Я иду не торопясь, глубоко вздыхаю запах родных стен. Пахнет старыми книгами, свежескошенной травой и горным родником. Странное сочетание запахов и могущественная сила архимага, пропитавшая камни стен, все это расслабляет и дарит состояние полного покоя.

Широкие, просторные залы, высокие полки с книгами до потолка, роскошная отделка и картины. В коридорах на страже стоят начищенные до блеска тяжелые доспехи, на стенах развешано оружие, взятое в бою или искусные предметы роскоши, которые дарили архимагу.

Людей почти нет, только среди книжных полок мелькнет край мантии, да зашелестят страницы древних фолиантов. Тишина, мудрость книг и покой.

Впереди меня ждет подъемник, с которого я в юности не слезал часами, пока голова кругом не пойдет.

Плита с рунами из вербиума, и уходящие ввысь потоки синего эфира. Конкретно этот подъемник ведет прямо в покои архимага, на самый верх. Ступаю на плиту, расправляю руки в стороны, как птица, тело плавно подхватывают потоки эфира. Засосало под ложечкой, в теле появилась легкость, и я с головокружительной скоростью взмываю вверх!

Четыре стука сердца, и я схожу уже в покоях архимага. У меня от скорости в глазах помутилось, архимаг опять увеличил скорость!

– Фух, – стою, уперев руки в колени.

Отдышавшись, я оборачиваюсь обратно и вглядываюсь вниз. Как он опять смог увеличить скорость? За счет облегчения веса или больше потоков? Или он сделал их сильнее? Интересно. Слышу шаги позади и оборачиваюсь. Прямо передо мной сам архимаг Глеонид, радушно раскидывает руки.

– Мой старый друг! – громкий возглас и меня крепко зажимают в объятья сильные руки, – Я уж заскучал без твоих визитов, Азидал!

– Глеонид, задушишь! – сиплю я, и тоже от души хлопаю старого друга и учителя по спине.

Сила архимага буквально врывается в мои каналы, сметает усталость и напряжение. Вообще, стоять так близко к архимагу, это значит получить незабываемые ощущения. Будто ты стоишь в темноте на краю обрыва, а в двух шагах бушует и рокочет море. Так ощущаю Глеонида я. Когда он сдерживает силу.

Архимаг отпускает меня, в последний раз хлопает по плечу, широко махает рукой.

– Пойдем, угощу тебя старым добрым Громвальским! – с лица Глеонида не сходит радость.

Я улыбаюсь в ответ, иду следом, оглядывая, как изменился архимаг за пять лет. Ответ – никак не изменился. Ровная рыжая бородка, карие глаза, короткие рыжие волосы и лицо с легкими морщинами. Ровная и четкая походка легко выдает в нем воина, широкие полы мантии архимага не скрывают подтянутую, мускулистую фигуру.

Глеонид выше меня на пол головы. Раньше мы были одного роста, но старость сгорбила меня, заставила сутулиться.

– О делах поговорим завтра, – сказал, как отрезал архимаг.

Хлопает пробка пыльной бутыли, мы уютно устраиваемся у столика, оба утопаем в мягчайших креслах. Чокнулись бокалы.

– Ну, рассказывай, – предлогает Глеонид.

Молча достаю кристалл с чистой душой. Он зависает над тарелкой с ломтиками копченого мяса. Архимаг вглядывается в него, задумчиво жует губы, через секунду качает головой.

– Сильно, – сказал он и налил еще.

Я устраиваюсь в кресле удобнее, Глеонид гладит подбородок, открывает рот и хитро прищурившись, шепчет:

– Отвечу так же мощно.

Я поднимаю бровь, переплюнуть такую карту будет не просто. Пробую прекрасное вино, наслаждаясь букетом. Глоток Громвальского вина – словно выпить солнечного света, разлитого над виноградной долиной. Наполняет душу теплом и радостью, это исключительный напиток, другого такого не найдешь.

– Я тебе сейчас такое расскажу, – наклоняется ко мне архимаг с веселой улыбкой, – Мастер Воды – женщина!

