Я пошла по саду, снаружи было прохладно и тихо, светил уличный фонарь, прикрученный немного криво к стене. За последние воды он был разбит столько раз, что у нас в кладовой лежали ещё 3 запасных плафона к нему. Дэвид стоял в стороне, потирая виски, когда он увидел меня в полутьме сада, мы встретились взглядами. Он была напуган.
— Дэвид…
— Ты знала? — Его кожа казалась воском в неярком свете.
— Только сейчас узнала. Ты отверг её?
— Амелия, да как я могу?.. это же Джуллс, я её знаю с первого дня её жизни. Я… я даже помыслить о таком не могу. Я просто не могу… Это такая ответственность. А если я причиню ей боль?.. Рэй меня убьёт.
— Пусть встанет в очередь. — Дэвид поднял на меня обречённое лицо, — Что? У неё помимо отца ещё есть я, Джейк и младшие братья, и если Тони может и не поймёт ещё что к чему, то Джон вполне.
— Ну спасибо.
— Пожалуйста.
Мы помолчали.
— И с чего ты взял, что причинишь ей боль?
— Ты меня недолюбливаешь в первой нашей встречи, вряд ли у этого нет оснований. Так что посуди сама…
Я вздохнула, меня разрывали сомнения. Как и тогда, много лет назад, когда он начал клеиться к Саманте, во мне бурно кричали эмоции, говорившие мне, что я не должна отдавать ему свою дочь. Но пошло так много времени… и Дэвид уже совсем не тот человек, что был тогда. Сейчас я могу ему доверять… ведь так? Я снова вздохнула.
— Дэвид… послушай, — я облизнула губы, закусила губу, пытаясь подобрать слова, чтобы отразить всю эту путаницу в своих мыслях. — Я знаю, что я была часто несправедлива к тебе, но ты не предавал за все эти годы нашего доверия. Ни разу… Я верю тебе, и Рэй тоже. Возможно, ты как раз единственный, кому мы по-настоящему можем доверить нашу единственную дочь. Наше сокровище. Кто если не ты, знающий её так хорошо, знающий её как друг. Она ведь верит тебе, доверяет… подумай об этом.
Он промолчал, всё также тоскливо взирая на меня, покачал головой, отворачиваясь. Больше мне ему сказать было нечего, так что, похлопав Дэвида по плечу, я удалилась.
— Что тут происходит?
Рэй стоял с гневно раздувшимися ноздрями и сложенными на груди руками. Ну вот ещё перед сном успокаивать этого разъярённого мужчину. Я молча показала ему взглядом наверх и потянула за собой. Из комнаты Джульетт и Джейка раздавались всхлипывания, сердце дёрнулось… ей так больно сейчас… первый отказ. Но я знала, что не стоит сейчас идти к ней, Джуллс была из тех людей, которые предпочитали разбираться со своим горем сами, принимая удар полностью, лишь потом она была готова слушать чью-то жалость или сочувствие. Знаем, плавали.
Стоило мне зайти в нашу спальню, как муж сжал мои плечи и требовательно посмотрел в лицо, едва ли не по слогам спрашивая:
— Что тут происходит?
Сообщить ему как есть? И наблюдать битву двух титанов за одну маленькую девочку всю ночь? Я не готова… Соврать и успокоить Рэя? Нет… он потом узнает и тогда будет хуже всем.
— Джульетт кое о чем рассказала Дэвиду, и они поссорились из-за этого.
Получилось как-то неопределённо. Черт, как же сложно ему сказать, что твоя дочь влюбилась в того, кого ты считаешь лучшим другом последние лет десять точно.
— Это о чём же? Разозлить Дэвида не так уж просто…
Мне захотелось закатить глаза. Серьёзно? Рэй так считает? Пф… впрочем, многие считают, что вывести из себя моего мужа — это нереальная задача. Это надо уметь или… или быть членом его семьи. Или сообщить что-то типа: «пап, ты знаешь, я сделала себе на пояснице тату сегодня вечером, хочешь посмотреть?». И вуаля — миссия выполнена. С Дэвидом та же фигня. Он не будет включаться эмоционально, если это не касается близких его людей.
— Он не разозлился. Он был в шоке. И немного расстроен.
— Не понимаю. — Рука мужа скользнула мне талию, провела вниз по бёдрам, вторая дотронулась до кожи на шее, поднялась выше, к волосам. Я закрыла глаза, наслаждаясь его движениям. Вот он подошёл ещё ближе, прижимая к себе, наступая и заставляя меня отходить к кровати. Вот ещё пара шагов и меня бережно опускают на кровать, нежно поддерживая.
