– Анхира пантон фроуги, – произнесла Теноктрис; затем, ткнув своим миниатюрным жезлом в центр нарисованной фигуры, закончила: – Атизэ!

На месте возник и закружился смерч – на удивление быстрый и плотный в такой разреженной атмосфере. Основание воронки достигло мощеного покрытия, разметало накопившийся за века сор – во все стороны полетел песок пополам с голубыми искрами, затем стало углубляться в землю.

Гаррик со своими спутницами оказался внутри воронки. Инстинктивно он отклонился назад, не выпуская рук обеих женщин. Углубление под их ногами продолжало увеличиваться, превращаясь в дыру, которая вела…

Они стояли не просто у колодца, а у входа в туннель с голубыми полупрозрачными стенами. Он уходил, казалось, к самому центру вселенной. Насколько можно было видеть, местами туннель сужался, будто какая-то неведомая сила сжимала его снаружи.

Внезапно Теноктрис осела, падая ничком; Гаррик успел ее поймать.

– Нам надо идти, – едва слышно прошептала волшебница, глаза ее сами закрывались от изнеможения. – Помоги мне, если можешь.

Если б он мог! Гаррик сделал то, что было в его силах: подхватил старую женщину на руки, бережно устроив ее голову у себя на плече. Лиэйн одобрительно кивнула с почти незаметной улыбкой. Она уже несла на плече сумку Теноктрис с ее магическими принадлежностями. Так – бок о бок – они двинулись по светящемуся туннелю.

Воздух здесь оставался сухим, но не таким разреженным, как в Алэ. У Гаррика было такое ощущение, будто он наконец вынырнул из-под воды. Он вообще не понимал выбора Альмана: как можно жить в подобном месте?

Юноша оглянулся назад и убедился, что и в том направлении туннель уходит в бесконечность. Заметив его жест, Лиэйн сказала:

– Неправильно было бы уводить Альмана против воли, не правда ли?

– Наверное, – согласился Гаррик и, покачав с сожалением головой, добавил: – По крайней мере, там для него безопасно.

– Ну да, – хмыкнул Карус. – А еще безопаснее было бы собственноручно повеситься. Я многое могу простить человеку, но только не трусость. А этот боится жить!

Гаррик невольно припомнил жизненные ситуации, когда он сам испытывал страх. Так, например, совсем недавно он стоял на набережной Белтис, Теноктрис читала свои заклинания, а за спиной у них светился грозный в своей сверхъестественной силе мост…

Если вытащить на свет самые давние воспоминания, то Гаррик видел себя трехлетним малышом. Он с трепетом ждал появления отца, поскольку не выучил заданный урок…

Все подобные неприятные ситуации объединяло одно… и оно же их объясняло: Гаррик испытывал страх всякий раз, когда не мог действовать – не знал, опоздал… И был в полном порядке, покуда имелось дело.

Придя к такому выводу, юноша рассмеялся громким честным смехом короля Каруса, так часто звучавшим в его сознании. Лиэйн бросила на него удивленный взгляд. Теноктрис, находившаяся в полубессознательном состоянии, пробормотала что-то невразумительное.

– Я просто подумал, – объяснил Гаррик, – хорошо, что я сейчас принц. У принцев, как правило, дел невпроворот.

Вряд ли это что-то объяснило Лиэйн. Моргнув пару раз, она приблизилась к своему другу и взяла его за руку.

– Не знаю, шутишь ты, Гаррик, или серьезно. Ты совсем меня запутал… Но тем не менее я рада находиться с тобою рядом.

В голосе девушки прозвучало… не то чтоб отчаяние или страх. Скорее, полное замешательство. Гаррик пожал ей руку и ответил:

– Я вполне серьезен, Лиэйн. Дело в том, что мне невыносимо сидеть у моря и ждать погоды. Особенно, если не понимаешь, что происходит.

Откашлявшись, он добавил:

– И я тоже рад, что мы вместе.

Они продолжали путь. Стены туннеля приобрели большую прозрачность – стали то ли чище, то ли тоньше. Сначала Гаррику показалось, что он наблюдает просто узор самих стенок: переплетение линий и пятен. Но затем он заметил в нем какое-то самостоятельное движение. Еще через сотню шагов юноша уже вполне различал фигуры, перемещавшиеся за стенами туннеля. Они двигались параллельным с ними курсом.

Глаза Лиэйн тоже были прикованы к полупрозрачным стенам. Она вопросительно посмотрела на Гаррика.

– Да, – ответил он с серьезным, но спокойным лицом. – Я все вижу.

Он наклонился, чтобы посмотреть на Теноктрис, но старая волшебница спала сном сильно уставшего человека. Визит в Алэ оказался нелегким для всех испытанием, а ведь ей еще приходилось читать заклинания.

– Мне кажется, там впереди что-то движется, – произнес Гаррик, подавив желание немедленно куда-то бежать. Пока он мог разглядеть лишь некое изменение в голубизне стен. Нельзя сказать, чтобы в туннеле было слишком тесно – даже подпрыгнув, юноша вряд ли смог бы коснуться изогнутого потолка. Но гладкая пустота стен действовала не менее угнетающе, чем вид пустыни за стенами Алэ.

Поверхности вокруг начали теперь слабо светиться, Гаррик ощущал, как при каждом шаге ноги его слегка вязнут. Если б он шел, скажем, по бревенчатому мосту, то решил бы, что дерево сгнило и, того и гляди, рухнет. Лиэйн, судя по всему, ничего не замечала. Оно и понятно: ведь юноша со своей ношей весил вдвое больше, чем тоненькая изящная Лиэйн.

К тому же, усмехнулся Гаррик, аристократы не имели опыта хождения по полусгнившим мостам.

– М-м? – улыбнулась в ответ девушка.

– Я размышлял о пробелах в образовании, – весело пояснил Гаррик. Лгать Лиэйн он не собирался, но и делиться дурными предчувствиями не хотелось.

Преграда из сверкающего золота перекрывала им впереди дорогу. Почувствовав страх, юноша прикидывал: что сейчас произойдет. Исчезнет препятствие, отодвинется или…

Или не то, не другое?

Стены туннеля стали прозрачными, будто слюдяные окошки в каретах богатых путешественников. Теперь было видно, что именно движется за ними: вооруженные люди – пехота и кавалерия. Войска маршировали стройными рядами, но в полном молчании, никак не координируясь. Это удивило Гаррика, а еще больше – короля, наблюдавшего его глазами. Фигуры казались призрачными – будто в лунном свете, но являлись людьми, в этом юноша не сомневался.

– Они идут по мосту, – спокойно объявила Лиэйн. – Тому самому, что мы видели в Вэллисе.

Она оказалась права. Раньше Гаррик рассматривал самих солдат, но теперь, присмотревшись, заметил те же самые филигранные перила, изогнутые, заостренные флероны, что и на призрачном мосту над Белтис.

Мосту, по которому Гаррик в своих снах попадал в Клестис.

– Я вижу их штандарт, – тихим, встревоженным голосом произнесла Лиэйн. – По-моему, там нарисован краб, но я не знаю ни одного дома, который бы использовал краба в своей символике.

– Теноктрис? – тихонько позвал Гаррик. Ему не хотелось беспокоить старую волшебницу, но он не знал, к чему может привести соприкосновение с золотым барьером.

