Обеденный зал, шелестят платья служанок, девушки меняют блюда на столе. Золотой свет 'Свечей' покрывает зал и макушки людей. Подумав, я решаю ответить магистру той же монетой.

– Справедливо, если вы расскажите о себе.

– Хорошо, – Зигрейн отставляет в сторону бокал, делает глубокий вдох, – Начнем с того, что мне двадцать шесть лет. Знаю, выгляжу я, дай Дева, на семнадцать, надеюсь, шутить на этот счет вы не будете.

– И в мыслях не было, – заверяю магистра.

– Я племянник лорда Рейва, главного советника Императора.

Магистр замолк, оценивает реакцию притихших людей.

– Вы любите удивлять, магистр, – я облокачиваюсь на правый кулак, – Но на этот счет мы зададим вопросы позже, рассказывайте, не отвлекайтесь.

Зигрейн расслабил плечи, видно, именно этот вопрос гложил его весь обед.

– Я родился в Небесном граде. Мои родители жили праздной, беззаботной жизнью. Мой дядя такой судьбы мне не хотел. Лорд Рейв забрал меня, пару лет я воспитывался во дворце, а потом дядя отдал меня в имперскую академию. Там я был до пятнадцати. Когда закончил, то даже не успел повидаться с родителями, сразу попал на службу в корпус имперской гвардии.

Это серьезно, думаю про себя, если орден золотого льва охраняет столицу, то гвардия – дворец и имперскую семью. Лучшие воины империи, элита элит. Непростой человек Зигрейн, очень не простой.

– Только визиты дяди позволяли мне не сломаться там, продолжать обучаться у сильнейших воинов империи, – Зигрейн прикрывает глаза, предаваясь воспоминаниям, – Там я научился сражаться, а когда мне исполнилось двадцать, дядя забрал меня оттуда. Он сказал, что дал мне все, что только возможно за деньги и связи. Дальше я сам по себе, могу делать что хочу. Я вернулся в отчий дом, но долго там не пробыл. С родителями я разругался, за все это время мы стали чужими друг другу.

– И вы вступили в Орден.

– Имперской гвардией я был сыт по горло, – махает рукой Зигрейн, – Дворец покидаешь раз в полгода, если повезет. Дядя дал мне денег на первое время, я отдохнул, пожил спокойно, и выбрал свой дальнейший путь. Орден Золотого Льва, сильнейший рыцарский орден империи. Я быстро рос в рангах, даже без поддержки дяди. Служил и не знал бед. Почет, слава, уважение. У ордена было все. Мы защищали столицу, это огромные деньги, огромная власть. С нами считались все. До тех пор, пока мы не отправились сюда, на север, и я не стал новым магистром. Такая вот краткая история.

Зигрейн тряхнул черными волосами, испытывающе смотрит на меня.

– Плата получена, – молвлю я, – Это было интересно. Ваша очередь задавать вопрос.

Магистр и командор переглянулись, командор почти не заметно пожимает плечами, оставляя все на откуп магистра. Зигрен медленно говорит:

– Мы много узнали друг о друге. Честно говоря, в последний раз я видел магов совсем маленьким, когда вам еще не закрыли доступ в Небесный град. Я уже и забыл, какой трепет вы внушаете всем, кто хоть как-то ощущает эфир.

– К чему вы клоните, магистр?

Зигрейн начинает говорить еще осторожней, аккуратно подбирает слова.

– Такое могущество в руках человека… пугает. Дело не в инстинктивном страхе, Мастер. Когда не знаешь, куда будет направлено это могущество, вот что вызывает опасение. Незнание порождает страх. Я прошу вас развеять этот страх. Каковы ваши цели, Мастер Азидал, к чему вы стремитесь?

– А вы мудрый человек, магистр Зигрейн, – я улыбаюсь, – вы задаете мудрые вопросы. Опасные.

Атмосфера в зале мгновенно меняется, витает напряжение. В зал со входа заглядывают элитные воины, сжимают пальцы на рукоятях мечей. Замерли служанки, они готовы разбежаться по углам.

– Чего вы так напряглись? Это просто похвала, не угроза.

– Вы… расскажете? – Зигрейн следит за каждым движением напряженным взглядом.

Командор Цестус внешне не проявляет никакого беспокойства, но ощущение острого внимания от него усиливается с каждой секундой. Торуг вертит в руках вилку, внешне скучая, он готов воткнуть ее в глотку любому кто быстро дернется. Тихий перезвон бутылок, Доквар перебирает под столом флаконы с опасным содержимым.

– Разумеется, расскажу, – махаю воинам в дверях, чтобы успокоились, говорю магистру, – Расслабьтесь, вам здесь нет угрозы. Во-первых, я чту законы гостеприимства. Во-вторых, вы в моей крепости, захоти я вас убить, вы бы не успели осознать собственную смерть. Есть ли тогда смысл волноваться?

– Вы забыли упомянуть свое странное чувство юмора, – с легкой улыбкой замечает магистр, взгляд его не отрывается от вилки в руках Торуга.

– Рад, что вы его тоже имеете. А теперь, почему бы вам не насладиться этим чудесным стейком? Повара очень старались. А я начну рассказ.

Зигрен окончательно отринул всякую опаску, расслабился, рука тянется к блюду с мясом. Цестус больше внимания уделил вину. Я начал обещанный рассказ о своих целях.

