Я думал перед сном о Даргамаре, неудивительно, что город мне приснился. Во сне я ходил по его широким улицам, любовался парящими в воздухе аллеями с цветущими садами и ажурными переходами. Сон показал ночной Даргамар, полный света эфирных ламп, что висели повсюду, наполняя город волшебной атмосферой и игрой теней.

Я хотел пойти по знакомому маршруту, посмотреть на статую великого Даргала, но неожиданно проснулся, почуяв неладное.

Служанка стоит у стола артефактора и тянет руки к шару духа.

– Стоять! – подкрепляю приказ слабенькой молнией.

Треск электричества, свежий запах озона и тело служанки на полу, сотрясаемое конвульсиями.

– П-п-п-простите, – молит служанка, глядя наполненными слезами глазами, – Я не знаю, почему полезла туда! Мне просто стало любопытно и что-то нашло…

На лицо последствия отравления искаженным эфиром. Человек, отравленный эманациями искаженного эфира, начинает поступать нелогично, резко и не думая следует своим желаниям, какими бы они не были. Даже если пытаются трогать непонятные предметы в комнате Верховного мага.

– Зато я знаю, – отвечаю девушке и неспешно принимаюсь одеваться, – Чего разлеглась? Вставай, проверять буду.

Девушка с трудом встает, вытирает слезы, склоняет голову. Подхожу, касаюсь плеча и резко наполняю ее тело чистым эфиром. Служанка едва не упала на колени, но я придержал.

– Как ощущения? – участливо спрашиваю.

Служанка отдышалась, прислушалась к себе. Я отпустил ее и занялся сапогами, такое ощущение, что в правый сапог попал камешек. Я сажусь на кровать и наблюдаю, как служанка распахивает глаза, аккуратно касается груди кончиками пальцев. Улыбнулась и будто вся расцвела от облегчения

– Дышать стало так легко! И в голове прояснилось.

– Вот и отлично, – отвечаю, перевернув сапог и вытряхивая мелкий сор, – А теперь иди к управителю, получишь десять плетей за свои шаловливые руки. Чтоб запомнилось.

Ясные глаза наполняются слезами, служанка шмыгнула носом, но пикнуть что-то против не посмела. Девушка резко кланяется, оставляя на полу пару капель слез, быстро уходит. Боль от наказания, вспомненная в нужный момент, поможет ей сдержаться в следующий раз. Эфир или просто глупость, но желание не получать плетей – отличное лекарство. Мало кто любит сильную боль. Инстинкты трудно обмануть.

– Надо будет всех проверить, – задумчиво гляжу на сапог, в животе урчит, – Но сначала завтрак!

Холодный сквозняк из приоткрытой двери заставляет ежиться и накинуть мантию. Зима наступает, еще пару недель и выпадет снег, придется ходить по крепости и зажигать висящие под потолком жаровни. Надеюсь, что на этот раз я получу обещанное пополнение магов и напрягу этим уже их. Я и так уже два года справляюсь за пятерых, сражения и лечение, повседневная магия и зарядка артефактов, и еще куча мелочей, с которыми может эффективно справиться только маг. Так никакого здоровья не напасешься.

Первым делом я решаю обезопасить свою гарантию излечения, шар духа. Целый час у меня ушел на то, чтобы без потерь и качественно заковать духовную энергию в прозрачный кристалл. Над ним тоже пришлось поработать, аккуратно вырезая мелкие руны на гранях. В итоге получился отличный результат, которым можно любоваться. Вытянутый кристалл с четырьмя гранями, прозрачный, как вода, а внутри переливается белая духовная энергия, напоминающая огонек. А если повернуть под определенным углом, то на граях отчетливо видны цепочки рун, отливающих зеленым цветом.

Этот зеленый цвет – цвет моего эфира, поскольку мне приходится добавлять энергию собственный жизни, усиливая мощность чар. Это мой единственный путь, из-за него я старею в разы быстрее, чем остальные маги. Если бы не дух, то я бы помер лет через десять естественным путем. А выпади на мою долю сложные битвы – и того быстрее. Надеюсь, совсем скоро я увижу истинный цвет своего эфира, золотистый и мягкий, он всегда успокаивал меня в самые сложные моменты жизни. Как давно я не видел его? Как давно я вынужден творить чары с выматывающим чувством, уходящей через пальцы собственной жизни?

– Сто два длинных года, – отвечаю я себе вслух.

Вот почему я пью, пытаясь забыться хоть на пару часов. И не надо думать, что я не серьезно отношусь к своим обязанностям. При мне всегда есть крепкое зелье лечения, одна маленькая мензурка, вмещающая половину глотка. Это знают даже обычные стражи крепости, готовые влить его в глотку старого, пьяного в драбадан, мага.

Но зелье еще ни разу не пригодилось, будто сам Даргал давал мне топить в вине горе. Ладно, пора на завтрак, все наверняка собрались в обеденном зале.

У моих покоев и сегодня на страже Лаймон. На лице воина добавилось новых царапин, рука покоится на перевязи. Когда я выходил, Лаймон как раз пытался здоровой рукой почесать мясистый нос и удержать копье одновременно.

– Мастер! – встрепенулся стражник и постарался принять подобающий вид.

– Что с рукой? – не утруждаясь приветствиями, спрашиваю его.

– Пустяки, через пару дней заживет.

