День выдался солнечным и теплым. Свежевыпавший снег украсил обычно грязные пейзажи Собачьего острова, а темные воды Темзы на Лаймхаус-рич искрились в утренних лучах.

В жилище Лихих Малых с прошлого вечера царило оживление. Причин тому было две. Во-первых, воры с радостным волнением предвкушали намечающийся трюк с богачкой и хорошую прибыль. А во-вторых, все смеялись по поводу изменений произошедших с Вычурой Джоном – вчера Жан-Антуан вернулся после прогулки с Эйлин в новехоньком коричневом сюртуке и щегольских туфлях. Капитан и вовсе разозлился из-за этого. Он все твердил, что согласился вложиться в покупки Эйлин ради успешного трюка с богачкой, а не для того, чтобы нарядить как шута Вычуру. Еще пару дней назад Жан-Антуан обиделся бы, что с него опять смеются, но после пары часов проведенных с Эйлин ему было все равно, что о нем говорят какие-то воры. Юноша лишь попытался объяснить, что заказанные Эйлин платье и пальто не потребовали затраты всей суммы, и Эйлин распорядилась остатком по своему усмотрению – настояла, чтобы Жан-Антуан перестал, наконец, выглядеть так жалко в своем пачканном рваном тряпье и оделся во что-то более подобающее. Он объяснил, что его сюртук шит по готовым выкройкам, потому продавался по фиксированной цене и стоил меньше индивидуального заказа Эйлин, которой требовалась очень точная подгонка платья по фигуре.

Но все эти объяснения не возымели действия. Часть слов Лихие Малые попросту не поняли и пропустили мимо ушей, продолжая смеяться над французом, а Капитан, дослушав юношу, покивал и бросился за Жаном-Антуаном вдогонку, чтобы хорошенько побить. Благо вовремя пришел Чарли и с порога сообщил, что видел своего врага собственными глазами. Тут-то все и позабыли о выходке Вычуры с новой одеждой. Во всяком случае, до сегодняшнего утра.

За завтраком воры вернулись к высмеиванию Жана-Антуана с пущим задором. Он не присутствовал в это время среди них, но слышал из своей комнатки их смешки. И даже это обстоятельство не могло отвлечь его от воспоминаний о вчерашнем дне с Эйлин. Юноша понимал, что всю жизнь будет помнить, как она впервые надела новое платье и показалась ему, довольная результатом работы мастера, но с любопытством ожидавшая его реакции – реакции, которая последовала за минутным параличом восхищенного Жана-Антуана. А сегодня (юноша не мог поверить) ему предстояло стать свидетелем мастерства самой Эйлин, ведь он был приглашен ею на трюк с богачкой.

Как по пути объяснил Чарли, Эйлин всегда высматривает в жертвы достаточно молодого джентльмена, так как мужчины в возрасте хоть и скопили за жизнь состояние, они часто скупы и пренебрежительны особенно по отношению к красивым особам противоположного пола, вероятно, из-за своих неудач юности. Так же нужен был человек не надменный, не чопорный, иначе он больше будет беречь свое самолюбие, а не честное имя, и не пойдет на финансовые жертвы, да и вообще может не сконфузиться.

– По существу Эйлин всегда выбирает одного и того же человека в разных дурачках, – подвел итог Чарли, разговаривая с Жаном-Антуаном. – Для успешного обмана она ищет английского тебя.

Все произошло так же, как в разыгранной сценке в доме Эйлин при их знакомстве, только теперь Жан-Антуан был сторонним наблюдателем, так как изображал случайного прохожего. Чтобы не примелькаться, он зашел в один из магазинов и наблюдал за всем через витрину на противоположной стороне улицы.

С четверть часа Эйлин выжидала подходящую кандидатуру, рассматривая витрины снаружи, а заметив бледного молодого человека в черном цилиндре и сюртуке с тростью в руке, она, осознанно не глядя, двинулась ему навстречу. Столкнувшись с ним, она выронила кошелек и очаровательно охнула. Молодой джентльмен пустился в извинения, а Эйлин от этого только напустилась на него, уличая в том, что он, негодяй, засмотрелся на нее самым непристойным образом и потому чуть не убил, налетев на нее как телега. Жан-Антуан вышел из магазина, чтобы лучше слышать представление обворожительной мошенницы.

В ответ на ее обвинения зардевшийся молодой джентльмен стал клясться и уверять, что у него и в мыслях не было непристойно смотреть на нее и что это все ужасное недоразумение, он шел бы мимо, да совершенно случайно столкнулся с ней. Тогда Эйлин оскорбленно расправила расстегнутое пальто, выпячивая вперед обтянутую платьем грудь:

– Так что же сначала вы налетели на меня, уронили мой кошелек, а теперь еще хотите сказать, что я уродлива? Да какой же вы джентльмен после этого!

Молодой человек и вовсе потерял дар речи, ошарашено глядя на девушку и не зная, как вымолить у нее прощения, потом спохватился, спешно поднял кошелек и протянул его владелице. И тут на сцене появился исполнитель главной реплики:

– Стойте! Этот проходимец вытащил из кошелька ваши деньги! – возопил Чарли, выскочивший из магазина, перед витриной которого разыгралось представление. – Прошу вас, немедленно проверьте кошелек, мисс, пока этот вор не убежал.

