Питер М. Болл, слушатель австралийского семинара для молодых писателей в жанрах фэнтези и научной фантастики Clarion South Writers Workshop, опубликовал свой первый рассказ в сборнике «Новые сновидения» («Dreaming Again») в 2007 году. В последующие годы его произведения появлялись в сборнике «Затмение-4» («Eclipse Four»), антологии «Interfictions II», в журналах «Electric Velocipede», «Weird Tales», «Fantasy Magazine», «Strange Horizons», «Apex Magazine», «Daily Science Fiction», «Shimmer» и других. Новелла «Рог» («Horn»), сочетающая элементы фэнтези и жанра нуар, опубликована в 2009 году, а в 2010 году вышло ее продолжение, «Кровопролитие» («Bleed»). Болл живет в Брисбене, в Австралии. У него есть свой сайт .

В этом сборнике читателю предлагается живописная, но кровавая история, которая начинается на первый взгляд как смесь фэнтези и спагетти-вестерна. Действие разворачивается в далеком будущем, после некоей апокалиптической войны. Но на самом деле произведение представляет собой научно-фантастический рассказ, несмотря на то что в нем фигурируют драконы.

 

Я уловил запах задолго до появления его носителя – этот затхлый запах, отдающий пылью и серой, отчетливо ощущался в атмосфере «Салуна Кэссиди», насыщенной смрадом потных тел. Чувствительность к запахам – часть дара, унаследованного мною от папаши, но к тому моменту, когда источник приблизился, вонь заметил не только я. От дракона несло настолько сильно, что его учуяли все; в зале стало тихо, люди прислушивались к стуку когтей по деревянным половицам, пристально смотрели на дверь, в которую он протискивался.

Тварь, высокого роста, двигалась ссутулившись, с трудом волоча за собой хвост; видно было, что зверюгу не просто потрепала дальняя дорога – ей здорово досталось от кого-то более безжалостного. Остатки крыльев были сложены так, что прикрывали плечи, подобно старому рваному плащу. На том месте, где должны были находиться рога, торчали зазубренные обломки костей, и это мне сразу не понравилось. Папаша как-то сказал, что дракон, лишившись рогов, становится злобным и обычно превращает в лепешку не только того парня, который его изуродовал.

Дракон окинул нас всех пристальным взглядом; довольно долгое время никто не произносил ни слова, но на таких существ нельзя пялиться бесконечно. Кто-то в дальнем углу салуна откашлялся – может, Сэм Куди или один из его помощников-клонов; словно по сигналу, остальные перестали глазеть и вернулись к своим разговорам. Дракон ухмыльнулся, показав набор зубов, похожих на пилу, и пошел к бару. Мы сделали вид, будто ничего особенного не происходит, что к нам в салун каждый день заглядывают драконы и что нам нет до него дела, но время от времени поглядывали на незваного гостя. Дракон с самым небрежным видом облокотился о стойку, а мы смотрели на него и напряженно ждали, что произойдет дальше.

Док наклонился ко мне и слегка подтолкнул меня здоровенным костяным крюком, заменявшим ему руку.

– Неприятности?

Прежде чем кивнуть, я дернулся и отодвинулся подальше от крюка. Для того чтобы сообразить, что дело плохо, мне даже не требовался дар предвидения; на драконе был оружейный ремень, заметный, когда тварь двигалась. А папаша никогда не доверял чужакам с оружием. От них всегда неприятности, говорил он, и в конце концов оказывалось, что он прав. Доку Кэмерону это было известно лучше, чем кому-либо еще.

Однако дока мой ответ не удовлетворил. Что-то промелькнуло в его глазах, и я почувствовал слабый запах страха, пробивавшийся сквозь тяжелый, маслянистый парфюм.

– Присмотрись хорошенько, – велел он. – Скажи, что будет дальше.

И окинул меня мрачным, пристальным взглядом. Он смотрел так, пока я не закрыл глаза и не уставился в темноту, пользуясь даром папаши. Я не увидел ничего, кроме серого дыма, и учуял только запах гари. Сквозь туман донесся резкий стрекот автоматной очереди.

– Что-то горит, это точно, – сказал я, – а еще я слышу стрельбу, док. Автомат или пулемет. Думаю, прежде чем все закончится, кто-то окажется у тебя на столе в морге.

Док Кэмерон прикрыл глаза и поскреб выступающую скулу. Зрачки его замерцали, и созвездие крошечных искорок устремилось к слезным протокам – он сканировал дракона. Армейские технологии, наследие войны, маленький подарок дока городу Дансборо. Коробочка, висевшая у него на поясе, зажужжала – данные из устройства в коре головного мозга дока передавались на кремниевый чип компьютера.

– Может, следует сообщить Куди, как ты думаешь? – спросил я, но док покачал головой.

– Шериф захочет знать подробности, – возразил он. – Этот идиот не выгонит дракона из города только на основе подозрений, даже твоих.

Док фыркнул. Куди был другом моего папаши, последним, кого папаша обучал, перед тем как док захватил власть. Док закрыл глаза, и на коробочке загорелась лампочка; данные были загружены и готовы для изучения.

– Я сейчас пойду и просмотрю это. Не спускай глаз с ящера, Пол. Настоящих глаз и другого тоже. Может, нам и повезет.

Док выскользнул из бара через черный ход – он торопился в лабораторию. Я сидел, прихлебывал корневое пиво и следил за драконом, как мне было приказано. Одну руку я держал под столом, поближе к острому ножу, который подарил папаша, когда мне исполнилось четырнадцать. Дракон ничего особенного не делал, просто попросил виски. Я опустил веки, открыл «третий глаз» и уставился перед собой, изо всех сил разглядывая темноту; но не увидел и не услышал ничего, кроме дыма и стрельбы. Я почувствовал приближение головной боли – и знал, что она будет длиться много дней.

Прошло не больше получаса после бегства дока, когда дело приняло дурной оборот.

Я предчувствую неприятности лучше остальных людей, даже без ясновидения. Это отец научил меня такому трюку, научил, как надо оглядывать комнату, оценивать всех, кто в ней есть, и угадывать, кто сделает первый шаг. Войдя в салун, дракон не стал искать неприятностей, просто ждал, когда кто-нибудь вскочит и все начнется само собой. В прежние времена папаша уговорил бы его уйти подобру-поздорову, но папаши уже давно нет в живых, а Куди не умеет мирно улаживать дела. Люди в баре хмурились, жались по углам и разговаривали шепотом.