Стражник шевелит пальцами больной руки, показывая, что рука действует и уважаемому магу не о чем волноваться.

– Я вчера и сделать ничего не успел, только на стену поднялся, как рвануло, – грустным голосом рассказывает Лаймон, – Повезло мне, вскользь осколком зацепило. Не то, что парням.

– Хватит еще на твой век битв, – утешаю воина, – и подвигов хватит.

Лаймон уверенно кивает, не сомневаясь, что крепость еще не раз атакуют, и он точно себя покажет в битве. Переступив с ноги на ногу, воин решается задать вопрос.

– Мастер Азидал, а вы не знаете, как там мой брат, Лигар? Он вчера из казарм в лазарет ушел, и кровью плевался, а мне пора было на пост заступать. Всю ночь о нем думаю, сил нет!

Вспоминаю, что лицо того воина, из которого я вчера осколки горстями вытягивал, очень смахивает на Лаймона. Брат значит, интересное совпадение.

– Не переживай, – обнадеживаю его, – Твой брат силен духом, а тело мы вчера с главным лекарем залечили. Так что ты еще не раз сразишься с ним плечом к плечу.

С каждым моим словом тревога и печаль покидали лицо Лаймона, а под конец он воодушевился, выпрямился, вздохнул полной грудью. Словно скинул невидимый груз с плеч.

– Спасибо вам, Мастер, – уважительно склоняет голову воин, – а то ко мне уж мысли тяжелые в голову лезли.

Я хотел просто ответить, что не стоит благодарности и пойти на завтрак, но последние слова Лаймона меня насторожили. Пусть я не очень хорошо знаю парня, но не раз замечал, что он очень оптимистичный и жизнерадостный, всегда верит в лучшее. А тут уже больно пробрали его злые мысли.

– Лаймон, дай-ка я тебя проверю.

– А? Хорошо, – слегка удивляется парень.

Я касаюсь его плеча, закованного в стальной наплечник, с большим трудом вливаю в него немного эфира. Парня качнуло, но на ногах он устоял.

– И как ты еще на меня не кинулся? – поражаюсь я его стойкости, – Ты серьезно отравлен искаженным эфиром.

Только сейчас, приглядевшись, замечаю красные глаза с лопнувшими капиллярами, глубокие морщины, тени под глазами, общий изможденный вид.

– Да уж сколько лет с этой гадостью боремся, – браво усмехается стражник, – Сегодня лишь слегка потяжелее, мы в казармах даже шутим на эту тему. Этой гнилой ауре не сломить наш дух!

– Ясно, – хмуро отвечаю воину, про себя в который раз поражаясь силе духа простых людей, – Стой спокойно, попробую выдавить эту гадость из тебя.

Лаймон вздохнул и крепко сжал зубы, стиснул копье и полностью доверился мне.

– Больно не будет, – опускаю руки на плечи воину, он расслабляется, добавляю, – Сначала.

В ответ на возмущенный взгляд я вливаю в парня столько чистого эфира, сколько могу. Пошатнулись оба, на ногах не удержался я, оседая по стеночке.

– Не бережете вы себя, мастер Азидал, – сказал Лаймон, придерживая меня и не давая упасть на колени.

Я отдышался, и перетерпел боль в каналах, привычную, но не менее сильную, чем обычно. Но что для меня, старика, минутка боли, когда к моим людям медленно подступает безумие искаженного эфира?

Вглядываюсь в лицо Лаймона, так и пышущее здоровьем и беспокойством, в который раз уверяюсь, что терплю боль не зря. Оно того стоит.

– Не беспокойся, Лаймон, я в порядке, – отстраняюсь от воина, – Скоро пройдет.

– Я себя, конечно, прекрасно чувствую. Спасибо вам за это. Но вас на всех не хватит, Мастер Азидал. Я мог и потерпеть.

Я подумал, и решил обнадежить верного воина и всех остальных, так как я уверен, эта новость разлетится пожаром по крепости.

– Скоро это изменится, все изменится, – уверенно говорю, глядя в глаза Лаймона, – Сегодня я отправлюсь в Даргамар и вернусь не дряхлым стариком.

Гляжу в неверующие глаза воина, не до конца осознавшего новость, и решаю добавить в слова долю высокопарности.

– Я вернусь во всем блеске своих сил и могущества, – твердо обещаю ему, – И первое, что я сделаю – поставлю «Эфирный барьер» вокруг крепости.

– А вы, – сглатывает парень, – Вы сможете?

– Прошлый барьер рухнул почти век назад, – с горечью говорю, – И такие верные воины как ты даже не знают, какого это, сражаться на стенах не под гнетом искаженного эфира. Не терпеть ночные кошмары, не давить в себе желание вцепиться в глотки товарищей, что неудачно пошутили.

Я глубоко вздохнул, предаваясь воспоминаниям.

– Я бывал в крепости молодым, когда Верховным магом был Армон и крепость была полна могучих магов. Все сражались, чувствуя незримую поддержку за спиной, ведь все вокруг было пропитано мощью и силой Верховного мага. Твари даже подходить к крепости боялись, воины изгнилов шипели от боли. А нас это только веселило. Нас защищало могущество Армона, это придавало сил, уверенности, надежды.

Я замолчал, устыдившись стариковской болтливости. Мне всего-то сто двадцать два года, а я уже виду себя как древний архимаг, придающийся старым воспоминаниям.