Теноктрис у него на руках что-то пробормотала. Глаза ее открылись, и взгляд сразу сконцентрировался на невесть откуда взявшейся армии. На стену впереди колдунья не обратила ни малейшего внимания. Гаррик сделан еще один шаг – последний, отделявший его от барьера.

– Мне идти дальше? – с напряжением в голосе спросил он.

Ответа не потребовалось, поскольку туннель попросту исчез подобно соломе в костре. Гаррик споткнулся на внезапно затвердевшем под его ногами покрытии. Он упал на колени, хорошо еще не уронил старую волшебницу. За его спиной ахнула Лиэйн, и отделение Кровавых Орлов загрохотало по улице.

Гаррик с друзьями снова стояли на набережной Белтис. Приближающийся рассвет позолотил небо на востоке, хотя солнце еще не показывалось.

Светящийся мост мерк, теряя свою материальность. А по нему продолжали маршировать войска – тоже серые и полупрозрачные в предрассветном сумраке. Армия направлялась в Клестис.

– Я могу тебе рассказать о крабе, парень, – послышался мрачный голос короля Каруса. – Это штандарты герцогов Йоля. Но ведь и он, и его армия утонули тысячу лет назад, вместе со мной.

* * *

Шарина сидела на корточках перед плитой из белого камня. В том, что именно ее имел в виду Дракон, она ни на мгновение не сомневалась: этот огромный трехфутовый кусок твердого белого мрамора резко отличался от обычного тесаного камня, из которого был сложен остальной фундамент. Это замечательно, но как они с Даларом смогут вынуть такую махину?

Птица стояла, загораживая ее от зевак с улицы. При этом она постоянно вертела головой в свойственной ей манере – взад-вперед на сто восемьдесят градусов. Великолепный образчик усердного зрителя, который пытается наблюдать за игрой в нетбол одновременно на обеих половинах поля. Шарина подозревала, что подобная феноменальная подвижность шейных позвонков больше привлекает внимания, чем помогает соблюсти секретность. Но, слишком занятая своим делом, решила промолчать.

– Так, он сказал… – бормотала девушка, стараясь ухватиться за камень. К своему удивлению, обнаружила, что камень готов поддаться. Но, увы, это не решало проблемы: камень по-прежнему весил вдвое больше, чем они с Даларом, вместе взятые.

Вытащив пьюльский нож, Шарина прикинула, как бы просунуть его острие в щель между белым мрамором и соседним камнем. Девушке не хотелось использовать в качестве рычага единственный предмет, оставшийся ей на память от Ноннуса, но сейчас выбирать не приходилось. Отшельник сам неоднократно внушал ей, что вещи – это не более чем вещи. Человеческое существо – вот что имеет действительную ценность. Таким образом, важна память о Ноннусе и верность тем принципам, которые он ей преподал. А нож… что ж, это всего лишь инструмент.

Просунув нож, она стала осторожно его раскачивать. Из щели так и посыпался засохший раствор: будто она ковыряла лед, а не камень. Шарина засунула в образовавшееся отверстие фиксирующий камешек и принялась за другую сторону. Слава Госпоже, сталь была высококачественной и достаточно толстой. Не приходилось беспокоиться, что металл сломается, хотя мелкие царапины могли остаться.

Ей удалось немного повернуть камень вокруг его оси. Освободив нож, девушка бережно отерла лезвие, прежде чем спрятать его обратно в ножны.

– Далар, помоги мне, – попросила она, ухватившись за камень с левой стороны.

Ее спутник тоже опустился на колени. Приложив все усилия, Шарина умудрилась чуть-чуть подвинуть камень вперед. Затем Далар повторил ее манипуляции.

Когда камень вылез на половину своей ширины, появилась возможность получше ухватиться за него. Бросив взгляд на ладони птицы, девушка засомневалась, достаточно ли они сильные. И, как оказалось, напрасно. С силой у Далара все было в порядке.

– Эй, что вы там делаете? – раздался крик у входа в переулок. Человек, маячивший там, своим телом загородил и без того неяркий свет.

– Поправляем фундамент, чтоб стена не упала! – крикнула в ответ Шарина. Обменявшись взглядом с птицей, она шепотом скомандовала: – Давай!

Они напряглись, вцепившись в камень и отползая назад. Готово! Мраморная плита почти полностью вышла из основания. Девушка чувствовала, как пальцы у нее ломит и покалывает – в онемевших от напряжения руках снова восстанавливалось кровообращение.

– Поправляете фундамент? – с сомнением повторил мужчина. – Ерунда какая-то! Эй, Леймон, иди сюда, посмотри, что делается!

В случае надобности Шарина могла бы швырнуть пригоршню серебряных пластинок на улицу. Это наверняка отвлекло бы свидетелей и дало бы им возможность незаметно бежать.

Хотя «бежать» не совсем верное слово.

– Еще разок, – скомандовала она и снова ухватилась за край плиты.

Они потянули ее одновременно, стремясь свалить на землю и освободить отверстие. Нелегкое дело – девушка чувствовала непосильное напряжение в бицепсах, из полуоткрытого клюва Далара со свистом вылетало дыхание.

А затем камень скользнул вперед, будто сила трения сдалась и куда-то испарилась. Они едва успели отскочить, чтобы упавшая плита их не придавила.

– Идиоты! – подумала Шарина. Такая же глупость, как срезать капусту ножом на себя… и куда опаснее в смысле последствий.

– Эй, а ну-ка идите оттуда! Вам нечего там делать! – крикнул мужчина и сделал шаг в переулок. К нему подтянулись еще двое. Голос горожанина звучал не слишком злобно, да и пьяным он не казался – просто зануда, привыкший вмешиваться в чужие дела.

– Ползи! – пробормотала Шарина, подталкивая своего спутника в образовавшееся отверстие. Невзирая на вытащенный камень, стена пока держалась, но вот надолго ли сохранится такое положение вещей, девушка не знала.

Далар скользнул в прямоугольную дыру.

– Смотри-смотри, что он делает? – завопил один из мужчин.

– Послушайте, остолопы! – крикнула Шарина. При этом она старалось придать голосу убедительность – насколько это возможно, когда ты говоришь на чужом диалекте и к тому же сидишь на корточках в грязном переулке. – Сходите к хозяину дома, и он подтвердит вам, что нанял нас для этой работы. И наверняка он хорошенько всыплет вам за то, что суете нос не в свое дело!

Одновременно она снимала пояс с кошельком и ножнами. Застежка находилась под плащом, так что снять пояс через плечо было невозможно, нужно сначала расстегнуть пряжку. Сделанная из плотной кости тюленя, она плохо поддавалась.

– Я не верю ни единому слову, – произнес первый мужчина. Тем не менее он в нерешительности оглядывался на своих товарищей, боясь входить в темный переулок.

Одной рукой Шарина вытащила из ножен пьюльский нож, другой пропихивала в отверстие кошелек с деньгами и пояс.

– Во имя Госпожи! – крикнул валхоккец. Все трое отпрянули, наступая друг другу на ноги. – Да что же это такое?

Девушка просунула ноги в пролом и со всей силы оттолкнулась левой рукой. В правой она держала нож – на тот случай, если эти глупцы вздумают остановить ее. Но мужчины развернулись и побежали по освещенной улице, громко призывая на помощь.

Напрягая мышцы живота, Шарина изо всех сил протискивалась в слишком узкое для нее отверстие. Наконец это удалось, и она упала на землю с высоты одного фута. Не успела она и ахнуть, как руки Далара подхватили ее…

Они очутились на развалинах города, солнце клонилось к закату. Весь день перед этим, должно быть, моросило, потому что повсюду стояли лужи.