– И что? – спрашиваю я, – Это и так ясно. У Арины впечатляющая фигура, на нее даже у лордов слюна капает.

– Ты не понял, – смеется Глеонид, – Была девушка, стала женщина.

– Погоди, – выставляю вперед открытые ладони, – Так вы что…

– Ага! – радостно отвечает пятисотлетний архимаг, – Я, наконец, добился взаимности! И ста лет не прошло!

– Вот дерьмо, – уныло отвечаю, и оглаживаю бороду, – То есть, поздравляю! Но, изгнил тебя дери, Глеонид, ты же не серьезно?!

– Ты проспорил! – хохочет Глеонид, довольно хлопает ладонью о подлокотник кресла.

Когда-то я в сердцах высказал ему, что скорей небо упадет, чем холодная Арина, Мастер Воды, посмотрит на кого-то с любовью, как на мужчину. Слово за слово, ну и поспорили мы с ним, и теперь я должен отдать архимагу гримарградский рубин. Камень из короны лорда давно уничтоженного города. Попал он ко мне случайно, но отдавать такую ценность…

– На него можно сотню элитных воинов нанять, на год! – продолжаю сокрушаться.

Архимаг же довольно кивает, и щуриться как кот.

– Ладно, – заочно смиряюсь с потерей, – будет тебе рубин в коллекцию. Как подарок на свадьбу пришлю.

Мы смерили друг друга довольными взглядами. Новости действительно оказались потрясающими с обоих сторон.

– Один – один, – поднимает бокал архимаг.

– Еще не вечер, – киваю я и чокаюсь с ним.

За пять лет накопилось множество тем, которые не доверишь переписке, так что у нас есть что обсудить.

С учителем сидеть было спокойно и уютно, дела он отложил в сторону и нас никто не беспокоил, разговор тек плавно, интересных тем и историй накопилось изрядно.

– Знаешь Миргала? – спрашивает архимаг, – Внук Навара.

– Пацан, который у тебя по башне носился в мой прошлый визит? На деда похож?

– Верно, он самый, – архимаг легким взмахом подзывает к себе новую бутылку Громвальского, – Знаешь, что учудил?

– Нет, – подставляю бокал, – А сколько ему сейчас?

– Семнадцать лет уже, – доливает мне архимаг, – А мозгов нет.

Чтобы спокойный, обходительный Глеонид про кого-то так не лестно отзывался, нужны серьезные причины.

– И что он сделал? Башню твою взорвать попытался?

– Хуже, – серьезно отвечает архимаг, – Пришел к архимагу Громвалю, и наорал на старика.

Я поперхнулся, наорать на архимага, у пацана и вправду нет мозгов, как только духу хватило.

– И в чем причина такого неуважения?

– А вот это, мой друг, самое интересное, – наклоняется ближе Глеонид, – Парень спрашивал, почему мол, обладая могуществом эфира, архимаги сидят в своих башнях и наслаждаются властью? Почему гильдия должна платить Империи жизнями и золотом, закрывая собой Расколотые Горы?

Я слова не могу вымолвить, ошарашенно гляжу на архимага.

– Про тебя и твою крепость тоже говорил, – удивляет Глеонид еще больше, – А потом выдал предложение поднять нам старые жопы и пойти захватить Империю.

– И что потом?

– А потом архимаг Громваль ему все популярно объяснил. Что книжки надо читать, что историю надо знать. Бедолага от стыда заперся в своих комнатах и не вылезает оттуда уже второй месяц.

– Что делает?

– Сидит, читает, – усмехается Глеонид, – И многие молодые оболтусы тоже за ум взялись. Громваль умеет по мозгам проехаться.

– Всегда так, – сетую я, – Кровь горячая, эфир в жилах кипит, море по колено, горы по пояс.

– Тебе ли не знать, – поддевает архимаг.

– Да, – я потер грудь, где красовались ужасные шрамы, – А чего Миргал у деда не спросил? У тебя хотя бы? Почему сразу с претензиями к Громвалю побежал?

