Когда-то равнины между городами были полностью необитаемыми. Здесь водилась лишь всяческая хищная гадость да росли на радиоактивном пепелище искривлённые болезненные деревца. Очищать и обеззараживать территорию было дорого, опасно и хлопотно, потому города нового, постъядерного мира росли вверх, а не вширь. Пространства между ними оставались пустынными и дикими даже спустя триста с лишним лет по окончании Пыльной Войны. Каждый добропорядочный гражданин, оказавшись в Междугородье, стремился поскорее покинуть его. Прямые, как стрелы, монорельсы пересекали равнины, и по ним с невероятной скоростью проносились обтекаемые, похожие на гигантских дождевых червей, поезда без окон — людям незачем смотреть на унылый пейзаж, убить время в дороге им помогали рекламные ролики и шоу на плазменных экранах.

Однако равнины были не так безлюдны, как это казалось большинству.

Веками пыльные просторы бороздили на своих громоздких и мощных машинах дикари-байкеры, из идейных соображений избравшие опасную свободу вместо комфортной жизни в мегаполисе. В байкеры могли податься и преступники, сбежавшие от всевидящего ока Сети. Жили на равнинах также многочисленные торговцы и люди, идущие против системы, которые не отрывались от города навсегда, как байкеры. В последнее время таких сопротивленцев становилось всё больше.

Одной из групп сопротивления руководил Блисаргон Баркью — одиозная и неоднозначная личность. Старый, сорокадвухлетний киборг успел повидать немало на своём веку — он работал на Мастера, приближённого к прежнему Императору, пережил смерть господина и последовавшую за этим Топливную зависимость, опустился до проституции и продажи частей собственного тела, поборол зависимость, стал любовником самого Мастера Шакса и хозяином элитного ночного клуба, а в довершении всего возглавил довольно большой отряд сопротивленцев, устроив посреди степи базу в старинном полуразрушенном здании бывшего завода.

Блисаргона уважали и даже побаивались, несмотря на его обманчиво-безобидный вид. Этого киборга, вечно накрашенного как последняя шалава, зачастую наряженного в юбку и курящего лёгкие сигареты через мундштук, одинаково слушались и сучки, и солдаты. Причём и те и другие звали его Папой. И робели перед ним, как несмышлёные дети перед строгим родителем.

Эр тоже робел. Он помнил Блисаргона ещё хозяином «Паноптикума» — борделя, в котором пришлось провести какое-то время. Помнил он и его суровую «дрессуру». Времена проституции, как и Топливной зависимости для Эра прошли, но робость перед Папой осталась. Поэтому с плеч киборга словно гора свалилась, когда деньги за непроданную партию дикрайзеров удалось выручить с продажи тела так кстати погибшей девчонки.

Тело почти не пострадало, и за него дали хорошую цену. Торговцы органами, прежде чем, как они сами говорили, «разделать свежее мясо», вдоволь насладились им. Живая биологическая женщина им никогда не достанется. Для удовлетворения похоти сгодилась и мёртвая.

Эру предлагали «попробовать кусочек» — отметить выгодную для обеих сторон сделку, но он не был поклонником секса с мертвецами. Хватает и того, что он продал труп, а не похоронил по-человечески. Похоронил бы, если бы сделка по продаже дикрайзеров состоялась. А так — извини, детка, бизнес…

— Надо же! Да ты прирождённый коммерсант, дорогуша! — усмехнулся своим приятным хрипловатым баском Блисаргон, когда посмотрел количество кредит-единиц на карточке, протянутой Эром. — Признаться, я рассчитывал на меньшую сумму. Думаю, ты заслужил комиссионные.

Он повернул голову к Эру, стоявшему слева от стола, и спросил:

— Пятидесяти хватит?

— Не надо ничего, — мотнул головой Эр, убирая выбившуюся прядь чёрных волос за ухо. — Я уже взял пару десятков.

— Опять ему на лекарство? — улыбка Блисаргона стала мягче, в уголках глаз веером распустились короткие мелкие морщинки, отчего суровое грубое лицо в несуразном макияже вдруг стало таким приятным и добрым.

