Мрак плотной пеленой скрывает все вокруг. С низких небес, затянутых плотным слоем налитых влагой туч, льется сплошным потоком холодная вода. Тяжелые капли громко барабанят по черепице крыши старого замка, возвышающегося как символ древних времен на холме над лесом. В окнах забранных стеклом темно. Ни один огонек не разгоняет тьму. Даже у крыльца под крышей погашены все фонари. Только яркие вспышки чертящих небеса молний своим светом озаряют все вокруг, небесные стрелы падают в глубины древних чащоб, громко смеясь раскатами грома.

С востока из мрака подлеска выныривает тропинка — все что осталось от старой наезженной дороги, когда-то выложенной из каменных булыжников и резных плит, что давно уже превратились в пыль или утонули в земле, скрытые мхом и травами. Этой тропой давно уже никто не пользуется, но она петляя упорно пробирается наверх по склону, минуя руины ворот, где проржавевшие створки еле висят на вырывающихся из каменных столбов петлях. Забора уже почти нет — лишь остатки некогда высокой стены из серого камня скалятся в ночь разломами и пробоинами. Тропинка взбирается все выше и, наконец, обогнув рощицу чахлых кривых деревьев, проносится мимо разбитого временем и природой фонтана и заканчивается прямо у дверей замка — резных старинных створок, украшенных разноцветными стеклами.

Вот в песню ледяных струй вплетаются новые звуки — топот и чавканье копыт, месящих превратившуюся в грязь землю дороги, звон стальной сбруи и чьи-то тихие приглушенные расстоянием голоса. Из леса показались пять всадников на черных мохноногих конях, закутанные с ног до головы в кожаные плащи, натянув низко на глаза широкополые шляпы, — они словно призраки медленно приближались к древнему строению. Вот миновали фонтан, в центре которого еще была видна часть фигуры в форме змея, свернувшегося кольцами. Часть тела и хвост рептилии давно уже осыпались, бока превратились в мелкое крошево, но пристальный взгляд серых глаз настороженно наблюдал за незнакомцами.

Всадники остановились в десяти шагах от угла замка, где с боку в стене прикрытая мхом и грязью спряталась еще одна дверь, которой раньше пользовались слуги. Первый — видимо их вожак — оглядел замок в поисках хоть каких-либо признаков жизни. Но все было словно мертво. За спиной его о чем-то шептались промокшие спутники. Но это мало волновало его. Месть привела его сюда. И он не отступит и свершит свое дело.

Покинув седло, он смачно опустился в грязь, утонув в хляби почти по голень. Старые военные сапоги были крепки, хоть и носили следы многих дорог и троп. Не открывая лица, воин медленно направился к дверям. Его спутники следом за ним спрыгивали на землю.

Старая дверь была заперта. Но это не остановило воина. Размахнувшись, он с силой нанес несколько ударов по крепким доскам. Гулкое эхо было ему ответом. Но вот он различил за дверью чьи-то медленные шаги. Все-таки дом был обитаем. Еще миг и заскрипел старый засов, звякнула цепь, и створка чуть-чуть приоткрылась. В щели показалось бледное лицо старого служки, державшего свечу и подслеповато вглядывавшегося в ночь.

— Кто вы путник? И что вам здесь надо? Это старая земля и не часто увидишь здесь новые лица, — его голос был тихим и скрипучим. — Здесь давно… Но договорить он не успел. Сильный удар обутой в тяжелый сапог ноги вышиб дверь, опрокинув старца на каменный пол. Толстая свеча выпала из его рук, откатилась в сторону, и комнату осветил яркий свет — занялись какие-то тряпки, сваленные в углу под столом, огонь с жадностью набросился на них. А воин ворвался внутрь. И теперь он открыл свое лицо, откинув плащ, — смуглое, волевое, узкий подбородок и тяжелые скулы выдавали в нем северянина, а блеск голубых глаз из-под кустистых бровей не сулил ничего хорошего врагам.

— Узнал, тварь! — процедил он. — Я пришел, чтобы вернуть вам долг. Где твой хозяин, отвечай?!

И тут лицо старца исказила гримаса гнева, глаза полыхнули алым — видимо он узнал вошедшего и испугался. Страшно ощерив пасть, полную острых зубов, он смело бросился на человека. Молнией мелькнула разящая сталь, покрытая серебром, и мерзкая тварь с разрубленной головой отлетела прочь, вспыхнув голубым пламенем, превратившись в прах еще до того, как коснулась пыльных плит. Запахло горелым мясом и черными смолами.

— Не волнуйся, я сам найду его, — и воин, запалив факел, устремился по коридору вглубь дома. Его друзья, вынимая на ходу оружие — тонкие мечи, молот, кинжалы и ручные арбалеты, заряженные осиновыми стрелами с серебряными наконечниками — устремились за ним. Лишь один из них отделился от всех — он, подхватив поводья коней и увел животных в сторону к рощице, укрывшись в кустах диких роз, и стал ждать.

Коридор был прямой как стрела; покрытые паутиной и пылью стены украшали столетние ковры, изъеденные насекомыми, старые картины потускнели и облупились. Что на них изображено уже было трудно разобрать. На нескольких еще сравнительно целых постаментах в нишах покоились остатки старинных скульптур — расколотых, обвалившихся, от многих остались только подставки.

Вот мужчина вышел в не большой зал, ногой открыв хлипкую дверь и тут же пригнулся, уходя в сторону от удара. Еще один слуга, оскалив зубастую пасть, напал на него, сжимая в сильных руках покрытый кровью и кусками мяса топор. Свистнула тонко стрела, промчавшись у воина над плечом, и впилась монстру прямо в глаз. Тот, не издав ни звука, мгновенно осыпался пеплом, озарив комнату голубым светом. Воин, не останавливаясь, двинулся дальше. Еще несколько поворотов, две кельи, где раньше жили прислужники или помощники. Еще поворот и вот он в огромном обеденном зале — запущенном и загаженном. Темные искривленные тени прятались по углам. Воин поднял факел повыше и огляделся вокруг. Пол покрывали объедки, блестели лужи стылого жира. Серые стены терялись во мраке. Огромные витражные окна озарялись светом молний, но за окном ничего не было видно — такой толстый слой грязи покрывал их. А посреди залы возвышался тяжелый длинный стол из дерева, уставленный гниющей пищей и разбитой посудой, кругом валялись кости и корки овощей, старая скатерть давно истлела и грязными рваными тряпками болталась по краям. Зелень и мох медленно пожирали поверхность стола, скрывая под собой ножи, вилки, смятые кубки и осколки стеклянной посуды. Длинные скамьи валялись уже на полу полностью сгнившие. Весь зал казалось был наполнен запахами тлена и разложений.

На высокой стене напротив витражей блестели в свете молний застывшими глазами головы-чучела диких зверей и среди них можно было различить коллекцию старинного проржавевшего оружия, у стены стояли рядами большие сундуки, через щели в стенках которых блестел металл. Но все это воин отметил лишь краем глаза и двинулся в конец зала. Сейчас его волновало другое. Он даже не обратил внимания на громкие крики и звон стали у себя за спиной, там схлестнулись в страшной схватке его друзья, безжалостно кромсая проклятых тварей, обитателей мрака и ночи. Он доверял им. Они справятся. А его ждет другое дело, поважней хилой прислуги. Он ищет хозяина этого древнего замка, владыку нечисти, кровососа, что бродит по его мрачным коридорам.

За этим вампиром он охотится уже несколько лет, пылая жаждой мести, вампиром, который должен был уже давно умереть в корчах и криках, но он до сих пор оскверняет своим мерзким дыханием свежий воздух этого мира, питаясь кровью своих обреченных жертв, продлевая себе жизнь. Он кочует по стране, убегая все дальше и дальше от погони, о которой возможно даже не ведает. Но вот он совершил ошибку, вернувшись в свой родовой замок. И здесь его нагонит всадник с мечом и покончит с ним раз и навсегда.

Три года назад эта тварь, вампир — черная душа графа Данлира, наткнулась в северных лесах на его дом. Граф безжалостно растерзал всю его семью и уничтожил их тела. Жена, мать, дети — все они стали жертвами кровавой расправы нелюдя, а его слуги, смачно чавкая окровавленными губами, подъедали объедки с хозяйского стола и были счастливы. Погань! Жди, отродье мрака, и месть свершится, ибо рука судьбы уже занесла над твоей головой свой разящий клинок…

Там у дальней стены зала рядом с огромным в рост человека камином, где уже давно не пылал теплый огонь, скрытый тканой занавесью находился тайный ход, ведущий в подвал к храму и старинному капищу вампира, где он вершил свои отвратительные ритуалы, упиваясь безнаказанностью и своей силой. Сильная рука в кожаной перчатке сорвала ткань со стены, отбросив ее в сторону, и толкнув часть плиты, мститель смело юркнул в открывшийся проход. Далее вели ступени — винтовая лестница — через несколько поворотов воин вошел в капище и остановился у входа.

Его глазам предстала жуткая картина и, не будь он готов к нечто подобному, увиденное могло пошатнуть его рассудок. Зал был сравнительно небольшим — десять на сорок шагов. По стенам, облицованным серым мрамором темных цветов струилась вода, стекая вниз в желоб, укрепленный вдоль стен и удаляясь во мрак сточных труб под землей. Потолок был черен и покрыт странными растениями и излучавшим голубое сияние мхом. Плиты под ногами потрескались и из-под них выглядывали кривые корни растений и красная трава. А у стены напротив входа, сидя за каменным столом, более похожим на старинный алтарь, предавался ночной трапезе Он, Великий и Ужасный, граф, чье имя стало проклятием рода, Чума на лоне земли, бич Смерти и Владыка мрака.

Граф был высок, худощав, узкое лицо, тонкий разрез глаз, острый нос крючком и бескровные губы навечно оставили его лицу маску презрения и величая. Длинные волосы черного цвета опускались до плеч. В руках граф держал желтоватый человеческий череп, из которого жадно пил еще свежую кровь. Другой «сосуд» стоял сбоку от стола, и в него по желобу стекала новая порция живительной влаги. А на столе лежал ее источник — истерзанный труп молодой девушки, искалеченный и изломанный. В горле зияла огромная рана, живот был вспорот и темные кишки гроздьями свисали до пола. Замершие на века глаза источали боль и печаль, оставив отпечаток последней муки на нежном лице. Кровавое пиршество было в разгаре.

А за спиной вампира на стене висел его собственный портрет, единственный во всем мире, написанный более шестисот лет назад стариком-художником Никовеем, одиноким полуслепым творцом. Там был изображен молодой юноша в дорогой одежде с умным и приветливым лицом, белая собачонка жалась к его ногам и кроны деревьев склонялись за спиной человека. Ничего общего с оригиналом этого времени.

Мрак, смерть, кровь и чадящая свеча под портретом, освещавшая стол скудным светом, вселили в душу воина злость, от яростного напора которой он едва не задохнулся и не скрываясь шагнул навстречу врагу.

— Наконец-то я тебя нашел, готовься к смерти, тварь! Здесь и сейчас ты встретишься с ней!

Данлир не был удивлен. Он лишь отставил в сторону свой «кубок» и улыбнулся, показав острые зубы.

— О, к нам гости! И достаточно злые! Ха-Ха! Что ж, Валлир, я знал, что рано или поздно нам суждено встретится. Но не ожидал увидеть тебя здесь, в моем доме. Но сегодня день Багровой Луны и боги мне благоволят. Пир продолжается.

Граф вскочил на ноги, случайно столкнув череп со стола, разбившийся о камни. Пламя свечи заплясало на ветру, тени пустились в жуткий хоровод. И лицо на портрете скрылось в сумраке, словно в тумане. Вампир со всей своей жестокостью атаковал человека. Но свистнул легкий арбалет, прятавшийся до поры под полой плаща, и демон в человечьем обличье рухнул на пол, извиваясь и громко крича от боли, брызгая вокруг багровой ядовитой слюной.

— А-а-а! Какая боль, чтоб ты сдох, проклятый человечишка! Я гляжу ты подготовился и возомнил, что сможешь победить меня… Меня…

Данлир выдернул острый болт из своего плеча и отбросил брезгливо в сторону. Старенький камзол, что был на вампире начал медленно пропитываться кровью. Но граф не умирал. Заговоренное серебро видимо не могло сломить его сил, черпаемых из самых бездн ада. И Валлир взмахнул верным мечом, уже попробовавшем крови слуг демона, стремясь обезглавить жуткое чудовище. Но граф, хищно оскалив пасть, припал к плитам пола, и зеленоватый туман нахлынул на него, скрывая, смазывая его черты. И тут страшной силы удар прилетел воину в живот. Валлира отбросило в сторону к стене, в глазах на миг потемнело, воздух покинул легкие. Несколько долгих мгновений мужчина пытался схватить воздух ртом, но ничего не получалось. Боль была неимоверная, но вот она отступила, и Валлир вздохнул полной грудью. А граф громко и радостно вереща, уже скрылся в проходе, ведущем наверх. Он снова сбежал.

— Стой, стой, — прохрипел воин, с трудом выталкивая слова из сухого горла. — Будь проклят ты, отродье тьмы! И поднявшись на слабые ноги, Валлир устремился вслед за своим врагом, на ходу пытаясь перезарядить свой арбалет.

