Новый «старый» вокалист рассказывает о дальнейших событиях: «Так я опять попал в DEEP PURPLE, хотя большой радости и не испытывал. Впрочем, и Блэкмор не хотел моего возвращения. Так что ситуация была очень сложной. Что произошло дальше? Роджер Гловер взял ленту с уже готовым альбомом и стер все вокальные партии. Потом дал мне ее и попросил написать новые тексты и спеть их. Все это я должен был сделать за шесть недель. Для Гловера это был болезненный процесс, ибо он знал предыдущую версию и успел к ней привыкнуть. Я же никогда этого альбома не слышал, зная только наложенную инструментальную подкладку, как бы мертвые песни, без вокальных партий, и значит и без мелодий. Моей задачей было вдохнуть в эти мертвые песни жизнь. Должен признаться, что сжатые сроки и возможность работы с Роджером взволновали и мобилизовали меня. Времени для размышлении не было».

Работа проходила в нью-йоркской «Bearsville Studios» и «Red Rooster Studios» немецкого городка Татцинг. 17 июля 1993 года пластика The Battle Rages On («Битва Разгорается») появилась в магазинах.

Несмотря на необычность создания этого альбома, он получился весьма неплохим. Заглавная песня сделана в лучших традициях группы. «В ней говорится о Югославии, о невозможности любить, когда все вокруг убивают друг друга. Это протест против ненависти, возникающей между людьми», — говорит Гиллан. Очень хороши «Аnуа» и «Solitaire». Остальной материал хотя и уступает этим трем композициям, но все равно неплохо слушается. В Великобритании диск поднялся до 21-го места.

Очередное воссоединение состава Mark II подавалось «под соусом» 25-летия группы. На сентябрь запланировали мировое турне. А пока остальные музыканты отдыхали, Иен Гиллан отправился в Грецию, где вместе с певцом Михалисом Ракинтцисом (Mihalis Rakintzis) дал три концерта — в Салониках, Патрах и Афинах. Песня «Getaway» этого дуэта, выпущенная на сингле, просто вне всяких похвал. После афинского выступления Гиллан вылетел в Нью-Йорк на репетиции. Но первые три концерта тура «The Battle Rages Оn» (в Стамбуле, Афинах и Салониках) были отменены.

После своего прилета в Европу, 21 сентября группа провела репетицию в Австрии, а 23-го под Римом отыграли тренировочный концерт (без зрителей). Гастроли открылись выступлением в римском зале «Palaghiaccio». Далее следовали Германия, Франция, Швейцария, Австрия. Концерты шли как по маслу. В Нюрнберге, правда, во время исполнения «Lazy» загорелся усилитель Блэкмора, и концерт пришлось заканчивать без гитарных соло.

Как всегда во время гастролей игрались футбольные матчи. Команда Ритчи, состоящая из его помощников, громила всех соперников. Гиллан не выходил на поле по «политическим причинам», а Гловер — памятуя о сломанном запястье во время матча еще при записи The Battle Rages On.

Казалось, группа обрела второе дыхание. Их выступления вызывали бурю восторгов поклонников и одобрительные высказывания в прессе. К примеру: «Звук как обычно безупречный, чистый, наполненный мощью и импровизацией. DEEP PURPLE звучат как 20 лет назад — монументально, мелодично, величественно и громко» (газета «Ostee Zeitung»).

Был доволен уровнем выступлений и Гиллан: «Помню, что после семи первых концертов, уйдя со сцены, я пошел прямо в раздевалку Блэкмора, чтобы сказать ему что-то вроде: классная работа, ты играл сегодня превосходно. А Ритчи только откашливался и даже не смотрел на меня. Через неделю и я перестал обращать на него внимание. С того времени мы так и не разговаривали друг с другом. Хотя и дальше выступали вместе на гастролях. А группа — у меня было такое впечатление — играла все сильнее и сильнее. DEEP PURPLE стали обретать былую мощь, опять было единство. И остальные члены группы это чувствовали. Подтверждением этого было то, как мы играем, тем более что Ритчи был просто неистовым».

