Маркус, Накари, Кейген и даже молодой Брейден собрались в просторной гостиной на втором этаже дома Натаниэля и Джослин, чтобы впервые посмотреть на Шторма.
Наполеан Мондрагон стоял у противоположной стены рядом с большим каменным камином, его серебристо-черные глаза светились теплотой и гордостью.
Когда Натаниэль и Джослин вошли в комнату, братья выпрямились и начали вытягивать шеи, чтобы хоть одним глазком посмотреть на ребенка, покоящегося на руках своего отца.
— Наконец-то, — пробурчал Маркус, подходя к Натаниэлю.
Джослин преградила дорогу мощному воину, становясь между ним и своим малышом.
— Будь нежен, Маркус.
Маркус зашипел, закатив глаза, и оттолкнул ее осторожно локтем.
— Уйди с дороги, — проворчал он. — Неужели не видишь, что этот мальчик ждет встречи с настоящим воином?
Натаниэль инстинктивно зарычал, защищая своего ребенка.
Ответное рычание Маркуса дало ясно понять, кто на самом деле главный в семье… отец он или нет.
— Господи, — вздохнула Джослин, — в этой комнате слишком много тестостерона.
— О, просто отдай мне моего племянника, — потребовал Маркус, протягивая к ребенку руки.
Несмотря на грубый голос, его лицо было расслабленным, когда он взял на руки Шторма, и уголки его губ поднялись в умиротворенной, выражающей любовь, улыбке.
— Он такой маленький.
Могущественный Древний Мастер Воин говорил с изумлением. Он изучал ребенка, словно ученый, искал недостатки и запоминал каждую линию и черточку.
— Неплохо, — фыркнул он, его глаза сияли от гордости.
Накари и Кейген бесшумно приблизились, став по обе стороны от Маркуса и оттеснив Натаниэля и Джослин.
— У него светло-карие глаза, — удивленно заметил Накари, с одобрением глядя на Джослин.
— Да уж, — проворчал Маркус, — но мы можем натренировать его, чтобы компенсировать эту маленькую… женскую деталь.
Накари сделал вид, что оскорбился.
— У меня зеленые глаза, Маркус!
Маркус пожал плечами.
— Да, и ты стал Магом.
Кейген усмехнулся.
— У него губы, как у отца, — он легко погладил малыша по щеке.
Когда младенец дернулся в руках Маркуса, Кейген отпрыгнул.
— Я сделал ему больно?
Джослин засмеялась.
— Нет, Кейген, совсем нет.
Три больших вампира склонились над ребенком, как маленький клан пещерных людей, греющихся у костра, нежно касаясь, подталкивая друг друга и говоря на древнем языке.
Джослин хотела бы понимать их слова, но могла различить безошибочную любовь, тепло и покровительство в их глазах.
И тогда Наполеан приблизился.
Весь воздух в комнате будто превратился в вакуум и, словно Красное море, расступился, чтобы древний Лорд мог подойти к ребенку.
Джослин вздрогнула, и Натаниэль ободряюще положил руку на ее талию.
«Что он собирается сделать?» — спросила она, наслаждаясь обретенной телепатической связью.
«Он одобрит его имя, чтобы оно было записано в Книгу нашего народа, и после официально… примет… кровь Шторма, как и твою, в дом Джейдона».
«Нашу кровь?» — она почувствовала себя немного опьяненной и попыталась скрыть страх в телепатическом голосе, но знала, что ей это не удалось.
«Самую малость, — успокоил Натаниэль. — Будет больно только чуть-чуть. В жилах Наполеана течет кровь каждого члена дома Джейдона, всех, кто был рожден прежде, и кто еще не родился. Как у нашего Суверена, у него есть все воспоминания, любые знания и история каждой души. Он может найти кого угодно, и это говорит о том, что, если будет нужно защитить народ, он сможет дотянуться даже до тех, кто ушел в Долину Духа и Света. Если однажды Наполеан взял твою кровь, то ты навсегда становишься членом дома Джейдона».
