Мёртвые не спят, в криогенном анабиозе нет снов. И всё-таки Эриху чудилось, будто он провалился в многодневный сон — логичный до мельчайших деталей, убедительный. И нереальный.

Бойтесь своих желаний, они исполняются.

Эрих прежде не признавался в том, что желает смерти Дагмару. Нет, не смерти… присоединения, вот правильный термин, присоединения Дагмара к не-живым.

«Ты сумасшедший, — твердила часть его. — Немедленно прекрати даже думать об этом!»

Но разве Эрих убил Дагмара?

Так получилось. Никто не виноват. Просто он не уследил. Надо было скорректировать приказ для зомби — убить всех, кроме Дагмара. Или же самому участвовать в захвате башни корпорации, как это сделал Йохан. Но теперь…

Что ж, смерть — поправимая беда. И Дагмар совсем не изменился. Только стал чище и лучше.

Хотелось быть ближе к нему, но Эрих заставлял себя выжидать, повторяя про себя — Дагмару необходимо время, он должен освоиться и осознать всё произошедшее в полной мере. Не стоит сейчас докучать ему своим присутствием. Может быть, Дагмар немного обижен на Эриха за то, что тот поднял его, и теперь бывший глава непоколебимого «Танатоса» вынужден наблюдать, как его имуществом распоряжаются другие люди, бессильный как-то вмешаться, заявить свои права. Даже просто выйти в люди.

Эрих с Дагмаром виделись нечасто. Дом был поистине огромен — рассчитанный на большое количество слуг, женщин и детей до-интернатного возраста, на светские вечеринки, мини-бассейны и спортзалы, и на остальную чушь, никакой пользы от которой Эрих не видел. Дагмар практически заставил своего друга и совладельца его корпорации купить эту махину много лет назад — ради поддержания статуса. Но Эрих так никогда и не научился быть человеком из высшего общества. Бо льшая часть его дома была заброшена и не используема. Но Дагмар любил бродить по этим катакомбам, оставляя на пыльных барельефах следы своих холодных пальцев. Эрих толком не знал, где мог находиться Дагмар в тот или иной момент. И находился ли он вообще в доме. Включать камеры наблюдения в апартаментах, отведённых Дагмару, Эрих не решался. Это казалось ему кощунственным и бестактным. Он ждал, когда Дагмар перестанет прятаться от всего света. И от него тоже. Когда придёт к нему и просто возьмёт за руку. Как тогда… Когда хотел спросить — «жив ли ты?»

* * *

Дагмар сам пришёл к Эриху.

Осторожно постучал в двери лаборатории.

— Эрих, можно к тебе? — тихий вопрос чуть с хрипотцой.

Эрих судорожно прикрыл вскрытый труп — будущего очередного солдата «Танатоса» — и ответил:

— Да, да, заходи, Даг.

— Я не помешал? — виновато спросил Дагмар, медленно переступая порог.

— Нет, я только собирался поработать. Немного и повременить можно. — Эрих повернулся к нему, быстро стягивая резиновые перчатки и расстёгивая заляпанный сукровицей комбинезон.

Дагмар безучастно окинул взглядом торчащую из-под небрежно накинутой простыни руку, разрезанную от запястья до локтя — прежде подобное зрелище заставило бы его выбежать с криком, и потом неделю мучили бы кошмары — затем спокойно отодвинул её со своего пути и приблизился к Эриху. Взял его ладони в свои.

— Знаешь, я… мне кажется, что мы должны поговорить обо всём этом, — неуверенно начал Дагмар и сам же усмехнулся. — Чёрт, волнуюсь, как выпускник интерната! Эрих, я долго думал… У меня было время. Хм… И я решил… Я не могу больше сидеть один в своей комнате. Конечно, иногда Лори заглядывает, возит меня по этим своим клубам, то ли пытаясь развеять мою скуку, то ли издеваясь. Я сам не пойму, если честно… Ох, ты же знаешь Лори!

— Знаю, — кивнул Эрих, улыбаясь. Конечно, Эрих знал. И ещё догадывался, почему Лорэлай недолюбливает Дагмара.

Ревность не чужда даже тем, кому полагалось бы сгнить давным-давно. Существовать — не только мыслить, но и чувствовать. И Эрих тоже умел чувствовать.

