Лондон, весна 1822 года

По просьбе Анджелины миссис Нордклиф отложила бал в честь ее возвращения в свет, чтобы не помешать дебюту Пенелопы, Бьянки и Бернадетт. Заглянув в сияющие глаза жены, Колин подумал, что она стала еще красивее. Анджелина словно светилась изнутри и теперь все время держала руки сложенными на округлившемся животе.

Колин наклонился к ней.

– Как там она, толкается?

– Он потягивается и брыкается, как будто считает, что пора на выход.

– Она с нетерпением ждет своего дебюта, но ей пока рано.

Анджелина покачала головой:

– Все мужчины в мире хотят сыновей за исключением тебя.

– Вообще-то мне все равно, любимая. Главное, чтобы ты и ребенок были здоровы.

– Мы здоровы, – сказала она и вдруг схватила его за руку. – Посмотри, молодой человек приглашает Пенелопу на танец.

Колин нахмурился.

– У нее туфли с красными полосками?

– Да, раньше их носила я, а сейчас они как раз ей.

– Не рано ли?

– А, боишься, что какой-нибудь повеса тоже обратит на них внимание?

Он засмеялся, а потом заметил:

– А вот и они идут, готовятся к танцу. Подойдем поближе?

– Да, пожалуй.

Колин повел жену через толпу, выставив вперед руки, чтобы защитить живот. Анджелина заметила, как несколько матрон проводили их улыбками. От долгого стояния спина у нее начала болеть, и они сели в кресла вдоль боковой стены зала. Он протянул ей руку с носовым платком, когда увидел, что глаза у нее заволокло слезами.

– Это самый лучший подарок, который ты только мог мне преподнести, – сказала Анджелина.

– Большинство женщин требуют драгоценности и меха.

– Такие женщины не понимают, что лучший в жизни подарок – это любовь.

У него опять сердце подпрыгнуло, и Колин вдруг сообразил, что здесь, на балу, он самый счастливый человек.