Грейси позвонила в дверь городского дома Джеймса. «Только бы не упасть в обморок!» Вот оно. Задним числом Грейси понимала, что согласиться на сегодняшний обед с Джеймсом было глупостью. Она проснулась в пять утра, потому что предстояло нанести на торт последние штрихи декора. Потом она провела часы за рулем: нужно было доставить торт к сроку. В результате она осталась совершенно без сил, и у нее все болело. Но торт того стоил. Напряжение, адреналин и лихорадочная работа окупились, потому что торт получился замечательный. Достаточно было один раз взглянуть на мать и на дочь, и Грейси сразу поняла, что попала в точку. Торт получился именно таким, какой она себе представляла: достаточно элегантным и изысканным, чтобы подать его на модном приеме, но при этом в нем были учтены пожелания шестнадцатилетней девочки. Когда именинница обняла Грейси и прошептала слова благодарности, ее сердце переполнили радость и гордость.

Грейси безмерно гордилась результатом. Но и устала так, что дальше некуда. Как только торт был доставлен, из ее крови ушел адреналин, и у нее осталось одно желание: свернуться клубочком в своей кровати и спать целую неделю. Но вместо этого она пришла на свидание с профессором. Если бы от волнения у нее не подпрыгивало сердце, она бы уснула прямо здесь, на ступенях парадного входа. К счастью, Грейси достаточно устала, чтобы не задумываться о том, как сильно она хочет его видеть. Или о том, что она мечтала об этом дне с той минуты, когда Джеймс позвонил ей и назначил свидание. После этого они говорили по телефону только раз, чтобы обсудить детали ее приезда. Тогда Грейси была одна, но все равно говорила косноязычно. И это ее раздражало и смущало. Предаться более глубоким раздумьям на эту тему она не успела: Джеймс открыл дверь. У Грейси пересохло в горле: он выглядел великолепно. Его волосы были слегка растрепаны, он был без очков, так что взгляд зеленых глаз поразил Грейси прямо в солнечное сплетение. На нем были линялые джинсы и облегающая широкие плечи голубая футболка с белой полицейской будкой, на футболке было написано: «Доверьтесь мне, я доктор». Рядом с ним Грейси почувствовала себя растрепанной замарашкой. Джеймс улыбнулся и протянул руку.

– Можно тебе помочь?

Он взял ее сумку с вещами. Грейси заморгала и замерла на месте. Как только она переступит порог, все изменится.

Джеймс открыл дверь шире и жестом пригласил ее войти.

– Грейси, заходи, я тебя не укушу.

Она ожидала продолжения: «Если ты меня не попросишь», – которое обычно добавляют в таких случаях шутники. Но он же профессор, конечно, он этого не сказал. Грейси с трудом сглотнула и попыталась заставить себя сделать шаг. Несколько долгих мгновений они молча смотрели друг на друга, потом она наконец прочистила горло и шагнула в дом.

– Спасибо за приглашение.

Джеймс усмехнулся, и сердце Грейси подпрыгнуло в груди.

– Какие мы сегодня вежливые.

Грейси наморщила нос.

– Вообще-то я всегда вежлива. Со всеми, кроме тебя.

Она вошла в прихожую, и дверь с тихим щелчком закрылась у нее за спиной.

– Наверное, я везучий.

– Наверное.

Грейси услышала рядом с собой глухой стук и предположила, что это упала ее дорожная сумка.

– Я догадываюсь, что ты очень устала.

Его голос прозвучал близко. Слишком близко. Грейси кивнула.

Джеймс положил ей на спину горячую ладонь, которая обожгла ее кожу сквозь хлопковую ткань голубого топа и подтолкнула ее вперед. От неожиданности Грейси чуть не вздрогнула. Если Джеймс и заметил ее напряжение – а она была уверена, что заметил, – то он не подал виду. Грейси была как туго натянутая струна, а он, когда заговорил, казался абсолютно расслабленным.

– Сбрасывай туфли и пойди сядь с приподнятыми ногами, это поможет тебе расслабиться. Дай мне ключи от твоей машины, мне надо сбегать положить на приборную доску пропуск.

– Хорошо.

