Пенелопа улыбнулась Лоугану Бьюкенену, сидевшему напротив. Они встретились во время ланча в своем излюбленном месте – у Джо. В течение многих лет совместной работы их отношения менялись – от хороших рабочих – к приятельским, а затем переросли в дружбу. И теперь совещаниям в офисе они предпочитали долгие ланчи, бывшие деловыми только на двадцать пять процентов, а на остальные семьдесят пять – облегчавшими стресс.

Когда-то Лоуган служил в отряде «Морских котиков», а теперь владел высокотехнологичной охранной и разыскной фирмой, выполнявшей секретные задания правительств и компаний по всему миру. Шейн и Лоуган дружили уже очень давно, с самой своей шальной юности, и фирма Лоугана проводила для Донована проверку всех кандидатов на топ-должности.

Пенелопа спрятала в сумочку зашифрованную флешку, которую Лоуган толкнул к ней через стол. Вернувшись в офис, она суммирует все детали биографии главного кандидата на открытую вакансию финансового директора и сообщит полученные данные Шейну и руководителю отдела кадров.

Взглянув на приятеля, Пенелопа спросила:

– Ничего тревожного, верно?

– Полностью отвечает вашим стандартам – заурядный, морально безупречный провинциальный муж, – ответил Лоуган, откладывая в сторону меню.

Пенелопа улыбнулась. Это было именно то, на что она рассчитывала.

– Ну, с такими людьми никогда не знаешь точно… – заметила она. – Но я рада, что инстинкты меня не подвели.

Лоуган расхохотался.

– Да-да, он именно такой. И это даже раздражает. Со всех сторон – славный парень. Тренирует команду Малой лиги, вроде бы любит жену, а его предыдущие работодатели отзываются о нем очень хорошо. Возможно, он даже чересчур для вас хорош.

– Что ты хочешь этим сказать? Мы ведь чисты и безупречны. – Уж за этим-то у них следили особенно тщательно.

– Да, безусловно. Но манера Шейна вести дела может показаться парню слишком жесткой, если ты понимаешь, о чем я…

Пенелопа понимала. Шейн порой бывал грубоватым и слишком уж напористым. Когда же дело доходило до переговоров, считался человеком безжалостным. Прирожденный руководитель, он многого ожидал от своих подчиненных, но подхалимов не терпел. Шейн выбирал только сильных личностей, и совещания персонала нередко проходили… несколько шумно.

Выбирая кандидата на должность финансового директора, Пенелопа остановилась на Флойде Казелла в частности потому, что решила: он станет удачным противовесом для их группы. Но слова Лоугана заставили ее задуматься.

Немного помолчав, она спросила:

– Ты думаешь, он не впишется?

Лоуган улыбнулся и пожал широкими плечами.

– Тебе лучше знать. Но стоит обратить внимание на его… чрезвычайно мягкие манеры. Я понимаю, почему ты выбрала его, однако мне кажется, он не очень гармонирует со всеми остальными.

Пенелопа в задумчивости барабанила ногтями по столу. Наконец сказала:

– Но ведь то же самое можно сказать и обо мне…

Лоуган фыркнул и, недоверчиво взглянув на нее, заявил:

– Ну это вряд ли. Ты-то отлично вписываешься…

– Ничего подобного! У меня очень мягкие манеры, я уравновешенна… и так далее. – Зачастую она одна оставалась спокойной во время совещаний, когда страсти накалялись. Что же касается Флойда, то он оказался, по ее мнению, самым предпочтительным кандидатом не только из-за образцового послужного списка, но также и потому, что ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь еще, кроме нее, гасил страсти.

– Это все верно, – кивнул Лоуган и сделал глоток холодного чая. – Но еще у тебя имеется стальной хребет, и ты не просто всегда готова бросить вызов любому из коллег, но и часто побеждаешь. Ты, конечно, не орешь и не визжишь, но и в толпе не теряешься. Ты как ястреб – все время кружишь над жертвой, а потом устремляешься вниз и убиваешь.

– И ты думаешь, Флойд на такое не способен?

Лоуган прищурил голубые глаза.

– У меня есть сомнения.

Пенелопа кивнула. Лоуган обладал сверхъестественными инстинктами, и она давно поняла, что их нельзя игнорировать. Значит, придется серьезно подумать…

– Я приму это к сведению и поговорю с Шейном, – сказала она.

– В таком случае моя работа выполнена.

Пенелопа широко улыбнулась и проговорила:

– Да, кстати… Спасибо за чудесный комплимент.

Лоуган секунд десять смотрел на нее в упор, затем сообщил:

– Знаешь, большинство женщин считают комплиментом фразу «ты сегодня очень хорошо выглядишь».