Причину своего неприятия очередной реинкарнации Гиллана объясняет сам «человек в черном»: «Большого счастья от прихода Гиллана в группу я не испытывал. Я наблюдал за ним около недели с начала гастролей, и мне абсолютно не нравилось, как он поет. Через две недели он уже потерял голос. Это, в принципе, может случиться с любым, но меня беспокоило то, что он не смог спеть тексты двух песен. Иен попросту забыл слова, что сильно развеселило аудиторию. Я посмотрел на Джона и сказал: ты заметил, Иен только что не смог спеть две песни (одна из них „Twist In The Tale”)? На что Джон ответил, что поговорит с ним. Но это ни к чему не привело. Иен выглядел все хуже и хуже. Я и раньше особой симпатии к Гиллану не испытывал, а через три недели уже просто не мог его серьезно воспринимать. Мне это начало напоминать цирковое представление, а сам он — клоуна».

Между тем, два испанских концерта пришлось отменять. 23 октября в Барселоне по причине крайней усталости членов группы и 24-го в Сан-Себастьяне, из-за болезни Гловера. Причем об отмене последнего зрители узнали всего за пару часов до концерта. Испанцам просто хронически не везло — уже в третий раз (после воссоединения 1984 года) здесь пришлось давать «отбой» (до того — в 1985 и 1987 годах).

Не удивительно, что на концерте в столице Чехии 30 октября группа выглядела своей же бледной тенью. Тем более что, по словам очевидцев, Блэкмор проводил больше времени за усилителями с Кэндис Найт, чем на сцене. У Гиллана, кроме проблем с голосом, плохо работал монитор. А после концерта наступила развязка. Блэкмор вырвал из паспорта японскую визу и бросил ее в лицо менеджеру, заявив, что он уходит из группы по завершении европейских гастролей. Все были в шоке. 2 декабря группа должна была начать японский тур, на шесть концертов которого уже было продано 85 тысяч билетов. Дальнейшая судьба DEEP PURPLE была неясна.

Позже, в интервью журналу «Guitar», Ритчи так обосновал причину своего ухода из группы: «Я люблю работать с вокалистами, которые помнят слова песен. Я написал всем своим коллегам письмо, где сообщил, что покидаю группу, но согласен остаться на шесть недель, пока они не найдут другого гитариста. На мой взгляд, корабль и так уже тонул, но я не хотел покидать его немедленно. Менеджеры сказали:

Не раскачивай лодку, продолжай играть — и все мы заработаем много бабок.

— Да, конечно, — ответил я, — мне нравится зарабатывать много денег, но не таким способом.

— Ну хорошо, мы тебя больше не держим.

И это несмотря на то, что я был с ними в течение 18 лет. Они, должно быть, решили, что я им больше не подхожу, потому что они не играют футбол — это для них слишком порочный, слишком насильственный вид спорта. Они обычно катаются на лыжах, играют в гольф, ныряют с аквалангом, ездят на отдых в Сент-Круа либо Вермонт и всякое такое. Я же наоборот — играю в футбол и бываю в худших местах. Роджер Гловер любит разгадывать кроссворды, сидеть за компьютером, тоже мне умник нашелся! Как только я говорю, к примеру: эй, давайте постебаемся над кем-нибудь, либо пойдемте-ка, поищем привидения…

Они в ответ: что? Не делай этого!

Так что между мной и остальными всегда было различие. Они по своей природе люди более академического склада, более бесстрастные. Мне думалось, что они скажут: мы поняли, нам надо взять другого гитариста, давай останемся друзьями. Но нет: Ритчи — человек настроения, очень сложный и неконтролируемый.

Но постойте! Я же вам направил письмо, я думал, мы все здесь друзья. Если кому-то вздумалось уйти, это не должно превращаться в „умерщвление персонажей”! Я во всем виню Гиллана. Остальные члены группы — хорошие музыканты. Но я не мог выносить издевательство Иена над публикой. Ну вот, приходит он ко мне и говорит:

— Я не могу петь эту песню и эту, потому что я потерял голос, я еле говорю.

— О-кей, — отвечаю, — мы не будем их играть.

