Луэррмнаграэннайл, независимая планета-курорт

Двадцать четвертое ноября 2278 года по земному летосчислению

Тихое бульканье наполняло лабораторию Нифонта. Струились по змеевикам и перегонным установкам алхимические реактивы и причудливые субстанции. Порой в сердцевине магических реакций вспыхивали яркие, похожие на звезды огоньки, добавляя света в полумрак – сегодняшние штудии требовали строго выверенного освещения, и недостаток видимости приходилось компенсировать обостряющими зрение чарами. Впрочем, естествоиспытатель отнюдь не жаловался.

Когда-то он записал в своем дневнике:

«Химия – удивительная наука, полная чудес и открытий. Соединения и преображения веществ сами по себе подобны магии, но ежели сделать шаг от химии к алхимии и добавить к этим процессам подлинные чары – откроется дорога к бескрайнему калейдоскопу изумительных метаморфоз, загадок и тайн, на изучение которых не хватит и всего отпущенного человеку срока. При этом не стоит забывать, что эта наука лежит и в основе жизни. На стыке химии, биологии и волшебства лежат ответы на главные вопросы о происхождении мира».

Редчайшее вещество, с которым чародей работал этим утром, служило прекрасной иллюстрацией к этим словам. Тунгланди, или «лунное дыхание» – одна из наиболее охраняемых тайн империи Костуар, а вернее – ордена ночных жрецов. Ключ к череде превращений, отделяющей вампиров от обычных людей.

Всего лишь несколько дней назад Нифонт сумел выделить его из крови пленника.

Чистое тунгланди казалось совершенно невзрачным – густая жидкость цвета тусклого серебра, немного похожая на ртуть. Но его структура! Его свойства!.. Чародей прикрыл глаза, успокаиваясь – одно лишь воспоминание о первых опытах вызывало у него пароксизм восторга. Он словно вернулся в дни юности, когда еще только стоял на пороге великих открытий и каждый день полнился обещанием чуда. Это чувство казалось ему давно утраченным, но работа над удивительным веществом сумела воскресить давние воспоминания.

Само по себе «лунное дыхание» оставалось просто серой жижицей, и только изучение под микроскопом могло поведать о его уникальности. Но стоило ему оказаться в потоке циркулирующей жидкости, например, попасть в кровеносную систему человека… Тогда в сложнейшей структуре этого эликсира пробуждались замысловатые процессы и начиналось подлинное веселье.

Попав в кровь, тунгланди начинает накапливаться в организме, внедряясь в клетки и преобразуя сам генетический код. При этом для метаморфозы достаточно не слишком большого количества – оно постепенно преобразует по собственному образу и подобию кровяные тельца, неспешно распространяя свою власть внутри носителя. На первых порах процесс протекает незаметно – пока не накопится достаточное количество изменений, которое будет уже невозможно игнорировать.

Разумеется, даром такое преображение не проходит. В первую очередь страдает сама кровь – далеко не всегда организму удается восполнять ее запасы с той же скоростью, с какой она растворяется в серебре «лунного дыхания». Именно поэтому большинству носителей приходится искать доноров – это не только элемент религиозной практики, но и насущная необходимость. Без нее вампирам не выжить, хотя решают они этот вопрос по-разному. Одни действительно ее пьют, пользуясь специфическими изменениями пищеварительного тракта, другие – вводят прямо в вену, существуют и более экзотические методы. Есть и другие неприятности – измененные плохо переносят солнечный свет, появляются новые, неожиданные аллергены.

Но если бы этим все ограничивалось, тунгланди никто бы не использовал. У метаморфоз, пробуждаемых «лунным дыханием», есть и многочисленные преимущества. Новые уязвимости компенсируются крайне быстрой скоростью восстановления: ранения и повреждения заживают на вампирах с феноменальной скоростью, а некоторым даже удается вновь отращивать утраченные части тела. Кроме того, постепенно тунгланди начинает воздействовать и на нервную систему – отсюда проистекает прославленная вампирская скорость, а на более поздних стадиях – и телепатические способности.

