Когда услышала шаги звериных лап, я вздрогнула. Рука потянулась к футляру с кистями, как к единственному доступному оружию. Но, увидев вбежавшего в комнату Рэя, я расслабилась и вместо деревянного ящичка схватила рубашку, желая прикрыть наготу. Животное или нет, а голыми прелестями перед ним сверкать как-то неудобно. Пес подошел и ткнулся носом мне в коленку, по-собачьи преданно посмотрел в глаза и дружелюбно вильнул хвостом.

Ну, хоть этот меня не бросил, уже хорошо.

– Все нормально, Рэй. – Я нервно улыбнулась, пытаясь совладать с застежкой. Пес как-то странно вздохнул, мотнул головой и снова боднул мою ногу, явно требуя ласки. – Спасибо за поддержку, – пробормотала, запуская дрожащие пальцы в густую собачью шерсть. Коричневую, не серебристую. Но невольная ассоциация все равно не покидала. – Надеюсь, ты в полнолуние не превращаешься в человека… как твой хозяин в зверя.

Пес фыркнул, как мне показалось, возмущенно, а я решила, что несу бред.

Ну, правда, какой на фиг зверь? Просто у меня от чересчур бурного оргазма случилось временное помутнение рассудка. Привиделось странное, не более того! А что любовник сбежал… так все бегут. Последний бойфренд, помнится, удирал в обнимку с новой подружкой и выброшенными из окна вещами. Чем этот хуже? Переспал, опомнился – и в кусты! Может, на мне проклятие какое? А-ля венец безбрачия. Отпугивает мужиков всех мастей, в том числе и приличных. Миранде бы такая версия понравилась…

Точно, Мира!

Вспомнив о подруге, я быстренько закатала рукава до локтей, чтобы не мешали, и, потеснив стоявшего у дивана Рэя, принялась искать свой гаджет, который где-то тут спрятал Джетт. Был, конечно, соблазн позвонить и в службу спасения, но побоялась, что они заберут меня в «дурку» после рассказа об оборотне. А клеветать на лесника, придумывая историю про маньяка, не хотелось. Пока от него я только хорошее видела. Ну, не считая излишней волосатости, которую решила считать обманом зрения.

Шанс, что соседка вдруг выйдет на связь после того, как игнорировала меня весь день, был невелик, но как минимум сообщение ей я вполне могла отправить… если найду с чего. Пока искала свое средство мобильной связи, затрезвонило чужое. Пару секунд я растерянно хлопала глазами, глядя на джинсы, валявшиеся возле дивана, потом плюнула на тонкий голосок совести, напоминавший, что чужие вещи трогать нельзя, и открыла послание, адресованное леснику. Правильно сделала, учитывая его содержание.

«Не вздумай заняться сексом с Александрой, Джетт!» – гласил приказ Наоми, больше похожий на угрозу.

Хм… а она точно старая? Может, очень даже молодая и ревнивая… ведьма! Укол ревности подействовал, как прививка от осторожности, а заодно и лекарство от совести, которая больше не вякала. В порыве праведного гнева – не люблю, когда в мою личную жизнь лезут всякие левые тетки – я написала возмущенный ответ. Потом подумала, стерла и, решив быть умнее, отправила короткое: «Почему?» Реакция не заставила себя ждать и была она… в духе Миранды.

«Потому что на девчонку наложено заклинание, провоцирующее оборот!»

Да-а-а… а маразм-то крепчает. Не выпить ли еще коньяка? Так, для лучшего понимания ситуации. Раскопки на кладбище после покрывающегося шерстью любовника – такая мелочь. Обдумать гениальную идею мне не дали, так как экран снова высветил надпись. Я чуть гаджет не выронила, когда прочла:

«Ты не Джетт! Алекса?»

Очень хотелось написать, что нет, мол, не я… это вообще Рэй балуется. Но глупо отнекиваться, когда вычислили. Вопрос только как? Пока размышляла над этим, замигала иконка видеочата, предлагая пообщаться с всезнающей Наоми вживую. Пару секунд я колебалась, а потом плюнула на сомнения, активировала видеосвязь и застыла с приоткрытым от удивления ртом. С экрана на меня смотрела не юная дева, хотя мыслишки такие водились, а настоящая древняя бабка… курившая старомодную трубку. Седые пряди, из которых торчали вороньи перья, обрамляли ее морщинистое лицо, выцветшие глаза странно мерцали. У них тут у всех, похоже, что-то не то с радужками. У всех, кроме Миранды.

– Ну, привет, художница, – пыхнув дымом, заявила старуха.

– Здрасте, – ответила я после паузы. Не из желания выказать неуважение, просто дар речи не сразу появился. И вроде видела в своей жизни разных пожилых людей, но эта особа поразила в самое сердце. Этакий образ ведьмы из страшных сказок. Копслей в лесном антураже!

– Где Джетт? – задала ожидаемый вопрос она.

– Сбеж… вышел, – исправилась я и, немного подумав, добавила: – Проветриться.

