Когда они шли к экипажу, прохладный ветер трепал полы ротонды Джулианы.

— Я знаю, что опоздала, но могу объяснить.

— Помолчи! — бросил Хоук.

От мрачного выражения его лица ей стало не по себе.

Хоук помог ей подняться в карету, Джулиана пристроилась возле окна и съежилась на сиденье. Он забрался в экипаж и сел рядом. Лакей закрыл дверцу, и через мгновение Хоук постучал тростью в потолок.

Когда экипаж тронулся, он повернулся к ней.

— Ты солгала Хестер.

— Я не хотела портить ей вечер. — Она решила не говорить Хоуку, что хотела, чтобы Хестер побыла с мистером Пекэмом. Джулиана поняла, что Хоук не интересовался отношениями тетки со знакомыми мужчинами.

— Ты хотела избежать неприятных последствий.

— Вы снова делаете заключения, даже не выслушав меня.

— Зачем ты затеяла разговор с этим развратником? — резко спросил он.

— Он не давал нам пройти.

— Не лги. Ты устроила всю эту экскурсию, чтобы позлить меня.

— Я хотела поговорить с подругами без свидетелей. И потом, Салли…

— Я не хочу выслушивать оправдания. Вас не было почти час.

— А как бы вы себя чувствовали, если бы я имела над вами власть? — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Как бы вы себя чувствовали, если бы я указывала, куда вы можете пойти, с кем вы можете говорить, с кем танцевать? — Джулиана прижала кулак к груди. — Вы превратили меня в заключенную.

— Так жестоко! — произнес Хоук не без сарказма. — А почему ты не думаешь о чувствах других людей?

— Это неправда! — крикнула она.

— Нет, это правда. Ты намеренно сказала тем молодым людям не дожидаться тебя, зная, черт возьми, что они будут тебя ждать.

— Вы думаете, я собиралась играть с ними?

— Мы оба знаем, что ты надеялась, что они дождутся тебя, и потом вы отправились бы искать приключений на свою голову.

— Ваши обвинения беспочвенны. — Джулиана повысила голос. — Они мои друзья, и я никогда не обращалась с ними жестоко.

— Ты думаешь, что можешь заставить мужчину бегать за тобой и при этом не иметь печальных последствий. Но однажды ты просчитаешься.

У нее перехватило горло.

— Я никогда и никого не вводила в заблуждение.

— Двенадцать человек просили твоей руки, — раздраженно сказал Хоук. — И ты уверяешь меня, что все это время вела себя совершенно невинно?

— Я не давала им повода.

— Неубедительно.

— Почему мужчины всегда винят женщин, хотя у нас нет над вами никакой власти?

— Ты отлично пользуешься своей женской властью со своего первого выхода в свет.

— Вы не представляете себе, как страдают женщины из-за своей зависимости от мужчин. Ведь мы практически не управляем своей судьбой. Все наше будущее определяется только нашим шансом выйти замуж.

— Мы оба знаем, что тебе не время выходить замуж.

Потому что он убил все ее мечты и унизил ее.

— Вы совершенно ясно дали понять, как вам неприятна роль моего опекуна, — пробормотала она. — Жалею, что вы не отказались.

— Я сделал это ради твоего брата. Он специально все организовал, чтобы ты могла получить удовольствие от нынешнего сезона. А ты воспользовалась его отсутствием. Будь он здесь, ты не посмела бы нарушать приличия.

Она вздрогнула, поскольку в его словах была большая доля правды, и ее охватило чувство вины. Но ничего подобного не случилось бы, если бы Тристан приехал в Лондон.

— Я не нарушала приличий. Мы пошли в холл, потому что Элизабет наговорила гадостей в адрес Салли, и мы хотели показать, что поддерживаем бедняжку.

— Ты, видимо, думаешь, что меня так легко обвести вокруг пальца.

— Вы понятия не имеете, о чем я думаю. — Конечно, она никогда не признается, что он разрушил ее жизнь, причинил такую боль, что она не знает, способна ли будет когда-либо еще раз рискнуть полюбить. — Знай я, что вы будете диктовать мне, что я должна делать в тот или иной момент, я попросила бы разрешения у одной из моих подруг некоторое время пожить у нее.

