Грейси стояла возле кухонного окна, смотрела, как над плакучими ивами, окаймляющими ее задний двор, поднимается солнце, и на ее лице расплывалась широкая улыбка. Вчера ночью она проговорила с Джеймсом два часа. Она рассказала ему о новых заказах, о бесконечном списке у нее в голове, поделилась своими переживаниями по поводу управления бизнесом, а он слушал. По-настоящему слушал. В точности как она ожидала. По мере их разговора ее паника ослабевала, Джеймс сделал так, что к концу беседы у нее возникло ощущение, что она может сделать все.
Зазвонил телефон. Грейси в мечтательном расположении духа сняла трубку, не посмотрев, кто звонит.
– Алло.
– Итак, Мадди говорит, что ты скрываешь от нас какого-то мужчину.
Сесилия.
Грейси вздохнула. У нее готово было вырваться признание, но она придержала язык.
– Она ошибается.
– Ты ведь не решила предпринять что-нибудь по поводу Джеймса?
Грейси чуть было не ахнула, но сдержалась в самый последний момент.
– Нет, господи, конечно нет!
С Джеймсом все было еще слишком новым. И слишком неопределенным. И когда между ними все будет кончено, когда они, наконец, смогут выкинуть друг друга из головы, лучше, чтобы об этом не узнал никто из их друзей и родственников. Грейси помнила, как Мадди однажды сказала, что делилась своими секретами только с одним братом – с Джеймсом. И теперь Грейси понимала почему. Он бы никому не рассказал. И когда их отношения закончатся, она сможет делать вид, будто между ними ничего и не было. И он ей позволит.
– Ты колебалась, – сказала Сесилия.
– Нет.
Грейси посмотрела на часы, установленные в духовке.
– Тебе больше некого доставать в шесть пятьдесят утра?
– Нет. Из всех, кого я знаю, ты единственная уже встала.
– Мне повезло, – сказала Грейси.
– Если бы это был парень, ты бы мне сказала?
Грейси скрестила пальцы за спиной.
– Конечно. Какие у тебя планы на сегодня?
– В основном встречи с клиентами. Ты уклоняешься от темы.
Грейси прижала палец к виску.
– Тебе надо было бы стать адвокатом, как твой брат.
Сесилия засмеялась.
– Я пыталась, не пошло. Мне намного больше нравится исправлять то, что напортачили другие.
И в этом деле подруга была чертовски хороша. При ее связях в городе и в условиях интересного политического пейзажа Чикаго молва о мастерстве Сесилии как пиарщика распространялась с рекордной скоростью. И с такой же скоростью рос впечатляющий список ее успехов в восстановлении имиджа. У нее был уже полный список клиентов.
В кухне Грейси сработал таймер.
– Сисси, мне нужно вынимать выпечку из духовки.
В трубке послышался театральный вздох.
– Хорошо. Я позвоню тебе позже.
– Отлично.
Грейси повесила трубку. Поскольку она не вынашивала тайные планы встретиться с Джеймсом в ближайшие три недели, сплетни в конце концов должны угаснуть. Три долгих недели. Грейси подошла к печи и достала лист с печеньем. Она ждала встречи с Джеймсом с нетерпением. У нее были планы. И она собиралась осчастливить Джеймса.
Джеймс сидел в своей кухне вместе с Джейн и пил после пробежки. После его разговора с Грейси прошло девять дней. Сегодня он дал себе особенно большую нагрузку – задал такой изнуряющий темп, что Джейн осталась позади на тридцатой минуте. Джеймс нуждался в тяжелой пробежке, это был единственный способ держать под контролем накопившуюся сексуальную энергию. Каждую ночь перед сном, лежа в кровати, он как минимум час разговаривал по телефону с Грейси. Джеймс не вполне понимал, как это случилось, но разговоры с ней вошли у него в привычку. Стали частью его распорядка дня, без которой он не мог обойтись. Она говорила с ним обо всем и ни о чем. Он узнал, какой ценой обошлась ей болезнь ее матери, как она отказалась от своей мечты о кулинарном образовании, чтобы ухаживать за матерью. Грейси рассказала об интуиции Сэма и о своем беспокойстве, что из-за этой способности он держится от других на расстоянии. Она рассказала о своем отце, о его жестокости. О том, как она сердилась, что ее мать остается с мужем. О своем чувстве безнадежности, когда она видела, что мать умирает. Говорила она и о своем бизнесе, о своих планах и страхах. И Джеймс, к собственному удивлению, в ответ стал ей открываться. Он поделился с ней секретами, которыми ни с кем никогда не делился. Неприятными воспоминаниями о том, как его травили в школе. Теплыми воспоминаниями о жизни в большой семье. Он рассказал ей о драгоценных моментах с отцом, когда отец брал его с собой на рыбалку и они разговаривали. Не о футболе или спорте – темах, преобладавших в разговоре, когда рядом были его братья, – но о вещах, которые интересовали Джеймса. О науке, истории, о безграничности Вселенной.
