Я смотрелась очень эффектно в красном сарафане в пол с разрезом до бедра и в венке из васильков и алых маков. Где вездесущие белочки раздобыли этот головной убор, я так толком и не поняла. Да и какая разница? Главное, что он мне очень шел и полностью соответствовал традициям общины двуипостасных. Наряд тоже не выбивался из допустимых рамок. Одним словом, выглядела я как самая настоящая лесная невеста, которой предстояло шагнуть в Великое пламя под руку с женихом.

Привязка к какому-либо цвету, как у нас к белому, здесь отсутствовала. Так что мой яркий сарафан ни у кого удивления не вызвал, даже, наоборот, я чувствовала на себе одобрительные взгляды окружающих, когда шла босиком по холодной траве к огромному синему костру. Без букета и без обручальных колец – все это было здесь лишним. Вместо ювелирных украшений, символизирующих брачные узы, на коже молодых возникали несмываемые метки, а в толпу незамужних девушек кидали роскошный венок. Поймавшая его счастливица и правда выходила вскоре замуж.

Синий костер отбрасывал в ночной воздух фейерверки искр, шипел и раздувался, точно огромный призрачный шар, в глубине которого мельтешили какие-то тени. Никогда в жизни я не видела ничего подобного. Даже весьма колоритные гости, собравшиеся на поляне, меркли в сравнении с этим огненным монстром, готовым поглотить нас с Джеттом. Если бы не близость Смотрящего, не его сильная рука, на которую я опиралась, не ободряющий взгляд золотистых глаз, светившихся в полумраке… даже близко не подошла бы к этой пылающей жути цвета индиго! Но с лесником мне сам черт был не страшен, не то что какой-то великий и ужасный огненный портал с обитавшими в нем хранителями.

Мы шли под звон бубенцов, под ритмичное шуршание маракасов и под мелодичные переливы красивого женского голоса, обладательница которого скрывалась в тени деревьев, не желая выходить на поляну, освещенную кострами: самыми обычными – рыжими, коих тут тоже хватало. Джетт сказал, что это баньши – после смерти ее бабушки единственная на всю Альва-Арну. И зовут ее Изабелла. А прячется она, потому что не хочет портить праздник своим мрачным видом и не менее мрачной болтовней. Такое заявление меня, бесспорно, заинтриговало, но выяснять личность местной вестницы беды, когда на носу нестандартное бракосочетание, было некогда.

Да и смысл думать о плохом, когда попал на настоящий бал огня посреди мрачного ночного леса. Свет выхватывал из тени столпившийся вокруг народ. Кого здесь только не было! Блестевшие чешуей водяные и русалки, мохнатые сородичи моего жениха, горбатые крючконосые лешие, Наоми и два ее помощника-ведьмака в таком же шаманском одеянии, как и она, а также куча разного люда, с ходу не поддающегося мифологической идентификации.

Я никого из них раньше не видела, кроме Миранды, которая тоже присутствовала на свадьбе. Разве что Тами и Лами узнала, лишний раз подивившись их идеальной внешности и гипертрофированной любвеобильности. Сегодня подружек интересовал не Джетт, а другой оборотень: тоже большой, плечистый, но рыжий и с медвежьей головой. К нему они и льнули, кокетливо заглядывая в звериные глаза, и постоянно поправляли бретельки на своих мини-платьицах, больше похожих на шелковые комбинации. Впрочем, меня эта картина даже порадовала. Чем бы местные нимфоманки ни тешились, лишь бы на моего мужчину не зарились!

Кроме человекоподобных обитателей Альва-Арны проводить нас в последний… э-э-э… в свадебный путь высыпала и всевозможная мелкая нечисть, начиная с рогатых белочек, к которым я уже успела привыкнуть, и заканчивая толпой зеленых кикимор разной степени бородавчатости. Глядя на весь этот контингент, невольно ловила себя на мысли: «Когда же я все-таки проснусь?» Одно дело – муж-оборотень, которого можно пощупать, потискать и даже покусать, дабы убедиться в его реальности. И совсем другое – толпа разношерстных особей, само существование которых переворачивает с ног на голову все мое прежнее мировосприятие.

Уезжая работать над картинами в дом на озере, я была твердо убеждена, что соприкоснуться в ближайшее время со сказкой смогу лишь в период праздничной недели, посвященной «красавице и чудовищу». А оказалось – волшебство рядом! И если это все-таки не плод моего спящего сознания, а сама я до сих пор не валяюсь на крыльце в обнимку с помятым тортом или, того хуже, не отдыхаю на больничной койке после неудачного падения из окна – меня все устраивает. Столько идей для новых картин! Рисуй – не хочу! А сколько потенциальных натурщиков, у-у-у.

– Бом… – разнеслось над поляной. И разом все стихло, даже маракасы. – Бом! – Очередной удар гонга сопровождался выбросом синих искр из Великого костра.

Мы с Джеттом замерли, ожидая продолжения. Я машинально принялась вертеть на запястье изумрудный браслет, который, по заверениям ведьмы, растерял весь свой отрицательный заряд, перескочивший на меня при первой примерке, и теперь выполнял лишь возложенную на него функцию – переливался зелеными огоньками на руке девушки, подходящей для оборотней из рода Данов. Все присутствующие это прекрасно видели, оттого, наверное, и принимали меня так тепло. Подозреваю, что лесник с помощью фамильной реликвии надеялся и таинственных хранителей убедить, что мы с ним идеальная пара.

Дома Джетт и Мира подробно меня проинформировали, как выглядит свадебная церемония по-альва-арнски. Но унять мандраж это не очень-то помогло. Даже присутствие лесника, благотворно действующее на мои нервы, после тревожно-протяжно-торжественного гонга не сработало. Почуяв перемену в моем настроении, Джетт накрыл ладонью мои дрожащие пальцы и… проказливо подмигнул. Это настолько не вязалось с царившей вокруг атмосферой, что я на миг опешила, а потом тихо хихикнула и плотнее прижалась к такому большому и надежному оборотню. С ним и правда все нипочем!

Третий «бом» встретила с гордо поднятой головой и уверенностью, что нас ждет счастливое совместное будущее. А если не ждет – сами организуем!

– Достойнейший из сынов Альва-Арны, – начала свою речь Наоми, встав между нами и синим костром. – Приветствуем тебя и твою избранницу! – провозгласила она, и гости поддержали ее веселым гулом, громкими хлопками и радостным свистом.

В руках старуха держала небольшую деревянную миску с незатейливым узором по краю, и все бы ничего, но содержимое ее дымилось. Голубая струйка тянулась вверх, озаряя морщинистое лицо, отражалась в выцветших глазах, казавшихся сейчас практически белыми, бликовала на массивных украшениях и пепельных от седины волосах, из которых, точно птичьи крылья, торчали перья. Для полноты образа не хватало лишь трубки из бриара, которую так любила курить верховная ведьма общины двуипостасных. Засмотревшись на нее, я пропустила первый вопрос, заданный нам.

– Да, – решительно произнес Джетт, снова сжав мою руку, видимо, чтобы перестала считать ворон и не задерживала церемонию.

– Ага, – кивнула и я, вспомнив слова Миранды, которая, пока укладывала мне волосы и наносила макияж, в подробностях рассказала, из чего состоит местный обряд бракосочетания. Так что ответила я согласием на вопрос о добровольном пребывании тут. С одной стороны, все честно – насильно меня никто в лес не тянул, с другой… а проклятие элементом принуждения считается?

– Лесные духи видят! Лесные духи слышат! – забубнила Наоми, и ее голос поддержал стук барабанов, на которых наяривали… ну, конечно же, белочки! Еще и под руководством моего всесторонне развитого муза, всегда готового поучаствовать в какой-нибудь тусовке. – Лесные духи жаждут знать… – И тут снова очнулась невидимая Изабелла, голос которой теперь напоминал завывание голодного привидения. Как же она все-таки выглядит? Любопытно!

В следующий миг все звуки резко оборвались, и в звенящей тишине ночного леса прозвучало строгое:

– Готов ли ты, Джеттеро Дан, связать свою земную жизнь с Александрой Атвуд? В бедах и радостях, в болезни и здравии вместе навсегда!

– Готов, – без раздумий ответил оборотень.

Я посмотрела на лесника с уважением: ни один мускул не дрогнул на его лице, выдав сомнение. Неужто действительно так уверен в принятом решении? А Наоми тем временем обратилась ко мне:

– Готова ли ты, Александра Атвуд, связать свою земную жизнь с Джеттеро Даном? В бедах и радостях, в болезни и здравии вместе навсегда!

– Да, – выдохнула я, задавив пробивавшуюся сквозь решимость панику.