Далар протянул девушке ее вещи, и она нацепила нож и кошелек снова на пояс. Шарина оглядела себя и обнаружила, что туника у нее задрана до пояса, а бедра изрядно ободраны. Застежка плаща, выполненная в виде золотой бабочки, впилась в шею, но ничего… не смертельно. Даже царапины не осталось.

– Теперь понятно, что вы называете дальней дорогой, – прокудахтал ее охранник. – А не может быть такого, чтоб вы направлялись к Роконару?

Далар резко поворачивал голову туда-сюда, озирая окрестности, в правой руке он держал наготове свои пирамидки на цепочке.

– Не думаю, – ответила девушка. Она прилаживала на талии пояс поверх змеиной кожи, это давало ей возможность не глядеть на птицу. И не видеть скрытой боли в ее глазах. – Я иду туда, куда меня направляет мой хозяин. Это все, что я знаю: надо идти, пока не доберусь до нужного места.

И она посмотрела своему спутнику в глаза. Тот кивнул… непонятно, перенял он этот жест от людей или же вкладывал в него какой-то свой, птичий смысл.

– Не пристало воину Роконара спрашивать о том, куда направляется его хозяин, – произнес Далар. – Простите мне мое неуместное любопытство, такое больше никогда не повторится.

Наконец Шарина принялась знакомиться с окрестностями. За ее спиной высилась стена – вся целиком из известняка, за исключением той гранитной плиты, которая снова заняла свое место, хоть они с Даларом и вынули ее в Валхокке. При дневном свете было видно, что камень старый, поцарапанный, и уголок у него откололся.

– Я видел, как вы проползали сквозь нее, – сказала птица, кивнув в сторону плиты. – Сначала появились ноги, затем все остальное – прямо из воздуха…

Плита располагалась в верхней части сохранившейся стены, но само здание – судя по всему, огромное в прошлом – разрушилось. Скорее всего, это был храм. Во всяком случае, вот это очень похоже на остатки цилиндрических колонн, которые обычно украшают фасады подобных построек.

Далар молча стоял рядом с девушкой, поигрывая своими гирьками на цепочке. Очевидно, он ждал, когда хозяйка примет решение и сообщит ему. Хотела бы Шарина, чтоб кто-то решил это за нее!

– Понятия не имею, где мы находимся, – сказала она, – и куда нам идти. Дракон… ну, то есть особа, которой я служу… Как ты видел, он явился…

Тут девушка с улыбкой поправилась:

– Вернее, ты видел только меня. Ну, все равно… Я хочу сказать: он без всякого предупреждения появился со своими инструкциями. Подозреваю, что и в будущем он сохранит свой стиль общения.

Развалины, на которых они стояли, вполне могли принадлежать Валхокке. Впрочем, при такой степени разрушения трудно было что-то сказать наверняка. С таким же успехом это мог оказаться любой город Островов… веков этак через пять-Шесть после катастрофы.

– В мое время бытует поверье, – ровным голосом сообщила Шарина, – что некий могущественный волшебник разрушил Валхокку. Более того, проклял, чтоб она никогда больше не возродилась. Однако для моего времени это не более чем легенда. Наверняка никто ничего не знает.

– Теперь я вижу, что вы действительно издалека, госпожа, – хмыкнул Далар.

Его мягкий пух намок под дождем, а сам воин больше всего напоминал цыпленка-великана, которого рачительная хозяйка ощипала для супа. С трудом удержавшись от смеха, Шарина решила (надо же было что-то делать!):

– Давай поищем какое-нибудь укрытие, да и поесть бы неплохо. Как ты думаешь, сможем мы найти что-нибудь в этом лесу?

Беглый осмотр окрестностей показал, что сезон ягод, скорее всего, уже миновал. Орехов тоже не было видно. Вместо них росли какие-то деревья с широкими, мясистыми листьями – совсем не похоже на то, что видела Шарина по пути ко дворцу Дракона.

Из леса, откуда-то с юга, донеслись пронзительные крики. Девушка вздрогнула и попыталась определить, насколько это далеко.

– Наверное, птица… – начала было Шарина, но не договорила – слишком уж беспомощно это прозвучало.

По правде говоря, она понятия не имела, кто бы это мог быть. Но если допустить, что живое существо могло производить подобные звуки, то вряд ли это окажется птица.

Девушка усмехнулась своему слуге и вытащила из ножен пьюльский нож.

– Мы пойдем туда. – Она кивнула на север, вдоль одной из широких улиц, отходившей от руин.

– А ведь существо может оказаться съедобным, – предположил Далар. Он легонько подергивал головой – легкие, неуловимые движения, как отблески от фасетчатого стекла.

– Так же, как и мы сами, – парировала Шарина.

И они пошли на север, двигаясь по разным сторонам улицы. По дороге им попадались деревья, такие же могучие, как на развалинах, – Шарина со своим охранником едва ли смогли бы обхватить ствол такого дерева, даже если б раскинули руки. Но идти здесь было легче, чем пробираться через кучи мусора и камней, оставшихся на месте былых зданий.

Дождик продолжал моросить, ухудшая видимость. Шарина поймала себя на том, что не отрывает взгляда от земли у себя под ногами. Сделала себе строгий выговор: в незнакомой местности следует проявлять осторожность и смотреть по сторонам. Но все равно продолжала идти с низко опущенной головой.

Она громко хихикнула, и птица вопросительно посмотрела на нее:

– Госпожа?

– Я подумала: нечестно, что наша дорога сочетает в себе опасности с неудобствами, – пояснила девушка.

– Я как раз собирался пожаловаться богам по этому поводу, – с серьезным выражением лица поддержал ее Далар. – Меня удерживало лишь то, что я затруднялся определить, какое именно божество отвечает за удобства в пути. Видите ли, наша раса имеет около десяти тысяч различных богов… так что трудно правильно составить кляузу.

Шарина снова хихикнула. Не так-то легко птице состроить серьезную мину, поскольку вместо подвижных губ она обладала твердым и неподвижным клювом – столь же выразительным, как рог коровы. Но само наличие чувства юмора у попутчика порадовало девушку, к тому же это было понятное ей чувство юмора.

Снова раздался крик, и они невольно умолкли.

– По-моему, теперь он удалился от нас, – возобновила разговор девушка. Ну что ж, конкретное замечание. И по делу – не то что испуганный лепет десять минут назад.

– Да, – согласился Далар. – И, похоже, существо переместилось вправо от нас. Кем бы оно ни было.

И в этот момент из-за развалин рядом с Шариной выступил отвратительный гуль: восемь футов росту, желтые клыки, кожа какого-то замшелого, лишайного цвета. Он передвигался на двух ногах, но ссутулившись и подавшись вперед. Широкие бедра покачивались при ходьбе в попытке удержать баланс с массивной верхней частью туши.

Шарина замерла на месте, стараясь найти более устойчивую позу. Далар приблизился к ней справа – так, что теперь они оба оказались лицом к опасности.

Гуль поднял голову и издал тот самый пронзительный крик, который они слышали раньше. Вблизи эффект был ошеломляющий: будто звук трубы, перекрывающий рев разъяренного быка. Издалека ему ответили.

Снабженные когтями руки монстра доставали почти до земли. Сейчас в одной из них он держал тушку кролика, а второй пытался выковырять полу пережеванные кусочки плоти у себя из зубов. На пузе у него колыхалось три пары молочных желез – это была самка.

