Маркус сдвинул намокшие от пота волосы Киопори со лба и ослабил хватку на горле, стараясь не сместить клыки.

Дорогая богиня-девственница, когда эти страдания закончатся?

Пытаясь скрыть дрожь, вампир погладил девушку по рукам и крепко прижал к груди, продолжая впускать яд глубоко в жилы Принцессы.

Было два часа утра, и они находились в таком положении уже целые сутки.

Двадцать четыре часа.

На протяжении всего дня ее мышцы, суставы и внутренние органы перестраивались. Кровь текла по венам, как кислота, причиняя невообразимую боль, в результате чего девушка впадала в бессознательное состояние, а затем опять просыпалась с новой волной агонии. Все это оказалось самым трудным, что Маркус когда-либо делал. И самым трудным, что Киопори когда-либо приходилось пережить. Превращение Кристины тоже было не из легких, но оно длилось всего несколько часов. А то, что происходило сейчас выходило за грань понимания.

По-видимому, чистая небесная кровь Киопори и то, что Принцесса была освобождена от Кровавого Проклятья, изо всех сил боролись с изменениями, словно от этого зависело ее существование. А на самом деле ведь зависело. Много раз Маркус задавался вопросом, сможет ли ее тело принять превращение вообще.

Наполеан и Накари совершили необходимый ритуал, призвав могущественного бога Дракона, чтобы вернуть Киопори положение истинной судьбы Маркуса и освободить Кристину от судьбы, которая никогда ей не принадлежала. После этого Наполеан заверил Маркуса, что можно начать изменение. Требования Кровавого Проклятья остались такими же, какими были всегда. Но наблюдая за превращением Киопори, вампир задался вопросом, не завел ли он свою судьбу слишком далеко.

Маркус хотел сказать ей, что любит. Объяснить, почему он не может остановиться, несмотря ни на что: человеческий организм Принцессы не выдержит изменения, которые уже произошли, и ее вампирское тело погибнет, если останется частично человеческим. Нет. После того, как началось превращение, его нельзя останавливать, а общаться телепатически было невозможно, поскольку вся концентрации уходила на управление циркуляции яда. Если бы Маркус знал, что изменение будет так много стоить женщине, которую нежно любил, вампир оставил бы все по-прежнему.

Словно почувствовав его растущее отчаяние, Киопори сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, ее напряженные мышцы впервые расслабились. Маркусв последний раз почувствовал слабое сопротивление ее тела, которое отразилось и на лице Принцессы. Вампир втянул клыки. И мысленно просканировал состав ее крови, желая быть абсолютно уверенным, что изменение завершено, и только после этого отодвинулся, медленно опуская измученную женщину на кровать.

Напряжение Маркуса спало.

— Любовь моя, как ты себя чувствуешь?

В первый раз за день он услышал свой голос.

Киопори лизнула нижнюю губу, провела языком по верхним зубам, словно ощущая клыки, и слабо улыбнулась.

— Как будто меня сбила тысяча колесниц.

Маркус тоже улыбнулся.

— Колесниц, любовь моя? Я думал, Наполеон непосредственно передал вам знания о нашем мире, или это не так?

Киопори рассмеялась.

— Передал. Но я же не могу сказать, что чувствую себя, словно меня сбил автобус. Нет, это ощущение от пары тысяч коней, которые просто вытоптали из меня жизнь.

Маркус нахмурился.

— Я не могу выразить, как сожалею…

— Моя любовь, — прошептала Киопори, прижав палец к его губам. — Я не сожалею. Просто скажи мне: все закончилось?

Вампир улыбнулся.

— Я думаю, да, — он замолчал, прислушиваясь к лесу вокруг них. — Скажи мне, что ты слышишь.

Киопори попытался присесть, и вампир быстро положил подушку ей за спину.

— Я слышу сок, текущий по деревьям позади дома, как кровь, бегущую по чьим-то венам.

Маркус широко улыбнулся. Дорогие боги, это на самом деле реально?

— Что еще?

Девушка закрыла глаза, а затем взволнованно рассмеялась.

