Две недели спустя Лора с улыбкой наблюдала, как леди Аттертон упражняется в стрельбе из лука.

– Может, я и древняя, но намерена попасть в яблочко.

– Спасайся, Брут! – крикнул Белл.

– Ну-ну, потише там, а то сейчас пострадает чья-то задница, – живо отреагировала леди Аттертон.

Джастин натянул тетиву и выпустил стрелу в самый центр мишени.

Белл подошел к Лоре. Она сидела на кованой чугунной скамье и вышивала детское платьице.

– Это все то же платье, которое вы вышивали по дороге сюда?

– Нет, новое, – ответила она.

– Сколько же их нужно младенцу? – поинтересовался Белл.

– Вам не приходилось иметь дела с младенцами, да?

– Нет, – признался он.

– У малышей такие же потребности, как и у взрослых. Только они не в состоянии сами о себе позаботиться.

– То есть? – выразил он недоумение.

Лора посмотрела на него без улыбки.

– Они пачкают одежду.

– Ага, теперь понятно, зачем ребенку нужно больше одежки.

– Сюда едет карета, – сообщил Джастин, затенив глаза ладонью.

– Полагаю, это Монтклиф, – сказал Белл.

Монтклиф с важным видом ступил на дорожку Торнхилл-парка и зашагал в их сторону, похлопывая себя перчатками по жирному бедру. Он сразу направился к Лоре.

– Я требую объяснений. Ты сбежала с моим племянником, не посоветовавшись со мной. Ты немедленно отдашь его мне вместе с ключами от Холлвуд-Эбби. И не вздумай продолжать морочить мне голову, иначе я затаскаю тебя по судам.

Гарри взглянул на Колина.

– Ставлю пять фунтов, что Беллингем убьет его.

– У тебя нет пяти фунтов, – возразил Колин.

– Поэтому и делаю ставку, – пояснил Гарри.

Белл ударил Монтклифа кулаком в скулу.

Монтклиф упал, ухватившись за щеку, и попытался подняться.

– Вы ответите за это нападение в суде.

– Сомневаюсь, – заметил Белл. – Вы оскорбили даму, угрожали ей без всяких оснований. Кроме того, похитили ценности из ее дома. Вы не джентльмен. Мне очень жаль ваших детей, которые, вероятно, узнают, что у их отца есть вторая семья.

Лицо Монтклифа побагровело. Он с трудом поднялся на ноги.

– Ваша информация недостоверна. С чего вы взяли?

– Имел несчастье прочитать отчет, который предоставил нанятый мною сыщик, до ознакомления с ним моих гостей и местного магистрата. У вас, как мне представляется, есть две альтернативы. Биться со мной в суде, отстаивая свое право на опекунство над Джастином, что чревато публичным скандалом. У меня имеются неопровержимые доказательства, что у вас двое незаконных детей и вы нравственный банкрот. Сомневаюсь, что суд сочтет вас пригодным для исполнения роли опекуна, тем более что вы уже проявили себя несостоятельным опекуном. С другой стороны, есть возможность сохранить обе семьи и избежать скандала, передав опекунство мне. У меня нет сомнений, что суд признает меня более подходящим кандидатом на роль опекуна, учитывая тот факт, что я помогал его матери заботиться о сыне, пока вы развлекались с любовницей.

– Ложь, все ложь! – взорвался Монтклиф. – Вы заплатили кому-то, чтобы сочинил весь этот бред.

– Сыщику понадобится лишь предъявить женщину, с которой вы живете вне брака, и детей, – заявил Белл. – Неужели вы готовы пройти через унижение публичного разоблачения?

Монтклиф нервно сжимал и разжимал кулаки.

– Он мой племянник.

– Я отрекаюсь от родства с вами, – сказал Джастин. – Вы лживый и скверный человек.

Белл вынул часы.

– Монтклиф, у вас есть десять минут, чтобы убраться из моего имения.

