Джулиана была восхищена красивыми лампами, развешанными на ветвях больших вязов, росших двумя рядами вдоль улицы в Воксхолле. Она вместе с Хестер и мистером Пекэмом сидела в одном из кафе, они лакомились тонкими ломтиками ветчины, цыплятами, бисквитами и клубникой, запивая яства вином. Потягивая вино из бокала, Джулиана улыбалась, наблюдая, как мистер Пекэм угощает Хестер клубникой. Он пристально смотрел на Хестер, а когда та опустила глаза, ее неожиданная застенчивость тронула сердце Джулианы.

Чтобы не смущать их, Джулиана отвела взгляд. Хестер никогда не говорила с Джулианой об их отношениях, но они явно симпатизировали друг другу. И у нее не вызывало сомнений, что мистер Пекэм был первой любовью Хестер. Нынче мир казался прекрасным благодаря их воссоединению после многих лет разлуки. Хестер слишком много страдала, но теперь она могла отдать свое сердце человеку, которого никогда не забывала.

— Леди Джулиана, вы выглядите так, словно решили кого-то лишить жизни.

Голос Бофора заставил ее вздрогнуть. Она подняла глаза и увидела, что в кафе вошли все пятеро ее воздыхателей.

— Я не думала, что вы здесь окажетесь.

— Мы собирались посмотреть фейерверк, — объяснил Осгуд.

— Может быть, вы что-нибудь выпьете? — спросила Джулиана.

В это мгновение раздались оглушительные выстрелы. Джулиана вскрикнула, вызвав смех молодых людей. Они пили вино и любовались фейерверком. Затем в кафе появились Джорджетта, Салли и Эми. Радость Джулианы от встречи с подругами испарилась, когда она увидела, что за ними следует Рамзи. Чтобы не обидеть Джорджетту, она вежливо поздоровалась с ним и переключила внимание на других. Но вскоре почувствовала неловкость, когда заметила, что Рамзи пристально смотрит на нее.

Через несколько минут он подошел к сестре.

— Джорджетта, я скоро вернусь и отведу тебя к родителям.

Когда он удалился, у Джулианы вырвался вздох облегчения. Очевидно, он действительно имел в виду только проводить сестру, а также Салли и Эми. Слава Богу, он всерьез принял ее просьбу прекратить преследовать ее.

— Послушайте, какая замечательная ночь! — воскликнул Карутерс. — Не прогуляться ли нам по Гранд-Уок?

Все с радостью приняли это предложение. Все, кроме Эми.

— Джорджетта, — спросила она, — твой брат сердится?

Джорджетта протестующе взмахнула рукой:

— А кого это волнует? Молодые люди проводят нас. Мы будем в абсолютной безопасности, а Генри никогда об этом не узнает.

— Позвольте мне сначала переговорить с Хестер о наших планах, — сказала Джулиана.

Когда она сообщила Хестер о своих намерениях, мистер Пекэм нахмурился:

— Там могут оказаться непорядочные люди.

— Друзья Джулианы, если понадобится, помогут, — сказала Хестер. — Только избегайте темных улочек.

— Обещаю, — засмеялась Джулиана, — обходить их стороной.

Они пошли всей компанией под звуки хлопков. Небо озарялось вновь и вновь короткими вспышками, похожими на позывные фанфар. После многих дней, проведенных взаперти, Джулиана ощущала радостное возбуждение.

Джорджетта тайком взглянула на неосвещенную дорожку и остановилась.

— Должно быть, это и есть одна из знаменитых темных аллей.

Ветви высоких деревьев образовывали плотный навес над дорожкой, что еще больше удерживало Джулиану от попытки прогуляться здесь. Она представила себе, как бандит хватает невинную молодую девушку и тащит ее по темной безлюдной тропе. При мысли об этом ее стала бить дрожь.

— Какое жуткое место! — содрогнулась Салли.

Карутерс подкрался к ней сзади и громко крикнул.

Салли взвизгнула, а остальные рассмеялись.

— Вы негодяй! — воскликнула она и ударила его по руке.

Джорджетта подошла к самому началу тропинки Затем с лукавой улыбкой повернулась к спутникам:

— Нам следует хоть на несколько шагов углубиться в тень, чтобы мы могли сказать, что на самом деле были на темной аллее.

Джулиана уставилась на свою подругу:

— Джорджетта, не будь дурой.

— Но это всего лишь небольшая авантюра. Договоримся, что никому об этом не скажем.

— Леди Джорджетта, я не могу разрешить вам идти туда, — откашлявшись, сказал Бофор.

Джулиана едва сдержала улыбку, сообразив, что Джорджетта сочтет слова Бофора как подначку. Джорджетта хихикнула и, приподняв юбку, ступила на тропу.

— Ой, а я пошла по темной аллее!

Все, кроме Бофора, засмеялись.

— Думаю, нам стоит вернуться.

— Ладно, — проворчала Джорджетта.

Джулиана покачала головой, раздосадованная глупостью подруги. Когда компания пошла обратно, Бофор взял ее под руку. Джулиана сказала себе, что его жест объясняется лишь вежливостью, но что-то в его поведении ей не понравилось. Бофор постепенно замедлял шаг, пока остальные не оказались далеко впереди. Наконец она не выдержала.

— Мы отстаем, — сказала она.

— Я хотел сообщить вам, — улыбнулся он, — что я приобрел двуколку. Прокатимся завтра вместе?

Она больше не могла отказываться, поскольку обещала принять предложение, когда он станет обладателем коляски.

— Да, конечно, — ответила она.

— Отлично! Итак, завтра! — Он расплылся в улыбке.

Джулиана отвела взгляд, чтобы он не увидел выражения вины на ее лице. Сейчас самый удобный момент сказать ему, что она может предложить ему только дружбу, как остальным четверым молодым людям. Но ей не хотелось омрачать его радость. Она скажет это ему завтра после прогулки. Нет, она скажет это всем четверым, когда они зайдут ее навестить. Она должна это сделать, чтобы они доняли, что ее не интересуют романтические отношения.

Ветер трепал ленты ее шляпки и задувал их ей в лицо. Она поправляла их и думала о бале у Дюрмона, на котором флиртовала с ними и дважды танцевала с каждым. И все потому, что хотела убедить общество, что больше не любит Хоука.

Джулиане было стыдно. Она использовала молодых людей, думая только о себе.

Когда они вернулись к кафе, у Джулианы учащенно забилось сердце — она увидела, что Рамзи отвел в сторону Джорджетту. Она не слышала, о чем они говорили, но догадывалась, что Рамзи недоволен тем, что Джорджетта ушла без спроса.

Через несколько минут Джорджетта вернулась, и Бофор принес ей свои извинения. Когда он отошел, Джорджетта вздохнула:

— Брат настаивает, чтобы я вернулась к родителям.

— Видимо, он сердится, что ты ушла, — сказала Джулиана. — А родители тоже рассердятся?

— Он должен был находиться со мной, — смеясь, ответила она, — поэтому ничего им не скажет.

— Но матери ты должна сказать. Пусть она знает, что Хестер разрешила нам прогуляться.

— Ее это не удовлетворит, — сказала Джорджетта. — Маме не нравится леди Рутледж.

— Что? — Джулиана ушам своим не поверила.

— Я знаю, как ты ее любишь, — поморщилась Джорджетта. — И я тоже. Однако мама очень строга по части приличий. Но пусть ее мнение тебя не тревожит. — Она помолчала. — Я лучше скажу Эми и Салли, что мы сейчас уйдем.

Джулиана кивнула, но в душе вознегодовала на мать Джорджетты. Строга по части приличий? Пусть так! Но леди Босвуд лучше обратить внимание на собственные проблемы, например, на своего отвратительного сына, который сейчас направлялся к Джулиане. У нее не было желания говорить с ним, и она пошла прочь.

Не успела она сделать и нескольких шагов, как услышала, что он окликнул ее по имени. Недовольно вздохнув, она остановилась.

— Лорд Рамзи, я понимаю, что вы сердиты на сестру за ее отлучку, но…

— Я бы хотел поговорить о письме, которое вы написали вашей матери, — перебил он ее.

— Моя частная переписка вас не касается. А теперь извините, мне надо идти, — сказала она.

— Меня касается, когда вы выдвигаете безосновательные обвинения по поводу моего характера.

— Когда мы говорили с вами последний раз, я сказала, что вы меня не интересуете. Вскоре после этого я узнала, что ваша мать предположила, будто я могу выйти за вас замуж. Наверняка это вы навели ее на подобные мысли. Я уже высказала свои возражения и не хочу их повторять.

— Вы написали ей, что я распутный человек. Это он вам сказал?

Позади нее послышались быстрые шаги. Хоук стал рядом с ней и холодно посмотрел на Рамзи:

— Я сказал вам, чтобы вы не приближались к ней.

Сердце молотом застучало в ее груди. Ей необходимо предотвратить столкновение.

— Он пришел за сестрой.

Рамзи поклонился. Проходя мимо них, он бросил на прощание:

— Джулиана, я жду вас.

— Что он имел в виду? — сквозь зубы процедил Хоук.

— Понятия не имею, — едва слышно ответила Джулиана. Но на самом деле она знала. Он использовал свою мать, чтобы добиться своего. Его даже не остановил ее недвусмысленный отказ.

К ним подошел Бофор.

— Леди Джулиана, мы уходим. Я заеду за вами завтра на своей коляске.

— Он пригласил тебя покататься? — спросил Хоук, когда молодой человек удалился.

— Да. Он хочет похвастаться своей новой коляской.

— Мы уходим, — сказал он, раздувая ноздри.

— Но я пришла сюда с твоей тетей.

— Она поедет с нами.

— Но здесь ее экипаж. И мистер Пекэм тоже здесь.

— Кучер отвезет мистера Пекэма и вернется. Вам с тетушкой придется многое мне объяснить.

Скрестив руки на груди, Хоук стоял возле ящика с мумией.

— Сегодня, тетушка, вы зашли слишком далеко.

— Марк, — вздохнула Хестер, — если бы прежде ты не вел себя как деспот, я дождалась бы твоего прихода. Пусть для тебя это послужит уроком.

— Видимо, ты забыла, что я ее опекун и несу за нее ответственность.

— Да, конечно. Но ведь и я за нее отвечаю. И, честно говоря, разочарована твоим недоверием ко мне.

— Я разыскивал вас весь вечер. И что обнаружил? Джулиану, беседовавшую с Рамзи, хотя предупреждал ее держаться от него подальше.

— Рамзи пришел за сестрой, чтобы отвести ее к родителям, — объяснила Джулиана. Потом рассказала о предложении леди Босвуд выйти замуж за ее бастарда. — Единственной причиной, почему Рамзи заговорил со мной, было мое письмо, в котором я сообщила маме о его дурной репутации.

— Почему ты мне не сказала раньше? — спросил он, повысив голос.

— Это касается только меня и мамы. И я ясно дала ему понять, что мне неприятны его ухаживания. Когда вы появились, я уже готова была расстаться с ним. Честно говоря, вы лишь спровоцировали его.

— Так, выходит, я виноват?

— Нет, я только пытаюсь доказать, что сама способна дать ему отпор.

— Я достаточно выслушал. — Он поднял руку. — Либо ваше поведение изменится, либо я вынужден буду принять меры.

— Что ты предлагаешь? — спросила Хестер.

— Тетя, я ценю твою помощь Джулиане, но не желаю, чтобы ты действовала против меня. В конце концов, я ответственен за благополучие Джулианы. Меня назначили ее опекуном, и если что-то произойдет, виноват буду именно я. Прекратите водить меня за нос, или я заговорю с вами по-другому.

— Вы собираетесь отправить меня домой? — резко выдохнула Джулиана.

— Возможно, у тебя было бы меньше забот, если бы ты соблюдала мои правила. Каковы будут последствия их нарушения, можешь себе представить.

— Марк, прекрати ей угрожать! — с досадой воскликнула Хестер.

— Это не угроза, тетя. Просто у меня кончилось терпение. Вам эти игры доставляют удовольствие, но я их больше выносить не собираюсь. Если будете продолжать в том же духе, последствия не заставят себя ждать.

— Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне, мальчишка?! — возмутилась Хестер, поднявшись с дивана.

— Ты сама меня вынудила. — Он со злостью взглянул на нее.

Когда его тетка, тяжело ступая, вышла из комнаты, Джулиана посмотрела на Хоука:

— Как вам не стыдно так грубо с ней разговаривать?

— Суждения моей тетушки в лучшем случае спорны. И мне не нравится, как она на тебя влияет.

— Хестер очень добра и делится со мной своей мудростью. Некоторые могут счесть ее слишком самоуверенной, но она всегда говорит правду, и за это я ее уважаю. Она помогла мне в тяжелую минуту.