Кейген и Накари отошли назад, освобождая место для Суверена, который встал прямо перед Маркусом и Штормом. Натаниэль подтолкнул Джослин вперед, чтобы она оказалась слева от Маркуса, тогда как сам встал справа.
«Маркус будет держать Шторма?» — спросила она.
«Да», — ответил Натаниэль.
«Почему?»
Натаниэль улыбнулся своей судьбе… своей паре.
«Маркус самый старший мужчина в нашей родословной, что делает его главой семьи».
Джослин вздохнула и поймала себя на том, что собирается закатить глаза. О, великолепно!
На Наполеане были черные брюки и белая шелковая рубашка, сочетание черного и белого подчеркивало серебристый в его глазах и волосах. Его лицо, похожее на священную статую из древнего храма, казалось вырезанным и сглаженным до совершенства. Он воплощал собой абсолютную красоту, могущество и благородство. Держался с достоинством, присущим аристократу. Его взгляд в равной степени выражал обещание справедливости и возмездия всем тем, кто в этом нуждался.
Джослин вздрогнула и отвернулась от сильного лидера народа своего мужа… ее народа. Она надеялась, что ей не придется часто бывать рядом с ним.
Наполеан обратился к Натаниэлю.
— Я с радостью приветствую тебя в этот день, брат мой, потомок Джейдона, Древний Мастер Воин, супруг дочери Кассиопеи, отец новорожденного сына Аквила, орла, который обитает на небесном экваторе. Какое имя вы дали своему сыну?
В глазах Натаниэля светилась гордость.
— Если вы позволите, милорд, и с благосклонностью Небесных Богов, сын Аквила будет назван Кейтаро Шторм Силивази.
Маркус резко поднял голову и посмотрел на Натаниэля. В его глазах Джослин увидела слабый намек на какую-то эмоцию, которую ей не удалось распознать, прежде чем могущественный воин взял себя в руки, моргнул и отвернулся. Он склонил голову.
Наполеан потянулся, чтобы взять ребенка из рук Маркуса.
— Мне нравится имя, Воин, и Небесные Боги не возражают.
Сердце Джослин забилось быстрее, когда суверенный лидер наклонил голову, и его клыки стали удлиняться. Натаниэль послал ей успокаивающее тепло и предупреждение, чтобы она оставалась на месте.
Наполеан пронзил запястье ребенка, и тот вскрикнул, когда могущественный лидер начал пить из его руки. Запечатав рану ядом, он вытянул ребенка перед собой и посмотрел в его глаза. Младенец сразу затих.
— Добро пожаловать в дом Джейдона, Кейтаро Шторм Силивази. Пусть твоя жизнь будет полна мира, ликования и успеха. Пусть твой путь всегда благословляют Боги.
Он передал ребенка Маркусу, который легко поцеловал того в лоб.
— Добро пожаловать в семью, Кейтаро Шторм Силивази. Пусть твоя жизнь будет полна мира, ликования и успеха. Пусть твой путь всегда благословляют Боги.
Кейген взял ребенка, как следующий по старшинству член семьи, и повторил приветствие. После того как Накари сделал то же самое, малыша вернули Натаниэлю, который притянул к себе Джослин, обняв ее свободной рукой.
Наполеан обратился к ним обоим.
— По законам дома Джейдона я принимаю ваш союз, как божественную волю, и подтверждаю его. Джослин Леви Силивази, пришла ли ты по своей воле, чтобы войти в дом Джейдона?
Джослин сглотнула комок в горле, и посмотрела на Натаниэля.
«Да», — прошептал Натаниэль в ее голове.
— Да, — сказала она.
«Протяни запястье», — подсказал Натаниэль.
Джослин съежилась, а затем попыталась улыбнуться, повернув руку и протянув ее пугающему Лорду.
Ответная улыбка Наполеана могла бы соперничать с луной и звездами по своей красоте. Он мягко взял ее за руку и наклонил голову, длинные пряди, мерцающие серебристым и черным, упали вперед. А потом прокусил ее кожу, глубоко вонзая клыки и прижимаясь губами к запястью. Он пил уверенно, но оставался нежным… и как ни странно, прикосновение его губ к коже наполняло Джослин спокойствием.