Он склонил голову набок, залюбовался Дагмаром, точно художник — лучшей картиной, которую никогда не решится выставить на продажу, даже если бы сулили целое состояние. Дагмар не так пронзительно-красив, как экзотичный Лорэлай. Нет в нём и кошачьей стати. И даже фигура его не такая точёная, как у маленького, худощавого певца. Тот — как «мини-версия» обыкновенного мужчины. А Дагмар скорее напоминает женщину — мягкий, весь какой-то округлый, с покатыми узкими плечами и овальным полноватым лицом, на котором никогда не заметна щетина (теперь уже она точно никогда не будет заметна). В этом была своя трогательная прелесть. Лорэлая хотелось стиснуть в руках, как строптивую кошку. Дагмара же хотелось нежно обнять и прижать к себе, как испуганного ребёнка.

Эрих и сделал это. Дагмар тоже порывисто обнял его.

Руки у Дагмара были ледяные, с посиневшими ногтями, похожими на глянцевую пластмассу, лицо его казалось совсем игрушечным, наверное, из-за странного сочетания прижизненной лёгкой полноты и посмертно заострившихся черт.

— Эрих, — прошептал Даммар, прижимаясь к груди друга, — прошу тебя. Побудь со мной. Я не могу больше оставаться один!

— Конечно. Сколько захочешь, — сбивчиво прошептал в ответ Эрих. И почувствовал, как шевельнулось его сердце. Надо же! А он уж было решил, что между его рёбер пауки давно сплели паутину. Но у него есть сердце. И неспроста оно сейчас забилось.

Эрих приподнял пальцами лицо Дагмара и осторожно, неумело поцеловал. Дагмар вздрогнул от изумления в первую секунду, но потом прикрыл глаза.

Сколько лет он мечтал об этом, господи! Просто прикоснуться к Эриху — и не заметить ответом отвращения, судорожного болезненного желания оттолкнуть. И поцеловать. Он всегда любил его, всегда. Даже когда не мог дать названия своему чувству. Даже когда дал, но не решался сделать первый шаг, слишком хорошо понимая, что Эрих не примет его. Живого.

Мёртвое чисто, говорил Эрих. Что ж, Дагмар очистился, встал на одну ступень с ангелами под крылом угрюмого серого бога.

«Неужели, — думал Дагмар, — мне нужно было умереть, чтобы просто держать тебя за руку и целовать?»

— Постой, — вдруг прошептал он, встрепенувшись.

— Да, ты прав, не в морге, — быстро проговорил Эрих, обхватив широкими жёсткими ладонями плечи Дагмара и потащив его к выходу. Дагмар плавно вырвался.

— Не в этом дело. Просто… Хм… А как же твой Лорэлай?

Эрих замер и нахмурился, уставившись в пол.

— А что Лорэлай? Он-то развлекается на всю катушку, наверняка меняет любовников, как перчатки!

— А ты не подумал, почему? — мягко проговорил Дагмар, приблизившись и погладив его по плечу. — Эрих, не надо делать ему больно. Больнее, чем ты уже сделал, оживив меня.

— Да какое это имеет отношение к…

— Имеет, Эрих. Ты думаешь, он не любит тебя? Ты думаешь, он делает это всё просто из своей природной распущенности?

— Да, — огрызнулся Эрих, — такова уж его генетика. «Чёрная кровь». Возможно, это распутство и привлекло меня тогда, пятнадцать лет назад.

— Нет, Эрих, — спокойно сказал Дагмар, чуть улыбаясь. — Тебя привлекла его боль. Как он пел, ты помнишь? До того, как стал Дивой.

Эрих отвернулся. Неподвижный, взлохмаченный, в прорезиненном комбинезоне — как будто рабочий из зачумлённого сектора спорных территорий. Дагмар продолжал:

— Ты думаешь, что я не видел тогда, как ты плакал? Помнишь, когда я помогал тебе выкрасть его из клиники? Я вёл машину, а вы были на заднем сидении, ты прижимал его к себе, когда он умирал без своей капельницы. Впрочем, от капельницы к тому моменту не было никакого толку. Его болезнь зашла слишком далеко. И когда он умер у тебя на руках, ты заплакал.

— Я не плакал! — огрызнулся Эрих. Дагмар чуть отступил, но всё равно сказал:

— Да, слёз не было. Но плакать можно и без слёз. Он тоже плачет без слёз, Эрих. Плачет своими выходками, своими клубами, плачет кровью своих жертв и своим семенем, которое проливает в чужих постелях. Не предавай его ради меня. И вместе со мной. Да, мы с тобой знакомы чуточку дольше, чем ты с ним, но его ты любишь. А я… А я просто твой друг. Очень хороший друг. Надеюсь, что и очень близкий, к тому же.

