И вот мы подходим к вопросу, который преследовал нас с самого начала исследования, - вопросу, рассмотрение которого уже неизбежно, учитывая результаты последующей части наших рассуждений. Это тема так называемого антисемитизма Юнга и его сочувствия национал-социализму. Мы глубоко рассмотрели эти проблемы в начале исследования, однако предыдущие его главы, возможно, благополучно скрывали актуальность данного вопроса за интенсивностью обсуждения. Теперь, сделав существенный теоретический прогресс, мы больше не можем избежать изучения биографических и исторических проблем в некоторых деталях, и уточнения того, могли ли эти проблемы оказать влияние на формирование теории Юнга.

ВОПРОСЫ

Вопрос личного отношения Юнга к евреям и иудаизму фактически распадается на множество других вопросов, которые выходят далеко за пределы каких-либо оснований присвоения Юнгу эпитетов "антисемит" или "сочувствующий национализму". С одной стороны важно понять, что Юнг сказал и сделал в защиту иудаизма как религии, еврейского народа самого по себе и отдельных еврейских психотерапевтов и психоаналитиков - его коллег и партнеров. Тем не менее, мы должны выйти за пределы оценки человеческих качеств Юнга, и в максимально возможной степени провести отдельное исследование, чтобы ответить на наши изначальные вопросы, - повлияли ли эти возможные взгляды на юнгианскую мысль и ее связь с еврейской мистикой? При этом мы должны также подвергнуть сомнению, склоняется ли сама юнгианская психология, в отличие от самого Юнга, к иррационализму, расизму, и/или антисемитизму, и могла ли каббала сама по себе предрасположить к первым двум тенденциям. Если, как я утверждал ранее, каббализм очень близок к юнгианизму, и если юнгианский–изм склоняется к иррационализму, расизму и даже фашизму, тогда мы вынуждены спросить, является ли и самкаббализмнравственно опасной доктриной?

Другой вопрос с традиционной еврейской точки зрения вовлекает этику использования идей из нравственно испорченных источников. Примите в настоящий момент, что Юнг не только заимствовал еврейские мистические категории, он говорил о них, имея нечто такое, что, по крайней мере, в течение 1930-ых, могло сподвигнуть его симпатизировать антисемитизму и приветствовать национал-социализм. Это означает, что мы должны проигнорировать вклад Юнга в исследование и интерпретацию еврейской мистики? Для некоторых это очень сложный вопрос.

Мы должны дать ответ на каждый из этих вопросов, если намереваемся должным образом завершить наше исследование каббалы с точки зрения Юнга. Однако, ответы на каждый из них, вероятно, будут более точно и тонко прочерчены, нежели то могут передать те или иные клише. Относительно нашей оценки так называемого антисемитизма Юнга, мы должны признать возможность, что Юнг придерживался и озвучивал другие представления в различных контекстах и в различные времена, что его слова не были совместимы с его поведением (например, его помощью евреям в отъезде из оккупированной нацистами территории), что он был амбивалентен в вопросе евреев и иудаизма, и такое двойственное отношение возникало из различных исторических и личных источников и было выражено на разных уровнях сознания и бессознательного. И в самом деле, будучи сторонниками глубинной психологии, у нас нет причины подозревать, что любой человек не может быть двойствен и противоречив, даже относительно тех ценностей, которые в своем сознательном понимании он считает наиболее священными. Наконец, мы должны допустить возможность, что Юнг, в ходе его продолжительной жизни и карьеры, изменил свои взгляды и направление действий касательно иудаизма. Тезис о том, что Юнг пережил такую трансформацию, появится в качестве главной темы в этой главе и главе 11.

ПРОБЛЕМА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО УМЕСТНА?

Некоторые юнгианцы придерживаются мнения о том, что личное поведение Юнга и его политические воззрения не важны для оценки его теории. Тем не менее, поднимая такой важный вопрос, я не думаю, что на него можно ответить apri­ori без полного исторического и литературного анализа. Я, например, не поддерживаю утверждение Вольфганга Гигерича о том, что вопрос влияния подразумеваемого антисемитизма Юнга на содержание его теории может быть поставлен в один ряд с вопросами о взаимосвязи скверного характера Ньютона и его теорий, или лечения Пикассо женщинс его творчеством. На деле тенденция многих юнгианцев отклонить проблему подразумеваемого антисемитизма Юнга время от времени питала антипатию к Юнгу и его теориям в широком сообществе глубинных психологов.

Я приветствую усилия тех, кто придал этим "Далеко идущим теням" содержание и форму, в частности Майденбаума и Mартина, и теперь мы можем рассматривать эту проблему прямо и серьезно, эта и последующие главы очень обязаны их диалогу. Если бы проблемой было одно из внебрачных похождений Юнга или даже его предполагаемые нарушения границ поведения с клиентами, то я мог бы согласиться, что это было личным делом Юнга и действительно не относилось к его теории и практике. Однако, как выяснится далее, Юнг оправдывал свой оптимизм относительно Гитлера и национал-социализма на психологических основаниях. Например, Юнг изначально полагал, что нацисты могли воскресить немецкий дух, направляя архетипические силы, сокрытые в немецкомпсихэ. Далее, раннее очарование Юнга Гитлером и нацистами произошло от того, что он рассматривал их как обращение к иррациональным аспектам коллективного бессознательного, и уже в 1938 он, казалось, похвалил Гитлера как человека, который не направлен сознанием эго, а следует глубинному голосу того, что Юнг, в других источниках, называет "Самостью". Поэтому мы наделены правом спросить, привели ли психологические теории Юнга к его оптимизму и даже энтузиазму относительно нацизма? Если, как говорят критики Юнга, юнгианство подрывает сознание и разум, если Юнг, возможно, призвал своих последователей выражать антисемитские чувства как средство вхождения в контакт с Тенью, если национал-социализм развился из того же самого котла идей, которые привели к юнгианской психологии, и если Юнг мог одобрительно говорить о Гитлере в формулировках, говоривших о том, что Гитлер достиг чего-то высоко ценимого его психологией, то юнгианцы должны исследовать не только антисемитизм Юнга и его симпатию к Гитлеру, но и те составляющие его образа мыслей, которые могли привести к этому и заставить это оправдывать.

Ричард Мартин ставит вопрос прямо, когда пишет:

Поскольку Юнг казался увлеченным бессознательной властью немецкого психэ, не могла ли и его психология быть слишком восприимчива к увлечению иррациональным за счет рационального?

Мартин приходит к заключению, что "ответ на этот фундаментальный вопрос, и для психоанализа и для юнгианской психологии, должен быть определенным 'Нет'". Он утверждает, что

"отчуждение творения, ответственного за недостатки его создателя, оставило бы нам немного от величия или широты нашей культуры, если оставило бы вообще".

В то время как я соглашаюсь с этим даже более, чем это необходимо, дабы ответить на вопрос касательно самого Юнга и его поведения, письма предполагают, что его психология, или, по крайней мере, определенные ее интерпретации, могут быть восприимчивы к "очарованию иррациональным", о котором говорит Мартин.

Я полагаю, что вопрос ответственности Юнга, раскаяния и/или компенсации за его довоенные взгляды остается существенным (хотя не обязательно определяющим) для оценки личности Юнга и, что еще более важно, для полной оценки возможностей трансформации, заложенных в его психологии. Те, кто находится в процессе формирования диалога между юнгианской психологией и еврейской мистикой, должны исследовать этот вопрос и прийти к их собственным заключениям относительно уместности этой проблемы в такой работе.

Мы должны отметить, что относительно нацистских злодеяний сам Юнг требовал не менее, чем полного отчета по этим вопросам от своих пациентов, заявляя, что если люди, обратившиеся к нему

…происходят из тех "добропорядочных немцев", которые хотят повесить всю вину на несколько мужчин в Гестапо, я расцениваю их случай как безнадежный. У меня нет иной альтернативы, кроме как ответить на обращение анкетным опросом, задавая определенные решающие вопросы, например, "Что Вы думаете о Бухенвальде?" Только, когда пациент видит и признает, что это и на его собственной ответственности отдельное обращение будет рассмотрено.

Далее,

Единственное искупление заключается, как я уже сказал, в полном признании вины.

Mea culpa, mea maxima culpa.От честного раскаяния в грехах прибывает божественная благодать. Это не только религиозная, но и психологическая истина.

В этой главе я обращусь к хронологической последовательности, отражающей раннее, очень двойственное отношение Юнга к иудаизму и "еврейской психологии" и степени, в которой Юнг позже изменил свои отношения и представления. Я буду утверждать, что Юнг приблизительно после 1950 полностью отошел от уничижительного термина "еврейская психология", который он употреблял в 1930-ых, и принял представление, что его собственная психология была подтверждена, и даже предварена еврейской мистической традицией.

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ

Много было написано о предполагаемом антисемитизме Юнга, вероятно даже больше, чем достаточно, чтобы составить несколько томов, и здесь я не могу надеяться предоставить нечто большее, чем общий обзор биографических и литературных данных, которые относятся к этому вопросу. Полное исследование проблемы, конечно же, должно глубоко рассмотреть личную жизнь Юнга, его отношения с Фрейдом, и культурную и историческую ситуацию в Европе до Второй мировой войны, - все эти темы, к сожалению, едва ли затронуты в этом кратком очерке. Мой основной интерес - представить главную проблему и определенный взгляд на степень ее влияния на исследования Юнгом еврейской мистики.