Все начал Кенни Слоун – он протопал по деревянному полу и остановился перед драконом. Слоун был одним из «железяк» дока, киборгом со сверхбыстрыми рефлексами, вооруженным кучей скальпелей; он легко мог отрезать крылья мухе прямо на лету. Он тяжело облокотился о стойку и оглядел дракона, выставив руку так, что металлические части ярко заблестели. Кенни Слоун был задирой и всегда лез на рожон, как и большинство парней дока. Он ухмыльнулся своим дружкам, убедился в том, что они наблюдают за представлением.

– Эй ты, ящер, – начал Слоун. – А я думал, у таких, как ты, хватает мозгов не заходить в бары для людей.

После этого дракон обернулся: рот у него еще был полон виски, и из ноздрей поднимались две тонкие струйки дыма. Горящие глаза, похожие на лужицы расплавленного металла, прищурились; дракон изучал Слоуна. Слоун был здоровенным малым даже до того, как док над ним потрудился, и все сторонились его, когда на него находило настроение лезть в драку. В салуне снова стало очень тихо; я заметил, что Куди и его кучка копов напряглись в своем углу, приготовились к неизбежному. Дракон отвернулся к своему стакану, не обращая на нас внимания. Слоун положил руку ему на плечо.

– Эй, ящер, – повторил Слоун. Затем быстрым движением выставил перед собой металлическую руку, и лезвия, заменявшие ему пальцы, выскользнули из чехлов. – Мы уже побили вас один раз, забыл?

Дальше все произошло очень быстро, слишком быстро, так что без «третьего глаза» я бы не различил подробностей. Слоун замахнулся, чтобы ударить дракона, Куди и его бравые ребята вскочили на ноги, но дракон действовал стремительнее всех. Он мгновенно увернулся от выпада Слоуна, расправил крылья, пригнулся и, приняв боевую позицию, широко расставил когтистые руки. Слоун был выпоторошен прежде, чем его бритвы вонзились в деревянную стойку; он так и стоял, пытаясь высвободить руку, а кровь хлестала на пол.

– Тебе нужен врач, – прошипел дракон.

Он допил виски, но парни Куди окружили его прежде, чем он успел поставить стакан на стойку. Дракон настороженно оглядел их; все это были костлявые клоны шерифа с громоздкими довоенными револьверами. Куди выдернул кисть Слоуна из стойки; сам Кенни был занят тем, что зажимал свободной рукой кровавое месиво, которое только что было его животом.

– Прошу прощения за беспорядок, – произнес дракон и прикоснулся ко лбу окровавленным когтем. Он снова сложил крылья так, что они прикрыли его ремень с оружием и стройное, гибкое тело. – Провожать меня не надо, ладно?

Клоны посмотрели на Куди, и старик кивнул; никто не пикнул, когда дракон уходил. Слоун застонал, затем попытался заговорить, и в горле у него что-то забулькало. Как только дракон скрылся, шериф огляделся и ткнул пальцем в мою сторону.

– Где док? – спросил Куди. – Гром и молния, сынок, беги к Кэмерону и скажи, чтоб он поторопился, если не хочет, чтобы его киборг испустил дух.

Я кивнул и двинулся к двери, хотя и знал, что Слоуну крышка. Док не заботился о своих киборгах так, как Куди – о своих клонах, особенно если они были тупыми, вроде Кенни, а на горизонте маячила экзотическая добыча. Я пересек площадь и нажал на кнопку звонка у двери дока, но никто не ответил. У меня был выбор: ждать, вернуться к Куди или последовать за драконом, как мне и было приказано. Ни один вариант не привлекал меня. Из салуна доносились пронзительные вопли Кенни Слоуна, умиравшего медленной смертью, и поэтому я выбрал меньшее из зол: медленно двинулся по главной улице, прислушиваясь к негромкому жужжанию в голове. Оно подсказывало мне, где искать лагерь дракона.

Дракон скрывался неподалеку от Холма Колючей Груши; его спальный мешок был расстелен среди кривых кактусов, которые питались влагой из ручья, огибавшего подножие холма. Похоже было, что он путешествовал налегке; небольшой мешок выглядел пустым – видимо, дракон добывал себе пропитание по дороге. Но, прхгблизившись, я ощутил знакомый зуд и заметил кучу свежей земли – там он закопал свои припасы. Открыв «третий глаз», я взглянул вниз и «увидел» какие-то ящики, банки с консервами и кордит.

Я довольно много времени провел в лагере, прежде чем появился дракон, – в основном потому, что мне не хотелось возвращаться в город. Никакой срочности не было – все равно шериф не собирался отправлять сюда своих людей. Я сидел на камне и скреб ногой по земле, поднимая пыль, напряженно прислушивался и пытался предугадать приближение дракона. Но у меня ничего не вышло; я не услышал его, не увидел его и на сей раз даже не учуял его запах. Меня нелегко застигнуть врасплох, но дракону это удалось. Просто в какой-то момент я моргнул, а когда открыл глаза, он уже стоял передо мной, низко пригнувшись, выставив когти, и горячая слюна текла у него по подбородку.

– Мальчик, – заговорил он. Ноздри у него раздувались, меня окутали серные пары. – Ты был в баре, да? Тебя прислали из города?

Я кивнул, держа руки на виду. У меня не было при себе оружия, если не считать папашиного ножа, и это как будто успокоило дракона. Он опустился на колени, обнюхал меня, снова выпустил из ноздрей струю дыма.

– А, – сказал он, – у тебя есть способности.

– Немного, – ответил я. – Ничего особенного на самом деле.

Он снова засопел, сделал глубокий вдох. Я узнал этот фокус – папаша раньше часто им пользовался, – знал, что обученный соответствующим образом человек может многое почувствовать. «Третий глаз» творит чудеса, это такой особенный дар предвидения, но отец всегда говорил, что существуют другие способы заполнить пробелы там, где ясновидение бессильно.

