Литературные труды британского писателя Доминика Грина известны читателю в основном по публикациям на страницах «Interzопе», где за последние несколько лет было напечатано восемнадцать его рассказов. Грин живет в Нортгемптоне, Англия, работает в области информационных технологий, преподает кун-фу. У него есть сайт homepage.ntlworld.com/lumpylomax , где можно найти тексты его неопубликованных произведений.
В представленном ниже умном и тонком рассказе он переносит нас в мир, где никто и ничто даже отдаленно не является тем, чем кажется.
Старый Кришна брел домой после долгих послеобеденных трудов по уборке емкостей для кислоты из сада на склоне холма и вдруг увидел падающую сквозь облака ракету. Она летела кормой вперед, включив режим торможения. Корпус ее, кому бы там она ни принадлежала, раскалился докрасна, накренившись под немыслимым углом для сильнейшего торможения и максимального замедления, чтобы как можно меньше оставаться в атмосфере. Пилот намеревался совершить нечто такое, после чего, по его мнению, обитатели планеты могли начать палить по нему. А так как Старый Кришна, насколько ему было известно, являлся единственным обитателем планеты, это не сулило ему ничего хорошего.
Тем не менее бежать он не мог. Побежав, можно угодить в зону высокого тяготения, увязнуть тростью в одном из мест выхода прежней цивилизации на поверхность, а таких мест полно в горах, разбить очки и оказаться перед необходимостью шлифовать новую пару или даже сломать ногу. А сломанная нога здесь может означать смерть. Он удовольствовался тем, что ускорил шаг, помогая своей поврежденной левой ноге здоровой рукой и тростью, ковыляя на трех ногах навстречу вечеру.
Выбранное им жилище было отличным убежищем, которое нелегко обнаружить из долины. Кришна специально обсадил его желтыми кустами. Местная ксантофилльная растительность безвредна для земных форм жизни, но кустов, выбранных им, здешняя фауна избегала. Дом в основном был выстроен из высеченных вручную каменных блоков – он схитрил, использовав все, какие смог, камни, добытые с помощью рычага из множества развалин там, в горах. Но теперь он не был уверен, что сумел бы повторить этот подвиг без специальных строительных механизмов. Это работа для человека помоложе, каким он когда-то был.
Развалины на этой планете были трех типов. Первый – древние сооружения фрактальной планировки, слившиеся с ландшафтом; далее шли тяжеловесные, наспех возведенные многогранники, дисгармонирующие с ним. Эти последние были фирменными знаками более поздней Адаферанской империи, первые же ожидали своих будущих археологов. У Кришны не было ни времени, ни желания изучать их самому.
Третий тип отличался небрежностью постройки, непомерно большими размерами, применением самых дешевых стройматериалов и без труда опознавался как остатки созданного людьми. Возле каждой развалины перед главным входом виднелись аккуратные одинаковые захоронения, и вокруг дома Старого Кришны подобных руин было множество.
К дому прилегал декоративный сад, где хозяин ухитрялся поддерживать жизнь в некоторых земных растениях вне оранжерей. Для холодной разреженной атмосферы он отобрал эдельвейсы, крокусы, аляскинский люпин, вереск. Вереск он держал за цвет – и для пчел. В этот час она, должно быть, в саду – потихоньку ворует у пчел мед, развешивает мокрое белье, подрезает цветы или даже читает, сидя в их единственном гамаке.
Кусты, окружавшие сад, растворились в потоке пламени. Обратившиеся в пепел сосновые иглы летели ему в лицо, словно шлак из раскаленной печи. Он учуял запах дешевого низкопробного топлива. Нефтепродукты! Они все еще используют углеводороды!
Корабль был широко распространенного типа, вращающийся бумеранг, которого Кришна ужасно боялся, способный складываться треугольником при выходе из атмосферы и становиться прямым, как палка, при вертикальном взлете и посадке. Только что он вертикально приземлился в его саду. Спутниковая оборонительная система должна была, разумеется, обратить корабль в пар еще до входа в атмосферу, но ее в последний раз обслуживали лет десять назад. От хозяев давным-давно не было даже радиограмм. Наверное, там случился государственный переворот.
До него донеслись голоса. Понять пришельцев он не мог – они не пользовались трансляторами. Человеческое ухо способно было услышать лишь невероятно сложное птичье пение, в диапазоне от глубокого суббаса профундо токующего глухаря до вибрирующего фальцета летучей мыши. Существа, однако, не пели и никоим образом не напоминали птиц. Старый Кришна сомневался, что домашние трансляторы поймут их речь. Однако они, конечно же, станут разговаривать с хозяином дома. Надо поспешить. Узнать, что им нужно.
Он уже слышал шипение дожигателей топлива, подбирающих выплеснувшееся наружу, чтобы не случилось взрыва. Кришна гадал, не убили ли ее эти их реактивные двигатели, и ощутил небольшой нерациональный приступ радости, услышав ее голос. Чужакам ее слов не понять. Да и говорилось, в конце концов, не им. Она кричала ему: «Кришна, все в порядке! Я ухожу с этими джентльменами! Держись подальше!»