– Переспали? – в лоб спросила Наоми. Я деликатно промолчала, машинально поправляя рукой ворот мужской рубахи. – Переспали, – ответила сама себе она. – Зря.

– Вы кто, вообще говоря, будете? – возмущенно прошипела я. – И какое вам дело до нашей с Джеттом личной жизни?

– Ведьма. Дело обычное… ведьмовское, – усмехнулась старуха, отвечая на оба вопроса сразу. – Ты, главное, не паникуй и не наделай глупостей. Джетт тебя не обидит.

– Похоже, что я паникую?

– Да. Изображение дрожит, значит, руки трясутся. – Хотелось брякнуть, мол, от раздражения, но я сдержалась. Зачем грубить потенциальному источнику информации, который, в отличие от Миранды, сам звонит. – Ну а теперь минутка фантастики, деточка. – Выпустив очередное кольцо дыма, старуха убрала трубку за границу кадра и выразительно посмотрела на меня. – Мужик твой не совсем человек, как ты уже и сама поняла, хотя человечнее многих будет. Альва-Арна не обычный лес, но тебе тут ничего не грозит… с таким-то защитником. – Она многозначительно хмыкнула, явно намекая на Смотрящего. – Осталось только снять с него проклятие, и будет вам счастливый медовый месяц! – обрадовала Наоми.

– В смысле?

– В прямом! Совратила холостяка – получи супруга.

– Только не говорите, что, как порядочная женщина, я теперь должна выйти за него замуж. – Из горла моего вырвался нервный смешок.

– Почему должна? Уже замужем. По нашим местным законам. Плечо болит?

– Немного, но…

– К зеркалу подойди, полюбуйся. Это брачная метка оборотня, деточка. Если б любовника твоего не накрыло оборотом во время ваших игрищ, укус остался бы просто укусом. А так все, поздравляю! Предлагаю смириться и получать удовольствие от союза с одним из лучших представителей нашей лесной общины. – Пока я переваривала новость из мира фантастики, как верно заметила ведьма, она снова повторила уже озвученный ею посыл: – Только не паникуй и не глупи. Джетт не причинит тебе вреда… в любой ипостаси.

И отключилась, не попрощавшись. Я хотела вызвать ее на связь снова, но передумала. Вместо этого пошла в ванную, на ходу расстегивая рубашку. Плечо не болело, но ощущение дискомфорта присутствовало и после нашего разговора оно начало нервировать. Рэй плелся следом, как привязанный. Подойдя к зеркалу, оттянула в сторону ворот и обалдело выдохнула, глядя на странный узор в месте укуса:

– Ни фига себе… переспали!

Мысль, что мне срочно нужно сто грамм коньяка, потому что иначе все это не осознать, стала казаться единственно правильной.

В лесу…

– Явился. – Наоми даже не обернулась, безошибочно определив его присутствие. Она стояла у Великого костра, который шипел, фырчал и искрил, демонстрируя бурную деятельность. – Не прошло и полгода…

– Ты хотела сказать «полчаса», – пробасил двуногий зверь, выйдя из-за дерева.

– В данном случае без разницы. Заклинание-то уже активировано.

– И кто расстарался? – Джетт и сам знал ответ, но хотелось услышать подтверждение.

– А были варианты? – Ведьма усмехнулась и соизволила взглянуть на визитера.

– Зачем это Калебу? И как его бестелесная сущность сумела провернуть… такое?

Джеттеро посмотрел на свою когтистую лапу, невольно вздыхая. Никогда раньше он не стыдился звериного облика, даже, наоборот, считал его неким проявлением силы, знаком рода. Будучи полукровкой, он мог и не стать полноценным оборотнем, но стал. И по-своему гордился этим. Сегодня же увидел себя в другом свете и понял, что для кого-то он – чудовище. Для кого-то очень важного и дорогого. Это понимание больно жгло, вызывая тихую ярость.

Брат, которого Джетт растил с пятнадцати лет после гибели родителей… за что он так с ним?

– Я, конечно, не могу точно тебе ответить, в чем был умысел Калеба, – немного помолчав, вновь заговорила Наоми, – но полагаю, дело в вашей последней стычке из-за Миранды.

При упоминании о той драке оборотень невольно потер пострадавший глаз и почувствовал, как заныли следы от братских когтей на мохнатой груди. Не просто чудовище, а еще и увечное. Бедная Александра! Оставалось надеяться, что она не успела узреть его во всей «красе» – сбежал-то он быстро.

– Поясни, – попросил Джетт, накрыв пятерней шрамы.

– Судя по путаным речам Миранды, которая мне сегодня звонила, и по признанию ведьмака, которому звонила потом я, Калеб так сильно разозлился на твое вмешательство в их семейную жизнь, что решил устроить тебе самому брак с чистокровной человечкой. А зная твое осторожное отношение к таким девушкам, пошел на хитрость и зачаровал родовой браслет, служащий индикатором при выборе пары в вашей семье.