— Воду, бегущую в реке. Лебедь дорогая! Я слышу шелест крыльев ястреба, парящего над головой. — Она закрыла уши руками. — Как можно не сойти с ума?

Маркус засмеялся и медленно убрал руки Киопори, глядя в ее удивительные золотисто-янтарные глаза, сияющие от удивления.

— Представь циферблат на стерео, любовь моя, или кнопки отключения звука на пульте дистанционного управления.

Девушка сосредоточилась. Она использовала широкую базу знаний, переданную Наполеаном, так быстро, словно воспоминания принадлежали ей.

— Теперь просто выключи все это.

Принцесса хихикнула.

— Стало тише.

— Да. Теперь отключи все и соблюдай молчание.

Выполнение этой команды заняло немного больше времени, но как только девушка все сделала, она села прямо, явно волнуясь.

«Можешь слышать меня в своей голове, прекрасная жена?»

Блеск в ее глазах сказал обо всем.

«Да! О, боги мои, да!»

«Теперь настройся на реку снова, но сохрани все остальное выключенным».

Смех Киопори был таким же искренним, как улыбка. Принцесса, следуя инструкциям вампира, изучала новый, острый слух. А Маркус последовательно обучал ее с помощью упражнений, знакомя с обостренными чувствами. Он учил девушку отличать очень слабые запахи, чтобы она могла назвать каждое животное, прошедшее по лужайке в прошлом месяце, — каждое, вплоть до белок, кроликов и мышей.

Вампир учил Киопори, как видеть и ощущать движение в пространстве со скоростью света, как пропустить руку через подушку, а затем через матрас, словно оба объекта были жидкостью. Теперь, когда Принцесса могла перестраивать молекулы по собственной воле, Маркус начал передавать немного информации о законах физики.

Восхищенная, немного уставшая, Киопори положила голову на грудь вампира и просто позволила им обоим наслаждаться магией момента. Посмотрев на Маркуса, она озорно улыбнулась, элегантно махнула рукой, и потолок откатился, словно свиток, открывая полное великолепие небес, сияющих над ними. Киопори закрыла глаза и протянула руку, а затем начала говорить нараспев настолько мелодично, что Маркусу показалось, что его сердце вот-вот остановится.

— Вот звезды, которые светят так ярко: Боги времени, Лорды ночи. Вот их слава, сила и благодать: создателей нашей бесстрашной гонки. Вот богиня поет песню, кланяется могущественным владыкам небесным. Пусть любовь и мир изобилия возникают под великолепием этих небес. В наших сердцах новый ветер веет. Созерцайте красоту розы.

Смеясь, Принцесса протянула руку и вручила Маркусу самую совершенную из тех, какие он когда-либо видел, красную розу на длинной ножке.

Он принял цветок, склонил голову и прошептал тихую благодарственную молитву богине Лебедь и своему Лорду Дракону: они не лишили девушку способностей небесного существа. Киопори Демир-Силивази — теперь живое воплощение всего, чем они были до проклятия, и всего, чем стали после. Инстинктивно Маркус знал, что их дети будут такими же.

Возможно, через их потомство, небесные существа снова будут жить.

Не желая нарушать такой личный момент, но будучи не в состоянии сдержать важное откровение, Маркус послал телепатический вызов Наполеану. Он знал: бесстрашный лидер не успокоится, пока не будет уверен, что Киопори успешно прошла превращение. Вампир чувствовал прикосновение Правителя к разуму несколько раз на протяжении последних двадцати четырех часов, и знал, что тот ждет.

Пытаясь передать сообщение, Маркус почувствовал странную пустоту, полное отсутствие монарха. Как у хранителя дома Джейдона, у Наоплеана в жилах текла кровь каждого мужчин, их судеб и даже детей. Поэтому даже когда он был далеко, они чувствовали его. Так же, как Наполеан всегда чувствовал их.

