Шейн вез Харпер к ее дому, стараясь не гнать автомобиль с сумасшедшей скоростью. За всю дорогу он проронил не более пяти слов. Мысленно он уже мчался к Сесили и думал только о предстоящем свидании.

Харпер шумно вздохнула:

– Ты же знаешь, она выходит замуж.

Только через его труп. Этому никогда не бывать! Он хотел было заявить об этом Харпер, но раздумав, коротко произнес:

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

Харпер рассмеялась:

– Неужели ты думаешь, что можешь кого-нибудь обмануть? Майлз Флетчер не настолько глух, слеп и туп, чтобы не заметить, что между тобой и Сесили Райли явно что-то происходит.

Как ни странно, Шейна обрадовали эти слова. Вот и хорошо, Сесили не достанется Майлзу, пусть тот знает об этом. Итак, решено, она будет принадлежать ему. Его ничто не остановит, он преодолеет все препятствия ради того, чтобы добиться ее руки. Но Харпер незачем было знать об этом.

– Мы живем в одном доме, мы давние друзья и хорошо знаем друг друга, но это не дает тебе права так бесцеремонно вмешиваться в мои дела.

– Как бы там ни было, – отозвалась Харпер, и судя по ее голосу, она не верила в серьезность намерений Шейна, считая их блажью, – я никогда не думала, что ты увлечешься такой девушкой, как она.

Шейн быстро оглянулся на нее и прищурился:

– Не понимаю. Объясни, что значит «такой, как она»?

– Она светская дама, принадлежит к сливкам общества. Да, она очень красива, но я всегда полагала, что ты предпочтешь деловую женщину с состоянием.

Шейн моментально разозлился, он почти кипел от негодования.

– Ты ее совсем не знаешь.

– Поверь, я знаю достаточно. Достаточно для того, чтобы понять, что она не нашего круга.

Зажегся красный свет, и они остановились. Шейн тут же обернулся к Харпер:

– Что ты хочешь этим сказать?

Свет уличных фонарей отражался от ярко-красных губ Харпер. Она открыла рот, закрыла, затем снова открыла:

– Таким людям, как нам с тобой, приходится нелегко. В нашей жизни все непросто. Мы чужие среди своих, а для других мы не стали своими. Те, среди кого мы выросли, так и остались на дне, на низкооплачиваемой работе, поэтому они завидуют нам и втайне ненавидят нас. А в том обществе, куда мы теперь вхожи, на нас смотрят искоса и свысока, потому что мы выскочки.

Зажегся зеленый свет, автомобиль рванул с места как бешенный. Харпер говорила правду, но только отчасти. Шейн никогда не обращал внимания на то, как его принимают в тех или иных кругах. Он пользовался уважением среди богатых и влиятельных людей, что само по себе было уже хорошо.

– Мне глубоко наплевать на все эти условности.

Они подъехали, Шейн остановился, не загоняя машину на парковку, тем самым давая ей четко понять, что он не остается. Харпер с недовольным видом поерзала на сиденье:

– Я так сказала, потому что ты мне небезразличен, я вовсе не хотела тебя обидеть.

– Я нисколько не обижаюсь. – Шейн кивнул на двери, мол – давай, выходи. Лицо у Харпер стало озабоченным, едва ли не злым.

– Не обольщайся, Шейн. Пусть тебя не волнует мнение окружающих, но таких женщин, как Сесили Райли, оно волнует, да еще как. Всегда помни об этом.

К тому времени, когда Шейн добрался до дома Сесили, он выкинул из головы все, что сказала ему Харпер. Ее мнение его больше не волновало. Она ведь совсем не знала Сесили, а уже судила ее.

Все его существо восстало против резких оценок Харпер. Сесили выходила замуж не по любви, а из карьерных политических соображений. Разумеется, ее не могло не волновать мнение окружающих людей.

Но сейчас ему не хотелось думать об этом. Ему не терпелось добраться до нее и овладеть ею. А когда это случится, она будет принадлежать ему и только ему.

Припарковавшись за полквартала от ее дома, он выскочил из машины и полетел, словно на крыльях. Он не шел, а почти бежал. По лестнице он взлетел, перепрыгивая через две ступеньки. Он позвонил, с трудом переводя дух.

