Пенелопа тоже на мгновение замерла. Потом, приподнявшись, сказала:

– А я об этом даже не подумала… – Но как же так?.. Неужели такое возможно? Ведь она – образец собранности и здравомыслия! Именно поэтому она и добилась таких успехов в бизнесе. Да-да, она никогда ничего не забывала, и вот сейчас…

– Проклятье… – проворчал Эван. – Пен, прости. Черт бы все побрал! Как я мог об этом не подумать?

– Это не твоя вина, Эван. Нам обоим следовало об этом подумать. Мы оба виноваты.

Их взгляды встретились, и она, заметив в его глазах искреннее сожаление, проговорила:

– Не волнуйся, все будет хорошо.

Он взглянул на нее вопросительно.

– Ты пьешь противозачаточные, да?

– Нет-нет. – Пенелопа отрицательно покачала головой. Она вообще никогда не пила никакие лекарства, если могла этого избежать. Что же касается противозачаточных, то они ей и не требовались, потому что все ее прежние партнеры пользовались защитой. – Нет, не пью, – добавила она со вздохом.

Эван нахмурился и проворчал:

– Мне нет никакого оправдания. Как же это не пришло мне в голову? Ведь я никогда не забывал надевать презерватив, ни разу!

Пенелопа кивнула.

– Да, я тоже про них не забывала. Думаю, мы слишком увлеклись.

– Прости, Пен. Уж чего-чего, а этого я точно не хотел.

Она промолчала. Ей хотелось собраться с мыслями. И похоже… Был только один способ разобраться с проблемой.

– У меня на телефоне стоит приложение, отслеживающее месячные, – сказала Пенелопа. – И я почти уверена, что сейчас – безопасное время.

Он с облегчением кивнул.

– Вот и хорошо.

Тут Пенелопа поднялась с пола и привела в порядок платье. Эван тоже встал и, подтянув брюки, застегнул молнию. Взглянув на любовницу, спросил:

– Что случилось?

Оказалось, что Пенелопа, вытащив из сумочки телефон, в ужасе таращилась на экран.

– Какой-то кошмар, – ответила она. – Около пятнадцати неотвеченных звонков и столько же эсэмэс. – Ей хотелось завизжать. Неужели нельзя провести спокойно хоть одну-единственную ночь? Неужели она слишком много хотела?

Эван посмотрел на свой телефон.

– У меня – то же самое.

Пенелопа стиснула зубы и прокрутила свои приложения, пока не нашла то, что искала. Взглянув на календарь, сказала:

– Кажется, все в порядке. То есть… конечно, возможно, но маловероятно.

– Так это же хорошо, верно? – Эван в смущении откашлялся. – Я понимаю, что этот метод не слишком надежен, но мы же католики, и поэтому…

– У твоих родителей было четверо детей! – со смехом перебила Пенелопа.

Он пожал плечами и пробормотал:

– Я уверен, что все мы – запланированные.

Пенелопа вскинула брови.

– Как так? Ведь твои родители никогда ничего не планировали.

– Я знаю точно, что мама планировала Мадди. Она хотела девочку.

– Что ж, отлично. Теперь нам известно, что одна из вас была запланирована. Позвоним ей и спросим про остальных?

Эван почесал в затылке.

– Думаю, это не самая лучшая идея.

– Наверное, не самая, – согласилась Пенелопа. Так, хорошо, теперь – следующий шаг. Ей ужасно не хотелось это делать, но она не будет уклоняться. И ведь многие женщины делают это каждый день…

Пенелопа положила телефон на стол и, расправив плечи, заявила:

– Если мы хотим обеспечить полную защиту, есть только один реальный вариант. Я выпью утренний посткоитальный контрацептив.

Эван внимательно посмотрел на нее, затем спросил:

– А это безопасно?

– Не знаю. Думаю, что да, но нужно погуглить. – И она принялась за дело – села в кресло, взяла телефон и вошла в Интернет.

Прочитав около десяти страниц различной информации, Пенелопа поняла, что собрала нужные факты, и окончательно успокоилась. Да-да, все будет в порядке. Постконтальный контрацептив – прекрасный выход из положения. Взглянув на Эвана, сидевшего в кресле напротив и наблюдавшего за ней с каким-то странным выражением на лице, она сообщила:

– Из того, что я прочитала, можно сделать следующий вывод: такая таблетка дает девяносто пять процентов гарантии, если принять ее в первые двадцать четыре часа. И в целом она безопасна для всех женщин. Вызывает лишь небольшие побочные эффекты.