– С-с-скотина, – прошипел Джетт, забыв, что о покойных плохо не говорят. Впрочем, этот покойный был тем еще беспокойником. Так что о нем можно было и высказаться. Даже нужно. И желательно в лицо! Вернее, в черную наглую морду, которая умудрялась пакостить даже после смерти.

– Так вот, – игнорируя его раздраженное пыхтение, продолжила Наоми. – Когда Миранда дала примерить браслет Алексе, сработала первая часть заклинания, перескочившего на художницу, одобренную браслетом.

– Значит, приворот. Я так и знал! – Подозрения подтвердились, но облегчения не принесли. Джетту почему-то хотелось верить, что их чувства с Алей – вовсе не результат чьих-то чар.

– И да и нет. – Старуха скрестила руки на груди, рассматривая его. По ее морщинистому лицу и спутанным волосам скользили огненные блики, глаза хищно горели, а губы кривились в понимающей улыбке. – Магия лишь ускорила процесс, сделала тягу друг к другу более острой, невыносимой. Ты влюбился в эту девушку без всякого приворота, поверь старой опытной ведьме, мне нет смысла лгать. Просто осознал бы это все позже. Как и она. А заклинание подтолкнуло вас к решительным действиям, с которыми как раз и стоило повременить. Сам теперь знаешь почему.

– Следовало написать прямо, – проворчал оборотень, впиваясь когтями в ствол дерева.

– Следовало послушать меня, а не зов плоти!

– «Зов чар» ты хотела сказать.

– Что хотела, то и сказала, – парировала Наоми и, усмехнувшись, добавила: – Причем не только тебе.

– О чем ты? – насторожился он.

– С женой твоей я тоже переговорила: успокоила ее, как могла. Объяснила, что ты ей вовсе не враг.

– С… женой?! – Джетт почувствовал, что земля уходит из-под ног, и дерево, которое он методично кромсал во время беседы, оказалось очень кстати. – Но я же…

– Скажи еще, что не кусал девчонку за плечо, – ехидно ухмыльнулась старуха.

– Не сильно, – скрипнул зубами он.

– Укус плюс намерение сделать ее своей, плюс неосознанный оборот и наложенные на художницу чары… сам понимаешь, что вышло в результате. Поздравляю, мальчик! Ты женат.

– Она меня точно прибьет, – простонал он, ударяясь лбом о шершавую кору. И так раз пять.

– Мозги не отбей, – хохотнула ведьма. – Они тебе еще пригодятся.

– Ты можешь снять с меня заклинание, блокирующее человеческую ипостась? – перешел к насущным вопросам Джетт. – Не хотелось бы в первую брачную ночь предстать перед супругой в образе натурщика для ее картин. Боюсь, она не оценит.

– А вдруг?

– Наоми, я серьезно. Снимешь чары? Я хорошо заплачу.

– Конечно, заплатишь… потом. Попробую выполнить твою просьбу, но длительного эффекта не гарантирую. Миранда уже отправила мне браслет с квадрокоптером из службы доставки, чтобы я могла подробно изучить рисунок заклинания, а ведьмак на словах описал заказ Калеба…

– С квадрокоптером? Она совсем там спятила? Это же семейная реликвия!

– Может, и спятила… со страху и из-за чувства вины. Твой братец втянул ее в свои игры, не объяснив истинный смысл происходящего, вот Миранда и боится теперь показываться вам с Александрой на глаза.

– Это не повод рисковать ценнейшим магическим предметом, – проворчал он.

– Ты хочешь снова стать человеком?

– Да!

– Тогда придержи свое недовольство и молись хранителям Великого костра, чтобы квадрокоптер не заблудился в лесу, и леший, который его поджидает, не проворонил посылку. Без браслета я тебя не расколдую. Боюсь, со смертью Калеба простенькое заклинание обрело особую силу. Как брошенные после драки слова обратились в проклятие, так и чары, наложенное на браслет, стали необратимы.

– Хочешь сказать, что мне теперь до конца дней в таком виде бегать? – ужаснулся Джетт.

– Нет, конечно. Просто понадобится время на выполнение всех условий, необходимых для отмены чар. Так что советую сказаться на работе больным или взять отпуск за свой счет, пока разбираемся с этой проблемой.

– А Аля? Она же там совсем одна! – От досады он треснул кулаком по несчастному дереву.

– Отстань от бедной осины, – вступилась за нее ведьма. – Она не Калеб, не надо вымещать на ней злость.

– Как скажешь, Наоми. – Джетт виновато погладил исчерченный когтями ствол. – Ты выяснила, что я просил? Брат прятался все это время в собственном доме?

– Вероятно.

– Родовая магия скрывала его дух от поисковиков?

– Наверняка.

– Но почему хранители костра не призвали Калеба? – воскликнул оборотень и тут же сам себе ответил: – Ах да, проклятие… Оно удерживает его в мире живых, мешая перерождению.

– Да, – тряхнула волосами ведьма. – А еще твой братишка, похоже, нашел способ зацепиться за Миранду. Больно бледной она мне показалась, когда мы говорили сегодня по видеосвязи. Боюсь, что он и сейчас тянет из нее энергию, за счет этого и чувствует себя вольготно.