Хотя ему не удалось убедить ее посмотреть сериал «Светлячок», но он заинтересовал ее фильмом «Доктор Кто», и иногда они смотрели какую-нибудь серию. Он слушал, как Грейси смеется, ахает, взвизгивает от удивления, и впитывал все это как губка. Джеймс изучал ее, узнавал, никогда еще ни одной женщине он не уделял столько времени.
Джейн слушал, как ее голос становился более низким и чуть хрипловатым, когда разговор принимал сексуальный оттенок. Он слушал, как она стонала, доводя себя до оргазма, а потом удовлетворенно вздыхала и с придыханием, как Мерилин Монро, шептала ему в ухо «спасибо». Что бы ни происходило в течение дня или о чем бы они ни говорили, последним, что Джеймс слышал перед тем, как погрузиться в сон, был голос Грейси. И его сны становились все более сексуальными.
Щелк! Перед его носом мелькнули пальцы. Джеймс заморгал и увидел, что сидит на своей кухне. Реальность вернулась. Джейн смотрела на него и улыбалась.
– В чем дело?
Она показала на часы над кухонным шкафом.
– Ты ведь сознаешь, что последние десять минут грезил наяву?
Нет, он этого не сознавал. Джеймс нахмурился.
– Я не грежу наяву.
– Осмелюсь с тобой не согласиться. – Джейн рассмеялась и затянула конский хвост потуже. – Здорово тебя зацепило.
Джеймс не был готов обсуждать с кем-то Грейси. Ему нравилось быть с ней в их маленьком частном мирке, и он не хотел, чтобы это кончалось. У него было ощущение, что как только в их мирок вторгнется внешний мир, он окружит их и поглотит. Джеймс отрицательно покачал головой.
– Нет. Я себя полностью контролирую.
– Чушь собачья, – рыкнула Джейн. – По правде говоря, таким я тебя никогда не видела. Даже в начале твоих отношений с Линдси.
Джеймс подумал о том, как при виде номера Грейси на экране его телефона его сердце начинает биться чаще. Как ему не терпится встретиться с Грейси. С Линдси он такого никогда не испытывал, да и с любой другой женщиной тоже. Он вздохнул.
– Хватит драматизировать. Я провел с ней один уикенд. Не велика важность.
– Почему ты такой неразговорчивый? Лучший друг из тебя просто ужасный, – посетовала Джейн недовольным голосом.
Джеймс сделал большой глоток из бутылки с водой.
– Возможно, ты путаешь меня с женщиной. Я слышал, что по части обсуждения чувств они гораздо лучше.
Джейн закатила глаза.
– Ты просто невозможен. Умоляю, имей жалость ко мне. Энн сводит меня с ума, она требует подробностей.
В дверь позвонили. Джеймс встал и улыбнулся Джейн.
– Можешь сказать Энн, что мы провели приятный уикенд и смогли преодолеть некоторые из наших разногласий.
Он пошел к двери.
– Неблагодарный! – крикнула ему вдогонку Джейн. – Я помогла тебе вернуть девушку твоих грез, а ты мне ничего не рассказываешь!
Открыв дверь, Джеймс успел увидеть, как служащий «Федекс» запрыгивает в свой грузовик и отъезжает от дома. Джеймс опустил взгляд и увидел, что у его ног стоит большая коробка. Довольно странно, если учесть, что Джеймс ничего не заказывал. Он поднял посылку и прочел обратный адрес. Посылка была от Грейси. Джеймс вернулся в дом и поставил посылку на центральный кухонный стол.
Логика подсказывала, что, если он не хочет новых вопросов, лучше подождать и открыть посылку после того, как Джейн уйдет. Но он не мог ждать, любопытство оказалось сильнее терпения. Как и во всем, что было связано с Грейси, ему было трудно владеть собой.
Джейн с любопытством посмотрела на посылку.