У Монтклифа от гнева затрепетали ноздри, но он повернулся и направился к своей карете, которая тронулась, едва он сел.

Джастин обнял мать.

– Теперь мы свободны от него.

Белл поймал взгляд Лоры.

– Спасибо, – поблагодарила она.

Вечером того же дня

Когда все вышли из гостиной, Белл попросил Лору задержаться. Он сел рядом с ней на красный диван и взял ее руку.

– Лора, ты наверняка рада, что твоему сыну и его имуществу уже не грозят посягательства со стороны Монтклифа.

– Да, – подтвердила она. – Спасибо за все, что ты сделал для нас с Джастином. Мне очень повезло, когда ты явился вернуть фляжку.

– Вы оба, ты и Джастин, мне очень дороги, – признался Белл. – Но я слишком долго жил, занимаясь политикой и многими другими вещами, требующими логики и холодного расчета. Легко быть смелым, когда ни за кого не несешь ответственности. Я хотел так жить, хотел вести гедонистический образ жизни. Я был холодным и циничным. Если бы не мои друзья, не знаю, как бы все обернулось. Но тут я встретил тебя, и та часть меня, которая давно умерла, ожила снова.

– Я рада, – ответила Лора.

– Мне кажется, все это случилось благодаря тебе. Когда я впервые тебя увидел, ты поразила меня, – признался он. – У тебя милая улыбка, это такая редкость. Ты сразу меня заинтриговала. Потом, когда на другой день я вернул флягу, то увидел, как ты расстроилась из-за Монтклифа. Когда ты заявила, что мы обручены, меня это поначалу позабавило, но Монтклиф вел себя настолько мерзко, что я не смог опровергнуть твои слова.

– Я буду честной, ты перевернул мой мир с ног на голову. Не хочу проявлять неуважение к моему покойному мужу, но, к своему прискорбию, я оказалась совершенно не подготовленной к тому неистовому поцелую. Ты наверняка задерешь нос, если признаюсь, что вспоминала этот поцелуй еще много ночей подряд.

– Дело в том, что я живу одним днем, – сказал Белл. – И мысли мои на твой счет ограничивались одним: как завлечь тебя в свою постель. Однако потом я встретил твоего своевольного сына и понял, что, если не вмешаюсь, Монтклиф заберет его. Я не ожидал, что окажусь до такой степени втянут в вашу жизнь. И только недавно, когда рассуждал над всем этим, понял, что… воссоздал семью.

Лора подняла на него взгляд.

– Что случилось много лет назад, когда твоих родных не стало?

– Я уже отчасти рассказал тебе всю историю. Последнее сообщение доктора впервые внушило тревогу. Все предыдущие были достаточно серьезными, но не лишали надежды. До последнего момента я не представлял, насколько все плохо. Я был молодой, и мне было страшно. Мне хотелось лишь забвения. Я пошел к одному из своих знакомых в соседнюю комнату и напился допьяна. – Белл глубоко вздохнул. – На рассвете я буквально на карачках переполз в свою комнату. Ничего не помню до того момента, как в мою дверь постучали. Когда я открыл ее, то университетские чиновники сказали, что искали меня всю ночь, но не могли найти. Карета уже ждала. – Белл сделал паузу. – Меня срочно отправили домой, потому что моим родителям и брату стало совсем плохо. Я не видел их два года. Когда я прибыл домой, то увидел на пороге солому.

Белл подался вперед, уставившись на ковер.

– Я опоздал.

Лора положила руку ему плечо.

– Поэтому ты чувствуешь себя виноватым.

– Я упал на солому на колени. Наверно, я закричал, потому что дверь открылась. Вышел друг моего отца и завел меня внутрь. Там находились три доктора. Они попытались дать мне настойку опия, но я швырнул ее на пол. – Белл с трудом проглотил вставший в горле ком. – Я разозлился на врачей, что они не сказали мне всю правду раньше. Я винил их во всем, потому что два года не видел родителей и брата. – Белл заскрежетал зубами. – Они говорили, что так нужно, поскольку я наследник.