Дракон улыбнулся мне:

– Значит, тебя обучали? Твой отец?

Вместо ответа я пожал плечами.

– Я работаю на дока, – сказал я. – Он здесь всем заправляет; он велел проследить за тобой.

Дракон, все так же улыбаясь, наклонил голову.

– Опасная работенка, а?

Я ничего не сказал, просто скрючился на своем камне и ждал, что произойдет дальше. Дар, унаследованный от папаши, подсказывал мне, что я не умру здесь, но это не означало, что я легко отделаюсь. Скорее всего, мне предстояло дорого заплатить за то, что я посмел прийти в лагерь дракона. Я ждал, что он с минуты на минуту нападет, вонзит в меня когти.

Я уже мало чему в жизни удивляюсь, но дракон меня удивил.

– Я заварю чаю, ладно?

– О… – Я поморгал, и он окинул меня внимательным взглядом. Я заставил себя кивнуть: – Да. Да, пожалуйста.

Я заерзал на месте. Дракон занялся разведением костра: как следует плюнул в кучу хвороста. Выудил из дорожного мешка железный котелок и мешочек с рассыпным чаем, затем склонился над костром и принялся ждать, когда вскипит вода. Было что-то завораживающее в том, как мышцы ходили под чешуей, как блестели на солнце темные гребни, украшавшие его руки. Он сидел с величественным видом и ждал.

– Ты кого-то ищешь, – заговорил я. – Это я понял еще там, в салуне. Не вижу, кого именно и зачем, но это кончится плохо.

Дракон ответил, не сводя взгляда с котелка:

– Да.

– Мне кажется, ты пришел за доком, – сказал я. – Он сильно разволновался, когда ты появился, сразу побежал в свою лабораторию. На самом деле это на него не похоже. Док Кэмерон любит собирать части тела, любит новые штуки, с которыми можно поиграть так и сяк.

Это вызвало реакцию: из ноздрей дракона вырвались клубы дыма, сложенные крылья вздрогнули.

– Да.

– Так что случится, когда ты снова придешь в город?

Дракон немного откинулся назад, перемешивая варево в котелке. Затем снял его с огня и разлил чай, пахнущий пряностями, в две металлические кружки; на обеих кружках, у краев, виднелись отметины от зубов. Одну он протянул мне, и я заметил на когтях подсыхающие пятна крови Слоуна.

– Ты ясновидящий, – сказал он. – Это ты мне скажи.

Где-то в районе лба у меня началось покалывание – включились инстинкты и дар предвидения, но ничего нового я не узнал.

– Я пока не видел; там, в будущем, только дым и выстрелы.

Я сделал большой глоток чая, и молотый красный перец обжег мне горло. Дракон смотрел, как я пью, прищурив алые глаза. Мне показалось, что я понял, чего он дожидается.

– Спрашивай, – сказал я. – Я не буду лгать.

– У тебя есть дар предвидения, но ты работаешь на вашего доктора?

Я догадался, что ему нужно, и не стал ходить вокруг да около.

– Он делал плохие вещи, когда появился здесь, – ответил я. – Но и хорошее тоже делал. Помогал людям, возвращал им то, что они потеряли. Конечно, они уже были не те, что до войны, но зато снова получили руки и ноги. Они снова могли работать, а нам требовались рабочие руки.

Дракон рассмеялся, и капельки его слюны, зашипев над костром, превратились в искры. Он поставил на землю кружку, наклонился вперед, а когда выпрямился, в руке его удобно лежал один из этих древних «люгеров». Он направил узкий ствол в мою сторону, снова сощурился, пристально уставился на меня.

– Выходит, ты знаешь, – сказал он. – Ты видел, что сделал ваш доктор?

– Так, кое-что. На самом деле только краем глаза, но зато вдоволь насмотрелся на результаты его работы с тех пор, как он пришел в город.

В глазах дракона загорелся холодный огонь, и он сделал глубокий вдох.

– Он убил твоего отца?

Я снова кивнул.

– И все равно ты на него работаешь?

– Конечно, а как же иначе.

– Почему?

– Так надо; кто-то должен это делать. – Я маленькими глотками пил чай, но уже не волновался; я видел, что дракон не собирается в меня стрелять. От отца мне достались не все его способности, даже меньше половины, но сейчас я был уверен в себе. – Нет смысла говорить местным, что док дьявол: они слишком сильно в нем нуждаются. Им все равно, что он там натворил, да никого и не удивишь рассказами о его темных делишках. И папаша мой на самом деле не хотел ему мстить; главное для него было, чтобы люди жили мирно. Он на моем месте поступил бы так же, скорее всего, если бы его не убили. Времена сейчас плохие; для того чтобы охранять порядок, нужен или плохой человек или очень смелый.

– Твой отец был смелым.

– И ничего хорошего это ему не принесло. – Я старался говорить равнодушным тоном, отогнать воспоминания, которые непременно нахлынули бы на меня, если бы я поддался гневу. Воспоминания могут стать кошмаром для человека, говорил папаша, и он был совершенно прав. – Он умер, и больше смелых людей у нас не осталось. Все, что у нас есть, – это плохие люди и их шестерки. Я вижу это так: я могу убить дока, и тогда начнется черт-те что, а могу оставить его в живых, и тогда все остальные тоже будут жить.

Выражение лица дракона не изменилось, «люгер» не дрогнул в его руке, но потрепанные крылья слегка заколебались, когда он переменил позу. Кривой обломок рога блеснул в пламени костра.

– Но ты же видел, – сказал он. – Ты не можешь его спасти.

Я покачал головой.

– Я сказал тебе правду, – возразил я. – Туман, дым, стрельба – это все, что я видел; один из вас умрет, но не знаю, кто. – Я смолк, допил остатки чая. – Однако я могу догадаться о том, что произойдет потом, если он умрет. Ничего хорошего в голову не приходит, даже если сильно постараться. Здесь, в глуши, с одним только Куди, который не может поддерживать порядок, все быстро покатится в преисподнюю.

Дракон кивнул, сунул «люгер» в кобуру и взял чай.

– Тебе надо идти.

Я постоял немного на месте, не зная, что делать со своей кружкой. Дракон поднялся, уставился на меня сверху вниз.

– Иди! Скажи своему доктору, что я скоро вернусь.