Не понравится жить в браке – уйду от него… потом… когда-нибудь… в другой жизни. Ох, да что ж я так переживаю раньше времени? Наш союз еще обитатели костра не одобрили! Они личности потусторонние с явной претензией на местные божества, так что им виднее, кто тут кому подходит и на какой срок. А ритуал, проводимый ведьмой, лишь часть свадебного обряда. Без брачной печати, которая должна закрепиться на моем плече и появиться на теле Джетта – это только красивые слова. Не более того.

– Благословляю вас, дети Альва-Арны! – заявила Наоми, высыпав из чаши голубой песок, источавший тот странный светящийся дым. Никаким едким запахом он не обладал и глаза не щипал, так что я стойко терпела, пока вся эта туманная хренотень вилась вокруг нас, постепенно поднимаясь вверх. Красиво было, но неуютно.

– Пригубите крови Великого духа, – взяв из рук молодого ведьмака кубок, продолжала ритуал Наоми. Откуда у духа кровь, если он существо бестелесное, я уточнить не рискнула – зачем лезть со своим уставом в чужой монастырь. К тому же, по словам Миранды, пить предстояло обычное вино. А в моем случае и вовсе клюквенный сок, потому что опьянеть и забацать стриптиз в костре я не хотела. Джетт обещал, что напиток заменят специально для меня, и я ему верила. Так и оказалось. Кисловатый вкус приятно холодил горло, не затуманивая разум и не побуждая к разного рода безобразиям. – Вкусите плоть Великого духа! – приказала ведьма. И мы с лесником разломили предложенную лепешку надвое. Очень, кстати, вкусную. Когда дожевали, Наоми радостно сообщила: – Теперь с вами сила Великого духа! Она защитит вас от обжигающего пламени и позволит предстать перед хранителями Альва-Арны.

На этой торжественной ноте старуха отступила, открывая путь, усыпанный белыми лепестками, которые загадочно мерцали в темноте. Снова зашуршали маракасы, зазвенели бубны, застучали барабаны. Под этот музыкальный аккомпанемент мы с Джеттом и вошли в приветливо полыхнувшее пламя. Вернее, вошел он, я же въехала на его руках, вцепившись мертвой хваткой в мужские плечи и трусливо зажмурившись, потому что, сколько бы ни убеждала себя в благополучном исходе ритуала, ноги предательски отказали.

Чуть позже…

– Ёшкин кот! – Этим емким выражением я выразила весь спектр ощущений, нахлынувших на меня при виде «хрустального» зала, в котором мы очутились, пройдя через огненный портал. Миранда про зимний антураж ничего не говорила. Ее с Калебом хранители благословляли на залитом лунным светом утесе, подножие которого лизали волны. А нас из сочного зеленого лета выкинуло в снежную сказку. Создавалось впечатление, будто мы находимся в музее ледяных скульптур. Я даже поежилась, хотя здесь и не было холодно.

Резные колонны упирались в переливающийся всеми цветами радуги потолок, с которого свисали люстры, состоящие из множества мелких кристаллов, излучавших свет. Это было невероятно красиво и по-настоящему волшебно. У меня аж дух перехватило от такого великолепия. Я все так же сидела на руках Джетта, который не спешил ставить меня на пол, и с восторгом разглядывала сверкающий интерьер.

Статуи причудливых животных возвышались над ступенчатыми постаментами, которые выстроились вдоль украшенных орнаментом стен. Каждая фигура была подсвечена определенным цветом. Слева от нас находился синий олень, упрямо вскинувший горделивую голову, увенчанную ветвистыми рогами. Будто, встав на дыбы, он превратился в экспонат «хрустальной» галереи. Чуть поодаль на ледяном пне застыли два полупрозрачных розовых зайчика, над которыми прямо в воздухе висела того же оттенка бабочка.

Тут было так много разных скульптурных композиций, что разбегались глаза. Реалистичные животные с неожиданной подсветкой чередовались с мифическими драконами, покрытыми сверкающей чешуей, жутковатыми гидрами с острыми шипастыми гребнями и саблезубыми ежиками в пиратских треуголках. Я совершенно обалдела от фантазии мастера, создавшего эту выставку. Джетт, судя по тихому хмыканью, – тоже впечатлился. Когда же олень, которым только что любовалась, с громким хрустом соскочил со своего пьедестала, я взвизгнула и уткнулась носом в шею лесника, мысленно радуясь, что он не опустил меня на пол.

– Какие аппетитные новобрачные! – сообщил… ну, видимо, олень. И это высказывание мне совсем не понравилось. Красивые, забавные, странные… да хоть страшные, но не соблазнительные же в гастрономическом плане! Нас тут благословлять или на вкус пробовать собираются?

– Одно другого не исключает, – пакостно захихикал рогатый, вероятно, прочитав мои мысли. Я так и представила эту ехидную морду с мимикой, как у белочек. Картинка была такой яркой, что даже страх прошел. Оторвавшись от Джетта, посмотрела на оленя, гарцевавшего напротив нас, и, к своему удивлению, поняла, что он вовсе не ледяной и даже не стеклянный, а, как и Роки, огненный.

– Так-так-так… – с усталым кряхтеньем со своего насеста сполз дракон. Такой же большой, как и его парнокопытный приятель. И такой же синий. – Хвостом чую, намечается веселье! – изрекла огненная рептилия, отчего мне стало как-то совсем невесело. Какие, интересно, развлечения у этой шайки? Калеба, по словам Миранды, хранители в свое время заставили в море со скалы сигануть, спасая невесту. Если мне придется за Джеттом в драконью пасть лезть… хм… а может, не надо?

– И танцы, танцы! – скатился к нам ушастый еж, вскочил на задние лапки, снял с колючек треуголку и галантно (насколько позволяло его специфическое телосложение) поклонился, взмахнув головным убором, зажатым в когтях. Я машинально поправила свой венок, глядя на это представление. – Будут танцы? – спросил дух нас.

– Как скажете, – ответил Джетт, не моргнув и глазом. Лапочка мой на все готов… Эх, мне бы его настрой!

Я с опаской поглядывала на другие скульптуры, боясь, что они тоже оживут, обратятся элементалями и придут требовать от нас черт-те что, но, кроме этих троих, никто так и не пошевелился. И слава небесам! Потому что заданий, которыми фонтанировали эксцентричные хранители, нам с лесником хватило с лихвой!

Сначала был перекрестный допрос. Причем темы поражали таким разнообразием, что я с трудом улавливала логику. Вернее, совсем не улавливала. Оно и понятно, сложно найти общее между интересом к моему первому сексуальному опыту и предпочтениями Джетта в еде. Вопросы сыпались один за другим, вводя в ступор и сбивая с толку. Пока я думала над ответом для дракона, вспоминая моменты своей биографии, олень уже требовал поклясться в вечной любви жениху. И так постоянно! После нашей сумасшедшей беседы, длившейся минут двадцать, не меньше, я пришла к единственному верному выводу: над нами откровенно издеваются!

– Стоп! – воскликнула, схватившись за голову, чтобы не слышать этот разноголосый треп. – Хватит! Прекратите!

– Невеста недовольна? – насупился ежик, поправляя треуголку. Он висел в воздухе, качая лапками, отчего подозрительно напоминал мне Роки – такой же мелкий, пакостный и с пастью на полфизиономии! – Может, сразу тогда перейдем к танцам? – ехидно ухмыльнулась вышеупомянутая пасть, сверкнув острыми клычками.

– Танцы-шманцы-обниманцы, – скривился олень, окидывая нас задумчивым взглядом. – Успеется!

– А можно огласить всю программу, пожалуйста, – смирившись с неизбежным, попросила я. – И цели разных этапов испытаний озвучить. Например, к чему были все эти расспросы?

Джетт сжал меня сильнее, видимо, призывая помолчать, но мне правда очень хотелось узнать больше. Я уже поняла, что все элементали с придурью, и характер у них не сахар, но хотя бы пусть скажут, к чему нам готовиться.

– Чтобы оценить вашу совместимость, надо узнать вас получше, – ответил ежик, который всегда охотно шел на контакт.

– Разве рассказ о любимой еде и о том, как я отношусь к сексу в пушистых наручниках, даст представление о нас? – усомнилась я. – А если мы соврем, отвечая?

– Я почую ложь, – мотнул рогатой головой олень.

– А почуять, что мы с Джеттом подходим друг другу, без всего этого балагана вы никак не можете? – поинтересовалась я.

– Можем, – сказал дракон.

– И чуем, – поддержал его колючий хранитель.

– Но без балагана скучно! – подвел итог олень.

И я внезапно поняла, у кого белочки плохому научились. Если низшие духи родом из этого чудо-костра, неудивительно, почему они такие. Странно другое, как высшие духи, возродившиеся в двуипостасных, умудряются скрывать свою шутовскую натуру. Джетт, например. Он ведь тоже лесной дух в человеческом теле, пусть и полукровка.

– Что же ты так плохо о нас думаешь, Сашка? – насупился дракон, прочтя мои мысли. Я была бы рада перестать думать вообще, но как?