Не успел Шейн отдышаться, как дверь отворилась, и его дыхание пресеклось.

Сесили опять переоделась.

Ему не хватало воздуха, он смотрел на нее с открытым от удивления ртом не в силах сделать ни вдоха, ни выдоха.

Она стояла, упершись руками в бока. На ней было кружевное интимное белье.

– Как видишь, я ждала тебя.

Низкий, затрагивающий душу тембр ее голоса удивительным образом сочетался с ее сексапильными губами.

Не в силах вымолвить ни слова, Шейн молча зашел внутрь. Он боялся дотронуться до нее, так как полагал, и не без оснований, что самообладание тут же изменит ему. Ее ноги обтягивали чулки с темными подвязками, подчеркивающими гладкость и упругость ее бедер. Черный корсет делал ее талию еще тоньше, а полуоткрытая грудь соблазнительно выпирала наружу.

Сесили посмотрела ему за спину:

– Ты забыл закрыть дверь.

Если к Шейну дар речи еще не вернулся, то Сесили буквально излучала уверенность и спокойствие. Он машинально взялся за ручку и захлопнул дверь.

Как только защелкнулся замок, она встала перед ним на колени.

Боже. Неужели… прямо сейчас.

Да, но прежде чем это случится, его хватит сердечный удар, и он умрет прямо здесь, на месте. Тем временем ее тонкие пальцы расстегнули ремень на его брюках. Хладнокровия ей было не занимать, еще один миг, и коротко взвизгнула молния.

Не так он себе представлял этот момент. Не так он намеревался это проделать. Но остановить, удержать ее было выше его сил.

Он обессилено прислонился спиной к дверям, рукой играя прядями ее волос, наслаждаясь их шелковистостью.

Подняв голову, она взглянула прямо ему в лицо. Ее глаза, окруженные густыми длинными ресницами, излучали жар желания. Его рука скользнула ниже, на шею, туда, где билась – часто и нетерпеливо – маленькая синяя жилка. По ее губам скользнула сладострастная, сексуальная улыбка, ее рука незаметно заползла под резинку его трусов, чуть поглаживая и как бы дразня его. От этой легкой, почти невесомой ласки у него едва не подогнулись колени, член стал твердым, казалось, еще один миг, и у него в самом деле не выдержит сердце.

Сперва ему, как мужчине, не хотелось отдавать ей инициативу, но затем он уступил, так было удобнее и приличнее – не отталкивая ее, он тем самым не наносил ей обиды. Шейн ласково провел рукой по ее шее и щеке:

– Ты прекрасна.

В этот миг она погладила кончиками пальцев его член и яички.

Он едва не захлебнулся воздухом от остроты наслаждения.

Какая сладостная мука!

– Похоже, тебе начинает нравиться, – прошептала она игриво.

Он порывисто нагнулся к ней, чуть оттянул ее голову за волосы и впился губами в ее чувственный рот. Ответный поцелуй Сесили был не менее, если не более сладострастным.

Когда Шейн наконец оторвался от ее сладостных губ и с хриплым свистом втянул в себя воздух, он честно признался:

– Очень нравится.

Ее пальцы слегка коснулись его напряженной, изнывающей плоти, погладив самый край.

– Знаешь, весь вечер я мечтала только об этом.

– О чем? – Ему из упрямства хотелось услышать ее откровенное признание.

– О том, чтобы взять в рот твой член и сосать его. Сводить тебя с ума этой лаской, чтобы ты окончательно потерял голову.

Шейн на миг замер:

– Ты думала об этом в течение всего обеда?

– Тебя это удивляет? А сейчас веришь? – Она легко лизнула край его плоти, обвела языком вокруг, одним этим простым движением сводя его с ума. У Шейна все закружилось перед глазами.

Подняв глаза и смотря ему прямо в лицо, она взяла весь член в рот и сделала всасывающее движение.

У него глаза едва не вылезли из орбит, настолько велико было наслаждение. Прежде ему никогда не доводилось испытывать ничего подобного.