Увидев людей, она выронила на землю кролика и гнусно ухмыльнулась. Шарина обеими руками сжала рукоятку пьюльского ножа. Ее единственный шанс – в стремительной атаке, бежать в подобной ситуации бесполезно.

Сбоку раздался свистящий звук, но девушка не посмела оторвать взгляд от чудовища. Если она правильно выберет момент, то, возможно, сумеет вы…

Гулиха прыгнула. В тот же миг раздался глухой чавкающий звук – такой случается, если ножом рубануть со всему размаху по дыне.

Безволосый череп монстра мотнулся в сторону и смялся. Шарина успела заметить, как одна из пирамидок Далара, вращаясь, полетела в сторону гулихи.

В следующее мгновение птица перехватила цепочку и, намотав ее дважды вокруг запястья, рванула обратно. Пирамидка описала сверкающую дугу над головой девушки и вернулась к хозяину.

Гулиха приземлилась рядом с Шариной и тут же, беспорядочно молотя в воздухе руками, отпрыгнула обратно. Однако оказалась недостаточно проворной – еще один проблеск в воздухе, пирамидка вонзилась ей в левую икру и снова вернулась обратно. Чудовище повалилось на землю, продолжая дергаться и брыкаться всеми четырьмя конечностями.

Страшные челюсти разомкнулись, обнажив клыки длиной в мизинец Шарины. Язык и слизистая у нее были противного белого цвета, с синими прожилками. Дыхание с бульканьем вырывалось из горла, тело изогнулось дугой, руки-ноги молотили по земле. Затем тело обмякло.

Девушка наконец перевела дыхание. Руки у нее так тряслись, что она даже не сумела засунуть нож в ножны. Так и стояла с ним в руках, изучая длинную царапину на ноге. В принципе не страшно, но – принимая во внимание ужасное состояние зубов монстра – лучше бы сразу обработать рану.

Она бросила мимолетный взгляд на своего телохранителя, выдохнула:

– Отличная работа, Далар.

– Рад оказаться полезным своей госпоже, – ответила птица. Триумф в голосе умерялся нарочитой простотой слов. Затем Далар добавил: – Раньше я не встречал такого существа.

– Я тоже, – ответила Шарина. – Хотелось бы протереть этот порез щавелем, а затем поискать паутину для перевязки. Ноннус всегда…

В это время снова раздался знакомый вой – не так уж далеко. Ему ответил еще один – подальше. До того как эта перекличка закончилась, к ней присоединились голоса по меньшей мере дюжины гулей. Большинство из них доносилось откуда-то с юга, но не все. Некоторые твари явно находились совсем близко.

– Порез может подождать, – мгновенно решила Шарина. И они бросились бежать в северном направлении.

* * *

Кэшел слышал пение Элфина, хотя и не мог разобрать слов. Может, оно и к лучшему, подумал он.

Он утрамбовал последние кедровые орешки на левой ладони, смахнул скорлупки на землю и поднялся. Старательно пережевывая ядрышки, задумался, удастся ли продержаться на них как на основном продукте питания. Вкус не слишком приятный – отдает живицей, но вполне съедобно. Что-то же надо есть в Подземном Мире.

– Лес кажется совсем тихим, – пожаловался он кольцу – Только Элфина и слышно. Здесь всегда так?

– Обитатели этого уровня боятся тебя и прячутся, – ответил Криас. – Они выйдут, когда ты удалишься.

– Ага, – кивнул Кэшел. – Но правильнее сказать, что они боятся тебя.

– Это одно и то же, глупый пастух.

– Вовсе нет, – возразил юноша.

На всякий случай он улыбнулся кольцу – желая показать, что ничего не имеет против него, просто не согласен с последним утверждением.

Кэшел крутанул в воздухе своим посохом, затем оглянулся в ту сторону, откуда доносилось пение, и крикнул:

– Эй, Элфин! Иди ко мне сюда, если хочешь. Я тебя не трону!

Музыка на мгновение смолкла, затем снова возобновилась. Но не приблизилась.

– Ты знаешь, он ведь не стал нападать на меня вместе со своими одноплеменниками, – сообщил Кэшел демону и сам поморщился: с какой стати он оправдывается? Но продолжил: – К тому же умеет петь и играть, правда ведь?

– Его соплеменниками? – подавился от смеха Криас. – Балда! Это ты его соплеменник! Лесные Люди похитили его еще из колыбели. Разве ты не слышал, о чем он пел?

– Ну, мало ли о чем поют, – пожал плечами юноша. – Бабушка Бриса тоже, бывало, пела о своей любви за горами, за морями. Или о сероглазом юноше, без памяти влюбленном в нее, ну и прочее такое. Хотя я уверен, никто не любил ее, с тех пор как умер ее муж – еще до моего рождения.

Демон кольца вздохнул – не так театрально, как обычно.

– Да, но с Лесными Людьми все по-другому, – сказал он. – Они сложили эту песню после того, как убили няньку и похитили Элфина (тогда он, конечно, носил другое имя). Таких песен у них тысячи, и все они правдивы.

– О Дузи! – воскликнул Кэшел. – Но это же ужасно!

Криас разразился кудахтающим смехом.

– Ну, когда мы их видели в последний раз, Лесные Люди не пели, – резонно напомнил он, – не правда ли?

Прижав к себе посох правым локтем, Кэшел сложил руки рупором и прокричал:

– Элфин! Иди ко мне! Я отведу тебя домой, как только покончу со своими делами!

Паренек даже не прекратил своего пения. Звучала все та же песня, и Кэшел снова ужаснулся ее словам.

– Ну ладно, – вздохнул он, – может, я перехвачу его позже. В любом случае: мы ведь будем возвращаться тем же путем, правда?

– Я волшебное кольцо, а не предсказатель будущего, – проскрипел Криас. – И не могу сказать, что ты будешь делать. Скорее всего, какую-нибудь глупость…

– Ну ладно, – сказал Кэшел, не в силах сдержать улыбку, слушая брюзжание демона. – Думаю, нам надо двигать дальше. Знаешь, – помолчав, добавил он, – у нас в деревне мальчишки часто развлекались: сунут пук соломы в муравейник и смотрят, как муравьи бегают кругами. Вреда это никому не приносило, а зрелище порой, ей-же-ей, было забавное.

Криас зашипел, как закипающий чайник, а Кэшел с той же усмешкой зашагал дальше.

Каждый раз, когда меж деревьев выдавался просвет, юноша видел впереди каменистый холм. Он пробирался сейчас сквозь заросли бука – ну, или почти бука: листья были нормальной пилообразной формы, но чересчур крупные даже для взрослых деревьев – и время от времени поглядывал вправо, где на расстоянии броска камня высился утес.

Кажется, он уже видел его раньше – или, может, похожий…

– Мастер Криас, сдается мне, это то самое место, где я встретился с Ландуром, – неуверенно сказал Кэшел. – Мы что, ходим по кругу?

– Посмотри на ворота, невежа, – возмутилось кольцо. – Разве эти ворота похожи на те, через которые мы проходили раньше? Нет и нет! Потому как мы подходим ко входу на второй уровень.

– А-а, теперь ясно, – протянул парень, огибая скалу, закрывавшую ему обзор. И впрямь дверь-то была деревянной, а не бронзовой.

Он не стал объяснять демону, что раньше попросту не обратил внимания на дверь. Какой толк в оправданиях, тем более таких дурацких: «Прости, я не видел того, что у меня перед носом».

