– Ну что, договорились? – спросила Пенелопа, сложив руки на столе и смерив взглядом сидевшего напротив мужчину.

Адам Хейс поерзал на стуле, но больше никак не дал понять, что собеседница держала его на крючке. Они расположились в зале заседаний «Донован-Корпорейшн», ее люди сидели по одну сторону стола, его – по другую. Шла последняя стадия переговоров, тянувшихся уже несколько месяцев. Несмотря на ее новую должность, Шейн все еще с трудом выпускал из рук власть, и ей пришлось долго уговаривать его, чтобы позволил ей самой заниматься этим проектом. Пенелопе хотелось доказать, что она в состоянии справиться с новым вызовом, хотелось убедить босса в том, что она достойна новой должности. И вот теперь она пожинала плоды своих трудов.

– Это ваше последнее предложение? – Адам покатал ручку между большим и указательным пальцами, очевидно обдумывая условия контракта, следствием которого станет самая крупная в Чикаго сделка года. Сделка, которую Пенелопа сама начала и почти завершила, отдав работе так много ночей и выходных.

Сердце ее трепетало, но внешне она никак не проявила волнения, только кивнула.

– Да, последнее.

За столом воцарилась гробовая тишина. Обе команды затаили дыхание. Наконец Адам Хейс расплылся в улыбке и проговорил:

– Думаю, с этим можно работать.

Внутреннее напряжение спало, сменившись облегчением. Пенелопа встала и протянув Адаму руку, сказала:

– Замечательно. Мы немедленно приступим к юридическому оформлению контракта.

Адам тоже поднялся и энергично пожал протянутую руку.

– Вы добились очень выгодных условий, мисс Уоткинс, – заметил он.

Пенелопа с улыбкой ответила:

– Думаю, вы тоже получите немалую выгоду.

– В противном случае меня бы здесь просто не было. – Хейс коротко кивнул и добавил: – Надеюсь, Донован понимает, как ему повезло.

Пенелопа аккуратно сложила стопкой айпад и телефон.

– Непременно ему напомню.

– Где он сейчас? Я бы и сам напомнил, – сказал Адам.

Пенелопа сознательно выбрала для последней встречи именно то время, когда Шейна не бывало в офисе – ей хотелось завершить сделку самостоятельно. Едва заметно нахмурившись, она проговорила:

– Сожалею, но боюсь, он сейчас у мэра и не вернется до вечера.

Адам снова кивнул и, застегнув пиджак, сообщил:

– Я потом ему позвоню. Было очень приятно работать с вами. Хотя подозреваю, что с Донованом я бы заключил сделку, более выгодную для меня.

Пенелопа весело рассмеялась.

– Да, пожалуй, что так.

Десять минут спустя она отправила Шейну эсэмэс, сообщая, что они с Хейсом пришли к соглашению. Он тут же ответил: «Ты добилась своего. Я не думал, что это возможно, а ведь мог бы и догадаться. Полагаю, ты ждешь повышения зарплаты».

Пенелопа тотчас ответила: «Да, конечно».

«Договорились».

«Ох, ты такой уступчивый… Я позже сообщу, сколько теперь стою».

Спустя тридцать минут он прислал еще одну эсэмэс: «Мои поздравления. Я тобой горжусь. Должен тебе обед в «Алинеи», чтобы отпраздновать. Назовешь день и время, и я все организую».

Пенелопа радостно улыбнулась. Возможно, это было глупо, но Шейн казался ей старшим братом, – которого у нее никогда не было, – и ей ужасно хотелось, чтобы он ею гордился. Хотелось и дальше доказывать ему, что она – самое толковое бизнес-решение, какое он когда-либо принимал.

«Договорились», – ответила она.