А потом, вечером, вместо того чтоб лечь в постель и лечиться, он исчезает на двое суток. Вот почему я так зол на него. Это все равно как если бы я вышел на сцену и заявил: сегодня вечером у меня только 4 струны, я забыл мелодию и вообще я не в форме, — отделываясь при этом глупым смешком. Вот и вся история».

Менеджерам было понятно — концерты в стране Восходящего Солнца отменять нельзя. Одно дело — не выступить в Испании (что и так ударило по бюджету группы), другое — платить гигантскую неустойку японским промоутерам. И начались поиски гитариста, способного заменить Блэкмора.

Об его уходе решили пока помалкивать. Настроения ни у кого не было. Приехав на родину, группа 5 ноября посредственно отыграла в Манчестере, а 7 дала слабенький концерт в Брикстоне.

8 ноября в полдень Ритчи на красном «Мерседесе» прикатил в лондонский парк «Херлингем» на очередной футбольный матч. Команда Блэкмора выиграла 4:0 (причем два гола забил Стив Харрис из IRON MAIDEN). Капитан победителей был в отличном настроении и пообещал, что второй концерт в «Brixton Academy» будет «лучше вчерашнего, ибо хуже сыграть уже просто нельзя». И действительно, DEEP PURPLE выступили на уровне, и Блэкмор был в ударе.

Ну а 9 ноября в Бирмингеме произошел тот неприятный эпизод, запечатленный в видеофильме «Come Hell Or High Water». Это когда группа сыграла почти половину песни «Highway Star» без гитариста, когда… Впрочем, предоставим слово самому виновнику скандала, Блэкмору: «Нам давно сообщили, что один из концертов тура будет сниматься для видеофильма. Хорошо, — сказал я, — но делайте это в начале гастролей, пока группа выглядит свежо, и Иен не потерял голос. Но они тянули волынку, и когда мы приехали в Бирмингем, я предупредил, чтоб на сцене возле меня не было никаких камер, ибо операторы имеют привычку путаться под ногами, что мешает чувствовать себя комфортабельно. Они согласились. Но когда я вышел на сцену, прямо напротив меня стояла камера. Пришлось покинуть сцену и попросить своего роуди убедиться, что ее убрали. Скоро он вернулся и сообщил, что камеры нет. Я вернулся, но там стояло уже целых две камеры. Я опять ушел. Публика, наблюдая все это, ничего не понимала. Народ-то платит деньги за концерт, а не за подобные прогулки! Действительно какая-то ерунда получается — почему я должен беспокоиться о таких вещах! И тогда я вернулся и выплеснул в камеру пиво. Было очень интересно наблюдать, как они сиганули от меня, а также слышать реакцию других людей».

Но Гиллан утверждает, что на этом дело не закончилось: «За кулисами, как оказалось, Ритчи устроил разборки с оператором и перевернул на него ведро воды. Потом он нашел другое ведро и бросился за вторым парнем, снимающим концерт. Но оператор находился не там, куда плеснул Ритчи, и получилось так, что все содержимое ведра вылилось на мою жену, и пошло, и поехало… В это время я пел, гадая, что же там происходит. Но потом отложил микрофон и пошел за сцену, где застал Брон всю в слезах. Узнав что произошло, я сказал: сейчас я его убью одной медленной пулей — моей правой рукой. Но Брон уговорила меня вернуться на сцену и продолжить выступление».

Далее концерт проходил без эксцессов, хотя Блэкмор и был чернее грозовой тучи.

Утром 12 ноября в Копенгагене впервые было официально сообщено об уходе Ритчи. Сначала в отеле об этом сказал Гловер, потом сам Блэкмор дал интервью журналисту «Керранга». По иронии судьбы это произошло на той же земле, где 25 лет назад группа DEEP PURPLE отыграла свой первый концерт.