Эр не ответил ничего, сунул руку в карман брюк и выудил мятую пачку сигарет. Чиркнул зажигалкой.

— Он полезен. Он хороший хакер, — буркнул киборг.

Блисаргон протянул левую руку-киберпротез и осторожно похлопал Эра по плечу.

— Дорогуша, ты просто благороднейший из всех, кого я знаю. И не надо строить из себя циника. Меня не обманешь.

Эр отвернулся.

— Я пойду. Он ждёт, наверное…

Стиснув зубами сигарету, киборг вышел из небольшой, но опрятной комнаты, заставленной стеллажами с пухлыми папками, дисками и коробками. Теперь путь его лежал в жилой отсек базы.

Здоровенный цех с десятиметровыми потолками когда-то разбили металлическими перекрытиями на четыре этажа, и каждый этаж поделили на десятки комнат и коридоров. Всё это напоминало улей. Но за два года обитания на базе Эр досконально выучил этот «улей» и знал почти всех его обитателей. Дидж живёт в комнате номер пятнадцать на втором этаже.

Поднявшись по гулкой лестнице и поздоровавшись по дороге с несколькими знакомыми, Эр толкнул дверь, на которой масляной краской было выведено число пятнадцать. И почти сразу же поскользнулся в маленькой лужице желчи.

— Чёрт! — ругнулся он, схватившись за косяк.

— Извини, не успел добежать. Так тошнило, что чуть не сдох, — послышался слабый надтреснутый голос из угла комнаты. Хакер лежал там, согнувшись, и болезненно жмурился. Опять приступ. Уже пару дней длится. Дикие головные боли, тошнота и рвота. Желудок пуст, поэтому рвёт желчью.

Эр подошёл, поднял лёгкое, иссохшее тело на руки и свалил его на постель.

— Оклемаешься — всё вытрешь за собой, понял? — буркнул киборг, доставая из кармана шприц и ампулы.

Когда-то Дидж брил всю голову, не только виски, из-за некрасивых и обширных залысин. В последнее время он немного запустил себя, и его жидкие тонкие белобрысые волосы отросли до плеч. В сочетании с осунувшимся лицом и тёмными кругами под глазами это производило удручающее впечатление. Ровесник Эра, Дидж казался стариком. Подумать только, какие-то два года назад это был здоровый крепкий мужчина!

Эр аккуратно ввёл тонкую иглу в вену на виске Диджа как раз над разъёмом мнемопорта. Пациент вздрогнул и напрягся, приоткрыв рот и нахмурив брови. Но через пару секунд расслабился и даже улыбнулся.

— Оооххх… Как будто кончил… — выдохнул он.

Эр фыркнул и собрался встать, но почувствовал на своём запястье прохладные пальцы.

— Эр, посиди со мной чуть-чуть… — прошептал Дидж.

— Делать мне нечего, — пробурчал киборг. — Ты отходи потихоньку, потом приберёшь за собой и к Папе зайдёшь. Он что-то про новые «хосписы» спрашивал. У нас скоро Топливо кончится.

— Зайду, зайду. Ну посиди, сложно тебе, что ли?…

Эр уселся обратно. И даже почти не обращал внимания на то, что Дидж словно в задумчивости гладит пальцами его ладонь и запястье.

— Ты же знаешь, мне недолго осталось… Просьба умирающего свята.

— Да ты всех нас переживёшь. Из принципа! — сердито проворчал Эр, хотя от слов Диджа ёкнуло сердце.

Они не были друзьями, скорее даже наоборот. Эр до сих пор не мог простить Диджу то, что он сделал с Дэлом. Сначала оговор и подстава, затем вшивание стабилизаторов и, наконец, грязная смерть от передозировки Топлива.

Но несмотря на всё это, Эр был едва ли не единственным, кто посочувствовал Диджу, когда тот узнал свой страшный диагноз — рак мозга. И не просто посочувствовал, а оказал посильную помощь. Моральную и материальную. Конечно, рак мозга лечится, но если человек, выпавший из Сети, сбежавший от правительства, на которое работал, сунется хоть в одну клинику, его мигом схватят и прикончат. А лекарства, которые достаёт для него Эр, дают лишь небольшое облегчение и отсрочку неизбежного и безрадостного финала.