– Мои ближайшие цели – защитить крепость. Поставить 'Эфирный барьер', оградить от искаженной мерзости. Мои люди долго страдали от искаженного эфира. Потом мы постараемся восстановить стены, зимой нас редко осаждают, можно попытаться. Но это больше относится к повседневным делам. Вас же не это интересует, не так ли?

Зигрейн кивает, не отвлекаясь от разделки стейка на аккуратные ломтики.

– Тогда мне придется немного углубиться в историю. К примеру, вы знали, что крепость Глад один раз была захвачена?

– Нет, впервые слышу, – Зигрейн отвлекается от еды, – Глад славится как неприступная крепость!

– Значит, рассказ будет вам интересен. Крепость Глад возводилась не для обороны. Это был плацдарм для атаки. Когда все по ту сторону Орлиного пика было сметено и уничтожено, крепость почти забросили. В ней попросту не было нужды. Верховных магов здесь тоже не было. Я читал записи первого Верховного. Его назначила гильдия, когда крепость отвоевывали обратно, после чего он занял этот пост. После войны богов Империя расцвела под правлением старшего сына Даргала. Эти земли начали отравляться искаженным эфиром, жить здесь стало невозможно, завоеванные территории просто бросили. Спустя три века нам это аукнулось.

– Изгнилы?

– Верно, они самые. Все внимание Императора и магов было направлено на Расколотые Горы, оттуда нечисть полезла сразу. Всем было плевать на почти уничтоженные племена изгнилов. Мы не думали, что за пределами Орлиного пика они смогут выжить, расплодиться, под гнетом искаженного эфира, когда все живое там превратилось в ужасные создания. Зато изгнилы ничего не забыли. Они атаковали огромной ордой, скопище разных племен за пару часов захватило крепость и ринулось дальше. Отбросить их обратно стоило огромной платы жизнями. Крепость пришлось отстраивать вновь, а людям вставать на стражу. Магам пришлось так же вносить свою лепту. Как бы не была сильна воля воина, искаженный эфир подточит ее изнутри. Без магов здесь невозможно находиться больше месяца. А за горами хватит и пары дней, чтобы сойти с ума, недели, чтобы искаженный эфир извратил тело. Маги, кстати, от такого тоже не уберегутся. Из нас получаются особо сильные и безумные твари. Проверено.

– Так в чем ваша цель, Мастер? – Зигрейн заканчивает с едой, сыто откидывается на спинку стула.

– Как вы думаете, магистр, не надоело ли гильдии мучаться со всем этим? Сколько веков мы еще должны отдать, сколько крови пролить, чтобы изгнилы успокоились? Два, три, еще десять? Или больше?

– Так вы хотите…

– Закончить все это! – рука разрубает воздух, – Крепость Глад создавалась для атаки, не для обороны. Прошлые Верховные маги разрабатывали защиту от искаженного эфира, копили богатства, исследовали. Благодаря поколениям работы мы теперь можем излечивать людей от поражения мерзостью. Верховный маг Амон закончил разработку защиты, я же мог только копить золото и артефакты. Гильдия тоже не стояла в стороне, за века мы накопили огромные богатства. Мы готовы пустить в ход все, что есть. Моя цель – пойти и вырезать к Даргалу все по ту сторону гор. Я готовился умереть в ближайшие годы, готов был передать все накопленные богатства и знания следующему Верховному магу. Он бы воплотил все это в ближайшем десятилетии. Теперь прежний план отвергнут. Я сам этим займусь. Это мои цели, это мои стремления!

– Плата получена, – Зигрейн выдавливает слова, пальцы дрожат, он прячет руки под стол.

– Я задам вопрос, который меня более всего интересует, – предупреждаю магистра, спрашиваю прямо, – Что привело орден золотого льва на север? Как так получилось?

– Я этого ждал, – бледно улыбается магистр.

Командор Цестус жжет меня взглядом единственного глаза. Видно, что оба гостя выбиты из колеи рассказом. Вторгнуться за Орлиный пик, к изгнилам! Немыслимо! Все равно, что прыгать в пропасть стройными рядами. Не защищаться, нападать! Я с болезненным любопытством наблюдаю, как эта мысль с трудом укладывается у них в головах.

– Кхгм, – откашливается магистр, не глядя хватает бокал с вином.

Блеск глаз Торуга, начальник гарнизона развеселился с поведения рыцарей. Благо, что не показывает это по своему обыкновению. Обходится без битья ладонью об стол, громогласного смеха на весь зал. Сидит с красным лицом.

Командор рыцарей это замечает, теперь взглядом пропекают Торуга. Зигрейн берет себя в руки.

– Пожалуй, начну, – магистр глубоко вздыхает, обретает душевное спокойствие, – Эта история берет начало и конец от Кромвела, почившего магистра ордена. Она долгая.

– Мы не торопимся, – заверяю магистра, – Да и вина у меня еще достаточно.

Зигрейн теребит пальцами золотую цепь на шее. Глубокий вдох.

– Кромвел не любил вопросов. Особенно вопросов о том, как он попал на пост магистра ордена. Безызвестный, слабый, сварливый, он любил две вещи – золото и власть. Не любил он много чего, но больше всего – магов и вопросов о своем прошлом. А если спросить о семье, то он буквально взрывался яростью. В общем, скрытный был человек. Пусть сам он и не распространялся, как стал магистром и вообще попал в орден. Слухи не заткнешь.