– Раз думает, надо соответствовать, – решил олень. Из всей троицы он, как по мне, был самым пакостным. А пока статуей прикидывался, казался таким благородным. Эх!

– Придется, – кивнул и саблезубый ежик, растеряв в моих глазах всю свою мимимишность. – Запускаем второй тур испытаний! Потом третий и… танцы!

Через некоторое время…

В море прыгать меня не заставили. В пасть к дракону лезть – тоже. Мне, как личности творческой, задание дали соответствующее: вырезать по памяти статую жениха. Даже стремянку организовали, чтобы я смогла без труда соблюсти все пропорции. Без труда, ёшкин кот! С резцом и стамеской против огромной глыбы льда – да это все равно что ложкой подземный ход копать!

Пока я, онемев от привалившего счастья, хлопала глазами, хранители наперебой говорили, что если действительно люблю, копия будет очень похожа на оригинал. Нормально, да? Ладно бы хоть натуру оставили, так нет же: едва колючий злыдень объявил начало второго тура, как Джетт исчез, а я плюхнулась на сверкающий пол, пребольно ударившись копчиком.

На вопрос, куда дели моего мужа, троица элементалей шепотом сообщила, что его тоже ждет испытание любовью. Что имели в виду – не знаю, но точно что-то нехорошее. Мне так и представились эротические танцы в исполнении Лами и Тами, которые проверяют на прочность чувства Джетта ко мне. И в таком взвинченном эмоциональном состояние я начала ковырять огромный белый куб инструментами, упавшими мне прямо в руки.

Вообще-то для работы со льдом требовалось гораздо больше разных приспособлений. Но этот блок, как выяснилось, на лед походил только внешне. На деле же материал был достаточно мягкий, что сильно облегчало задачу. Пусть я ни разу не скульптор, но кое-что о профессии знала, так что совсем уж беспомощной себя не чувствовала. Однако и особой уверенности, учитывая объем работ, тоже не было.

Начать решила с головы. Мысленно представила лицо лесника, наметила линиями контур и принялась методично срезать кусочки, добиваясь нужной формы. Так увлеклась работой, что не заметила, когда и куда исчезли хранители. Слои белого «льда» снимались один за другим, и мне даже нравилось это занятие, пока я не обнаружила внутри проклятого блока сюрприз.

То, что это человек, поняла не сразу. Сначала решила, что там просто болванка. Для того чтобы рассмотреть «манекен» получше, пришлось срезать еще несколько кусков. Каково же было мое удивление, когда я вдруг осознала, что статую Джеттеро делаю из него самого. У меня чуть истерика не случилась от нахлынувших эмоций. Страх смешался с болью, сковавшей сердце. На глаза навернулись слезы, а сознание погрузилось в пучину отчаяния. Как-то вдруг сразу поняла, что не могу и не хочу без него жить, что только рядом с ним вижу свое будущее… НАШЕ будущее. А эти твари его замуровали! Да какого черта?!

Думать логично не могла, только действовать. Бросив на пол инструменты, принялась с остервенением сдирать с лица Джетта «ледяную маску» руками, потому что боялась навредить острым резцом. Мысль, что он уже давно там задохнулся без воздуха, в голову мне не приходила. А если и приходила, я упорно к ней не прислушивалась, продолжая методично освобождать своего мужчину из плена.

В процессе немного успокоилась, убедила себя, что все это не по-настоящему, и в блок запаян вовсе не живой человек, а похожая на него кукла – ведь о смертельном исходе экстремального бракосочетания речи не шло. Уговаривая себя не паниковать, я продолжала спасательную операцию. Очистив лицо, коснулась мужских губ и, отшатнувшись, рухнула со стремянки, когда «манекен», похожий, как две капли воды, на Джетта, внезапно открыл глаза. До пола не долетела – на этот раз хранители, видимо, решили пожалеть мой копчик. Вместо болезненного приземления ухнула в очередной огненный портал, но очутилась не на лесной поляне, а в темной комнате, полной… оборотней!

Мама дорогая, за что?!

Там же…

Джетт чувствовал себя марионеткой в руках кукловодов с очень странным чувством юмора. Он наслушался разных историй об испытаниях, которые хранители Великого костра придумывали для других пар, прежде чем одобрить или нет их брак, но то, что происходило с ним и с Алей, мало походило на рассказы предшественников.

Проснуться скованным по рукам и ногам в какой-то белой глыбе было не только неожиданно, но и крайне неприятно. Конечно же он разнес на куски проклятый блок, но Алекса к тому моменту уже исчезла. Почти как в первый раз, когда Джетт держал ее на руках, а потом понял, что сжимает в объятиях воздух. Едва он успел перевести дух, как интерьер начал терять очертания, превращаясь из светлого зала в темную комнату, полную двуипостасных мужчин в звериной сущности. Сам он тоже, помимо воли, покрылся шерстью и стал мохнатым чудовищем, которому огненный еж на ухо сообщил:

– Третий тур, приятель.

– Да вы шутите!

Услышав возглас Али, Джетт рванулся на голос, расталкивая себе подобных.

– А вот и не-е-ет! – хором пропели два неугомонных хранителя, сидя на освещенном пятачке в центре комнаты и лениво покуривая трубки.

В комнате…

Теперь я поняла, от кого дурных привычек нахватались не только белки, но и Наоми. Кошмарная парочка сидела вполне по-человечески, что, учитывая животные воплощения хранителей, выглядело дико, и пыхала табаком, выпуская в воздух кольца сизого дыма. Место, которое они облюбовали, было освещено фонарем, остальное помещение – погружено в полумрак. Я видела массивные фигуры оборотней, коих тут собралась целая толпа, но не могла разглядеть их морды. Сплошные силуэты, похожие друг на друга по комплекции и росту. И как в этом зоопарке найти Джетта?

Хранители мою панику не разделяли, со знанием дела заявляя, что, если, мол, любишь – сердце подскажет. Первое испытание любовью уже оставило неизгладимый след как на моем копчике, так и на психике. Второе, похоже, тоже запомнится надолго. Решив не тянуть время зря, я пошла навстречу судьбе… то есть в кишащую оборотнями тьму, мысленно повторяя, как молитву: «Это все иллюзия, блеф, сон».

– Скажи еще, художественная постановка, – ехидно хихикнул олень, которому давно уже хотелось обломать рога, но как это сделать, если он призрак?

– Никак, – подтвердил объект моих кровожадных мечтаний, а я в очередной раз пожалела, что не умею отключать мысли.

– Ко мне иди, – шептал один мохнатый кавалер, протягивая когтистую лапу.

– Лучше ко мне, – перечил ему другой, пытаясь то ли погладить меня по плечу, то ли ухватить за лямку сарафана.

Кто-то свистнул мой венок, кто-то дернул за подол, и чем дальше я шла, тем страшнее мне становилось. Казалось, еще немного, и эти зверолюды ласково и неотвратимо растащат меня на ленточки. Уговаривая себя не бояться, я отбрыкивалась от сомнительных знаков внимания, проходя мимо темных фигур: таких похожих и в то же время разных, но неуловимо напоминавших Джетта. В каждом претенденте было что-то от лесника, но никто из них не был им.

Может, хранители и правы – я действительно не чувствовала своего оборотня на этом мохнатом кастинге. Меня пугали чужие зверолюды, раздражали и вызывали брезгливость. Их липкие взгляды, которые ощущала кожей, их потные лапы, тянущиеся ко мне, – все это напоминало кошмарный сон, из которого очень хотелось вырваться. Но я продолжала упрямо идти, вглядываясь в светящиеся глаза монстров, принюхиваясь к их запаху… слушая собственное сердце.

Джетта узнала сразу. Да и как не узнать волосатую махину, раскидывающую конкурентов, чтобы прорваться ко мне. Фигура, движения, эмоции, с которыми он прорывался сквозь живой заслон, были настолько ЕГО, что у меня не осталось ни капли сомнений. Выкрикнув имя мужа, я кинулась навстречу, запрыгнула на него, подхваченная когтистыми лапами, и обняла крепко-крепко, боясь, что пакостные духи снова нас разлучат.

Нет! Не отпущу! Ни за что!

– Как романти-и-ично, – раздался из темноты довольный голос ежика.

– И эротично, – со смешком поддакнул олень, явно намекая на ладони оборотня, сжимавшие мои ягодицы.

– И показательно! – прокряхтел дракон, подлетая к нам вместе с фонариком, разогнавшим тьму. Вместе с тьмой куда-то исчезли и другие зверолюды, остались только мы с Джеттом и три обкуренных и очень довольных элементаля. – Видишь, Александра, как все просто! – сказал дракон нравоучительно. – А ты еще сомневалась в своих чувствах… Сердце не обманешь!

– Я сомневалась?! – воскликнула возмущенно, не желая признавать его правоту. Следовало давно понять, что духи читают нас, как открытую книгу. Я ведь и правда не до конца была уверена в своем отношении к Джетту, когда входила в костер. Он мне нравился, меня к нему влекло, но любила ли я его?