— Вот мы и подошли к главной проблеме. Я не смогу еще раз покрывать твои действия. Но поскольку ты возражаешь, чтобы я говорил тебе, что ты должна делать, предоставлю тебе выбор.

Она с подозрением посмотрела на Хоука.

— Выбор номер один, — сказал он. — Я отправляю тебя домой к брату. И ты объяснишь, чем была вызвана необходимость это сделать.

Она готова была задушить Хоука.

— Выбор номер два, — продолжал он. — Ты остаешься в доме всю следующую неделю. Отклоняешь все приглашения, никого не принимаешь. Чтобы проверить, соблюдаешь ли ты правила, я буду периодически наведываться в разное время. Одно нарушение, и неделя начинается сначала.

— Можно напомнить, что вы не мой родитель? — громко сказала она.

— Нельзя! Я твой опекун. Итак, выбор за тобой.

— Вы прекрасно знаете, что у меня нет выбора.

— Это лучшее предложение с моей стороны.

Она вытянула руки вперед.

— Продолжайте дальше. Наденьте на меня наручники.

Он рассмеялся, черт бы его взял.

Экипаж остановился.

— Хоук, неразумно держать меня дома. Мое отсутствие заметят, и будут вопросы.

— Скажу, что ты нездорова.

«Используй маленькие женские хитрости», — вспомнила она совет Хестер и положила ладонь на его руку.

— Ну, пожалуйста, — как можно жалостливее произнесла она.

— Прости, Джули. Я тебя предупреждал, что у тебя был последний шанс, а ты решила проверить, насколько непоколебимо мое решение.

Когда кучер открыл дверцу и опустил лесенку, Хоук спустился и протянул руку Джулиане. Когда она оказалась на земле, он повел ее к дому. Дворецкий Хендерсон открыл дверь, и она думала, что Хоук ее отпустит. Но он продолжал держать ее за руку и улыбался.

— Я тоже войду.

— Зачем?

— Хочу провести с тобой немного времени.

Она сощурила глаза, понимая, что у него что-то спрятано в рукаве.

После того как они сняли верхнюю одежду, он взял ее под руку и направился к лестнице. Она сбоку взглянула на него.

— Вы мне не доверяете.

— С чего ты взяла?

— Я хочу отдохнуть. Вы можете идти домой.

— Только когда вернется Хестер. — Он покачал головой и начал подниматься.

— Если хотите полюбоваться мумией в гостиной, будьте моим гостем. А я отправляюсь в постель.

— Нет, ты будешь меня развлекать, — сказал он. — Можешь начать, рассказав мне об истинной причине вашего ухода из ложи.

— А какое это имеет значение?

— Для тебя имеет. Если скажешь правду, я обещаю досрочное освобождение. Один день за полную правду.

— Я уже сказала, что хотела поговорить с подругами наедине.

— Боюсь, этот ответ не годится. Чтобы сократить срок заключения, ты должна рассказать, о чем вы вели разговор.

— О шляпках, балах и кавалерах.

— За ложь я могу один день добавить, — сказал он, когда они достигли верхней ступеньки.

— Можете отправляться ко всем чертям, — проворчала она.

— Может быть, я так и сделаю, — сказал он, открывая дверь в гостиную. Она вошла за ним.

Когда дверь со щелчком закрылась, он обратился к Джулиане:

— Позови горничную.

— Вы думаете, я хочу, чтобы о нашем споре узнали слуги?

— В этом не было бы необходимости, если бы ты не использовала мою тетку.

Она в раздражении шла за ним.

— Будто прежде мы не бывали наедине. — Она резко опустилась на диван и сбросила туфли. Он наблюдал за ней со смущенной улыбкой.

— Хорошие чулки. Они, случайно, не из шелка?

— Я уверена, вы хорошо знакомы с женским нижним бельем.

Он сел на диван рядом с ней. Джулиана отодвинулась. Он пересел ближе. Она еще раз отодвинулась и оказалась у самого валика. Хоук снова пересел, теперь вплотную к ней. Она в возмущении начала было подниматься, но он схватил ее за руку и заставил сесть.