Эйлин была неподражаема. Она так естественно ужаснулась, обнаружив, что ее кошелек пуст, что даже теперь Жан-Антуан не заподозрил бы, что эта девушка действует со злым умыслом.

Теперь она со слезами на глазах беспомощно требовала вернуть ее деньги, а молодой ничего не понимающий джентльмен пытался объяснить свою невиновность уже двум людям – Чарли и Эйлин. Настал черед Лихих Малых, изображавших прохожих, громко кричать упреки и угрозы бесчестному вору и разносить по улице детали происшествия. С их стороны это было настолько наиграно, что француз начал волноваться, что их вот-вот схватят.

Капитан, старательно чистивший обувь аккуратно причесанному Питеру Тиду последние пятнадцать минут, поднялся во весь рост и стал кричать, что раз вор не хочет по чести отдать леди ее деньги, тогда нужно выбить их из него! Щенок с другой стороны крикнул, что побежит за констеблем.

– Люди, хватайте вора! – с надрывом крикнул Крыса.

– Повесить его, чтоб неповадно было на леди нападать! – закричал Питер Тид.

Вокруг начали толпиться лондонцы, подозрительно глядя в эпицентр действия: Эйлин безутешно плакала и вопрошала, почему вор не вернет ей деньги, которые вытащил из ее кошелька, когда специально столкнулся с ней, а Чарли крепко держал насмерть перепуганного молодого человека за плечо и утешал отчаявшуюся леди. Чтобы избежать этого позора, джентльмену пришлось, наконец, отдать все, что было у него в кошельке и спешно убраться под позорящие свисты Лихих Малых, а Эйлин все плакала, жалко закладывая деньги в кошелек вздрагивающими пальчиками, пока толпа не начала расходиться.

Переходя от улицы к улице, они провернули этот трюк еще дважды. И каждый раз Жан-Антуан все отчетливее боялся, что их разоблачат. Но в итоге день прошел успешно.

Довольные Лихие Малые, полный впечатлений Жан-Антуан и Эйлин возвращались в дом на Собачьем острове в сумерках. Глухое сизое небо прорезали алые прожилки, улицы хранили непривычную тишину, и под ногами отчетливо хрустела наледь. Воры смеялись с малодушия этих богатеньких простаков, а Эйлин шла молча, держась под руку Жана-Антуана, улыбаясь и слушая грубые шутки Питера Тида и Рыжего.

И, несмотря на печаль, что угол дома Лихих Малых уже показался впереди, а значит, день подходит к концу, Жан-Антуан внутри ликовал оттого, что впервые почувствовал себя частью этой дерзкой шайки, а не жертвой их хитрости; оттого, что Эйлин шла бок о бок с ним, и смутному предчувствию, что все в его жизни постепенно налаживается.

Он не заметил, как Эйлин несколько раз озадаченно оборачивалась на плетущегося позади всех Чарли. Никто не замечал отставшего разбойника, прислушивающегося, словно к чужим разговорам и подозрительно озирающегося по сторонам. Чарли вглядывался в сам воздух, как бы желая разглядеть что-то помимо него. Замедляя ход, наклонял голову вбок, таращился на носки своих сапог, а затем широкими прыжками подбегал, пытаясь нагнать нечто ускользающее от него.

Что Чарли порядочно отстал – обнаружилось, только когда все вошли в дом. Собираясь уже закрыть дверь, Щенок с удивлением обнаружил откинувшегося назад разбойника, едва не теряющего при этом равновесия и со странным подозрением рассматривающего собственную ладонь, как если бы на нее налипла какая-то гадость или если бы она резко изменила цвет. Разобравшись со своей рукой, Чарли на мгновение задумчиво уставился в пустоту, потом резко вскинул глаза к звездам.

– Точно! – воскликнул он одним из самых страшных своих голосов, и направился в дом мимо недоумевающего Щенка.

Высунув голову на улицу и посмотрев на обыкновенно чернеющее небо с россыпью зимних звезд-льдинок, совсем сбитый с толку Щенок, наконец, затворил дверь и закрыл на засов.

Темный дом заполнился светом свечей и теплом печи. Десять Кулаков принялся готовить кофе на всех, чтобы поскорее согреться после улицы.

Дождавшись удачного момента, Чарли улизнул из-за стола, пока Лихие Малые считали выручку для последующей дележки. Как раз в это время Капитан и Эйлин принялись спорить о полагающейся ей доле и вспоминать старые обиды – тут уж Капитан не забыл и про новую одежду Жана-Антуана, а Эйлин пустилась поносить Капитана за то, что он как всегда удерживает полагающуюся ей долю, выдумывая нелепейшие поводы для недовольства. Под шумок Чарли поднялся на второй этаж, водя перед собой руками, словно пробираясь сквозь завесы паутины. Привыкший к отлучкам разбойника Жан-Антуан заметил, что его снова нет, только когда разговор зашел о доле самого Чарли.