Ей вдруг захотелось позвонить родителям во Флориду – просто для того, чтобы сообщить о своем успехе, – но она тут же отказалась от этой мысли. Родители очень ее любили, но им не понять, чем она занималась. Они думали, что она – секретарша Шейна, и, по мнению ее старомодного отца, она выбросила на ветер деньги, заплаченные за учебу в колледже, хотя могла бы просто пойти на курсы секретарей и достигла бы того же самого. В тот день, когда она поехала в колледж, мама похлопала ее по спине и велела научиться хорошо печатать и найти «надежного» мужа – чтобы заботился о ней. Вспомнив об этом, Пенелопа невольно вздохнула.

Через минуту-другую она позвонила Софи. Когда та сняла трубку, радостно закричала:

– Я это сделала! Заключила то самое соглашение!..

Софи восторженно завизжала, демонстрируя совершенно необходимый в данном случае энтузиазм. Она даже заахала и заохала. А потом зааплодировала. Успокоившись, наконец, Софи сказала:

– Сегодня пятница, а сделку необходимо отпраздновать. Мы с тобой куда-нибудь сходим. Пора устроить вечеринку.

Пенелопа засмеялась.

– Я надеялась, что ты это скажешь.

– Я знаю подходящее местечко, – продолжала подруга. – Замечательный клуб. Сегодня там открытый уик-энд, а у меня есть эксклюзивное приглашение.

Как пиар-менеджер крупной компании, специализирующейся в сфере индустрии развлечений, Софи имела доступ на различные городские мероприятия, и клубные менеджеры всегда с радостью ее приглашали. Несколько лет назад она завела блог под названием «Чикаго после наступления темноты», и любой, кто хоть что-то в городе значил, прекрасно знал: хочешь чего-то добиться – сначала попади в обязательный для посещений список Софи.

По-прежнему улыбаясь, Пенелопа спросила:

– Это одно из тех мест, куда не стоит приходить раньше одиннадцати вечера?

– Конечно. Сначала мы пообедаем, – ответила Софи. – Жаль, что Мадди нет в городе, она бы тоже с нами пошла.

– Да, конечно… – Пенелопа очень радовалась за подругу, которая счастливо жила со своим мужем в небольшом городке, но ужасно скучала по Мадди. Разумеется, они виделись регулярно, но это было уже не то…

– Мы напьемся и будем посылать ей пьяные эсэмэски, чтобы она не чувствовала себя одинокой, – радостно заявила Софи.

Пенелопа снова рассмеялась.

– Я уверена, что Митч будет в восторге!

– Ничего, переживет. Она и так все время у него под боком! – Софи запыхтела, и Пенелопа отчетливо представила, как та сейчас, явно негодуя, перебрасывает через плечо свои длинные белокурые волосы. – А поедем на такси. Так что расслабься, тебе не придется меня возить. Заеду за тобой в восемь. – С этими словами она дала отбой.

Пенелопа же со вздохом опустилась в кресло, расслабившись впервые за долгие недели. Глянула на календарь, убедилась, что после четырех у нее не было никаких встреч. Божественное вмешательство, не иначе. После работы она зайдет в «Нордстром» и купит себе новое платье и туфли. Сегодня у нее праздник!

Почему он решил, что это – хорошая идея?.. Без алкоголя, затуманивающего мозг, музыка в клубе казалась слишком громкой, и даже VIP-зал оказался переполненным. Роскошный ангел из Бразилии по имени Рафаэла Баррос, девушка из фирмы «Викториас Сикрет», сидела слева от Эвана и явно пыталась забраться к нему на колени. С золотисто-каштановыми волосами до талии, яркими карими глазами, загорелой кожей и ногами длиной в милю она привлекала все мужские взгляды и прекрасно это знала. Когда-то они с ней регулярно трахались, так как она была как раз из тех женщин, которые ему требовались. Необузданная в постели. Ничего не усложняющая. И самое главное – не требующая обязательств.

А сейчас он пытался проявить хоть какой-то энтузиазм, но ничего не получалось. На днях он убедил себя в том, что в любом случае сможет жить дальше. Ведь всего-то и нужно, что один раз трахнуться – и он забудет о своем сумасшествии с Пенелопой. Забудет, как она дрожала от его прикосновений. Забудет, как глаза цвета электрик словно видели его насквозь.