– Ты, ты, – закивал элементаль. Он мне казался самым древним и мудрым из всей троицы. – Ты еще не разобралась в себе, деточка, но подсознательно тянешься к нему, не видя ничего и никого вокруг. Чары, которые подтолкнули вас друг к другу, были лишь толчком для чувств, зародившихся с первого взгляда. Только осознать их и по-настоящему принять времени вам не дали.

– Значит, вы одобряете наш брак? – обрадовалась я, продолжая обнимать своего оборотня.

– Давно одобрили, – фыркнул олень, скрестив передние ноги на груди, как обычный человек руки. Его задние конечности болтались где-то в полуметре над полом. – Нам-то все сразу понятно было, но хотелось, чтобы и ты поняла.

Я поняла, угу. Что за наш счет кое-кто неплохо развлекся. А еще, что я, кажется, действительно люблю своего мужа. Это что же получается… За каких-то пару-тройку дней я втрескалась по самые ушки в малознакомого человека, который на поверку и не человек вовсе? Разве такое бывает?

– Бывает, – эхом ответил дракон. – Совет вам да любовь!

– И танцы! – завопил повернутый на плясках ежик, подкинув в воздух свою пиратскую треуголку.

В следующее мгновение нас охватило синее пламя, закружило, завертело и выплюнуло на поляну, где играла громкая музыка, причем не в исполнении белочек, а из установленных под деревом динамиков, и вовсю веселился лесной народ. Вот так вот, значит! Мы там дурацкие задания выполняем на радость трем огненным приколистам, а гости здесь празднуют, невзирая на результат нашего визита в костер?

Отлепившись от Джетта, я посмотрела на его звериную физиономию и, не удержавшись, чмокнула свое чудовище в нос. Все-таки он у меня самый лучший… независимо от ипостаси!

– Так-так-так… – подскочила к нам Наоми с очередной дымящейся чашей. Окуривать нас собирается, что ли? Дабы не принесли с собой какую-нибудь заразу из великого и во всех смыслах ужасного костра. – Что тут у нас? О! Даже так? – Она принялась делать странные пассы рукой, бросая под ноги леснику щепотки волшебного песка. Я продолжала сидеть на нем, обняв ногами за талию и руками за шею. Слезать не спешила, несмотря на не очень приличную позу и кучу зрителей, с любопытством поглядывающих на нас. Отчего-то казалось, что если отпущу его, Джетт снова исчезнет, и мне придется выполнять очередное задание, чтобы его отыскать. – Нет проклятия! – вынесла вердикт ведьма, когда голубой дым, вновь окутавший нас, рассеялся.

– А как же венок? – жалобно спросила я, некстати вспомнив, что мне его еще в толпу бросать. Словно услышав (хотя почему словно?) меня, из костра с треском и искрами вылетело искомое украшение и плюхнулось мне на голову.

– С-с-спасибо, – прошипела я, сдувая с глаза свисающий василек.

– А метки у обоих есть? – поинтересовался Джетт. Только как-то хрипло, будто горло спазмом свело.

– Есть! – Глаза ведьмы блеснули, губы растянулись в победной улыбке. – Жену на землю спусти да проверь. Заодно и человеческий облик вернешь. Сам. Мой кристалл тебе для этого больше не понадобится. Хотя Александру, похоже, и так все устраивает, – хихикнула Наоми, достав из-за пояса трубку, очень похожую на те, что курили хранители.

Как говорится, с кем поведешься!..

Поздно ночью…

Умыкнуть жену с собственной свадьбы было даже приятно. Особенно после испытаний, устроенных хранителями. Ради соблюдения приличий они с Алексой немного поприсутствовали на гулянье, устроенном в их честь. Поучаствовали в паре конкурсов, бросили в толпу многострадальный венок, к всеобщему удивлению пойманный баньши. Даже потанцевали на радость саблезубому ежику, который, по словам Наоми, все видел и передавал молодоженам пламенный привет. А потом по-тихому сбежали, желая поскорее остаться наедине, а не предаваться веселью в компании изрядно подвыпившей лесной братии, которая забыла уже, ради чего собралась, но продолжала отрываться по полной программе.

За всем этим, конечно, было забавно наблюдать, но Аля порядком устала, перенервничала и начала зевать. А еще она была совершенно трезвой и в пьяной компании чувствовала себя не очень комфортно. Улучив момент во время очередного танца, Джетт подхватил жену, да так и унес на руках в лес. Когда звуки музыки стали затихать вдали, он поцеловал супругу и предложил ей прокатиться на спине ее личного чудовища. Естественно, она согласилась!

После устроенного хранителями представления Алекса начала относиться к его звериному облику не с исследовательским интересом, как раньше, а как к чему-то само собой разумеющемуся. Более того, ей, похоже, доставляло большое удовольствие прижиматься к мохнатой спине оборотня, перебирать густую шерсть на его загривке и щекотать за острым ухом, которое то и дело дергалось, реагируя на ласку. Это сильно отвлекало спешащего домой зверолюда.

Хотелось поддаться на провокацию и, сделав привал, уложить проказницу на траву, сорвать с нее красный сарафан и взять прямо тут, в лесу. Соблазн был столь велик, что тело недвусмысленно отреагировало. Пришлось ускориться, сосредоточившись на беге, пока Аля не заметила его возбуждения и не испугалась… или, наоборот, не вдохновилась. Судя по ее поведению, вполне могла.

И все же он донес ее до дома. Усадил на диван, запер все двери и окна, чтобы не просочились вездесущие белочки и не испортили им брачную ночь, а сам, сменив облик на человеческий, отправился набирать для жены ванну. С лепестками роз и букетом каких-то лесных трав, мешочек с которыми Наоми сунула ему перед началом церемонии, шепотом сообщив, что этот сбор снимет усталость и создаст правильный настрой. Ведьме Джетт доверял, так что высыпал содержимое под теплую струю и влил в воду пену.

Все лучшее для его солнечной девочки! Для любимой жены…

Мысль согревала, разжигая с трудом усмиренное возбуждение. Аля его, теперь точно его, окончательно и бесповоротно. Духи одобрили их союз, нанеся нестираемые брачные метки на их плечи. Та, что проступила на коже девушки из-за укуса и заклинания, обрела глубокий темно-синий цвет. Теперь ее ничем не выведешь. Даже если содрать вместе с кожей, она проступит где-нибудь в другом месте, напоминая о брачных клятвах, данных перед Великим костром.

Уйти от Джетта она, конечно, сможет, но… разве он позволит? Сделает все, чтобы Аля осталась с ним, из кожи вон вылезет, если понадобится, но убедит ее остаться. Потому что невозможно отпустить ту, без кого меркнут краски и жизнь теряет смысл. Наоми, как всегда, была права: он влюбился в свою Красную Шапочку с первого взгляда, просто осознание накрыло только сейчас, когда оковы проклятия пали, чувства очистились и мысли окончательно прояснились. Она – его единственная. Самый ценный подарок, преподнесенный, как ни странно, братом и невесткой.

Втайне Джетт надеялся, что Калеб явится на их свадьбу, чтобы вернуться в костер, где они смогут нормально проститься. Сказать друг другу действительно значимые слова, а не тот бред, что наговорили в пылу ссоры. Он хотел увидеть призрак брата, попросить прощения за все, что не успел для него сделать при жизни, не смог ему дать, не захотел понять. А еще поблагодарить его за Александру – девушку, которую он бы никогда не встретил без работы, проделанной Мирандой, и не понял бы, что она для него значит без приворотных чар изумрудного браслета. Но Калеб так и не пришел, хотя когда Джетт мчался с Алей по тропе, ему на миг показалось, что он чувствует на себе чей-то пристальный взгляд. Почти как тогда в лесу, когда они с Рэем нашли заблудившихся ребятишек.

– Ты занят? – Дверь в ванную тихонько приоткрылась, пропуская молодую жену, успевшую снять сарафан и расплести замысловатую прическу, над которой больше часа корпела Мира. Джетт застыл, не в силах отвести от нее взгляд. Воспоминания о брате вылетели из головы, уступив место совсем другим мыслям. Аля была такой красивой, что у него сбилось дыхание. Кроме кружевного белья и сверкающего изумрудами украшения, на ней ничего не было. Она немного помялась на пороге, потирая плечи, будто от холода, а потом лукаво улыбнулась и проникновенно так произнесла: – Помнится, ты хотел, чтобы я потерла тебе спинку. Надеюсь, на этот раз нам никто не помешает?

Уговаривать его не пришлось. С помощью проворных женских пальчиков, каждое прикосновение которых отзывалось приятным томлением в мужском паху, Джетт стянул с себя рубашку и принялся раздевать любимую. Медленно, с удовольствием, сочетая этот восхитительный процесс с будоражащими кровь поцелуями и откровенными ласками, на которые Алекса охотно отвечала. Не чувствуя стеснения, она позволяла себя гладить и трогать везде, где ему хотелось. Податливая, покорная… и в то же время игривая, точно кошечка, и любимая, как никто другой.

