Митч сидел в задней кабинке своего бара и пил пиво, которое никак не могло притушить гнев, бушевавший в его груди.

– Ты просто выслушай ее, – проговорил Сэм, сидевший напротив; его, как всегда, спокойный голос сейчас невыносимо действовал Митчу на нервы.

– Черт возьми, что она задумала? – проворчал он. – Какой сегодня ужасный день…

После ссоры с Мадди он приехал сюда и провел несколько часов в своем полутемном убогом офисе, прочесывая Интернет и выискивая законные возможности как-то уладить последствия скандала с отцом. Занятие это было ужасно угнетающим, и сейчас он еще больше злился, чем после ссоры с Мадди.

– Не волнуйся об этом, – сказал Сэм, потирая щеку, заросшую светлой щетиной.

Митч нахмурился и проворчал:

– Достаточно с меня этого дерьма. – Он со стуком поставил бутылку на стол, и пена пролилась на столешницу. – Я не в настроении обсуждать все это.

Сэм пожал плечами и вернулся к лежавшим перед ним бумагам.

– Что ж, как знаешь.

Прошло несколько минут. Митч пытался успокоиться, но раздражение не проходило. Более того, он еще больше злился. Черт возьми, после сегодняшнего он ожидал, что Мадди умчится из города. Но она, как обычно, сделала совсем не то, что от нее ожидали. Сначала зашла в мастерскую, потом навестила Чарли в полицейском участке и, что совсем уж странно, зачем-то повезла его мать покупать цветы.

Она напрашивалась на неприятности – он чувствовал это.

Сэм пролистал бумаги. Шорох отвлек Митча от невеселых мыслей. Он злобно уставился на накладные и выпалил:

– Ненавижу это место! Каждый раз, как захожу сюда, так и хочется что-нибудь разбить!

– Понимаю, – кивнул Сэм.

– Думаю, нам с тобой нужно потолковать о партнерстве, – объявил Митч. Ведь Сэм все равно выполнял половину работы в этом дерьмовом баре.

Сэм склонил голову к плечу и в задумчивости уставился на приятеля. Потом с невозмутимым видом проговорил:

– Ситуация прояснится после того, как все окончательно пойдет ко дну.

Логика подсказывала, что не следовало верить в предсказания, но Митч давно был не в ладу с логикой, по крайней мере в этом отношении. Однако он прекрасно помнил: когда ему было двенадцать и Сэм как-то летним днем предупредил, что не стоит играть в бейсбол, он, Митч, не послушался… и дело кончилось сломанной рукой, что испортило весь конец лета.

– Что происходит? – пробурчал он себе под нос.

– Я думал, ты не в настроении, – ухмыльнулся Сэм.

Митч зарычал, и Сэм, словно сдаваясь, поднял вверх руки.

– Ладно, не сердись. И вот что я тебе скажу: этому суждено случиться.

– Черт побери, о чем ты?..

– Пусть события идут своим чередом, – пояснил Сэм с отрешенным лицом. – Не пытайся все контролировать.

Контролировать? О дьявол! Да ведь он совершенно ничего не контролирует! Хотя хотелось бы…

– Почему ты не говоришь ничего конкретного?

Сэм пожал плечами.

– Не знаю. Зато я точно знаю другое: иногда все должно происходить определенным образом, а сейчас – как раз тот самый случай.

Митч невольно закатил глаза, а Сэм продолжил:

– Ты стоишь на пути у естественного хода вещей, а правила игры таковы…

– Какого дьявола?! – перебил Митч. – О чем ты?.. – Загадочные слова Сэма почему-то ужасно его возмущали.

– Я говорю о том, что не собираюсь тебя поучать, потому что тогда ты все испортишь, – проговорил Сэм с видом человека, понимавшего то, что было недоступно окружающим. – Но кое-что я тебе все-таки скажу… Хотя ты вел себя как идиот, ты все же заслуживаешь счастья. Но его не будет, пока ты не сдашься.

Митч тяжело вздохнул. Счастье казалось слишком далеким, в сущности – невозможным. И почему Сэм утверждал, что это – его, Митча, вина? Что за вздор?!

В голове словно грохотали отбойные молотки, и его снова охватывала паника, которую Митч держал в узде, пока проводил компьютерные расследования. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным и не знал, что делать.

– Ты ничего не должен делать, болван, – с усмешкой заявил Сэм.

Митч в растерянности заморгал.

– Что?..