У Лоры от боли за него разрывалось сердце. Теперь она понимала, почему он не хотел жениться и заводить семью.

– У тебя не было возможности попрощаться.

– Я впал в оцепенение и не знал, что делать. Мне кажется, я не мог этому поверить. Тут пришел коронер, и мне внезапно стало не хватать воздуха. Врачи испугались, решив, что я внезапно заболел, но это была реакция на шок. В тот вечер ко мне пришли мои друзья Уилл и Фордем. Всех остальных я выгнал, кроме слуг. Мои друзья видели, что я в ужасном состоянии, и отвезли меня на квартиру к Фордему. Они поили меня бренди, не зная, чем еще мне помочь. Сидели со мной, не отходя ни на шаг. Не имею представления, сколько прошло времени, прежде чем вся скопившая боль прорвалась наружу. Я кричал и плакал так, что сорвал голос.

К тому времени, когда я вернулся в Англию, от меня осталась лишь оболочка. Ты знаешь о моих похождениях. И не хотел ничего чувствовать. Я ненавидел, когда люди спрашивали, почему я так долго странствовал. Праздное любопытство раздражало. Особенно мне были ненавистны глупости, которые говорят в таких случаях про волю Господа и что их час пробил. Я отказывался говорить на подобные темы. Любой, кто заговаривал о моей семье, резал меня по живому. Я хотел забыть, но не мог. Мне до сих пор снятся кошмары, в которых я переживаю тот день. И никогда не знаю, когда они вернутся. – Белл выпрямился и посмотрел на Лору. – Возможно, мне никогда от них не избавиться.

– У тебя не было времени подготовиться к их уходу, – сказала Лора. – Потеря семьи – тяжелый удар. Врачи, вероятно, считали, что поступают правильно, оберегая тебя. Хотя твой гнев тоже понятен. У тебя не было родных рядом, чтобы утешить, но были друзья, которые заботились о тебе и не оставляли одного.

– Не знаю, что стало бы со мной, если бы не они, – признался Белл.

– Скажу тебе из собственного опыта: даже когда знаешь, что конец близок, все же испытываешь шок, когда любимый человек уходит. Я тоже поначалу пребывала в оцепенении, и мне все время попадались на глаза вещи, напоминавшие о Филиппе. Самое тяжелое для меня – не воспоминания, а то, что больше никогда не услышу его голос.

Лора взяла руку Белла.

– Я понимаю тебя. Я и сама чувствую себя виноватой. Не раз, когда Филипп страдал от боли и становился упрямым, я выговаривала ему. А когда он умер, я плакала, поскольку должна была быть более терпимой. – Лора глубоко вздохнула. – Я знаю, ты думаешь, что не оправдал доверия своей семьи, но при тех обстоятельствах ты не мог этого знать.

Причина, по которой тебе кажется, что нет выхода, состоит в том, что не сможешь их больше увидеть. Возможно, я ошибаюсь, но это мое мнение, поскольку я знаю это не понаслышке. – Лора часто заморгала, желая перебороть слезы. – В тебе живет частица твоего отца. Ты с самого начала нашел правильный подход к Джастину. Я собиралась сама пресечь его бунтарство, но в то же время благодарна тебе за советы и время, которое ты уделял ему, показывая, как должен вести себя мужчина. Ведь именно этого ему так отчаянно не хватало.

Белл обнял Лору и прижал к себе.

– Спасибо.

Когда он отпустил ее, часы пробили полночь.

– Уже поздно, – произнесла Лора.

– Лора, ты говорила, что хочешь сказать мне что-то важное.

Ее охватило сомнение. Она не решалась. Еще один день ничего не изменит.

– Мы оба эмоционально истощены, лучше завтра.