Со времени разрыва Юнга с Фрейдом обвинения в антисемитизме следовали за первым и стали чем-то вроде инфекции, поразившей юнгианскую психологию. Говоря об этом разрыве, Фрейд написал в 1914, что Юнг

"казался готовым вступить в дружественные отношения со мной и ради меня бросить определенные расовые предрассудки, которые он ранее разрешил самостоятельно" [10]Карл Густав Юнг, Письма, изд. Джергард Адлер (Принстон, НДж.: Принстон Юниверсити Пресс, 1975), 2:358-359.
.

Несмотря на опровержения Юнга, обвинения в антисемитизме и даже нацизме следовали за ним в течение всей его карьеры, и сохранились даже после его смерти. В 1989 группа юнгианских аналитиков организовала конференцию по следам этих "далеко идущих теней" в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке. Подобный симпозиум был проведен и в Париже. Юнгианское сообщество, к его чести, попыталось противостоять проблеме, и многие из его лидеров пришли к заключению, что этот след остался на личности Юнга, и это должны признать современные юнгианцы. Юнгианцы были также вынуждены рассмотреть вопрос о том, является ли вопрос о проблеме антисемитизма и нацизма более чем личным моментом и не бросает ли он тень на юнгианскую теорию.

ЮНГ И ФРЕЙД

Как известно, Юнг занял враждебную к Фрейду к позицию, заключающуюся в том, что психоанализ не будет рассматриваться как «еврейское национальное дело». В 1908, спустя более чем два года после высказанной Юнгом инициативы, и за год до начала разрыва, Фрейд написал Карлу Абрахаму:

"Наши арийские товарищи действительно всецело необходимы нам; иначе психоанализ пал бы перед антисемитизмом" [13]C. G. Jung, Letters
.

В следующем году Юнг поехал с Фрейдом в Америку в составе группы аналитиков, которые должны были прочесть лекции по психоанализу в Университете Кларка. В марте 1910, на Втором Международном Психоаналитическом Конгрессе в Нюрнберге, Фрейд назначил Юнга председателем. В ответ на возражения коллег по поводу этого назначения, Фрейд заявил, что выбирая Юнга, швейцарца и не еврея, они могли быть уверены в благоприятном развитии их учения.

С публикацией первого издания «Метаморфоз и символов либидо» в 1912, Юнг ясно обозначил свое расхождение с Фрейдом, и после этого Фрейд начал горько осознавать тот факт, что он был не способен успешно объединить под своим знаменем евреев и язычников (Фрейд использовал идишское слово "гойим"). К 1913 Фрейд и Юнг фактически завершили личные отношения. Как мы знаем, в следующем году, в своей "Истории Психоаналитического Движения" Фрейд предположил, что Юнг закончил их отношения из-за "определенных расовых предрассудков". В письме Джеймсу Путнэму в 1915 Фрейд фактически обвинял Юнга антисемитизме.

Юнг заявил, что этот разрыв произошел скорее потому, что он не мог вынести "мертвый материализм Фрейда".Однако, есть доказательства, что даже в своей юности Юнг связывал иудаизм с материализмом и при этом использовал антисемитские высказывания. Во время своей лекции в швейцарском студенческом братстве, во время обучения в Базельском университете в 1897, Юнг ссылается на научное обоснование спиритизма Йохана Цоллнера, и пишет:

Это был "глас вопиющего в пустыне". Смертельно раненный в своей борьбе против иудаизации науки и общества, этот благородный человек умер в 1892, надорвав тело и дух.

Юнг, таким образом, выражал антисемитские чувства (которые, по всей вероятности, считались само собой разумеющимися его аудиторией) задолго до встречи с Фрейдом. Однако, горькая вражда с основателем психоанализа, судя по всему, подкрепила и углубила отрицательный взгляд Юнга на иудаизм. Его более позднее определение психоанализа как "еврейской психологии", по крайней мере, отчасти, подпитывалось личной враждебностью к Фрейду. Действительно, Юнг связывает материализм и редукционизмФрейда с его иудаизмом. Он связывает (Фрейдистский) комплекс кастрации с еврейским обрядом обрезания, а затем с особенностями отношений евреев с Богом, имея ввиду соглашение или договор с ним, предполагающий ортодоксальное представление о церкви, которое долго связывалась у него с антисемитским чувством.

Однако, согласно Джону Керру, Юнг едва ли был антисемитом во время своих ранних встреч с Фрейдом, и на самом деле переживал тогда период "еврейской романтизации". Юнг был увлечен самой "еврейскостью" психоанализа, а еще больше увлечен еврейскими женщинами. Юнг, по мнению Керра, видел иудаизм таким, как он видел оккультизм: как средство выражения его неудовлетворенности собственным швейцарским кальвинистским воспитанием. Сабина Шпильрейн, еврейская пациентка, предполагаемая любовница, и позже коллега Юнга, говорила о его интересе к иудаизму как к "движущей силе, позволяющей исследовать новые возможности с помощью другой нации, движущей силе, позволяющей освободить себя от отеческих указов". Согласно Керру только после разрыва с Фрейдом Юнг начал выражать антисемитские идеи. Вскоре Юнг стал соотносить свое учение с оккультизмом, гностицизмом и немецкими фольклорными традициями, что тогда вызвало гнев в центральной Европе. Такое отождествление предоставляло ему не только средство развития его восстания против кальвинизма своего отца, но также и основание для более позднего определения его учения как "арийской психологии" и противопоставления его взглядов с "еврейской психологией Фрейда".

ЕВРЕЙСКАЯ И АРИЙСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Во время окончательного раскола с Фрейдом (1914), Юнг опубликовал работу, в которой противопоставил еврейскую и арийскую психологию. Его слова в "Роли бессознательного"являются в каком-то смысле даже пророческими, когда он говорит, что Христианство теряет власть над "подавляемой темной стороной" немецкогопсихэ, и этот "белокурый зверь" "готов в любой момент восстать с разрушительными последствиями", что может вызвать психологическую или социальную революцию. Согласно Юнгу, еврей, на основании того, что он вобрал в себя две культуры — его собственную древнюю культуру и культуру страны, в которой он живет — он намного более "окультурен", нежели ариец. Однако, на взгляд Юнга, еврей испытывает недостаток в "глубинном свойстве", которое берет силу из земли и темной, примитивной стороны бессознательного. И наоборот, "это глубинное свойство найдено в опасной концентрации в германских народах".

Юнг утверждал, что тенденция евреев, "низвести все до материального начала" является, в действительности, средством уравновешивания опасного преобладания "двух культур". Именно по этой причине Фрейд и Адлер могут низвести душу до сексуальных желаний и жажды власти соответственно. В то время как такие упрощения приносят определенное (компенсационное) удовлетворение еврею, "эти еврейские доктрины являются полностью неудовлетворительными для германского менталитета", который все еще в значительной степени является «варварским». Этот "антихристианский" варварский элемент немецкогопсихэ"опасен" и "благоприятен" одновременно. Для Юнга, "это все еще нетронутое состояние, неиспорченное сокровище, признак молодости, основа возрождения". Однако, Юнг приходит к заключению, что,

"считать бессознательное обладающим исключительно положительными качествами и понимать его только как источник откровения было бы в корне неправильно" [31]Согласно Г.Шолему Ход и Нецах соотносится не с ногами, а с половым органом Адама Кадмона.
.

Юнг считал, что сама структура еврейскогопсихэбыла обусловлена еврейской диаспорой. В то время как немецкоепсихэрасколото напополам между христианством сверху, вобравшим представление о силах совершенства и света, и язычеством снизу, вобравшем представление о силах тьмы, верхняя же половина еврейскогопсихэидентифицирована с их страной и ее идеологией, в то время как нижняя бессознательная половина отождествена с библейской культурой и религией. Этим сравнением, ни в коем случае не уничижительным для евреев, Юнг подчеркнул различие между немецкой и еврейской психологией, и замысел первой воссоединить христианскую троицу с ее темной сатанинской "четвертью", которую Юнг предписывал германским народам, не может быть воспринят еврейским мышлением.

Во вступлении кКрасной КнигеЮнг описывает диалог с «Некто Красным» и это не похоже на антисемитизм. Юнг говорит с тем, кого он определяет как дьявола, и это действительно дьявол, который встает на защиту евреев! Юнг говорит, что

" задача Западного человека, нести Христа в своем сердце и расти через его страдание, смерть и воскрешение",

а что Красный отвечает:

" Хорошо, есть также евреи, которые хорошие люди и все еще не нуждаются в твоем священном писании".

Диалог продолжается ответом Юнга:

Я: «Ты, как мне кажется, не умеешь хорошо читать людей. Не заметил ли ты,

что евреям недостает чего-то в голове и чего-то в

сердце, и они сами чувствуют, что им чего-то не хватает?»

Н.К.: «В самом деле, я не еврей. Но я должен защитить евреев: ты кажется, их ненавидишь».

Я: «Хорошо, ты говоришь, как те евреи, которые обвиняют любого в ненависти к евреям, кто не имеет благосклонного отношения к ним, в то время как они сами отпускают самые грязные шутки на свой счет. Евреи ясно чувствуют этот недостаток и все же не хотят принять его, они чрезвычайно чувствительны к критицизму. Ты полагаешь что христианство не оставляет следов на человеческой душе? И ты полагаешь что тот кто

не испытал это глубоко лично может все же разделять этот плод?» (Черновик Юнга Liber Secundus продолжает: "Никто не может презирать духовное развитие многих столетий и пожинать то, что они не посеяли."]