– Вот и говорю, мозгов нет, – припечатал Глеонид, – Самые важные вещи не знают, одни заклинания на уме, да как посильнее стать! И вроде боремся с этим, книги все в общем доступе, на самом видном месте лежат, а каждое поколение одно и тоже…

– Прости нас Даргал, за глупость братьев наших, – кратко помолился я.

– И за нашу тоже, – поддакнул мне Глеонид и отсалютовал бокалом в потолок.

Архимаг вдруг заржал, и рассказал еще часть этой истории.

– Громваль пацану в конце еще сказал: «Вот поэтому я архимаг, а ты мальчишка, который в семнадцать лет по жопе от деда получит. Я Навару напишу, не сомневайся»

Я прячу лицо в ладонях.

– Бедный Навар, какой позор…

– Воспитал внучка, – продолжает посмеиваться Глеонид, – Я ему тоже напишу!

– Не надо, – прошу за друга я, – А то он прямиком с поля боя примчится.

– С розгами наперевес! – развеселился Глеонид.

– А дай парня мне! – вдруг предлагаю я.

– Почему нет? – мягко улыбается архимаг, – Думаю, Навар тоже против не будет.

– Какой у парня ранг?

– Четвертый, – говорит Глеонид, – Я тебе еще одну девицу дам, ученицу свою. Все равно на нее времени нет.

– Не думай, что откупился, – дожимаю я.

– Мастер Эфира тоже ученика пинком сюда отправил, – с намеком говорит архимаг, – сидит без дела.

– И все четвертого ранга и молодые, – грустно догадываюсь я.

– Не в Расколотые Горы же их отправлять, – начинает оправдываться архимаг, – Молодым давно пора понюхать крови, а не сидеть под крылышком гильдии. Почему бы не у тебя?

– Да, там им точно быстро конец, – нехотя соглашаюсь, – А мне любые маги сейчас нужны. Пару нормальных магов дашь?

– Фрес подойдет? – лениво спрашивает архимаг.

– Шестой ранг? – встрепенулся я, – Беру!

– Да он и сам к тебе рвался, – Глеонид ловко цепляет ломтик мяса и закидывает в рот, заработали мощные челюсти, – Засиделся в Даргамаре мужик.

– Ладно, – зеваю я, – Я устал, пойду, отдохну.

– Оставь пока у меня, – архимаг кивает на кристалл, – хочу привыкнуть к этой силе, а завтра утром сразу начнем.

– Как скажешь, – соглашаюсь и встаю с мягкого кресла, – Ты лекарь, тебе и эфир в руки.

Меня качнуло, перебрал я немного.

– Ложись у меня, – Глеонид махает в сторону комнат.

Киваю и зигзагами отправляюсь к желанной комнате с кучей подушек, где она, я прекрасно помню. Уснул я быстро, и спалось легко и спокойно.

Проснулся бодрым, с отличным настроением, чего не было уже давно. Я лежу на мягких подушках, укутавшись в свою старую мантию и лениво размышляю. Я просто поспал в тишине, и мой сон охраняли стены, полные силы архимага, а чистый эфир Даргамара будто убаюкивал меня.

Это так прекрасно, почему молодым я этого не понимал? Все рвался куда-то, лучше бы наслаждался спокойным течением дней. Философские размышления прерывает вестник архимага. Синяя птичка садится мне прямо на макушку и голосом Глеонида тихо сообщает:

– Пора, Азидал. Жду тебя в ритуальном зале, – сказав это, птица исчезает, тает за мгновенье.

Спокойствие покидает меня, начинается мандраж. Надежда, понимаю я, это просыпается надежда.

До этого момента я не верил до конца, что смогу излечиться. Я слишком часто разбивал эту надежду вдребезги. С кряхтением поднимаюсь, и сильно дергаю себя за бороду. Легкая боль отрезвляет.