Он сдвинул брови.

– Почему ты все оттягиваешь?

– Тебе это не очень понравится.

Она боялась, но не могла больше откладывать.

– Ты уезжаешь, – догадался он.

– Больше нет причины оставаться. Я хочу отвезти Джастина домой, в Гемпшир, как только будет на чем ехать.

– Давай я снова отвезу тебя в Лондон, – предложил Белл.

– Благодарю за предложение, но мне нужно домой.

– Поехали со мной в Лондон, – повторил он с нажимом. – Я так и не сводил тебя в оперу.

– Я не могу, – отказалась она.

– Можешь. Я хочу проводить с тобой все свое время, пока не уеду.

Сердце Лоры отозвалось громкими ударами. Он имел право знать.

– Я должна сказать тебе еще кое-что, но не уверена, что сейчас подходящий момент.

– Подходящего момента обычно не бывает. Что-то не так? Ты сама не своя с тех пор, как мы здесь. Поначалу я думал, что дело в Монтклифе, но, очевидно, не в нем.

Нервы Лоры натянулись, как тетива, но она должна была сказать ему. Она не представляла, как Белл отреагирует, но чем дольше станет откладывать, тем труднее будет сказать.

– Я… я не бесплодна.

Он нахмурился.

– Что?

Она неправильно сказала, потому что нервничала.

– Помнишь, я тебе говорила, что практически нет шансов, чтобы я з-зачала?

У Белла непроизвольно открылся рот, и он замолчал на целую минуту.

У Лоры застучало в висках.

«Мне так жаль. Я знаю, что ты не хотел этого».

– Что ты говоришь?

– У меня будет ребенок, – прошептала она.

Белл уставился на нее, шокированный.

– Ты уверена? Но тебя не осматривал доктор. И за время замужества ты так и не забеременела.

– Все признаки налицо.

Лора с силой сжала руки, чтобы не дрожали.

Он медленно покачал головой.

– Это было всего один раз, когда я…

– Я могу пройти обследование, но я… я уверена в этом, – сказала Лора.

– Лора, я вызову завтра доктора.

– Нет, я не хочу волновать Джастина. Он подумает, что я заболела. Он так тяжело перенес смерть Филиппа.

– Я скажу ему, что тебя просто тошнило и нет причины для беспокойства. – Белл провел рукой по волосам. – Я никак этого не ожидал.

– Я тоже.

– Не волнуйся. Если ты беременна, я возьму специальное разрешение на брак.

У Лоры защемило в груди. Ей вспомнился яркий солнечный день, когда они гуляли с Филиппом, он встал на колено и признался, что любит ее и не может без нее жить.

– Лора, если ты беременна, я буду заботиться о тебе и ребенке. – Она уткнулась взглядом в колени. – Я знаю, что это не то, чего мы оба хотели, – произнес он. – Но давай не думать о худшем. Давай дождемся вердикта врача.

Он говорил об их ребенке, как о худшем стечении обстоятельств. Лора подавила слезы. Он даже не замечал, что его слова рвут ей сердце.

– Не волнуйся, я тебя не брошу.

– Ты собирался путешествовать с друзьями.

– Лора, я вижу, что ты расстроена, и не без причины, но ты зря тревожишься.

– Ты не хочешь жениться.

– Я знаю, что и ты не собиралась повторно выходить замуж, но постарайся не волноваться.

Ее собственные слова вернулись к ней рикошетом, но она теперь не могла их принять.

– Давай все делать постепенно, – сказал он. – Завтра мы будем знать наверняка.

Лоре не требовался доктор, чтобы понять очевидное.

Он сжал ее руку.

– Возможно, твои симптомы – последствия волнения. У тебя было достаточно причин переживать из-за Монтклифа, но теперь твой сын в безопасности.

Лора знала, что это не так, но Белл отрицал факты, потому что не желал пожинать последствия. Как, впрочем, и она.

