Пять раз на дню Фиона Фергусон благодарила судьбу за образование, которое получила в академии «Последний шанс». Это была ужасная школа, но преподаватели умели вбивать в учениц необходимые девушке навыки и знания. Благодаря этому она умела держать осанку, правильно петь, подбирать нужную мелодию на пианино, шить по образцам и накрывать стол. Всему этому она обучала теперь девочек из окрестностей Блэкхита, а кроме того – латинскому языку, математике, географии и натурфилософии.

Провожая до двери последнюю ученицу, она мысленно поблагодарила свою подругу Маргарет Брайан за предоставленный им с сестрой шанс спокойно пожить хотя бы сейчас. Если бы не Маргарет, Фиона и Мейрид были бы вынуждены вернуться на улицу. А теперь у них, по крайней мере до окончания заключенного на два месяца договора, есть крыша над головой, кое-какая мебель и немного денег на хлеб.

Голова Фионы буквально раскалывалась от недосыпания, потому что она старалась постоянно держаться настороже, и такое состояние за последние дни стало настолько привычным, что она почти не обращала на него внимания.

– Следующее занятие завтра, мисс Фи? – спросила восьмилетняя Нэнси Питерс, когда девушка опустилась на колени, чтобы застегнуть пуговицы ее пальтишка.

– Нет, моя дорогая. Завтра воскресенье. Ты, наверное, пойдешь с мамой за покупками. Но я надеюсь, что ты найдешь время попрактиковаться в сложении и потренироваться делать реверанс.

Обнажив в улыбке отсутствие нескольких зубов, крошечная девочка с белокурыми локонами немедленно продемонстрировала свое искусство, присев с полупоклоном чуть ли не до пола. Фиона, усмехнувшись, помогла ей удержаться на ногах.

– Не стоит так усердствовать: твой реверанс должен понравиться миссис Уолш, а не королеве.

Улыбка малютки стала хитроватой.

– Но миссис Уолш думает, что она королева. А мисс Мэри будет здесь, когда мы придем?

– Да, думаю, что будет. Сегодня она просто была немного занята.

– О, я так и думала: ведь ей надо было работать,  – заявила девочка, важно кивнув,  – считать звезды.

– Именно так. А сейчас иди, а то матушка будет беспокоиться.

Ее ученицами были дочери лавочников и аптекарей. Ранее их образованием занималась Маргарет, но ей пришлось прервать занятия из-за болезни. Фиона очень надеялась, что благодаря переезду в Маргит здоровье ее подруги улучшится и они еще смогут закончить свой спор о последней теореме Ферма. Но пока, вот уже два месяца, сестры Фергусон, на свое счастье, присматривали за домиком, где Маргарет организовала школу для девочек, родители которых считали образование необходимым. На протяжении всего этого времени Фиона молилась, чтобы и ей посчастливилось найти место, где можно было бы и жить, и преподавать. Ну а если не удастся… Что ж, ей уже приходилось сталкиваться с неопределенностью. Более того: если и было на свете что-то, в чем Фиона Фергусон действительно преуспела, так это решение задач с неопределенностями.

Проводив взглядом девочку, когда та сбегала по ступенькам аккуратного кирпичного домика, Фиона вернулась в гостиную и принялась чистить грифельные доски и книги, которые Маргарет оставила ей во временное пользование.

Как бы там ни было, главной угрозой жизненному благополучию оставался замок Хоузворт. В отличие от его владельца, располагавшего сотней слуг, у них с Мейрид было всего два помощника – женщина и мужчина, который к тому же помогал по хозяйству, помимо них, еще двум семьям. Родители учениц хоть и платили ей за работу, но чаще всего продуктами и услугами, поэтому ее следующей после преподавания обязанностью фактически стало помогать миссис Куик в расчетах: какой, например, кусок окорока должен мясник – отец Нэнси Питерс – принести за неделю занятий дочери в школе.

После того как мебель отбыла вместе с Маргарет, в гостиной остался только старомодный диван, два стула с жесткими спинками и два стола из разных гарнитуров, которые обошлись Фионе чуть ли не в целый курс уроков французского. Именно за этими столами, приобретенными по дешевке у худого как жердь, зато веселого мужчины, Фиона и Мейрид работали. Если бы их не было, девушкам пришлось бы делить кухню с миссис Куик. Из украшений интерьера в школе имелись коврик и картина – дело рук учениц. Сестрам приходилось спать в единственной кровати, экономить каждый кусок угля, подшивать края рукавов и штопать одежду. Еще у них была крыша над головой, но больше ничего.