На шоу в Стокгольме и Осло был аншлаг, а в столице Норвегии Ритчи даже устроил представление с ломанием гитары. Оба этих концерта наблюдал Гленн Хьюз, который как раз гастролировал со своей группой по Скандинавии. Пэйс, Гиллан и Гловер имели с ним беседу. Хьюз хотел встретиться и с Блэкмором, намереваясь привлечь его к записи новой версии «Burn» для своего альбома. Но когда старине Ритчи сказали, что возле раздевалки его ждет Гленн Хьюз, он только спросил «Гленн кто?».

Так как первоначально внесенное в гастрольный план выступление на олимпийском стадионе в Москве было отменено, последнее явление народу звездного состава состоялось 17 ноября 1993 года в Хельсинки. Публика, заполнившая зал «Jaahalli» с восторгом наблюдала за мощным выступлением своих кумиров. Ритчи был в превосходном настроении и играл блестяще. Просто не верилось, что это его последний концерт в составе DEEP PURPLE.

Когда прозвучали финальные аккорды «Smoke On The Water» Блэкмор, нагнувшись, пожал руки стоящим перед сценой поклонникам, потом выпрямился, несколько секунд глядя в глубину зала, и медленно ушел…

Итак, Ритчи, заявив, что он «и так много времени потерял в этой группе», покинул DEEP PURPLE. Джон Лорд вспоминает, что поначалу все чувствовали большую растерянность. И не удивительно — ведь Блэкмор был лидером группы, и остальные, по сути, плясали под его дудку. Надо признать, что как и в 1975 году, Ритчи ушел по-джентельменски — не обливал DEEP PURPLE помоями в интервью, не требовал, дабы группа сменила название (как, например, в разборках Роджера Уотерса с PINK FLOYD).

Думаю, интересно будет узнать мнение о нем тех людей, которые знают Ритчи и по DEEP PURPLE, и по RAINBOW.

Роджер Гловер: «В музыкальном смысле Блэкмор очень повлиял на мою жизнь, я многому от него научился, особенно в самом начале нашего знакомства. Он — великий гитарист и обладает просто ошеломляющей техникой. Я провел с ним в студии много времени и имел счастье слышать такие вещи, которые так никогда и не попали ни на один альбом, несмотря на мои тщетные попытки успеть это записать. Увы, спонтанно сыгранное уже невозможно было повторить при включенном магнитофоне. В личностном плане Ритчи может быть настолько очаровательным, насколько и разъяренным, как никто из моих знакомых…»

Джо Линн Тёрнер: «О каждом, кто имеет собственное творческое видение, говорят, что он сложный человек. И если у тебя есть свой образ и свое намерение достичь его, ты не можешь допустить, чтоб этому кто-либо помешал. И твоя задача — сделать все, чтоб твой художественный замысел был реализован. А это отнюдь не легко, ибо обычно кроме тебя никто даже представить себе не может, что должно появиться в результате. И если кто-нибудь стоит у тебя на дороге, ты не можешь не реагировать. Я считаю, что упреки в адрес Блэкмора, как лидера, несправедливы. Ведь он заботится о том, чтоб художественный замысел был воплощен в жизнь; чтобы то, что родилось в его голове, было точно перенесено на пленку. Действительно, с Ритчи бывает тяжело ужиться. И на уровне личностного общения даже тяжелей, чем во время работы. На мой взгляд, он очень несчастный человек. Это парень, который с трудом воспринимает действительность. В конечном счете, это отразится на его взаимоотношениях с окружающими. А тем, кто этого не понимает, он кажется несносным, человеком не в своем уме…»

Ритчи решил идти своим путем. А между тем, вопрос, кто заменит его в группе, оставался открытым. Ясно было одно — новый гитарист, пусть даже на время короткого японского тура, должен быть звездой. После некоторых раздумий Брюс Пэйн и Сейджиро Удо (Seijiro Udo — организатор японских концертов DEEP PURPLE с 1972 года) связались с менеджментом Джо Сатриани (Joe Satriani).

