Когда-то Целков жил в Москве и очень бедствовал. Евтушенко привел к нему Артура Миллера. Миллеру понравились работы Целкова.
Миллер сказал:
— Я хочу купить вот эту работу. Назовите цену.
Целков ехидно прищурился и выпалил давно заготовленную тираду:
— Когда вы шьете брюки, то платите двадцать рублей за метр габардина. А это, между прочим, не габардин.
Миллер вежливо сказал:
— Ия отдаю себе в этом полный отчет.
Затем он повторил:
— Так назовите же цену.
— Триста!— выкрикнул Целков.
— Триста? Чего? Рублей?
Евтушенко за спиной высокого гостя
нервно и беззвучно артикулировал:
«Долларов! Долларов!»
— Рублей? — переспросил Миллер.
— Да уж не копеек! — сердито ответил Целков.
Миллер расплатился и, сдержанно попрощавшись, вышел. Евтушенко обозвал Целкова кретином...
С тех пор Целков действовал разумнее. Он брал картину. Измерял ее параметры. Умножал ширину на высоту. Вычислял, таким образом, площадь. И объявлял неизменную твердую цену:
— Доллар за квадратный сантиметр!
Галина ВИШНЕВСКАЯ
Это было в пятидесятые годы. Мой отец готовил эстрадный спектакль «Коротко и ясно». Пригласил двух молодых артисток из областной филармонии. Роли им предназначались довольно скромные. Что-то станцевать на заднем плане. Что-то спеть по мере надобности.
На худсовете одну артистку утвердили, другую забраковали. Худрук Ленгосэстрады Гершуни сказал моему отцу:
— Пожалуйста, мы эту вашу Галю зачислим в штат актрисой разговорного жанра. Репетируйте. Пусть она играет все, что надо. Но петь... Уж поверьте мне как специалисту — петь она не будет...