Дверь спальни захлопнулась, и звук этот эхом звучал у нее в ушах еще несколько секунд. Сердце Мадди гулко колотилось, и она, предвкушая то, что должно было произойти, едва удерживалась от сладострастных стонов. Да, она твердо решила взять то, чего хотела, – но почему же ей вдруг стало не по себе?..
Как завороженная, она смотрела на огромную кровать Митча с прекрасным, массивным резным изголовьем. Она сможет сделать это. Она хочет это сделать.
Теплые ладони Митча накрыли ее обнаженные плечи, и от этого восхитительного тепла у нее перехватило дыхание.
– Что, передумала? – прошептал он ей в ухо.
Мадди по-прежнему смотрела на постель.
– Нет. Просто нервничаю.
Митч скользнул горячими ладонями по ее грудям.
– Принцесса, мы будем делать только то, что ты захочешь.
Чувствуя, как сердце грохочет о ребра, она пропищала:
– Я просто… не знаю…
Мадди уставилась на шоколадного цвета одеяло – такое же мягкое и манящее, как прошлой ночью. Но почему-то она не могла шагнуть к кровати – словно приросла к полу.
– Принцесса, чего ты не знаешь?
Она судорожно сглотнула – и выпалила:
– Я не так себе все это рисовала.
Он снова обнял ее за плечи.
– А что ты себе рисовала?
Она тихонько вздохнула.
– Ну… я думала, что буду ошеломлена страстью. Думала, что мне не придется слишком уж раздумывать о том, что делаю. – О боже, что она говорит?! Говорит так, словно не хочет его!
Митч усмехнулся и прошептал ей в ухо:
– Было бы легче, если бы я взял тебя там, у реки?
Мадди утвердительно кивнула. Ах, почему она такая? Почему не может взять контроль над ситуацией, как взрослая женщина?!
Он отступил от нее, лишая своего тепла. Стоя прямо перед ней, провел ладонью по ее щеке и заглянул ей в глаза.
– Мадди, ты мне веришь?
– Н-не знаю. Хочу верить.
– Замечательно, – кивнул он с улыбкой. – Расскажи о своих тревогах.
Миллион сценариев и все – жуткие – мгновенно хлынули, точно ужасные видения. Нет-нет, она не могла признаться, потому что тогда все погубит, испортит. Хотя… наверное, и так уже испортила…
Собравшись с духом, Мадди проговорила:
– А что, если ничего не получится?
– Тогда попытаемся еще раз.
Она нахмурилась и спросила:
– Но ты не станешь уверять меня, что это – сказочно?
– Нет, не стану.
– Почему?
– Потому что это будет бережным с тобой обращением, – ответил он с ухмылкой.
Мадди рассмеялась и толкнула его в грудь.
– Я не это имела в виду!
– Не это?.. – Он снова сжал ее руку. – Хочешь, чтобы я говорил, какой я замечательный? Чтобы уверял, что ты кончишь так, как никогда еще не кончала?
– Хм… – Мадди задумалась. И тотчас же сообразила, что Митч был прав. К тому же он был честен с ней, и это – самое главное.
Она заглянула в его золотистые глаза и спросила:
– А ты не волнуешься, верно?
– Не волнуюсь, принцесса.
– А почему?
Его пальцы скользнули по ее шее, и она тихо застонала. А он улыбнулся и сказал:
– Вот поэтому.
Мадди затрепетала и судорожно сглотнула.
– Да, сейчас это так. Но что, если через секунду я застыну?
– Значит, застынешь. И мы сбавим темп. Нам некуда спешить, принцесса.
Она немного успокоилась. Но все же спросила:
– А если это будет… кошмаром, сплошным несчастьем?
Он ухмыльнулся.
– Значит, будем наслаждаться кошмарным несчастьем.
Мадди невольно улыбнулась при мысли о постельных сценах, пришедших ей на ум. Ха, смешно! Но что если она…
– А вдруг я решу, что хочу остановиться?
Митч расплылся в улыбке.
– Тогда остановимся.
– И никаких вопросов?
– Никаких. – Он обнял ее, и они вместе сделали шаг к кровати.
– А если мне не понравится то, что ты делаешь?