– С-с-скотина, – повторил Джетт, проклиная избалованного младшего братца. – Скажи, Наоми… есть способ накостылять по шее духу?

– Найдем, – пакостно заулыбалась старуха, подходя к нему. Взяв под руку двухметрового оборотня, она повела его к костру, на ходу предлагая варианты. Джетт внимательно слушал и мотал на ус. Сколько еще ждать прибытия пресловутого браслета – неизвестно, а так хоть время с пользой проведет.

В доме…

– Его нет уже два часа! Это вопиющее неуважение к… новобрачной! – заявила я, доедая пиццу, которую мы с Рэем обнаружили в морозилке и поделили пополам.

Естественно, мы ее разогрели. То есть я разогрела в микроволновке и даже порезала сверху еще немного колбасы, готовя закуску для коньяка. Ну и пса угостила – одной пить как-то… совсем никак. Пиццей угостила, не алкоголем! Хотя, может, стоило? Сейчас он меня только внимательно слушает, а после коньяка, глядишь, и беседу бы поддержал.

– Может, мне самой пойти его поискать, как считаешь? – выдвинула очередную идею я, покосившись на окно, за которым было темно. – Ты же этот, как его… ищейка! Во! Поможешь? – Рэй демонстративно отвернулся, не желая участвовать в авантюре. А может, просто выказал несогласие с тем, что он ищейка. – Ну и ладно! Обойдусь, – буркнула я. – Клады на кладбище искала? Искала! Подумаешь, чудище в лесу… найду. – Пес страдальчески вздохнул и выразительно посмотрел на бутылку коньяка, стоявшую на столе. – Предлагаешь еще выпить? – нахмурилась я. – Для храбрости? – Он закатил глаза и тихо заскулил, накрыв лапами морду.

Ёшкин кот! Да у меня, похоже, талант доводить мужиков… даже тех, которые покрыты шерстью. Решив не искушать судьбу, я убрала коньяк на полку и пошла ставить чайник. А Рэй остался лежать, делая вид, что он большой меховой коврик. Стоило все-таки ему налить – стало бы веселее! Перебирая в голове варианты на тему «как напоить собаку» и напевая при этом садистскую песенку о четырех оторванных хвостах, я включила газ.

– Ну, наконец-то! – завопил синий огонек, взметнувшийся над конфоркой. – Думал, ты никогда ничего не зажжешь!

– Допилась! – вынесла вердикт я и начала осторожно пятиться от разговорчивого пламени, которое увеличивалось на глазах, обретая черты какой-то неведомой зверушки.

А неведомой ли? Было в очертаниях этого существа что-то беличье. Беличье?! Ну, точно допилась!

– Эй, эй, ты куда?! – возмутился глюк, сверкая красными глазенками и протягивая ко мне призрачные лапки… когтистые, между прочим!

– Куда-нибудь, – ответила честно и благополучно споткнулась о растянувшегося за спиной Рэя. Отдавила бедняге лапу и была облаяна по-собачьи. – Чер-р-рт! – рявкнула в ответ на возмущение пса. – Сам виноват, мог и посторониться.

– Гав! – Он оставил последнее слово за собой, всем видом показывая, что инцидент исчерпан.

– Не-е-ет. Я не черт, я огненный дух! – радостно сообщило странное существо, оторвавшись от конфорки, которая по-прежнему горела. – Или лесной. – Паривший в воздухе зверек задумчиво почесал лоб аккурат меж рожек и махнул длинным полупрозрачным хвостом с кисточкой на конце. Хм… точно не черт.

– Так лесной или огненный? – заинтересовалась я, погладив по спине пса, – почему бы и нет, у нас же перемирие.

– Два в одном, – немного подумав, заявил дух. А мне вспомнился анекдот про обезьяну, которая и красивая и умная. – Можешь называть меня огненным элементалем или лесным духом, – милостиво разрешил он. – Но лучше зови просто Роки.

– А просто Глюк можно? – Не дав ему ответить, я снова заговорила: – Или просто «белочка».

– Так ты меня узнала! – Его растянутая в счастливой улыбке пасть пугала своими размерами.

Сглотнув, я поближе придвинулась к Рэю, флегматично взиравшему на пляшущее в воздухе нечто, и пробормотала себе под нос:

– Как такое не узнать? – В виду имела белую горячку, конечно же.

– Раз узнала, перейдем сразу к делу! – Роки потер с деловым видом лапки и, призывно взмахнув хвостом, крикнул: – Ребята, залетай!

– А? – Мы с псом синхронно обернулись, реагируя на топот, видимо, лап. Ребята, вопреки ожиданиям, летать не умели, зато ловко прыгали и отлично бегали. А еще они были вполне себе реальными… белочками! – Ты! – воскликнула я, снова взглянув на их предводителя. – Это же ты! – Теперь я его точно узнала, несмотря на странный вид, который на волне праведного гнева как-то резко перестал смущать. – Ты стащил мой гаджет!