Вот и лестница, несколько поворотов и он в столовом зале. А там уже идет бой. Один из спутников Валлира лежал у стены, придавленный куском тяжелой лавки, среди разлетевшихся под ударом мощного тела драгоценностей, пытаясь подняться. Тяжеловес сайриец Старк, орудуя своим огромным молотом, прикрывал выход из залы, стараясь не пропустить вампира в лабиринт ходов и переходов, где он без труда мог затеряться и вновь исчезнуть. Юркий меллорец Ларик крутился юлой, уворачиваясь от острых когтей и клыков чудовища, пытаясь добраться до его нежной плоти одним из своих кинжалов. Он еще не знал, что в этом бою серебро бесполезно. Вот он замешкался и пропустил удар сильной руки, острые когти располосовали его одежду, но не добрались до плоти. Юноша лишь вскрикнул от боли, отлетел в сторону, рухнув на гнилые останки скамьи.

Теперь Старк был один на один с врагом, но полон решимости биться до конца. В его глазах пылал азарт боя, и он не отступит, как бы не был силен противник.

Вампир взревел, скрючив кисти рук, но не успел броситься на человека — новая стрела впилась ему в горло, граф остановился, осев на пол, закашлялся, выпучив глаза, и схватился за пораженное место, взглянув на приближающегося Валлира. И тут Старк не мешкая, что было сил взмахнул молотом и обрушил его словно скалу на спину гнусной твари. Раздался громкий треск, будто треснула сухая ветка, граф сложился пополам и брякнулся на пол, громко визжа, но тут же откатился в сторону, уходя из-под повторного удара молота, орошая все вокруг своей кровью. Он уже почти ничего не видел, боль терзала его высыхающую плоть, и кровь, несущая его телу жизнь, покидала медленно жилы. Но он еще мог спастись. Из последних сил граф ринулся почти ползком к окну и, с размаху выбив телом раму, в сверкающем дожде из стеклянных осколков выпал в сад, уткнувшись носом в сырую землю под старыми скрюченными кустами, давно уже не являвших небу своих цветов. Холодный дождь окропил вампира, прогоняя туман в сознании, и приподнявшись на четвереньках, пачкая камзол и штаны в грязи, Данлир рванул вперед, оскальзываясь и падая, прочь по склону холма.

Граф чувствовал слабость. Так долго обходившая его стороной смерть, приблизилась почти на расстояние вытянутой руки, она медленно шла по его следам, злорадно ухмыляясь, ожидая его последнего вздоха. Еще чуть-чуть и все. Но он бежит и пусть позади слышны крики и звон стекла, топот ног и бряцанье металла, он рвется вперед, там где-то спасение.

Но вот сбоку от него из-за фонтана выскочила еще одна тень — человек! Обложили, все — это конец! Страшно, обреченно вскричал граф и распростерся в грязи, прикрыв рукой глаза.

— Нет, Крас, нет, — раздалось вдруг из темноты. — Не делай этого!

И тут неизведанное доселе ему болевое действие пронзило все тело. Волны жара, плавя плоть, разрушали ткани и кости. Граф скорчился на земле, вгрызаясь острыми зубами в грязь. Он замер, растворившись в сумраке ночи, а тело его медленно таяло, плавясь под ледяным дождем. Но вдруг граф ощутил странное прикосновение и почувствовал, что кожа сменяется чем-то другим. Что-то менялось, но он еще не мог понять что. Главное — боль, терзающая его, медленно отступала. А перед глазами плавало в туманной дымке суровое лицо Валлира.

— Проклинаю, — последнее, что еще смогли прошептать синие губы графа, и это было все, что сказал он перед тем как растворился в луже грязи.

А над ним возвышались пятеро мужчин, запыхавшихся, покрытых кровью и грязью, они удрученно смотрели на то место, где еще мгновение назад корчилось тело самого страшного вампира, что видел этот свет, а теперь плавали в луже только остатки обгоревших одежд.

— Ничего не понимаю, это так и должно быть? — тяжело дыша, спросил Ларик, прижимая пораненную руку к боку. — Он умер? Или нет? Пламя не коснулось его.

— Ты плеснул на него водой из святого озера Пайдид? — проговорил Старк — Странный итог. Раньше я видел другое.

— Что-то произошло не так, — тихо проговорил Мендор, пятый участник охоты на вампиров. — Я пытался предупредить тебя Крас, но не успел.

— Что скажешь Валлир? — спросил вожака Старк.

Но тот молчал, стоял и смотрел на то место, где исчез его враг. И что творилось в его душе, не было ведомо никому. Вот воин оглядел своих соратников и улыбаясь сказал:

— Я думаю нам пора оставить это место. Будет день и все решится. Нас уже ждут в Хайрате.

И воины, больше не сказав ни слова, развернулись, вскочили на лошадей и, даже не оглядываясь, скрылись в ночном лесу за струями дождя.

А позади остался древний замок — обитель вампира — умирающий в жадном пламени огня, вырывающегося из окон и уже начавшего лизать черепичную крышу, невзирая на капли дождя. Так погибла Кровавая Твердыня, Обитель Мрака и Черных Тайн.

* * *

Он не знал, что же такое происходит с ним. Боль больше не мучила, не терзала, а словно ласкала, легкими волнами накатывая из темноты. Он любил боль, был ее хозяином и властелином, проводником, но никогда не чувствовал на себе ее стальные прикосновения. А тело словно немело. Но тело ли… Он не ощущал его — ни ног, ни рук, да и сама голова была ли у него? Словно опустошенный, разум растворился в темноте и окунулся в расплавленный металл, оставшись в нем на века. Лишь черная эманация его проклятой души, уверенно влекомая неизвестными силами, парила в пустоте. А вокруг бился невидимый водоворот из камней, острых и холодных, мокрых трав и капель воды. Он куда-то уплывал, растворяясь в тверди земной, что-то сжимало его разум, но что — этого он не знал.

И вдруг багровый свет развеял мрак. И страшный удар обрушился на то, что еще было графом, что-то рухнуло с высоты, оглушительно свистя, почти расплющив его, и тьма рассеялась светом молнии, вспыхнувшей где-то на краю видимости. Он увидел темные тучи и капли дождя, сплошным потоком льющие на него сверху. Но он не чувствовал сырости и холода воды. Почти все ощущения тела стерлись, лишь растревоженное сознание работало в том же режиме.

Он приподнял голову, голову ли… — и огляделся. Он лежал в траве, наполовину свалившись в наполненную грязной водой канаву. Он попытался пошевелиться и это ему удалось, тогда он медленно выбрался на берег, царапая пальцами размокшие комья глины, встал на колени и, шатаясь словно пьяный, осмотрелся вокруг. Где же он? Куда попал? Но ответом был лишь оглушительный и резкий раскат грома. И тут случилось страшное, он взглянул на свои руки и отшатнулся. Плоти, пусть и лишенной цвета от нехватки ультрафиолета, которого он был лишен так много лет, не было. Была лишь вода. Мелкие темноватые капельки сливались вместе, не соприкасаясь, образовывали силуэт руки — пальцы, ладонь, кисть. Он осмотрел себя и понял, что все его тело состоит из этих крохотных частиц, соединенных еле различимыми мостиками из розоватеньких ниточек.

И он был жив. Вот что самое главное. Но кто же он теперь, кем стал? И страшный рев обезумевшего монстра разнесся по окрестностям, пугая живых существ.

Упав на колени, он бил кулаком землю, моля своего черного бога о помощи. И неожиданно получил ее. Он был лишен всех чувств, что когда-то имел — не чувствовал ни вкуса, ни запаха, плоть его было лишена осязания. Но нечто родное и забытое вдруг нахлынуло на него. Он долго не мог понять, что же это. И вдруг понял — это была жажда, так много лет терзавшая его, и ее прикосновения были как ласка давно знакомой женщины. Кровь, ему нужна была кровь! Он еще раз вгляделся в свою руку и сообразил, что тонкие нити, словно мостики, соединяющие каждую каплю его нового тела, образуя объемную фигуру, наполнены кровью, уже исчезающей из его плоти. Так вот в чем дело! Он почти умер, но принял новый облик и все же остался тем, кем был многие годы — вампиром. И чтобы жить, ему нужна свежая кровь!

А это он любил. Любил убивать и наслаждаться смертью. Этим была вся его жизнь. Он верил своим богам и они не оставили его, даровав новое воплощение и неуязвимое почти тело. И кровь… Без нее он не мог.

Бесцветные глаза графа вспыхнули синим блеском, и вампир — новое существо этого мира, возрожденный из смерти и боли, отправился на поиски новых жертв. Набираться сил. А после дорога мщения приведет его к домам врагов. И месть огненным мечом разрушит их мир, а он заберет их жизни.

И тварь, до этого внушавшая миру самый безумный страх, скрылась в темноте.

* * *

* * *

Он медленно растворялся в темноте. Куда-то плыл, и течение осторожно влекло его сквозь мрак. Он был один. Как и всегда в этой жизни. И чувства, до этого оголенные опасностью, успокоились. Боль ушла. Остались лишь ласковые покачивания эфирных волн. И тишина. Здесь не было ни единого звука. Лишь мерное движение, покой и полная расслабленность. Все терзавшие его страхи исчезли, скрылись, растворившись в этом покое и тишине.

Но кровавая пелена не спала с его глаз. Он все еще являлся тем, кем был рожден шесть веков назад в землях графства. Одним из темного племени нелюдей, вампиров — охотников на людей и им подобным. Его старинный род Алтар насчитывает тысячелетия и уходит корнями в бездны веков. И тайные силы хранят его. Но сейчас он был последним…

Странные чувства и ощущения не покидали его. Он осознавал, что оставаясь все тем же существом, претерпел, тем не менее, изменения. Новый мир, до этого не познанный, открывал перед ним свои мрачные врата, приглашая ступить за порог былой жизни, но он не торопился. Он подождет, ведь в его силах продлить свою жизнь в Вечность. У него еще есть здесь незаконченные дела. Он желает мстить. И насладиться болью тех, кто уничтожил его дом. И только так…

* * *

В деревню Хайрат, скопище небольших деревянных домишек, отряд Валлира добрался еще под покровом ночи. Дождь все не прекращался.

Дороги размыло, и кони вязли в этой коричневой жиже, осторожно ступая и с трудом освобождая ноги из земляного плена при каждом шаге. Мутные ручьи затопили тропы, стекали с холмов, струились по низинам, крались меж деревьев и кустов, отдавая все свои соки обычно мелководным, а сейчас почти вышедшим из берегов речкам.

Дорога через мост Монар была перекрыта. Одну из опор подмыло и она скосилась, а часть среднего пролета накренилась вниз, ощеряясь сломанными досками, повиснув в локте над водой. Тут было не пройти.

— Возвращаемся, через распадок Эд-до и до дороги на Вичтвир. Придется заложить крюк, иного выхода нет, — проговорил Валлир, пряча лицо под полой плаща. — Переправа сейчас только там. Надеюсь, каменный мост выдержал напор стихии.

И всадники молча, так как желание говорить в такую погоду отпадало само, чертыхаясь и проклиная ненастье и сырость, развернули коней и устремились на восток. Через три мили размытая тропа вильнула в бок, огибая лесной пригорок, и спустилась в ущелье. Здесь раньше добывали уголь, справа по склону темнел размытый вход в давно заброшенную штольню. Всадники миновали овраг и широкий лог, поросший колючим кустарником, и вышли на обходной тракт. Петлять по ночным дорогам никому не хотелось, но выбора не было. К рассвету они должны быть в деревне. Там их ждал старец-монах бродяга-отшельник, странствующий по землям и весям. Сейчас он должен был гостить в доме сержанта Миллиса, отставного солдата, прошедшего через несколько войн, в одной из которых потерял ногу. Миллис был давним другом Валлира и поэтому через него и передал свое приглашение странствующий монах. У него было дело к охотнику за нечистью

Путешествуя в далеких землях, он когда-то давно приобрел странный фолиант в кожаном переплете и с медными резными застежками в виде смыкающихся рук. Но так как книга была написана на неизвестном ему языке, то он оставил ее в Обители и отправился дальше. И однажды серая лента дороги привела его назад, и в Обители он узнал, что книга была переведена одним из монахов на знакомый язык. Он прочитал первые строки и понял, что сей том является древним свитком, в котором повествуется чуть ли не о начале времен. И странные тайны открылись ему. И тайны эти касались графа Данлира и его древнего рода. Тогда старик принял единственное решение — он принес книгу Валлиру, самому ярому охотнику за нечистью и кровному врагу этого самого графа.

Валлир надеялся отыскать там ответы на вопросы, так долго терзавшие его, о причине возникновения вампиров и инструментах качественной и верной борьбы с ними…

Мост выше по реке выдержал, воины, переправившись на другой берег, свернули на север и через пару миль были на развилке.

Тут Валлир остановил отряд, пошептался с Мендором и вручил ему какой-то небольшой сверток, тут же исчезнувший под плащом последнего. Мендор попрощался с друзьями и скрылся в ночи, свернув на неприметную тропинку. Сегодня у него было еще одно задание. Путь его лежал через поля северного надела Элласа и еще дальше к горам, что высились на севере милях в шести. Там у подножия близ деревни гарров был построен некогда форт Наол, где раньше располагался большой гарнизон имперских войск, призванный хранить рубежи от набегов дикарей с Синих гор.

Но сейчас храбрые воины вырезали там почти всех врагов, и дикари, злобно сверкая в бессильном гневе глазами, были вынуждены убраться еще выше в горы, к самым вершинам, где только ветер и снег. Что с ними стало, никто до сих пор не знал. Поэтому в форте квартировала лишь рота солдат, обленившихся за бездельем и почти уже забывших, что такое настоящий бой.

Там Мендор должен передать послание капралу Оррасу из рук в руки и кошель полный золотых монет. Валлир просил выдать своему поверенному древний медальон, который приобрел несколько лун назад один из новобранцев гарнизона прибывший из Партэ. Он купил его на рынке у страшного, заросшего бородой до кустистых бровей старика.