– Скажешь, что именно тебе не нравится.
– Ты не обидишься?
– Нет, нисколько. Более того, я настаиваю, чтобы ты сказала, если что-то тебе не понравится.
– И ты остановишься?
Он пожал плечами.
– Ну… это будет зависеть…
– От чего? – Она насторожилась.
Митч склонился к ее уху и тихо сказал:
– От того, действительно ли тебе не понравится – или ты просто разнервничаешься.
Она замерла на мгновение:
– Но как ты определишь?..
– Очень просто. – Он коснулся пальцем ее нижней губы. – Тело редко лжет. Почти никогда.
Мадди нахмурилась. Неужели это правда? Но почему же ее тело постоянно ей лгало? Или не лгало?
Перехватив его пристальный взгляд, она тихо спросила:
– Я тебя не раздражаю?
– Нет, разумеется, – ответил он просто, спокойно и честно.
– Но почему? Ведь я сама себя раздражаю!
– А меня – нет. И я хочу, чтобы ты была в себе уверена. – Он пригладил ее волосы. – Кроме того… Все вроде бы как правильно, не так ли?
Она нахмурилась и пробурчала:
– Но я не хочу быть правильной.
– А жаль. – Митч поцеловал ее в щеку. – Ты очень милая, хорошая и правильная.
– Но если это так… Я не хочу этого!
– А чего ты хочешь? – Он взглянул на нее с искренним любопытством.
Мадди густо покраснела. Ох, она его доняла!
– Так чего же ты хочешь? Скажи…
– Ну… хочу быть страстной и жаркой, – пробормотала Мадди в смущении.
– Жаркой и страстной – одновременно? – спросил он с веселой улыбкой.
– Ну да… А разве не так должно быть? Да, конечно, я не такая утонченная, как твои…
– Поверь, принцесса, тех холодных и утонченных женщин, что были у меня когда-то, мне хватит на всю оставшуюся жизнь.
Она взглянула на него с удивлением и захлопала ресницами. А он зацепился пальцем за ее шорты и прошептал:
– Поверь, принцесса, я еще ни одну женщину не хотел так сильно, как хочу тебя.
Мадди с трудом сглотнула – в горле у нее внезапно пересохло.
– Ты хочешь… меня?
– С той самой секунды, как ты вошла в мой бар.
– Я?.. Когда вошла? – Она еще больше смутилась. – А что, если я не смогу?.. Ну, ты знаешь… – Она залилась краской.
– Не сможешь кончить? – Он широко улыбнулся.
Мадди кивнула и потупилась.
– Что ж, тогда я в следующий раз буду стараться больше, вот и все. – Митч снова расплылся в улыбке.
– А ты не расстроишься?
Он весело рассмеялся.
– Нет, нисколько. Хотя, возможно, скончаюсь от героических усилий.
Мадди тоже рассмеялась.
– Болван!
– Ну вот… – Митч изобразил огорчение. – Так всегда получается, когда задают вопросы с подвохом.
И тут Мадди вдруг почувствовала, что тревога покидает ее. Снова рассмеявшись, она сказала:
– Ну тогда ладно.
– Уверена?
– Да, абсолютно. – В следующее мгновение Мадди вдруг поняла, что уже стоит у самой кровати. – Эй, как это у тебя получилось?! – воскликнула она с веселым удивлением.
– Я довольно ловкий, – ответил Митч с ухмылкой.
– Ты точно знал, что я не откажусь?
– Принцесса, если бы ты собиралась отказаться, давно бы так и сказала. – Митч приподнял ее и бросил на матрас, после чего улегся с ней рядом. И выглядел он при этом грозным хищником, подобравшимся к своей жертве.
– Ты очень… плохой, – задыхаясь от возбуждения, пробормотала Мадди.
Он ухватил ее за щиколотки.
– Да, верно! И не забывай этого!
О боже! Ее соски превратились в твердые бусинки, и она попыталась откатиться, но Митч тотчас же придавил ее к матрасу. С улыбкой взглянув на ее груди, он пробормотал:
– Вот видишь? Тело не лжет.
