Эван припарковался довольно далеко от дома матери и, выключив зажигание, повернулся к Пенелопе.

– Готова?

Она помотала головой.

– Нет-нет.

– Но это выглядит довольно нелепо, тебе не кажется? – Эван взял ее за руку. – Такое ощущение, что мы – дети на первом свидании.

– Вот именно. – Она заправила за ухо локон. – Знаешь, очень плохо, что мы опоздали.

Эван ласково ей улыбнулся, надеясь, что она хотя бы немного успокоится.

– Боюсь, в этом виновата ты, Пен.

Она вздохнула.

– Да, знаю.

Прямо перед тем, как они уже собрались выходить из дома, Пенелопа вдруг опустилась на колени посреди кухни, а он… Что ж, он всего лишь простой смертный. Поэтому и взял ее сзади прямо на полу. И в результате оба получили огромное удовольствие.

Но сейчас Пенелопа снова выглядела собранной, безупречной и утонченной в своем голубом безрукавном топе, так подходившем к ее глазам. Теперь уже в ней не оставалось ничего от недавней необузданности, приберегаемой только для него, но кое-что все же намекало на их недавние занятия. Губы ее покраснели и распухли, щеки пылали, а на шее виднелись синячки.

Эван сжал ее руку и сказал:

– Нам просто придется плюнуть на всех – и разом покончить с враньем.

Она внимательно посмотрела на него, потом вздохнула и отвела взгляд. Он потянул ее за руку.

– Эй, в чем дело?

Ресницы Пенелопы затрепетали, и она, покачав головой, прошептала:

– Ни в чем.

Эван взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.

– Пен, я достаточно хорошо тебя знаю и вижу, что ты о чем-то умалчиваешь. – Он провел пальцем по руке. – Выкладывай.

Она тихонько вздохнула.

– Просто я не знаю, что им говорить, когда они начнут спрашивать…

– Скажи правду. – Он больше не будет ничего скрывать, с этим покончено. И не будет скрывать свои чувства к ней.

– Но как же… Эван, а в чем состоит правда?

И тут до него, наконец, дошло. Он-то знал, о чем думал все последние часы, а Пенелопа этого не знала.

– Пен, похоже, мы так и не поговорили о будущем.

– Верно, не поговорили.

Ему ужасно хотелось сразу же выложить все как есть, но это слишком напоминало бы прошлое, когда вся власть в их отношениях принадлежала ему. Поэтому он, нежно поцеловав ее в губы, проговорил:

– Я хочу всего, Пен. Хочу добиваться тебя так, как должен был много лет назад. Я хочу стать мужчиной, которого ты заслуживаешь. Если ты, конечно, согласна стать моей.

Ее синие глаза ярко засверкали, и она, поморгав, прошептала:

– Значит, это не из-за футбола?

Он решительно покачал головой.

– Нет, нет и нет. Именно это я и пытался сказать тебе тем вечером, но только все испортил. Но эта мысль засела у меня в голове с самой свадьбы Шейна и Сесили, даже еще раньше – задолго до того, как я оставил футбол. И если честно… Все эти пятнадцать лет ты не выходила у меня из головы.

Пенелопа судорожно сглотнула.

– Эван, а что если у нас ничего не получится?

– Думаешь, такое возможно? – Сердце его болезненно сжалось.

Пенелопа отвела взгляд.

– Не знаю… Ведь сейчас мы с тобой совсем другие – не те, что были когда-то…

Эван пожал плечами. И, тяжело вздохнув, пробормотал:

– Если ничего не получится, то мы все же будем знать, что попытались и сделали все, что смогли.

Не дождавшись ответа, Эван добавил:

– Но поверь, все эти годы я думал только о тебе. Можешь заявить, что с тобой не происходило то же самое?

– Нет, не могу, – прошептала Пенелопа.

С облегчением вздохнув, Эван спросил:

– А теперь скажи, что мы должны делать, что должны говорить в доме моей матери?

Она взглянула на дом его детства, расположенный на юге Чикаго. В окнах горел яркий свет.

– Мы должны сказать, что у нас – пока только попытка и что мы будем очень им благодарны, если они станут уважать нашу личную жизнь.

Эван рассмеялся.

– Что, так и скажем?

Она с улыбкой покачала головой.

– Нет, – решительно заявила она.

– Да-да, именно так. – Он наклонился и снова поцеловал ее. После чего сказал: – Только помни: в один прекрасный день все это станет для них нормой и мы исчезнем с их радаров.

– Вот и хорошо. А пока нужно пережить этот вечер.

– Да, попытаемся, – кивнул Эван, и они, наконец, выбрались из машины.

У парадного входа они немного помедлили, пытаясь справиться с волнением. И Эван уже твердо решил, что не будет отходить от Пенелопы – устраивало ее это или нет. И говорить будет в основном он – возьмет огонь на себя.