Джетт наслаждался их близостью, с собственническим удовольствием поглядывая на брачную метку, синим «цветком» застывшую на ее плече. Он блаженно прикрывал глаза, когда Аля его легонько покусывала и царапала ноготками кожу, а потом в отместку заставлял ее стонать, умоляя о пощаде. Ему нравилось ловить губами ее вздохи, смотреть в затуманенные страстью глаза и обладать ею снова и снова. Под шум стекающей в ванну воды, под аромат белых роз, смешанный с запахом лесных трав, и под благоговейную тишину в доме, которую сегодня не нарушал даже Рэй.

Они занимались любовь прямо в ванне, наплевав на забрызганный пол и разлетевшиеся по комнате вещи. Наверное, ведьмин сбор и впрямь был волшебным, потому что за первым разом последовал второй… и третий… а силы все не иссякали, и желание лишь крепло, пробуждая фантазию.

Потом были свечи и десерт, которым Джетт кормил свою любимую прямо с рук. Клубника и сливки – все, как она хотела. Перед походом к Великому костру он лично съездил в Стархайл, разбудил знакомого кондитера и упросил продать ему точно такой же торт, как тот, который раздавила Алекса. Хотелось порадовать ее, взбодрить перед брачным обрядом. Но он и представить не мог, каким эротичным может быть поглощение этого воздушного лакомства в их брачную ночь.

На следующий день…

Я опять проснулась в обед. И спала бы, наверное, дольше, если бы не назойливый будильник, трещавший над ухом. Первой мыслью было – раздолбаю гаджет. Второй – пристрелю муза, потому что такого рингтона у меня просто нет. Третьей – куда опять делся мой благоверный?

Стянув с головы подушку, которая не спасала от музыкального репертуара Роки, горланившего в спальне, я осмотрела комнату на предмет своей двухметровой пропажи. Естественно, Джетта нигде не было. Вещи его тоже испарились, хотя это как раз неудивительно – муж мне достался аккуратный, в отличие от некоторых, на кого не будем указывать пальцем. Изучив залитый солнечным светом интерьер, я обнаружила записку. На ней как раз и сидел своим хвостатым задом огненный элементаль.

– Какого черта, Роки? – возмутилась я. – А ну, отдай! – Пронзив пальцами притихшего солиста, взяла послание. Свою миссию муз выполнил и теперь смиренно ждал, когда я окончательно проснусь и подобрею.

Со вздохом прочла, что у лешего опять какое-то ЧП, со счастливой улыбкой – «люблю тебя, солнышко» и с непонятно откуда взявшимся ликованием подпись – «твой супруг». Если вчера еще были сомнения насчет нашей свадьбы, ночью они развеялись окончательно. Я сердцем чувствовала, что сделала правильный выбор, и не важно, что привело нас к свадебному костру, главное, мы теперь вместе, проклятие снято, и впереди у нас уйма времени, чтобы узнавать друг друга, удивлять и наслаждаться семейной жизнью.

Жаль, конечно, что Калеб так и не объявился больше. Я думала, он найдет способ связаться с братом, прежде чем сдастся на милость хранителей. Видимо, не вышло. Или просто струсил? Он ведь столько всего наворотил при жизни и после смерти. Возможно, решил, что послания, которое передал через меня, достаточно для прощания с родными. Что ж, бог ему судья. Хотя, скорее, дух… даже три духа. И они те еще затейники!

В ванной, куда пошла умываться, я обнаружила букетик полевых цветов и еще одну записку: на этот раз с предложением сходить вечером на озеро. Подумала, что муж приглашает меня на настоящее свидание, и, окрыленная идеей, принялась напевать себе под нос романтическую песенку из числа тех, которые услышишь – хрен забудешь. И вовсе не из-за большой любви к эстрадному шедевру, а из-за повышенной приставучести очередного примитивного хита. Впрочем, эта композиция была сейчас как раз в тему.

Когда я спускалась на кухню, ко мне присоединился Роки. И мы запели уже дуэтом. Услышав одобрительный гав-гав из гостиной, я поняла, что музыкальное настроение заразительно, и, чтобы не пасть жертвой песенной эпидемии, принялась названивать всем подряд. Сначала поболтала с Джеттом, который обещал поскорее разобраться с делами и вернуться не позднее, чем через пару часов. Потом набрала Миранду, разбудив ее звонком, почти как муз меня своим ором.

С подругой я протрепалась по видеочату минут двадцать, выспрашивая, как прошла наша свадьба без нас. Правда, изображения ее не было, вместо лица на экране красовалась статичная заставка. Мира заявила, что ей стыдно показываться мне в таком помятом и опухшем виде. Погуляла она ночью, видать, на славу, учитывая последствия. И, судя по сбивчивым ответам на вопрос, чем все вчера закончилось, многое из своих подвигов она не запомнила. А жаль. Вдруг под вино и танцы нашла себе нового оборотня? Жизнь-то продолжается!

После общения с Мирандой я, немного поколебавшись, позвонила папе. С мамой разговаривать пока боялась, прекрасно зная, что она заподозрит неладное и не отстанет, пока не выяснит всей правды о переменах в моей личной и творческой жизни. Номер отца все еще был вне зоны доступа, о чем мне мелодичным голосом сообщил оператор. По всей видимости, их путешествие на остров с какими-то древними развалинами, куда они отправились на круизном лайнере, было в самом разгаре.

Ну, ничего. Через неделю мой гаджет взорвется от обилия маминых впечатлений, которыми она непременно захочет поделиться с единственным чадом. А потом начнется неминуемый допрос меня, и… я сдам все пароли и явки, ибо что-то скрывать от любимой мамочки у меня никогда не получалось. Надо хоть потренироваться отвечать на ее вопросы, что ли. А то вместе с правдой о своей связи с Джеттом разболтаю и все секреты волшебного леса, что крайне нежелательно, ибо это не моя тайна. Раздумывая над этим, я незаметно для самой себя приготовила быстрый и вполне аппетитный завтрак.

– Сашуля, хватит жрать! – распалялся мой огненный кошмарик, которого распирало от новых творческих идей. – Уже вторая миска мюсли!

– Так за двоих же ем! – дожевав, парировала я. – Кто из меня энергию тянет? – Роки потупился и принялся ковырять кончиком хвоста стол. Он так усердно это делал, что казалось, будто вот-вот прожжет дырку, но ничего, как обычно, не происходило. – Так что не вякай! – Я стукнула ложкой по краю чашки, привлекая его внимание. – Доем – и пойдем рисовать.

– Осеннюю? – Элементаль сложил на груди лапки, преданно глядя на меня.

– Какую хочешь. Идеями фонтанируешь сегодня ты, а я внемлю, – сказала, зевнув.

– Тогда слушай сюда, Сашка… – С этой подозрительно знакомой фразы и начались откровения моего пышущего энтузиазмом муза о шедевре, который мы просто обязаны с ним немедленно «родить».

Минуте на седьмой я даже прониклась. А на десятой закончила завтрак и пошла за красками. Почему бы не порисовать немного в ожидании пикника, обещанного мужем. К конкурсу тоже готовиться надо, а то такими темпами медовый месяц весь мой боевой настрой собьет – прощай тогда мечты о выставке.

Рисовать было приятно, болтать с элементалем – весело, одним словом, день шел своим чередом, радуя хорошим настроением и предвкушением романтического вечера. А потом как-то резко все изменилось. Меня опять повело, но в сон я не провалилась, вместо этого впала в какой-то странный транс. Руки перестали мне подчиняться, глаза закатились, сознание словно увязло в киселе. Я ни о чем не думала, ничего не чувствовала и даже не могла по-настоящему испугаться, потому что эмоции вроде бы замерли, как, впрочем, и мысли. Я выпала из реальности, как мне показалось, всего на мгновение, но когда очнулась, увидела на холсте с наброском совсем другой сюжет.

Крупными штрихами, не свойственными мне, на белом фоне была нарисована Миранда, падающая в люк, расположенный в той самой теплице, где я собирала клубнику. Лицо подруги исказила гримаса ужаса, руки раскинулись в стороны, будто она хваталась за воздух, нога наполовину скрылась за пятном темного лаза, о существовании которого я даже не подозревала. А ниже тревожно-алыми буквами было написано:

«Помоги ей!»

Почерк не мой. Стиль картины тоже далек от моего. Кто же тогда рисовал моими руками? Неужели снова Калеб? Но почему не усыпил меня и не объяснил ситуацию? Или из-за охранных чар, наложенных на дом, он просто не смог пробиться?

– Это… Это… – Роки заело, как заезженную пластинку.