Это было важно. Медальон тот, судя по описаниям, был одной из утерянных реликвий семьи Валлира, пропавших несколько лет назад. Валлир бы и сам хотел съездить за ним да порасспросить мальца о человеке, продавшем его, но более неотложные дела ждали его в Хайрате. Книга сейчас была важнее талисмана.

А Мендора в форте знали хорошо, и с письмом Валлира ему ничто не грозит. Все пройдет прекрасно. Должно пройти.

Вот уже впереди показались огни деревни. По превратившейся в коварное болото дороге охотники въехали на единственную широкую улицу селения. В полной тишине они свернули в проулок между покосившимися заборами из оструганных досок и вывернули к двухэтажному зданию с примкнувшим к нему с боку сараем. Гостиница и конюшня. Над обшарпанной дверью красной краской значилось кривыми шатающимися буквами — «Огненная лиса» и болтался кусок старой доски на цепях с плохо намалеванным пятном, тоже красного цвета, обозначавшим, скорее всего, данное животное. В закрытых тканью узких оконцах был виден свет.

Не сговариваясь, друзья направились прямо к конюшне. Спешились, по щиколотку утонув в грязи и навозе и отыскав заспанного конюха, предоставили ему на охрану своих коней, расседлав их и заведя в стойло. Юркий мальчишка, возможно сын хозяина конюшни, схватив брошенную ему монетку, тут же куда-то упорхнул, загрохотав за стеной ведрами и щетками. Промокших животных надлежало почистить и насухо вытереть. Задать корма и отправить отдыхать. Старый конюх уже давал уставшим коням небольшие порции сена, работая тяжелыми вилами у дальней стены.

— Смешной мальчуган, — проговорил Старк, выходя вслед за остальными снова под дождь. — А старик как бы не перестарался, а то завтра найдем своих коней разжиревшими и довольными жизнью.

— А мне сейчас все равно, охота лишь быстрее проглотить кусок жареного мяса, запить его вином и спать, — улыбнулся Ларик, устраивая на спине кожаный мешок, в котором хранил весь свой арсенал.

Валлир устало взглянул на них, улыбнулся и сказал:

— Отдыхайте. А я навещу монаха. Встретимся через час.

И дождь плотной стеной скрыл во мраке его фигуру.

* * *

Снова долгий путь. И все также ночь висит на плечах. Мрачные тучи скрывают луну и далекие звезды. А дождь как назло все не прекращается — боги словно забыли о людях и грешной земле, отвернулись, открыв все небесные стоки. Но ему было не привыкать к непогоде. Не в таких еще переделках бывал. Однажды выслеживая беглого раба, удравшего ночью из поместья Висто, что на севере, он почти целый день просидел под обильным снегопадом, укрывшись только легким плащом, на пороге пещеры, где нашел убежище беглец. Внутрь незаметно было не попасть, а раб был силен и хорошо вооружен. Он долго сидел внутри, но все же вышел на воздух и тут же попал в цепкие руки охотника, — получил дубинкой по голове и отправился в мир долгих снов…

Но время сейчас уже не то, что раньше. Мендор давно немолод, этой весной ему перевалило уже за пятый десяток. Время неумолимо оплетает его и вот уже слабеющие руки старости вскоре примут его душу в свои объятья. Но он не унывал. Времени на печаль не было. А впереди еще долгий путь…

В пустых раздумьях о прошлой жизни Мендор добрался впотьмах до форта. Он черной громадой высился на утесе скалы над неглубокой горной рекой, спрятавшись от мира за высоким частоколом из плотно пригнанных бревен высотой в три человеческих роста. Две смотровые вышки, освещенные снизу факелами, чтобы наблюдатель оставался в тени, примкнули с обеих сторон к воротам — тяжелым и крепким, собранным из цельных бревен, обитых толстыми листами железа.

Его приближение уже заметили, что было странно — он считал, что достаточно трудно разглядеть за пеленой дождя приближающегося путника. Но все же он и не скрывался. Вот один из стражей уже спускается по приставной лестнице с левой башни — только на миг освещенный факельным светом, его силуэт мелькнул на фоне неба и исчез.

Мендор не торопясь подъехал прямо к воротам и громко постучал, привлекая внимание. Ждать долго не пришлось, приглушенный, осипший, чуть хрипловатый голос раздался изнутри:

— Кто таков, за чем пришел?

Охотник усмехнулся. Как все было знакомо, и каждый раз ничто не менялось.

— Мендор-зендарец, с посланием от Валлира. Начальник ждет, открывай!

— Мендор? — казалось имя долго всплывало в памяти стражника, с трудом выбираясь из под груды служебных забот и вот наконец:

— А, как же, как же… Ждем. Капрал давно уже прислал поручение. Что ж так поздно? Рассвет уже скоро, добрые люди давно почивают!

Тут раздался натруженный скрип тяжелого дерева — откинули старый просмоленный засов, и открылась одна створка лишь чуть-чуть, чтобы смог протиснуться всадник с конем, и сразу же захлопнулась за его спиной.

Мендора встретил толстенький усатый солдат в старенькой одежде темных цветов насквозь промокшей. На поясе у него болтался кинжал в деревянных ножнах, а сбоку небольшой клинок. В руке охранник сжимал початую уже темную бутыль вина. А разило от него как от стада пропойц, что не прекращая пили несколько дней. Видимо дисциплиной здесь давно уже и не пахнет.

— Проходь, мил человек, — раскрасневшаяся плотная физиономия носила следы улыбки и расположения к ближнему.

И вот Мендор въехал во двор.

Справа теснились конюшни, впереди и чуть левее высились три двухэтажных барака — видимо казармы, а за ними за лабиринтом из сараев и складских построек темнел каменный дом — замок. Там сейчас и обитал капрал, исполняющий обязанности начальника форта.

— Вам вон туда, — махнул рукой солдат, указывая направление. Пусть и разило от него, но вида он не подавал, что пьян — язык не заплетался и сам страж стоял твердо на ногах, совсем не шатаясь. — Мимо сараев держитесь, ближе к левой стороне. Справа там сортиры и сейчас из них при такой погоде так и льет… Оно самое… Да…

И решив, что он сделал все, что от него требуют рамки приличия и дольше задерживаться здесь это верх несправедливости по отношению к нему самому, стражник, отдав честь, скрылся в темноте сторожки, где что-то громко забренчало и рухнуло со звоном на каменный пол. В след раздались приглушенные проклятия и ругань.

— Хорошо встретили, — проворчал Мендор и, тронув поводья, направил коня по направлению к замку. Как и говорил привратник, у сараев было сплошное болото: грязь, смешанная с дерьмом, гнилые овощи и трухлявые доски — все это мокло, медленно погружаясь во все увеличивающуюся лужу. И запах, пусть и прибитый дождем, щекотал неприятно ноздри. Так, и где же тут можно пройти?

Во дворе света почти не было, лишь у дверей бараков горели факелы в железных держателях, укрытые от непогоды под крышей, и в окнах главного здания, кругом же царила тьма. И ни одной живой души. Плюнув в сердцах, что зря подписался на столь странное задание, воин направил коня к обочине и тут.

Страшный грохот раздался за спиной, разломав грохот дождя. Мендор резко обернулся, приостановив жеребца, и от удивления едва не свалился на землю. В непробиваемых, монолитных воротах зияла огромная дыра, доски и бревна разбросало по всему двору, одна из створок провисла на сломанной петле, но не упала и осталась болтаться. И ни единой живой души. Такое ощущение, что удар нанес невидимка — никаких признаков чужого вмешательства. Только лужи и грязь вокруг.

— Кости Шарги, что же это? — выскочил с криком из сторожки солдат. В руке его сверкал меч. Он, оскальзываясь и спотыкаясь, остановился у разрушенных ворот, схватившись за голову. Такое он видел впервые.

Мендор увидел, как в одном из бараков зажегся свет, в узких окнах мелькнули чьи-то тени. Солдаты услышали грохот и спешили узнать, что же произошло.

Охотник медленно направил коня к воротам туда, где все еще причитал стражник, на ходу вытаскивая меч. Но вдруг увиденное заставило его остановиться. Полупрозрачная тень казалось просто поднялась, выросла из самой земли за спиной ротозея-охранника, раздался громкий, полный ненависти крик — тварь атаковала человека. Миг и страж словно перемолотый жерновами лежит в грязи, и кровь стекает по его мертвому лицу, застилая стеклянные глаза, сливаясь с мутной водой дождя.

А существо повернулось и взглянуло исподлобья прямо в глаза Мендору, и во взгляде этого существа пылал огонь. Воин нервно сглотнул и, несмотря на то, что промок, почувствовал, как пот заливает лицо и холодок скользнул по позвоночнику, вызывая странную дрожь.

А тень, отдаленно похожая на человека — две руки, две ноги, голова, — но состоящая словно из жидкого стекла, страшно оскалила, искривила свою пасть и двинулась к Мендору, широко расставив руки.

— Что, уже забыл меня? — прошелестел вопрос и тварь рыча набросилась на всадника.

Угроза смерти включила инстинкты самосохранения и воин, громко вскричав, соскочил с седла, взмахнув острым мечом. Разящая сталь метнулась к цели, он видел — влаг его безоружен и беззащитен, он не ждал отпора. Но меч прошел сквозь тело твари, словно сквозь масло, не причинив ей вреда. Мендор поскользнулся и упал, не удержавшись на ногах, но тут же откатился в сторону, попутно хлебнув ртом мутной воды и окунувшись лицом грязь, и вскочил на ноги, протирая глаза свободной рукой. Но страшной силы удар, ломая хребет, поверг его вновь на землю. В глазах померкло, боль вонзилась раскаленным прутом в тело, ноги отказали, и воин, истекая кровью, распростерся в луже, полной раскисшей земли и отбросов. И ему уже не встать. Он умирал и чувствавал это. Здесь, именно здесь закончит он свой путь.

А где-то на границе сознания, за шумом дождевых капель раздавались крики, топот, кто-то призывал стражей ворот. Видимо из бараков высыпали солдаты и в темноте еще не поняли всю опасность положения.

Прозрачная тень нависла над Мендором. И скосив глаза, он рассмотрел своего врага. Разве такое может быть? Сознание возопило в нем, медленно угасая. Над ним стоял… стояло существо, формой схожее с человеком, но полностью состоящее из воды, из мельчайших капель живительной влаги, дарующей жизнь, несущее теперь смерть.

А приглядевшись к чертам лица — воин едва не застонал. Он узнал его, ибо много раз за эти годы, что охотился рядом с Валлиром, видел его портрет. Да и еще несколько часов назад мог лицезреть его. Ибо над Мендором стоял зло скалясь не умерший, а воскресший и полностью преобразившийся граф Данлир — вампир, которого они убили… почти убили… Этого не может быть!

— Ага, вижу узнал таки меня, — проговорил Данлир. — Как тебе мое новое тело, а? Думал, что я мертв, растворился в небытие, а нет, я еще поохочусь за вашими душами. И начну с твоей.

Он наклонился и сильной рукой, влажной на ощупь, схватил человека за горло и легко поднял вверх. И глядя прямо ему в глаза, прошипел:

— Помнишь, кто я? Сейчас я предоставлю тебе возможность почувствовать, каково это умирать, когда твою душу выворачивают наизнанку?

Тогда Мендор ощутил, как сотни тоненьких иголочек впились в его кожу, пронзая плоть, и кровь — его кровь — начала питать это исчадие ада. Мендор видел, как алые ручейки медленно текут по рукам внутри конечностей графа, как наполняют его тело, меняя цвет. И вот граф приблизился вплотную, почти слившись своим телом с телом Мендора. И острая неземная боль казалось посетила каждую клеточку тела воина. Вампир медленно высасывал из человека жизнь, по капле, наслаждался этими соками, но этого было ему мало — и теперь все тело водянистого демона превратилось в орудие смерти…

Перед глазами вспыхнули яркие огни искр, и туман смазал краски ночи. Еще миг и воин умер, напоследок увидев в этой жизни — лишь смеющееся лицо демона-вампира.

А тот, высосав всю кровь из человека до капли, обернулся к толпе людей, застывших в ужасе на месте по колено в грязи у бараков, и, не переставая оглушительно хохотать, опал багровым дождем, растекшись по земле.

Мертвое сморщенное тело Мендора, потеряв все свои силы, громко плюхнулось в грязную лужу.

* * *

Валлира разбудил громкий стук в дверь. Били не просто кулаком, а армейским сапогом с железной набойкой на носке. Шум стоял оглушающий. Старые доски скрипели, ходили ходуном, того и гляди развалятся и рухнут на пол кучей опилок, но продолжали противостоять напору неизвестного. Маленькая — три на четыре шага — комнатка на втором этаже гостиницы полнилась гулким эхом, к которому примешивался чей-то крик: «Капитан, вставай! Валлир, срочное дело! Беда! Да открывай же!»

Спустя пару мгновений Валлир различил в крике знакомые нотки. Это Старк. Что же ему нужно в столь ранний час, что еще произошло? Взглянул в узкое оконце, закрытое покрытым толстым слоем грязи стеклом — рассвет только занялся, наполнив серым продрогший, подмоченный дождем мир. Значит спал он всего ничего — часа три-четыре от силы. А это мало, очень мало после тех тяжких погонь и испытаний, что выпали на его долю. И вот что-то снова приключилось. Как некстати.

— Сейчас, Старк, подожди, встаю, — крикнул он, поднимаясь с постели. Взяв со стула в изголовье кровати рубаху и надевая по ходу штаны, Валлир добрался до двери и, отбросив жалобно скрипнувший засов, открыл ее.

— Что там еще произошло?