Натаниэль замер, и негромкое рычание эхом раздалось в комнате.
Он посмотрел вниз, сразу устыдившись своей реакции на то, что Наполеан коснулся Джослин.
Наполеан разжал хватку, убрал клыки и запечатал рану. Когда он повернулся, чтобы взглянуть на Натаниэля, в его глазах светился блеск понимания, и он тихо рассмеялся.
— Поздравляю, — сказал он паре, и так просто короткая церемония была закончена.
Братья снова столпились, пытаясь добраться до Шторма, и Джослин отошла, позволяя им пообщаться. Никто не видел, как ушел Наполеан. Он просто исчез.
А потом еще один голос прервал шум. Молодой мужчина неоднократно покашливал.
Джослин повернулась и увидела Брейдена Братиану, стоящего за кругом и пытающегося взглянуть на ребенка. Из-за всей прошедшей церемонии она даже не заметила, что он там.
— Брейден! — воскликнула она, и ее голос был переполнен эмоциями. — Я не могу поверить, что ты здесь. Мне так приятно видеть тебя, — она сразу же подбежала к молодому вампиру и схватила за плечи, сжав в теплых объятиях.
Брейден неуверенно обнял ее в ответ, не зная, прижать ли ее к себе сильнее или сбежать, учитывая наблюдающих за этим старших Мастеров Вампиров, но его глаза выдавали радость.
И ребенок выглядел полностью исцелившимся: не осталось ни единого напоминания о его ранах.
— Кейген! — воскликнула приятно удивленная Джослин. — Ты проделал просто потрясающую работу, позаботившись о нем. Спасибо.
Кейген улыбнулся.
— Не стоит благодарности.
Маркус отступил от круга и посмотрел на Брейдена, оглядывая его сверху донизу несколько раз. Мальчик приподнял подбородок, расправил плечи и пару раз моргнул, смело ожидая, что будет дальше.
Брейден был одет немного более уместно, чем в прошлый раз, когда появился в доме: ни воротника, ни плаща, ни макияжа. Тем не менее, он, казалось, создал для себя новый и улучшенный имидж вампира воина, вроде персонажа из Матрицы, в комплекте с тяжелыми черными ботинками, длинным пальто, черными джинсами и тонкой черной водолазкой… как будто теперь он больше предпочитал быть солдатом, чем графом.
Джослин смеялась, наблюдая, как Маркус медленно кружит вокруг ребенка, изучая его новый наряд. А потом, к ее удивлению, Маркус наклонился, схватил мальчика, подбросил его высоко в воздух и поймал, сжав медвежьей хваткой.
— Вот теперь намного лучше, сынок!
Голос Мастера Воина был сильным и гордым, и глаза Брейдена практически светились от неожиданной похвалы и публичного проявления привязанности.
Брейден засмеялся с волнением.
— Я хочу быть воином, как вы, когда пойду в университет.
Его глаза были широко распахнуты и полны надежд.
Маркус поставил ребенка на землю и взъерошил его волосы.
— Отличный выбор, — он повернулся, чтобы посмотреть на Кейгена и Накари.
— Больше никаких неженок целителей и магов в этом клане.
Накари усмехнулся.
— Насколько я помню, я был не таким неженкой, когда помогал тебе организовывать особенно важное сражение не так давно.
Натаниэль послал Маркусу понимающий взгляд, как будто воины знали что-то, чем не поделились с Джослин.
Кейген вмешался.
— И мне кажется, что это моя работа поставила на ноги ребенка.
— Не важно, — прорычал Маркус и схватил Брейдена за руку. — Давай, сынок, мне нужно немного свежего воздуха. Присоединишься ко мне?
Брейден следовал за огромным вампиром, как утенок, идущий за мамой, с улыбкой от уха до уха, пока Кейген и Накари просто ошеломленно смотрели друг на друга и качали головами.
Джослин наблюдала, как они уходят.