Судорожно сглотнув, Мадди пробормотала:
– Да-да, плохой, плохой, к тому же…
– А я думал, тебе нравится, когда я бываю немного плохим, – перебил Митч. И снова улыбнулся..
У Мадди перехватило дыхание. Откуда он мог это знать? «А может, я такая порочная?» – подумала она со вздохом.
И тут он поцеловал ее, тем самым избавив от всех тревог.
Губы Мадди тотчас же приоткрылись, и Митч воспользовался этим – теперь его поцелуй стал яростным и исступленным; наконец-то он не сдерживал себя!
Мадди восхитительно извивалась под ним, сводя его с ума, а он целовал ее с восторгом собственника – целовал, увлекая и ее, и себя в то сладострастное бездумное забытье, которого оба жаждали.
О, он знал, что так будет! В отличие от нее, он никогда в этом не сомневался.
Тут Митч наконец-то прервал поцелуй и укусил ее в шею. И Мадди снова стала метаться. Она извивалась и стонала, пытаясь высвободиться, но он, улыбнувшись, прошептал ей на ухо:
– Я буду ласкать тебя, пока не закричишь. А потом начну трахать, так, что будешь чувствовать меня и много дней после этого.
Мадди охнула и пробормотала:
– Но я… я не могу…
Но Митч оказался прав – тело и на сей раз предало ее. Она выгнулась, соски напряглись под его рукой, а дыхание стало еще более прерывистым.
– Нет, можешь, – ответил он. И снова накрыл губами ее губы, сводившие его с ума с того самого момента, как она вошла в его бар.
Жар его губ кружил голову, когда он спускал бретельку ее топа, обнажая очаровательные груди. И теперь Мадди уже не попыталась освободиться. Он принялся теребить ее соски, легонько сдавливая их и пощипывая, и из горла Мадди то и дело вырывались хриплые и сладостные стоны.
– О, Митч… – прошептала она с мольбой в голосе.
Он со стоном содрогнулся, изнемогая от желания. И теперь он точно знал, что сделает все возможное – только бы погрузиться в нее, только бы овладеть ею страстно и неистово. Но пока что он не мог этого сделать. Пока не мог, потому что… Сначала он должен был развеять все ее тревоги.
Проклятье, что он делает, чего ждет?!
Мадди по-прежнему извивалась под ним, и Митч услышал очередной ее сладострастный стон – такой прекрасный и такой чарующий, что у него снова закружилась голова.
А Мадди все стонала и стонала – своими поцелуями и ласками он дарил ей всю ту ошеломляющую страсть, которой она давно жаждала. Внезапно он сильно сжал ее сосок, но вместо боли ее обожгло желанием, и из горла Мадди вырвался хриплый крик.
Но почему же она просто лежит – и все? Ведь теперь ничто не отвлекает ее от тех жарких, всепоглощающих ощущений, что обрушились на нее. Следовательно, и она должна что-то… предпринять.
Мадди снова попыталась высвободить руки, но и на сей раз ничего не получилось. А ведь она так хотела коснуться его, обнять, заставить войти в нее побыстрее. Потому что… «О боже, быстрее, быстрее, быстрее…» – мысленно повторяла она в отчаянии.
Словно прочитав ее мысли, Митч внезапно отстранился, отпустив ее руки, и, приподняв, стащил с нее топ. После чего она снова плюхнулась на матрас.
Над ней нависал Митч – огромный и великолепный, невероятно привлекательный…
Прошло еще несколько секунд, и он сорвал с себя футболку, обнажив золотистую от загара кожу и могучие мускулы, к которым ей ужасно захотелось прикоснуться. Мадди потянулась к нему, но он вдавил ее руки в матрас и накрыл всем весом своего тела. С губ ее сорвался протест, но он тут же впился в них страстным поцелуем, и Мадди поняла, что напрасно беспокоилась; все выходило так, как ей хотелось, и Митч… Ах, он сводил ее с ума!
Прервав поцелуй, он тотчас же принялся целовал ее в шею, и Мадди, глухо застонав, закрыла глаза – ей казалось, что она растекается по постели.
Тут Митч легонько укусил ее за плечо, потом стал целовать груди, после чего прихватил губами сосок.