Из комнаты выходит уверенный в себе Мастер Контроля. Старую мантию я оставил там, если все пройдет как надо, я облачусь в другие одеяния. Я твердым шагом поднимаюсь по винтовой лестнице, на самом верху башни меня ожидает темный зал, освещаемый лишь факелами.

Здесь только руны на полу, ровное течение эфира и полутьма. Архимаг Глеонид ждет меня в центре зала, рука крепко сжимает кристалл с чистой душой.

– Ну что, готов? – весело спрашивает.

Всего пара слов, и вся мрачность и напряжение рассеиваются.

– Как никогда, – честно отвечаю.

– Скидывай одежды и ложись в центр.

Я киваю, быстро избавляюсь от верхней одежды, оставляю портки. Я ложусь на пол, холодный камень быстро заставляет ежиться, мурашки бегают по телу.

– Сначала я погляжу, не изменилось ли чего, – спокойный голос архимага.

Я молча жду. Архимаг наклоняется надо мной, проводит руками над телом и заодно говорит мне что видит.

– Каналы сильно износились, тебе оставалось в лучшем случае пару лет. В остальном по-прежнему, в груди каналы срослись, как могли, обвив источник, и не позволяя ему расширяться. Сейчас, как погляжу, они его задавили до состояния тусклой искорки. Давно жизненной силы стал добавлять для чар?

– Два года, – под суровым и серьезным взглядом архимага врать невозможно.

– Не скажу что ты глупец, – сказал Глеонид, продолжая водить руками надо мной, – Я все понимаю. Ладно, поправим.

Архимаг залазит в карман и выуживает оттуда маленький флакон.

– Пей залпом, – советует он, – Мерзость та еще.

Сделал, как сказано и скривился, кисло, горько, рот вяжет и послевкусие как от недельного запоя.

– Не корчи такую рожу, – просит Глеонид, принимая пустой флакон, – Мне сейчас лучше не смеяться.

– Ладно.

Архимаг подбрасывает кристалл, и время будто замерло для меня. Глеонид буквально разрывает своей силой и кристалл, и душу, заставляя ту вырабатывать энергию в последней агонии. Кристалл рассыпается пылью, мощь духовной энергии взрывается в реальности. Ритуальный зал затоплен белым маревом духовной силы. Меня придавило так, что и пальцем не пошевелить.

– Ну, начнем, – сказал архимаг откуда-то из белого тумана.

Сила архимага вторгается в зал с не меньшей мощью. Духовная энергия поддается архимагу, закручивается в зале на манер циклона. Где-то в этом вихре колоссальной энергии голос Глеонида.

– Какой там у тебя был ранг? Седьмой? – мистическое эхо его голоса гремит в ушах.

Ответить я не могу, да ему и не надо.

– Будет восьмой, – уверенно обещает архимаг, – А теперь, сожми зубы, старый друг. Будет больно.

Циклон энергий сконцентрировался надо мной, и резко рухнул в мое тело. Все, на что меня хватило, это не орать, царапать пол скрюченными пальцами и выхватывать осколки монолога архимага. Глеонид пытается отвлечь меня от боли.

– …знал, что когда-то считалось, что магические каналы состоят из уплотненного эфира? Сейчас-то понятно, что основа каналов из духовной энергии…

Какая-то разноцветная муть перед глазами, мне даже кажется, что вижу давно умершего отца. В груди с треском на весь мир распрямляются изломанные каналы.

– … а я ему и говорю, ты мужик, когда-нибудь трахал арахниду? А он мне – конечно! Вот членоплет…

Мои эфирные оболочки расширяются, а мне чудилось, что это мое тело раздувает как шарик, что еще миг и я лопну, взорвусь! Но не взрываюсь, а оболочки расширяются снова и снова.

– … кто же знал, что у Арины на розы аллергия?! Я как розами по лицу получил, сразу понял, аллергия у нее, а то, что я попку упругую ущипнул – это мелочи…

Я уже ничего не понимаю, слова Глеонида и его мелькающие надо мной руки сливаются в калейдоскоп. Кажется, я отрубился.