– Дорога никогда не бывает ясна тому, кто по ней идет.

Митч фыркнул и глотнул пива.

– Откуда ты все это вытащил? Из печенья с предсказаниями?

– Нет, из Интернета, – улыбнулся Сэм. – Там есть список.

Митч отрывисто рассмеялся. А Сэм снова вернулся к документам.

Какое-то время оба молчали. Наконец, допив пиво, Митч сокрушенно покачал головой и тяжко вздохнул. Сэм тотчас же поднял голову и проговорил:

– Все зависит от тебя самого.

– Каким образом? – буркнул Митч. – Что я могу сделать?

– Перестань бороться с этим, тогда все узнаешь.

Жалея, что задал этот вопрос, Митч вышел из кабинки и направился к стойке, где схватил очередную бутылку пива.

Чья-то рука зажала рот Мадди, и она мгновенно проснулась. Сердце заколотилось так, что в ушах стоял гул. Сдавленный крик замер в горле. Над ней возвышалась чья-то огромная фигура. Она вцепилась в руку, зажимавшую ей рот, но ничего не смогла поделать.

– Мадди, это я, – послышался шепот Митча, и она тотчас успокоилась.

Он отпустил ее, и она, сделав глубокий вдох, пробормотала:

– Ох, как ты напугал меня…

– Прости, – проворчал он. – Я не хотел, чтобы ты закричала.

Наконец ее глаза немного привыкли к темноте, и теперь Мадди уже вполне отчетливо видела Митча.

– Ты покинул меня, – прошептала она.

– Знаю.

Она хотела злиться на него, но не могла: злость куда-то исчезла.

Приподнявшись, Мадди сказала:

– Я осталась.

– Хорошо. – Он снял футболку и расстегнул пуговицу на джинсах: – Ты мне нужна, Мадди. Сейчас.

– Что?.. Ты ведь…

– Позже объясню, – ответил он резко.

Мадди хотела что-то сказать, но не успела – Митч задрал подол ее ночной сорочки, привлек к себе и впился в ее губы поцелуем. Минуту спустя он внезапно отстранился, но тут же снова стал целовать ее, на сей раз покрывая поцелуями лицо и шею.

Ей стоило бы остановить его или, по крайней мере, уговорить немного помедлить, чтобы они могли спокойно поговорить. Но тут он вдруг легонько укусил ее, и она, забыв обо всем на свете, прильнула к нему.

Он стянул с нее ночную рубашку и сквозь ткань трусиков сжал ее киску. Мадди застонала и улеглась на матрас, раздвигая ноги. Митч гортанно зарычал. И схватился за тесемки, на которые завязывались трусики по обеим сторонам бедер. Дернул – и оставил ее голой.

Мадди тяжело дышала, пока он поглаживал ее влажные складки. «О боже, но ведь все это неправильно», – говорил он себе. Им действительно следовало обсудить важные вещи, следовало поговорить, но он ничего не мог с собой поделать.

– О, Митч… – пошептала Мадди, прижимаясь к нему.

Сделав над собой усилие, Митч чуть отстранился и заглянул ей в глаза.

– Хочешь рассказать, что делала сегодня?

Мадди моргнула и пробормотала:

– Ну… разные дела… – И она не лгала. Почти не лгала. У нее действительно были кое-какие дела.

– Что ты делала в полицейском участке? – спросил Митч неожиданно.

Мадди молчала. Не могла же она сказать ему правду!

– Я жду ответа! – Голос Митча был подобен удару кнута.

– Меня оштрафовали за незаконную парковку, – заявила Мадди. Это, конечно же, была ложь, но он ведь тоже лгал. Так что они квиты.

– Лжешь, – процедил Митч сквозь зубы. – Но знаешь что?.. В данный момент мне на это наплевать. Сейчас я хочу только одного – погрузиться в твою жаркую тугую киску и оттрахать тебя до умопомрачения.

Мадди знала, что им сейчас следовало потолковать кое о чем, но она чувствовала, что не сможет ответить на все его вопросы. И поэтому…

Поэтому она потянулась к нему и прошептала:

– Да, пожалуйста…

Наутро, после того как Митч наконец удовлетворил свой сексуальный голод всеми мыслимыми и немыслимыми способами, он стал более вменяемым и снова спросил Мадди о вчерашнем дне. Но она, как и ночью, отказалась отвечать. При этом выглядела виноватой и старалась говорить о его матери.