Оторвавшись, Сесили не без лукавства произнесла:

– То я была твоей, а теперь ты мой.

– Сесили, – прерывистым умоляющим голосом отозвался он.

Ее упругий язык нежно вылизывал весь его член, а мягкие касания губами лишь усиливали доставляемое ею удовольствие.

Сколько раз он рисовал в своем воображении подобные картины, сколько раз фантазировал, придумывал, изнывая от желания.

Она еще раз со смачным причмокиванием сделала всасывающее движение, затем откинула назад голову.

– Мне кажется, что ты закрепощен.

Еще не совсем придя в себя, он затуманенными глазами посмотрел на нее.

– Я чувствую, что ты внутренне зажат. Перестань сдерживаться.

Шейн ласково погладил ее по щеке.

– Ты понимаешь, о чем меня просишь?

– Да, понимаю. – Сесили опять облизала головку члена так, словно это было эскимо на палочке. – Сделай мне одолжение, Шейн. – Она кокетливо посмотрела на него: – Пожалуйста.

Шейн молчал. Стоя на коленях, Сесили напряжено всматривалась в его лицо, на котором явственно отражалась борьба порочной страсти с неуверенностью. По всей видимости, он не верил ей, он явно колебался, полагая, что она не совсем ясно понимает, о чем просит его. Но Сесили прекрасно знала, что ей надо. Конечно, он догадывался, насколько она порочна, но и она раскусила его.

Ей хотелось, чтобы он освободился от внутреннего давящего напряжения. Ей хотелось, чтобы этот высокомерный, сдержанный мужчина, умеющий так искусно доводить ее до оргазма, до сладострастного исступления, сам целиком отдался собственному наслаждению.

– Ну, пожалуйста! – умоляюще повторила она.

Он по-прежнему колебался, не желая уступать. Но судя по играющим желвакам на его скулах, это давалось ему нелегко.

Она погладила его плоть, твердую как камень, а сверху покрытую бархатистой кожей.

– Прошу тебя, Шейн, используй меня.

Наконец, судя по вспыхнувшему огню в его глазах, до него дошло. Рот искривился в плотоядной хищной усмешке. Зеленые глаза потемнели, их цвет сделался изумрудным. Он с такой силой потянул ее за волосы вверх и чуть назад, что ей стало больно, но для Сесили эта боль была сладостной и желанной.

Он поцеловал ее грубо, сильно, властно, так, как мужчина целует женщину, упиваясь своей силой и властью над ней. Так, как ей и было нужно. Она вся задрожала, с радостью подчиняясь ему. Обхватив рукой его за шею, она потянулась навстречу его поцелую.

Она отдалась ему, она была готова на все, лишь бы ему было хорошо.

Более того, ей нравилось быть покорной и слабой. И в этом не было ни тени лукавства. Ее возбужденная, распаленная похотью плоть жаждала, требовала своего.

Наконец он решился, отбросив прочь все, что сдерживало и давило его. Выпрямившись и по-прежнему удерживая ее голову за волосы, он направил свой член между ее губ, а потом вдавил его внутрь. Без всякой нежности. Без всякой осторожности.

Он получил то, что хотел.

Сесили покорилась ему, потому что сама желала этого. Ради него, ведь ему это было просто необходимо. Она не знала, почему ему это так надо, просто знала и все. Расслабившись, она позволила ему целиком войти внутрь.

Он рычал, как зверь, от сладострастия. Он скалился как зверь, когда его член ходил взад-вперед внутри ее рта и горла. Сесили, нисколько не смущаясь, обхватила пальцами его член, чтобы усилить его напряжение, но он тут же отвел ее руку в сторону:

– Только твой рот, малышка.

Она подчинилась и обняла руками его за бедра для большей устойчивости, оральный секс продолжился с новой силой и упоением.

Шейн с полузакрытыми глазами задыхался от нараставшего порочного наслаждения.

Это было необычное и непередаваемое ощущение. Без малейшего стыда стоя на коленях, Сесили занималась тем, чем занималась. Она не испытывала никакого унижения, хотя вроде должна была испытывать. Как бы не так, даже напротив. Воспламененная, безмерно сильная в своей слабости, полная жизни, как никогда раньше, она была счастлива.