– А там где есть люди, будут и слухи, – поддакивает Фрес.

Магистр кивает.

– Когда я вступил в орден, то меня почти тут же просветили, чтобы сам не спрашивал и по шее не получил. Кромвел когда-то был старостой одной деревни в Трехозерье. Имел семью и все что положено честному человеку. А потом уехал он с обозом в столицу, по делам, а вернулся на пепелище. Виновны в том были маги.

Я встретился с Фресом взглядом. Он пожал плечами, я такой истории тоже не слыхал. Зигрен заметил наши переглядывания.

– Это должна были быть зачатки ужасной эпидемии, – осторожно замечаю я, – иначе гильдия так бы не поступила.

– Я тоже так считаю, – быстро сказал Зигрейн, – Однако, представить чувства человека, когда вместо дома и семьи он увивит лишь пропеченную до углей землю… Ни души, ни одного выжившего. Жена, дети, соседи, друзья – все пепел.

Магистр дернул плечом.

– Неизвестно, что было дальше. Спустя десяток лет в столице из ниоткуда появился удачный делец, имеющий связи среди знати, деньги и расположение самого императора. Кромвел вился вокруг аристократов, всегда на виду. В ордене золотого льва погибает прошлый магистр, неудачно упавший с лестницы посреди ночи. А на следующий день цепь примеряет Кромвел. Почти вся верхушка ордена звенела золотом в кошелях, они возвели его в ранг ночью, возложив золотую цепь на плечи. Все произошло быстро, чисто, с молчаливого ободрения влиятельных лиц имперского двора. С этого момента приказы Кромвела обрели в ордене абсолютную власть.

– И рыцари смерились с этим?! – Торуг не сдерживает чувств, грохнул кулак об стол.

Зигрен прожигает Торуга взглядом, заиграли желваки на скулах. Молодой Зигрейн не застал этих моментов, но слова Торуга сильно ранили. Неожиданно ответил Цестус.

– Пришлось, – кратко бросает слово.

Единственное слово командора ордена падает на голову Торуга словно камень. Он быстро поворачивается к командору.

– Что значит 'пришлось'? Вы же рыцари! За правду, за честь кровь льете. Или бронька на вас так, посверкать на солнышке?

– То и значит! – рявкнул Зигрейн, – У нас строгие правила, дисциплина, наконец! Не то, что у вас тут!

– Чего вякнул? – Торуг опасно щурит глаза, губы обнажают предвкушающий драку оскал.

– Зубы прикрой, – веско роняет Цестус, – Кулак залетит.

Бедный управитель, Милоша зажимают взглядами два воина. Цестус и Торуг привстают, возвышаются над головой управителя. Милош невозмутимо разрезает мясо на тарелке, а над ним нависают горой двое. Торуг как вставший на дыбы медведь, Цестус несокрушимым утесом.

– Кгхм, – кашлянул Фрес, взмах руки, на столешницу веско падают боевые перчатки. Бокалы на столе дрогнули.

Управитель отвлекается от мяса, нож в пальцах крутнулся, издав свист разрезаемого воздуха. Почему-то самым опасным выглядит именно управитель.

– Вы же не собираетесь затеять драку? – скромно спрашивает Милош, – Рассказ очень интересный, можно дослушать?

Управитель меня позабавил. Я видел, как он таким же спокойным голосом распекал дочь, когда та была еще совсем малышкой и творила глупости. Подействовало и на суровых мужчин. Цестус и Торуг окинули взглядом управителя, меня, перчатки Фреса. Уселись, молча. Извиняться никто не стал.

– Пусть это только дело ордена, – спокойным голосом говорит Зигрейн, – Но я скажу. У нас любое неподчинение приказу карается. Магистр обязан лично срубить голову наглецу. Это если кратко передать суть наших клятв. Каждый рыцарь золотого льва знает, на что идет, давая клятвы. Это правило спасало орден, работало веками, пусть и дало осечку один раз. Нам с этим жить, и не вам нас судить.

– Поговорим об этом в другой раз, – вмешиваюсь я.

– Да, – соглашается магистр, опускает руки под стол, – Перейду ближе к делу.

– Замри! – хлестко приказывает Торуг, – Руки!

Лицо Зигрейна пересекает паскудная ухмылка. Скаля зубы, как дикое животное, он медленно цедит сквозь зубы:

– Что-то не так?

Голос магистра хрипит, как несмазанные петли. Я насторожился. И тут на всю крепость громко звенит бой колоколов. От звонкого 'Дон!' ноют зубы, в этом зале колокол слышно особенно хорошо.

В двери вламывается Оргмар, он зажимает ладонью плечо, сквозь пальцы сочится кровь. За ним стремятся в зал двое элитных воинов, что стояли на страже. Взгляды воинов не отрываются от сидящих за столом рыцарей ордена. Я вскакиваю на ноги.

– Рыцари атакуют вместе с тварями! Они с Мологом заодно! – Оргмар резко мотает головой в сторону Зигрейна.

Я отвлекся буквально на секунду. Зигрейну хватило. Резкий бросок кистью, в воздухе мелькает что-то маленькое и белое. Тупой удар в шею, как комар укусил. Я быстро поднимаю руку, пальцы натыкаются на что-то острое, выдергиваю, чувствуя, как по шее бежит теплая струйка крови. Это оказалась игла, костяная маленькая иголка, со странными наростами, из них сочатся ярко желтые капли.