Я оставил его и крадучись направился обратно к городу, по-прежнему сжимая в руке жестяную кружку.

Стены охраняли клоны Куди, так что у меня не было шансов пробраться в город незамеченным. Двое спустились к воротам мне навстречу, хлопнули меня по спине тяжелыми лапищами и повели к Мэйн-стрит. Четверо других остались на стене, обшаривая горизонт взглядами мутных глаз, а еще один водил туда-сюда прожектором. Все они были высокими, с бессмысленными рожами и отвисшими челюстями, и все были вооружены. Несмотря на вид слабоумных, эти ребята вполне правдоподобно изображали стражей порядка: держали руки на кобурах и следили взглядами за светлой точкой, скользившей по полю. Двое, сопровождавшие меня, не произнесли ни слова, просто шагали вперед, держа меня за локти. Я мог бы вырваться и убежать – клоны Куди гораздо тупее его, да и он сам, если уж на то пошло, умом никогда не блистал, – но посещение офиса шерифа давало мне хороший предлог подольше не появляться в лаборатории дока и отложить свой доклад на несколько минут.

Сам настоящий, «исходный», Куди сидел на веранде своего офиса, негромко отдавал какие-то приказания по рации и демонстративно проверял механизм дробовика, который лежал у него на коленях. Он даже не поднял головы, когда его клоны швырнули меня на ступеньки, лишь с довольной ухмылкой передернул затвор дробовика и снова положил его на колени.

– Я же отправил тебя за доком, Пол, – заговорил он. Прищурив здоровый глаз, он вытащил из кобуры пистолет и проверил, заряжен ли он; зрачок второго глаза, искусственного, – работа дока – расширился и засветился красным светом. – Ты не сделал того, что я тебе приказал, и нам это дорого обошлось. Док не успел прийти вовремя, и Слоун откинулся – одни запчасти остались.

Папаша пытался обучать Куди точно так же, как обучал меня, но у шерифа не оказалось природного таланта к ясновидению и способности определять характер и намерения человека. Поэтому лгать ему было опасно: чтобы убедиться в том, что ему не лгут, он обычно вытаскивал ответ из собеседника чуть ли не раскаленными щипцами.

– Я позвонил в дверь дока, но он не открыл, – сказал я. – Перед тем как уйти в лабораторию, он приказал мне сделать кое-что; он мне не ответил, и я пошел выполнять его приказ. Ты говоришь, что я неверно поступил? Что мне следовало торчать у него под дверью и трезвонить, вместо того чтобы делать то, о чем он просил?

– Именно это я и говорю. – Куди медленно обвел взглядом улицу. – Док Кэмерон – мозг этого города, сынок, но я здесь представляю закон. Именно я поддерживаю порядок и охраняю людей теперь, после того как… – Он замолчал, не желая упоминать о моем отце, и сделал глубокий вдох, чтобы прогнать мысль о нем.

Я покачал головой.

– Ты и правда веришь в это, Сэм?

– Верю, а как же. – Он похлопал по стволу дробовика и в первый раз взглянул мне в лицо; правый глаз, механический, щелкнул, фокусируясь на мне. Идея вставить этот глаз принадлежала доку Кэмерону – он заменил тот, который Куди потерял на войне. Я был готов побиться об заклад, что Кэмерон мог при желании видеть то, что видел Куди. – Чего хотел от тебя док?

Я пожал плечами, и Сэм Куди как следует врезал мне по затылку. Я рухнул на землю и лежал так некоторое время, сплевывая красную пыль.

– Попробуй еще раз, Пол.

– Он велел мне проследить за драконом. – Я сел. – Хотел узнать, не явился ли дракон по его душу.

– И что?

Я кивнул:

– Очень похоже на то.

Куди вздохнул и правой рукой потер здоровый глаз.

– Значит, ты заглядывал в его будущее? Все кончится плохо, так, Пол?

Он протянул руку и помог мне подняться.

– Все кончится так или иначе, Куди, – ответил я. – Я ни черта не видел толком, так что говорить не о чем, но слышал выстрелы и крики. Мне кажется, дракон тоже ясновидящий, и он понял, что кто-то скоро умрет. Но чтоб мне провалиться, если я знаю, кто именно.

Куди прищурился, пожевал нижнюю губу, и длинные усы задергались. Очень долгое время он не говорил ни слова.

– Мне надо сообщить об этом доку, – сказал я ему. – Он меня ждет, Сэм.

– Иди, – бросил шериф и снова занялся своим оружием.

Нет такого человека, который охотно спустился бы в бункер дока Кэмерона, и меньше всего этого хочется таким парням, как я, у которых есть дар. Места, подобные этому бункеру, просто вопят, эхо прошлого разносится здесь снова и снова. Но во всем городе не найдется ни одного болвана, который бы не таскал в своем теле штуку, изготовленную доком, – даже у меня кое-что есть, хотя и гораздо меньше, чем у прочих, – а док Кэмерон любит следить за людьми. Были в городе местечки, где я мог спрятаться, если бы очень захотел, но рано или поздно мне пришлось бы вылезти оттуда и заплатить за неповиновение. Я пересек площадь, подошел к двери, взглянул в сканер сетчатки и вошел в бункер, чтобы рассказать доку все то, чего он не желал слышать.

Инстинкт и дар ясновидения говорили мне, что это неверное решение; даже более смелый человек сбежал бы и провел следующие дня три в своей койке, пережидая бурю, и высунул бы нос на улицу только после того, как перестрелка закончится. Я вовсе не был смелым, поэтому стоял на пороге до тех пор, пока стальные двери не разъехались в стороны. Двое «железяк» шагнули ко мне и повели по бесконечным туннелям. Ребята дока проделали эти туннели давно, сразу после того, как появились здесь.

Док был у себя в мастерской и трудился над телом Слоуна. Он ковырялся своим костяным крюком в потрохах трупа – провел сверху вниз и разрезал кожу и мышцы, как будто расстегнул молнию. От запаха меня чуть не вырвало, но он даже не обернулся в мою сторону.

– Он пришел за мной, так? Этот дракон?