– Это послание, – сказала я, глядя на холст. – Ёшкин кот! Где мой гаджет?

Вскочив, нашла его в нише на подзарядке. Не вырывая из розетки шнура, принялась названивать подруге, но та упорно не отвечала. Разволновавшись еще больше, я попыталась связаться с Джеттом, но и он будто сквозь землю провалился. Это в общем-то было ожидаемо – лес коварно глушил сеть в некоторых местах. Но в доме Миры со связью все точно было в порядке. Тогда где она? Счастье, если пошла искупаться!

– Что делать-то будем? – спросил элементаль, почесав хвостом затылок. – Смотрящего ждать?

– Не знаю.

Я растерла руками плечи, потому что меня начало знобить. В теплом доме, летом… да что за фигня? Новый приступ, по словам муза, длился значительно меньше предыдущего. Больше холсты я не марала, всего лишь приписала к живописному посланию «Помоги ей!» час «Х». Придя в себя, точно знала, когда именно Миранда провалится в погреб и сломает себе шею. Взглянув на время, которое показывал мой гаджет, поняла – медлить нельзя.

– Знаешь дорогу к ее дому? – спросила элементаля, тот активно закивал, всем видом демонстрируя готовность стать моим проводником.

На ходу набив сообщение мужу, я сунула гаджет в карман шорт, обула кроссовки на босу ногу и, взяв с собой Рэя с Роки, помчалась спасать подругу.

Надеюсь, дом в наше отсутствие не обнесут. А если и так – жизнь Миранды важнее!

В то же время…

Джетту все меньше нравились творящиеся в Альва-Арне дела. Он бы с большим удовольствием (и результативностью) выслеживал беглого маньяка, решившего скрыться в лесу, чем искал «всепожирающее зло», зачастившее с визитами к несчастным туристам. На этот раз пострадала семейная пара, отдыхавшая на привале. И у них, в отличие от предыдущих жертв, на телах были раны от когтей или, скорее, ногтей. Острых, длинных… человеческих. Хм, а может, именно маньяка они с Сорасом и прохлопали? И ведь умный гад, выбирает для нападения именно те площадки, где нет связи! Везение или холодный расчет?

Монстра супружеская чета описывала как грязное и жуткое человекоподобное существо с торчавшими дыбом волосами и горящими глазами, в которых были лишь безумие и безотчетная ненависть. Не в пример ребятам, сбежавшим вчера из лагеря, эта пара дала чудищу отпор. Так что кровь на одежде туристов была не только их, но и вендиго. Или кто там за него?

– Тебе не кажется, что эти случаи как-то связаны с твоим проклятием? – наблюдая за лесником, спросил леший.

Щуплый, лохматый, с недавно наметившимся горбом, которым он очень гордился, Сорас напоминал бы бродягу, не будь его одежда аккуратно выглажена, а волосы и лицо чисты.

– То есть? – вскинул голову Джетт, оторвавшись от изучения сломанной ветки, на которой болтался клочок вырванной с корнем ткани. Слишком грязной, чтобы разобрать цвет. Однако запах – едва уловимый, забитый какими-то зловониями, – показался оборотню знакомым. Удивительно, но… пахло клубникой!

– Твой брат… – Сорас почесал затылок, взлохмачивая свою густую шевелюру. – Как считаешь, он мог стать вендиго?

– Почему сейчас? – Так плохо о Калебе Джетт, конечно, не думал, но отвергать версию только потому, что речь шла о его братишке, тоже не стал.

– Из-за снятого проклятия. – Сорас покосился на перекошенный глаз Смотрящего за Альва-Арной, который вовсе не восстановился чудесным образом за считаные часы. По идее он и не должен был – регенерация требовала времени, но взгляд лешего невольно зацепился за жуткие шрамы, расчертившие лицо Джеттеро.

– Нападения начались раньше нашей свадьбы.

– Действительно, – согласился задумчивый паренек, почесав на этот раз свой маленький горб. С возрастом он станет больше и начнет придавать лесному хозяину солидности.

Больше они эту тему не поднимали. Вариантов личности монстра, поселившегося в лесу, хватало и без Калеба. Беглый заключенный, сбрендивший бомж, какой-нибудь приблудный двуипостасный или поднятая с кладбища нежить – некоторые ведьмаки баловались некромантией, хотя она и была запрещена. Кто угодно мог беспредельничать на туристическом маршруте, и Джетт твердо вознамерился этого кого-то выследить. Тем более сегодня таинственный «вендиго» наследил. Не так сильно, как хотелось бы, но уже что-то!

Возле дома Миранды…

Я бежала на пределе сил, периодически поглядывая на тревожно мерцавший циферблат гаджета. Не знаю, чего больше ждала: что время замедлится, дав мне фору, или Джетт позвонит, получив мое сообщение. Впереди, указывая путь, маячил призрачный силуэт Роки, по деревьям с треском и цоканьем скакали присоединившиеся к нам белки, сзади… тоже кто-то пыхтел. Судя по спокойствию Рэя, – кто-то дружелюбно настроенный. Наверняка олененок, тот, что вчера приходил, и сопровождавшие его зайчики. Выяснять всех членов группы поддержки времени не было. Речь шла о минутах, а до дома на озере, насколько я знала, километра три по лесной дороге.

Когда за деревьями появился силуэт знакомой хижины, у меня будто второе дыхание открылось. Прибавив скорости, я долетела до теплицы, рванула прикрытую дверь и хрипло выдохнула:

– Мира, замри!

Конечно же собиралась закричать во всю глотку, но быстрый бег и тяжелая одышка превратили предостерегающий вопль в нечто глухое и сиплое. Однако подруга все равно услышала. Застыла, не оборачиваясь, на самом краю открытого люка, в который спускалась железная лесенка. Сколько раз я ходила сюда за ягодами, а входа в подполье не замечала. Хотя, возможно, его прикрывали защитные чары, которыми активно пользовался лесной народ.

Немного успокоившись, я внимательней рассмотрела Миранду. Она была растрепанная, будто так и не причесалась после сна. Всклокоченные волосы оказались чем-то вымазанными. Грязь? Краска? Но почему подруга не привела себя в порядок после нашего утреннего разговора? Не похоже на нее!

– Мира? – снова позвала я, не зная, что и думать. На ней было надето нечто странное. Вроде и платье, судя по силуэту, но какое-то драное, извазюканное в болотной жиже. Да что же с ней вчера произошло? Не приведи небеса, ее кто-то обидел из двуипостасных! Спьяну-то всякое случается. – Миранда, отойди от люка, – сказала я, восстановив дыхание. Не до конца, конечно, но хоть голос стал похож на мой собственный. – Медленно. Иначе упадешь.

Она сделала шаг назад и… обернулась.

– Ну, здравствуй, лапушка, – произнесла подруга с безумной улыбкой. – Рад, что не ошибся в тебе: ты такая заботливая. – Она развела в стороны руки, будто хотела меня обнять. Хотя, скорее, он, ибо я готова была поклясться, что говорю с духом Калеба в теле его жены. Но как? Разве элементали могут вселяться в других людей?

– Сашка, впусти меня. – Шепот раздался над самым ухом, хотя Роки я рядом не видела.

Элементаль, став невидимым, спрятался от чужих глаз, но при этом не оставил меня одну, в отличие от лесной свиты, которая толпилась у двери, но не могла переступить порог теплицы. Она походила на маленький дом со стенами и потолком из стеклоблоков, закрепленных на массивном каркасе из дерева и металла. Даже Рэй не мог проникнуть внутрь, хотя упорно пытался. Я только сейчас заметила, что оказалась один на один с Мирандой, ставшей марионеткой вероломного оборотня. И спасти меня было некому, потому что этот самый оборотень, похоже, позаботился об охранных чарах, не пускавших сюда никого, кроме нас с Роки, который связан со мной магической шлейкой.

– Куда впустить? – спросила я так же тихо.

– С кем ты разговариваешь, лапушка? – нахмурилась «Мира», положив ладони на бедра и исподлобья взглянув на меня.

– Сама с собой, – брякнула я, отступая к выходу.

– Бесполезно, дверь заблокирована, ты не сможешь отсюда уйти, во всяком случае, такой, как сейчас. – Она снова заулыбалась. Зловеще так, меня аж озноб пробрал от выражения ее расписанного грязью лица и загадочных обещаний, не суливших мне ничего хорошего. Что значит, не уйду такой? А какой уйду? Изрядно покалеченной, что ли? Или у этого мерзавца, строившего из себя раскаявшегося в грехах благодетеля, в запасе есть еще пара вредоносных заклинаний?

– Чего ты хочешь, Мир… Калеб? – Я решила отвлечь разговорами двуликое существо, пока соображаю, что делать дальше. Выход, естественно, проверила и с сожалением убедилась, что монстр – а выглядела подруга, захваченная духом, именно так – не лжет. – Зачем ты заманил меня сюда?