– Мне отец рассказывал про великие сражения у крепости Глад, – неожиданно делится откровением Лаймон, – Я слушал истории о тех битвах вместо сказок, и с детства мечтал, что буду стоять на этих стенах, презрительно глядя на войска Изгнилов, стоя в рядах великих воинов Небесной Империи. Что над нашими головами будут пролетать огромные огненные шары магов. И мой брат тоже заразился этой мечтой.

Я подумал про себя те слова, которые не имел права произносить: «Вместо легионов Империи ты бьешься в рядах свободных воинов. Единственный маг оказался почти немощным стариком»

Не думал, что стойкость Лаймона питают такие чувства. Наверное, всех воинов питает что-то подобное, заставляет биться за эту крепость снова и снова, не смотря на то, что Империя давно отказалась от нее.

– Реальность оказалась более жестока, – невесело усмехаюсь, – Но я рад, что такие как ты продолжают стоять на страже границ Империи.

– Все мы мечтатели, – неожиданно признается Лаймон, – Каждый из нас верит, что когда настанет полная жопа – верховный маг снова поднимет посох и вдарит чем-нибудь убойным. Что, увидев это, поднимутся раненные братья и мы с новыми силами вступим в бой. Так и происходит.

Лаймон поправляет фляжку на поясе, улыбается.

– Если вы вернете свою силу и молодость, уверен, все воспрянут духом.

– Вы так верите в мою силу, как я сам в нее не верю, – признаюсь я, про себя безмерно смущаясь, – Благодарю вас за это. Я… пойду я на завтрак, в общем.

– Удачного дня вам, мастер, – бодро и задорно желает стражник.

Это впервые за долгое, долгое время, когда я по душам говорил с простым воином. Я чаще вижу дно бутылки, чем лицо собеседника. Такое отношение ко мне подкупает и дарит новые силы. Надо было меньше пить, старый я дурак, корил я себя по пути в обеденный зал. Лучше бы новые амулеты делал, глядишь, множество достойных мужей сейчас наслаждались бы жизнью.

Ага, наслаждались, в пропитанной искаженным эфиром крепости. Исправить это – моя обязанность верховного мага. В Даргамар! Я должен попасть в Даргамар как можно скорее!

Бежать сломя голову, я не стал, но шаг ускорил. Весь этаж – это мои покои, и другие комнаты предназначены для гостей или других магов. Сейчас все пустует, кроме одной моей комнаты.

Надо мной Ритуальный Зал, хотя если честно, то это просто плоская крыша с кучей шаблонов рун, выточенных в камне. Давно устаревшая штука, почти не используется. Давно, когда я еще не родился, это был зал со стенами и крышей из чистого хрусталя, прозрачного как слеза. Раздолбали давно, но привычка называть крышу залом живет.

Теперь все его функции заменяет один стол артефактора в моих покоях. Спасибо Мастеру Эфира за эту чудную разработку, иначе ползал бы я сейчас на коленях по холодным камням, пытаясь зачаровать очередной амулет и ежась от ветра.

А ниже этажом залы. Командования, Обеденный, Бальный, и просто Большой, не знаю, зачем он нужен. Туда можно дракона запихать при желании, здоровенное окно с таким же балконом там есть. Балкон, конечно, выше уровня внешних стен, и наблюдать за сражением с него удобно, но я до сих пор не понимаю, на кой он сдался. Обычно там лучники стоят и Торуг с него приказы орет, когда ворота атакуют, может, для того и нужен?

Под обычные размышления ни о чем, добираюсь до обеденного зала. Распахиваются тяжелые двери, впуская Верховного мага. Хоть на завтрак я безнадежно опоздал, все главные лица крепости до сих пор сидят там. Длинный обеденный стол из черного дерева, богато украшенный замысловатой резьбой, сейчас пуст. Но стоило мне появиться в дверях, как две служанки пропорхнули мимо меня и устремились вниз, на кухню, значит, скоро стол будет ломиться от еды.

Торуг, начальник гарнизона, лениво покачивается на стуле, играется с кинжалом, удерживая его баланс на пальце. Управитель Милош зарылся в кипу бумаг, его дочь, пятнадцатилетняя Лидия, вполне уверенно помогает отцу, рассортировывая бумаги по нужным стопкам. Юная девушка плавно вытягивает нужные бумаги из стопок, Милош читает, чиркает пером, бумага исчезает. Из Лидии вышел идеальный помощник. Главный лекарь Доквар устало мешает сахар в чашке с настоем милы. Лекарь протяжно зевает, да так сладко, что Лидия повторяет за ним, прикрывая рот изящной ладошкой.

Я невольно сравнил настой милы и кофе, из мира духа, и с гордостью понял, что настой милы лучше. Бодрит лучше, цвет лучше, запах приятнее, нет побочных эффектов. Не знаю почему, но хотелось утереть нос всему «иному» из другого мира, даже в такой мелочи. Поняв, что занимаюсь глупостью, выкинул эти мысли из головы и поздоровался со всеми.