— Я думаю… — Дыхание сбилось, — они сами… разберутся…
Тёплые ладони скользнули под платье, задирая его и оглаживая тело. Мне казалось, что кожа под его руками горит, внизу живота стало горячо и сладко…
— Да…
Щёлк. Бюстгальтер с налившейся грудью съёжился на груди. Отодвигая его в сторону, Рэй поцеловал сначала одну грудь, потом вторую, провёл языком вниз между грудей. Голова отключалась… опуская к пупку и ниже дорожку поцелуев, он продолжал гладить мой живот и бедра. Просто гладить… но каждое его движение высекало искры удовольствия в моей голове. Вот его руки коснулись ягодиц, мягко сжали их, ещё раз, он подцепил пальцами ткань трусиков и потянул вниз, до самого пола. Потом медленно и чувственно поцеловал меня в бедро, бродя вокруг да около, и каждый раз не дотрагиваясь до того места, где как раз мне и хотелось, чтобы он сейчас был. Мои руки стискивали постынь на кровати, и это судорожное движение помогало мне не улететь в собственные фантазии и удовольствие. И вот когда его губы накрыли сокровенное место, выжимая из меня стон… зазвонил мой телефон.
Я открыла глаза и встретилась взглядом с мужем, Рэй с ухмылкой поднялся с колен и засмеялся, а потом, пожав плечами и разведя руками, показал, что идёт в душ. Я разочарованно вздохнула и вытащила из кармана задранного платья телефон.
— Да, Джейк…
— Я не разбудил тебя, мама?
— Нет… — Я без сил упала на подушки. Как говорил один многодетный отец: «чем больше детей, тем меньше шанс, что их станет ещё больше». Вот-вот. Минусы семейной жизни с детьми, что тебя в любой момент, даже в самый интимный, могут прервать и ты ничего не сможешь сделать с этим. — Мы только собираемся спать…
— Знаешь, я много думал о том, что ты рассказала?
— О чём именно?
— О том, что ты видела меня, когда я был ещё в твоём животе…
Хм… я нахмурились. О чём это он? По-моему, все дети в нашей семье и так это знают. Мысли были похожи на желе, думать не хотелось…
— О чём ты, Джейк?
— Я просто вспомнил кое-что. Помнишь, в детстве мне снился странный сон про одну девочку. Я пытался спасти её, пытался поговорить с ней, но она словно не видела и не слышала меня. Единственное, что я помню сейчас, что у неё были глубокие сере глаза. Они очень нравились мне тогда. И мне хотелось бы что мои глаза были такого же цвета, как у неё…
Я резко села на кровати. Что-то такое я припоминала, он говорил об этом, когда был маленький, что ему снималась какая-то девчонка. Но как это связано? Что-то к концу дня мой мозг совсем отказывается работать.
— И?
— Я думаю, что это была не девочка. Это была ты, мама.
В голове смешалось все… я не знала, что сказать…
— Ты видела меня тогда, да? Маленького…
— Да…
— Какого цвета были у меня глаза?
— Синего. — На автомате ответила я, в голове возник образ Джейка-малыша. Я устало вздохнула. — Но при чём тут это?
— А сейчас какого?
— Серого… — тихо ответила я.
— Значит, сбылось. Я ведь этого так хотел.
Я улыбнулась. Хорошо, если он так думает, не буду его лишать удовольствия связывать два разных факта. Хотя, по-моему, это просто изменилось с возрастом… Но ведь возможно же, что он видел меня во сне? Не знаю… я подумаю об этом позже.
— Может это и глупо, — сознался с улыбкой в голосе сын, — но мне это нравится. Спокойной ночи, мама.
— Спокойной ночи, Джейк.
Несколько секунд я удивлённо покосилась на потухший экран, потом уложилась на кровати, прислушиваясь к шуму воды за стеной. Шум был таким убаюкивающим, что меня выключило уже через пару минут. В полусне я слышала тихий голос Рэймонда, чувствовала, как он прижимает меня к себе.
Утром после того как я встала и оделась, я сразу постучалась в комнату дочери. Дверь распахнулась, являя моему взору растрёпанную и заплаканную Джульетт. Сейчас, в этом махровом халате и пушистых носках она совсем не напоминала мне грозную девушку, какой она порой бывала. Увидев меня, она всхлипнула, её лицо скривилось. Я шагнула внутрь, обнимая её, дверь бесшумно закрылась за моей спиной.