Тем не менее всегда есть риск, что где-нибудь на полпути процесс свернет не в ту сторону и пойдет наперекосяк. Критически важны чистота смеси, вводимой реципиенту, состояние его организма на момент «причащения», режим питания в первые дни метаморфозы… Кроме того, начальные стадии процесса сопровождают особыми чарами, призванными направить его в строго необходимое русло. Сбой в любом из параметров может привести к самым плачевным результатам. Ведь «лунное дыхание» воздействует на сами гены, и потому ошибки могут оказаться фатальными. Даже если реципиент выживет, не погибнув от раковых опухолей по всему телу, – он вполне может провести остаток жизни изуродованным калекой. Кривой позвоночник, ввалившийся нос, нечеловеческий прикус – вот неполный перечень уродств, которыми тунгланди способно наградить неудачника. Именно потому вампиры далекого прошлого зачастую выглядели настолько чудовищно – технологии ордена еще не были доведены до совершенства. Иные из них, такие как китайские цзян-ши, вообще скорее походили на представителей нового биологического вида, нежели на современных людей.

Поэтому, прежде чем Нифонт осмелится начать использовать «лунное дыхание», все эти вопросы следует подвергнуть тщательному изучению. Пока же чародею даже не было ясно, откуда именно добывалось это вещество. Тунгланди определенно не было синтезировано с нуля – даже для современных науки и магии эта задачка оказалась бы крайне сложной, а во времена зарождения ордена ночных жрецов о таком нельзя было и помыслить. Значит, основатели ордена добывали его в природе, но где именно – оставалось загадкой. Узнать это от них самих не представляется возможным – до недавнего времени Нифонт даже не был уверен, что тунгланди в самом деле существует, – оно было лишь одним из многих слухов, правда успешно скрывалась в туманной дымке легенд, большая часть которых наверняка была запущена самими кровопийцами. Орден крепко держался за свои тайны.

Что ж, рано или поздно бастионы этих тайн падут. Чародей и сам далеко продвинулся в их изучении, а теперь великое подспорье оказывал еще и Иармаран. Завербованный Мархом йаэрна действительно оказался весьма полезен. Разумеется, сначала пришлось потратить некоторое время, чтобы обратить его в свою веру, – неприобщенный эльф был бы слишком опасен. Теперь, конечно, его нельзя было допускать до всех наработок Нифонта – Почитатель не должен знать, в чем подлинный исток могущества Владыки. Но все же новообращенный адепт оказался весьма кстати и помог взглянуть на вопрос под неожиданным углом.

Оказалось, что есть еще одно вещество, по свойствам напоминающее тунгланди, и вещество это – кейх’арт! Эльфийский наркотик, будучи более примитивным, все же обладал некоторыми паттернами структуры, общими с «лунным дыханием». Эффект его был кратковременным и куда менее глубоким, затрагивая лишь нервную систему – но сходство было определенным. А значит, почти наверняка основатели ордена отыскали свое заветное вещество в некоем земном растении… Тем не менее эта гипотеза требовала проверки.

А это открытие прямо означало, что в обозримом будущем может произойти замена в составе сыворотки. Тунгланди в этом плане казалось значительно более перспективным. Разумеется, сперва придется провести немало исследований и тестов, найти способ нивелировать все побочные эффекты… Чародей не знал, какие именно возможности откроются перед ним при подобной замене, но первые грубые вычисления указывали, что эффективность состава увеличится по меньшей мере на двадцать процентов. Возможно даже, что «лунное дыхание» сумеет уравновесить влияние драконьей крови, не позволяя ей преобразить облик Нифонта сильнее, чем хотелось бы… Еще одна гипотеза, лишенная подтверждений.

Чародей устало зевнул и потянулся. Очередной опыт потребовал крайнего напряжения, но теперь он почти закончен – в массивном чане мерцает и переливается серебряная жидкость. Тем не менее результату нужно настаиваться долгих три часа – и только тогда можно будет выяснить, насколько удачным получилось соединение.