В коридоре стоял Старк, лицо его покрывала неестественная краснота, глаза бегали, он был весь на взводе. Гневный блеск таился на дне его глаз.

— Капитан, беда приключилась, — Старк тяжело дышал от распиравшего его гнева и почти что выл, и выпалил прямо в лицо Валлиру. — С Мендором беда!

Сказанное не сразу проникло в не выспавшийся мозг охотника, но вскоре он осознал всю суть беды.

— Что? — удивленно вскричал он — Что случилось? Откуда весть, кто принес? Жди, я одеваюсь!

Валлир вихрем вернулся обратно, застегивая штаны и поправляя рубаху на плечах, выудил из-под кровати сапоги и надевал их, слушая друга.

— Утром прибыл гонец из Наола, судя по всему старый солдат, не новобранец, — но вид его был ужасен. Он был испуган, в глазах дикий страх. Я такое видел впервые. Чтобы ветеран многих войн вел себя как истеричная баба…

— Не о том ведешь разговор, — сказал Валлир, застегивая ремень с мечом и кинжалом.

— А, да. Он говорил, что ночью, почти на рассвете, на форт напало нечто. Что это было он не смог описать. Говорит жуть какая-то без лица и тела, словно сгусток стекла, мерзкая тень. Люди умирали один за другим, а твари было хоть бы что. Крепкая сталь ее не брала. Форт был уничтожен самое малое за час. Этот старик один из тех, кто остался в живых.

— Если Мендор был там, а к тому времени он уже должен был быть в стенах форта, то… — Валлир внимательно посмотрел в глаза Старку, сдерживая немой вопрос.

— Да. Старик видел как пал Мендор. Он был в отряде, что выбежал на улицу, когда раздался страшный грохот. Тварь убила Мендора, а после исчезла и появилась вновь, убивая и ускользая от мечей бойцов. Больше он ничего не знает. Только мычит и смотрит по сторонам, что испуганный заяц, вздрагивая от каждого шума.

— Это я виноват… Зря я послал его в форт. — Валлир облокотился руками о стол и сокрушенно покачал головой. — Если бы я знал… — но времени на горе не было. — Седлайте коней, выезжаем немедленно. Ждите у ворот.

Старк, не сказав больше ни слова, растворился во мраке коридора, загрохотав по ступеням вниз.

Прикрыв за ним дверь, Валлир подошел к стоящему в углу справа на табурете старому тазу и ополоснул разгоряченное лицо водой. Мендор мертв! Как такое может быть! Ведь это он послал его в тот треклятый форт. Что же могло произойти? Дьявол, ни одна мысль не лезет в голову. Ладно, на месте разберемся.

Валлир собрал все свои вещи в мешок, особенно тщательно упаковал книгу, полученную вчера от монаха, и, хлопнув на прощанье дверью так, что с потолка посыпалась древняя пыль, мрачной тучей прогрохотав по коридору, спустился в зал. Там он бросил, не сбавляя шага, горсть серебра толстому хозяину в грязном заляпанном фартуке, стоящему за стойкой, и вышел на улицу.

Дождь кончился. Но серые низкие тучи все еще висели над землей, давая понять, что это затишье ненадолго. Друзья были уже готовы. Сумки собраны. Лошади чисты и оседланы. На не выспавшихся лицах — недоумение, печаль и злоба. А чего еще ждать. Только что из бездны и снова в ад…

Валлир похлопал рукой по шее своего жеребца и вскочил в седло. Он оглядел своих спутников и, увидев в их взглядах решимость, кивнул, принимая их боль, затем пустил коня вскачь по разбитой дороге, разбрасывая комья сырой земли. Остальные без лишних слов устремились за ним.

* * *

…Он не помнит прошлого, он не знает, что существует будущие. Время для него лишь поток странных видений, которые можно назвать воспоминаниями. Он теперь лишь сгусток вещества, рожденного одной из священных стихий, оживленный древним проклятием. Так он считал. Он существо странной природы, жуткое на вид. Но ему все равно. Эта плоть мертва, но душа черная как мрак бездны еще не покинула этот мир. И единственное, что сейчас он хорошо помнит — это последний свой страх. Пятерых воинов, охотившихся за ним, стремившихся убить его. И только месть кровавой пеленой застилает его мозг — или сознание, или что там у него еще осталась от себя прежнего…

Медленно течет в толще земли сильный стремительный поток, с самого зарождения не видевший ни яркого света солнца, ни искр далеких звезд. Он мечется по ярусам древних пещер, залам, туннелям проходам во мраке и не ведает о других мирах, что могут окружать место, где он есть.

Но вот на одиноком скальном обломке, торчащем из воды, что-то зашелестело, забулькало. Миг и из недр темных вод выбралась странная тень — все, чем стал кровавый граф Данлир. Его жизнь до этого дня полная радости, страстей и желаний закончилась. Он изменился. Да, он стал неуязвим. Но бесчувственен. Да он снова ловок, неуловим и стремителен. Но пропали все ощущения материального мира. И теперь он не ощущал внутри себя целостности. Он словно отделился от привычного ему мира и был вынесен сильным потоком за грань, откуда вынужден бессильно наблюдает за всем, что знал и чего хотел.

И только жажда — всепоглощающая и разрушающая — осталось ему в дар от богов крови. Она все также продолжает терзать его и ничто не может усмирить ее — ни смерть, ни боль, ни мрак, ни забвение.

Взвыв от бессилия что либо изменить и воздев в гневе к потолку сильные руки, существо оттолкнулось от камня и метнулось вверх, разбившись фонтаном брызг, ни одна из которых не упала обратно, а словно впиталась в сырой камень пещеры, растворившись в нем. Сквозь толщу породы жажда крови звала его вперед, к поверхности, на охоту. Дождь снова призвал его, даровав покой и укрытие. И снова чья-то жизнь наполнит своей энергией вампира и даст ему новых сил продолжить свою жизнь.

* * *

К воротам форта они добрались часа через два безудержной и стремительной скачки. Словно четыре черных призрака на быстрых конях, они пронеслись по полям и дорогам, и вот впереди уже были видны стены древней крепости.

— Что же здесь произошло, Шаггар? — удивленно воскликнул Ларик, когда они все остановились на склоне холма, с которого открывался прекрасный вид на форт. Взоры их устремились вперед. Ворота были разрушены, часть левой башни рухнула вниз, лишь сломанные бревна торчали над краем стены. А в небо поднимался столб черного дыма и пахло гарью.

— Вперед, — воскликнул Валлир и всадники устремились к воротам крепости.

Взметая грязь, они промчались по бездорожью напрямик, пересекли небольшой ручей, чьи берега поросли камышами и высокой травой, и выбравшись на тракт ворвались внутрь. Картина страшных разрушений предстала перед ними. Створки ворот разломаны в щепы, скалясь искореженным и смятым железом, валяются в грязи. Рядом с ними, почти скрытый под толстым слоем сырой земли, лежит человек с завернутой за спину головой. Мертвые глаза измученно смотрят в пустоту.

Слева возвышается гора разломанного дерева — бревна и доски расплющенные страшной силы ударом — под тяжестью которых был погребен еще один боец. Из недр торчала скрюченная рука, покрытая порезами и засохшей кровью.

Внутренний двор был завален трупами — люди, животные — все вперемежку, и смерть их была ужасна — кругом вырванные конечности, вспоротые животы, оторванные головы. Справа от входа чернели остовы сгоревших конюшен, распространяя по двору запах гари и смрад сгоревших тел.

Всадники не встретили здесь ни души. Как сказал староста деревни Найр, лишь трое смогли спастись. И один из них донес весть до Хайрата. Двое других были без сознания от потери крови и сил, когда их обнаружили селяне поутру.

В горестном молчании друзья миновали двор и свернули на узкую улочку, ведущую к главному зданию форта через руины сараев и домиков-складов, мимо опустевших бараков.

И тут их ждал неприятный сюрприз.

— Стойте, это же Мендор! — тихо проговорил Ларик, указывая на распростертое в грязи тело. — О, Боги, Мендор!

Он спрыгнул с коня и бросился к другу, упал на колени перед ним и со слезами на глазах приподнял мертвое тело к груди, уложив на бедро. Остальные, покинув свои седла, встали рядом. Боль и скорбь по погибшему товарищу читалась в их взглядах.

Старк присел рядом с Лариком и положил свою ладонь ему на плечо, успокаивая. Боль переполняла сердца этих отважных людей, ибо один из их братьев, пусть не по крови, сегодня погиб, оставив этот жестокий мир навсегда.

Валлир осмотрелся вокруг, вдруг появятся еще выжившие. Тишина и мертвый покой всюду. И трупы. Нет, здесь уже нет места живым.

— Смотри, — Крас обратился к Валлиру, схватив его за плечо, указывая вдаль. Там на обгоревших воротах висел повешенный на ремне плаща, пронзенный стальными штырями начальник форта. Яркие синие одежды его потемнели, кровь из ран на груди пропитала их. А лицо было неестественно бледным. Странно.

Валлир присел рядом с друзьями и поближе осмотрел труп Мендора.

— Что это такое? — он взял руку мертвеца и стер грязь с кисти — мертвенно бледная плоть, покрытая сотней мелких покрасневших укусов, предстала его глазам.

— Его будто бы закусала насмерть стая диких пчел — следы словно от укусов насекомых. Ну-ка. — Он осторожно убрал комья грязи с лица убитого — там все было таким же — бледная кожа, покрытая множеством странных укусов.

— Старк, Крас — осмотритесь вокруг, вдруг что найдете, но будьте внимательны, возможно враг еще не покинул форт. Присмотритесь к телам, может что прояснится.

— Хорошо, — и воины, вытащив свои мечи, разошлись, осматривая постройки и изучая внимательно тела павших.

— Как ты думаешь, что убило его? — спросил командира Ларик. — Это был не человек?

— Да, но и не насекомые. Мендор справился бы с любым воином его сил и комплекции, а в тучу разъяренной мошкары я не верю, — хмуря лоб, проговорил Валлир. — Эти раны смущают меня. И странная бледность — словно в теле не осталось ни капли крови, будто бы его осушил вампир. Но следов укусов на шее нет. Хотя укусов предостаточно…

— Ты хочешь сказать, знакомых укусов нет, — посерьезнев, подняв взгляд серых глаз на Валлира, сказал Ларик. — Возможно, эти укусы и есть следы.

Валлир потрогал несколько из них. На ощупь чувствовалось уплотнение, сухая слизь трескалась под пальцами, превращаясь в пыль.

— Возможно. Остатки крови засохли в тканях. Других повреждений не видно. Словно тысячи маленьких существ набросились разом на него и выпили всю кровь. Но я никогда не слышал о таком. А Мендор оборонялся. Смотри, меч был в его руке, когда он пал. Но меч недостаточно верное оружие против того о чем я думаю.

— Считаешь, история выжившего солдата — правда?

— Судя по тому, что я вижу здесь — скорее всего, но нападавших должно было быть больше чем один, и ни одного трупа врагов нет…

Тут вернулись Старк и Крас.

— Валлир, здесь произошло что-то страшное. Все трупы жестоко изуродованы, словно над ними долго издевались какие-нибудь палачи, истязая и измываясь над их телами, или здесь поработали кровожадные безумцы. Почти все умерли жуткой смертью — враг использовал для умерщвления все, что мог найти под рукой — молоты, ломы, бревна, даже оглоблю от старой телеги. И лишь несколько человек нашли свою смерть более изощренно. На их телах такие же отметины как у Мендора. Точно так же был убит и комендант, но пред этим его пытали, когда пробивали железом тело, он еще был жив.

— Да, у меня все то же самое, трупы растерзаны и изуродованы. Но что странно, — начал Старк, — нет ни каких следов. Вообще, абсолютно. Нападавшие либо умели летать и неплохо это делали, либо не оставляли следов, что невозможно, не будь они призраками, а призраки редко обретают такую силу и возможность.

— Да это все очень непонятно. И многие вопросы возникают и ждут своих ответов. И мы найдем их на каждый, — Валлир поднялся на ноги. — Что-то здесь есть, очень знакомое до боли. Не могу понять только что. Ладно, забираем Мендора и возвращаемся. Здесь нам больше нечего делать. Воины императора скоро прибудут — вот пусть и разбираются в произошедшем.

Он подошел к своему коню и вскочил в седло.

— Валлир возьми, — вдруг сказал Крас. — Это было зажато в руке капрала. Не за этим ли Мендор ехал сюда?

На ладони бойца лежал круглый золотой предмет, испещренный странными символами и письменами, причудливый рисунок трав был выгравирован в центре пластины. Тонкая цепочка крепилась к тонкой петле на боку.

Валлир взял находку, посмотрел и крепко сжал в кулаке. Как долго он оскал этот амулет и вот наконец нашел. Но потерял верного товарища и друга. Стоило ли все этого, он не мог ответить. Да и не знал, что сказать.

Ларик осторожно перекинул тело Мендора через луку седла и с мрачным угнетенным взглядом вскочил на коня. Не оборачиваясь, воины выехали на дорогу и, пришпорив коней, устремились к горизонту.

И только спустя несколько долгих часов, уже стоя над свежей могилой, в которой нашел свой последний приют Мендор, Валлир понял, что же так смущало его, бросалось в глаза, нахально лезло вперед, но память отказывалась в тот миг это признать.

Люди были не просто уничтожены, нет, они были убиты безжалостно, с радостью, словно это была древняя оргия ярости, боли и смерти. Так мог веселиться лишь он один, граф — вампир, отродье тьмы. Но они же убили его?