– Яд?

– Верно, – отвечает Зигрейн.

Это все, что он успел сказать. Воины налетают ураганом, пытаясь снести его. Мечи громят спинки стульев, норовя разрубить мебель наравне с плотью. Зал быстро превращается в поле битвы, летят щепки от разгромленной мебели, звенят по каменному полу кубки, под сапогами звонко крошится стекло бокалов. Безоружные рыцари умудрялись давать отпор. Не слабый отпор! Один из воинов с треском стекла впечатывается в пол, звенит по плитам меч. Воин с трудом поднимается на четвереньки, пальцы переломаны, теперь его правая похожа на странного паука, раскинувшего поломанные лапки в стороны. Он тянет поврежденную руку к груди и тихо скулит от боли.

Все это доносится до меня сквозь плотную завесу. Звуки смешиваются в причудливый водоворот, меня мутит. Это все яд, надо как-то излечиться, срочно. Чувствую, как сердце гулко бьется, пытаясь протолкнуть в жилы хоть немного свежей крови. Эфир, мне нужно напитать тело эфиром, это поможет. Мысли толкаются в голове, сталкиваются, медленно, почему все так медленно? Стоп, а что я хотел сделать? Глаза слипаются. Точно! Я хотел спать, вот только сниму доспех, дышать тяжело…

– Азидал! – далекий крик Фреса.

Сокрушительный удар прилетает ровно в грудную пластину. От удара и чужого эфира меня продирает до костей, мигом приводя в чувство. Сердце почти остановилось, мощные потоки эфира заставляют его работать вновь. Я лежу на полу? Вспомнил, яд! Мощный, Изгну его подери! Я почти мигом отрубился. Что-то парализующее, у лекаря от таких штучек должны быть антидоты.

– Доквар! – зову лекаря и озираюсь.

– Делаю, делаю, – махает рукой главный лекарь из дальнего угла.

Доквар что-то смешивает прямо в блюде, где раньше была запеченная куропатка. Весь зал разгромлен, лишь одиноко стоит в центре мой стул, больше из мебели ничего не осталось.

– Азидал, ты как!

Фрес подает мне руку, мощный рывок ставит меня на ноги. Я буквально вспыхиваю светом эфира. Только это мне сейчас поможет продержаться.

Рыцари долго не протянули. Оргмар связывает руки Зигрейна за спиной, на роже магистра расплывется мощный синяк, один глаз подбит и заплыл, одежда полна прорех от разрезов. Цестусу заламывают руки сразу двое, Торуг и Оргмар, старый рыцарь бьется в их руках, не сдаваясь до последнего.

– Готово, – Доквар подходит к нам.

Под нос утыкается склянка с чем-то мерзостным, аж слезу выбило. Зажимаю нос, пью залпом. С трудом не блюю на пол, на вкус как кислые сопли. Бррр! Передернуло.

– Открой рот, – командует Доквар, – Ага. Язык покажи, нормально. Веко оттяни, посмотри вверх. Убери давление эфира. Вопрос, какой формы у тебя шрам на жопе?

– Сердечко, – отвечаю на инерции.

– Хи-хи-хи, – Доквар душит смех в ладони, – Ты почти в норме, после осады зайди еще проверю. Я в лазарет! Потом расскажешь что и как.

Лекарь посеменил на выход, за ним молча потянулся управитель и двое воинов. Парням крепко досталось, не смотря на доспехи. Милош запрокидывает голову на ходу, шмыгая окровавленным носом. Доквар что-то ему высказывает, управитель ошалело смотрит на него, потом на меня, давит ухмылку.

Рыцарей закончили связывать. Руки и ноги крепко стиснуты обрывками скатерти, поднимаю с пола кусок такой, стираю с шеи кровь. До зала доносятся звуки взрывов, с потолка медленно планирует пыль.

– Торуг, Оргмар, на стены. Я скоро подойду.

Оргмар кивает, подхватывает обрывок скатерти, быстро шагая на выход, он сноровисто заматывает плечо. Торуг на прощанье пинает Цестуса по ребрам, старый рыцарь сдавленно охнул, выплюнул сгусток крови.

– Сейчас я этим рыцарям хуев в шлемы натолкаю! – мрачно обещает Торуг.

В зале остались два мага и два пленника. Фрес подходит к лежащему Цестусу.

– Думаю, ты нам не понадобишься.

Фрес опускает сапог на голову старого рыцаря. Тот открывает рот в немом крике, капилляры в глазах лопаются, скрип костей, треск. Сапог вминает остатки мозгов в пол, остальное расплывается по каменным плитам кровавой картиной.

– Ублюдки! – кричит Зигрейн, ему было прекрасно все видно.

Снова хлопки взрывов, пыль с потолка. Фрес брезгливо трясет сапогом, досадливо цыкает языком и подходит к Зигрейну.

– Сам все расскажешь или помочь? – интересуется Фрес.

Тот злобно ухмыляется, показывая щербатый рот, зубы повыбивали, тут же дергается от боли.

– Расскажу и тут же смерть? Я лучше подожду в камере, пока крепость не захватят.

– Камере? – Фрес разводит руками, оглядываясь по сторонам, – Туда ты не попадешь. Нам и тут неплохо.