Мадди со стоном выгнулась, так что ее пятки вонзились в матрас – ощущение было необыкновенное… А желание с каждым мгновением усиливалось. Она запустила пальцы в волосы Митча, стараясь притянуть его к себе как можно ближе, а он по-прежнему ласкал ее груди, легонько покусывая соски и доводя ее до исступления. Когда же он в очередной раз прикусил ее сосок, на нее обрушилось наслаждение – такое резкое, что граничило с болью. Не удержавшись, Мадди закричала, а Митч тихо рассмеялся и проговорил:
– Приподнимись. – Его руки легли ей на бедра.
Мадди тотчас подчинилась, и он осторожно раздвинул ноги коленом. Затем чуть отстранился и, опустив голову, воскликнул:
– О боже, ты великолепна! – Заглянув ей в глаза, он с лукавой улыбкой провел пальцами по ее влажному лону и пробормотал: – Принцесса, наконец-то…
Мадди взглянула на него с удивлением.
– Что?.. Ты о чем?
Он снова улыбнулся.
– Наконец-то ты передо мной совершенно обнаженная.
И снова последовало прикосновение к ее влажной плоти. Мадди зажмурилась и стиснула зубы. «Чего же он медлит?!» – мысленно воскликнула она. А он вдруг подул на ее пылавшее лоно.
Мадди дернулась и распахнула глаза.
– Что ты делаешь? – прошептала она.
Митч поднял голову и с улыбкой ответил:
– Собираюсь лизать тебя.
– Пожалуйста, не надо! – закричала она в панике.
– Не надо? – Он приподнял бровь.
– Нет-нет, не надо! – Мадди помотала головой и попыталась приподняться.
– Принцесса, но почему? – Он положил руку ей на бедра и придавил к матрасу.
– Мне это не нравится, – в смущении пробормотала Мадди. Однажды она набралась смелости и попросила Стива о чем-то подобном… И это было сплошным кошмаром. Какое-то время она боялась, что он снова попытается это сделать, но, слава богу, ничего подобного не случилось.
Мадди снова покачала головой. Нет, не сейчас! Она не хотела думать о нем!
Она в ужасе прикрыла лицо ладонями. От ее яростного головокружительного желания ничего не осталось.
Тут Митч лизнул ее складки, и она крикнула:
– Нет!
Мадди попыталась сдвинуть ноги, но его ладони прижали их к матрасу. После чего он снова лизнул ее лоно.
Сжав кулаки, Мадди уставилась в потолок.
– По-моему, ты сказал, что остановишься, – пробурчала она.
– Мне кажется, ты просто нервничаешь, – отозвался Митч. – Успокойся, принцесса. – Его дыхание, казалось, обжигало ее.
– Но мне действительно это не нравится. Митч, ты…
Тут он вдруг отстранился, и она, с облегчением вздохнув, пробормотала:
– Спасибо, Митч.
Он улыбнулся и тихо сказал:
– Не благодари меня пока что. И знаешь… Прикоснись к себе.
– Что?! – ахнула Мадди. Да он спятил!
Митч легонько сжал ее запястье.
– Ну, прикоснись к себе.
– Ни за что на свете, – отчеканила Мадди голосом строгой школьной учительницы. И тут же добавила: – Митч, ты так все портишь.
– Но почему?..
– Нет! – Мадди осмотрелась в поисках чего-нибудь такого, чем можно было прикрыться. – И знаешь, Митч… это было ошибкой. Я ухожу.
Он рассмеялся! Да-да, действительно рассмеялся!
Глаза Мадди сверкнули гневом, и она попыталась высвободиться, но Митч крепко держал ее. Тогда она попыталась ударить его ногой.
– Отпусти! – закричала она. – Я никогда не прощу тебя за это! Все было так хорошо, но тебе понадобилось все испортить! Испортить такое начало!..
– И я убил твое желание навсегда, верно? – с веселой улыбкой осведомился Митч. – Теперь у тебя уже никогда не будет секса, правда?
– Да, никогда! – в бешенстве заорала Мадди. – И все – из-за тебя! – Она насупилась и добавила: – Похоже, из-за тебя мне все-таки придется уйти в монастырь.