Н.К.: «Ты хорошо споришь. Но твоя важность?! Ты бы мог делать это гораздо легче. Если ты не святой, я действительно не понимаю, зачем ты должен быть таким важным. Ты полностью уничтожаешь радость. Что за дьявол в тебе? Только христианство с его унылым бегством от мира может делать людей такими тяжеловесными и мрачными» [33]Олам а-брия ("мир творения"), один из четырех основных миров, мир творения, то есть Престол и Колесница, (Г.Шолем).
.

В это же время вПсихологических ТипахЮнг говорит нечто совсем иное. Там – антисемитизм, обоснованный с точки зрения психологии:

Единственная защита, доступная христианскому сознанию - фанатизм. Разъяренный ужас инквизиции был продуктом сверхскомпенсированного сомнения, поднявшегося из бессознательного [34]Олам а-иецира ("мир созидания"), один из четырех основных миров, мир формообразования, иногда мир ангелов, сосредоточивающихся вокруг Метатрона, (Г.Шолем) – прим.переводчика.
....

Только в 1928 Юнг снова публично обсуждал различие между еврейской и христианской психологией. В "Отношениях между Эго и Бессознательным" он пишет, что "непростительно принять заключения еврейской психологии универсально действующими", точно так же, как было бы неслыханно принять универсальность индийской или китайской психологии. Юнг считал, что на глубинном уровне коллективного бессознательного невозможно различить нации.

МЕЖДУНАРОДНОЕ МЕДИЦИНСКОЕ ОБЩЕСТВО И Zentralblatt fur Psychotherapie und ihre Grenzgebiete

В 1933 после прихода к власти Гитлера в Германии Эрнст Кречмер ушел в отставку с должности президента Международного Медицинского Общества Психотерапии. Юнг, в подчинении которого оказался Матиас Геринг (психиатр и кузен Германа Геринга), возглавил общество, при условии, что, в то время как евреям было запрещено вступать в немецкие организации, общество будет реорганизовано в международную организацию, что даст право еврейским психотерапевтам присоединиться к нему как полноправным членам. Во время действия этого запрета Юнг прилагал много усилий от имени своих еврейских коллег, чтобы позволить им продолжить профессиональную деятельность,а когда положение дел полностью ненадежным, помогал им уехать из Германии.

Тем не менее, срок пребывания Юнга в должности президента этого общества был также омрачен оплошностями, неверными заявлениями и грубой нечувствительностью. Например, спустя малую долю времени после вступления в должность, Юнг написал передовую статью в журнале общества, в которой подчеркнул различие между германской и еврейской психологией, заметив, что "это не подразумевает осуждения еврейской психологии". В те же самые годы в своем интервью Берлинскому Радио с его бывшим студентом и теперь немецким психиатром Адольфом Вайцзекером, Юнг говорил о роли психологии в развитии

"сознающих свою ответственность представителей и лидеров коллективного движения".

Затем он процитировал с одобрением нового немецкого лидера:

"Как недавно сказал Гитлер, лидер должен иметь мужество и в одиночку следовать его собственным путем" [40]Micha Neumann, "On the Relationship between Erich Neumann and C. G. Jung and the Question of Anti-Semitism," in A. Maidenbaum and S. A. Martin, Lingering Shadows: Jungians, Freudians, and anti-Semitism (Boston: Shambhala, 1992), p. 280.
.

Позже в интервью, Юнг заявляет:

" Совершенно естественно, что вождь [Der Fürer] должен стоять во главе элиты, которая в прежние времена формировалась из аристократии. К аристократии считают себя принадлежащими по праву природы, это аристократизм крови или аристократизм расы" [41] .

Выглядит так, словно в этих замечаниях Юнг высказал одобрение лидерству Гитлера и занял свое место в союзе с расовыми доктринами чистоты национал-социализма.

Но столь же важное, если не большее значение, имеет вышедший в конце 1933 "манифест", (написанный Матиасом Герингом, вероятно без согласия Юнга, но, тем не менее, документально под его редакцией), который призывал психотерапевтов сплотиться вокруг расовых теорий национал-социализма. В декабре 1933 Геринг читает манифест частично:

"общество ожидает от всех своих членов, кто является авторами или лекторами, принятия «Mein Kampf» Адольфа Гитлера как основы своей научной деятельности" [42] .

В то время как Юнг заявил, что он думал, что этот манифест появится в специальном немецком издании Zentral blattfur Psychotherapie, которое лишь номинально находилось под редакцией Юнга, статья появилась в полном международном издании под редакцией Юнга. Кроме того, этот манифест сопровождался работой Юнга "Состояние психотерапии сегодня", в которой он выдвинул на первый план различия между немецкой и еврейской психологией, и сделал много заявлений о еврейском народе, которые, по крайней мере в контексте господства гитлеризма, можно было понять как одобрение нацисткого курса. Юнг сделал незавидные сравнения евреев с женщинами и кочевниками. Например, он написал:

У евреев, как и у женщин, есть одна особенность; будучи физически более слабыми, они вынуждены искать брешь в защите своего противника, и благодаря этой технике, выработанной веками, сами евреи лучше всего защищены, нежели другие народы. Поскольку их цивилизация более чем в два раза древнее нашей, они значительно лучше ощущают теневую сторону вещей, и, следовательно, в этом отношении намного менее уязвимы, чем мы.

Юнг далее рассуждает:

"Еврей, который является кем-то вроде кочевника, никогда ещё не создавал собственной культурной формы, и как мы видим, никогда ее не создаст, так как все его инстинкты и таланты требуют, чтобы более или менее цивилизованная страна господствовала над его развитием [44] ".

(Сравните со словами Гитлера из Mein Kampf:

еврейский народ - при всем том, что внешне он кажется весьма интеллектуально развитым - на самом деле культуры как таковой не имеет, и уж тем более не имеет своей собственной культуры. Кажущаяся культура современного еврея на деле есть лишь извращенная им культура других народов, разрушаемая его руками [45] . ),

Юнг продолжает:

Еврейская раса в целом — по крайней мере, с точки зрения моего опыта — несет в себе слишком много бесполезного для себя бессознательного, нежели арийская. Средний еврей слишком сознателен и дифференцирован, чтобы вступить в конфликт и поставить под сомнение свое будущее. У "арийского" бессознательного намного больший потенциал, нежели чем у еврейского – у него есть преимущество и неопытность ребенка, которого еще полностью не отняли от груди варварства [46] .

Юнг тогда сделал то, чему некоторые верили, учитывая обстоятельства его writing, чтобы быть авантюристическим пятном против Фрейда:

По моему мнению, серьезной ошибкой клинической психологии до настоящего времени было применение еврейских категорий, которые привязывают не только евреев, но и всех без разбора к германскому и славянскому христианскому миру. Из-за этого драгоценнейшая тайна германских народов — их творческая и интуитивная глубина души — была объяснена как болото банального инфантилизма, в то время как мой клич предупреждения в течение многих десятилетий лишь подозревается в антисемитизме [47] .

Далее Юнг говорит, что Фрейд не понимал немецкое психэ, и что явление национал-социализма, охватившего все германские страны, демонстрирует "напряженные отношения и потенциальные возможности" немецкого разума, которые Фрейд и его последователи не брали в расчет.

Итак, Юнг говорил, что:

"Представители расы с тремя тысячами лет истории - евреи, также как и китайцы, обладают большей глубиной психологического сознания, нежели мы".

И, тем не мене, он считал, что такое глубинное сознание служило лишь цели ограничить свободный, варварский, страстный (и опасный) дух Арийского психэ.

Позже в 1934 Юнг опубликовал статью, в которой ответил на обвинения в антисемитизме, выдвинутые против него в печати доктором Балли. В этой статье Юнг отстаивает свое решение возглавить Международное Медицинское Общество Психотерапии на том основании, что на него оказывалось давление, высказывались угрозы в адрес его коллег, и он согласился принять это предложение в интересах науки. Он напоминает читателю, что стал президентом "Международного" общества, которое предоставляло евреям полноправное членство. Далее он отстаивал свое право различать между собой различные этнические психологии, в частности как врач, чтобы иметь дело с "еврейской проблемой", которую он понимал как "регулярный комплекс".

В этой статье Юнг указывает, что говорил о различиях между еврейской и арийской психологией с 1913, и его взгляды не имели какого-либо отношения к нынешней "форме немецкого государства". Он говорит о своей "полной неспособности понять, почему рассуждать о 'еврейской' психологии" является преступлением. Он утверждает, что был "политически нейтрален" и говорит:

"Если меня решили эксплуатировать в политических целях, я не могу ничего сделать, чтобы этому препятствовать".

Юнг приходит к заключению, что против его воли, его научная программа была связана с политическим манифестом.

Однако, в том же самом году, 1934, Юнг, наряду с немецким психиатром Матиасом Герингом, опубликовал статью в дань немецкому психиатру Роберту Соммеру, в котором они одобрили главу, добавленную Соммером в 1927 к книге, которую он впервые издал двадцатью годами ранее. Глава под названием "Расеология и расовая история" говорит о "вторжении иностранной крови в германскую расу" и связывает "практическую психиатрию... с расеологией", а также описывает "формирование носа... как расовый критерий в человеческой антропологии". Неясно, почему Юнг одобрительно отозвался о такой работе: в отличие от приверженцев евгеники, оправдывающих программу Гитлера истребить еврейскую расу, Юнг никогда не вставал ни на защиту евгеники, ни на защиту расовой теории.

"ЕВРЕЙСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ... НОСЯТ ЧРЕЗВЫЧАЙНО РАЗЪЕДАЮЩИЙ ХАРАКТЕР"

9 февраля 1934, примерно то же самое время, когда "Состояние психотерапии сегодня" было издано, Юнг написал в письме его бывшему помощнику В. М. Кронфельду утверждения, которые могут быть оценены как антисемитские:

Как известно, ничего нельзя сделать против глупости; но в этом случае, арийцы могут указать, что в случае с Фрейдом и Адлером определенно еврейские точки зрения проповедовались публично, и, как может быть аналогично доказано, эти точки зрения, носят чрезвычайно разъедающий, коррозийный (zersetzend) характер. Если провозглашение этого еврейского евангелия приятно правительству, то пусть будет так. Но есть возможность того, что правительству это может не понравиться [54] .

Это письмо было охарактеризовано еврейским учеником Юнга Джеймсом Киршем как "действительно довольно разрушительное". Ричард Стайн указывает, что нацисты в это время использовали слово, "коррозийное" (zersetzend) говоря об отрицательным эффекте, который евреи оказали на арийскую культуру. С другой стороны, мы не можем слишком серьезно воспринимать эту частную корреспонденцию, в которой Юнг ясно выражает свой гнев против Фрейда и Адлера. Возможно, эта точка зрения была разъяснена позже, когда несколько недель спустя в письме Б. Коэну, датированном 26 марта 1934, Юнг пишет о том, что в то время как критика Коэном его отсутствия знаний в иудаизме оправдана:

"Я [Юнг] абсолютно не являюсь противником евреев, даже притом, что я противник Фрейда". [57]

Это довольно говорящее самонаблюдение, поскольку действительно во многих, если не в большинстве случаев, в которых Юнг делает антисемитские замечания, он делает это в контексте его полемики с фрейдизмом. Тем временем Юнг написал письмо А. Пупато, где заявил:

"Тема, в контексте которой я поднимал вопрос относительно особенностей еврейской психологии, не предполагает с моей стороны намерения обесценить евреев", потому что указание на различия между еврейской и другими национальными психологиями "не может быть само по себе оскорблением евреев, пока каждый воздерживается от оценочных суждений" [58] .

ЗАЩИТА ЮНГА

Спустя два дня после его письма марта 1934 Коэну, Юнг в письме Максу Гуггенхайму, пишет:

"Люди не знают, так это не сказано публично, что я лично вмешался в отношения с режимом от имени определенных еврейских психотерапевтов".

Юнг говорит, что евреи должны быть благодарными ему за то, что он гарантировал им членство в Обществе Психотерапии, и действительно есть веские доказательства, что Юнг занимался вопросом возможности еврейским психотерапевтам сохранить свое профессиональное положение в Германии.

В письме Джеймсу Киршу, одному из ранних еврейских учеников, от 26 мая 1934, Юнг пишет:

"Еврей непосредственно жаждет антисемитизма со своей готовностью учуять антисемитизм повсюду" [59] .

Юнг вновь говорит, что

"Фрейд ранее обвинял меня в антисемитизме, потому что я не мог вынести его мертвый материализм".

Юнг говорит Киршу позже:

"Вы знаете меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что такая глупость как антисемитизм не может лежать у моего порога" [60] .

Говоря о том, что психотерапевт должен облегчить индивидуацию своих пациентов настолько, насколько это только возможно, если они признают свою уникальную особенность, Юнг добавляет:

"Никто, будучи евреем, не может стать человеком, не зная, что он - еврей, так как это - основа, от которой он может подняться к высшему состоянию человеческого бытия" [61] .

Важно указать, что обвинение в антисемитизме не может быть выдвинуто против Юнга лишь на тех простых основаниях, что он делал различие между еврейской и нееврейской психологией, поскольку это различие было основополагающим для самого Иудаизма. Достаточно посмотреть, как этот вопрос преподносится в еврейских канонических и мистических источниках, которые представляют еврейскую душу в особенном и превосходящем свете. Хасидим, например, считали, что по сравнению с неевреями у еврея есть дополнительная "Благочестивая душа", которая приближает его к Богу. В своем письме Робаку от 29 сентября 1936, Юнг пишет:

"Верно, что я настаивал на различии между еврейской и христианской психологией с 1917, а еврейские авторы сделали то же самое недавно. Я не антисемит" [63] .

В том же самом письме Юнг пишет, что у евреев есть глубина бессознательного, которую редко встретишь среди неевреев. Собственные описания Юнга, время от времени, даже лестны евреям, поскольку Юнг базирует свое различие между еврейской и арийской психологией на том основании, что

"у евреев есть культурная история, которая составляет 2 000 лет, намного больше, чем так называемая арийская" [64] .

Интересно, что Фрейд в своем письме от 1926 года говорил о его непреодолимом влечении к евреям и еврейству, происходящем от

"многих неясных эмоциональных сил, которые были тем наиболее сильны, чем менее могли быть выражены в словах".

Наиболее реальной проблемой стало то, что Юнг желал подчеркивать различие между евреями и арийцами и делать критические замечания относительно еврейской психологии в то время, когда антисемитизм начинал управлять бунтом в Европе. Ответ Юнга Балли, в котором он говорит о том, что делал различие между еврейской и арийской психологией в течение двадцати лет, едва ли снимает вопрос, почему Юнг в середине 1930-ых ясно воспользовался возможностью подчеркнуть эти различия и нарастить разногласия, у которых были серьезные политические последствия.

Одна из возможностей понять решение Юнга подчеркнуть различия между еврейской и германской психологией в это время состоит в том, чтобы обратиться к потребности Юнга указать на кризис, к которому пришла Германия, и к его вере в то, что "еврейская" психология Фрейда и Адлера оказалась неспособна предусмотреть это. Действительно, в 1936 Юнг в работе "Вотан" представил архетипическое объяснение нацизма, который опирался на идею, что "основную составляющую немецкого психэ" можно представить богом или архетипом "Вотана". Согласно Юнгу:

…выпячивание немецкой (вульгарно названной "арийской") расы, акцент на кровь и связь с землей, народные обычаи, возвращение к жизни, Вагалаусские песни, полет Валькирий, Иисус как белокурый и голубоглазый герой, греческая мать Св. Павла, дьявол как международный Эльберих в еврейском или Масонском облике, скандинавская Аврора Бореалис как светоч цивилизации и презрение к низшим средиземноморским расам — все это - обязательный фон для развернувшейся драмы, в основе которой все имеют в виду одно и тоже: немцы одержимы богом.... [65]

Для Юнга, "рациональные" (то есть, экономические, политические, и обычные психологические), факторы неспособны объяснить признание немцами Гитлера и нацистов. Конечно, Юнг думал, что принципы Фрейда и Адлера, базируемые на "надцивилизованной" психологии иудаизма, бесполезны в понимании варварской и творческой природы немецкой души.

С другой стороны, в письме Герхарду Адлеру (9 июня 1934), Юнг предполагает, что механизация, которую он так ненавидит во Фрейде, не возникла вследствие его еврейскости, а скорее в результате того, что Фрейд забыл и отдалился от своего иудаизма. Он завершает:

"Когда я критикую еврейскость Фрейда, я не критикую самих евреев, а скорее омерзительную способность еврея, представленного Фрейдом, отрицать свою собственную природу" [66] .

Проблема нападения Юнга на "еврейскую ортодоксальность" может быть продиктована его нерешительностью открыто обозначить свои разночтения с Фрейдом. Несмотря на то, что Юнга здесь можно обвинить в создании "реинтерпретационного искажения" антисемитских заявлений, сделанных ранее в том году, его взгляды едва ли были антисемитскими, а скорее были фактически связанны с критическим осмыслением фрейдизма. Возможно, более обширной точкой опоры может стать тот факт, что для Юнга понятия "еврейской" и "арийской" психологии служили условным обозначением для определенных "идеальных типов" (термин в понимании Вебера), которые, по словам Юнга не привязаны к конкретным евреям или членам любой другой этнической группы. Однако, даже если мы допустим, что использование Юнгом этих фраз не было призвано создать твердые различия между этническими или расовыми группами, их эффект во времена Юнга, мог лишь способствовать этническим разногласиям, подпитываемым Нацистской партией.

В июне 1934 в двух письмах — одном Адлеру, другом к С. Е. Бенда, Юнг ответил на вопросы о своих ранее изданных комментариях, где говорилось, что еврей никогда не создавал собственную "культурную форму". Он говорит Бенда, что есть "существенное различие" между "культурой" и "культурной формой" (различие, независимое от автора), и что «никто более глубоко чем я не убежден, что евреи - люди с культурой» [67] .

Далее он утверждает, что, если он и говорил о евреях, что в той же самой статье он сделал относительно немцев (в отношении которых он использовал слово "варварство"), такое заявление, которое "возможно, имеет некоторые причины для волнения".

В письме другому из его еврейских учеников Эриху Нойманну (декабрь 22,1935), Юнг пишет: "Еврей в процессе развития всегда находится на пути к становлению 'неевреем'," и для многих из его пациентов "еврейскость" - личное оскорбление. Юнг подразумевает, что в его работе с такими пациентами должен возвратить их к своим еврейским корням. В том же самом письме он говорит Нойманну:

"Я нахожу ваше суждение о том, что почва Палестины важна и наиболее ценна для еврейской индивидуации, очень верным".

Юнг задается вопросом, необходимо ли еврею, который привык к тому, чтобы быть неевреем, напоминание его еврейскости.