– Чтобы забрать с собой, – «обрадовал»… ну, пусть будет ОНО.

– Куда это? – спросила настороженно.

– Пусти, пусти, пусти… – снова начал требовать Роки, и я рявкнула:

– Входи!

– Что? – ОНО прищурилось, став напоминать монстра из фильмов ужасов даже больше, чем раньше. Узкие щелки глаз сверкнули, как у оборотня, зубы оголились в жутковатом оскале, и нос сморщился, задвигался, принюхиваясь.

Заметив в углу лопату, я схватила ее и воскликнула:

– Не приближайся!

– А то что? – ОНО сделало еще шаг в моем направлении.

– Ударю, – пообещала я. Подруга или нет, но сдаваться без боя я не собиралась.

– Ударь, лапушка, – ласково произнесло ОНО, явно довольное моей реакцией. – Исполни мое последнее желание: убей меня. Или я убью тебя-я-я. – ОНО закачало головой из стороны в сторону, точно игрушечный болванчик. А меня будто огнем опалило, пробрало до самых костей, скрючило пальцы, выбило дух… Я выронила лопату, которая задела черенком ногу, но даже не почувствовала боли. В голове засела тревожная мысль: «Неужели снова транс?» А потом все вдруг резко прекратилось, и я задышала полной грудью, расправила плечи, испытав подозрительно мощный прилив сил. Залихватски заломив бровь, я подозрительно знакомым писклявым голосом заявила:

– Физкульт-привет тебе, Калеб! Значит, всех баб рода Данов решил с собой утащить? Ну, ты и жадю-ю-юга! – И пальчиком ему погрозила, угу.

– Р-р-роки! – зарычало ОНО. По всему выходило, что дух духа при удачной маскировке в упор не видел и не чуял. Наверное, это хорошо… надеюсь.

– Роки, Роки, – закивала… хм… я. – Не все тебе Мирку юзать, я с Алькой тоже крепко связан, и она только что меня в себя впустила, – сообщил моими устами элементаль. Я же, превратившись в марионетку, чувствовала себя сторонним наблюдателем: губы шевелились, руки-ноги двигались, но как-то без моего участия. Миранда, наверное, испытывала нечто подобное. И ей, подозреваю, было куда страшнее, чем мне. Если честно, я не столько боялась, сколько веселилась. Подозреваю, этому настроению тоже была обязана музу. – Так что за гениальный план? – продолжал допытываться бельчонок, перехвативший контроль над моим телом. – Убить девок руками друг друга, захапать их души и утянуть с собой в Великий костер?

– Рас-с-скусил, – прошипело ОНО, надвигаясь темной тучей на… НАС! Я снова вооружилась лопатой и опять заломила бровь. Твою ж маковку! Роки фильмов про супергероев пересмотрел, что ли? Больно уж ужимки дебильные.

– На фига? – вскочив на грядку и лихо крутанув садовый инвентарь, вопросили МЫ.

– За хреном и редькой! – огрызнулись… все-таки ОНИ.

– Неужели так сильно охота напакостить брату? – Я приняла боевую стойку, в очередной раз напомнив себе персонаж из кино. – Но почему?

– Он заслужил!

– Ладно, он, но девчонки-то чем провинились?

– Девчонки мои, обе мои, – шипели ОНИ, протягивая ко мне растопыренные пальцы с обломанными ногтями и запекшейся кровью. Миранды или чьей-то еще?

– Точно жадюга! – весело воскликнули МЫ и радостно приложили лопатой ИХ по темечку.

Глаза Миры сошлись на переносице, и она мешком рухнула на землю, придавив роскошные кусты клубники. Наблюдавшее за всем этим зверье запрыгало от переизбытка чувств и наверняка заголосило, но магическая заслонка блокировала не только вход, но и уличный шум. Жаль, но всеобщее ликование длилось недолго. Миранда, точно кукла (хотя куклой подруга сейчас и была), резко села, затем так же резко встала… и снова полезла в драку. На этот раз с явным намерением сделать из меня отбивную. Я думала, мы, как настоящие герои, примем бой, но Роки выбрал план «Б» – изматывание противника бегом.

И тут началось…

Ёшкин кот, я даже не представляла, что способна выделывать такое! Если выживу, непременно опробую пару гимнастических приемчиков в постели с Джеттом. Главное, выжить! И не превратиться при этом в белку!

– Не боишься, что хранители твой план не одобрят? – свесившись с балки, спросили МЫ.

– Не важно! – выплюнули ОНИ, подпрыгивая в попытке НАС достать.

– А что человеческие души в обители элементалей не примут?

– Обе женщины связаны со мной, они часть меня… – пыхтели ОНИ, пытаясь поймать НАС за ногу, которой мы весело болтали, дразня противника. – А ну, слазь, белка-переросток! И отпусти уже Александру!

– Баш на баш! Мирку освободи, и потолкуем… как элементаль с элементалем.

– Да ты же низшее недоразумение! – презрительно заявил Калеб устами жены.

– Но-но! – возмутилась… внезапно я. Опаньки! – Не смей так о моем музе отзываться, ты и в подметки ему не годишься, озлобленное мерзкое НИЧТО! – рявкнула в гневе.

– О как! – одновременно выдохнули духи, отслоившись от нас синими призраками. А мы с Мирандой уставились друг на друга. Именно с Мирандой, потому что взгляд ее прояснился, и в нем вместо досады и злости появились страх и… осознание?

– Мира, борись! – воскликнула я, спрыгивая сверху. Сбив с ног подругу, прижала ее запястья к земле. – Мира, Мирочка… гони его в шею. Без тебя он ничего не сможет сделать. Слышишь?

– Ты моя, моя… ш-ш-ш… моя! – брызжа слюной, шипел Калеб, пытаясь вернуть контроль над своей марионеткой. – Вы все мои! Джетт должен жить и страдать. Заслужил!

– Это чем же? – вызверилась я, пытаясь совладать с вырывающейся подругой. Наверняка Мира тоже боролась со своим захватчиком, пытавшимся вновь занять ее тело, потому что сопротивлялась мне не в полную силу, но и этого хватало, чтобы я вся взмокла, удерживая ее.

– Своей омерзительной правильностью! – заявил дух. – Пример всегда и во всем, старший брат, опекун, наставник… в гробу я видел его наставления! И его самого. Он отнял у меня детство, жену, уважение! Рядом с ним я всегда был непутевым младшим Даном! Что ж, я отплачу ему той же монетой. Он будет мучиться от одиночества, потеряв любимую женщину. И заберу тебя я!

– Калеб, – пропищал Роки, склонившись к Миранде, которая, казалось, окончательно спятила. – Из-за собственной подлости, ярости и эгоизма ты готов уничтожить женщину, которая тебя все еще любит. Хранители не одобрят. – Голос его звучал забавно, но от слов даже мне стало не по себе – страшно подумать, что сотворит с провинившимся духом троица власть имущих элементалей, если она одобряет так, что при воспоминаниях в дрожь бросает.

– Плевать! Помирать, так вместе с женой! То есть с женами!

Ни фига себе новости! Мне казалось, я за другого Дана замуж вышла.

Воспользовавшись моим удивлением, Мира вырвалась и, завалив меня на грядку, уселась сверху.

– Моя-я-я, – протянула она голосом Калеба, все-таки восстановившего над ней контроль, и сомкнула на моем горле пальцы. – Ты моя, Алечка-а-а!

Я принялась сопротивляться, отчаянно сражаясь за свою жизнь. Хрипела, взывая к разуму подруги. Проклинала ее мужа и молила небеса о приходе моего. Со стороны, вероятно, все выглядело как яростная женская драка. Так оно, по сути, и было, за тем лишь исключением, что дралась я вовсе не с Мирой, и сил у противника было больше. От недостатка воздуха я начала терять сознание и, наверное, умерла бы, не снеси кто-то к чертям собачьим всю теплицу вместе с магическими заплатками. Нас принялись растаскивать подбежавшие Джетт с лешим, а вокруг рычала, фырчала и путалась под ногами вся лесная братия, включая олененка и зайцев.

«Хм… А я точно жива?»

С этой неопределенной мыслью и провалилась в бездну беспамятства.

– Охренеть! – выдохнула, когда очухалась. Невольно потрогала рукой шею, на которой теперь наверняка останутся следы. – А как это вы так… с теплицей? – спросила Джетта, державшего меня на руках.

– Молча, – ответил вовсе не он. Я обернулась на голос и увидела Наоми, потирающую руки. – Сначала ваши связи с элементалями ослабила. – Вот, значит, почему духов из нас с Мирандой внезапно выкинуло. – Потом все остальное.

– С моей помощью остальное, – самодовольно пробасил молоденький леший, указав на куски каркаса, висевшие на деревьях.

– С их помощью, угу, – кивнула ведьма, указав на него и на Джетта, который крепко прижимал меня к себе.