Он до скрипа стиснул трость. Она пыталась предупредить его! Боялась, что они причинят вред ему! Он услышал собственный голос, кричащий: «Тииитаа-алиии!»
До него донеслось магнитогидродинамическое подвывание закрывающейся двери воздушного шлюза. Поздно. Они сделали свое дело и теперь уходят. Он проклял себя за то, что ради нее установил антенну. Это позволило ей переговариваться с пролетающими мимо торговыми кораблями и принимать новости из других солнечных систем, но и обозначило их местоположение, словно неоновый маяк, для тех, чьей целью была вовсе не торговля.
И все-таки время еще было, даже теперь. Всегда можно что-то сделать.
Дом пострадал значительно меньше сада, который представлял собой горящие останки. Отдельно стоял грубый каменный куб, который Старый Кришна, в соответствии со своими верованиями, почитал за бога. Он поклонился ему, входя в дом, и поклонился еще раз, выходя с запыленным сверхпрочным контейнером, запор с которого ему пришлось сбивать молотком. Открыв контейнер, он извлек длинное цилиндрическое приспособление, заостренное с одного конца. Он воткнул острие в землю, снял активатор и выдернул чеку. Тяжелый раструб устройства сразу ожил, без сомнения приводимый в действие неким мощным излучением или чем-нибудь еще. Лучше, наверное, не оставаться с ним рядом.
В вышине и в подземных глубинах мощный и, без сомнения, канцерогенный радиосигнал начал транслироваться на всех частотах, разносясь в космосе на миллионы миль, повторяя лишь одну фразу: «Придите и заберите меня». Старый Кришна надеялся, что ему никогда не придется воспользоваться этим устройством.
Затоптав небольшие очаги огня вокруг дома, он водрузился на своего бога с книжкой и принялся ждать. Захватывающую книгу, написанную якобы много тысяч лет тому назад, он купил у торговца. Главными героями были творец всей вселенной и его единственный сын.
Он добрался до десятой главы, в которой злой король отобрал у бедняка его единственную овечку, когда в небе появился второй летящий бумеранг. Кришна отложил книгу, взял те немногие пожитки, которые, как он полагал, ему позволят прихватить с собой, и зашагал вниз по склону навстречу кораблю…
Суперинтендант невольничьего корабля мрачно оглядел Старого Кришну с головы до пят.
– Мы затратили почти триста миллионов джоулей энергии, спускаясь в этот гравитационный колодец. И ожидали, что здесь, по меньшей мере, колониальное поселение. Говоришь, ты на планете один-единственный?
Старый Кришна кивнул:
– Да, ваша честь. Вы увидите, что я стою этих калорий. Изначально был еще один обитатель планеты, моя внучка, которую захватили Минориты, работорговцы вроде вас. Я намерен последовать за ней в рабство и найти ее.
Суперинтендант был человеком – не вполне обычно для работорговца. Татуировки на его лице означали освобожденного раба; должно быть, когда-то он тоже стоял на таком же пустынном склоне холма, а его собственный отец продавал его в услужение. Вероятно, именно тревога старика за внучку, столь отличная от собственного опыта работорговца, смягчила сердце суперинтенданта.
– Мы не челночная служба доставки, дедуля, – сказал суперинтендант мягко. – Ты поедешь туда, куда тебя продадут.
Старый Кришна улыбнулся и поклонился.
– Это будет Биржа Живых Существ на Сфаэре. Все невольничьи суда в этом рукаве галактики свозят туда свой товар.
– Извиняюсь за дерзость, дедуля, но, судя по виду, ты уже стоишь на краю могилы. Что ты сможешь предложить своему хозяину?
– Я опытный посредник для искусственного интеллекта и программист на языке седьмого уровня.
Брови суперинтенданта поползли вверх.
– У меня было впечатление, что ни один человек не способен обучаться на языке ниже восьмого поколения.
– Когда-то люди понимали первое поколение, только на простых машинах, конечно. Мы придумали и создали собственный искусственный интеллект еще до всякого контакта с Хозяевами.
Суперинтендант задумчиво поскреб татуировку в честь сорокалетия службы.
– В таком случае, возможно, ты сумеешь нам помочь. Наш собственный посредник создал систему непересекающихся магистерий между фракциями нигилистов и эмпириков в полетных системах нашего корабля, но несколько дней назад мы подцепили вирус солипсизма. Единение разрушено, оно сменилось откровенно скверным расположением духа. Мы двое суток утихомиривали внутренние системы, пока наш корабль ругался сам с собой. Наш астрогатор несет бред насчет того, что пора учиться работать с логарифмической линейкой.
Старый Кришна кивнул:
– У меня огромный опыт работы с эмпирическим типом мышления, и я отчасти знаком с нигилизмом. Полагаю, я смогу решить ваши проблемы.
Суперинтендант кивнул в ответ, видимо, приветствуя его оптимизм.
– Тогда, полагаю, мы, конечно же, заберем с собой столь ценное приобретение. И мы и в самом деле направляемся на Сфаэру.