— Как вы меня раздражаете! — Она указала на противоположный конец дивана: — Сядьте там.

— Я предпочитаю близкое соседство во время допроса.

— А что потом? Пытки?

— Ты ответишь на мои вопросы. Не увиливать, не отвлекаться, не делать замечаний. Вы на самом деле были в комнате отдыха?

— Да.

— Зачем? Но теперь я хочу знать правду.

Она не могла рассказать ему о книжке, но, на счастье, вспомнила слова Джорджетты.

— Когда Бофор показывал, как делать фокус, я заметила ваше явное недовольство.

— Какое это имеет отношение к вашему уходу? — спросил Хоук, скрестив руки на груди.

— Я не поняла, чем было вызвано ваше раздражение, и решила обсудить это с подругами в комнате отдыха. Джорджетта подумала, что вы ревнуете, но я сказала, что это глупости. В конце концов, вы мой опекун.

— Похоже на сказку. Ах, я забыл. Вы еще совершили небольшую прогулку по холлу или что-то в этом роде. Но я наверняка знаю, что ты решила пофлиртовать с Арчдейлом.

— Я не знаю, зачем было напрягаться и просить, чтобы я говорила правду, если вы не верите ни одному моему слову.

— Ты дала мне достаточно оснований не доверять тебе.

Джулиана пристально посмотрела на него, и ее вдруг осенило.

— Вы не простите мои ошибки, но я прощаю вас.

Хоук отшатнулся, словно Джулиана дала ему пощечину.

— Вам на меня наплевать, — сказала она, наклоняясь к нему. — Вам важно лишь покончить с вашими обязанностями опекуна.

— Как ты можешь так говорить? — Он покачал головой. — Ведь все эти годы мы были друзьями!

— Я не знаю, чего еще от вас ждать. — Маленькой девочкой она обожала его, любила его за то, что он заставлял ее смеяться, когда она грустила. Он был словно рыцарь в сверкающих доспехах, когда в юности она с ужасом узнала, что само ее рождение стало разочарованием для отца только потому, что родилась девочка.

— Поверь, — сказал он, — я пытался отказаться, когда Тристан попросил меня, поскольку считаю себя никчемным опекуном. Но потом вынужден был согласиться, потому что Тристан мне почти брат.

Джулиана отвернулась, чтобы он не увидел ее лица, искаженного болью, которую ей причинили не произнесенные сейчас слова: «Леди Джулиана мне практически сестра».

— Я сделал это для тебя. — Хоук шумно вздохнул. — Я хотел, чтобы ты получила удовольствие от сезона. И я считаю себя отчасти виноватым, поскольку все эти годы поощрял твои проказы. Но я ничего не сообщал твоему брату, чтобы не волновать его. Откровенно говоря, я сожалею, что ты поставила меня в такое положение.

Боль вспыхнула в ней с новой силой, вызвав у нее приступ ярости на саму себя за то, что ее заботит его судьба. Но мысль о том, что он лежит в постели с другой, причиняла ей нестерпимую боль.

— Джулиана, тебе придется потерпеть ограничения всю следующую неделю.

С какой стати она должна так легко уступить ему? До сих пор ей не удавалось пробудить в нем желания, если не считать тот единственный поцелуй. Но она возьмет реванш и начнет действовать в ближайшее время.

— Да, я понимаю, — сказала она. — Но я немного смущена.

— Чем? — Хоук прищурился.

— Прежде вы говорили, что я нарочно соблазняю мужчин, но я никогда не вводила их в заблуждение намеренно. Я думала, что поступаю как положено. Очевидно, все дело в моем невежестве.

— Я защищу тебя. А от тебя требуется всего лишь желание сотрудничать со мной.

— Но вы же не сможете все время находиться рядом. Разве не правда, что распутники очень коварны? Кто-нибудь из них дождется возможности оказаться возле меня, как случилось нынче в театре. Не так давно вы видели, как Рамзи зажал меня в угол в столовой леди Морли буквально у вас под носом.

— Ты считаешь, я проморгал тебя?

— Нет, но мне нужно учиться. Поскольку вы мой опекун и дока в распутстве, то кто лучше вас расскажет мне об их трюках?

