Наутро Томас Ньямбе очень удивился, увидев, что его друг мистер Малик подъехал к музею на такси. Но времени на объяснения не было. Мистер Малик только-только расплатился с водителем, а на крыльцо уже вышла Дженнифер Халута.

— Друзья, добро пожаловать на нашу еженедельную утреннюю экскурсию.

Услышав эти слова, произнесенные не голосом Роз, мистер Малик невольно огорчился, но одновременно вздохнул с облегчением: так, безусловно, проще.

— Как вы, наверное, помните, Роз Мбиква находится в отъезде. Она попросила меня провести сегодняшнюю прогулку — если, конечно, никто не возражает.

Собравшиеся одобрительно забормотали. Голос у Дженнифер, конечно, был поставлен не так хорошо, но о птицах она знала очень много, и ее все любили.

— Уже десятый час, но давайте еще подождем — я не вижу кое-кого из завсегдатаев. После вчерашнего дождя на дорогах жуткие пробки. А вообще я хотела предложить поехать на опытную станцию.

Когда хватало машин, сельскохозяйственная опытная станция в Кичаки была частым местом проведения птичьих экскурсий. Люди, стоявшие группками, вернулись к своим разговорам. Мистер Малик отошел в сторонку и услышал, как Пэтси Кинг говорит Джонатану Эвансу: такие осадки совершенно не по сезону, видимо, виноват тот же фронт пониженного давления, который недавно натворил дел на побережье… Тут к мистеру Малику подошел Томас Ньямбе, и они обменялись приветствиями.

— Что, ваша машина в гараже? — поинтересовался Томас Ньямбе.

Мистер Малик хотел рассказать другу о своих печальных приключениях в воскресенье, но передумал. Зачем огорчать бедного Ньямбе? Но потом он опять передумал.

— Увы, ее украли.

Он объяснил, что случилось, правда, умолчав о блокноте. Тут уж точно ни к чему беспокоить человека — ведь сделать все равно ничего нельзя.

— Впрочем, как справедливо заметила моя дочь Петула, я сам напросился на неприятности. Нельзя гулять в городском парке одному. Я получил по заслугам и еще легко отделался.

— Что вы, мой друг! Нам ли судить, что по заслугам, а что нет. Хотя, надеюсь, я знаю, что причитается тем мерзким людишкам, которые украли вашу машину. А что вы делали в парке?

— Видите ли… — Надо быть осторожнее, чтобы не рассказать слишком много. — Мы в клубе решили провести соревнование: кто увидит больше птиц за неделю.

Вот, почти никакой информации.

— Замечательная мысль!

— Вы считаете?

Улыбка Томаса Ньямбе стала шире.

— Да, да, чудесная. Это поможет людям увидеть окружающую красоту. Многие, знаете, ничего не замечают. Сколько уже у вас на счету?

— Сорок девять.

— Сорок девять, неплохо. Мои поздравления.

Их разговор прервало появление Тома Тернбула, чей «моррис майнор» за прошедшую неделю, очевидно, приобрел новое заболевание и теперь стрекотал на всю округу, как двухтактная газонокосилка. Том припарковался рядом с «лендровером» Пэтси Кинг, вышел и, отчаянно чертыхаясь, принялся хлопать дверцей, упорно не желавшей закрываться. Тут сверкнула красная молния, взвизгнули тормоза — прибыл Гарри Хан. Собравшиеся получили возможность наглядно сравнить истеричную сварливость древнего британца со спокойной солидной молчаливостью современного немца. Гарри Хан, лучезарно улыбаясь, помахал мистеру Малику. Томас Ньямбе оторвал взгляд от автомобильного шоу, пристально посмотрел на своего друга и, по всей видимости, что-то прочел на его лице.

— Этот человек — из вашего клуба? Он тоже участвует в соревновании?

Мистер Малик кивнул.

— А как дела у него?

Мистер Малик уткнулся глазами в землю.

— Сто восемь, — пробормотал он.

Томас Ньямбе, как обычно, лишь улыбнулся.

— Эй, Малик! Все еще без колес? Подбросить?

Мистер Малик увидел, что австралийские туристы опять решили поучаствовать в экскурсии.

— А найдется место для?..

— Да, одно сзади. Запрыгивай, Домкрат.

О господи. Он вспомнил прозвище.

Мистер Малик собирался спросить, найдется ли место для двух человек. Ему совсем не хотелось никуда запрыгивать с Гарри Ханом.

— Почему бы вам не поехать с Гарри, — сказал он, подталкивая своего друга к красному «мерседесу». — А я уж найду где пристроиться.

Путь указывал Томас Ньямбе, профессионал, а потому машина Гарри Хана прибыла на опытную станцию первой. Впрочем, ждать остальных пришлось недолго. Томас Ньямбе вздохнул с облегчением: мистер Малик действительно пристроился к Тому Тернбулу в «моррис майнор», на заднее сиденье которого втиснулось целых четыре МО. Наконец у ворот станции собралась вся группа. Экскурсанты направились мимо пруда к кофейным плантациям и почти сразу заметили большую султанскую курицу, которая безуспешно пыталась спрятаться в тростнике, и снегиревого ткачика, напротив, нисколько не стеснявшегося посторонних глаз и деловито срывавшего с тростниковых стеблей сухие волокна для постройки гнезда. Мистер Малик поинтересовался у друга, что нового произошло за неделю. Они обменялись сведениями о родителях, детях и внуках, после чего мистер Малик открыл вторую страницу нового блокнота (на обложке которого уже красовался черный орел, схематично нарисованный шариковой ручкой) и принялся записывать слухи, анекдоты и скандалы для следующих «Птиц одного полета».

