Премьера. Дора делала гимнастику для лица. Она стояла у окна и расслабляла мышцы. Издавала различные звуки, никто ей не мешал. Каждый занят только собой. Они все профессионалы. Такие же, как Дора. Легкий, душистый апрельский ветер ласкал лицо. Настало время. Ее жизнь. Такая, какую она всегда хотела. Пыльная сцена, красный занавес и публика. Ее публика. Всё, что ей нужно.

Они не зададут вопросов. Не будут отводить глаза.

— Настал твой час, девочка, — произнес вполголоса Фредерик и улыбнулся.

Он был очень элегантен в своем ядовито-зеленом платке, старался ободрить каждого. Носился и хлопотал, словно курица с яйцом.

Доре ничего этого не было нужно. Она знала, на что способна и как хороша. Еще раз посмотрела в зеркало, несколько минут внимательно разглядывала собственное лицо. Всё в порядке. Ее больше нет. Это Корделия. Она готова умереть.

Успех был грандиозным.

Дора в окружении родных и друзей. Ее все поздравляли. Дора была счастлива. Она довольна собой и своим выступлением. Фредерик ее хвалил, с полными слез глазами, сказал, что она новая звезда на театральном небосклоне, всего двадцать два года. Дора уже видела завистливые взгляды, но сегодня они ей не мешали. Весь мир принадлежал только ей. Как сказал Фредерик. Разве что... Нет, Ничего. Забыли об этом.

Когда поздно ночью, после первого настоящего большого успеха, Дора стояла возле темного окна своей квартиры и смотрела на городские огни, она внезапно приняла решение. Она и сама была удивлена. Казалось, что все было решено за нее. Как вдруг с силой, которой невозможно было сопротивляться, словно урагану, сносящему нее на своем пути, Дора всем естеством, всеми мыслями и чувствами, со всей тоской и страстью поняла, что сама мысль о том, что она никогда больше не сможет почувствовать его прикосновений, не ощутит его тела, причиняет ей невыносимую боль. Все равно, что быть заживо погребенной. Превратить свою жизнь в кошмар. Стоя у окна, Дора осознала, что у нее нет другого выбора, как бороться.

Дора приняла решение и почувствовала, как ее легкие наполняются прохладным апрельским воздухом. Она продолжала дышать.