Алекс впервые не хотел оставаться наедине со своей женой. Он не желал говорить с ней о серьезных вещах, считая, что Лоре прежде всего необходимо поесть, чтобы избежать нового головокружения. Он был чрезвычайно встревожен, когда встретил в своем доме Хавершема, который громко требовал, чтобы лакей немедленно принес нюхательную соль.

Алекса охватил страх. Теперь красивое лицо Лоры не выражало нежную любовь. Она снова относилась к нему с холодной подозрительностью, какую он наблюдал в ней, когда она вновь появилась в Лондоне. Ему потребовались недели, чтобы вернуть ее доверие и заслужить любовь. С тех пор их брак можно было назвать безупречным. И вот Хавершем разрушил все одним неосторожным заявлением.

Будь он проклят! Ведь Алекс намеревался обязательно присутствовать при разговоре Лоры с Хавершемом. Он должен был предотвратить раскрытие тайн прошлого. Не находя доказательств в поддержку ее версии убийства Мартина Фолкнера, Алекс надеялся воспользоваться случаем, чтобы убедить Лору отказаться от расследования.

Теперь, судя по решительному выражению ее лица, такая возможность исключалась. Теперь она догадалась о его роли во всем этом деле. Алекс ничего не мог поделать, кроме как попытаться каким-то образом сгладить ущерб, нанесенный их отношениям.

Подойдя к двери, он увидел лакея, спешившего из задней части дома. Слуга протянул ему небольшую закупоренную бутылочку с нюхательной солью.

– Может быть, послать за врачом, милорд?

Лора, конечно, возразила бы. Однако Алекс не мог успокоиться, пока она не будет обследована.

– Да, пожалуйста, сделайте это.

Он закрыл дверь и поставил бутылочку в ящик. Корзина на столе источала приторный запах срезанных роз. Должно быть, Лора находилась в саду, когда прибыл Хавершем.

Лучше бы она оставалась там.

Приготовившись к неизбежной конфронтации, Алекс придвинул свободное кресло ближе к Лоре и, усевшись, взял ее руки. Ее лицо обрамляли выбившиеся из прически темно-золотистые локоны. Она, как всегда, выглядела изысканно: с гладкой кожей и синими глазами. Алекс ощутил прилив нежности к ней. Он хотел усадить ее себе на колени и целовать, пока она не забудет обо всем на свете, кроме радости, которую они испытывали в объятиях друг друга.

– Я не хочу видеть тебя такой расстроенной, дорогая, – начал он. – Будет лучше, если мы…

Лора высвободила свои руки.

– Не пытайся отвлечь меня от моей цели. И впредь будь честен со мной. Между нами больше не должно быть секретов. Ты ведь знал, что мой отец имел любовную связь с герцогиней Ноулз?

Алекс, сжав зубы, устремил свой взгляд на ковер, избегая прямого ответа на вопрос. Затем усилием воли заставил себя посмотреть ей в лицо.

– Пожалуйста, постарайся понять: моя крестная мать очень скрытная. И я не волен обсуждать ее личную жизнь.

– Если мой отец был вовлечен в ее личную жизнь, то ты вполне можешь ответить мне! Скажи только: да или нет.

– Я не могу ответить тебе, – глухо сказал Алекс. – Я обещал никогда не говорить на эту тему. Я дал ей слово джентльмена.

На лице Лоры отразилось безысходное отчаяние. Она медленно покачала головой.

– О Боже, значит, это правда! Иначе ты никогда не дал бы такую клятву. Папа имел с ней отношения, и ты все это время скрывал от меня их связь!

Не в силах выдержать ее осуждение, Алекс резко поднялся с кресла и подошел к камину. Небрежно оперся локтем о каминную полку с намерением избавиться от внутреннего смятения.

– Ты вольна думать, что хочешь.

Лора тяжело вздохнула. Через некоторое время она спросила глухим тоном:

– Как долго продолжалась эта связь?

Алекс снова сжал челюсти. Неужели она не понимает, что джентльмен должен держать слово? Он лишится чести, если нарушит его. И все же… ведь это Лора, его жена, женщина, которую он не мог обманывать.

Лора подалась вперед, сжимая кулаки и не отрывая от Алекса напряженного взгляда.

– Ради Бога, Алекс, скажи мне! Ведь речь идет о моем отце. – Когда он не ответил, она поднялась на ноги и осуждающе посмотрела на него. – Если ты не скажешь, я обращусь к ее милости и задам ей свои вопросы.