Я очнулся, когда Глеонид пытался спуститься по лестнице вместе со мной. Архимага самого шатает, как тростиночку, он пытается добудиться меня.

– Азидал! Азидал! Очнись!

– Да, да, я тут, – тихо отзываюсь и стараюсь двигать ногами самостоятельно.

Я ковыляю в обнимку с изможденным архимагом, с наслаждением слушаю потоки эфира в теле. Мой источник пульсирует в такт биению сердца, по широким и целым каналам бегут потоки плотного эфира, просачиваясь в кровь. Я остановился, с изумлением глядя на свою руку.

Кожа на руке разглаживается, исчезают морщины, узловатые суставы пальцев тают. Руки плавно приобретают нормальный вид, пальцы выпрямились, став как у музыканта. Я сжимаю пальцы в кулак, чувствуя в мышцах силу, как прежде, молодую и упругую.

В ногах тоже появляется сила, спина выпрямляется, плечи расходятся в стороны. Шелестит борода, курчавясь и принимая черный цвет. В глазах неожиданно кольнуло, я зажмурился.

А когда открыл глаза, мир для меня заиграл новыми красками, став ярким и четким. Я перестал подслеповато щуриться, выпрямился во весь рост.

– Ну как тебе, – устало шепчет архимаг, – Решил сразу омолодить, да сил не рассчитал. Больно запустил ты себя, старый друг.

– Спасибо, – от души, с огромным чувством благодарности говорю ему.

– Кинь меня где-нибудь возле кровати, и мы в расчете, – шутит архимаг, повисая на моем плече.

Я дотащил архимага до комнаты с подушками, и оставил отдыхать. Глеонид закопался в подушки так, что и глаз не видно, и засопел из мягкой груды. Сам я пошел обратно, наверх, а то прохладно в одних портках по башне архимага бегать.

Я одеваюсь, наслаждаясь каждым движением молодого тела. Ничего не хрустит, не тянет, в спине не стреляет, колени сгибаются как надо, а не со скрипом не смазанных петель.

Архимаг Глеонид сотворил настоящее чудо. Чтобы понимать, надо самому попробовать хотя бы схватить частичку духовной энергии. Все что связано с душами – прерогатива богов. Это закон мироздания. Хорошо, что маги как раз специализируются на этих законах, и как их обойти при большом желании.

Я сам мог лишь удерживать духа из другого мира, а повлиять мог только с помощью зелий, или созданной ловушки в виде кристалла. Посмотреть память это мелочи, при желании можно считать память камня, узнать, кто его касался, какая птица на него садилась сотню лет назад. Сложно, но можно.

– Ха-ха, – разносится мой каркающий смех.

В голове всплывают воспоминания попаданца, на счет архимагов. В его представлении это бородатые дядьки, которые сидят и пинками гоняют королей, демонов и слуг, а чуть что не так – молнией в пепел. Почему то кроме боевых возможностей ничего другое в расчет не берется. Или это вообще должность в какой-нибудь Академии Магов.

У нас архимаг – это ранг, а не должность. Заклинания десятого ранга это предел, когда маг достигает его, начинается гонка с самим собой. В сути мага стремление к познанию, к возможностям, и когда все изучено и потолок уже упирается в макушку – так хочется его прорвать. Когда получается – ты архимаг.

По представлениям попаданца, архимаги должны захватить мир и легко править стадом, под названием человечество. Очень смешно.

За пределами Империи маги – это жрецы темного бога Даргала. У любого одаренного есть лишь один путь, дожить до момента, когда дойдешь до стен Даргамара. А там уже гильдия примет, как родного.

– А, твою мать! – я едва не навернулся с лестницы, задумавшись.

Удержав равновесие, отправляюсь на этаж ниже. Там комнаты для гостей архимага. Ну и моя комната тоже там. Молодое тело еще не привычно, надо больше концентрироваться даже на простой прогулке.

