На следующее утро, когда они оба сидели на кухне, Шейн с интересом поглядывал на то, как Сесили, приканчивая уже второй пончик, вкусно облизывала свои пальцы, вымазанные в сахарной пудре. Рано выскочив из дома, Шейн купил пончики на завтрак.

Он пропал – это было совершенно ясно. Он был влюблен в Сесили по уши.

Как, почему, когда это случилось – это невозможно было объяснить. Она не походила на тот женский образ, который он рисовал в своем воображении и который нравился ему, но какое это теперь имело значение?! Каждое мгновение рядом с ней подогревало его чувства, уже достигающие градуса кипения.

А то, что он снял на камеру телефона, лишь укрепило их связь. Он не надеялся, что она согласится, и спокойно воспринял бы ее отказ. Однако отказ стал бы первым клином, вбитым между ними. Но она, чутко уловив возможные последствия, согласилась на его просьбу. Доверие Сесили обезоружило его и привязало к ней еще крепче.

Одна из ее бровей цвета пшеничного виски удивленно изогнулась вверх:

– Почему ты так смотришь на меня? У меня что, все лицо в сахарной пудре?

Улыбнувшись, Шейн облокотился на полированный стол, ультрамодный и совершенно непрактичный, и, протянув руку, погладил ее по щеке. Затем с добродушным видом слизнул сахарную пудру со своих пальцев.

– У тебя такой аппетит, как будто ты не ела целую неделю.

Сесили прожевала кусочек пончика, запивая его черным кофе.

– Ты прав. У меня просто зверский аппетит. Догадайся – почему.

Она снова откусила кусок от пончика и, покачивая головой от удовольствия, проговорила с полным ртом:

– Они просто чудо! Сплошное объеденье.

Шейн усмехнулся:

– Знаешь, какое у них название? «Хозяйка». Я купил их в «Уолгрин», в кафе на углу.

– Хорошее название. Не понимаю, как я могла раньше жить без них.

– Зато там, где я жил раньше, была, да и сейчас есть, пекарня. Там пекут такие вкусные пончики, что, когда их ешь, испытываешь оргазм.

– О, – глаза Сесили загорелись от любопытства, – оргазм? Как интересно.

– Еще бы, – усмехнулся Шейн.

– Знаешь. Я думаю, нам стоит там побывать. Хочется испытать оргазм или даже несколько оргазмов. Мне давненько их не хватает.

Шейн расхохотался и игриво ущипнул ее.

Откинувшись на спинку стула, она погладила живот.

– Майлз как-то говорил, что мне надо немного поправиться. Но как я смутно догадываюсь, это не был комплимент с его стороны.

– Вот наглец, что он себе позволяет! Я ему руки поотрываю, – пробурчал Шейн, все еще ревнуя Сесили к Майлзу.

– Зато теперь мои джинсы стали чуть тесны, – иронично прибавила она.

– Сесили, ты самая прекрасная женщина, это бесспорно. Поэтому ты не обидишься, если я кое-что тебе скажу. Когда ты приехала в Ривайвл, ты была похожа на кусок дерьма.

Она не обиделась, нисколько, напротив – расплылась в улыбке до ушей.

– Ха-ха, Шейн, а теперь честно сознайся, о чем ты действительно думал, увидев меня.

Он ухватился за край ее стула, пододвинул его, сел рядом, а затем, приподняв Сесили, посадил к себе на колени. Он погладил Сесили по ее восхитительному бедру, прежде чем продолжить:

– Да будет тебе известно, теперь ты можешь не сомневаться в том, что я всегда буду говорить тебе правду.

– Да?! Ну ладно, сейчас поглядим. – Она привстала и пересела лицом к нему, теперь она сидела словно в седле, при этом полы ее халата распахнулись. Под халатом ничего не было. – А теперь какого ты обо мне мнения?

– Трахаться с тобой одно удовольствие. – Он обхватил руками ее за обе ягодицы.

– Разве это комплимент. – Она шутливо стукнула его по плечу.

– О, да еще какой!

Сесили резко выпрямилась, по ее лицу было видно, что ему предстоит не совсем легкий разговор, что-нибудь из разряда феминистских штучек. Шейн не ошибся.

– Как раз в этом деле мужчины ровным счетом ничего не смыслят. Вам все равно с кем спать. Подойдет любая, которая подвернется под руку. Известное дело, все вы таковы.