Затем Лора повернулась, чтобы уйти. Алекс рванулся вперед и схватил ее за руку. К черту эти принципы! Он устал оберегать секреты своей крестной матери. Эти секреты приносят ему одни неприятности.

– Хорошо, – резко сказал он. – Если хочешь знать, твой отец вступил в любовную связь с герцогиней за несколько недель до ограбления. Насколько мне известно, их отношения длились недолго. Твой отец прекратил эту связь, и ее милость убеждена, что его истинной целью было узнать местоположение сейфа в ее спальне.

У Лоры вырвался тихий горестный стон. Она на мгновение закрыла глаза, прежде чем снова взглянула на Алекса.

– Ты знал об этой связи десять лет назад?

Алекс хотел отрицать это. Однако ее печальные синие глаза требовали правды.

– Да, – признался он. – Я знал.

Лора стояла неподвижно, скрестив руки под грудью, словно защищаясь от боли.

– Понятно. А какой еще секрет ты хранил от меня?

Во рту у Алекса пересохло.

– Что ты имеешь в виду?

– Десять лет назад твое ухаживание за мной было всего лишь притворством. Должно быть, герцогиня наняла тебя шпионить за моим отцом. Ты использовал меня для того, чтобы иметь возможность следить за ним.

В соответствии с ее утверждением его действия выглядели крайне отвратительными. Однако он руководствовался стремлением восстановить справедливость. Чувствовал, что должен помочь герцогине вернуть украденные у нее драгоценности. И не важно, что ему пришлось обманывать кого-то при этом.

Отчаявшись сгладить душевные страдания Лоры, Алекс положил руки ей на плечи.

– Дорогая, я признаю, что вначале все так и было. Я чувствовал, что обязан помочь моей крестной матери. Но вскоре понял, какой особенной ты стала для меня, как сильно я хотел связать свою жизнь с тобой. Клянусь, мои намерения по отношению к тебе были искренними…

– Нет! Ты обманывал меня, чтобы получить доступ в мой дом. – Лора отстранилась от него и отошла на несколько шагов. – Ты говорил, что искал перо и бумагу в письменном столе папы и случайно наткнулся на украденные серьги. Но это тоже ложь. Ты намеренно искал бриллиант «Голубая луна». Ты хотел доказать, что мой отец вор. Каким триумфатором, должно быть, ты чувствовал себя, когда наконец нашел улику, чтобы признать его виновным.

Ее слова подобно бритве полосовали Алекса. Да, он действительно намеренно полез в письменный стол Мартина Фолкнера. Однако Лора ошибалась, полагая, что он торжествовал победу. Когда он обнаружил серьги, его охватил ужас, потому что он боялся – и вполне справедливо, – что это отвратит от него Лору.

И сейчас, когда он увидел отвращение на ее лице, его сердце болезненно сжалось. Алекс чувствовал, что снова теряет ее. Минувшей ночью она смотрела на него с необычайной нежностью в глазах и шептала слова любви. Любви, которой он жаждал и которая была необходима ему как воздух.

Он шагнул к Лоре.

– Дорогая, клянусь, я никогда не намеревался причинить тебе боль…

– Нет. – Она жестом остановила его. – Я слышала достаточно твоих извинений. Ты всегда считал отца виновным и продолжаешь верить в это.

Алекс не знал, что сказать. Он внимательно изучил полицейский рапорт. Он разговаривал с сержантом, который дежурил в день происшествия. Он с трудом разыскал нескольких слуг, работавших ранее в доме Фолкнера, и снова допросил их, но не извлек никакой новой информации.

Алекс развел руками.

– Ради тебя мне очень хотелось бы думать, что твой отец невиновен, но кто тогда является преступником? Нет никаких доказательств, что Хавершем имеет какое-то отношение к похищению.

– Этот человек ненавидел папу. У него есть причина лгать. Неужели ты не можешь понять это?

– Однако нет ничего, что изобличало бы его. На самом деле Хавершем никогда не имел любовной связи с герцогиней и никогда не был в ее спальне.

Лора ходила туда-сюда перед креслом.

– Тогда, возможно, он подкупил служанку ее милости. Или какого-нибудь слугу. О, я не знаю, как он совершил ограбление! Но я точно знаю, что Эвелин помогала ему. У нее имелась возможность положить серьги в письменный стол отца за день до того, как их обнаружил ты.

– Что? Ты никогда не говорила мне об этом.

– Она явилась ко мне утром, раньше обычного времени, принятого для визитов. Так как я в этот момент одевалась наверху, у нее была возможность спрятать серьги в письменном столе.

Алекс нахмурился. Он не питал иллюзий в отношении репутации Эвелин. Она была коварной и алчной женщиной, и все же такой поступок выглядел слишком подлым даже для нее.

