Мы крались по дому, я в панике сжимала кольцо в кармане, сердце билось как сумасшедшее.

— Если увидишь кого-то, сразу надевай кольцо. — Его горячее дыхание обожгло шею и ухо, прогнав толпу мурашек до самых пят, я кивнула и сжала его руку. Он не отпускал меня ни на секунду и, признаюсь, это придавало надежды и уверенности, потому от страха у меня тряслись ноги и подгибались колени. Мы проходили одна за другой галереи, оставался лишь ещё один коридор и там лестница, холл и свобода. Как вдруг послышались голоса.

— Кольцо. — Услышала я его шёпот и тут же, нащупав кольцо, одела его. Меня душным покрывалом укрыла невидимость. Мы замерли, пропуская двух горничных, обсуждавших что-то.

— Серьёзно?

— Ага, я сказала, что подумаю, потому что соглашаться сразу было бы некрасиво.

— Ты только и мечтаешь стать его женой.

— Ну и что? Он то об этом не знает.

Они рассмеялись, а Ирбис, дёрнув меня за руку, повёл дальше. Меня поражало то, как он двигался, выискивая и выглядывая посторонних, и то, что он меня вёл. Нежно, осторожно, помогая, если я оступалась или спотыкалась, иногда подталкивая и сжимая руку. Чувствительно, но не больно. Это было совсем на него не похоже, не то что тогда, когда он тащил меня сюда, в этот дом. Словно вещь.

Что с ним произошло?

Мы вышли за дверь, Ирбис осторожно прикрыл её за нами.

— Снимай.

Его шёпот отдался радостью во всем теле, уже чувствовавшем усталость. Я сняла кольцо в кармане, и там его и оставила. Дышать стало легче. На улице везде лежал снег, было полутёмно, так как солнце садилось, кое-где загорались шары, освещавшие улицу. Ирбис же потянул меня к темной стороне дороге, где мы с ним, прижавшись практически друг к другу, шли дальше. Изо рта вылетал пар, под ногами скрипел чистый белый снег, на волосы и шапку падали снежинки. Было красиво и тихо, только наши шаги раздавались в тишине этого дня. Я до боли, наверное, сжимала его руку. Мне было так страшно, что кружилась голова и тошнило. А ещё я была голодна. Я поняла это, едва мы переступили порог дома, живот заурчал, напоминая, что перед тем как собираться в дальнюю путь-дорогу, обычно закидывают что-то в живот. Я вздохнула.

Мы подходили к окраине города, кажется, дома редели, улицы становились темнее и уже, мы шли быстрым шагом, игнорируя горящие окошки домов. Ирбис все также осматривался по сторонам и изредка замирал на месте, а потом мы снова продолжали свой ход. Его глаза казались темными, но словно сияли в полутьме и отблесках шаров светильников. Это завораживало меня, и я то и дело заглядывалась на них и даже однажды немного споткнулась о камень, торчащий из земли. Но меня успели поймать и бережно опять поставить на землю. Мы подошли к лесу, я заметила словно бы мерцание между деревьями. Барьер? Похоже на то…

Ирбис отпустил мою руку и вгляделся в барьер, затем что-то начал бормотать, ходя туда и обратно, вдоль ему только видимой границы.

— Значит так, — наконец-то он подошёл ко мне, — я беру тебя на руки и тогда мы пройдём без срабатывания сигнализации. Но ты должна будешь задержать дыхание.

Я кивнула. Ирбис обошёл меня и одним движение взял на руки, как когда-то давно… Так… не время сейчас вспоминать вечер пятилетней давности. Однако это так приятно, когда тебе просто надо довериться ему и тебя понесут на руках. Я обняла его за шею, вдыхая чуть пряный знакомый аромат. Как давно мы не были так близко? О чём у меня вообще мысли…

— На счёт три задержи дыхание. Раз. Два. Три.

Я вдохнула и рукой в шерстяной перчатке зажала нос, я зажмурилась. Мгновение, я открыла глаза, но мы уже шли дальше. А Ирбис всё ещё нёс меня на руках.

