Как только стали появляться первые формы государственных образований, у человечества стали возникать проблемы социально-экономического характера. Люди Древнего мира по мере своих возможностей пытались разрешить эти проблемы, важность и актуальность которых сохраняется до сих пор. Главным стремлением выразителей экономической мысли Древнего мира, которыми являлись крупные мыслители (философы) и отдельные правители государств, было идеализировать и сохранить навсегда рабовладение и натуральное хозяйство. Доказательства идеологов Древнего мира основывались преимущественно на категориях нравственности, этики, морали.

Как известно, в Древней Греции развитие науки шло интенсивнее, чем в других государствах Древнего мира. Экономическая мысль в Древней Греции тоже получила свое развитие. Рабство, которое имело место в Древней Греции в I тысячелетии до н. э., называют античным, или классическим. Лучшими работами в области экономики античного мира явились труды великих древнегреческих философов Платона, Аристотеля и Ксенофонта.

Практические рекомендации, советы по методам организации ведения хозяйства – вот что мы можем почерпнуть из трудов мыслителей древности. О существовании экономики как науки в те времена говорить не приходится. Литературные источники тех времен представляют собой конгломерат различных знаний об обществе и хозяйстве; это своего рода преддверие обобщений, понятий, категорий, сложившихся намного позже. Что касается самого термина «экономика» («домоводство»), то он пришел к нам из древнегреческого «ойкос» – дом, хозяйство, «номос» – закон, правило.

Ксенофонт (430–354 гг. до н. э.) родился и вырос в знатной и очень богатой афинской семье. Он был сторонником спартанских порядков и противником рабовладельческой демократии.

Главный труд Ксенофонта, посвященный экономическим вопросам, – «Домострой» – представляет собой наставление по организации рабовладельческого хозяйства. Ксенофонт – сторонник рационального ведения хозяйства, отсюда его интерес к домоводству как науке. Он приравнивает хозяйство с владением, а также с имуществом, к которому относит вещи, полезные для человека. Что же касается полезности и важности вещей, то здесь Ксенофонт подразумевает все то, от чего можно получить пользу. Ксенофонт следующим образом трактует домоводство: «Домоводство есть название науки, при помощи которой люди могут обогащать свое хозяйство, а хозяйство есть все без исключения имущество, а имуществом назову то, что полезно человеку в жизни, а полезное – это все, чем человек умеет пользоваться».

В высказываниях Ксенофонта ярко проглядывает анализ домоводства как науки с позиции главным образом потребительской стоимости натурального хозяйства. Однако Ксенофонт видел необходимость в стремлении ориентироваться на меновую стоимость, на важность вести прибыльное хозяйство в смысле накопления денег. По его мнению, единственный путь к обогащению – это «жить так, чтобы оставался излишек». Прибыльность хозяйства Ксенофонт связывает с куплей-продажей рабовладельческих плантаций, «имений», различных вещей, в частности хлеба. Взгляды Ксенофонта на домоводство отражали процессы развития обмена в недрах натурального в основе своей рабовладельческого хозяйства.

Основным видом хозяйственной деятельности, который ведет к благоденствию народа, по мнению Ксенофонта, является земледелие. Ксенофонт подчеркивает положительность и разнообразие того эффекта, который связан с сельским хозяйством. По его мнению, земледелие дает свободному человеку «очень много свободного времени для заботы о друзьях и отечестве». Земледелие также «приучает людей помогать друг другу».

В то время как простой физический труд – удел рабов, свободные граждане должны выполнять функцию надзора и управления.

Отношения взаимопомощи в сельском хозяйстве Ксенофонт мыслит себе как отношения рабовладельческой эксплуатации.

Занятия ремеслами, в противоположность земледелию, он считал заслуживающими порицания, осуждения. Ремесло, как утверждал Ксенофонт, «оставляет очень мало свободного времени для заботы о друзьях и родном городе». Высказывания Ксенофонта о ремесле отражали презрительное отношение рабовладельческой аристократии к производительному труду.

Следуя идеологии своего времени, Ксенофонт считал, что единственно верный способ заставить рабов слушаться и повиноваться – это метод кнута и пряника. Раб – это животное, которое умеет разговаривать, полагал Ксенофонт. Ксенофонт уделял особое внимание вопросу о материальной заинтересованности рабов в результате своего труда. Ксенофонт писал: «Я ни в каком случае не равняю наградами хороших работников с плохими». Речь шла о поощрениях в труде. Ксенофонт не отказывается и от морального воздействия на рабов, чтобы заставить их лучше работать. «На честолюбивые натуры сильно действует похвала». По мнению мыслителя, все эти мероприятия должны были повысить производительность труда рабов.

В рассуждениях Ксенофонта по проблемам рабства находились его воззрения на разделение труда. Он говорил о том, что к управляющему должны быть предъявлены большие требования. Ксенофонт высоко оценивает управляющего, который умеет присматривать за работами и не забывает, что хороший работник заслуживает того, чтобы его поощряли. Более того, Ксенофонт видел необходимость добиваться среди рабов соревнования. «Если при виде хозяина рабочие встрепенутся, если у каждого из них пробудятся сила, взаимное соревнование, честолюбивое желание отличиться во всем, – про того я скажу, что в его душе есть что-то царственное». В этих высказываниях нашла свое выражение присущая рабовладельческому строю противоположность между умственным и физическим трудом, разрыв между ними.

Подводя итог проблеме разделения труда, Ксенофонт относительно высокий уровень разделения труда в крупных городах противопоставлял слаборазвитому разделению труда в мелких городах, рассматривал этот вопрос в плане всего народного хозяйства в целом. В отличие от мелких городов, где один и тот же человек выполняет различные работы, «в крупных городах, где каждый работник находит многих покупателей, ему достаточно знать одно ремесло, чтобы прокормиться. Зачастую даже нет необходимости знать ремесло в целом. Неизбежно, что тот, кто выполняет самую простую работу, выполняет ее наилучшим образом». Анализ разделения труда у Ксенофонта преобладал с точки зрения потребительской стоимости. Вместе с тем ему не чужда была постановка вопроса о том, что данные размеры рынка ставят границы для разделения труда.

Одним из первых в научной экономике Ксенофонт обратил внимание на двоякое потребление блага – в качестве потребительной стоимости и меновой стоимости. Называя имуществом вещи, полезные человеку, Ксенофонт считал вещи, вредные для человека, «скорее убытком, чем ценностью». Подчеркивая эту мысль, он утверждал, что земля, овцы, деньги не являются благом для тех, кто не умеет ими пользоваться. Ксенофонт считал ценностью и друзей, если представляется возможность получить от них пользу. Потребительная стоимость блага (по Ксенофонту – ценность) во всех его высказываниях связывается с пользой, которую оно приносит.

Немаловажно подчеркнуть, что Ксенофонт изучал не только пользу материальных благ, но и пользу невещественных благ. Наравне с ценностью в рассмотрении потребительной стоимости Ксенофонт говорил также и о ценности в смысле меновой стоимости. Так, «для того, кто не умеет пользоваться флейтой, если он ее продает, она ценность, а если не продает, а владеет ею – не ценность».

Ксенофонт с возрастанием богатства отмечал рост использования золота и серебра как предметов роскоши, относился крайне негативно к деньгам. О накоплении богатства Ксенофонт писал: «Денег никто не имеет столько, чтобы не желать иметь их еще больше, а если у кого-нибудь они оказались в избытке, то он, закапывая излишек, получает не меньше удовольствия, чем если бы он им пользовался». Являясь приверженцем накопления денежных богатств, Ксенофонт выступал за грамотное использование серебряных рудников. Более того, он утверждал, что государство должно заняться приобретением рабов для их эксплуатации на серебряных рудниках. Он считал, что серебряные рудники необходимо усердно разрабатывать, потому что серебро никогда не станет дешевле. Мыслитель полагал, что если избыточное количество товаров, в т. ч. и золота, приводит к их обесценению, то исключением из этого правила является серебро. Он считал, что серебро находится вне воздействия спроса и предложения, т. к. рассматривал серебро деньгами по преимуществу.

Рассуждения Ксенофонта по целому ряду экономических вопросов говорят нам о том, что, являясь приверженцем натурального хозяйства, он все же стремился использовать наличные товарно-денежные отношения в интересах своего класса – рабовладельческой аристократии.

Великий древнегреческий философ и мыслитель Платон (427–347 гг. до н. э.) выражал свои идеи на вопросы устройства государства. На его взгляды повлияло то, что он жил во времена кризиса рабовладельческого строя.

Законченная экономическая система у Платона отсутствует. Для него был важен особенный интерес к проблемам государства, которое он отождествлял с обществом. Платон выдвинул две схемы государства: одну – схему идеального государства, другую – схему, более близкую государству его эпохи.

Разделение труда – основополагающая идеального государства. Он считал, что люди по личным качествам весьма различны: одни рождены для управления (философы), другие – для помощи первым (воины), а иные – для земледелия и ремесленничества. В идеальном государстве Платона рабы находятся вне сословий, они представлены как орудие труда и производства. С целью удовлетворения потребностей Платон допускает в своем идеальном государстве торговлю исходя из необходимости обмена. В этой связи Платон анализирует деньги в их функции средства обращения и выдвигает содержательную для своего времени мысль о том, что монета – знак для обмена. Однако он причисляет торговлю к занятиям отнюдь не почетным. К торговле допускаются только иностранцы.

Такое государство должно основываться в экономическом отношении на политике хозяйственной обособленности и независимости. Его краеугольным камнем является необходимость «не искать несправедливого обогащения». А это предполагает равномерное распределение земли и жилищ. Чтобы число граждан в стране и величина имущественного надела оставались стабильными, государственная власть должна изыскивать всяческие средства.

В таком государстве главная роль среди всех отраслей хозяйственной деятельности принадлежит земледелию. Ремеслу Платон отводил существенное значение в экономической жизни государства.

По мнению Платона, коренные жители страны не должны допускаться к ремесленному труду, он считал, что ремесло – удел иностранцев. Он отрицательно относился к совмещению в одном ремесле нескольких занятий. Он полагал, что коренные жители страны не должны допускаться к ремесленному труду, что ремесло – удел иностранцев. В схемах обоих государственных образований Платон вводил разделение труда внутри общины из-за разносторонности потребностей и односторонности дарований. Одно из основных его утверждений заключалось в том, что работник должен приспособляться к делу, а не дело к работнику.

Мелкая торговля, важность которой он отмечает, наряду с ремеслом играет существенную роль в экономической жизни государства. Ей он уделяет особое внимание. Платон выдвигал замечательное для своей эпохи утверждение, что в процессе торговли происходит уравнивание всех товарных тел, что благодаря торговле они являются носителями собственности «разнообразной» и «несоразмерной». Он не мог разрешить вопроса о равенстве и соизмеримости товаров. Он считал, что товары становятся соизмеримыми посредством денег. Вопрос о соизмеримости товаров остался у него неразрешенным, т. к. отсутствовало понятие стоимости. По вопросу о колебательном изменении цен у Платона был такой подход: цена должна регулироваться сверху, она должна иметь «разумную» основу для обеспечения «умеренной» прибыли. Платон не догадывался о том, что цена имеет трудовую основу. Высказывания Платона о товарных ценах свидетельствуют о том, что у него были смутные представления о выполнении деньгами функции меры стоимости. Платону была известна выполняемая деньгами функция сокровища, но он относился к этой функции отрицательно. Он считал недостойным для граждан своего государства стремиться к «ненасытной» прибыли путем накопления денежных сокровищ.

К ростовщичеству и торговым сделкам в кредит Платон относился с резким недовольством. Он утверждал, что торговые сделки должны производиться за наличный расчет. «Нельзя отдавать деньги под проценты; в этих случаях позволяется вовсе не возвращать ни процентов, ни капитала». Такое отношение к ростовщическому капиталу объясняется тем, что эта форма капитала вела к упадку рабовладельческую форму производства, способствовала разложению натурального хозяйства и развитию товарно-денежных отношений.

Платон старался воспитательными методами заставить рабов лучше работать на рабовладельцев в отличие от имевшего место воздействия на рабов в период античности «стрекалом и бичами». Платон опасался восстания рабов. Рабы не должны быть между собой соотечественниками, т. к. рабам одной и той же нации легче подняться на восстание, а напротив, должен более разниться по языку. В заключение необходимо отметить, что Платон в своих проектах государств пытался обосновать вечный характер рабовладельческого общественного строя. На его трактовке проблем экономики отразились его защита интересов рабовладельческой аристократии, враждебное отношение к демократии.

Аристотель (384–322 гг. до н. э.), сын придворного врача македонского царя и учитель Александра Македонского, являлся одним из крупнейших представителей экономической мысли античного общества. Он основал свою философскую школу-лицей.

Основную роль в государстве Аристотель отводил земледельческому классу. Он был приверженцем государственного устройства, сочетавшего элементы монархии, аристократии и демократии. Этому классу, как не владеющему значительной собственностью, «приятнее личный труд, чем занятия политикой». После этого класса на ступень выше он ставил класс, занимающийся скотоводством и живущий на доходы от своего труда. Другой частью государства Аристотель называл ремесленников, без которых «невозможно само существование государства». Третья часть – торговый класс, который занимается куплей-продажей, оптовой и розничной торговлей. Четвертая часть – наемные рабочие, пятая – военное сословие. Так как рабы не принадлежат к гражданской общине, то они выделялись им в особую группу.

По мысли Аристотеля, владение собственностью должно находиться в руках привилегированной части государства. Вся земельная территория государства должна быть разделена на две части: одна должна находиться в общем владении государства, другая – в частном владении. Свободный человек не должен заниматься ни земледельческим, ни ремесленным трудом. Ремесленный труд – исключительное достояние рабов, считал Аристотель. Территория государства должна гарантировать удовлетворение всех его потребностей.

Исследуя взаимоотношения между господином и рабом с точки зрения практической пользы, Аристотель полагал, что властвование и подчинение представляют собой универсальный закон природы, который мыслитель переносил и на явления общественной жизни. Непосредственно с самого рождения «некоторые существа различаются в том отношении, что одни из них как бы предназначены к подчинению, другие к властвованию». Раб – это своего рода часть господина, как бы отделенная и одушевленная часть его тела, поэтому между рабами и господином существует единство интересов и взаимное дружелюбие. Хотя Аристотель и оправдывал рабство, он мечтал о наступлении такого общественного строя, когда рабство исчезнет.

Аристотель понимал под экономикой искусство приобретения благ, необходимых для жизни или полезных для дома или государства. Изучая пути достижения этих благ и потребности общества, Аристотель различал экономику и хрематистику. Аристотель понимал под экономикой искусство приобретения благ, необходимых для жизни или полезных для дома или государства. Экономика, которая ставит своей целью «истинное богатство», имеет границы. Под истинным богатством Аристотель понимает совокупность потребительских стоимостей, которая должна быть достаточна лишь для хорошей жизни.

Экономике он противопоставляет хрематистику. Хрематистика базируется на деньгах как в начале, так и в конце меновых отношений, целью которых является абсолютное обогащение, и не существует границ для ее осуществления. Основным отличием хрематистики от экономики является то, что для нее источником богатства является процесс обращения. «Искусство приобретения является естественным, искусство наживать состояние не таково, оно осуществляется предпочтительно путем известной опытности и технического приспособления». Следовательно, исходя из противопоставления естественного неестественному, Аристотель различал два вида приобретения богатства: один ставит своей целью накопление потребительных стоимостей, другой – накопление денег.

Аристотель утверждал, что потребление каждого блага из-за присущей ему цели происходит в двух случаях: в первом – ради которой оно предназначено к потреблению, в другом – отнюдь не ради этой цели. Анализируя природу товара, он полагал, что пользование каждым объектом владения носит двоякий характер. Пример с потреблением сандалии Аристотель приводил в качестве иллюстрации. Сандалия может служить для обувания ноги, но она может служить и для обмена. То и другое, по его мнению, есть потребительные свойства сандалии. Сандалия существует отнюдь не для обмена, поэтому пользование сандалией для обмена не является естественным способом употребления. Из этих высказываний следует, что он в меновой стоимости товара видел потребительную стоимость товара для его владельца, заключающуюся в способности товара быть обмененным на другой товар. В процессе обмена происходит не только уравнивание вещей, но и приравнивание людей. Больше того, по его мнению, между равенством вещей и приравниванием людей существует тесная связь.

Подводя итог своим рассуждениям, он писал: «Итак, нужна пропорция: как строитель относится к сапожнику, также столькото сандалий – к дому или дневному пропитанию, т. к. без соблюдения пропорции не будет ни обмена, ни общества». Изложив столь замечательный тезис о равенстве и соизмеримости обмениваемых товаров, Аристотель был не в состоянии подвергнуть дальнейшему изучению форму стоимости и остановился на полпути. Он утверждал, что в действительности невозможно, чтобы приравниваемые разнородные вещи могли быть соизмеримы, т. е. качественно равны. В такого рода приравнивании он видел лишь искусственный способ для удовлетворения практической потребности, нечто чуждое истинной природе вещей. Аристотель понимал, что предпосылкой товарных цен является меновая стоимость товаров. Ему было ясно, что обмен происходил еще тогда, когда не было денег. Но поскольку он не мыслил себе форму меновой стоимости без цены, то приходил к выводу, что товары становятся соизмеримыми лишь при помощи денег. Незавершенность анализа товара объясняется отсутствием у него понятия стоимости, что в свою очередь вытекало из того, что естественным базисом греческого общества было неравенство людей и их рабочих сил.

Анализируя различные виды торговли и процесса перехода одной формы торговли в другую, Аристотель указывал, что на первой стадии общественного развития, т. е. в семье, отсутствовала необходимость в обмене, ибо «в первоначальной семье все было общим». Необходимость во взаимном обмене возникла, когда первоначальная семья разбилась на много отдельных семей. Товарная торговля, т. к. в ней решающую роль играет потребительская стоимость, по природе своей принадлежит, по мнению Аристотеля, к сфере экономики. Меновая торговля является первоначальной формой товарной торговли.

Именно с преобладанием меновой торговли Аристотель связывал возникновение денег. Для Аристотеля денежная форма товара представляет собой лишь дальнейшее развитие простой формы стоимости. Стоимость товаров является предпосылкой товарных цен, а деньги выполняют функцию меры стоимости, т. к. они сами обладают стоимостью. Аристотель обстоятельно объяснял, как в результате меновой торговли между различными общинами возникает необходимость в специфическом товаре, обладающем стоимостью, который должен выполнять роль денег. В качестве всеобщего средства обмена, считал мыслитель, выступают деньги лишь в результате соглашения. С появлением денег, по мнению Аристотеля, целью товарной торговли становится хрематистика, самовозрастание денег, обращение превращается в источник богатства.

Аристотель анализировал деньги в их функциях меры стоимости и средства обращения. Анализ функции денег оказался у него незавершенным, т. к. он не понимал сущности денег. В своем анализе этапов развития торговли Аристотель в обобщенном виде показал переход от Т-Т через Т-Д-Т к Д-Т-Д. Следовательно, Аристотель различал две формы обращения денег: одну, в которой деньги – это простое орудие обращения, другую – денежный капитал.

Ростовщичество Аристотель резко осуждал. Он утверждал, что ростовщичество достойно критики и само по себе дурно. В своем теоретическом обосновании отрицательного взгляда на ростовщичество Аристотель исходил из противопоставления денег в их естественной роли, ради которой они были созданы, той неестественной их роли, какую они играют при ростовщичестве. Аристотель говорил: «Ростовщичество справедливо ненавидимо всеми, ибо здесь сами деньги являются источником приобретения и употребляются не для того, для чего они были изобретены. Ведь они возникли для товарного обмена, между тем процент делает из денег новые деньги. Процент есть деньги от денег, так что из всех отраслей приобретения эта – наиболее противна природе». Взгляды Аристотеля на ростовщичество и процент отражали идеологию рабовладельческого класса, который относился отрицательно к ростовщичеству как одному из факторов, содействовавших разложению античного общества.

В работах Аристотеля нашел свое выражение более широкий круг теоретико-экономических проблем, чем у Ксенофонта и Платона. По сравнению с ними Аристотель в своем анализе соответствующих экономических категорий обнаружил большую глубину и оригинальность. Экономические воззрения Аристотеля представляют собой высшее достижение экономической мысли периода рабовладельческого общества. Аристотель положил начало традиции выяснения этических (нравственных) основ поведения участников хозяйственной деятельности. Аристотелевская этика предписывает, как следует поступать, сообразуясь с убеждениями и доводами разума. Поступки человека, принимаемые им решения определяют обычаи, традиции, нормы, закрепляемые законом.

Экономические воззрения Аристотеля не отделены от его философского учения, они вплетены в общую ткань рассуждений об основах этики и политики. В его работах ощутимо стремление вычленить и понять некоторые категории и связи, ставшие впоследствии предметом политической экономии как науки.

В заключение следует отметить, что писатели античного мира были идеологами натурального хозяйства. Вместе с тем анализ товарно-денежных отношений в недрах рабовладельческого способа производства дал им возможность исследовать ряд политико-экономических категорий и тем самым положить начало новой отрасли научного познания – экономической науке.

Древний Рим достиг своего могущества благодаря высокоразвитому способу рабовладельческого производства. Как нам известно из истории, закат Римской империи связан с разрушением устоев рабовладельческого общества. Из-за кризиса рабовладельческой системы эксплуатации наступили сумерки в истории Римской империи, ее закат и падение. В огне классовой борьбы был ускорен распад Древнего Рима. В истории земельной собственности лежит «секрет» истории Римской империи. Поэтому большой научный интерес приобретает литература по аграрному вопросу в Древнем Риме. В трактатах римских ученых нашло свое отражение развитие сельского хозяйства Древнего Рима вплоть до периода кризиса рабовладения.

Марк Порций (234–149 гг. до н. э.), известный нам как Катон старший, стал автором исторически важного и очень интересного трактата по сельскому хозяйству, который носил объемное название «Земледелие». Из него мы можем и узнать о проблемах сельского хозяйства Древнего Рима, а также экономики в целом.

Земледелие и сельское хозяйство по Катону – это то единственно правильное занятие, которое неотвратимо несет пользу, выгоду и даже облагораживает человека, хотя Катона нельзя назвать ярым противником торговли. Он с недоверием относился к торговле и считал ее опасной и чреватой всякими бедствиями. Более того, Катон считал, что «дохода ради стоило бы отдавать деньги в рост, будь только это почетно».

Катон считал единственно верным мнение, что хозяин должен продавать, но не покупать. Ему принадлежит идея об объединении всех хозяйственных отраслей. Катон видит пользу в хозяйстве, которое занимается сбытом части произведенной продукции, в основном это пригородное хозяйство. Пригородное имение, считает он, хозяин должен «устроить и засадить так, чтобы оно было как можно прибыльнее». Честь и слава для Катона – это доходность его имения, его прибыльность. Средства производства не играют существенной роли в деле организации образцового имения. Для того чтобы «не израсходоваться на имении», он полагал, что «большого оборудования не надо, надо хорошее место».

В рабах Катон видел всего лишь орудие труда и средство производства, при этом уделяя особое внимание на четкую организацию их труда. Он считал, что рабов необходимо эксплуатировать с максимальной нагрузкой, т. к. это способствует напрямую росту производства. В идеальном имении Катона устанавливается система «уроков» с целью интенсификации труда рабов. Катон писал, что хозяину, явившемуся на свою усадьбу, «следует заняться расчетом уроков и дней». Он должен следить за тем, чтобы рабы были «всегда в работе», люди «не заленивались». Без внимания не оставлял Катон и умонастроение рабов. Оказывается, что если хозяин будет сам изредка работать, он «будет знать, что у рабов на уме, и они будут покладистее в работе». Хозяином или его управляющим – виликом, который «хорошо наказывает виноватого, смотря по проступку», – поддерживается жестокая дисциплина труда среди рабочих. Вилик – как раб, который должен со всей строгостью выполнять веления господина. С управлением имением самим хозяином Катон связывает доходность имения. Он приводил афоризм: «Хозяйский глаз – алмаз».

Работа Катона дает нам понять, что в те времена стали появляться издольщики. Это говорит о том, что в Древнем Риме стали зарождаться арендные отношения. Издольщик – это арендатор, который, по существу, ведет хозяйство и, получая половину дохода, материально заинтересован в его процветании. Также здесь встречаются указания, на каких условиях следует «сдавать с подряда» сбор маслин, приготовление масла, на каких условиях сдавать зимнее пастбище и т. д.

Экономическая история Древнего Рима, о которой мы можем узнать из трактата Катона «Земледелие», свидетельствует о том, что в Италии во II в. до н. э. сельское хозяйство было очень развито, что несомненно способствовало росту и могуществу Римской империи. В трактате содержатся 162 главы. Главы напоминают страницы записной книги, которую вел хозяин рабовладельческого имения. Прочитав его, мы можем узнать, как приобретать имение («не бросайся на покупку – не жалей труда своего на осмотр и не считай, что достаточно один раз обойти его кругом»). «Хорошее имение, – замечал Катон, – будет тебе нравиться больше и больше с каждым разом, как ты туда пойдешь… Ищи место с хорошим погодьем, где не бывает бурь, с хорошей землей, которая сама родит; покупай имение, если можно, у подножия горы, обращенной на юг, в здоровой местности, где много работников, есть хороший водоем, а поблизости богатый город, море или река, по которой ходят суда, или хорошая оживленная дорога».

Современники Катона утверждают, что более расчетливого человека, чем он, трудно было найти. Он слыл очень бережливым человеком. Ни один из его деревенских домов не был оштукатурен; он ни разу не заплатил за раба более 150 драхм, ибо ему были нужны рабы не для роскоши, а как работники в качестве крепких пастухов и конюхов. Чтобы не кормить стареющих рабов, он считал необходимым продавать их. Вообще он полагал, что ничто излишнее нельзя назвать дешевым, и если можно было купить ненужную вещь хотя бы за один асе (мелкая монета в Древнем Риме), он находил ее безмерно дорогой.

О дальнейшем развитии товарно-денежных отношений в сельском хозяйстве в Древнем Риме мы можем узнать из труда римского ученого Марка Теренция Варрона (116–27 гг. до н. э.) «О сельском хозяйстве».

Одним из факторов выгодности поместий Варрон видит «удобный вывоз в окрестную область, причем где что продается, там и рождается, а также удобный ввоз того, что нужно в поместье». Хозяйство на научных основах – вот главный принцип получения высокого дохода от содержания имения, считал Варрон. Для получения возможно большей прибыли, по мысли Варрона, землевладельцам следует учитывать колебания рыночных цен. Также Варрон уделяет большое внимание скотоводству. Полагая, что занятия скотоводством и сельским хозяйством весьма близки друг другу, Варрон считал, что из скотоводства можно извлечь немалый доход. Распространение в крупных имениях также и экстенсивных форм ведения хозяйства отражало интерес Варрона к скотоводству. Варрон различал «орудия говорящие, орудия, издающие нечленораздельные звуки, и орудия немые». К говорящим относятся рабы, к издающим нечленораздельные звуки – волы и другие сельскохозяйственные животные, к немым – телеги и сельскохозяйственный инвентарь. Определение раба как говорящего орудия принадлежит именно Варрону.

Варрон считал, что при выполнении масштабных работ сложного характера лучше всего использовать наемных рабочих, в то время как более простые работы могут выполнять как рабочие, так и свободные люди, не исключая одновременности их занятости.

Варрон в своем трактате говорит о том, что раба необходимо материально заинтересовать. Также он уделяет много внимания и личным качествам управляющего. Охоту к труду, по его мнению, можно вызвать более щедрой мерой пищи и одежды, также более свободным режимом, сокращением количества работы или разрешением выгонять на пастбище имения несколько голов собственного скота или чем-нибудь другим в том же роде. Варрон считал, что управляющими над рабами следует ставить людей образованных, подвергшихся «влиянию грамотности».

Для стимулирования труда начальников необходимо их материально заинтересовать, считал Варрон. Путь к достижению этого принципа он видел в разрешении вести личное хозяйство, а также в возможности сожительства с рабынями. Моральный фактор Варрон не оставлял в стороне. Управляющих имениями необходимо информировать о предполагаемом плане работ. Принцип материальной заинтересованности должен охватить все звенья хозяйствования в поместье.

В заключение необходимо отметить, что идеи Варрона, очевидно, дали толчок к восстанию рабов в Италии. Он был сторонником ведения хозяйства, основанного на больших расходах средств, в то время как Катон в своих рационализаторских мероприятиях главным образом делал ставку на непосредственную чрезмерную эксплуатацию раба.

Колумелла, Луций Юний Модерат (I в. н. э.), отрицал утверждения о том, что кризис в сельском хозяйстве Рима связан с убыванием плодородия почвы. Колумелла, римский писатель и агроном, в своем обширном трактате «О сельском хозяйстве» находит связь упадка сельского хозяйства с кризисом рабовладельческой системы эксплуатации. Недостатки хозяйствования на земле, по его мнению, привели к оскудению сельского хозяйства. Земля отдана в «наказание палачу», т. к. на ней работают «худшие рабы». Колумелла негодует на то, что землевладельцы не удостаивают «самолично хозяйствовать в поместьях». Колумелла выступает в роли пропагандиста рационального хозяйства, продолжая традиции Катона и Варрона. Не следует покупать большего имения, чем это допускается «рациональным расчетом». «Обширное поле, плохо возделанное, принесет меньше дохода, чем малое, но возделанное тщательно».

В отличие от Катона и Варрона Колумелла не видел смысла в потреблении собственных продуктов труда, у него в большей степени выражено стремление производить товары для рынка. Обширное использование достижений науки своего времени – единственно верный путь к ведению хозяйства.

Для повышения производительности труда рабов Колумелла ратовал за необходимость разделения труда между ними, рационального и пропорционального распределения рабов между различными работами. Так, например, Колумелла считал, что «рабы – пахари и виноградари – должны представлять две различные группы». Группа рабов не должна превышать десяти человек при работе на большом пространстве.

Колумелла уделяет внимание моральному фактору в отношениях между господином и рабами, старается пробудить и зародить дух соревнования между рабами, создавая тем самым дополнительную массовую производительную силу. Колумелла стремился узнать личные качества раба, видел в них людей с большим опытом работы на земле. Рабыни, которые отличаются большой плодовитостью, освобождаются от работ, а иногда им предоставляется свобода. Вилик должен обладать высокими моральными качествами, быть мастером своего дела, насколько это допускает его рабское происхождение. Однако Колумелла полагал, что «прилежный труд и опытность вилика, возможность и желание делать затраты не имеют такого значения, как присутствие самого хозяина». Как мы можем убедиться, последней инстанцией, к которой обращался Колумелла в своем стремлении повышать производительность труда раба и его надсмотрщика, являются страх перед господином, насилие, внеэкономическое принуждение.

В идеальном хозяйстве Колумелла отражался кризис, упадок и, как следствие, крах рабовладельческой системы хозяйствования.

Колумелла считал, что, применяя к колонам принцип выгодности, господину в отношении к колонам не следует быть слишком взыскательным к тому, что следует колону «по праву». Следует привлекать к обработке земли в качестве арендаторов сельских жителей, «прочно привязанных к месту», не следует допускать чрезмерных льгот, он считал невыгодной для владельца имения частую смену колонов (арендаторов). Только в личном управлении имением Колумелла видит преимущества. Колумелла писал: «Если климат и почва мало-мальски приличны, то личное хозяйничанье владельца всегда принесет больше дохода, чем сдача в аренду колонам». Вместе с тем Колумелла полагал, что в отдаленных имениях «обработку всякого поля предпочтительно поручать свободным колонам, чем рабам во главе с виликом». Высказывания Колумеллы о колонах представляют большой интерес. Они свидетельствуют о том, что в середине I в. н. э. колонат был широко распространен.

В системе поощрений материального и духовного характера, применяемых ко всей массе рабов, Колумелла видел путь к достижению максимально рационального ведения сельского хозяйства. О рабском труде в античном мире мы можем узнать из трактатов Катона, Варрона и Колумеллы – важных первоисточников из литературы по аграрному вопросу в Древнем Риме, материалы для суждения об эволюции взглядов идеологов рабовладения в Древнем Риме. Главное достижение Рима – то, что экономические отношения стали строиться в Риме не на традициях или обычаях, а на нормах права. Римские юристы создали довольно стройную систему законодательных норм, охватывающих широкий спектр экономических взаимоотношений, и, как оказалось, норм, пригодных к различным социальным системам, основанным на частной собственности и рыночных отношениях. В основу законодательных установлений в странах Европы были положены римские «институции» и «кодексы».

Подведем краткий итог. Основная форма экономического мышления древних римлян – это система взглядов на ведение частного рабовладельческого хозяйства. Об экономической рациональности и продуктивности говорится в виде практических рекомендаций. Мыслители античного Рима оказали влияние на развитие экономической науки, заложив основы правовых норм, регламентирующих хозяйственную деятельность, право собственности.