Он горько улыбнулся и снова погладил грубую ладонь биолога.

— Я всегда буду твоим другом. И я всегда буду с тобой. Я хочу, чтобы и ты был со мной. Но как друг. Мы должны поступить именно так — остаться друзьями. Я понял это.

— Даг, — прошептал Эрих, стиснув его в объятиях, — он — моя величайшая ошибка. Я любил его. Но теперь…

— И теперь ты его любишь. И он тебя тоже любит.

— Он разрушил мою жизнь! — вскричал Эрих, отшатнувшись и взмахнув руками. — Он поднял меня зомби класса Альфа, когда этот твой дефективный зомби Мортэм убил меня! А теперь ещё и встал между мной и тобой!

— Вы разрушили жизнь друг друга, — покачал головой Дагмар, всё ещё улыбаясь. — Вы идеальная пара. И никто не должен стоять между вами. Я тоже.

Дагмар взял руку Эриха в свою и медленно, твёрдо пожал её.

— Я люблю тебя, Эрих. Как очень близкого, очень хорошего, самого дорогого друга. И я хочу чаще видеться с тобой. Вот и всё, что мне нужно.

Дагмар чуточку привстал на цыпочки, и поцеловал впалую щёку Эриха.

После чего развернулся и покинул морг.

Эрих несколько минут стоял совершенно неподвижно. Потом мотнул головой и медленно вернулся к прозекторскому столу. Сдвинул простынь. Вскрытый труп лежал, раскинув руки, как будто приглашал упасть в его объятия. И его нутро тоже открывало свои багрово-чёрные объятия Эриху. Тот безучастно натянул резиновые перчатки и вернулся к работе.

Работа — единственное, что дарило ему покой и возвращало его взбудораженные мысли в привычное русло.

* * *

Дагмар вышел из лабораторий и едва не оказался сбит с ног метнувшимся прочь Лорэлаем.

— Лори?! Ты что, подслушивал?! — Дагмар догнал его, схватил за локоть и развернул к себе. Лорэлай уже смыл «живой» грим и успел наложить «клубный» макияж, и жирная чёрная подводка обильно растеклась по щекам от слёз.

— Нет, я просто искал тебя, потому что мы опаздываем. Нашёл здесь, но прежде, чем постучаться и извиниться, я всё услышал! Удачи тебе! И можешь в клуб ехать без меня!

Он вырвался и размашисто зашагал к лифту. Дагмар удручённо всплеснул руками и бросился следом за певцом.

— Господи, Лори! Постой же! Ну мало ли, что Эрих сказал, это же совсем не значит…

— Оставь меня в покое! — Лорэлай резко развернулся к нему, сверкнув глазами и страшно ощерившись. Дагмар отступил.

— Неплохая любовная геометрическая фигура вырисовывается, — продолжал Лорэлай, кривя дрожащие губы. — Я люблю Эриха, Эрих любит тебя, а ты наверняка всё ещё любишь этого своего коматозника. А меня никто не любит! НИКТО! И провалитесь вы все к чертям собачьим!

Он развернулся и продолжил свой путь. Дагмар насупился. Напоминание о Сиде кольнуло больнее занозы под ногтем. Он снова догнал певца у самого лифта.

— А ну-ка стой. Прекрати истерику сейчас же! Или…

— Или что? — прошипел Лорэлай, стиснув челюсти и подняв верхнюю губу. Дагмар невольно попятился. Если они станут драться, у него нет шансов — Лорэлай немного мельче, зато более жилистый, ловкий и быстрый. И он охотился в трущобах. Не убивал безропотных овец, как Дагмар в его клубах, а дрался с сильными жертвами, отчаянно желавшими остаться в живых.

— Хорошо, иди, — взмахнул рукой Дагмар, — прыгай в очередную постельку! Если бы ты хоть немного понимал Эриха…

— У него уже есть один друг, — Лорэлай издевательски выделил это слово, нажимая кнопку вызова, — который его прекрасно понимает. Не смею вам мешать!

Заскочив в лифт, Лорэлай глянул Дагмару прямо в глаза. Серебристые створки мягко сомкнулись, а призрак этого взгляда остался на сетчатке.