– Да, понимаю, – кивнул он, с ухмылкой оглядывая ее. – О, какая трагедия!
– Издеваешься надо мной? – Мадди выбросила вперед ногу, целясь пяткой ему в грудь.
Но он локтем отбил удар, при этом продолжая сжимать ее запястье.
– В гневе ты просто неотразима, принцесса.
– Надеюсь, ты доволен, – проворчала Мадди. Сейчас она с радостью убила бы его. Проклятье! Ведь сначала все было идеально – в точности так, как она хотела. А теперь… Какой кошмар!
Тут он вдруг навис над ней и проговорил:
– Ты должна винить только себя, если тебе что-то не нравится.
Мадди ущипнула его свободной рукой. Он со смехом сжал и эту ее руку. Снова хохотнув, сказал:
– Так и знал, что придется ограничить твою свободу.
– Болван! – крикнула Мадди. И вдруг почувствовала, что уже почти не злится на Митча. «Хм… как странно…» – промелькнуло у нее.
А он снова принялся целовать ее в шею, и в какой-то момент Мадди поняла, что сердце ее бьется все быстрее. Решив, что Митч, скорее всего, почувствовал это, она проворчала:
– Это не от возбуждения, а от злости.
– А мне все равно. – Он ухмыльнулся и лизнул ее в то место на шее, где судорожно бился пульс. – Видишь, как бьется?..
– Неужели ты совсем не заботишься о моем удовольствии, Митч? – Она стонала от удовольствия – и ненавидела себя за это.
Внезапно все поплыло у нее перед глазами, но Мадди, стараясь быть твердой, сказала себе: «Нет, я не позволю меня отвлечь. Мне нужно доказать свою правоту».
– Очень даже забочусь, принцесса. Но если ты передумала, если уже не хочешь секса, то я ничего не смогу с этим поделать.
– Вовсе нет, не передумала! – вырвалось у нее. Она действительно не передумала. Просто ей это не нравилось, а он не хотел ее слушать!
Тут Митч снова прикусил ее сосок, вызвав очередной стон Мадди.
– Ты просто не знаешь, принцесса, что тебе нравится, – заметил он.
– А ты знаешь? – спросила она, задыхаясь.
– Пока не совсем… но у меня отличная идея! – воскликнул он, просияв.
– Какая именно? – Мадди насторожилась.
Митч пристально посмотрел на нее и проговорил:
– Давай отважимся на небольшой эксперимент, хорошо?
Слово «эксперимент» ей не понравилось, но она так смутилась, что лишь издала какой-то жалкий писк. А Митч, поцеловав ее, заявил:
– Я буду лизать тебя пятнадцать минут, и если тебе по-прежнему не понравится, то я больше никогда не стану этого делать. Договорились?
Мадди задумалась. Что ж, если так… Хм… она будет чувствовать себя дурой, если откажется. И потом… Он ведь не делает ей больно. А через пятнадцать минут можно будет сказать, что ей не нравится – и тогда уже эта тема навсегда будет закрыта.
Она кивнула.
– Хорошо, согласна.
Митч лукаво улыбнулся, и указал на часы на тумбочке.
– Можешь следить за временем. Тронь меня за плечо, когда пятнадцать минут пройдут.
– Да, ладно, – пробормотала Мадди. И приготовилась к пытке, не отрывая взгляда от светящихся красных цифр.
Она ожидала, что Митч сразу перейдет к делу, но вместо этого он принялся покрывать поцелуями ее ноги и бедра, а она тем временем по-прежнему смотрела на часы.
Наконец он коснулся губами ее лона, и она, вздрогнув, до боли прикусила губу, чтобы сдержать крик. Ох, она все больше возбуждалась и ничего не могла с собой поделать – она хотела… она жаждала большего!
Красные цифры на дисплее мигнули – прошла одна минута.
Мадди мысленно застонала и закрыла глаза. Но тут же открыла их – ведь надо было следить за временем.
Так, теперь две минуты…
А Митч, на мгновение отстранившись, снова принялся целовать ее бедра, обдавая их жарким дыханием.
Мадди тихонько вздохнула. Так, четыре минуты…
А затем он опять лизнул ее лоно.