Усаживаюсь во главе стола. Мой стул больше смахивает на деревянный трон. Высокая спинка, атласная обивка, искуснее резьба, даже сидеть мягче, хотя вся мебель в зале вышла из рук одного мастера. А над моей головой вделан знак Даргала, Триада Мага. Он же официальный герб гильдии магов, он же знамя города Даргамар. Маги не любят плодить сущности и сложности. Все мы поклоняемся богу магов, состоим в гильдии и город тоже наш, начиная от мелкого камешка мостовой, заканчивая шпилями башен архимагов. Всем все ясно с первого взгляда.

Любому гостю крепости тоже будет ясно, чья она и кто здесь главный.

– Мастер Азидал, – не отвлекаясь от бумаг, говорит управитель, – Вы сегодня в Даргамар?

– Сразу после завтрака.

За столом снова повисает рабочая тишина, только крепко задремавший Доквар механически помешивает в чашке. Главный лекарь, похоже, не спал после прорыва.

Вернулись служанки, их руки заняты широкими подносами, шатаются пирамиды тарелок. Потянулся вкуснейший запах печеных овощей и жареного мяса, пряной каши и трав. Я с удовольствием вдохнул в ноздри манящие ароматы еды, рот наполнился слюной, в животе довольно ворчит. Служанки аккуратно и быстро расставляют блюда, прибегает третья, с объемным кувшином молодого вина. Я махаю ей рукой, отсылая прочь.

– Не сегодня. Вообще больше не приноси, пока не попрошу.

Одна из служанок застывает, не успев донести тарелку до стола, Милош прекратил скрипеть пером, Торуг роняет кинжал, острый кончик втыкается сиденье стула, еще сантиметр и воткнулся бы в ногу. Очухивается от дремы лекарь, Доквар шумно хлебнул настоя и выдал:

– Давно пора!

Заряда бодрости надолго не хватает, лекарь опять задремал. Торуг вырвал кинжал, досадливо цокнул языком, а Милош так и не повернув голову в мою сторону, снова застрочил пером. Куда испарилась служанка, я не понял. Не понимал и до этого, магия служанок, наверное. Есть же магия в работе кузнецов, можно вечно смотреть, как в их руках поет и стонет горящий металл, прямо как чистый эфир в руках мага. Так что думаю, во всем есть магия. Даже в том, что никто из моих друзей и подчиненных ничего не сказал, а я чувствую их радость и поддержку без слов. Тут они не нужны, они все поняли и так.

Чтобы не оставлять вопросов окончательно, а именно главный вопрос «Как?!» я вытаскиваю кристалл с духом, небрежно бросаю, он ровно зависает над столом, играя гранями.

– Завораживающая штука, – сказал Торуг спустя минуту, – Можно взять в руки?

– Не стоит, – мягко отвечаю я, – Он защищен.

Начальник гарнизона понятливо кивает, но глаз не отводит от кристалла.

– Если так интересно, то на ощупь он даже не теплый, а как обычное стекло, – я решаю утолить любопытство Торуга, – А внутри чистая душа, источник огромного количества духовной энергии.

Торуг моргнул, отвлекаясь от пляски энергии в кристалле, тянется к запеченной куропатке. Остальные тоже посмотрели, поняли и занялись своими делами. Главный лекарь вхрапывает, уснул, потихоньку сползает под стол.

Я вздохнул, осторожно зафиксировал Доквара тонкими нитями эфира. Если рвануться сильнее, то они не выдержат, а так должны удержать. Негоже главному лекарю сопеть под обеденным столом. Милош кинул на меня одобрительный взгляд, на лекаря насмешливый и шепотом интересуется:

– А из магов пополнение будет?

Отвечаю так же тихо:

– Архимаг Глеонид обещал, – я подумал и добавляю, – Если в Расколотых Горах все нормально, то должен сдержать слово.

В разговор включился Торуг, он отбросил надоевший кинжал, оперся руками на стол, высмотрел аппетитные куриные ножки. Резкое движение рукой, Торуг оценил добычу, сморщил нос, схватил другую ножку.

– Я слышал, последнее время там жмут не переставая, – у Торуга тихо говорить не получается, гулкий бас как из бочки, – Наемники ни за какие деньги теперь туда не суются, хотя нечисти не боятся.

– Туда поехал Мастер Мощи, – делюсь информацией, – неделю назад. Навар там всех по ноздри вобьет. Как минимум полгода там будет тихо. Потом опять полезут.

– Мастер Навар покинул пустыню? – Торуг так удивился, что упустил куриную ножку из рук, опомнился, и тут же ловко поймал, откусил сразу половину, сладкий мясной сок потек по подбородку. Он прошамкал с набитым ртом, – Думал, он помер давно.

– Торуг, – укоризненно смотрю на него.

– Простите, – Торуг сглотнул, смачно откусил еще ароматного мяса, с аппетитом зачавкал, перемалывая еду мощной челюстью.

Торуг и манеры – синоним бесполезно. Остаток завтрака проходит в молчании. Я встал.

– Ну, не помрите тут без меня, – улыбаюсь, оглаживаю седовласую бороду, – Вернусь молодым через пару дней.

– Узнать бы еще, – со смешком произносит управитель.

– Я в доспехе Мастера приду, не перепутаешь, – уверенно отвечаю и поворачиваюсь к начальнику гарнизона, – Торуг, я возьму с собой отряд Дилана. Пусть они же встречают меня через два дня, около полудня.

– Дилан вернулся ночью, спит еще, – Торуг осторожно строит башенку из куриных костей, – Молога упустили у Леса Гигантов.