О чем я там думал? А, точно, о гильдии и Даргамаре. О ненависти к магам, за пределами Империи. К сожалению, к тому есть все основания.

Первый Император, Даргал, он же величайший маг в истории, когда-то захотел стать богом. Так просто богом не стать, это и пахарю понятно. Однако, у Даргала было все для того чтобы попробовать. Вера целой страны, которую основал самолично, поддержка лордов с дружинами, и самое главное, у него была гильдия магов.

В те времена по земле ходили великие герои, мифические звери, всяческие твари, а еще были небольшие народы и даже расы со своими божками.

Даргал решил изучить последних, естественно, что сами боги были против. Ну и народы свои подбили на войну с выскочкой.

В конечном итоге, Империя приняла нынешние границы, а Даргал таки стал богом. Вот только после самых крупных сражений остались места, где схватились лоб в лоб сам Даргал и боги. Расколотые Горы раньше были вполне себе целыми, а под ними жили несколько рас. Теперь где-то во тьме земной лежат трупы богов, огромные источники искаженного эфира и проклятья на головы магов.

За Орлиным Пиком раньше жили вполне мирные племена, верующие в Изгна, скопление душ предков. Теперь там Искаженные Земли, полные различных тварей, и те народы тоже никуда не делись, они расплодились как кролики, и единственная цель их существования теперь – уничтожить все, что касается Даргала.

Эти два случая самые страшные последствия тех времен. И как назло, именно в них виновата гильдия магов. В тех диких мясорубках с богами могли выжить только маги, обычные войска сражались с армиями других рас.

В наши дни ситуация простая. Все дружно решили – маги виноваты! Пусть маги и разгребают. И они правы. Никто нас не заставлял поддерживать Даргала, сами пошли. Вот и имеем то, что имеем. Вся мощь гильдии направлена на исправление последствий двухтысячетелетней давности. Какая тут власть и наслаждения? Вечная битва, которой нет ни конца, ни края.

Все что мы можем – это борьба с последствиями, уничтожить источники искаженного эфира теперь невозможно. Не с нашими силами.

А что сам Даргал, новоиспеченный бог магов? А у него проблем хватает. Борьба с другими богами, защита нашего мира, поддержка домена. Гильдия магов Даргамара и есть жрецы, ведь после смерти нас забирает сам Даргал, а там что выберешь. Можно наслаждаться посмертием или дальше служить Даргалу. Запнет в другой мир, где страдают его интересы, будешь там родину любить.

Вот и широкая дверь моей комнаты. Поддавшись ностальгии, провожу кончиками пальцев по старым, потемневшим рунам на двери. Руны выцарапал я, работают до сих пор. Действие у них простое, бьют током любого, кроме меня. Хотел над Глеонидом пошутить, а в итоге совершенно неожиданно трахнуло током меня. Веселое и беззаботное было время.

Захожу внутрь, все по-старому. Здоровая комната в двадцать шагов, высокое окно с двумя створками. Огромная кровать, шкаф для книг во всю стену, широкий, основательный стол. Вместо комфортабельного кресла – кособокая табуретка.

С этим тоже связана небольшая история, скорей грустная, из тех времен, когда я потерял все свои силы. Я тогда в отчаянии громил свою комнату. Не буду вспоминать, мне не стыдно, просто… больно.

В углу комнаты деревянный манекен для доспехов. На нем, без следа пыли, меня дожидаются Доспехи Мастера. Плотная темная ткань скрывает под собой кольчугу из вербиума, на груди поверх ткани красуется грудная пластина из алхимического золота, сверкает искусная гравировка Знака Даргала. На руках и ногах браслеты, изнутри выбиты цепочки рун.

Доспехи Мастера – это артефакт. С виду невзрачный, внутри, на металле выкованы руны, чуть ли не каждый элемент зачарован. Это не просто статусные доспехи для выхода в свет, это боевые атрибуты Мастера.

Когда их сделали для меня – я тут же оставил их здесь, старался не вспоминать. Унизительно понимать, что не можешь их носить. Вербиум – чрезвычайно тяжелый металл, чтобы облегчить вес доспеха – надо напитывать вербиум эфиром. Есть у этого металла такая особенность. А я не мог этого!