И вдруг ее дыхание участилось, а бедра резко приподнялись. «Митч, быстрее, быстрее!» – кричала она мысленно.
Шесть минут.
Мадди невольно содрогнулась, но все же удержалась от стона; она твердо решила не сдаваться.
Митч хмыкнул, давая понять, что все прекрасно понял.
Ах, он ужасный! Она заставит его за это заплатить! Но попозже…
Его язык скользнул меж ее складок, и Мадди до боли прикусила губу. Соски же тотчас отвердели, превратившись в твердые, почти болезненные холмики. И вдруг возникли странные желания – захотелось теребить их и пощипывать, как это раньше делал Митч. Но она не осмеливалась. То есть не осмеливалась в его присутствии. Хотя иногда, наедине…
Так, восемь минут…
Она до боли прикусила губу, борясь с рвавшимся из горла криком.
Он усилил давление.
Она судорожно вцепилась с простыни, и ей стало нестерпимо жарко. Не в силах более выносить эту сладостную пытку, Мадди закрыла глаза. И в тот же миг в лоно ее скользнули два пальца; при этом Митч по-прежнему ласкал ее губами и языком.
«О боже!» – мысленно воскликнула Мадди. Не удержавшись, она со стоном приподняла бедра, а в следующее мгновение содрогнулась всем телом. И тут из горла Мадди вырвался крик, и ее пронзило резкое почти болезненное наслаждение – такого она еще никогда не испытывала. Забыв обо всех своих опасениях и протестах, Мадди купалась в этих чудесных и прежде незнакомых ей ощущениях. А тело ее все еще содрогалось в конвульсиях.
«О господи, господи, господи…» – мысленно повторяла она.
Оргазм все продолжался и продолжался, пока она наконец не затихла.
Тут Митч прижался к ее лону последним поцелуем, затем приподнялся и скользнул губами к ее губам. Поцеловав, с улыбкой сказал:
– Ты забыла тронуть меня за плечо и сказать, что время вышло.
Мадди улыбнулась. Опять это мужское самодовольство!..
– Не хвастайся, – пробормотала она все еще с закрытыми глазами.
Он усмехнулся и сжал ее грудь.
– Ты ведь кончила только раз. Чего же мне хвастаться?
Она приоткрыла один глаз.
– Только однажды?
– Будь у меня больше времени, я бы смог все сделать лучше.
Другой глаз тоже открылся.
– Ты действовал прекрасно, Митч.
Он принялся теребить ее соски и поцеловал в шею.
Ее сердце снова забилось быстрее. А он заявил:
– Приди в себя, Мадди! Я с тобой еще не закончил. – Протянув руку, Митч достал из тумбочки горсть презервативов и бросил их на стол.
Глаза Мадди широко распахнулись.
– Ну у тебя и амбиции!
– Я уже три дня терплю, – ответил он с усмешкой.
Мадди хмыкнула и проговорила:
– Не уверена, что у меня хватит сил.
Митч с улыбкой расстегнул джинсы и тут же стащил их вместе с трусами. Заглянув ей в глаза, спросил:
– Любишь бросать мне вызов, принцесса?
Мадди задумалась. Неужели она делает именно это? Неужели бросает ему сексуальную перчатку? Окинув Митча взглядом, она уставилась на его возбужденную плоть. Рука ее дернулась – ей ужасно хотелось прикоснуться к нему. Собравшись с духом, она протянула руку, но Митч тут же перехватил ее и пробурчал:
– Не нужно этого прямо сейчас.
– Почему?
Мадди подобралась к нему ближе и, наклонив голову, лизнула его.
– О черт! – вырвалось у Митча. Он стремительно перевернул ее на спину и тут же улегся на нее. – Поиграем позже. А сейчас мне нужно быть в тебе.
Мадди промолчала. Ей нравилась тяжесть его тела, нравилось давление бедер на ее бедра…
А Митч вдруг впился в ее губы страстным поцелуем и тотчас же все мысли покинули ее; более того, она забыла обо всем на свете – забыла о своем прошлом, о родных, о Стиве и о свадьбе. Да-да, забыла обо всем.