Нифонт выключил лампу над столом, и помещение целиком погрузилось во мглу. Это утро выдалось неожиданно ясным и солнечным, и чародею пришлось задернуть в лаборатории шторы – большая часть реакций с участием тунгланди не терпела солнечного света. Что ж, теперь появилось свободное время – можно выйти и насладиться столь редкой для этой планеты погодой. «Если только за время опытов все снова не затянуло», – хмыкнул про себя чародей.

Выйдя из лаборатории и заговорив дверь, он зашагал по коридору.

Независимая планета Гилл-Дваллун.

Город Сил-эн-Сулган, столица

Двадцать седьмое ноября 2278 года по земному летосчислению

Темен вечерний Сил-эн-Сулган. Потемнело небо, столь глубока синева, что сразу не отличишь от черноты. Тускло светит, догорая на горизонте, Цин-Влуга. Светило и так не из самых больших, а тут почти полярные широты. Холодно, зябко…

Неуютен вечерний Сил-эн-Сулган. Громоздятся бесформенные здания, похожие на огромные бетонные муравейники. Ложатся на серые плиты дорог неясные глубокие тени, погружают узкие улицы во мрак. Серебрится на стенах домов иней – посланец безжалостной стужи.

Страшен вечерний Сил-эн-Сулган.

По крайней мере, так думал один глубоко несчастный йаэрна по имени Талиарай, этим мрачным вечером возвращавшийся в посольство.

Звонко разносились шаги. Как ни старался йаэрна унять скорость – не стучать ногами по плитам – все равно вскоре сбивался на торопливый шаг. Это пугало: услышат еще эти… здешние… набросятся из темноты и… Дальше он думать не осмеливался, вздрагивал, шел еще торопливее и оттого топал еще громче.

Но вот впереди замаячило здание кьярнадского посольства. Наконец-то! Путник глубоко вздохнул успокаиваясь. Замерзшее дыхание поднялось над макушкой столбиком прозрачного пара. Осталось последнее испытание, а потом Талиарай окажется среди своих. Размеренным шагом перейдя площадь, он прошел внутрь и мрачно уставился на сторожа. На входе по традиции дежурил один из местных.

– Кто… та… кой? – прогудел брувиллод. В зеленых фасеточных глазах – каждый с эльфийскую голову размером – отражались сотни Талиараев.

– Член посольства. – Йаэрна мрачно дернул щупальцами. Как бы он ни боялся этих проклятых дикарей, ронять престиж народа ни к чему – посему следует поддерживать традиционное эльфийское высокомерие.

– Па… роль?

Вновь дернув щупальцами, путник озвучил длинную замысловатую фразу.

– Про… хо… ди.

Пулей пролетев серый коридор, Талиарай вышел во внутренний двор и расслабился. Тут уже кьярнадская территория, сюда чужакам ходу нет. Здесь даже разрешили укрыть землю слоем кейлари и возвести поверх него традиционное эльфийское жилище, похожее на многоквартирное дерево.

Неспешно пройдя внутрь, Талиарай ступил в капсулу лифта. Двери закрылись, и капсула вместе с пассажиром отправилась вверх, возносимая перистальтическим сжатием шахты. Достигнув верхнего уровня, йаэрна зашагал по коридору, озаренному успокаивающим зеленоватым светом фосфоресцирующих грибов. Он направлялся к жилищу Ильсинара, прозванного полугоблином. Разумеется, реальных оснований прозвище под собой не имело. Роль сыграли низкий рост, редкое имя и морок. Несколько лет назад какой-то человек в подпитии, разглядывая низкорослого эльфа, спросил, как его зовут, а получив ответ, икнул и поинтересовался: «Полугоблин, что ли?» Смертного вразумили, но кличка прилипла намертво – за глаза Ильсинара редко именовали иначе.

Глава посольства открыл почти сразу, хотя выглядел до крайности заспанным – теменные перья поникли, щупальца едва шевелились. Зеленоватое коридорное освещение придавало ему нездоровый, мертвенный вид.