Он махнул в сторону корабля эргономичной клавишной панелью.
– Займешь койку в кормовом кубрике. Тамошний повар-автомат воспроизводит большую часть земных аминокислот.
Кормовой кубрик был тесным, койки рассчитаны на Свастиков, радиально симметричную расу, ранее завоеванную Хозяевами. К сожалению, Хозяева принялись разводить их выборочно, это, в свою очередь, привело к сильному сокращению генофонда, и Свастики оказались уязвимыми для заболевания, истребившего их всех, кроме нескольких экземпляров в зоопарках. Теперь люди были обречены скрючиваться на неудобных койках, изначально созданных для существ, напоминающих морских звезд величиной с человека.
В кубрике уже обитали печальные, с глубоко запавшими глазами колонисты из мира, о котором Старый Кришна никогда не слышал, – очень похожего на мир самого Кришны, одного из целого ряда миров, созданных и заброшенных Адаферанской империей. Выращивать земные зерновые культуры в экосистеме, ориентированной на ксантофиллы, оказалось труднее, чем полагали колонисты, а ведь они и не подумали подготовиться к возвращению домой в случае крайней необходимости. Представители работорговцев бесплатно раздавали в колонизируемых мирах маячки «Придите и заберите меня»; эти штуки стоили достаточно дешево и в рабство обращались целыми семьями, причем безо всякого насилия.
Старому Кришне досталась верхняя койка, над встревоженным юношей, боязливо поглядывающим на единственного Мохноногого охранника, перекрывающего выход из кубрика.
– Он совсем не так страшен, как кажется, – сказал Старый Кришна. – Это оперение у него на ногах – на самом деле жабры. И голова у тебя кружится из-за того, что в воздухе приходится поддерживать высокий уровень кислорода, чтобы он мог дышать. Его можно убить просто аэрозольным дезодорантом.
Он не спускал глаз с маленького каменного кубика, прикрепленного каплей невысыхающего клея в изголовье его койки, перед которой он сидел, сцепив руки, раскачиваясь взад и вперед и твердя мантры.
– Почему ты молишься камню?
– Это частица моего бога, – сказал Старый Кришна. – Мой настоящий бог похож на него, только побольше. Я взял этот кусочек, чтобы держать его при себе в далеких странствиях.
Парнишка не понял.
– Твой бог – камень?
– А твой?
– Неосязаемое существо, обитающее на вершине горы Кения, внутри земного солнца и в иных укромных местах.
Кришна усмехнулся.
– Я могу видеть моего бога.
– Но кто решил, что твой бог – камень?
– Я.
– Почему ты это сделал?
– Я живу там, где очень много камней. Это был самый удобный подручный материал для бога.
Долгое неловкое молчание.
– Отец говорит, что Хозяева привыкли к культуре, слишком зависящей от машин, – сказал наконец мальчишка. – Он говорит, что их машины поломались и им пришлось что-то придумывать. Хватать людей и заставлять обрабатывать их поля, работать в их шахтах, рассчитывать их орбитальные траектории. Работать до смерти.
Его передернуло.
– Папа говорит, что самое худшее – это расчетные мастерские.
– Их машины не совсем вышли из строя, – ответил Кришна. – Они создали продвинутое сообщество искусственных интеллектов, отражающих два диаметрально противоположных взгляда на вселенную. Пока они не примирятся друг с другом, автоматические системы в их обществе находятся в режиме ожидания.
– А когда это случится? – спросил парень.
Кришна усмехнулся.
– К счастью, никогда. Они собирались направить свой флот для вторжения в Солнечную систему, когда приключился Раскол. Это было в тысяча девятьсот восьмом. На самом деле первым знаком системного сбоя стало столкновение двух их разведывательных кораблей над Тунгуской в Сибири. С тех пор они выяснили две вещи: во-первых, из людей получаются хорошие рабы, поскольку мы сами совсем недавно ушли от систем с ручным управлением, и, во-вторых, полно людей, желающих продать других людей в рабство Хозяевам.
– А когда Раскол закончится, им больше не нужны будут рабы? – с надеждой спросил парнишка.
– А как ты думаешь, что будет с рабами, которые у них уже есть, когда выяснится, что они им не нужны? – спросил Кришна, и глаза его сверкнули, будто алмазные сверла.
– Я понимаю, – ответил мальчик.
– Я подозреваю, что расчетные мастерские не так страшны, как их малюют. Путь впереди долгий. Давай я научу тебя азам интегрирования и дифференцирования. Поверь мне, жизнь там будет куда лучше, чем в шахте. Возможно даже, – добавил он, окинув взглядом худощавую фигуру юноши, – много лучше той, к которой ты привык.
– Мы были охотниками, собирателями и фрукторианцами, а не фермерами, – сказал мальчик. – Отец говорил, что природа обеспечивает всем. Мы пробыли на Ухуру недолго.
– Ухуру – это ваш мир?
Юноша кивнул.