– А вот и не все, – возразил Шейн, прижимая ее к себе и ласково тыкаясь носом в ее шею. От нее шел такой приятный сексуальный запах, но теперь к нему примешивался и его запах, и от этого она стала еще ближе. – Я никогда не спал, с кем придется, хотя и мог, в отличие от Эвана, который всегда не прочь подцепить шлюху.

Синие газа Сесили недоверчиво и насмешливо блеснули:

– Не может быть!

– Очень даже может. – Шейн погладил ее бедро. – Просто один секс – удовольствие не из больших.

Она погладила пальцем его по подбородку, губам.

– Так все говорят, тем не менее, пока я не встретила тебя, я даже не представляла, чего я была лишена.

Шейн расплылся от удовольствия:

– Да-а?

Она лизнула его нижнюю губу, затем нежно прикусила ее зубами:

– Сколько же в тебе порочности!

Чуть приподняв ее, он посадил ее так, чтобы его проснувшийся дружок упирался туда, куда надо:

– Гораздо больше, чем ты думаешь.

В глазах Сесили загорелся озорной огонек:

– Хм-хм, что-то мне не верится.

– Тогда давай проверим. – Он начал раскачивать ее, упираясь в нее членом.

Сесили полуприкрыла глаза, они затуманились, по всему было заметно, что ей нравится эта игра, как вдруг Шейн шлепнул ее, довольно сильно.

– Эй, больно же! – дернулась она, явно недовольная столь неожиданным продолжением. Рука у Шейна действительно была тяжелой.

– У меня идея, – воскликнул он.

Сесили вопросительно посмотрела на него и сама потерлась задом о его вставший член, как бы показывая, что его идея, – именно та самая, о другом он, по ее мнению, не мог думать, – ей нравится.

– Всего лишь легкий шлепок, и погляди-ка на нее? – ухмыльнулся Шейн.

– Совсем не легкий.

Он хмыкнул:

– Ну что ж, тогда я больше не буду.

Она открыла было рот, но тут же закрыла его. Потом опять открыла и опять закрыла. Сесили слегка нахмурилась, легкое облачко пробежало по ее лицу, похоже, она была чем-то недовольна. Догадаться чем, было нетрудно.

– Ты совершенно невыносим.

Шейн погладил ее по тому месту, по которому шлепнул, поцеловал ее и тут же отстранил ее от себя.

– А ну-ка вставай, пора приниматься за дело. Прежде чем отправиться назад в Ривайвл, нам надо еще кое-что сделать.

Сесили шумно вздохнула и притворно надула губки:

– А кто-то хотел что-то проверить?!

Шейн ссадил ее с себя и поставил на ноги.

– Оставайся здесь и жди меня. Я кое-что придумал. Хорошо?

Сесили стояла возле крыльца, поджидая Шейна – он уже звонил и сказал, что заедет за ней. Весна была в разгаре. Теплый воздух приятно обдувал ее. Сесили зажмурилась и, подняв лицо, подставила его не очень жаркому весеннему солнцу. Издалека долетал городской гул, не громкий, не заглушавший даже ровного шелеста листьев. Налетавший временами ветер играл ее волосами, которые ласково щекотали кожу.

Это были поразительные минуты. Она ощущала биение жизни – вокруг и в самой себе – так остро и так сильно, как никогда раньше.

Вдруг издали донесся нараставший рев мотоцикла, сразу нарушивший ее душевный настрой. Она открыла глаза и увидела в дальнем конце улицы мчавшийся мотоцикл. Огромный, темный, ревущий, с хромированным корпусом, от грохота которого сотрясалась вся улица, а у нее заложило уши.

Скорей бы он проехал, раздраженно подумала Сесили, надеясь вернуть то удивительное состояние, которое только что переживала. Однако ее надежде не суждено было сбыться. Мотоцикл остановился прямо перед ее домом, и сердце ее тревожно забилось. Мотоциклист выключил двигатель и снял шлем.

Это был не кто иной, как Шейн. Сияющий от радости, довольный произведенным эффектом, он смотрел на нее сверкающими от радости глазами. В потертых джинсах, черной майке и поношенных сапогах он выглядел с головы до пят настоящим сорвиголовой. О таких парнях грезят глупенькие девушки, а их отцам они являются в ночных кошмарах. Герой и искуситель.

Сесили совершенно растерялась, ей хотелось броситься ему на шею и в то же время она почему-то робела. Она спустилась к дороге и, указывая пальцем на мотоцикл, спросила:

– Что это за чудовище?

Схватив ее за руку, Шейн привлек ее к себе и звонко поцеловал в щеку.

– Это «харлей», детка.

Сесили с сомнением покачала головой:

– Неужели ты полагаешь, что я сяду на этого монстра?