– Но-но! Я его вернул, – благоразумно отлетев подальше, напомнил дух. – Причем с орешками! Которые куда-то заначил лесник. И кстати, – добавил он, пока я сверкала глазами в попытке испепелить неиспепеляемое, – будь добра, пульни Борову эсэмэску, что я в ближайшее время на связь не выйду. Сама видишь, я теперь не совсем материален. – Он состроил страдальческую мордашку, демонстрируя мне свое полупрозрачное тельце. И с правого боку, и с левого, и со спины тоже. Еще и задницей покрутил, рисуя хвостом восьмерку.

– Газ выключу! – пригрозила я.

– Выключай, – ничуть не испугался Роки. – Я уже проник в дом, теперь хрен выгонишь. Да и зачем нас выгонять? Мы же такие милые!

Я покосилась на вполне себе материальных рыжих белочек, скромно рассевшихся кто где. Парочка на диване, три на столе, еще две облюбовали подоконник, и из-под занавески тоже торчал чей-то пушистый хвост… Боже, да сколько же их тут! И все такие тихие, аж удивительно. Ну, просто плюшевые игрушки, а не заразы хвостатые! Лапки передние сложили, сидят, смотрят на нас и глазками невинными хлоп-хлоп. Кто, интересно, не запер дверь? Я, когда выходила высматривать Джетта, или Рэй, когда выгонял меня с крыльца, очень красноречиво порыкивая? Кстати, о нем… Раз не лает на лесных гостей – угрозы не чувствует. Значит, и мне бояться нечего.

– Так ты будешь слушать мое предложение, художница, или как? – Роки скрестил лапки. Совсем по-человечески.

Оборотни, призраки, белочки опять же… Я еще страдала, что мне недостаточно весело? Знала ведь, что надо быть осторожнее с желаниями.

– Во-первых, у меня имя есть. Александра. – Я тоже сложила на груди руки, копируя его позу. – Во-вторых… предлагай! – разрешила, выдержав паузу. Смысл упираться, если этот призрачной монстрик все равно своего добьется. А если не добьется, «милые» ребята подсобят.

– Во-о-от, давно бы так, – обрадовался синий чудик, снова расплываясь в улыбке, которая (ей-богу, не вру!) занимала половину его физиономии. На самом деле на белку огненно-лесной дух был похож условно, куда больше он напоминал мультяшного персонажа с очень выразительной мимикой, большими красными глазами и огоньком вместо хохолка. Милашка, одним словом!

– Посторонись, поставлю все-таки чайник, – вспомнила я о том, что собиралась сделать, пока меня не отвлекли. – Чашка кофе сейчас не помешает, – пробормотала, гремя посудой, и еле слышно добавила: – С коньяком.

– Я предлагаю тебе стать феей! – с интонациями опытного искусителя проворковал паривший рядом дух.

– И нафеячить тебе новое тело? – поинтересовалась я.

Нет, ну а что? Если явился ко мне этот синий глюк, значит, ему что-то надо. А что еще может хотеть привидение? Разве что мою душу. Но в таком случае его ждет облом, и никакая группа поддержки не поможет.

– Было бы замечательно, но… – Роки наигранно вздохнул (если духи вообще способны дышать) и с грустным видом изрек: – Новое тело мне не светит в ближайшие лет… много. – Белочки синхронно поникли и замерли с траурным видом. Даже Рэй тихо заскулил, поддержав общий настрой. Я уже собралась пожалеть беднягу и пожелать, чтобы земля ему была пухом и прочие прелести загробной жизни, как вдруг этот страдалец ярко полыхнул, вынудив меня испуганно отшатнуться, и радостно воскликнул: – Но ты можешь дать мне новую жизнь!

– Да ладно?

– Точно!

– Надеюсь, не мою? – уточнила я осторожно.

– Твою-твою, – «обрадовал» Роки. – Мы будем жить вместе, колдовать вместе…

– Спать вместе не будем! – вставила свое веское слово я.

– Спать? – Элементаль удивленно на меня посмотрел. Белочки тоже. – Зачем нам спать? Мы будем рисовать!

– Та-а-ак, – протянула я, усаживаясь на высокий табурет и невольно поглядывая на все еще мирных грызунов, облюбовавших край длинной столешницы. Их там было уже пять, потому что две прискакали с дивана. – С этого момента, пожалуйста, поподробнее. При чем тут фея, ты и рисование?

– Все просто, Александра! – вдохновенно начал Роки, тоже усаживаясь, но не на стул, а на стол. Я выдохнула с облегчением, видя, что пламя его горит, но не жжет, и урона мебели не наносит. Пожар в доме лесника мне был не нужен. Доказывай потом, что его не я, а дух сумасшедшей белки устроил. – Если ты позволишь… а ты обязательно позволишь, потому что мне отказать невозможно. – Призрак кокетливо подмигнул и сложил из длиннющего хвоста с огненной кисточкой сердечко. – Так вот, когда мы заключим сделку, я стану твоим… мм…

– Мм? – переспросила я, ибо он внезапно впал в задумчивость. – Муж у меня уже есть, – предупредила на всякий случай. – Как выяснилось.