– Тогда сон Дилану точно не положен, – хмурюсь я, – Поднимай его, я подойду к воротам через полчаса.

– Как скажете Мастер.

– Пока, – махаю рукой и ухожу.

– Давно пора перенести эту долбанную портальную площадку, – бурчит Торуг мне вслед.

Тащиться до темного леса конечно не подарок, но лучше три часа до площадки, чем опасный путь длинной в неделю через Темный Лесс и Лес Гигантов до Верхнего Гримарграда, а потом еще две-три недели до Даргамара.

Надо взять последнюю, очень важную деталь, простую подвеску на запястье со знаком Даргала, отлитую из алхимического золота. Мастера может выделять три вещи, это доспех, посох и подвеска. Если первые две можно опустить при желании, то появляться в Даргамаре без подвески – неуважение.

Тонкая цепочка звякнула слегка, устраиваясь на запястье, и Триада Мага весело отражает свет из окна.

Спустя полчаса я сидел на смирном гнедом коне, и готовился к выходу с десятком всадников за спиной. Дилан сидит на черном статном жеребце по левую руку от меня. Он поднимается на стременах, оглядывается, осматривает отряд цепким взглядом.

– Все здесь, – хмуро отчитался капитан, под глазами парня темные круги от недосыпа.

Я не спеша создаю заклинание «Вестник» в руке, на ладони плавно соткалась птичка из полупрозрачного эфира. Я опять ощущаю отвратное состояние покидающей меня жизни. Птичка зеленого цвета, «Вестник» заклинание третьего ранга, так что только так. Я слишком привык к магии, чтобы орать наверх, стражникам. Я накрываю ладонь другой, и развожу руки. Теперь у меня два «Вестника».

– Открыть ворота, – уверенно диктую птицам и подбрасываю в небо.

Вестники одновременно раскрывают полупрозрачные крылья, они со скоростью ветра достигают привратных башен. Ворота можно открыть, только контролируя обе башни.

Спустя полминуты тяжелые створки дрогнули, плавно открываются навстречу, показывая изрядно помятые полосы бронзы, закаленной в алхимическом огне. Руны, выбитые в бронзе века назад, верно служат, укрепляя ворота из дерева до состояния стали, делая их неподвластными огню, кислоте и любым погодным условиям. К слову, я все эти руны знаю, и уже лично наносил их на двери каждой башни, зала, казарм и лазаретов. Даже кухню не обошла моя паранойя. Зато двери не меняли уже полвека.

– Вперед! – кратко командую и подстегиваю коня.

Дорога до темного леса обыденна и скучна. Все вокруг крепости давно выжжено до состояния камня, трава еле растет. Дилан старается не уснуть на ходу, острый взгляд окидывает окрестности, подмечает все.

Утоптанная дорога быстро съедается копытами коней, оставляя за собой медленно оседающие облачка пыли. Темный лес приближается, и с каждой секундой всех охватывает привычное ощущение жути. Мурашки бегут по загривку, перебегая на руки. Аура Темного леса как всегда любит припугнуть.

Мы оставляем коней на опушке, даже боевые скакуны не любят этот лес, в любой момент могут понести от страха. Лес скрипит старыми деревьями, темные стволы издают протяжный стон от бесконечной муки. Кроны издают потусторонний шелест, ветви тянутся к нам. Темный лес не любит чужаков.

Привычно ощутив мурашки по спине, мы вступаем под своды темного леса. Говорить, и просто издавать какие-либо звуки не хотелось. Деревья накрыли небо темными ветвями, покрытыми плесневелым мхом. Подумав, я зажигаю пламя чистого эфира в правой ладони, и вся тьма этого места отступает от отряда, будто живая. До площадки всего пять минут, даже моего скудного запаса чистого эфира хватит. Это не заклинание, это прямое управление эфиром. Воины шумно выдыхают, я и сам едва сдерживаю облегченный выдох.

– Ненавижу это место, – шепчет под нос один из парней.

– Хер привыкнешь, – грубо соглашается с ним товарищ позади.

– Хотите забавный факт? – спрашиваю воинов, – В Темном лесу не водятся звери, и птиц тут нет. Но если оставить на земле кусок мяса – отвернешься и хоп! Его нет.

– Вы это серьезно, Мастер Азидал? – спрашивает Дилан, он опасливо косится на корни под ногами, – Мы такого не замечали.

– В молодости я и Фрес решили тут все исследовать. Лесу это не понравилось, случай с мясом стал последней каплей, мы отсюда бежали как ошпаренные. Я понимаю, что вам лес уже привычен, но не стоит расслабляться. Он любит приносить сюрпризы, неприятные.

– А Фрес это?

– Мой старый друг, он сейчас в Даргамаре, учит юных магов.

Разговоры отгоняли страх, воины начали травить байки про лес. Протоптанная тропа быстро доводит нас места назначения. Каменная плита на земле, слегка грязная, но по-прежнему величественная. Руны по кругу из потемневшего от времени металла, похожего на серебро, но не из него. Вербиум, это больше похоже на лёд из жидкого металла, если бы такая субстанция существовала. Небесный металл, то, чем славилась Небесная Империя до своего раскола на провинции.

Провожу рукой по гладким рунам, они светятся изнутри, кажется, что сам металл змеится как живой. Это иллюзия, обман зрения, но воины затаили дыхание, они восхищены как мальчишки, впервые увидевшие магию.