Я ощущаю за стенами приближение сильного источника искаженного эфира. Молог!

– Я на стены, – подхватываю посох, валяющийся возле единственного стула, – Закончишь, приходи.

Оставляю 'Следилку'. Путь к стенам скрашивает занимательный разговор.

– Думаешь, ты прекрасный лицедей, обманул всех, удивил какой ты разносторонний. Я таких ушлых ребят навидался. На вид посланцы Девы, чистые души, а внутри грязь. В прочем, все люди такие.

– К чему ты клонишь, маг? – в голосе Зигрейна легкая дрожь.

– К чему? Да к себе, например. Я очень спокойный человек, люблю учить, обожаю детей, нравится мне смотреть, как они вырастают в достойных людей. И в то же время имею маленькую душевную болезнь. Видишь ли, я жуткий садист. Причинять боль живым существам, м-м-м, как это сладко. Большую часть времени я успешно подавляю любые мысли об этом. Но сейчас… Сейчас я с наслаждением выпущу свою темную сторону. Такие моменты для меня бесценны, потом хожу спокойный – спокойный!

– Ха! Пыткам меня не сломить, учили! Мне всего лишь надо дождаться помощи!

– Вряд ли тебя учил маг земли, – весело замечает Фрес, – Ты у нас иглы любишь? Знаешь, как это, когда земляные иглы проникают в кожу, мышцы, начинают прорастать в кости, расщепляя их на мельчайшие осколки?

– Нет.

– Это был риторический вопрос, – смешок мага.

Я знаю что будет дальше, отключаю 'Следилку'. Иду на стены, в спину догоняет истошный вопль боли и страдания.

Обшарпанные стены отражают каждый шаг, эхо шагов гулко отдается в голове, я покачнулся. В глазах двоится. Пережидаю слабость, еще рухнуть тут не хватало!

Из-за поворота резко вылетает синяя маленькая птица из эфира. Незнакомый 'Вестник' останавливается напротив лица, быстро махает крыльями, оставаясь на одной высоте. Вестник передает молодой девичий голос, торопящийся, глотающий слова. Почему-то шепотом.

– Мастер Азидал, это Лия, меня отправил к вам в крепость архимаг Глеонид. Я перенеслась сразу с вещами, эфира осталось мало, постараюсь успеть сказать все. На опушке леса множество изгнилов, они похожи на шаманов и творят пугающие, страшные вещи! Тут все залито кровью, они вырывают сердца своих же воинов, насаживают на ветви деревьев плоть, обмазывают кровью листья. Лес стонет, как от боли, тут очень страшно. Сил скрываться больше нет, я буду около портальной площадки, надеюсь, вы найдете меня когда все закончится.

Вестник развеялся быстро, видать, взаправду мало эфира у девушки. Лишь бы не упала в обморок, изгнилы найдут – мало не покажется. Нашла время перемещаться! Одна! Где остальные двое?! Что там делают шаманы?!

– Твою мать!

Надо отправить ей вестника в ответ, только накинуть на него призрачность, чтобы изгнилы не заметили. Привычно сплетаю потоки… не получается. Из носа по губам пробегает струйка соленой крови, темные точки перед глазами. Упираюсь рукой о стену, по полу катится выпавший посох. Доквар, если ты ошибся в антидоте и я сейчас помру – попрошу Даргала вернуть на минутку, бороду тебе оторвать!

– Гребанный… яд!

Не могу сосредоточиться для тонкой работы, любая медитация тут же вгонит меня в обморок. Отдышавшись, поднимаю посох. Спокойно, мастер, спокойно. Такое дерьмо в моей долгой жизни уже случалось. Проверяю более грубые способы работы с эфиром.

Кулак окутывается чистым эфиром, это могу. В золотых потоках пробегают оранжевые искры, с треском огня кулак окружает пламя. Преобразование в стихию огня тоже могу. Остальное не потяну, но для битвы должно хватить. С моим запасом можно ученическими фокусами отбиваться. Значит, вдаль бью струями огня, вблизи напитываю тело эфиром и бью посохом. 'Эфирный меч' легко развернулся, живем! Обожаю свой посох. Амулетов нет, новых не успел сделать.

Снова грохот вдали. К Изгну все, там мою крепость разносят! Выбираю кратчайший путь, узкий мост соединяющий донжон и стены быстро проводит меня на место битвы.

На стенах ад, всюду огонь. Привратные башни обуяны всепоглощающим пожаром, в реве огня едва можно различить сами башни. Грохот! Дрогнули главные ворота. С той стороны наверняка бьют тараном. Бегу в самую гущу сражения. На стенах неразбериха битвы, все пылает. Камень, трупы под ногами. Пока враги лезут лишь со стороны главных ворот. Я с трудом верю глазам, огромные изгнилы, в рваных шкурах сражаются заодно с рыцарями, чьи сверкающие латы отражают пылающий всюду огонь. Над стенами то и дело вспыхивают огоньки, один падает на моем пути, горшок с зажигательной смесью разбивается под ногами. Едва успеваю взять под контроль маленький огонек еще в полете. Внимание привлекает форма осколков. Это не горшок! Я узнаю символы на глине, это погребальная урна! Какого хрена творят эти рыцари?!

Совсем близко вижу Торуга, начальник гарнизона в самой мясорубке, окруженный врагами. Его защищает горстка воинов. Там даже не понять где свой, где чужой, только мелькает оружие и громкие крики.