Рядом с манекеном вертикальная подставка. Мой старый посох, переделанный под посох Мастера. Мой старый посох с особенностями. Укороченный вдвое, с острым наконечником из алхимического золота, дерево – простой дуб, правда, тысячелетний. Такой посох почти нереально сломать, даже зачарованный меч оставит лишь легкую зарубку. Легко проводит эфир. Посох покоится здесь очень давно, слишком часто он напоминал мне о плохом. Теперь я избавился от слабости, душевное равновесие вернулось.

Я стою перед доспехом и посохом, вздыхаю глубже, пальцы касаются посоха. Ничего страшного не произошло, меня не мучили воспоминания беспомощности, пальцы не задрожали. С чего я взял, что спустя такую бездну времени буду чувствовать те же чувства? Все давно стерлось, прошло, пора двигаться дальше.

Привычно оглаживаю бороду, морщусь. Курчавая, черная борода – совсем не то. Сбрить ее, что ли?

Над проблемой бороды думал не долго, надо было только глянуть в отражение на окне. Страшилище, как из леса вылез. Решено, сбриваю бороду, облачаюсь в доспехи, посох в руки и вперед! И никакого страха и дурных воспоминаний! Никогда не забуду все, что было, и буду продолжать развиваться.

Воины в крепости обалдеют, когда увидят в новом облике! Жду не дождусь увидеть их лица.

В комнату потихоньку пробираются лучи восходящего солнца, золото на доспехе переливается светом, а я пытаюсь побриться. Передо мной в воздухе висит «Водное зеркало»

– Да твою-то бабушку изнила! – выдаю в очередной раз.

Лезвие ветра на указательном пальце больше напоминает коготь мифического чудовища, не могу подобрать оптимальное соотношение эфира. Изменившийся резерв сил, возросший на порядки, заставляет радоваться и материться одновременно.

Все утро потратил, чтобы побриться и не оттяпать собственную голову. С горем пополам, мне это удалось. Оставил аккуратную узкую бородку и усы, не могу совсем без растительности на лице, чувствую себя мальчишкой. С прической мудрить не стал, оставил волосы до плеч и на этом успокоился.

Приходит очередь доспехов. Сначала я изрядно порылся в сундуке с одеждой, пытаясь найти нормальные штаны и рубаху, не сильно потрепанные временем. Я прибавил в размерах, восстановив форму, прежние одежды стали малы.

Доспех Мастера много времени не занял, напитал эфиром так, чтобы алхимическое золото стало испускать легкое свечение. Теперь надо лишь облачиться в него, доспех сам будет вытягивать нужное количество эфира, облегчая вес, даря защиту, комфорт, и чувство собственной важности. Последним штрихом стал посох, сжимаемый в левой руке.

– Ну вот, уважаемый Мастер, красавец! – я с удовольствием разглядываю отражение.

Выгляжу как в старые добрые времена. Подумав, я активирую руны в посохе. Золотой наконечник озаряется светом эфира, этот свет разошелся веером и опал по рукоятке. «Эфирный меч» во всей красе.

Я залюбовался. Моя личная разработка, самое первое заклинание, придуманное мной. Даже посох создавался лишь под одно заклинание. В зеркале отражается могучий маг, окруженный золотистым светом эфира.

Я ощущаю дикую радость, хочется плакать!

– Я вернулся, – шепчут мои губы.

Я не выдержал, и все-таки заплакал от счастья. Сегодня можно. Слезы радости катятся по щекам, свет моего эфира стал еще ярче, поддерживая мое безграничное счастье. Рука с посохом дрогнула, лезвие «Эфирного меча» легонько поет глубоким звуком. Этот звук для меня был родным, знакомым, я так давно его не слышал! И так хотел услышать вновь!

Я уткнулся лицом в сгиб правой руки и едва сдерживаю накопившиеся чувства.