Ничего не спрашивал, просто обнимал так, что слова не требовались. Не представляю, что он только что пережил, я-то благодаря влиянию Роки большую часть драки воспринимала как виртуальную игру, в которой персонажем было мое собственное тело. Прытким таким, гибким и нарочито-насмешливым героем, шустро размахивающим лопатой и прыгающим по балкам, точно белка. Лишь в начале злоключений и в конце адреналинчику хватанула.

А Наоми, стоит признать, действительно сильна. Это ж надо добротную стеклянно-металлическую конструкцию, укрепленную магией, так раскурочить! И сквозь защитные чары пробиться умудрилась, чтобы освободить нас с Мирой от элементалей. Крута старушка, ничего не скажешь! Благодаря ее стараниям подруга начала осознавать происходящее, хотя платой за этот миг просветления и стал наш с Роки тандем. Кстати, о нем…

– Где мой муз? – спросила я, обняв мужа за шею, – так было спокойнее.

– Там же, где и Калеб, – сказала старуха, сыпавшая какой-то порошок в лицо моей подруге, которая до сих пор не пришла в себя.

– Где? – напряглась я.

– В Великом костре. Прости, деточка, но после разрыва связей с людьми заклинание возврата к истокам поглотило их обоих.

Стало так грустно и обидно, что я шмыгнула носом и еще сильнее прижалась к Джетту. Он обнял крепче, прошептал что-то ласковое в макушку и пообещал, что все наладится. Я поверила, но… без Роки жизнь не будет такой веселой.

Через месяц…

Меня просто-таки распирало от гордости. Моя первая в жизни выставка! Первый выигранный конкурс! Первая… хотя уже не первая, но все равно важная встреча с жаждущими пообщаться журналистами и просто людьми, которых заинтересовали мои работы. А ведь было время, когда я отчаялась все это получить. Но муж и друзья поддержали, а Роки развил такую бурную деятельность, что я буквально захлебывалась вдохновением, рисуя дни и ночи напролет новые картины.

Правда сначала пришлось еще раз посетить Великий костер (спасибо Наоми, которая организовала нам встречу с хранителями) и уломать троицу вредных элементалей отпустить дух бельчонка под предлогом его важной миссии. На самом деле я ничуть не лгала, говоря, что без шебутного муза совершенно не могу работать. В отсутствие неугомонного огонька вдохновение сдохло окончательно, и, если бы его не вернули, не было бы ни выставки, ни победы в конкурсе.

О-о-о… без глотка коньяка я этот визит стараюсь не вспоминать. Скажу лишь, что хранители – чокнутые приколисты, не знающие меры. Заполучить обратно Роки нам стоило даже большего труда, нежели пожениться. Зато приключение вышло знатное. Даже муз оценил. С тех пор моя огненная «пиявочка» почти всегда рядом. Охраняет, развлекает и вдохновляет по полной, отрабатывая свой хлеб.

О Калебе подобного сказать не могу. Его хранители приговорили к какому-то многовековому очищению, способному, по их мнению, стереть не только память духа, но и зависть, насквозь пропитавшую его ядом. Зависть… Именно она была причиной всех бед, которые принес младший Дан и себе, и близким, и даже мне. Откуда только она взялась в нем? Непонятно. Как неясно и зачем он устраивал эти представления с налетами на туристов. Джетта хотел от меня отвлечь или питался людскими страхами? Наверное, и то и другое.

Если поначалу Калеб являлся к ребятам сам, слегка изменив свой облик, потом, вероятно, он начал тестировать контроль над Мирандой, которая после нашей свадьбы повелась на просьбу раскаявшегося мужа и впустила его в себя, чтобы он мог попрощаться с братом. Мерзавец! Обманул ее, чуть не убил меня… пожелала бы гореть ему в местном аду, да жаль Джетта. Для него ведь Калеб все тот же мальчишка, запутавшийся, натворивший дел, но любимый и родной.

Мой муж так и не поговорил с ним. Может, оно и к лучшему? Не услышал горьких слов, не увидел полного ненависти взгляда. Объяснил сам себе его поведение, оправдал, как мог, и простил. Или простит… когда-нибудь… быть может. Это надо не Калебу, а Джетту. И я его в этом точно поддержу.

А лет через пятьсот, глядишь, из младшего Дана выйдет совершенно нормальный мальчонка с рыбьим хвостом или похожим на кочку горбом – главной гордостью всех леших Альва-Арны. И вырастет парнишка добрым и честным малым, который будет любить и заботиться о близких… как Джетт о нас. Обо мне, о Миранде, которая после стараний Наоми смогла наконец распрощаться с болезненной зависимостью от Калеба и начала в городе новую жизнь.

Она так и живет в нашей съемной квартире вместе с Велькой, окончательно и бесповоротно оставшимся с ней, ибо поездка в лес ему не очень-то понравилась. Хотя с белочками они общий язык нашли. С белочками, но не с Рэем. В результате на семейном совете было решено отпустить моего котяру обратно в Вейграун вместе с его новой хозяйкой и навещать их там по мере сил и возможностей: Миранде денег подкинуть, она ведь нам не чужая, ну а Вельке – порцию гостинцев и ласки. У них все хорошо, они счастливы. Мы – тоже.

Я с мужем, Роки, Рэем и белочками обитаю в лесном доме со всеми удобствами. У меня теперь даже собственный велосипед есть с моторчиком, на нем я могу без проблем домчаться до города. Под присмотром рыжей стаи, конечно. Рассекать на вечно грязном «бегемоте» муж тоже обещал научить, но пока было как-то не до этого: сначала с родителями объяснялась, пытаясь убедить их в том, что столь резкие перемены в моей жизни только к лучшему. Потом к конкурсу готовились, совмещая ударную работу с медовым месяцем. После победы в художественном турнире календарь печатали, теперь вот выставка подоспела… одним словом, уроки вождения пришлось пока отложить.

Где-нибудь после назначенной на конец августа свадьбы – обычной, человеческой, с церковными колоколами, застольем в ресторане и кучей гостей, о которых мне прожужжала все уши мама. Оно и понятно – она же не знает, что мы с Джеттом уже безнадежно женаты. Так что год, который я хотела выдержать до бракосочетания по людским законам, пришлось сократить до пары месяцев. А некоторые пункты из брачного договора – вычеркнуть. Какие? Секрет! Должны же у нас с мужем быть свои тайны, правда?

– Моя выставка… – выдохнула я, все еще не веря, что это происходит со мной. – Только моя.

Я стояла посреди просторного зала с развешанными по стенам картинами из серии «Красавица и чудовище. Времена года». Любовалась мягкой подсветкой полотен, глядя на собственные творения, будто видела их впервые, и с интересом наблюдала за суетливым работником галереи, который носился по залам, проверяя, все ли готово к открытию. Рыжий, невысокий, с копной вечно растрепанных волос, которые он тщетно пытался пригладить, – этот юноша странным образом напоминал мне белку, и оттого, наверное, волнение уходило, уступая место веселью.

Это ведь мой день! Смысл переживать?

Засмотревшись на чересчур обязательного паренька, я не заметила, как ко мне подкрались сзади. Вернее, почувствовала что-то такое, но не придала этому значения. Когда же мужские ладони накрыли мои глаза, невольно улыбнулась, затаив дыхание.

– Угадай, кто? – шепнул муж, обжигая дыханием край моего уха. Сразу очень захотелось уединиться с любимым в каком-нибудь закутке, чтобы позволить себе гораздо больше, чем положено приличиями.

– Серый Волк? – рассмеялась я, убирая его руки.

– Угу, – буркнул он, разворачивая меня лицом к себе. – Как-то неправильно у нас все… Красная Шапочка ты, а корзинку с клубнично-сливочными пирожными таскаю я.

– Ты ограбил кондитерскую? – обрадовалась я, стрельнув глазами на… вообще-то на коробку, перевязанную бантиком, но если ему хочется считать ее корзинкой – пожалуйста. После той драки в теплице думала, что на эти ягоды больше смотреть не смогу, но плохое забывается быстро, а моя страсть к клубнике, похоже, неистребима. И муж, хитрец, этим активно пользуется!

– Как честный Волк, я за все заплатил, – продолжая улыбаться, сказал любимый. Самый дорогой и близкий мне человек. И оборотень тоже самый-самый. – Хотел порадовать свою солнечную девочку.

Я смотрела в его золотистые глаза с веселыми смешинками, притаившимися в их глубине. На лицо с едва заметными следами шрамов, которые практически полностью затянулись, перестав искажать веко и бровь. Красивый он у меня, а еще большой, надежный и верный, как настоящий волк.

– Кусочек сладкого для храбрости? – подмигнул мне благоверный, намекая на пирожные.

– Сладкого, говоришь… – закусила губу я, вспоминая, где тут можно закрыться минут на двадцать, чтобы не быть застуканными в самый неподходящий момент.

До открытия выставки еще полчаса – успеем!