Белл нервно мерил шагами кабинет. Он попросил Колина и Гарри взять Джастина на рыбалку. Его друзья посмотрели на него с любопытством, но вопросы задавать не стали. Они слишком хорошо знали своего друга, чтобы понять: что-то произошло.

Полчаса спустя прибыл молодой доктор. Белл сказал ему, что думает, будто его жена ждет ребенка. Прошлой ночью он держал себя в руках, чтобы не расстраивать Лору, но потом метался и ворочался в постели без сна. Убеждал себя, что она не может забеременеть, ведь за годы замужества так и не родила ребенка.

Белл говорил себе, что Лора не могла зачать из-за нерегулярности своих циклов, да и кончил он в нее всего лишь раз.

Хотя он не имел представления о признаках беременности, но вспомнил, какой усталой была Лора в последнее время. Да пропади оно все пропадом. Неудивительно, что она вела себя странно. Вероятно, испугалась до смерти.

В его дверь постучали. От неожиданности Белл вздрогнул и сделал глубокий вдох.

– Войдите.

Вошел доктор со своим саквояжем и улыбкой на лице.

– Поздравляю, милорд! Зимой вы станете отцом.

Сердце Белла отозвалось глухими ударами.

– Назвать более точную дату затруднительно. У вашей жены нарушен цикл, так что трудно предсказать. Но пока еще ранний срок, насколько я могу судить.

Беллу вдруг стало трудно дышать.

– Так она ждет ребенка?

– Да, и все у нее в порядке. Утренняя тошнота проходит к концу третьего месяца. Сухарики и некрепкий чай при пробуждении обычно помогают.

– Спасибо, – сипло поблагодарил Белл.

После ухода доктора Белл тяжело опустился в кресло за столом. Его сердце громко стучало. Он станет отцом. У него перехватило дыхание. Он должен выполнить свой долг перед Лорой и ребенком.

Ему вспомнилось крошечное платьице, которое Лора вышивала для младенца своей сестры. Он тогда еще сказал ей, что она, похоже, любит детей, а она с грустью призналась, что сама, похоже, не сможет родить.

Белла охватил ужас. Он вновь вспомнил всю остроту боли, терзавшей его после потери семьи. Он тогда решил, что никогда не женится из страха снова потерять тех, кого любит. Господи, помоги ему! Он бессчетное число раз переживал этот момент в своих ночных кошмарах.

Но он не мог бросить ребенка и Лору. Он должен был преодолеть страх, потому что она нуждалась в нем. Как нуждался в нем и еще не родившийся малыш. Он должен был исполнить свой долг, поскольку не один он испытывал страх.

В его дверь постучали. Он прошел к двери как во сне. Открыв ее, увидел на пороге Лору. Она выглядела бледной.

– Заходи, – пригласил Белл, подвел ее к одному из кресел и сел рядом.

– Лора, доктор подтвердил твои подозрения.

Она сплела на животе пальцы.

– Всю прошлую ночь я раздумывал над тем, что нам делать.

Ему требовалось было преодолеть шок.

– Я поеду в Лондон и получу специальное разрешение на брак.

– Это будет брак по расчету, – произнесла она.

– Лора, не волнуйся. Я исполню свой долг по отношению к тебе и ребенку.

– Но как при данных обстоятельствах мы сможем сделать наш брак счастливым?

– Мы постараемся, – заверил он.

– Ты думаешь только о нынешней ситуации. – Лора взглянула на него. – Но что будет через три месяца или через шесть, когда реальность даст о себе знать.

В нем что-то вскипело.

– У нас нет выбора.

– Но ты даже не хотел продолжать дружеские отношения после окончания сезона, – указала она.

У Белла вспыхнули глаза.

– А как же твои слова о том, что я был хорошим примером твоему сыну? Ты думаешь, я не смогу стать хорошим отцом нашему ребенку?