Четко активирую руну за руной, задавая место назначения. Осталось встать в центр и фьють! Ты в Даргамаре. Киваю воинам, пару слов Дилану.

– Через два дня в полдень.

– Мы будем здесь, – склоняет голову капитан.

Встаю на гладкую поверхность, вокруг вспыхивает лазурный свет, с тихим шелестом сталкиваются потоки эфира, охраняя меня от чего-то… незримого.

А в следующий миг в уши врываются звуки большого города. Истошный крик зазывалы:

– …лучшие цены в городе! Приходите в лавку тканей Амидалы!

Схожу с портальной площадки и вздыхаю этот неповторимый запах чистого эфира. Я опьянен чистой энергией, впервые за пять лет обласкан ее нежными потоками, а не грязными щупальцами искаженного эфира. Улыбка не хочет сходить с лица, я дома.

– Даргамар, – шепчу не слышно и иду, куда глаза глядят.

Город отвечает мне шумом улиц, веселыми лицами горожан, парящими в небе садами, полными зелени и пением птиц. Мудрые глаза магов то и дело мелькают в толпе, они кивают мне с улыбками на лицах, приветствуя собрата. На улицах хватает и воинов, они вежливо кланяются, завидев подвеску, не обращая внимания на старую мантию в заплатах. Простые горожане в большинстве своем не обладают таким острым восприятием, чтобы разглядеть на ходу подвеску быстро шагающего старика.

Все, хватит почтения, традиции можно сказать, соблюдены. Я прячу руки в широких рукавах. Еще немного погуляю и пойду в башню архимага Глеонида. Обсудим дела, пополнение магов в крепость, и мое излечение. Ну и выпьем старого доброго Громвальского вина, из погребов самого архимага Громваля. Сегодня можно.

Прогуливаясь, я замечаю целую процессию детей лет десяти и двух взрослых с ними. Дети одеты в единую форму, белые и синие цвета, золотой лев на груди, вроде как, форма Императорской Академии. Не знал, что там стали детей обучать, раньше там готовили офицеров легионов, имперских чиновников, просто деток богатых родителей. В общем, элитное учебное заведение. Я там тоже учился, два года, правда, так давно, что там преподаватели уже сменились не по разу. Кстати, о преподавателях…

Взрослый мужик сопровождающий, тоже в форме, только в форме преподавателя. Больше золота, дороже ткань. Он мило разговаривает с юной чародейкой, лет семнадцать ей, не больше. Девушка весьма фигуриста, с бронзовым загаром и соломенного цвета волосами до плеч. Удивительная красота. Ее вид меня к счастью не удивил, обычная мантия накинута как плащ, под ней белые, просторные одежды. Но облегающие в нужных местах, все же девушки есть девушки, не подчеркнуть красоту – преступление.

Украдкой оглядевшись, я тихонько прикрепляю заклинание слежения к ближайшему к ним пацану. Интересно ведь. Следилка заклинание сложное, третьего уровня, и правильно называется «Разведчик». Сложное из-за нагрузки на мага, заклинание передает все что видит и слышит объект. Обычно его вешают на птицу и с высоты полета осматривают территорию, попивая вино в тепле и уюте.

Надо быть незаурядным магом, чтобы использовать его на ходу, грамотно концентрируясь на нужном. Я таким магом являюсь, так что просто ухожу дальше, наслаждаюсь видами. И подслушиваю. Говорит как раз преподаватель:

– … тогда я заберу их на этом же месте через пол… нет, через час!

– Хорошо, – усталый вздох девушки, – Хотя нам бы хватило и двадцати минут, по всему городу я их таскать не планирую.

– Вот и отлично! Тогда до встречи!

И мужик шагает в сторону ближайшего трактира. Неужели так его допекли детки? Бедняга. А экскурсии по Даргамару для студентов из столицы это нечто новенькое. Надо послушать!

Первые минут десять ничего интересного, девушка рассказывала о городе, примечательных домах, а потом понеслось. Вопросы от детей сыплются так, что не заткнуть. Чародейка терпеливо отвечает, но одни пацан упорно не сдается.

– А почему вокруг так много людей в броне? – звонким голосом спросил мальчик, – У нас только стражники так ходят. И с оружием по улицам ходят, у нас так нельзя!

Лицо юной чародейки на миг дрогнуло, похоже, как и терпение. Но отвечает развернуто и так, чтобы даже дети поняли.

– Даргамар – город магов, и все здесь подчинено законам гильдии магов. У нас с оружием ходить можно даже простым горожанам, даже служанка может носить кинжал, а трактирщик без меча – это смешно.

Дети отстают, не успеваю за широкими шагами чародейки, так что девушка сбавляет шаг. И пока ее не начали бомбардировать новыми вопросами, быстро набирает в грудь воздуха, заправляет прядь волос за ухо, и выдает еще больше информации, чтобы детишки загрузились по полной.

– Воинов у нас много, на гильдии магов лежит множество обязательств перед Империей, – девушка помолчала и без улыбки добавила, – И самая главная из них – зачистка Расколотых гор.