— Прости, я не должна была тебя толкать на это… — Я запечатлела на её лбу поцелуй. Моя бедная девочка… — Я не хотела, чтобы тебе причинили боль.
Как мне утешить её? Как уменьшить её боль?
— Нет, мам… — Хрипло прошептала дочь, прерываясь на всхлипывания, — Я думаю, это был правильный шаг. Правда это не исключает того, что мне больно…
— Моя милая…
Я гладила её по голове и прижимала к себе так крепко как могла, совсем как в детстве, когда она приходила ко мне со своими горестями и проблемами.
— Он сказал, что не видит во мне девушку, только друга… — Джульетт стиснула меня, — Но он так одинок… я хочу помочь ему… Мама, — она подняла на меня красные глаза, — ты смогла изменить папу, думаешь, я смогу изменить его?
Сердце сжалось, как мне хотелось сейчас сказать ей, прямо в эти умоляющие глаза, что она сможет, все сможет…
— Джуллс, — я перебирала слова, составляя разные вариации в голове. Мне было страшно, я не хотела её ранить своими словами, наоборот, мне хотелось бы, чтобы она обрела поддержку во мне, но врать ей… на это я не согласна. — Я не меняла твоего отца, он изменился сам. Никто не может изменить другого человека, пока тот сам этого не захочет. Папа сам сделал шаг навстречу: он доказал, что может и что он достоин. Понимаешь?
Слезы текли по её несчастному лицу, я стирала их с её щёк.
— Значит он навсегда останется таким?
— Конечно, нет…
— Он никогда не посмотрит на меня, как на женщину? Никогда не полюбит? — В конце Джульетт сорвалась на рыдания и уткнулась мне в грудь. Ох… ей так больно сейчас… Помоги мне, Боже, найти слова, чтобы помочь ей…
— Родная, тебе сейчас больно, я знаю… но не ставь на нем крест. Для него это было неожиданно, он никогда не думал о тебе так, дай ему освоиться с этим… потом попытайся снова и жди. Если он пойдет к тебе навстречу, то все получится…
— Правда? О, мама, я так этого хочу! Я не могу перестать думать о нем… ни на минуту! Я хочу быть с ним, только с ним.
Её серые глаза лихорадочно блестели, пока она шептала мне это. Её сердце… сердце моей маленькой девочки занято любовью к мужчине, как быстро она выросла. Как это произошло? Вот она сидела на моих коленях, внимательно глядя в планшет с буквами, а вот она плачет от невыносимой тоски по человеку, что занял прочное место в её сердце.
— Просто будь осторожна, родная, — я погладила её по встрёпанным вихрам, убрала за ухо синюю прядь. — Помни, что иногда закрытая дверь никуда не ведёт и за ней ничего нет, и нечего тратить жизнь, ломясь в неё, никто не откроет. Главное, вовремя это понять.
Всхлип.
— Я так рада, что ты моя мама и что ты рядом.
О да, самые лучшие дивиденды, кроме вот таких вот крепких объятий от детей, это слова о том, что ты лучший для них.
— Спасибо, а я рада, что ты моя дочь. Я люблю тебя.
— А я тебя.
Ну раз кризис купирован, можно заняться более насущными проблемами. Я отодвинула её от себя и оглядела:
— Сделай пока зарядку, это снимет отёк на глазах, я принесу тебе маску для лица. Есть у меня одна для таких случаев.
— И огурцы, — вздохнула дочь, вытирая лицо рукавом халата.
— И огурцы, — спокойно согласилась я, уже выходя из комнаты.
Что ж, раздумывала я, пока нарезала кругляшки огурцы, разговор получился неприятным, но сносным. Вряд ли все эти мудрости закрепятся в её головушке, но лишними не будут… Такие шишки познаются только на собственной филейной части, увы. Я поднималась по лестнице обратно, настроение было просто отличным, хотя энергии явно был упадок, и поясница ноет… уже? Ох… ничего не имею против беременности, но обычно первые три месяца я была не слишком активна, больше походя на амёбу.
Я была так увлечена своими собственными ощущениями и причитаниями, что едва не вырулила с лестницы в коридор, однако вовремя услышала голоса и замерла, резко остановившись и радуясь, что живот слишком мал, чтобы выглядывать из-за угла.
— Дэвид? Что ты тут делаешь?