Никогда раньше Маркус не ощущал отсутствие этого пульса, ни на мгновение, и теперь он испугался, что сердце Великого Короля остановилось. Но опять же, это было невозможно. Вампир осторожно пошел против течения, надеясь ощутить их Лидера еще раз, и почувствовал настолько мощный барьер, что даже боги, наверное, не пробились бы сквозь него. И тогда Маркус все понял. Благородный Король дома Джейдена, единственный мужчина, оставшийся со времени Кровавого проклятия, закрыл себя от своего народа. Впервые за двадцать восемь веков.

Великий Король плакал.

Киопори протянула руку и погладила лицо Маркуса.

— Что-то не так, любовь моя?

— Ничего, — ответил он, взяв ее за руку. Затем перевернул и поцеловал центр ладони. — Все хорошо. — Вампир обхватил ее лицо руками. — Знаешь ли ты, что значишь для меня? Что значишь для наших людей?

Киопори улыбнулась мудрой, понимающей улыбкой.

— Я понимаю, Воин. — А потом наклонилась вперед и коснулась его губами. — Но сегодня, в этот благословенный день, я не хочу думать, чувствовать и знать кого-то, кроме тебя.

Маркус издал гортанное рычание, его тело мгновенно ожило. Он посмотрел на красивую женщину, удовлетворенно вздохнул и быстро встал, увлекая ее в свои объятия. Вампир отнес Принцессу к большой мраморной ванной комнате и, удерживая одной рукой, включил душ на всю мощность.

Киопори наблюдала за ним взглядом, который отражал всю глубину её любви, и Маркус почувствовал, как удлинились клыки. Боги, он так долго жаждал держать ее в своих объятиях, представлял это так много раз, скорбел, будто их близость никогда не должна была повториться. Теперь, когда девушка лежала так доверчиво и податливо в его руках, вампир еле сдерживал желание. Но она заслуживала любви, ведь была Принцессой, и было бы грубо просто прижать ее к стене и кормиться.

«Имей терпение, — сказал он себе. — Ты получил ее… навсегда».

Попробовав воду, Маркус снова вошел в душевую кабину, не потрудившись снять одежду.

Как только мощные струи омыли их, он осторожно опустил Киопори и прижал за талию, сильнее, чем планировал, но, черт возьми, что же боги ожидают от него?

Девушка засмеялась, читая его мысли.

— Ты всегда принимаешь душ в одежде, Воин?

Маркус попытался ответить, но вместо этого зарычал. Затем прочистил горло и попытался снова:

— Я не хочу больше видеть одежду, в которой ты страдала.

Вампир нагнулся и, схватив мокрый шелковый лиф блузки, разорвал его пополам. Жемчужные пуговки разлетелись во всех направлениях, отскакивая от стен душевой и падая на пол.

Киопори вздохнула, подогревая его кровь еще на несколько градусов. Выпустив когти, вампир провел линию от красивой, пульсирующий яремной вены девушки, до мягкой, большой груди, остановившись перед застежкой шелкового бюстгальтера. С быстротой и ловкостью Маркус царапнул ее когтем, нисколько не задевая безупречную кожу.

Принцесса вздрогнула, и ее розовые соски затвердели. Плоская, шелковистая кожа живота покрылась мурашками от предвкушения. Вампир упал на колени и потянул намокшую юбку, одним движением стащив с тела вместе с тонкими трусиками. Маркус застонал, откинув голову назад, когда его взгляд скользнул по мягкому черному треугольнику перед ним. Руки мужчины вцепились в бедра, пальцы грубо и чувственно кружили по коже, и он медленно раздвинул ноги девушки.

Киопори резко вдохнула и опустила голову назад, прижимаясь двумя руками к стенкам душа.

— Маркус, — простонала Принцесса, ее голос был низким и соблазнительным.

Вампир осторожно провел тыльной стороной ладони между ее ног, распространяя жидкое тепло по телу, затем повторил движение, позволяя пальцам скользнуть по нежным складкам. Маркус склонил голову к бедру Киопори, и его дыхание сбилось, когда он снова и снова ласкал ее рукой, каждый раз усиливая давление.