Нет, у них было все! Они жили не на улице, не голодали и не мерзли, от одиночества тоже не страдали. Неподалеку на холмах находилась Королевская обсерватория, а кроме того, они вели переписку с друзьями со всей Европы – единственная и потому такая ценная вольность, которую они могли себе позволить. Наконец, их связывали крепкие узы, за что Фиона была особенно благодарна судьбе. Теперь, когда Йен ушел, Мейрид стала для нее не только сестрой, но и единственным другом.

Такие мысли кружились в голове Фионы, пока она стояла одна в пустой комнате, с грифельной дощечкой в одной руке, а другую прижимая к груди, словно пытаясь сдержать поселившуюся там печаль.

Прикинув, как мало она виделась с братом в детстве, Фиона сама удивилась силе скорби, которую испытала, узнав печальную новость, и которая до сих пор давила на ее плечи. Ощущение было такое, будто некий краеугольный камень выпал из фундамента дома ее жизни и он в любой момент мог разрушиться.

Фиона прикрыла глаза, на мгновение погрузившись в благостную темноту, и подумала: нет, это больше похоже на то, как если бы ее заставили балансировать на одной ноге с тяжелым громоздким грузом на плечах.

Конечно, ей и раньше приходилось оказываться в похожей ситуации, однако на этот раз шансов сохранить баланс почти не было. Матушка ушла, Йен ушел. Единственный родной человек, который у нее остался, – это Мейрид. Но сестра не в состоянии помочь ей – это задача Фионы помогать Мейрид.

Фиона медленно открыла глаза, положила дощечки на стол и пошла на кухню в надежде застать там миссис Куик за приготовлением обеда.

– Вот и ты,  – встретила ее миссис Куик, поднимая глаза от разделочной доски, на которой рубила морковь. – Ушла наконец и последняя из этих шалопаек?

Сдерживая улыбку, Фиона сняла с крючка возле двери фартук.

– Да, все ушли, так что можете опять чувствовать себя в безопасности от назойливых писклявых голосов, любопытных мордашек и шума,  – улыбнулась Фиона, облачаясь в фартук.

Вместо ответа миссис Куик с такой энергией принялась за морковь, будто рубила не овощи, а шеи раздражавших ее маленьких шалопаек.

Миссис Куик им тоже досталась от Маргарет. Экономка, крупная грубоватая женщина с пристрастием к кричаще-яркой одежде и хересу, отличалась бескомпромиссностью оценок и суждений по поводу сестер-близняшек, учениц, да, впрочем, и мира в целом тоже. Почувствовать себя удовлетворенной миссис Куик могла разве что при виде безупречно запекшейся корочки пирога, в то время как женщина, знающая латинский или математику, вызывала у нее стойкую неприязнь: с ее точки зрения, это противоречило всему, что было свято.

С другой стороны, она обожала преодолевать вызовы судьбы – а сведение концов с концами в бюджете Фионы, безусловно, относилось к такой категории проблем,  – поэтому искренне помогала девушке. Кроме того, ее характер не могла долго выдержать ни одна семья в округе, даже собственная сестра отказалась жить с ней под одной крышей, зато экономка лучше других понимала Мейрид и постоянно придумывала для нее что-то интересное. В общем, Фиона воспринимала несносный характер миссис Куик как плату за тепло, пищу и безопасность и с радостью платила.

– Ну а теперь,  – обратилась она с улыбкой к экономке,  – жду ваших указаний.

Миссис Куик скорчила свою обычную недовольную гримасу.

– Лучшее, что ты можешь сделать – это уйти с моей кухни и спокойно посидеть в каком-нибудь другом месте, а то выглядишь – краше в гроб кладут.

– Не может быть,  – возразила, заставив себя вновь улыбнуться, Фиона, хотя действительно чувствовала себя не лучшим образом.

– Хмпф-ф! – раздраженно фыркнула экономка. – Объясни мне, чем полезен латинский язык для дочери мясника?

Фиона села за покарябанный стол и взяла в одну руку нож, а в другую – огурец.

– Может быть, и ничего, но, возможно, Нэнси и сама станет гувернанткой. Латынь дает возможность легче усвоить и другие романские языки.

Миссис Куик, не удостоив Фиону ответом, забрала нож и, будто указующий перст, направила на нее.