– Если хочешь, я поговорю с ней об этом.

– Не утруждайся, – резко сказала Лора. – На самом деле ты никогда не хотел помочь мне. Я действовала самостоятельно в своем расследовании, начиная с того момента, когда констебль Пенборн преследовал меня в трущобах.

Ничто не могло поразить Алекса сильнее, чем это заявление.

– Преследовал тебя?.. Когда?

– По прибытии в Лондон я пошла в полицию, чтобы выяснить, что случилось с отцом. Констебль проводил меня на кладбище до могилы отца. – Лора потерла руки, словно они внезапно похолодели. – Его поведение встревожило меня, и я убежала от него. Это произошло в тот день, когда я в конце концов оказалась на Риджент-стрит и случайно встретила там леди Милфорд.

Эта новость потрясла Алекса. Несколько дней назад он решил поговорить с офицером, который нашел отца Лоры лежавшим в переулке вблизи Ковент-Гардена. Однако в тот день, когда Алекс прибыл в полицейский участок, этого офицера не было на дежурстве. Алекс решил, что встреча с ним не так важна, чтобы возвращаться туда еще раз.

Однако теперь, несомненно, придется сделать это.

– Что именно встревожило тебя?

– У меня возникло чувство, что он знал, кем я являюсь на самом деле. А также знал, что моего отца убили не случайно. Возможно, лорд Хавершем подкупил Пенборна, чтобы тот следил за мной, когда я прибыла в Лондон. А потом…

– Что потом?

– Несколько недель назад мне показалось, что он наблюдал за Копли-Хаусом, стоя на противоположной стороне улицы. Однако он исчез, и я решила, что это только плод моего воображения.

Алекс пытался найти рациональное объяснение всему этому. Однако поведение констебля встревожило его.

– Почему ты сразу не рассказала мне об этом? – спросил он.

Лора холодно взглянула на него.

– Возможно, потому, что ты никогда не хотел восстановить репутацию моего отца. Мне всегда казалось, что ты стараешься лишь умиротворить меня, и только, но теперь я уверена в этом. – Ее голос понизился до хриплого шепота. – Кроме того, как ты мог принять близко к сердцу мои интересы? Ведь ты женился на мне не по любви. Для тебя это только удовлетворение твоей похоти.

К горлу Алекса подступил ком. Он молчал, наблюдая, как Лора повернулась и вышла из кабинета, слегка покачивая бедрами. Он опасался, что когда-нибудь наступит этот день. Признавшись в своей непростительной лжи, он тем самым разрушил ее доверие к нему.

Затем, вспомнив о ее головокружении, он бросился к двери.

Лора уже почти достигла верхней площадки главной лестницы. Она, как всегда, выглядела превосходно, и Алекс сдержал свое стремление пойти за ней. Что он мог сказать ей? Что она ошибается? Что на самом деле он испытывает глубокие чувства к ней, и ему просто не хватает смелости признаться в этом вслух? Она ни за что не поверит ему теперь.

«Женщины – тщеславные, эгоистичные создания, способные нанести удар мужчине в самое сердце».

Нет, отец ошибался. Это Алекс нанес удар Лоре в самое сердце. И вот теперь из-за своей скрытности и лживости потерял ее. Вероятно, на этот раз – навсегда.

Когда она исчезла из виду, он стремительной походкой направился к задней части дома и вышел к конюшне. Ему необходимо было дать выход своим эмоциям, иначе он сойдет с ума. Он должен найти этого проклятого констебля и узнать, почему тот преследовал Лору. А если этот ублюдок откажется разговаривать с ним, он, видит Бог, заставит его рассказать правду.

Лора проснулась на заре под щебет птиц в саду. В полудремотном состоянии она протянула руку к мужу, однако вместо его теплого мускулистого тела ее рука коснулась только холодных простыней.

Она открыла глаза. Кровать на его стороне была пуста, пуховая подушка не смята, и, судя по всему, он вообще не ложился спать. Лора вспомнила, что накануне ужасно устала и рано легла в постель. Почему Алекс не пришел к ней?

Затем в памяти всплыли события вчерашнего дня: ссора с Алексом после ее встречи с лордом Хавершемом, а также новость о том, что ее отец имел любовную связь с герцогиней Ноулз. Еще более сокрушительным было ужасное осознание того, что в прошлом Алекс просто использовал ее для своих целей. Он начал ухаживать за ней только для того, чтобы иметь возможность следить за ее отцом.

Неудивительно, что Алекс не одобрял ее попытки реабилитировать отца, понимая, что при этом она может узнать о его вероломстве.