Девушка запустила руки в его влажные волосы, а затем снова схватилась за стенки душа, как будто не знала, за что держаться. Тогда Маркус встал. Он схватил ее за тонкую талию и наклонился, чтобы накрыть рот девушки поцелуем, попеременно пробуя, проникая, заманивая и властвуя. Когда вампир провел языком по мягкой, полной нижней губе, то не смог удержаться от осторожного укуса. Язык Маркуса поймал небольшую каплю крови, и он мягко потянул губу в рот, всасывая.

Вампир обхватил затылок девушки и углубил поцелуй, сжимая Принцессу с еда сдерживаемой силой.

Эта женщина была его.

Боги дали Маркусу ее, чтобы беречь, дарить радость, ласки… любовь. И владеть ею.

Мужчина воевал с вампиром, ум с инстинктом. Один хотел нежно заняться любовью со своей женой, другой был в отчаянии, желая отметить ее запахом и прикосновениями, чтобы завладеть ею, чтобы Киопори никогда не думала о другом мужчине, которому могла бы полностью подчиниться снова. Он хотел дать ей все: свое сердце, кровь и семя. И хотел взять у нее все, что она могла дать.

О боги, Маркус хотел слиться с каждой каплей чистой небесной крови Киопори, пока не потеряет сознание от её силы; и теперь, когда Принцесса больше не была человеком, он знал, что не сможет причинить ей вред.

Член Маркуса стал невыносимо твердым, от этих мыслей, и ткань штанов ощутимо давила на чувствительную головку. Вампир быстро сбросил рубашку и разорвал брюки, стряхивая их с ног.

Улыбаясь, Киопори сняла оставшееся белье и провела рукой по всей длине его члена, мурлыча и поглаживая.

Его женщина только что зарычала от удовольствия.

Клыки Маркуса резко удлинились, и он опустил голову, обхватил ее грудь ладонями. Большие пальцы вампира нашли чувствительные соски, лаская круговыми движениями, прежде чем он, наконец, наклонился, чтобы попробовать их. Его вздох был таким глубоким, что стекла на двери душевой загремели.

«Медленнее», — сказал Маркус себе.

Прежде чем Киопори смогла пошевелиться, вампир упал на колени и развел ее ноги. Его руки легли на талию, пальцы скользнули по бедрам девушки, ладони перешли на ягодицы и сжали, голова мужчины склонилась ниже, и язык ощутил первый вкус.

Он почти потерял право на это там, тогда.

Святой Пегас. Как неловко бы это было? Маркус дрожал, пытаясь восстановить контроль. Он замедлил дыхание, а затем проник языком, чтобы получить более полный вкус. Его язык проследить каждый контур, губы приоткрылись, нажимая и посасывая; вампир слизывал все, что мог, как человек умирающий от жажды. Он провел языком по складкам Принцессы, нежно посасывал, изучая… дразня.

Киопори закричала, запуская обе руки в его волосы, ее тело было близко к кульминации, принимая все, что он мог ей дать, и умоляя о большем. Она раз за разом выгибалась и подрагивала.

Маркус был как одержимый. Чем больше она открывалась, тем глубже проникал его язык. Чем сильнее девушка извивалась, чем громче становились стоны и вздохи, тем грубее становились губы мужчины; чем больше она всхлипывала, тем ожесточеннее он изучал ее ртом. Почувствовав неизбежное, вампир опустил одну руку, и вошел в девушку двумя пальцами, стараясь не потерять ритм языка, стоны Маркуса едва заглушили звуки падающей воды.

Киопори билась в экстазе, но потом ее глаза наполнились слезами, и Принцесса попыталась отстраниться.

— Я не могу! Маркус, остановись!

Обхватив ее бедра мощной рукой, он притянул девушку ближе. Вошел в нее тремя паьцами, двигая рукой требовательно и настойчиво, а ртом продолжая ласки. Киопори извивалась, выкрикивая имена богов, но он держал крепко.

А потом она перешагнула через край.