Наконец, собравшись с духом, Эван открыл дверь, и они вошли. Оказалось, что все сидели в гостиной – Софи, Митч, Мадди, а также Шейн, мама и тетушка Кэти. И все они, замолчав, повернулись к вошедшим. «Что ж, во всяком случае, мы пришли раньше Джеймса с Грейси», – промелькнуло у Эвана.

Несколько томительно долгих секунд все молчали. И казалось – затаили дыхание. Наконец тетушка Кэти поцокала языком и проговорила:

– Наконец-то ты явился, мальчик. Представляешь, сколько времени мы уже ждем ужина? А я ведь старая дама… И у меня проблемы с уровнем сахара в крови…

– Прости, тетушка, – сказал Эван, обнимая Пенелопу за талию. – Но ведь Грейси и Джеймса тоже еще нет, верно?

Тетушка Кэти нахмурилась и откинулась на спинку софы, скрестив на груди руки.

– Им хватило совести позвонить и сказать, чтобы мы их не ждали, вот так-то.

– А я до этого не додумался, – ответил Эван.

И в комнате вновь воцарилось молчание.

Шейн, прищурившись, взглянул на брата, но Сесили – милая и добрая – похлопала мужа по ноге; когда же он посмотрел на нее, она покачала головой. После чего между ними произошел безмолвный разговор, который закончился тем, что Шейн, так же молча, пожал плечами.

– У нас сегодня пицца, – сказала мать. И внимательно посмотрела на Эвана с Пенелопой. И все остальные по-прежнему пялились на них.

Тут Эван откашлялся и пробормотал:

– Что ж, пицца – это очень даже неплохо.

Мать многозначительно посмотрела на Пенелопу и сказала:

– Очень мило с твоей стороны, что ты подвез Пенни.

Митч засмеялся, и Мадди метнула на него убийственный взгляд. А Софи, казалось, лишилась дара речи.

– Моя машина в сервисе, – тихо сказала Пенелопа.

Шейн презрительно хмыкнул. Сесили с силой ударила его под столом каблуком, и он завопил:

– За что?! Успокойся!..

– Это ты мне велишь успокоиться? – Сесили ткнула мужа пальцем в грудь. – А я думаю, что кто-то другой должен успокоиться. Так что помолчи. Иначе попадешь в мой черный список.

Шейн закатил глаза.

– Я всегда в твоем черном списке!

– Потому что ты из кожи вон лезешь, чтобы в него попасть, – заявила Сесили.

Шейн искоса посмотрел на жену, потом наклонился и что-то зашептал ей на ухо. На щеках Сесили вспыхнул здоровый румянец, а губы ее растянулись в широкой улыбке.

– Вот и замечательно, – ответила она.

А Эван сразу сообразил, что мать предложила им с Пенелопой выход из неловкого положения. Но этот выход его не устраивал. Ведь он же уже все решил, не так ли? Пожав плечами, Эван покосился на Пенелопу. Она вздохнула и тоже пожала плечами. И тогда он повернулся к семье и проговорил:

– С машиной Пенелопы все в порядке. Я привез Пенелопу сюда не из любезности, а потому что так захотел. Вероятно, теперь я всегда буду возить ее на семейные праздники, так что вам лучше привыкнуть к этому и не обращать внимания. И не надо ничего обсуждать.

Стоявшая рядом с ним Пенелопа шумно выдохнула и помассировала пальцами виски.

Шейн открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но тут входная дверь с грохотом распахнулась, и в комнату, как мини-торнадо, влетела Грейси, следом за которой вошел более спокойный Джеймс.

Пролетев мимо Эвана и Пенелопы, Грейси вскинула вверх руку и прокричала:

– Мы решили пожениться!

Джеймс улыбнулся и утвердительно кивнул, сунув руки в карманы. И тотчас же все забыли про Эвана и Пенелопу; все разом заговорили, сорвались с дивана и кресел и кинулись к Джеймсу и Грейси. Грейси же покрутила над головой рукой с кольцом на пальце и запрыгала, безмерно счастливая.

Пенелопа радостно улыбнулась Эвану и тихо сказала:

– Джеймс всегда был моим самым любимым Донованом.

Он засмеялся, и они тоже пошли поздравить счастливую пару. Добравшись до них, Эван, держа Пенелопу за руку, другой хлопнул брата по спине.

– Поздравляю, Джеймс. Давно пора. Надо же, заполучить великую Грейси Робертс!

Джеймс – он, как всегда, был в своих замечательных очках в проволочной оправе – бросил взгляд на невесту и с улыбкой заявил:

– Мне нетрудно и жениться. – Он многозначительно посмотрел на Пенелопу, потом перевел взгляд на Эвана и изрек: – Похоже, что и ты неплохо справился.