— Если я правильно понял, ты хочешь знать, как распознать соблазнителя?

— Да. Чтобы я и сама могла себя защитить.

— И что ты хочешь от меня услышать? Как узнать дьявола по рогам и хвосту?

— Не дурачьтесь. Я хочу, чтобы вы рассказали, что говорят и делают распутники, намереваясь соблазнить свою жертву. Возможно, даже продемонстрировать. — Естественно, она должна будет оставаться холодной, но если все пойдет, как она задумала, ему будет трудно устоять перед ней.

— Продемонстрировать?

— Да. Но только в целях обучения.

— Ты хочешь, чтобы я соблазнил тебя? — Судя по выражению его лица, Хоук растерялся.

— Якобы соблазнить, — улыбнулась она. — Поскольку следующую неделю мне нечего будет делать, это время можно использовать для уроков.

— Согласен, что твое невежество создает проблемы. И из-за этого ты можешь попасть не в одну неприятность.

Джулиану наполнило чувство триумфа. Теперь он у нее в руках.

— Поскольку дело срочное, думаю, мы можем начать прямо сейчас.

Ее сердце сильно забилось, когда он, повернувшись к ней, наклонил голову и его дыхание коснулось ее губ. Она поклялась держать свои чувства под жестким контролем, но, ощутив его запах, от которого у нее закружилась голова, поняла, что это будет очень трудно.

У него потемнели глаза.

— А ты энергичная ученица.

Она затаила дыхание в предчувствии поцелуя.

— Запретный плод сладок, не так ли? — сказал он. Она не осмелилась признаться в этом.

Он прижал ее запястья к диванной подушке. Ее охватило волнение. Ей бы следовало сопротивляться, но она этого не делала. Потому что в глубине души ей нравилось находиться у него в плену.

— Хочешь поиграть с опасностью? — спросил он.

«Хочу быть порочной».

Когда он посмотрел на ее грудь, у нее начали твердеть соски. Ей захотелось уступить ему, захотелось, чтобы он целовал ее, чтобы ласкал.

— Признаю, что твоя просьба довольно забавна, — сказал он.

В ее затуманенном мозгу прозвучал смутный сигнал тревоги. Он слегка повернул голову, и теперь его дыхание щекотало ее ухо.

— Но уроков соблазнения не будет, ни якобы, ни по-другому.

Ему хотелось преподать ей урок, но он слишком приблизился к опасной черте. От слов, которые он говорил, он сам почти возбудился и готов был снова поцеловать ее.

— Пустите меня, — прошептала Джулиана.

Она пошла к книжному шкафу, а Хоук подумал, что ему удалось зажечь ее. Она взяла с полки книгу и подошла к противоположному от него концу дивана. Поправив подушку, она с ногами забралась на диван. Она, конечно, не понимала, что в таком положении тонкая ткань юбки позволяла ему видеть контуры ее стройных бедер. Естественно, он представил, как раздвигает их, задирает юбки, трогает складки кожи, отчего они становятся влажными и готовыми принять его.

Хоук заерзал, поскольку почувствовал напряжение в паху. Ему необходимо на что-то отвлечься. А есть ли для этого лучший способ, чем подразнить ее?

— Что ты читаешь?

— «Чувство и чувствительность».

— О чем это?

— О женщинах, чья судьба от них не зависит. — Она продолжала смотреть в книгу.

— Звучит печально.

— Женщины побеждают, несмотря на все преграды.

— Там есть распутники? — спросил он, в надежде позлить ее.

— Кстати, есть один. — Она не отрывала взгляд от романа. — Бедняжка Марианна попала под очарование Уиллоби. Он всем видом показывал, что любит ее, а потом разрушил ее надежды.

— Но возможно, он исправится и в конце концов женится на ней. — Такого рода сказки должны нравиться Джулиане.

— Нет, в сюжете есть неожиданный поворот.

— Откуда ты знаешь?

— Я читала эту книгу. А теперь помолчите, пожалуйста.

— Зачем же снова ее читаешь? Ты ведь уже знаешь, что произойдет. — Черт! Он никогда не понимал женщин.

— Мне очень нравится эта вещь, и я с удовольствием ее перечитаю. Так что не мешайте.