— Но…

Взгляд пригвоздил меня, и я замолчала. Ну раз ему так удобнее. Он нёс меня, словно я не весила ничего, как пушинку, бодро переступая через ветки и сугробы. Мы отдалялись от Логова. И теперь меня мучил всего один вопрос: почему он не остался? Я думала, он просто меня проводит, и все. Почему он идёт вместе со мной? Если узнают, что мы сбежали, во-первых, там куча метаморфов, многим из которых не составит труда найти нас. И если меня сразу без суда и следствия казнят, то Ирбис… Он потеряет все. Что? Что в его голове сейчас происходит? О чём он вообще думает?

Меня убаюкивал его ход, хотя и было немного не удобно, но я терпела. Вопросы приходили и уходили в голове, оставляя меня всё также в недоумении. Наконец, мы остановились. Ирбис опустил меня на землю, было темно. Вокруг был лес, холодный и тёмный, я сглотнула. Не так я себе представляла свой побег. Впрочем, я даже и не думала, как будет он проходить. Всё было лишь в теории.

Ирбис стоял, согнувшись и тяжело дыша, передо мной, он разогнулся и, выдыхая огромный клубы пара, проговорил:

— Можешь задавать свои вопросы… вижу, что тебе натерпится.

— Что происходит?

Он коротко рассмеялся.

— Я вроде как устроил нам побег.

— Вот именно. Какого черта НАМ? Почему ты не остался?

— Ты так во мне разочарована, что даже не хочешь, чтобы я был рядом сейчас?

Мы встретились взглядом. Я шумно выдохнула и подошла к нему близко, так близко, как позволяло мне воспитание.

— Дело не в этом. Разочарована или нет, твоё место — там, — я махнула неопределённо в сторону Логова, холодный воздух обжигал горло. — Ты принадлежишь тому миру, ты меня спас, я благодарна тебе за это, но подставлять себя? Зачем? Тебе жить надоело? Если тебя поймают, тебя убьют!

Он выпрямился, я отошла, качая головой. Безумец.

— Твоя забота очень трогательна, но моё место не там, а тут.

Я вздрогнула. Обернулась.

— Да? А как же Лейла? Она ждёт ребёнка от тебя? И ты просто так это оставишь?

— За кого ты меня принимаешь?

В его голосе прозвучало рычание, похоже, мне не стоило так говорить… Зря я так, он и правда бы не бросил её. Но всё же…

— Я бы никогда не бросил бы её, но она не беременна, просто удачно ввернула это в разговор, когда я решил уйти от неё.

— Ты что решил?..

У меня приоткрылся рот, демонстрирующий всё моё удивление. Уйти от Лейлы? Именно сейчас? Поэтому они так скандалили? Вовсе не из-за её беременности?

— Я ушёл от неё. О чём ей и сообщил, она была очень расстроена и решила попробовать оставить меня последним, что у неё было в кармане. — Я стояла, слушала и не верила. Точнее, верила и нет одновременно, — Твой артефакт ничего не выявил. Правда она потом в этом и так созналась.

— И ты поэтому ушёл? Поэтому ты тут? — Ирбис отвернулся. — Я просто не могу понять, у тебя было все, почему ты все бросил и ушёл.

— У меня не было тебя.

Тишина леса стала резать уши. Ох… нет, только не сентиментальные признания… я не выдержу и снова впущу любовь к нему… я не могу…

— Аселия. Я отказывался от тебя много раз, мне казалось, что я поступаю правильно, что у меня нет другого выбора просто. Я врал себе и тебе… я просто не хотел что-то менять. Сейчас, когда все так сложилось… я понял, что шёл всё время в противоположную сторону. Моё место тут, рядом с тобой. А твой артефакт лишь открыл мне глаза.

— Мой артефакт? — Голос дрогнул, я вот-вот готова была расплакаться…

Он достал из кармана артефакт-зеркало и потряс им. Он ему открыл глаза? Как? Он показывает лишь тьму… или?

— Мой отец был замечательным человеком, он воспитывал меня сам, о матери мы никогда не говорили, все, что я знал это то, что, когда я родился, они расстались. Она была темной и не только она, у меня в роду полно темных. Как я могу говорить тебе, что ты тёмная, и относиться к тебе или другим хуже, чем к себе? Это нечестно. Я такой же тёмный, как и ты.

— Он так показал?

— Да.

— Но это невозможно. Ты метаморф! Ты бы тогда не мог воплощаться!