Эр знал, что такое боль тела и боль души. Когда сильнее всего хочется, чтобы кто-то просто сидел рядом. Именно поэтому он покупал лекарства своему врагу и позволял ему держать себя за руку. Если там, в этих пыльных небесах за радиоактивными облаками есть Бог, то он уже с лихвой наказал Диджа за всё. Издеваться, враждовать и злорадствовать — глупо.

Дидж подтянул руку Эра к своим сухим шершавым губам и прикоснулся ими к запястью киборга. Эр сказал:

— Без этого давай…

Он знал, что лекарство, которое он колет Диджу, расширяет сосуды, снижая давление, к тому же в его состав входят транквилизаторы и лёгкие наркотические вещества, на которые у Диджа немного странная реакция… Когда он принялся приставать к Эру после первой инъекции, тот не понял, что происходит, и как следует реагировать. Попытался утихомирить хакера, но тот так настойчиво забирался рукой к нему в ширинку и так умело ласкал член, что истосковавшийся по плотским радостям Эр сам не заметил, как развёл ноги шире и позволил всё, что произошло дальше.

Но после того случая он не допускал секса. Во-первых, было страшно видеть этот «живой труп» с расширенными зрачками и мутным взглядом лунатика, во-вторых, оргазм мог спровоцировать новый приступ, а в-третьих… Эр едва удержался от того, чтобы свернуть Диджу шею за его горячий, отрывистый шёпот в ухо, ритмичный, как короткие глубокие рывки — «Дэл… мой Дэл…»

— Я тебе, кажется, сказал, никогда больше! — огрызнулся Эр, вырвав свою руку из хватки Диджа. — Всё, спи, я пошёл!

Мутный, тусклый взгляд хакера невидяще скользил по стенам и расплывающейся фигуре киборга. Дидж выгнул спину, протягивая к Эру руку, и хрипло прошептал:

— Не уходи, Дэл…

— Дэл давно ушёл! — заорал Эр, встряхнув тщедушное тело. — Он умер два года назад!

Дидж смотрел сквозь него слепо и диковато. И, наверное, видел своего Дэла.

Эр развернулся и выскочил из комнаты, грохнув дверью. Надо обождать минут двадцать. Побочные действия лекарства закончатся, и с Диджем снова можно будет нормально общаться.

Около получаса Эр провёл в маленьком баре на первом ярусе жилой зоны с кружкой кислого пива. Для киборга эта жижа была не крепче обыкновенной воды, с ног его не валил даже очень крепкий алкоголь, который полностью перерабатывался аварийными стабилизаторами.

— Вот ты где! — раздался голос Диджа. — А я тебя ищу.

Он сел напротив киборга, поставив перед собой плоскую жестяную тарелку с чем-то определённо съедобным, но неопределённым на вид. Скорее всего, опять какая-нибудь синтезированная органическая смесь. Перед Эром он поставил объёмистую бутыль с каким-то крепким пойлом.

— Вот, чем могу, так сказать… — он улыбнулся, а потом взялся за ложку и жизнерадостно осклабился. — Умираю с голоду!

— Ещё бы! — усмехнулся Эр. — Дня два ты точно не ел.

— Ох, и не говори, — ответил с набитым ртом хакер. — Чёртова тошнота…

— Сейчас лучше? — спросил Эр почти безучастно. Дидж кивнул, продолжая есть.

Эр откупорил бутылку и наполнил кружку до краёв. Выпил залпом. По позвоночнику поползло тепло. На душе стало легче.

— Спасибо, — проговорил киборг, вытерев губы пальцами.