— Но мне нечего делать. — Хоук получал огромное удовольствие, подкалывая ее.

— Идите домой, — предложила Джулиана.

— Я дождусь тетушку.

— Да, вам явно нужно чем-то заняться. — Джулиана опустила ноги на пол.

Когда она снова направилась к книжному шкафу, Хоук любовался ее округлыми ягодицами. Он тут же представил себе, как проводит руками по ее спине, ягодицам и прижимает ее к своему затвердевшему «жезлу». Боже, пока она не заметила, надо переключить мысли на что-нибудь унылое. Например, на книги, в которых женщины побеждают, несмотря на преграды.

Она вынула из шкафа еще одну книгу и дала ему. Его охватило жгучее желание посадить ее себе на колени, но он не решился.

— Почитайте это, — предложила она с оттенком презрения. — Может быть, узнаете что-нибудь новое о женщинах.

— «Гордость и предубеждение»? А в этой книге есть распутники?

— Да. Джордж Уикхем очень плохой человек.

Видно, у Джулианы нездоровый интерес к плохим людям.

— А что этот Уикхем сделал ужасного?

— Прочтите и узнаете.

Когда она вернулась на диван, он открыл книгу и прочел первую страницу.

— У автора ум острый как бритва.

— Вы опять мешаете мне! — раздраженно бросила она.

Он продолжил чтение. Через несколько мгновений он бросил взгляд в ее сторону. Она была полностью увлечена романом, но он, конечно, не мог упустить возможность позлить ее.

— Леди Элизабет напоминает мне тебя.

— Спасибо. Я воспринимаю ваше замечание как комплимент.

— Этот парень, Дарси, довольно противный.

— В конце он исправится.

— С другой стороны, Бингли слишком веселый и любит, чтобы каждый был на месте. Человек его возраста и положения должен быть более осторожен в суждениях.

— В последний раз прошу — помолчите!

Хоук вытянул ноги и продолжил читать. Возбуждение почти прошло, и он смог сосредоточиться на чтении. Он подумал, что роман был бы интереснее, если бы автор больше внимания уделил Дарси. Но основной упор был сделан на отношениях двух старших сестер, которые ему показались скучными. Однако он продолжал читать, чтобы узнать, как будет описан распутник. И тогда он сможет сделать вид, будто сочувствует злодею Уикхему, и таким образом подразнить Джулиану.

Несколько минут спустя внимание Хоука привлекло глубокое ровное дыхание Джулианы. Он посмотрел на нее. Она спала, ее лицо было обращено в его сторону, книжка лежала на груди.

В комнате стало прохладнее. Он подумал, что она может замерзнуть. Он встал и снял свой узкий сюртук. Затем подошел к Джулиане и осторожно взял книгу. Она вздрогнула, но не проснулась. Он укрыл ее сюртуком, стараясь не разбудить.

Но это не удалось. Она открыла глаза.

— Хоук? — в изумлении произнесла она.

— Ты заснула, — пробормотал он.

— У вас теплый сюртук.

Каминные часы пробили час ночи. Где, черт возьми, его тетушка?

Джулиана села и протянула ему сюртук.

Он с трудом начал всовывать руки в тесные рукава.

— Повернитесь спиной. — Джулиана встала с дивана. — Дайте, я вам помогу.

От прикосновения ее пальцев у него побежали мурашки. Когда он повернулся к ней, она расправила лацканы. В груди у него что-то перевернулось.

Он целовал ее. Он ласкал ее. Он шептал ей что-то на ухо. Но по причинам, которых он не понимал, ее простой жест показался ему более интимным. Так могла поступить жена.

Он гнал эту мысль из головы.

— Мне надо дождаться тетушку.

— Мы оба устали, — покачала головой Джулиана. — Идите домой.

Он проводил ее до лестницы и посмотрел, как она начала подниматься по ступенькам. Затем поспешил вниз взять пальто, шляпу и перчатки.

