Ранним утром третьего июля 1992 года, за день до военной операции «Тигр», целью которой хорватская армии ставила освобождение Дубровника и обеспечение нормального движения транспорта по Адриатической магистрали, Лука был ранен.

Он лежал за скалой, наблюдая в бинокль за вражеской передовой. Всё было спокойно. Внезапно раздался страшный грохот, он закричал, из ноги полилась кровь. Лука увидел кость. Потерял сознание. Времени на счет не было.

Ранним утром третьего июля 1992 года Дора проснулась, издав едва слышный крик. Часы показывали 5:20. Сытый и спокойный Никола спал рядом. Ночная рубашка Доры взмокла от пота, волосы прилипли к голове. Ей не хватало воздуха. Дора начала всхлипывать. Она хотела встать, но ноги не слушались, и пришлось снова опуститься на кровать. Положив руку на грудь, Дора медленно растирала ее. Она пыталась сделать дыхательную гимнастику, но у нее ничего не получалась: что-то отвлекало ее. Дора стала думать о том, почему так внезапно проснулась. Ей приснилось, что Лука стоял перед ней и улыбался. Но он весь был в крови. Она ничего не видела, кроме крови и его улыбающегося лица. Потом он упал на землю и больше не шевелился. Только улыбка осталась на губах.

Дора едва слышно заплакала. Легла в постель, взяла сына на руки. Малыш облизнулся и снова заснул. Самым лучшим местом на земле были для него мамины объятия.

— Лука, принц мой, мой Лука, только мой, навсегда мой, — прошептала Дора сквозь слезы, еще крепче прижав сына к себе.

Лука услышал нежный голос возле своего лица: «Ты мой спящий красавец, только мой, проснись, мой принц, только мой, я с тобой, все хорошо, проснись, посмотри на меня». Постепенно до него начали доходить другие голоса и звуки, он смущенно открыл глаза и увидел перед собой Дору. Его губы беззвучно шевелились, он не мог сказать ни слова, поэтому просто слегка улыбнулся, нерешительно поднял руку, скользнул ладонью по ее лицу, а затем коснулся длинных, темных волос, Дора едва слышно прошептала одними губами: «Мой принц, только мой».

Наконец Дора заснула. Ей ничего не снилось. Ее сон был пустыней, где не было ни света, ни воды, ни воздуха. Она хотела бы там остаться, боясь жизни, в которой они больше никогда не будут вместе. Даже во сне Дора не переставала плакать. Ее разбудило бодрое лепетание Николы. Дора поняла, что будет жить дальше.

Две недели Лука провел в переполненном госпитале в Сплите. Все шло хорошо. Ногу удалось спасти. Хотя возможно, что он теперь будет слегка хромать. Но в этом нет ничего страшного, как сказал Зоран, сжав руку Луки. Зоран смотрел на сына и не мог наглядеться. Он должен был удостовериться, что с Лукой действительно все в порядке.

Главное, что он жив и самое страшное уже позади. Они снова вместе, теперь он наконец-то может вздохнуть с облегчением, расслабиться и позволить себе заснуть. Зоран с удовольствием проспал бы целую неделю. Главное, что Лука остался жив. А то, что одна нога онемела и короче другой, кого это волнует!

В конце июля Лука вернулся домой.

Клара стояла в дверях и держала на руках ребенка. Катя скакала вокруг мамы и кричала: «Папа, папа!» Лука им шел из машины. Он не хотел, чтобы отец помогал ему. Лука опирался на трость, без которой теперь никогда не сможет обойтись. Катя продолжала кричать, таща его за руку. Лука рассмеялся:

— Не так быстро, Катя, у папы болит нога.

Лука вошел в дом вслед за старшей дочерью. Проходя мимо Клары, он не сказал ни слова. Даже не посмотрел на малышку у нее на руках. Зорану было больно смотреть на семью сына.

Война для Луки закончилась, но кошмар продолжался.

Целую неделю Дора не могла спать, ей все время казалось, что смерть стоит у ее постели. Она почти ничего не ела, ее мучили приступы удушья. Хелена пыталась отправить дочь к врачу, но та отказывалась. Ей было страшно. Дора боялась, что врач ничего не найдет. Она знала наверняка. Дора крепко прижимала к себе Николу. Он был ее надеждой и опорой, ее спасательным кругом. Доре оставалось только ждать.

И надо же! В один прекрасный день всё прошло! Кошмары, бессонница, удушье исчезли так же внезапно, как появились. Она пошла с Хеленой и Николой в свою любимую кондитерскую на улице Святой Анны и заказала целых три куска шоколадного торта со сливками. Хелена смеялась до слез. Никола, кряхтя от удовольствия, колотил по столу пластиковой чашкой.

Вечером Дора отправилась в театр. Ее игра была полна силы и озорства, хоть порой и казалась истеричной. Никто не жаловался, все были рады ее возвращению. Особенно Роже, режиссер. Даже Чехов обрадовался, что Ирина наконец-то вновь присоединилась к своим сестрам.

Придя домой поздно ночью, Дора взяла Николу из рук Хелены, поцеловала спящего малыша и прошептала: «Все хорошо, moje zlato, с нашим папой все в порядке».