Джо САТРИАНИ родился 15 июня 1957 года в Нью-Йорке на Лонг Айленде. «В жизни моей семьи — у меня три сестры и старший брат — музыка была делом обычным, — вспоминает гитарист. — Дома стояло пианино. Мама часто на нем играла, и сестры тоже учились игре на пианино. Я с девяти лет начал брать уроки игры на ударных. Вокруг меня всегда было много музыки. Она была постоянным элементом наших развлечений — и дома, и на улице. Добавлю, что старший брат моего отца был музыкантом. А так как он достиг успеха и вел очень интересную жизнь, отец вбил себе в голову, что из меня нужно сделать музыканта. Он способствовал моим занятиям, поддерживал меня в трудные минуты. Собственно, это ему я обязан тем, что никогда не поддаюсь, никогда не складываю оружия…»

Пять лет играл Джо на ударных, но день 18 сентября 1970 года стал переломным в его жизни: «Когда умер Джими Хендрикс, я был просто уничтожен. Мне было тогда четырнадцать лет, а это возраст, когда на нее реагируешь очень эмоционально. Хорошо помню, что мое решение посвятить себя гитаре было осмысленным и непоколебимым».

Джо учился музыке в Carl Place High School, а также брал уроки у джазового пианиста Ленни Тристано: «Он привел меня к тому, что я полностью поменял свою технику. Его основная мысль такова: упражняйся даже упорнее, чем можешь себе представить, учись всему, чему можно научиться, никогда не играй того, чего люди ожидают от тебя, играй лишь то, что хочешь сам и делай то, что хочешь. Он был невероятным сторонником дисциплины, когда дело доходило до демонстрации техники. Никакие ошибки не могли сойти с рук. Он говорил: сыграй мне си-бемоль гармонический минор в кварте вверх и вниз по всем октавам. И если я делал ошибку, нужно было прийти в следующий раз и сыграть все правильно. Но когда доходило до импровизации, здесь была полная свобода. Если я брал не ту ноту, это не имело значения, важно было то, что я делал после ошибки. Если останавливался, он обычно говорил: почему ты остановился? Его идея состояла в том, что нельзя судить себя строго, когда импровизируешь. Никогда не думай о том, что ты будешь делать или что можешь сделать. Освободи свой дух, когда играешь, позволь желаниям направлять твою музыку».

Скоро Сатриани настолько овладел техникой гитарной игры, что сам начал давать уроки. Пожалуй, самые знаменитые его ученики — Кирк Хэммитт (Kirk Hammett) из METALLICA и Стив Вай.

С разрешения родителей и директора школы Джо закончил свое образование раньше, и в 18 лет вошел в состав группы JUSTICE. Затем он переехал в Калифорнию, где создал трио THE SQUARES, играющее пауэр-поп. Подрабатывая сессионным музыкантом, он даже умудрился спеть на первом альбоме австралийской группы CROWDED HOUSE. Основные же заработки приносили уроки гитары. Параллельно с преподавательской работой и участием в THE SQUARES ему удается записать демо-ленту. В результате сначала появился миньон, а в ноябре 1986 года фирма «Relativity» выпустила первый альбом Сатриани, Not Of This Earth. Годом позже вышла вторая пластинка, Surfing With The Alien, которая, как и дебютная, успеха не имела. Но на радио начали проигрывать песню «Satch Boogie», и она быстро пришлась по вкусу слушателям. Потом пришел черед и других песен. В результате альбом стал хорошо раскупаться. Было продано более 500 тысяч копий, он поднялся до 29-го места и находился 62 недели в Топ-100 журнала «Billboard». Джо получил две награды «Грэмми» — за лучший рок-инструментальный альбом, и за лучшую поп-инструментальную песню («Always With You, Always With Me»). Достаточно редкий случай, когда награда вручается композиции, записанной независимой фирмой грамзаписи.

Признанием заслуг Сатриани стало и приглашение войти в состав группы, сопровождающей Мика Джэггера в его первом сольном туре.

Альбом Сатриани Flying In A Blue Dream (1989) поднялся до 23-го места в США, a The Extremist (1992) занял 13-ю позицию в «чартах» Великобритании. В 1991 году Джо помог Элису Куперу в записи альбома Hey Stoopid. В ноябре 1993 года, когда к нему обратились менеджеры DEEP PURPLE, поступил в продажу сборник лучших композиций гитариста Time Machine, состоящий из трех пластинок, который довольно хорошо продавался.