Про горы было сказано так внушительно, что даже прохожие, услышавшие разговор, поежились. Идущий навстречу экскурсии воин рефлекторно схватился за рукоять меча, лишь краев уха услышав «Расколотые Горы»

Дети утихают, даже шепотки девчонок с задних рядов прекращаются. Чародейка обводит детей серьезным взглядом и продолжает:

– Думаю, в столице вам рассказывали о бескрайних подземельях Расколотых Гор и о том, кто и что оттуда постоянно лезет.

– Нам говорили, что это страшное место, – наивным голосом девочка из первого ряда.

– А у меня мама с Трехозерья! – гордо выкрикивает пацан, – Она мне рассказывала! Я все знаю!

Пацан смотрит на остальных орлом, взгляд чародейки притушил его гордость, он съежился. Девушка, понимая, что разговор принимает не веселый оборот, постаралась обойтись спокойным рассказом, без кровавых подробностей, детям такое знать ни к чему.

Я устаю идти, нахожу у ближайшего дома пустую скамеечку и решаю присесть туда. Отсюда начинается спуск, далеко внизу видна величественная статуя Даргала. Послушаю, переведу дух и пойду сам поклонюсь. А оттуда всего пара минут до башни архимага Глеонида, а пока посижу, буду слушать. Девушка как раз продолжает:

– Гильдия обязана сдерживать нечисть в пределах Расколотых Гор, а для этого нужна армия, – чародейка повела рукой, показывая на людей в броне, прогуливающихся тут и там, – Вот она. Большинство этих воинов как раз отправятся туда снова, после краткого отдыха.

Вдруг одна из девочек разревелась, обращая на себя общее внимание. Я дергаюсь, едва не сев мимо скамейки, она ревет чуть ли не на ухо пацана, на котором висит следящее заклинание.

– Ну что такое, – устало спрашивает чародейка.

– А у меня там папа умер, – протяжно протянув гласные, ревет девочка.

Чародейка оказалась далеко не дурой, и с детьми похоже ладить умела, успокоила за каких-то пять минут. Девочка теперь идет спокойно, и внимательно слушает, посасывая леденец. Она постоянно оборачивается, рассматривая все подряд, и жмурится от удовольствия каждый раз, как лизнет сладкое лакомство. Ко мне пришла по-детски тупая мысль: «Я тоже хочу, но не реветь же мне теперь на всю улицу, да и чародейка мне не леденец даст, а по лбу»

Покачав головой и улыбнувшись, я продолжил слушать. А леденец я и сам куплю, позже.

– Если честно, у Даргамара нет регулярной армии, как у Империи, только стража города, – почти со стыдом признается детям чародейка, – У Расколотых Гор сражаются свободные воины, которых наняла гильдия. А внутрь для зачистки подземелий спускаются только маги и их личные отряды.

– Как у лордов? – спрашивает неугомонный пацан.

– Не совсем, – отвечает чародейка, – Только маги пятого ранга и выше имеют право принимать на личную службу. И нанимать за свои деньги. Тем, что слабее запрещено иметь личные отряды и даже спутников не магов в опасном путешествии иметь не желательно.

От такого ответа я даже вздохнул грустно. Жестокое, но правильное решение.

– А почему? – недоуменно спрашивает пацан.

Меня уже начинает восхищать его любопытство.

– Так сказали Архимаги, – кратко отвечает чародейка, не став объяснять дальше и рассказывать о внутренней политике гильдии.

От дальнейшего разговора я встрепенулся, и весь обратился вслух. Как я говорил – я очень люблю слушать сплетни про себя. Дети никак не хотят отпускать военную тему, чародейке приходится рассказывать.

– А сорок лет назад на Даргамар рухнула еще одна обязанность, которую мы взяли добровольно. Защита северных границ.

– Я слышал про крепость Глад! – опять кричит «знающий» пацан.

– Молодец. Тогда дай услышать друзьям, хорошо?

Пацан важно кивает, а потом охает от боли. Его сосед не выдержал зазнайства и зарядил локтем по ребрам. Начинается возня. Губы чародейки дрогнули в улыбке, она грозит пальцем, мальчишки угомоняются. Неплохо их надрессировали в академии. Чародейка продолжает:

– Сорок лет назад Империю поразил страшный неурожай, и пришлось закупать огромное количество еды у соседей. Год за годом земля не давала нормального урожая, запасы кончались. Даже мы, маги, не могли быстро решить проблему. На границах было спокойно, так что в столице решили расформировать половину легионов, а остальным урезать жалование. Были брошены множество крепостей, и так вышло, что северная граница – полностью. Самого страшного, голода, удалось избежать. Но не смуты.

Дети притихли, видимо, настолько жесткой правды им в Академии не рассказывали. Девушка грустно вздыхает.

– Тогда многие солдаты чувствовали себя преданными, и уволенные из рядов имперской армии, получив последнее жалование, уходили кто куда. Крепость Глад не стала исключением, хотя там битвы не прекращались. Тогда даже не было такого понятия, как «свободный воин», были только редкие отряды наемников. Выход предложил Мастер Азидал.

Я хмыкнул про себя, еще бы мне было его не предлагать. Меня тогда прижало круче всех. Бывших легионеров на личную службу я принять не мог, нарушил бы закон гильдии. Мастер или нет, но ранг у меня третий и исключений в законах гильдии нет, и не было. Никогда. Да и столько денег у меня тоже не было. Чародейка рассказывала дальше.

– Он высказался просто: «Раз отличные воины никому не нужны, то давайте возьмем себе? Нам нужны еще вчера. Мне – позарез!»