– Конечно. – По его губам скользнула озорная усмешка. – Неужели ты боишься?

– Не знаю. Мотоциклы опасная вещь. – Сесили нахмурилась, а потом кивнула на надпись на бензобаке. – Это что, логотип твоей компании?

– Просто эмблема, изготовленная под заказ. Мой приятель делает такие штуки.

Сесили указала рукой на то, во что она была одета: летнее платье рыжевато-коричневого цвета, подол которого был украшен вышивкой, на поясе белая лента вместо ремня.

– Ты только взгляни на мой наряд.

– Да, именно так одеваются девушки из богатых семей, – съязвил он.

Сесили топнула ногой от обиды, – а на ногах у нее были очаровательные босоножки, – и, скрестив руки на груди, пропыхтела в ответ:

– Я как раз не из бедной семьи.

Шейн кивнул на сиденье из чудесной кожи:

– Давай, садись.

Страх и искушение боролись в душе Сесили.

– Шейн Донован, ты прекрасно видишь, что я одета не для прогулки на мотоцикле.

Как любой другой парень, он просто пожал плечами.

– Конечно, в брюках было бы удобнее. Но нам ехать недалеко, так что обещаю, гнать не буду. Подоткни юбку между ногами и мной, и все будет хорошо.

– Как-то это мне не нравится.

– Не будь занудой, Сесили. Садись.

Она наморщила нос, затем то ли хмыкнула, то ли буркнула и уселась позади него, зажав подол платья между ними, чтобы никого не смущать видом того, что находилось под юбкой. Как только она прижалась ногами к ногам Шейна, она ощутила поднявшееся внутри горячее возбуждение.

Сесили подавила его.

Шейн обернулся и подал ей шлем.

Она опять состроила недовольную гримасу, надув губки:

– Боже, что теперь будет с моей прической! Она пропала.

– Не ной как девчонка.

– Интересно, а кто же я тогда?

Шейн ласково обхватил ее подбородок пальцами и поцеловал:

– Девчонка, но какая эффектная!

– Не выношу лести, – рассердилась Сесили. – Мне все равно твоя идея не нравится.

Шейн ухмыльнулся:

– Вдруг потом ты передумаешь, ну а если нет, я больше никогда не буду возить тебя на мотоцикле. Договорились?

– Договорились, – буркнула Сесили, надевая шлем.

Он последовал ее примеру, а потом завел мотор. Мотоцикл взревел, зарычал утробно так, что его рычание эхом прокатилось по улице, от него заложило уши.

Мотоцикл мерно вздрагивал, вместе с ним дрожала и тряслась Сесили. Удивительно, вибрация двигателя возбуждала ее. Радостное волнение огнем пробежало по ее жилам, и кровь закипела от счастья.

Повернув ручку, Шейн газанул.

И тогда возбуждение охватило Сесили целиком. Она ощущала его явственно, каждой клеточкой тела, но особенно сильно – между ног.

Он еще раз дал газу, Сесили тряхнуло с новой силой так, что она испуганно вскрикнула:

– Ой.

Обняв Шейна за талию, она закусила губу, чувствуя, как расслабляется, плывет от возбуждения:

– Боже!

Он рассмеялся, словно греческий сатир:

– Держись.

Мотоцикл рванулся вперед, и она уцепилась, что есть силы, за него. Адреналин выбросило в кровь, Сесили вся задрожала от волнения, сердце колотилось в груди так, словно собиралось выпрыгнуть наружу. Ужасная минута, и такая чудесная!

Волнующая, пьянящая, возбуждающая.

Город летел навстречу и мимо, ветер приятно обдувал кожу, опьяняющее чувство свободы охватило ее.

Через двадцать минут они уже были у цели – перед небольшим кирпичным домиком. Но даже после столь короткой поездки тело Сесили тряслось и вибрировало от только что пережитого напряжения и страха. Езда на мотоцикле оказалась мощным афродизиаком, колени у нее настолько ослабли от сексуального возбуждения, что без поданной Шейном руки, она вряд ли самостоятельно сумела бы слезть с «харлея».

Заметив в ней перемену, он осклабился:

– Как видишь, не все так плохо, не правда ли?

– Болван! – Возбуждение было настолько сильным, что она не знала, как ей быть. Нет, она никогда не простит ему эту выходку!

Ласково обхватив ее за затылок, он посмотрел ей прямо в глаза:

– Скажи, но только честно, тебе ведь понравилось?

– Еще чего, – фыркнула она с возмущением, но затем, встав на цыпочки, поцеловала его.