* * *

Прошло три дня. Серое небо, словно издеваясь над людьми, низко висело над миром, не пуская вот уже которую неделю лучи солнца согреть промокшую землю. Холодный пронзительный ветер метался в приступе ярости по полям, лугам, узким улочкам мелких деревень. Кругом царили уныние и тоска.

Вечерело, сумрак медленно подкрадывался из-за соседнего пригорка, на котором в давние времена высился указательный столб из цельного камня, на котором было выбито название деревни, что приютилась у подножия на краю леса, расстояние до столицы и ближайшего городка. Сейчас от камня остался лишь старый истерзанный непогодой и временем постамент. А деревня вот уже триста лет носила название Йорша. Когда-то здесь был процветающий и богатый поселок. Но те времена давно прошли. Тогда в лесу за оврагом и сосняком нашли одинокие путники в ручье золото — немного с горсть песка, но новость быстро разнеслась окрест, и устремились в эти места все кому не лень со всех сторон. Старатели ставили палатки, обустраивались на новом месте, городили заборы, прятали ловушки на соперников и работали — старательно мыли песок и гальку. Но радость была ранняя. Жила была небольшой, одиночной. Через полгода она полностью истощилась. И те, кто был здесь рано или поздно бросали свое добро и убегали прочь, стараясь сохранить то, что еще было можно — свои жизни и возможно горсть золотого песка.

В память о них остались лишь глубокие ямы да канавы, исковерканное дно горного ручья и руины простецких слепленных на скорую руку построек.

Пока был прилив гостей, деревня процветала. Кушать всем хочется да и тепла и уюта требует душа. Но после разбогатевшая было деревня окунулась в упадок, вернувшись в русло своего обычного существования, и потихоньку хирела…

Три десятка сухеньких домишек с низкими оградками да двухэтажный кабак, крышу которого давно пора латать — вот и все, что еще было здесь, если не считать нескольких покинутых, обрушившихся или сгоревших домиков на окраине.

В тускло освещенном зале таверны сидели трое воинов, угрюмых и не разговорчивых. Они прибыли в это поселение несколько часов назад, огляделись и обосновались в кабаке, заказав еды и вина. И так они сидели до сих пор, не заводя привычных бесед и бросая настороженные взгляды по сторонам. Хозяин заведения — тощий как прут, чуть горбящийся рыжеволосый суриец — не мешал им, не приставал с расспросами, хотя видел, что путники прибыли издалека и неуемное любопытство сжигало его изнутри. Ну их от греха подальше с такими то рожами, не случилась бы беда.

Кроме них в зале ужинали еще несколько припозднившихся посетителей — четверо крестьян в запыленных худых одеждах, видимо решили зайти пропустить стаканчик другой перед сном, бродяга-нищий неведомо каким ветром занесенный в эту глушь тихо сидел в темном углу, прислонившись спиной к стене, и дремал, посапывая во сне. Двое крепких на вид деревенских парней играли в кости за дальним столом, одному из них определенно сегодня везло…

Вот так и коротали этот вечер Валлир со товарищи, измученные долгой погоней за неуловимым нечто. Крас в данный момент отсутствовал — пошел проверить запертых в сарае коней, а то вид местных конюшен не вызывал никакого доверия, не случилось бы чего.

Вот уже третьи сутки они словно гончие псы идут по кровавому следу неведомого убийцы. И все не могут настичь его. Сначала был уничтожен форт Наол, потом было селение Харша на реке Ргант, и ферма одинокого старика-лесника Шаньи. И везде трупы, трупы, трупы — люди, животные — все без разбора. Обескровленные, растерзанные, жестоко изуродованные.

Как долго придется им еще ловить этого невидимку, они не знали. Но след привел их сюда. Сторожка Шаньи была за холмами, и вблизи больше не было поселений. Значит, ненасытная тварь пожалует сюда. Будем ждать.

Негромко открылась и вновь захлопнулась входная дверь, послышались тихие, размеренные шаги и рядом на лавку сел Крас, потирая руки и ежась от холода.

— Черт, ну и погодка сегодня. Того и гляди снег пойдет, — проговорил он, оглядывая почти пустой стол. Заметив недоеденную ножку курицы, он схватил мясо и жадно впился в него зубами, попутно плеснув себе в кружку вина из кувшина. — Или снова дождь соберется, не пойми что творится.

— Да, погода нас не радует, — тихо проговорил Валлир. — Но что поделать, выбирать не приходится.

— Как думаешь, Он уже здесь? — спросил Ларик, его голос был тих и бесстрастен. — Или еще нет, а может он все-таки ушел другой дорогой?

Валлир на секунду прикрыл глаза, отрешившись от всего, словно вслушивался в тишину, ища там ответ на вопрос.

— Нет, его еще нет здесь, но внутри меня бьется огонек тревоги. Он уже близко, очень близко.

— Мы сможем убить его? — задал вдруг давно всех интересующий вопрос Старк. — Мы не видели его, но трупы, размазанные по земле — и мужчин, и женщин — наводят на нехорошие мысли.

— Думаешь, он неуязвим, — проговорил Валлир. — Не может быть. У каждого есть слабое место. И мы найдем его. Время к ночи, пора приниматься за работу.

— Где же мы будем его искать, — встрепенулся Ларик. — Поселок небольшой, спрятаться почти негде… Если он придет сюда.

— Он придет… — задумчиво сказал Валлир. — Он не может прожить без убийств. Он придет… А сейчас займемся делом. И хватит пустых разговоров.

Оставив тарелки, полные костей и огрызков, ссыпав на стол горсть мелочи, воины взяли свои вещи и оружие — Старк примостил на своем плече тяжелый молот — и направились к выходу, провожаемые пристальными взглядами хозяина и гостей.

Сильный порыв ветра, в тот миг врезавшийся в дверь, едва не сбил первого с ног. Чертыхаясь, воины вышли на воздух. Мрачные тучи набухли, грозно переговариваясь, вдалеке метнулась вниз молния и зарокотал далекий гром. Стало теплее, видимо все-таки опять будет дождь. Как и все эти мрачные дни.

— Я к лошадям, если что прикрою, — Крас отвернул от группы и скрылся за углом здания на ходу вынимая оружие.

— Ларик ты с востока, Старк — с запада, осмотритесь, понаблюдайте за дорогами, присмотритесь. Если что-то будет не так или возникнет чувство опасности не геройствовать, зовите остальных. Я покружу в центре, может и обнаружу что-нибудь, как знать. Встретимся здесь часа через три ближе к полуночи, если все будет тихо.

И не сказав больше ни слова, воины разошлись в разные стороны, скрывшись в сумраке надвигающейся ночи.

* * *

Боль сжигала его, рвала разум на части, терзала измученную душу. Он бился в припадке безумия, разбрызгивая вокруг фонтаны мутных капель. Он уже не был тем, кем был раньше. Жажда крови убила его, погасила мысли, он исчез, растворился в стихии и боли и лишь кровавый туман указывал путь. Но надо ли ему туда идти, кто ответит. А он знал, что надо. И у него нет больше сил противится. Он больше не осознавал своих поступков, он просто шел, чтобы утихомирить хоть на миг усилившуюся жажду, проклятие любого вампира.

И не выдержав всего этого, он ринулся, сметая все, по тропе теней туда, где в странном танце сплелись отблески чьих-то жизней и где он сможет припасть к ним и вновь вернуть себе себя.

Темная тень слилась с грязным потоком и устремилась вверх, сквозь толщу камня и земли, по расщелинам и норам вперед — там спасение и радость…

* * *

Ларик прислонился спиной к стене дальнего дома. Строение было старым, почти разрушенным временем и непогодой, и здесь как видно давно уже никто не жил, кроме черных пауков и крыс. Оглядев руины дома Ларик не нашел ничего, что могло бы его заинтересовать — старые, сгнившие, покрытые мхом балки покосились, пол провалился в подвал, затопленный до краев затхлой мутной водой, в стенах зияли дыры, крыши — нет. Раньше здесь видимо обитали старатели, что добывали руду в окрестных сопках — в сенях сохранились покрытые толстым слоем пыли и копоти масляные лампы, проржавевшие кирки и молоты. В углу валялся чей-то грязный плащ.

Ларик остановился и посмотрел вдаль — там за горизонт убегала старая дорога, еле видная в тусклом свете умирающего дня. Давно по ней никто не ездил, уже и не видно почти ее, вся поросла травой. Но видимость того, что здесь раньше была наезженная тропа осталась. Трава не может быстро поглотить и спрятать веками утаптываемую землю, столетиями утрамбованную до состояния камня.

Вот громыхнуло над лесом, яркая молния впилась в землю, первые еще мелкие капли наступающего дождя упали вниз, на еще не просохшую после прошлого ливня землю.

«Что же мы здесь ищем», — про себя подумал Ларик, устало вздохнув, здесь лишь тени и мрак, разруха, неприкрытая временем. И тоска. Она рвет душу на части безжалостно и неумолимо. Выворачивает ее наизнанку. Что же мы здесь делаем?

Он присел на корточки и уставился в небо, мрачное и тяжелое. Дождь медленно набирал силу, барабаня по ветхим крышам домов, пригибая высокую траву, плещась в лужах. Вот уже потекли новые ручейки, мелкие лужи, наполняясь новой водой, разливались озерами. Стало темно.

И вдруг странный звук раздался изнутри дома, насторожил воина. Ларик ведь только что проверил его — там никого нет. Но все же…

Медленно поднялся он, осторожно вытащив один из своих мечей, и обошел здание кругом, подставив свое разгоряченное лицо холодным каплям дождя, и не обнаружив ничего, вошел внутрь. Тьма окружила его. Да, без огня здесь ничего не видно. Но выйдя почти на ощупь в просторы центральной комнаты, где пол рухнул вниз, Ларик различил рябь дождевых капель по мутной воде. Он поднял глаза вверх — сквозь рваные полотна скатов крыши падал дождь и там высоко в небесах метались огненные молнии, разражаясь оглушительным громом. И ничего больше.

Странный звук не повторялся. Воин уже даже не помнил, что же заставило его так напрячься. Он осмотрелся, вглядываясь в темные углы на той стороне провала и, не обнаружив угрозы, уже было развернулся, чтобы идти обратно, как вдруг стоячая многие годы вода забурлила, пошла белыми пузырями и, поднапрягшись, словно отрыгнула слизкое нечто. В воздух взвился комок воды. Этот сгусток, разбрызгивая вокруг капли, с ревом, достойным глотки разъяренного тигра, всей тяжестью обрушился на человека. Ларика словно ударили тяжелой доской по голове, он не устоял на ногах и рухнул на пол как подкошенный, нахватав в ладони гнилых занозин. Верный клинок, тихо звякнув, выскочил у него из руки и исчез во тьме, блеснув на прощанье в свете молний. Вода попала в глаза, нос, уши, Ларик почти захлебнулся, но вот воздух вновь ворвался в легкие и ему полегчало.

А за спиной раздался дикий рык, и боль новой волной беспощадно обрушилась на тело воина. Его голову словно окунули в расплавленный свинец, тысячи острых нитей, прочных и тугих, пронзили сознание, весь мир отступил на второй план, исчезло все, даже безучастно льющий с небес дождь. Время словно остановилось. Остался лишь кроткий слабый лучик света перед глазами, который через миг померк. Воин умер.

А над ним злобно хохоча стоял водяной человек, крепко стискивая голову несчастного своими сильными руками. И кровь вновь питала это странное существо и разум, потерянный в бессилии, выплывал из пучины боли, тень безумия отступила, но не ушла, словно спряталась за углом, ожидая своего часа.

В вышине ужасно гремел гром, все набирая силу, вторя смеху графа Данлира. Ибо он вновь вернулся…

* * *

Отбросив обескровленное тело своего врага, граф, тяжело дыша и улыбаясь, вскинул голову к небесам, раскинув налившиеся багрянцем руки в стороны, и безумно завыл. Он вновь чувствовал себя живым. Он мыслил и верил. Струи дождя ласкали его, а разум, наконец, нежился в покое. Но вот где-то далеко вновь прозвучал призыв — нужна еще кровь, чтобы жить. И чтобы больше он не превращался в безумное лишенное разума ничтожество, ему нужно охотиться, пить кровь и жить. Другого он не хотел, да и не знал. Это было всей его жизнью.

Граф пригляделся к своей жертве и заинтересованно склонился над трупом. Пусть слегка и искаженные черты лица мужчины были ему знакомы. И сознание, еще не совсем вернувшееся после океана боли, с трудом выудило из потайных уголков памяти картины смертельного боя в зале замка и два сверкающих клинка в умелых руках.

— Вот оно как! Ну здравствуй воин, — улыбаясь Данлир вгляделся в стеклянные глаза человека. — Судьба сама привела меня сюда, сделав свой выбор. Ха. А где же твои соратники. Ну не переживай, тебе не долго их ждать…

И мутная тень растворилась в ночи, изредка озаряемой светом молний.

Охотник вышел на охоту.

* * *

Старк добрался до края деревни, когда с неба начал уже крапать дождь. Здесь дорога, по которой недавно они приехали, выбегала из селения, делала полукруг по заросшему лопухами оврагу и, взобравшись на холм, убегала через лес к Харше. Там они были два дня назад. Кровавый след вел их все дальше вперед. И вот они здесь.

На самом краю деревни стоял старый покосившийся колодец. Крыша, венчавшая его, съехала на бок, столбы покосились, цепь проржавела, а стенки вросли в мягкую землю и постепенно покрывались зеленым мхом. Воду здесь давно уже никто не набирал, другие более удобные колодцы числом два были выкопаны в самой Йорше поближе к обжитым домам. А здесь на окраине все запустело, и не было ни души, лишь призраки ушедших времен тревожили сон растрескавшихся строений.