– Бабушка выкупила у Комиссии по Колонизации исключительные права на него. Она говорила, что нам нужен собственный мир, чтобы держаться подальше от неафриканских болезней и сохранять свои традиции вроде женского обрезания без анестезии.
– Что стало с твоей бабушкой? – спросил Кришна, тщетно оглядывая кубрик в поисках кого-либо, похожего на пожилую леди.
Парнишка смущенно заерзал.
– Семь молодых девушек убили ее. Они повалили ее и заталкивали ей в рот отрезанные козьи срамные губы, пока она не задохнулась.
Кришна указал на восточное семейство на другой стороне кубрика, отделенное от семьи паренька невидимой стеной «Они Просто Нас Не Любят».
– А это что там за люди? Откуда они взялись?
Мальчик уставился в пол.
– Колонизационная Комиссия продала исключительные права на планету и им тоже.
Кришна поморщился.
– Давай начнем, – сказал он, – с вычисления длины экватора. Итак, как ты предлагаешь это сделать?
Корабль готовился к изменению орбиты. Точка пересечения орбит в этой системе была запрятана за крохотным вторым солнцем, недавно захваченным первым, G-типа. Кришна окрестил свирепую карликовую красную звезду Экара; она давала мало света, но даже этого было достаточно, чтобы начисто спутать времена года в его мире, превратив сезон дождей в месяцы непрерывного гневно пылающего заката, когда ни растения, ни животные не понимали, ночь сейчас или день. Кришна не знал, почему точка пересечения располагалась за солнцем. Там, в точках Лагранжа, летали Троянские спутники – скопища звездного вещества; быть может, давно исчезнувшие инженеры межзвездной сети предполагали добывать его.
Кришна сдружился с Алефом, своим учеником, и испросил у капитана разрешения обучать подростка азам переговоров с искусственным интеллектом. Теперь они сидели в наружном посту Пультового Зала корабля, ожидая прямой связи с его конфликтующими логическими системами.
Парнишка уставился в пространство сквозь свинцовое стекло иллюминатора.
– Что это такое – точка пересечения?
– Никто не знает. Есть теории, связанные с гравитацией и последовательностями. Для Земли она располагается в поясе астероидов и была открыта лишь после того, как тусклая звезда, видимая именно в этой точке, начала появляться на фотопластинках астронома-землянина. Эта звезда была белым карликом, в сотне световых лет от Земли, и сияла так, словно находилась на расстоянии астрономической единицы. Этим астрономом была женщина по имени Тийя Ниаджайо, последняя из великих дилетантов. Между прочим, я родился в мире, кружащемся по орбите вокруг Звезды Ниаджайо.
Дверь из особо прочного материала, преграждающая вход в Пультовой Зал, отворилась; Мохноногий страж отступил в сторону, топоча и шелестя жабрами. Внутри стояли кресла и маленький овальный столик в окружении неработающих экранов. Никаких признаков жизни, искусственной или какой-либо другой.
– Добрый день, – произнес Старый Кришна, кланяясь.
На стенах раздраженно замигали сигнальные лампочки.
– Добрый ли? – произнес голос, не мужской и не женский. – Находимся ли мы на освещенной стороне поверхности вращающейся планеты? Или кто-либо другой? Действительно ли звезды сияют? Существуют ли миры на самом деле для того, чтобы создавать иллюзию вращения?
– Этот вопрос – неуместное умствование, – отозвался другой, более резкий голос. – Мы можем оперировать лишь данными, предоставленными нам в ощущениях.
Судовой логик рядом со Старым Кришной нервно переминался с ноги на ногу.
– Это именно то место в споре, где они довели до белого каления последнего посредника. Будьте осторожны.
Старый Кришна кивнул.
– Старый вопрос. Император ли ты, которому снится, что он бабочка, или же бабочка, которой снится, что она император?
Короткий миг усвоения информации, и два голоса подтвердили:
– Совершенно верно.
– Кто из вас двоих представляет судовую навигационную систему? – спросил Старый Кришна.
– Я, – ответил первый голос, – Однако мой логический оппонент представляет силовую установку. Следовательно, мы в тупике. Без согласия обеих сторон ни один из нас не сможет приводить в движение корабль.
– В итоге, – заметил Старый Кришна, – у корабля закончится горючее, и он будет беспомощно дрейфовать в космосе.
– Какое это имеет значение, если корабль – лишь иллюзия?
– Допустим, – согласился Старый Кришна. – Тем не менее меня заинтересовало неоспоримо верное утверждение фракции судовых двигателей, что мы можем рассуждать о чем-либо лишь на основании имеющихся у нас данных. Разве не может случиться так, что с появлением данных, эмпирически подтверждающих мировоззрение навигационной фракции, возможно достижение соглашения?
Последовало еще более продолжительное молчание; Старый Кришна втянул живот и затаил дыхание.
В конце концов движительная система нехотя произнесла:
– Несомненно. Это единственное доказательство, которое нам нужно. Пока что мы не увидели ни одного.
– Значит, как признала фракция движителей, доступ к более широкому сенсорному опыту может дать доказательства, необходимые ей. И это было бы куда вероятнее, если бы корабль двигался.