Поцелуй получился страстным и долгим.

Обняв Сесили за талию, он крепче прижал ее к себе, а тем временем их языки, соприкасаясь друг с другом, затеяли любовный танец. Взволнованная Сесили, желая быть к нему как можно ближе, просунула пальцы сквозь его кудри и, обхватив их, привлекла его к себе.

Их губы то слипались в одно целое, то чуть расходились для того, чтобы, схватив глоток воздуха, тут же соединиться опять.

Его сильные руки крепко обнимали ее: как хорошо было чувствовать над собой их власть, как покойно и радостно было находиться между ними!

Сесили выгнулась, чтобы прижаться к нему плотнее и именно в тех местах, где ей этого больше всего хотелось.

Их разделяло одно лишь дыхание, но чем чаще и взволнованнее оно становилось, тем все меньше и меньше, так им казалось, было расстояние между ними.

Шейн тихо зарычал, его низкое утробное рычание возбуждало ее не менее сильно, чем оглушавший до закладывания в ушах рев двигателя. Застонав, Шейн отпрянул назад:

– Нет, пока не поздно, нам лучше остановиться.

– Да, да, – согласилась Сесили, но ее затуманенный, опьяненный взгляд еще не обрел обычной трезвой ясности.

Он нежно прикусил ее нижнюю губу:

– Мне хочется, чтобы на обратном пути ты ехала без трусиков.

Такая непристойность не только не шокировала Сесили, а, напротив, привела в восторг. Да, он умел заставить ее забыть обо всем. Быть такой же развращенной, как и он.

– О нет. – В ее кратком «нет» было больше согласия, чем отрицания.

– Нет, да. Как только представлю, ты такая вся правильная, элегантная, и в то же время твое влагалище будет тереться о мой зад и сиденье мотоцикла, так сразу тащусь от этого.

Сесили тут же обмякла, у нее едва не подогнулись колени от вспыхнувшего влечения.

Шейн рассмеялся и хлопнул ее по заду:

– Ладно, пошли.

Сесили сидела в кресле с высокой спинкой, внутренне поеживаясь от пронзительного взгляда Кэти, двоюродной тетки Шейна, которая уже не раз осмотрела ее с головы до пят. Восьмидесятивосьмилетняя, со сморщенной кожей, вся седая, тетя Кэти не утратила ни зоркости, ни цепкости взора, ее глаза не смотрели, а впивались, как острая бритва. На ней была довольно яркая детская майка со смешной надписью «Тим Джейкоб», что невольно вызвало у Сесили улыбку.

Острые глаза тети Кэти бегали от лица Шейна к лицу Сесили и обратно.

– Племянник, мне не нравится, как вы милуетесь посреди моего двора.

Краска бросилась в лицо Сесили и залила густым красным цветом ее щеки и шею, но ее гордо поднятый подбородок так и остался гордо поднятым.

Шейн вытянул перед собой ноги, лениво закинул лодыжку одной поверх другой и так же лениво проговорил:

– Простите, тетя Кэти.

Ни по его голосу, ни по его виду не было сколько-нибудь заметно, что он действительно раскаивается.

– Интересно, что бы сказала твоя мама? – не без ехидства спросила тетя Кэти.

Сесили сжала губы от внутреннего напряжения.

Шейн переплел пальцы рук, лежавших на животе:

– Тетя, можете сами позвонить ей и узнать.

Тетя Кэти порылась рукой за подушками своего антикварного дивана, обитого парчой, и вытащила из-под них пачку сигарет.

Лень и невозмутимость Шейна как рукой сняло, он вскочил со стула и, подойдя к ней, протянул руку:

– Отдайте их мне, вы же прекрасно знаете, что вам нельзя курить.

Она небрежно отмахнулась:

– Мой мальчик, мне восемьдесят восемь лет, если мне хочется, я буду курить.

– Тетя, но вам это вредно. – Шейн попытался выхватить пачку из ее рук, но Кэти быстро одернула руку назад. – Тетушка! – произнес он умоляющим голосом.

В ответ, больше не говоря ни слова, Кэти закурила длинную тоненькую сигарету и с явным наслаждением глубоко затянулась.

С глубоким вздохом Шейн опять сел на прежнее место.

От восхищения тетей Кэти Сесили еле заметно улыбнулась.

– Что касается вас, юная особа, – улыбка Сесили не прошла незамеченной. – Разве мама вам не говорила, что не стоит покупать корову ради того, чтобы потом бесплатно раздавать молоко?

Шейн одобрительно хмыкнул.