– …тут уж я спорить не стану, э-э… и хотя я сначала не оценил плана, э… все же немалая заслуга и Чарли в том, что мы заработали столько денег за один день, – неуклюже подвел Капитан, не то извиняясь, не то хваля разбойника за отличную идею насчет трюка с богачкой. – А где Чарли?

Оглядевшись по сторонам, воры пожали плечами.

– Щенок сбегай за ним, – попросил Капитан. – Скажи, пусть решит, за что брать свою долю: за то, что подкинул хорошую идею, или за свою роль в трюке. Одна доля меньше, а две-то дать ему мы не можем, правильно? Это только Эйлин у нас требует денег как за пятерых.

– Что ты, сукин сын, заладил одно и то же! – не упустив возможности, звонко возмутилась Эйлин. – Поди до гроба не простишь мне то, что я – основа трюка с богачкой. Хочешь хорошую долю, сам полезай в платье!

Все покатились со смеху, представив это ужасное зрелище. Рыжий так и свалился со стула, хватаясь за живот.

– Да что вы ржете, как кони тупорылые? – нервно пытался прервать их смех Капитан, но все без толку.

Насмеявшись от души, Щенок уже поднялся из-за стола, чтобы пойти привести Чарли, как его опередил Жан-Антуан:

– Я схожу за ним, – сказал юноша, уважительно отнесшийся к безобидной тайне исчезновений Чарли, и не желавший ее разоблачения до тех пор, пока сам разбойник не сочтет необходимым рассказать о золотой пыли своим друзьям.

– Только быстро там, Вычура, – вдогонку крикнул Капитан, тут же нарвавшись на критику Эйлин.

– Проклятье, Капитан! Не будь ты такой задницей! В конце концов, Жан-Антуан гость в вашем доме, – послышался позади ее голос.

– Кто?

– Джона так звать по-французски, – объяснил Тид.

На последовавшие разговоры и смешки поднявшийся на второй этаж юноша уже не обращал внимания. Ему согрело душу, что Эйлин заступилась за него, а остальное было не важно.

Как Жан-Антуан и ожидал, в темной комнате Чарли было пусто. Он вошел в нее, прикрыл за собой дверь и направился к потайному ходу, как вдруг замер, увидев вспышку яркого света из соседнего склада.

Настороженно он помедлил, прежде чем осмелился подойти ближе к проходу в стене. Из щелей потайной дверцы лился теперь приглушенный прозрачный свет, в котором мерцали невесомые платиновые искры, разгоняя темноту комнаты. Ничего подобного юноше прежде не доводилось видеть. Осторожно протянув руку к дверце, словно боясь, что свет неизвестной природы может опалить его, Жан-Антуан приоткрыл дверцу и заглянул в перечерченный разноцветным светом и черными тенями склад.

То, что предстало глазам юноши – лишило его возможности осознавать, что происходит. На своем обычном месте на коленях стоял Чарли, и в руках его развернут платок с золотой стружкой, теплящейся внутренним светом точно угли в очаге. Золотая пыль в его руках и была источником прозрачного золотого света. И что еще примечательнее, наконец исполнившееся мира, но так и не сбросившее остатки печали, лицо разбойника было озарено неподвижными разноцветными брызгами света, точно такими же, как потолок и стены склада. Чарли не смотрел на свет, глаза его были закрыты, но в их уголках блестели слезы.

Придя в себя, француз поспешил закрыть дверь, но она скрипнула, и необычный свет на складе тотчас же погас.

– Кто здесь? – раздался требовательный голос разбойника из темноты.

Жан-Антуан сокрушенно скривился, безмолвно проклиная свою несообразительность – нужно было оставь дверцу, как она есть.

– Я тебя видел, – таким же твердым голосом сообщил Чарли.

Юноша помялся на месте, понимая, что попался, и ему пришлось сдаться:

– Это я, Жан-Антуан, – глухо отозвался он.

Некоторое время из склада никто не отвечал, затем Чарли сказал, чтобы юноша вошел.

Испытывая ужасное чувство, что вторгся во что-то очень тайное, чувство, граничащее между страхом и стыдом, Жан-Антуан шагнул в потайной ход. Разбойник уже успел подняться с колен и стоял, придерживаясь за рукоять клинка, торчащего у него в ремне.

– Мсье Чарли, прежде чем вы что-то скажете, я должен уверить вас, что это просто недоразумение. Я вовсе не…

– Что ты видел? – по рассерженному голосу перебившего его разбойника, Жан-Антуан понял, что попал в очень затруднительное положение.

– Ничего, – поспешно заверил француз.

– Врешь!

– Ну да, вы правы. Тут был свет, но я…

Чарли сдвинулся с места и стремительно направился к юноше, который увидев это, тут же испуганно смолк. Через несколько хлопков тяжелого пальто по ногам, разбойник сурово навис над юношей, испепеляя француза взглядом безумных глаз. Он безмолвно ткнул в грудь Жана-Антуана пальцем и кивнул, соглашаясь с какими-то своими мыслями:

– Ты не должен был этого видеть, Джон.