Грейси достала ключи из переднего кармана дамской сумочки, где она всегда их держала, и передала их Джеймсу. Он подвел ее к дивану и усадил в уголок, потом поднял ее ступни на диван, проведя руками вдоль ее ног в джинсах. Это был очень интимный жест, проявление заботы, Грейси сама толком не понимала, почему она позволила ему так с собой обращаться, разве что потому, что это было мило. И неожиданно.

– Как все прошло? – спросил Джеймс.

– Хорошо. – Грейси откинулась на спинку и положила голову на мягкую подушку. Или она смертельно устала, или у Джеймса в самом деле был самый удобный диван на свете. – У меня есть фотографии.

– Посмотрю, когда вернусь, а пока отдыхай. Я вернусь не позже, чем через минуту.

И он ушел.

Грейси огляделась. Дом Джеймса казался таким теплым и открытым, совершенно непохожим на него самого. Это правда? Или она только воображала, что чувствует его холодность, а в действительности это лишь еще один защитный барьер, который она поставила между ним и собой? Грейси расслабила плечи, и ее веки сами собой сомкнулись. Об этом она подумает потом. А пока она утонет в этих роскошных мягких подушках и будет радоваться, что наконец смогла поднять ноги. Ее веки отяжелели, она зевнула. Тело расслабилось, мысли куда-то уплыли.

– Грейси, – позвал откуда-то издалека мужской голос. – Грейси.

Она заворочалась, устраиваясь в теплом раю еще уютнее, и пробормотала:

– Уходи.

Глубокий низкий смешок все-таки вытянул ее из сна в бодрствование.

– Давай, просыпайся. У меня для тебя кое-что есть.

Наконец Грейси узнала этот голос. В то же мгновение она резко проснулась, раскрыла глаза и села на диване прямо.

– Где я?

– Ты заснула.

Джеймс сел на диван рядом с ней, она почувствовала тепло его бедра, прижатого к ее бедру. Грейси снова откинулась на подушки. Она не помнила, как заснула.

– Сколько я проспала?

– Минут сорок пять.

Грейси потерла глаза, потом запоздало сообразила, что, наверное, размазала тушь с ресниц по всему лицу. Должно быть, она выглядит ужасно.

– Прошу прощения, обычно я не отключаюсь, когда прихожу к кому-то в гости.

– Тебе не за что извиняться. Я уверен, у тебя был трудный день. Именно поэтому я для тебя кое-что приготовил.

Грейси недоуменно заморгала. Приготовил? Для нее?

– Что?

Он кивнул в сторону лестницы.

– И вот почему я не могу дать тебе поспать подольше. Пойдем, покажу.

Грейси облизнула сухие губы. Джеймс, словно он умел читать чужие мысли, тут же подал ей стакан с каким-то охлажденным напитком.

– Я рассудил, что тебе это понадобится.

Грейси с благодарностью взяла стакан и сделала глоток. Напиток оказался восхитительным, на вкус как вода с лимоном, но с примесью чего-то еще. Холодный и освежающий. Она выпила весь стакан, потом вопросительно посмотрела на Джеймса.

– Что это?

– Вода с лимоном и огурцом. Придает сил и помогает вывести токсины.

Обычно, когда Джеймс выдавал что-то из репертуара фанатов здорового образа жизни, Грейси отвечала грубостью, но сейчас она не смогла сдержать улыбки. Тем более что напиток оказался на удивление вкусным.

– Очень вкусно, спасибо.

Их взгляды встретились и удержали друг друга. Пространство между ними наполнилось теплом. Грейси жадно осматривала его черты. Может, Джеймс не был пропитан тестостероном, как мужчины, с которыми она обычно встречалась, но его окружала другая аура, даже более мощная. Грейси глотнула, не в силах отвести взгляд. Она хотела почувствовать его губы на своих. Она уже несколько недель думала о его поцелуях и не могла выкинуть эти мысли из головы.

Словно прочитав ее мысли, Джеймс опустил взгляд на ее рот, и его глаза цвета хвои потемнели. Ее губы приоткрылись в предвкушении. У Грейси захватило дух. Но Джеймс покачал головой и встал. Грейси охватило разочарование.

Он протянул ей руку ладонью вверх.

– Пойдем.

Грейси переключила внимание на его футболку. Какое отношение доктор имеет к полицейской будке? Она показала пальцем на его возмутительно впечатляющую грудь.

– Доктор?

Джеймс засмеялся.