Сущность феодальной хозяйственной системы Средневековья заключалась в том, что в собственности феодалов находилась вся земля, на которой велось земледельческое производство. Преобладали крупные феодальные землевладения. Путем неэкономического принуждения непосредственного производителя к труду крестьянин создавал для помещика прибавочный продукт. Для экономической науки раннего феодализма характерно, что она еще не обособилась как самостоятельная часть соответствующей идеологической надстройки – юридические памятники прикрывают экономические идеи на этой стадии развития феодализма, например «Салической правды».

Социально-экономические взгляды эпохи развитого феодализма носили религиозный характер, были насыщены средневековыми ересями. Идеологом этих идей был Фома Аквинский (XIII в.). В те времена имел место религиозно-экономический характер крестьянских восстаний. В период Средневековья Арабские страны также характеризуются связью экономической мысли с религией (Коран).

У арабов в VII в. н. э. распад первобытно-общинных отношений дал толчок к возникновению рабства. Возникновение ислама тесно связано с вопросами и проблемами об устройстве и характере государства. Арабская родовая аристократия эксплуатировала рабов в земледелии – на оросительных работах, а в скотоводстве – в качестве пастухов. К вытеснению свободных кочевников-скотоводов из общественного производства приводил рабский труд, применяемый в скотоводстве и земледелии. Процесс разложения первобытных отношений происходил в Аравии благодаря развитию торговли и ростовщичества, относительно быстрее – в Мекке, где сложился рабовладельческий уклад и где в зародышевом состоянии имелся ряд государственных учреждений. Ислам – новая идеология, он выступал в качестве одной из надстроек новообразовавшегося государства.

Коран, древнейший первоисточник начального периода истории ислама, стоял на страже неприкосновенности, незыблемости частной собственности. Так, кража, похищение чужой собственности беспощадно и безжалостно наказывались: «Вору и воровке отсекайте их руки в воздаяние за то, что они приобрели как устрашение от Аллаха». Как милость Аллаха рассматривается наличие неравенства в распределении жизненных благ между людьми. Угнетательский антинародный режим, который был характерен для всех селений, в Коране оправдывается и освящается. Коран призывал к безусловному послушанию носителям власти: «Повинуйтесь Аллаху и повинуйтесь посланнику и обладателям власти среди вас». В Коране встречаются высказывания против алчного накопления имущества, страсти к наживе, против накопления драгоценных металлов, денежных сокровищ. Пропагандируется идея об оказании материальной помощи нуждающимся. В особенности Коран настаивал на ограждении интересов сирот, на непосягательстве на их имущество. В Коране имело место благосклонное отношение к торговле. Коран настаивал на строгом, неуклонном соблюдении договоров, взаимных соглашений, обязательств между отдельными лицами. Но Коран не был единственным источником экономических идей в Средневековой Аравии.

Ибн-Халдун (1332–1406) – великий мыслитель в странах, исповедующих ислам. В каждом человеке он выделял ум, его разносторонность, способность мыслить. Как следствие этого, Ибн-Халдун рассматривал способность человека к наукам и ремеслам. Он связывал общественную жизнь человека с естественными потребностями человека в жизненных средствах, с необходимостью вести борьбу с природой для удовлетворения своих потребностей. Ему принадлежит заслуга трактовки общества как совокупности людей, объединенных на основе труда, на базе производства материальных благ. Только от труда и стараний людей в приобретении благ зависят состояние общества, его богатство и процветание. Частную собственность он толковал как дар природы, отмечал связь между институтом частной собственности и общественным разделением труда. Ибн-Халдуну принадлежит идея прогрессивного развития общества от низшей ступени к высшей. Его заслуга в том, что он видел движущую силу поступательного движения общества в труде, в материальном производстве.

Ибн-Халдун глубоко мыслил, высказывал очень интересные и содержательные мысли о товаре. Регулирующим механизмом разделения труда он видел рынок в условиях товарного производства. Анализируя причину совершенствования ремесел с увеличением на них спроса, Ибн-Халдун писал: «Причина этого в том, что ни один человек не является столь великодушным, чтобы делать свою работу даром, ибо она для него – вид снискания средств к существованию». Уподобить товару, который имеет сбыт на рынке и предлагается для купли, можно ремесло, в котором испытывается потребность, полагал Ибн-Халдун. Ибн-Халдун писал, что ремесло человека есть «его цена, а именно стоимость труда, который создает ему средства к жизни». Он разглядел в рынке пружину усовершенствования ремесел, регулятора технического прогресса.

Изучая и анализируя особенности и взаимосвязи в механизме товарного производства, Ибн-Халдун указывал на то, что товар имеет двойственную природу. О воззрениях Ибн-Халдуна на потребительную стоимость товара свидетельствует проводимое им различие между предметами потребления и «достоянием».

Предметы потребления – это все, что «человек приобретает, что может быть им использовано и израсходовано на удовлетворение его нужд». Предметами потребления нельзя назвать то, что не используется на удовлетворение нужд и потребностей. Достояние – это то, чем владеет человек благодаря своему труду и способностям.

Ибн-Халдун справедливо считает, что стоимость товара зависит от его важности, от того, сколько труда было вложено для его производства. Исключительное значение приобретают его высказывания о стоимости товара.

По мысли Ибн-Халдуна, в условиях товарного производства удовлетворение общественных потребностей возможно лишь посредством купли-продажи товаров на рынке в результате эквивалентного обмена товаров, в основе которого лежит равновеликое количество затраченного труда. По сравнению с Аристотелем, Ибн-Халдун сделал в трактовке товара значительный шаг вперед.

Он ввел и рассмотрел понятие стоимости. Этого Аристотель сделать не смог. Достоинством теории стоимости Ибн-Халдуна является также и то, что он включал в стоимость товаров не только стоимость, созданную непосредственно затраченным на них трудом, но и стоимость средств производства, в особенности сырого материала, применявшегося в их производстве. Каким образом происходит одновременный процесс создания новой стоимости и перенесения на товар уже существующей стоимости, Ибн-Халдун, конечно, не понимал.

Следует отметить, что, по мысли Ибн-Халдуна, труд, затраченный на производство товара, реализуется в его цене. В его представлении цена товаров представляет собой денежную форму товаров, форму проявления затраченного на них труда. Ибн-Халдун приближался к пониманию цены как выражению стоимости товара.

Много внимания он уделял проблемам накопления и становления богатства. Ибн-Халдун как меру стоимости всякого богатства рассматривал два металла – золото и серебро. Золото и серебро являются «сокровищем и предметом хранения» для большей части жителей земли, подчеркивал он. По мысли Ибн-Халдуна, золото и серебро суть «основа доходов, накоплений, сокровищ». В этих высказываниях мыслитель отмечает определенности формы денег в виде меры стоимости и сокровищ.

Он указывает также и на роль золота и серебра в качестве посредника обмена веществ. Следовательно, он видит определенность формы денег и в средстве обращения.

Ибн-Халдун предложил свое мнение по данной проблеме. Он выделял разницу между такими категориями труда, как необходимый и прибавочный. Сельские жители, утверждал он, а также жители мелких и небольших городов испытывают потребность лишь в простых ремеслах, предназначенных для производства необходимого. Эти ремесла являются средством, а не самоцелью.

Переходя к рассмотрению жизненного городского уклада, Ибн-Халдун считал, что с его развитием совершенствуются и распространяются ремесла. А это приводит к тому, что количество продуктов труда увеличивается, необходимые потребности удовлетворяются. Что же касается избытка над необходимыми жизненными средствами, то он идет на удовлетворение «потребностей роскоши и богатства».

Этот «избыточный» труд может быть израсходован на «приобретение предметов роскоши и других вещей». Удовлетворение потребностей в результате потребления избыточного продукта Ибн-Халдун связывает с затратой избыточного труда, присущей усовершенствованным ремеслам, т. е. с возросшей производительностью труда.

В рассматриваемых социально-экономических условиях значительным пробелом в истолковании Ибн-Халдуна категорий необходимого и прибавочного труда и продукта является то, что мудрец не выявляет эксплуататорской сущности представлений прибавочного труда и прибавочного продукта. В заслугу Ибн-Халдуну надлежит поставить то, что эти воззрения он связывал с массой затраченного труда, с формированием производительной силы труда.

«Для всего, что приобретается и становится богатством, неизбежно необходим человеческий труд». Под состоятельностью Ибн-Халдун понимал вещи, потребительные стоимости, рожденные человеческим трудом, трудовые доходы, излишние над нужными жизненными средствами.

Все же он рассматривал богатство не только с позиции потребительной стоимости, но и со стороны стоимости, которая измеряется благородными металлами.

Следовательно, Ибн-Халдун под скоплением товаров, которые обладали потребительной стоимостью и стоимостью вообще, понимал богатство общества. В данном вопросе он опережал даже меркантилистов, которые единственное олицетворение богатства видели в благородных металлах.

Ибн-Халдун не пренебрегал торговлей, хотя и подчеркивал трудовую основу богатства. Ее подлинное естество он обусловливал как «склонность человека к приобретению дохода от того, что он закупает по дешевой цене, а сбывает по дорогой». Доходы и средства к существованию можно приобрести как от торговли, так и от ремесла. Доход, обретаемый от торговли, Ибн-Халдун предопределял как прибыль.

Натуральный метод приобретения средств к существованию он видел в торговле наравне с сельским хозяйством и ремеслом. Вместе с тем он подчеркивал, что во имя получения максимальной прибыли торговцы идут на разнообразные ухищрения (припрятывают товары и дожидаются, пока не настанет время для хорошей сделки).

Ибн-Халдун – антагонист спекулятивной торговли, в частности попыток спекуляции хлебом. В истолковании торговли у Ибн-Халдуна существуют передовые, прогрессивные, гуманистические мотивы.

Ему была далека апология всякой торговли, торговли вообще. Будучи противником дороговизны, он с яростью изобличал людей, продающих или перепродающих товары по очень высокой цене.

«Салическая Правда» (Салический закон) – сборник обычного права салических франков, одна из варварских правд. Записана в начале VI в. Является ценнейшим историческим источником, по которому мы можем судить о развитии экономической мысли Западной Европы VI–IX вв. Ряд глав, на которые делилась «Салическая Правда», дают представление о социально-экономическом строе франков. Здесь отображено в основном дофеодальное общество с остатками родового строя. В данном памятнике племя салических франков возникает перед нами в облике совокупности общинных поселений, связанных в сотни и округа при существовании королевской власти.

Главы «Правды» указывают о том, что ведущее значение принадлежало земледелию. Но присутствовали в хозяйстве франков и разнообразные отрасли: животноводство, пчеловодство, садоводство, виноградарство, охота и рыболовство. Данный памятник подтверждает господство у франков натурального хозяйства. «Салическая Правда» дает картину производства, сориентированного на удовлетворение собственных надобностей производителей. В «Салической Правде» не нашли отображения вопросы торговли. В «Правде» досконально представлен процесс перехода коллективной организации от родовой общины к родовому строю и к семье. Свободному крестьянину, франку, ключевой фигуре франкского общества – уделяется большое внимание.

В земледельческой общине свободные общинники, о которых идет речь в «Салической Правде», были предшественниками средневековых крепостных. Они совершенно не представляли собой непосредственных производителей. Основывавшаяся на территориальной основе земледельческая община состояла из крупных семей, объединенно возделывавших свои наделы. Из больших семей выделялись малые. Существование имущественного неравенства не сопровождалось обеднением одних семей и обогащением других и не оборачивало членов общины в объект эксплуатации. Имущественное расслоение в общине сдерживалось, ограничивалось доминированием общинной собственности всей деревни над правом пользования отдельных домохозяйств.

В «Салической Правде» говорится о применении штрафных санкций за воровство всевозможных частей имущества. Подобная кража наказывается штрафами, не считая стоимости похищенного и восполнения убытков. Собственность могла быть отдана под залог и передана по наследству. При этом имущество не наследуется совокупностью родичей, а целиком передается тому, кто является ближайшим из оставшихся в живых родственником умершего. А это обозначает, что у франков владение имуществом носило индивидуально-семейный характер. Равноправные общинники, в некоторой степени использовавшие рабочую силу невольников, составляли основную массу племени салических франков.

Значение «Салической Правды» заключается в том, что в ней отражены хозяйство франков, община у франков, распад родовых отношений и возникновение имущественного и социального неравенства в обществе.

Фома Аквинский (1225–1274), философ и теолог, итальян-ский доминиканец, признавал относительную самостоятельность естественного бытия и человеческого разума. В своей теории о собственности Фома Аквинский отталкивался из предпосылки, что прирожденное неравенство выражается в обществе как имущественное неравенство. Рассматривая собственность как возмездие за первородный грех, Фома Аквинский вместе с тем полагал, что в земном бытии человека она является законной и необходимой. Фома Аквинский полагал, что обладание собственностью не противоречит «естественному закону», воле Бога, а является дополнением Божественной воли, изобретенным человеком. Владение, управление вещами существуют только в этой недолгой жизни. Поэтому он считал, что у неимущих нет причин для недовольства.

Фома Аквинский находил смертным грехом посягательство человека на благо, находящееся у его ближнего, требовал от государства охраны прав имущих от всякого на них посягательства. С бунтовщиками, посягавшими на собственность, Фома Аквинский требовал от светской власти безжалостной расправы. Монархию, подчиненную Римскому Папе, он считал совершенной формой правления. Ему должны быть, как вассалы, подчинены все светские государи. Исходя из предпосылки, что все низшее приводится в движение высшим, Фома Аквинский защищал идею о необходимости покорности граждан государственной власти. Но он допускал возможность сопротивления государственной власти, отстаивал право народа на восстание. Когда нарушаются божественные законы и страдают интересы церкви, восстание народа оправдано.

Основываясь на учении Аристотеля, Фома Аквинский анализирует торговлю, отталкиваясь из соображений справедливости, которую он обусловливает как «постоянное и твердое желание делать каждому то, на что он имеет права». Фома Аквинский по вопросу о торговле высказывается за необходимость проведения границы между тем, что можно и что нельзя. По мнению Аквинского, различие между дозволенной и недозволенной торговлей зависит от мотива, которым обусловливаются операции торговца. Дозволенная торговля предполагает склонность не столько к получению прибыли, тем более к неуклонному ее возрастанию, сколько путем умеренного барыша к обеспечению себя и своей семьи, стремление к обеспечению бедных необходимыми средствами к жизни. В качестве дозволенной стоит находить торговлю, которая приносит торговцу прибыль в качестве вознаграждения за его труд, затрачиваемый на ввоз в страну товаров, в которых есть действительная нужда. Если же единственным побуждением к торговой деятельности является стремление к барышу, если прибыль является конечной ее целью, в особенности если вещь, в которой ничего не изменено продавцом, продается за более высокую цену, – то такая торговля, по мнению Фомы Аквинского, презренное, низкое занятие. Сам по себе барыш, он подчеркивал, являясь целью торговли, не противоречит добродетели. Не знающее пределов стремление к барышу является злом. Если вещь до ее перепродажи была улучшена, Фома Аквинский был склонен рассматривать прибыль в качестве вознаграждения за добавочный труд. По мысли Фомы Аквинского, если получение прибыли вдохновляется какими-нибудь необходимыми или благородными мотивами, ее допустимо ставить себе прямой целью. К спекулятивной торговле, к стремлению наживаться на прибыли в результате искусного пользования колебаниями рынка Фома Аквинский относился с непреложным порицанием. Рассуждения Фомы Аквинского о торговле носят схоластический характер. Фома Аквинский понимал, что без стремления к барышу и неуклонному его возрастанию торговля немыслима. Попытка же провести грань между дозволенной и недозволенной торговлей была проникнута субъективизмом и оказалась несостоятельной.

По мнению Фомы Аквинского, купля и продажа введены ради общей пользы. О купле-продаже необходимо высказываться двойственно. Один человек нуждается в вещи другого, и наоборот. Следовательно, купля-продажа не должна быть для одного человека более в тягость, чем для другого. А из этого вытекает, что между ними должен быть «установлен договор согласно равенству вещи». Монета была изобретена для определения количества вещи, переходящей в пользование человека, измеряемой наличной ценой. Но существует и другая сторона. При известных обстоятельствах купля и продажа могут быть произведены с полезностью для одного лица и с ущербом для другого. В таком случае «справедливая цена должна сообразоваться не только с продаваемой вещью, но и с убытком, который понес продавец». Допустимо продавать вещь дороже, чем она стоит сама по себе.

Фома Аквинский в отличие от Аристотеля дал субъективистскую интерпретацию процесса обмена, он отталкивается от «полезности». Он подчеркивал равенство обмениваемых товаров.

Конечно, обмен обладает и субъективной стороной – неодинаковой оценкой товаров обменивающимися лицами. Следует отметить, что Фома Аквинский вносил в понятие «справедливая цена» и сословные мотивы. Так, он считал, что при установлении справедливой цены надлежит исходить из трат продавца и присовокупить к ним тот доход, который приносит продавцу возможность жить образом, подобающим его месту в сословной иерархии средневековья, который считается типичным для лиц его ранга.

Фома Аквинский не видел ничего правильного в том, чтобы брать проценты при предоставлении денег в долг. Он утверждал: «Это обозначало бы продать то, чего в реальности не существует; здесь нет равноправия, а следовательно, нет и справедливости».

Фома Аквинский проводит различие между потреблением вещи и употреблением ею для обоснования личных убеждений на процент при взимании денег. Он утверждает, что по отношению к такого рода предметам, как, например, вино, хлеб, «пользование вещью нельзя отделить от самой вещи: тот, кто приобретает пользование вещью, приобретает и самую вещь». При передаче вещей, по мысли Фомы Аквинского, указанного рода представляются все права собственности на них. Поэтому человек, продающий такого рода вещи отдельно от их пользования, либо продает их дважды, либо продает то, чего не существует. В данном случае нарушается справедливость, ибо предъявляется требование двойного вознаграждения: возвращения равного количества самого предмета и платы за пользование им. Таким образом, взимание процента, по мысли Фомы Аквинского, в данном случае недопустимо.

Фома Аквинский анализирует и другой случай, когда «пользование и потребление вещи можно передать отдельно одно от другого». Это бывает, например, когда кто-нибудь переносит на другого право собственности на свой дом, но оставляет за собой право на известное пользование им, или наоборот. В данном случае не будет нарушена справедливость, если будет оплачено пользование домом и, кроме того, по истечении определенного времени будет возвращен и сам дом.

Исходя из соображений, что деньги изобретены для обмена, и отправляясь от высказывания Аристотеля о взимании процентов при предоставлении взаймы денег, Фома Аквинский утверждает, что «первый и главный результат пользования деньгами состоит в их потреблении, или трате».

Отталкиваясь из этих соображений, Фома Аквинский находит, что «само по себе несправедливо получить, кроме возвращения самих денег, еще и уплату за пользование ими». Таким образом, взимание процентов при предоставлении взаймы денег в отличие от найма дома, по мнению Фомы Аквинского, недопустимо. Однако вынужденная считаться с «духом времени», с хозяйственной деятельностью церкви и монастырей, с тем фактом, что церковь была самым крупным ростовщиком средневековья, а светские ростовщики выступали ее конкурентами, что сами феодалы пользовались услугами ростовщиков, схоластика в лице Фомы Аквинского шла на уступки в вопросе о проценте.

Фома Аквинский писал: «В договор займа без греха можно включить оговорку о вознаграждении в случае ущерба, могущего возникнуть для заимодавца, ибо сие не означает продажу пользования деньгами (т. е. прибыль), но лишь избежание убытка». В приведенном высказывании Фома Аквинский трактует процент как возмещение убытка, который может быть причинен кредитору.

В заключение стоит заметить, что внимание Фомы Аквинского было привлечено не только к богословским, философским и социологическим вопросам, которые должны были обосновать его политический идеал. Он предстает перед нами как крупный представитель экономической мысли развитого феодализма, как виднейший представитель канонистов, идеологов церковных и светских феодалов данного периода. Фома Аквинский анализировал такие экономические проблемы, как собственность, обмен товаров, торговля, купля-продажа, «справедливая цена», процент.

Находясь в ряде вопросов под влиянием Аристотеля, подвергая его переработке в духе идеологии феодального мира, Фома Аквинский давал трактуемым им вопросам экономики религиозно-этическое обоснование. Учитывая экономическую обстановку, развитие товарообмена и кредитных операций, Фома Аквинский занимал компромиссную позицию по отношению к прибыли, к проценту. Субъективистский характер, религиозно-этическая устремленность методологии Фомы Аквинского оказали влияние на политическую экономию на Западе и в России.

Процесс становления и развития нашей школы связан со спецификой социально-экономического развития, экономического и географического положения России. Длительный период феодального разобщения, последующие процессы его укрепления оставили следы на экономических достопримечательностях и памятниках экономической культуры «государственного феодализма» при довольно слабом или недостаточном развитии экономических, торгово-денежно-кредитных коммуникаций между областями.

Средневековый период истории произвел мировые оригиналы документов, яркие литературные работы, кодексы норм и правила поведения, проекты и обоснования реформ. Среди них:

1) законодательные установления в «Русской Правде»;

2) утверждение равноправия Киева и Константинополя в «Слове о законе и благодати»;

3) «Изборник» Святослава;

4) «Житие и хождение Даниила» в Палестину с подробным описанием ее хозяйства;

5) «Моление Даниила Заточника»;

6) «Хождение за три моря» Афанасия Никитина, детально описавшего возможности торговли Руси с Индией;

7) писания русского писателя-публициста Ивана Пересветова, содержащие советы царю;

8) нравоучительные послания и программы протопопа Ермолая-Еразма, предлагавшего земельные реформы, и др.

Литературные памятники отражали идеи справедливости, нормы хозяйственных отношений, принципы укрепления централизованной власти. Остановимся на некоторых чуть подробнее.

«Русская Правда» – свод древнерусского феодального права. Включает отдельные нормы «Закона Русского», «Правду» Ярослава Мудрого, «Правду» Ярославичей, Устав Владимира Мономаха и др. Правовые и хозяйственные основы жизни в Древней Руси помогают представить положения «Правды», свод обычаев, судебные установления, терминологию. Большинство статей «Правды» посвящено нормам хозяйственных взаимоотношений – праву собственности, принципам наследования, наказаниям за нарушение пахотной межи, практике возмещения денежных и натуральных долгов («за ссуду меда и жита возмещать надобно с надбавкой»). «Кого застанут ночью у клети или на каком воровстве, могут убить, как собаку; если же продержат пойманного вора до рассвета, то должны вести его на княжий двор, в суд». Господин имеет право бить смерда «за дело», но не «без вины». «Кто, не спросив у хозяина, сядет на чужого коня, тот платит в наказание 3 гривны» (т. е. всю цену лошади).

Систему имущественных отношений, долговых обязательств, нормы наказаний, степень ответственности представителей разных социальных групп «верви» (общины) упорядочивает письменный свод древнерусского права «Русская Правда». Примерно половину статей занимают права собственности, нормы займа, правила взыскания долгов, принципы наследования, права на имущество, определение наказаний за присвоение чужого имущества. Широко практиковались денежные возмещения за нарушения имущественных прав и за преступления против личности. Денежные пени обычно уплачивались в казну.

«Русская Правда» – не только памятник права, но и источник сведений о нормах хозяйственной жизни, экономических отношений. Из нее мы узнаем о торговых отношениях Руси с соседями, о ценах на товары, о денежной системе, металлических деньгах и мехах, выполнявших роль денег. Если иностранный купец поставлял товар должнику, который не мог его оплатить при этом, не зная о его неспособности расплатиться, то надлежало продать должника со всем его имуществом и первыми вырученными деньгами удовольствовать иностранца или казну, а оставшиеся деньги разделить между прочими заимодавцами.

В списках «Правды» есть таксы на постройку и починку мостов, изложены принципы распределения мостовой повинности, нормы взимания процентов с денежной ссуды. Закон предусматривал брать 10 кун с гривны в год, т. е. взимать 40 % от предоставленной денежной ссуды.

«Русская Правда» – это свод правовых и экономических понятий; документ, предписывающий правила поведения, установленные законом и обычаем; раскрывающий картину социально-экономических, хозяйственных отношений, экономических идей в представлении русского народа.

Ермолай-Еразм – (?—XVI в.), русский мыслитель, писатель, пропотоп одной из кремлевских церквей в Москве, член кружка книжников митрополита Макария. Является автором сочинения «Правительница». Он отстаивал положение, что подать с крестьян на Руси должна взиматься житом, исходя из предпосылки, что у всех народов население платит царю в качестве подати определенную часть плодов своей земли либо в виде золота и серебра, либо в виде скота и зверей. Мотивировал он это тем, что Россия – страна земледельческая. Ермолай-Еразм горячо отстаивал мысль о том, что повинности крестьян должны носить натуральный характер, что денежный оброк и другие повинности крестьян должны быть заменены натуральным оброком. Размер необходимого крестьянского надела Ермолай-Еразм определяет в 12,5 четверти в одном поле. Это составляло 18,75 десятин на крестьянский двор при трехпольной системе. Он желал ограничить феодальную эксплуатацию, противодействовать ее расширению. Он считает правильным упразднение всяких торговых пошлин. Останавливаясь на вопросе о торговле, Ермолай-Еразм расценивает нормальным приобретение купцами торговой прибыли. Нужно отметить, что работы Ермолая-Еразма – это наивная иллюзия о том, что силой царских указов может быть ограничена власть денег в государстве и можно противодействовать формированию товарно-денежных отношений в стране. Это благочестивое пожелание носило консервативный характер, ибо оно вступало в возражение с формированием производительных сил на Руси.

Ермолай-Еразм обличал стяжательство светских феодалов, предлагал реформу финансового обложения и землеустройства для улучшения положения крестьян. Он считал, что основы феодально-крепостнического строя современной ему России должны быть неприкосновенными, незыблемыми, нерушимыми. Он хотел лишь своими предположениями ограничить степень феодальной эксплуатации крестьянства. Ермолай-Еразм с участием, состраданием и с сочувствием относился к тяжелому положению крестьянства. Однако он был весьма далек от оправдания, признания правомерности, необходимости классовой борьбы обездоленного крестьянства. Он разделял иллюзию, что выдвинутая им программа преобразований, реформ социально-экономической жизни России в одинаковой степени будет в интересах крестьянства и господствующего класса феодалов и что она примирит непримиримое – интересы антагонистических классов современной ему феодально-крепостнической России.

Меркантилизм – первая школа буржуазной политэкономии, политика эпохи первоначального накопления капитала. Она выражалась в активном вмешательстве государства в хозяйственную жизнь и проводилась в интересах купечества. Для раннего меркантилизма, основными представителями которого являются англичанин Вильям Стаффорд (1554–1612) и итальянец Гаспар Скаруффи (1519–1584), характерна теория денежного баланса, обосновывавшая политику, направленную на увеличение денежного богатства чисто законодательным путем. Главным элементом позднего меркантилизма, достигшего расцвета в XVII в., являлась система активного торгового баланса. Представителями позднего меркантилизма являются англичанин Томас Ман (1571–1641), француз Антуан Монкретьен (1575–1622). Проживая в разных странах и не подозревая о существовании друг друга, эти авторы высказывали удивительно сходные взгляды, что позволяет трактовать меркантилизм не только как теорию, но и как часть определенной культурно-политической традиции.

В средние века до эпохи Возрождения успешно действовала идея о том, что разбой и разорение, благополучный набег на чужую территорию, а иной раз и на свою собственную рассматривались как совершенно приемлемый метод обогащения. В европейской цивилизации было широко распространено представление о герое-завоевателе как олицетворение всевозможных добродетелей, идеале для подражания. Эпоха Возрождения пробудила новые подходы ко многим социально-культурным процессам, в т. ч. к представлению о богатстве и источниках его происхождения. Переменились социальные идеалы; герой того времени – уже не воин-завоеватель, а удачливый купец, ремесленник, художник. Меркантилизм стал теоретической концепцией, которая в дальнейшем и обосновала такой сдвиг в общественном сознании.

Между государствами того периода наиболее распространенной формой экономических взаимоотношений была внешняя торговля. Народы, проживающие на территории того или иного государства, стали рассматриваться как целостный коллективный организм (нация). Необходимо обозначить, что меркантилизм был существенным прорывом в культурной традиции феодально-раздробленной Европы и явился экономико-теоретическим обоснованием процесса создания и функционирования национальных государств на убеждениях политического абсолютизма. Народы соперничают друг с другом, вступая в хозяйственные взаимоотношения. Одна нация продавала другой нации те товары, которые были у нее в излишке, приобретая те товары, которых ей недоставало. Деньги того времени – это прежде всего благородные металлы, и именно в них осуществлялась оценка стоимости товаров, и проводились расчеты по торговым операциям. Поэтому естественно, что положительный результат внешней торговли ассоциировался с превышением вывоза над ввозом и фиксировался понятием активного торгового баланса.

В древней традиции, которая продолжала сохраняться и в период раннего Средневековья, самодержец рассматривался как повелитель, завоеватель своих подданных, который обладал всеми правами на их имущество и даже на существование. Меркантилизм рассматривал правителя как верховного управляющего, отца нации, который был должен проводить экономическую политику, ведущую к обогащению нации в целом. Меркантилизм впервые предопределил управленческие функции государя, правителя.

Экономической политикой государства, которая, по соображению меркантилистов, вела к увеличению национального богатства, был протекционизм, смысл которого заключался во всемерной поддержке отечественного купечества на внешних рынках и в ограничениях, проводимых по отношению к иностранным купцам на внутреннем рынке.

Благодаря такой политике должна была возрастать конкурентоспособность нации и увеличиваться производство продукции, ориентированной на экспорт. Показателем же результативности государственной политики, мудрости правительства становился активный торговый баланс (превышение экспорта над импортом) и приток золота в страну.

До XVII столетия в России для идей меркантилизма не существовало условий, поскольку в тот период доминировало натуральное хозяйство, торговля оставалась локальной и ограниченной. Настоящие идеи приобрели формирование только в XVII–XVIII вв.

Развитие производительных сил на феодальной основе проходило на фоне усиления крепостничества и расширения барщинной системы. В связи с этим торговля в XVII в. развивалась в трудных условиях. Происходило расширение площади агрокультуры, освоение новых земель. Постоянно расширялся процесс колонизации. Создавалась материальная база для развития торговых местечек и городов, количество сельскохозяйственных продуктов возрастало. Больше того, в XVII в. началось формирование всероссийского рынка. Как писал В.И. Ленин, это объяснялось «усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием небольших местных рынков в один всероссийский рынок», а «создание этих национальных связей было не чем иным, как созданием связей буржуазных». Натуральное хозяйство русских дворян подрывалось, хотя сохранялось господство феодализма. Шел процесс первоначального накопления капитала. Многие купцы сколачивали крупные суммы и вели по городам и селам «великие торги». В России XVII в. возникали буржуазные производственные отношения, появились первые мануфактуры.

Однако если в странах Западной Европы в связи с Великими географическими открытиями важную роль в переходе к капитализму играла внешняя торговля, то в России занять такое же место в этом процессе она не могла. Внешняя торговля имела для развития экономики значительно меньшее значение. До завоеваний Петра I Россия оставалась практически отрезанной от морской торговли. Все это предопределяло своеобразие меркантилизма в стране.

Ордин-Нащокин Афанасий Лаврентьевич (1605–1680) – русский дипломат, боярин, воевода. Руководил внешней политикой в 1667–1671 гг. Является первым русским меркантилистом, верно служившим абсолютизму. Ордин-Нащокин считал торговлю «положительным делом», благородным, был высокого мнения о ней. Подчеркивая значимость перемирия с Польшей (1667 г.), он писал, что в договоре предусмотрена статья о торговле, от которой России «прибытки неоценные будут». Речь шла о внешней торговле. Ордин-Нащокин считал, что «торговыми промыслами государства богатеют». Став в 1665 г. воеводой Пскова, он предложил ввести купеческое самоуправление в этом городе, оставив за воеводой лишь функции общего надзора. Купцы освобождались, по проекту, от других «градских служб» и обязанностей по финансовому ведомству. Этот план был изложен в трех «Памятках» (письмах) купеческим старостам Пскова. Ордин-Нащокин предлагал установить две ярмарки в Пскове (январскую и майскую), во время которых торговля с иностранцами могла бы контролироваться подобающим образом и вестись только в это время. На выборных администраторов Пскова возлагалось таксирование цен. Иноземцы обязывались платить 1/3 цены закупленных ими товаров в казну и непременно серебром, в иностранной валюте. Ставилась задача перевести мелких скупщиков, заготовлявших товары для иностранцев, на службу русским купцам (оптовикам), дабы только с ними имели дело иностранцы. Правда, реформа полностью не была реализована. В 1667 г. Ордин-Нащокин составил Новоторговый устав, согласно которому иностранцы должны были платить пошлину в размере 6 % продажной цены и проезжую пошлину в размере 10 %. Некоторые товары (предметы роскоши) облагались еще выше (с вина 15 %). Поскольку пошлинное серебро взималось по заниженной цене, то в целом платежи иностранцев оказывались на уровне 20 %. Между тем с русских купцов взималась лишь «рублевая пошлина» в размере 5 %. Розничная торговля иностранцам запрещалась. Не могли они торговать и между собой. Определялись места их оптовой торговли (Архангельск, Новгород, Псков). Лишь по специальным разрешениям допускались поездки иноземцев за пределы этих городов. Платить пошлины следовало серебряными ефимками (иоахимсталерами). Любопытно ограничение ввоза предметов роскоши. Русские купцы одобрили устав и поставили свои подписи. Отмеченные проекты и мероприятия были разновидностью практического меркантилизма, который брался на вооружение русским абсолютизмом. Об этом свидетельствуют попытки усилить приток в Россию серебра, ограничить сферу деятельности иностранных купцов, усилить позиции русского купечества, дать ему некоторые послабления, попридержать ввоз предметов роскоши, использовать пошлины в фискальных целях. В этом сказывались элементы теории «торгового баланса». Вместе с тем, выступая за развитие торговли и кредитных отношений, Ордин-Нащокин обращал внимание на развитие отечественной промышленности. Он принимал активное участие в организации различных мануфактур: бумажных, стекольных, кожевенных, а также в создании металлургических и металлообрабатывающих предприятий. Однако если западноевропейские меркантилисты рассматривали национальную промышленность только с точки зрения экспорта, то Ордин-Нащокин связывал развитие промышленности с удовлетворением потребностей населения собственной страны, с уменьшением импорта товаров из-за границы. В стремлении расширить торговый оборот главным образом внутри страны – особенность идей его меркантилизма.