– Мсье Чарли, – осторожно начал Жан-Антуан, – запугивать меня или угрожать мне, хотя и не лишено смысла с вашей точки зрения, но по существу лишено всякой необходимости. Я и так никому не собираюсь рассказывать. Понимаете, потому я и пришел…

– Что ты почувствовал, когда увидел его? – перебил разбойник, вернувшись в тень.

– Я? Ничего. Я вообще собирался уходить, увидев, что вы заняты. Да мне и сейчас надо…

– Врешь! – прикрикнул Чарли. – Ты не мог не почувствовать.

Жан-Антуан нервно сглотнул и отступил на шаг назад.

– Вечно ты суешься куда не нужно, – продолжил разбойник. – А раз попался, ты так просто не уйдешь. Я должен знать, что на тебя оно тоже действует!

– Мсье Чарли, о чем вы говорите?

– Об этом, – протянув руку с зажатым в пальцах мешочке с золотой пылью, медленно промолвил Чарли. – Оно работает!

– Да, наверное, – осторожно поддакнул Жан-Антуан. – Вам виднее…

– Работает, наконец! – торжествующе крикнул Чарли, напугав Жана-Антуана еще сильнее.

– А… а как, позвольте, вы сделали, чтобы оно светилось? – приглушенно спросил юноша, отойдя еще на шаг назад и остановившись в паре футов от стены.

– Сделал? – непонятливо наклонив голову, спросил разбойник и приблизился на такой же шаг к Жану-Антуану. – Я ничего не делал. Я же не волшебник. Волшебников не существует, Джон. Ты разве не знал?

– Знал.

– Вот-вот! – одобрительно сказал Чарли, опустив руку. – Я чуть с ума не сошел, ожидая, когда же оно начнет работать.

– То есть, ваше золото теперь все время будет светиться, когда вы будете сюда приходить?

Чарли рассмеялся.

– Нет. Мне теперь не нужно сюда приходить.

– А, ладно, – не особенно понимая, что к чему, кивнул Жан-Антуан. – Что ж! Тогда, пойдемте вниз, Капитан просил вас прийти, там выручку делят.

– Ты так и не ответил, – настойчиво прошептал Чарли. – Что ты почувствовал, увидев свет?

Юноша так и знал, что Чарли не отпустит его, поэтому сильнее разволновался, когда его опасения подтвердились.

– Ну, испугался сначала…

– Разумеется, а потом, Джон?

– Удивился.

– Так, – уже довольнее протянул разбойник.

– Вы имеете ввиду, завораживающе ли действует этот свет? – желая сказать то, что хочет услышать Чарли, уточнил Жан-Антуан.

– Не знаю, а это так? – с азартом поинтересовался разбойник.

– Наверное.

– Хорошо. Продолжай.

– Вроде на этом все.

– Ты уверен?

– Да, – пожав плечами, протянул Жан-Антуан.

– Ты точно уверен?

– По всей видимости, да. А вы почувствовали что-то еще?

– Конечно!

– Что же?

– Волшебство! Оно, наконец, здесь! – снова выбросив вперед кулак с мешочком золотой пыли провозгласил Чарли. – Я уже отчаялся заставить его работать, как вдруг началось! Все последние дни я чувствовал, что его становится все больше. Медленно перемены стали закрадываться в самые заброшенные уголки Лондонских улиц. За окном блеснут искры. Воздух вздрогнет поутру. В печи огонь на секунду станет белым. Но пыль все никак не светилась. Не работала, и я не мог понять, почему. А сегодня произошло невероятное! Сгущавшееся все сильнее, сегодня волшебство опустилось на Лондон с заходом солнца. Ты обратил внимание, как тихо стало? Заметил, как опустели улицы? Весь город почуял перемены.

– Да, вечер выдался спокойный.

– Спокойный? Да все живое затаило дыхание! – могущественно сотрясая кулаком, вскричал разбойник.

– Хорошо, что вы, наконец, так рады.

– Еще бы! А теперь, – перейдя на заговорщицкий шепот, заговорил Чарли, доставая клинок. – Пока волшебство снова не разлетелось по всему свету, помоги мне подготовиться к последнему великому сражению, какое ждет моего заклятого врага.

– Как?

– Подойди сюда к окну и просто держи то, что я буду давать, – вкладывая в руки Жана-Антуана клинок, объяснил Чарли. – Только не урони, а остальное сделает волшебство.

Бережно развязав платок, разбойник набрал щепотку золотой пыли, с балетной грацией взмахнул рукой, чтобы развеять частички золота над клинком, и застыл. Легким звоном отдался клинок, когда стружка упала на него.

– Слышал? – выкатив глаза, прошептал Чарли.

То же самое они проделали с самовзводным револьвером и бундельревольвером и еще двумя ножами. При виде этих грубых опасных ножей, Жана-Антуана чуть не вывернуло: он представил, как под их лезвиями легко хрустят кости, рвется плоть и сочится кровь. Игра воображения заставила француза задаться вопросом, зачем он помогает Чарли? Ведь, то, что задумал разбойник наверняка страшнее какой-то клеветы, которую Жан-Антуан навел на Франсуа, но с другой стороны, и враг Чарли не был невиновным.