– Ну? – спросил заспанный «полугоблин».

– На планете всего шесть людей, – сообщил Талиарай. – Проверили всех. Никто не подходит под приметы.

– Ясно, – сонно кивнул собеседник. – З-значит, можно спать с-спокойно…

Ильсинар закрыл дверь и поплелся к столу. Отправив в столицу донесение, он доковылял до кровати, где с чистой совестью провалился в глубокий сон.

Луэррмнаграэннайл, независимая планета-курорт

Двадцать четвертое ноября 2278 года по земному летосчислению

Макс Аневич-Эндриксон постепенно осваивался в новой стихии – в плетении интриг. Нельзя сказать, что это занятие было ему по душе, но иногда без этого не обойтись. Совет директоров припугнуть, например… Ученый хмыкнул. Ладно еще те два случая на квартире – с натяжкой сойдут за невинный розыгрыш. А вот сейчас… Нужно взглянуть правде в глаза – теперь он намеревался пойти на самый что ни на есть шпионаж.

Сообщение Эльринна чрезвычайно взбудоражило изобретателя, и он решил во что бы то ни стало докопаться до правды. Верны ли подозрения баггейна или нет? Осталось лишь выбрать, каким именно образом выяснить истинное положение дел.

Телепатию он отмел сразу, и дело было даже не во враждебности Макса к этому явлению. В команде было всего два существа, владевших этим искусством, и ни одно из них не подходило для выполнения поставленной ученым задачи. Семен отсутствовал и к тому же был другом подозреваемого. Уррглаах был себе на уме, недолюбливал работодателя, постоянно отнекивался, что он-де не умеет читать поверхностные мысли… Словом, положиться на дракона в этом вопросе было нельзя. Он вполне мог не только отказаться, но еще и сообщить Александру.

Поэтому Аневич-Эндриксон решил прибегнуть к старому испытанному средству – технической слежке, то есть «жучкам». Компоненты для их создания он вполне легально прикупил в местных магазинах электроники – благо утро выдалось солнечное, не в пример вчерашнему кошмару. Там же он поискал кое-какое оборудование, которое может пригодиться в поиске Нифонта, но, к глубочайшему своему изумлению, ни в одном магазине не обнаружил. Тогда он засел за коммуникатор, отыскал чертеж нужного устройства, подумав, дополнил парой деталей и выдал техническую документацию ошалевшему Зиктейру: работай, мол, без тебя дело с мертвой точки не сдвинется. Не смотри так, в корабельной мастерской есть все необходимое, сам озаботился. И чтоб не как в тот раз! Схалтуришь – убью!

Нагрузив гремлина работой, Макс с чистой совестью – насколько она может быть чистой в таком деле – погрузился в слежку. Наделал «жучков», вывел передаваемый ими сигнал на монитор и запустил шпионов выполнять свое предназначение. Часть механических соглядатаев подселились на постоянное жительство в каюту чародея, остальные же преследовали его по пятам.

Надо сказать, Аневич-Эндриксон не надеялся на быстрый результат. И тем не менее его снедало нетерпение. Поэтому, когда за весь день он не уличил Синохари ни в чем крамольном, уже было решил оставить все как есть…

Но в этот день Фортуна явно была благосклонна к ученому. Поэтому вечером ему посчастливилось застать нечто в высшей степени интересное.

Макс отхлебнул кофе. Голова отказывалась оставаться ясной, все более погружаясь в туман. Бесплодное бдение у монитора не прошло даром – за это время он успел досконально изучить обстановку каюты и чудовищно устать от нее. «Ну ее к Иблису, эту слежку», – решил наконец ученый и потянулся к кнопке выключения.

Но рука замерла на полпути. Камеры, со всех ракурсов фиксирующие каюту Александра, засвидетельствовали одно и то же: тусклое свечение, разгорающееся неподалеку от стола. Набрав яркость, оно скрутилось в воронку, принимая вид классического портала. К Синохари пришли гости.

– Та-а-ак… – протянул Макс. Сон как рукой сняло.

