Эпиграмма на баварского полковника
<Описывать все сплошь одних попов…>
<Борьба нигилизма с честностью (Офицер и нигилистка.)>
<От редакции «Последней странички»> [897]
1
В нашу Редакцию, как и во всякую, вместе с статьями удовлетворительными часто присылается авторами самый безрассудный хлам. Сочинители бывают странные. И все обидчиво требуют, чтобы их напечатали с гонораром. Хлам, конечно, нельзя печатать; но дурачество доходит иногда до гениальности. Одну из таких статей, да еще в стихах, помещаем ниже, надеясь удивить читателя. Чтоб быть добросовестными, мы снеслись с автором, не утаив истины, то есть что если и печатаем произведение его, то не иначе как верх нелепости. Он с гордостию дозволил — до того доходит иногда страстишка видеть себя напечатанным. Впрочем, он, наверно, надеется, что публика с нашим мнением не согласится. Скажем прямо: стихи нелепые. Мысль отчасти верна, но глупо выражена. Действительности никакой, ибо нигде не бывает таких портиков. А между тем как будто что-то и верно. Нигилистка объясняется хоть и глупо, но вполне по Дарвину. Офицер тоже выдерживает характер: эстетик и отличается позорною слабостью к полу (le sexe). Так что если б не было так глупо, то было бы, может быть, и умно. Вообще это произведение бездарности, одушевленной благородными чувствами. Впрочем, вот вся эта сцена в стихах с ее ретроградным заглавием.
Борьба нигилизма с честностью
(Сцена почище комедии)
Действующие.
Офицер, впрочем отставной и из Костромы, 40 лет, собой как и все; капельку толст. Со шпагой и при своем капитале. Желает исполнить закон. Но слышал о нигилистах и, прежде чем выбрать невесту, желает истребить их всех до единого. С этой целью прибыл в столицу. Читал не много, слышал не ясно. О фиктивном браке не имеет понятия, что и составляет фатум статьи. Губит себя излишним благородством души, хотя заметно неостроумен. Пылок. Поражается умом. При всякой новой идее стоит как баран, увидавший новые ворота; но, раскусив противуречие, мигом весь краснеет как индийский петух и сердится. Вообще глупая смесь бараньего и петушьего. Любит сладкое. Замечательно добрый человек.
Нигилистка, 22 года, стрижена. Особа путешествующая. Слушала лекции; делала ответы, видала виды. Хитра и пронырлива. Фанатична. Брюнетка, стройна, недурна очень и знает это. Напоминает осу. Любит горькое. Пропагандирует где попало, даже на лестницах.
Занавес подымается
Дрянной кирпичный портик, старый и выкрашенный желтою краскою. Двенадцать обколотых узеньких ступенек. Офицер с неопущенною шпагой наголо бежит вверх по ступенькам, кричит и желает истребить всех нигилистов. Навстречу ему медленно спускается нигилистка. Их взгляды встречаются. Офицер поражен; останавливается.
Нигилистка
Офицер
Нигилистка (с вывертом)
Офицер (со строгостию)
Нигилистка (полузакрывая ресницы)
Офицер (пораженный снова)
Нигилистка
Офицер
Нигилистка
Офицер
Нигилистка
Офицер (ослабевая от удовольствия)
Нигилистка
Офицер (задумчиво)
Нигилистка
Офицер (быстро краснеет. Он никогда не слыхал о лягушках)
(Показывает кулак)
Hигилистка
Офицер (приставляя ко лбу перст, в полном недоумении)
Нигилистка (с учетверенным достоинством)
Офицер (пораженный вновь)
(Невольно вкладывает шпагу в ножны)
Нигилистка
Офицер
Нигилистка (со всем пылом пропаганды, отчего делается очень хорошенькою)
Офицер (окончательно пораженный)
Нигилистка
Офицер (в ужасной борьбе с честностью)
Нигилистка (мигом подобравшись)
Офицер
Нигилистка
Офицер
Нигилистка
Офицер
Нигилистка (видя, что уже ничего не возьмешь, срывает маску)
Офицер
Нигилистка
Офицер (не своим голосом)
Нигилистка бежит и, подобно тигрице, с хохотом прыгает со ступенек портика. Вот тут-то офицер и хотел было окончательно заколоть ее, но эстетика опять помешала делу: легкокрылая грациозность прыжка и обаятельная прелесть мелькнувшей из-под платья пяточки вдруг и сразу останавливают его столбом на месте и красного, подобно воротнику.
На горизонте показывается тень как бы Андрея Краевского.
Занавес опускается
<Крах конторы Баймакова…>
<Дорого стоят детишки…>
<Не разбойничай, Федул…>