Вся эта сцена приводила француза в замешательство и казалась ему одновременно таинственной и нелепой. Разбойник же был исполнен возвышенного трепета.

Закончив с оружием и рассовав его по одежде, Чарли набрал щепотку и небрежно бросил в лицо Жана-Антуана.

– А это еще зачем, мсье Чарли?

– Погоди, Джон, это еще не все, – разбойник сунул развернутый платок к лицу отшатнувшегося француза и шепнул: – Вдохни!

– Нет уж! Я не буду это вдыхать.

– Брось ты сомневаться, Джон, ты видел все своими глазами! Это для твоей же безопасности.

Француз передернул плечами:

– Видеть, как светиться пыль это дикость, но вдыхать ее – безрассудство. Так что простите, но вам придется принять мой отказ.

– Тебе же хуже, – вместо долгих уговоров просто ответил Чарли и вдохнул сам.

Откашлявшись и поморщив нос, он вздохнул с облегчением.

– Вот теперь, Джон, я раз и навсегда положу конец кровавым бесчинствам своего давнего недруга.

– Почему только теперь?

– Так из-за волшебства же! Ты разве не уразумел, нет? – приглядевшись повнимательнее к лицу недоумевающего француза, спросил Чарли. – Мой враг весьма необычен, помимо своего природного коварства. А теперь и мое оружие стало под стать ему. Оно впитало в себя волшебство и может причинить ему существенный вред. Но это только цветочки! Я развею пыль на него, и он исчезнет навсегда!

Жан-Антуан невольно с сомнением посмотрел на разбойника, хотя и не хотел выдавать, что все сказанное кажется ему полной чушью. Чушью, даже, невзирая на удивительный свет, который юноша видел только что.

– Для тебя это все непонятные вещи, да, Джон? – улыбнувшись на одну сторону, сообразил Чарли. – Разумеется. Там, откуда ты родом другие проблемы и способы их разрешения. Но я живу слишком долго и повидал слишком много, чтобы пренебрегать вещами, в которые больше не верят простые люди.

– В каком смысле, слишком долго? – расслышав странные интонации в голосе Чарли, спросил Жан-Антуан.

– Дольше, чем ты думаешь.

Хотя здесь оставалась большая доля недосказанности, и вряд ли разбойник собирался вносить ясность, с минуту француз смотрел на разбойника, думая, что это такое выражение, но взгляд Чарли был однозначным.

– Поэтому мне ли удивляться простому волшебству? – просто заключил он.

Жан-Антуан не услышал последних слов Чарли. Мыслями юноша обратился в неведомое ему прошлое, пытаясь связать все (в большей или меньшей степени) объективные факты, какие он знал о разбойнике с размытыми догадками и недосказанностью, которые заполняли пробелы в разумном объяснении всех зловещих странностей, связанных с Чарли. В истории с тайнами разбойника было больше «почему?», чем однозначных ответов, а любой полный ответ мог оказаться полнейшей ложью.

– Мсье Чарли, вы никогда не говорите о том, как вы стали врагами с человеком с красными конвертами, – поддавшись секундному порыву любопытства, произнес Жан-Антуан.

– О-о-о, даже Капитан не суется в такие дела, – предостерег разбойник.

– Пожалуй, это весьма благоразумно с его стороны, – согласился Жан-Антуан. – Но он и так человек сильный и может постоять за себя, а я могу лишь осведомленностью быть силен, и тем самым избежать беды.

– Уж не смыться ли ты надумал, как те два эмигранта, пронюхавших, что серьезные делишки завариваются в Лондоне?! – пристыжая юношу, воскликнул разбойник.

– Бросьте, мсье Чарли! Вернуться в Париж я стремлюсь с первой же минуты, как понял, что вы бессовестный проходимец и преступник, но потом же я встретил… – Жан-Антуан вовремя остановился и прикусил язык, подобравшись вплотную к тому, чтобы назвать имя Эйлин.

– Кого встретил?

– Я хотел сказать, по вашей милости я встретился с серьезными тяготами, с которыми, к моему величайшему удивлению, мне все же кое-как удавалось справляться, – сбивчиво поправился Жан-Антуан. – Подобные ситуации закаляют характер, поэтому бежать я больше не намерен. Это не по-мужски. А вот знать как можно больше об опасности, ночами истово бьющейся в дверь этого дома – очень даже разумно и по-мужски.

– Правда?

– Да.

– А мне думается, ты чего-то недоговариваешь, Джон, – схватив юношу за воротник, медленно проговорил Чарли.

Жан-Антуан вздрогнул, но самообладания не потерял:

– Значит, теперь вы знаете, каково мне было путешествовать по Англии с гидом вроде вас.

Долго Чарли с угрозой таращился в лицо француза, все сильнее сминая его воротник, потом расхохотался и отпустил Жана-Антуана, одобрительно похлопав его по плечу. В этот момент с Вест-Ферри-роуд и из заднего двора, куда выходили окна склада раздались крики и ругательства, а затем свирепый голос завопил где-то возле дома Лихих Малых:

– Эй, ублюдки недобитые! Сожрите огонька!