Если он приведет Рафаэлу к себе домой, то сможет снова спрятать Пенелопу в коробку, отведенную для нее в тот день, когда он ушел из ее жизни. По крайней мере, именно на это надеялся.

Губы Рафаэлы мазнули его по уху, длинные пальцы легли ему на бедро, и она с сильным бразильским акцентом проговорила:

– Хочу тебя побыстрее.

– Да-да, скоро. – Эван посмотрел на ее пухлые – словно после укуса пчелы – губы. Затем посмотрел на сидевших вокруг стола приятелей и знакомых. – Но пока что я уйти не могу. – Вранье. Никто из этих людей ему не друг, а хотел он только одного – пойти домой. Впрочем, и это не совсем правда.

На самом деле он хотел пойти к Пенелопе, сесть на диван и смотреть какую-нибудь идиотскую программу по телевизору. И чтобы она свернулась калачиком рядом с ним. С таким же успехом можно было бы сказать: «Желаю немедленно слетать на Марс».

Он все еще мысленно отчитывал себя за инцидент в ее доме. «Болван, зачем ты опять к ней прикоснулся? Знал же, что это – ошибка, но не сумел сдержаться. Сломал печать, а теперь ведешь себя как наркоман». Он держал себя в руках все эти годы только потому, что никогда к ней не прикасался и делал все возможное для того, чтобы она его ненавидела. И он никогда – да-да, никогда! – не оставался с ней наедине. И вроде бы получалось. Пенелопа действительно его ненавидела, хотя все еще хотела. Она очень старалась скрыть свое желание, но у нее это не выходило. С самой их первой ночи много лет назад между ними возникла мощная химия. И ни одна из бесчисленных женщин, прошедших через его постель, не смогла этого изменить.

Рука Рафаэлы под столом сомкнулась на его члене и слегка сжала его.

– Сейчас же, – заявила она.

Он внимательно посмотрел на нее – и ничего не почувствовал. Должно быть, окончательно выжил из ума. Любой нормальный здравомыслящий мужчина вцепился бы в возможность затащить ее в койку. И он ведь отлично знал, на что она способна… Но все равно не испытывал к ней ни малейшего интереса.

Пора было признать свое поражение. Увы, как бы сильно ему ни хотелось снова оказаться на коне, стать тем человеком, каким он был до травмы, – это уже невозможно. Он сейчас мог только притворяться…

Еще до того удара по голове он уже был смутно недоволен своей жизнью, но тогда его отвлекала игра. А теперь, когда заполнить этот вакуум нечем, уйти от пустоты невозможно.

И как бы он ни пытался себя уговорить, он не хотел Рафаэлу. И не хотел общаться всю ночь с толпой незнакомцев. Хотел вернуться домой, играть в футбол… и видеть Пенелопу.

Поскольку же два последних пункта были невыполнимы, Эван решил сделать то единственное, что мог. Положив ладонь на руку Рафаэлы, он сказал:

– Я готов уйти.

Модель удовлетворенно улыбнулась, выпятив губы, и снова слегка сжала пальцы. Затем, подавшись к нему, прошептала:

– Я соскучилась по твоему большому парню.

Эван отстранил ее руку и добавил:

– Готов уйти один.

– Что?.. – Рафаэла уставилась на него в замешательстве.

– Я не могу. – Он отвернулся от нее – и оказался лицом к лицу с Пенелопой.

Мысли о ней преследовали его уже несколько дней, и сейчас он решил, что перед ним – плод воображения. Однако же… Нет, воображаемая Пенелопа не могла смотреть на него ледяным взором. И следовательно, эта Пенелопа – самая настоящая. И сейчас она стояла перед ним в плотно облегающем черном платье с обнаженными плечами и в туфлях на высоких каблуках.

В следующее мгновение их взгляды встретились.