В следующее мгновение Митч прервал поцелуй и одним движением вошел в нее.
Мадди обвила его ногами и со стоном прошептала:
– О, Митч, пожалуйста… – Она выгнулась ему навстречу и снова застонала.
Митч тихо зарычал и энергично двинул бедрами, заполнив ее полностью. Потом вдруг замер и пробормотал:
– О черт… – Он вышел из нее, хотя она отчаянно пыталась удержать его. – Принцесса, дай мне секунду. Я забыл презерватив!
Митч резко приподнялся, схватил со стола пакетик из фольги и стал на колени меж ее ног. И сейчас он был необычайно красив – настоящее произведение искусства, которое она хотела запечатлеть на бумаге.
Внезапно явившаяся мысль удивила ее, но прежде чем она успела сосредоточиться, Митч разорвал пакетик и протянул ей презерватив.
– Надень его, – сказал он, и Мадди молча кивнула.
Дрожащими пальцами взяла колечко из латекса, приподнялась и выполнила просьбу любовника. Он шумно выдохнул и в тот же миг, опрокинув ее на спину, снова вонзился в нее. После чего на несколько секунд замер, позволяя ей привыкнуть и расслабиться. Наконец он шевельнулся, и Мадди выгнулась ему навстречу. Тут он начал энергично двигаться, так, что каждый его выпад, казалось, воспламенял ее. И он не занимался с ней любовью, он завоевывал ее и предъявлял на нее права – брал ее жарко и яростно.
– Так… – Он в очередной раз врезался в нее. – Чертовски… приятно.
Мадди громко застонала, сгорая от палящего желания.
– Быстрее, сильнее… – умоляла она.
Тут Митч чуть приподнялся на локтях и стал раскачиваться в ней – все быстрее и быстрее.
«О, как восхитительно!» – мысленно восклицала Мадди. Желание, казалось, душило ее.
Прошло еще несколько секунд, и она взорвалась столь обильно, что едва не потеряла сознание от ярости оргазма. Через мгновение Митч с громким рыком последовал за ней.
Еще какое-то время их тела содрогались, а потом затихли. Шумно выдохнув, Митч молча откатился от нее и улегся рядом. Оба молча смотрели в потолок, стараясь отдышаться.
– Это было… – пропыхтел он наконец, ероша и без того ужасно растрепанные волосы.
Мадди хихикнула и пробормотала:
– Полным несчастьем.
Митч рассмеялся и спросил:
– Ты так считаешь? Тогда придется попробовать еще раз.
Мадди снова рассмеялась.
– Да-да, пока не сделаем все правильно.
Он придвинулся к ней и поцеловал в губы:
– У меня такое чувство, что пройдет немало времени, прежде чем мы сумеем хоть немного усовершенствоваться.
«Вечность!» – промелькнуло у нее внезапно, и эта мысль ошеломила ее, ошеломила до паники. Действительно, как же так? Ведь она совсем недавно встретила Митча, сбежав с собственной свадьбы… С тех пор не прошло и недели, а она уже думает о вечности? О вечности с Митчем?
Нет, нельзя думать об этом. Ведь у нее католическое воспитание, которое требует вести себя прилично. Вот так-то!
Митч коснулся ее подбородка, отвлекая от мыслей.
– Принцесса, что происходит в твоей головке?
– Ничего, – ответила она поспешно. Чересчур поспешно.
Он пристально посмотрел ей в лицо.
– Знаешь, Мадди, ты можешь сказать мне все.
– Знаю, – солгала она, ослепительно улыбаясь.
Митч взглянул на нее с сомнением.
– Что с тобой, принцесса?
– Все в порядке, – заверила она, хлопая ресницами. – Если не считать того, каким кошмаром было все это испытание.
Митч улегся на нее, придавив к матрасу. Заглянув ей в глаза, проговорил:
– Ты же сама хотела, чтобы все было жестко.
Да, именно в этом она нуждалась больше всего. Но она не собиралась говорить об этом, не собиралась делиться своими мечтами о волшебных сказках. Увы, Мадди перестала верить в хэппи-энды с того самого дня, как ей исполнилось пятнадцать. И даже католическое воспитание не убедит ее в обратном.