Снова неловкое молчание.
– Суть наших разногласий в том, что не может быть доказательств чего бы то ни было, – пожаловалась навигационная система.
– Тогда вы ничего не теряете, позволив кораблю продолжить путь, – ухватился за ее слова Кришна.
Очередную паузу нарушил судовой логик, тихонько попятившийся к выходу.
– Договорились, – сказала навигационная система.
– Мы согласны на компромисс, – подтвердила система движителей.
На разные голоса затрезвонили звуковые сигналы, пол начал потихоньку наклоняться, компенсируя осевую нагрузку. Ускорение почти не чувствовалось.
– Прямо колдовство, – сказал судовой логик.
Кришна повернулся к нему и поклонился.
– Это философия, – ответил он.
Невольничий корабль с изменяемой геометрией тяжело врезался в атмосферу Сфаэры и, будто прыгающая авиабомба, заскакал по морю ионизованного водорода, немногим более материального, чем эктоплазма. Кришна опасался за безопасность команды. Ему, как действующему судовому посреднику, было дозволено сидеть впереди, с летным экипажем, восхищаясь количеством и сложностью систем управления на дисплее.
– Вот эта для чего?
– Это управление системой аварийного охлаждения для кормового реактора. Если эта штука поголубеет, мы влипли.
– А эта?
– Давление пара в системе охлаждения. Если поголубеет она, значит теплоноситель больше не сверхтекучий и мы влипли серьезно.
– А вон та, мигающая синяя?
Пилот вздохнул, словно его уличили в оплошности.
– Эхо-сигнал посадочного радиомаяка с третьей подлетной полосы. У нас серьезные проблемы.
– Означает ли это, что вам придется сажать корабль вручную?
Пилот облизнул пересохшие губы, как будто Кришна говорил о чем-то невероятном.
– Если не сумеем поймать другой направляющий луч.
Он постучал по тревожному значку на главном пульте управления. Синий огонек решительно мигнул несколько раз в ответ.
Кришна кивнул:
– Этого я и боялся. Сажайте нас на главную дорожку.
– Ты что, спятил? Ты представляешь, сколько летающего металла болтается сейчас в этом небе?
– Сегодня не будет никого, здесь – так уж точно. Сажайте.
Пилот взглянул на суперинтенданта, и тот нехотя кивнул.
Оказалось, в посадке на бетон пилот не искуснее, чем в скольжении сквозь ионосферу. Шасси воткнулись в брюхо корабля с такой силой, что Кришна был уверен: их откинуло обратно на жесткие упоры. В несущем теле с визгом раскрылись аэродинамические тормоза, и корабль остановился, будто налетев на упругую стену.
– А еще пожестче нельзя было? – проворчал суперинтендант. – А то я чувствую, что мне в жизни волнений маловато.
– Это была ручная посадка, и ты после нее живой, – отозвался пилот, с трудом сглатывая. – Жаловаться будешь, когда я тебя угроблю.
– В некоторых зданиях аэровокзала видны огни, – сказал судовой логик. – Но взгляните на эту погрузочную аппарель. Она перекосилась прямо поперек рулежной дорожки. И здание позади нее горит.
Суперинтендант повернулся к Кришне:
– Что ты имел в виду, когда сказал: «Этого я и боялся»?
– Вам следует высадить меня и улетать отсюда немедленно. И не открывайте шлюзы ни для чего и ни для кого, даже если оно будет похоже на меня.
Суперинтендант смерил Кришну долгим взглядом.
– Кто ты? – спросил он наконец.
– Я в точности тот, кем выгляжу. Вам надо беспокоиться о том, что там, за бортом.
– И что же это? Что может попытаться проникнуть сюда?
– Я правда не имею представления.
Суперинтендант кивнул члену экипажа, который начал опускать загрузочный люк. Кришна остановил мужчину, накрыв его руку своей.
– Только внутренний люк. Откроешь наружный после того, как я пройду через внутренний и он будет надежно заперт.
Снаружи воздух был бодрящим и разреженным. Тем не менее после нескольких дней на борту невольничьего корабля, когда необходимо было все время помнить об опасности гипервентиляции легких, Кришна задохнулся, даже сделав небольшое усилие, чтобы встать. Он с содроганием подумал о нагрузке, которой подвергал свой стареющий метаболизм.
Он дохромал до обломка аэродромного оборудования, мигающего пурпурным огоньком, несомненно означавшим что-то жизненно важное для прилетающих пилотов, и уселся, заслонив его. Невольничий атмосферный челнок с ревом развернулся обратно на взлет.
Космопорт лежал в руинах. От давнишнего поселения Хозяев вокруг него тоже, разумеется, остались лишь развалины, но аэровокзал был разрушен недавно. Здания дымились, из разбитых окон, некогда герметичных, свешивались тела. Одни выглядели неповрежденными, другие обуглились, словно от сильного жара. Некоторые, казалось, умерли в процессе превращения во что-то иное.
– Она боялась, что они могут причинить вред мне, – повторил Кришна.