Я оглянулся на «железяк», здоровенных бугаев, которые стояли у меня за спиной с бессмысленными, безразличными лицами. Док оторвал взгляд от скользких алых внутренностей Кенни Слоуна и злобно уставился на меня своими холодными глазами. Через минуту я сдался и кивнул.

– Кто будет стрелять, Пол? Скажи, во что мне обойдется победа?

Я закрыл глаза и взглянул в темноту, в надежде, что мне повезет: мрак, выстрелы из автомата, вопли умирающих.

– Жаль, док, но я не знаю.

Док Кэмерон кивнул и, снова сунув длинный нос в распоротое брюхо Слоуна, принялся работать здоровой рукой и протезом. Белый халат окрасили брызги крови, когда он вытаскивал из мертвого всякие устройства. Война давно закончилась, и никто больше не поставлял нам технику; док любил напоминать нам о том, что теперь мы живем в мире, где ничего нельзя выбрасывать. Он вытащил из тела кабель и принялся наматывать его на катушку; эта тонкая нить из пластика и волокон побывала в телах множества киборгов еще с первых дней войны.

– Но ты хотя бы поговорил с драконом?

Я кивнул.

– И что он тебе сказал?

– Немного. – Я беспокойно задвигался, но деваться было некуда – с обеих сторон стояли громилы дока. – Ему нужен ты, и еще он понял, что я умею видеть. Он хотел, чтобы я заглянул в прошлое, посмотрел как следует на то, что ты делал во время войны.

– И ты посмотрел?

– Нет.

Док Кэмерон улыбнулся.

– Ты меня разочаровал, Пол. Я думал, у тебя более решительный характер. – Он оставил работу и выпрямился. С костяного крюка свисали обрывки кишок Слоуна. Он покачал головой, изображая недовольство. – Что бы подумал твой отец? У такого храброго человека… и такой трусливый пацан?

– Мне все равно, что думал мой папаша, док. Мой папаша давно мертв.

– Почему я тебе не верю. Пол? – Док фальшиво улыбался; губы его словно прилипли к зубам. Он протянул мне костяной крюк, словно подарок; на острие блестело маслянистое кровавое пятно. – Прикоснись к нему, мальчик. Давай посмотрим, настоящий ты мужчина или нет.

Папаша часто говорил, что после войны у некоторых с головой стало не все в порядке, и сейчас я подумал, что док, скорее всего, как раз из таких людей. Я заставил себя взглянуть ему прямо в глаза.

– Не имеет значения, что ты делал, док. Хоть во время войны, хоть неделю назад, и неважно, что ты сделал этому дракону и почему он охотится за тобой. Если тебе предстоит умереть…

– Да, если мне предстоит умереть…

Он не договорил. Его тонкие губы подергивались. Я тоже молчал. Он кивнул «железякам», и они вытолкнули меня в коридор. Я не сопротивлялся, когда они стиснули мне руки своими стальными клешнями, оторвали от пола и потащили прочь.

Киборги похоронили Слоуна на рассвете; небольшой мешок с кусками плоти, которые были не нужны доку, закопали в красной земле за стенами города. Куди и его клоны наблюдали за этим со своего поста; прямые, как палки, стражи с дробовиками и винтовками не желали даже приближаться к громилам дока. Конечно, они были союзниками, когда город нуждался в защите, но даже в лучшие времена отношения между ними сохранялись враждебными, а в худшие – весьма напряженными.

В ту ночь Куди удвоил охрану стены. Закопанные трупы привлекали падальщиков, а когда это случалось, начинались реальные неприятности.

Внутренний голос сказал мне, что день-другой, по крайней мере, мы будем в безопасности, и «третий глаз» не противоречил внутреннему голосу, поэтому я лениво прошелся мимо офиса Куди с намерением дать ему понять, что на некоторое время можно расслабиться.

– Лучше будь настороже, – велел мне Куди. – Так, просто на всякий случай.

Честно говоря, эти разговоры были сплошной показухой. Не требовалось никакого дара ясновидения, чтобы почувствовать напряжение; весь чертов город был на пределе, все ждали чего-то, и док Кэмерон просидел в своем подземелье целых девятнадцать часов подряд, пытаясь придумать, как спасти свою шкуру. Папаша рассказывал мне кучу историй про службу в армии. Говорил, мы много лет воевали с драконами, и всякий раз, когда начиналась перестрелка, это нам дорого обходилось. На первый взгляд один дракон казался не таким уж страшным, но я понимал: когда он появится в городе снова, пострадают все.

Я провел целый день, валяясь на койке, пытался открыть «третий глаз» или увидеть вещий сон. Я заглядывал вперед, но это не дало мне ничего нового; взгляд назад тоже лишь подтвердил то, о чем я давно подозревал: док Кэмерон никогда не был хорошим человеком, и война дала ему отличный шанс доказать это. Да, он был жесток, но я это знал с самого начала, и вокруг было множество таких же жестоких людей. Это было понятно, если вспомнить, что творилось во время войны. И похоже было, что со времен войны его привычки не сильно изменились, только теперь у него имелось меньше подопытных людей и появилось больше возможностей для вивисекции.

Куди заглянул ко мне ближе к вечеру. Когда он протиснулся в дверь, я даже не стал вылезать из постели. Он подцепил табурет носком сапога и пододвинул его к кровати, затем уселся, не сняв с плеча дробовик.

– Ты смотрел?

Я кивнул.

– Что-нибудь новое увидел?

Я покачал головой, и Куди скорчил гримасу, устраиваясь на табурете. Один из его клонов с бессмысленным лицом и дебильной ухмылкой стоял у двери и оглядывал Мэйн-стрит. Это было лицо Куди, только моложе и тупее. Лицо человека, сидевшего рядом со мной, было обветрено и покрыто глубокими морщинами; он ссутулился под тяжестью прожитых лет. Друг моего папаши, хороший человек, который делал все что мог в эти суровые времена.

– Я воевал вместе с твоим отцом, – сказал Куди. – И повидал, чтоб мне провалиться, гораздо больше, чем мне хотелось бы. Пару раз приходилось иметь дело с драконами, прежде чем все пошло наперекосяк. Ведь все эти чертовы драконы когда-то были обычными людьми, до того как начались мутации. Эти проклятые твари существуют только потому, что чокнутые вроде Кэмерона начали творить всякие штуки с генами. Наверно, ты еще слишком молод, чтобы помнить?