– Скоро уже придет ваша сестра, а вы еще совсем не отдыхали. Идите полежите хоть немного.

Фиона отрицательно покачала головой, но миссис Куик решительно вытерла лезвие ножа.

– Идите. Здесь нет ничего такого, что я не могла бы сделать без вас.

С этими словами экономка отобрала у Фионы и огурец. Тогда девушка поняла, что сопротивление бесполезно, и медленно поднялась на ноги.

– Я бы поцеловала вас в знак благодарности, но боюсь еще больше рассердить.

– И правильно, а то выдрала бы тебя, как мачеха свою рыжую падчерицу! – проворчала миссис Куик, вновь изобразив злую гримасу и указывая на лестницу.

Фиона с улыбкой махнула рукой, но повиновалась: поспать было так соблазнительно. Уже одна мысль о сне действовала освежающе, как глоток воды. Она могла бы опустить голову на мягкую подушку и поразмышлять о синусах и косинусах. Или об окороке и овощном супе, к примеру.

Но, конечно, это оказалось невозможным. Она не дошла и до середины лестницы, когда мечты об отдыхе прервал стук в переднюю дверь. Мгновение ушло на то, чтобы убедиться, что кружевной воротничок должным образом закреплен на ее повседневном платье из черного кашемира, еще несколько секунд она колебалась в надежде на то, что на стук ответит миссис Куик, и наконец собралась спуститься вниз.

И именно в этот момент послышался звук втыкаемого в колоду для разделки мяса ножа, а затем и голос экономки:

– Не утруждайтесь! Мне страсть как нравится болтать с незнакомцами.

Затем послышались неторопливые шаркающие шаги. Фиона улыбнулась и хотела было продолжить путь, но вдруг услышала:

– Извините, мисс Маргарет Брайан дома?

Фиона, будто споткнувшись, остановилась; казалось, даже сердце перестало биться. Этого не могло быть.

Неужели правда?

Стараясь унять дрожь в коленях, Фиона сделала несколько робких, осторожных шагов вниз, будто ребенок, вознамерившийся подслушать разговор взрослых. Неожиданно показалось, что ей трудно дышать, мешают какие-то рвущиеся наружу булькающие звуки, как после слишком быстро выпитого шампанского.

– Мисс Брайан здесь больше не живет,  – сердито проворчала миссис Куик.

Фиона забыла, что надо дышать, вся превратившись в слух.

– А не могли бы вы сообщить ее новый адрес? – произнес тот же мужской голос. – Это очень важно.

Это он. О боже, он! Фиона закрыла глаза, стараясь взять себя в руки. Все тело сотрясала дрожь. Последний раз она чувствовала себя так четыре года назад, в тот теплый весенний день на коровьем выгоне, когда этот мужчина срезал ножом прядь ее волос, а затем нагнулся, чтобы поцеловать. Она могла поклясться, что помнит запах свежескошенного сена на том слегка покрытом туманом поле, может ощутить его крепкие объятия и то, нечто неуловимое, что она почувствовала. Он пришел, чтобы отвезти ее назад в школу, и был так добр и вежлив с ней. Ей тогда было шестнадцать, девочке, чью голову заполняли мысли о любви, девочке, жившей ожиданиями и не понимавшей, что ожидания могут оказаться опасными.

Еще раз они встретились, когда он привез страшное известие о смерти ее брата. Он и тогда был добр и вежлив, но об этом Фиона подумала только сейчас.

Она начисто забыла, что собиралась идти наверх, и быстро сбежала по лестнице в прихожую. В небольшом коридорчике у входа стояла, подбоченившись, миссис Куик и сердито смотрела в открытую дверь, за которой угадывались силуэты двух застывших в нерешительности мужчин.

– Я не знаю, где она, а если бы и знала, то не сказала! – выпалила экономка, хорошенько толкнув дверь с явным намерением захлопнуть ее перед носом незваных гостей.

– Подождите! – крикнула Фиона, стараясь скрыть свое возбуждение. – Позвольте им войти, миссис Куик.

– И не подумаю! – раздраженно парировала экономка, зло сверкая прищуренными глазами. – Нечего им вынюхивать своими погаными носами, что делается в нашей школе.

Фиона чуть не рассмеялась.

– Я не думаю, что эти джентльмены грабители.

Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы не выдать свое волнение, она сделала несколько шагов и, оказавшись за спиной экономки, произнесла с улыбкой:

– Лорд Уитмор, приятно видеть вас здесь.

Конечно, это было больше, чем просто приятно. Больше, чем вообще что-либо. Он действительно стоял здесь, перед ней, в развевающейся на ветру потрепанной одежде, которая лоснилась от дождя, что делало его чем-то похожим на большого кота. У него были такие широкие плечи, такие резкие, угловатые линии фигуры, что только специфические очертания носа не позволяли сомневаться, что это человек. Но это был он! Фиона боялась, что ее сердце не выдержит стремительных перемен от горя к радости и попросту разорвется.

– О боже! – воскликнул Алекс. – Это и в самом деле вы?

Она заметила, что его лицо на мгновение изменилось под воздействием какой-то сильной эмоции. Удивление? Успокоение? Прежде чем она успела решить, что именно, он шагнул вперед и взял ее ладони в свои.

– Вы даже представить себе не можете, как я рад!

Дыхание Фионы вновь участилось. Это было так, как тогда, когда он прикоснулся к ней, та же яркая вспышка света и вслед за ней – волна тепла, будто она только что заново открыла для себя солнце. Она улыбнулась ему, молясь про себя, чтобы лицо не выдало те чувства, которые испытывала.

– Я… ах-х,  – начала было Фиона, но остановилась, чтобы прочистить горло. – Не лучше ли вам зайти в дом? Вы ищете мисс Брайан?

– Вообще-то вас,  – сказал Алекс, не выпуская ее ладоней из своих рук.

Фиона растерянно заморгала, осторожно высвобождая руки.

– Меня? Ради бога, зачем?

– Ты их знаешь? – напомнила о себе миссис Куик, подозрительно наблюдая, как нежданные гости осторожно обходят ее и снимают головные уборы.

Смутившись, Фиона проглотила подкативший к горлу комок и поторопилась исправить свою оплошность и представила Алекса:

– Виконт Уитмор, друг моего брата, а это наша экономка миссис Куик, милорд.

– Миссис Куик,  – повторил Алекс, вежливо кланяясь строгой женщине. Затем, указав на своего спутника, мужчину заметно ниже его ростом и в круглых очках, продолжил: – Позвольте, леди Фиона Хоуз, представить моего друга Чарлза, лорда Уайлда.

– Просто Чаффи,  – произнес тот, кланяясь и улыбаясь так искренне широко, что, казалось, вся его плотная фигура излучает доброжелательство. – Все остальное лишнее.

Фиона сделала книксен.

– Как дела, э-э… Чаффи?

– Хоуз? – услышала она за спиной. – А кто же тогда живет в этом доме?

Фиона вздрогнула.

– Я бы предпочла, чтобы меня знали как мисс Фиону Фергусон, если не возражаете, миссис Куик. Так намного проще.

– Леди? – усмехнулась экономка. – Почему бы не сказать об этом местным? Небось бросились бы наперегонки пристраивать свое отродье в вашу школу.

– На это у меня была своя причина,  – ответила Фиона, снимая фартук и вручая его экономке. – Спасибо за помощь, миссис Куик. Мисс Мейрид скоро будет дома, и мы закончим готовить обед.

Стоявшая со скрещенными на груди руками экономка не сдвинулась с места.

– Все уже готово. Полагаю, она тоже леди?

Фиона повернулась к мужчинам.

– Не желаете составить мне компанию в гостиной? Там есть очаг. Хотите чаю? Миссис Куик с удовольствием приготовит.

Экономка хмыкнула, а Фиона положила фартук на подлокотник кресла и направилась к двери гостиной. Мужчины, оставив головные уборы у двери на столике, направились за ней.

Фиона ощущала себя как путник, который внезапно оказался на зыбкой почве. Будто она очнулась после долгого забытья и не может понять, где находится, что является реальностью, а что – продолжением сна. От волнения казалось, что не хватает воздуха и она вот-вот потеряет равновесие. Почему они здесь? Чего им надо? Что еще они могут забрать у нее?

Впрочем, благодаря панической растерянности она смогла совершить маленький акт мести – дверь захлопнулась перед самым носом миссис Куик. Дождавшись раздраженного «фр-р» и звука удаляющихся шагов, Фиона повернулась к мужчинам.

– Прошу извинить, что не могу предложить вам ничего крепче чая,  – сказала она и села на стул, предоставляя тем самым гостям возможность расположиться на более удобных местах. – Но вы находитесь в школе для девочек.