Петр I (1682–1725) решительно проводил политику меркантилистского характера. Он занял видное место в истории русского меркантилизма, хотя и не писал специальных сочинений. Политика меркантилизма была бесспорно прогрессивной и соответствовала потребностям России начала XVIII в., имела много общего с кольберизмом, но отличалась значительными особенностями. Петр I принимал эффективные меры для развития сельского хозяйства, не ограничивался поощрением торговли и промышленности.

При Петре I бюджет казны увеличился втрое, стала составляться его роспись. Большое значение придавалось фискальной политике. Вводились все новые и новые налоги. На торговлю вином, солью, табаком и другими товарами использовались казенные монополии. Уже в этом отражались меркантилистские тенденции. Как замечалось, меркантилисты были приверженцами высоких налогов и вмешательства государства в экономику. Еще более явственно эти тенденции выявлялись в торговой политике русского реформатора, в запрещении вывоза денег, во взыскании пошлин ефимками, в предоставлении льгот русским купцам, в учреждении Бурмистрской палаты, Коммерц-коллегии, магистратов, которым следовало «пещись об умножении ярмарок и торгов», об организации бирж и т. д.

В Петербурге был создан порт, и поощрение его торговли считалось важной задачей: в новую столицу переселялись купцы, принимались действенные меры для строительства флота. В качестве поощрения экспорт товаров через Петербург освобождался от пошлин. В ряде государств создавались консульства. Заключались торговые договоры. Русские экспортеры освобождались от импортных пошлин, если ввоз по стоимости превышал экспорт не более чем на 26 %. Протекционизм принял весьма жесткий характер. По тарифу 1724 г. полагалось взимать пошлину в размере 75 % с импорта железа, полотна, парусины, шелковых тканей, иголок, воска и т. д. Между тем импорт ценных видов сырья (шелка-сырца) объявлялся беспошлинным.

Принимались меры для расширения торговли с Востоком. До 1714 г. внешняя торговля многими товарами (юфтью, поташем, смолой, пенькой, икрой и т. д.) оставалась монополией государства и отдавалась на откуп отдельным купцам. В 1703–1709 гг. был прорыт Вышневолоцкий канал для транспортировки в Петербург уральского железа и поволжского хлеба. Особенно интересна промышленная политика Петра I, и в ней сказывались меркантилистские идеи. Указом 1712 г. предлагалось расширить продукцию Суконного двора (в Москве), чтобы через пять лет стало возможно «не покупать мундира заморского». Поощрялось полотняное производство, поскольку парусина была нужна для флота. Ускоренно развивалось судостроение – в Воронеже, Лодейном Поле, Петербурге. Но больше всего забот проявлялось о горном деле. Стимулировалась разведка рудных месторождений, золота, серебра, меди, железа. В 1724 г. железо с казенных заводов приказано было продавать за границу.

Конечно, Петр I ставил перед собой задачу добиться экономической независимости России. Но эту задачу он решал меркантилистски – путем привлечения в страну золота и серебра, форсирования экспорта, поощрения русского купечества, развития промышленности, в т. ч. экспортной, строительства каналов и портов. Примечательно, что Петр не останавливался даже перед ущемлением прав дворянства на земные недра и «крещеную собственность». Он хорошо понимал нужды страны и действовал решительно, как подлинно великий реформатор, хотя и оставался при этом крепостником.

Иван Тихонович Посошков (около 1652–1726) родился в селе Покровском (под Москвой) в семье серебряных дел мастера. Рассмотрение экономических воззрений заслуживает особенного внимания. Переселившись в Новгород, он промышлял торгами и откупами, завел полотняную фабрику небольших размеров, купил даже имение с 72 душами. Автор специальных сочинений «О ратном поведении», «Зеркало, сиречь изъявление очевидное и известное на суемудрия раскольничьи», «Завещание отеческое к сыну». Это был умный и образованный человек. В его сочинениях трактовались этические проблемы, велась полемика с раскольниками и протестантами, давались рекомендации по военному делу. Основное произведение Посошкова – «Книга о скудости и богатстве» (1724 г.) – предназначалось для Петра I. Но неизвестно, получил ли он ее и читал или нет. На беду сочинителя, царь умер в январе 1725 г., а через полгода Посошков был арестован и заключен в Петропавловскую крепость, где и скончался.

Русский экономист и публицист был сторонником преобразований Петра I, выступал за развитие промышленности и торговли, предлагал усилить исследование месторождений полезных ископаемых. Посошков проявлял значительный радикализм, поскольку осуждал подушную подать (как не учитывающую разницы в экономическом положении плательщиков), обилие внутренних пошлин, самоуправство дворян, их роскошь и разбой, рост оброков и барщины, проявлял интерес к аграрному вопросу, предлагал фиксировать повинности крепостных крестьян, наделить их землей. К этому добавлялись предложения о размежевании крестьянских и помещичьих земель, о снижении податей, обложении ими дворянских земель, установлении равного суда для всех сословий, составлении нового судебника с участием Земского собора или особой комиссии, включающей также представителей крестьян. Это были весьма прогрессивные предложения, отличавшиеся известным демократизмом. Не за них ли он попал в тюрьму? Ведь делалось покушение на налоговые привилегии дворянства и его «священное право» обременять крепостных новыми оброками и барщинами. Подчеркивалось даже, что дворяне являются лишь временными господами крепостных.

Посошков развивал номиналистическую концепцию, связанную с его убеждением о самодовлеющей роли государства в экономическом развитии страны. Истолковывая понятие «деньги», он полагал, что их курс определяется всего лишь царским штампом. По мнению Посошкова, если царь повелит на медной монете «положить рублевое начертание», то она будет приниматься в торгах за рубль «во веки веков неизменно». Однако Посошков видел, что деньги должны быть полноценными во внешней торговле. В отношении этих денег он придерживался характерной для позднего меркантилизма товарно-металлистической концепции. Меркантилизм Посошкова отчетливо проявлялся при характеристике торговли: он полагал, что «торг – великое дело!», ибо «купечеством всякое царство богатитца», а без него и «малое государство быть не может», прославлял любую торговлю, в т. ч. и внутреннюю. Для ее упорядочения предлагалось устанавливать твердые и единые цены на товары, контролировать ход торговли, освободить ее от множества внутренних пошлин (5 %), а взимать одну пошлину «по гривне с рубля» (10 %). Посошков предлагал запретить торговлю дворянам и крестьянам, высказываясь против конкуренции, в т. ч. сословной. Он явно защищал специфические интересы купечества. Речь шла о его монополии на торговлю. Посошков предлагал регламентировать и внешнюю торговлю, повышать экспортные цены, ограничивать операции иностранцев лишь рядом портов, запрещать ввоз предметов роскоши (вина, шелка и т. д.), ибо они влекут «здравию повреждения» и мешают приросту богатства. Ставился вопрос о запрете импорта товаров, которые уже изготовляются в России, а также регламентации одежды для людей каждого «чина». Вместо вывоза льна и пеньки он рекомендовал «на всю Европу полотен наготовить» и экспортировать.

С промышленной политикой Петра I явно перекликались рекомендации Посошкова. Он предлагал вести поиск руд, субсидировать мануфактуристов (взимая 6 % годовых), возводить за казенный счет заводы (железные, стекольные) и фабрики (суконные, полотняные), а затем передавать их купцам. И.Т. Посошков выдвигал целый проект развития промышленности в России. Тогда станет возможным «соблюдение денег» в стране.

Посошков говорил о том, что необходимо, чтобы народ был богатым: «В коем царстве люди богаты, то и царство то богато, а в коем царстве будут люди убоги, то и царству тому не можно слыть богатому». В своем сочинении он утверждает, что нельзя считать богатым государство, если там любыми средствами деньги собираются в казну. У Посошкова богатство не отождествлялось с деньгами в отличие от западноевропейских меркантилистов. Он считал более полезным увеличение материальных благ, чем денег.

Характерное для большинства меркантилистов Запада, ему было чуждо пренебрежение к сельскому хозяйству. Заслуга Посошкова заключалась в том, что для него сельскохозяйственный и промышленный труд был в одинаковой степени значим, что источник национального богатства он по существу видел в труде. Посошков общественное значение труда видел в том, чтобы давать «прибыток». Фактически у него прибыль представляет собой разницу между ценой и издержками производства, к которым он относит расходы на содержание рабочих и покупку сырья. Если западноевропейские меркантилисты связывали величину прибыли с неэквивалентным обменом, то Посошков ставил ее в зависимость от уровня заработной платы. Наемный труд, по его мнению, является более производительным, чем труд, затрачиваемый в порядке отбывания феодальных повинностей. И.Т. Посошков был идеологом и защитником интересов купечества, вкладывающего капиталы в промышленное производство. Не будучи знакомым с идеями западных меркантилистов, передовыми для своего времени, он высказывал по многим вопросам мысли, сходные с ними, но в ряде случаев он пошел дальше. Это касается, например, его рассуждений о соотношении богатства казны и народа. Он был чужд односторонности концепции «торгового баланса», главное направление его экономической программы – всемерное развитие производительных сил, отечественной торговли, промышленности, сельского хозяйства, укрепление экономического могущества России и ее независимости от других стран.

Василий Никитич Татищев (1686–1750) русский историк, государственный деятель. В 1720–1722 гг. и 1733–1737 гг. управлял казенными заводами на Урале. Свою государственную деятельность В.Н. Татищев начинал при Петре I. Идеи меркантилизма нашли отражение в сочинениях и практической деятельности Татищева, крупного государственного деятеля России. Он был выходцем из знатного, но обедневшего дворянского рода.

В.Н. Татищев известен прежде всего как автор первого крупного труда по отечественной истории «История Российская». Он изложил свои взгляды и по экономическим вопросам в ряде работ и прежде всего в записке «Например, представление о купечестве и ремеслах» (1748 г.). По представлению Татищева, основным источником богатства является торговля (по терминологии того времени «купечество») и прежде всего внешняя. «Все доходы государственные, – писал Татищев, – какого б оные звания ни были, единственно от купечества происходят… Внешний за границы торг наибольшее богатство и пользу приносит».

Татищев выступал за активный торговый баланс, всемерное развитие экспорта и сокращение импорта. Он боролся с импортом тех промышленных изделий, которые производились в России, а также предметов роскоши. Стремясь активизировать торговый баланс страны, под названием «Рассуждение о товарах привозных и отвозных Астраханского порта» Татищев разработал и направил в Коммерц-коллегию (примерно в 1744 г.) проект тарифа на товары, провозимые через Астраханский порт. Меры, предлагаемые в этом документе, должны были сдерживать экспорт сырья и продовольствия (особенно в неурожайные годы) и поощрять экспорт обработанных изделий. Татищев советовал также не допускать экспорта золота и серебра в слитках, а вывозить лишь изделия из них, если стоимость обработки составляла не менее половины цены товара.

Импорт же этих благородных металлов в слитках, монетах и изделиях, по его мнению, следовало освободить от пошлин. В своей практической деятельности, в частности в Астрахани, он уделял большое внимание организации предприятий, выпускающих продукцию для экспорта и для замещения импорта. Занимаясь развитием горно-заводской промышленности на Урале, он стремился довести производство продукции казенных и частных заводов до такого уровня, который бы не только обеспечивал внутренние потребности в металле, но и создавал излишки для экспорта.

Для развития внутренней торговли он предлагал расширить ярмарочный торг, т. к. в условиях натурального хозяйства и превалирования сельского населения постоянная торговля в России того времени была затруднена. Представляет заинтересованность предложение Татищева об учреждении в России банков, с помощью которых можно было бы использовать свободные денежные средства дворян-помещиков для кредитования промышленности и особенно торговли. Татищев в своих экономических взглядах придерживался теории «торгового баланса», характерной для развитого меркантилизма.

Однако у Татищева, как и у Посошкова, нет обычного для западноевропейских меркантилистов утверждения, что богатство заключается только в деньгах – золоте и серебре, хотя Татищев и придавал большое значение притоку в страну денег и благородных металлов из-за границы.

Выдвигая передовую для своего времени экономическую программу, Татищев в то же время оставался защитником феодального строя и монополии дворянства на эксплуатацию принудительного труда.

В своем сочинении «Краткие экономические до деревни следующие записки» (1742 г.) Татищев дает советы помещикам, как лучше управлять своими вотчинами, чтобы повысить их доходность. Меры, предлагаемые в этом сочинении, были направлены и на улучшение положения крестьянства, но в рамках крепостного строя и для его упрочения.

Определенные элементы меркантилизма, выражавшиеся в защите идеи активного торгового баланса, были присущи и экономическим взглядам великого русского ученого Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765), хотя в целом они не были меркантилистскими. Выходец из крестьян Архангельской губернии, Ломоносов добился получения разностороннего образования и стал исключительно многогранным ученым. Его гениальные труды являются для своего времени вершиной не только русской, но и мировой науки! Известен огромный вклад Ломоносова в развитие естественных наук.

Он доказал возможность использования Северного морского пути, был первым русским эконом-географом, возглавив Географический департамент Академии наук. Им составлена «Российская грамматика». Блестящие научные открытия были сделаны Ломоносовым на базе материалистического метода исследования. М.В. Ломоносов не только выступил инициатором создания, но и разработал проект первого русского университета Московского, носящего теперь его имя.

Его научная и практическая деятельность была направлена на ускорение развития производительных сил России, ее науки и культуры. Экономические воззрения Ломоносова, высказанные им в разных произведениях, занимают важное место в истории русской экономической мысли.

Сам Ломоносов проявлял большой интерес к истории экономической мысли, в т. ч. русской. По его поручению в 1752 г. была снята копия с рукописи Посошкова «Книга о скудости и богатстве». Характеризуя Петра I как основоположника и руководителя государственной политики, направленной на «благополучие, славу и цветущее состояние» горячо любимой им Родины, Ломоносов видел цель своей жизни – «защитить труд Петра Великого», что и нашло отражение в его экономических взглядах.

По мнению Ломоносова, для обеспечения экономической независимости и политической самостоятельности России необходимо было развивать промышленность.

Особое внимание он уделял металлургии, которая, по его словам, есть «предводительница к сему внутреннему богaтcтвy». Лoмoнocoв приложил много сил для доказательства того, что недра России необычайно богаты полезными ископаемыми, разоблачая нелепые утверждения иностранцев об их бедности.

Он стремился способствовать внедрению технических усовершенствований с целью замены людей машинами, особенно на тяжелых и вредных работах. Ратуя за промышленное развитие России, Ломоносов боролся с теми, кто выступал за однобокое, аграрное развитие хозяйства страны.

Он резко полемизировал с дворянским идеологом А.П. Сумароковым, который считал не нужным для России уже происходившее развитие мануфактуры и полагал, что «Россия паче всего на земледелие уповати должна». Вместе с тем Ломоносов поддерживал тех, кто выступал за развитие производительных сил страны.

Отстаивая необходимость промышленного развития страны, М.В. Ломоносов заботился и о сельском хозяйстве. Он внес крупный вклад в развитие русской сельскохозяйственной науки, будучи одним из авторов проекта создания в России Вольного экономического общества, сыгравшего большую роль в распространении в государстве научных знаний в области земледелия и промышленности.

Большая заслуга принадлежит Ломоносову и в разработке проблем народонаселения*. Он, как и меркантилисты, был сторонником роста населения. По его мнению, многочисленное трудоспособное население – необходимое условие экономического развития. Осуществление мероприятий по сохранению российского народа и увеличению его численности ученый возлагал на государство, при этом явно преувеличивая возможные последствия правительственных мер. Ломоносов не видел, что главным препятствием на пути предлагаемых им мер по росту народонаселения выступает крепостное право.

Наряду с развитием производства Ломоносов уделял большое внимание торговле. Одной из тем, намеченных в его плане экономического исследования, упоминается тема «О купечестве, особливо со внешними народами». Во внешней торговле он видел один из факторов богатства и благосостояния страны. В основе торговли должно лежать отечественное производство, которое должно не только удовлетворять внутренний спрос, но и создавать избыток продуктов для экспорта. В письме к И.И. Шувалову от I ноября 1761 г. Ломоносов изложил план своей обобщающей работы по общественно-политическим и экономическим вопросам. Но при издании это письмо было озаглавлено так, как назывался у Ломоносова первый пункт этого плана: «О сохранении и размножении российского народа». Оно является первым русским трактатом о политике народонаселения [1] .

Отмену внутренних таможен он считал одним из больших достижений во время царствования Елизаветы Петровны. В развитии внешней торговли должно активно участвовать государство, поощряя экспорт и ограничивая импорт. Ломоносов ставил в заслугу Петру I введение протекционистского таможенного тарифа и развитие морского судоходства в России, что создало условия для превращения страны в торговую державу.

Однако Ломоносов преувеличивал роль феодально-абсолютистского государства в развитии производства и рынка, значение внешней торговли и активной внешнеторговой политики.

Но в отличие от меркантилистов богатство страны он видел не в накоплении денег и благородных металлов, а в изобилии «нужных вещей», т. е. в удовлетворении материальных потребностей населения. Он выступал прежде всего за развитие добывающей промышленности и металлургии, удовлетворение внутренних потребностей страны и считал, что экспорт должен развиваться при наличии «избытков». Следовательно, М.В. Ломоносов в понимании экономических проблем шел дальше меркантилистов.

Хотя Ломоносов и предлагал некоторые меры, направленные на улучшение положения крестьянства, вместе с тем он не видел, что главным тормозом развития производительных сил страны, коренной причиной ужасающего положения основной массы населения является крепостничество. В этом сказывается историческая ограниченность экономических взглядов великого русского ученого, хотя по многим вопросам его идеи были прогрессивны и имели своей целью ускорить экономический подъем России.

Классическая школа политической экономии относится к числу зрелых направлений экономической мысли, оставивших глубокий след в истории экономических учений. Экономические идеи классической школы не потеряли своего значения до наших дней. Классическое направление зародилось в XVII в. и расцвело в XVIII в. и в начале XIX в. Величайшая заслуга классиков состоит в том, что они поставили в центр экономики и экономических исследований труд как созидательную силу и стоимость как воплощение ценности, положив тем самым начало трудовой теории стоимости. Классическая школа стала провозвестницей идей экономической свободы, либерального направления в экономике. Представители классической школы выработали научное представление о прибавочной стоимости, прибыли, налогах, земельной ренте. В недрах классической школы, по сути, зародилась экономическая наука.

Первым представителем и прародителем классической школы следует считать английского экономиста Уильяма Петти (1623–1687), которого К. Маркс назвал «отцом политической экономии и в некотором роде изобретателем статистики». Петти принадлежат научные разработки в области налогообложения, таможенных пошлин. Источником экономического богатства он считал сферу производства, что сближает его с авторами трудовой теории стоимости.

Классическая школа представлена несколькими основоположниками и рядом талантливых их популяризаторов и толкователей. Если не вдаваться в более тонкий анализ, то т. н. классическая экономическая школа может быть представлена по крайней мере четырьмя именами: Адам Смит (1723–1790), Давид Рикардо (1772–1823), Томас Мальтус (1766–1834), Джон Стюарт Милль (1806–1873). Как и их предшественники, основатели классической школы рассматривали экономическую науку как учение о богатстве и способах его увеличения.

Рассмотрим основные постулаты этой школы.

1. Человек рассматривается только как «экономический человек», у которого имеется лишь одно стремление – стремление к собственной выгоде, к улучшению своего положения. Нравственность, культура, обычаи и т. п. не принимаются во внимание.

2. Все стороны, принимающие участие в экономической сделке, свободны и равны перед законом, а также в смысле дальновидности и предусмотрительности.

3. Каждый экономический субъект полностью осведомлен о ценах, прибылях, заработной плате и ренте на любом рынке как в данный момент, так и в будущем.

4. Рынок обеспечивает полную мобильность ресурсов: труд и капитал могут мгновенно перемещаться в нужное место.

5. Эластичность численности рабочих по заработной плате не меньше единицы. Иначе говоря, всякое увеличение заработной платы ведет к росту численности рабочей силы, а всякое уменьшение заработной платы – к уменьшению численности рабочей силы.

6. Единственной целью капиталиста является максимизация прибыли на капитал.

7. На рынке труда имеет место абсолютная гибкость денежной заработной платы (ее величина определяется только отношением между спросом и предложением на рынке труда).

8. Главным фактором увеличения богатства является накопление капитала.

9. Конкуренция должна быть совершенной, а экономика – свободной от чрезмерного вмешательства государства. В этом случае «невидимая рука» рынка обеспечит оптимальное распределение ресурсов.

А. Смит – идеолог промышленной буржуазии мануфактурного периода, автор «Исследования о природе и причинах богатства народа» (1776 г.). Превратил политэкономию в сравнительно стройную систему знаний, разработал важнейшие категории трудовой теории стоимости. Уровень материального богатства тем выше, чем больше соотношение между количеством потребляемой продукции и численностью населения страны. Само же соотношение в свою очередь зависит от таких двух факторов, как производительность труда и пропорции деления общества на производительный и непроизводительный класс. Первый фактор, по А. Смиту, следует рассматривать как наиболее значимый. Производительность труда определяется т. н. разделением труда и уровнем накопления капитала. Следовательно, прогресс общества, рост богатства зависят в конечном счете от уровня накопления капитала и способов его использования.

Естественный и непременный путь развития производства – разделение труда, представляющее функциональную специализацию работников в рамках отдельного предприятия. Чем выше степень специализации производств, тем сильнее связи между ними, тем значительнее склонность к рыночному обмену. Интересно, что если, по Аристотелю, в процессе обмена обязательно выигрывает либо продавец, либо покупатель, то, по А. Смиту, обмен одинаково выгоден и продавцу, и покупателю. В основе цены сделки согласно А. Смиту лежит т. н. стоимость, которая представляет собой не что иное, как количество труда, затраченного на производство товара. Следовательно, чем выше степень разделения труда и уровень накопления капитала, тем больше продукции может быть произведено. Возникает естественный вопрос: каким образом в хозяйстве должен идти процесс перераспределения капитала между различными отраслями? А. Смит не видит в этом проблемы. Если на рынке цена товара оказывается выше ее «естественной цены», которая определяется по затратам труда, количество продавцов, желающих производить и продавать этот товар, возрастет, и капитал будет накопляться на предприятиях, производящих именно этот товар. Следовательно, «невидимая рука» рынка сама отрегулирует процесс накопления капитала в нужных размерах и нужном направлении.

Интересно, что при такой трактовке хозяйственной жизни всякие действия правительств по экономическому регулированию следует оценивать лишь негативно, т. к. они нарушают эффективную работу «невидимой руки» рынка и приводят к замедлению процесса накопления капитала и как результат – к снижению производительности труда. «Для того чтобы поднять государство с самой низкой ступени варварства до высшей ступени благосостояния, нужны лишь мир, легкие налоги и терпимость в управлении; все остальное сделает естественный ход вещей», – писал А. Смит. Отсюда со времени А. Смита и до наших дней пользуется популярностью девиз проведения экономической политики по принципу «laissez faire», что означает «пусть все идет само собой, естественным образом, без внешнего принуждения». Смит был сторонником механизма рыночного саморегулирования на основе свободных цен, складывающихся в зависимости от спроса и предложения.

О том, насколько многогранным было проникновение А. Смита в экономическую теорию, свидетельствует содержание его фундаментального труда «Исследование о природе и причинах богатства народов», состоящего из пяти книг:

1) «Причины увеличения производительности труда и порядок, в соответствии с которым его продукт естественным образом распределяется между классами народа»;

2) «О природе капитала, его накоплении и применении»;

3) «О развитии благосостояния у разных народов»;

4) «О системах политической экономии (очерк истории экономических учений)»; 5) «О доходах государя, или государства (учение о финансах)».

Адам Смит не только вписал свое имя золотыми буквами в историю экономической науки, но и вошел в нее как первооткрыватель, заслуживший титул «отца экономики».

Значение экономической концепции, предложенной А. Смитом, настолько велико, что остается лишь сослаться на высказывание по этому поводу историка Генри Бокля, автора «Истории цивилизации в Англии». Он писал: «Об Адаме Смите можно сказать, не боясь опровержения, что этот одинокий шотландец изданием одного сочинения больше сделал для благоденствия человечества, чем было когда-либо сделано совокупно взятыми способностями всех государственных людей и законодателей, о которых сохранились достоверные сведения в истории».

Изданный в 1798 г. трактат Т. Мальтуса «Опыт о законе народонаселения» произвел и производит на читающую публику такое сильное впечатление, что полемики об этой работе ведутся по настоящее время. Англичанин Т. Мальтус, представитель классической школы, внес яркий, оригинальный вклад в экономическую науку. Диапазон оценок в этих дискуссиях максимально широк: от «гениальное предвидение» до «антинаучный бред».

Т. Мальтус первым попробовал и предложил теорию, описывающую закономерности изменения численности населения, хотя он был не первым, кто писал о демографических проблемах. Уже в те времена была предъявлена масса претензий к его системам доказательств и статистических иллюстраций. В XVIII–XIX вв. теория Т. Мальтуса стала известна главным образом благодаря тому, что ее автор впервые предложил опровержение широко распространенного тезиса о том, что путем социального реформирования человеческое общество может быть усовершенствовано. Для экономической же науки трактат Т. Мальтуса ценен теми аналитическими выводами, которые были впоследствии использованы другими теоретиками классической и некоторых других школ.

Т. Мальтус изучал вопросы, связанные с закономерностями изменения численности населения, что не рассматривалось А. Смитом. Главное внимание основатель классической школы уделял изучению закономерностей и условий роста объема производства, исходил из того, что материальное богатство общества представляет собой соотношение между объемом предметов потребления и численностью населения.

Человечество обзаводится потомством с очень высокой скоростью, в геометрической прогрессии. С позиции Т. Мальтуса, существует противоречие между «инстинктом продолжения рода» и ограниченностью земель, пригодных для сельскохозяйственного производства. Земледелие, а только оно производит необходимые для людей продукты питания, способно производить эти продукты с гораздо меньшей скоростью, в арифметической прогрессии. Следовательно, любое увеличение объема производства продуктов питания будет раньше или позже поглощено увеличением численности населения. Таким образом, причиной бедности является соотношение темпов прироста населения и темпов прироста жизненных благ. Любая попытка улучшить условия жизни путем социального реформирования сводится тем самым на нет возрастающей людской массой.

Т. Мальтус связывает сравнительно низкие темпы прироста продуктов питания с действием т. н. закона убывающего плодородия почв.

Значение этого закона состоит в том, что количество земельных угодий, пригодных для сельскохозяйственного производства, ограничено. Объем производства может расти лишь за счет экстенсивных факторов, и каждый следующий земельный участок включается в хозяйственный оборот все с большим количеством затрат, естественное плодородие каждого следующего земельного участка ниже, чем предыдущего, а поэтому общий уровень плодородия всего земельного фонда в целом имеет тенденцию к снижению. Прогресс в области технологии сельскохозяйственного производства вообще идет очень медленно и не способен компенсировать снижение плодородия.

Природа, награждая людей способностью к безграничному размножению, через экономические процессы налагает на род человеческий ограничители, которые регулируют рост численности. К этим ограничителям Т. Мальтус относит: ограничители морального характера и слабость здоровья, которые приводят к снижению рождаемости, а также порочную жизнь и нищету, которые приводят к росту смертности. Снижение же рождаемости и рост смертности в конечном итоге определяются ограниченностью средств к существованию.

Из такой постановки проблемы в принципе можно сделать совершено различные выводы. Некоторые комментаторы и толкователи Т. Мальтуса увидели в его теории человеконенавистническую доктрину, которая оправдывает нищету и призывает к войнам как методу ликвидации излишнего населения.

Другие считают, что Т. Мальтус заложил теоретические основы политики «планирования семьи», которая широко используется в последние тридцать лет во многих государствах мира. Сам же Т. Мальтус лишь всячески подчеркивал только одно – необходимо каждому человеку заботиться о себе самом и полностью отвечать за свою непредусмотрительность.

Д. Риккардо только в 30 лет опубликовал свою первую работу. Он является представителем классической школы. Д. Риккардо не получил системного образования и был профессиональным биржевиком. Сколотив приличное состояние, он увлекся философскими и экономическими теориями. Самым крупным произведением Д. Риккардо стала опубликованная в 1817 г. работа «Начала политической экономии и налогового обложения». Став в 1819 г. членом парламента, он принимал участие в разработке многих законодательных актов экономического характера. Д. Риккардо внес значительный вклад в разработку и уточнение разнообразных характерных проблем экономической теории, являясь строгим последователем А. Смита и Т. Мальтуса. Исходя из трудовой теории стоимости и общей концепции классического анализа, им была предложена теория «сравнительных издержек» (сравнительных преимуществ), которая стала теоретической основой политики «фритредерства» (свободной торговли) и в современных вариантах используется для обоснования и разработки т. н. политики открытой экономики.

Суть этой теории заключается в том, что экономика каждой страны начинает постепенно специализироваться на производстве тех товаров, изготовление которых требует меньших затрат рабочего времени в том случае, если правительства различных стран не налагают каких-либо ограничений на внешнюю торговлю друг с другом (пошлин, законодательных запретов на экспорт или импорт и т. д.).

Это приводит к более эффективному использованию ресурсов и обеспечивает более высокий объем производства, чем до специализации. Продавая часть дополнительно произведенной продукции, нация может приобретать больше тех товаров, которые сама не производит. При этом все участники внешней торговли оказываются в выигрыше. Следовательно, свободная торговля позволяет странам потреблять не меньшее (а возможно, и большее) количество товаров, чем до специализации, минимизируя расходы рабочего времени, необходимые для создания данного объема товаров. Практическая проблема, которая вытекала из теории «относительных издержек», состоит в том, чтобы, во-первых, законодательными методами снять большинство ограничений на внешнюю торговлю в Великобритании и, во-вторых, убедить или заставить сделать то же самое правительства других стран, с которыми торгуют английские предприниматели. Нельзя сказать, что правительство Великобритании преуспело в практической реализации теории Д. Риккардо, т. к. оно само периодически вводило ограничения на импорт различных товаров, идя на поводу у различных слоев общества. Но на официальном уровне по отношению к другим государствам Европы фритредерство стало своеобразным знаменем английской политики в XIX в.

Физиократы перенесли предмет исследования политэкономии из сферы обращения в сферу производства, положили начало научному анализу воспроизводства и распределения общественного продукта. Теория физиократизма развивалась в Германии, Польше, Швеции и других странах, но только во Франции эта система воззрений приобрела наиболее развитую форму и существовала в виде теоретической школы. Основателем физиократического учения был Франсуа Кенэ (1694–1774), наиболее крупными представителями – Виктор де Мирабо (1715–1789), Дюпон Неймур (1739–1817) и Жак Тюрго (1727–1781).

Физиократы считали богатством не деньги, а «произведения земли». Сельскохозяйственное производство, а не торговля и промышленность с их точки зрения является источником богатства общества, что и определяется «естественным» законом, определенным самим Богом. Физиократизм был естественной реакцией французских интеллигентов на недостатки меркантилистской политики кольбертизма, о которых было сказано в предыдущем разделе.

Хозяйственный процесс представлялся физиократам как естественная гармония, которая может быть даже описана строго математически. Впоследствии эта идея получила дальнейшее развитие в различных попытках построения математически точных моделей производства и распределения продукции и в современной экономической науке существует в виде многочисленных отраслевых и продуктовых балансов, межотраслевых моделей, формализованных вариантов теорий макроэкономического равновесия и экономического роста.