– Этот из «Доктора Кто». Мне ее Мадди подарила на прошлое Рождество.

– Кто это?

Грейси оперлась на его руку, и когда его пальцы обвили ее пальцы, по ее руке словно прошел электрический разряд.

– Это фантастический сериал о путешественнике во времени, которого знали только как Доктора. – Джеймс повел ее за собой на второй этаж. – Если хочешь, мы можем посмотреть его через «Нетфликс».

– Хороший фильм?

– Классный.

Джеймс подошел к какой-то двери и открыл ее. Грейси увидела слабо освещенную спальню, откуда лилась нежная успокаивающая музыка. Ее сердце пустилось галопом, на одно короткое мгновение она подумала, что Джеймс собирается уложить ее в постель. Но потом из другой двери вышла невысокая женщина в белой рубашке и белых брюках.

– Мистер Джеймс, я готова.

Грейси растерянно посмотрела на него.

– Это еще что?

– Я подумал, что после трудного дня ты будешь усталой и у тебя будут болеть все мышцы, поэтому я организовал для тебя массаж. – Он показал на женщину, которая терпеливо ждала возле стола. – Это Роза. Она делает лучший массаж на свете. Так что следующие полтора часа ты будешь в хороших руках.

Грейси только и могла, что раскрыть рот от изумления.

– Ты это сделал для меня?

Он кивнул.

– Почему?

Джеймс пожал плечами, нахмурившись.

– Я думал, тебе это понравится.

Грейси покачала головой.

– Это уж слишком.

– Нет. Мне хотелось это сделать. К тому же, я думаю, наш эксперимент со свиданием пройдет лучше, если ты не будешь валиться с ног от усталости.

Грейси не верилось, что он это сделал. Джеймс ее ошеломил. Сразил наповал. Если бы он предложил ей бриллианты, она не удивилась бы сильнее. Черт, да это было лучше бриллиантов! Это было слишком.

– Мне не стоит…

– Не отказывай мне! – отрезал Джеймс.

От его слов Грейси почувствовала легкую дрожь внизу живота. Она прикусила губу, а потом положила руку на его руку выше локтя, надеясь этим неожиданным жестом выразить свою благодарность.

– Спасибо. Это самое доброе, что для меня когда-либо делали.

Джеймс потер ее руку костяшками пальцев. Грейси поежилась.

– Значит, тебя недостаточно баловали.

Вообще-то ее совсем не баловали. Мужчины обычно были сосредоточены на том, чтобы ее раздеть, а не заботиться о ней.

– Не знаю, что на это сказать.

– Скажи, что ты будешь получать удовольствие, и позволь Розе над тобой поколдовать. – Джеймс показал на закрытую дверь. – За этой дверью – гостевая ванная. Там есть джакузи с подогревом и суперсовременный паровой душ. Можешь пользоваться и тем и другим. Пока ты спала, я принес сюда твою сумку.

Он обо всем позаботился. Грейси впервые подумала, что, возможно, систематичный, чрезмерно организованный мужчина – это не так уж плохо. Благодарность так переполняла ее, что ей хотелось приподняться на цыпочки и мягко поцеловать Джеймса в губы. Но она не решилась. Она просто прошептала:

– Спасибо, Джеймс.

– Пожалуйста, – сказал он хрипловато. – А теперь иди.

Она пошла и отдала себя на попечение Розы.

Через два часа Грейси неторопливо спустилась вниз. Ее щеки порозовели, вокруг лица прыгали влажные кудряшки. Роза уже ушла, и Джеймс ждал, когда появится Грейси. Он положил книгу, которую перед этим читал, на живот и улыбнулся, стараясь не задаваться вопросом, есть на Грейси что-нибудь под большим махровым халатом или она надела его на голое тело. В таком халате она не должна была выглядеть сексуально, но это же Грейси. Эта женщина даже в мешке от картошки будет выглядеть соблазнительно.

Темные круги у нее под глазами исчезли, усталость, которая омрачала ее лицо, когда она приехала, тоже прошла. Грейси выглядела посвежевшей, ее щеки порозовели. Без макияжа в ее облике появилась невинность и ранимость, которые Джеймс никогда в ней раньше не видел. Она села на диван, в самый угол, как можно дальше от кресла, на котором сидел Джеймс, и поджала под себя босые ноги.