И вот минута наивысшего блаженства прошла, и Шейн, с хрипящим свистом переводя дыхания, начал понемногу успокаиваться и приходить в себя. Наконец он встряхнул головой и тихо произнес:

– Что ты делаешь со мной?!

Ее переполняли и захлестывали чувства, которым не было названия ни на одном языке мира. В порыве искренней благодарности Сесили призналась:

– То же самое, что и ты со мной.

Шейн тоже решил не оставаться перед ней в долгу. Схватив Сесили за руку, он поднял ее с колен.

– Наверх.

Она кивнула и повела его к себе в спальню.

Когда они вошли, она замерла у изножья кровати. Стоя позади нее, он, положив ладони ей на плечи, погладил ее руки. Сесили задрожала.

Он губами коснулся ее шеи:

– Холодно?

Нисколько. Напротив, она вся пылала.

– Я вся как кисель каждый раз, когда ты касаешься меня. Вот и дрожу.

– Я тоже, – честно признался Шейн.

Она вопросительно нагнулась вперед:

– Ты шутишь?

– Я захотел тебя в первый же миг, когда увидел. Хотя от тебя буквально веяло холодом.

Он поцеловал ее, любовно оглядывая все ее тело в интимном наряде:

– В этом белье ты неотразима.

– Я специально его купила – для тебя.

Сесили хорошо подготовилась к этой ночи.

– Сядь вот сюда. – Он указал на кушетку в античном стиле, обитую сизо-серым бархатом, стоявшую неподалеку.

Сесили выполнила его просьбу, хотя ей вдруг стало почему-то тревожно. Присев на самый край, Сесили вопросительно взглянула на него, он же, в свою очередь, испытующе рассматривал ее.

Затем большими и горячими, сильными и нежными руками Шейн чуть раздвинул ее ноги. Пальцами он легко провел по ее трусикам, уже слегка влажным от охватившего ее возбуждения.

– Ты уже готова.

Шумно вздохнув, она лишь кивнула, не очень понимая, к чему он клонит. Значительность и важность происходящего между ними вызывали у нее глубокое доверие к нему, располагавшее к полной открытости.

Он коснулся края ее трусиков, затем просунул пальцы дальше, поглаживая ее промежность. Сесили вздрогнула и задрожала. Наслаждение полоснуло ее словно лезвием.

Шейн усмехнулся:

– Ты всегда готова и всегда желанна.

– Да, – односложно ответила она, потому что это было чистой правдой.

Он схватил ее трусики за края:

– Я куплю тебе новые, – и в тот же миг разорвал их на две части и отбросил в разные стороны.

Сесили чуть не задохнулась от волнения. Она сразу вспомнила ту самую первую ночь на кухне, его слова: «В жизни не встречал женщины, которая, как ты, так откровенно желала бы, чтобы с нее сорвали трусики».

В этом был весь Шейн. Он всегда получал то, что хотел.

Он ласково прислонил Сесили спиной к подлокотнику, одну ее полусогнутую ногу положил на кушетку, другая так и осталась на полу. Поза получилась открытой и фривольной. Но он не остановился на этом. Надавив на колено, он отвел его еще дальше, раскрывая ее еще больше, отчего поза стала откровенно неприличной.

От подобной непристойности Сесили, наверное, смутилась бы и растерялась, если бы не огонь нежности в его глазах и огонь внизу ее живота.

Шейн почти мурлыкал от удовольствия, продолжая поглаживать ее кожу медленными круговыми движениями. От каждого его вращательного поглаживания внутри нее вспыхивала молния, опаляя ее жгучей страстью.

– Если бы ты сидела рядом со мной во время обеда, каждый раз при перемене блюд я гладил бы твою очаровательную киску.

Она безвольно откинула голову на спинку, в то время как ее бедра приветственно раскрылись, готовые встретить его.

Да, да, а больше ей не требовалось ничего. Только его искусные пальцы и нежный язык.

– А так тебе нравится?