Известно, что Нойманн в своих письмах Юнгу в течение середины 1930-ых, выразил надежду на то, что Юнг станет его наставником в поиске глубинного понимания его собственных иудейских корней, и даже именовал Юнга "благочестивый представитель нации" (традиционное еврейское звание, позже присужденное государством Израиля людям другой нации, которые спасали евреев от Холокоста). Нойманн надеялся, что Юнг станет тем духовным учителем, который, вследствие "нынешнего духовного обеднения иудаизма" не был доступен ему в еврейском мире. Однако, Нойманн предвидел опасность, что аналитическая психология приведет к "предательству [его] собственных еврейских корней ради чего-то более красивого, глубокого и современного".

ЕВРЕЙСКИЕ БЕЖЕНЦЫ И ПОПЫТКА УБЕДИТЬ ФРЕЙДА УЕХАТЬ

19 декабря 1938 Юнг написал Эриху Нойманну:

"Я имею непосредственное отношение к еврейским беженцам, и надолго занят поиском места для всех моих еврейских знакомых в Англии и Америке" [71] .

Юнга действительно в это время прилагал большие усилия для облегчения судьбы евреев, леча много еврейских пациентов бесплатно, и назначая многочисленные денежные гранты, чтобы устроить их выезд из Германии и переезд в Швейцарию. В своем письме Нойманну, Юнг советует ему не заниматься слишком много своей определенно еврейской психологией в контексте трагических событий, которые тогда разворачивались в Европе. Юнг написал:

"определенные христианские или еврейские особенности имеют лишь вторичное значение,"

и"Невелика разница между типичной протестантской и еврейской психологией с учетом сложности исторического времени".

Ранее в 1938 в сотрудничестве с другим швейцарским юнгианцем и несколькими евреями, Юнг прилагал усилия, чтобы убедить Фрейда и других евреев уехать из Австрии. Существуют по крайней мере две версии событий, сопровождающих эти попытки (ни одна из которых не подтверждена документально), первая упоминается в биографии Юнга, составленной Барбарой Ханной, а вторая - Робертом С. Маккалли. Детали меняются, но в обоих случаях Франца Риклина младшего, сына бывшего партнера Фрейда и теперь юнгианца, послали в Австрию, чтобы подарить Фрейду существенную денежную сумму, чтобы тот мог покинуть страну. В версии Ханны деньги послали "некоторые чрезвычайно богатые швейцарские евреи", тогда как в версии Маккалли деньги принадлежали отцу Риклина и Юнгу. В обоих случаях Фрейд отклонил предложение, говоря, "Я отказываюсь быть признательным моим врагам". Риклин возвратился разочарованный в Швейцарию, а позже Фрейд нашел другие средства оставить Австрию и уехать в Англию.

ЮНГ И ГИТЛЕР

В то время как Юнг по крайней мере однажды говорил о Гитлере, он очевидно никогда не встречал и не имел прямых контактов с немецким диктатором. Однако, Гитлер обладал определенным обаянием в глазах Юнга, что прослеживается рядом писем, отзывов и интервью во времена 1930-х.

В письме Эриху Нойманну, датированном 12 августа 1934, в публикации которого было отказано, Юнг пишет:

Иаков, в отличие от Исава, делает символическую попытку коллективной индивидуации или, точнее, воплощает стадию коллективного развития, как, например, Гитлер есть историческая попытка коллективной индивидуации немца, или мифологические образы Иисуса, Митры, Аттиса, Осириса, и т.д. [75]

В то время как Юнг здесь сравнивает Гитлера и с библейским Иаковом и с Иисусом, сравнение является описательным и предназначено подчеркнуть несомненно сильную роль, которую люди как Иаков, Иисус и Гитлер играют в коллективных душах соответствующих народов. Однако, в этом сравнении присутствует явно положительный акцент, поскольку Юнг говорит о "коллективной индивидуации... [и] развитии".

В серии Тавистокских лекций в Лондоне в 1935 Юнг описал гипнотический эффект, который Нацизм производил не только на немцев, но даже на самого Юнга, когда он был в Германии:

Могли бы мы поверить тогда, что целая нация высокоинтеллигентных и воспитанных людей может быть охвачена помрачающей умы властью архетипа? Я видел, что это грядет, и понимал это грядущее, так как представляю себе силу коллективного бессознательного. Со стороны же все выглядит невероятным. Даже мои собственные друзья находятся под опьяняющим влиянием архетипа, и когда я нахожусь в Германии, то сам в это верю; я все понимаю и знаю, что иначе и быть не может. Никто не в силах сопротивляться. Происходящее бьет ниже пояса, совсем не доходя до головы; мозг при этом ничего не воспринимает, поскольку здесь задействована система симпатии, сочувствия. Это сила, которая очаровывает людей изнутри – актуализировавшееся коллективное бессознательное - это архетип, общий для всех живущих. …Мы не должны оставаться детьми, имея интеллект и высказывая разумные идеи: так не должно быть [76] .

Относительно немцев, поддавшихся влиянию Третьего Рейха, Юнг сказал:

"Они были одержимы непостижимой судьбой, и вы не можете сказать, правильно это или неправильно. Это не имеет никакого отношения к рациональному суждению, это - лишь история" [77] .

Тем не менее, нельзя обвинить Юнга в том, что он был настолько опьянен тем, что сам описал как архетипический аспект власти Гитлера над немецкимпсихэ. Возможно, многие зададутся вопросом, почему он мог отрицать применение категорий "правильно" и "неправильно" относительно одержимости потоком национал-социализма.

В письме Аарону Робаку (29 сентября 1936) Юнг пишет:

"Я не нацист, на самом деле я политически нейтрален".

В те же самые годы Юнг поднял проблему психологию национал-социализма в часто цитируемой здесь статье "Вотан". Вотан - Тевтонский Бог, которого Юнг соотносит с иррациональным, варварским, но вместе с этим с творческой глубиной немецкого психэ. Как мы убедились, Юнг считал, что немцы были одержимы Вотаном.. Для Юнга, Весь человеческий самоконтроль подходит к концу, когда индивидуальность поймана в ловушку массового движения. Тогда начинают действовать архетипы". Юнг вполне решительно отрекается от Гитлера и нацистов, когда говорит:

"Впечатляющая суть немецкого феномена состоит в том, что один человек, который, был без сомнения 'одержим' заразил всю страну до такой степени, что все пришло в движение и покатилось к неминуемой гибели" [82] .

ИНТЕРВЬЮ НИКЕРБОКЕРУ

В 1938 у Юнга взял интервью американец Х. Р. Никербокер, международный корреспондент. Во время интервью Юнг свободно говорил о немецком диктаторе. Его замечания, которые должны были нести лишь описательный характер, тем не менее предполагают, что Юнг был глубоко впечатлен архетипической властью Гитлера над массами. Юнг говорит:

"Нет ни малейшего сомнения в том, что Гитлер фактически принадлежит в категории мистического целителя, шамана, колдуна. Как кто-то сказал о нем на последнем конгрессе [в Нюрнберге] со времени Мухаммеда никто не был так отмечен в этом мире".

Юнг продолжает описывать мистическое значение диктатуры Гитлера:

Гитлер обладал мистическим свойством делать вещи, которые кажутся нам нелогичными, необъяснимыми, любопытными и неблагоразумными. Но посмотрите — даже номенклатура нацистов является чисто мистической. Возьмите само название нацистского государства - только нацисты называют его Третьим Рейхом, поскольку это название несет глубинный мистический смысл: для каждого немца "Третий Рейх" отдается эхом в его бессознательном, восходя к ступеням библейской иерархии. Таким образом, Гитлер, который принимает это мистическое название, является вождем Третьего Рейха, что значит намного больше, нежели просто человек [83] .

Замечания Юнга здесь очень глубоки, несмотря на то, что носят лишь описательный характер. Он не дает (юнгианское) психологическое оправдание поведения Гитлера, не оправдывает представление о том, что Гитлер - "больше, нежели просто человек", а говорит лишь о том, что немецкий лидер действует в рамках конкретного архетипа, который побуждает его приверженцев воспринимать его определенным образом. Сравнение с Мухаммедом и библейская интерпретация Третьего Рейха предполагает, что для немцев Гитлер – это носитель "третьего" откровения, наряду с Моисеем и Иисусом! В то время как это – тревожное заявление, оно более чем наполовину оправдано.

Для Юнга Гитлер - человек, который не направлен своим эго сознанием, а учитывает глубинный голос того, что Юнг в других источниках называет "Самостью". Юнг глубоко впечатлен силой интуиции Гитлера, и он говорит Никербокеру:

Секрет Гитлера является двойным: во-первых у его бессознательного есть необыкновенный доступ к его сознанию, и во-вторых, он позволяет себе быть этим одержимым. Он походит на человека, который внимательно слушает поток предложений из источника, а затем действует согласно этому шепоту. В нашем случае, даже если иногда бессознательному удается достучаться до нас через сновидения, в нас просыпается слишком много рациональности, слишком много головного мозга, чтобы повиноваться ему. Это, несомненно, имеет место с Чемберленом, но Гитлер слушает и повинуется. Подлинного лидера всегда ведут.

Юнг продолжает по поводу этогобессознательной перцепции:

[Гитлер] озвучивает политические суждения, которые, как оказывается позже, являются верными, несмотря на то, что идут вразрез с мнением всех его советников и всех иностранных наблюдателей". [84]

В статье, опубликованной после смерти своего отца, Миха Нойман откровенно говорил об огорчении Эриха Ноймана, вызванном отказом Юнга осудить опасности нацизма в середине 30-х годов:

Мой отец сказал мне, что пытался убедить Юнга в серьезной опасности нацистского движения, жестокости и бесчеловечности нацистов. Он попросил, чтобы Юнг высказался открыто и ясно против их идеологии и особенно против их антисемитских идей и политики. Он признал, что был не в состоянии изменить отношение Юнга. Мой отец предупредил его, что, если бы он сохранял рассудительность в такое неблагоприятное для евреев время, тогда его навсегда бы запомнили. Юнг, уверенный в свойствах немецкого коллективного бессознательного, настоял, что в этой ситуации все еще могло проявиться нечто положительное [85] .