– Что это?
– Не знаю.
Джеймс достал из выдвижного ящика ножницы и открыл коробку. Внутри между охлаждающими пакетами и пузырчатой упаковочной пленкой оказались три контейнера. На самом верху лежала записка. Джеймс взял ее и стал читать:
«Эти протеиновые батончики помогут тебе продержаться до тех пор, пока я не приеду и не сделаю еще. Мне было невыносимо думать, что ты ешь те жесткие и безвкусные как картон батончики, которые хранятся в твоей кладовке.Грейси».
Я сделала батончики трех видов.
С шоколадом и арахисовым маслом. Моя вера в тебя была восстановлена, когда ты сказал, что твои любимые конфеты – шоколадные «Рисез» с начинкой из арахисовой массы.
Малиновые. Я заметила, что это единственные ягоды, которые есть в твоем холодильнике.
С черникой и миндалем. Ты столько распространялся о том, какие это незаменимые суперпродукты и как они необходимы в рационе каждого человека, что я подумала, эти батончики заставят тебя заткнуться.
Их можно хранить в холодильнике неделю. Лишние убери в морозилку до тех пор, пока они не понадобятся. К твоему сведению: я привезу с собой капкейки с соленой карамелью и сливочной помадкой, и ты будешь их есть. Я не погнушаюсь тебя подкупить и/или заставить подчиниться моей воле. Так что не знаю, что тебе делать, поголодай, что ли, один день до моего приезда, посиди на одной пророщенной пшенице, если надо, потому что ты будешь есть капкейки.
Джеймс в изумлении достал из коробки три контейнера и открыл их. Внутри оказались батончики, завернутые поштучно.
Джейн расширила глаза.
– Ну и ну, что это?
Джеймс был так ошеломлен этим жестом Грейси, что даже забыл об осторожности.
– Это протеиновые батончики. Их сделала Грейси.
Джейн выбрала шоколадный батончик с арахисовым маслом и откусила кусочек. Откусила – и застонала так, что посрамила бы любую порнозвезду. Проглотив, она сказала:
– Это не может быть полезным. Ни за что.
Джеймс тоже взял батончик и откусил. Вкус буквально взорвался у него во рту, и у него возникла только одна мысль: если бы Грейси продавала эти батончики, она бы заработала состояние. Она каким-то образом ухитрилась сделать так, что батончик был на вкус как настоящая конфета с арахисовой пастой, а не ее бледная имитация.
– А я уверен, что они полезные.
Он достал из ящика нож и отрезал по небольшому кусочку от батончиков двух других видов. Они оказались такими же фантастически вкусными. Джеймс понял, что теперь, когда он их попробовал, он не сможет съесть ни один покупной батончик. Никогда в жизни. Грейси испортила его навсегда.
Джейн покачала головой, мыча от удовольствия.
– Как она это делает?
– Понятия не имею, – ответил Джеймс.
Он был все еще под впечатлением. Еще никто никогда в жизни не проявлял более чуткой заботы о нем. Джейн отложила батончик, вытерла руки салфеткой и придала своему лицу серьезнейшее выражение.
– А теперь, Джеймс Донован, слушай меня, и слушай хорошенько. Не вздумай, я повторяю, не вздумай упустить эту женщину. Ты меня понимаешь? Если ты ее отпустишь, это будет самой большой ошибкой за всю твою жизнь.
Джеймс ни за что бы в этом не признался, но в эту минуту он был целиком и полностью согласен с Джейн.
С тех пор как Грейси стала время от времени в течение дня разговаривать с Джеймсом, у нее вошло в привычку держать телефон под рукой. Так что, когда телефон зазвонил, по ее лицу расплылась широкая улыбка. Наверное, Джеймс получил посылку с ее батончиками. Сэм был в кухне и наблюдал за ней в своей обычной манере, поэтому Грейси повернулась к нему спиной и только после этого ответила на звонок.
– Привет, – сказала она, не в силах скрыть возбуждение в голосе.
– Ты очень хорошо потрудилась.
Низкий, плавный голос Джеймса скользил по ее коже, как ласка, согревая все ее тело.
– Ты их получил?
Она зажала телефон между плечом и ухом и выключила миксер, чтобы лучше слышать.
– Получил. Ты превзошла себя. Со мной была Джейн, и мы с ней поспорили, потому что я отказался дать ей батончиков с собой. – Он понизил голос на целую октаву. – Когда дело касается тебя, я становлюсь эгоистичным.