Маркус, похоже, нашел себе нового друга, и не нужен психолог, чтобы понять почему: Брейден Баратиану спас жизнь Джослин, а значит и Натаниэлю со Штормом. Несмотря на все свои острые углы, у Маркуса было золотое сердце и нерушимый кодекс чести. Огромный мужчина был преданным главой семьи.
Ее новая семья…
И она задавалась вопросом, как раньше жила без них.
Ее жизнь казалась полной, но была лишь жалким подобием реальности.
Реальность была здесь…
В темных, влюбленных глазах Натаниэля и его сильных руках. В блестящем уме Накари. В опытной заботе Кейгена. В пугающих, властных проявлениях любви Маркуса. Даже в ярких глазах маленького Брейдена и его надежде на признание.
И, конечно, в дарованном ей идеальном чуде: ее маленьком Шторме.
— Джослин, — Накари прервал ее мысли. — Я думаю, Шторм…
— Я думаю, он… сделал кое-то, — Натаниэль поморщился.
Он стоял рядом с братьями, держа Шторма на вытянутой руке.
Накари скривился.
— Кто-то должен что-то предпринять, — он отошел на шаг назад. — Он уже может такое делать?
— Алехандра? — позвал Натаниэль. — Колетт? — когда ответа не последовало, он попытался передать ребенка Накари.
Тот поднял руки, отказываясь.
— Разве ребенок не должен пить кровь?
Кейген нахмурился.
— Он начнет кормиться в возрасте пяти лет. До тех пор он должен использовать свою пищеварительную систему и питаться человеческой едой.
Довольный из-за того, что Кейген знал, о чем говорит, Натаниэль попытался передать ребенка ему.
Кейген посмотрел по сторонам, словно Натаниэль по какой-то причине перепутал его с каким-то другим братом, о котором он не знал.
Когда стало совершенно ясно, что Натаниэль имел в виду его, он взмахнул рукой.
— Джослин!
Джослин закатила глаза и засмеялась.
Три огромных вампира — один Древний Мастер Воин, другой Древний Мастер Целитель, и третий Мастер Маг — были поставлены на колени младенцем, который, видимо, запачкал подгузники.
— Вы трое просто жалкие, — заметила она, забирая Шторма у Натаниэля и с любовью прижимая к груди. — И, Натаниэль, я предпочла бы, чтобы ты не держал ребенка как бейсбольную перчатку. Ты мог уронить его.
Натаниэль решительно покачал головой.
— Никогда, любовь моя.
Когда она встретилась с ним взглядом, его улыбка сияла… его облегчение было очевидно.
— И этой очаровательной улыбкой ты ничего не добьешься.
Натаниэль рассмеялся, и все трое мужчин направились в сторону гостиной.
Джослин прочистила горло.
— И куда это вы собрались?
Накари указал на диван.
— Мы просто подождем тебя там.
— Мы будем в гостиной, — согласился Натаниэль.
— Нет, — парировала Джослин, — не будете. Вы все последуете за мной к пеленальному столику. Пришло время вам, большим и смелым пещерным людям, научиться, как сменить подгузник.
Кейген нахмурился.
— Это совсем не обязательно, маленькая сестра, — он попытался вложить немного власти в свой голос.
Накари кивнул в знак согласия.
— Очевидно, Натаниэлю нужно научиться, но мы… мне и так хорошо.
Джослин раздраженно вздохнула. Она посмотрела на Кейгена.
— Это обязательно, — и перевела взгляд на Накари. — А тебе не хорошо, ты жалок. Вы оба идете с Натаниэлем, чтобы узнать, как сменить подгузник своему племяннику, и на этом все.
Вдруг злая улыбка растянула ее губы. Она намеренно обнажила клыки и щелкнула ими.
Все трое мужчин отпрыгнули назад, пораженные.
С низким, женским рычанием она прошипела:
— Двигайтесь, парни!
Когда трое вампиров молча последовали за ней, Джослин взглянула на своего идеального Шторма. Глаза ребенка сияли, и его маленькое тельце дергалось в волнении.
И он улыбался от уха до уха.