— И что? Чтобы родился метаморф в семье, нужно, чтобы хотя один из родителей был метаморфом. Папа был.

— О, боги…

Я вздохнула, что тут ещё скажешь… Без них явно не обошлось.

— Папа мне всегда говорил, что тьма в крови не делает тебя темным, лишь поступки. Я считал себя правым и делал поступки, за которые мне стыдно сейчас. — Я молчала, глядя в лес. На щеках замерзали дорожки слёз. Внутри рвала буря эмоций. — Прости меня, Аселия. Я был не прав. Я не хочу больше находиться там, среди таких же обманутых, как и я. Я хочу быть с тобой.

Я стояла спиной к нему. Сердце трепетало от его слов, в глазах стояли слезы. Я не могу… просто не могу позволить себе ошибиться ещё раз. Моё сердце просто не вынесет этого… я не могу позволить этому начаться заново. Мы окажемся в тупике, и оба с разбитыми сердцами. Я не готова.

— Аселия, ты дашь мне второй шанс?

— Нет. — Я не успела ещё даже обдумать этот вопрос, все взвесить, а слово уже слетело с моих губ. Было тихо. — Прости, нет. Я не готова начать все заново. Я… верю тебе, верю твоим словам и то, что ты искренен, тоже. Но я обожглась дважды, я слишком боюсь снова причинить себе боль.

— Что ж… — Пауза, затем грустное, — сам дурак. Идём. До ночи надо найти, где переночевать, где-то тут должна быть сторожка лесника. Нас хватятся только к утру. Так что, до утра мы там будем, а после активируем портал.

Я обернулась к Ирбису, шмыгнула носом. Он серьёзно?..

— Что? — Он улыбался, словно ничего и не произошло. Словно не было этого до боли откровенного разговора. — Оттого что мне отказали, я не растаю и не брошу тебя посреди леса, уйдя грустить в глушь. Я тебя сюда притащил, мне и вытаскивать. Идём.

И он пошёл дальше, лишь оглядываясь, чтобы проверить, следую ли я за ним. Я шла. В голове проносились его слова, и… они меня восхищали. Сейчас, буквально за эти пару часов, что я проснулась, Ирбис сделал больше мужественных поступков, чем за все наше знакомство. Он просто будет со мной, даже если я не дам ему надежду на светлое будущее. Невероятно. Просто уму непостижимо и дико восхитительно. Я догнала его, и он уверенно протянул мне руку, не романтично или с намёком, просто так. Я взяла её и почувствовала сильные и горячие, даже через ткань перчаток, пальцы. Мурашки поползли от ног выше. Ох… почему меня это цепляет? Когда улыбался и плясал вокруг меня, то мне это нравилось, бесспорно, но не цепляло, а сейчас я просто глаз от него оторвать не могу. Словно он стал другим человеком. Не Саймоном, не Ирбисом, чем-то совсем иным. Повзрослел? Хм… наверное. Возможно, именно это меня и стало в нем привлекать.

Мы пробирались сквозь лес прогулочным быстрым шагом, всё было молча, мне не хотелось говорить, я вся была погружена в собственные мысли, Ирбис не начинал разговор, изредка прерывая тишину словами вроде: «Осторожно», «Коряга», «Тут яма» или что-то подобное. Если случалось у меня подламывалась нога, он ловил меня, ставил обратно на ноги, при этом не обнимая, не сжимая, как порой любили делать мужчины и, как сделал бы он сам всего неделю назад. Это заставляло меня каждый раз прокручивать в голове один и тот же вопрос: как он стал таким за пару часов? Это же мистика какая-то.

Когда мы подошли к той самой сторожке, о которой шла речь раньше, я уже запыхалась и вымоталась, а глаза закрывались. Хотелось есть, но спать больше. Увидев наконец-то деревянный сруб, я восхищённо выдохнула, радуясь, что ноги, замёрзшие в сапогах, наконец-то можно будет погреть и самой прилечь. Дом оказался меньше, чем я о нем думала, печь, стол и скамья, да кровать на печи — вот и все что тут было. Мило и скромно. И холодно. Пока я сидела на кровати, стуча зубами, Ирбис принёс откуда-то целую вязанку дров и затопил печь. Пока не особенно чувствовалось, но все же сам факт печи и огня в ней уже утешали меня. Я придвинулась ближе, вытягивая к огню замёрзшие и покрасневшие пальцы на руках.