– Да, – простонала она и сжала зубы – так ей хотелось близости с ним. Внутри нее все изнывало от напряжения, она напоминала натянутую до предела струну, которая вот-вот должна была лопнуть. Его мягкие касательные движения вызывали в ней тончайшие вибрации, сводившие ее с ума. Но вскоре Сесили захотелось большего, безотлагательно. В нетерпении она схватила его руку и, как бы подавая знак, прижала ее сильнее к себе.

Он тихо рассмеялся и отодвинул ее руку.

– Нет, сейчас я ничего не буду делать.

Он замер.

Она готова была убить его.

Шейн спустил вниз ее корсет, оголив ее груди. Подсев к ней, он принялся их поглаживать, нежно сжимая соски.

Ею овладело такое сладострастие, что, застонав, она выгнулась еще сильнее, открыто приглашая его взять ее.

Но он никуда не спешил. Языком провел по ее шее, игриво покусав бившуюся от волнения голубую жилку, затем его язык спустился ниже к впадинке на груди, он провел им по ключице и лишь только тогда остановился на одном из сосков. Наигравшись им вволю, он принялся за другой. Потом опять за первый.

Вот так, туда и сюда. Вперед и назад.

Он сосал и лизал ее соски, сводя Сесили с ума своей медлительностью.

Это напоминало изощренную по своей сладости пытку.

Он играл, забавлялся, а она уже мотала головой от нетерпения.

Наконец, изнемогавшая, вся дрожавшая, Сесили, не выдержав, взмолилась:

– Шейн, пожалуйста, Шейн!

Она молила и молила его, но он был непоколебим. Упорный в своем желании довести ее до безумия огнем распаленной страсти.

Когда ее напряженные, покрасневшие соски стали влажными, он выпрямился, и она удивленно посмотрела на него.

Не спеша он вынул свой мобильный телефон. Сесили молча следила за каждым его движением.

Заторможенная, оцепенелая – настолько сильно ее охватило желание – она взирала на него в полной растерянности и смущении.

– Мне хочется сделать несколько снимков. От тебя сейчас глаз нельзя оторвать. Ты так прекрасная, так сексуальна! Прошу тебя, ради меня! Только ради меня.

Сесили тут же вспомнила бесчисленное количество случаев, когда жизнь и карьера мужчин и женщин рушились из-за подобных снимков, получивших огласку. Глупость любовников не вызывала у нее ничего, кроме жалости, пожалуй, иногда сочувствия. Сколько раз она удивленно возводила глаза к небу, поражаясь их наивности? В современном мире цифровых технологий хорошо было известно, что никакая информация не пропадает бесследно.

Он просил, как ей казалось, о невыполнимом.

Шейн молча ждал, держа телефон в руке и не отводя от нее глаз.

Конечно, и он, и она прекрасно понимали друг друга. Дело было не в снимках, а в обоюдном доверии. По досаде и разочарованию в его глазах она поняла, что пауза затянулась, и он, смирившись, ждет от нее отказа. Короткого слова – нет.

Логика и здравый смысл как раз советовали ей быть благоразумной. Осторожность никогда не бывает излишней, но ей не хотелось огорчать его, сильная любовь всегда порождает такое же большое доверие.

Медленно она кивнула. Как бы это ни выглядело глупо, Сесили не могла отказать ему в его просьбе.

Что-то первобытное сверкнуло в его глазах, а лицо приобрело выражение силы и властности.

– Откинься чуть назад.

Она послушно выполнила его указание. Нагнувшись, он поцеловал ее в губы так, что у нее прервалось дыхание, затем ловко и незаметно раздвинул пошире ее ноги.

Она не возражала и не сопротивлялась.

Шейн выпрямился, взглядом внимательно и с явным удовольствием окинув ее позу.

– Черт, как ты прекрасна!

Он поднес телефон к глазам, открыл его и навел на нее глазок объектива.

– Жаль, что здесь нет моей фотокамеры, но и это неплохо.

Он нажал клавишу, сработала вспышка. Снимок был сделан. Шейн заворчал от наслаждения. Вспышка следовала за вспышкой.

– Закинь руки за голову.

Он снимал и снимал ее, как вдруг с Сесили случилась непонятная, почти мистическая вещь.