– Я насру в ваши отрубленные головы! – рев Торуга гремит над головами.

– Логар да Игзгну! – боевой клич изгнилов не уступает ему по громкости, убийственная сеча вспыхивает с удвоенной силой.

Спешу к нему. Меня замечают, рыцарь бежит прямо на меня с занесенным мечом, сразу следом за ним скачками несется изгнил, возвышаясь над ним на две головы. От ощущения близкой схватки у меня аж перед глазами двоиться перестало! Резкая напитка эфиром сладостно тянет мышцы, поет лезвие 'Эфирного меча'

– Верховный! – орет рыцарь и мощно рубит мечом, надеясь раскроить меня от головы до жопы.

Ха! Я умру не сегодня! Сближаюсь, хватаю рыцаря за руку, под пальцами сминается металл.

– Аааа! – орет рыцарь, меч выпадает из рук.

Крутнув его, как мягкую игрушку, швыряю тяжелого рыцаря в изгнила. Дикарь пытается отпрыгнуть, не успевает, рыцарь прилетает прямо в грудь. Рывком сближаюсь, эфирный меч прошибает обоих, мощный пинок, во двор летят уже два трупа.

Торуга совсем прижали, с одной стороны изнилы, с другой рыцари. Ближе ко мне оказались рыцари.

– Азидал здесь! – передают рыцари по цепочке.

Половина резко оборачивается, дисциплинированно встают по трое в ряд, сколько стена позволяет. Вздымаются щиты с золотым львом, на меня прет настоящая маленькая крепость из людей. Позади меня грохает урна с зажигательным маслом, стена огня отрезает путь назад. Весьма удачно для рыцарей, они воспряли духом, наступают активней, кованые сапоги впечатывают в камень лежащие трупы. Вижу в прорезях шлемов отражение огня, злую радость. Думаете, все будет так просто? Рыцари делают слитный шаг, громыхают мечами по щитам, слитный рев глоток:

– Мы меч и доблесть!

Еще шаг, на этот раз более четко, они ступают как единый организм. Хорошо учились, ублюдки!

– Огонь и храбрость ведут нас!

– Любите огонь, суки?!

Горючее масло из урн не простое, оно должно гореть минимум сутки, взять под контроль столько огня сложно. Я слишком зол, чтобы обращать внимание на сложности.

– Наслаждайтесь!

Повинуясь движениям эфирного меча, весь огонь за мной приходит в движение. Ревущее пламя огибает мое тело, волной проносится над головой. Теперь в их глазах ужас, первые ряды дрогнули, задние бегут, подставляют спины. На стену щитов обрушивается вал огня. Секунда, две.

– Ааааааааа! – слитный рев боли и паники.

Со стены падают орущие факелы людей, махают руками в полете и орут, воют! Горите заживо, раз посмели поджечь мою крепость!

– Ха-ха-ха! – радостный смех Торуга из-за стены огня, – Я насру в ваши обугленные головы! Навались парни! Размажем ублюдков!

– Логар да Игзгну!

– Да завались ты, говна Изгну кусок!

– Логар да Игзгну!

– Ааааа! – катается по стене горящий рыцарь.

Пинком сбрасываю недобитка со стены. Сзади бегут воины крепости, броня в подпалинах, но отряд в два десятка цел и полон сил.

– Мастер Азидал, – бодро здоровается воин.

Взмах эфирного меча, пламя опадает. Никого живого с моей стороны не осталось.

– Торугу помогите, я буду занят огнем.

– Есть! Погнали парни!

Все рванули к битве, меня привлек последний боец. Идет, как во сне, кончик меча волочится по камню, высекает искры. Бледный парень бормочет под нос:

– Меч напьется крови… мой меч напьется крови. Надо напоить меч… кровью.

– Постой-ка воин! Новенький что ли?

Боец не обращает внимания. Мне тут еще сопляков переживающих первую битву не хватало! Заворачиваю парня стеночке, прислоняю к зубцу стены. Где там мой бутылек с зельем? Нашариваю под доспехом маленький пузырек.

– На-ка, выпей.

Парень безучастно глотает. Пара мгновений и лицо розовеет, в глазах нет тупой пустоты.

– Очухался, боец?

– А? Мастер Азидал? Да, я в норме, – парень подскакивает, – А где все? Я же с отрядом шел?!

– Тебе туда, – махаю рукой в сторону битвы, хватаю парня и силой толкаю туда, – Давай, в бой, не задерживай! Только быстро голову не сложи.

– Да! Простите!

Парень на ходу поправляет сбившийся шлем, едва не спотыкается об обгорелое тело рыцаря. Но путь держит верно. Теперь можно заняться делом. Надо потушить все пламя, или скоро крепость превратится в гигантский факел.

Эфир вырывается из тела неостановимым потоком, стараюсь захлестнуть каждый очаг пламени, горящие угли костей сожженных до тла трупов, раскаленные камни. Меня мутит так, что я готов перевесится со стены, под стрелы и хохот врагов. Во рту кисло, вязкая слюна с трудом проглатывается пересохшей глоткой.

Чувства обостряются, мой эфир окружает огонь, давит его по всей крепости, но какой ценой! Моя кожа ощущает жар каждого языка красного пламени. Подвожу руку к глазам, чистая и гладкая кожа, тогда почему я чувствую, как ее слизывает огонь, как плоть плавится и стекает с обожженных костей? Лучше бы у меня никогда не было сродства с огнем, слишком большая чувствительность.