Пенелопа закатила глаза.

– Скучно – и абсолютная неправда. На самом деле женщины хотят, чтобы их считали такими же компетентными, как мужчин.

Лоуган засмеялся и, помотав головой, спросил:

– Ты вообще представляешь, как я жалею, что между нами нет искры?

Пенелопа фыркнула и заявила:

– Какая жестокая ирония судьбы! Ведь мы идеально подходим друг другу.

– Вот именно. Кроме того, у тебя самые убийственные ноги из всех, что я когда-либо видел.

Пенелопа скомкала салфетку и швырнула в приятеля.

– Лесть никуда тебя не приведет, ясно?

Но Лоуган был прав. Действительно, чертовски жалко… Ведь он был великолепен со своими темно-каштановыми волосами, голубыми глазами и рельефными чертами лица. Кроме того, в нем больше шести футов роста, и Господь одарил его абсолютно безупречным телосложением. Если на свете и существовал мужчина, способный посоперничать с Эваном, так это Лоуган. Но что толку?..

Когда они только познакомились, то долгое время присматривались друг к другу, и Пенелопа гадала: а может, она наконец-то встретила мужчину, который навсегда вытеснит Эвана из ее мыслей? А затем Лоуган пригласил ее на свидание. Тот вечер обернулся целой серией комических катастроф, которые быстро свели на нет возникавшее, возможно, взаимное влечение. И с тех пор они были просто друзьями.

Лоуган помахал официантке, и та едва не споткнулась о собственные ноги – так спешила к нему. Задыхаясь, девушка остановилась перед ними и спросила:

– Вам еще что-нибудь принести?

– Мне бы еще холодного чая, – произнес Лоуган своим «бархатным» низким голосом.

Сесили однажды сказала, что его голос похож на сироп, протекающий по стопке оладий, и она не очень-то ошиблась. А вот голос, который хотелось бы услышать Пенелопе, звучал подобно металлическому скрежету. Она энергично помотала головой. Нет-нет! Нельзя думать об Эване и этой ночи в клубе. Она и так провела слишком много времени, вспоминая его… с той женщиной. Пенелопа стиснула зубы. Женщина с длинными золотисто-каштановыми волосами наверняка была моделью, и выглядела она настолько безупречно, что вряд ли фотографии с ней приходилось фотошопить. А ее рука лежала на бедре Эвана, и она поглаживала его точно кота. Но что по-настоящему убивало Пенелопу, так это ощущение предательства. Ее терзала запретная мысль о том, что на самом-то деле Эван принадлежит ей, Пенелопе. Она ненавидела его за эту мысль, а себя – еще сильнее.

С того самого утра, когда Эван ушел из ее жизни, он не менял своего поведения. И никогда не менялся, в особенности – когда дело касалось супермоделей.

Ну и ладно! Она, Пенелопа, сделала свое дело. Он получил от нее пинок под зад, в котором так нуждался, и теперь пусть укладывает к себе в постель сколько угодно девиц. Да-да, с нее довольно! Она своего добилась – помогла Донованам, а другой цели у нее и не было. Ее миссия выполнена.

И вообще, пора взять себя в руки. Ведь она была сильной в тот вечер, когда он появился на пороге ее дома. И постаралась сделать так, чтобы он больше никогда ее не беспокоил. Да и когда Эван за ней бегал? Никогда! Ни разу! Всегда она к нему приходила, не так ли? А когда погиб его отец…

Щелк! Пальцы Лоугана мелькнули у нее перед глазами, вырвав из воспоминаний о прошлом. В растерянности заморгав, она пробормотала:

– Ты что-то сказал?..

Лоуган указал на стоявшую перед ними официантку.

– Готова сделать заказ?

В щеки бросился жар. Проклятый Эван! Пенелопа расправила плечи. Все, больше никаких мыслей о нем! Она повернулась к официантке и проговорила:

– Я, пожалуй, подумаю еще несколько минут.

Девушка небрежно кивнула и обратила все свое внимание на Лоугана; причем покусывала нижнюю губу – вероятно, думала, что это выглядит сексуально.

– Могу я принести вам что-нибудь еще, кроме холодного чая?

Куда бы Пенелопа ни выходила с Лоуганом, женщины при виде его едва ли не лишались чувств и нисколько не стеснялись проявлять к нему интерес прямо в ее присутствии.

– Нет, лапочка, спасибо, – ответил Лоуган.

Девушка ужасно огорчилась, но тут же взяла себя в руки и побежала за холодным чаем.

Пенелопа кивнула в ее сторону.

– Неужели ты никогда не устаешь от этого раболепства?

Лоуган ухмыльнулся, пожав широкими плечами.