В дополнение ко всему ее потрясло новое открытие. Прежде чем она смогла осознать всю лживость своего мужа, прибыл врач, чтобы осмотреть ее. После его обследования она узнала, что у нее не случайно произошла задержка на неделю. Доброжелательный мужчина средних лет уверил ее, что возникшее головокружение вполне нормальное явление для женщины в ее деликатном положении.

Она беременна.

И сейчас лежа одна в постели, Лора сложила руки на своем плоском животе. Радость с привкусом горечи вызвала робкую улыбку на ее губах. У нее будет ребенок! Как удивительно сознавать это. Однако Алекса нет, чтобы сообщить ему эту новость. Обрадуется ли он созданию полноценной семьи с ней?

Нет, она не должна больше обманываться благовидностью его поступков. Надо учитывать, что он женился на ней исключительно ради удовлетворения своей похоти.

Она наивно вообразила, что его нежные любовные ласки свидетельствуют о глубокой привязанности к ней. Алекс никогда не говорил ей о любви. Если он, обладая достаточной привлекательностью, воспользовался этим, дабы очаровать юную дебютантку с целью обследования дома ее отца, то могла ли она ожидать, что он изменился теперь?

Послышался тихий стук в дверь спальни. Удивившись, что служанка Уинифред явилась так рано, Лора приподнялась, опершись на локоть. Как только она приняла вертикальное положение, к ее горлу подступила тошнота. Она едва успела вовремя воспользоваться ночным горшком.

Когда рвота прекратилась, Уинифред быстро приблизилась к ней.

– О, бедная леди.

Служанка помогла Лоре улечься спиной на подушки и приложила к ее лбу холодную влажную салфетку. Ужасная тошнота утихла, хотя Лора не перестала дрожать.

– Я скажу на кухне, чтобы вам не присылали обычный завтрак, – сказала Уинифред, поправляя постельное белье. – Чай и сухие тосты успокоят ваш желудок. И не надо пугаться – такая реакция обычная вещь в первые несколько месяцев, особенно по утрам.

– Вам известно, что я?..

Простые черты лица Уинифред тронула мудрая улыбка.

– Я старшая среди двенадцати детей, миледи, и мне часто приходилось помогать матери в подобной ситуации. А теперь отдыхайте, пока я схожу за легкой едой. И, пожалуйста, не волнуйтесь, у вас будет достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. – Подобрав свою серую юбку, служанка исчезла за дверью.

Лора заморгала, чтобы развеять туман в голове. Привести себя в порядок? Куда она должна отправиться в такую рань?

В отдалении раздался звон церковного колокола, который радостно подхватили другие колокола, и Лора, вздрогнув, поняла, что настал день коронации. Она совсем забыла об этом, озабоченная своим состоянием. Весь Лондон был охвачен волнением последние несколько недель. Повсюду устраивались приемы и различные празднования. Улицы города наводнили граждане, прибывшие из отдаленных провинций.

Еще вчера это шумное веселье наполняло ее радостным чувством. Сегодня вечером состоятся балы, на которых дамы будут щеголять своими пышными нарядами и драгоценностями. Коронация девятнадцатилетней королевы Виктории была поистине знаменательным событием.

Однако сейчас Лора испытывала огромное искушение зарыться в пуховую постель и спать по меньшей мере целый месяц. Она закрыла глаза. Мысль о том, что она могла бы надеть изысканное, привлекательное платье, казалась чрезвычайно мучительной.

Несколько минут спустя щелчок открывшейся двери нарушил ее дремотное состояние. Она ошеломленно взглянула поверх одеяла на вошедшего в спальню нарядно одетого джентльмена.

Ей потребовалось лишь мгновение, чтобы узнать его.

– Алекс?

Лора приподняла голову, но он быстро подошел к ней и решительно сказал:

– Пожалуйста, продолжай лежать на спине. Пока не надо подниматься.

Подавив приступ тошноты, Лора подчинилась без возражений. Будет весьма неприятно, если она испачкает его костюм, надетый по случаю такого торжества. Лора ничего не сказала по поводу его внешнего вида, хотя он выглядел восхитительно в черном официальном фраке с медалями, в белом жилете и брюках, в безупречных лайковых перчатках. На горле его была закреплена пурпурная шелковая мантия с белой горностаевой оторочкой. Сбоку свисала шпага в позолоченных ножнах, прикрепленных к красной ленте на поясе.

Глядя на него, Лора уловила странное смущение на его благородном лице. Между ними стеною стала ссора, и Лора продолжала испытывать душевную боль, причиненную его ложью и сознанием того, что он ухаживал за ней с тайной целью.