Эван нахмурился.

– Какие побочные эффекты?

Пенелопа кликнула на ссылку.

– Тошнота, боли в животе, слабость, головная боль, сбои в менструации. – Она пожала плечами, прокручивая страницу до конца. – В сущности, все это раздражающие мелочи.

– И ничего более опасного? – У него на щеке дернулся мускул.

– Не похоже. – Пенелопа снова пожала плечами.

– Мне не очень-то нравится, что тебе придется страдать из-за моей идиотской ошибки, – проворчал Эван.

– Это наша общая ошибка. Я могла остановить тебя в любой момент, но не сделала этого. – Они слишком уж увлеклись, забылись… Даже она об этом забыла. Пенелопа откашлялась и добавила: – Такая таблетка кажется мне наилучшим вариантом.

Эван кивнул.

– Похоже на то.

Воцарилось неловкое молчание, и Пенелопа вдруг почувствовала себя… замерзшей и одинокой. Заставив себя улыбнуться, она сказала:

– Так что все отлично. Значит – решено.

Ей срочно требовалось хотя бы минутку побыть наедине с самой собой. Поднявшись, она повернулась в сторону ванной, но Эван схватил ее за руку и развернул лицом к себе. После чего тоже встал – и заключил в объятия. Пенелопа замерла, а он негромко произнес:

– Мне очень жаль, Пен.

– Мне тоже, – отозвалась она.

Он прикоснулся губами к ее губам.

– У нас ведь с тобой никогда ничего не бывает просто, верно?

Пенелопа молча кивнула. Она поняла, что Эван и впрямь расстроен. А он запустил пальцы в ее волосы и проговорил:

– Все, чего я хочу, – это одна-единственная ночь, когда мне не придется думать ни о чем и ни о ком, кроме тебя.

– Я хочу того же, – прохрипела Пенелопа.

Его глаза сверкнули изумрудами, и он спросил:

– Я могу что-нибудь сделать, чтобы все поправить?

– Не знаю. – Она моргнула, и по ее щеке прокатилась слезинка. – Но я очень хочу, чтобы все было… как в лифте. Но, увы, мне кажется, реальность уже барабанит в нашу дверь. – Ох, она ведь уже так долго его хочет!.. А сейчас хочет всего лишь одну ночь с ним. Неужели слишком много?..

– Знаешь, Пен, чувствую то же самое. – Эван улыбнулся и утер ее слезы. – Но почему бы нам так и не поступить? Ночь – просто чудесная. И у нас есть огромный балкон, с которого виден весь город. Я закажу в номер еду и шампанское. Мы посидим снаружи, поболтаем, расслабимся…

Она с улыбкой кивнула.

– Да, неплохой план.

Он тоже улыбнулся.

– Выходит, у меня все же случаются минуты взлета. Я имею в виду – не только на полу…

Пенелопа невольно рассмеялась. Что ж, возможно, им все-таки удастся спасти эту ночь.

Спустя час, слегка опьянев от шампанского, она хохотала, когда Эван рассказывал ей об инциденте в раздевалке, случившемся в те годы, когда он делал первые шаги в профессиональном футболе.

Растянувшись на двойном шезлонге, они лежали под звездами и болтали, а под ними раскинулся весь город. Разговаривали они в точности, как прежде, но теперь все было для них новым и неизведанным. Они распрощались с теми подростками, которыми были когда-то, распрощались с годами отчуждения и молчания и теперь снова знакомились друг с другом.

Это было очень приятно. И неожиданно. Счастливый результат безрассудного поведения. Чем больше они говорили, тем больше Пенелопа расслаблялась, а Эван любовался ею, прямо-таки упивался.

Вытянув длинные босые ноги, она согнула одну в коленке, и белое платье на бедрах высоко задралось. Ее темно-каштановые волосы рассыпались по плечам, и выглядела она сейчас настолько восхитительно, что Эван не мог оторвать глаз.

В какой-то момент она вдруг тихонько вздохнула, и Эван, вопросительно взглянув на нее, спросил:

– Это ты о чем? – Он провел пальцем по ее руке. Теперь, когда стало можно, он пользовался каждой возможностью к ней прикоснуться, хотя и старался не увлечься сверх меры. Они как будто заключили безмолвный пакт – сначала снова решили познакомиться друг с другом.