– В этом есть свои преимущества.

Пенелопа наморщила носик.

– Должна ли я чувствовать себя оскорбленной, когда вижу, как все женщины набрасываются на тебя в моем присутствии?

Лоуган расхохотался.

– А ты разве не понимаешь, что они бы этого не делали, если бы замечали, что ты проявляешь ко мне хоть какой-то интерес?

Пенелопа усмехнулась.

– Да, пожалуй, ты прав.

Лоуган внимательно посмотрел на нее, потом вдруг спросил:

– А о чем ты только что думала? Судя по выражению лица, ты замышляла убийство. Во всяком случае, выглядела ты угрожающе.

– Ой, да ни о чем не думала, – соврала Пенелопа. – Просто вспомнила, что забыла кое-что сделать.

– Да уж, конечно!.. Ты ведь никогда ничего не забываешь.

Увы, Лоуган знал ее слишком хорошо, чтобы купиться на такую отговорку.

– Видишь ли, я забываю все, что не внесено в мой айпад. – За исключением Эвана. Этот негодяй никак из головы не выходит! Стараясь предупредить следующий вопрос, Пенелопа поспешно добавила: – Вообще-то у меня есть еще одна причина, по которой я попросила тебя прийти сегодня.

– И что же это за причина?

– Ты не мог бы сделать мне одолжение?..

– О, ты же знаешь: все, что угодно!

Она это знала – потому и решила к нему обратиться.

– Скажи, ты уже договорился с кем-нибудь на благотворительный вечер?

– Нет, у меня не было времени об этом подумать.

– А не хочешь пойти со мной?

– Зачем тебе это? – Лоуган внимательно посмотрел на приятельницу. – Разве ты не хочешь пойти с каким-нибудь из твоих корпоративных типчиков?

Она об этом уже думала, но ни один из них не производил нужного впечатления. Парни, с которыми она обычно встречалась, не заставят Эвана растеряться ни на секунду. А вот Лоуган – совсем другое дело.

Разумеется, она не думала, что Эван и впрямь приревнует. Он не раз видел ее с другими мужчинами и никогда не проявлял ни намека на раздражение. Но все ее кавалеры – они совершенно не походили на него. А вот Лоуган… Если Эван увидит ее с Лоуганом, то, возможно, хоть как-то отреагирует.

В обычных обстоятельствах Пенелопа не стала бы втягиваться в такие игры, но на сей раз решила сделать исключение. Кроме того, Лоугана она ни во что не втягивала – он и раньше иногда сопровождал ее на корпоративные мероприятия. Хотя сейчас она впервые попросила его… о чем-то более личном.

– Видишь ли, с этим повышением у меня дел невпроворот. К тому же я не хочу никому внушать ложные надежды. – Пенелопа говорила все это самым беззаботным тоном. – У меня сейчас нет времени на мужчин, понимаешь?

Лоуган молча кивнул и с усмешкой заметил:

– Что ж, пожалуй, это избавит меня от сложностей с выбором девушки.

Пенелопа тоже усмехнулась.

– Конечно, я понимаю, что тогда тебе придется провести субботнюю ночь без секса, поэтому я заплачу за твой билет – чтобы ты не очень сильно огорчался.

Лоуган рассмеялся.

– Хорошо, договорились.

– О, ты замечательный! – радостно воскликнула Пенелопа. Она с облегчением выдохнула. По крайней мере одна из проблем была решена. Увы, эта проблема – далеко не единственная. Ведь с Эваном их – великое множество, так что и не сосчитать…

Стоя у «острова» в огромной кухне брата, Эван старался не мешать хозяевам, уже заканчивавшим какие-то приготовления. Осмотревшись, он сделал глоток красного вина из бокала, который Грейси сунула ему в руку, и спросил:

– Вы уверены, что я ничем не могу помочь?

Сверкнув на него глазами, Грейси заявила:

– В последний раз повторяю: нет, потому что ты наш гость.

Джеймс возвел глаза к потолку и пробормотал:

– Да не гость он, а член семьи…

– Ты знаешь, что я имею в виду, – проворчала Грейси, упершись ладонью в бедро. – И вообще, помолчи. А иначе выставлю тебя отсюда.

Джеймс, державший в руке прихватку, с улыбкой посмотрел на нее и, пожав плечами, изрек:

– Воля твоя, женщина. – Бросив прихватку на стойку, он повернулся к брату и спросил: – Может, пойдем сядем где-нибудь?

Грейси прищурилась, глядя вслед Джеймсу. Потом вдруг схватила прихватку и запустила ему в голову, растрепав его безупречно уложенные волосы. После чего прокричала:

– Ты просто невыносим!