– Какой муж? Я буду твоим МУЗОМ! – пафосно воскликнул Роки, прижав к груди лапку. У меня аж глаз задергался… видимо, от восторга. – И вместе мы создадим великие шедевры! – продолжал вещать дух. Я представила, какие шЫдевры мы с ним наклепаем, ужаснулась и нервно сглотнула. – Всегда был неравнодушен к живописи, – признался он.

Я промолчала, а белочки, напротив, оживились. Начали перебирать лапками, помахивать хвостами и смотреть на меня так жалобно, что в горле встал ком. Думала, только у собак бывает такой взгляд, что готов последнее отдать, ан нет, эти чудо-зверьки вполне могли провести мастер-класс на тему, как разжалобить скептически настроенного человека.

– Говори прямо, Роки, – проворчала я, стараясь не обращать внимания на его свиту. – Что конкретно ты затеял? Чем это мне грозит… ну, кроме шедевров? И какая от этого выгода тебе… помимо большой и чистой любви к живописи, конечно?

– Я знал, что ты не подведешь, художница! С первого взгляда просек – ты своя в доску! – обрадовался элементаль, хотя я плохо понимала чему.

«Чудно́е все-таки зверье в Альва-Арне, – подумалось мне. – А зверье ли? Скорее уж мелкая нечисть. Хвостато-рогатая и с эксклюзивными предложениями. Поздравляю, Алекса! Ты попала в сказку! Парень твой обратился лесным чудищем, бросил тебя во дворце со всеми удобствами и прислал в помощь ватагу волшебных белочек с призраком во главе. Хм… больше смахивает на ужастик с примесью черного юмора. Странно все же, что Рэй так спокоен. Может, и его это… того… заклинанием «приложили», как меня браслетом? Надо бы позвонить Наоми и спросить совета, раз она ведьма и подруга Джеттеро».

Пока размышляла на заданную тему, Роки придвинулся ближе, проникновенно заглянул мне в глаза и заговорщическим шепотом произнес:

– Слушай сюда, Сашка, идея просто улет! Тебе точно понравится…

Перед рассветом…

Джетт возвращался домой, хмуро поглядывая на предрассветное небо. Он надеялся, что Наоми справится с его проблемой быстрее, а вышло все в лучших традициях закона подлости. Сначала квадрокоптер рухнул в болото, сбитый парочкой белок, и браслет пришлось вылавливать с помощью кикимор, которые выставили за свою услугу грабительский счет. Потом заклинание наотрез отказывалось корректироваться, цепляясь за оборотня невидимыми нитями. И, как вишенка на торте неприятностей, у кого-то лопнуло терпение, и этот кто-то, вернее, эта начала названивать ведьме среди ночи, отвлекая от работы и интересуясь всякой ерундой, а не собственным мужем.

С одной стороны, он радовался, что Аля в порядке, а вовсе не трясется, забившись в угол, как было с Мирандой, и не вскрывает в ванной вены, как сделала его родная мать. С другой – было обидно. Могла хотя бы раз спросить, где он да как? Знала же, что Джетт собирался к Наоми. Но художницу, похоже, куда больше волновали духи, нежели оборотни.

Калеб и здесь умудрился подгадить брату, переключив на себя внимание его жены. Джетт был уверен в этом, хотя прямо Алекса не призналась, с чего вдруг подняла тему элементалей. Оставалось надеяться, что заклинание, посланное ведьмой, отправило эту деятельную особу в объятия сна, а не в призрачные лапы высшего духа, задержавшегося в мире живых.

Калеб…

Мысли о брате вызывали бурю противоречивых эмоций. Джетт ненавидел его за те пакости, которые продолжал чинить младший. И в то же время безумно тосковал по нему, втайне надеясь, что им выпадет шанс встретиться и поговорить прежде, чем дух Калеба растворится в синем пламени, чтобы возродиться вновь в теле двуипостасного малыша. Но это уже будет другой оборотень (водяной, леший, кто-то еще). Жизнь его начнется с чистого листа, а память вместе с опытом останутся в копилке Великого костра.

Входя в очередной портал, значительно сокращавший путь, Джетт думал о том проклятом дне, когда они подрались. Стычки между братьями случались и раньше, но до откровенного мордобоя доходило редко. Тогда же будто прорвало давно зревший нарыв в их непростых отношениях. Калеб в очередной раз изменил Миранде, причем в открытую, не таясь. И пока он развлекался с подружками-нимфами, Мира глотала таблетки, умываясь слезами.

За этим занятием деверь ее и застал. Вовремя! Предотвратив самоубийство невестки, он узнал много нового и неприятного о ее муже. Миранда больше часа рыдала на его груди, выплескивая проблемы, которые обычно держала в себе, не желая выносить сор из избы, потому что говорить о таком было стыдно. Она очень любила Калеба, очень-очень… смирилась с тем, что он оборотень, хотя это далось ей нелегко, свыклась с его звериной натурой и со странными замашками, но сломать себя и дать то, чего он жаждал в постели, Миранда так и не смогла. Слишком извращенными и мерзкими ей казались его предпочтения.