Она улыбнулась и указала бокалом шампанского в сторону города.

– Скажи, думал ли ты когда-нибудь, что мы с тобой окажемся здесь… хотя бы через миллион лет?

Они выросли в рабочем районе Южной стороны, где вдоль улиц выстроились одинаковые бунгало и многоэтажные дома; и большинство из тех, с кем они когда-то учились в старшей школе, по-прежнему жили там же – стали строителями, пожарными, копами, электриками и перебивались от зарплаты до зарплаты. Впрочем, Эван какое-то время по-прежнему дружил с некоторыми из тех парней – по пятницам вечером они играли в карты, а по субботам выпивали в местном баре или ходили друг к другу на барбекю.

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, не думал. В те времена все мои знакомые хотели профессионально играть в футбол – мы только об этом и говорили. Но почти для всех это была всего лишь мечта. И даже я не сразу поверил в то, что моя-то мечта сбылась.

– А ты общаешься со своими старыми друзьями? – спросила Пенелопа.

Эван опять покачал головой.

– Теперь уже нет. Я пытался поддерживать связь, по крайней мере – первые несколько лет, но потом… – Он пожал плечами. – Даже не знаю, как объяснить. Видишь ли, они не могли забыть, что я живу в их мечте, а я не мог забыть, что я уже – не один из них. И в конце концов я перестал пытаться. – Он засмеялся. – Мама говорит, мне пришло приглашение на встречу выпускников «У Лаки». Пятнадцать лет после окончания школы. Это там, в местной забегаловке.

Пенелопа откинула со щеки волосы.

– И ты пойдешь?

Эван тяжко вздохнул.

– Ох, сомневаюсь. Особенно – сейчас.

– Ты думаешь, они хотят видеть тебя только потому, что ты – футбольная звезда?

Он криво усмехнулся.

– Может быть, радуются, что звезда упала. – И действительно, кто же он теперь без игры? Да-да, кто он, собственно, такой?!

– Хммм… – протянула Пенелопа, словно замурлыкала. – А может, они тебя чем-то удивят?

– Удивят?

– Думаю, тебе стоит пойти, – заявила она.

Эван попытался представить, как входит к «Лаки», как встречает всех старых приятелей и разговаривает с ними… И вдруг он сообразил, что в этой его мысленной картине рядом с ним стояла Пенелопа. И выглядело это очень даже неплохо.

– Предлагаю сделку. Я пойду, если ты, Пен, пойдешь со мной.

– Ты серьезно? – Ее глаза широко распахнулись.

– Абсолютно серьезно.

Немного подумав, она кивнула.

– Ладно, хорошо. Это, наверное, будет интересно.

Эван весело рассмеялся.

– Можно сказать и так.

Они замолчали. Он положил голову на подушку и уставился на звезды. Но тут Пенелопа вдруг приподнялась на локте и внимательно посмотрела на него.

Заметив ее взгляд, Эван спросил:

– Пен, ты что-то хотела сказать?

– Эван, чем ты теперь будешь заниматься? Ты думал об этом?

Он со вздохом проговорил:

– После травмы я постоянно об этом думаю.

– И уже решил что-нибудь?

Он покачал головой.

– Никак не могу преодолеть тоску. Больше ничто меня не привлекает.

Пенелопа улыбнулась.

– Я скажу тебе то, чего никогда никому не рассказывала. Но не вздумай смеяться и не вздумай задирать нос.

Заинтригованный ее словами, Эван повернулся и посмотрел ей прямо в лицо.

– Не буду, клянусь, Пен.

Ее щеки вспыхнули, и она спросила:

– Помнишь тот фантастический лагерь, который ты организовал в прошлом году для детей из неимущих семей?

Не понимая, к чему она клонит, Эван кивнул.

– Да, помню.

Она отвела взгляд и тихо сказала:

– Я поехала туда и понаблюдала за тобой.

Эван уставился на нее в изумлении.

– Неправда, – пробормотал он.

– Чистейшая правда.

– Пен, я бы тебя заметил.

– Выходит, не заметил же.

Пенелопе даже не верилось, что она рассказывала Эвану об этом своем секрете. Она думала, что никогда ему этого не расскажет. Но оказалось, что все-таки решилась… Она надеялась, что ее рассказ поможет Эвану увидеть себя в ином свете, очень надеялась.