Эван кивнул.

– Да, сумел кое в чем разобраться.

Джеймс осклабился и заявил:

– Тогда за тобой должок.

Эван легонько пожал пальцы Пенелопы – он по-прежнему держал ее за руку – и, ощутив ответное пожатие, сказал:

– Да, ты прав.

Мадди и Софи устроили Пенелопе засаду, когда она вышла из ванной.

Скрестив на груди руки, Мадди проговорила:

– Ты долго избегала нас, а теперь рассказывай…

Софи, стоявшая в такой же позе, энергично закивала.

– Да-да, рассказывай. Тебе придется дать нам самые подробные объяснения.

Пенелопа выпрямилась и расправила плечи. Так что оказалась значительно выше своих невысоких подружек.

– Ведь обычно вы давали мне объяснения, разве не так?

– Только не сегодня, – отрезала Мадди, хватая ее за локоть. Софи поступила точно так же, и они вместе затолкали Пенелопу в пустую кухню в задней части дома.

– Эван? Ты серьезно? Неужели Эван?!!! – в ярости прокричала Мадди.

Пенелопа напомнила себе, что подруги понятия не имели о ее давних отношениях с «плохим мальчишкой» Донованом. «Но сейчас – не время все это объяснять», – решила она. Прислонившись к стойке, Пенелопа с невозмутимым видом проговорила:

– А что не так с Эваном?

Мадди уставилась на нее в изумлении.

– Но ведь он притащил на годовщину свадьбы нашей тетушки какую-то плейбоевскую красотку!..

Да, было такое. Пенелопа во всех подробностях помнила тот случай.

– Но это было давным-давно, – заметила она.

Мадди открыла рот, собираясь что-то добавить, но Софи, опередив ее, заявила:

– Знаешь, Пен, кажется, я тебя понимаю. Ведь наш Эван не только сам по себе великолепен, но он еще и обладает опасным шиком «плохого парня»… Может, тебе просто надоело быть добродетельной? Только имей в виду, что ты ведь не из тех девушек, которые предпочитают случайный секс, а Эван – именно из таких парней. Потому мы за тебя и переживаем.

– Да-да, – закивала Мадди. – Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Я очень люблю своего брата, но он – не из тех парней, кого приводишь домой, чтобы познакомить с матерью.

– Есть множество других парней, с которыми можно посумасбродствовать, – вставила Софи.

– И с ними не особенно рискуешь, – подтвердила Мадди.

Пенелопа молчала. Было очевидно, что подруги успели как следует обсудить ситуацию и принять за нее «правильные» решения, пока она занималась неистовым сексом с Эваном.

Софи вздохнула и вновь заговорила:

– Видишь ли, мы с тобой знакомы слишком давно, поэтому знаем твой секретик.

– И что же это за секрет? – полюбопытствовала Пенелопа. Она тянула время, не зная толком, как объяснить подругам, что у нее имелись самые настоящие тайны, о которых никто не догадывался.

Софи осмотрелась – словно собиралась сообщить нечто ошеломляющее – и заявила:

– Пен, ты ведь как свежевыпавший снег. И абсолютно моногамна. К тому же преданна и верна.

Мадди негромко фыркнула и добавила:

– В общем, ты олицетворяешь собой все то, чего у Эвана нет и в помине.

– Что тут у вас происходит? – В дверном проеме стоял Эван, прислонившийся к косяку могучим плечом.

Сердце Пенелопы гулко заколотилось. «А может, это плохо – становиться такой счастливой, когда видишь его?» – подумала она.

Улыбнувшись, Пенелопа сказала:

– Они напоминают мне, какой ты кобель и бабник – на случай, если я забыла.

Он коротко кивнул.

– Понятно.

Софи с Мадди переглянулись, а Эван, вскинув брови, спросил:

– А что еще они говорят?

Пенелопа пожала плечами.

– Что я целомудренная и чистая.

Он рассмеялся.

– Неужели?!

Ее губы дрогнули в улыбке.

– Да, так и говорят.

– А я, значит, – большой страшный волк, верно?

Пенелопа снова улыбнулась.

– Видишь ли, они волнуются… Боятся, что ты разобьешь мне сердце, потому что я всегда буду хранить мужчине верность.

Не в силах больше молчать, Мадди завопила:

– Эван, на свете полно других женщин! А Пенелопу оставь в покое!

– Да-да, Эван, – закивала Софи. – Ей ведь нужен мужчина, который будет любить ее так, как она того заслуживает.

Эван пристально посмотрел на Пенелопу и отчетливо проговорил:

– Что, забыла сказать, что ты – единственная женщина, которой я хранил верность всегда?

Мадди негромко вскрикнула:

– О боже, Эван! Да ведь прошел всего-навсего день!