После чего из дома послышался звук бьющихся окон и новая волна криков.

– Это Том Сканлан! – ощерившись, Чарли бросился к потайному ходу, но внезапно склад заполнили колышущиеся отсветы огня.

– Мсье! – окликнул его Жан-Антуан, первым заметивший блики.

Юноша побежал к краю второго яруса, а Чарли обернулся и ринулся следом. То, что они увидели на первом этажа склада, было возмутительнейшим бесчинством: с улицы через щель в воротах вошел человек с горящей бутылкой в руке – походка его была походкой стервятника, дорвавшегося до останков чей-то добычи. Он в лютом предвкушении высматривал, куда бы бросить бутылку. За ним показался второй, тоже с бутылкой, из которой торчала горящая материя.

Чарли взревел от бешенства. Заметив юношу и разбойника, человек внизу кровожадно засмеялся и швырнул горящую бутылку прямо в них. Жан-Антуан метнулся в сторону, разбойник, выхватив револьвер, выстрелил в бандита и попал тому в плечо, а потом увернулся от пролетевшей над ним бутылки, выпрямился, занес револьвер и снова выстрелил вниз, откуда полетела вторая бутылка.

Обрушившись на пол второго яруса, недалеко от Жана-Антуана, стекло разлетелось в стороны, а огонь брызгами разлетелся еще на несколько футов вперед. К этому времени очаг возгорания от первой бутылки уже перекинулся на сваленную груду ящиков и сундуков. Оба хулигана внизу вырвались на улицу, прежде, чем очередная пуля врезалась в створку ворот, туда, где только что мелькнула голова одного из них.

Обернувшись, Чарли увидел разрастающееся горение старого дерева – из чего состоял весь пол второго яруса. Еще чуть-чуть и ступить будет уже негде.

– Поднимайся, Джон, нужно предупредить парней, – пробегая мимо француза, крикнул Чарли.

Пытаться затушить горящий жир из бутылок было бесполезно. Разбойник скрылся в потайном ходе, а вскоре за ним нырнул и Жан-Антуан.

Оказавшись в доме, оба они поняли, что и здесь случилась беда.

С первого этажа раздавались указания Капитана, крики Эйлин, доказывающей ему, что нужно бежать, отборные ругательства Лихих Малых, громкий треск горящего дерева и жуткий грохот. Чарли и Жан-Антуан помчались по коридору, на лестницу и вниз, а там полыхал пол, стены, в некоторых местах потолок и балки поддерживающие его. Все окна были разбиты, по всему полу сверкали осколки стекла. В воздухе стоял жар, а дым становился все гуще.

Обитатели дома носились, пытаясь затушить, затоптать и забить огонь, но пламя перекидывалось на все предметы, какими воры тщились справиться с ним.

– Может быть, тебе, Эйлин, не привыкать жить без крыши над головой, но это наш дом, и я его буду спасать! – кричал Капитан, хватаясь за полный кофе чайник.

Девушка рассержено прорычала, злая на упрямство Капитана, и принялась помогать ему спасать дом.

В поисках жгута для раны Рыжий носился с окровавленной рукой. Кровь все продолжала выливаться. Щенок старательно забивал пламя мешком. Крыса пытался выломать подпертую снаружи дверь на задний двор. Питер схватился за полную кастрюлю с варевом Десяти Кулаков приготовленным на ужин и побежал заливать похлебкой самые крупные очаги. Сам Десять Кулаков помчался от огня к выходу. Увидев его, Капитан нагнал и поймал его за руку:

– Ты что делаешь? – рявкнул он.

– А ты как думаешь? Иду голову Сканлану и его шавкам проломить за такое! Они все еще там! – вырвавшись из пальцев Капитана, гаркнул Десять Кулаков.

– Не дури, ты здесь нужен!

Но взбешенный Десять Кулаков уже убрал засов и распахнул металлическую дверь облитую снаружи горящим жиром. Он остановился как вкопанный, уставившись на огонь вихрем ворвавшийся с улицы. Выход из дома оказался перекрыт доверху заставленными один на другой полыхающими ящиками, которые занимали большую часть проулка.

– Тушите дом, я расчищу выход! – хватая стул, крикнул Чарли и побежал к двери.

Держа стул за спинку, ножками разбойник выталкивал полыхающие ящики в узкий проулок.

– Оставь, это бесполезно! Если припечет, в окна будем прыгать, – сказал Капитан, глядя на объятую пламенем дверь и огненную стену в дверном проеме и не веря своим глазам.

Лихие Малые продолжали бороться за свой дом, но Жан-Антуан видел ужасающую картину и уже смирился с очевидным: бой этот был неравным. Языки пламени пожирали некогда знакомые вещи, отнимали мешки награбленного, все быстрее превращая жилище воров в чернеющее пожарище. Человеческие силы здесь были никчемны. Огонь же все крепчал, обретая голос и начиная реветь. Трепещущими волнами он теперь прокатывался по потолку.

Старый дом трещал и стенал над головами людей. Разъедающий горло и легкие дым все сгущался, темные фигуры снующих воров и огненные всполохи расплывались в его едком мареве.