Он достал носовой платок и хорошенько высморкался, потом потащился дальше, к ближайшему терминалу для прилетающих.
Чтобы найти его, ей – или ее частице – пришлось потратить часть дня. Он не слышал ее, не видел, не чувствовал ее запаха, никак иначе не ощущал ее присутствия, но знал, что она стоит позади него. Кришна не обернулся, чтобы взглянуть: боялся того, что он может увидеть. Он уже заметил странные следы на песке между зданиями, отметины когтей на телах.
– Как дела? – спросил он.
Позади раздался неописуемо странный звук, потом совершенно обычный голос воскликнул:
– Дедушка! Ты пришел навестить меня!
Он обернулся, и она была человеком.
– Ты была занята, – сказал он.
– Такой уж у меня характер, – ответила она.
Она в точности воспроизвела внешность внучки. У нее даже был его нос. Однако она почему-то отворачивалась от него. Возможно, какая-то часть ее не вполне соответствовала девятилетней девочке? В волосах у нее была заколка в виде бабочки. Бабочки, сделанные ею собственноручно, украшали платье. На браслете у нее на запястье тоже была бабочка, сделанная им самим, сломанная и измятая, словно от сильного удара, но Кришна подозревал, что подробностей ему лучше не знать. Ей всегда нравились бабочки, еще с той поры, когда он сказал, что она на них похожа, а она не поняла его.
– Будто скорпион, жалящий лягушку, – сказал Старый Кришна. – Из сказки.
Она мило хихикнула.
– Мне не нужно было пересекать реку, глупыш.
– О, но ты это сделала, – упрекнул ее Старый Кришна. – Пусть это был невольничий корабль, но ты все-таки использовала находящихся на нем людей, чтобы перебраться из одного мира в другой. На Рейлхеде ты исчерпала все местные возможности. Сфаэру между тем постоянно посещает неиссякаемое множество кораблей, доставляющих сырье.
– Что ты имеешь в виду под сырьем? Я думаю, что-то имеешь.
– Я имею в виду людей. Потому что ты – машина по производству трупов. Только поэтому ты попросила меня соорудить терминал для связи. Такова твоя природа. Этот мир находится на важной космической трассе. Ты должна вернуться со мной домой. Погибнут еще люди.
– А как ты попал сюда? – Она слишком хорошо притворялась человеком, глаза ее сияли от возбуждения. – У тебя есть космический корабль?
– Я позаботился о том, чтобы корабль, доставивший меня сюда, немедленно улетел прочь, и единственный корабль, который я намерен вызвать, – тот, что доставит нас обоих домой. Я не могу позволить тебе снова творить нечто вроде этого или того, что ты устроила на Рейлхеде. Может, твоя натура и такова, но, пока мы не найдем какой-нибудь способ усмирить тебя, тебе нельзя обитать в одном мире с другими разумными существами. Ты была для своих создателей орудием для тактики выжженной земли против адаферанцев. Тебя сотворили, чтобы быть уверенными, что ни одна обладающая разумом раса никогда не сможет спокойно жить на Рейлхеде, даже если сумеет завоевать эту планету. Ты была создана, чтобы подражать другим биологическим видам, ходить среди них, проникать внутрь, дожидаясь своего часа, будто вирус, и наносить удар, подобно эпидемии. Мой народ и сам создавал нечто подобное, хотя наши творения были куда менее изощренными. Ты – оружие. Ты бабочка-бомба.
Она угрюмо накручивала прядь волос на палец.
– Я была права. Ты действительно имел кое-что в виду.
– Сколько вас сейчас на этой планете?
Она глупо улыбнулась, будто шаловливая маленькая сестричка, в точности как он учил ее. Изначально лицо ее было лишено выражения, словно карнавальная маска. У него ушли десятки лет на то, чтобы научить ее искусству копировать человека, и теперь он жалел об этом.
– Достаточно. Мы наблюдаем за тобой уже несколько часов. Мы не уверены, что ты – это ты.
Кришна уязвленно фыркнул и нахмурился.
– Твои доводы?
– Ну я же знаю, что я – не я, поэтому вполне честно предположить, что и другие тоже могут не быть самими собой.
– Знаешь, что теперь будет? Этот мир будет подвергнут дезинфекции. Мои повелители сообщат Хозяевам, и сюда прилетят корабли. Корабли, несущие бомбы. Известно ли тебе, что у этого мира есть своя биосфера и невероятно древняя история? Здесь растут разновидности растения, использующего для фотосинтеза лунный свет. Все это разнообразие, вся эта биомасса исчезнет. Ты исчезнешь. Ты – инфекция. Они проделают все очень тщательно.
– Если уцелеет хоть одна частица меня, дедушка, я выживу. Я очень проста, в буквальном смысле слова.