Предложение заменить в группе Блэкмора застало Сатриани врасплох: «Я попросил несколько дней для размышлений. Но уже через час позвонил им и дал согласие, ибо боялся, что они могут передумать». Конечно же, у него были сомнения в правильности этого шага: «Во-первых, я был уверен, что заменить Блэкмора невозможно. Во-вторых, что люди не примут ни меня, ни кого-либо другого на этом месте. Но после получаса размышлений я понял, что это признание и для меня, и для моего таланта. И подумал — я должен это сделать, ведь этот опыт обогатит мою жизнь; может быть получится убедить слушателей, что я на самом деле — только один из них. Ведь я не британец и по возрасту не подхожу DEEP PURPLE, и не играю как Ритчи Блэкмор. Так кто я на самом деле? Всего лишь один из слушателей, которого взяли на сцену, когда Ритчи Блэкмор ушел… Потом состоялась встреча с членами DEEP PURPLE — они были так чистосердечны и дружелюбны, к тому же у них была просто невероятная музыкальная подготовка, живо интересующиеся новой хорошей музыкой, новыми стилями, новым звуком. Мне дали пленки с записями приблизительно половины концертов, которые они отыграли во время тех гастролей. Кое-что меня удивило. Временами Ритчи играл просто невероятно здорово, после чего минуты три группа звучала без гитары. Потом мне позвонил Роджер Гловер, и мы с ним приятно поболтали. И тут я говорю:

— Слушай, Роджер, должен задать тебе один вопрос. Ваши аранжировки немного странные. Я заметил, что часто гитара замолкает в середине одной композиции, а начинает вновь играть только в конце второй. Вы хотите, чтоб и я так играл?

— Нет, не хотим, — ответил он. — Ты должен понять одну вещь. Время от времени Ритчи уходил со сцены. Просто шел себе, чтоб передохнуть в раздевалке, или что-либо в этом роде…»

Джо присоединился к группе уже в Японии. Музыканты один день потратили на репетицию, и 2 декабря в городе Нагоя состоялось крещение DEЕР PURPLE Mark VI. Слушая записи японских концертов с Сатриани, никак не можешь отделаться от навязчивого вопроса — почему Джо, обладающий своей неповторимой манерой игры, старательно копирует своего предшественника?

Вот что говорит сам Сатриани: «Запомнив, в каких композициях Ритчи импровизировал, я делал то же самое. Если же в какой-либо песне он вживую копировал свою партию со студийного альбома — я старался ее точно повторить — дабы отдать ему дань уважения. Я очень сильно старался, чтоб во всем, что я делаю, было слышно почтение не только к DEEP PURPLE, но и к Блэкмору, а также к публике».

Программа концертов была аналогичной европейскому туру, плюс «When A Blind Man Cries», которую Ритчи почему-то не жаловал На каждом выступлении у Сатриани была возможность демонстрировать свое соло, чем он, впрочем, не злоупотреблял. Замена-таки спасла японские гастроли от провала. Только две тысячи отъявленных фэнов Блэкмора вернули билеты.

Новичок был воодушевлен успехом, тем более, сам Ритчи заявил: он был доволен выбором и «рад, что это не Ингви Мальмстин или кто-то вроде него». После гастролей наступила передышка. Роджер Гловер принял участие в аукционе, организованном одной из радиостанций Хьюстона (штат Техас). С молотка за 1.000 долларов ушел его «Rickenbacker 4001». Позже состоялся джем-сейшн, в котором, кроме Гловера, приняли участие сестры Уилсон (из HEART), Джо Перри и Брэд Уитфорд (музыканты из AEROSMITH).

Так как Сатриани все еще был свободен (ни собственных гастролей, ни записей), он не возражал против организации очередного тура DEEP PURPLE с его участием. Джо опять репетировал с группой один день. Но уже первый концерт 27 мая 1994 года в голландском Ден Боше показал, что к европейским гастролям он подготовился основательно. Сатриани больше не занимался слепым копированием Блэкмора, а предлагал свою трактовку бессмертных «пэпловских» хитов.