С каждым щелчком затвора понемногу исчезала ее скованность, проходила стыдливость, и ее охватывало все сильнее и сильнее странное, ранее неизвестное возбуждение. Ее била легкая дрожь, но не от смущения, а от наслаждения.

Сесили сладострастно прогнулась назад, выставляя грудь, ее губы чувственно раскрылись, глаза были полуприкрыты. Самой себе она казалась неотразимо эротичной, чарующей Цирцеей, способной покорить любое мужское сердце.

Наконец щелканье затвора и вспышки прекратились. Шейн вздохнул с нескрываемым удовольствием.

Увлеченная позированием, Сесили очнулась от наваждения. Он отложил телефон, быстро разделся, подхватил ее на руки и перенес на постель.

– Сесили, – прохрипел он. Не медля более ни секунды, он развел ей ноги и встал перед ней на колени. – Черт, это было самое эротическое шоу, из всех когда-либо виденных мной.

Она больше не могла говорить, она только выгибалась навстречу ему, словно приглашая его и прося больше не медлить.

Она больше не могла ни ждать, ни терпеть.

Но Шейна не надо было просить. Он сразу вошел в нее, быстро и резко. Но это так Сесили понравилось, что она застонала от удовольствия. Наконец-то это случилось! Он стал ее частью, а она – его убежищем.

Она задыхалась, ее внутренние мышцы судорожно сжались вокруг его члена. Она изнемогала от страсти.

– Шейн, я больше не могу без тебя. Ну, Шейн!

– Я здесь, малышка. – Он целовал ее, одновременно вводя свой член все глубже.

А затем он заработал им, задав почти сумасшедший ритм. Но Сесили этого было мало. Ей хотелось большего. Еще сильнее и мучительнее. Она вцепилась ногтями ему в спину, царапая ее. Шейн моментально уловил этот сигнал. Это казалось невероятным, но ритм его движений ускорился.

Внутри нее, свиваясь в пружину, росло и росло напряжение. Сесили чувствовала, чем крепче он сожмет пружину внутри нее, тем сильнее она в какой-то миг развернется, ударит. И случится то самое…

Она уже не могла дышать.

Он уже не целовал ее, и она застонала, почти завыла, когда он всем своим телом, всем своим естеством начал вдавливать член внутрь.

Казалось, еще чуть-чуть и под ними разверзнется земля.

С них слетел весь налет цивилизации. Сесили с дикими стонами царапала спину Шейна, а он входил с каждым движением, что было почти невероятно, все сильнее и все глубже.

Еще глубже.

Шум от их сексуальных утех наполнил комнату. В их вздохах, хрипах, стонах уже не было ничего похожего на человеческое, это были чисто животные, примитивные звуки.

Атмосфера в спальне стала горячей, почти раскаленной.

Уже была недалеко та самая грань, за которой должен был наступить конец. Но Сесили сдерживала нараставший внутри нее жар, отдаляя неизбежный оргазм и стараясь как можно полнее насладиться текущим моментом.

Но это давалось нелегко. Ее бедра уже сотрясала знакомая дрожь. Еще миг, и она утратит контроль над происходящим. Пружина оргазма вот-вот должна была распрямиться. Они слились в одно целое. Их совместные синхронные движения напоминали какой-то пароксизмальный приступ.

И наконец, это случилось.

Оргазм поглотил ее, поднял ввысь и бросил с высоты вниз с такой силой, что она, забыв обо всем, кричала и кричала от невыносимо сладостной муки. Волны наслаждения захлестнули ее. Только бешено стучавшее сердце и ощущение мужчины внутри нее связывали ее с жизнью.

Но тут оргазм настиг и Шейна, он припал к ней, содрогаясь и повторяя тихо ее имя. Второй приступ неземного блаженства овладел ею, и она, ласково шепча в ответ его имя, дрожа и сотрясаясь, в полном изнеможении опять отдалась волнам чувственности.

Хрипя и хватая воздух открытым ртом, Шейн скатился вбок. Сесили тоже поначалу задыхалась, но потом, отдышавшись, положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Быстрый стук его сердца, бьющегося в такт с ее сердцем, удивлял и радовал ее. Постепенно их сердца замедлили свой ритм, дыхание восстановилось, и они, лежа рядом, улыбаясь, то и дело поглядывали друг на друга.