Выдержка, приобретенная за многие годы работы в политических кругах, не изменила Сесили. Как ни в чем не бывало, она взяла чашку с чаем:

– Должно быть, я нетвердо усвоила этот урок, пропустив его мимо ушей.

Шейн рассмеялся.

Тетя Кэти опять глубоко затянулась и выдохнула длинную струю табачного дыма:

– Должно быть, я несколько старомодна. Я заставляла всех своих мужей, – а их было пять, – ждать свадьбы и первой брачной ночи.

– Я вас понимаю, – очень вежливо, несколько чопорно ответила Сесили.

После очередной глубокой затяжки и выдохнутой струи дыма тетя Кэти махнула сигаретой в сторону Шейна:

– Твоя мама сказала, что ты поменяешь масло в моей машине.

Шейн вздохнул:

– Почему вы не сказали об этом механику, которого я послал к вам?

Подкрашенные брови тети демонстративно приподнялись вверх:

– Я не хочу, чтобы незнакомый человек копался в моем автомобиле. Это классическая модель.

– Да, это ведь «бьюик».

– Точно, – тетя Кэти махнула рукой в сторону кухни. – На задней лестнице нужно починить или закрепить несколько ступенек.

– Ага, кажется, я догадываюсь, кто именно должен это сделать, – насмешливо произнес Шейн.

– Разве так трудно выполнить скромную просьбу твоей старенькой тетки? Это все, что ты можешь для нее сделать.

Минут через десять Сесили уже сидела на площадке между лестницами, поглядывая вниз на Шейна, который чинил вторую ступеньку снизу от основания лестницы.

Наблюдать за его работой, как он забивает гвозди, глядеть на игру его мускулов было для Сесили громадным наслаждением, от одного этого зрелища у нее внутри все так и млело от нежности к нему. Приподняв голову и прищурившись, она посмотрела на солнце. Ей стало немного жаль, что сегодня не очень жарко, тогда бы он скинул майку и трудился голым по пояс.

– Дай мне вон ту отвертку, малышка. – Он протянул руку ладонью вверх, и Сесили тотчас же вспомнила их первую встречу, когда он лежал под кухонной мойкой.

Ей показалось, что с тех пор прошла целая вечность. В его голосе, раньше столь холодно-равнодушном, теперь явственно слышалась нежность и любовь к ней, Сесили.

Она подала отвертку:

– Я тебе удивляюсь.

Склонив голову на плечо, он вопросительно поглядел на нее.

– Есть ли на свете что-нибудь, чего ты не умеешь делать? – повинуясь секундному порыву, она ласково провела рукой по его щеке. – Ты такой внимательный, заботишься обо всех.

Зеленые глаза Шейна слегка потемнели:

– Ничего особенного тут нет. Я делаю то, что под силу каждому.

– Лгунишка. – Она кокетливо поцеловала его.

– Эй, осторожней. Твои нежности могут вывести тетю из себя.

Сесили понятливо ухмыльнулась, позволяя ему вернуться к работе.

В принципе она была не так уж не права. Он заботился обо всех вместе и о каждом в отдельности. Если с кем-то из его родных случалась неприятность, Шейн непременно был тут как тут, подставляя свое плечо и помогая справиться с бедой.

Но кто же позаботится о нем самом?

«Я. А почему бы и нет?» Мысль понравилась Сесили, более того, она захватила ее целиком. Хотя на роль сиделки и повара она явно не годилась. А ведь Шейн заслужил хорошую жену, которая нянчилась бы с ним, холила бы и лелеяла. Готовила бы прекрасный обед, во время которого носилась бы вокруг него то подавая одно блюдо, то убирая остатки. Он был достоин такой жены, которая заботилась бы о нем так же, как он – о других, хотя бы для разнообразия.

М-да, такая роль ей точно была не по плечу.

Однако разыгравшееся воображение не давало Сесили покоя, соблазняя ее тем, что она могла бы занять место рядом с Шейном. Нет, не в качестве домохозяйки, отнюдь, а став той самой женщиной, в которой он нуждался. Став нужной ему и достойной его. От этой сверкнувшей мысли, от ее глубины и силы у Сесили перехватило дыхание. Сознание прояснилось, картинка стала четкой и ясной, пазл наконец сложился в одно целое. Сомнения разрешились.

Она хотела быть вместе с Шейном. Жизнь с ним казалась теперь радостной и счастливой. Сегодня, сейчас, как никогда, эта будущая жизнь представлялась осуществимой, почти осязаемой реальностью. До нее, как полагала Сесили, было совсем близко, почти рукой подать.