Охота сдохнуть, прыгнуть над зубцами и поймать глазом стрелу. Огонь затухает, яростный красный цвет меркнет. После яркости огня крепость словно ныряет в беспросветный мрак. Крик Торуга:

– Чего встали? Живо на стены! Проверяйте стрелометы!

Рыцари ордена быстро смекнули что к чему, организовано и шустро окружили подходы к приставным лестницам. Стена щитов полукругом защищает отступающих товарищей. Изгнилы остаются, им плевать на свои жизни.

– Логар да Игзгну! – изгнил со шкурой черного волка на плечах вскидывает огромный топор.

– Логар да Игзгну! – вторят ему остальные.

– Граааа! – яростный рев и кровавый топор несут вождя сквозь ряды защитников.

Ублюдок! Я сплевываю кровавую слюну, прямо на труп рыцаря. Один из вождей изнилов попал внутрь крепости. Двор устилают новые трупы моих воинов, отряд изнилов прорывается к казармам, натыкаются на моих бойцов, оставляют за собой обезображенные трупы. Проклятье! Они почти не несут потерь! Гребанный вождь на острие атаки. Его зазубренный топор вырывает кишки из животов, вспарывает доспехи как сырую бумагу, кроит черепа вместе со шлемами. Пока ему не попадается достойный противник.

Кровавый топор и двуручный меч сталкиваются, порождая снопы искр в кровавых каплях. Оргмар встал на пути вождя, десяток элитных воинов за спиной непоколебимо стоит на пути маленькой орды изгнилов. Этого достаточно, волна дикарей будто врезается в стену, разлетается обрубками рук и голов. Но главная битва разворачивается в центре, никто не смеет влезть в поединок.

Почти двухметровый Оргмар как ребенок против великана. Лысая голова Оргмара блестит от пота, уверен, его глаза блестят от яростного предвкушения схватки. Вождь изгнилов отступает шаг за шагом, он рычит от боевой ярости, скалит зубы, но не может устоять под быстрыми ударами, его топор отскакивает от защиты Оргмара словно не весит и грамма. Остальные изгнилы падают под ноги воинов крепости, но умудряются мешать до последнего.

Вот один изгнил пронзен мечом, топор выпадает из обессиленных рук, но он улыбается! Собрав кровь во рту, изнил плюет в глаза воина крепости, хватается за меч, не давая вытащить его из собственной груди. Еще пара секунд и он умрет. Другому дикарю хватает времени, он кромсает спину воину, превращает доспехи и спину в кровавые ошметки. В двух шагах от них кипит другая схватка, изгнил не уступает элитному воину в ловкости, оба стараются повергнуть врага не получив ран. Воин понемногу отступает, заманивая врага ближе к товарищам, он аккуратно обступает трупы изгнилов. Как вдруг один из трупов шевелится! Все еще живой изгнил без рук, бледный от потери крови, в шаге от смерти, он видит перед собой сапог и вцепляется зубами в пятку. Тот орет что-то от неожиданности, нелепо взмахивает мечом и тут же его горло вскрывает острие копья. Победитель трясет копьем, горланит неразборчивые крики торжества и падает сам с мечом в пузе. Один из воинов не выдержал, швырнул свой меч со всей силы. Оставшись без оружия он поплатился за вспышку гнева. На безоружного врага прыгнули сразу трое дикарей. Плохо видно, кажется ему порвали глотку зубами, вырвав кадык. Битва понемногу затихает, мы побеждаем, разменивая одного на троих.

На стенах все спокойней, когда огонь исчез, стали прорываться отряды подкрепления, воины быстро сминают и вышвыривают захватчиков со стен. Целыми уходят только рыцари, они не допускают ни малейшей ошибки. Разве парочку жертв, что прикрывают отход, можно счесть уроном? Хороши, ублюдки, и шкуры свои берегут.

Во дворе главная битва двух лидеров тоже завершается. Вождь припадает на колено, подсеченная нога исторгает кровь на землю. Топор врезается в землю, его владелец не в силах поднять его. Изгнилы тоже видят, кто победил, стремятся к вождю, бросают свои схватки, бесстрашно подставляют спины под удары мечей, бегут к вождю! Оргмар заносит меч над головой, вижу его радостный, победный оскал. Улыбка победителя сменяется гримасой боли. Подобравшийся изгнил бьет в спину! Острие копья лезет из груди Оргмара, выворачивает ребра наружу, рот исторгает темную кровь. Меч выпадает из рук Оргмара, ноги подкашиваются, но он не падает. Изгнил издает радостный рев, он рывком поднимает копье вместе с Оргмаром, раскинувшим руки в стороны. Ужасное, кровавое знамя.

Против моей воли на глазах наворачиваются слезы. Они испаряются под напором гнева. Когда фантомный огонь пожирал тело, я так не горел! Чувство ярости и боли рвет грудь куда сильнее!