Сначала предваряющей DEEP PURPLE группой были BAD COMPANY, по потом их сменили URIAH НЕЕР. 3 июня 1994 года концерт под открытым небом в Берлине наблюдало 12 тысяч поклонников, а уже на следующий день на рок-фестивале в датском Эсбьерге группу лицезрело 20 тысяч фэнов (другие приглашенные — STATUS QUO, Бонни Тайлер, Сюзи Кватро, SMOKIE). 10 июня на рок-фестивале в городе Карлсхамне (Швеция), в конце выступления DEEP PURPLE на сцену поднялся Лесли Уэст (Leslie West) из MOUNTAIN и «заджемовал» с группой.

Наконец-то DEEP PURPLE реабилитировались перед испанцами, отыграв четыре представления — в Барселоне, Бургосе, Мадриде и Хихоне. А 5 июля группа сыграла свой последний концерт с Сатриани на стадионе австрийского Капфенберга перед пятью тысячами зрителей.

«Думаю, что в этом европейском туре мы стали уже очень хорошей группой, но после его окончания я ушел. Все-таки я — Джо Сатриани и никак не представлял себя постоянным членом DEEP PURPLE. Я бы не смог жить в тени Ритчи Блэкмора. Группе же нужен был тот, кто остался бы с ними навсегда. Я должен был идти своей дорогой, должен был уйти. Тем более, что моя фирма грамзаписи требовала от меня очередной альбом. И ей не очень нравилось, что я играю в какой-то группе». — с улыбкой говорит Джо.

Всего во время европейского тура DEEP PURPLE дали 28 концертов, из них 15 — в Германии. Дабы увековечить этот необычный симбиоз двух поколений хард-рокеров, планировалось выпустить двойной концертный альбом, поместив на одном диске записи с гитарой Блэкмора, на другом — Сатриани. Но фирмы «BMG» и «Epic» (которая имела контракт с Джо) так и не договорились между собой.

В результате в конце 1994 года появился живой альбом Come Hell Or High Water («Несмотря ни на что»), куда вошли песни, записанные составом Mark II в Штуттгарте и на злополучном бирмингемском концерте. Одновременно на рынок выбросили и видеокассету с таким же названием, отснятую в Бирмингеме.

Перед группой опять стал сакраментальный вопрос: «Что делать?»

«Собственно, Сатриани вернул нам веру в себя. Он был просто фантастичным гитаристом. Благодаря ему мы начали верить, что можем иметь будущее и без Ритчи, существуя как DEEP PURPLE», — признался Гиллан.

В августе прошел слух, что менеджеры договорились об участии в ноябрьских гастролях по Австралии с Гэри Муром, но из этой идеи ничего не вышло. Тогда же определились, что гитариста уже надо брать «всерьез и надолго».

Решение по заполнению вакансии гитариста принимали в лучших традициях демократического централизма и плюрализма мнений. Каждый из музыкантов написал на листке бумаги свои предложения. Подведя итоги, оказалось, что во всех анкетах встречалась фамилия американского виртуоза Стива Морса.

Родился Стивен Дж. МОРС (Steven J. Morse) 2 июля 1954 года в Гамильтоне (штат Огайо). Окончил Richmond Academy Military School в г. Огасте (штат Джорджия), получив звание военного летчика. Начал обучаться на гитаре, как и Блэкмор, с 11-летнего возраста. Со своим школьным приятелем, басистом Энди Уэстом, Стив создал группу DIXIE GRITS.

Поворотным моментом в жизни Морса стал приезд в Огасту гитариста Хуана Мерсадала (Juan Mercadal). Концерты были организованы «Обществом любителей классической гитары Огасты».

«Это было „выше крыши”, — вспоминает Стив. — Он играл на классической гитаре с громадной энергией. Большую часть репертуара, очевидно, составляли вещи авторства венесуэльских композиторов, но он также исполнял известные латиноамериканские мелодии. В то время я был тинэйджером, ну, вы знаете, что это за возраст. Для подростка, играющего вещи LED ZEPPELIN, тот концерт был большим потрясением. И я сказал себе: ого, было бы здорово, если бы я научился так играть. Я тоже хочу стать настоящим гитаристом».