А из портала уже выходил пожилой человек с тростью.

Тем же днем, несколько раньше, Нифонт занимался своими делами. Закончив опыты с тунгланди, он и в самом деле не отказал себе в возможности прогуляться по окрестностям, пользуясь редкой для этих мест погодой. Подняв себе таким образом настроение, чародей вернулся в дом и решил проведать Марха. В своей комнате помощника не было. Пожав плечами, Нифонт отправился на поиски и минут через пятнадцать обнаружил его в библиотеке.

Библиотеку свою чародей собирал годами, с большим тщанием. Здесь можно было обнаружить как общедоступные труды по теории волшебства, так и действительно редкие, подчас раритетные издания. На отдельной полке выстроились в ряд футляры с древними свитками, далеко не все из которых были получены законным путем.

Книжные шкафы высились до самого потолка, закрывая собою стены и оставляя лишь небольшой просвет для входной двери. В центре библиотеки, посреди зеленого ковра, стоял массивный дубовый стол в окружении нескольких стульев. За этим-то столом и сидел Марх, читая ужасающих габаритов том, озаглавленный «Проблемы полиморфизма, или Бесперспективность ликантропии». Иной раз на лицо первого помощника набегала сардоническая усмешка, точно он знал о вопросе куда больше, чем автор.

– А, это ты… – Помощник отложил фолиант и выжидающе уставился на патрона.

– Как обстоят дела с нашими преследователями? – поинтересовался чародей, усаживаясь напротив. – Местные сумели что-нибудь выяснить?

– А то! – по-волчьи усмехнулся Марх. – Вот досье.

На стол легла распечатка. «Ну-ка, ну-ка…» Материал подобрался скромный, впрочем, Нифонт и не рассчитывал на «Махабхарату» или нечто схожее по объему. Итак, что мы имеем… Агентство частного сыска «Холмс». Частный сыск? Хм… на кого же они работают, интересно? Не указано. Прибыли на планету позавчера. В составе имеются гоблин, человек (предположительно чародей), баггейн, дракон…

Проклятье! Вот только дракона и не хватало! Теперь стало ясно, чью ауру Нифонт засек возле склада. Дракон… из какого он клана, интересно? Если какой-нибудь Топазовый или Аметистовый – еще ничего. А вот если Обсидиановый, или, не приведи Один, Рубиновый… Связываться с кастовыми убийцами или воинами драконьего народа чародею не хотелось. Слишком рано, сейчас он слишком уязвим. Пока уязвим.

Что ж, ладно. Против драконов есть давно опробованное средство, и Нифонт загодя подготовил все необходимое. Внутри вдоль стен дома тянулась сложная сеть устройств, способная в единый миг превратиться в экран, отсекающий строение от магического эфира. Все, что для этого требовалось – замкнуть цепь. Разумеется, столь же легко ловушку можно было деактивировать – чародей не собирался превращать свое жилище в лишенную магии темницу.

Тем не менее не помешает обеспечить дополнительную страховку. Нифонт не глядя выдвинул ящик стола, извлек оттуда бумажный лист, задумчиво повертел в пальцах взятую со стола ручку и наконец чиркнул ею на листе несколько строк. Изучив результат, он кивнул, сложил лист вчетверо и протянул помощнику.

– Передай этот заказ нашим старым знакомым, – сказал он.

– Ты уверен? – Марх с сомнением поморщился. – В Эшриалге они сработали не слишком качественно. Чересчур много шума.

– Ну уж оборудование-то они небось смогут поставить… – усмехнулся чародей. – Впрочем, пожалуй, ты прав – вдруг кто-то из них решил нас обмануть? На встречу возьмешь с собой Эржехта – пусть проверит посылку, его компетенции должно на это хватить.

– А если гном спросит, зачем Владыке понадобилась такая техника? – прищурился помощник.

– Скажешь, что это испытание, проверка его догадливости. До этой истины он должен дойти сам, – велел Нифонт. Затем маска надменности и высокомерия слетела с него, и он хмыкнул: – Ибо не все же мне им разжевывать, пусть иногда сами пошевелят мозгами. В конце концов, должен же быть отдых у бедного Владыки?!