Кто-то уже забросил попытки спасти дом, хватал свои пожитки и рассовывал по одежде, готовясь к бегству. Эйлин сгребала со стола добычу от трюка с богачкой. Кто-то кричал, зовя Рыжего. Чарли вопил что-то о бочках с порохом, сваленных возле двери.

Подступившись под видом растерянности, юношу охватила паника. Жан-Антуан все еще стоял у лестницы, в оцепенении наблюдая гибель чужого жилища, но внутри его всего лихорадило. Происходящее вокруг было подобно крушению корабля.

Тут уж весь его рассудок и волю сковал животный страх перед судьбой.

Неожиданно кто-то слепо налетел на него и затарахтел так быстро, что, даже придя в себя, француз не сразу разобрал слова:

– Что стоишь, Джон, порох сейчас рванет! Будем выбираться. Помоги сдвинуть стол, пламя перекрыло подступы к окнам.

Это был Питер. Глаза ему застилали слезы от дыма.

Он схватил Жана-Антуана за плечо и поволок за собой, уворачиваясь от жара горящей мебели. Посреди помещения треск прогорающего дерева многократно усилился. Юноша огляделся в поисках остальных. Высокая узкая тулья шляпы Чарли мелькнула там, где у лестницы только что стоял он сам, а впереди показались Капитан и Крыса.

– Вычуру нашел? – спросил весь покрасневший Капитан, рукавом прикрывая лицо от дыма. Лицо его покрывали крупные капли пота.

– Да, вот он, – махнул себе за спину Тид.

– Вместе хватайтесь за этот край стола, приподнимем и развернем его, чтобы тот край уперся в окно, – скомандовал Капитан и вместе с Крысой побежал к противоположному краю стола, отбрасывая стулья в стороны. – Порядок! Начали.

Вдруг слева, подняв облако искр, с треском упала одна из балок, что держала потолок.

– Нехорошо это, – пробормотал Тид.

Жан-Антуан и седовласый напряженно переглянулись, спешно подхватили столешницу снизу, напружились и оторвали стол от пола. С другого конца Капитан и Крыса стали разворачивать его. Поставив стол поперек дома, Капитан вернулся к юноше и Питеру.

– Дальше я не могу, там огонь, – сообщил он, потеснив француза. – Отойди, Вычура, мы с Питом отсюда подтолкнем.

Жан-Антуан устранился в сторонку.

– Капитан! – издалека крикнул Десять Кулаков подбегая к ним. – Мы с Щенком сунулись в общий тайник, чтобы забрать всю выручку, но там оказалось совсем пусто!

– Как пусто? – побледнев, воскликнул Питер.

– Кажется, кто-то нас обчистил, – неуверенно объяснил Десять Кулаков.

– Что за черт! Когда это? – продолжал ужасаться Тид.

– Да плевать мне сейчас на тайник, хоть бы ноги унести. Щенок где? – спросил Капитан.

– Они с Чарли Рыжего ищут.

– Так, – нервно потерев лицо, потянул Капитан и повернулся к Питеру, – Ладно, сначала стол.

Навалившись на стол, двое мужчин быстро задвинули его противоположным краем в самое пекло, какое с ревом полыхало у окон.

– Так стол же сейчас загорится! – воскликнул Жан-Антуан.

– Вот именно, поэтому нужно быстро собрать остальных и живо убираться отсюда, пока всей толпой не провалились в ад, – кивнул Капитан.

На этих его словах с грохотом и огненными вспышками весь дом сотрясся от обрушения половины потолка. Десятки черных охваченных пламенем досок сначала пошли волной, затем полетели прямо на столпившихся у стола, но Крыса и Десять Кулаков вовремя отбежали, Питер метнулся на Капитана, и вместе они покатились по полу, а Жан-Антуан в несколько прыжков попятился назад и упал.

Груда обломков переделила первый этаж пополам. Помимо досок сверху свалились кровати, ящики, матрасы и постели и тут же занялись огнем.

– Господи! – испуганно откуда-то закричала Эйлин.

– Эйлин! Где тебя носит? – поднимаясь, сварливо рявкнул Капитан и оглянулся на звук ее голоса. – Выбираться пора! Скорее сюда!

– Кто там с вами? – показавшись в дымке, спросила Эйлин.

– Почти все, а с тобой?

– Я одна.

Капитан поднялся, стряхивая с одежды осколки стекла, разбросанные по полу, и громко заговорил:

– Что разлегся Питер? Крыса ты куда побежал? Быстро все сюда! Так парни, слушайте! Прощайтесь с жилищем, ибо оно по милости Сканлана нам больше не послужит домом, и выметайтесь, пока есть возможность.

– Дамы вперед, – пропуская Эйлин, отступил Питер и помог ей подняться.

Взойдя на стол, Эйлин оглядела лица воров в поисках кого-то еще и увидела отчаявшийся немой взгляд француза поодаль. Это заставило ее остановиться. Лихие Малые тоже обернулись в его сторону и ошеломленно застыли.

– Святые угодники! – сокрушенно обронил Тид.