Главное произведение Ф. Кенэ – «Экономическая таблица» (1758 г.) – содержит схему разделения общества на три основных класса: 1) производительный класс земледельцев; 2) класс земельных собственников; 3) «бесплодный класс» – люди, занятые не в сельском хозяйстве.

Все три общественных класса находятся в определенном экономическом взаимодействии. Через механизм покупки и продажи продукции происходит процесс распределения и перераспределения «чистого продукта» и создаются необходимые предпосылки для постоянного возобновления производственного процесса, т. е. воспроизводства.

Ф. Кенэ видит этот процесс состоящим из следующих стадий:

1) фермеры-земледельцы арендуют за деньги у земельных собственников землю и выращивают на ней урожай;

2) собственники скупают продукты у земледельцев и промышленные изделия у ремесленников, в результате чего часть полученных ими за аренду земли денег переходит к сельским хозяевам и ремесленникам;

3) фермеры закупают промышленные товары у промышленников;

4) промышленники закупают сельскохозяйственные товары у фермеров. В итоге фермеры вновь получают денежные средства для аренды земли.

Составной частью экономической теории физиократизма является идея невмешательства правительства в естественный ход экономической жизни. Если исходить из схемы, предложенной Ф. Кенэ, места для какой-либо сознательной, активной политики правительства в области экономики просто не остается.

Точнее, по мнению Ф. Кенэ, государство должно установить такие законы, которые бы соответствовали «естественным законам» природы, и на этом экономические функции государства можно будет считать исчерпанными.

Попытку практического осуществления экономической концепции физиократов предпринял Жак Тюрго. Он в 1774 г. был назначен вначале морским министром, а затем, в период 1774–1776 гг., занял пост генерального контролера финансов. Реформы, которые проводил, находясь на этом посту Ж. Тюрго, были физиократического характера, острие которых было направлено на снижение роли французского государства в экономической жизни страны.

Были отменены ограничения на хлебную торговлю, упразднены цеховые корпорации и гильдии, крестьянские натуральные повинности в пользу государства были заменены денежным налогом, были сокращены государственные расходы.

Пожалуй, самым важным элементом реформ Ж. Тюрго было налогообложение дворянского сословия, которое до этого вообще не платило налогов.

В перспективе планировалось полностью отказаться от сбора налогов с крестьян, заменив их единым поземельным налогом с дворян.

Такая политика, естественно, сопровождалась серьезной оппозицией со стороны привилегированных сословий; начались придворные интриги, и в результате реформатор был вынужден уйти в отставку.

После его ухода Людовик XVI отменил все нововведения Ж. Тюрго, и Франция начала свое безудержное движение к социальным потрясениям Великой французской революции.

Ж. Тюрго прославился не только как видный государственный деятель, но и как один из крупнейших теоретиков. Главное его сочинение «Размышления о создании и распределении богатств» (1776 г.) содержит не только уже известные нам положения физиократической школы в духе Ф. Кенэ, но и ряд новых для этого учения положений.

Так, в его работе содержится положение о том, что чистый продукт производится не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности; классовая структура общества, по Тюрго, более сложна, чем по Кенэ, за счет того, что внутри каждого класса существует дифференциация; «бесплодный класс» Ж. Тюрго делит на класс предпринимателей и наемных работников.

Кроме этого, он закладывает научную основу анализа заработной платы наемных работников, которую сводит к минимуму средств существования в результате конкуренции между лицами наемных профессий на рынке труда.

Серьезным вкладом Ж. Тюрго в развитие экономической науки была формулировка «закона уменьшения земельного продукта», согласно которому увеличение приложения труда к земле приводит к тому, что каждая последующая затрата труда оказывается менее производительной, т. е. действует закон убывающего плодородия почв, который в современной экономической теории трактуется в виде закона убывающей производительности.

Следовательно, если практическая реализация учения Тюрго была явно неудачной, то теоретический вклад его значительно высок.

Свои первые произведения, эпиграммы, политические стихотворения, в которых проявляется критическое отношение к окружающему миру, Т. Мор начал писать уже в 25–26-летнем возрасте. Но из-за отсутствия необходимых исторических документов процесс складывания мировоззрения Т. Мора проследить трудно.

В 1504 г. он был избран в палату общин парламента. Так началась его политическая деятельность. После избрания в 1510 г. второй раз Т. Мор был избран в палату общин и вскоре поставлен одним из помощников лондонского шерифа, став судьей по гражданским делам. Приобретя славу справедливого и гуманного судьи, он на этом посту пробыл около семи лет. Ко времени создания «Утопии» Т. Мор добился значительного для своей среды уровня преуспеяния. Казалось, ничего не связывало его с низшими слоями общества. И тем не менее такая связь существовала.

Он выказывал глубокое сочувствие трудящимся и угнетенным. Это сочувствие, с одной стороны, и глубокое для того времени проникновение в суть общественных и политических отношений – с другой, явились теми главными причинами, которые привели Т. Мора к воззрениям о необходимости перестройки общества, государственной власти, изменения законов.

В своем главном произведении «Утопия», написанном в 1515–1516 гг., Мор пришел к выводам, что социальная сфера имеет большую социальную остроту и значимость. Присущее гуманистам круга Эразма, к которым принадлежал Т. Мор, стремление сочетать идейное наследие языческой античной литературы с учением Христа, греческих философов и Новый Завет дало основание ряду современных исследователей как в нашей стране, так и за рубежом, именовать мыслителей этого круга «христианскими гуманистами», а данное течение – «христианским гуманизмом». Самым существенным моментом в т. н. христианском гуманизме был рационалистический критерий в трактовке общественно-религиозных вопросов, составляющий в то время наиболее сильную и перспективную сторону в развитии гуманизма как формы буржуазного просвещения, расчищавшего путь новому антифеодальному мировоззрению будущего буржуазного общества.

Осуждая политическую тиранию и противопоставляя ей свой идеал государя, Мор решительно отвергал идею якобы о Божественном происхождении власти короля и развивал мысль о происхождении королевской власти от народа. На этом основании Мор считал не только возможным, но и необходимым ставить вопрос об ответственности государя перед народом, утверждая, что «народ своей волей дает власть и отнимает ее». Томас Мор, как и его друзья-гуманисты, искренне верил в возможность осуществления идеала просвещенной монархии. Для Мора добрая воля просвещенного монарха при тогдашних условиях представлялась наиболее приемлемым и наиболее реальным средством к осуществлению разумного переустройства общества на основе гуманистических принципов.

Последующая жизнь Т. Мора имела два разных периода. Первоначально король проявил к нему явное благоволение. Т. Мор получает права рыцаря, его назначают помощником казначея, в 1523 г. избирают спикером палаты общин. В 1529 г. Генрих VIII по рекомендации Королевского Совета делает Мора лорд-канцлером, т. е. своим премьер-министром. С 1532 г. наступает другой, трагический период в жизни мыслителя. Перемена в его судьбе была тесно связана с отрицательным отношением Мора к внезапному повороту в церковной политике короля, осуществившего в 1532–1534 гг. реформу, в результате которой прежняя католическая церковь в Англии была поставлена в подчинение королю, а сам король, наоборот, освободился от какой бы то ни было власти римского папы. Реформа, несмотря на свои мотивы, носила относительно прогрессивный характер, содействуя развитию национального суверенитета английского государства, но понять этого Мор не смог. Еще в самом начале церковной реформы Т. Мор сложил с себя обязанности лорд-канцлера. Тогда Генрих VIII повел упорную и методичную борьбу против прежнего фаворита. Первое из обвинений Т. Мора в государственной измене – за связь с некоей прорицательницей смерти короля – было простым поклепом и провалилось. Второе – за отказ от присяги новым королевским актам – повлекло заключение Т. Мора в Тауэр. Несмотря на уговоры родных, близких ему по духу жены и старшей дочери, Т. Мор не соглашался признать ту реформу королевского акта, которая отрицала верховенство Римского Папы. В начале заключения это грозило осуждением не за государственную измену, а за изменнический умысел, что не могло повлечь смертной казни. Но Генрих VIII провел через парламент еще ряд актов, по которым присягать королю и признавать все его, в т. ч. новые титулы, обязан был каждый. Отрицание хотя бы одного титула короля приравнивалось к государственной измене. Суд королевской скамьи, состав комиссии которого был подобран самим Генрихом VIII, вынес Т. Мору жесточайший приговор к мучительной казни. «Милостью короля» она была заменена отсечением головы. Казнь состоялась 6 июня 1535 г.

После смерти Томаса Мора осталось большое литературное наследие, лишь частично опубликованное при его жизни. Кроме упоминавшихся выше трудов, оно включает в себя обширную переписку, стихотворения, эпиграммы, оригинальные переводы, автобиографическое произведение «Апология», написанный в Тауэре «Диалог об угнетении против невзгод» и др. Не все работы Т. Мора изучены в полной мере. Подлинной жемчужиной всего написанного Т. Мором остается его «Утопия». Она сделала его имя бессмертным.

А.Н. Радищев появился на свет в семье крупного помещика Саратовской губернии 20 августа 1749 г. Начал службу при дворе пажом. Недолго прослужив, в числе двенадцати молодых дворян был послан в Лейпцигский университет «для обучения юриспруденции и к оной относящимся наукам». По возвращении из Петербурга в 1771 г. Радищев определен протоколистом в Сенат, где через его руки проходили крестьянские дела, а служба в качестве военного прокурора в 1773–1775 гг. позволила ему близко познакомиться с материалами крестьянской войны под руководством Е. Пугачева. В 1777 г. он поступает в Коммерц-коллегию и одновременно становится членом Комиссии о коммерции, игравшей большую роль в экономической жизни России. С 1780 г. он служит в крупнейшей в стране Петербургской таможне, став в 1790 г. ее управляющим.

В 1789 г. в связи с падением курса российских денег, вызванным русско-турецкой войной, Радищев составил обстоятельную «Записку о податях Петербургской губернии» и начал «Описание Петербургской губернии».

Тогда же он разработал проект о временном запрещении ввоза в Россию предметов роскоши.

В это же время он собирает материалы для юридического трактата, в котором намеревается рассмотреть «сперва о предметах, потом о существе и совершенстве, об издателе, а наконец, об исполнении законов». Разделяя взгляды европейских экономистов, что наиболее производительным является свободный труд на себя, на своей земле, он стремится доказать, что крепостное право губительно для России и его необходимо отменить.

Произведение, сыгравшее трагическую роль в его жизни, – «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790 г.). В нем Радищев выразил свои политические, юридические, экономические, философские, этические взгляды, открыто выступил выразителем интересов крестьянства.

Между тем он изучал развитие в России промышленности, ремесла, внутренней и внешней торговли, рыночных отношений и важнейших экономических категорий – цен, денег, кредита, – писал философские трактаты.

Владея английским, немецким и французским языками, он хорошо знал экономическую теорию своего времени. Ему были знакомы произведения меркантилистов, взглядов которых он не разделял, физиократов, работы А. Смита. Французский перевод книги А. Смита «О природе и причинах богатства народов» в двух томах был в его библиотеке. Поэтому экономические проблемы Радищев исследовал в свете идей классической политической экономии.

Его убеждения о торговле совпадают с выводами отечественных и зарубежных экономистов того периода. Радищев анализирует торговлю как следствие созревания производства; при определенных условиях она становится самостоятельным занятием. Только при условии производства продуктов, превышающих потребности производителей, по его мнению, могли возникнуть торговля, обмен.

Способность изготовить большее количество каких-то вещей, с одной стороны, и невозможность изготовить для себя все необходимое – с другой, – рассуждает Радищев, – обусловили возникновение обмена.

Радищев исследует торговлю, стремясь раскрыть ее сущность, определить роль субъектов торга, уделяет внимание вопросам установления цены, образования прибыли, роли денег, кредита и других экономических категорий.

Субъектами торговли Радищев полагает не только купцов, чаще всего выступающих в качестве посредников, но и самих производителей и потребителей товаров. Они главные действующие лица товарного обращения.

Но, кроме них, в процессе торговли участвуют и другие лица, которые «временно обращаются» с товаром, не становясь в процессе движения товара его собственниками. Их Радищев называет пособниками. Это торговые работники, обозники, владельцы складских помещений, сдаваемых внаем, или принимающие товары на хранение. Объект торговли – предмет купли-продажи. Радищев приближается к пониманию потребительной стоимости товара, он подчеркивает в качестве необходимого свойства товара его пользу.

В отличие от А. Смита Радищев в качестве условия, определяющего цену товара, принял потребительную стоимость товара, а не количество затраченного труда. А.Н. Радищев выступал серьезным исследователем собственно цены товара как экономической категории, которую он расчленял на две части: «истинную цену» и «прирастающую цену».

«Истинная цена» отражает то, что товар «стоит его производителю или продавателю и покупателю, или тому, кто его временно имеет в своих руках». В ее основе, считал он, лежит «задаток», предназначенный на «произведение» вещи: земледелец должен иметь рабочий скот, орудия, семена и иное; промышленник строит предприятие, должен иметь необходимые припасы; владелец постоялого двора также имеет свои затраты, необходимые для проезжающих, и т. п. Следовательно, все участники движения товара должны иметь определенные издержки, которые должны быть возмещены, однако «истинная цена» никому в «прибыток быть не может». Но в России, указывал Радищев, «истинная цена» всегда оказывалась заниженной, поскольку помещики не учитывают затрат труда крепостных, а сами ремесленники и кустари свой труд также оценивают незначительно. «В России, редко где исключая, разве одни семена, – пишет он, – почитаются как задатки, орудия и здания кое-когда, а работа – ни за что». Поэтому при определении действительных затрат на производство товара Радищев делает на это поправку.

А «прирастающая цена» товара представляет собой «прибыль всем тем, чрез чьи руки оной проходит». Поэтому цена товара зависит от расстояния и количества рук, через которые он проходит на своем пути от производителя к потребителю. «Прибыток», по мнению Радищева, – это не «барыш» немногих отдельных лиц, а «пропитание», доход для большого количества людей. Радищев устанавливал влияние на величину цены товара спроса и предложения. Он обращал внимание на то, что это обусловливает возможность увеличения прибыли участников торга, реализующих редкий или пользующийся большим спросом товар. Но величина массы прибыли зависит также от скорости обращения. «Чем скорее обращение, тем прибыль их чаще, тем она и больше».

Радищев, исследуя кризисные явления и отмечая их отрицательные последствия, обратил внимание и на положительный экономический эффект: производители осваивают новые производства, появляются новые ремесла и художества, новые товары, возникают новые направления товаро-потоков, устанавливаются новые производственные связи.

Это рассуждение Радищева имеет большой теоретический интерес, т. к. в эпоху феодально-крепостнического строя в России господствовали натуральные отношения и для анализа закономерностей товарных отношений не было достаточных условий.

Это тем более делает ему честь. Проблемы возможности и неизбежности кризисов привлекут внимание экономистов Западной Европы только в первой половине XIX в.

Радищев разделял точку зрения А. Смита, что деньги устраняют неудобства меновой торговли, выступая как средство обращения. Радищев рассматривал золото и серебро как товары, но обладающие преимуществом перед другими товарами, потому что в общем соглашении они всякий товар представляют и на них всякий товар менять можно».

Драгоценность золота и серебра он объяснял их свойствами, редкостью и трудностью добывания. Он кратко, но точно показал изменение психологии общества в связи с превращением золота в деньги. Изменяется характер производства: на смену натуральному хозяйству, предназначенному для удовлетворения материальных потребностей самих производителей, приходит товарное, появляются неограниченная возможность накопления и жажда богатства.

Поражает не только научный подход, данный ученым, но и точная нравственная оценка порядочного человека. Установив способность денег выполнять различные роли в экономических отношениях, Радищев вплотную подошел к пониманию их сущности. Он определял деньги как «посредство, приводящее все в обращение», т. к. они суть, «мерило всех вещей, в торгу обращающихся». Для него, следовательно, деньги выступают не только и не столько как символ богатства, сколько они играют роль всеобщего эквивалента.

Анализируя кредитные отношения, Радищев обнаружил возникающую при этом особенную роль денег, отличную от той, которую они выполняют при товарообменных операциях. Достижением Радищева является установление зависимости между скоростью обращения денег и их количеством, необходимым для обращения. Он делает вывод о необходимости ускорения движения денег на основе развития товарного производства: чем больше потребителей удовлетворяется за счет покупаемых товаров, тем меньше для этого требуется денег.

Наибольший вклад в развитие теории денег был сделан Радищевым при анализе бумажных денег. Впервые в истории мировой науки было дано четкое определение сущности бумажных денег как представителей золота и серебра и показаны их принципиальные отличия.

Бумажные деньги, будучи лишь представителями золота, своей ценности не имеют. Рассуждения Радищева представляли приближение к разработке теории денег.

По существу, это был первый в истории мировой экономической науки достаточно глубокий и всесторонний анализ денег и денежного обращения.

Основу кредитных отношений, равно как и товарных, полагал Радищев, составляет частная собственность с вытекающими из нее правами владения, распоряжения, присвоения и отчуждения. По его мнению, не следует стеснять свободу в употреблении собственности, в чем бы эта собственность ни выражалась: в вещах или деньгах.

Сперанский родился в семье священника в селе Черкутино Владимирской губернии. С семи лет обучался во Владимирской семинарии, а с 1790 г. – во вновь открывшейся главной семинарии при Александро-Невском монастыре в Петербурге. Необыкновенные способности выдвинули его из среды учеников, и по окончании курса он был оставлен учителем математики, физики, красноречия и философии. В 1797 г. он поступил на службу в канцелярию Куракина, занявшего при вступлении Павла на престол место генерал-прокурора. При воцарении Александра Сперанский получил звание статс-секретаря и в 1802 г. перешел на службу в Министерство внутренних дел. Став ближайшим советником Александра, Сперанский провел ряд реформ в государственном управлении, не остались незамеченными реформы в области экономики.

Он придерживался во многом либеральных взглядов как в политике, так и в экономике. Одним из важнейших мероприятий того времени была финансовая реформа, проведенная Сперанским через Государственный совет, который так и не стал достаточно авторитетным органом, на что надеялся реформатор. Финансы России в результате ряда войн находились в весьма расстроенном состоянии. Дефицит государственного бюджета достигал огромной цифры. Еще в 1809 г. Сперанскому было поручено разработать план улучшения финансового положения страны. По его предложению правительство прекратило выпуск новых ассигнаций, резко сократило государственные расходы, продало в частные руки часть казенных имений и, наконец, ввело новые налоги, коснувшиеся всех слоев населения. Осуществление этих мероприятий дало положительные результаты. Так, в 1812 г. государственные доходы увеличились со 125 млн до 300 млн руб.

Но в то же время указанные меры и, прежде всего, общие налоги, вызвали недовольство населения. При этом общее раздражение было направлено против Сперанского. В дворянских кругах его презрительно называли «зловредным поповичем». Сперанский уже в 1811 г. начал понимать неосуществимость своих далеко идущих планов. В октябре он даже обратился с просьбой к императору освободить его ото всех дел и предоставить возможность продолжать работу над сводом законов. Но Александр I отказал ему в этом. 29 марта 1812 г. Сперанский без суда был выслан в Нижний Новгород, но 30 августа 1816 г. Сперанский был полностью оправдан, после чего назначен пензенским губернатором.

Позже, с 1819 по 1822 гг., он был генерал-губернатором Сибири. Потом он вновь вернулся в столицу. Умер М.М. Сперанский в феврале 1839 г. в возрасте 67 лет.

Жан Батист Сэй родился в 1767 г. в Лионе и происходил из буржуазной гугенотской семьи. Он получил неплохое образование, но рано должен был начать службу в торговой конторе. Сэй много занимался самообразованием. Изучая политическую экономию, он прежде всего штудировал «Богатство народов» Смита. Он восторженно принял революцию.

Его патриотического пыла хватило на то, чтобы пойти волонтером в революционную армию, воевавшую с европейскими монархами на восточных границах Франции. Но якобинской диктатуры для Сэя оказалось уже слишком много. Он ушел из армии и вернулся в Париж, где стал редактором довольно солидного журнала. Власть консервативной буржуазии, правившей в эти годы после свержения якобинцев, в общем, устраивала Сэя, хотя он и критиковал многие действия правительства. Консульство Бонапарта сначала принесло Сэю дальнейшее выдвижение. Он получил пост члена трибуната в комитете финансов.

Одновременно Сэй работал над большим сочинением, которое вышло в 1804 г. под заглавием «Трактат политической экономии, или Простое изложение способа, которым образуются, распределяются и потребляются богатства». Эта книга, которую Сэй впоследствии многократно переделывал и дополнял для новых изданий (при жизни автора их вышло пять), так и осталась главным его произведением. «Трактат» Сэя представлял собой упрощенное, схематизированное и очищенное, как он считал, от ненужных абстракций и сложностей изложение Смита. Трудовая теория стоимости, которой, хотя и не вполне последовательно, следовал шотландец, уступала место «плюралистической» трактовке, где стоимость ставилась в зависимость от ряда факторов: субъективной полезности товара, издержек его производства, спроса и предложения. Идеи Смита об эксплуатации наемного труда капиталом (т. е. элементы теории прибавочной стоимости) совершенно исчезли у Сэя, уступив место теории факторов производства.

Сэй следовал Смиту в его экономическом либерализме. Он требовал «дешевого государства» и выступал за сведение к минимуму его вмешательства в экономику. В этом отношении он примыкал также к физиократической традиции. Экономический либерализм Сэя имел особое значение для судьбы книги и автора. Он оказался в конфликте с политикой Наполеона, направленной на жесткое регулирование экономики, и долгое время был в опале. Реставрация Бурбонов вновь упрочила его положение в обществе и науке. Сэй с его культом трезвого рассудка и коммерческого расчета был точно создан для эпохи консолидации буржуазных позиций. Он начал читать публичные лекции по политической экономии, которые были весьма популярны. Как и в своих сочинениях, он упрощал проблемы политической экономии, сводя их до уровня обывательского рассудка.

Искусный систематизатор и популяризатор, он создавал у слушателей иллюзию ясности и доступности. В 1828–1830 гг. Сэй издал шеститомный «Полный курс практической политической экономии», в котором, однако, не давал ничего теоретически нового но сравнению с «Трактатом». Он занял специально созданную для него кафедру политической экономии в Коллеж де Франс. Сэй умер в Париже в ноябре 1832 г.

В последние десятилетия жизни Сэй, по существу, прекратил всякие научные поиски и только без конца повторял свои старые идеи. Для марксистов Сэй – прежде всего основатель вульгарной политической экономики XIX в. Тем не менее Сэй занимает важное место в истории науки. Он был первым, кто в ясной форме высказал мысль о равноправном соучастии факторов производства – труда, капитала и земли – в создании стоимости продукта. После того как эта идея была развита в работах многих авторов, экономистам 70–90-х гг. XX в. оставалось только создать единую теорию в отношении принципов, на основе которых оплачиваются услуги каждого фактора.

Между экономическими величинами обычно существуют количественные связи: если изменяется одна из них, то по какому-то закону изменяется другая, или другие, связанные с первой.

Многие экономические явления и процессы носят по самой своей природе количественный характер. Скажем, если повышается цена на данный товар, то вернее всего снизится в какой-то мере спрос на него. Характер этой зависимости, вероятно, можно передать какой-то функцией. Приблизительно такие соображения заставили некоторых мыслящих людей уже в XVIII в. задуматься над вопросом, не следует ли применить математику для изучения экономических явлений. И такие попытки делались. В дальнейшем развитие теоретической экономии вплотную подвело к математической формализации некоторых коренных проблем этой науки. Первым ученым, который сознательно и последовательно применил математические методы в экономическом исследовании, был француз Антуан Огюстен Курно.

Курно Антуан Огюстен (1801–1877) – французский математик, экономист и философ, предшественник математической школы политэкономии. Произведение Курно, принесшее ему впоследствии славу, вышло в 1838 г. и называлось «Исследование математических принципов теории богатства». Поскольку оно не вызвало при его жизни почти никакого интереса, в литературе по истории экономической мысли сложилось представление, что Курно был талантливым неудачником, «мучеником науки».

Курно был автором ряда математических сочинений, имевших в свое время успех. Он прожил безмятежную и обеспеченную жизнь профессора высшей школы и администратора учебных заведений. Курно находился в хороших отношениях со всеми режимами, сменявшими друг друга во Франции на протяжении его долгой жизни, и занимал видное место в официальной науке и на государственной службе.

Но вместе с тем верно и то, что Курно не придавал особого значения непризнанию его научных заслуг. Он пробовал найти с помощью математики и философии какой-то синтез естественных и общественных наук. Его сочинения последних двух десятилетий жизни посвящены в основном философии естествознания.

Курно был, возможно, первым из характерного для последующей эпохи типа математиков, инженеров, ученых-естественников, которые, увлекшись своеобразными и острыми проблемами общественных наук, пытались применить к ним точный язык математики. Как многие математики после него, он брал в основном экономическую науку и ее задачи такими, какими находил их в существующей литературе.

Особенность Курно заключается вместе с тем в том, что он, стремясь преодолеть догматизм и ограниченность преобладавших школ, сохранял к основным проблемам, особенно к проблеме стоимости, объективный и социальный подход. Это отличает его от экономистов-математиков второй половины ХIХ в., для которых характерен субъективно-психологический подход. Курно построил свою теорию для общества с развитым товарным производством и обменом. В своей работе Курно исследовал, в сущности, один большой вопрос: о взаимозависимости цены товара и спроса на него при различных рыночных ситуациях, т. е. при различной расстановке сил покупателей и продавцов. Тем самым он проявил верное чутье в отношении характера и пределов применения математики в экономическом исследовании. Он не претендовал на разработку с помощью математики принципиальных социально-экономических вопросов, ограничившись задачей, условия которой были более или менее пригодны для математической формализации.

Занимаясь вопросом о соотношении спроса и цены, Курно прежде всего фактически ввел в науку важное понятие эластичности спроса. Как уже сказано, обыденный опыт говорит, что при повышении цены данного товара спрос на него уменьшается, при снижении цены спрос увеличивается. Этот «закон спроса» Курно, обозначив спрос через q, а цену через р, записал в виде функции:

Q = F(р).

Курно отметил, что для разных товаров эта зависимость различна. Спрос может значительно меняться при относительно небольшом изменении цен – это случай высокой эластичности спроса. И наоборот, спрос может мало реагировать на изменение цены – это случай низкой эластичности спроса. Курно отмечал, что последнее относится, как это ни странно, и к некоторым предметам роскоши, и к предметам самой первой необходимости. Например, цена скрипки или астрономического телескопа может упасть вдвое, но едва ли это заметно повысит спрос: он ограничивается узким кругом любителей, для которых цена не главное. С другой стороны, цена на дрова может повыситься вдвое, но спрос сократится в гораздо меньшей степени, т. к. люди готовы скорее урезать другие расходы, чем жить в нетопленых домах.Следовательно, функция спроса может иметь различный вид и изображаться разными кривыми. Менее очевидное, но математически важнейшее предположение Курно состоит в том, что эта функция непрерывна, т. е. что любому бесконечно малому изменению цены соответствует бесконечно малое изменение спроса. Не без основания он полагает, что экономически этот принцип осуществляется тем полнее, чем «шире рынок, чем больше возможных комбинаций потребностей, состояний и даже капризов среди потребителей».Не применяя формул, Курно попытался также в двух работах 1960-х и 1970-х гг. вернуться к экономической науке, но и они не привлекли внимания публики. Эти работы Курно не имели оригинальности его первой книги и в отличие от нее так навсегда и остались пылиться на библиотечных полках. Они никогда не переиздавались.Биограф Курно пишет: «Имеется явный контраст между его блестящей служебной карьерой и совершенно недостаточным признанием его при жизни как ученого… Печально и гордо говорит он в своих записках, что какой бы малый сбыт ни находили его сочинения, особенно во Франции, они все же содержали более или менее новые идеи, способные больше, чем ранее, осветить общую систему наук».

Карл Менгер (1840–1911), несмотря на дворянское происхождение, придерживался либеральных суждений на проблему социально-экономического развития общества, которые, очевидно, сложились еще в годы учебы на юридических факультетах университетов в Вене и Праге. Как ученый-экономист с мировым именем и глава «австрийской школы» маржинализма, он занимает достойное место в ряду лучших представителей экономической науки второй половины XIX в. В 27 лет защитив в Кракове диссертацию, некоторое время он работал в качестве журналиста, затем экономическим обозревателем при правительстве Австрии в Вене. Незначительный на первый взгляд опыт практической деятельности на поприще журналистики и государственной службы позволил талантливому и одаренному молодому исследователю К. Менгеру подготовить и издать в 1871 г. фундаментальный, как выяснилось впоследствии, труд под названием «Основания политической экономии».

В том же году представление этой книги руководству Венского университета оказалось достаточной рекомендацией, чтобы ее автор был принят сюда на преподавательскую работу в качестве приват-доцента по дисциплине «политическая экономия».

Спустя восемь лет, в 1879 г., К. Менгер получает более высокое назначение – профессорскую кафедру политической экономии, оставаясь в этой должности вплоть до 1903 г.

В окружении своих коллег и единомышленников, которые стали называть себя учениками школы К. Менгера, ему удалось создать серьезную оппозицию в борьбе с господствовавшими в экономической науке парадигмами классической политической экономии о безусловном приоритете сферы производства и о затратной природе происхождения стоимости (ценности) товара.

К числу крупных работ К. Менгера правомерно отнести также «Исследование о методе общественных наук и политической экономии в особенности» (1883 г.). Однако именно «Основания» стали для него книгой всей жизни; над ее совершенствованием он работал большую часть своей творческой биографии, в т. ч. в связи с этим уступив в 1903 г. руководство кафедрой своему ученику Ф. Визеру. По этой причине второе издание «Оснований» вышло в свет только спустя два года после смерти автора, т. е. в 1923 г. Курьезным, очевидно, можно назвать и то обстоятельство, что К. Менгер, опиравшийся в своих разработках в основном на литературные источники немецких авторов (главным образом, труды представителей т. н. исторической школы Германии), совершенно не был знаком с произведениями немецких предшественников маржинализма И.Г. Тюнена и Г. Госсена. Более того, определенные достоинства менгеровского анализа на уровне индивида и микроуровне, несомненно, имеющие место в «Основаниях», не нашли должного признания не только при жизни, но и почти треть века после кончины К. Менгера.

Во всяком случае, на английский язык, считающийся в экономической науке международным, знаменитые «Основания» были переведены лишь через восемьдесят лет после их написания. «Основания» К. Менгера, вдохновившие его последователей в Венском университете на дальнейшие научные изыскания в соответствии с «новыми» методологическими принципами «учителя», способствовали в конечном счете тому, что на всем протяжении первого этапа «маржинальной революции» из трех общеизвестных родоначальников маржинальной экономической теории наибольшее признание имел именно он – основоположник австрийской школы.

Связано это с тем, что в отличие от методологии У. Джевонса и Л. Вальраса менгеровская методология исследования сохранила отдельные ключевые позиции методологии классиков. Это, во-первых, отсутствие в экономическом анализе средств математики и геометрических иллюстраций. Во-вторых, использование принципа исходной (базовой) категории, которой считается стоимость (ценность) с той только разницей, что последняя, по Менгеру, должна определяться хотя и по каузальному принципу, но не в связи с измерением издержек производства (или затрат труда), а в связи с субъективной характеристикой – предельной полезностью. И в-третьих, вновь в отличие от классиков, К. Менгер считает первичной не сферу производства, а сферу обращения, т. е. потребление, спрос. В качестве объекта исследования принималось отдельное хозяйство, которое выделялось в качестве простейшего типичного элемента буржуазного общества. Идеалом такого хозяйства называлось хозяйство Робинзона – полностью изолированного от общества индивида.

Чтобы изучить законы экономики в целом, достаточно было рассмотреть их на примере одного изолированного хозяйства. Такой метод исследования получил название метода робинзонад. Данному методу присущ тот недостаток, что он устраняет общественные, производственные отношения. На основе робинзонад политэкономия лишается исторической определенности, в ней насаждается крайний индивидуализм. Методологические проблемы пронизывают, если так можно выразиться, почти всю содержательную часть «Оснований», хотя исключительно на них К. Менгер сосредоточивается только в первых двух главах книги. А далее, начиная с третьей и до последней, восьмой, главы работы, он переходит непосредственно к теоретическим положениям политической экономии, в т. ч. к таким, как «ценность», «обмен», «товар», «деньги» и др.