Гляди-ка, удивила! Слово в слово, прямо как на собрании Мастеров сказал. Правда последнюю часть с кучей матерной брани она опустила. На том собрании Мастер Эфира, самый тихий и мирный, тогда крыл матом Империю так, что от стыда бы вспыхнула портовая путана. Некоторыми речевыми оборотами я иногда крою изгнилов, когда на стену лезут. А потом огнем по морде.

Чародейка продолжает рассказ:

– На остальных границах все было как раньше, а внутри страны и на севере, как назло полезла нечисть и изгнилы. Как раз тогда и в Расколотых Горах, и подле Орлиного Пика нас, магов, серьезно прижало. Легионы расформированы, воины уходили домой, а с магов никто обязательств не снимал. Бежать никто не стал. Маги остались почти одни, и сражались. В Крепости Глад вообще осталось лишь пара сотен воинов, да три мага.

Детей как прорвало, все начали говорить.

– Но это же не честно!

– Нам такого не говорили!

– Спокойно, – повышает голос чародейка, успокаивая детей, – Я же сказала, что выход мы нашли. Архимаги обратились напрямую к Императору, и после долгих переговоров, было решено, что гильдия может нанимать «свободных воинов» если будет платить в казну Империи по золотому в месяц, за каждого. Пока все решалось, гильдия потеряла почти половину магов вместе с их отрядами.

Я скривился. Это было весьма унизительно, прошлый Император был на редкость мудаком, и советники ему под стать. Платить ему, чтобы защищать его же страну. Наглость на грани безумия. Тогда в гильдии чуть ли бунт не поднялся.

Однако альтернатива была еще хуже. Бросим обязанность защищать Расколотые Горы? А что потом будем делать с целой страной, обращенной в нечисть? Да еще и проклинать будут, все кто выживет. Еще и крепость Глад на себя пришлось взять, по той же причине. Изгнилы никого не щадят.

На редкость тупая тогда была ситуация. Многие предлагали плюнуть на Империю, взять всех этих «легионеров запаса» и пойти жарить яйца Императора на медленном огне. Тогда в стране началась бы гражданская война, соседи бы налетели откусить кусочек и еще много чего не хорошего. Аристократы со своими войсками тоже никуда не девались, огребли бы обе стороны. На уничтожение собственной страны Архимаги не пошли. В итоге имеем то, что имеем. Прислушался к чародейке.

– … тогда мы не удержали Расколотые Горы, и город Нижний Гримарград пал. Орды нечисти обосновались там и расползались по стране. И в тоже время крепость Глад еле держалась в потоке бесконечных осад.

Я потер занывший старый шрам на ноге. Было такое, и лучше бы не вспоминать. Пойду, леденец куплю.

– … Архимаги и Мастера тогда окончательно вышли из себя. Рядовые маги тоже были в ярости от горя, потерь и уставшие от безнадежных сражений. Мастера взяли всех, кто стоял на ногах, и отправились защищать крепость Глад. Общими силами они смогли разгромить армию Изгнилов, и загнать стаи Искаженных тварей обратно, за Орлиный Пик.

– А Архимаги? – робко спросила девочка с леденцом.

Остальные дети посмотрели на нее, как на тупую, отчего она едва не расплакалась вновь.

Что тогда сделали Архимаги? Взяли на себя все остальное. Разошлись старички во всю, вспомнили молодость. Так размяли косточки, что на всем континенте некоторые до сих пор икают. Чародейка задорно улыбнулась и бодро сказала:

– Они разделились и оттеснили нечисть в одну область, а потом… – она осеклась, но быстро продолжила, – а потом секрет и теперь там пустыня проклятых. Вот.

Это прозвучало так тупо, что я едва не заржал, заказывая леденец у лоточника на углу. Дети смотрят на чародейку с такими лицами, что я не удерживаю смешок.

– Мастер? Что-то не так? – недоуменно спросил меня лоточник, протягивая сдачу.

– Все нормально, анекдот про леденец вспомнил, – я быстро придумал отмазку.

– А, – понимающе тянет лоточник, строит пошлую рожу, подмигивает, – Про голодную блудницу и связку леденцов? Помню, помню!

– Да, его!

Он смеется. Я тоже, хотя не смешно. Уходя, я замечаю хитрый взгляд лоточника, чертыхнулся. Нет такого анекдота. Подколол он меня, не спорю. Совсем я расклеился из-за воспоминаний. Ладно, успею еще к статуе Даргала наведаться. Я снимаю следилку и отправляюсь к башне архимага Глеонида кратким путем. А леденец, кстати, вкусный, вишневый.

Никто на меня не смотрит, как на старого идиота с леденцом. Маги в большинстве своем жуткие сладкоежки. Тот же архимаг Глеонид не смотря на почтенный возраст в пять сотен лет, с юности обожает ореховые пирожные, а если те еще из Семи Холмов – точно душу продаст. А если еще и с вином архимага Громваля подойти – две души продаст. Свою и того парня.

Подхожу к огромному сооружению, называемому Башней Архимага, и прикасаюсь к вратам из переплетенных железных полос. Полосы приходят в движение, расплетаясь и уходя в стены.

– Ну что, – говорю я сам себе, и с непонятной робостью вступая под своды башни, – пора лечиться!