Не трудно предположить, почему Нойманн не смог убедить Юнга, который даже несколько лет спустя продолжал выражать определенное восхищение Гитлером. Снова и снова в своем интервью с Никербокеру Юнг использует религиозные метафоры, говоря о нем. В то время как слова Юнга не несут никакого одобрения, определенное восхищение, если не энтузиазм, выражено в выборе языка и символов:

"Гитлер - знахарь, шаман, форма духовного сосуда, полубог, а еще лучше, миф",и"кажется, что немцы теперь убеждены, что нашли своего Мессию".

Юнг продолжает:

"Положение немцев необыкновенным образом походит на положение древних евреев", подобного евреям они имеют комплекс неполноценности и ждут Спасителя [86] .

Согласно Юнгу:

Если он [Гитлер] не является их истинным Мессией, он походит на одного из пророков Ветхого Завета: его миссия состоит в том, чтобы объединить людей и привести их в Землю Обетованную [87] .

Юнг далее утверждает, что Гитлер будет продолжать свою кампанию против католической и протестантской церкви, потому что он хочет заменить устаревшие догмы новой верой. В ответ на вопрос Юнг говорит, что "весьма возможно", что гитлеризм мог стать неизменной немецкой религией, как мусульманство для муслимов. Юнг предполагает, что одно из доказательств этой идеи - то, что немецкие сообщества в отдаленных частях мира, таких как Чили, несмотря на удаленность от Берлина приняли гитлеризм.

Во время своего интервью 1938 года Юнг четко знал об антисемитизме Гитлера и даже предполагал, что Муссолини принял антисемитские идеи, потому что он стал "убежденным, что мировые Евреи были, вероятно, неисправимой и эффективной силой против фашизма".

Юнг вновь подчеркнул, что большинство из того, что он говорит в интервью, должно быть понято как описание, а не как одобрение. Далее в этом интервью Юнг ясно говорит, что считает Гитлера большой угрозой:

"Вы боитесь Гитлера. Вы знаете, что никогда не смогли бы говорить с этим человеком; потому что его нет как такового. Он не человек, а коллектив. Он не человек; а вся страна".

Юнг предполагает, что Гитлер так или иначе захочет откусить кусок России.

Он говорит:

"Никто никогда не пытался откусить кусок России, не сожалея об этом впоследствии. Это не особо усваиваемая еда. Немцам могли бы потребоваться сотни лет, чтобы закончить обед. Тем временем, мы должны быть в безопасности, говоря о нас, я имею в виду всю Западную цивилизацию".

Юнг предполагает, чтобы демократия Америки должна быть спасена, а "мы все еще гибнем". Юнг не доверяет национализму:

"Все должны бояться господства нации. Это - ужасная вещь. Как у такой вещи могут быть честь или слово? Именно поэтому я поддерживаю малочисленные нации. Малочисленные нации приносят маленькие беды. Многочисленные нации приносят великие катастрофы" [89] .

Прочтение всего интервью говорит о том, что Юнг был очарован мистицизмом Гитлера, но опасался национализма и не доверял ему. По крайней мере, в завершении своего интервью с Никербокером, он присоединяется к Западу. Тем не менее, можно придти к выводу, что Юнг на самом деле говорил как бы двумя голосами и страховал свое положение. Часть сказанного была такова, что позднее могла быть интерпретирована как чрезвычайная лесть Гитлеру, как "только лишь описание" и как обвинение. Мы должны отметить, что Юнг демонстрировал ту же самую тенденцию относительно своей так называемой "теологии". В то время как он высказал много суждений, которые могли быть с готовностью интерпретированы как метафизические или теологические, он говорил в той манере, которая разрешала ему отрицать, что эти заявления были сами по себе метафизическими, и утверждал, что они были лишь "описательными". Чувствовал он это или нет, но Юнг, судя по всему, высказал свои весьма драматические заявления такими словами, которые могли впоследствии быть истолкованы в ту или иную сторону теми, кто попытался бы понять эти заявления в буквальном или конкретном смысле.

СНОВИДЕНИЯ ЮНГА О ГИТЛЕРЕ

В 1939, во время договора о ненападении Гитлера-Сталина, Юнг, согласно некоторым утверждением, Юнг видел сон о Гитлере, который был записан только несколько лет спустя, сначала Э. А. Беннеттом в 1946, и затем Эстер Хардинг в 1948. В версии БеннетаЮнг находился в пространстве, заполненном буйволами (то есть немцами). Он и Гитлер были каждый на отдельной насыпи, и Юнг чувствовал, что, "пока он зафиксировал пристальный взгляд на Гитлере, с ним все будут хорошо". Затем казаки окружают буйволов и уводят их, и Юнг просыпается в прекрасном расположении духа, зная, что Германия будет побеждена Россией. Юнг сказал Беннетту, что это было очень важным "коллективным сновидением". В версии Хардинг, Юнг увидел себя в замке из динамита, в котором Гитлер выступал и "выглядел как Бог". Гитлер и Юнг стояли на смежных насыпях, и пространство перед ними было заполнено буйволами. Стадо было беспокойно, а Гитлер спрашивал Юнга об одинокой корове, которая была явно больна. Юнг сказал: "Очевидно, что она очень больна". Затем пришли казаки и начали прогонять стадо. Юнг интерпретировал Хардинг свой сон таким образом: то, что Гитлер виделся ему как Бог, указывает на то, что он, как Иуда и Антихрист, является инструментом божественных сил; болезнь коровы -Анима или женский элемент, отсутствующий в Третьем Рейхе, и в "очень больной" Германии. Казаки представляют поражение Германии русскими, которые более примитивны и инстинктивны, нежели сами немцы. Ханна в биографии Юнга говорит нам, что Юнг позже видел сон, в котором Гитлер был "дьявольским Христом". Ханна связывает это с извечной увлеченностью Юнга темной стороной Бога, которая в конце концов была ясно сформулирована в Ответе Иову.

ВОЕННЫЕ ГОДЫ

К 1940 имя Юнга было в "черном списке" нацистов, и когда возникли предположения, что в Швейцарию вторгнутся войска, Юнга попросили уехать из Цюриха. Разумеется, с началом войны Юнг потерял весь оптимизм в отношении нацистского режима, и участвовал в обсуждениях планов о свержении Гитлера. Юнг также действовал как советник Аллена Даллеса, американского шпиона, который приехал в Швейцарию в ноябре 1942 и отправил в Вашингтон немало сообщений, основываясь на наблюдениях Юнга за поведением и характером нацистов.

С другой стороны, Пол Роузен сообщает о наличии в британском Министерстве иностранных дел буклетов 1946 года издания, озаглавленных "Случай доктора Карла Г. Юнга — пособника нацистов и псевдоученого", составленного Морисом Леоном. Документ был засекречен, и поэтому не доступен для Роузена, но он сообщает, что Министерство иностранных дел упоминает о "предложенном испытании" дл Юнга как для "военного преступника".

В документе, датированном декабрем 1944, содержится отчет секретного соглашения, ограничивающего процентное соотношение евреев в Клубе Аналитической Психологии Цюриха, сообществе, с которым Юнг был тесно связан. В то время, как некоторые считали, что это было средством защиты Юнга на тот случай, если бы в Швейцарию вторглись нацисты, все соглашаются с тем, что Юнг знал об этом долевом соотношении, не отмененном до тех пор, пока Зигмунд Хевайц (ученик и дантист Юнга) не предложил отозвать свое заявление о членства, если это незаконное правило не будет отменено. Когда Майденбаум и Мартин попытались выяснить, продолжалась ли дискриминация против евреев после войны вплоть до того момента, как это правило было отменено в 1950, им сообщили, что документы клуба велись кое-как и полагаться на них не стоит.

ПОСЛЕ ВОЙНЫ

В работе "После катастрофы", изданной в 1946, Юнг признается, что не понимал, насколько глубоко был затронут нацистской эпохой.

Мистическое соучастие в германских событиях заставило меня испытать широчайший спектр психологического понятия коллективной вины [100] .

Он добавляет:

Когда я касаюсь этой проблемы, это ни в коем случае не связано с чувством хладнокровного превосходства, а скорее с пробужденным пониманием ущербности.

В этом эссе представление Юнга о Гитлере очень отличается от описания, которое он предоставил Никербокеру в 1938. В этой статье он говорит:

Псевдонаучные теории расы, которыми все это прикрывалось и приукрашивалось, не оправдывали искоренения евреев [101] .

Юнга определяет Гитлера как жертвуpseudologiafantastika, которую Юнг описывает как истерическое состояние, в котором человек верит собственной лжи. Теперь Юнг говорит нам:

Театральные, очевидно истеричные жесты Гитлера поразили всех иностранцев (с несколькими удивительными исключениями) как просто потешные [102] .

Принимая во внимание, что в интервью Никербокеру 1938 года Юнг заявил, что был поражен "мифическим взглядом Гитлера"Юнг теперь говорит:

Когда я видел его своими глазами, он представлял собой психическое чучело (с метловищем в протянутой руке), а не человека.

Теперь вместо того, чтобы обратиться к аналогиям с Иаковом, Иисусом и Мухаммедом в качестве объяснения, почему немцы следуют за Гитлером, Юнг прикрепляет ярлык "психопатическая неполноценность" Германии, и говорит, что это -…единственное объяснение, которое могло оправдать эффект, который это чучело имело на массы [104] .