У самой дороги на выходе высились два столба, потрескавшиеся и почти вывернутые временем из земли. Здесь когда-то видимо висела приветственная надпись. Доски плаката прогнили, упали и теперь валялись в сырой траве.

— Да куда же нелегкая нас занесла, — думал Старк, пробираясь сквозь заросли лопухов, осматриваясь по сторонам. — Чего здесь искать, нет ничего. — Он заглянул в жерло колодца, глубоко блеснула поверхность воды. — Вот-вот, нет ничего и никого, лишь тени прячутся в темных углах. Все давно уже забыто. Что же здесь делать убийце?

Старк оглядел цепким взглядом близкий подлесок почти уже исчезнувший во мраке надвигающейся ночи, окинул взглядом поля и овраги, поежился от пробежавшего неожиданного холодка, чертыхнулся, сплюнул и, поправив на плече свой молот, направился назад. Нечего тут искать и некого. Нужно пройти ближе к домам.

И тут…

— Вот мы и снова встретились, человек! — тихий насмешливый голос нарушил ночной покой. — Ты, наверное, думал, что мы уже не встретимся никогда? Зря!

Старк замер напрягшись и мгновенно развернулся, сверля глазами вокруг — ноги на ширине плеч, чуть согнуты, в руках грозно поднят тяжелый молот. И не поверил своим глазам. На сгнившем бревне колодца сидела странная тварь, схожая формами с человеком, но это был не человек. Единого цвета она не имела, все переливалось, будто бы тварь была полупрозрачной и отражала блики света. Такого просто не может быть! Что же это? Человек, состоящий из воды? Живой?!

Суеверный ужас проснулся в груди воина, накрыл его будто приливной волной, но Старк поборол слабость и лишь еще крепче сжал свое оружие в руках и с вызовом бросил врагу:

— Не знаю кто ты, но ответишь за все свои преступления, выродок. — Видимо это тот, за кем они гоняются вот уже несколько дней, понял Старк.

— Неужели не узнал, а? — смеялась тварь. — Вот этим самым молотом ты почти лишил меня всего несколько дней назад. Помнишь, как трещали кости, смятые его мощью, помнишь, как разрывалась плоть, помнишь… И лишь по счастливой случайности я еще жив. И пришел вернуть должок.

И тут Старк наконец узнал его. Граф, прозванный «Кровавым», граф Данлир, которого они убили в замке. И страх вновь всколыхнулся в душе смертного.

— Ты… Ты же мертв… — прошептал Старк, сглатывая вязкую слюну, смешанную с лезущими в рот ручьями воды. — Ты мертв!!! — заорал он и, взмахнув молотом, бросился на врага.

Граф едва успел отреагировать на атаку. Но все же тяжелое оружие достало его, ударив в бедро — и будь на его месте живая плоть разорвались бы ткани, хрустнули кости, лопнули сосуды и жилы, — но сейчас Старк лишь разнес в брызги конечность врага, не причинив тому вреда. Данлир кубарем скатился в кусты, но через миг встал целый и невредимый, и в глазах его горел гнев и жажда крови и смерти кривила его рот.

— Тебе не справиться со мной человек!

Но Старк не был трусом и никогда не пасовал перед трудностями. Вновь взлетел вверх тяжелый молот, закружившись в неистовом вихре, разбивая с силой капли дождя. И граф остановился на миг, подивившись дикой силе и свирепой мощи воина. Но ухмыльнувшись, атаковал вновь, и завертелась страшная игра. Воин вращал неистово молот, орудуя им так легко, словно он весил не тяжелее пера. Старк дробил плоть графа, разносил руки, бока даже умудрился однажды расколоть тому голову, но все было без толку. Данлир с ужасающим постоянством быстро восстанавливал свое тело, и казалось не знал усталости. Он был поистине неуязвим. А человек уже начал выдыхаться. И лики смерти заплясали перед его взором. Тогда понял Старк, что уже не спастись. И в последнем, почти лишившем его сил, рывке воин отбросил от себя нечисть и громко протяжно взревел, уничтожая тишину, отдавшись на ласку капель дождя. И от рева его будто содрогнулись сами небеса, и вздрогнула, всколыхнулась земля. А безумный последний крик его был услышан…

Но вампир метнулся к своей жертве и сжал воина в страстных объятиях, прижавшись к нему всем телом. И снова пил, пил, пил теплую кровь, набираясь сил и энергии жизни. Вот голос Старка дрогнул, глаза заволокла темная пелена, человек захлебнулся, и крик его оборвался. Могучий воин, лишенный жизни, мешком рухнул в грязь и на его белом лице, словно бриллианты, блестели мертвые глаза.

А Данлир, проклятый вурдалак, злорадно смеясь, даже не взглянув на труп, скрылся в сумраке ночи, отправившись на поиски новых жертв.

* * *

Дождь, ледяная вода дробью сыпется с мрачных тяжелых небес, он льет нескончаемым потоком, в который раз уже за все эти дни. И тьма вокруг. Деревня словно вымерла, ни в одном окне не горит ни один огонек, словно это не дышащее жизнью поселение, а забытый склеп. И тишина.

Лишь дождь все так же поет свою монотонную песнь.

Валлир обошел все покинутые дома вокруг кабака и не нашел ничего странного. Все было до боли обыденно и знакомо. Только печаль и тоска рисовали совсем иные картины здешней жизни.

И поежившись от ласки холодного ветра, Валлир пошел, всматриваясь в темноту, к восточной окраине на встречу с Лариком. Вот и последние дома, тропа, заросшая травой, убегает вдаль, змеясь меж лопухов. Валлир обошел почти все дома, заглядывая внутрь во все углы, но так никого и не нашел.

— Где же Ларик? — подумал он, поднимаясь по гнилым ступеням. — Ведь должен быть здесь. И чуть было не упал, запнувшись о тело, укрытое тьмой. Перед ним лежал труп Ларика. Гнев пронзил тогда сердце воина и боль обреченности впилась раскаленной стрелой в тело. Бледное тело друга покоилось в дверях, ведущих в общий зал старого дома. Он был бел как мел. И снова крохотные следы от укусов покрывали мертвую плоть. Валлир сначала не осознал того, что увидел, но потом, придя в себя, он понял, что снова потерпел поражение. Еще один его друг нашел свою смерть, а он был рядом и не помог. Валлир, проклиная себя в душе, склонился над телом Ларика и закрыл ему глаза.

И тут ветер донес да него сквозь сплошную завесу дождя, словно отголосок эха, страшный дикий вой. Старк. Валлир распрямился, дернув из ножен меч. Держись брат, я иду, прости Ларик. — Валлир устремился на другой конец деревни туда, где погибал еще один его товарищ.

Но он вновь не успел. Крик оборвался. И на окраине воин нашел лишь еще один труп. Старк лежал в высокой траве и лицо его было спокойным. Он знал, что умрет, но умер достойно, смело встретив смерть. И предупредив своих об опасности. Но времени оплакивать друзей нет. Эта тварь словно охотится на них. Сами охотники оказались в роли жертв. Так что же это такое за?…

Крас. Валлир вновь вскочил и бросил со всех ног назад к таверне. Если этот убийца был тем, про кого он так долго думал, что совершенно не могло быть, значит, он идет по их следу, словно зверь из ада и там впереди возможно уже идет новый бой. Только бы не опоздать!

* * *

Крас удобно устроился на самой верхней балке под крышей сарая, почти в шаге от сеновала, где были набросаны снопы прелой и подгнившей соломы и скошенной травы, у маленького окошечка не забранного ничем и осматривал темные улицы. Дождь лил стеной. Грязь на дороге вновь поплыла, лужи затопили кривые улицы, быстрые говорливые ручьи потекли в ночь.

А в сарае было относительно тепло и сухо, пахло травой и лошадиным навозом. Верные боевые товарищи, еще ни разу не подводившие бойцов, мирно стояли в старых стойлах, изредка фыркая во сне, переступали ногами. Общую картину уюта портила большущая дыра в крыше конюшни с дальнего края, но ветер сюда не залетал, хотя вода, заливаясь и скапливалась в отстойнике, вытекала на улицу, подмывая потихоньку край стены, уже покрытый плесенью и мхом.

— Где же ребята, — думал Крас, вглядываясь в ночь, поглаживая ложе арбалета, пристроив его себе на колено. — Что-то уж больно долго их нет.

Ничто до времени не нарушало мирное течение дождливой ночи. Но вот вдруг ему послышался далекий приглушенный расстоянием хохот, от которого мурашки побежали по замерзшей коже. Но сколько не всматривался в темноту Крас, он ничего не увидел. Возможно, это был лишь ветер.

На улицах никого. Все селяне уже давно попрятались по своим домам, скрывшись от непогоды за еще крепкими стенами. А дождь лил все сильнее, хотя молнии уже озаряли дальний лесок и гром стихал, эхом отзываясь вдали. Тучи не стоят на месте, они медленно продолжают свои путь, и следом за ними уходит гроза.

И тут страшный рев заставил Краса вздрогнуть. Что это? Так может реветь либо разъяренный слон, либо… Старк! Где-то беда. Крас пулей слетел вниз даже не потревожив покой спящих животных, чуть приоткрыл ветхую дверь и выглянул на улицу. Безумный рев уже прекратился, и вновь тишина опустилась на мир, скрыв все за шорохом дождя.

Вскинув арбалет, воин огляделся и вышел наружу. Вокруг лишь темнота, какие-то тени мечутся по заборам и стенам сараев и покосившихся домов. Крас прошелся по улочке до конца и заглянул за угол — никого. Что же делать? Ему велено быть здесь! Но там возможно умирает Старк! А, будь что будет!

— Ты куда-то собрался, — раздался из тьмы чей-то тихий голос. — Мы с тобой еще можем пообщаться, но тебе не пережить нашей встречи.

Крас мгновенно вскинул оружие, нажал на крючок и тяжелый болт умчался в ночь на звук тихого голоса. Послышался странный всплеск, а после злорадный хрип. И из мрака на воина выдвинулась страшная, отливающая черным, эфемерная фигура. Крас отступил назад, лихорадочно перезаряжая свой арбалет. Пальцы скользили по мокрому ложу, но он все же умудрился уложить болт в паз и взвести тетиву. И тут сильные руки сжали как тиски горло растерявшегося человека, оторвав его тело от земли. Вновь тренькнула тетива и острый болт, не встретив сопротивления, прошил тело жуткой твари насквозь, не нанеся ей никакого вреда. Миг и арбалет выпал из ослабевших рук в грязь. А Крас, почти потонув во мраке смерти, уже ничего не чувствовал и не видел, его душа медленно растворялась в пустоте.

Он уже не мог видеть, как из мрака, срезая на лету падающие капли воды, вылетело крутясь острое лезвие кинжала и перебило руку существа, сжимающего его горло. Жуткая плоть водопадом брызг взорвалась и разлетелась окрест, а клинок, зазвенев, впился в дерево черных ворот и замер там чуть подрагивая.

Человек бывший уже на пути к вратам бездны, рухнул на землю, он еще дышал, но сил на что либо другое у него уже просто не было.

Граф с громким криком удивления отпрыгнул в сторону, гневно оглядываясь по сторонам, пока капли руки вновь занимали свои места, образуя новую действующую конечность. И увидел. Из-за угла дома громко крича и размахивая мечом, выскочил Валлир. Тяжелые сапоги прошлепали по глубоким лужам, разбрызгивая грязь; дождь медленно сходил на нет, но все еще капли срывались с небес, устремляясь к земле.

Не останавливаясь, Валлир атаковал врага — удар, еще удар, еще и еще — лишь алые брызги странной плоти существа летят во все стороны. Данлир шатался, не в силах сосредоточиться под градом сильных ударов, терзающих его непобедимую плоть. Тело восстановится, но на это требуется время, и все больше капель слетало с разящего клинка человека.

Разбить, разъединить, уничтожить — металось в распаленном мозгу Валлира. Но краем сознания он понимал, что не в силах справиться с тем, во что превратился граф. Как же его победить? Этот вопрос тяжелым копьем впился в его разум, отвлекая внимание, усмиряя азарт битвы. Граф, наполовину растерзанный, воспользовался заминкой и отскочил в сторону, рухнув в грязь, затем откатился дальше, постепенно возвращая телу привычную форму. Он выиграл, человеку не совладать с ним, и оскалившись граф вновь бросился к Валлиру. Страшной силы удар отбросил командира охотников к воротам конюшни и те, не выдержав силы удара, рухнули вместе с человеком внутрь, разлетевшись в шепы. Грохот напугал коней, они, спросонья ничего не видя, забились в стойлах, заржали, чувствуя присутствие чужака. Но вскоре успокоились, лишь изредка прядая ушами да зыркали по сторонам глазами. Боевые кони давно привычны к громким звукам и боли. Они ждали момента, чтобы прийти на помощь хозяину. Ждали врага. А враг все не показывался.

Валлир с трудом поднялся на ноги, отряхивая гнилые щепки с одежды, и подняв с земли свой меч, прихрамывая, вышел на улицу.

Дождь кончился. И никого больше нет вокруг. Лишь мертвое тело Краса лежит на земле… Проклятый враг отыгрался на нем. Человек был просто разорван на куски в приступе безумного гнева, алая кровь ручьями стекала на землю, растворяясь в мутной воде луж.