— Дай мне. — Я подняла глаза на Ирбиса, присевшего на корточки передо мной, потом осторожно протянула руки ему, он взял меня за руки, его пальцы были такими горячими.

— Ого… горячие.

— Я же метаморф, — на его губах заиграла странная улыбка. — У нас кровь горячее.

Да… кстати. Вот что изменилось. Раньше, когда он смотрел на меня, в глубине его глаз загоралась улыбка, потом она проявлялась на губах, словно он всегда был в хорошем настроении. А сейчас его глаза ничего не отражали. Не было той улыбки… неужели это из-за меня? Он стал улыбаться так редко и совсем по-другому. Искреннее?

Я отвела глаза, рассматривая стены, пыльный стол, грязную печь. Рукам стало намного теплее, я забрала их. Мне было приятно, но неловко… он так спокоен, хотя я ему отказала. Как? Почему? Почему он заботлив и нежен со мною, хотя и не должен?.. Я знаю, я чувствую, что он многое отдал бы сейчас, чтобы быть со мною, целовать, обнимать, но при этом всё это не прорывается сквозь его барьеры. Ни словечка, ни взгляда. Словно ему просто нравится заботиться обо мне, не имея на меня никаких видов.

— Хорошо, что оставили дров немного, на ночь хватит точно. — Ирбис поднялся на ноги как ни в чём не бывало. — Ложись спать. Там одеяло на печи лежит. Я вернусь сейчас.

Я покосилась на лежанку на печи. Место там было навалом, но как мы будем спать? Вместе?.. о нет… но похоже, на правду, не на столе же ему спать или на скамье.

— Мы будем спать вместе?

Ирбис замер одной ногой уже выйдя за дверь:

— Если ты не хочешь этого, просто скажи, я буду спать в другом месте.

Он ушёл, закрыв дверь.

Это интересно в каком? На полу, что ли? Я сняла шубу и сапоги, забралась наверх, было все ещё зябко в доме, но уже теплее, а на печи и так подавно. Я укрылась старым одеялом, похожим на то, что было у меня в сторожке. Я лежала на отсыревшей подушке и думала о том, что одеяло плохо пахнет и что мне холодно и голодно. И о том, что все начиналось именно с такой избушки моей бабушки и все к ней и вернулось. Не к ней именно, но к подобной. И снова мы вдвоём, тогда все началось, а тут уже все закончилось. Я отвыкла жить как дикарка, мне нравится хорошая одежда, музыка, горячая вода, прочие удобства, например, что не надо топить печь и спать на ней. Как же я отвыкла…

Незаметно за мыслями я уснула. А проснулась от того, что на меня кто-то напал. Кажется, я кричала, пытаясь смахнуть это что-то с лица.

— Тише-тише.

Я уставилась на Ирбиса, тяжело дыша. Одеяло было на полу, меня трясло, в голове проносились остатки кошмара, по щекам текли слезы.

— Эй, ну чего ты…

Ирбис сел рядом со мной на печь и обнял, я прижалась к нему, мне было страшно.

— Это был просто плохой сон и шторка.

— Шторка?

Я удивлённо посмотрела на Ирбиса, сжимающего меня в объятиях и гладящего по голове. Он кивнул на шторку, которая закрывала спальное место от избы, она была задвинута. Наверное, я в ней запуталась, когда проснулась. Да уж… сердце стучало, как сумасшедшее, и спать дальше не хотелось. Вдруг снова кошмар…

— Ты не спишь?

— Тебя сторожу, — усмехнулся Ирбис, в полутьме блеснули глаза. — Просто спал сидя.

— Почему?

— Я не хотел тебя смущать. А когда вернулся, ты все равно уже спала.

— Ложись. — Я уверенно пододвинулась. — Мне все равно страшно дальше спать одной.

Мне не хотелось думать о стеснении или чем-то таком, мне просто хотелось избавиться от кошмара в своей голове. Он помедлил сначала, но всё же лёг рядом. Я накрыла его одеялом и обняв его руку прикоснулась к ней лбом. От него шло тепло и уверенность. Слезы всё текли и текли из меня, так я и заснула во второй раз.