Оба засмеялись над непритязательной шуткой.

Глаза Макса прикипели к экрану. Подумав, он выбрал наиболее удобный ракурс – так, чтобы было видно лица обоих подозреваемых – и развернул изображение на весь монитор.

Тем временем собеседники устроились на стульях возле захламленного столика, и ученый смог наконец как следует разглядеть визитера. Не первой молодости человек был облачен в элегантный светлый костюм-тройку. Несмотря на обильную проседь в рыжеватых волосах и многочисленные морщинки, не тронувшие разве что длинный нос, он выглядел бодрым и деятельным. Светлые глаза смотрели ясно и внимательно, на устах играла лукавая улыбка.

Довершала образ деревянная тросточка: тоненькая, декоративная – показуха, и только. Максу пришлось напомнить себе, что речь идет о теургах. Жезл Александра тоже выглядел простой дубинкой, однако при необходимости метал во все стороны пламя и молнии. Наверняка и тут не обошлось без подвоха.

Аневич-Эндриксон прибавил звук – собеседники начинали разговор.

– Что-то вы зачастили в последнее время, Соломон Иосифович, – несколько сварливо заметил Александр.

– А что вы себе думаете? Такова жизнь, – развел руками собеседник, прислонив трость к столу. – Государь таки крайне заинтересован в вашем деле, постоянно дергает… Ну так что? Подвижки есть?

– Нету, – покачал головой маг.

– Жаль, – искренне вздохнул Соломон Иосифович. – А что ваш основатель? Ничего нового не изобрел?

– Вроде бы нет. Но собирается.

Тростевладелец заинтересовался:

– Да? А поподробнее можно?

Макс вскочил. Нет, так дело не пойдет! Сейчас он отправится и выскажет этой парочке все, что он о них думает! Что? Опасно? Ха! Ученый перевел взгляд на наручные часы. Защитное поле ИЦМАЭ охладит самые горячие головы.

С этими мыслями Макс широкими шагами отправился в путь. Продолжения разговора он уже не услышал. Меж тем таинственный гость задумчиво пошевелил пальцами и протянул:

– Кстати говоря… Александр, а вы таки в курсе, что за нами следят?

Максимилиан ворвался в каюту. Дверь, как ни странно, оказалась незаперта. Впрочем, на пороге все равно пришлось остановиться – в ноздри ударил стойкий застарелый запах алхимических реактивов. Чародей, уже не первый год живший в этой каюте, явно был к нему привычен, а вот на неподготовленного изобретателя букет произвел сильное впечатление.

– Где второй? – без обиняков спросил Макс. Загадочный тростевладелец, к изумлению ученого, уже успел куда-то деться.

– Кто «второй»? – мастерски сыграл недоумение Александр.

– Не морочь мне голову! Где?!

– Ушел, – пожал плечами чародей, словно речь шла о сущей безделице. – Портал построить – минутное дело.

– И давно это продолжается? – мрачно спросил Макс, уперев руки в бока.

– Едва ли не с первого дня после того, как меня вышвырнули из армии, – не стал скрывать Синохари. – У нас, в отличие от некоторых, предпочитают не упускать перспективные кадры.

Изобретатель пропустил колкость мимо ушей.

– Значит, так, – взял он быка за рога, – с тебя штраф.

– Я еще и платить должен? – приподнял брови чародей.

– Ага, – кивнул ученый. – Шпионажем занимаешься? Занимаешься. Плати моральную компенсацию. И чтоб больше – ни разу! Или, в крайнем случае, под моим руководством – буду собственноручно все редактировать…

– Не обольщайтесь, гражданин Аневич-Эндриксон, так дело не пойдет, – заявил некто третий.