Тело Принцессы дрожало, когда мощные волны наслаждения накрывали ее снова и снова. Маркус использовал свои способности, чтобы коснуться ее всепоглощающих ощущений, удерживая напряженное, дрожащее тело во время оргазма. Он уловил самый пик и приостановил его, позволяя необузданному наслаждению пойти по всему телу в течение более одной минуты. Когда, наконец, крики и рыдания Киопори переросли во всхлипывания и стали мучительными, Маркус выпустил пик и позволил ее телу расслабиться.

Длительный оргазм, опустошил девушку физически и эмоционально, и она дрожала от уязвимости. Принцесса полностью отдалась его контролю, несмотря на то, как трудно ей было убрать все барьеры, и слезы текли по ее лицу. Она сейчас была частью его. Вампир отметил ее, овладел ею.

Маркус массировал ее бедра и обводил ленивые круги языком, мягко проводя клыками по коже, дразня, пока девушка не расслабилась. Когда ее дрожь, наконец, утихла, вампир встал, взял лицо возлюбленной в руки, и целовал долго и медленно. А потом его глаза засветились красным цветом. Глубокие рычание родилось в груди и поднялось к горлу, Маркус чувствовал, что клыки удлиняются сильнее. Его член ныл от боли.

Киопори спустилась вниз, чтобы поймать первые капли влаги на головки, потирая член пальцами. Ее губы приоткрылись, и она наклонилась, чтобы взять его в рот, чтобы вернуть удовольствие. Прекрасные глаза девушки поймали его взгляд. Но его желание было слишком велико. Он не мог больше сдерживаться.

Качая головой, он впился взглядом в ее губы и зарычал. Это был инстинкт… страсть — не гнев… предупреждение и угрозы — не одно и то же. Киопори поняла все именно так, как было задумано. Она встала. Ее движения приобрели плавность и, глаза умоляли его о прикосновениях, девушка откинула голову назад, предлагая шею.

Маркус наклонился, клыки скользнули по мягким изгибам молочной кожи, вампир прошелся по ее яремной вене, а затем легко укусил кончиками клыков, пробуя кровь.

Глубокий стон экстаза вырвался из его горла, и Маркус схватив Принцессу за плечи, быстро развернул, заставив ее двумя руками опереться о стену. Одной рукой он сжал ее талию, другой прижал ее бедра к себе, заставляя выгнуться. Аккуратно раздвинул ее ноги в стороны. О, да. Руки и ноги Киопори были именно там, где он хотел.

Его эрекция была слишком большой, чтобы взять Принцессу силой, так что он обхватил член ладонью и прижался к ней, медленно лаская и проникая. Когда девушка застонала и отодвинулась, вампир отпустил, схватил ее за бедра и чуть подался вперед. Он толкался медленно назад и вперед, осторожно, легко растягивая, чтобы дать ей возможность приспособиться.

И хотя Киопори раньше принимала его, сейчас она застыла, колеблясь.

— Маркус, — прошептала Принцесса. — Я не знаю, что… что не так в этот раз, но я не могу, ты слишком большой. Это слишком…

Вампир наклонился и начал посасывать ее шею, прокладывая дорожку поцелуев от уха к челюсти. Все это время он продолжал двигаться, медленно проникая все глубже и глубже.

Киопори задохнулась, когда Маркус отодвинулся, тяжело дыша, в голосе девушки был оттенок отчаяния.

— Дорогие боги, я… Я…

— Расслабься, любовь моя, — пробормотал вампир, целуя ее в шею. — Пусть твое тело растянется для меня.

— Я пытаюсь, — задыхаясь, прошептала Киопори.

Маркус взял ее за бедра так, чтобы проникнуть еще глубже. Принцесса захныкала.

— Киопори, — уговаривал Маркус, — расслабь бедра, живот, просто расслабься и доверься мне. — Тело девушки стало мягким, как жидкое масло. Вампир почувствовал, как она принимает его. Он застонал. — Вот так, детка. О да, это именно то, что нужно.