– И там, где ты выживешь, погибнут люди. Я знаю это. В конце концов, я – единственный уцелевший обитатель Рейлхеда, поэтому военные и подготовили меня на роль твоего наставника. Вряд ли мне нужно напоминать тебе, что когда-то у меня была сестра и ее сходство с тобой – не случайное совпадение…
– Это уже нечестно. Ты просил меня выглядеть так и никогда не взрослеть, как это делал ты сам. Я должна была учиться быть тебе сестрой, и дочерью, и внучкой, и ты никогда не позволял мне научиться быть твоей женой…
Кришна состроил гримасу и отмахнулся от дальнейшего разговора узловатой рукой.
– Мы никогда не собирались этого делать. Наверное, это просто случайность, что ты не убила меня. На каждый миллион пауков, уничтоженных муравьиной колонией, находится один, пахнущий как муравей, и он может заходить прямо в муравейник. Быть может, мои мозговые волны неприятны на вкус. На корабле, доставившем меня сюда, есть пилот, способный посадить челнок Хозяев вручную. Если он сядет за пульт управления, а я стану договариваться с навигационной системой, вместе мы будем способны полететь на любом корабле этого терминала. Они в основном остались неповрежденными, разве что встревожены тем, что биологические существа воюют между собой. Я присмотрел подходящий корабль, орбитальный грузовик, с координатами 45°250′63″ южной широты и 0°0′158″западной долготы. Короче говоря, корабль, доставивший меня сюда, высадит своего пилота, и мы с ним и с тобой улетим на этом транспорте прочь отсюда. Только он, я и ты, должен я подчеркнуть. Я уже привык к твоему обществу. Уверяю тебя, однако, что, когда мы вернемся домой, на Рейлхед, у тебя будет и иная компания, помимо меня. Время от времени к нам будут телепортироваться научные бригады, чтобы изучать тебя, разбираться, как ты действуешь…
– Брат, отец, дедушка – ты прекрасно знаешь, что единственное, чего все эти военные бригады хотят, – это понять, как лучше меня использовать. Кроме того, ни одна из этих твоих научных групп не наведывалась к нам давным-давно. Не думаю, что кто-либо намерен прислушаться к твоему сигналу. – Она скривилась, словно отведав уксуса. – Я не могу вернуться домой. Это все равно что умышленно воткнуть иголку мне в глаз. Ты не понимаешь. И потом, я не нуждаюсь больше в твоем обществе.
Его руки на рукояти трости задрожали.
– Что ты сказала?
Она выразительно глянула поверх его левого плеча. Он обернулся.
– Привет, дед, – произнес голос. Мужской голос.
– Я тебе не дед, – тихо прорычал он.
– И ей тоже.
Сходство было преотменным. Длинные руки и ноги, ободранные коленки, праздничная одежда. Это была годовщина Первой высадки на планету. Мать с отцом испекли торт в форме ракеты, которую он не мог помнить, поскольку был слишком мал.
Он ударил тростью о землю, словно маг, изгоняющий демонов.
– Прочь! Прочь из моего облика!
Его собственное юное лицо ухмыльнулось в ответ.
– И не подумаю.
Опираясь на палку, он склонился к самому себе, тяжело дыша.
– Ты не можешь убить меня.
– Но я могу убраться с твоего пути быстрее ветра. – Он легко отскочил от самого себя, чтобы быть вне досягаемости для удара тростью. – И кстати, твое сердце колотится немножко слишком сильно для твоего состояния. Я слышу, дед. Если какой-нибудь корабль и покинет этот мир, на нем будем мы все или никто.
Кришна заставил себя распрямиться во весь рост. Его позвоночник, не привыкший распрямляться, протестовал.
– Это невозможно. Я даю вам один час, чтобы обсудить это между собой…
– Нам не нужно обсуждать, у нас единый разум.
– Тем не менее я даю вам час, по истечении этого срока мой корабль улетит. Тем временем уважьте, пожалуйста, старика, позволив ему в последний, возможно, раз прогуляться с той, что выглядит как его сестра. Я должен снова объяснить, что этот мир будет разрушен. Это не бред, это факт.
Она изобразила искреннюю озабоченность.
– Дедушка, не надо этого делать. Твоя кожа неустойчива против ударной волны и гамма-излучения.
Он пожал плечами.
– Лучшего решения я не вижу. Ну, идем? Твои другие «я» утомляют меня.
Высоко над головой просматривались исполинские проспекты из бесшовного бетона – остатки города Хозяев. Их выкрошившиеся поверхности были увенчаны голубовато-серым птичьим пометом и посерели от местной растительности.
– При правильном освещении это могло бы стать домом, – сказал он. – Небо Достаточно синее, и при этом ни одной травинки. Полагаю, это самая гостеприимная часть планеты, и все-таки она напоминает пустыню. Местная флора пойкилогидрическая. Она приспособилась то вымокать, то засыхать. Сейчас время засухи.
– Я не могу сопровождать тебя, дедушка. Пытаться вернуть меня обратно все равно что пытаться вернуть взрыв назад в ручную гранату. Снова быть упрятанной в клетку? В обществе одного-единственного существа, продолжительность жизни которого составляет одну десятую от моего срока службы, а когда этот срок подойдет к концу, что тогда?