Я кивнул.

– Этих тварей прижать нелегко, – продолжал он. – Они быстрые. Сильные. Они учуют тебя по запаху еще прежде, чем ты соберешься вытащить оружие. Я видел один лагерь после того, как ублюдки напали на него ночью. Почти все были убиты прямо в койках – никто не слышал, как подошли враги, и датчики движения ничего не уловили. Ты понимаешь, к чему я это все говорю, Пол?

Я пожал плечами. Куди помолчал и сделал глубокий вдох.

– Ты ведь заглядывал в прошлое, так?

Я кивнул, глядя на блестящий искусственный глаз Куди, слушал, как он жужжит, фокусируясь на мне. Я постарался не думать о том, что док смотрит на меня сейчас при помощи этого глаза, подслушивает наш разговор.

– А док, он ведь заслуживает мести, так или иначе?

Я помолчал несколько секунд, потом снова кивнул. Куди сгорбился.

– Проклятье.

Снаружи дул слабый холодный ветер. Я слышал негромкий скрип – это на городской площади насосы с ветряными двигателями качали воду из подземного резервуара. Куди откинулся назад, потирая большим пальцем стальной ободок искусственного глаза. Я скрючился на кровати, пытаясь укрыться от тусклого алого огонька, который уставился прямо на меня.

– У меня нет огнестрельного оружия, – сказал я.

Куди кивнул:

– Я никогда не просил тебя ходить с пушкой.

– Мой папаша…

– Твой отец был твоим отцом, – перебил меня Куди. – А ты – не он, Пол. Я это понимаю. Он бы тоже это понял, если бы был сейчас жив. Времена меняются, это верно, и ты тоже должен меняться, или придется дорого заплатить. – Куди отъехал назад вместе с табуретом, раздался скрип ножек о доски. Я смотрел на красный огонек в его глазу; он покачнулся, когда шериф выпрямился и снял с плеча дробовик.

– Значит, ты знаешь, когда этот ублюдок вернется?

Я пожал плечами. В комнате было темно, но в глаз Куди был встроен прибор ночного видения, так что он мог разглядеть мой жест.

– Завтра, может, послезавтра. Он многое видит, и я думаю, видит лучше меня. У него настоящий дар, не хуже, чем был у моего папаши. Поэтому мне трудно угадать, что он будет делать дальше.

Куди с кряхтением поднялся, протопал к двери хижины и долго стоял, глядя на улицу.

– Люди погибнут. Пол. Ты с этим ничего поделать не можешь. Но если эта тварь победит, мне нужно знать. Кто-то должен защищать этот город, если док получит пулю в живот, и вряд ли ящер задержится здесь, чтобы взяться за эту работу.

Я ничего не сказал. Ответить на это было нечего.

– Я думаю, надо его впустить, – вздохнул Куди, переминаясь с ноги на ногу. – Если нам повезет, он придет тихо, выпотрошит дока и уйдет прежде, чем кто-то сообразит, что он здесь побывал. Это плохая мысль, потому что в таком случае мы потеряем дока и все остальное, но я рассчитываю, что кое-кто из жителей все-таки уцелеет.

Я вспомнил лагерь дракона: ящики, которые он закопал, тающие запасы провизии, пылающий гнев, будто разжигаемый паяльником. Я покачал головой.

– Тихо не получится, – сказал я. – Он не собирается никого и ничего оставлять в живых после того, как все закончится.

– Даже если так, – ответил Куди. – Боже, помоги мне; даже если и так, возможно, стоит попытаться.

Он больше ничего не сказал и ушел, а я смотрел ему вслед, одолеваемый очень нехорошим предчувствием.

Я слинял после ухода Куди: схватил одеяло, отцовский нож и убрался прочь из хижины. Может, Сэм Куди и не просил меня носить пушку, но я знал: док обязательно прикажет, если достаточно сильно перепугается. Люди уверены в тебе, если, кроме дара предвидения, у тебя есть еще и пистолет; как будто не о чем беспокоиться, если ты заранее знаешь, что сейчас случится. В основном так происходит из-за моего отца, потому что в наших местах люди в него верили, и не без основания; по крайней мере, до появления дока. Папаша вел себя здесь так же, как и на войне, легко справлялся с любым при помощи своего дара и смелости. И теперь я понимал: если Куди уберет со стены клонов и предоставит «железякам» – киборгам самим разбираться с драконом, док Кэмерон наверняка вынудит меня защищать его.

Красться по городу незамеченным достаточно легко, если в этом натренироваться. Особенно когда ты знаешь, что камеры, которых нужно избегать, засунуты людям в глаза, а не привинчены к стенам домов. Я направился к водонапорной башне, которая торчала над салуном, пробрался на чердак и спрятался там, среди щепок и пыли. Отсюда было хорошо видно главную улицу, а у меня начиналась головная боль, которая сдавливала мне череп и ввинчивалась в мозг.

Я спал там, в этой дыре, где ни док, ни Куди не могли меня найти, но сон мой был беспокойным. Мне снился папаша в тот последний день, когда в город пришел док. Мне снилось будущее, возвращение дракона, и среди выстрелов я различил новый звук: резкий, влажный хлопок – такой бывает, когда швыряешь на землю один из арбузов, что растут у реки. Обезглавленное тело Куди возникло из клубов дыма; оно лежало у моих ног, и над ним поднимался дымок.

Когда я проснулся, оказалось, что надо мной склонился дракон; морда его была совсем близко, и я чувствовал серную вонь. В руке он держал оружие и внимательно осматривал улицу. Я прикусил губу, чтобы не закричать, а дракон улыбнулся.

– Ты прячешься, да?

Я закашлялся, брызгая слюной, и не сразу ответил «да». Дракон пристально уставился на противоположную сторону улицы, на ребят дока, которые собирались у входа в бункер, «Железяки» с пальцами-бритвами, и их была целая куча. Штук двадцать, и все киборги.

– У них руки с железными когтями, – сказал я. – Прыгать на них сверху – чистое самоубийство.

Дракон на это лишь пожал плечами:

– Да.