– Твоя служанка сообщила, что мне следует навестить тебя, – сказал Алекс. – Я узнал, что ты почувствовала себя плохо сегодня утром.

Он слегка хмурился, выражение его лица оставалось бесстрастным и замкнутым, словно они не были мужем и женой. Неужели их отношения и впредь будут такими холодными?

Лора не должна уступать болезненному сожалению, теснившему ее грудь. Ей следует научиться оставаться такой же невозмутимой, как он.

Ее пальцы сжали покрывало, и она заставила себя улыбнуться.

– Теперь мне лучше. По-видимому, такое состояние естественно для женщины в моем положении. Я ничего не говорила тебе, Алекс, однако… – Слова застряли в ее горле. Такой индифферентный тон, по ее мнению, не соответствовал важной новости, которую она намеревалась сообщить.

– Ты беременна моим ребенком. Вчера я был у врача, и тот рассказал мне об этом. – Алекс наклонился и провел пальцами в перчатках по ее щеке. – Лора, – сказал он угрюмо, – ты позволишь мне выразить свою радость в связи с этим?

Они пристально посмотрели друг на друга, и маска холодности исчезла с его лица. Его темные глаза ожили, и в них отразилось глубокое чувство. Горечь, гнев и обида исчезли, и, несмотря на все, что случилось, Лора почувствовала, что он искренне заботится о ней. Ей хотелось, чтобы он привлек ее в свои объятия, прижал к себе и шептал слова любви. Ее глупое сердце верило, что он хотел того же самого.

Но почему она решила, что способна узнать его мысли? Возможно, он испытывал только удовлетворение, оттого что добился своей цели. Возможно, он думал только о наследнике, которого она родит ему через девять месяцев.

Дверь открылась, и в комнату вошла Уинифред с серебряным подносом. Увидев Алекса, она остановилась и сделала реверанс.

– Простите, милорд. Я только оставлю чай и тост для миледи на столе.

– Вы можете не спешить, – сказала Лора, слегка приподняв голову. – Мой муж скоро уйдет, так как должен присутствовать на церемонии.

– Ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо? – спросил Алекс.

– Я же говорила, что вполне здорова.

Ее холодный тон вызвал на его лице прежнее замкнутое выражение. Решив, что не следует давать Алексу повод считать ее больной, Лора села в постели. Однако, к ее огорчению, тошнота снова подступила к горлу.

На этот раз ей удалось сдержать позывы путем учащенного дыхания. Тем не менее ее кожа увлажнилась, и невозможно было скрыть от Алекса неприятную дрожь.

Уинифред подошла к кровати с фарфоровой чашкой.

– Вот, миледи. Это простой чай, и ничего больше, что могло бы причинить вам неприятности.

Служанка поднесла чашку к губам хозяйки. Лора сделала глоток, затем другой, ощутив внутри приятное тепло. Чай немного улучшил состояние ее желудка. Теперь она могла сама держать чашку. Обхватив ее холодными пальцами, она подняла голову и увидела, что Алекс, нахмурившись, наблюдает за ней.

– Ты никуда не пойдешь, – заявил он. – Тебе необходимо оставаться дома в постели.

– Но это невозможно! Твоя тетя рассчитывает, что я пойду с ней на коронацию.

Это было согласовано несколько недель назад. Учитывая, что Алексу надлежало занять место среди пэров, Лора должна была сопровождать леди Жозефину в Вестминстерское аббатство и усадить ее среди других дам. Пропустить такое важное событие было немыслимо, даже в ее нынешнем состоянии.

Казалось, Алекса нисколько не тронул ее довод.

– В церкви соберется много людей и будет очень душно. Туда надо прибыть за несколько часов до начала церемонии. Я не хочу, чтобы ты страдала во время длительной службы. Полагаю, тетя Жози согласится со мной.

Лора раскрыла рот, чтобы возразить, затем подумала, что действительно лучше остаться дома. Зачем обманывать себя? Ее нисколько не привлекала мысль о том, что придется сидеть в тесноте на церковной скамье в течение нескольких часов, с трудом дыша в тесном корсете и испытывая неприятные позывы в желудке.

Однако когда Алекс повернулся, чтобы уйти, ее охватило чувство безысходного отчаяния. Несмотря на их ссору, ей ужасно хотелось, чтобы муж подошел к ней и нежно поцеловал на прощание.

Но он не сделал этого. Алекс только холодно кивнул. Затем, взмахнув своей мантией, исчез за дверью в смежную комнату.