Дверь была тяжелая, дубовая, с деревянными нагелями вместо железных гвоздей. Похоже, плотников больше интересовала прочность ворот, а не их красота. Створки подогнали не слишком хорошо, поэтому сквозь щели наружу пробивался свет.

Кэшел отметил, что он другого цвета – какой-то мертвенно-зеленый, а не красноватый, как за бронзовой дверью. Да уж, час от часу не легче… Юноша не сказал бы, чтоб нынешний цвет нравится ему больше прежнего.

– Так что, я иду внутрь? – спросил он у кольца.

– Откуда я знаю, что ты делаешь? – проворчал Криас. – Ты же сам себе хозяин, бродишь где вздумается. Прямо как те меховые животные, которым едва хватает ума просыпаться по утрам… В отличие от меня ты не привязан к пальцу какого-нибудь идиота!

– Мастер Криас, – улыбнулся парень, – вам все равно не удастся вывести меня из себя, так что и не пытайтесь. Кроме того, полагаю, вы не меньше меня заинтересованы в том, чтобы вернуть Ландура к жизни. Так что, скажите: эта дверь на пути к новому телу Ландура?

– Да-да, пастух! Эта и еще одна такая же, если только ты доберешься до нее, – проворчал демон. – Запомни это «если».

Голос его звучал раздраженно – собственно, как и всегда, если только Криас не рассуждал о событиях, крайне неприятных для Кэшела, например о Лесных Людях, но сейчас он к тому же казался подавленным. Да уж, мало радости в том, чтобы быть запертым в кольце…

– Благодарствуйте, – сказал юноша и взялся за ручку – поперечную палку такой длины, что за нее свободно могли держаться трое. Потянул, дверь заскрипела, застонала, но не поддалась.

Кэшел уж было подумал, что изнутри заперто, но затем понял, в чем дело. Просто дверь оказалась слишком тяжелой и проседала на петлях. Юноша приподнял ее и попятился. Это сработало… По большому счету, при всей своей массивности и значительности, эта дверь была немногим лучше таковой в конюшне.

Заглянув внутрь, Кэшел обнаружил уже знакомую картину – безлюдный лес, хотя растительность показалась ему абсолютно незнакомой.

Прямо перед ним стояло дерево, которое юноша определил бы как иву… скажем, так: отдаленно похожее на иву. Его ветви змеились вниз, как у плакучей ивы, но были – насколько мог заметить Кэшел – начисто лишены листьев. И совершенно очевидно, что дерево не сбросило их на зиму: долетавший ветерок нес с собой тепло, как в летний полдень.

Взвесив в руке посох, юноша поинтересовался:

– Мастер Криас, а здесь тоже живут Лесные Люди?

– Они-то? Нет, пастух, здесь обитают существа куда хуже… Намного хуже!

– Ну ладно, будем надеяться: они нам не встретятся, – сказал Кэшел, переступая через порог.

– Ты не собираешься закрыть за собой дверь? – проворчал демон кольца. – Или ты настолько выдохся, что у тебя сил на это не хватает?

– Да нет, со мной все в порядке, – ответил юноша, привычно поглаживая гладкую орешину. Хорошо бы, чтоб Гаррик был сейчас рядом с ним! Но и посох неплох – тоже частичка родного дома. – Я специально оставил дверь открытой: вдруг Элфин захочет к нам присоединиться? Не думаю, чтоб ему удалось открыть эти ворота.

– Как-то я сомневаюсь, – фыркнул Криас, – что Элфина привлекает твое общество, деревенщина!

– Кто знает, а вдруг он почувствует себя одиноким? – возразил Кэшел и пошел внутрь залитой зеленым светом пещеры. Подняв голову, он обнаружил, что здесь – так же как и в предыдущем месте – крыша отсутствовала. Судя по всему, он стоял под открытым небом на вершине холма.

Деревья на склоне слегка колыхались, как ячменное поле на осеннем ветерке. Но вот что было интересно: все деревья двигались не в едином ритме, каждое из них, казалось, жило своей жизнью – сгибалось, распрямлялось, поворачивалось.

– Любопытно, – произнес Кэшел. Он хотел было обсудить это с демоном и уже открыл рот, но затем подумал, что вполне сможет обойтись без очередной порции насмешек и оскорблений. Вместо того юноша решил разобраться самостоятельно в заинтересовавшем его феномене. Он шагнул к деревцу квази-ивы и повнимательнее разглядел его. Гибкий, как бамбуковая удочка, ствол диаметром в три пальца, гладкая кора.

– Стой, ты сильно пожалеешь! – пропел Криас.

И в тот же миг длинные упругие ветви обвились вокруг тела юноши, спеленав его, как липкая паутина.

– Назови мое имя! – пропищал демон. – Скорее, пастух!

Кэшел выпустил из рук посох, в такой ситуации от него не было никакого проку. Ветви дерева сжимали его, как десяток змей.

Юноша напряг мышцы и попытался освободиться – пока еще не в полную силу, так, чтоб испытать противника. Тотчас появились новые ветви, они переплелись между собой, образовав живой барьер между Кэшелом и свободой. Парень ухмыльнулся: он ожидал чего-то подобного. Похоже, эта крошка не сталкивалась с настоящими борцами.

– Ты что, ненормальный? – заверещал Криас. – Забыл мое имя?

Кэшел сгорбился и шагнул к дереву. Он вцепился в нижнюю часть ствола, совсем как обхватывал за лодыжки противника в ярмарочных сражениях. За этим обычно следовал рывок, который повергал врага наземь.

Никому еще не удавалось разомкнуть стальную хватку Кэшела. Он медленно начал распрямлять колени, одновременно отклоняясь назад. При этом он не выпускал из рук ствол ивы, выдирая ее из земли.

Дерево вытянуло ветви, усилив свои объятия – старалось изо всех сил, так что, наверняка, рубцы останутся. Нет, оно абсолютно ничего не понимало в тактике боя! Все, что делал этот растительный борец, работало против него.

Кэшел в напряжении оскалил зубы, дыхание со свистом вырывалось из его груди… Но, как бы то ни было, он чувствовал: корни начинают поддаваться. Наверное, дерево тоже почувствовало, чем ему грозит такой поворот схватки. Ветви ослабили свои объятия и принялись хлестать юношу, как погонщик строптивого мула.

Напрасные усилия. Кэшел загородился левой рукой, чтобы прежде всего защитить глаза, ну и все остальное… Ощутимого вреда эти удары ему нанести не могут. Попросту не успеют, поскольку он уже видел, как из земли показался стержневой корень – жирный, желтый, весь покрытый полу оборванными отростками. Они отчаянно извивались, как земляной червяк, перерубленный лопатой.

Дерево закричало. Это был не крик в полном смысле слова, скорее, дребезжание, которое раздается из горшка с бурдой, если его хорошенько взболтать. И сопротивление сломалось: ветви прекратили хлестаться, и дерево рухнуло на руки Кэшелу – дряблое, как язык мертвой овцы.

Юноша отшвырнул его и медленно выпрямился, переводя дух. Голова у него кружилась, Кэшел и сам был близок к тому, чтобы навернуться вниз с откоса.

– Ох! – вот и все, что смог выдавить из себя победитель.

– Ну и что ты этим доказал? – пробурчал демон, хотя в голосе его слышалось скорее удивление, чем издевка.