— Да не за что, это тебе спасибо. Возишься со мной… — Дидж отправил в рот ещё одну ложку, прожевал, с прищуром глядя на то, как Эр опустошает следующую кружку. А потом сказал:

— Эр, слушай. Ты вот помогаешь мне, помогаешь. Почему? Я ведь…

Он сглотнул, но не остатки пищи, а ком в горле. Дидж отлично понимал, что Эру сподручнее было бы убить его, а не лечить. Он и сам не мог простить себе смерть Дэла. Они оба любили его — каждый по-своему. И оба виноваты в его смерти. И оба винят друг друга. И обоим стыдно от того, что они находятся в каком-то странном, нелогичном симбиозе. Дидж терпеть не мог нелогичности. Он каждый раз хотел расставить все точки над «i». И каждый раз не мог этого сделать. Он не понимал, почему Эр ведёт себя так по отношению к своему, в сущности, врагу.

— Я ведь насолил тебе в жизни…

— В прошлом, — ответил Эр, доставая предпоследнюю сигарету и прикуривая.

— Я просто подумал, — Дидж несколько минут перебирал слова, подыскивая наиболее корректные. — Ну… Помнишь… Мы с тобой несколько раз в «Паноптикуме»… Да и здесь.

— В прошлом, — снова коротко прервал его Эр.

Дидж умолк, опустив голову. Потом протянул руку через стол и положил свою ладонь поверх ладони Эра. Сжав челюсти так, что на щеках заиграли желваки, хакер выдохнул:

— Слушай, мы ведь могли бы…

— Знаешь что, Дидж, — ответил Эр сурово. И вдруг голос его потеплел, а глаза лукаво прищурились, — Мне просто не нравятся белобрысые.

Дидж усмехнулся, решившись поднять глаза. Киборг кривовато и ехидно улыбался.

— Вот как? — Дидж тоже усмехнулся и вдруг снял с шеи Эра тонкий и длинный белый волос, похожий скорее на паутинку. — Белобрысые не нравятся? Гляжу, ты в городе времени зря не терял…

Эр вдруг напрягся. Неприятные воспоминания заскребли под затылочной костью.

— Да так. Пришлось вот немного…

Дидж широко улыбнулся и собрался было ещё что-то сказать, как вдруг волос затянулся на пальце, словно струна, порезав кожу до крови.

Вздрогнули оба — и хакер, и киборг.

— Что за чёрт?! — затряс рукой Дидж. Кое-как высвободив несчастный палец из западни, он поднёс волосок к глазам. Тот вился, словно на сквозняке. Но никакого сквозняка здесь не было.

— Эр, во что ты вляпался? — спросил Дидж очень серьёзным тоном.

— Понятия не имею! — огрызнулся киборг. — Я так думаю, это была химера. Здоровенный мужик с вот такенной косой. И волосы у него как будто живые. Каждый волосок — как щупальце.

— Впервые слышу о таком, — проговорил Дидж, приглядываясь к волоску и следя, чтобы тот снова не обвился вокруг пальца.

— Да это вообще был неизвестно кто, может даже и не химера, а что-то совсем новое, — продолжал Эр. — Представляешь, он стрелял из дикрайзера! Но химеры не могут стрелять из дикрайзеров! Никто не может, кроме киборгов! И всё же этот тип был кем угодно, только не киборгом.

Дидж нахмурился, вспомнив…

Два года назад Дэл обратился к нему с просьбой вычислить подставившего его ублюдка, который с этой целью напялил голографическую маску. И всё бы хорошо, но стрелял тот ублюдок из настоящего дикрайзера — оружия, которым не может пользоваться никто, кроме киборгов. Однако электромагнитное поле голографической маски исключало возможность её использования киборгом без последствий для его мозга.

Из задумчивости Диджа вывел голос Эра:

— У тебя какие-то мысли есть на этот счёт?

— Да… — прошептал хакер, прищурившись. Потом он схватил Эра за руку и потащил из-за стола. — Пойдём-ка скорее к Папе, он должен пролить свет на всё это.

— Почему ты так решил? — Эр не сразу подстроился под его быстрый размашистый шаг.

— Папа уже сталкивался с таким явлением — существом, пользующимся дикрайзером, но не являющимся киборгом. Папа должен рассказать нам всё, что знает!