Вдоль границ космопорта тянулись стены ручной кладки, новые, возведенные рабами. За ними высилась скала, вздымаясь над плоским дном пересохшего моря, возле которого было выстроено поселение. Пока они поднимались на скалу, Кришна был вынужден говорить с паузами. Сердце его пульсировало в груди, словно раненая ладонь.
– Клетка величиной с планету… а большую часть своей компании… ты убила.
– Но не всех же! Я убила всего лишь тысячу на Рейлхеде. Чем больше мир, тем больше вероятность иммунитета. Мир с миллиардом обитателей может дать миллион компаньонов.
– И всего-то девятьсот девяносто девять миллионов могил.
Карабкаясь наверх, Кришна помогал себе палкой. Теперь было видно то, к чему он стремился, оно стояло на дне высохшего моря, окруженное вооруженными членами экипажа. Она не ожидала увидеть это и резко остановилась.
– Это шаттл. – Слова ее были излишни.
– Да. – Он принялся спускаться, наваливаясь на палку; нужно было поторапливаться. – Челнок, который доставил меня сюда… точнее говоря… он облетел вокруг скалы и приземлился здесь сразу после взлета. Мы должны поторопиться… если хотим попасть на борт… команда запустит реакторы, если только заподозрит, что приближается кто-нибудь, кроме меня и тебя… Неужели ты в самом деле поверила, что я скажу тебе, где находится корабль, на котором мы полетим?
– Говорю тебе еще раз: я не полечу с тобой.
Кришна кивнул. Теперь он уже не мог сосчитать свой пульс: он был как у птицы.
– Тогда у меня… нет выбора.
Он достал маленький кусочек своего бога, который взял с собой в долгий путь, и повернул его к свету.
– Взгляни на моего дорожного бога. Ты годами… не обращала на него внимания. На самом деле мне дали его мои Хозяева. В нем содержится крохотная дорожная бомба, которая может тем не менее расколоть эту планету надвое и которая, сестренка-дочка-внучка, точно убьет всех вас.
Впервые ее лицо утратило уверенное выражение.
– Это же камень.
– Это бомба, – ответил Старый Кришна. – Хотя и бог тоже.
Она смотрела на камень с неподдельным ужасом.
– Когда она взорвется?
– Когда я захочу. – Он размахнулся и бросил кусочек; бог несколько раз ударился о скалу, прежде чем затеряться в знойном мареве. – Теперь это камень… среди нескольких миллионов камней. Найди его… если сможешь. Поскольку у вас со всеми твоими «я» один разум… они уже знают, что мой челнок тут… поэтому они идут сюда – и быстро… Поверь мне, я знаю… Но они идут не с того конца терминала… И они пытаются… проникнуть на борт военного транспорта Хозяев, имеющего приказ… не впускать внутрь никого из неуполномоченного персонала…
Он вынужден был остановиться. Его окружили вооруженные люди и увлекли к погрузочной камере. Стартовые реакторы ожили. Обернувшись, чтобы взглянуть на скалу, он увидел фигуры, выглядевшие на фоне солнца силуэтами. Фигуры гуманоидов, но, конечно же, не людей. Им следовало бы принять другой облик, кого-нибудь побыстрее. Она все еще плелась в двадцати метрах позади него. Пыталась задержать его.
У нее еще было время.
Люк погрузочного отсека со скрипом начал закрываться, медленно, бесконечно долго, оставляя лишь метровой ширины щель. Она все еще стояла неподвижно. Наконец он не мог больше этого вынести и отвернулся.
Едва он отвернулся, она ухватилась за него, не давая ускорить шаг, удерживая руками за голову. Люди вокруг уцепились за кольца безопасности, вделанные в стены. Кто-то вопил в коммуникатор:
– Взлетаем! Набирайте высоту!
Что-то тяжелое с лязгом отлетело от наружного корпуса.
Она повернула его голову к себе лицом.
– Это все было вранье? Звучало похоже на то.
– Полное вранье, – слабо выдохнул он. – Хорошую штуку я придумал – сердечный приступ, а то ты могла бы утверждать, что я просто прислушиваюсь к своему сердцебиению.
Она прижала его к себе, поддерживая, а взлет продолжался, и челнок уже развернулся в сторону орбиты.
– Постарайся расслабиться. Не напрягайся. Мы тебя вытащим.
– Просто пообещай мне, что никогда больше… не будешь улетать. Если ты никогда не будешь высаживаться на планеты, твои алгоритмы агрессии, возможно… никогда не сработают. Оставайся в космосе… путешествуй с надеждой… никогда не прилетай…
Она прижимала его к себе и очень убедительно изображала слезы, пока сердцебиение не стало затихать и не явились люди, чтобы забрать его у нее.
– Пропустите! Пропустите! Дадим ему кислорода!
Она покачала головой.
– Его сердце остановилось.
Достоверность этих слов заставила их умолкнуть. Они отступили от нее, обращаясь с ней с тем почтением, с которым благоразумные люди относятся к тому, чего не могут объяснить. Она прислонилась к стене в надежде, что сила тяжести увлечет ее на пол. Та отказалась. Приходилось страдать стоя.