Сердце Грейси пропустило удар, в животе стало жарко.
– Я могу сделать немножко и для нее.
– Она будет любить тебя вечно.
«А ты будешь любить меня вечно?» Эти слова пришли Грейси на ум совершенно неожиданно и застали ее врасплох. Она схватилась за край кухонного стола. «Нет. Нет. Нет». Она из тех, с кем развлекаются, «навсегда» – это не про нее. Грейси прочистила горло.
– Я бы хотела быть у нее на хорошем счету.
– Ты и так на хорошем. Джейн и Энн мне уже плешь проели, требуя, чтобы я привез тебя к ним, когда ты в следующий раз будешь в городе.
Помня, что у нее за спиной Сэм, Грейси сказала:
– Это мне подходит.
– Хорошо. – Джеймс помолчал. Грейси закрыла глаза, слушая звук его дыхания. Потом он сказал: – Спасибо, малышка. Это лучший подарок, какой мне только приходилось получать.
– На здоровье, – ответила Грейси, чувствуя, как у нее перехватывает дыхание.
– Мне придется найти способ тебя отблагодарить.
– Не нужно, я сама этого хотела.
Грейси хотелось доставить ему удовольствие.
– Я что-нибудь придумаю. Ты разместила в газете объявление, что тебе требуется помощница?
После долгих обсуждений и раздумий Грейси решила нанять помощницу, чтобы управиться с массой заказов из Чикаго. Это был серьезный шаг, до сих пор она все делала одна, но как только она это решила, она сразу поняла, что это было правильное решение.
– Разместила. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Рад за тебя. Отпускаю тебя продолжать работу, но я должен был позвонить тебе и поблагодарить. Поговорим вечером.
Грейси не могла дождаться этого часа. Вечер становился ее любимым временем суток. Скользнуть под прохладную хлопковую простыню, лежать в темноте и слушать в трубке его невероятный голос. Она подозревала, что теперь не смогла бы без него заснуть. И это ее все больше тревожило. Джеймс стал входить у нее в привычку. Даже больше чем в привычку, если быть честной. Он становился ей необходим.
– Звучит неплохо.
Грейси тяжко вздохнула и вернулась к работе – и тут оказалось, что она совершенно не помнит, на чем остановилась. Она только вспомнила, что готовила свадебный торт на субботу. Она подошла к столу, чтобы взять список, и обнаружила, что за ней наблюдает Сэм. Грейси улыбнулась ему с невинным видом.
– Ну, какие у тебя планы на сегодня?
Несколько долгих секунд он не отвечал. Потом сплел пальцы за головой и откинулся назад вместе со стулом.
– Еще не готова расколоться?
Грейси расправила плечи.
– Не понимаю, о чем ты.
– Должно быть, тебя сводит с ума то, что ты ни с кем не говоришь.
Сэм был прав, это действительно сводило ее с ума. Особенно когда эмоции пребывали в таком смятенном состоянии. Но Грейси все равно не собиралась рассказывать Сэму. Да и кому бы то ни было. Вместо ответа Грейси просто пожала плечами. Сэм наклонился вперед, так что ножки стула коснулись пола.
– Ты только осложняешь жизнь самой себе.
– Со мной все в порядке. – Чтобы сменить тему, Грейси добавила: – Сегодня сходила в редакцию газеты и дала объявление о поиске помощницы. В Интернете тоже разместила. Я это тебе рассказываю, потому что мне нужно, чтобы ты тоже встретился с тем, кого я решу нанять. Ведь ты тоже тут живешь.
– И тебе нужно, чтобы я их прочитал.
Грейси сверкнула улыбкой.
– Конечно.
Сэм прищурился.
– Но чтобы я прочитал твою ситуацию, ты не хочешь?
Искушение было велико, оно подтачивало ее решимость. С годами Грейси поняла, что предвидения Сэма – это обоюдоострый меч, и иногда лучше не знать. Но как понять, это один из тех случаев или нет? Она натужно глотнула и замотала головой.
– Ну ладно. Делай по-своему.
Он встал и потянулся, весь такой неспешный и ленивый, что Грейси захотелось чем-нибудь в него запустить.
Да, ей нужно, чтобы все именно так и было. По ее. По крайней мере до тех пор, пока она не разберется, как вышло, что она так сильно привязалась к Джеймсу. И что же ей с этим делать.