– Я не собирался сейчас тебе ничего доказывать, – покачал головой юноша. – Дерево начало эту драку, а я ее завершил.

Осторожно выпрямив руки, он оглядел себя: мышцы все болят, но вроде бы не порваны… вот только несколько кровоподтеков в тех местах, куда пришлись удары веток. Надо бы поискать какой-нибудь ручей в долине и привести себя в порядок.

Большую заботу вызывала у него одежда. Правый рукав стараниями дерева оказался начисто оторван, а сама туника треснула по спине – это когда юноша с натугой наклонился к корням. Эх, жаль, нет Илны! Она бы все починила…

По правде говоря, Кэшелу очень не хватало друзей. Но ничего, скоро он к ним вернется. Вот найдет Шарину, и они вместе вернутся.

– Ты же знаешь: я мог бы гораздо проще решить эту проблему, – попрекнул его Криас.

Юноша поднял посох и несколько раз крутанул его, следя за тем, чтоб не задеть за каменистый склон.

– Но я же не собираюсь вечно носить тебя с собой, – резонно заметил Кэшел. – Да и в любом случае я предпочитаю сам уничтожать своих змей.

И, хихикнув, добавил:

– Так же, как и деревья.

И он склонился над обрывом, присматривая маршрут для спуска. Это должно быть не сложнее, чем в первой пещере. Юноша привычно воткнул посох впереди себя.

– Эй, пастух? – раздался голос кольца.

– М-м? – промычал Кэшел.

– Ты мог бы съесть корень дерева, которое убил, – сообщил Криас. – Говорят, это даже вкусно. Раз уж ты относишься к низшим формам жизни, которые нуждаются в твердой пище.

– Ага, – обрадовался юноша. Он выпрямился и достал нож из-за пояса. – Спасибо, мастер Криас. А то эти орешки уже несвежие.

И он отпилил корневище у того места, где начиналась кора. Откуда-то, из-за открытой двери пещеры, доносилось пение Элфина.

* * *

Вонкуло обеими руками сжимал рукоятку своего широкого меча. Не вынимал из ножен, просто держался за него как за счастливый талисман. В его лице, освещаемом неверным светом лампы, проглядывало что-то звериное.

– Присмотрите за девочкой, – бросила Илна запевале и шагнула к шкиперу.

– Мы можем… – начал Чалкус, поглядывая в сторону Вонкуло и остальных матросов.

– Оставить ее в толпе перепуганных идиотов? – остановила его взглядом Илна. – Не думаю, что это хорошее решение!

Половина команды столпилась на носу судна вокруг командиров, всем хотелось узнать хоть что-нибудь. Невзирая на давку, матросы с опаской расступались перед Илной, будто она была гадюкой, ползущей по палубе.

Совершенно очевидно, что здесь, на судне, ничего не узнаешь. Очевидно для всех, кроме сборища недоумков с куриными мозгами. Но, похоже, эти горе-моряки надеялись на чудо. А на что надеяться команде судна в подобном положении?

– Ну, госпожа Мерота, – послышался голос запевалы, – сейчас мы с вами разучим женскую партию из «Рискового парня», а затем споем вместе.

– Итак, госпожа, – заговорил Вонкуло, – вы у нас колдунья. И если то, что мы слышали на берегу, не является результатом колдовства, то значит, там орудуют демоны. Вы должны защитить нас!

Он сам и его люди были слишком напуганы, чтобы действовать самостоятельно. Илна старательно держала свои пустые руки на виду. Она знала: если она попробует хотя бы прикоснуться к своим нитям, то будет разорвана на куски – или растоптана – толпой. К тому же при таком слабом освещении невозможно справиться со всеми одновременно. Они попросту не увидят ее изделия.

– Боюсь, я не подхожу для этого дела, – спокойно сказала девушка. – Яумею создавать узоры, которые обладают некоторой силой. В данном случае мое мастерство бесполезно.

– Клянусь мужским достоинством Пастыря! – громогласно заорал шкипер. – Если вы не способны помочь нам, госпожа, то не стоите той еды, что тратится на вас! На вас и на вашу девчонку!

– Ну хорошо, – фыркнула Илна, – я сплету вашу безопасность, мастер Вонкуло. Для этого отправлюсь на берег и выясню, что там происходит. Заметьте, что вы это могли бы сделать не хуже меня…

Она обернулась и обвела взглядом толпу мужчин. Все как один в страхе отшатнулись, что не удивило Илну.

В наступившей тишине она услышала, как детский голосок выводит:

– Господин, вы снова здесь…

Поверх головы девочки блеснула беспощадная, как лезвие ножа, улыбка Чалкуса. Илна снова обернулась к шкиперу.

– … если б среди вас был хоть один мужчина!

– Что вы хотите сказать?.. – Очевидно, Вонкуло никак не ожидал подобного выпада, и ему требовалось время, чтобы хотя бы понять, о чем говорит девушка.

– Вы прекрасно слышали: я пойду на берег и посмотрю, что случилось с моряками с «Разрушителя», – презрительно повторила Илна. – Лично я не вижу ничего сверхъестественного в том, что человек кричит. Уверена, вы и сами заорете, если сейчас рыбка выпрыгнет из воды.

– Думаю, нормальное предложение, – заявил рулевой. – У нас останется девчонка на борту…

– Ни в коем случае, Тиас, – громко – так, что наверное, и на острове было слышно – возразил Чалкус. – Мы с Меротой отправимся вместе с госпожой Илной осматривать остров.

– Я не хочу впутывать в это девочку! – резко развернулась девушка.

– Поверьте, это менее рискованно, госпожа, – сказал запевала, держа руку на плече Мероты, – чем оставить ее с толпой трусов, которым бы я не доверил даже мочу вылить из ботинка. Кстати сказать, я и вас, мастер Вонкуло, не исключаю…

Чалкус так и кипел бешенством, Илна видела это, несмотря на его вежливый тон и улыбку. И был способен на многое. Присутствовала в нем некая пружина, которая – если ее достаточно закрутить – толкала моряка на совершенно безумные поступки. Настоящая ситуация, результат глупости, грубости и страха мятежников, практически подвела Чалкуса к этой черте.

Илна не могла припомнить, видела ли она когда-нибудь столь же опасного человека… если не считать тех моментов, когда она смотрелась в зеркальную гладь воды.

– Эй, – крикнул кто-то из толпы, – а где гарантии, что они вернутся?

– Хороший вопрос, Скогара, – дружески улыбнулся Чалкус. – Не хочешь ли отправиться вместе с нами и лично присмотреть за колдуньей?

В ответ донеслись приглушенные проклятья… и больше ничего. Улыбка на лице Чалкуса расплылась еще шире.

– Так понимаю, что нет, – констатировал он. – Но можете не беспокоиться, мы вернемся. Не больно-то хорош был ваш остров при дневном свете. Не думаю, чтоб мы избрали его для проживания.

Мозг Илны работал стремительно, как челнок ткацкого станка, пытаясь оценить ситуацию. Безусловно, девочку нельзя оставлять одну. Уж лучше пусть отправляется с ними на берег. А уговорить Чалкуса остаться с ней на судне Илна и не надеялась. На самом деле может для них всех безопаснее оказаться на острове, чем в гуще полусотни насмерть перепуганных мужиков.

– Нам потребуется плот для Мероты и тех вещей, которые мы возьмем с собой, – громко объявила девушка. – Я не доверю ребенка этой шайке.