– Один день – не такое уж великое достижение, – заметила Софи.

Не обращая внимания на подруг, Пенелопа сказала:

– Эван, я еще не дошла до этого. Дала им пока немножко порезвиться.

– Ты всегда была терпеливая… – с усмешкой ответил он.

Пенелопа пожала плечами.

– Просто я более дисциплинированная, чем ты, – ответила Пенелопа.

– О чем вы тут говорите? – в растерянности пробормотала Мадди.

Софи же молча смотрела то на Эвана, то на Пенелопу.

– Эван, пожалуйста, не обижай ее, – внезапно проговорила Мадди с мольбой в голосе.

И тут Пенелопа, наконец, поняла, что ее лучшая подруга по-настоящему встревожена. Ведь Мадди видела только одно: ее всегда такая правильная подруга связалась с ее пользовавшимся дурной славой братцем. А об их прошлом она ничего не знала. И не знала, что происходило между ними сейчас.

Отлепившись от стойки, Пенелопа подошла к Мадди и, обнимая ее за плечи, сказала:

– Честное слово, все хорошо. За меня не беспокойся.

– Просто я боюсь, что он сделает тебе больно, – прошептала Мадди. – Он привык к женщинам, которые… Ну, которые не против случайного секса.

Пенелопа поверх головы Мадди взглянула на Эвана. А тот смотрел на сестру с выражением почти страдальческим; и было понятно, что он готов понести наказание, позволяя всем верить, что он – действительно такой, каким его всегда считали.

Почувствовав, что больше не сможет этого выдержать, Пенелопа со вздохом повернулась к Мадди и решительно заявила:

– Моя связь с Эваном – вовсе не случайная.

Мадди взглянула на нее с недоумением. Потом всплеснула руками и воскликнула:

– В том-то и беда, Пен! То есть беда в том, что это ты так думаешь.

– Она права, – произнес Эван. – «Случайная» – совершенно неподходящее слово.

Мадди внимательно посмотрела на брата.

– Но ты ведь никогда не встречался ни с кем больше месяца.

Эван посмотрел в глаза Пенелопе, и та, увидев в его взгляде вопрос, утвердительно кивнула. «Что ж, в любом случае придется все рассказать, – подумала она. – Прошлое так или иначе выйдет наружу, а когда – это всего лишь вопрос времени».

Тут Эван повернулся к сестре и проговорил:

– Это потому, что ни одна из них не могла сравниться с Пенелопой.

– Что?.. – Мадди в изумлении распахнула глаза.

– С самой нашей старшей школы я всех девушек всегда мерил по ней.

При этих его словах сердце Пенелопы радостно затрепетало в груди. Наконец-то он сказал то, что она всегда хотела услышать!

Брови Софи сошлись в одну ниточку.

– Не понимаю… – пробормотала она. – Ты говоришь, что у вас роман со старшей школы?

– Не совсем так. – Пенелопа откашлялась. – Но то, что происходило тогда, нельзя назвать совсем уж невинным.

Эван рассмеялся, а Мадди в растерянности проговорила:

– Что все это значит?

Пенелопа молчала, пытаясь найти нужные слова. И действительно, как же все это объяснить? Но тут на помощь ей пришел Эван.

– Это значит, что для всех вас ничего не меняется. Пенелопа по-прежнему остается твоей лучшей подругой, и она по-прежнему будет приходить к нам на обеды, только теперь не сама по себе, а со мной. И уходить будет со мной. У нас с ней за плечами долгая история, о которой почти никто из вас ничего не знает. И теперь настало время, когда мы с ней должны во всем разобраться и посмотреть, что из этого выйдет.

Мадди вскинула подбородок и насмешливо проговорила:

– Какой ты стал ответственный…

Эван улыбнулся.

– Думаю, уже пора.

Софи тряхнула белокурыми локонами и, глядя на Пенелопу, радостно воскликнула:

– Ох, поверить не могу! Так ты, оказывается, шлюха?!

Пенелопа расхохоталась, и напряжение тотчас исчезло. Вот за это она и любила своих подруг.

Не обращая внимания на Эвана, все трое обнялись, и Софи сказала:

– Итак, жду подробностей…

– О боже, пожалуйста, нет! – воскликнула Мадди и со вздохом добавила: – Знаете, мне бы очень хотелось тоже поделиться с кем-нибудь кое-какими подробностями…

Пенелопа ухмыльнулась и заметила:

– Да ты ведь все время делишься подробностями.

– Ну… может, и так, – сказала Мадди. Повернувшись к брату, наблюдавшему за ними с веселой улыбкой, она заявила: – Если с ней что-нибудь случится, я тебя никогда не прощу.

Эван взглянул на Пенелопу и, покачав головой, ответил:

– Нет, не случится.