Эван расхохотался, а его брат повернулся к Грейси и сказал:

– Ты мне за это заплатишь.

– Я тебе? Или ты мне? – На чувственных губах Грейси заиграла лукавая улыбка.

Джеймс вышел из кухни и, усевшись на диван, поманил к себе Эвана. Тот молча кивнул и, приблизившись к брату, опустился в кожаное кресло, стоявшее рядом с диваном. Джеймс и Грейси все еще удивляли его, но было очевидно, что эти двое отлично спелись. С этой женщиной когда-то ужасно серьезный Джеймс научился веселиться. Грейси обожала драматические эффекты, и, к удивлению Эвана, брат с удовольствием ей подыгрывал.

Джеймс взял пульт и включил телевизор. Эван откинулся на спинку кресла и с улыбкой заметил:

– Похоже, она не очень-то тебя боится.

Джеймс ухмыльнулся и, оглянувшись на Грейси, довольно громко – чтобы она услышала, – сообщил:

– Это она со мной так заигрывает.

– Ничего подобного! – отозвалась Грейси. Она наклонилась, чтобы заглянуть в духовку, и заодно продемонстрировала свои фантастические бедра.

Переключая каналы, Джеймс проговорил:

– Уж я-то знаю, Грейси, чего ты добиваешься. Но поверь, ты и так получишь желаемое, так что можешь не беспокоиться.

– Нам нужна двойная духовка! – крикнула Грейси, меняя тему; ее обтянутые джинсами бедра изящно покачивались.

Было просто невозможно не обращать на эту женщину внимания, и Эван то и дело поглядывал на нее. Его сестра Мадди однажды сказала, что Грейси – это Мэри Энн и Джинджер в одном лице, и сестра была абсолютно права. Грейси относилась к тем женщинам, на которых мужчины таращились на улице, и при этом она была веселой, доброжелательной и кокетливой, то есть являлась полной противоположностью тем дамам, с которыми Джеймс встречался раньше.

– Что, никак не можешь насмотреться на ее задницу? – с усмешкой спросил Джеймс.

Эван виновато улыбнулся и пробормотал:

– Ох, прости…

Джеймс пожал плечами.

– Тут уж никуда не денешься. Все, как говорится, в одном пакете, так что приходится терпеть.

– И ты не устаешь? – полюбопытствовал Эван.

– Во всех жизненных обстоятельствах есть свои преимущества и недостатки, – резонно заметил Джеймс. Бросив взгляд на Грейси, добавил: – И ее достоинства перевешивают любые недостатки.

Эван рассмеялся – какие тут могли быть сомнения? Грейси обладала изумительной фигурой и, к тому же, прекрасно относилась к Джеймсу.

Тут он снова вспомнил о Пенелопе. И вспомнил те времена, когда она смотрела на него с любовью и нежностью – до того, как он вышвырнул ее из своей жизни. А затем ему вспомнилось ее лицо в пятницу вечером. Она тогда смотрела на него с холодным презрением – совсем не так, как во времена их юности…

Эван невольно стиснул зубы, вспоминая те давние годы. Влажные чуть припухшие губы приоткрываются… Щеки же раскраснелись, а волосы разметались по его груди… О черт! Он заерзал в кресле. Почему же он не может выбросить ее из головы? Когда-то он удачно с этим справлялся, но теперь все изменилось… Более того, той ночью, после клуба, ему ужасно хотелось пойти к ней домой, и он с трудом сдержался. И действительно, зачем к ней ходить? Что бы он ей сказал? Ведь она ясно дала понять, что не хочет иметь с ним ничего общего. И, конечно же, она никогда не простит ему ту ночь, когда он лишил ее девственности, а потом обошелся с ней так жестоко.

– Эй, с тобой все в порядке? – раздался голос Джеймса.

– Что?.. – Эван с удивлением взглянул на брата. – А… да-да, все хорошо.

Джеймс пристально посмотрел на него и, чуть прищурившись, спросил:

– Ты уверен?

– Да, разумеется. – Эван отвел глаза и уставился в телевизор. Но он по-прежнему чувствовал пристальный взгляд брата.

К счастью, в этот момент Грейси прокричала:

– Джеймс, ты мне нужен!

Тот бросил на Эвана еще один вопрошающий взгляд, затем встал и направился в кухню. И тут в дверь позвонили.

– Ты кого-то ждешь? – Грейси взглянула на Джеймса, но он отрицательно покачал головой.

Чувствуя необходимость хоть чем-то заняться, Эван вскочил на ноги и крикнул:

– Я открою!

– Спасибо, – сказал Джеймс.

Эван подошел к парадной двери, распахнул ее – и замер в изумлении. Перед ним стояла Пенелопа.