Воины Оргмара застывают в шоке на долгие секунды. Изгнил сбрасывает тело с копья, Оргмар лежит, пустой, мертвый взгляд устремлен в вечернее небо. Изгнил впечатывает босую, грязную ступню в лицо павшего, трясет копьем в воздухе. Ему вторят соплеменники. Это становится последней каплей. Все ближайшие воины срываются с места, забывая о какой-либо защите они бегут на изгнилов. Воины бросают щиты на землю, они мешают бежать, быстрее разорвать ублюдков! Вижу, как некоторые на бегу вытирают злые слезы, воины прыгают на копья и топоры изгнилов, как дикие звери остервенело рубят врагов, превращают уже мертвых в кровавое месиво. Вождю даже встать не позволяют, расчленяют мечами, не зная жалости, причиняют как можно больше боли.

– Азидал!

Оборачиваюсь на голос Фреса. Он осторожно обступает трупы, в руке болтается цепь, блестят рубины в оправе. Это что, цепь магистра?

– В чем дело? Ты уже закончил?

– И да, и нет. Смотри.

Фрес крепко хватается за цепь, стон металла, звон, звенья рвутся, парочка звеньев отлетает нам под ноги.

– Гляди.

Он показывает разрыв одного из звеньев. Красноватый металл внутри.

– Это что, медь?

– Да, медь и позолота. Только рубины настоящие.

– Подделка? Серьезно?!

– Это еще мелочи. У нас есть пара минут?

Я осматриваю стены и двор. Полный разгром врага. Аккуратно выглядываю за пределы стен. Рыцари и изгнилы отступают к Темному лесу. Их не так много осталось, около восьми сотен рыцарей и пара тысяч изгнилов. В этой атаке шаманы не участвовали, трудно сказать, сколько их осталось.

– Вроде нападать пока не собираются. У них несомненно есть план новой атаки, но думаю передышка на час или два у нас есть. Рассказывай, что там с Зигрейном?

Фрес швырнул остатки цепи через стену.

– Ублюдок почти обыграл нас. Он начал гнить заживо от проклятья Девы.

– Что?!

Фрес невесело усмехается.

– У меня была такая рожа, когда я понял что с ним. Он нагло врал нам, платя ложью за правду. Я с трудом смог добиться от него хоть каких-то ответов, Зигрейн тянул время до самой смерти, задерживал меня.

– Он осознанно шел на смерть с самого начала? Да еще и на такую ужасную участь пошел и глазом не моргнув…

– Я выбил из него парочку потрясающих ответов.

– Да? Например?

– О! Я уверен, ты очень удивишься… – Фрес прищурил веки, смотрит с азартом, – Я узнал, кто истинный магистр ордена! И о тех, кто стоит за ним.

Фрес делает вдох, я его перебиваю.

– Магистр, наверное, Молог?

– Эфир тебе в глотку, Азидал! Ты подслушивал до конца что ли?

– Слышал я как-то о смене династий, которая начиналась точно так же. Шучу. Просто вспомнил, где я это имя слышал. Молог – бывший магистр ордена золотого льва. По слухам, ушел в странствие, дав парочку рыцарских обетов, и пропал с концами. И вот спустя полвека объявился. Ничего не упустил?

Фрес смачно харкнул за стену.

– Вот как с тобой говорить? Еще пару веков, будешь, как архимаг любую интригу ломать и рассказы портить.

– На том и стоим. Так что там с закулисными врагами?

Фрес азартно хлопает в ладоши.

– Вот я тебя и подловил. Слушай, там такие вести, Глеонид рот откроет!

– Фрес, хватит нагнетать. Привык детей заинтересовывать, Изгну тебя за язык дери.

Старый друг вздрогнул всем телом. Бросил на меня такой взгляд, что шуточки и наигранная бодрость слетели.

– А вот с этим именем теперь надо аккуратней.

Сразу понимаю, сейчас будет что-то, что мне не понравится. Когда маги, воющие десятилетиями, отбрасывают шуточки – дело почти в жопе. В воздухе виснет напряжение и неловкое молчание. Стоим, глядим на воинов, как растаскивают трупы по разным кучам. Ребята помоложе тащат здоровые охапки стрел из казарм на стены. Как всегда не обходится без забавных случаев, что потом месяцами поминают. Один вон тащит стрелы, совсем молодой пацан, едва усы начали расти! Спотыкается на лестнице, охапки стрел летят вниз, сам парень чуть за ними рыбкой не ушел! Товарищ рядом бросает свой груз, хватанул за воротник, сам почти падает, но кое-как пересиливает обратно. Сидят, рожи бледные, старший открыл рот. До нас долетает забористый мат. Пацан втягивает голову в плечи, уши от стыда краснющие. Народ ржет.

– Кгхм, – Фрес тоже отвлекся, – Так вот, давай я прямо скажу, будем думать. И письмо в Даргамар надо еще как-то отправить. Есть в столице такая небольшая секта. Была простая, безобидная, сумасшедшие всякие собирались. Культ Изгну называется. И так уж вышло, что оказалась она не маленькой.

– Дай опять угадаю, снова заговоры, не последние люди в составе, куча денег и ресурсов…

– И конечно, ненавидят магов, – заканчивает за меня Фрес, – Вроде ничего необычного, но в этот раз, прям чую, ждут нас громадные проблемы. В этот раз разгребать будем всей гильдией.

Фрес оживился.

– Помнишь, как в тот раз? Когда чуть до штурма Шейла чуть не дошло. Я еще тогда такую девку… Ну ту, с косичкой еще, говорит так забавно! Как же ее звали…

Непроизвольно закатываю глаза.

– Как меня подобные истории за…