Обрушение отрезало Жана-Антуана от остальных. Сваленные грудой горящие доски потолка завалили подступы к столу, по которому они собирались выбраться из дома. Француз остался в той части дома, где покоились бочки пороха и лестница, ведущая в остатки второго этажа. Жан-Антуан растерянно поднялся на ноги и не смог выдавить ни слова, сознавая всю тяжесть отчаянного положения в котором он оказался.

Капитан отвернулся первый. Прочистив горло, он вернулся к своим указаниям:

– Не задерживаемся. Эйлин, не заставляй меня выталкивать тебя из окна.

– Но вы же не оставите здесь Жана-Антуана! – обеспокоенно сказала она.

Питер Тид, Крыса и Десять Кулаков, похоже, с тем же вопросом обратили взгляды на Капитана.

– Не оставлю, Эйлин, мне еще остальных нужно найти, – буркнул Капитан. – Парни, вы тоже не стойте как увальни.

Прежде, чем скрыться в темноте заднего двора, Эйлин задержалась у окна и в последний раз бросила полный вины и извинений взгляд на Жана-Антуана, потом прыгнула вперед и больше юноша ее не видел.

Следом по столу пробежал Крыса, не собравшись с духом, чтобы оглянуться на Жана-Антуана. Десять Кулаков бросил короткий взгляд и выпрыгнул из окна. Прежде, чем подняться на стол, Питер схватил Капитана за плечо:

– Не по-христиански оставлять здесь Вычуру, Капитан. Паренька нужно вытащить, иначе не будет покоя твоей душе.

– А остальных можно, что ли здесь бросать? – хмуро отозвался Капитан. – Я не выйду из дома, пока остальные не покинут его, так что не трать мое время и проваливай! И скажи остальным, пусть отбегут от дома подальше. Если порох рванет, то мало быть просто снаружи.

Питер кивнул и, крикнув Жану-Антуану, что все будет хорошо, с разбегу по столу выпрыгнул на улицу.

В видимом сквозь дым клочке первого этажа остались только Жан-Антуан и Капитан. Оба молча смотрели друг на друга. Юноша допускал, что Капитан развернется и отправится вслед за остальными, но Капитан принялся оглядывать затянутое дымом помещение.

– Я попробую сделать такой же трап, как из стола, чтобы ты мог перебраться сюда, – крикнул он французу, – а ты пока поднимись и поищи возможности выбраться через склад на втором этаже, потому что я не уверен, что смогу найти что-то подходящее для трапа.

– Вы предлагаете прыгать со второго этажа? – ужаснулся Жан-Антуан.

– А что тут такого? Не дури, Вычура! В худшем случае сломаешь ногу, зато живехоньким останешься.

– А если будет открытый перелом?

– Проклятье! Мог бы, я бы в глаз тебе сейчас дал! – ругнулся Капитан. – А если тебя от взрыва по воздуху разнесет, на твой французский вкус будет лучше?

Капитан плюнул на пол и скрылся в дыму, отправившись на поиски чего-то крупного и еще не объятого пламенем для приспособление под трап.

Помешкав, юноша согласился с доводами вора и взбежал по лестнице, где обнаружил, что наверху дыма еще больше, а той части, в каковой еще полчаса назад располагался кубрик, больше не существует.

Воздух здесь оказался горячее, и вдыхать его было невозможно. В этой стороне дома остались только комната Чарли и комната Капитана. Бросившись в комнату Чарли к потайному ходу, Жан-Антуан распахнул дверцу в стене и к своему ужасу чуть не шагнул в охваченную огнем пропасть: пол второго яруса склада обвалился, и потайной ход оказался на высоте 13 футов от горящих на земле обломков.

В лицо французу ударил раскаленный воздух. Он тут же закрыл дверцу и заметался по комнате Чарли, пытаясь решить, что же делать, потом подступил к окну, – очевидно единственному уцелевшему в доме – раздумывая над словами Капитана о переломе ноги.

Разбив окно ящиком, на котором Чарли имел обыкновение держать трубочный тройник, и почуяв запах холодного свежего воздуха, Жану-Антуану стало все равно, что станется с его ногами, он категорически не хотел больше задыхаться здесь.

Дым тут же хлынул из окна на улицу. Высунувшись в окно, юноша посмотрел вниз. Под окном виднелась темная припорошенная снегом земля, пригорок и небольшой спуск у самого основания дома. Прыгать туда было поступком решительным, но неизбежным.

Сбежав на первый этаж, чтобы предупредить Капитана, о том, что отыскал путь к спасению, юноша не увидел там Капитана. Точно сказать, был Капитан все еще в доме или нет, Жан-Антуан не мог, но на его крики Капитан не откликнулся. Постояв еще недолго на шаткой лестнице, высматривая Капитана, француз больше не мог медлить, и вынужден был вернуться в комнату Чарли. Жан-Антуан выглянул из окна еще раз, оценивая высоту, затем схватил с пола матрас, на котором спал разбойник и вытолкал его в окно. Матрас с глухим хлопком приземлился на пригорке и чуть съехал ближе к дому. Юноша забрался на подоконник, придерживаясь за стены, закрыл глаза и сделал отчаянный шаг вперед в темную пустоту ночи.