Митчу оставалось лишь одно – провести расследование. Первым номером в его списке была Грейси. Но та лукавила, улыбалась и ничем не захотела помочь. Присутствовал и Сэм, задумчиво наблюдавший за ним; на языке же у приятеля, возможно, снова вертелась какая-нибудь мистическая чушь, так что Митч не стал с ним говорить. В конце концов Грейси вытолкала соседа за дверь с тарелкой, полной кексов в розовой глазури, и с пожеланием хорошего дня.

Затем Митч вошел в мастерскую Томми – тот сидел за компьютером. Оглядев помещение и не увидев Мэри Бет, Митч обрадовался. Прекрасно! Томми всегда был более откровенен и разговорчив в отсутствие жены.

Увидев Митча, Томми расплылся в улыбке.

– Приветствую! – воскликнул он.

Митч не видел смысла в предисловиях, поэтому проговорил:

– Я слышал, что вчера приходила Мадди.

– Верно, – кивнул Томми. И с преувеличенным вниманием уставился в компьютер.

– Зачем?

Прошло несколько секунд.

– Заплатить по счету.

– Я уже заплатил тебе.

Томми почесал в затылке и пробормотал:

– Да, именно так я ей и сказал.

– И что же? – упорствовал Митч.

Стул под Томми заскрипел, и механик со вздохом пробормотал:

– А ничего. Конец истории.

– Не верю, – заявил Митч.

– Тебе и необязательно! – раздался женский голос, от которого Митчу стало не по себе.

Мэри Бет обошла его и положила руку на плечо мужа. Обернувшись к гостю, она сказала:

– Она пришла заплатить по счету, а мы сказали ей, что ты уже позаботился об этом. И она ушла.

Голубые глаза Мэри Бет были неумолимы. И непроницаемы. Почувствовав себя собакой, которую гладят против шерсти, Митч со вздохом спросил:

– Что вы скрываете?

Мэри Бет жизнерадостно улыбнулась.

– Ничего! Но должна признаться, адвокат, что я сообщила ей, что ты отказался взять дело Люка.

Митч скрипнул зубами.

– Я поступил правильно.

– Ха! Трусость – это, по-твоему, правильно?

Опять это слово! Почему трусость?! Митч провел ладонью по волосам. Ну почему никто не понимает его?..

– Хотите, чтобы вашего племянника защищал человек, которого вот-вот лишат звания адвоката?

Мэри вскинула светлые брови и передернула плечами.

– Я хочу, чтобы Люка защищал лучший адвокат из тех, которых я знаю. – Она ткнула в него пальцем и добавила: – И этот адвокат – ты!

– Ты спятила! – воскликнул Митч. Он взглянул на Томми, взывая о помощи, но тот с глуповатым видом пожимал плечами. Снова посмотрев на Мэри Бет, Митч закричал: – Ты вообще ничего не знаешь о моих адвокатских способностях!

– Сэм сказал, что лучше тебя нет, – заявила миниатюрная блондинка.

– Ради Бога, о чем вы?! – в отчаянии завопил Митч. Почему-то все в этом городе считали, что имели полное право вмешиваться в его жизнь. – И вообще, вы намерены объяснить мне, что происходит?

– Нет! – отрезала Мэри Бет, вскинув подбородок.

Митчу хотелось дико зареветь и наброситься на нее, но он сдерживался. Сжав кулаки, он взглянул на Томми и спросил:

– А ты?

Механик отрицательно покачал головой. А его жена снова положила руку ему на лоб – просто олицетворение супружеской солидарности!

– Прекрасно! – заорал Митч. И вылетел из мастерской.

Десять минут спустя он уже сидел перед Чарли – злой, как запертый в клетке леопард.

– То есть как это «ничего»?

Чарли пожал плечами и проговорил:

– Ничего – это значит ничего!

– Какое же ты дерьмо! – завопил Митч. Вскочив со стула, он принялся метаться по комнате. Он думал, что Чарли-то точно будет на его стороне, но увы… – Что-то творится за моей спиной, а я ничего не знаю!

– Расслабься, – посоветовал Чарли, развалившись на стуле.

– Но какого черта?! Что все это значит? И почему ты улыбаешься?

– А может, тебе следует сосредоточиться на реальных проблемах? – спросил Чарли.

– Список моих реальных проблем растет с каждым часом.

– Реши самые неотложные.