Прикрыв лицо ладонью, она пробормотала:

– О боже, мне так стыдно…

Эван отвел ее руку в сторону.

– Рассказывай, Пен.

Она тогда не знала, почему туда поехала, не знала, что на нее нашло. Просто захотелось, и все.

– Если помнишь, ты дал билеты Шейну, но лагерь проходил в то же время, что и его медовый месяц, поэтому он поехать не смог.

Эван кивнул.

– Помню.

– Так вот, в ту субботу я пошла на работу, чтобы кое-что забрать, в том числе из кабинета Шейна. – Пенелопа вздохнула, не в силах поверить, что позорит себя таким образом. Но так уж тогда получилось… – А те билеты лежали у него на столе. Не знаю, что на меня нашло, но я…

Эван рассмеялся, но Пенелопа тотчас нахмурилась, и он сделал вид, что просто закашлялся.

– В общем, я решила поехать, – продолжала она.

– Но почему я тебя не увидел? Там ведь были только приглашенные, то есть людей было не так уж много.

Пенелопа молчала, собираясь с духом – наступила очередь самой безумной части ее рассказа. И теперь у нее пылало не только лицо, но также шея и грудь. Откашлявшись, она сказала:

– Я зашла в магазин в Бактауне и купила… парик.

Эван не выдержал и захохотал.

– Не может быть!

– Да, купила. – Пенелопа лукаво на него посмотрела. – В тот день я была блондинкой с очень короткой стрижкой, в джинсах, в огромной фуфайке с номером Майка Дитки и в солнцезащитных очках-авиаторах. Поэтому ты и не догадался, кто я такая.

Все еще смеясь, он проговорил:

– Кажется, я тебя вспомнил.

Она стукнула его по руке.

– Неправда!

– Вспомнил-вспомнил. – Он ухмыльнулся. – Я еще подумал, что у тебя хорошенькая задница.

– Эван, ты просто ужасен!

– Слушай, а где тот парик сейчас? – спросил он неожиданно.

– В коробке у меня в гардеробной, – ответила Пенелопа.

Его взгляд упал на ее губы.

– Будешь иногда надевать его для меня?

Она взглянула на него с удивлением.

– Суть моего рассказа совсем не в этом, Эван.

Он провел пальцем по ее руке.

– А в чем же?

Она пристально посмотрела на него.

– Так вот, с теми детьми ты вел себя просто потрясающе. Учил их всему… Тренировал… – А она тогда с восхищением наблюдала, как дети толпились вокруг него, стремясь услышать каждое его слово.

Эван пожал плечами и пробормотал:

– Так вот ты о чем… Не знаю, смогу ли я…

– Я просто пытаюсь сказать, что работа тренера – это для тебя вариант, причем такой, в котором ты точно преуспеешь.

– Хорошо, я подумаю.

– Вот и замечательно, – сказала Пенелопа с улыбкой. – Только имей в виду: если хоть раз посмеешь упомянуть об этом случае, последствия будут самые серьезные.

– Да, понял, мисс Уоткинс. – Эван улыбнулся. – Вижу, тебе не очень-то хотелось рассказывать мне эту историю, так что будет справедливо, если я отплачу тебе взаимностью.

– Да?.. – Она пристально посмотрела на него. – Что ж, я слушаю.

Эван взял ее за руку и проговорил:

– Помнишь, как мы все проводили выходные у Мадди, а ты тогда встречалась с тем бухгалтером?

– Да, помню, – отозвалась Пенелопа. Билл был очень славным парнем, но она не могла его любить. – А ты тогда привез с собой какую-то очередную модель.

Он кивнул.

– Да, те самые выходные. И мы все оставались там до воскресенья. – Эван помедлил и добавил: – Так вот, я всю ночь поил твоего бухгалтера двойными порциями водки.

– Ты делал… что?! – Пенелопа резко приподнялась.

А Эван совершенно спокойно произнес:

– Парень пил «отвертку». «Отвертку», Пенелопа! С таким же успехом это мог быть «яблочный тини». Я знал, что ты не сможешь спать с парнем, который пьет такое. Поэтому я и наливал ему двойные порции.

Пенелопа в изумлении уставилась на Эвана. А ведь так тогда и произошло… Ее парень заснул, едва добравшись до кровати, так что ей пришлось лечь с Софи.

Делая вид, что ужасно злится, Пенелопа оседлала Эвана и, упершись ладонями ему в бедра, проговорила:

– Значит, ты сначала напоил моего кавалера, а потом пошел и переспал со своей моделькой?