Юнг признает, что заявления противоречат высказываниям 1933 и 1934, когда улучшение экономический ситуации в Германии давало режиму Гитлера единственную надежду, но он не делает ссылки на свой более ранний архетипиеский анализ. Он лишь в общих чертах говорит о личной вине в этой "катастрофе":

Мы все должны открыть глаза на тени, которые вырисовываются позади современного человека, на то, что породило их ужасающее проявление, все должны решить это для себя. Это немаловажный вопрос, - признать собственную вину и собственное зло, ведь все отбрасывает тень, без которой не может рассматриваться как целое. Когда мы ощущаем нашу вину, мы находимся в более благоприятном положении — мы можем, по крайней мере, надеяться измениться и совершенствоваться [105] .

Как мы убедились ранее, выступая в Тавистоке в 1935, Юнг описал феномен Гитлеровской Германии, как ситуацию, находящуюся вне рационального отображения, которой нельзя сопротивляться, упомянув о том, что она не является правильной или неправильной, и "не имеет никакого отношения к рациональному сознанию". Однако, десять лет спустя в "Эпилоге к 'Эссе о событиях современности" Юнг придал другой уклон своему восприятию происходившего до войны:

Когда Гитлер захватил власть, для меня стало очевидно, что в Германии назревал массовый психоз. Но я не мог осознать, что это было во всей Германии, цивилизованной европейской стране с пониманием этики и морали [107] .

В отличие от очарования Гитлером, принимавшем сигналы из бессознательного, Юнг говорит иначе:

"Как психиатр, приученный к контакту с пациентами, которые рискуют быть пораженными бессознательным содержанием, я знал, что с терапевтической точки зрения имеет важное значение усилить в максимально возможной степени их сознание и понимание настолько, чтобы было что-то, чтобы перехватить и объединить содержание, прорывающееся к сознанию [108] ".

Юнг выступил с докладом "Борьба с Тенью" на Би-би-си в 1946. Этот доклад напечатан в его Собрании сочинений. В нем он описал Гитлера как "самую потрясающую персонификацию всей человеческой неполноценности. "В этом докладе Юнг описывает Гитлера как

"совершенно неспособную, неприспособленную, безответственную, психопатическую личность, полную пустых, инфантильных фантазий, но обреченную иметь острую интуицию крысы или беспризорника".

Люди идентифицировали себя с ним, потому что в нем они видели свою собственную "тень". Такая манера говорить заметно контрастировала с его более ранними комментариями Никербокеру, когда он, казалось бы, хвалил прямой, неограниченный доступ Гитлера к своему бессознательному как ключ к его лидерству.

Также в 1946, в "Эпилоге к 'Эссе о событиях современности" Юнг написал, что уже в 1933 у него было "чрезвычайно неблагоприятное" впечатление от нацистской партии, но указывает на то, что он не хотел спешить ее осуждать.

В 1949Saturday Review of Literatureопубликовал статью Роберта Хиллайера, который обвинял Юнга в антисемитизме и пронацизме. Хиллайер сообщил, что

"за обедом в честь трехсотлетия Гарварда в 1936 доктор Юнг, сидевший рядом со мной, ловко завел разговор о Гитлере, развивая эту тему с тревожной теплотой, и пришел к заключению, что выигрышное положение Альпийской Швейцарии и новый порядок Гитлера в Германии представляют собой единственную надежду Европы" [111] .

Позднее Юнг сказал Филипу Вили, что, хотя и не помнит, говорил ли Хиллайеру о чем-то подобном, возможно, так оно и было, поскольку он часто до 1937 выражал веру в возможность диалога. В этом контексте стоит отметить, что вскоре после обеда в честь Гарварда,The Observerвзяла интервью у Юнга в Лондоне (18 октября 1936), и в то время как он назвал Рузвельта "совершенно безжалостным... созданным из того же теста, что и диктатор", Гитлера он назвал "Сивиллой, дельфийским оракулом", а правящую Германию "откровением". Однако, оптимизм Юнга относительно потенциала Гитлеровской Германии может быть несколько умерен тем фактом, что далеко не последний противник Гитлера, Уинстон Черчилль в 1935 задавался вопросом

" нашлет ли Гитлер на мир еще одну войну, во время которой цивилизация будет безвозвратно повержена, или останется в истории как человек, который восстановил честь и душевное спокойствие великой германской страны". [114]

Юнг ответил на выпад Хиллайера в интервью, сказав, что любой, кто прочел его письма, понял бы, что он не был антисемитом и не поддерживал нацизм, и что нацисты "играли двойную игру", с одной стороны добавляя в черный список его самого и его книги, а с другой предавая гласности то, что он якобы поддерживал их". Относительно его высказываний в "Состоянии психотерапии сегодня" Юнг указал на то, что, так как статья должна была быть напечатана в Германии, он "был вынужден написать ее в несколько двусмысленной манере". Далее он сказал, что лишь указывал "на определенные психологические различия" и что полное прочтение статьи должно показать, что он фактически был "благожелателен к евреям", которые "в целом более сознательны и дифференцированы, нежели арийцы".

ИССЛЕДОВАНИЯ РИЧАРДА НОЛЛА

Ричард Нолл утверждает, что все противоречия относительно антисемитизма Юнга и его сочувствия нацизму должны быть осмыслены в контексте всей немецкой философии и духовности, которой принадлежала и мысль Юнга. Когда в середине 1990-ых была издана работа Нолла, она вызвала множество противоречий и в пределах и вне юнгианского сообщества. Я полагаю, что мы можем многое почерпнуть из его исследований, не обязательно принимая всерьез каждое из его предположений или заключений. В своем обзоре двух книг Нолла британский юнгианец и психиатр Энтони Стивенс признает, что "многочисленные свидетельства обвинителей собраны Ноллом для того, чтобы доказать, что юнгианская психология разделяет тот же самый германский праязык, арийскость, фольклорность [volkisch]. В ницшеанском поклонении солнцу коренится национал-социализм".В то время как Стивенс (и многие другие) оправданно авторитетны по отношению к некоторым из крайних тезисов Нолла (подобных таким, что Юнг создал религиозный культ с почитанием себя как Бога или "арийского Христа"; потому что он пережил то, что многие другие описывали как открытие "бога в себе", и Юнг, должно быть, "полагал, себя богом"; и что юнгианство - тонко замаскированная "институциализированная капиталистическая затея"!), он в значительной степени принимает вклад Нолла в наше понимание Юнга и его мысли, считая, что Нолл был объективен, представляя хронологию развития исследований Юнга в области митраизма, гностицизма и алхимии, и если бы Нолл воздержался от некоторых из его наиболее возмутительных заключений, он, возможно, предоставил бы нам "академическое исследование культурной предыстории мысли Юнга и творческое разоблачение теневой стороны юнгианского учения и практики".

Здесь я постараюсь суммировать некоторые из менее спорных заключений Нолла, которые проливают свет на отношения Юнга к иудаизму и оккультизму. Согласно Ноллу, в то время как официальная история представляет Юнга прямым последователем психологической традиции Блейлера и Фрейда, Юнг был очень связан и отчасти находился под влиянием группы в значительной степени свободных германских движений и идей.

(1) Ницшеанство :Юнг интересовался Ницше, посвящал семинары Заратустре Ницше в клубе психологии в 1930х годы. Вначале Юнг проявлял пристальный интерес к оживлению духовных движений, которые были основаны по стопам клича Ницше о смерти Бога и разрушения традиционной религиозной веры. Согласно Ноллу, Юнг был затронут явлением нетрадиционной формы спиритизма, отразившегося в философии Ницше.

(2) Культ Вагнера: Юнг был очарован композитором Рихардом Вагнером(1813-1883), чьи приверженцы, особенно после смерти Вагнера, стали националистами и открытыми антисемитами. Вагнер время от времени поднимал темы германской мифологии в своих операх, в особенности сосредотачиваясь на героическом Зигфриде, который стал важной мифологической фигурой для Юнга. Сабина Шпильрейн, бывшая еврейкой и очень любившая Юнга, написала в своих личных дневниках, что у нее и Юнга были сновидения о рождении германского ребенка Зигфрида. Гитлер понимал Вагнера как прародителя нацизма и создал в честь него башню Байройт, где были исполнены оперы Вагнера. По сей день это священная национальная святыня.

(3) Гекелизм: Эрнст Гекель, (1834-1919), преподаватель зоологии, антихристианин и основатель "религии монизма" считал, что каждый взрослый человек - "живой музей" историивидов. Юнг перенял рекомендации Гекеля относительно "филогении души" и "филогенетической психологии". Гекель был антисемитом и приложил руку к формированию понятия о том, что евреи - биологически низшие существа.

(4) Почитание солнца: солнце как видимый символ внутреннего Бога или Самости стало важной темой в национальном движении, которое выразилось в письмах таких авторов как Герман Александр Кейзерлинг (1880-1946). Рихард Вильгельм, (1873-1930) был лектором в школе мудрости Кейзерлинга, и стал близким личным другом и коллегой Юнга.