Оу… он пришёл? Извинятся будет? Ох… как неловко… Я замерла, не в силах двинуться не вперёд ни назад. Это все ужасно неприятно, но любопытство пересилило, я напрягла слух.
— Джуллс… — вздох Дэвида пронёсся по коридору, — Прости меня за вчерашнее… твоё признание поставило меня в тупик, если честно. — Наверняка сейчас эльфик выглядит просто как почти два метра искреннего раскаянья и милоты, никто не устоит. — Я и правда так привык видеть в тебе друга, что совсем забыл, что ты и ещё и красивая девушка.
Оооо… тяжёлая артиллерия пошла.
— Ты… ты думаешь, я красивая?
— Конечно, — в голосе Дэвида проскользнул флирт, я вовремя взяла себя в руки и лишь чудом не выскочила из своего укрытия. Я решила ему довериться. Они сами разберутся… не вмешивайся, Амелия. — Ты простишь меня? Просто дай мне немного времени, подумать, перестроиться…
— Ладно…
Повисла пауза, слишком неловкая, мне нестерпимо захотелось высунуться, чтобы посмотреть на этих двоих, но конспирация не позволяла, поэтому я стояла с кругляшками огурцов, сжимая их в руках, и пыталась не сильно ухмыляться.
— Знаешь, — у Дэвида снова появился этот тон, такой медовый… — это было очень смело с твоей стороны, и я восхищаюсь тобой…
— Ой, да иди сюда уже.
Я, прикрыв рот рукой, чтобы не завизжать как школьница, вслушалась в звонкий чмок и, не стерпев, выглянула. Так и есть. Целуются. Я спряталась обратно, всё также зажимая рот себе руками, чтобы не захихикать. Черт, они же целуются. Я снова выглянула, и в этот момент Джуллс затянула Дэвида в свою комнату и за ними закрылась дверь. Да уж… Я всё-таки позволила себе захихикать. Я искренне восхищалась собственной дочерью и готова была ей аплодировать. Я б не решилась, но, если Дэвид сам признал, что это было так смело, может она и выиграет этот реванш. Ух… моя девочка, так его, эльфика.
Я начала спуск по лестнице, но на середине замерла. Я восхищалась, конечно… но разве я не должна переживать за неё, она же моя дочь, нет? И она там с мужчиной в комнате? Я оглянулась назад. Она справится. Я продолжила ход, отбросив всякие сомнения, губы сами собой разъехались в усмешку. Как же она его без предисловий «ой, да иди сюда уже». Чем-то напоминает Рэя…
— Что с твоим лицом? Оно слишком коварно. — Рэй оторвался от телефона и подозрительно покосился на меня, потом на кругляши огурцов в моих руках, которые нещадно были измяты в процессе волнений.
— Да… — восхищённо протянула я.
— Что ты там учудила?
— Это не я. Джульетт.
Муж озадаченно посмотрел на потолок, словно обладал рентгеновским зрением и мог увидеть дочь сквозь стены. Впрочем, не думаю, что ему стоило бы это видеть… когда он узнает, даже представить не могу, какая будет его реакция… Но думаю, будет весело всем: и мне, и Джуллс, и Дэвиду, и Рэю. А этим двоим, если они всё же рискнут влезть во что-то больше, чем поцелуи в коридоре, так вообще оооочень весело.
Я, всё ещё под взглядами Рэя, захихикала, чувствуя себя просто прекрасно, и гордо куснула огурец. Прожевала его и замерла, чувствуя, как меня накрывает тошнота. Я зажала рот рукой и метнулась к ванной. После того как я смыла всю эту гадость в унитазе, я выдохнула и взялась за чистку зубов. Всё-таки токсикоз… как противно то… Желудок сжимался и пытался что-то из себя выжать, но попытки были слишком вялыми. Да уж… мятные пастилки доктора мне не помешают. Ну что ж… придётся привыкать к этому неприятному и весьма досадному моменту.
— Ты как? — Дверь приоткрылась, там показалась голова Рэя, она участливо посмотрела на меня и послала пару сочувствующих взглядов.
— Нормально.
— Что с тобой?
— Кажется, у меня токсикоз.
Голова озадаченно приподняла брови.
— Ни разу ж не было.
— Я знаю, — я села, вздыхая, на унитаз. — А тут есть…
— Понятно… — Рэй почесал голову своей лапищей, блеснув кольцом, — сочувствую. Может тебе что-то приготовить? Кашу или овсянку там?.. Ладно… я понял…
Пока я снова здоровалась с унитазом, он вздохнул и закрыл дверь ванной.