Она догадывалась о его похождениях на стороне и даже свыклась с ними. Но одно дело тайные измены, о которых Мира предпочитала не думать, и совсем другое – откровенное пренебрежение супружескими узами и унизительное отношение, сильно смахивающее на изощренную пытку. Калеб будто специально так поступал, наказывая жену за непослушание, причиняя ей боль и игнорируя ее как женщину. Постепенно она начала чувствовать себя ущербной, виноватой, ненужной. А ведь совсем недавно он по-настоящему любил Миранду и радовался, как мальчишка, когда волшебный браслет принял его сторону в споре с Джеттом, не желавшим, чтобы брат женился на человечке.

Если бы не потребительское отношение молодого оборотня к супруге, глядишь, все бы у них было хорошо. В том, что младший стал махровым эгоистом, Джетт винил себя. Ведь это он вырастил из перспективного мальчишки самовлюбленное чудовище, не признающее отказов. Значит, и в желании Миранды свести счеты с жизнью косвенно тоже был повинен он. Человеческие женщины такие хрупкие! Что Мира, что его биологическая мать.

Узнав, что беременна от оборотня, она попыталась убить себя и ребенка. Ее спасти не удалось, зато сын стараниями врачей выжил. Десять месяцев отец растил Джетта сам, а потом в их жизни появилась Мелани – мачеха, которую мальчик полюбил как родную мать. Спустя четыре года она родила Калеба, и все вместе они прожили пятнадцать счастливых лет, пока одной дождливой ночью родители не попали в аварию.

Джетту тогда было около двадцати. В одночасье он превратился из молодого беззаботного парня, которого всегда и во всем поддерживали родные, в главу небольшого семейства. Воспитывать тинейджера, чей мир со смертью родителей рухнул, было непросто, но Джетт делал все, чтобы братишка не чувствовал себя обделенным. Видимо, перестарался, разбаловал паренька. Вот и пожинал теперь плоды своих ошибок. Вернее, их пожинала Миранда.

Когда Калеб явился домой, благоухая женскими духами и щеголяя следом алой помады на белой рубашке, Джетт не выдержал и врезал мерзавцу. Брат, естественно, ответил. Располосовали они тогда друг друга знатно. Шрамы на лице и груди каждый день напоминали Джетту о той жуткой драке, а в ушах по-прежнему звучали взаимные оскорбления.

Окровавленный, разъяренный… Джеттеро искренне пожелал брату сдохнуть, раз тот не может быть нормальным мужем для Миры, но не желает при этом ее отпускать. Припомнил в очередной раз, что был против этого союза. Сказал, что раз обычные человеческие отношения ему чужды, следовало жениться на Тами или на Лами, да хоть на обеих сразу, и экспериментировать на супружеском ложе, сколько влезет. Джетт еще много всего говорил, не стесняясь в выражениях.

Калеб рычал в ответ, огрызался, как молодой волчонок, и так же искренне желал брату оказаться на его месте. Влюбиться по уши в человечку, жениться на ней и обнаружить вместо соблазнительной принцессы зажатую «серую мышь», которая считает тебя монстром. Тем же вечером Калеб повторил судьбу родителей. И в этом Джетт тоже винил себя, ведь если бы не их ссора, брат не сел бы пьяным за руль.

Автомобиль его, мчавшийся на бешеной скорости, врезался в дерево. Спустя три дня изуродованное тело младшего Дана сожгли в Великом костре, но дух его так и не вернулся к истокам. Теперь понятно почему. Удивительно, что все это время Миранда покрывала мужа, позволяя ему пить ее энергию и отравлять жизнь. Хотя… что же тут удивительного? Раньше она вела себя так же.

Когда вдали замаячили огни родного дома, Джетт сменил звериную ипостась на человеческую. Возможность контролировать перевоплощение несказанно радовала, но тускло мерцающий кристалл в амулете, висевшем на шее, напоминал, что все это лишь временная мера. Зачарованный камень будет постепенно гаснуть, а уснувшее заклинание, наоборот, просыпаться и набирать силу. Если не закрепить брак полноценным обрядом и не влюбить в себя молодую жену, последнего оборотня из рода Дан ждет незавидное будущее. Специально или нет, но отомстил Калеб Джетту по полной, и ладно бы только ему, так еще ни в чем не повинную Александру в свою авантюру втянул.

Мысль о художнице одинаково пугала и согревала. Он не знал, как она отреагирует на его приход, и морально готовился к вполне обоснованным и заслуженным обвинениям, но видеть ее хотелось до дрожи. Убедиться, что Аля в полном здравии: как физическом, так и душевном. Коснуться ее, обнять.

Наоми скрупулезно изучила браслет, ставший переносчиком проклятого заклинания, и максимально ослабила чары, так что в истинности собственных чувств Джетт больше не сомневался. Ему действительно нравилась Аля. Как никто раньше. Он почти ничего о ней не знал, но ведь у них впереди целая жизнь – познакомятся! Если она даст ему шанс.