При этом во втором разделе третьей главы К. Менгер настраивает читателя на терпеливое и вдумчивое осмысление его достаточно объемного сочинения, заявив так: «Но по примеру Адама Смита я отваживаюсь все-таки быть несколько скучным, если от этого выиграет ясность изложения». Продолжая разговор о новых методологических и теоретических построениях К. Менгера в «Основаниях», следует отметить, что они вводятся им почти в стиле ведущих представителей классической политической экономии. В частности, он говорит о том, что «как во всех других науках, так и в нашей» необходимо «объекты нашего научного наблюдения» исследовать через «… их причинную связь и законы, которыми они управляются». Однако внешняя схожесть менгеровской терминологии с «классической», склонность к рассмотрению «причинной связи и законов» направили научные поиски К. Менгера по совершенно непроторенному пути, что видно из проблематики уже самой первой главы «Оснований», где речь идет о делении экономических благ на порядки и обосновывается принцип комплементарности (дополняемости) производительных благ.

На основе всего вышесказанного можно сделать вывод, что К. Менгер внес значительный вклад в развитие экономической науки. Он рассмотрел ряд понятий и принципов, которые ранее не рассматривались другими авторами.

Принадлежность к дворянскому роду, дружба с детства с Ф. Визером и совместная с ним учеба в университетах Германии и на юридическом факультете Венского университета, а затем увлечение и пристрастие к экономическим воззрениям К. Менгера (правда, его лекции слушать ему не довелось) – вот некоторые начальные штрихи к биографическому портрету О. Бем-Баверка (1851–1914). Однако в отличие от К. Менгера и Ф. Визера период сугубо преподавательской деятельности у О. Бем-Баверка был не столь продолжительным, хотя и чрезвычайно продуктивным. Он занял всего одно десятилетие (с 1880 по 1889 гг.), когда, работая приват-доцентом политической экономии в Венском (1880 г.) и профессором в Инсбрукском (1881–1889 гг.) университетах, О. Бем-Баверк подготовил диссертацию на тему «Права и отношения с точки зрения учения о народохозяйственных благах» (1881 г.), издал с интервалом в пять лет первую (1884 г.) и вторую (1889 г.) части книги под названиями соответственно «Капитал и прибыль» и «Позитивная теория капитала», а в промежутке между публикациями ее частей – еще одну работу: «Основы теории ценности хозяйственных благ» (1886 г.). И только одна из его крупных работ «К завершению марксистской системы» вышла в свет спустя год после прекращения преподавательской работы, т. е. в 1890 г.

С 1905 г. он профессор Венского университета. Значительный период жизни О. Бем-Баверка был охвачен службой в ряде высших государственных инстанций Австрии: он трижды удостаивался поста министра финансов; назначался председателем Верховного апелляционного суда и президентом Академии наук; получал статус пожизненного члена верхней палаты парламента. Имя этого ученого, практика и государственного деятеля широко известно мировой экономической науке прежде всего тем, что он в составе знаменитой триады австрийской школы продолжил во многом небезуспешный поиск решения проблемы ценообразования на факторы производства «без математики», сконцентрировав внимание на одной из основополагающих идей своего учителя – факторе времени превращения благ отдаленного порядка во благо первого порядка.

Центральное место в концепциях австрийской школы заняла теория ценности, получившая название предельной полезности. Под полезностью Бем-Баверк понимал общее свойство материальных благ, определяющее их отношение к благосостоянию индивидов, к удовлетворению потребностей. Образование ценностей трактовалось в отрыве от труда и производства. В качестве ее основы выступала полезность блага. Бем-Баверк различал два вида полезности: простую (абстрактную) и квалифицированную (конкретную). Абстрактная рассматривалась как полезность вообще, которой обладали материальные блага, имеющиеся в изобилии. Полезность единицы блага в данном случае сводилась к нулю. Квалифицированной полезностью наделялись блага, запас которых ограничен, а их уменьшение даже на единицу отражается на благополучии индивида. Такое деление полезности связывалось с образованием ценности материальных благ. По мнению Бем-Баверка, для образования ценности необходимо, чтобы с полезностью соединилась редкость, при этом редкость не абсолютная, а относительная «по сравнению с размерами существующей потребности в вещах данного рода».

В образовании ценности Бем-Баверк выделил два этапа. Первый он связал с образованием субъективной ценности, под которой имелась в виду индивидуальная оценка блага субъектом, зависящая от того, какое значение оно играло в удовлетворении его потребностей. Если полезность абстрактная, то благо не получает оценки, и его субъективная ценность равна нулю. Примером этого является стакан воды для человека, находящегося у обильного источника. Но тот же стакан воды для человека, оказавшегося в пустыне, приобретает конкретную полезность. С ним может быть связано не только благополучие индивида, но и его жизнь. В этом случае стакан воды приобретает высокую субъективную ценность. Второй этап в образовании ценности Бем-Баверк связал с объективной ценностью. Он объяснил ее на основе старой теории спроса и предложения. Образование объективной ценности сводилось к выравниванию субъективных оценок на рынке в ходе стихийного соотношения спроса и предложения, в результате чего появлялась новая, средняя ценность. Так отвергалось положение трудовой теории стоимости тем, что стоимость – это объективное свойство товаров, определяющее их внутреннее содержание.

Как утверждал Бем-Баверк, величина пользы, приносимой человеку материальными благами, является также и мерою их ценности. Отождествление стоимости с потребительной стоимостью, определение стоимости полезностью было известно в вульгарной политэкономии до австрийской школы. Теоретики австрийской школы дополнили этот принцип заимствованным в математике понятием предела. В качестве основы ценности использовалась теперь не просто полезность, а предельная полезность, удовлетворяющая наименее насущную потребность индивида. По определению Бем-Баверка, ценность вещи измеряется величиной ее предельной пользы, под которой понимается минимальная польза, получаемая от данного вида хозяйственных благ.

Альфред Маршалл (1842–1924) – один из ведущих представителей неоклассической экономической теории, лидер кембриджской школы маржинализма. В детстве под влиянием отца его готовили к духовной карьере, учитывая, что его дед был священником. Из изучаемых предметов более других любил математику, а из увлечений в свободное от учебы время – шахматы. Не разделяя взгляды отца и заняв у дяди денег, самостоятельно отправился учиться математике в Кембриджский университет, который закончил с отличием и был там оставлен для преподавательской работы. Последняя стала основным занятием его жизни.

Политическую экономию А. Маршалл преподавал с 1868 по 1908 гг., в т. ч. с 1877 по 1885 гг. был вынужден (по семейным обстоятельствам) покинуть Кембридж и преподавал в Бристольском и Оксфордском университетах. С 1902 г. по его инициативе было введено новое изложение этой специальности под названием «экономика» и тем самым окончательно вытеснено построение курса по учебникам политической экономии «классической школы» Дж. С. Милля.

Главный труд А. Маршалла – шестикнижие «Принципы экономики» – издан в 1890 г. и впоследствии постоянно им дополнялся и перерабатывался в восьми вышедших при его жизни изданиях. А. Маршалл, в целом разделяя методологическую систему маржинализма, внес в нее определенное своеобразие: отказался от субъективных оценок предельной полезности в анализе цен, отведя им место одного из факторов, влияющих на спрос. Также была отклонена точка зрения английских экономистов Дж. Мак Куллоха и Р. Торренса, видевших конечное основание цены в издержках производства.

Стараясь собрать в одно целое теорию предельной полезности и теорию издержек производства, экономисты кембриджской школы поставили вопрос так: ни спрос, ни предложение не имеют приоритета с точки зрения определения цен, являясь равноправными элементами механизма рыночного ценообразования. Поскольку вся их реформа проходила внутри маржинализма, предельные характеристики, сконцентрированные австрийцами на стороне потребления и спроса, теперь появились на стороне производства и предложения. Собираясь найти условия баланса спроса и предложения, маржиналисты широко применяли понятие рыночного равновесия. Известная еще до Маршалла эта категория после его работ превратилась в распространенный элемент методологии политэкономии. С кембриджских реформ начался повсеместный переход западных экономистов на путь изучения функциональных соотношений между экономическими явлениями. Опираясь на этот принцип, А. Маршалл пытался придать своей теории практическую ориентацию, наполняя ее экономико-математическими разработками конкретных проблем рынка.

Торстейн Веблен (1857–1929) – американский экономист норвежского происхождения, один из основоположников институционализма, крупного течения экономической мысли ХХ в. Автор ряда фундаментальных экономических и социологических трудов, в т. ч. «Теории праздного класса. Институциональная экономика» (1899 г.), многократно переиздававшегося. Это единственная пока работа, переведенная на русский язык (М.: Прогресс, 1984). Затем были изданы «Теория делового предпринимательства» (1904 г.), «Инженеры и система ценностей» (1912 г.), «Абсентеистская собственность и предпринимательство в новое время. Американский вариант», два сборника статей (1923 г.). Они лежат в основе вебленовской концепции индустриальной системы, которая противопоставляется «системе бизнеса», т. е. в его понимании – сфере денежного обращения, банкиров, биржевой спекуляции, торговли, кредита.

Инженеры, техники, менеджеры, рабочие являются носителями прогресса, финансовые магнаты – праздный класс. Эти идеи интересны и для постсоветской России с ее своеобразным банковским капиталом и «новыми русскими». Например, Веблен отмечал феномен «демонстративного потребления». Общественные институты (государство, предпринимательство, семья, собственность, обычаи) выводятся, по Веблену, как из общественной психологии (родительские чувства, инстинкт материнства, склонность к соперничеству и др.), так и из техники-технологии – индустрии. Мир изменяется потому, что на него действует поток технических факторов и человеческая психология (в т. ч. потребности).

Одним из достижений Веблена стало его учение об абсентеистской собственности (неосязаемой). Это собственность бизнесменов, непосредственно не участвующих в производстве. Они при помощи кредита присваивают акции, облигации, другие ценности, которые приносят им огромные спекулятивные доходы, превосходящие во много раз объемы реального производства (ср.: в России – на фоне кризиса производства процветание банковских структур и «пирамид»).

Анализируя реальные процессы, Веблен критиковал за отрыв от них неоклассическое направление. Часть его идей воспринял Кейнс. Веблен высказывал уважение к Марксу, но шел «другим путем» – ратовал за производство, за власть интеллектуалов, стоял за эволюцию системы, делал упор на управление, а не на типы собственности.

Веблен прожил в целом трудную жизнь. Его семья эмигрировала из Норвегии в США, отец стал фермером и старался дать талантливому, но трудному по характеру сыну университетское образование. Взяв ссуду, Веблен проучился 2,5 года в Йельском университете, окончив который, сменил много мест работы, вызывая недружелюбие коллег как сторонник дарвиновской теории эволюции, почти социалист и человек, говорящий со скандинавским акцентом. Дольше всего, уже в зрелом возрасте, Веблен работал в Стэнфордском университете. Его лекции охватывали широкий круг проблем. Самый известный его курс – «Экономические факторы в цивилизации». Пытался дойти до правительства США с идеями «реконструкции» американской системы (писал меморандумы), но не нашел поддержки (1918 г.). Умер 3 августа 1929 г., в субботу. До черного вторника октября 1929 г. оставалось немного. Умер Веблен в бедности, прах, по его завещанию, развеяли над океаном.

По определению Т. Веблена, составляющие предмет изучения экономической науки «институты – это результаты процессов, происходивших в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам прошлого и, следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени».

Отсюда, по его мысли, вытекает необходимость их обновления в соответствии с законами эволюции и «требованиями настоящего времени», т. е. привычными способами мышления и общепринятым поведением.

За образ своих мыслей многими идеологами того времени он воспринимался как американский Маркс. И причиной тому было не только и не столько то, что Т. Веблен, в прошлом студент, сам стал противником экономической теории своего учителя, придерживавшегося «чистой экономической науки», сколько острая критическая оценка последствий того, к чему привели национальные экономики различных стран, проповедники абсолютизации смитианских идей экономического либерализма, саморегулируемости и бескризисности народного хозяйства, «естественного» совпадения в условиях свободного предпринимательства личных интересов «экономического человека» с общественными.

Особое видение проблем социально-экономического развития общества Т. Веблен подчеркивал даже в названиях изданных им работ, в числе которых вышеупомянутая «Теория праздного класса» (1899 г.), «Инстинкт мастерства» (1914 г.), «Инженеры и система цен» (1921 г.), «Собственность отсутствующего» (1923 г.) и др.

Свою убежденность в эволюционном преобразовании общества Т. Веблен основывал на своеобразном преломлении теории эволюции природы Ч. Дарвина.

Отталкиваясь от ее постулатов, он, в частности, пытался аргументировать положение об актуальности в человеческом обществе «борьбы за существование».

На его взгляд, экономическими мотивами людей являются прежде всего родительское чувство, инстинктивное стремление к знаниям и высокому качеству выполняемой работы.

В теории «праздного класса», судя по содержанию одноименной книги Т. Веблена, отношение этого «имущего непроизводственного» класса к экономическому процессу характеризуется как отношение «стяжательства, а не производства, эксплуатации, а не полезности».

Этот класс, по Веблену, предпочитает «обычаи мира бизнеса», сложившиеся «под направляющим и избирательным действием законов хищничества или паразитизма».

В частности, для представителей именно этого класса могут, очевидно, существовать особые цены на товары, символизирующие показатель их престижности, а не истинное проявление закона спроса, что ныне принято называть «эффектом Веблена».

Последний характеризует ситуацию, при которой снижение цены на товар воспринимается покупателем как ухудшение его качества или утрата его актуальности либо «престижности» среди населения, и тогда этот товар перестает пользоваться покупательским спросом, а в обратной ситуации, напротив, объем покупок с ростом цены может возрасти.

Так вот, «финансовые слои, – заключает Т. Веблен, – имеют известную заинтересованность в приспособлении финансовых институтов: отсюда более или менее последовательное стремление праздного класса направлять развитие институтов по тому пути, который бы отвечал денежным целям, формирующим экономическую жизнь праздного класса».

Итак, эволюция общественной структуры – это, говоря словами Веблена, процесс естественного отбора институтов в борьбе за существование.

Джон Р. Коммонс (1862–1945) с 1904 г. являлся профессором Висконсинского университета, а также экономическим и юридическим консультантом Американской федерации труда.

Исследуя в качестве предмета экономического анализа такие коллективные институты, как семья, профсоюзы, торговые объединения, производственные корпорации, государство, правовые отношения и другие, приоритетное внимание он уделял юридико-правовым институтам, став лидером юридического течения институционализма.

При этом в методологическом плане он исходил из неприятия идей о классовой борьбе рабочих, а также, говоря его словами, стремления сделать систему бизнеса эффективной настолько, чтобы она заслуживала сохранения.

Правовой аспект Дж. Коммонс использовал и в выдвинутой им концепции стоимости, в соответствии с которой стоимость товарной продукции есть не что иное, как результат юридического соглашения «коллективных институтов». А к последним он относил союзы корпораций, профсоюзов, политических партий, выражающих профессиональные интересы социальных групп и слоев населения.

Уэсли Клэр Митчелл (1874–1948) – ученик и последователь Т. Веблена. Он учился в Чикагском университете, являлся профессором Калифорнийского (1909–1912 гг.) и Колумбийского университетов.

В течение 1920–1945 гг. возглавлял Национальное бюро экономических исследований. Из уважения к заслугам и памяти своего учителя У. Митчелл подготовил посмертный сборник «Учение Веблена», включив в него выдержки из его книг и статей.

У. Митчелл в своей основной публикации «Лекции о типах экономической теории» (1935 г.) исходил прежде всего из идей Т. Веблена. Следуя им, он настаивал на взаимосвязи экономических проблем с неэкономическими, в частности с проблемами социологии, культуры и другими, обусловливающими психологию, поведение и мотивы деятельности людей в обществе.

Тем не менее в экономической литературе этого ученого воспринимают нередко как представителя концепции «измерения без теории», или, как выразился В. Леонтьев, «основного антитеоретического направления американской экономической мысли».

Личный вклад У. Митчелла в институциональную теорию состоит, во-первых, в выявлении влияния на экономические факторы (в категориях денежного обращения, кредита, финансов и других) т. н. «неэкономических факторов» (в т. ч. психологических, поведенческих и др.) посредством изучения конкретных цифровых показателей и установления закономерностей в колебаниях (конъюнктуре) этих показателей на базе широкого массива статистиче-ских данных по фактическому материалу и их математической обработки. И во-вторых, в попытке обоснования концепции бескризисного цикла посредством различных вариантов государственного вмешательства в экономику.

Особую известность в США У. Митчеллу принесло признание его основателем Национального бюро экономических исследований и одним из первых исследователей циклических явлений в экономике. Он считал возможным и необходимым государственное воздействие на экономику и области денежных, финансовых и кредитных факторов во взаимосвязи с социально-культурными проблемами и с учетом психологического анализа.

Представители эмпирико-прогностического течения институционализма еще в 1920-е гг. в своем «конъюнктурном барометре» в Гарварде публиковали по итогам «анализа динамических рядов» первые прогнозы экономического роста путем построения кривых, представляющих средние индексы ряда показателей национального хозяйства. Лежащие в основе новой отрасли экономической науки эконометрика, математика и статистика, позволявшие У. Митчеллу и его коллегам рассчитывать длительность малых и больших циклов, нацеливали на попытки конструировать модели бескризисного (нециклического) развития экономики, предсказывать отклонения в динамике показателей, предотвращать их спад. Средством смягчения циклических колебаний и достижения благоприятной экономической конъюнктуры должно, по мнению У. Митчелла, явиться создание специального государственного планирующего органа. Планирование при этом предполагалось не директивное, а рекомендательное, основанное на научном прогнозировании реальных и достижимых конечных целей.

Неквалифицированный прогноз «Гарвардского барометра» накануне экономического кризиса 1929–1933 гг., предвещавший процветание экономики, показал несовершенство методологической базы исследований тех лет, но убедительно продемонстрировал правильность главного положения институционалистов в 20–30-х гг. XX в. о необходимости социального контроля над экономикой. Это значит, что институционализм является одним из теоретических предшественников возникшей в 1930-е гг. кейнсианской концепции государственного регулирования экономики, основной идеей которой является вмешательство государства в экономику.

Джон Кеннет Гэлбрейт – известный американский экономист и социолог канадского происхождения. Автор работ по различным сторонам жизни современного капитализма, видный представитель институционализма.

Он выдвинул ряд идей, в т. ч. «уравновешивающих сил» (государство, бизнес, профсоюзы), «нового институционального общества», конвергенции двух систем (капитализма и социализма).

Гэлбрейт считал, что США в период после Второй мировой войны создали «общество всеобщего благосостояния» (общество массового потребления) и в этом смысле стали мировым лидером. Это смягчило противоречия капитализма, т. к. появилась возможность их уравновешивания через учет интересов основных социальных сил.

В 1967 г. он опубликовал книгу, ставшую бестселлером, – «Новое индустриальное общество» – где сделал выводы о наличии особой общественной силы – техноструктуры – и о том, что корпорация – единственно жизнеспособная форма организации производства, т. к. она максимизирует уже не прибыль, а место на рынке, стабильность существования. Капитализм поэтому трансформируется в иное качество и становится «индустриальным обществом» с как бы двухэтажной экономикой; верхний – крупные корпорации, нижний – море мелких фирм. Первые создают плановый порядок, вторые – собственно рыночный. Современный капитализм предстает как регулируемое общество, что еще раз подтвердилось в работе «Экономические теории и цели общества» (1973, русск. перевод – 1976), где одна из глав названа даже «Социалистический императив», т. к. крупные корпорации обеспечивают координацию, планирование и перспективу.

Сторонник идеи развития, как и всякий институционалист, Гэлбрейт много и упорно проповедовал идею конвергенции, т. е. некоего сближения капитализма и социализма на основе их крупно-индустриальной природы и отхода социализма от тоталитарного управления. Был раскритикован за это как своими правыми, так и советскими обществоведами. В эпоху наших реформ (примерно с 1987 г.) активно включился в обсуждение судеб советской экономики, неоднократно печатался в нашей прессе, предупреждая об опасности шокового разгосударствления и свертывания планирования.

Советские экономисты в 1920-е гг. широко использовали математический метод, что основывалось на прочных традициях. Известно, что К. Маркс и В.И. Ленин при разработке схем простого и расширенного воспроизводства использовали экономико-математические методы. Всемирную известность получили работы таких экономистов-математиков, как В.Н. Дмитриев и Е.Е. Слуцкой.

Большое влияние на развитие экономической науки оказали работы А.А. Богданова, считавшего, что математические соотношения представляют частный случай тентологических. Концепция единства организационных структур различных явлений давала методологическую основу для экономико-математического моделирования.

Первой опубликованной после революции экономической работой, в которой использовалась математика, была статья А.В. Чаянова «Очерки по теории водного хозяйства». Анализ графиков вогнутых функций, описывающих величину урожайности в зависимости от полива, позволил Чаянову сделать вывод о том, что народно-хозяйственным интересам отвечала максимизация суммарной урожайности, для стимулирования которой необходимо введение платы за воду. Эта статья содержит первое в советской науке обоснование экономических методов рационализации природоиспользования, актуальное и сегодня.

Развитие экономико-математических исследований приобретает целенаправленный характер уже в первые годы советской власти. Это объяснялось необходимостью решать сложные экономические задачи, требовавшие применения как качественного, так и количественного анализа. Позитивную роль сыграли хорошее состояние статистики и благоприятная обстановка для экономических дискуссий.

Отметим, что экономисты, получившие образование до революции, обычно хорошо знали математику. Ректор Саратовского института народного хозяйства профессор Л.Н. Юровский писал, что политическая экономия имеет дело с величинами и в этом смысле она – математическая наука [2] .

Активное применение математических идей началось при обсуждении методологии планирования в 1921 г. Так, А.А. Богданов сформулировал «закон наименьших» (величин), согласно которому «расширение хозяйственного целого зависит от наиболее отстающих его частей». Планирование должно исходить из конечного потребления населения, по которому с помощью норм затрат сырья для выпуска продукции последовательно определялись бы объемы производств всех отраслей. Тем самым А.А. Богданов сделал важный шаг в разработке методологии межотраслевого баланса.

При использовании балансового метода планирования возможны различные варианты развития, поэтому для выбора наилучшего из них необходим критерий оптимальности плана. Первым такой подход предложил С.Г. Струмилин, считавший, что народнохозяйственный план должен определяться в результате решения задачи максимизации функций общественной полезности продуктов при ограничении на трудовые затраты. Эта идея, однако, и в настоящее время еще далека от практической реализации.

Напротив, А.В. Чаянов разработал реалистичный подход к определению оптимальных (с точки зрения минимума себестоимости продуктов) размеров сельскохозяйственных предприятий. Однако его идеи не были реализованы на практике ввиду сложности методики расчетов, а также и той критики, которой подвергались взгляды Чаянова.

Впервые методологические проблемы применения математики в экономической науке обсуждались на дискуссии в коммунистической академии по докладу О.Ю. Шмидта «Математические законы денежной эмиссии» (1922 г.). Докладчик подчеркнул, что экономисты слишком мало и недостаточно строго пользуются математическим методом. Ученый поставил перед собой задачу нахождения закона денежной эмиссии, для чего он сформулировал предпосылки, построил модель и на основе ее исследования сделал выводы.

В его модели существуют только рынок и покупатель, воплощенный в государстве, который не ведет экономической деятельности, а приобретает за счет эмиссии в единицу времени всегда одну и ту же определенную часть имеющихся на рынке товаров, а т. к. общая величина стоимости товара постоянна, то это увеличение денег в обращении приводит к их обесцениванию.

Выведенную в ходе анализа формулу Шмидт пытался сопоставить с фактами, вычерчивая на основе статистики графики действительного и теоретического количества денег в обращении. Подход Шмидта не привел к открытию закона эмиссии, а отметил лишь тот факт, что в целом темп эмиссии рос от периода к периоду. Но он первым попытался с помощью математики открыть новую закономерность в экономике.

Следующую попытку разработать математическую теорию эмиссии предпринял В.А. Базаров, для чего использовал формулу восстановительного процесса.

Наибольший вклад в учения математической школы внесли Е. Слуцкий и В. Дмитриев.

Е.Е. Слуцкий (1880–1948) – советский экономист, математик и статистик.

В 1901–1902 гг. он учился на математическом отделении Киевского университета, в 1902–1905 гг. – на машиностроительном факультете Мюнхенского политехникума, в 1905 г. поступил на юридический факультет Киевского университета, который окончил в 1911 г. с золотой медалью. За разработку экономико-математических методов Слуцкий был удостоен звания профессора, преподавал в Киевском университете и некоторых других высших учебных заведениях Киева.

С 1926 г. работал в Конъюнктурном институте математики и механики при МГУ, с 1938 г. – в Математическом институте им. В.А. Стеклова АН СССР. Он является автором трудов по теории вероятности и математической статистики. Работы Слуцкого по теории случайных процессов опирались на исследование экономических циклов воспроизводства.

Слуцкий – основоположник современной математической теории потребления. Опираясь на достижения зарубежных экономистов-математиков (В. Парето, Ф. Эджуорта и др.), он тесно связал функцию полезности, описывающую предпочтения потребителей, с динамикой цен и размерами денежного дохода потребителей.

Слуцкий математически изобразил схему процесса выпуска денежных знаков государством. Он занимался исчислением дохода от эмиссии и изучал ее реальные ценности, чему посвятил свою работу «Математические заметки и теории эмиссии». При постановке своих гипотез в исследованиях по большой и малой эмиссии он опирался на идеи О.Ю. Шмидта. Слуцкий считал, что «эмиссионная система – своеобразный тип «подвижного равновесия», имеющий свои устойчивые закономерности» [3] .

Основную задачу он видел в вычислении дохода от эмиссии. Он рассматривал три случая: когда доход прямо пропорционален эмиссии, т. е. ценность денег постоянна; когда покупательная сила денег падает обратно пропорционально величине эмиссии, т. е. постоянна емкость рынка; когда для получения постоянного дохода требуется непрерывный рост темпа эмиссии, т. е. емкость рынка сокращается.

В ходе своего исследования он выделяет три периода эмиссии: переходный (1918–март 1919 гг.), период военного коммунизма (апрель 1919–июнь 1921 гг.) и НЭП (с июля 1921 г.), для которых определяет соответствующие величины темпов эмиссии: 0,81; 1,55 и 5,31. Однако данный подход критиковал Е.А. Преображенский, отмечая, что Е.Е. Слуцкий чрезмерно упростил постановку задачи, указав такие предпосылки, как постоянство условий народного хозяйства и доли стоимостей, приобретаемых государством на рынке.

Слуцкий также предложил использовать математику для определения цен продуктов на уровне стоимости. Он писал: «Для каждого продукта можно составить уравнение, выражающее стоимость его, в котором коэффициентами будут определяемые техникой количества разных продуктов, потребных для его изготовления, в качестве неизвестных войдут стоимости этих продуктов, а в качестве свободных членов затраты живой рабочей силы».

Особое внимание следует уделить Владимиру Карповичу Дмитриеву (1868–1913), ибо он был наиболее последовательным сторонником применения математических методов исследования и первым представителем математической школы в России.

«В своих работах, – писал в 1914 г. профессор Н.Н. Шапошников, – он постоянно прибегает к точному языку математических формул. В этом особенность его работы» [4] .

Красной нитью через все творчество Дмитриева проходит мысль о том, что теория становится действительной наукой только после математической обработки. Каков бы ни был предмет исследования, к нему применим математический метод – инструмент абстрактного анализа, – таково было кредо русского экономиста.

Основной теоретический труд Дмитриева «Экономические очерки» и по сей день отмечен свежестью идей, оригинальностью подходов, значимостью выводов. Книга состоит из трех очерков. Первый – о теории ценности. Второй посвящен исследованию (и развитию) теории полезности. Как и многие экономисты того времени, Дмитриев стремился осмыслить ту революцию в науке, которая происходила в конце XIX в., и совместить новейшие теории экономического равновесия, предельной полезности, предельной производительности с наследием классической школы, взгляды которой (особенно Д. Рикардо) подвергались в то время суровой и резкой критике со стороны авторов новаций и их последователей. Подход Дмитриева в известной степени сходен с методом А. Маршалла – предпринимается попытка не отвергнуть классическое наследие, а создать на новом фундаменте синтез определенных старых и современных идей.

Вместе с тем Дмитриева занимают и изменения, происходящие в рыночной экономике, связанные с усиливающимся господством монополий. Отсюда его интерес к работам Курно, одним из первых исследовавшего рыночные структуры. В результате возник совершенно оригинальный труд, суть которого четко отражена в подзаголовке «Опыт органического синтеза трудовой теории ценности и предельной полезности».

Книга В.К. Дмитриева являет собой замечательный пример: оказывается, обратившись к трудам великих предшественников и вопросам, ими поднятым, но не раскрытым, к решениям, по мнению многих, спорным и даже противоречивым, можно внести ценный вклад в науку, более того, найти подходы и решения, намного опережающие свое время.

«Экономические очерки» представляют собой органическое целое: каждый следующий очерк продолжает исследование с того момента, на котором оно было прервано в предыдущем. Объединенные общим планом, они представляют вполне законченную авторскую концепцию общих элементов понятия «ценность».

Относительно теории ценности выводы Дмитриева оказались в известной степени схожи с идеями одного из создателей математической школы, английского экономиста У. Джевонса. К сожалению, детального научного анализа концепции Дмитриева в отечественной литературе сделано не было. В советское время экономисты либо замалчивали ее, либо объявляли «эклектичной», либо считали неудачной. В ряде зарубежных исследований концепция Дмитриева оценивается как оригинальный и существенный вклад в экономическую теорию, хотя полностью его идеи не поддерживаются.

Для науки оказался гораздо более важным «побочный продукт» исследования Дмитриевым понятия «ценность», переложение на язык математики концепции Д. Рикардо. В частности, ученому удалось снять многие замечания критиков взглядов великого англичанина, упрекавших его, в частности, в противоречивости отдельных позиций (например, трактовок цены и прибыли). Такой подход к наследию предшественников, метод анализа их трудов в какой-то мере перекликается с работами известного современного неорикардианца П. Ораффы из Кембриджа, в т. ч. с подходами и выводами его книги «Производство товаров посредством товаров».

Существенный интерес представляют (даже и в наше время) высказанные Дмитриевым соображения по отдельным категориям экономической науки. Так, за рубежом обращают внимание на дмитриевскую теорию цен производства, на определение соотношения «заработная плата – прибыль», а также на теорию непроизводственных издержек при конкуренции между предпринимателями. В последнем случае анализ Дмитриева представляет особый интерес, являя собой редкий пример макроэкономического исследования конкуренции и монополии, в некоторых аспектах предвосхищающего современную теорию трансакционных издержек. Ученый одним из первых в мире стал исследовать и сопоставлять экономическую эффективность этих двух противоположных по своему характеру рыночных структур, изучать вслед за французским экономистом А. Курно несовершенную конкуренцию, уделять внимание экономическим результатам технического прогресса.

И в заключение следует отметить, что по свидетельству издания «Кто есть кто в экономической науке» Дмитриев входит в число самых значительных экономистов всех времен и народов [5] .

Если последняя треть XIX в. представлена в теории Запада в первую очередь именами А. Маршалла и Л. Вальраса, то первая половина прошлого столетия ознаменована формированием экономической системы выдающегося английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса (1883–1946). Именно Кейнс вывел западную экономическую теорию из состояния глубокого кризиса, именно он сумел представить наиболее убедительный ответ на вопрос, почему существует катастрофическое перепроизводство и что следует предпринять, чтобы не допустить его в дальнейшем.

Кейнс во многом способствовал восстановлению престижа западной экономической науки, подорванного драматическими событиями «великой депрессии» 1930-х гг., а его учение на несколько десятилетий стало подлинным руководством к действию для правительств наиболее развитых капиталистических стран.

Джон Мейнард Кейнс (KEYNES, JOHN MAYNARD) (1883–1946) – выдающийся ученый-экономист современности. Он учился у не менее именитого ученого, основателя кембриджской школы экономической мысли А. Маршалла, но вопреки ожиданиям не стал его наследником, едва не затмив славу своего учителя.

Своеобразное осмысление последствий самого длительного и тяжелого экономического кризиса 1929–1933 гг., охватившего многие страны мира, отразилось в совершенно неординарных в тот период положениях изданной Дж. М. Кейнсом в Лондоне книги под названием «Общая теория занятости, процента и денег» (The General Theory of Employment, Interest, and Money) (1936 г.).

Это произведение принесло ему чрезвычайно широкую известность и признание, поскольку оно уже в 1930-е гг. послужило теоретико-методологической базой программ стабилизации экономики на уровне правительств в ряде государств Европы и США. А сам автор книги, не гнушавшийся в молодые годы принесших ему изрядное состояние биржевых игр, имел честь быть советником в составе правительства Великобритании и участвовать в разработке многих практических рекомендаций в области экономической политики, что добавляло его научному успеху и значительное личное состояние, и высокое общественное положение. Ведь за всю парламентскую историю Великобритании Дж. М. Кейнс стал первым среди ученых-экономистов, кто был удостоен английской королевой титула лорда, дающего право участия в качестве пэра в заседаниях верхней палаты парламента в Лондоне.