– Чувствуешь себя получше? – спросил он.

– Я чувствую себя великолепно. – Она улыбнулась теплой и нежной улыбкой. – Я такая расслабленная… как желе. Ты был прав, Роза – волшебница. Спасибо еще раз.

– Пожалуйста. Я рад, что ты довольна. Я догадывался, что тебе понравится, к тому же после такого тяжелого дня, какой наверняка был у тебя, хороший массаж никогда не помешает.

Грейси взяла в руку конец пояса халата и принялась его теребить.

– Тебе не нужно было это делать.

– Я хотел.

Она прикусила нижнюю губу, быстро посмотрела ему в глаза и сразу отвела взгляд.

– Почему?

– Я хотел сделать для тебя что-нибудь хорошее. Мне хотелось проявить о тебе заботу, потому что, как я подозреваю, о тебе не часто заботятся. Но были и эгоистичные мотивы: я не хотел, чтобы ты была изможденной. – Джеймс решил быть до конца честным. – Кроме того, если бы ты стала думать о кровати, я бы предпочел, чтобы это было не потому, что тебе до смерти хочется спать.

– Понятно. – Грейси снова потеребила халат. – Значит, ты не такой уж доблестный бойскаут.

– Точно. Однако я выполняю мое обещание быть джентльменом.

Джеймс все еще не был уверен, что заняться сексом с Грейси – хорошая идея, но он, приглашая ее на свидание, решил перестать притворяться, что это совершенно исключено. После тех выходных, когда проходил прием по случаю помолвки, плотина прорвалась, и Джеймс сомневался, что что-то может остановить поток. Да он и не хотел его останавливать.

Грейси беспокойно заерзала на диване, словно не могла найти удобного места.

– Ты же знаешь, что это глупая идея.

– Вероятно.

С этим Джеймс не мог спорить. Это была не самая блестящая его мысль, но он, к своему удивлению, обнаружил, что ему все равно. Ему было необходимо с ней закончить. Этот уикенд он был намерен довести до конца, несмотря ни на что.

– У нас нет ничего общего, – мягко проговорила Грейси. В ее голосе не слышалось ни намека на грубость, которую она обычно приберегала специально для него.

– Нет. Или, может быть, есть, только мы этого не сознаем.

– Сомневаюсь.

Хотя он и согласился с Грейси, ее уверенность, что они отличаются друг от друга почти как представители разных видов, его раздражала. Что было глупо и несправедливо, ведь Джеймс сам частенько концентрировался на их несовместимости, чтобы совладать со своим влечением.

– Однако что-то все-таки есть, не так ли?

Грейси пожала плечами.

– Если ничего нет, то почему ты здесь?

– Из любопытства.

Джеймс не стал спорить, а только усмехнулся.

– И это все?

– Ты отвлек меня от моей мысли.

– Это от какой?

– Что я ненавижу здоровое питание.

Джеймс кивнул, крепко сжав губы, чтобы сдержать улыбку. Потом самым что ни на есть серьезным тоном произнес:

– В таком случае мне нужно отменить заказ. Я забронировал столик в веганском ресторане сырой пищи, куда собирался тебя повести.

Грейси резко подняла голову, на ее лице уже появилась хмурая гримаса.

– Надеюсь, ты шутишь?

Джеймс засмеялся.

– Неужели ты правда думаешь, что я так мало о тебе знаю, что могу повести тебя в ресторан здорового питания?

Грейси пожала одним плечом. Кажется, рядом с ним она часто повторяла этот жест.

– Ты отказался есть мои капкейки, так что я не могу исключить и такое.

Ах да, война между ними из-за капкейков началась вскоре после знакомства. В доме Митча и Мадди они были вынуждены находиться вместе, и Грейси тогда вела себя очень враждебно и постоянно цеплялась к Джеймсу. И когда она предложила ему свои капкейки, он резко отказался, хотя, возможно, с его стороны это было ребячеством. Каким-то образом битва разрослась до размеров полномасштабной войны, и между ними возникло противостояние на почве ее выпечки. Это звучало нелепо, да и было нелепо в действительности, но вот так вышло. В эти выходные Джеймс собирался показать Грейси, что он все-таки не безнадежный зануда.

Джеймс вздохнул с таким выражением, как будто речь шла о тяжкой обязанности.