Пятнадцать минут спустя он вошел в квартиру в Олбани, которую он снял много лет назад после окончания университета. Когда камердинер помог ему раздеться, Хоук надел свободный халат, налил себе бренди и осмотрел свою спартанскую спальню. Ни одной картины на стенах. На полочке обычные аксессуары: помазок, флакон с одеколоном, бритва. Лишь разбросанные на письменном столе бумаги и стопка книг свидетельствовали, что комната обитаема.

Это было прибежище, а не дом.

Хотя отец умер несколько лет назад, Хоук не возвратился в Эшдаун-Хаус. Он управлял двумя имениями отсюда, потому что все там напоминало ему, как он обманул ожидания отца.

Он знал, что отказ вернуться расстроил мать и разгневал сестер. Его зятья считали его злобным животным, бросившим мать. Но вернись он, мать и сестры ежедневно пилили бы его по поводу женитьбы. Ему хватало еженедельных визитов, чтобы поморочить им голову и сбежать.

Они возлагали на него надежды. У него был титул графа, и он обязан произвести на свет наследника, а то и двух. Они не знали, что этого никогда не будет.

Даже его брат Уилл, который скорее всего примет наследство, не знал об этом. Хоук намеревался все рассказать брату, но передумал из-за того, чтобы тот как можно дольше не знал забот. Пройдут годы, и его брат сам догадается. К тому времени Уилл станет старше и, возможно, будет женат.

Хоук задул свечи, скинул халат и забрался в постель. Когда-то он надеялся, что время залечит его совесть, и хотя не испытывал жалость так остро, но забвение не приходило. Поскольку он уже не сможет поправить того, что сделал, он будет молча переносить чувство вины.

Поскольку прошлого уже не изменить, он делал все, что было в его силах, чтобы с Джулианой не произошло ничего плохого. В нем не было, да уже и не будет постоянства. Как говорил его отец, люди его склада не меняются. И свое одиночество он пытался смягчить, заводя романы. За долгие годы их было множество, но ни одна связь не длилась долго.

Он получал наслаждение и давал его. Но поскольку требования на драгоценности и наряды неизбежно возрастали, очередная любовница ему надоедала. Временное успокоение было иллюзией. Женщины делали то, за что он платил им.

Он никогда не думал, что мог бы тосковать о жене. Кроме того, он знал мужчин, которые не обращали внимания на жен и заводили любовниц. Но он никогда не думал о различных мелочах. Например, вечернее обсуждение книг. Или простой домашний жест, которым женщина разглаживает лацканы сюртука. В первый раз он жалел не о прошлом, а о будущем, о котором ничего не знал.

Недолгое забытье в гостиной перебило Джулиане сон.

Ее влекло к Хоуку, но причина состояла не в его приемах соблазнителя, а в его обаянии. Она притворялась рассерженной, когда он дразнил ее во время чтения. Ей казалось, что она умело скрывает свой интерес к нему. Но затем он накрыл ее своим сюртуком, который хранил его тепло и его запах. Он заставил ее поверить, что неравнодушен к ней.

У нее подгибались колени, когда она предложила ему помочь одеться, и в эти мгновения она забыла, что он ее не любит.

Джулиана ощутила боль в груди, когда вновь осознала это. Она не могла скрывать от себя, что давно родившееся чувство к нему так и не ушло. И из-за этого чувства ей было тревожно. Она не знала, чего хочет, но знала, чего не хочет. Человека, который ее не любит.

К ней вернулось давнее воспоминание. Она не могла точно сказать, сколько ей тогда было лет. Она была еще маленькой и пряталась у дерева на берегу озера. Хоук нашел ее там плачущей над скомканным рисунком, который она хотела подарить папе. Она хотела подарить ему рисунок, но слишком поздно почувствовала, что от него сильно пахнет бренди. Он крикнул лакею, чтобы тот позвал гувернантку.

Хоук тогда ненадолго взял ее на руки. Потом предложил научить лазить по деревьям, чего мама ей не разрешала. Она чувствовала себя непослушной и счастливой одновременно. Хоук подсадил ее, и она знала, что он не даст ей упасть, хотя все равно ей было немного страшно. С того момента он стал предметом ее обожания.

Все ее чувства к Хоуку связаны и перепутаны с прошлым. Тогда от нее отказался отец, ныне — он. Мать с братом окружили ее любовью, но ей этой любви всегда казалось недостаточно.