Крас был мертв. От бешенства и бессилия что-либо изменить, Валлир упал на колени прямо в грязь и завыл обречено и с дикой болью в голосе. Всех он потерял, всех. Да что же это, о боги. Сначала Мендор, потом Ларик, Старк и вот теперь Крас. Всего за несколько дней он растерял весь отряд, с которым вот уже несколько лет хаживал по самым опасным тропам мира. И вот их нет. А он не успел им помочь в трудные минуты. Они верили ему и шли, не задавая вопросов, следом за ним. Куда же он их привел? Не оправдал их надежд. И боль потери теперь вечно будет жить в его сердце…

А где Данлир, будь он проклят на веки, где же граф? Ушел?.. Но почему, что еще задумал этот выродок? Решил лишний раз посмеяться над своим растоптанным врагом?

— Простите братья, я виноват, но искуплю свою вину. Пусть уйдут годы, но я найду способ избавить мир от этой твари. И отомстить.

Опираясь о меч, воин встал и медленно направился в конюшню, где рухнул на сено и забылся в беспамятстве. А в поредевших небесах проклюнулась луна в ожерелье тусклых звезд, осветив своим светом спящий мир…

На утро Валлир пришел в себя, голова гудит, тело сплошной комок боли. Он с трудом поднялся на ноги. Но пересилил себя и вышел созывать селян. Он похоронил друзей на полянке у леска. И прочитав древнюю молитву над их могилами, вскочил в седло и умчался вдаль по дороге заросшей травой ведущей на восток.

* * *

Страшная боль свела вдруг судорогой все его тело в момент наивысшего триумфа, разрывая сознание. Что-то пошло не так. Но вот что?

Уже враг распростерся у его ног в грязи, один удар и он свершит свое возмездие. Но нет. Боль текла раскаленным ручьем по его неуязвимой плоти, плавила разум. И вдруг граф заметил странную вещь — капли составляющие основу его тела начали медленно отмирать. Сдерживающие их мостики высыхали, крошились и капли покидали его тело навсегда, оседая на землю, превращаясь в обычную воду. Он умирал! Не может быть! Как? Этого просто не может быть!

Да что же происходит! И тут Данлир бросил взгляд на небо. Темные тучи медленно уплывали за горизонт. Дождь закончился. И что-то непреодолимо тянуло его прочь отсюда вслед за дождем, за грозой. Там его спасение под струями холодной воды, а здесь смерть.

И понял тогда граф еще одну истину. Теперь он пленник не только своего нового тела, но и это тело пленник ливня и гроз. И без атмосферы дождя оно погибнет.

Жаль, месть почти свершилась…

Взвыв от бессилия, граф склонился над еще живым Красом, схватил его в припадке безумия за руки и с силой вырвал их из суставов, разбрызгивая окрест кровавые капли, потом последовал сильный удар в живот, раздирающий плоть, выворачивающий внутренности. Пнув на прощанье изувеченное тело, граф рухнул в лужу, растворившись в земле. Он окунулся в подземные дождевые воды набираться сил, восстанавливая утерянные части тела и способности.

* * *

Каким странным порой бывает расклад злодейки-судьбы. Еще вчера ты был полон огня, решимости, желал боя и мести, рвался вперед и, казалось, ничто не в силах остановить тебя. Рядом, прикрывая спину, стеной вставали верные друзья, готовые броситься за тобой хоть в пекло. А теперь ты один, и тишина преследует тебя. Так глухо, почти неслышно бьется сердце в груди. Соратники давно уже пируют в чертогах Нгара бога смерти, а враг неизвестно где и с каждым днем удаляется все дальше и дальше. И где его искать непонятно.

Серые тучи сгинули на востоке, растворились в синих небесах, и теперь яркое солнце заливало своим светом уставший от долгого дождя мир, наполняя его теплом и нежностью. Но у Валлира в душе все было по-другому. Черные тени боли терзали страшные рубцы ран, оставленные на его душе. Отчаяние резало его безжалостно, било в грудь, точило разум. Он словно осиротел. Силы медленно утекали вдаль, а с каждым новым днем след терялся все больше. Только врожденное упрямство еще вело воина по дороге мести.

Прошло две недели с беспощадной бойне в селении Йорша. Валлир метался по округе в поисках убийцы, мало ел, был постоянно в седле, боясь упустить свой шанс. Но след медленно и неумолимо терялся в неизвестности. И теперь отчаявшись, Валлир не знал, что же ему делать дальше.

И вот почти на самом юге близ торгового города Прим в дорожной таверне, где хозяйничал старик Шаргаран, Валлир случайно услышал древнюю историю о старом отшельнике, обитающем в лесах на берегу реки Йигвы. Как говорили люди, он ведает о многом, что есть в нашем мире, умеет лечить без лекарств и настоев, заговаривать духов, знает прошлое и ведает о будущем. И только он может дать дельный совет и направить на истинный путь воина, что ищет покоя в душе своей.

Допив свое вино, Валлир мрачно удалился и, вскочив на коня, отправился на поиски. Этот отшельник сейчас был единственным лучиком надежды для его павшего духом сердца.

* * *

Старенький покосившийся домишко стоял на берегу узкой лесной речки, последние лучи заходящего солнца нежно касались ее вод, пробиваясь сквозь редкие кроны деревьев. Домик был неказист, он устало прислонился задней стеной к скальному откосу. Крыша поросла высокой травой, и стены облепил пышный мох. А вокруг, как благодать, тишина и покой. Лишь вода мерно журчит, путаясь в камышах, да птицы-пичуги о чем-то перекликаются в зелени листвы. Где-то в траве за углом дома шуршит мелкий зверек, роет нору или резвится в тени. Царственная и нежная идиллия мирного вечернего леса.

Но ее нарушал тянущийся к небу, застревающий в сетке ветвей, белый дым, вырывающийся из старой кирпичной трубы, скрытой от внимательных глаз за стеной лопухов, — со стороны кажется будто крыша сама медленно тлеет, исходя едким дымком.

Сбоку от дома под навесом из прутьев и старых досок стоит черный красавец жеребец, неторопливо пощипывая сухую траву из лотка, иногда припадая к стоящей рядом бадье с холодной водой утолить жажду. Конь изредка вскидывает голову, осматривается по сторонам, словно не доверяя царившему вокруг покою, передергивает кожей на крупе, взмахивая нервно хвостом, и вновь принимается за еду, пофыркивая от наслаждения.

В этом прекрасном месте и жил старый отшельник. Звали его Виллианор — хрупкий старец с лысой головой, покрытой залатанной серой шапкой, белоснежная борода до пола и в подслеповатых глазах пляшет тайный огонек. Сколько ему лет на первый взгляд невозможно сказать, как и на второй, и на третий. На вид отшельнику более ста лет, но держится он еще молодцом. Упрямо ведя борьбу со смертью.

С великим трудом Валлир отыскал это заповедное место, петляя по всем известным в этих местах дорогам, звериным тропам и просто тропинкам, уже почти исчезнувшим под зеленью травы. И удача была в этот раз рядом с ним. Верный конь однажды на перегоне через овраг почувствовал странный запах, что-то повлекло его в том направлении и вот, пробившись через заросли орешника, всадник очутился на берегу тихой речки, где казалось само время остановилось или течет столь медленно, что почти не видимо глазу.

Он приблизился к избушке. Старец уже ждал его у дверей. Внимательным взглядом бесцветных глаз окинул Валлира с ног до головы. И не сказав ни слова, кивнул воину, и скрылся внутри дома.

Валлир, удивленный такому странному приветствию, тем не менее, спрыгнул с коня, отвел его в примеченный ранее загон, засыпал сена и набрал воды из реки. И только потом, утерев пот с лица и рук, он вошел в дом, низко склонившись, чтоб не стукнуться о притолоку.

Отшельник жил не богато. Единственная комната, украшенная по углам пыльной серой паутиной, вмещала в себя лишь невысокий стол, два стула, одну лавку-лежак справа у печи, у входа тяжеленную бочку с водой для умывания. На столе мягким трепещущим светом горела одинокая толстая свеча из желтого воска. На стенах висели выцветшие тряпки, возможно в давние времена бывшие коврами или расписными полотенцами — рисунки давно стерлись, оставив на память о себе лишь блеклые разноцветные пятна. Среди них выделялись старые маски, выполненные в форме голов диких животных — волка, медведя, рыси. Потолок был представлен чуть покатой крышей, где у самого темного угла на тонкой жерди сидел посматривая внимательно на гостя серый филин.

Валлир ополоснул руки в бадье, а старец жестом пригласил воина отужинать. На столе появилась серая тряпица, которой отшельник протер столешницу, подняв тучу пыли. А следом каравай черного хлеба, зеленый лук, куски сушеного мяса, печеный картофель и другие овощи с огорода. Место в центре стола занял вместительный кувшин с бродящим пенистым напитком, видимо собственного производства.

И люди принялись вкушать еду. Перекусив и запив все это дело бражкой, оказавшейся очень даже недурной на вкус, Валлир поблагодарил за угощение и решил перейти к делу, за которым собственно и приехал.

— Вы знаете зачем я здесь, уважаемый? — тихо спросил он, не отрывая пристального взгляда от лица собеседника. — Меня привела сюда одна тайна…

Старик погладил почти невесомую бороду и, прервав речь охотника легким жестом, ответил тихим шелестящим голосом.

— Да, Валлир, — воин непроизвольно вздрогнул, услышав из его уст свое имя. — Ветер с далеких северных холмов принес весть о тебе несколько дней назад, он нашептал, что ты ищешь меня. И окунувшись в омут дыма, я принял картины о тебе и узнал все, что нужно знать о тебе.

— Мне нужна помощь, — воин почесал подбородок. — Но я устал жить в неведении. Долгие поиски и изматывающие длинные дни убивают меня. Я не знаю, что делать дальше. Я в тупике, и поэтому я здесь.

— Ты ищешь смерть. Одно из ее воплощений. Душа твоя сгорает в жарком пламени мести — это плохо. Ты не разумен. А разум твой для борьбы должен быть чист. Ибо только трезво оценивая ситуацию, можно повернуть ее себе во благо. И победить!

— Я знаю, — обреченно ответил Валлир. — Но уже не в силах сдержать себя. Данлир, пес бездны, уничтожил всех, кого я любил и кем дорожил. Я не могу обрести покоя на этой земле, пока он жив. Их души взывают к мести, и поэтому я иду этим путем. Но заблудился и не знаю, куда же направиться дальше.

Старец вдруг наклонился вперед и, взглянув прямо в глаза воину, шепотом произнес:

— Тебе не нужно было столь яростно искать меня, чтобы поведать это. Ты ищешь того, кто обозначит тебе цель. Что ж, слушай. Существо, что ты ловишь — давно уже не является дитем этого мира, отдав свое начало силам Иномирья. Его черная душа, проклятая светом, порабощена теперь одной из вечных стихий, бытующих опорой мира. И он лишь пленник ее.

— Я знаю. Но до сих пор не в силах осознать, как же это произошло, что за черные силы сделали это. Ведь по сути этого не может быть…

— Но это есть, — прервал его грозно старец. — И не избежать кровавых последствий. Черные тени жажды смерти превратились в мрак безумия и боли. И ужас скользит по сырой земле, творя свое грязное дело. Я ждал тебя и в силах помочь.

— Я слушаю тебя, уважаемый, — Валлир словно весь обратился в слух.

— Такого еще не было на этой земле. Но рано или поздно должно было произойти. Тьма тоже не всегда может быть сильной. Иногда туман безумия может оказаться сильнее. Это существо, потеряв свой облик, обрело Силу, но стало заложником обстоятельств. Он — приходящий с дождем. Дождь его дом и его броня…

— Мои люди гибли, когда в небесах буйствовала гроза и шумел ливень, а стоило ей сойти на нет граф бежал. Это спасло мне жизнь.

— За пеленой дождя он неуязвим. Его тело не живо и не мертво. Эта плоть не чувствует боли. Душа не испытывает мук. Единственное что терзает его — это жажда. Нестерпимая жажда крови. И в новом теле она стала сильней и ведет за собой безумие, что страшнее всего.

— Как же победить его?

— То, что породило его, принесет и гибель, — прозвучал странный ответ.

— Что породило? Откуда ж мне знать, что это? С того момента как мы прикончили графа и до гибели Мендора прошли часы. Лишь боги знают, что произошло с ним в это время.

— Боги ли? Вспомни хорошенько, воин. Убили ли вы его той ночью или что-то пошло не так.

— Мы долго травили его в его же логове. Несколько стрел засели уже в его теле. Ларик порезал ножами, а Старк перебил хребет. Но тварь все еще была жива. И тогда… тогда…

Образы той ночи замелькали перед его глазами. Тускло освещенный подвал. Кровавое пиршество. Свист арбалета и дикий вой. Тварь тенью метнулась во мрак. Затем обеденный зал. Мелькающие словно молнии клинки Ларика, не раз уже пустившие кровь вампиру. И тут же страшный удар тяжелого молота, протяжный стон и хруст треснутых костей. Потом звон бьющегося стекла, грохот дождя и погоня в грязи. И тогда… да именно тогда из мрака вынырнул Крас. «Нет, не делай этого!» — Валлир с трудом опознал голос Мендора. И граф превратился… растворился… нет, просто исчез, растаяв в сырой грязи.

Вода, это была вода из глубин святого озера Пайдид. Почему Мендор крикнул тогда Красу не делать этого. Видимо в глубине души он знал или догадывался, что может произойти тогда и старался предотвратить, но не успел…

Валлир тряхнул головой, прогоняя морок, и тихо сказал:

— Это была вода освященная временем из озера Пайдид.

— Пайдид? — тихо проговорил старец. — Многие считают это озеро святым, но это не так. Оно названо в честь одного древнего бога. Он мог принимать любую форму, изменяя сущность, внося новое в обычное. И когда на заре времени он пал в битве богов, частицы его силы наполнили до краев заветное озеро. И мощь его вод достаточно велика. Эта вода способна исцелять, изменять мысли, рушить устои сознания. Но может и убивать, принося боль или забвение. То, что однажды было ею изменено, она же и изменит до конца — имя которому смерть. Больше мне нечего сказать тебе.