«О, как же это все неправильно…» – промелькнуло у Эвана.

Но что она тут делает? Он уже поднялся со стула, чтобы поздороваться, но тут заметил, что рядом с ней стоит Софи, поэтому не смог произнести ни слова. И снова сел. Прошлое – это тайна, которой они никогда ни с кем не делились.

А Софи улыбнулась и воскликнула:

– О, Эван!.. Приятно видеть, что ты вышел из дома!

Будь он поумнее, начал бы играть привычную роль самодовольного плейбоя. Но Эван не мог отвести глаз от Пенелопы.

– Что ты тут делаешь? – спросил он.

Пенелопа скрестила на груди руки и окинула взглядом бар. Софи же обняла подругу за плечи и сообщила:

– Наша девочка только что завершила крупнейшую в Чикаго сделку, так что я, конечно же, вытащила ее сюда, чтобы отпраздновать это дело.

Эван нисколько не удивился. Ведь Пенелопа была на редкость умной женщиной. Ему очень хотелось объяснить ей, что Рафаэла ничего для него не значила, что он вовсе ее не хотел – да и раньше не хотел, – но ничего такого Эван сейчас сказать не мог. Поэтому, откашлявшись, пробормотал:

– Поздравляю.

Сидевший напротив Дарнелл Джонс, хавбек из «Медведей», вытянул шею, оценивая обеих женщин. Очевидно, они заслужили его одобрение, потому что он сверкнул своей широкой фирменной улыбкой и спросил:

– Дамы, не желаете ли присоединиться к нашей компании?

Пенелопа бросила взгляд на Эвана.

– Нет, спасибо, мы уже уходим. – Она схватила подругу за руку. – Идем, Соф.

Софи в растерянности посмотрела на нее и пробормотала:

– Ты уверена?.. Ведь сейчас только половина первого, а это – твоя великая ночь.

Дарнелл похлопал себя по колену и осклабился, глядя на Пенелопу.

– Иди сюда, милашка. Папочка позаботится о том, чтобы ты отпраздновала как надо.

Эван стиснул край стола, изо всех сил сдерживаясь. Взгляд Пенелопы скользнул по нему, затем – по Рафаэле. Покачав головой, она сказала:

– Я сегодня на ногах с пяти утра.

Дарнелл снова ухмыльнулся.

– Ну, так давай уже доберем до полных суток.

Пенелопа одарила его фальшивой улыбкой и снова покачала головой.

– Нет-нет. Спасибо за предложение, но нам пора идти.

Уголки губ Софи опустились, но она все же кивнула. Посмотрев на Эвана, спросила:

– Ты ведь придешь на благотворительный вечер?

Семья убьет его, если он не явится.

– Да, я там буду, – ответил он. Он просто не мог не прийти на этот вечер.

Пенелопа же повернулась и потащила Софи за собой, даже не сказав «до свидания».

Эван посмотрел ей вслед. Она энергично покачивала бедрами – словно стремилась убраться от него как можно дальше и как можно быстрее. Что ж, ничего удивительного…

Стиснув зубы, Эван подумал: «Что же со мной не так? И что мне теперь делать?»

Тут Рафаэла взяла его за подбородок и повернула лицом к себе.

– Ты поэтому, да? – спросила она.

– Что?.. – Отстранив руку бразильянки, он притворился немым. Пенелопа, конечно, не поверила бы, но женщины уже не в первый раз спрашивали его про нее.

Рафаэла же кивнула в сторону удалявшихся женщин и тихо сказала:

– Брюнетка… Это из-за нее ты хочешь уйти домой один?

И тут Эван вдруг почувствовал себя ужасно уставшим. Черт возьми, ужасно уставшим от того, что постоянно приходилось притворяться, что Пенелопа ничего для него не значила. Хоть раз в жизни ему захотелось сказать правду хоть кому-нибудь – пусть даже и знойной бразильской модели.

Тяжко вздохнув, он пробормотал:

– Да, из-за нее.