– Какие именно? – Митч все больше раздражался, потому что никто не хотел сказать ему, что происходит. Чарли внимательно рассматривал его, и он прошипел: – И не пытайся применить ко мне свое коповское…

– Хорошо, – перебил Чарли, и пожав плечами, добавил: – Ты свободен. Можешь идти.

Митч насторожился.

– И больше… ничего?

– Я уже сказал тебе все, что собирался.

– То есть – совсем ничего?

– Ты так считаешь?

«Какой смысл говорить с ним? – подумал Митч. – Парни вроде Чарли все равно никогда не расколются».

– Ладно, пойду, – пробурчал он, направляясь к двери.

А Чарли крикнул ему вдогонку:

– Приятного дня!

Митч криво усмехнулся. Оставалось лишь одно – ехать обратно домой. Но каким образом Мадди успела перетянуть всех на свою сторону? Она ведь пробыла здесь меньше недели! А впрочем… Ничего удивительного. Она же и с ним делала все, что хотела… Причем уже через несколько часов после их знакомства.

Вскоре он въехал на подъездную дорожку – и, шурша шинами, резко остановился, увидев поразительную сцену.

Мадди и его мать, стоя на коленях, копались в земле, окруженные пластиковыми горшками с цветами. На Мадди был белый топ и джинсовые шорты. Волосы собраны в хвост. А мать в бежевом топе и такого же цвета длинных шортах покачивала головой и – о боже, растрепанная! – что-то ей негромко говорила.

Мадди в ответ энергично закивала и, подняв маленький разноцветный пластиковый ящичек, оглядела его со всех сторон.

У Митча перехватило дыхание. А в груди, казалось, застряло что-то твердое.

И тут его мать вдруг откинула назад голову… и рассмеялась – рассмеялась по-настоящему, искренне и весело, и от этого смеха она мгновенно помолодела лет на десять. Или на двадцать?.. Как бы то ни было, Митч увидел ту молоденькую девушку, о которой когда-то рассказывала ему бабушка. А ведь он никогда за все свои тридцать четыре года не видел мать такой беззаботной…

Мадди просияла и тоже рассмеялась. Но как же ей удалось так быстро изменить всегда сдержанную и чопорную Шарлотту Райли? И что он, Митч, намерен со всем этим делать? Нет, не так… Что он будет делать без Мадди?!

Ерзая на диване, Мадди уставилась в телевизор. Она никак не могла спать. И не могла устроиться поудобнее.

Весь вечер она не находила себе места. Чуть раньше пошла на пробежку в надежде, что бег ее успокоит, но и это не помогло.

А может, она поступает неправильно? Может, она напрасно не сказала Митчу, что задумала? Еще два дня назад все у них было хорошо, а теперь… Каждый раз, когда он смотрел на нее, в его золотистых глазах появлялись вопросы, на которые она не отвечала, и они все дальше отдалялись друг от друга.

Наверное, ей следовало серьезно поговорить с ним. Но сначала надо позвонить подругам и попросить совета.

Мадди взглянула на часы. Половина двенадцатого. Слишком поздно звонить Пенелопе. Та ложилась спать после десятичасовых новостей. Но Софи наверняка еще на ногах, а если нет – ничего страшного. Софи… Она из тех подруг, которым звонишь в три часа ночи, из тех, с которыми тебя арестовывали за пьянство в общественном месте. Кроме того, Софи любит подробности. И чем пикантнее, тем лучше.

Мадди сняла трубку и набрала номер Софи. Та ответила после второго звонка и, сонная, пробормотала «алло».

– Прости, что разбудила, – пробормотала Мадди.

Софи же вдруг заявила:

– Если хочешь поговорить о том жарком сексе, которым только что занималась, ты прощена.

Щеки Мадди ярко вспыхнули.

– О боже, откуда ты знаешь? – пролепетала она.

Софи весело рассмеялась.

– Знаю, потому что ты, Мадди Донован, – маленькая шлюшка, вот так-то!

Мадди тоже рассмеялась. И вдруг поняла, что скучает по дому.

– Выкладывай! – приказала Софи, всегда готовая стать сообщницей в проказах подруги. – Только ничего не утаивай!

И Мадди «выложила». А через сорок пять минут непрерывной болтовни почувствовала себя гораздо лучше.

– Вот тебе вся моя грязная история, – подытожила она.

– Ух ты! – воскликнула Софи в возбуждении. – Все это похоже на тебя прежнюю – на ту Мадди, о которой я почти забыла.

– Думаешь, я поступаю правильно? – пробормотала Мадди, внезапно смутившись.