– Мне снился сон. – Я приподнялся на локтях и заговорил громче, хриплым голосом. – Я не знаю, кто погибнет из вас двоих, ты или док, но я знаю, кто поплатится жизнью за ваши разборки. Шериф собирался впустить тебя в город, он думал, что ты покончишь со своим делом тихо и оставишь в покое всех остальных. Он рассчитывает на то, что после твоего ухода от города хоть что-то останется; тогда он защитит руины от хищников и с помощью выживших восстановит город.

– Он ошибается, – сказал дракон. – Он поплатится жизнью, верно? Бомба в голове взорвется, да?

– Да.

Он улыбнулся мне, показав зазубренные клыки.

– И что теперь? Ты хочешь меня остановить?

Несмотря на жару, меня пробрал озноб.

– Не думаю, что у меня это получится.

– Ты думаешь, – возразил дракон и покачал головой. – Ты думаешь.

Я могу поклясться, что хриплый свистящий звук, который он затем издал, изображал смех.

– У тебя же есть дар, – выговорил я. – Ты знаешь, чем это все кончится.

– Я знаю, – сказал дракон. – Я видел свою смерть.

– Не делай этого, – взмолился я. – Прошу тебя.

Дракон снова пожал плечами и проверил предохранители своих пистолетов. На миг он прищурился, глядя на солнце, словно таким образом узнавал время.

– Уже сделано, – ответил он. – Все сделано. Теперь никто и ничто не может этого остановить.

Тогда я втянул носом воздух, принюхиваясь: сера и кордит.

Дракон появился из своего укрытия, и сделал он это отнюдь не тихо и мирно.

Первым обрушился южный частокол. Грохот взрыва прокатился по главной улице; над домами поднялась красная пыль, стекла задрожали. Когда это произошло, я спускался вниз по стене салуна; меня тряхнуло, пальцы разжались, и я неловко рухнул в пыльный переулок, который тянулся позади здания. Правое плечо обожгла боль, а в это время на главной улице раздались вопли: киборги пошли в атаку, а обычные люди бросились в укрытие. Я слышал, как началась бойня среди клубов пыли и дыма: автоматные очереди, крики умирающих, ответный огонь дракона, который обстреливал врагов со своей позиции на крыше. Парни дока были быстрыми и сильными, но обученными кое-как и представляли собой всего лишь пушечное мясо. Им потребовалось несколько минут на то, чтобы сообразить, что стрелок находится где-то наверху, вне огромного облака дыма.

Я с трудом поднялся на ноги и пошел к стене; где-то дальше по улице разорвалась вторая бомба, и я пошатнулся. Драконы подбираются к врагу незаметно, говорил Куди, и их чертовски трудно обнаружить. Он забросал бомбами весь город, чтобы отвлечь противника, улицы скрылись под завесой дыма, повсюду бушевало пламя, и инфракрасные датчики, которыми док снабдил своих «железяк», чтобы видеть в темноте, были выведены из строя. Куди и его клоны почти не помогали, они лишь пытались осветить улицы прожекторами, а сами укрылись от пуль. Они и пальцем не пошевелили, чтобы поддержать киборгов, просто окопались в своем укрытии и ждали; и дюжина солдат, у которых были винтовки, даже не стали целиться. Куди стоял за металлическими бочками с водой, которые мы возили на тележках из резервуара, держал на плече дробовик и оглядывал улицу. Стальная пластина, прикрывавшая его правую глазницу, блестела на солнце; он не заметил моего приближения до того момента, когда я очутился совсем рядом с ним. Я проорал слово «бомба», пытаясь перекрыть грохот. Куди кивнул, сделал раздраженную гримасу и указал на груды трупов.

– Бомба! – снова крикнул я и ткнул пальцем в его искусственный глаз. На этот раз до него дошло, и он немного побледнел. Я закрыл глаза, когда взорвался очередной динамитный заряд, и увидел кусочек будущего. Теперь оно было более четким, вокруг мелькали какие-то фигуры, и звуки становились все громче и громче, по мере того как будущее превращалось в прошлое. Куди приказал своим клонам идти на улицу, двоих послал на стены, чтобы они начали искать на крышах дракона и сняли его выстрелом из винтовки.

Я вгляделся в будущее, попытался увидеть еще хоть кусочек. Стрельба и крики в облаке дыма постепенно стихали. Теперь выстрелы стали одиночными – это дракон уничтожал последних киборгов. Внутренний голос сказал мне, что у нас кончились и бомбы, и солдаты, и что дракону теперь остается только месть. Я услышал, как Куди выкрикивает команды – он приказывал своим клонам очистить улицы, унести раненых в укрытие и приступить к тушению пожаров.

Я давно узнал, когда мне суждено умереть – конечно, в случае, если я не наделаю в своей жизни каких-нибудь глупостей. Это было первое, чему меня научил папаша, когда понял, что я обладаю даром предвидения. Ты смотришь вперед, и видишь свою смерть, и узнаешь, как все кончится, если ты за оставшееся тебе время не станешь слишком сильно искушать судьбу. Дракон тоже это знал, и мой папаша тоже. Это, конечно, не стопроцентно сбудется, но вероятность очень большая. Только очень глупый человек может спутать что-то, когда его посещают такие видения.

Папаше было на роду написано умереть в старости, но он постоянно искушал судьбу. Я тоже должен был умереть стариком, но я, в отличие от него, сидел тихо с того самого дня, как в город пришел док. Я закрыл глаза и вгляделся в будущее, заставив себя не обращать внимания на дым. Рано или поздно дракону предстояло умереть, и док должен был наказать за это Куди. Или же док должен был умереть и прихватить с собой Сэма Куди. Так или иначе, очень мала была вероятность благополучного исхода для шерифа, и еще меньше была вероятность того, что от города останется хотя бы камень на камне.

Я вытащил папашин нож и шагнул вперед, в облако дыма.

Двери в бункер дока были широко распахнуты; замки были расплавлены слюной дракона, на створках виднелись пятна масла и крови. Я постоял у порога несколько секунд, приложив к лицу платок, чтобы не задохнуться в пыли. Куди появился рядом со мной, сжимая в руке дробовик.

– Он там? – спросил шериф, я кивнул и прикоснулся к своему носу.