Киопори выглядела такой удивительно, когда сексуально склонила голову набок, её длинные, густые волосы падали на плитку душа, вода струилась по спине. Груди Принцессы торчали, совершенные и дразнящие, ее тело вошло в ритм движений Маркуса, и девушка взяла все, что он мог дать ей.

Вампир убрал волосы Киопори в сторону. Его клыки прошли по гладкой коже там, где плечо соединялось с шеей, и он мягко прокусил плоть. Стоны последовали за криками чистого удовольствия, когда тело Киопори мгновенно накрыл другой мощный оргазм.

Маркус двигался быстрее и глубже, даря девушке очередной оргазм, пока она прижималась к стене душа, плача от удовольствия. Его собственное возбуждение выросло до предела, а затем вампир отправился за край с Киопори в чистом потоке экстаза. Он дрожал, изливаясь, понимая, что любил ее в тот момент больше, чем кого-либо или что-либо еще в своей жизни. Когда Маркус втянул клыки, он знал, готовить за нее, умереть за нее.

Жить для нее.

И следовать за ней в Долину Духа и Света, если Киопори когда-нибудь покинет его.

— Я был мертв, пока ты не пришла, — произнес Маркус глубоким, скрипучим голосом, все еще тяжело дыша. — И смирился с вечным существованием, рядом с Кристиной. — Он охрип от волнения. — Я, возможно, породил ее тело, но ты породила мою душу. Ты снова дала мне жизнь, Киопори.

Принцесса потянулась рукой назад, обнимая его за шею и повернула голову, чтобы накрыть рот вампира. Ее поцелуй сказал ему все, что она не могла сказать сама. Когда девушка, наконец, оторвалась, она посмотрела Маркусу в глаза.

— Ты мой мир, Маркус. В Румынии мы жили в страхе, словно тени самих себя. Моя судьба, меня погребли в землю, в одиночестве, только с сестрой и надеждой когда-то обрести спасение. — Ее улыбка была наполнена любовью. — Ты стал этим спасением, и мысли о том, что ты будешь со мной, внутри меня… До конца моей жизни… — Принцесса замолчала. — Нет ничего, что я не могу сделать для тебя, ничего, что я смогу не дать. Ничего, чем могу отплатить тебе за то, что ты мне дал.

Маркус обнял ее и крепко прижал к себе. После всех веков, войн, потерь, после тысячелетия жизни в таком болезненном одиночестве он, наконец, получил подарок, равный его жертвам. Получил больше, чем потерял.

Круг замкнулся.

Конечно, это заняло пятнадцать веков, но как же сладко было обладать Киопори теперь, когда он может, наконец, попробовать ее. Маркус уткнулся носом в волосы девушки, размышляя над ее словами: он никогда не будет мягким. Никогда не будет легко шутить или обладать стилем, остроумием, непринужденным характером Накари или Натаниэля. Никогда не обретет мягкость Кейгена. Грубость — это часть его властной личности. Потому что Маркус — именно тот, кто есть, учитывая все, что он пережил. Но почему-то эта женщина видела ругим. Она увидела душу, которую вампир не смог раскрыть. И Киопори любила его.

Она может дать ему все что угодно.

Разве Принцесса не знала, что Маркус уже получил самое лучшее? Разве не понимала, что теперь, когда она с ним, вампир имел все? Что еще может хотеть мужчина?

А потом жестокая реальность вернулась. Конечно, это еще не все, ему кое-что нужно.

Отчаянно нужно.

И тот факт, что вампир об этом забыл, даже на мгновение, говорил о том, сколько места в жизни занимает его судьба.

Маркусу Силивази был нужен сын.

Жертва искупления за грехи предков, чтобы стать свободным, раз и навсегда, от тени Кровавого Проклятья.

Глядя в глаза своей прекрасной супруги, вампир взял ее лицо в руки и поймал взгляд. Маркус повернул голову, чтобы посмотреть на небольшие цифровые часы на раковине, и запомнил время: три часа утра.

— Киопори, — прошептал он, делая паузу, чтобы накрыть мягким поцелуем ее губы. — Я хочу, чтобы ты забеременела сейчас.