– Не знаю… – Софи помолчала, и в трубке что-то зашуршало. – А чего ты надеешься добиться?

– Думаю, что смогу все уладить. Я точно знаю.

– Может быть. Но как насчет тебя?

– А что насчет меня?

Софи долго молчала, потом спросила:

– Думаешь, привязываться к кому-то – это хорошая мысль?

Мадди нахмурилась. Софи не должна быть голосом разума, потому что это – обязанность Пенелопы. А обязанность Софи – советовать ей броситься в омут очертя голову.

– Я не так уж к нему привязана, – ответила Мадди и тотчас же поняла, что солгала.

– Твоя жизнь здесь, – раздался голос подруги. – Все твои родные и друзья – в Чикаго. Тебе следует поскорее вернуться домой. Ты уверена, что вмешиваешься в его жизнь только потому, что хочешь убежать от своей?

Неужели подруга права? Нет, ее держит здесь что-то другое… То, что необходимо закончить.

– Я не убегаю. Просто еще не готова.

– Похоже, у парня полно проблем, верно?

Мадди молчала, потом уклончиво ответила:

– Я тоже не без проблем.

– Но на прошлой неделе ты выходила замуж. Встречалась с пятнадцати лет с одним парнем. И если говорить о Стиве…

– Не понимаю, о чем ты, – перебила Мадди. И тут же поняла, что опять солгала. Откашлявшись, она спросила: – Но почему ты так говоришь? Ведь именно ты не раз советовала мне спрыгнуть с обрыва. Теперь я спрыгнула, а ты читаешь мне нотации?

– Не хочу, чтобы тебе причинили боль, – пояснила Софи, в голосе которой звучало явное участие.

В горле у Мадди пересохло. Сглотнув, она пробормотала:

– Я думала, ты будешь рада, что я занялась таким жарким и безудержным сексом.

Тут послышался какой-то шум, и Мадди, обернувшись, посмотрела на дверь. В дверном проеме, прислонившись к косяку, стоял мрачный Митч, скрестивший на груди руки. А она была так увлечена разговором, что не услышала, как он вошел.

Интересно, как долго он тут стоял? И как много успел услышать?

– Софи, мне нужно идти, – прохрипела в трубку Мадди.

– Эй, подожди! Что с тобой?! Ты какая-то другая!.. Я так встревожена!.. – закричала Софи.

Митч не шевелился. И не сводил с нее глаз.

– Мне нужно идти, – повторила Мадди.

– Когда ты вернешься домой?

– Скоро. Позвоню тебе завтра. – Мадди дала отбой и облизнула пересохшие губы.

– Кто это был? – процедил Митч сквозь зубы.

– Моя подруга Софи. – Не в силах больше выносить напряжения, Мадди выпалила: – Митч, я не хотела!..

– Полагаю, ей не понравился твой послесвадебный сексуальный опыт, – проговорил он со злобной усмешкой.

Мадди встала и подошла к нему. Положила руку на его грудь. Но он не шевельнулся. И даже выражение лица не изменилось.

– Митч, прости. Клянусь, я имела в виду не это. Не то, что говорила. Я была расстроена и пыталась оправдываться. Говорила… не думая…

– Да, конечно. Забудь. – Он пожал плечами. Словно в ее разговоре с подругой не было ничего особенного.

И это его притворство было хуже, чем если бы он рвал и метал. Не зная, что еще сказать, Мадди прижалась щекой к его сердцу, бившемуся сильно и гулко. Но сам он был словно каменный.

– Митч, ты нужен мне. Пожалуйста, поверь, – прошептала Мадди.

Он обнял ее, но сжал не так крепко, как обычно.

– Она спрашивала, когда ты вернешься домой?

– Да.

– И что ты ответила?

– Сказала, что скоро.

Митч откашлялся и пробормотал:

– И насколько скоро?

– Не знаю. – Мадди запрокинула голову и посмотрела ему в лицо: – Хочешь, чтобы я уехала?

Он молча смотрел ей в глаза. Она провела пальцем по его подбородку и тихо сказала:

– Я пока не могу уехать.

Его золотистые глаза вспыхнули, но тут же погасли. Рука скользнула по ее спине, и он проговорил:

– Пойдем в постель.

Мадди молча кивнула. Она знала, что очень его обидела, поэтому ни в чем не могла ему отказать. Нужно было все исправить.

Но сердцем она понимала, что так – неправильно.