Макс аж икнул от неожиданности. На стуле, еще недавно казавшемся пустым, вновь восседал седовласый незнакомец – точно и не уходил никуда. Или действительно не уходил? Нежданный визитер поигрывал тросточкой и внимательно смотрел на изобретателя. Его облик неуловимо, но разительно изменился. И куда только делся обаятельный говорливый старичок, постоянно вворачивающий характерные словечки? Перед ученым сидел спокойный и сосредоточенный человек. Даже рыжина в волосах, казалось, поблекла, а седина проступила отчетливее.

Изобретатель припомнил слова Уррглааха о том, что актерское мастерство – одно из важнейших умений чародея. Коли так, пришелец наверняка был незаурядным чудотворцем – понять, какое из его обличий было истинным, оказалось совершенно невозможно. Гость меж тем продолжал:

– Я, конечно, понимаю ваше возмущение, но позволить вам редактировать рапорты ни в коем случае не могу – это уже будет свидетельствовать о моей профнепригодности. Так что, гражданин Аневич-Эндриксон, с утечкой информации вам придется смириться.

– Да кто вы вообще такой?! – сумел наконец вставить слово в монолог Макс.

– Ах да! Простите за невежливость, совсем забыл представиться, – незнакомец приветственно склонил голову и отсалютовал тростью: – Соломон Иосифович Сухостоев, чародей и каббалист, глава имперской военной разведки.

Поперхнуться и икнуть от изумления Аневич-Эндриксон уже успел, поэтому теперь ему осталось только хмыкнуть. Что здесь забыла птица такого полета?..

– Не удивляйтесь. Император давно наблюдает за вашей деятельностью – и он крайне заинтересован в том, чтобы она продолжалась. А потому курировать наблюдения поручили лично мне.

– Погодите, а как вы здесь появились? – спохватился Макс. – Вы же вроде ушли…

– Примитивный морок. Или отвод глаз, если вам так проще.

– А зачем вы его навели? – озадачился изобретатель.

– Чтобы не мешать вам общаться с подчиненным, разумеется. Нужно было дать вам отвести душу и спустить пар, чтобы потом можно было спокойно поговорить.

– Так вы что… знали, что я приду сюда?! – дошло наконец до Макса.

– Разумеется, знали.

– Откуда?!

– Элементарная психология, – отозвался Сухостоев. – Ваш психологический портрет давно составлен. Вы просто обязаны были заинтересоваться, откуда наш государь узнал про вашу разработку. Потому мы просим капитана Синохари, чтобы он отреагировал на вашу реплику, кто-нибудь это замечает… а дальше дело техники, ваши действия заранее известны. Жучки-паучки… Плавали, знаем.

В последних словах неуловимо промелькнул былой насмешливый старичок, виденный на мониторе, но ученый не обратил на это внимание. Он чувствовал себя оплеванным. Еще недавно казался себе великим комбинатором, едва ли не вершителем судеб мироздания, и тут такой удар – быть пешкой в руках другого интригана! Пунктиком его плана! Максимилиан исподлобья уставился на собеседника. Тот продолжал с невозмутимым видом хранить молчание. Наконец изобретатель выдавил:

– И зачем все это?..

– Азохен вей… – Соломон Иосифович покачал головой. – Не пытайтесь казаться глупее, чем есть, гражданин Аневич-Эндриксон. Порой нам выгодно не тайное, а явное сотрудничество.

Ученый не стал уточнять, что означают непонятные слова в начале фразы. Раз уж пошли деловые переговоры – что ж, отлично, пусть так оно и будет.

– Сотрудничество? И на каких же условиях? Пока что я, признаться, не понимаю вашей выгоды, и меня это настораживает.

– Прекрасно понимаете. Вы ученый и изобретатель высочайшего класса, такие кадры ценятся на вес миракулумита. А уж созданная вами организация… – Сухостоев сделал круговой жест рукой, подразумевая «Танатос» в целом и его экипаж. – Она оказалась куда эффективнее, чем мы изначально полагали. Сейчас вы подбираетесь не просто к значимому, а к оченьзначимому. Этот случай нас крайне заинтересовал.