Смотрящий тяжело вздохнул, задавив на корню несвойственную ему неуверенность. Привычно поправил волосы, прикрывая поврежденную часть лица, повыше подтянул штаны, одолженные ведьмой, постоял еще немного на пороге, удивляясь, что навстречу не выскочил Рэй. Потом решил, что его тоже зацепило магией сна, на которую расщедрилась Наоми, вписав очередной долг на счет лесника, и решительно открыл дверь, чтобы едва не наступить на хвост спящего пса, на котором, свесив лапки, дрыхла рыжая белка.

Опа! А хулиганистая нечисть здесь откуда? И почему Рэй это допустил? Или зверье стало живым антидепрессантом для Алексы, и потому пес отнесся к визиту белок лояльно? Где, черт возьми, Аля?

Джетт стремительно пересек прихожую и очутился в просторной гостиной, объединенной с кухонным уголком и столовой. Там было темно, но разве это проблема для оборотня? Зоркий глаз отмечал каждую деталь и… начинал нервно дергаться. На длинной столешнице рядком выстроились чашки… много! Будто чаевничала здесь не одна девушка, а тьма гостей. Посередине этой посудной композиции стояло большое блюдо для фруктов, на котором в обнимку с надкусанным яблоком мирно спал еще один рыжий грызун.

Та-а-ак… чем дальше – тем «веселее». Выходит, пока пара диверсантов сбивала квадрокоптер, пытаясь задержать Джетта, остальные тут устраивали вечеринку. Однако!

Бегло осмотрев комнату, хозяин обнаружил связанный из занавесок гамак, в котором покачивались еще две белки, судя по торчащим из тканевого кокона хвостам. И на диване были белки! И на ковре возле камина – тоже! Причем вместе с Алей, рассыпанными веером эскизами и красками, разбросанными по полу. Взгляд Джетта скользнул по женской фигурке в ярко-красной маечке (не в той, в которой она приехала, а в новой, с довольно скалящимся черепом на груди), по округлым бедрам в коротких шортиках, по стройным босым ножкам, на которых, похоже, рисовали не кисточкой, а лапками.

На картине, лежавшей поодаль, был изображен белый оборотень, танцующий с платиновой блондинкой в ледяном зале. Передний план занимала чаша с полупрозрачными цветами, казавшимися Джетту хрустальными. Он не собирался заострять внимание на творчестве Алексы, но полотно цепляло глаз, вынуждая разглядывать детали. Лапа мохнатого кавалера бережно обнимала партнершу за талию, другая сжимала ее тонкие пальчики. Пара кружилась в снежном вихре, источая флюиды счастья. Джетту даже показалось, что он слышит музыку, видит движение, ощущает эмоции нарисованных персонажей.

Тряхнув головой, лесник отогнал наваждение и, отринув сомнения, решительно подошел к спящей девушке. Полюбовался ею где-то с минуту, затем осторожно забрал белку, которую она использовала вместо подушки. Зверек недовольно дернул лапкой, но так и не проснулся – похоже, заклинание Наоми было действительно мощным. Достав из домика, сложенного из папки для эскизов, очередного незваного гостя, Джетт вынес на крыльцо обоих. Потом прошелся по комнате, собрал остальных белок и тоже отправил досыпать на улицу.

Убедившись, что в комнате больше нет рыжей нечисти, способной испортить его задумку, он убрал краски и листы, бережно перенес картину на стол, невольно восхищаясь мастерством художницы, переоделся в джинсы и зажег свечи, которые расставил на полу. Затем опустился рядом с Алей, чтобы, наклонившись к ней, шепнуть в чуть приоткрытые на вздохе губы:

– Доброе утро, солнышко.

Удар коленом в живот был неожиданным и весьма ощутимым. Джетт отшатнулся и исподлобья уставился на Алексу. Она несколько раз моргнула, фокусируя на нем взгляд, а потом радостно взвизгнула и повисла у него на шее, умудрившись завалить на мягкий ковер.

– Это ты… ты! Прости, я думала, это не ты, – выпалила Алекса, убирая с его лица волосы.

– А кто? – глухо спросил Джетт.

– Другой оборотень. Черноволосый похотливый красавчик. – Он хотел уточнить, как зовут этого другого, но она не дала ему вставить ни слова. – Так, стоп! – Она отстранилась, брови ее сошлись на переносице, глаза недовольно сверкнули. – А где это тебя черти носили столько времени… муженек?

Переход был таким неожиданным, что он растерялся. А она, выдержав паузу, расхохоталась. Звонко, заливисто, от души.

«Истерика», – решил Джетт.

– Ой, не могу… Сделай лицо попроще, а? – простонала Алекса, продолжая покатываться со смеху. – Ты такой… такой… – И обведя взглядом дорожку из свечей, с хитрой улыбочкой заявила: – Романтичный. А говорил, что тебе это чуждо. Лжец!