– Нет. – Эван скользнул руками по ее бедрам. – Когда я сказал ей, что еще посижу с братьями, она ответила, что все равно принимает амбиен.

– И это – единственная причина?

– Я бы все равно к ней не прикоснулся. – Он сжал ее бедра. – Раз уж я не мог спать с тобой, то мысль о том, что мы оба будем спать в одиночестве… Эта мысль мне очень даже понравилась.

– Не верю.

– Пен, я не хотел, чтобы он тебя трогал.

Она пожала плечами.

– Что ж, ты своего добился.

Эван ухмыльнулся.

– И мне даже не стыдно.

– Ты просто ужасен!..

Он провел ладонями по ее грудям.

– Да, это верно.

– Тебе придется за это заплатить, Эван!

И она точно знала, как именно он заплатит. Пенелопа провела губами по его подбородку, затем прошептала:

– Знаешь, я должна по-настоящему разозлиться на тебя.

Из горла его вырвался хрипловатый стон.

– Да, должна.

Пенелопа тоже застонала и принялась ерзать на нем.

– Но для начала, Эван, я хочу попробовать тебя на вкус.

– Господи, Пенелопа… – Он крепко сжал ее бедра и чуть приподнял. – Пен, не думаю, что я смогу это выдержать.

– Ну пожалуйста… – промурлыкала она. И, немного скользнув вниз, провела языком по его соску.

Эван вскрикнул и запустил пальцы ей в волосы. Тяжело дыша, пробормотал:

– Пен, ты меня убьешь!..

Пенелопа секунду-другую повозилась с пуговицей на брюках, затем расстегнула молнию.

– Пенни, поверь, это не лучшая идея, – проговорил Эван.

– Я думаю, это превосходная идея. – Она посмотрела ему в глаза и сомкнула пальцы на его плоти. Когда-то, много лет назад, он научил ее, как доставлять ему удовольствие, и она этого не забыла. Бедра Эвана дергались, голова запрокинулась, и он прохрипел:

– О господи, ты сводишь меня с ума!..

А Пенелопа, продолжая ласкать его, снова наклонилась, после губы ее сомкнулись на его возбужденной плоти. Эван пробормотал что-то неразборчивое, и она воспринимая это как поощрение, стала еще энергичнее работать губами и языком.

Эван громко застонал, потом вдруг крикнул:

– Стой, погоди!

Пенелопа приподняла голову и посмотрела на него вопросительно.

А его лицо исказилось почти болезненно, и он сказал:

– Позволь мне посмотреть на тебя, Пен.

Она облизнула губы и молча кивнула. Эван же смотрел на нее так, словно не мог поверить, что она тут, перед ним. Заправив локон ей за ухо, он прошептал:

– Ты самая восхитительная женщина на свете, Пен.

Пенелопа хотела возразить – ведь этот мужчина встречался со многими супермоделями, – но Эван приложил палец к ее губам и, покачав головой, тихо сказал:

– Нет, не возражай, Пенелопа. Я говорю чистейшую правду. Поверь, все остальные женщины бледнеют по сравнению с тобой.

Он говорил совершенно искренне – Пенелопа сразу же это поняла. И она ничего не смогла с собой поделать – от этих его слов у нее перехватило горло, а в глазах заблестели слезы.

А он провел ладонью по ее щеке и привлек к себе. В следующее мгновение губы их встретились и слились в страстном поцелуе. Пенелопа, вцепившаяся в плечи Эвана, внезапно почувствовала, как его естество упирается ей в живот, и она подвинулась, стараясь направить его туда, где ему было самое место.

Эван застонал и взялся за молнию на ее платье. Расстегнув ее, сказал:

– Я все-таки раздену тебя догола.

Он дернул платье вверх, и оно, перелетев через ее голову, где-то исчезло. Губы же их снова слились в поцелуе.

Пенелопа потерлась ноющими сосками о его грудь, а Эван тут же просунул руку между их телами и принялся теребить и ласкать ее сосок. Когда же он, оторвавшись от ее губ, стал покрывать ее груди поцелуями, Пенелопа не выдержала и, задыхаясь, пробормотала.

– Эван, я… я не могу больше ждать.

Из его горла вырвался хриплый стон, и он проговорил:

– В один прекрасный день я все-таки доведу тебя до кровати.

В следующее мгновение он вошел в нее.