Приподняв полы сюртуков, молодые люди с осторожностью присели на диванчик, и Фионе пришлось предпринять невероятные усилия, чтобы не засмеяться.

– У вас собственная школа? – спросил Чаффи, оглядываясь по сторонам. – Значительные успехи для полутора месяцев.

– Не совсем так,  – улыбнулась Фиона. – Я просто подменяю мисс Брайан. Из-за состояния здоровья ей пришлось уехать в Маргит, а детей нельзя было оставить без учителя. К счастью, нам с Мейрид хватает знаний, чтобы помочь. А вы действительно хотели видеть меня?

Она все еще была ошеломлена этой неожиданной встречей, пробудившей воспоминания и прежние мечты.

– Искали повсюду,  – заявил Чаффи, водружая на нос очки.

Улыбка Алекса стала немного грустной.

– Мы собирались расспросить с целью выяснить ваше местонахождение там, где вы находитесь, тех, с кем вы переписывались. Мисс Брайан оказалась первой.

Фиона растерянно мигнула.

– Мои…

– Вы действительно знакомы с Гауссом,  – перебил Чаффи, с любопытством посмотрев ей в глаза,  – Карлом Гауссом?

– Ну да,  – ответила, мгновение поколебавшись, Фиона. – Но откуда вы знаете?

– От секретаря вашего деда, мистера Брюс-Джонса. Он беспокоится о вас.

Сердце Фионы сжалось.

– Значит, вы встречались и с моим дедом… Тогда мне следует извиниться: с ним непросто общаться, особенно сейчас. Видите ли, у него вызывает ярость даже мысль, что к его семейному древу может принадлежать…

Договорить помешал подкатившийся к горлу горький комок. Бедный Йен.

– Предатель,  – закончил за нее Чаффи, кивнув. – Но это не так.

Фиона растерянно заморгала.

– Извините?

– У нас новости,  – вмешался в разговор Алекс.

На какое-то мгновение Фионе показалось, что он намерен вновь взять ее руки в свои, но он этого не сделал. Неожиданно для себя она поняла, что ей не хватает этого прикосновения, которое пробуждало все еще тлеющие в сердце мечты… напрасные мечты, мечты, на которые она не имела права. Дед достаточно четко объяснил ей эту печальную истину.

– Новости,  – автоматически повторила она. – Что-то связанное с эдиктом моего деда, полагаю? Ни за что не поверю, что он не проинформировал вас о нашем изгнании.

– Проинформировал. Но что, если я скажу, что вы можете возвращаться домой?

В полном недоумении Фиона лишь хлопала глазами, не в силах поверить услышанному, а потом наконец произнесла:

– Я бы сказала: спасибо, нет.

Алекс улыбнулся ей, и Фиона чуть подалась к нему, будто хотела согреться от этой улыбки.

– Даже если это означало бы, что вернулся ваш брат?

Девушка вскинула на него глаза и несколько неимоверно долгих секунд пыталась осознать то, что он сказал, но понимала лишь одно.

– Но мой брат не может вернуться,  – прошептала она наконец, решив, что Алекс жестоко пошутил. – Вы сами мне об этом сказали в свое время.

– Я ошибался. Мы все ошибались. Йен жив.

Фиона вскочила со стула.

– Что?

Алекс тоже поднялся и подошел к ней почти вплотную, но девушка отступила назад. Каждый удар сердца отдавался гулом у нее в ушах.

– Мы только что были в замке Хоузворт,  – произнес молодой человек, стараясь говорить как можно спокойнее и слегка отступив назад. – Хотели лично сообщить вам очень хорошие известия. Йен жив. Более того, с него сняты все обвинения. Выяснилось, что он помог разоблачить нескольких предателей и добыл информацию, которая выведет на оставшихся.

Фиона вновь заморгала, будто стараясь сфокусировать зрение и вернуть расплывшуюся картину мира в обычное состояние, и оперлась на сильную руку Алекса, которая казалась ей сейчас единственной твердой опорой.

Жив. Йен жив! Он в безопасности. Он невиновен! Все они не запятнаны позором.

Все еще пребывая в растерянности, девушка потерла ладонью лоб, словно это помогло бы ей восстановить ясность мысли и душевное равновесие, и пролепетала:

– Я не понимаю.