(5) Издательство Дидерича. Юнг был знаком со многими из работ Ойгена Дидерича, включающими идеи таких классических авторов как Экхарт, Силезиус, Бёме, Бруно, Парацельс, Гете и Каруз, многие из которых были чрезвычайно важны в собственном интеллектуальном становлении Юнга. Дидерич верил в иррациональный характер религии и духовное пробуждение немцев, темы, которые затем были подняты самим Юнгом. В пробуждении немцев интуиция была бы превыше разума и привела бы к духовной элите, которая бы вызвала искуплениеобщества. Дидерич также популяризировал гностицизм в ряде работ между 1903 и 1910 годами, и написал свой собственный гностический миф в 1916, а также проявлял заинтересованность в арийской мифологии и ее символизме, включая свастику и мандалу, представляющую большой интерес для Юнга.

(7) Оккультизм. Нолл указывает, что Юнг проявлял большой интерес к спиритуализму и оккультизму, работая на грани между истеричными и духовными явлениями. Юнг был несомненно знаком с работами такого оккультиста как Елена Петровна Блаватская (1831-1891), российский спиритуалист, которая утверждала, что была в контакте с Тайными учителями, которые передали ей "тайную доктрину." В ее работе представлены обзоры эзотерических традиций, таких как алхимия, астрология, ритуальная магия, колдовство и восточные учения, каждая из которых стала частью духовного климата, питавшего множество молодых немцев и швейцарцев, включая Юнга, в течение последних годов девятнадцатого и первых лет двадцатого века.

(7) Мистика земли: Юнг поднял другую общую этническую тему в своей доктрине, о том, что окружение или ландшафт оказывают решающее влияние на психологию людей, и использовал эту идею, чтобы отделить евреев и арийцев. Различия Юнга между сверхцивилизованным евреем, и подавляемым варварским немцем повторяет древнее немецкое различие между естественным земным человеком и его чрезмерно скованным цивилизованным коллегой. Как мы видели ранее, Юнг считал, что еврей не привязан к земле. (Здесь мы должны отметить, что подобные доктрины о земле и привязанности к ней - главные темы в сионизме, и, возможно, позже вызвали сочувствие Юнга сионистскому движению)

(8) "Жизненный Тон" : Юнг был привлечен к немецкой этнической природе или национальной вере в "жизненный тон", соединяющий всех немцев в коллективном эмоциональном опыте. Для Юнга это коллективное чувство было основанием для сильного переноса, например, воздействия Гитлера на германский народ.

Нолл понимает воздействие этих национальных идей на Юнга, так же как и популярность идей Юнга среди астрологов, неоязычников, спиритуалистов, последователейНью эйдж, то есть как свидетельство того, что юнгианская психология в действительности лишь интеллектуализированная версия эзотерических идей и методов. Согласно Ноллу, Юнг представил свои теории с точки зрения символов алхимии, которые "чуть менее национальны". Нолл приходит к заключению, что "есть неоспоримые доказательства, что работа Юнга явилась результатом того же самого центрально-европейского неоязыческого, ницшеанского, мистического, гередитического, национального утопизма, который дал начало национал-социализму."Однако, Нолл располагает Юнга в этом контексте, серьезно не рассматривая возможность того, что несмотря на эти несомненные ассоциации, Юнг и его последователи создали интеллектуально сложную и оправданную психологию. Нолл делает свои выводы на основе (сомнительных) предположений о том, что

(a) фактически ничего стоящего не было в основе оккультных, теософических, и "неоязыческих" движений конца девятнадцатого и начала двадцатого веков;

(b) ассоциация элементов этих движений с национальной философией, которая в конечном счете способствовала нацизму, фактически проклинает эти движения;

(c) если юнгианская психология может быть так близко ассоциирована с религией или духовностью, и этого достаточно, чтобы представить юнгианство как шарлатанство; и/или

(d) духовность, предлагаемая Юнгом и его последователями, является псевдодуховностью, не достойной теологического или психологического внимания.

"АРИЙСКИЙ ХРИСТОС"

Во второй работе, Тайная жизнь Карла Юнга, Нолл обсуждает определенные доказательства подразумеваемого антисемитизма Юнга. Нолл утверждает, что Юнг испытывал стойкий интерес к духовному возрождению арийской расы, и его любовь к языческим и национальным мифам и символам изначально привлекла его к нацистам, поскольку они построили свою собственную идеологию на основе тех же самых немецких мифов и идей, настолько привлекательных для Юнга. Однако, на взгляд Нолла, Юнг был не заинтересован политикой и рассматривал национал-социализм лишь в психологических терминах как выражение мифического "архаичного человека", который оживит немецкую культуру. Нолл приводит слова одной из ранних учениц Юнга, Иоланды Джакоби:

Его идея [о нацистском движении] состояла в том, что хаос рождает благо или нечто ценное. Так в немецком движении он видел хаотическое, изначальное условие для рождения нового мира [137] .

Несмотря на доказательства нацистской угрозы, Юнг продолжал рассматривать развитие Германии сквозь призму его собственной психологии, сказав Джакоби, после того, как она предупредила его об опасности нацизма,

"Не закрывайте своих открытых глаз. Вы не можете отклонить зло, потому что зло - зачинатель света" [138] .

Джакоби считает, что у Юнга просто не было ни доли понимания внешнего мира.

Со всей справедливостью следует обозначить простой факт, - притом, что в психологию Юнга в значительной степени могут быть интегрированы многие из тех философских и религиозных идей, которые повлияли на национал-социализм, это не делает Юнга нацистом, подобно тому, как преступления христианских фанатиков (например, во время Инквизиции или Крестовых походов) не делают всех христиан ответственными за их действия. Ноллом и другими было прозрачно указано на то, что сионизм - многоликая "национальная" оболочка движения, был привнесен в определенные идеи, которые также повлияли на нацистов, но доказательства, связывающие Юнга с антисемитизмом и нацизмом, должны быть более прямыми.

Нолл указывает, что Юнг мог быть открытым антисемитом, особенно когда находился в компании неевреев. В 1933 видный британский юнгиаец Майкл Фордхэм встретился с Юнгом в Цюрихе. Фордхэм сообщает, что Юнг потратил три четверти часа, разглагольствуя о евреях, говоря о том, что, когда евреи бродили по пустыне сорок лет, они "откармливались зерновыми культурами других народов", и они "должны быть одеты в особую одежду, потому что иначе мы могли бы принять их за таких же людей как и мы". Ирен Чамперноун, которая была анализантом с Юнга в 1936, позже сообщила, что Юнг делал антисемитские замечания и фактически поощрил своих пациентов делать то же самое как средство поддержания отношения с "тенью". Однако, еще одна коллега Юнга, Корнелия Бруннер, вспоминала, что Юнг был "ужасно расстроен", когда узнал, что немецкие синагоги были сожжены.

"ВИНА" И "РАСКАЯНИЕ"?

Степень "вины" Юнга за свои слова и поведение до Второй мировой войны остается открытой для значительных противоречий. Тем не менее, большинство юнгианцев считают, что, в то время как Юнг не был ни ярым антисемитом, ни нацистом, и лично многое сделал, чтобы помочь конкретным евреям во времена нацизма и в течение своей жизни, его слова и отношение к ним в 1930-ых было время от времени безответственным, подстрекательским, авантюристическим, наивным, и возможно даже открыто антисемитским.

Юнг никогда публично не признавал своих ошибок, совершенных в довоенное время. Я полагаю, что ближе всего к этому он подошел в комментарии "После Катастрофы", который мы уже рассмотрели. Там он признает, что не был неуязвим от "коллективной вины" за становление нацистской эры. Далее, в статье под названием "Карл Густав Юнг и евреи: Реальная История"Джеймс Кирш, ранний еврейский ученик Юнга, говорит о том, что первое, что Юнг сделал, когда они встретились после войны, - это выразил сожаление по поводу своих заблуждений, что нечто хорошее могло бы выйти из Третьего Рейха и, "принес извинения за некоторое из того, что он написал тогда". Кирш пишет, что очень сожалеет, что это извинение не было сделано публично. Примечательно, что Юнг, который ранее в своей жизни был усерден в самокритике, никогда не давал себе оценки своих слов и действий во время подъема нацистского государства.

В этом контексте стоит подробно процитировать письмо Гершома Шолема Аниле Яффе, написанное 7 мая 1963, не только потому, что оно написано рукой самого великого современного ученого еврейской мистики, но также и потому, что оно указывает на то, что Юнг, по крайней мере конфиденциально, взял на себя определенную ответственность и раскаивался в заблуждениях, которые он испытывал до Второй мировой войны. Шолем пишет:

Летом 1947 Лео Баек был в Иерусалиме. Я тогда только что получил первое приглашение на Эранос, встречу в Асконе, очевидно предложение было от Юнга, и я спросил Баека, должен ли я принять его, так как я слышал и читал много протестов о поведении Юнга во времена нацисткого господства. Баек сказал: "Вы обязательно должны пойти!" и в ходе нашей беседы рассказал мне следующую историю. Он также был смущен репутацией Юнга, следующей из известных статей 1933-4 годов, потому что узнал Юнга очень хорошо в ходе Дармштадтских встреч Школы Мудрости и никогда не приписал бы ему каких бы то ни было нацистских и антисемитских чувств. Когда после своего выпуска он возвратился в Швейцарию (я думаю, что это был 1946), он не обращался к Юнгу в Цюрихе. Но Юнг узнал, что он был в городе, и послал письмо с просьбой проведать его, которую он, Баек, отклонил из-за тех случаев. После чего Юнг приехал к нему отель, и у них был чрезвычайно живой разговор, длящийся два часа, в течение которых Баек упрекал его за многое из того, что он услышал. Юнг оправдывался, склоняясь к определенным условиям в Германии, но в то же самое время признался ему:

" Ну, я ошибся…" — вероятно, это относится к его ожиданию, что из нацизма могло в конце концов появится какое-то благо. