Хоук стоял в бальном зале и озирался, стараясь найти Джулиану. Она обещала быстро вернуться. Он убеждал себя в том, что, должно быть, что-то случилось, но все равно злился. Она опять обманула его.

Он взял почти опустошенный кувшин с пуншем, налил себе стакан и залпом выпил его. Бренди обожгло горло. Он отставил стакан в сторону и стал наблюдать за гостями, толпившимися у дверей. Смех и гомон раздражали его.

В толпе возникла суматоха. И среди сотен голосов он услышал ее голос.

— Хоук! — кричала она.

Он бросился вперед.

— Джулиана!

На него посматривали с удивлением, но он не обращал внимания.

— Хоук, сюда!

Толпа чуть расступилась.

— Хоук!

— Я здесь!

Джулиана прорвалась к нему. Она была такой бледной, что, казалось, вот-вот потеряет сознание.

— Пропустите, ей дурно!

Вокруг обеспокоенно зашумели, толпа расступилась, и они смогли пройти. Когда он выводил ее из толпы, его сердце учащенно билось. Джулиана дрожала.

Хоук отыскал рядом пустующую гостиную, завел туда Джулиану и усадил ее на диван. Потом сел рядом, обняв ее за плечи.

— Ш-ш-ш… Теперь ты в безопасности.

— Двери открылись. Когда из них повалил народ, я оказалась прижатой к стене.

Хоук вдыхал запах ее волос.

— Ты, должно быть, испугалась.

— Я не могла этого выдержать и стала протискиваться сквозь толпу. Мне казалось, что я плыву против течения. Я, конечно, доставила вам неудобство, но вы мне были нужны.

«И ты мне нужна».

— Ты просто запаниковала. Но все закончилось.

— Жалею, что оказалась одна, — прошептала Джулиана.

Он поправил выбившийся локон ее волос.

— Где твои подруги?

— Они остались в дамской комнате.

— Ты с ними поссорилась?

Джулиана пожала плечами.

— Не хочешь мне этого говорить? — спросил он.

— Вы знаете, — она облизала губы, — как это бывает, когда люди с добрыми намерениями дают советы, а потом силой заставляют следовать им.

Хоук вспомнил о матери и сестрах и кивнул.

— Мне не нравится, когда за меня кто-то решает и настаивает на исполнении этих решений, — сказала она. — Я разозлилась на них. Они мои подруги, но это не дает им права совать нос в мои дела и указывать, как мне поступать.

— Я не собираюсь лезть в твои дела и указывать, но если хочешь рассказать, я выслушаю.

— Нет, нужно обсудить более важное дело.

У него по спине побежали мурашки.

— Я оказалась там, поскольку меня подкараулил Рамзи.

— Он нарывается на скандал, — процедил Хоук сквозь зубы.

— Я хотела уйти, но он сказал, что видел нас в парке.

— Что? — Удары сердца отдавались в его ушах.

— Он заявил, — она снова облизала губы, — что гуляет там каждый день. Сказал, что это может подтвердить сестра, но он догадывается, что я не стану этого делать, чтобы не вызвать подозрений.

— Он видел, как мы целовались?

— Да.

Хоук снял руку с ее плеч. Боже, какой же он идиот!

— Что Рамзи может сделать? — спросила Джулиана.

— Он может написать твоему брату. Тристан вряд ли отнесется к этому легкомысленно. Ведь я твой опекун.

— Разве Тристан не знает, что собой представляет Рамзи? Брату вряд ли понравится человек, который собирает сплетни.

— Если Рамзи сообщит ему, твой брат спросит меня. Я же не смогу солгать ему. — Он помолчал. — Мне не следовало целовать тебя.

— Мне не следовало позволять этого делать, но мы долгие годы были партнерами в шалостях. — Она слегка склонила голову. — Это стало естественным развитием событий.

Это было чистой воды вожделение, но он подумал, что не стоит в этом сознаваться.

— Тем не менее, я твой опекун, и я поступил неправильно.

— Хоук, это был всего лишь поцелуй. Мы стояли на краю пропасти, но не свалились в нее. — Она сделала паузу, потом добавила: — Если Тристан узнает, мы смиренно скажем, что сделали ошибку.

— Скорее, твой брат даст мне по физиономии.

— Я скажу, чтобы он не вел себя по-дурацки. Кроме того, я подозреваю, что он и Тесса, когда Тристан ходил навещать ее, занимались не только разговорами.

Хоук промолчал, но вспомнил вечер, когда он застал Тристана и Тессу в неосвещенной библиотеке Эшдаун-Хауса. При этом воспоминании у него родилась мысль.

— Я принесу твоему брату глубокие извинения. Возможно, он захочет переломать мне кости, но я выживу.

— Не беспокойтесь, Тесса не позволит ему этого сделать.

— Я приношу тебе глубокие извинения за то, что поцеловал тебя, — Хоук перевел дыхание, — но не за то, что стянул твою шляпку. Я говорю официально.

Джулиана рассмеялась, но тут же стала серьезной.

— Рамзи затронул еще одну тему.

Все внутри у Хоука напряглось.

— Что он говорил?

— Он сказал, что вы больше десяти лет за что-то держите на него зло. Когда я его спросила, он ответил, что он и его друзья подшутили над вами.

— Что еще он говорил? — Если Рамзи рассказал ей об этой грязной вечеринке, он убьет Рамзи.

— Он сказал, что если я хочу знать подробности, то мне следует спросить вас.

У него свело живот. Он требовал честности от нее, но сам не может рассказать, что произошло много лет назад.

— Сегодня мои подруги клещами тянули из меня признание, но я не стану уподобляться им. — Джулиана приложила ладонь к щеке Хоука. — Что бы ни случилось тогда, это было ужасно, иначе вы до сих пор не презирали бы Рамзи. Я знаю, что у вас до сих пор шрамы, но все прошло. И вы останетесь для меня тем же, чем и были.

Хоук прикрыл ее ладонь рукой. Он не мог облечь свои чувства в слова. Она безоговорочно верила ему.

— Рамзи использовал меня, но за свои поступки я должен отвечать сам.

— Вы совершили ошибку, когда были совсем молодым, — сказала Джулиана, — пришло время простить себя.

Как он может это сделать? Рамзи и его друзья обманули его, но остаться — это был его выбор. Он мог уйти. Вместо этого он из-за своей проклятой гордости позволил им поставить его в ужасное положение. Он старался не вспоминать ту ночь. Последствия оказались роковыми. Его собственный отец осудил его и начал выплачивать деньги, чтобы не пошли слухи о его грехе.

— Хоук, — прошептала Джулиана, — я вижу, вас угнетает то, что произошло. Но вы должны об этом забыть.

— Я не могу исправить мерзость, которую совершил в прошлом, — хрипло произнес он.

— Но вы можете не допустить ее в будущем. Юноша, который совершил ошибку, стал взрослым и добрым. — Он усмехнулся. — Брат попросил вас быть моим опекуном, потому что считает вас добрым, — продолжала Джулиана. — Я тоже считаю вас добрым.

— Я заслужил свою дурную репутацию. — Он посмотрел ей в глаза.

— Больше нет, — улыбнулась Джулиана. — Я перевоспитала вас.

Мрак в его душе не рассеялся, но ему удалось слегка улыбнуться. Он помог ей встать.

— Нам лучше спуститься вниз и поискать мою тетушку.

— Я жду не дождусь, когда смогу вернуться в Гейтвик-Парк на крестины, но я скажу вашей матушке и сестрам, что перевоспитала вас. Они будут очень рады.

Он не хотел думать о вечере, поскольку, когда он закончится, ему придется ее отпустить.

Положив на сиденье два букета и направляясь к дому тетки, Хоук был смущен и чувствовал себя виноватым.

Он не появлялся там три дня из-за дел в парламенте и забот с недвижимостью. Но главной причиной его отсутствия являлась необходимость подумать о поведении с Джулианой и их восстановленной дружбе.

В тот день в парке она очаровала его. Они снова вели себя, как прежде, дразня и подначивая друг друга. Он безумно обрадовался, узнав, что она не собирается замуж за Бофора, поскольку постоянно думал о возможных последствиях. Все мысли его были о настоящем. А когда он поцеловал ее, в его мозгу звучало всего одно слово: «Моя, моя, моя».

Показался теткин дом. Он решил сегодня обращаться с Джулианой как с подопечной и избегать какого бы то ни было флирта. Он должен соблюдать дистанцию, пока не совершил очередную глупость. На улице стояла вереница экипажей. Черт! Хестер устроила прием. Хоук наконец нашел свободное место для своей коляски, спрыгнул на землю и взял букеты. Через несколько минут он входил в гостиную, где было полно людей. К его удивлению, леди Джорджетта и мисс Хардвик встретили его приветливыми улыбками. Обычно Джорджетта относилась к нему пренебрежительно, а мисс Хардвик вела себя так, словно он был дьяволом. Сегодня с ними была Салли Шеферд, которая, глядя на него, хлопала ресницами.

Хоук даже не посмотрел на нее и передал букеты Хестер и Джулиане. Все дамы в комнате засуетились, а он почувствовал, что краснеет. Вскоре в комнату вошла служанка с двумя вазами.

К счастью, он был среди гостей не единственным мужчиной. Пришли также Пекэм и трое молодых людей. Портфри, Бентон и Карутерс ели пирог, а перед ними, поскуливая, сидели собаки.

Джулиана поставила перед Хоуком чашку чаю и тарелку с куском пирога. Когда их руки случайно встретились, он вздохнул. Он мысленно назвал себя идиотом за то, что мгновенное прикосновение так подействовало на него.

Спаниели, давно оценившие его доброту, бросили юнцов и подскочили к нему. Чтобы чем-нибудь себя занять, Хоук показал собакам крошки, и те залились лаем.

— Марк, прекрати их дразнить, — сказала Хестер. — Из-за этого поднимается ужасный шум.

Хоук быстро съел свой кусок и поставил тарелку с крошками на пол.

Салли Шеферд снова начала моргать.

— Очень жаль, что вас не было в прошлый раз на музыкальном вечере у леди Дюрмон.

— А что? — спросил он. — Генриетта наконец научилась брать верные ноты?

— О нет, — прощебетала Салли. — В комнату вбежала одна из охотничьих собак и начала выть.

— Я смеялся до колик в животе, — сказал Карутерс.

— Это было чудовищно, — добавила Джулиана. — Я даже пожалела Генриетту.

— А Элизабет просто взбесилась от злости, — сказала Джорджетта. — Когда она стала кричать, жених велел ей закрыть рот.

— Миссис Бэнкрофт пришлось приводить в чувство с помощью нюхательной соли, — сказал Портфри.

— Хестер всех выручила, — произнесла Джулиана.

Хоук удивленно взглянул на тетку.

— Я хлопнула собаку веером, а мистер Пекэм выгнал ее из комнаты.

Хоук улыбнулся, но ничего не сказал. Держаться три дня на расстоянии от Джулианы оказалось труднее, чем он ожидал. Но это лишь укрепило его решимость. Очень скоро они расстанутся навсегда. А сейчас нужно постепенно привыкать к этой мысли, не посещая Джулиану каждый день.

Вошел дворецкий и доложил о прибытии Бофора. Когда молодой человек вошел в гостиную с букетом цветов, наступила напряженная тишина. Он подошел к Джулиане, преподнес ей букет и произнес:

— Значит, друзья?

— Конечно, друзья, — улыбнулась Джулиана.

Когда Бофор занял место рядом с приятелями, Хоук посмотрел на него с уважением. Бофор проглотил обиду, и правильно сделал. Он молод и немного самоуверен, но отец хорошо воспитал его.

Снова вошла служанка с вазой. Бентон проследил за тем, как она ставит цветы, и обратился к Джулиане:

— Сегодня вы выращиваете настоящий французский сад.

— Мне повезло, что у меня так много чутких друзей, — ответила она. — Цветы напоминают мне о садах возле нашего дома. Их разбил мой брат. Они не слишком современно выглядят, но мне они нравятся, особенно летом, когда у мамы распускаются розы.

Постепенно разговор перешел на мириады предстоящих на следующей неделе вечеринок и приемов.

— Куда вы собираетесь сегодня вечером, Джулиана? — спросил Карутерс.

— Мы хотим отправиться в оперу, — ответила за девушку Хестер. — Вы можете поехать с нами. Мистер Пекэм согласился присоединиться к нам.

В течение нескольких минут все друзья и подруги Джулианы решили составить ей компанию. Когда она вопросительно посмотрела на Хоука, он вздохнул:

— У меня на вечер другие планы. — Он собирался отправиться в театр и пригласить на ночь какую-нибудь охочую до любовных утех актрису. Если повезет, он переспит с ней в его любовном гнездышке и утолит свою похоть. Он постепенно вернется к прежнему образу жизни.

Улыбка исчезла с лица Джулианы. Она поднялась и поставила свою чашку на поднос.

— Налить кому-нибудь свежего чаю?

Хоук почувствовал себя демоном. Она ждала его прихода. Но он решил не отступать от принятого решения. Так будет лучше. Но сейчас то, что было лучше, ему совсем не нравилось.

Он уже собрался было уходить, но дворецкий объявил о прибытии Чарлза Осгуда.

Осгуд вошел в комнату, и сразу запахло дымом. Дамы немедленно раскрыли веера. Не замечая этого, бездарный поэт направился к приятелям.

— Эй, Осгуд! — воскликнул Бофор. — Вас кто-то хотел поджечь?

— Нет, меня задержало аутодафе на Пиккадилли.

Такого Хоук от Осгуда не ожидал.

— Аутодафе? — Мистер Пекэм сердито посмотрел на Осгуда. — Зачем? Ведь это кощунственно.

— Там жгли брошюры.

Джулиана судорожно сглотнула. Хестер сжала ей руку.

— Это ужасно, но, может быть, произошла ошибка.

— Осгуд, — поморщился Карутерс, — возможно, владелец книжной лавки жег изъеденные мышами старые трактаты.

— Нет, — сказал Осгуд. — Это была брошюра «Секреты обольщения».

Хоук взглянул на тетку. Похоже, это она записала дурацкие советы для молодых девушек.

— Тетя, что ты знаешь об этой книжке? — спросил он.

— Недавно собрались мои знакомые дамы и обсуждали эту книжку, — выкрутилась Хестер.

Он зло прищурился:

— Я слышал, была петиция о ее запрете.

— Ее не приняли, — сказал Осгуд. — Леди Джорджетта, на аутодафе я видел вашего брата.

— Что?! — воскликнула Джорджетта.

— Я уверена, лорд Рамзи был там лишь из любопытства. — Эми замахала веером перед лицом Джорджетты.

— Нет, он кричал, что это ужасная гадость. Но люди принесли ведра с водой, чтобы погасить огонь. Клерк из книжной лавки принес полный ночной горшок и…

— Осгуд, здесь присутствуют дамы, — одернул его Хоук.

— Ох, простите, — извинился Осгуд. — Но там было столько дыма!

— Мистер Осгуд, — Джулиана не выпускала руки Хестер, — они сожгли много книг?

— Меньше, чем собирались. Это событие привлекло много зевак. Владелец лавки клялся, что издатель напечатает еще. Он выглядел очень довольным. — Осгуд порылся в карманах сюртука. — Мне удалось спасти один экземпляр. У него только немного обгорели края.

— Что же, это хорошая новость, — сказала Хестер. — За свой поступок мистер Осгуд достоин награды.

— Не думаю, — Хоук бросил на тетку сердитый взгляд, — чтобы столь скандальное издание нужно было спасать.

— Никакое литературное произведение не заслуживает, чтобы его сжигали! — резко возразила Джулиана.

— Осгуд, уберите брошюру обратно в карман, — приказал Хоук. Затем обратился к тетке: — Я запрещаю Джулиане читать эту мерзость.

Джорджетта испуганно вскрикнула. Эми толкнула ее локтем.

— При всем уважении к вам, Хоукфилд, — сказал мистер Пекэм, — но с чего вы взяли, что книжка мерзкая, если не читали ее?

— Я достаточно слышал, чтобы убедиться, что она полна распутства. Возможно, издатель надеется на ней заработать. А название вводит публику в заблуждение. Люди покупают ее, надеясь найти в ней совсем не то, что в ней изложено. Я гроша не дам за эту гадость.

— Может быть, вы боитесь того, о чем можете в ней прочитать? — возразила Джулиана, прищурившись. Она сегодня явно была в ударе.

— Джулиана, я знаю, как много ты черпаешь из романов и женских журналов, но все это очень далеко от искусства, — сказал Хоук. — Обычная халтура.

Хоук огляделся и увидел, как Карутерс поглядывает в книжку через плечо Осгуда.

— Ха! Автор просто жалок.

— Что вы имеете в виду? — спросил Бофор.

— Она рассчитывала на женскую аудиторию и не ожидала, что книжка попадет в руки мужчин. — Карутерс поднял взгляд и ухмыльнулся. — Слишком поздно.

Молодые люди засмеялись. Затем пустили книжку по кругу.

— Я думаю купить экземпляр, чтобы посмеяться, — сказал Бофор.

— Я тоже куплю, — заявила Хестер.

— Тетушка, по-моему, ты все знаешь об этом произведении. Может быть, ты знаешь, кто его написал?

— Аноним, — ответила она.

Хоуку не хотелось прилюдно обвинять Хестер. Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что это она написала книжку.

— В любом случае я не желаю, чтобы Джулиана ее прочла, — сердито заявил Хоук.

— Прежде чем судить, сам прочти ее, — сказала Хестер. — А уж потом обсудим.

— Ну, раз ты настаиваешь, я так и сделаю. Но не думаю, что найду в ней что-либо ценное.

Когда все ушли, Джулиана начала мерить шагами гостиную.

— Хестер, они осмеяли книжку. И они жгли ее!

— Да, зато она привлекла внимание и у нее появятся новые читатели. Брошюра стала сенсацией. Возмущенные отклики приведут людей в книжную лавку.

— Простите, — сказала Джулиана, — но мне хотелось бросить полусожженный экземпляр в физиономию вашему племяннику.

— Посмотрим, что он скажет, когда ее прочтет, — сказала Хестер.

— Даже не прочитав ни слова, он уже относится к ней с предубеждением.

— Мне показалось весьма забавным, — усмехнулась Хестер, — когда он заявил, что запрещает тебе читать ее.

— Ну, зато это поможет держать в тайне авторство. Боже, все говорят о книжке.

— Это как раз то, что нужно, — сказала Хестер. — Ты побудила их спорить, и теперь мы посмотрим, какова будет их реакция. Некоторые, видимо, не прочь доставить тебе неприятности, но помни, ты должна быть осторожной, чтобы случайно не выдать себя. Говори как можно меньше.

— Ах, как бы мне хотелось знать мнение простых девушек! Уверена, в дамских комнатах отдыха о книжке много спорят.

— Удивительно, что мой племянник не стал настаивать на том, чтобы ехать вместе с нами в оперу, — заметила Хестер, вставляя монокль.

— Он презирает оперу.

— Но в последнее время его вообще не было видно.

— Он был занят в парламенте, и у него накопились дела с имением.

Но в глубине души у всех эти три дня жил страх. Джулиана снова впустила Хоука в свое сердце и думала, что после разговоров о его прошлом они станут еще ближе друг к другу.

— Хестер? — неуверенно спросила она.

— Что, детка?

— Почему мужчины… Не беспокойтесь. Я и так знаю ответ.

— На что, дорогая?

— Это не так уж важно, — вздохнула она. Но в тот вечер, когда они беседовали с ним на балу у леди Гарнетт, она забыла свой собственный совет.

Ему с ней было удобно, пока она вела себя как легкомысленная девчонка, но стоило ей затронуть серьезную тему его прошлого, и он отгородился от нее стеной.

Ничего не изменилось. Он по-прежнему с удовольствием дразнил ее, но мысль жениться на ней не приходила ему в голову. Он даже манкировал своими обязанностями опекуна. Но почему? Он был таким усердным до того вечера.

Потому что он, видимо, почувствовал, что она хочет за него замуж…

Ее сердце бешено заколотилось, когда Джулиана вспомнила, о чем написала в книжке.

«Однако вы должны заметить, что большинство вовсе не горит желанием побыстрее расстаться с привилегиями холостяка. Действительно, они в целом стараются оставаться свободными как можно дольше. Почему?

Они не хотят бросать пить, играть, волочиться за женщинами».

В душе возникло страшное подозрение. Уж не завел ли он любовницу?

— Джулиана, почему ты побледнела? — спросила Хестер.

— Думаю, мне надо отдохнуть. Сегодня был тяжелый день. — Разумеется, она ничего не скажет Хестер, потому что Хоук ее племянник. А у Джулианы нет доказательств. Но она знала о его репутации.

Она снова влюбилась в него как последняя дура. После того как он ее поцеловал, в ней возродилась надежда. Хотя ведь он ясно показал, что не питает романтических чувств, когда предложил ей дружбу, как она предложила дружбу своим поклонникам. А она, как Бофор, надеялась на что-то большее.

Она убегала от него в парке, возвратила ему поцелуй, флиртовала с ним. И он легко принимал то, что она с такой охотой давала. Она не приняла всерьез поцелуй, которым они обменялись тем вечером на балу, потому что боялась, что у него замерзнут ноги.

Она помнила каждое слово, сказанное им в парке. «Чтобы смягчить мои муки, нужно немного больше, чем поцелуй».

У нее упало сердце. Он завел любовницу.

Нет, все же решила Джулиана. Ведь у нее нет никаких доказательств. Она винила его за трехдневное отсутствие, но ведь он граф и у него много обязанностей.

Он отвечает и за нее, но уклоняется от этой ответственности. Лишь одной причиной можно объяснить, почему он потерял интерес сопровождать ее на вечерние развлечения.

Он нашел девку, которая греет его постель.

Добравшись до своей комнаты, она захлопнула дверь. Она не будет дожидаться, пока он снова соизволит навестить ее. Завтра первым делом она пошлет ему записку и жестко потребует, чтобы он появился в гостиной Хестер. Это нарушит привычное течение его жизни, но она не отступит.

Тем временем Хоук сидел в клубе на своем обычном месте с плохим настроением и бокалом бренди в руках. Как и планировал, он съездил в театр, но даже не добрался до уборных. Когда он спускался с лестницы, его окликнули две подруги матери. Они хотели повидать леди Джулиану и просили проводить их в ложу леди Рутледж. Ему пришлось признаться, что ни той ни другой здесь нет. Они неодобрительно посмотрели на него.

Поэтому он сидел в одиночестве, прикидывая, сколько распутников в опере соперничают друг с другом, чтобы привлечь внимание Джулианы. Наверняка все они пялятся на ее грудь. Он должен немедленно ехать туда и убедиться, что она в безопасности. Но он и так провел с ней слишком много времени. Он слишком привык к ее постоянному присутствию рядом с ним.

Официант принес ему еще бренди. Хоук посмотрел на пустой бокал, удивляясь, как быстро он осушил его. Черт побери! Он прав в одном: опека над Джулианой медленно, но верно ведет его к безумию.

Он залпом выпил бренди и проклял себя за то, что согласился быть опекуном Джулианы. Она растворила его в себе. Те несколько дней, что он не виделся с ней, не принесли облегчения. Он постоянно думал о ней. Она даже снилась ему. Прошлой ночью она приснилась ему обнаженной, она пальцем манила его к себе. Он в отчаянии проснулся.

Он был уже пьяный, и, возможно, нынче она ему не приснится. Возможно, он не будет представлять себе, как она лежит под ним. Возможно, забудет ее страстные поцелуи. Возможно, он забудет, как славно она говорила, что его прошлое не имеет для нее значения.

Она слишком невинна. Он сделал большой глоток и вытер губы. Она слишком красива. Он еще выпил. Она слишком умна. Он допил бокал и сделал знак официанту.

В голове уже шумело, но ему было все равно. Он хотел напиться, чтобы попытаться забыть ее. Забыть звук ее голоса. Забыть цвет ее лица и ее ярко-голубые глаза. Забыть вкус ее языка.

Официант подошел с очередным бокалом. Хоук отставил его в сторону, потому что бренди не помогало. Ничего не помогало. Она вызывала у него вожделение. А он не мог быть с ней. Никогда.

Как он хотел ее!

Но почему он не может быть с ней? Потому что он испорченный. Потому что людей, подобных ему, ничто не в силах изменить. Потому что она заслуживает лучшей участи.

Голова кружилась, но ему казалось, что он совершенно ясно мыслит. Он хочет Джулиану, и он будет с ней. Но тогда ему придется жениться на ней. А может быть, она не выйдет за него замуж.

Он похитит ее и увезет в Шотландию. Один из его безнравственных предков таким образом похитил прапрапрапрабабушку.

Бабушка, подумал он. Это она во всем виновата. Она снова решила «поболеть». И его слабонервная мать и капризные сестры отправились в Бат. Они оставили его и немного ненормальную Хестер присматривать за Джулианой. Его семье плевать на их чувства.

Хоук фыркнул и взял бокал. Внезапно на него упала тень. Он поднял глаза и увидел своего зятя Монтегю, который со злостью смотрел на него. Хоук поднял бокал, слегка расплескав бренди.

— Я так и знал, что найду вас пьяным в доску, — сказал Монтегю. — Вы к тому же пренебрегаете своими обязанностями опекуна.

— Разве я не говорил вам, как жалею, что отдал за вас мою сестру?

— Вы низкий человек. Вам все приносили на блюдечке с голубой каемочкой. Но вы не пожалели своего отца. Уехав, вы разбили сердце своей матери. И наконец стали королем развратников.

— Монтегю, вы мне надоели.

— Я еще не все сказал. Вы не считаете себя ответственным за собственного брата. Он черт знает что, вытворяет на континенте, а вы оплачиваете его расходы. Вам нет дела до семьи. Я полагал, что хотя бы по отношению к леди Джулиане вы будете честно исполнять свои обязанности. Вам должно быть стыдно.

— Поглядите на себя, Монтегю. Как вы обращаетесь с моей сестрой?

— Она моя жена, и не вам судить.

— Вы думаете, я не знаю, что у вас есть любовница?

Монтегю замер.

— Бросьте ее, иначе я переломаю вам кости.

Пообещав зятю неприятности, Хоук, слегка шатаясь, вышел из комнаты. Он взял плащ, поднял шляпу и умудрился надеть ее на голову. Более того, он смог взгромоздиться в экипаж. Когда кучер спросил, куда ехать, Хоук сначала решил отправиться в оперу, но сообразил, что слишком пьян, и попросил отвезти его в дом тетки.

Хендерсон выглядел весьма озабоченным, когда Хоук заявил, что подождет хозяйку в египетской гостиной. Оказавшись там, он отказался от чашки крепкого кофе, предложенной дворецким, и улегся на диван, перебросив ноги через валик. Ему необходимо было отоспаться, чтобы протрезветь. Он заснул, и ему снилось, как Джулиана жжет брошюры.

У Джулианы едва глаза не вылезли из орбит, когда она увидела развалившегося на диване Хоука. Ей стало ясно, что никакой любовницы у него нет.

Хестер подбоченилась.

— О чем он, в конце концов, думает?

— Миледи, мне кажется, он пьян, — из-за их спин, откашлявшись, подал голос Хендерсон.

Джулиана склонилась над Хоуком и потрясла его за плечо. Он пробормотал что-то нечленораздельное. Она нагнула голову и поморщилась, ощутив сильный запах бренди.

— Не жги их, — более внятно сказал он.

— Может быть, дотащим его до экипажа? — предложила Джулиана, выпрямившись.

— Да мы его по лестнице не сможем спустить, — ответила Хестер и отправила Хендерсона за одеялом и подушкой.

Через несколько минут Джулиана уже просовывала подушку ему под голову. Засыпая, он опять что-то пробормотал. Она накрыла его одеялом.

— Как же мне не хочется оставлять его в подобном состоянии!

— Ничего, выживет, — успокоила ее Хестер. — Пойдем, уже поздно, и мы обе устали.

— Я никогда не видела его пьяным, — призналась Джулиана, взглянув на Хестер, когда они спускались с лестницы.

— Он перебрал.

— Откуда вы знаете?

— Как не знать, ведь он мой племянник.

Они вышли из гостиной.

— Да, старею, — сказала Хестер, когда они ступили на лестничную площадку.

— Вы просто устали, — сказала Джулиана и замедлила шаги, чтобы идти в одном ритме с Хестер. — Из-за чего он выпил? — спросила она, когда они оказались у дверей ее спальни.

— Из-за тебя.

Ответ Хестер заставил Джулиану вздрогнуть. Она хотела подробнее расспросить Хестер, но та уже скрылась за дверью своей комнаты.

Спустя несколько минут Джулиана с помощью Бетти разделась и надела ночную сорочку. Она забралась в постель, но заснуть ей не удавалось. У нее не шли из головы последние слова Хестер, и она начала беспокоиться о Хоуке. Что, если он в таком состоянии встанет и наткнется на один из пристенных столиков? В темноте это нетрудно.

Она лежала и придумывала десятки причин, чтобы пойти проведать Хоука. Она нашла халат и накинула его на себя. Затем взяла свечу и пошла вниз. Когда она открыла дверь гостиной, Хоук лежал в прежней позе. Ей следовало бы вернуться к себе, но она поставила свечу на стол и подошла к нему. Она сняла с него башмаки и поставила их на пол рядом с диваном. Затем подошла к изголовью и пригладила ему волосы.

В этот момент он поймал ее руку. Она замерла, испугавшись, что разбудила его. Когда она попыталась высвободить руку, он прижал ее ладонь к своей щеке.

— Хоук, — прошептала она, — проснитесь.

— Я еще не протрезвел, — сказал он, открыв глаза.

— Вам надо встать, ехать домой и ложиться спать.

— У меня нет дома. Только апартаменты.

— Я знаю. Но если вы проведете ночь на диване, у вас завтра будет болеть шея.

— Я не смогу добраться до экипажа, — сказал он. — Я пьян.

— Зачем вы так много пили? — спросила она, садясь рядом с ним.

— Не знаю.

— Хоук, что случилось? — Она провела рукой по его щеке.

— Я пьян.

— А что еще случилось? — рассмеялась она.

— Я плохой человек.

— Ничего подобного.

— Людей, подобных мне, ничто не в силах изменить.

— Глупости! — нахмурилась Джулиана.

— Так сказал отец.

Джулиана громко вздохнула. Почему его отец поступил так жестоко?

— Мне наплевать на мою семью, — добавил он.

— Это неправда.

— Так сказал Монтегю.

— Когда он это сказал?

— Нынче вечером в клубе. Когда я пил.

— Я пойду, чтобы вы могли заснуть. — Она поцеловала его в щеку.

— Не уходи.

— Хорошо, я останусь, пока вы снова не заснете.

— Я никогда не засну.

— Завтра вы об этом забудете.

— Я не заслуживаю тебя.

— Хоук, не говорите так.

— Но это правда.

Он закрыл глаза. Дыхание стало тихим. Он снова заснул. Она решила вернуться наверх, но ей не хотелось оставлять его в таком состоянии. Когда она встала, он открыл глаза.

— Хоук, я лягу на другой диван и послежу за вами.

Он повернулся на бок и согнул колени.

— Ляг со мной.

Она заколебалась, но почувствовала, что так ему будет удобно. Он положил руку ей на грудь. Боже, что она делает?! Кончиком большого пальца он придавил сосок. Она затаила дыхание, понимая, что нужно скорее перебираться на другой диван. Он начал расстегивать ночную сорочку.

— Хоук!

— Ш-ш-ш, я не сделаю тебе больно.

Хоук прижался губами к ее шее. В ее жилах забурлила кровь. Но он пьян, и она не должна ему этого позволять. Она почувствовала, что у него внизу затвердело.

— Хоук, мы не должны этого делать. Не надо, ведь вы пьяны и потом пожалеете об этом.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

— Я должна перейти на другой диван, чтобы вы могли заснуть.

— Да, тебе лучше уйти, потому что я хочу переспать с тобой. Но мне этого нельзя.

Встав, она тихонько засмеялась и застегнула пуговицы на ночной сорочке. Потом еще раз поцеловала его в щеку.

— Спать.

Она перебралась на другой диван. Хоук пошевелился, но спокойное дыхание свидетельствовало о том, что он спит. Вспомнит ли он о том, что только что ей говорил? Даже если вспомнит, то не притворится ли, что забыл? Теперь она знала, что своим шутовством он пытался прикрыть глубокие раны души.

Его отец сказал, что людей, подобных ему, ничто не в силах изменить.

Ее глаза наполнились слезами. Она понимала: много лет назад случилось что-то скверное. Но она не знала, что его собственный отец осудил его.

Он разбудил ее перед рассветом. Джулиана села, не сразу поняв, что происходит, но затем вся прошлая ночь пронеслась у нее перед мысленным взором.

— Я должен уйти, пока не появились слуги, — чуть хрипло произнес он. — Ты сможешь сама подняться к себе? Я зажгу свечу.

— Смогу.

— Я вернусь после полудня. Извини меня.

— Ничего страшного.

— Спасибо, Джули.

— Подождите. — Она встала и взяла свечу. — Посмотрите в окно. Кучер дожидается вас?

Он выглянул и чертыхнулся.

— Конечно, он уехал. Бедняга, наверное, замерз.

— Он знал, что вы были пьяны, и вскоре после прибытия уехал.

Хоук провел рукой по лицу.

— Я храплю, когда выпью.

— Но ведь это бывает редко.

— И все же это неприятно.

— Не беспокойтесь, я знаю, вы выпили.

— Я дотрагивался до тебя.

— Вы поступили как джентльмен, признав, что это нехорошо.

— Из-за меня тебе пришлось покинуть постель. Иди наверх, а я, как только появятся слуги, попрошу их нанять экипаж.

Джулиане хотелось обнять его, но она знала, что тогда он поймет, что прошлой ночью сказал много лишнего.

— До встречи, — произнесла она.

Джулиана стала медленно подниматься по лестнице. Она очень устала, но уснуть не могла. Она нужна Хоуку, но не знала, сможет ли добиться его.