– Я много размышляла на эту тему и, сказать по чести, много раньше тебя поняла, что нас ждет. И хорошо помню, как ты сказал, что новой леди Беллингем не будет. Ты говорил, что никогда не станешь семейным человеком.

– Обстоятельства изменились. Я не откажусь от своих обязательств.

Лора остановила на нем взгляд.

– Да, ничуть не сомневаюсь. Просто станешь тяготиться браком, к которому тебя вынудили.

– Черт подери, Лора, ты сама не хотела быть связанной, но дело не в нас, а в ребенке. Мы этого не планировали, но несем ответственность за то, случилось. Что тебя не устраивает в действительности? Ты не говоришь мне, чего на самом деле боишься.

– Что будет, когда мы поженимся? – спросила она. – Что будет, когда ты поймешь, что вопреки воле связан брачными узами?

Белл заглянул ей в глаза.

– Не я упираюсь. А ты. А теперь скажи мне правду. Зачем ты с таким упорством все усложняешь? Ты знаешь, что мы должны пожениться, и я обещал исполнить свой долг по отношению к тебе и ребенку.

Ее глаза наполнились слезами.

– Я знаю, что мы должны пожениться. Проблема в том, что ты видишь в этом свой долг.

– Лора, ты знаешь, что ты мне небезразлична.

– Я была замужем и могу сказать, что брак требует определенного самопожертвования. Оба супруга должны иметь желание преодолевать возможные тяготы, которые могут возникнуть.

– А разве я не обещал этого тебе и Джастину? Или ты забыла?

– Нет, не забыла. Но также не забыла неделю, когда ты исчез, потому что, по твоим собственным словам, слишком глубоко увяз в наших проблемах.

– Значит, ты забираешь свое прощение?

– Нет, – Лора поморщилась.

– Тогда, бога ради, скажи, зачем ты мучаешь нас сейчас?

– Потому что не знаю, как сможем мы сохранить наш брак, если ты меня не любишь.

Белл отправился к себе и приказал лакею упаковать его вещи. Утром он собирался ехать в Лондон, чтобы обратиться за специальным разрешением на брак. Затем спустился обедать. Все уже сидели за столом. Лора встретилась с ним взглядом и опустила глаза.

Он занял свое место во главе стола.

– У меня срочное дело в Лондоне. Завтра рано утром я должен уехать. Вернусь скоро. Пожалуйста, оставайтесь и чувствуйте себя как дома.

Гарри и Колин обменялись взглядами. Затем Колин прочистил горло.

– Вероятно, и нам следует вернуться.

Белл покачал головой.

– Останьтесь. Я вернусь с новостями, которыми захочу с вами поделиться.

За едой говорили мало. Сказывалась напряженность атмосферы.

После обеда Белл подошел к Лоре.

– Я хочу поговорить с тобой у себя в кабинете.

Она кивнула и взяла его под руку.

Белл проводил ее в кабинет.

– Я получу в Лондоне разрешение. Когда вернусь, мы поженимся. Думаю, ты захочешь пригласить своих родных.

– Я во всем виновата, – произнесла она. – Я взвалила на тебя свои проблемы и поставила в безвыходное положение. Наверное, ты сожалеешь, что встретил меня.

– Нет, Лора. Я сожалею только о том, что говорил и делал такие вещи, которые привели нас к этой неразрешимой ситуации. Мы навсегда будем связаны нашим ребенком. Когда я вернусь, мы обсудим, как нам жить дальше. Мы можем жить, враждуя, или постараемся преодолеть трудности. Надеюсь, что выберем последнее, потому что я хочу сделать тебя счастливой. Но пока не знаю, возможно ли это.

– Мы слишком тесно общались последнее время. Думаю, разлука позволит нам подумать и увидеть все происшедшее со стороны. Я наговорила много несправедливых слов, потому что боялась. Но ты прав. Мы связаны нашим ребенком и должны найти способ создания гармонии между нами.