– Боже, какое чудо! – охрипшим голосом произнес Шейн.

Расслабленная, как ей казалась, бестелесная, Сесили хотела было ответить что-нибудь утвердительное, но она не могла пошевелить ни языком, ни губами.

– Тебе понравилось?

Его вопрос прозвучал нелепо, видимо, он задавал его, будучи совершенно уверенным как в эмоциональной содержательности, так и в искренности ее ответа.

– Твое белье, как же оно пригодилось, и как оно смотрится! Потрясающе.

– На твоих снимках. – Голос Сесили звучал вязко и тягуче, ей очень хотелось спать.

– Знаешь, ты здорово умеешь позировать. Прямо настоящий талант.

– Это все ты. Твоя заслуга.

– Хочешь взглянуть на себя?

Хотя Сесили сильно клонило в сон, то ли из любопытства, то ли из страха перед содеянным, она встрепенулась, очнувшись от дремоты.

– А-а, насколько они неприличны? – поинтересовалась она.

– Неприличны до ужаса. Но от них невозможно оторваться.

Остатки сна слетели с нее.

Шейн протянул руку, свесившись с постели, чтобы достать телефон. Открыв приложение с видео, он отдал телефон Сесили.

Растерявшись в первый момент, она положила телефон на простынь, робея и колеблясь.

– Ну что ты? Не будь трусишкой, тем более что нам обоим прекрасно известно, как тебе понравилось сниматься. Поверь мне, увиденное станет наглядным подтверждением справедливости моих слов.

Сесили залилась краской, а затем шутливо пихнула его локтем в бок:

– Ты невыносим.

– Чепуха, какими бы эти снимки ни были, их не надо стесняться, уверен, они тебе понравятся.

– Откуда такая уверенность?

Он просунул руку под простынь и погладил ее обнаженное тело, ненасытный в своем желании.

– И ты меня еще спрашиваешь? Ты уже влажная от одной мысли о них.

Сесили нахмурилась. Черт, да ведь он прав! Как бы она ни противилась, ее любопытство было выше и сильнее ее.

Она открыла один глаз и, быстро взглянув на экран, тут же опять зажмурилась.

Шейн рассмеялся, но не стал ее торопить, подталкивать или дергать. Собравшись с мужеством, она снова взглянула на экран.

Снимки сперва шокировали ее. Сесили смутилась, но, как это ни удивительно, почти сразу ее охватило знакомое возбуждение.

Необычный коктейль, воспламенивший ее чувственность.

Было с ней когда-либо такое? Неужели она такая? А где же другая Сесили? Строгая, сдержанная, холодная. Та самая, которая вошла на кухню в день своего приезда в Ривайвл. Любой, взглянувший на эти снимки, никогда не посмел бы назвать запечатленную на них женщину Снежной Королевой.

Снимок мелькал за снимком, и везде с крайне неприлично раздвинутыми ногами, обнаженной округлой грудью, с чувственностью во взоре и лукавой манящей улыбкой была она, и в то же время как бы и не она.

– Ты лучшая из лучших. – Вдруг над самым ее ухом послышался его шепот. – И они тебе очень нравятся.

В ее изображении на экране, как в зеркале, отражалось ее желание, ее страсть, ее любовь к нему.

– Ну, признайся, что они тебе нравятся. – Шейн не унимался.

На снимках Сесили выглядела такой сексуальной, такой желанной и очаровательной, что Сесили не могла не признаться:

– Да, нравятся.

– Эти снимки лучше всяких фото в порножурналах.

– Ты мне льстишь, – не без кокетства и не без внутреннего удовлетворения отозвалась Сесили. – Твое мнение слишком пристрастно.

– Ничего подобного. Поскольку, кроме меня, никто больше не увидит эти фото, то мое мнение, каким бы оно ни было пристрастным, единственное, которое имеет значение в данном случае.

Она обвила руками его за шею, прижимаясь к нему:

– Конечно, ты прав. Для меня нет никого ближе и важнее тебя.