Макс прикинул в уме. Тот, кто поставил эльфам темпориновую технологию, – раз. Человек, способный творить нетипичные чары, которые вовсе не кажутся магией, – два. Опасная тоталитарная секта – три. Наверняка еще наберется и четыре, и пять, и шесть… Озвучивать это вслух ученый не стал, решив продолжить игру в недопонимание, и вместо этого переключился на другой вопрос.

– Допустим, – произнес он, продолжая хранить скептический вид. – А какова выгода для нас?

– Покровительство имперской военной разведки. – Соломон Иосифович вдруг продемонстрировал обаятельную улыбку. – Или, по-вашему, это так – ерунда? На мацу не намажешь, в карман не положишь?

Аргумент был из тех, что принято называть убойными. Аневич-Эндриксон понял, что крыть ему нечем.

– И в чем оно будет выражаться? – Несмотря на видимую выгоду предложения, Макс решил торговаться до последнего. – Выделите нам пару сотен бойцов на битву с Нифонтом?

– Вот этого, к сожалению, не выйдет. Все сейчас на войне. Впрочем, мы имеем предложить вам кое-что другое…

– Что? – немедленно спросил изобретатель.

– И хотел бы рассказать, но пока не имею права раскрывать все карты, – вздохнул Соломон Иосифович, поднимаясь со стула. – А главное, у меня почти нет на это времени – весь в трудах. Эльфы, как оказалось, ухитрились втайне от нас создать принципиально новых гомункулусов, и у нашего ведомства из-за этой оказии некоторые неприятности. Договорим в следующий раз, гражданин Аневич-Эндриксон. Скажу лишь, что речь идет об очень интересных технологиях.

– Интересные технологии? У вас? – Теперь скептицизм был неподдельным. – Откуда бы, если вы все импортируете?

– А кто сказал, что они созданы нами? – подмигнул Сухостоев. – Обещаю, вы не разочаруетесь – такого даже гремлины в руках не держали. До скорых встреч!

Он лихо крутанул тросточкой и сделал шаг назад, прямо в раскрывшийся за его спиной портал. Поглотив визитера, воронка мгновенно свернулась, оставив изобретателя и чародея наедине.

Максимилиан мрачно уставился на Александра.

В то время как Зиктейр корпел в мастерской над заказом Макса, а тот разбирался с Синохари, двое оставшихся членов экипажа тоже не сидели без дела.

Эльринн исчерчивал каракулями блокнот, периодически записывая обрывки каких-то уравнений и формул. Он прикидывал, сколько калорий ему потребуется на решающую битву, и уже подумывал, что неплохо бы озаботиться запасами еды заранее. Материализатор пищи работает надежно, но медленно, так что нужно постепенно запасать провиант в каюту. Еще бы знать, когда именно наступит решающий день…

Не спал и Уррглаах. Его тоже волновали вопросы противостояния, но подходил он к ним гораздо масштабнее. Заглянувший в каюту ящера узрел бы странное, завораживающее зрелище – в воздухе вокруг дракона разворачивались сложнейшие схемы и графики, начертанные зеленым огнем. Впрочем, то была лишь тень происходившего в разуме Уррглааха. Он тщательно планировал предстоящую кампанию, выстраивал ее тактику и стратегию. Мешало отсутствие некоторой важной информации, из-за которой план пестрел неточностями и предположениями. Это вызывало у ящера глухое раздражение, заставляя обдумывать каждую малозначительную вероятность. Вскоре план в сознании дракона стал напоминать запутанное генеалогическое древо, к тому же начертанное на ленте Мебиуса.

Некоторое время покрутив перед внутренним взором эту сложную структуру, Уррглаах случайным образом выбрал несколько отдельных ветвей, произраставших из разных предпосылок, и прогнал в уме последовательность их решения. Приблизительно шестьдесят пять процентов событийных цепочек могли быть гарантированно решены в пользу «Теней» при нынешнем положении дел. Дракон хмыкнул и прищурился. Не так уж плохо, но до правильного результата еще работать и работать.

В конце концов, лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Не так ли?