– Ладно, когда ты сделаешь капкейки в следующий раз, я их поем.

Несколько секунд Грейси молча смотрела на него, потом заметила:

– Знаешь, большинство людей не считают поедание капкейков тяжким трудом.

– Я – не большинство людей.

У Джеймса имелись причины быть таким, каким он был, он знал, почему ему необходимы дисциплина и контроль над собственной жизнью. Другие могли их и не понимать, но для него эти причины были разумными. Дисциплина и упорядоченность спасли его в те времена, когда он думал, что его спасти невозможно, и он не собирался просить за это прощения.

– К твоему сведению, я не потому предпочитаю здоровую пищу, что хочу тебя оскорбить. Я так питался задолго до знакомства с тобой.

Грейси повертела в руках кончик пояса халата.

– Тогда почему это выглядит как оскорбление?

– А вот это ты мне расскажи.

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– У меня такое чувство, что ты меня осуждаешь.

Джеймс опешил. То, что она сказала, было настолько далеко от его мыслей о ней, что поначалу он даже не знал, что ответить.

– Откуда ты вообще это взяла?

– Ты кричишь на Шейна, когда он ест «Читос».

Джеймс растерялся. Он не понимал, как одно связано с другим.

– Ну да, и что? Он мой брат. Он регулярно достает меня по поводу моего питания и тренировок. А я в ответ достаю его по поводу вредной еды. Братья так себя и ведут.

– Значит, ты будешь есть «Читос»?

Лицо Грейси озарило то, что Джеймс мог определить только как надежду.

– Господи, нет, конечно. Ты знаешь, сколько в них всякой химии?

Джеймс не хотелось обманывать ее ожидания, но он не желал притворяться. Даже ради нее. Грейси поникла, ее пальцы крепче сжали пояс халата.

– Вот видишь? Это я и имела в виду.

– Как обычно, логика твоего мышления от меня ускользает. – Джеймс подался вперед в кресле и поставил локти на колени. – Какое отношение моя нелюбовь к «Читос» имеет к тому, что я якобы тебя осуждаю?

Грейси открыла рот, что-то бессвязно пролепетала и снова замолчала.

– Я просто говорю, что поэтому-то мы и несовместимы.

– Все равно не понимаю. Ты так любишь «Читос», что требуешь, чтобы каждый парень съел пакет этих чипсов, прежде чем ты согласишься пойти с ним на свидание? Если это так, то наше свидание не состоится.

Грейси несколько мгновений смотрела на него широко раскрытыми глазами, потом на ее губах появилась дрожащая улыбка.

– Нет, конечно. У меня нет фетишей.

– Ни одного? – Джеймс нахмурился, понимая, что ему нравится ее поддразнивать. – Вот уж не ожидал от такой раскрепощенной девушки. Какое разочарование, я-то думал, что смогу научиться у тебя кое-чему новенькому.

Грейси вздохнула и передвинулась, полы халата немного распахнулись и приоткрыли часть ноги выше колена, но она быстро запахнула их снова.

– Не меняй тему.

– Я эту тему даже не понимаю. Пытаюсь, но не могу понять, как одно связано с другим.

Подтекст никогда не был его сильной стороной.

– Дело в том… просто… ну, я ем пиццу, и если кто-то сидит рядом и осуждает мой выбор еды, это портит все удовольствие.

– Грейси, я тоже иногда ем пиццу. Я не робот.

– Никогда не видела.

– Это не означает, что я никогда ее не ем. Знаешь, что я думаю? Это ты меня осуждаешь. Ты меня осуждаешь и предполагаешь, что я делаю то же самое. А я этого не делаю. Если я когда-нибудь думал о том, что ты ешь, то только когда представлял, как я это с тебя слизываю. Не больше и не меньше. – Казалось, эти слова поставили Грейси в тупик. Она снова принялась теребить пояс халата, поэтому Джеймс продолжил: – Когда я готовлюсь к соревнованиям – а когда ты в последний раз провела со мной какое-то заметное время, я как раз к ним готовился, – я ем здоровую пищу, потому что это влияет на мои результаты. Может, я и не фанат спорта, как Шейн и Эван, но у меня тоже есть дух соперничества, и я хочу улучшить свой результат. Когда готовишься к марафонскому забегу, нездоровая пища хорошим результатам не способствует. Но я не тиран и не жду, что все остальные будут следовать моему примеру. Теперь тебе все понятно? Или осталось что-то еще?