Уже первая его экономическая статья под названием «Индексный метод» (1909 г.) вызвала оживленный интерес; ее отмечают даже призом Адама Смита. Достаточно скоро Дж. М. Кейнс получает и общественное признание. Так, с 1912 г. он становится редактором «Экономического журнала», сохранив этот пост вплоть до 1945 г. В 1913–1914 гг. он являлся членом Королевской комиссии по финансам и денежному обращению Индии. Еще одним назначением этого периода стало утверждение его в качестве секретаря Королевского экономического общества. Наконец, широкую популярность принесла ему и первая, изданная в 1913 г. книга «Денежное обращение и финансы Индии».

В 1919 г. изданная им книга «Экономические последствия Версальского мирного договора» приносит ему всемирную известность; ее переводят на многие языки. В этой книге Дж. М. Кейнс выражает явную неудовлетворенность экономической политикой стран-победительниц, выдвигавших в соответствии с Версальским договором нереальные, как он полагал, репарационные требования к Германии, а также добивавшихся экономической блокады Советской России.

Следующей экономической работой Кейнса стал его «Трактат о денежной реформе» (1923 г.). Анализируя влияние, которое оказывают на положение населения сдвиги в уровне цен, Кейнс выделяет три социальные группы: рантье, функционирующих предпринимателей и работников, живущих на заработную плату. По его мнению, инфляция наносит ущерб прежде всего рантье, тогда как дефляция очень выгодна рантье, но крайне невыгодна двум последним группам. Защищая интересы экономически активных группировок, Кейнс указывает, что инфляция является наименьшим злом, т. к. «в обнищавшем мире гораздо хуже спровоцировать безработицу, чем вызвать неудовольствие рантье».

В середине 1920-х гг. Кейнс посетил Советский Союз и мог наблюдать опыт управляемой рыночной экономики периода НЭПа. Свои впечатления он изложил в небольшой работе «Беглый взгляд на Россию» (1925 г.). Кейнс утверждал, что капитализм во многих отношениях является весьма неблагополучным строем, но если им «разумно управлять», он может достичь «большей эффективности в достижении экономических целей, чем любая из существовавших до сих пор альтернативных систем».

В 1930 г. Кейнс публикует фундаментальный двухтомный труд – «Трактат о деньгах». Это его произведение представляет интерес для историков и теоретиков-экономистов по нескольким причинам.

Во-первых, здесь уже почти оформилась та концепция сбережений и инвестиций, которая получила затем законченное выражение в работе «Общая теория занятости, процента и денег».

В 1936 г. Кейнс публикует книгу, принесшую ему мировую известность, под названием «Общая теория занятости, процента и денег». Острие критики автора направлено против неоклассической ортодоксии, согласно которой главной задачей и целью экономической теории является выбор наилучшего из вариантов по использованию ограниченных редких ресурсов (в соответствии с законами предельной полезности и предельной производительности). Кейнс справедливо указывал, что такая постановка задачи предполагает редкость в качестве исходного пункта экономического анализа. Между тем в реальности наблюдались не столько ограниченность, сколько переизбыток ресурсов – массовая безработица, недогруженные производственные мощности, праздно лежащий капитал, нераспроданные товары и т. д. Поэтому прежде чем искать оптимальные варианты использования редких благ, экономист обязан ответить на вопрос: как от неполной занятости перейти к занятости полной?

Вплоть до своей смерти Кейнс проявлял неизменный интерес к тем разделам экономической теории, которые были связаны с экономической политикой государства (проблемы финансов, занятости, социального обеспечения) и проблемами международных расчетов.

Кейнсианство – экономическое учение о необходимости и значимости государственного регулирования экономики посредством широкого использования государством фискальной, денежно-кредитной политики и других активных мер воздействия на рыночный механизм.

Западная экономическая теория в начале XX в. была представлена в основном неоклассическим направлением, которое продолжало традиции классической политэкономии. Но со временем ситуация кардинально изменилась под влиянием двух определяющих тенденций развития.

Во-первых, в связи с победой Октябрьской революции 1917 г. в России, а после Второй мировой войны – подобных революций в ряде стран Восточной Европы, в Китае и других странах Азии и на Кубе – марксизм тоталитарного направления стал единым безальтернативным течением в странах командно-административной системы, оставаясь одним из течений в других странах мира. Вместе с тем в рыночных странах приобрел дальнейшее развитие марксизм социал-демократического направления. В странах командно-административной системы условия препятствовали развитию творческого марксизма.

Однако практика первого периода существования командно-административной системы показала эффективность активного вмешательства государства в экономические процессы. Лишь со временем роль государства в экономической жизни была сведена к абсурду.

Во-вторых, уже в 1930-е гг. небывалую ранее остроту приобрели кризисные процессы в экономике и экономической теории Запада. Существовала потребность в новой теории, которая бы убедительно объяснила существование таких явлений, как массовая безработица, длительный спад производства, существование неиспользованных производственных мощностей и т. д., и указала возможные пути выхода из кризисного состояния без уничтожения рыночных основ хозяйствования. В-третьих, определенные новые теоретико-методологические подходы к анализу рыночного хозяйства заложил институционализм.

Эти подходы заключались в рассмотрении влияния «институций», под которыми понимается какое-либо стойкое объединение людей для достижения определенных целей (семья, партия, государство и т. д.), на общество, в т. ч. и на экономику. При этом государственная власть рассматривалась как проявление скоординированной деятельности различных прослоек и групп общества. Взгляды институционалистов послужили критическому расшатыванию неоклассической ортодоксии и заложили определенные возможности нового подхода к анализу рыночной экономики на новом этапе ее развития.

Взгляды институционалистов были генетически и логически связаны с теорией бюрократии, авторитета и власти, разработанной выдающимся немецким ученым М. Вебером (1864–1920). Мировой экономический кризис 1929–1933 гг. обрушился с колоссальной силой как на развитые, так и неразвитые в промышленном отношении страны. Поэтому именно в 1929–1933 гг. закончился период «скрытого» развития экономики. То было время конца целого ряда старых и открытия новых технологических горизонтов, проблеска новой цивилизованной системы. Иными словами, 1930 г. положил предел тому типу роста, который был характерен для XIX в. Если сила неоклассической теории конца XIX – начала XX вв. распространялась главным образом на микроэкономический анализ, то в условиях нетипичного, можно сказать, кризиса, сопровождавшегося всеобщей безработицей, стал необходим и иной – макроэкономический анализ, к которому, в частности, обратился один из величайших экономистов нынешнего столетия английский ученый Джон Мейнрад Кейнс. Потребность в новой рыночной теории была удовлетворена выходом в свет работы Джона Мейнарда Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» (1936 г.). После этого большинство молодых экономистов-рыночников стали последователями теории Кейнса. Как следствие, в экономической науке, по словам М. Блауга, «в 1930-х гг. маятник качнулся в обратном направлении: озабоченность проблемой совокупного эффективного спроса заставила многих экономистов согласиться с Кейнсом в том, что полное доминирование рикардианского подхода на протяжении ста лет было катастрофой для прогресса экономической науки. Итак, мировой экономический кризис 1929–1933 гг. предопределил возникновение новых проблем научных исследователей, которые не утрачивают своей актуальности и в наши дни, ибо основное их содержание – это государственное регулирование экономики в рыночном хозяйстве.

С тех пор берет свое начало нацеленное на решение этих проблем это теоретическое направление. Оно опирается на учение Дж. М. Кейнса и его последователей и называется кейнсианским (кейнсианство).

В современном кейнсианстве доминируют две тенденции: американская, связанная с именами ряда экономистов США, и европейская, связанная прежде всего с исследованиями французских экономистов. В числе американских последователей учения Дж. М. Кейнса, чаще всего упоминаются Э. Хансен, С. Харрис, Дж. Б. Кларк и др.

Опираясь на учение Дж. М. Кейнса, они считали целесообразным увеличение налогов с доходов населения (до 25 % и более), увеличение размеров государственных займов и выпуска денег для покрытия расходов государства (даже если это увеличит инфляцию и дефицит государственного бюджета).

Еще одним «дополнением» в кейнсианство явилась замена метода перманентного регулирования частных и государственных инвестиций на метод маневрирования государственными расходами в зависимости от экономической конъюнктуры.

Так, например, в периоды подъема экономики инвестиции ограничиваются, а в период замедления или спада увеличиваются (несмотря на возможный бюджетный дефицит).

Наконец, если Кейнс в своей теории опирался на принцип мультипликатора, который означает, что рост потребления сопровождается пропорциональным ростом национального дохода, то в США (по теории Э. Хансена) был выдвинут дополнительный принцип – принцип акселератора – означающий, что рост инвестиций вызывает индуцированные инвестиции.

Экономисты Франции (Ф. Перру и др.) сочли необязательным положение Кейнса о регулировании ссудного процента как средства стимулирования новых инвестиций, полагая, что именно корпорации с преобладанием доли государственной собственности являются доминирующей и координирующей силой общества.

В 1950-е гг. возникли т. н. неокейнсианские теории роста, основанные на учете системы «мультипликатор – акселератор», о которой мы говорили выше, и моделировании экономической динамики с использованием характеристик взаимосвязи накопления и потребления.

Главными представителями упомянутых теорий экономического роста стали Евсей Домар (родился в 1914) и Рой Харрод (1890–1978).

Их теории (модели) объединяет общий вывод о целесообразности постоянного устойчивого темпа экономического роста как решающего условия динамического равновесия экономики, при котором достижимо полное использование производственных мощностей и трудовых ресурсов.

Другим положением модели Харрода – Домара является признание предпосылки о постоянстве в длительном периоде таких параметров, как доля сбережений в доходах и средняя эффективность капиталовложений. И третье сходство состоит в том, что оба автора достижение динамического равновесия и постоянного роста считали не автоматическим, а результатом соответствующей государственной политики, т. е. активного государственного вмешательства в экономику.

Отличительные признаки в моделях Е. Домара и Р. Харрода обусловлены лишь некоторым различием в исходных позициях построения модели. Вместе с тем и Е. Домар, и Р. Харрод едины в своих убеждениях о действенной роли инвестиций в обеспечении роста дохода, увеличении производственных мощностей, полагая, что рост дохода способствует увеличению занятости, которая в свою очередь предотвращает возникновение недогрузки предприятий и безработицу.

Огромный вклад в формирование и становление экономической мысли в ХХ в. был внесен талантливым русским ученым А.В. Чаяновым. Многие события этого периода связаны с его именем.

Александр Васильевич Чаянов родился в Москве 17 января 1888 г. Окончив частное реальное училище Воскресенского, юноша в 1906 г. поступил в Московский сельскохозяйственный институт (в то время он назывался Петровской академией).

С учебным заведением А.В. Чаянову повезло. Это были годы расцвета Петровской академии.

Среди преподавательского состава выделялись профессора Н.Н. Худяков, А.Ф. Фортунатов, Д.Н. Прянишников, которые оказали самое благотворное влияние на юношу. А из студентов он сошелся со своим однокурсником Вавиловым. А.В. Чаянов подготавливает много докладов в семинарах А.Ф. Фортунатова, В.Я. Железнова и др.

Достаточно назвать несколько из множества его докладов, чтобы судить о широте и разнообразии его интересов: «Теория предельной полезности по К. Менгеру», «Графический метод исследования функций двух переменных», «К вопросу о догме и критике технических методов статистического анализа», «Сравнение статистического метода с методами естественных наук», «Факторы, обусловливающие пестропольную систему полевого хозяйства на юге России», «Значение изучения организационных планов крестьянского хозяйства для деятелей агрономической помощи населению», «Сущность и пределы науки», «Дарвинизм и социология», «Существует ли принципиальное различие между опытами и методами статистического исследования», «Общественные мероприятия в сельском хозяйстве Италии», «История сельского хозяйства в Бельгии». Обращает на себя внимание интерес молодого студента уже на 1-м курсе к трудам К. Менгера, основателя австрийской школы теории предельной полезности, а в дальнейшем и Э. Лаура, которые оказали влияние на ранние работы А.В. Чаянова.

Во время каникул А.В. Чаянов посещает в 1908 г. Италию, а в 1909 г. – Бельгию. Он знакомится с этими странами не столько как турист, сколько как ученый. Молодой человек, которому едва исполнилось двадцать, в 1909 г. составляет настоящую программу ознакомления с постановкой в этих странах агрономического образования и кооперативной работы. Его доклады по возвращении на родину о своих впечатлениях пользуются популярностью не только в студенческой аудитории, но и среди кооператоров и агрономов. Именно поэтому в 1908 г. появляется его первая печатная работа о кооперации в Италии.

В последующие годы их число увеличивается, и в год окончания института (в 1911 г.) А.В. Чаянов уже был автором восемнадцати печатных работ, которые были по достоинству оценены не только в институте, но и в кооперативно-агрономических кругах.

Сдав магистрский экзамен в 1912 г., А.В. Чаянов отправился в Западную Европу, куда он был направлен на стажировку. Там он работает под руководством профессора В.О. Борткевича в Берлине и Д. Золла в Париже, где завершает «Очерки теории трудового хозяйства». Этим трудом он вносит важный вклад в формирование нового организационно-производственного направления русской экономической мысли.

Практическая работа А.В. Чаянова сосредоточивается в области крестьянского льноводства и льноводческой кооперации. Созданное А.В. Чаяновым, С.Л. Масловым, А.А. Рыбниковым, В.И. Анисимовым и др. в 1915 г. Центральное товарищество льноводов уверенно и поразительно быстро завоевывает внутренний и мировой рынок.

Успешная деятельность русской кооперации во многом зависела от наличия хорошо подготовленных кадров. Поэтому много внимания А.В. Чаянов уделяет работе на различных кооперативных курсах. Наиболее широко, систематически и квалифицированно постановку кооперативного образования удалось наладить Московскому народному университету им. А.Л. Шанявского. Здесь сосредоточиваются лучшие кооперативные силы: А.Е. Кулыжный, П.А. Садырин, С.Н. Прокопович, В.Н. Зельгейм, М.И. Туган-Барановский и др.

Одним из нерешенных был аграрный вопрос. А.В. Чаянов выступил в Лиге аграрных реформ со своим пониманием предстоящей земельной реформы. Он был против раздела земли, ратовал за ее национализацию.

Первыми шагами на этом пути должны стать: изъятие земли из торгового оборота, регулирование перехода земли из рук в руки через земельные комитеты, введение прогрессивного дифференцированного налога.

Крупные хозяйства подлежали принудительному отчуждению (за выкуп), леса и специальные виды хозяйства (племенные, селекционные) национализировались. Государство должно было проводить мелиорационные и землестроительные мероприятия, организовать переселенческий фонд и проводить аграрную политику, облегчавшую развитие трудового хозяйства.

Важнейшим шагом на пути ликвидации самостоятельности кооперации явилась национализация Московского народного (кооперативного) банка. Переговоры делегации кооператоров чрезвычайного съезда акционеров банка с В.И. Лениным по поводу этой акции проходили в конце ноября 1918 г. В составе делегации был и А.В. Чаянов. На его вопрос, нельзя ли оставить МНБ как кредитный центр кооперации, который сохранял бы свою самостоятельность, В.И. Ленин ответил, что он видит в этом выгоду. В.И. Ленин подчеркнул, что отношение советской власти к Центросоюзу всегда было благожелательным, она всегда входила с ним в соглашение, и такое же отношение возможно с МНБ. Все попытки получения иных источников и форм кредитования (в частности, из т. н. миллиардного фонда) не увенчались успехом.

Вопросы о сотрудничестве с советской властью, о характере отношений с правительственными органами, об участии в них кооператоров и иные оживленно обсуждались с конца 1918 г. в кооперативных центрах и прежде всего в идейном центре сельско-хозяйственной кооперации – Сельскосовете. Так, на заседании 26 мая 1919 г. Чаянов выступил с докладом о схеме строительства сельскохозяйственной закупочной кооперации. Судя по тому, что на протяжении 1918 г. кооперация активно привлекалась правительством к распределительной и заготовительной работе, постановка подобного доклада была своевременной и актуальной. Большинство рассматриваемых в Сельскосовете вопросов было так или иначе связано с вопросом о взаимоотношениях с органами советской власти.

При Наркомземе образуется кооперативный комитет, куда входит и А.В. Чаянов. Однако деятельность комитета не дала ощутимых результатов. Начиная с февраля 1919 г., А.В. Чаянов, Н.В. Крылов и др. пытаются активизировать деятельность кооператоров. Однако это делать становилось все труднее из-за общего курса государства на интенсивное свертывание деятельности сельскохозяйственной кооперации. Многие кооператоры оставляют работу в кооперации. Сопричастность к великим свершениям революции А.В. Чаянов подтверждает серьезной работой в Наркомземе по землеустройству.

По заданию Наркомзема он разрабатывает сложнейшие теоретические вопросы землеустройства, которые имели большое практическое значение. К своей работе он привлекает лучшие агрономические силы, а также экономистов, статистиков (Н.Д. Кондратьева, А.Г. Дояренко и др.).

Порученная работа была выполнена довольно скоро. 21 марта 1921 г. в государственное издательство было направлено письмо, подписанное руководством Наркомзема (И.А. Теодоровичем и Н. Осинским), в котором говорилось: «По поручению Наркомзема Высшим семинарием сельскохозяйственной экономии и политики при Петровской сельскохозяйственной академии под руководством профессора А.В. Чаянова была предпринята научная разработка некоторых основных проблем землеустройства, доныне совершенно не освещенных в русской экономической литературе».

В настоящее время уже закончены разработки двух чрезвычайно важных для научной постановки современных землеустроительных работ проблем:

1) оптимальных размеров площади сельскохозяйственного предприятия;

2) методов определения количественного эффекта землеустроительных работ.

Наркомзем ходатайствовал перед Госиздатом о срочном издании этих работ, каковые и вышли спустя некоторое время, выдержав несколько изданий. Активная работа А.В. Чаянова в Наркомземе не была случайной. Страна испытывала острый недостаток в специалистах. И лучшие из них работали и в науке, и в высшей школе, и в кооперации, и в высших государственных учреждениях. Это имело несомненные плюсы: наука четко знала, что требуется практике, а вузы были осведомлены о ее потребностях, что способствовало целенаправленной подготовке будущих специалистов. Такое положение соответствовало и разносторонним интересам А.В. Чаянова, постоянно стремившегося глубоко вникнуть в суть дела, довести его до конца и осуществить в жизни. И в этом еще одна его характерная черта: стремление и умение сочетать теорию с практикой.

Изучение богатого творческого наследия Н.Д. Кондратьева и всей его практической деятельности позволяет утверждать, что он был прежде всего статистиком. Сказанное нисколько не умаляет его заслуг как экономиста, а лишний раз подчеркивает незаурядность этой личности. Статистикой ученый занимался всю жизнь, начиная со студенческой скамьи в Петербургском университете. Он даже был оставлен для приготовления к профессорскому званию по кафедре политической экономии и статистики. Одновременно он исполнял обязанности заведующего статистико-экономическим отделом Петроградского земского союза.

В год окончания университета (1915 г.) вышла и первая его монография «Развитие хозяйства Кинешемского земства Костромской губернии: социально-экономический и финансовый очерк», являющаяся, по существу, статистическим исследованием. Да и знаменитые циклы имеют статистическую основу. Не будь ее, теория циклов в известном нам варианте и в то время не состоялась бы.

Имеется целый ряд работ ученого, которые прямо посвящены статистике и ее методам, однако статистика для него была не самоцелью, а инструментом познания экономических закономерностей.

Недаром дальнейшее развитие «социальной экономии» Кондратьев связывает с решением проблемы статистификации политической экономии и усиления в ней количественного анализа, разграничения экономической статики и динамики.

Общество Кондратьев понимает как статистическую совокупность людей, в которой проявляется закон больших чисел. Конъюнктурный институт, организованный и возглавляемый Кондратьевым, осуществлял разнообразную статистическую деятельность на высоком уровне, что позволило ему занять особое место в отечественной и международной статистике. Труды института, по оценке современников, были, пожалуй, наиболее ценными изданиями по статистике в стране. Прежде всего это относится к Экономическому бюллетеню института, начавшему выходить с июня 1922 г.

Для статистики тогда вообще были характерны разнообразные теоретические исследования, поиск новых подходов, органическая связь с практикой, альтернативность, богатство публикаций в центре и на местах, единение с передовой зарубежной наукой. И все это, или почти все, на долгие годы было выключено из научного и практического оборота. А между тем труды института уже в то время получили международную известность. Об этом же свидетельствует и тот факт, что Н.Д. Кондратьев был избран членом многих зарубежных научных обществ и ассоциаций, в т. ч. членом Лондонского и Американского статистических обществ.

Основная направленность статистической деятельности института была связана с изучением конъюнктуры народного хозяйства СССР и других стран, для чего особенно широко использовался индексный метод, ставший объектом наиболее пристального внимания в научной и практической работе. Ведущими, естественно, были индексы цен.

Кроме них, институт публиковал свои индексы физического объема продукции, производительности труда, покупательной способности денег, крестьянские индексы, единый экономический показатель народного хозяйства и барометрический показатель динамики цен, разрабатывались также индексы стоимости жизни. Это при том, что одновременно и часто на альтернативной основе публиковались индексы, в т. ч. и цен, Госплана, ЦСУ, ВСНХ, ВЦСПС, Центросоюза и некоторых других организаций, поскольку понималось, что не могло быть единого универсального индекса. Альтернативные индексы объективно и корректировали, и дополняли друг друга. Даже считалось, что чем больше имеется индексов, тем лучше.

Известны его заслуги в совершенствовании и других методов статистики, кроме индексного. И все это было возможно благодаря тому, что во главе института стоял Н.Д. Кондратьев – выдающийся статистик.

Он увлек статистикой своих помощников и ведущих сотрудников, что позволяет говорить о сформировавшейся в Конъюнктурном институте целой статистической школе Кондратьева. Ее наиболее яркие представители, основные разработчики и непосредственные руководители статистических исследований в институте – Л.М. Ковальская, М.В. Игнатьев, А.Л. Вайнштейн, Н.С. Четвериков, А.А. Конюс, Я.П. Герчук, И.Н. Жиркович.

Вытеснение натуральнохозяйственных отношений рыночными экономическими отношениями охватывает исторический отрезок примерно с XVI по XVIII вв.

Когда в Европе появились национальные государства и успехи в развитии торговли привели к повышенному спросу на золото и серебро, появилось большое число трактатов о деньгах и их роли в хозяйственной жизни. Советники при королях стали писать работы о золоте, о пользе сдерживания импорта и поощрения экспорта.

Монетаризм как система практических мероприятий возник еще до великих географических открытий и имел место приблизительно до середины XVI в. На тот момент монетаризм являлся частью политики меркантилизма. (Меркантилизм происходит от итал. «купец», «торговец» – это активное вмешательство государства в хозяйственную жизнь. Зародился в Западной Европе. Меркантилизм отражал процесс зарождения буржуазных отношений и выражал прежде всего интересы торговой буржуазии.)

На том этапе торговые связи между странами были развиты слабо и носили эпизодический, случайный характер. Задача увеличения денежного богатства той или иной страны решалась чисто законодательным путем.

Специфическая черта монетаризма – пристрастие к денежной форме накопления капитала. Для реализации этой задачи необходимо было достичь положительного сальдо во внешней торговле (преобладания экспорта над импортом). Поэтому считалось целесообразным:

1) устанавливать максимально высокие цены на экспортируемые товары, т. к. чем выше цена товара данной страны, продаваемого за рубеж, тем больше приток денег в страну (в страну-экспортер) из той страны, где был продан товар (из страны-импортера);

2) всемерно ограничивать импорт товаров; 3) не допускать вывоза из страны золота и серебра, т. к. с ними отождествлялось денежное богатство. Следовательно, теория монетаризма ранних меркантилистов может быть определена как теория денежного баланса.

Монетаризм – теория макрорегулирования экономики, в которой главенствующая роль отводится денежно-кредитным методам обеспечения занятости и стабилизации экономики.

Монетаристы считают, что деньги являются главным инструментом, определяющим движение и все развитие экономики.

Государственное регулирование должно ограничиваться контролем над денежной сферой.

Изменение денежного предложения призвано прямо соответствовать движению (динамике) цен и национального дохода.

Монетаристская школа была основана в Чикаго в 1950-е гг. М. Фридманом, который внес значительный вклад в ее развитие.

Чикагская школа ставила перед собой задачу воскресить образ нерегулируемой рыночной экономики.

Поэтому деньги объявлялись главным стабилизатором экономики, а главная причина цикличности экономического развития той или иной страны или сферы экономики связывалась с беспорядочными колебаниями денежной массы.

Монетаристы выступали против мнения кейнсианства о том, что инфляция является неизбежной платой за достижение высокого уровня производства и занятости.

Кейсианцы это аргументировали следующим образом. Они считали, что страна, пытающаяся ускорить темп развития, оказывает тем самым значительное давление на имеющиеся в ее распоряжении ресурсы.

Давление на ресурсы означает увеличение спроса, который может сопровождаться только ростом цен.

Следовательно, по их мнению, процесс развития неизбежно связан с ростом цен.

Позитивный вклад монетаризма в экономическую теорию, прежде всего в теорию денег, заключается в обстоятельном исследовании механизма обратного воздействия денежного мира на товарный мир, монетарных инструментов и монетарной (от англ. «денежный», «валютный») политики на развитие экономики.

В целом концепции монетаристов служат основой денежно-кредитной политики, используемой в качестве важнейшего метода или, точнее, направления государственного регулирования экономики.

Основной метод – эмиссия денег. В соответствии с количественной теорией денег на первый план выдвигается стабильная эмиссия денег независимо от экономического положения и состояния конъюнктуры.

Объем денежной массы выступает центральным объектом денежно-кредитной политики. (А кейнсианцы в отличие от монетаристов в качестве основного инструмента денежного регулирования рассматривают процентную ставку.)

Для того чтобы улучшить понимание взглядов монетаристов, суть, смысл их экономических идей, следует отметить наиболее общие, основные положения концепции Фридмана и его сторонников.

1. Устойчивость частичного рыночного хозяйства. Монетаристы считают, что рыночное хозяйство в силу внутренних тенденций стремится к постоянству, стабильности, а также естественному самоналаживанию. Если имеют место диспропорции, нарушения, сбои в структуре и организации рыночной экономической системы, то это происходит прежде всего в результате вмешательства извне как следствие воздействия искусственно созданных внешних факторов. Внешнее вмешательство в рыночное хозяйство, по Фридману, не приведет ни к чему хорошему. Данное положение направлено против идей Кейнса, призыв которого к государственному вмешательству ведет, по мнению монетаристов, к нарушению нормального хода хозяйственного развития.

2. Число государственных регуляторов сокращается до минимума, исключаются налоговое, бюджетное регулирование, т. е. монетаристы отвергают т. н. административные методы хозяйствования и считают наличие большого количества государственных регуляторов в экономике не только нецелесообразным, но и весьма негативным моментом.

3. В качестве главного регулятора, воздействующего на хозяйственную жизнь, служат «денежные импульсы», денежная эмиссия. Фридман утверждал, ссылаясь на «монетарную» историю США, что между динамикой денежной массы и динамикой национального дохода существует самая тесная корреляционная связь и что денежные импульсы – самый надежный инструмент, рычаг, настраивающий экономику. Денежная масса влияет на величину расходов потребителей, фирм; увеличение денежной массы приводит к росту производства, а после полной загрузки мощностей – к росту цен.

4. Поскольку изменения денежной массы отражаются на экономике не сразу, а с некоторым опозданием, и это может вести к неоправданным нарушениям, то следует отказаться от краткосрочной денежной политики. Ее необходимо заменить долгосрочной политикой, рассчитанной на длительное, постоянное воздействие на экономику; такое воздействие, которое ставит перед собой цель роста производственного потенциала. Данное положение, как и другие, также направлено против кейнсианского курса на текущее регулирование конъюнктуры. По убеждениям Фридмана, кейнсианские методы корректирования запаздывают и могут приводить к весьма нежелательным, а зачастую даже к противоположным результатам.

Милтон Фридман – американский экономист, почетный профессор Чикагского университета, с 1983 г. старший научный сотрудник Гуверского института Стенфордского университета.

В 1956 г. под его редакцией вышел сборник статей «Исследование в области количественной теории денег», ознаменовавший рождение новой экономической доктрины – монетаризма.

Большую роль в развитии этой доктрины сыграли следующие работы М. Фридмана: «Программа для денежной стабильности», «Денежная теория и денежная стабильность», «Капитализм и свобода», «Денежная история США 1867–1960 гг.», «Монетарные тренды в США и Великобритании», «Монетарная статистика в США».

Монетаризм следует рассматривать как развитие неоклассического направления. Основоположниками классической количественной теории денег были Ш. Монтескье, Д. Локк, Д. Юм. Они определяли стоимость золотых и серебряных денег их количеством и утверждали, что чем больше в стране денег, тем выше товарные цены.

Фридман же считал, что количественная теория – это в первую очередь спрос на деньги. Эта теория не является теорией производства, денежного дохода или уровня цен. По мнению Фридмана, деньги действительно важны и любая оценка кратковременных изменений экономической активности будет весьма ошибочной, если не будут приняты во внимание изменения денежной массы.

Фридман не соглашается с тем, что колебания цен, как правило, вызываются двумя причинами: во-первых, колебания цен отражают изменения количества денег, и во-вторых, на уровень цен оказывают влияние такие факторы, как урожай, уровень заработной платы и т. д. По мнению Фридмана, этих объяснений недостаточно для понимания долгосрочных и значительных изменений в ценах. Здесь имеет место зависимость уровня цен от соотношения количества денег на единицу продукции.

Фридман считал количество денег исключительно важным фактором, который влияет на широкий спектр экономических процессов страны. Значительные сдвиги в темпах роста денежной массы являются необходимым и одновременно достаточным условием довольно весомых изменений в темпах роста денежного дохода. Изменения в направлениях использования денежных масс тесно связаны с изменениями деловой активности, денежного дохода и цен.

Однако изменения количества денег зачастую независимы от изменений деловой активности и не являются простым ее отражением. Фридман рассматривал деньги как временное вместилище покупательной силы. Золото не рассматривается как центральное звено денежной системы. Напротив, это прежде всего товар, имеющий фиксированную стоимость, которая поддерживается нередко искусственным путем так же, как цена любого другого товара, определяющаяся прежде всего спросом на него.

Подобно обесцениванию некоторых видов товаров можно рассматривать инфляцию. Под инфляцией подразумевается устойчивый и непрерывный рост цен, связанный с возникновением диспропорций, таких как избыток денег по отношению к выпуску продукции, т. е. преобладание денежной массы над товарной.

Таким образом, согласно Фридману главным фактором, оказывающим влияние на инфляцию, является изменение количества денег. Однако страшна не инфляция вообще, а непредвиденная инфляция, по обнаружении которой государство любыми методами, не всегда скоординированными, пытается ее сдержать, подавить.

Но эти меры иной раз приносят больше негативных моментов, чем сама открытая инфляция.

Фридман считал, что давление на ресурсы в процессе развития воздействует лишь на относительные цены. А на абсолютный уровень цен никакого воздействия нет и быть не может. Фридману принадлежит мысль о существовании естественного уровня безработицы, который определяется ее наименьшим уровнем, не ведущим к ускорению инфляции. Тем самым монетаристы не приемлют компромисса между безработицей и инфляцией. Естественный уровень инфляции соответствует реальным факторам. Поэтому ниже этого уровня безработицу можно удерживать только с помощью ускоряющейся инфляции.

Важную роль в формировании подобного рода доктрины сыграло возникновение в 1958 г. кривой Филлипса. Она представляет собой эмпирическую кривую, характеризующую связь между ежегодным процентным изменением заработной платы в денежном выражении и уровнем долей безработицы в Англии за период с 1861 по 1913 гг. Кривая Филлипса оказалась тем открытием, которое сразило наповал прежний кейнсианский идеал полной занятости без инфляции в качестве цели экономической политики.

Стабильность цен и безработица оказались несовместимыми, конфликтующими целями: уменьшение безработицы достижимо только ценой ускоренной инфляции, а уменьшение инфляции обычно предполагает увеличение безработных. Следовательно, прежняя надежда на одновременное достижение устойчивых цен и полной занятости уступила место понятию выбора между стабильностью цен и полной занятостью.

Новизна концепции государственного вмешательства в экономику, по Фридману, состоит в том, что оно в отличие от кейнсианской концепции ограничивается жесткой денежной политикой. Последняя в свою очередь тесно связана с фридмановской «естественной нормой безработицы», которая достигается посредством постоянного и стабильного темпа роста количества денег в размере 3–4 % в год независимо от состояния конъюнктуры (учитывая средние темпы роста валового национального продукта США за ряд лет, по которым устанавливается максимально возможный уровень национальной экономики).