Морсу удалось стать учеником Мерсадала. А обучение он решил продолжить в Университете города Майами, куда поступил с другом Энди Уэстом (Andy West), игравшем на бас-гитаре.

В одной группе с Морсом учился и Пэт Метини (Pat Metheny). «Мы с Пэтом организовали гитарный коллектив, — вспоминает Стив. — Мне нравилось после уроков джемовать с ним. Самое подходящее время было в конце семестров. Мы сидели и играли, записывались, свободно импровизировали — только вдвоем. У нас хорошо получалось. До сих пор у меня где-то спрятана лента с этими записями. Он был великолепен. Этот парень был явно талантлив. Пэт оказал большое влияние на меня. Впрочем, как и Стэн Саймон (Stan Simone), один из преподавателей».

Благодаря тому, что Стив с детства увлекался рок-музыкой, слушая гитарных героев — Бека, Хендрикса, Клэптона, Пэйджа, Блэкмора, его стиль соединяет в себе рок, джаз и классику. Университетское музыкальное образование (классическая и джазовая гитара) в дальнейшем сыграет свою роль, позволив Морсу быть на голову выше многих гитаристов-самоучек.

В университете, опять же с Уэстом, Стив создал джаз-роковую группу DIXIE DREGS, в состав которой также вошли барабанщик Дэйв Морс (Dave Morse), вокалист Фрэнк Бриттингем (Frank Brittingham), и клавишник Джонни Кар (Johnny Саг). Весной 1975 года они записали демо-ленту с альбомом The Great Spectacular, который издать так и не удалось.

11 декабре 1976 года DIXIE DREGS (после окончания университета музыканты вернулись в Огасту) подписали контракт с фирмой «Capricorn», и весной 1977 года увидел свет их первый альбом Free Fall.

Выпустив еще три альбома, в 1981 году группа сократила название до DREGS. А после выхода очередных двух пластинок — Unsung Heroes (1981) и Industry Standart (1982) — коллектив распался.

В 1984 году появился первый сольный альбом Морса — Introduction. К этому времени он уже стал достаточно известным на родине гитаристом, умеющим играть разноплановую музыку. В 1986 году Морса, переехавшего в Атланту (штат Джорджия), пригласили на запись альбома Power группы KANSAS. В результате Стив стал полноправным членим этого коллектива. В этом же году, после того, как читатели журнала «Guitar Player» пятый год подряд признали его лучшим гитаристом, Морса ввели в «Галерею Великих» этого издания.

Записав еще одну пластинку с KANSAS, Морс покинул группу и устроился на работу летчиком в одну из авиакомпаний. И полгода он музыкой не занимался. Вернули Стива в музыкальный бизнес участники группы LYNYRD SKYNYRD, которые опять собрались через 10 лет после распада. В сентябре 1987 года Морса привлекли к туру этой легендарной группы.

«То, что я работал с LYNYRD SKYNYRD, было просто здорово! Я еще раз убедился, что основа — это всё, — вспоминает Стив. — Хотя, казалось, что я вряд ли мог играть в то время, когда проводилась запись. Я работал тогда пилотом на полную ставку на коммерческих линиях. Они вытащили меня на сцену и начали играть песню, которую я не знал. Более того, я даже не успел подключить усилитель…»

Естественно, дальше дело наладилось, и Морс отыграл гастроли на совесть. Затем он создал группу STEVE MORSE BAND и подписал контракт с «МСА». Выпустив в 1989 году второй сольный альбом, Стив до сих пор совмещает работу в двух проектах — STEVE MORSE BAND и DIXIE DREGS, выпуская альбомы как с тем, так и с другим коллективом. В продажу также поступила видеокассета с уроками игры на гитаре маэстро Морса.

STEVE MORSE BAND как раз в начале ноября 1994 года выступали в Австралии, и Гловер вылетел туда, дабы посмотреть кандидата в деле. Между тем, гастроли самих DEEP PURPLE в Австралии и Новой Зеландии были отменены.