Грейси долго не поднимала глаза, потом наконец неуверенно проговорила:

– Значит, тебе не важно, что я неспортивная? У меня совсем нет накачанных мускулов.

С какой стати она думала, что это имеет для него значение? Ну да, ее фигура пышнее, чем требует индустрия моды, точно так же, как фигура Мэрилин Монро в наше время не считалась бы модной. И Грейси сознает, как она действует на мужчин. Он уже наблюдал, как она снова и снова пользуется этим для своей пользы. Так почему же она думала, что ему нужно, чтобы у нее были накачанные мускулы?

– Грейси, я видел, как мужчины спотыкались на ровном месте, когда ты просто проходила мимо них по улице.

Она пожала плечами.

– Да, ну и что?

– У тебя изумительная фигура, и ты это прекрасно знаешь.

Она снова пожала плечами.

– Я видела твою бывшую подружку.

Мысль, что Грейси могла хотя бы немного, самую чуточку ревновать к Линдси, показалась Джеймсу совершенно невероятной. А еще эта мысль обрадовала его как мальчишку. Инстинкт подсказывал ему, что глупо улыбаться во весь рот – не лучшее поведение в данном случае, – поэтому он сохранил невозмутимый вид.

– Бывшую подружку.

– Но все равно, разве ты когда-нибудь встречался с такой, как я?

– Грейси. – Джеймс выдержал паузу, дожидаясь, пока она встретится с ним взглядом. – Большинству мужчин за всю жизнь не удается встретить такую женщину, как ты, не говоря уже о том, чтобы с ней встречаться.

Грейси нахмурилась, ее лоб пересекли две складки.

– Ты не понял, дело не в этом. Я говорю не о внешности, а о важных вещах, например о совместимости. Я никогда не буду вместе с тобой тренироваться, чтобы пробежать марафон.

– Отлично. Я порву твой график тренировок. Я планировал, что ты начнешь завтра ровно в шесть утра.

– Не вздумай шутить! – Грейси заправила за ухо прядь волос. – Я не собираюсь для тебя меняться.

Этот разговор вызвал у Джеймса головную боль.

– Мы собираемся на свидание, и может статься, что к концу его мы станем друг другу противны. Не рановато ли беспокоиться о том, что я попытаюсь тебя изменить?

– Может, ты думаешь, что я говорю глупости, – сказала Грейси, снимая с халата воображаемую соринку, – но у меня нет большой семьи, как твоя, у меня есть только Сэм и друзья, которые, если ты еще не заметил, состоят в основном из членов твоей семьи.

Джеймс потер рукой подбородок.

– Я не думал об этом в таком ключе.

– Они для меня важны, я не хочу их терять.

Он сплел пальцы и опустил руки между раздвинутыми коленями, обдумывая ее слова.

– Я тоже этого не хочу. Я вижу только два варианта: провести вместе этот уикенд и посмотреть, что будет. Или минимизировать потери и закрыть дверь на этом влечении.

Она шумно выдохнула через рот и снова заерзала на диване.

– Зачем тебе понадобилось поцеловать меня?

Его губы дрогнули.

– В этом ты должна винить только себя.

Ее глаза дерзко блеснули, и выражение лица прояснилось.

– Меня? Почему это я должна винить себя?

Он усмехнулся и вскинул руки.

– Ты же предложила мне заняться сексом.

Грейси закатила глаза.

– Ну откуда мне было знать, что ты можешь быть по этой части хоть сколько-нибудь хорош?

В одно мгновение настроение изменилось, воздух между ними наэлектризовался напряжением. Внимание Джеймса переключилось на ее сочные губы, о которых он мечтал. Он понизил голос:

– Ты же знаешь, как ненавидишь все это чрезмерное умствование и расчетливость?

Грейси быстро облизнула нижнюю губу.

– Да.

– Это можно использовать во зло.

Она глотнула.

– Понятно.

Их взгляды встретились. В глазах горел жар. Подводное течение едва сдерживаемого желания только ждало подходящего момента, чтобы утянуть их в глубину.

– Значит, обед.

Он не спрашивал, потому что вопрос в сущности не стоял. Грейси медленно кивнула.

– Обед.