Концепция М. Фридмана о «естественной норме безработицы» основывается как на институциональных, так и на законодательных детерминантах (под первыми понимаются, например, профсоюзы, а под вторыми – возможность, к примеру, принятия закона о минимальном уровне заработной платы). Она позволяет обосновывать минимальный уровень безработицы, при котором в течение определенного периода времени инфляция будет невозможна. По мнению М. Блауга, «естественная норма безработицы, к которой постоянно возвращается экономика, – это современная монетарная версия старой классической доктрины строго пропорционального отношения между количеством денег и ценами в долгосрочной перспективе; «якорь», который удерживает процентную ставку в устойчивом положении…»

М. Фридман и А. Шварц обнаружили закономерность, согласно которой темпы роста денежной массы, находящейся в обращении, изменяются по циклической схеме, упреждая общие тенденции экономического цикла. Исходя из этого, М. Фридман модернизировал неоклассическую количественную теорию денег двояким образом.

1. Скорость обращения денег рассматривается им как переменная величина, а не как константа. Неоклассическая количественная теория денег полагала, что скорость обращения денег и реальный объем производства не зависят от денежной массы, находящейся в обращении, и проводимой денежной политики. Она рассматривала их как константы, что выражалось следующей формулой:

P = MV/Q,

где M – денежная масса; V – скорость обращения денег;P – уровень товарных цен;Q – количество обращающихся товаров.Отсюда следует, что если V и Q – константы, то увеличение денежной массы неизбежно ведет лишь к увеличению абсолютного уровня цен. По Фридману, скорость обращения денег определяется двумя основными факторами:1) процентной ставкой;2) ожидаемым темпом инфляции.

2. Современная количественная теория денег в отличие от классической допускает асинхронность, т. е. некоторое запаздывание во взаимосвязи между денежной массой, абсолютным уровнем цен и реальным ВНП (валовым национальным продуктом).

Со второй половины 70-х – начала 80-х гг. XX в. шел интенсивный поиск новых подходов к регулированию экономики. Если при разработке теории Кейнса центральным вопросом была безработица, то затем ситуация изменилась. Главной стала проблема инфляции при одновременном снижении производства. Эта ситуация получила название стагфляции. В то время как М. Фридман и его коллеги на основе исследований вокруг конструкции кривой Филлипса пришли к заключению, что эта кривая далеко не стабильна, множество стран мира смогли убедиться в этом методом собственных проб и ошибок. Ситуация, сложившаяся на тот момент, не соответствовала «логике» этой кривой. Кейнсианские рекомендации относительно этой ситуации – увеличить бюджетные расходы и тем самым проводить политику дефицитного финансирования.

Но в сложившихся условиях они оказывались непригодными. М. Фридман предпринял попытку возродить приоритетное значение денег, денежной массы и денежного обращения в экономических процессах. В мировой практике в то время начался поиск новых путей, переоценка ценностей. Как раз тогда наибольшее влияние в процессе разработки новой концепции и пересмотра экономической политики получили рекомендации монетаристов. Хотя, как известно, школа Фридмана в Чикаго была основана гораздо раньше, монетаристские доктрины имели процветание именно в 70–80-е гг. XX столетия.

Между тем монетарная концепция, неолиберальная по своей сути, была апробирована на практике республиканским правительством США при президенте Р. Никсоне в 1969–1970 гг. (тогда М. Фридман являлся советником президента этой страны). Но наибольший успех монетарные экономические воззрения имели при следующем республиканском правительстве США.

В то время был реализован экономический курс, называемый «рейганомикой», который в значительной степени опирался на взгляды монетаристов. Рейганомика имела успех, поскольку позволила ослабить инфляцию при реальном укреплении доллара.

Рассмотрим подробнее передаточный механизм денежных импульсов. На экономическую конъюнктуру оказывают влияние не только наличные деньги (агрегат М1), но и вклады, депозиты в коммерческих банках (агрегат М2). Монетаристы это называют монетарным бизнесом, который они определяют как совокупность наличных денег и различных банковских резервов. Точного, упорядоченного определения понятия монетарного базиса в литературе не дается. Фридман в качестве монетарного базиса использует агрегат М2. Именно этот экономико-статистический показатель включается в модели, которые служат основанием для расчета нормативов денежной политики.

Монетарный базис влияет на экономическую жизнь не сразу, а с определенным разрывом во времени (т. н. лагом). При этом темпы роста монетарного бизнеса должны быть скоординированы с темпами роста товарной массы. В противном случае имеет место возникновение диспропорций в экономике, в частности инфляция либо дефицит товаров.

Фридман исходит из того, что денежная политика должна быть направлена на достижение соответствия между спросом на деньги и их предложением. Необходимым условием достижения такого соответствия является пропорциональность процента прироста денег в обращении и прироста цен и национального дохода, или ВНП. Это и есть сущность т. н. денежного правила Фридмана.

Рост денежной массы должен быть таким, чтобы обеспечить устойчивость цен; он должен также соответствовать темпам роста ВНП.

Следовательно, согласно взглядам монетаристов деньги являются главной сферой, определяющей движение и развитие производства и экономики в целом.

Спрос на деньги имеет постоянную тенденцию к росту (это определяется, в частности, склонностью и стремлением населения к сбережениям), и, чтобы обеспечить соответствие между денежным спросом и предложением денег, необходимо применить курс на постепенное, устойчивое увеличение (определенным, заданным темпом) денег в обращении.

Государственное регулирование должно ограничиваться контролем над денежным обращением, причем эмиссия денег в данном случае выступает ключевым рычагом этого регулирования.

В целом монетаристские идеи, являющиеся по сути неолиберальными, возобладали над кейнсианскими начиная примерно с 70-х гг. XX в., когда для многих стран постоянными стали нарастающие инфляционные процессы, дефицит государственного бюджета, рост безработицы.

Монетаристы считали существенным негативным моментом кейнсианства разросшиеся масштабы государственного сектора экономики, ограничение условий для среды свободной конкуренции.

Наглядным проявлением приоритета монетаристской мысли в 70–80-е гг. XX в. можно считать планомерную по соответствующим программам децентрализацию, денационализацию многих отраслей хозяйства, находившихся ранее в государственном секторе экономики.

Благодаря этому существенно оздоровилась экономика Великобритании, Франции, Японии, Чили, Испании и других стран, минимизировавших сферу государственного экономического контроля.

Во многих отраслях науки, в т. ч. и экономической, сложилась всемирная традиция выделять лучших исследователей для признания полученных ими результатов неким «Олимпом», т. е. вершиной сегодняшних научных познаний и достижений. Начало этой традиции положила Шведская академия наук, для которой Шведский национальный банк еще в начале столетия учредил специальную памятную премию имени Альфреда Нобеля. И если первоначально Нобелевские премии присуждались лауреатам, прежде всего в области естественных наук, то впоследствии эти границы существенно расширились. В частности, в 1968 г. – в год 300-летия существования Шведского национального банка последним была учреждена Нобелевская премия в области экономических наук, а с 1969 г. началось ее непосредственное присуждение.

Первыми лауреатами Нобелевской премии по экономике в 1969 г. стали два экономиста-математика – голландец Ян Тинберген и норвежец Раган Фриш.

Фриш стремился придать экономике «новый старт», приблизить ее к естественным наукам путем создания теории, базирующейся на математических и аксиоматических основаниях, и соединить ее с эмпирическими исследованиями, опирающимися на математическую статистику. Фриш стремился выдвинуть эти новые начала в экономике уже в своей первой значительной работе – опубликованной в 1926 г. статье «О проблеме чистой экономической науки» («Sur un probleme d’economie pure»), в которой он дал новое изложение теории потребительского спроса – отрасли экономической науки, изучающей поведение личности. Его теория содержала математические выводы из небольшого числа аксиом, которые характеризовали поведение потребителей, стремившихся максимизировать получаемую ими полезность (т. е. их возможность удовлетворить желания и потребности).

В 1969 г. Раган Фриш и Ян Тинберген стали первыми экономистами-лауреатами только что учрежденных памятных Нобелевских премий по экономике «за создание и применение динамических моделей к анализу экономических процессов». В своей речи на презентации Эрик Лундберг, член Шведской королевской академии наук, отметил, что «профессор Фриш в своей новаторской работе… осуществил динамическое выражение теории циклов».

Американский экономист Пол Энтони Сэмюэлсон родился в Гэри, штат Индиана. В 1935 г., еще не достигнув возраста двадцати лет, он получил степень бакалавра в Чикагском университете, где его учителями были такие экономисты, как Фрэнк Найт, Джекоб Винер и Генри Саймонс. Его последующая карьера в качестве аспиранта Гарвардского университета после этого стала легендой. Получившего степень магистра по экономике в 1936 г. Сэмюэлсона назначили младшим сотрудником Гарвардского университета, т. е. он удостоился одной из высших степеней признания, которым этот университет может отметить своего ученика. Когда завершился его устный экзамен, профессора спросили его в шутку: «А мы выдержали экзамен?» Докторскую степень по экономике он получил в 1941 г., и одновременно за его диссертацию ему была присуждена премия им. Дэвида Уэллса.

В 1940 г. Сэмюэлсон стал ассистент-профессором экономики в Массачусетском технологическом институте (МТИ). В 1947 г. он был повышен до профессорской должности и с 1966 г. работал в звании институтского профессора. За время его продолжительной карьеры в МТИ Сэмюэлсон содействовал превращению экономической кафедры в ведущий центр.

Кроме того, что он вел курс экономики, он работал также в радиационной лаборатории МТИ (1945 г.) и преподавал международные экономические отношения во Флетчерской школе права и дипломатии (1945 г.).

Книга Сэмюэлсона «Основы экономического анализа» («Foundation of Economic Analysis»), опубликованная в 1947 г. на основе его докторской диссертации, оказалась одним из наиболее значительных экономических произведений нашего века. Она послужила прочной основой для основного потока экономической теории.

Хотя стиль книги строго математичен, Сэмюэлсон настаивает на том, что именно таковой необходим для экономического анализа. Иначе, по его мнению, экономисты попросту занимаются «умственными упражнениями наиболее извращенного пошиба».

В «Основах экономического анализа» высшая математика в соединении с анализом явилась исходным пунктом единого подхода к статической и динамической теории, за которую Сэмюэлсон в будущем получил Нобелевскую премию.

В данной книге Сэмюэлсон утверждал, что в таких различных областях, как теория производства и потребления, теория международной торговли, государственные финансы, экономика благосостояния, практически все важные результаты могут быть получены при математическом выводе некоторых функций, подверженных ряду ограничений.

Он также настаивал на том, что статические предсказания экономической модели и ее динамическое поведение связаны между собой – это положение известно как принцип соответствия. Хотя Сэмюэлсон внес немало нового в область неоклассической теории цен, наиболее выдающимся его вкладом в экономическую науку явилась разработка им анализа стабильности.

Анализ стабильности касается общей теории цен или динамической ситуации, в которой цены устанавливаются в условиях неравновесия, когда степень изменения цены определяется превышением спроса над предложением. Этот анализ также нуждается в математической точности теории экономического цикла. Аналитическая экономика стала той красной нитью, которая проходит через широкую гамму исследований Сэмюэлсона после выхода в свет «Основ экономического анализа».

Его тонкие разъяснения математических и общетеоретических принципов прикладной экономики сделали его книгу «Экономика: Введение в анализ» («Economics: An Introductory Analysis») классическим произведением после ее публикации в 1948 г. Она выдержала много изданий и была переведена на русский, японский, венгерский, арабский и многие другие языки.

В 1970 г. Сэмюэлсон получил Премию памяти Нобеля по экономике «за научную работу, развившую статическую и динамическую экономическую теорию и внесшую вклад в повышение общего уровня анализа в области экономической науки».

Хотя его деятельность была весьма разнообразной, его Нобелевская лекция ясно показала, что его работа на протяжении всей жизни преследовала одну цель – выявление «роли принципов максимизации в аналитической экономике».

После получения Сэмюэлсоном Нобелевской премии продолжали выходить в свет его многочисленные публикации на самые различные темы, в т. ч. такие как марксистская теория эксплуатации труда и оптимальная система социального обеспечения.

Русский экономист Леонид Витальевич Канторович родился в 1912 г. в Санкт-Петербурге. Русская революция началась, когда ему было пять лет, во время гражданской войны его семья бежала на год в Белоруссию. Канторович проявлял интерес к естественным наукам задолго до того как он в 1926 г. в возрасте четырнадцати лет поступил в Ленинградский университет. Здесь он изучал не только естественные дисциплины, но и политэкономию, современную историю, математику. Его склонность к математике становится определяющей в работе по теории рядов, которую он представил на первом Всесоюзном математическом конгрессе в 1930 г.

Закончив в том же году учебу, он остается в Ленинградском университете на преподавательской работе и продолжает свои исследования на кафедре математики.

К 1934 г. он становится профессором, а годом позже, когда была восстановлена система академических степеней, получает докторскую степень.

В 1930-е гг., в период интенсивного экономического и индустриального развития Советского Союза, Канторович был в авангарде математических исследований и стремился применить свои теоретические разработки в практике растущей советской экономики. Такая возможность представилась в 1938 г., когда он был назначен консультантом в лабораторию фанерной фабрики.

Перед ним была поставлена задача разработать такой метод распределения ресурсов, который мог бы максимизировать производительность оборудования, и Канторович, сформулировав проблему с помощью математических терминов, произвел максимизацию линейной функции, подверженной большому количеству ограничителей.

Метод Канторовича, разработанный для решения проблем, связанных с производством фанеры, и известный сегодня как метод линейного программирования, нашел широкое экономическое применение во всем мире.

Канторович в 1965 г. стал лауреатом Ленинской премии, а в 1967 г. был награжден орденом Ленина. В 1971 г. он становится руководителем лаборатории в Институте управления народным хозяйством в Москве.

Премия памяти Нобеля 1975 г. по экономике была присуждена совместно Канторовичу и Тьяллингу Ч. Купмансу «за вклад в теорию оптимального распределения ресурсов».

В своей речи на церемонии презентации представитель Шведской королевской академии наук Рагнар Бентцель отмечал очевидность того, о чем свидетельствовали работы двух лауреатов, – «основные экономические проблемы могут изучаться в чисто научном плане, независимо от политической организации общества, в котором они исследуются».

Работы Купманса и Канторовича по линейному программированию тесно соприкасались, а американский ученый подготовил в 1939 г. первую публикацию книги советского ученого на английском языке.

В своей Нобелевской лекции «Математика в экономике: достижения, трудности, перспективы» Канторович говорил о «проблемах и опыте плановой экономики, особенно советской экономики».

Кроме Нобелевской премии и наград, полученных в СССР, Канторовичу были присуждены почетные степени университетами Глазго, Гренобля, Ниццы, Хельсинки и Парижа; он был членом Американской академии наук и искусств.

Василий Васильевич Леонтьев (1906–1999) родился 5 августа 1906 г. в Петербурге, в 1924 г. окончил Ленинградский университет и там же начал читать лекции по экономической теории.

В 1925 г. В. Леонтьева направили в Берлинский университет для завершения докторской диссертации, после защиты которой он работал в институте мирового хозяйства в городе Ниле.

В 1931 г. его пригласили на работу в Национальное бюро экономических исследований США. К этому времени Леонтьев выполнил оригинальные исследования по народнохозяйственному балансу СССР, эластичности спроса и предложения, измерению промышленной концентрации и специализации, созданию математических уравнений на основе кривых безразличия при изучении мировой торговли.

В США он работал консультантом Гарвардского университета, в структуре которого создал экономический исследовательский институт. В 1970 г. Леонтьева избрали президентом Американской экономической ассоциации. С 1975 г. он работал в Нью-Йорском университете, где в 1978 г. им был создан Институт экономического анализа. В 1988 г. Леонтьев был избран иностранным членом Академии наук.

В СССР относились к нему с уважением, он отвечал взаимностью. В 1973 г. за создание теории и математической матрицы межотраслевого баланса В. Леонтьев был удостоен Нобелевской премии.

В. Леонтьев – экономист-теоретик, хорошо знавший фундаментальную математику. Он тщательно изучил агрегированные экономические показатели объема выпуска продукции во взаимосвязи с общим уровнем цен. После 1932 г. сосредоточил внимание на создании матрицы межотраслевого баланса США, проанализировал 44 отрасли экономики и выявил на основе линейных уровней около 2000 математических коэффициентов. Для такого массива данных человек бессилен.

Леонтьев впервые в мире применил компьютер для исследования структуры экономических связей и создал межотраслевой баланс экономики США. Затем обобщил исследования 1933–1941 гг. в монографии под заглавием: «Структура американской экономики 1919–1929 гг.», иными словами, сформулировал первый в мире межотраслевой баланс на уровне одной страны. Межотраслевые матричные таблицы Леонтьева были признаны наилучшим методом для экономического прогнозирования США. Этот метод под названием «затраты-выпуск» применяется в различных странах независимо от типа их экономики нерегулируемых или регулируемых.

Джон Кеннет Гэлбрейт – один из наиболее крупных и влиятельных американских экономистов – родился в 1908 г. в Канаде. Окончил университет в Торонто, получил степень доктора философии в Калифорнийском университете. Преподавал в ряде университетов США. В 1941–1943 гг. – сотрудник Управления по контролю над ценами, в 1961–1963 гг. – посол США в Индии. Дж. Гэлбрейт – один из видных представителей институционализма.

В своих научных трудах Дж. Гэлбрейт исследовал тенденции укрупнения промышленного производства, которые и привели к образованию гигантских корпораций (акционерных обществ). Он показывал, что корпорации достигают наивысших производственных успехов благодаря использованию новейшей техники и технологии и приходу к руководству предприятиями т. н. техноструктуры – технических специалистов-администраторов. С этим связано усиление планирования хозяйственного развития, которое, по мнению Дж. Гэлбрейта, идет на смену рыночным отношениям. В итоге в обществе складываются две системы – «рыночная система», охватывающая преимущественно мелкие хозяйства, и «планирующая система», куда входят корпорации, взаимодействующие с государством.

Исходя из качественно изменившихся в XX в. объективных условий хозяйственного развития, Дж. Гэлбрейт решительно опровергает устаревшие исходные положения неоклассиков: о подчинении целей экономической системы интересам отдельного человека, о свободной и совершенной конкуренции мелких товаропроизводителей, о рыночном саморегулировании национальной экономики, о преимуществах хозяйственной деятельности единоличных собственников, о соединении в лице предпринимателя, собственника, организатора производства и получателя дохода.

Эти взгляды на современную экономическую действительность Дж. Гэлбрейт изложил в книгах «Новое индустриальное общество» (1967 г.) и «Экономические теории и цели общества» (1978 г.). Ниже приводятся основные положения этих произведений.

Дж. Гэлбрейт отмечает следующие основные нововведения и изменения, произошедшие в экономической жизни в XX в.

1. Применение все более сложной и совершенной техники в сфере материального производства, связанное с укрупнением производства. Все это требует крупных вложений капитала, а также высококвалифицированных специалистов. Из этих перемен вытекают необходимость и возможность создания крупных хозяйственных организаций. Только такие организации в состоянии привлечь необходимый для современного производства капитал; только они могут мобилизовать рабочую силу требуемой квалификации.

2. Расширение сферы деятельности корпораций. Если в начале XX в. деятельность корпораций ограничивалась такими отраслями, в которых производство должно вестись в крупном масштабе (железнодорожный и водный транспорт, производство стали, добыча и переработка нефти, некоторые отрасли горно-добывающей промышленности), то в 1970-е гг. корпорации стали охватывать также бакалейную торговлю, мукомольное дело, издание газет и увеселительные предприятия – словом, все виды деятельности, которые некогда были уделом индивидуального собственника или небольшой фирмы. При этом множестве принадлежащих корпорациям предприятий, производящих сотни видов продукции, крупнейшие фирмы используют оборудование стоимостью в миллиарды долларов и сотни тысяч работников. Так, на долю пятисот крупнейших корпораций приходится почти половина всех товаров и услуг, производимых в Соединенных Штатах.

3. Произошло разделение предпринимателя-собственника, организатора производства и получателя дохода. Гэлбрейт отмечает, что в начале XX в. корпорация была инструментом ее владельцев и отражением их индивидуальности. Имена этих магнатов – Карнеги, Рокфеллер, Гарриман, Меллон, Гугенгейм, Форд – были известны всей стране… Те, кто возглавляет теперь крупные корпорации, безвестны… Люди, которые управляют крупными корпорациями, не являются собственниками сколько-нибудь существенной доли данного предприятия. Их выбирают не акционеры, а, как правило, совет директоров, который в порядке взаимности избирают они же сами.

4. Изменились взаимоотношения между государством и экономикой. За пятьдесят лет доля экономической деятельности государства возросла примерно в четыре раза и составила в 1970-е гг. 20–25 %. Несколько видоизменились и экономические функции государства. Так, теперь государство берет на себя задачу регулирования совокупного дохода, расходуемого на приобретение товаров и услуг, в масштабе всей экономики. Оно стремится обеспечить достаточно высокий уровень покупательной способности, позволяющий реализовать всю продукцию, которую может произвести существующая в данный момент рабочая сила. Если эта деятельность приводит к достижению высокого уровня занятости, правительство стремится не допустить повышения цен в результате роста заработной платы, равно как повышения заработной платы под давлением роста цен, упорно движущихся вверх по спирали, – хотя в данном вопросе деятельность правительства носит более осторожный характер и встречает меньшую поддержку со стороны общественности.

5. Начался упадок профсоюзов. Число членов профсоюзов в США достигло максимума в 1956 г. С тех пор занятость продолжала расти, а число членов профсоюзов в целом уменьшалось.

6. Произошли структурные изменения в профессиональном составе рабочей силы. Существенно возросло число лиц, желающих получить высшее образование и наряду с этим в несколько более умеренной степени увеличились реальные возможности для его получения…

7. Возросла роль планирования. Привлечение крупного капитала и соответствующая организация производства требуют – задолго до того, как можно будет воспользоваться его результатами, – предвидения и, более того, принятия всех возможных мер, которые гарантировали бы, чтобы это предвидение действительно сбылось.

8. Потребительский спрос становится объектом управления. Так, по мнению Гэлбрейта, характер техники и связанные с ней потребности в капитале, а также время, которое занимают разработка и производство продукции, еще более настоятельно диктуют необходимость государственного регулирования спроса. Корпорация, рассматривающая вопрос о производстве автомобиля новой модели, должна иметь возможность убедить людей купить его.

Столь же важно, чтобы население располагало необходимыми для этого средствами. Это приобретает решающее значение, когда производство требует весьма крупных и долгосрочных капиталовложений, а продукция может с равной степенью вероятности попасть на рынок и во время депрессии, и во время подъема. Поэтому возникает необходимость стабилизации совокупного спроса. Чрезвычайно разросся аппарат внушения и убеждения, связанный с продажей товаров. По средствам, которые расходуются на эту деятельность, и способностям, которые находят в ней применение, она все более соперничает с процессом производства товаров. Гэлбрейт утверждает, что в действительности современная экономическая система, под какой бы формальной идеологической вывеской она ни скрывалась, в существенной своей части представляет собой плановую экономику. Инициатива в вопросе о том, что должно быть произведено, исходит не от суверенного потребителя, который посредством рынка направлял бы работу промышленного механизма в соответствии со своим в конечном счете решающим желанием. Скорее она исходит от крупной производственной организации, стремящейся установить контроль над рынками (которые она, как это предполагается, должна обслуживать), и более того, воздействовать на потребителя в соответствии со своими нуждами. А, поступая т. о., такая организация оказывает глубокое влияние на систему ценностей потребителя и его убеждения. Перемены, о которых говорилось выше, отнюдь не происходили равномерно во всей экономике. Малый бизнес все еще остается сферой деятельности индивидуального собственника.

В первой половине XIX в. в индустриальном отношении Германия значительно отставала от Англии и Франции. Капитализм в Германии медленно продвигался по «обходному» прусскому пути, таща за собой груз феодальных отношений (которые сохранились вплоть до буржуазной революции 1848 г.).

Кроме того, движению вперед мешало множество таможенных границ. Несмотря на то что в результате наполеоновских войн число немецких государств сократилось с 300 до 38, каждое из них имело таможенную границу. Таможенные барьеры, невысокий уровень развития транспорта и связи, разнобой денежных систем, мер и весов – все это затрудняло развитие товарооборота и национального рынка.

Существенная особенность германского капитализма – это «запоздалое» развитие национальной буржуазии, ее инфантильность. Это был «пласт старого государства, и сам не пробил себе дороги, но силой землетрясения был выброшен на поверхность нового государства» (К. Маркс).

Поэтому развитие экономической науки в Германии имеет свои особенности.

Немецкая политическая экономия формировалась под влиянием английских и французских теорий, в частности учений Мальтуса и Бастиа, но она не приняла идеи единства экономической теории для различных стран.

Так в период объединения германских земель в единое государство возникает альтернативное классической политической экономии направление экономической мысли, получившее название «историческая школа Германии» или, что одно и то же, «немецкая историческая школа».

В процессе эволюции исторической школы Германии в экономической литературе выделяют обычно три этапа. Первый этап охватывает период 40–60-х гг. XIX в. и получил название «Старая историческая школа»; основные авторы этого этапа – В. Рошер, Б. Гильдебранд, К. Книс. Второй этап приходится на 70–90-е гг. XIX в. и называется «Новая историческая школа»; основные авторы – Л. Брентано, Г. Шмоллер, К. Бюхер.

Третий этап имел место в течение первой трети XX в. под названием «Новейшая историческая школа»; основные авторы – В. Зомбарт, М. Вебер, А. Шпитхоф.

Значение «Старой исторической школы» по сравнению с другими этапами в развитии социально-исторического направления экономической мысли следует выделить особо ввиду того, что авторы этого этапа, будучи родоначальниками немецкой исторической школы, внесли наиболее весомый вклад в формирование ее основных научных ценностей.

Эта школа, по сути, олицетворяет не столько историческое, сколько социально-историческое направление, потому что ее авторы в отличие от классиков включили в поле исследований политической экономии наряду с экономическими и неэкономические факторы, впервые начав тем самым одновременное рассмотрение в историческом контексте всего многообразия социально-экономических проблем, всей совокупности общественных отношений.

В своей критике немецкие авторы единодушны в том, что классики чрезмерно увлекаются абстракциями и обобщениями и недооценивают значение фактов и наблюдений, связанных с прошлым и настоящим.

Они также вменяют в вину классикам абсолютизацию принципов экономического либерализма, приверженность некой универсальной экономической науке и узость индивидуалистских доктрин и настаивают на целесообразности исследования реального, а не мнимого изображения конкретной действительности.

О характерной особенности исторической школы Германии свидетельствует то обстоятельство, что ее главные идеи были сформулированы теоретическим предшественником данного направления экономической мысли – Ф. Листом.

Фридрих Лист (1789–1846) был выходцем из среднего сословия южно-германского города Рейтлингена. Его жизнь была довольно бурной. Лист начал с преподавания «практики государственного управления» в Тюбингенском университете и красноречивой агитации – в печати и парламенте королевства Вюртенберг – за отмену внутренних германских таможен и упорядочение финансов; был лишен из-за сложившейся репутации «революционера» депутатского места, арестован и после годичного тюремного заточения эмигрировал в 1825 г. в США, где вскоре открыл (в Пенсильвании) залежи каменного угля и для их доходной разработки спроектировал и организовал сооружение одной из первых железных дорог (1831 г.).

Разбогатев, Лист устремился на родину с проектом всегерманской железнодорожной сети, основал акционерное общество; вынужден был из-за интриг уехать во Францию; успешно участвовал в конкурсе Парижской академии наук на сочинение и международной торговле; вернулся в Германию для публикации своего главного сочинения «Национальная система политической экономии» (1841 г.).

В этой работе он выступил с идеей национального единения Германии, превращения ее в перворазрядную индустриальную державу. Для этого, по его мнению, необходимо было осуществить протекционистскую политику, способную защитить слабую немецкую буржуазию. Попытка обосновать эту экономическую программу поставила Ф. Листа в резкую оппозицию к классической школе с ее ориентацией на фритредерство.

В предисловии своей работы он указал на отличие его теории от классиков, выступил с критикой их за космополитизм, игнорирование национальных особенностей хозяйственного развития страны.

Прежде всего Ф. Лист выступил с отрицанием общих экономических законов развития капитализма, выявленных в классической политической экономии. Он заявил, что классики смешали политэкономию с всемирной историей, которая «озабочена лишь преуспеванием всего человеческого рода» и является поэтому наукой будущего, когда все страны достигнут одинакового уровня развития. Политэкономии он противопоставлял «национальную экономию», согласно которой экономика отдельных стран развивается по своим собственным законам. По мнению Ф. Листа, политэкономия – чисто национальная наука. Ее задача состоит в том, чтобы определить наиболее благоприятные условия для развития данной нации.

Применительно к Германии задачу политэкономии он сводил к обоснованию протекционизма. Экономическая политика государства должна была сводиться к обеспечению экономического роста Германии путем установления правительственных таможенных пошлин. Доказательством необходимости осуществления политики протекционизма для Германии служила и его схема стадий экономического развития.

Можно сказать, что Лист разрабатывал в противовес «космополитической экономии» не просто национальную, а геополитическую экономию. Он писал о вероятности будущего превосходства Америки над Англией в той же степени, в какой Англия превзошла Голландию, и о том, что французы равно с немцами заинтересованы в том, «чтобы оба пути из Средиземного моря в Красное и в Персидский залив не попали в исключительное распоряжение Англии». Озабоченный судьбами Германии, Лист считал необходимыми условиями ее экономического прогресса и политической устойчивости «округление границ» и развитие среднего класса.

В 1850 г. Листу был воздвигнут памятник в его родном Рейтлингене, и тогда же в Штутгарте вышло собрание его сочинений. Вторая половина XIX в. обеспечила Листу волну посмертного познания. В восторженных тонах писал о нем автор единственной книге о Листе на русском языке С.Ю. Витте: «Основательное знакомство с “Национальной системой политической экономии” составляет необходимость для всякого влиятельного государственного или общественного деятеля».

Если Ф. Лист подчеркивал, что «дельная система необходимо должна опираться на достоверные исторические факты», то у ряда германских экономистов 1840–1850-х гг. наметилась тенденция доводить приоритет фактособирания в экономических исследованиях до отрицания системосозидания как такового. В 1843 г. молодой профессор Геттингенского университета Вильгельм Рошер (1817–1894) выступил с «Программой лекций по историческому методу», но первый том составленного в соответствии с этой программой курса появился лишь в 1854 г. К этому времени вышли книги профессора университетов в Марбурге, Цюрихе, Берне Бруно Гильдебранда (1812–1878) «Политическая экономия настоящего и будущего» (1848 г.) и Карла Густава Адольфа Книса (1812–1894) «Политическая экономия с точки зрения исторического метода» (1853 г.) – профессора Фрайбургского и Гейдельбергского университетов.

Эти три автора не были связаны местом работы и личным общением; их сочинения были весьма отличны одно от другого и более декларативны, чем содержательны. Но все работы этих представителей объединяло одно – это направленность против классической школы. Выступая против политэкономии Л. Смита и Д. Рикардо, немецкие авторы главное внимание уделяли не экономическим категориям, а методу. Принципы этого метода впервые были сформулированы В. Рошером, который назвал его историческим, в силу чего и сама школа немецких экономистов получила название «исторической».

Историческая школа критикует классиков за их стремление установить экономические законы, которые «применялись бы, безусловно, ко всем временам и народам» (Б. Гильдебранд). Представители этой школы отвергают абстрактный метод классиков именно за то, что он предполагает «тождественную деятельность одних и тех же сил» (К. Книс).

Немецкие историки признают наличие законов «только в природе, в которой действующие силы при одинаковых условиях ведут к одним и тем же последствиям» (Б. Гильдебранд). Что же касается хозяйственной жизни, то в ней участвуют факторы, которые изменяются под влиянием самых разнообразных обстоятельств. Поэтому у каждого народа в разные исторические эпохи существуют свои особые законы, зависящие не только от его хозяйственной деятельности, но и от его быта, психологии, этики, общественных учреждений и т. д. В совокупности они образуют понятие народного хозяйства.

Вследствие этого В. Рошер, Б. Гильдебранд и К. Книс призывают к изучению истории общества для уяснения условий развития данной страны, создавая национальную политическую экономию. В. Рошер писал: «Одного экономического идеала не может быть для народов, точно так же, как платье не шьется по одной мерке».

Представители исторической школы признавали только эволюционную форму развития общества и давали свой вариант ее периодизации. В. Рошер, начав с подбора исторических иллюстраций к основным категориям классической политэкономии, механически сгруппировал в пять разделов разнородные исторические сведения касательно разделения труда, рабства и свободы, собственности и кредита («производство ценностей»), цен и денег («обращение ценностей»), трех основных видов доходов («распределения ценностей»); «потребления вообще» и роскоши; народонаселения. Исходя из формулы трех факторов производства он счел возможным выделить в истории три больших периода: древнейший, когда главный деятель – земля; средневековый, когда значительнее становится труд, капитализирующийся благодаря корпоративно-цеховой исключительности; новый, когда господствует капитал и благодаря ему происходят возвышение ценности земли, вытеснение ручного труда машинным и обострение противоположности роскоши и нищеты.