– Сера, – сказал я и вошел в бункер, выставив перед собой нож – как будто это могло меня защитить от тех, кто шнырял там, в темноте. Куди следовал за мной, и его искусственный глаз щелкнул, переходя в режим ночного видения.

– Ты что-нибудь видел? – обратился он ко мне. – Ну, например, хотя бы кто победит?

Я покачал головой, перешагивая через умирающего киборга.

– Уходи отсюда, шериф. Сегодня тебе нельзя и близко подходить к доку.

Мы услышали выстрел где-то в глубине подземелья, затем шарканье и топот бегущих ног. Куди обошел меня и поднял свой дробовик.

– Вообще-то выбирать не приходится, Пол. Если надел значок, будь готов к смерти.

Он двинулся вперед, держа оружие наготове, а я шагал за ним. Я попытался снова заглянуть в будущее, но больше видеть было нечего. Все смешалось. Слишком много было перепутанных фигур на доске, слишком много людей пытались блефовать и обмануть судьбу, жульничая с картами, которые им выпали. Время от времени нам попадались трупы, капли крови на бетонном полу, пятна и брызги на стенах. В лабораторию дока попасть нелегко, коридор все время поворачивает, от него отходит множество боковых коридоров. Мы нашли дока в одном из таких коридорчиков примерно на полпути к лаборатории – он прятался, скрючившись в темноте, и сжимал в руке медицинскую пилу. У него текла кровь, он был ранен, но, когда увидел нас, оказалось, что двигаться он может.

– Немного задело, – сказал он. – Мне повезло.

– Дракон, – сказал Куди и для того, чтобы придать этому слову больше выразительности, передернул затвор дробовика и послал патрон в ствол.

– Он там, дальше, – сказал док Кэмерон, – несколько парней пытаются удержать лабораторию. – Он смолк и посмотрел на Куди. – Они выполняют твою работу, шериф, если я не ошибаюсь. Возможно, тебе следует присоединиться к ним. – Когда он говорил это, в голосе его появились стальные нотки, и здоровая рука приблизилась к крошечному компьютеру, прикрепленному к поясу.

– Вся эта заваруха с драконом началась из-за тебя, – возразил Куди. – А что, если я откажусь?

Док перевел взгляд на меня, затем снова пристально уставился на Куди.

– Я так понимаю, тебе об этом уже сообщили, – произнес он. Затем рассмеялся – смех был пронзительным, высоким; казалось, ситуация забавляла дока.

В дальнем конце коридора, неподалеку от лаборатории, кто-то завопил.

– Наверное, тебе лучше поторопиться, – сказал док. Он засмеялся снова, поморщился, уперся крюком в стену, чтобы не упасть. Я решил, что он потерял много крови. Царапина у него на боку была не такой уж пустяковой, как он хотел показать. Предчувствие говорило мне, что док уже покойник и что через несколько минут он потеряет сознание и умрет. Оставался лишь один вопрос: отправятся ли вслед за ним дракон и Куди?

Он хрипло втянул ртом воздух, наклонился вперед, хотел достать рукой до своей компьютерной коробочки, но не попал. Он не сводил взгляда с Куди, ожидая его решения. Я вспомнил папашу, вспомнил о том, что он должен был мирно умереть от старости, а потом решил положиться на свой внутренний голос и отцовский нож. Издав кровожадный вопль, я бросился на дока и вонзил клинок ему в живот.

Удар в живот доку едва не стоил мне жизни – он, в свою очередь, ткнул мне крюком в лицо. Крюк проехался по лицу, но не убил меня; я даже не почувствовал боли, когда док воткнул протез мне в живот и дернул, проделав неглубокую канаву в теле и задев потроха. Тогда подступила сильная боль, даже теперь я это хорошо помню, но, думаю, дело того стоило. В ответ я два или три раза ударил дока ножом и отвлек его, чтобы Куди смог прицелиться. А потом шериф начал стрелять и стрелял до тех пор, пока не кончились патроны. Я в это время уже потерял сознание, но дока тоже не стало. Тело его превратилось в кровавую кашу, но Куди еще стоял над ним на всякий случай и вызывал по рации своих клонов, чтобы зашить мне рану и вывести меня из бункера.

Пару недель, пока заживали раны, я провел в постели, так что теперь могу похвастаться несколькими живописными шрамами. Когда я пришел в себя, дракон уже исчез; Куди выпроводил его из города, снабдив припасами на дорогу и предупредив, чтобы он больше не возвращался. В городе ему больше нечего было делать: дока собирались хоронить, а многие люди жаждали отомстить дракону за взрывы и пожары. Он ушел тихо, что меня удивило, только теперь, вдобавок к рогу, он лишился еще и глаза.

Впереди нас ждала нелегкая жизнь, все это знали, и кое-кто был недоволен шерифом, который прикончил дока. Но мы сумели выстоять против падальщиков и мстительных киборгов дока, сумели выжить после того, как протезы пришли в негодность и люди начали хромать. Я теперь носил отцовскую пушку, потому что Куди попросил меня о помощи. У него стало не хватать клонов. В лабораториях дока некоторые люди пытались починить механизмы, но они были далеко не такими мозговитыми, как он, и я думаю, им еще долго придется возиться, если у них вообще что-то получится.

Однако наша жизнь стала лучше после того, как пришел дракон. Труднее, да, но лучше, чем прежде. Папаша часто мне говорил, что люди справляются с любыми неприятностями, и война доказала это. Однако они делают больше, чем просто справляются, если их попросить, если показать им, что есть выбор. В конце концов, люди поступают правильно, потому что если поступишь плохо, то от жизни мало что остается. Заметьте, я не говорю, что он был прав, но он предвидел многое. Он был умным человеком, мой папаша, и лучше меня умел видеть будущее.

Но он – это был он, и он свое дело сделал. А теперь вместо него я, и Куди, и кучка инвалидов, и город, который нужно охранять, и впереди целая жизнь. Может быть, мне удастся дожить до того конца, который мне предначертан, а может быть, где-то на полдороге все изменится, и я сверну на другой путь. Мне уже не кажется, что это так плохо – не знать. Раньше я считал иначе.

К тому же отец всегда говорил мне, что существуют вещи и похуже, чем умереть молодым.