После вчерашнего дождя землю развезло, и идти приходилось медленно — вы не представляете, сколько раз Пэтси Кинг хваталась за плечо Джонатана Эванса, чтобы не упасть. Кульминационным моментом экскурсии стала встреча с гребенчатым орлом: он сидел на дереве, а из клюва у него свисал крысиный хвост. Тушка грызуна, судя по сонному состоянию птицы, уже переваривалась в желудке.

— Но что же ваше соревнование? — вдруг спросил Томас Ньямбе. — Вы сегодня еще куда-нибудь поедете?

— Нет, только не сегодня. — Мистер Малик постучал по блокноту. — Мне ведь нужно кое-что написать.

— Разумеется — какой я бестолковый. А завтра?

Действительно, куда завтра? Мистер Малик пока об этом не думал.

— Не знаю, — пробормотал он. — Без машины, по правде говоря, это трудновато.

— А вы не хотите заглянуть на очистную станцию?

— Нет, зачем?

— О, там такое можно увидеть, вы даже не представляете! Раньше мы довольно часто ходили туда на экскурсии, только, сами понимаете, запах… Но сейчас погода подходящая, да и время года… Стоит попытаться.

Мистер Малик не улавливал связи между дождем и количеством пернатых на очистной станции Найроби, но промолчал.

— Вам, очевидно, придется взять такси, — мистер Ньямбе сверкнул широкой улыбкой, — но, думаю, о потраченных деньгах жалеть не придется. Да, и скажите мне номер вашей машины. Я попрошу коллег, пусть посматривают вокруг. Вдруг повезет.

Мистер Ньямбе продолжил повествование о правительственных новостях, и они с мистером Маликом несколько отстали от группы. Вдруг их беседу прервало короткое, тихое «пип».

— Слышите? — встрепенулся мистер Малик. — Кажется… да, так и есть, малахитовый зимородок.

Синяя молния метнулась к пруду. Зимородок уселся на ветку, низко нависшую над водой, поднял и тут же опустил голубой хохолок и замер, как кошка, напряженно уставившись вниз. Красный клюв, ярко-оранжевая грудка — не птица, а ювелирное украшение. Хоть сейчас на витрину.

— Удивительное создание! — тихо воскликнул мистер Ньямбе. — Все птицы прекрасны, но эта — одна из прекраснейших.

— Да. Я позову остальных.

— Но как же…

Мистер Ньямбе не договорил. Разумеется, надо позвать всех. В том числе Гарри Хана.

Мистер Патель определил, что благодаря утренней экскурсии к списку Гарри Хана добавилось две птицы. Султанскую курицу и гребенчатого орла он уже встречал, но краснозобый ткачик и малахитовый зимородок ему пока не попадались (как классно, подумал Гарри, что было столько народу; нашлось кому их мне — нам обоим — показать). Гарри улыбнулся мистеру Пателю, подтверждая свои сегодняшние успехи, помахал народу рукой и двинулся к двери.

— Стой-стой-стой! — крикнул вслед мистер Гопес. — Уходить пока нельзя, Малика нет. Мы еще с ним не разобрались.

— Пардон, мужики, позарез надо. Вы уж с Маликом сами, я не в претензии.

— Постой, постой, постой, — сказал мистер Патель. — Ты должен остаться. Таковы правила.

— Не получится, ребята. У меня там девушка стынет, я полетел.

— Тигр, скажи ему — это не по правилам! — воскликнул мистер Гопес. — Скажи Хану, что он обязан дождаться Малика.

Тигр поднял глаза от бильярдного стола, где у него намечался хитрый карамболь.

— По-моему, ничего он не должен. В правилах вроде бы ничего подобного нет. Пусть идет, раз приспичило.

— Отлично! До завтра, мужики.

Выезжая с клубной стоянки, Гарри Хан увидел приближающееся такси. Стало быть, Домкрат все еще без машины.

— Это не Хан только что уехал?

Мистер Малик бросил блокнот на столик у бара и плюхнулся в стоящее рядом кресло.

— Он. Сказал, что не может ждать. Надеюсь, ты не против?

— Ничуть, — ответил мистер Малик.

— Значит, ты сегодня с уловом? — обрадовался А. Б. — Хан говорит, вы оба ходили на экскурсию. Но у него только две новые птички. А у тебя?

— Всего одна.

Святая правда: за исключением малахитового зимородка все сегодняшние птицы в списке мистера Малика уже были.

— Ну, знаешь, старина, пора пошевеливаться. Хватит уже в потолок плевать.

— Да, да, конечно…

— Осталось три дня. При том, что у Хана сто десять, а у тебя — пятьдесят.

— Да, — кивнул мистер Малик. — Знаю.