– А мы возьмем матрас лорда Тадая. – В голосе запевалы слышался кураж. – Он перьевой в провощенном чехле. Ты только подумай, Вонкуло, как, должно быть, мужик страдает без подобной вещи.

– Клянусь сосками Госпожи! – покачал головой шкипер. – Ты сумасшедший, Чалкус! Точно безумец!

С этим Илна не стала бы спорить. Но зато Чалкус отнюдь не дурак и – тут она готова держать пари! – сумел выжить в таких условиях, когда это редко кому удавалось.

Он обернулся и похлопал по багажу, который валялся на палубе, опутанный специальными сетями. Упомянутый матрас лежал поверх снастей в качестве покрытия.

Неуловимым движением фокусника Чалкус вытащил свой меч из ножен.

– Вам придется спуститься вниз, дорогая Илна, – продолжал он, пока остальные матросы боязливо жались в сторонке, – я передам вам эту штуковину, а затем спущу и ребенка. Если у вас есть какие-то личные вещи, я о них тоже позабочусь.

Девушка передала Чалкусу свой узелок, ступила на весло и легко сбежала за борт.

– И кстати, я вам не дорогая, – ровным голосом бросила она через плечо.

– Как знать, госпожа, – улыбнулся запевала. Он перенес матрас через поручни и помог Илне опустить его на воду – тот закачался на волнах, как утка. Затем Чалкус, как коромысло, свесил руку за борт, и держась за нее, Мерота спустилась вниз. Илна кивнула с одобрением: все правильно, если бы моряк держал девочку, наверняка у той остались бы синяки.

Холодная соленая вода доходила девушке до пояса. Никакой опасности, но передвигаться в ней оказалось не слишком приятным делом.

Как и многое другое в их путешествии, с кривой усмешкой отметила про себя Илна.

Необходимость прошлепать по мелководью, в общем-то, не пугала девушку, беда в том, что ее босые ноги подняли со дна осадок, собиравшийся годами: ил, тина, останки полуразложившихся животных. Вонь стояла неописуемая – куда хуже, чем в отлив по берегам Паттерн-Крик у них в деревне.

– Ох! – задохнулась Мерота, оказавшись на матрасе. – Илна, что за запах? Я не могу дышать!

Чалкус легко перемахнул через борт.

– Сейчас мы доберемся до берега, девочка, – усмехнулся он, – и будем надеяться, там воздух окажется чище. Хотя кто его знает. Я вообще не могу пообещать ничего хорошего в отношении этого острова.

– Ваш меч подмок, – заметила Илна, шагая к берегу и толкая импровизированный плот левой рукой. Под весом девочки матрас провис посередине, и вода плеснула ей на колени. Мерота вздрогнула, но промолчала.

– О да, – ответил Чалкус, – а сталь способна заржаветь даже от женских слез… Но что поделать, это же меч моряка. К тому же в мешке у меня припасен клок чистой овечьей шерсти. Как только мы доберемся до острова, я счищу соль с металла. Если, конечно, не найдется другого применения моему клинку.

И он рассмеялся. К удивлению девушки, Мерота тоже присоединилась к моряку. Да уж его шутки умели рассмешить людей. Илна и сама часто ловила себя на желании улыбнуться, хоть по привычке и старалась сдерживаться.

Они продолжали свой путь. Вода держалась все на той же – безопасной, но неприятной – высоте. Жидкая грязь облепила ноги девушке, и она каждую минуту рисковала поскользнуться и упасть. Мокрая одежда хлопала по поверхности.

Илна негромко рассмеялась. Грязь и вода – это не те обстоятельства, которые способны помешать в осуществлении ее плана. А неудобства давно уже стали повседневностью. Илна даже сказала бы: существенной частью жизни… хотя, может быть, другие с ней и не согласятся.

– Госпожа? – удивился ее смеху моряк. Они вдвоем тянули ношу, как пара… кого? Точно не быков… Скорее всего, упряжных лошадей. Конечно, не высокопородных скакунов, но вполне здоровых и хорошо чувствующих друг друга трудяг.

– Я тут думала, – вслух пояснила Илна, – о взглядах на жизнь леди Лиэйн бос-Бенлиман.

– Это ваша подруга? – уточнил Чалкус, впрочем, довольно безразличным тоном. Это позволило девушке проигнорировать вопрос и избежать серьезной проблемы. Интересно, а что бы подумал запевала, если б узнал кое-какие подробности из ее прошлой жизни?

– Во всяком случае, она всегда претендовала на эту роль, – осторожно сформулировала девушка. И она продекламировала всплывшие в памяти строки из Селондра: – Выбирай соразмерную цель! Ибо горе человеку, возжелавшему то, что по воле Богов для него недостижимо. Надеюсь, я тоже была ей подругой…

Они достигли лежавшей на боку триремы: на правом борту ее светились лампы и слышались проклятия – корабль неуклонно засасывало в жидкую грязь. Берег по-прежнему скрывался в темноте, хотя уже можно было разглядеть узкую полоску пены у берега и плавающие обломки.

Чалкус толкал плот в том же ритме, что и девушка. Для этого ему пришлось приспособиться к ее шагу, ведь сам он был намного крупнее и сильнее ее. К тому же привычный к такого рода нагрузкам. Илна поймала себя на том, что почти перестала замечать вонь, холод и слизь под ногами – настолько ей было удобно идти рядом с этим человеком.

Оказывается, намного удобнее работать в паре – для Илны это оказалось открытием. Важно, чтобы твой напарник нужным образом устанавливал очередность задач. Увы, таких людей существовало немного.

– Если вы позволите, – вслух сказала девушка, – хотела бы спросить: а как вы оказались на борту «Ужаса», мастер Чалкус?

Тот хохотнул.

– Я и сам часто задаю себе тот же вопрос, – сказал он. – Скажем так: расставшись со своим прежним занятием, я решил поменять и место обитания тоже. В то время Королевский Флот объявил набор желающих… и вот пожалуйста: разрази меня гром, если первое же плавание не привело меня снова в южные воды, которые я так хотел покинуть.

И Чалкус рассмеялся веселым смехом, который, долетев до берега, эхом отразился от него. Илна представила, как, должно быть, напугал этот звук бедолаг на «Разрушителе», которые могли вообразить невесть что.

– И вот что я думаю, госпожа… Такое невезение заставляет задуматься: а тем ли богам я приносил жертвы? – добавил запевала. – Или, может, не те жертвы, что надо?

– Чалкус? – вдруг вмешалась Мерота. – Я правильно поняла, что ты не хочешь встречаться с прежним хозяином?

– Скорее уж моими компаньонами, девочка, – осторожно поправил ее моряк. – На этом свете мне не грозит такая встреча. А вот на том… Боюсь, кое-кто там с нетерпением меня дожидается.

Через мгновение он добавил уже другим тоном:

– Думаю, последний кабельтов тебе лучше пройти пешком, малышка. Если боишься, держись за руку Илны.

И он отпустил свой конец матраса. Вода теперь доходила лишь до колен, хотя ноги Илны постоянно проваливались по щиколотку в ил.

Чалкус вытащил свой кривой меч, сталь издала вибрирующий звук.

– А я, – сказал мужчина, – пойду впереди, чтобы убедиться в отсутствии ям, в которые вы можете провалиться.

– Да, идите вперед, – согласилась Илна и обернулась к девочке: – Держись за мою тунику, Мерота. Какое-то время у меня обе руки будут заняты.