— Постой, будь добр, подскажи мне, где искать его, куда направиться. Я устал бродить впотьмах.

Старец медленно встал из-за стола, достал из-под лавки пыльный мешок, засунул внутрь свою руку и выудил на свет несколько странного вида камней темных цветов. Закрыв глаза, что-то тихо пошептал над ними и бросил на стол. Один из камешков отскочил завертевшись и упал на пол, закатившись под лавку, три сплелись в крепких объятиях, прижавшись друг к другу, и замерли посреди стола, два откатились к краю, а один даже попал в кружку с недопитой брагой. Старец внимательно всмотрелся в явившуюся ему картину, считывая полученные данные. Затем взглянул в глаза воину и произнес:

— Ищи его там, где его дом.

И мотнув головой, старец осел на стул, силы покинули его старое тело.

— Где его дом? — проговорил Валлир, поднимаясь из-за стола. — Кажется, я знаю, где это!

Воин уже было собрался ринуться к двери, чтобы отправиться туда, как вдруг правила приличия заставили его остановиться.

— Я могу что-то сделать взамен?

Отшельник лишь усмехнулся сухими бесцветными губами.

— Я знал, что ты честный человек. И знал, что именно так ты скажешь. Но я не попрошу тебя ни о чем. Кроме одного — будь осторожен. Прощай странник и пусть твой путь будет легок и приведет тебя туда, где ты сможешь усмирить свою душу.

Старик опустил седую голову на руки и тихо засопел. Годы брали свое. Он очень устал.

Валлир осторожно вылез из-за стола, сдвинув посуду на край, чтобы случайно не уронить. Взял с лавки старый синий плед и укрыл им худые плечи отшельника. Достал из ножен и оставил в подарок один из своих кинжалов — нож из айссийской стали — в знак уважения и тихо удалился.

И впереди его ждал долгий путь. И в конце — бой с самым страшным существом, что породил этот мир и темные боги. А в душе было светло. Мрак отступил. Воин знал теперь место и цель. И да свершится месть!

* * *

И снова долгий путь через леса, поля и горы, минуя долины, пересекая быстрые реки. Назад, туда, где все началось. Валлир движимый местью мчится все дальше и черный плащ крыльями мрака развевается за его спиной. Ничто больше не остановит воина на его пути к цели.

Пламя мести ярким огнем пылает в его сильной груди, зажигая странный блеск в его глазах. Он изменился за эти дни, и был уверен, что к лучшему. Он вновь шел по четкому следу, а его тело дышало новыми силами. Он шел убивать, чтобы раз и навсегда оставить страшное прошлое позади. И никто в целом мире не в силах сейчас помешать ему.

Черным призраком всадник стремится вдаль, и вновь перед ним стеною встает дождь, и тьма ночи скрывает силуэт воина из вида.

* * *

Боль затемнила от него свет, но и не дарила долгожданную тьму. Она терзала его все сильнее, не прекращаясь ни на миг. Он не знал, что же это, почему происходит все именно так. Сознание витало где-то далеко, очень далеко, чтобы разум мог мыслить.

Лишь тени — искривленные и страшные — иногда всплывали из мрака, окружая его сумрачным кольцом. Он слышал их шепот, различал их тихие шаги, но не ведал что же они такое. Изредка тьму прорезал кровавый свет и искры огненными бликами парили в пустоте.

Но вдруг эта вечная пытка закончилась. Он пришел в себя. Сколько времени прошло с того момента как он убил последнюю свою жертву в той деревне, он не помнил. Но вокруг стояла ночь. Тяжелые капли дождя падали в грязь. Он лежал на дне глубокой лужи с мутной водой и изредка слышал гром. Где же он находится, в своем ли мире?

Данлир приподнялся на руках и осмотрелся. О, все демоны ада! Неужели, не может быть! Да, он был достаточно далеко от того места, где пал в забытье. Прямо перед ним высится каменный змей с развороченным хвостом, ютясь посреди лужи старого фонтана. И грозно смотрит на нерадивого хозяина. А из тьмы во вспышках молний он разглядел руины фамильного замка, все, что осталось от его былого величия и после ярости человеческой, пустившей в покои замка самого страшного зверя — огонь.

Данлир медленно поднялся на ноги. Он дома, он вновь вернулся сюда.

* * *

Валлир остановился у леса, вглядываясь вдаль. Вот он снова здесь. Знакомый фонтан с краю дороги, каменная рептилия, что затихла в мутных водах, все также взирает в пустоту сквозь дождь. Справа рощица, а впереди громада замка. Черные прогоревшие балкискалятся в низкие темные небеса.

Прошло чуть больше трех недель с того дня как он с товарищами был здесь. Вот только друзей больше нет, старуха смерть приняла их в свои объятия. А враг еще жив. И теперь Валлир вершит свое правосудие.

Он двинулся к главному входу, проигнорировав боковой, куда ломился с друзьями в прошлый раз, на ходу обнажая свой меч, в левой руке он сжал приклад взведенного арбалета. Восемь выщербленных временем и непогодой мраморных ступеней, выполненных полукругом, вели к резным, покрытым грязью и копотью дверям. Удар обутой в тяжелый сапог ноги и створки дверей, гремя лопнувшими при пожаре стеклами, рухнули внутрь, открыв проход в эту обитель мрака и смерти. Звон стекла и треск сломанного дерева громом отразились в ушах, перебивая шум дождя.

Валлир замер на пороге, оглядывая большой зал, освещаемый светом разъяренных молний. На полу валялись раскисшие полусгоревшие ковры, на стенах, скрытых в тени виднелись следы пожара, на них когда-то белых черная копоть нарисовала свои гротескные картины. Потолок провалился, не выдержав жара преисподней, и обгоревшие доски и бревна свешивались вниз почти достигая пола первого этажа. Справа и слева дугой поднимались вверх лестницы с почерневшими перилами, соединяясь на уровне второго этажа. Прямо под балконом виднелась дверь. Она вела в коридор, выходивший в обеденный зал с потайным ходом, ведущим в кровавое капище изверга. Данлир, если он все же здесь, не может прятаться в другом месте. Он там и только там.

Прохрустев осколками стекла под сапогами, воин шагнул во тьму. Тонкие струи воды стекали с его одежды на пол, под стопой чавкала грязь и размокший пепел. Валлир внимательно вслушивался в тишину мертвого замка, отмечая любые звуки. Зорким взглядом оглядывал все помещение. Он быстро пересек холл и толкнул плечом черную дверь. Не удержавшись на ржавых петлях, она с громким стуком рухнула на камень пола. За ней царил непроглядный мрак. Воин повесил арбалет на пояс, пристегнув к свободной петле с крючком, позволяющим не потерять оружие и дающим возможность выхватить его в любой момент.

Валлир достал принесенный с собой факел, огниво и запалил огонь. Вокруг расцвел приятный желтый свет, растворяя все краски мертвой ночи.

— Ну, тварь, жди, я иду, — процедил сквозь стиснутые зубы Валлир и шагнул вперед. Каменный коридор вывел его в просторный зал, уже знакомый по недавним событиям. Здесь все осталось по-прежнему — длинный стол, заваленный гнильем, припорошенным сырым пеплом, разбитые скамьи, грязь на каменном полу. В довесок ко всему разбитые окна щерились острыми клыками расколотых мутных стекол.

И не успел Валлир войти в зал, как огромная тень атаковала его из угла. Сильный удар отбросил воина к стене. Верный меч и факел вырвались из ослабших на миг рук и откатились в сторону. Факел угодил в лужу и, зашипев, погас. Снова мрак восторжествовал над светом.

Валлир не успел опомниться, как что-то подхватило его, подбросив в воздух, и он с силой рухнул на стол, сметая тарелки, кубки, разбив глиняный кувшин. Обгоревшие ножки стола треснули под тяжестью сильного тела, и Валлир рухнул на пол, подняв в воздух жирную пыль и извозившись в гнилье. Воин закашлялся, выплевывая сгустки крови, но вновь сильный удар отбросил его в угол. Валлир тяжело дышал, кровавые клочья пены испачкали губы, боль в груди терзала раскаленным железом, видимо, ребра сломаны. Правый глаз заплыл, из раны на лбу стекали багровые ручейки, мешая видеть. Хотя что можно разглядеть почти в полной темноте…

Еще два удара из тьмы откинули его к дальней стене и, рухнув на пол, Валлир едва не потерял сознание. Боль, терзавшая плоть, была невыносима, и легкое забытье стало спасением. Тело перестало слушаться, ноги и руки словно онемели, но слава богам он был еще жив и с трудом, но дышал. А значит, все-таки есть шанс, хоть и не большой.

— Ты снова пришел сюда, — хриплый каркающий голос, раздавшийся, словно из мира смерти, нарушил тишину. — Ты пытался убить меня, но вновь потерпел неудачу. Я жду тебя уже несколько дней. Тени призраков давних времен поведали мне, что ты придешь. И принесешь в руке смерть. Но я ждал тебя и готовился. И вот ты лежишь у моих ног, медленно умирая. Видимо судьба давно решила все за нас.

Валлир заворочался на полу, приходя в себя, и попытался перевернуться на бок, но боль в груди огнем прожигала ребра, полосуя сознание и лишая сил. Он почти тонул в ее объятиях, но все еще слышал голос графа и боролся. Темная тень, блестящая в свете умирающих молний, склонилась над ним.

— Ты не смог победить меня тогда, когда у меня было еще уязвимое тело. О чем же ты думал, придя сюда сегодня? Ты видел сам — я стал сильнее и, что более важно, бессмертен вновь. Пусть и не так, как был тогда, когда носил личину человека, облаченного в хрупкую ранимую плоть. Теперь я почти бог, бог крови и смерти, владыка боли и наслаждений. Ха-ха-ха.

С громким рычанием граф схватил Валлира за ворот и швырнул опять. Воин перелетел через весь зал и мешком рухнул в камин, разметав угли и наглотавшись сажи и пепла, сверху из трубы на голову ему посыпалось мелкое крошево раствора и камней.

Валлир почти не дышал, боль убивала медленно, но неумолимо его сознание, кромсала тело. Но он не должен оставить все вот так, нет! Но сил не хватает. Они стремительно тают. Их все меньше и меньше.

Холод иного мира обволакивает его измученное тело. Но тут Валлир почувствовал странное, все разгорающееся жжение в мешочке, что покоился у него на груди. И это тепло усмиряло боль, прогоняя ее и успокаивая натруженное тело.

Превозмогая себя, Валлир осторожно дотронулся до источника этого огня и вынул из мешочка древний амулет. Он странно светился голубым светом и приятно холодил ладонь, наполняя немевшую плоть своим теплом. Боль медленно отступала, с боем сдавая уже завоеванные позиции. Легкие наполнились воздухом, сломанные ребра больше не досаждали, сдирая мясо с костей острыми краями.

— Нет, не может быть, — раздался над ухом полный гнева голос графа. — Откуда у тебя это! Амулет Хайры! Остановись скотина, прекрати!

Страшной силы удар выбил из рук почти что заново родившегося человека старинный талисман. Он яркой звездой отлетел в сторону, закатился под лавку и рассыпался искрами, которые вскоре погасли.

— Вот и все.

Граф схватил Валлира за одежду и что было сил приложил о ближайшую стену. Удар был такой силы, что старая кладка дрогнула, посыпалась сухая известка и обломки кирпичей. Но часть сил талисмана все же проникла в тело Валлира. Он перевернулся на спину, распластавшись у стены, а рука нашарила за пазухой флакон темного стекла — остатки воды из озера Пандид. И стоило Данлиру вновь нависнуть над ним неприступной тенью, вложив все силы в удар, воин раздавил пузырек в руке. И брызги святой воды разлетелись окрест.

Данлир вдруг ощутил боль в груди и отскочил от почти поверженного человека, с испугом осматривая себя. Процесс начался — тело его, соприкоснувшись с водой озера, вскипело, пошло пузырями и пеной, повалил пар, скрыв лицо графа в водяном тумане. Данлир закричал, но не от боли, а от страха так внезапно нахлынувшего на него. Он уже верил, что неуязвим и бессмертен, и страшно было осознавать, что это не так. И черная его душа горела в адском пламени, раздираемая неведомыми силами — граф умирал, и дождь не в силах был спасти его уже.

Еще несколько мгновений он простоял, а потом упал на камни пола, разлетевшись холодными брызгами по грязным плитам. Жидкость продолжала пениться и испаряться. Вскоре о графе могло напомнить лишь сырое пятно на полу, но вот и оно исчезло, впитавшись в грязь.

С трудом превозмогая боль, вновь атаковавшую его тело, Валлир поднялся на ноги, держась рукой за стену. Он постоял немного, молча глядя на место, где умер самый заклятый его враг, все еще не веря, что справился с ним. Затем медленно двинулся к выходу. Темные коридоры отпустили его и вот наконец он вышел под дождь. Холодная вода остудила разгоряченное тело, усмиряя боль, но не прогоняя ее навсегда.

— Братья, месть свершилась… Братья…

Он доковылял до верного коня, оставленного у фонтана, и кое-как взобрался в седло. Повиснув на шее животного, почти потеряв сознание, Валлир пустил коня в ночь по грязной размытой дороге. Конь послушно устремился вперед. Туда, куда вели его лишь боги.

А за спиной осталось доживать свой век древнее здание старинного замка, много десятилетий служившее пристанищем страшного зла, принесшего этому миру так много бед…

* * *