Трехстадийной схемой ограничился также Б. Гильдебранд, обозначив ее заглавием своей второй книги – «Натуральное хозяйство, денежное хозяйство и кредитное хозяйство» (1864 г.). Он различал естественное хозяйство средних веков (т. е. натуральное хозяйство), денежное хозяйство и кредитное хозяйство. В основе этой схемы лежал принцип обмена. Венцом экономического развития общества выступало кредитное хозяйство, при котором обмен осуществляется «на доверии», на основе нравственности, и каждый рабочий мог стать предпринимателем. Б. Гильдебранд утверждал, что кредит – это сила, способная установить господство денег и капитала и преобразовать капитализм в справедливое общество.

Представители исторической школы отрицали качественные сдвиги, а тем более революционные скачки в экономике и общественной жизни вообще. К. Книс заявлял, что экономисты должны перестать «рассчитывать на скачкообразные движения». Отрицались как невозможные и попытки социалистов создать «один экономический идеал для всех народов». По этому поводу Б. Гильдебранд писал: «Подобного рода цели столь же мало доступны в области хозяйства, как и полное устранение смерти медициной». Критикуя идеи Ф. Энгельса, изложенные в книге «Положение рабочего класса в Англии», Б. Гильдебранд выступил в защиту частной собственности, заявляя, что без нее «человеческое общество осталось бы безжизненной массой».

У К. Книса в сочинении, которое имело столь же мало общего с сочинениями Рошера и Гильдебранда, сколь они имели по сравнению друг с другом, эмпиризм был доведен до отрицания дедуктивного метода и экономической теории как таковой; исторический метод в конце концов был сведен к истории экономических мнений на разных ступенях исторического развития нации.

Также историческая школа отрицала идеи социализма. Особенно об этом писали Гильдебранд и Рошер. «Опровержению» социализма в их сочинениях отведены многие десятки страниц. Мы находим здесь обширные «критические обозрения» различных социалистических проектов, известных истории человечества. Читателям говорилось о том, что социалистические проекты преобразования общества не являлись порождением новейшего времени, а выдвигались еще в глубокой древности, позднее, в средние века, и уже тогда обанкротились.

Прудон (Proudhon) Пьер Жозеф (15.01.1809–19.01.1865) – французский мелкобуржуазный социалист, теоретик анархизма. Родился в бедной крестьянской семье. Не имея возможности получить систематического образования, занялся самостоятельно изучением истории, политической экономии и философии. В 1838 г. сдал экзамены на бакалавра.

Прудон приобрел известность, написав труд «Что такое собственность?» в 1840 г., где доказывал, что «собственность – это кража».

В 1844–1845 гг. Прудон познакомился в Париже с немецкими эмигрантами-младогегельянцами, в т. ч. с К. Марксом. В беседах и спорах с Прудоном Маркс пытался разъяснить ему принципы материалистической диалектики и научного коммунизма, однако Прудон остался на позициях утопического мелкобуржуазного реформаторства.

В 1845–1846 гг. Прудон изложил свои идеи о мирном переустройстве общества посредством реформы кредита и обращения в сочинении «Система экономических противоречий, или Философия нищеты», в котором он выступил также против коммунизма и рабочего движения. Маркс дал критику идей Прудона в своей книге «Нищета философии» (1847 г.).

В период революции 1848 г. Прудон вел активную политическую деятельность, был избран депутатом Учредительного собрания. В книгах «Исповедь революционера» и «Общая идея революции XIX в…» выступил как анархист, выдвинувший план «социальной ликвидации» – замены государства договорными отношениями между индивидуумами, общинами и группами производителей, сотрудничающими в эквивалентном обмене.

В 1840 г. Прудон сделал попытку основать для осуществления своих проектов «Народный банк». В 1849–1852 гг. находился в тюрьме за резкие статьи против Луи Наполеона. В бонапартистском перевороте 2 декабря 1851 г. Прудон усмотрел своеобразную «социальную революцию».

В годы Второй империи Прудон отошел от этих иллюзий, критиковал бонапартистскую диктатуру за ее поддержку крупной буржуазии, финансистов и биржевиков, одновременно проповедовал аполитизм, тормозя рост политической активности пролетариата.

В 1858 г. Прудон за антиклерикальное сочинение «О справедливости в революции и в церкви» был приговорен к тюремному заключению, которого избежал, эмигрировав в Бельгию. В сочинении «Война и мир» выступил с апологией войны как «источника права».

После амнистии в 1862 г. Прудон вернулся во Францию. В работе «О федеративном принципе» лозунг «ликвидации государства» заменил планом раздробления современного централизованного государства на мелкие автономные области.

В своем предсмертном сочинении «О политических способностях рабочего класса» Прудон разработал программу «мютюэлизма» – освобождения пролетариата с помощью производственных, кредитных и потребительских ассоциаций, основанных на принципе «взаимопомощи».

Для Прудона характерны идеализм и эклектизм. Опираясь на концепцию Платона о первичности мира идей, Прудон пытался построить свое учение, в основе которого лежала мистическая идея абсолютного разума, управляющего миром и осуществляющего «вечные законы справедливости».

Эта идеалистическая основа воззрений Прудона впитала в себя разнообразные влияния буржуазной политэкономии, утопического социализма и философии.

По существу, разделяя «догму Смита», определявшего стоимость доходами, Прудон давал ее мелкобуржуазную трактовку. Считал, что стоимость равна заработной плате, к которой относил и прибыль. Разделял ошибочный тезис С. Сисмонди о невозможности реализации прибавочной стоимости (последнюю он сводил к проценту) без «третьих лиц».

На выработку анархических идей Прудона повлияла критика Ш. Фурье политической борьбы и фальши буржуазной цивилизации, критика свободной конкуренции и порождаемой ею монополии. В формировании взглядов Прудона играли роль «экономизм» и представления о важнейшем реформаторском значении банков и кредита, свойственные сенсимонизму. «Социальная наука», которую Прудон провозглашал в противовес социалистическому «утопизму», истолковывалась им как «борьба за справедливость». Свои идеалы «вечной справедливости» Прудон черпал, как показал Маркс, «… из юридических отношений, соответствующих товарному производству…»

Прудонизм – доктрина мелкобуржуазного социализма, основу которой составляют экономические, философские и социологические взгляды П.Ж. Прудона. Прудон и его последователи считали крупную капиталистическую собственность «кражей», но отвергали коммунизм и отстаивали «владение» – мелкую собственность, не связанную с эксплуатацией чужого труда.

Рассматривая антагонизм труда и капитала сквозь призму жизненных условий и интересов мелких товаропроизводителей и не понимая действительных источников классовой эксплуатации, они объясняли ее существующим в буржуазном обществе неэквивалентным обменом. В результате, по их мнению, крупные денежные капиталисты, финансисты и банкиры, монопольные владельцы средств обращения грабят все трудящиеся классы, в т. ч. «трудящуюся буржуазию», взимая со всех дань, – ссудный процент и вычеты из заработной платы производителей.

Отсюда делался вывод о возможности уничтожения классовой эксплуатации посредством экономической реформы в сфере обращения, организации безденежного обмена товаров и беспроцентного кредита при сохранении частной собственности на средства производства и наемного труда.

Прудонисты доказывали, что такая реформа приведет к преобразованию капиталистического общества в строй равенства, т. к. превратит всех людей в работников, обменивающихся равными количествами труда, и откроет каждому возможность стать самостоятельным производителем. Ввиду этого «социальная революция», полагал Прудон, может и должна осуществляться мирным путем, на основе сотрудничества пролетариата и почти всей буржуазии, при отказе от политической борьбы, являющейся, по его мнению, важнейшим источником обострения классовых антагонизмов, и при уничтожении государства, которое Прудон считал главным орудием раскола общества, паразитизма и угнетения. «Не уничтожить капитализм и его основу – товарное производство, а очистить эту основу от злоупотреблений, от наростов и т. п.; не уничтожить обмен и меновую стоимость, а наоборот, «конституировать» ее, сделать ее всеобщей, абсолютной, «справедливой», лишенной колебаний, кризисов, злоупотреблений» – вот идея Прудона.

Прудонисты делали вывод о том, что противоречия и антагонизмы буржуазного общества могут быть разрешены только посредством их уравновешивания. Они отказались от всякого ограничения частной собственности, в вопросе о социальном преобразовании переносили центр тяжести на осуществление идеи справедливости и моральное совершенствование личности. В проекте «прогрессивной ассоциации» (1845–1847 гг.), объединяющей на принципах «мютюэлизма» (взаимопомощи) ремесленников, торговцев, рабочих и владельцев мелких предприятий для «эквивалентного обмена», Прудон признавал необходимость перехода предприятий крупной промышленности и железнодорожного транспорта в собственность и управление коллективов рабочих и служащих, но продолжал отстаивать сохранение частной собственности на средства производства в мелкой промышленности и в сельском хозяйстве.

Прудонизм получил в XIX в. распространение во Франции и некоторых других странах с мелкобуржуазным составом населения и значительной мелкобуржуазной прослойкой в рабочем классе.

Распространению прудонизма способствовало то, что его реакционная сущность маскировалась псевдореволюционной фразеологией (в критике пороков капитализма, буржуазного государства и крупной собственности).

За последние два десятка лет кейнсианской теории был брошен вызов альтернативными макроэкономическими концепциями, в частности монетаризмом и теорией рациональных ожиданий (ТРО). Разработку этих теорий возглавили выдающиеся ученые с мировым именем.

Так, кейнсианскую концепцию занятости и стабилизационной политики, доминировавшую после Второй мировой войны в макроэкономических воззрениях большинства экономистов всех стран с рыночной индустриальной экономикой, разработала группа, состоящая из пяти ведущих нобелевских лауреатов – Поля Самуэльсона, Франко Модильяни, Роберта Соло, Джеймса Тобина и Лоуренса Клеива. Рекомендации кейнсианской теории принимали в Соединенных Штатах администрации и демократов, и республиканцев.

Иных взглядов придерживался лауреат Нобелевской премии по экономике 1976 г. Милтон Фридман, ставший интеллектуальным лидером монетаристской школы. Он положил начало эмпирическим и теоретическим исследованиям, показывающим, что деньги играют гораздо более важную роль в определении уровня экономической активности и цен, чем предполагала кейнсианская теория. Но экономическая мысль не стоит на месте, спустя некоторое время Роберт Льюкес, Томас Саряжент и Нейл Уоллес разрабатывают теорию рациональных ожиданий (ТРО), представляющую часть т. н. новой классической экономической теории.

Кейнсианцы основываются на том, что капитализм и в особенности система свободного рынка страдает врожденными пороками, среди которых наиболее важным является кейнсианское утверждение, что капитализм лишен механизма, обеспечивающего экономическую стабильность.

Государство с точки зрения кейнсианцев может и должно играть определенную активную роль в стабилизации экономики; дискретная фискальная политика и кредитно-денежная политика необходимы для смягчения резких экономических подъемов и спадов, которые в противном случае будут сопровождать развитие капитализма.

Посредством этих действий несоответствие между планируемыми инвестициями и сбережениями, которые действительно существуют и вызывают колебания деловой активности, выражающиеся в периодической инфляции и (или) безработице, могут быть сведены к минимуму.

Многие рынки не являются конкурентными, что также ведет к негибкости в плане понижения цен и ставок заработной платы. Следовательно, колебания совокупных расходов воздействуют в первую очередь на уровень производства и занятости, а не на цены.

Подход монетаристов состоит в том, что рынки в достаточной мере конкурентны и что система рыночной конкуренции обеспечивает высокую степень макроэкономической стабильности. Рассуждения основываются на том, что обеспечиваемая рыночной конкуренцией гибкость цен и ставок заработной платы ведет к тому, что колебания совокупных расходов воздействуют на цены продукции и ресурсов, а не на уровень производства и занятости.

Следовательно, рыночная система, не подверженная государственному вмешательству в функционирование экономики, отличается значительной макроэкономической стабильностью. Проблема в том, что закон о минимальной ставке заработной платы, законодательная деятельность в интересах профсоюзов, поддержание цен на сельскохозяйственную продукцию, законодательство о монополиях в интересах бизнеса и другие мероприятия государства поощряют и усиливают негибкость в плане понижения цен и заработной платы.

Свободный рынок сам по себе способен обеспечить значительную макроэкономическую стабильность, но государственное вмешательство вопреки своим благим намерениям подрывает эту способность.

Более того, государство усиливает циклические колебания своими неуклюжими и непродуманными попытками стабилизировать экономику с помощью дискретной фискальной и кредитно-денежной политики, что способствует нестабильности системы.

Принцип свободного рынка является основным для монетаристов. Государственное управление они считают бюрократическим, неэффективным, вредным для индивидуальной инициативы и содержащим политические ошибки, которые дестабилизируют экономику. Кроме того, централизованное государственное управление неизбежно подавляет свободу человека.

Государственный сектор должен быть как можно меньше. Следовательно, взгляды кейнсианцев и монетаристов на частный и государственный сектора почти диаметрально противоположны.

С точки зрения кейнсианцев нестабильность частных инвестиций обусловливает нестабильность экономики, а государство играет положительную роль, применяя соответствующее стабилизационное средство.

Монетаристы же, напротив, считают, что государство оказывает вредное влияние на экономику, оно создает негибкость, которая ослабляет способность рыночной системы обеспечивать значительную стабильность; оно проводит фискальные и кредитно-денежные мероприятия, которые, хотя и имеют благую цель, вызывают ту самую нестабильность, для борьбы с которой они предназначены.

Обе теории, кейнсианская и монетариская, основывают свой анализ на специальных уравнениях. В первом случае – это уравнение совокупных расходов, в другом – уравнение обмена. Рассмотрим каждое из них в отдельности.

Кейнсианская теория делает упор на совокупных расходах и их компонентах. Основополагающим кейнсианским уравнением является:

Ca + In + Xn + G = ЧНП.

Это уравнение показывает, что совокупный объем расходов покупателей равен общей стоимости проданных товаров и услуг. В состоянии равновесия Ca + In + Xn + G (совокупные расходы) равны ЧНП (объему производства в стране). Уравнение обмена. Монетаризм делает упор на деньгах, и основополагающим уравнением здесь является уравнение обмена:

MV = PQ,

где М – предложение денег; V – скорость обращения денег, т. е. среднее количество раз, которое доллар тратится на приобретение готовых товаров и услуг в течение года;Р – уровень цен или, точнее, средняя цена, по которой продается каждая единица физического объема производства;Q – физический объем производственных товаров и услуг.Левая часть уравнения (MV) представляет собой общее количество расходов покупателей на приобретение объема производственных благ, тогда как правая часть (PQ) представляет собой общую выручку продавцов этого объема, из этого и следует название «уравнение обмена».Рассмотрим пример, помогающий увидеть различие между двумя подходами: поток воды, проходящий через трубу в объеме, скажем, 6 тыс. л в час.С кейнсианской точки зрения общий поток 6 тыс. л в час состоит из 3 тыс. л, поступающих в час с бумажной фабрики, 2 тыс. л в час – с автозавода и 1000 л в час – из торгового центра.Монетарист может сказать, что этот канализационный поток 6 тыс. л в час складывается из 200 л, наполняющих в среднем канализационный резервуар за один раз, при том, что полная смена воды в резервуаре происходит 30 раз каждый час. Оба подхода, как кейнсианский, так и монетаристский, полезны и помогают понять макроэкономические процессы.Действительно, кейнсианское уравнение можно легко преобразовать в уравнение монетаристского вида.Согласно монетаристскому подходу общие расходы – это предложение денег, умноженное на скорость их обращения, т. е. MV является монетаристским эквивалентом Ca + In + Xn + G.Вследствие того, что MV есть общая сумма затрат на готовые товары в год, она должна быть равна номинальному ЧНП, а номинальный ЧНП представляет собой сумму объема производства различных товаров и услуг (Q), умноженную на соответствующие им цены (Р), т. е.:

ЧНП = PQ.

Следовательно, мы можем заменить кейнсианское уравнение Ca + In + Xn, + G = ЧНП в номинальном выражении на монетаристское уравнение обмена МV = РQ. Следует, однако, обратить внимание на то, что между левой стороной кейнсианского уравнения Ca + In + Xn, + G и левой стороной уравнения обмена МV существует важное различие, а именно: если одно показывает планируемые или предполагаемые расходы, то другое отражает действительные расходы.В самом деле, оба подхода являются двумя взглядами на одно и то же, но тем не менее по-прежнему остается принципиальный вопрос: какая макроэкономическая теория точнее отображает действительность и, следовательно, является более приспособленной к разработке основой экономической политики.

Но кейнсианская и монетаристская теория различаются не только в этих аспектах, также противоречие находится в вопросе о стабилизационной политике государства.

Фискальная политика. Признавая важность кредитно-денежной политики, кейнсианцы считают, что фискальная политика гораздо более мощное и надежное стабилизационное средство. Об этом говорит их основное уравнение.

Считается, что изменения налогообложения воздействуют на потребление и инвестиции надежно и предсказуемо. Монетаристы, отвергая фискальную политику как средство перераспределения ресурсов и стабилизации, считают ее безрезультатной в связи с т. н. эффектом вытеснения (вызывается увеличением правительственных займов на денежном рынке и влечет повышение процентных ставок и сокращение объема инвестиций в экономике).

При этом логика их рассуждений сводится к следующему: государство создает бюджетный дефицит, занимая деньги у населения, вступает в конкурентную борьбу с частным бизнесом за фонды, что приводит к расширению спроса на деньги, повышению процентной ставки и вытеснению частных капиталовложений.

Следовательно, конечный результат воздействия бюджетного дефицита на совокупные расходы непредсказуем или в лучшем случае несуществен. Если дефицит, как это принято, покрывается выпуском новых денег, эффект вытеснения может быть исключен, и за дефицитом последует расширение экономической деятельности.

Но, отмечают монетаристы, расширение произойдет не благодаря бюджетному дефициту как таковому, а благодаря созданию дополнительных денег. Кейнсианцы в общем не отрицают, что некоторые инвестиции могут вытесняться. Но они считают объем вытесненных инвестиций небольшим и, следовательно, приходят к выводу, что конечный результат воздействия политики бюджетной экспансии на равновесный ЧНП будет значительным. Они все таки признают, что финансирование дефицита путем создания новых денег обладает большим стимулом, чем финансирование за счет займов.

Кредитно-денежная политика. Кейнсианцы полагают, что кривая спроса на деньги относительно полога, а кривая спроса на инвестиции относительно крута. Это делает кредитно-денежную политику сравнительно слабым стабилизирующим средством.

Мы знаем также, что монетаристы, наоборот, считают кривую спроса на деньги очень крутой, а кривую спроса на инвестиции остаточно пологой. Это означает, что изменение денежного предложения оказывает мощное воздействие на равновесный уровень ЧНП. Это полностью соответствует фундаментальному тезису монетаризма о том, что денежное предложение – решающий фактор определения уровня экономической активности и уровня цен.

Тем не менее большинство монетаристов не советуют использовать политику дешевых и дорогих денег для смягчения подъемов и спадов экономического цикла. Основываясь на исследованиях истории США до и после 1913 г., монетаристы пришли к выводу о нестабильности последнего периода (после 1913 г.), что связано с дискретными изменениями денежного предложения, осуществляемыми руководящими кредитно-денежными учреждениями. Ответственность за уменьшение экономической стабильности приписывается ошибочным решениям руководящих кредитноденежных учреждений.

С точки зрения монетаристов экономическая нестабильность порождается скорее неправильным кредитно-денежным регулированием, чем внутренней неустойчивостью экономики.

Монетаристы считают, что для достижения стабильности экономики необходимо стабилизировать темп роста денежного предложения, а не процентную ставку. В идеале монетаристы считают, что денежное предложение должно устойчиво возрастать на 3–5 % в год, т. к. денежное предложение должно расширяться ежегодно в том же темпе, что и ежегодный темп потенциального роста реального ВНП. Такое правило, считают монетаристы, устраняет главную причину нестабильности экономики – изменчивое и непредсказуемое воздействие кредитно-денежной политики. Коль скоро денежное предложение растет в постоянном темпе, всякое движение к спаду носит временный характер.

Принимая во внимание некоторые справедливые замечания монетаристов, было бы глупо отказываться от дискретной кредитноденежной политики в пользу их правила. Она подвержена изменениям как на протяжении цикла, так и в длительной перспективе, но постоянный темп ежегодного роста денежного предложения может способствовать серьезным колебаниям совокупных расходов и вызвать экономическую нестабильность по причине того, что отказ от стабилизации процентной ставки будет сопровождаться ее резкими колебаниями и колебаниями инвестиционных расходов.

Взгляды на модель совокупного спроса и предложения.

В середине 1970-х гг. была разработана теория рациональных ожиданий (ТРО). Теория рациональных ожиданий основывается на убеждении, что люди ведут себя рационально. Это означает, что при планировании использования денежных средств люди собирают и осмысляют необходимую информацию. Владельцы ценных бумаг, ожидая понижения цен на фондовой бирже, продают свои паи. Рост предложения акций на рынке ведет к немедленному падению курса акций.

Сторонники теории рациональных ожиданий утверждают, что предприниматели, потребители и рабочие, понимая, как функционирует экономика, используют доступную информацию для принятия решений, которые наилучшим образом соответствуют их частным интересам.

Люди способны оценить влияние государственной экономической политики на состояние экономики, т. е. знают, как функционирует экономика и как государство проводит экономическую политику. Это позволяет им предсказывать последствия изменений в экономике и соответствующим образом принимать решения, которые максимизируют их благосостояние.

Другим основополагающим элементом ТРО является утверждение, что все рынки – как товаров, так и ресурсов – являются в высокой степени конкурентными. Поэтому ставки заработной платы и цены гибки одновременно в плане повышения и в плане понижения. ТРО предполагает, что новая информация быстро находит отражение на кривых спроса и предложения таких рынков, и поэтому равновесные цены объемы производства быстро приспосабливаются к новым ситуациям (изменениям технологии), рыночным потрясениям (засуха) или к изменениям в государственной политике (неожиданный переход от политики дорогих к политике дешевых денег).

Следовательно, при изменении экономического поведения потребителей, предпринимателей и владельцев ресурсов цены на товары и ресурсы и быстро изменяются, т. к. являются высокоэластичными.

Неэффективность дискретной стабилизационной политики.

Одним из основных тезисов ТРО является недееспособность дискретной стабилизационной политики, связанная с реакцией населения на предполагаемое развитие экономики.

Несомненно, появление ТРО явилось большим достижением в экономической науке и повлияло на многих экономистов. Привлекательность ТРО объясняется двумя факторами. Во-первых, ТРО способна заполнить пробел, образовавшийся в результате того, что кейнсианство якобы не в силах объяснить и поправить с помощью политики положение, при котором инфляция и безработица существовали одновременно. Во-вторых, ТРО твердо опирается на теорию рынков, или, иначе говоря, на микроэкономическую теорию. Следовательно, ТРО стремится установить связь между макро– и микротеориями.

Но не все полностью согласны с ТРО, против выдвигаются несколько аргументов.

1. Поведение: сомнению подвергается осведомленность людей. Вряд ли субъекты могут предугадывать поведение экономики, как это делают экономисты, которые в свою очередь тоже склонны делать ошибки при прогнозировании. В ответ на это приводится аргумент, что люди делают ошибки, но они не делают их постоянно. Кроме того, теоретики ТРО отмечают, что ключевые институты, принимающие решения, – крупные корпорации, главные финансовые учреждения и профсоюзные организации – нанимают в штат экономистов, которые помогают предсказывать результаты новой государственной политики. Следовательно, постоянно обманывать основные, принимающие решения институты экономики представляется невозможным.

2. Негибкие цены: в действительности, многие рынки не являются чисто конкурентными и, следовательно, не приспосабливаются мгновенно к меняющимся рыночным условиям. Политика и стабильность: имеется достаточно свидетельств воздействия экономической политики на реальный ВНП, хотя ТРО этот вопрос не регулирует. Придерживающиеся общепринятой точки зрения экономисты приводят исследования, которые показывают, что кредитно-денежная и фискальная политика действительно изменяют уровни производства и занятости, а не просто поглощаются уровнем цен, как полагает ТРО.

В реферате были рассмотрены две альтернативные экономические теории: монетаризм и ТРО в сравнении с кейнсианством. Хотя доводы, приведенные в доказательство каждой из теорий, выглядят абсолютно убедительными, но при переложении на действительность следует учитывать, что это всего лишь экономические модели, не отражающие действительности в полной мере. Но использование этих теорий совместно может помочь в разработке схем к действию в реальной экономике. Дебаты о правильности теорий помогли экономистам всех направлений переосмыслить некоторые наиболее важные аспекты макроэкономической теории.

Произошел значительный пересмотр позиций и был достигнут важный компромисс, в результате которого кейнсианская теория все еще остается доминирующей, а монетаризм и ТРО носят не только рекомендательный характер, но продолжают развиваться и укреплять свои позиции.

В апреле 1985 г. на пленуме ЦК КПСС новое советское руководство провозгласило курс на ускорение социально-экономического развития страны, главными рычагами которого были научно-технический прогресс, активизация «человеческого фактора» и техническое перевооружение машиностроения. В сентябре 1985 г. М.С. Горбачев, не дожидаясь технической революции на производстве, призвал шире использовать «скрытые резервы», к числу которых он отнес максимальную загрузку производственных мощностей путем организации их многосменного режима работы, укрепление трудовой дисциплины, использование предложений рационализаторов, повышение качества продукции, развитие соцсоревнования. В мае 1985 г. началась антиалкогольная кампания, которая, по мнению ее инициаторов, должна была обеспечить не только «всеобщую трезвость», но и повышение производительности труда рабочих и служащих на производстве. В первую очередь ставка была не на экономические стимулы, а на энтузиазм работников, как прежде, успехов не принесла, вследствие чего руководство страны начало разрабатывать первую за годы перестройки программу экономической реформы.

В разработке этой реформы участвовали известные экономисты, которые давно выступали за проведение союзных преобразований в экономике, – Л. Абалкина, Т. Заславская, и др. Проект реформы состоял в следующем:

1) расширение самостоятельности предприятий на принципах хозрасчета и самофинансирования;

2) постепенное возрождение частного сектора экономики;

3) отказ от монополии внешней торговли;

4) более глубокая интеграция в мировой рынок;

5) признание равенства на селе пяти основных форм хозяйствования (наряду с колхозами и совхозами – агрокомбинатов, арендных кооперативов и фермерских хозяйств).

Летом 1987 г. проект был одобрен. Тогда же был принят ключевой документ реформы – «Закон о государственном предприятии» – в котором предусмотренное реформой расширение прав предприятий вступало в силу с 1 января 1989 г. Но производители могли вести самостоятельную хозяйственную деятельность только после того, как выполнят государственный заказ. Вследствие чего был установлен госзаказ практически на всю выпускавшуюся продукцию, сократив до минимума возможную самостоятельность предприятий. Система ценообразования тоже не была изменена, в основе нее лежал государственный контроль. Тезис о «неэффективности реформы» был главным аргументом против перемен в экономике. Одним из итогов реформы 1987 г., несмотря на то что реальных сдвигов в госсекторе не произошло, стало начало формирования частного сектора в экономике. Все это не только свидетельствовало о непоследовательности и половинчатости горбачевских начинаний в экономике, но и вело к дисбалансу между различными ее секторами, углублению экономического кризиса. Этому способствовало и активное сопротивление бюрократического аппарата на местах, опасавшегося за свое существование в новых условиях, что приводило к невыполнению большинства принятых законов. К реформированию сельского хозяйства Горбачев приступил с большим опозданием. Как и прежде, оно носило половинчатый характер. В мае 1988 г. было объявлено о целесообразности арендного подряда на селе, так как Горбачев так и не решился передать землю в частную собственность. Предполагалось заключение крестьянами или фермерами договора об аренде земли на 50 лет и полное распоряжение полученной продукцией. При этом все права по наделению землей, определению площади участка и поголовья скота оставались колхозам, которые, конечно, не были заинтересованы в появлении конкурента. Колхозы же в ходе реформ так и не получили реальной самостоятельности, оставаясь под постоянной опекой районных властей. В итоге ни одна из реформ, начатых в экономике за годы перестройки, так и не была доведена до логического завершения, а значит, не дала положительных результатов. Началось общее сокращение производства как в сельском хозяйстве, так и в промышленности. Это привело к тому, что даже в Москве возникла нехватка элементарных продуктов питания. В условиях стремительного падения уровня жизни населения простые люди все меньше верили в способность властей добиться перемен к лучшему. Летом 1989 г. начались массовые забастовки рабочих, которые стали с тех пор повседневным явлением.

Как и лидеры других республик Союза, после выборов народных депутатов РСФСР (1990) новое российское руководство (Председателем Верховного Совета РСФСР стал Б.Н. Ельцин) было вынуждено предпринять собственные шаги по экономическому реформированию. Летом 1990 г. была разработана программа «500 дней», предполагавшая в короткий срок провести приватизацию государственных предприятий и значительно урезать экономическую власть Центра, которой занимались Г. Явлинский, академик С. Шаталин и другие видные экономисты. Этот проект давал реальную основу для экономического союза республик. Но Горбачев под давлением консерваторов отказался от поддержки этой программы. Была создана «согласительная» комиссия, которая в поисках компромисса пошла фактически на ее выхолащивание. В этих условиях руководство России заявило, что начнет осуществление предложенной программы в одностороннем порядке, опираясь на поддержку Запада. Программа предусматривала переход СССР к рынку к 1997 г. Однако этот план не был даже обсужден из-за осложнения политической ситуации. В июне 1991 г. всенародным голосованием Б.Н. Ельцин был избран первым Президентом России. Его избрание означало по существу поддержку почти 60 % участников выборов курса на ускорение экономических реформ и радикальные изменения экономики в целом, речь шла не об обновлении традиционной экономической модели, а о полной ее замене.

1.  Аникин А.В. Люди науки: Встречи с выдающимися экономистами. М.: Дело Лтд, 1995.

2.  Аристотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1983.

3.  Белоусов В.М., Ершова Т.В. История экономических учений: Учебное пособие. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.

4.  Бем-Баверк О. Основы теории ценности хозяйственных благ // Австрийская школа в политической экономии. М.: Экономика, 1992.

5.  Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М.: АНХ, 1994.

6.  Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М.: Дело Лтд, 1994.

7. Всемирная история экономической мысли. В 6 т. Т. 4. М.: Мысль, 1996.

8.  Дорошенко М.Е. Обращаясь к истокам экономической теории // Вестник Московского университета. Серия 6. 2000. № 5.

9. История экономических учений: Учебное пособие / Под ред. В. Автономова. М.: ИНФРА-М, 2000.

10. История экономических учений / Под ред. Л.Я. Корнейчук. Киев: КНЭУ, 1999.

11.  Климко Г.Н., Нестеренко В.П. Основы экономической теории: Политэкономический аспект. Киев: Академия, 1998.

12.  Костюк В.Н. История экономических учений. М., 1997.

13.  Костюк В.Н. История экономических учений: Курс лекций. М.: Центр, 1997.

14.  Леонтьев В. Межотраслевая экономика. М.: Экономика, 1997.

15.  Майбруд Е.М. Введение в историю экономической мысли: От пророков до профессоров. М.: Дело; Вита-Пресс, 1996.

16. Нобелевские Лауреаты XX в. Экономика. Энциклопедический словарь. М.: РПЭ, 2001.

17.  Павлова И.П. История экономических учений: Учебное пособие. Изд. 5-е. СПб.: Лань, 2001.

18.  Селигмен Б. Основные течения современной экономической мысли. М.: Прогресс, 1998.

19.  Сорвина Г.Н. Экономическая мысль ХХ столетия: Страницы истории. М.: РОССПЭН, 2000.

20.  Титова Н.Е. История экономических учений: Курс лекций. М.: ВЛАДОС, 1997.

21.  Хикс Дж. Стоимость и капитал. М.: Прогресс, 1998.

22.  Ядгаров Я.С. История экономических учений: Учебник для вузов. Изд. 3-е. М.: ИНФРА-М, 1999.

Примечания

1

Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 381–403.

2

Всемирная история экономической мысли. В 6 т. Т. 4. М.: Мысль, 1996. С. 344.

3

Павлова И.П. и др. История экономических учений: Учебное пособие. Изд. 5-е. СПб.: Лань, 2001. С. 187.

4

Сорвина Г.Н. Экономическая мысль ХХ столетия. Страницы истории. М.: РОССПЭН, 2000. С. 123.

5

Сорвина Г.Н. Экономическая мысль ХХ столетия. М.: РОССПЭН, 2000. С. 125–138.