Дело в том, что переход по воде намочил нити, которые девушка всегда носила в левом рукаве. Достав их, она плотно отжимала пряжу пальцами, чтобы более или менее высушить. Если она преуспеет в этом, то белый шелк должен ниспадать струей, как пролитое молоко.

Заметив это, Чалкус одобрительно усмехнулся и направился вперед, стараясь идти прямо перед женщинами. Передвигался моряк почти беззвучно.

– Только недалеко, Чалкус, – попросила Мерота.

– Я совсем недалеко, малышка, – весело ответил запевала, не поворачивая головы. Следить за расстоянием между ними было делом Илны.

Море под ногами становилось все мельче, почва все тверже. Наконец они оказались на суше. Светлое пятно – туника Чалкуса, которое маячило впереди, замерло на месте.

– Мы подходим вплотную к вам, мастер Чалкус, – предупредила девушка.

– Зачем ты это сказала, Илна? – спросила Мерота.

– Потому что она чувствует: я сейчас нервный, как кот на охоте, – с усмешкой пояснил моряк. – И будет очень прискорбно, если я снесу тебе голову, по ошибке приняв за врага. Понимаешь, милая?

И он ласково потрепал девочку по подбородку, хотя глаза его при этом тревожно обшаривали прибрежные заросли. Высокие деревья здесь отсутствовали, но кустарник и молодые побеги, переплетаясь между собой, образовывали сплошную стену.

– Во всяком случае, все оставшиеся пожалеют, – добавил Чалкус.

– Попробуем продраться? – спросила Илна. Хотя перспектива углубляться в непроходимые заросли ей не нравилась, но еще меньше нравилось маячить на берегу, подобно выставленным мишеням.

– Теперь, когда мы собрались все вместе, – произнес моряк – думаю, неглупо поискать место, где высадился десант с «Разрушителя». Годится?

– Как скажете, – смущенно пожала плечами Илна. – Мерота, будь так добра, встань между мной и мастером Чалкусом.

– Дело в том, Мерота, – объяснил запевала, – что ни я, ни Илна понятия не имеем, чего ждать. Но как бы ни сложилось, ты ни в коем случае не должна думать, что мы сердимся на тебя. Поняла, девочка?

– Да, Чалкус, – ответила Мерота. Она посмотрела на обоих взрослых и добавила: – Я ничего не боюсь, когда я с вами.

– Ого, такая молодая и такая хитрая врунишка! – рассмеялся моряк. – Хотя, девочка, оглядываясь на прошлое, я скажу: ты сделала правильный выбор, оказавшись с нами, а не оставшись на берегу.

Подняв бровь, он поглядел на Илну:

– Не правда ли, госпожа?

– Скорее да, чем нет, – фыркнула та. – Хотя неизвестно, что случится в будущем.

– Мы уже обсуждали эту тему, – кивнул Чалкус и зашагал вперед, поглядывая то на море, то на густые заросли слева.

Идя за ним по пятам, Илна тоже держала ухо востро. У нее был небогатый опыт по части разведки, но природная наблюдательность позволяла отмечать любое нарушение нормального узора окружающей обстановки.

Хотя кто знает… Возможно, для этого острова нормальным было существование драконов, достаточно больших, чтобы проглотить целый корабль. С другой стороны, таких чудовищ не пропустишь, даже если они идеально вписываются в обстановку.

Первое предупреждение уловил ее нос.

– Мерота, – произнесла девушка, – здесь кого-то недавно убили. Не исключено, что человека, а может быть, и не одного. Держи себя в руках и не кричи, если что-нибудь увидишь.

– Пожалейте девочку! – прикрикнул Чалкус.

– Я допускаю ситуации, когда внимательность спасет ей жизнь! – резко возразила Илна. – Мы попали в скверное место, и от ребенка это не скрыть. А если и попытаемся, то это может нам дорого обойтись!

– Не волнуйся за меня, Чалкус, – сказала девочка. – Я видела своих родителей. После пожара.

Они прошли еще три шага и остановились.

– Стоп, – скомандовал он. – Или вы наступите на его кишки.

С развилины молодого деревца свисал труп мужчины, пальцы его почти касались земли. «Очевидно, один из матросов», – подумала Илна, хотя опознать жертву она не смогла бы даже при дневном свете. Тело было исполосовано и выпотрошено, как форель, на месте лица чьи-то клыки оставили сплошную рану.

Здесь же валялось множество обломков от ялика. Находясь на палубе «Ужаса», Илна не слышала звука крушения лодки. Возможно, дикий хохот скрыл треск ломающегося дерева.

Смесь запахов крови, фекалий и страха напомнила ей подворье мясника. У себя в деревне они обычно собирали кровь в чан с овсяной мукой, с тем чтобы использовать для приготовления колбас и пудингов. Правда, там это была кровь свиней или овец.

Хотя легкие и кишки валялись здесь же на песке, сердце и печень отсутствовали.

– Ага! – вырвалось у Илны.

Ее спутники с удивлением посмотрели на девушку. Илна недовольно покривилась – не стоило ей вслух выражать свое удивление, но честно пояснила:

– Я просто подумала, что убийца – кто бы он ни был – очевидно, небольшой любитель колбасы и пудинга.

Чалкус рассмеялся и сжал левой рукой плечо Мероты.

– Не бойся ничего, девочка. С нами ты будешь в порядке, – сказал он. – Я клянусь тебе в этом!

Мерота бросила вопросительный взгляд на моряка.

– Он был плохим человеком, Чалкус?

– Трехпалый Сину? – переспросил тот, кивнув в сторону жертвы. – Ленивый мерзавец, не способный грести в такт, даже если б от этого зависела его жизнь… Слава Госпоже, такого не случалось, во всяком случае пока он был под моим началом. Но все равно я обрадовался, когда он перешел на «Разрушитель» и стал проблемой Плестина. Может, у Плестина построже с дисциплиной, чем у меня. Как вы считаете?

И он снова рассмеялся. Илна не очень поняла, действительно ли запевала считает свою шутку удачной. Или просто желает развеселить ребенка. Наверное, и то, и другое, решила она, обнаружив, что и сама улыбается.

– Здесь просвет в лесу, – Чалкус мечом указал в сторону. – Скорее всего, другие прошли именно тут, возможно, мы увидим их следы на берегу. Я предлагаю дождаться рассвета и затем двинуться вглубь острова.

– Разве мы не собираемся возвращаться на корабль? – спросила Илна.

– Каждое решение нашего Вонкуло все глубже вгоняет нас в полное дерьмо, дорогая Илна, – сказал запевала. – Думаю, нам лучше держаться самим по себе.

– Полагаю, вы правы, – согласилась девушка. – По крайней мере, пока не настанет время обеда у местных жителей.

Она отыскала углубление меж корней инжира, чьи ветви создавали зеленую подстилку для ее спины. Спать Илне не хотелось, но почему бы не устроиться поудобнее? Насколько это возможно в таких обстоятельствах.

– Иди сюда, Мерота, – позвала она девочку. – Положи голову мне на колени и постарайся уснуть. У нас был длинный день.

– Да уж, – с улыбкой подтвердил Чалкус. Сам он устроился повыше, охраняя проход сквозь ветви. Лунный свет играл на искривленном лезвии меча, пока моряк снова и снова полировал его комком овечьей шерсти.

Помогая Мероте устроиться, Илна прислушивалась к песенке, которую он напевал вполголоса:

– Оба мы вольны как птицы, – я женюсь, когда случится. Так же как и ты…