Нежным движением Алекс усадил Фиону и опустился на колено, положив ладони на подлокотники ее кресла.

– Я не могу сказать вам всего, не могу даже сказать, где он сейчас, потому что ему все еще угрожает опасность и лучше пока скрыться от любопытных глаз. Вы тоже не должны пока говорить с кем-либо о том, что я вам сообщил. Ради его безопасности.

Она пристально посмотрела ему в глаза, опасаясь разглядеть в них хитрость или жестокость, но увидела только сочувствие и радость.

– Но с ним все нормально? Он здоров?

Алекс кивнул:

– Уверен, что скоро он свяжется с вами: наверняка захочет представить вас своей жене.

Фиона замерла с раскрытым ртом, будто подверглась розыгрышу.

– Так он женился и, видимо, поэтому так долго не объявлялся. Не так ли?

– Скажем…  – начал было Алекс, возвращаясь на свое место, но Фиона жестом остановила его, не желая больше ничего знать.

– Мы не вернемся,  – сказала она тихо и тяжело вздохнула. – Я не хочу, чтобы Мейрид опять оказалась рядом с этим ужасным стариком.

– Наверное, вы правы,  – фыркнул Чаффи,  – но можно поехать с нами.

Фиона сама почувствовала, как ее брови подскочили вверх.

– Поехать с вами? Куда?

Ответа она не дождалась. Алекс и Чаффи многозначительно переглянулись, и Чаффи сказал:

– Забыли об этом.

– Вы забыли, куда хотели меня отвезти?

– Мы должны все правильно рассчитать,  – сказал, не обращая внимания на ее сарказм, Алекс. – Главное – у вас больше нет необходимости оставаться здесь, но очевидно также, что вы должны вернуться для того, чтобы занять подобающее место в обществе. Если даже нет других резонов,  – он весело улыбнулся,  – то хотя бы для того, чтобы увидеть, каким станет лицо вашего деда, когда он обо всем узнает.

Алекс продолжал улыбаться, а у Фионы тревожно стучало сердце. Как сказать ему? Сможет ли она вообще когда-нибудь позволить себе сообщить правду?

Фиона уже открывала рот, чтобы что-то ответить, когда в передней раздался стук в дверь. Отсрочка! Теперь у нее будет время подумать. Мейрид предоставила ей такую возможность.

– Это моя сестра. – Фиона поднялась со стула. – Буду вам очень признательна, если пока ничего не скажете ей о Йене. Шок может причинить ей серьезные неприятности.

– Вы уверены, что так будет лучше? – спросил Алекс, так же вставая.

Фиона кивнула, глядя на открывшуюся в этот момент дверь. Но это оказалась не Мейрид. На пороге возник мальчик лет двенадцати, и, войдя в комнату, он поклонился, с трудом пытаясь восстановить дыхание, будто только что побывал на крыше собора Святого Павла. Начавшее было возвращаться к Фионе спокойствие вновь улетучилось.

– Чего тебе, Тим?

– Вы… вы должны идти…  – сбивчиво проговорил мальчик, указывая рукой куда-то вдаль. – На холм. Она… Ей плохо.

Фиона коротко кивнула и махнула рукой в сторону передней:

– Дай мне накидку, Тим, там…

Мальчик, не сказав больше ни слова, вышел.

– Нам придется отложить этот разговор, господа,  – сказала Фиона мужчинам. – Я должна посмотреть, что там с сестрой.

– Мы с вами,  – ответил Чаффи, направляясь к двери.

Фиона удержала его за руку.

– Не надо. Вы только еще больше ее расстроите. Если хотите, приезжайте завтра после обеда. К тому времени я осторожно сообщу ей новости, а сейчас мне нужно идти.

– Но ведь лучше, если с вами будет кто-то из тех, кто в случае чего сможет помочь,  – попытался возразить Алекс.

Впервые с того момента, как эти двое мужчин постучали в дверь, Фиона весело и легко рассмеялась.

– О Алекс, я ухаживаю за Мейрид чуть ли не с тех пор, когда нас учили ходить. Мне не нужна помощь: главное – чтобы не мешали. Увидимся завтра!

– А она не может причинить вам вред?

– Конечно, нет,  – быстро ответила Фиона, подумав, что правду им в данном случае знать не обязательно.

Лишая их возможности задать еще какие-то вопросы, девушка быстро вышла, взяла у Тима накидку и плотно запахнула ее. Еще через мгновение они были на улице.