Перспектива когда-нибудь предложить кому-то еще свое сердце пугала ее. Она никогда не позволит другому мужчине растоптать его. Потому что ей не хотелось быть похожей на мать, позволявшей измываться над собой.

Кроме того, Джулиана не могла дольше оставаться зависимой от брата. Тристан женат, и его жена Тесса стала герцогиней. Скоро на свет появится их первенец, и они станут полноценной семьей.

Она знала, что будет чувствовать себя никому не нужной, но это не было ново для нее. Она чувствовала себя так с того момента, как они поженились. Конечно, с ней хорошо обращались, но их открытое проявление чувств стесняло Джулиану. Они часто ласкали друг друга, обменивались взглядами. Мама говорила, что такая любовь — большая редкость.

Джулиана приняла приглашение Эми попутешествовать отчасти для того, чтобы Тристан и Тесса могли дольше находиться наедине. Но потом надо было возвращаться домой, где она и узнала о беременности Тессы.

Известие поначалу обрадовало и взволновало ее, но потом она начала завидовать Тессе, поскольку мать буквально не отходила от невестки. Все вокруг говорили только о том, что Тессу тошнит, о том, как ей питаться, чтобы поддержать силы, и как часто нужно отдыхать. Джулиана почувствовала себя покинутой, и в ней росла обида на Тессу. Но при этом она чувствовала вину, поскольку знала, что Тесса потеряла всю семью и долгие годы жила одна.

Именно Тесса убедила брата и мать отпустить Джулиану в Лондон на время сезона. Тесса помогла ей собраться и сказала, что та будет королевой балов. Еще она обещала Джулиане писать каждую неделю.

От этих воспоминаний Джулиане стало стыдно. Ей повезло с семьей, в которой все ее любили. На глаза навернулись слезы, и она промокнула их салфеткой. Тристан привез ее сюда, чтобы она могла получать удовольствие. Она знала, как неохотно он оставлял Тессу даже не надолго. Хотя он этого не говорил, Джулиана понимала, что он очень беспокоился о здоровье жены и предстоящих родах.

Джулиана заглянула в глубину души и поняла, что ее ревность идет от страха, что Тесса займет ее место в сердцах близких. Страх этот не имел оснований, но ей всегда хотелось подтверждения, что она любима. Потому что пусть мать и брат любят ее, но она все равно чувствовала себя нежеланной дочерью.

Она приехала в Лондон с твердым намерением отдать Хоуку свое сердце, хотя оно было отдано давно. Ей не досталось отцовской любви и не удалось покорить мужчину, который выручал ее, когда она была еще маленькой.

Он даже не понял, какую боль причинил ей тогда, на балу. Будучи честной с самой собой, она должна признать, что поступила не лучше с теми двенадцатью молодыми людьми, которые делали ей предложение. В течение нескольких лет она убеждала себя, что небольшой флирт никого не обидит. И даже если она не собиралась причинять боль этим людям, она это делала.

Она убедила себя, что Хоук намеренно ввел ее в заблуждение. Чтобы защитить свое израненное сердце, она представила его бессердечным негодяем. Теперь она знала, что он готов заботиться о ней, но не любит ее. За дверью скрипнули половицы, сигнализируя, что кто-то идет по коридору. Звук отпираемой двери заставил Джулиану нахмуриться. Она села, достала трутницу и зажгла свечу. Поднеся ее к циферблату, увидела, что время подошло к четырем часам. Она подозревала, что Хестер и мистер Пекэм наконец-то стали любовниками.

Она погасила свечу и снова легла. Ее душа не могла смириться с концом мечты, которая помогала ей жить четыре долгих года. Всю зиму она думала, как окажется в Лондоне, побывает на празднествах, а теперь оставшееся время сезона не принесет ей никакой радости.

Но у нее оставалась цель. Ее сердце забилось быстрее, когда она подумала, что книжка приобрела для нее новое значение. До сих пор она прежде всего думала о том, чтобы стать равной упирающимся холостякам. Теперь нужно сосредоточиться на положительных аспектах. Она поможет другим девушкам, рассказав об искреннем совете по поводу мужчин, который ей дала Хестер.