— Почему же ты не обратилась ко мне? — нахмурился он.

— Потому что вы меня не слушаете. Вы говорите и даже не замечаете, что ваши слова причиняют мне боль.

Она хочет сказать, что он причиняет ей боль. Когда она поднесла ладонь к глазам, Хоук мысленно выругался.

Он дал ей свой носовой платок. Она взяла его и вытерла слезы. Потом шмыгнула носом и вздернула подбородок, напомнив ему этим жестом ее мать.

— Мы слишком долго преследовали противоположные цели, — сказал он.

Она комкала его платок.

— Я знаю, что заставляю вас волноваться. Но вам тоже следует вести себя по-другому. Вы все решаете сами, но у меня тоже должно быть право голоса.

— Ты хочешь испытать свои силы, чтобы почувствовать себя независимой. Я понимаю тебя, но торжественно обещал твоему брату не дать тебе попасть в беду и отвечаю за это.

— Я сама могу за себя ответить, — возразила она.

— Речь не только о тебе и обо мне. Если я совершу ошибку и случится что-то плохое, наши семьи надолго рассорятся. Но это ничто по сравнению с тем, что буду чувствовать я, если подведу тебя.

— Тогда позвольте мне самой быть ответственной за свои поступки.

— Я бы так и сделал, если бы ты проявляла осмотрительность. Но ты рискуешь и делаешь то, что может закончиться для тебя катастрофой. Ты считаешь себя неуязвимой, считаешь, что с тобой не произойдет ничего страшного. Но одно неверное решение погубит тебя. — Хоук помолчал и добавил: — Буду честным. Я не переживу, если с тобой что-то случится.

Она отвернулась и, положив руки на колени, сжала их в кулаки.

— Чего же вы хотите?

— Я всего лишь прошу тебя вести себя так, как будто с тобой не я, а твои мать и брат. В свою очередь, обещаю прислушиваться к твоим пожеланиям, если они не будут выходить за рамки здравого смысла.

Она вздохнула.

— Можем мы все начать заново? — спросил он. — Как друзья, а не как враги?

— Да, — ответила она, облизнув губы.

Он уже готов был вновь поддразнить ее, но подавил в себе это желание. Еще недавно он бы не колебался. Ему хотелось вернуться в то время, когда между ними были более простые отношения, но она уже не была той шаловливой девчушкой, с радостью участвовавшей в их проделках.

— Я зайду завтра, — пообещал Хоук.

Джулиана поднялась вместе с ним. Она сделала реверанс, а он поклонился. Их расставание выглядело чопорным и официальным. Уходя, он подумал, что предпочел бы открытую ссору, чем холодную пропасть, образовавшуюся между ними.

Но она согласилась дружить. Серая туча, которая заволокла его душу, рассеялась. Он снова постарается очаровать ее, заставить смеяться. Теперь она будет не подопечной, а другом. И в таком качестве ей не понадобится восставать против него. До самого конца сезона он будет проводить с ней как можно больше времени. Он отвоюет свою Джули, хотя и не сразу.

Хоук быстро спустился с лестницы и вдруг вспомнил, что она согласилась проехаться с Бофором. Дьявол! Он не сможет отказать ей, ведь они поедут в открытой коляске, будут доступны взгляду любого, кто окажется на Роттен-роу, когда там будет масса народу. Все это в рамках приличий.

Направляясь к экипажу, Хоук тем не менее пытался придумать вескую причину, чтобы отговорить ее. Бофор был мужчиной и потому представлял угрозу. Он мог опрокинуть коляску, засмотревшись на ее грудь. Или наткнуться на дерево, мечтая о том, как она выглядит без одежды. Проклятие, этот молокосос будет держать ее за руку, помогая подняться на сиденье! Хоук скрипнул зубами при мысли, что Бофор будет к ней прикасаться.

Но у него нет права отказать ей. У него на нее вообще нет прав, кроме права быть ее опекуном. Потому что она заслуживает лучшей доли, чем союз с человеком с темным прошлым.

Он вскочил в карету и бросил рядом шляпу. Через минуту экипаж уже с грохотом несся по мостовой. Он посмотрел в окно, за которым уже было темно. Ощущение пустоты в его груди разлилось, как Темза.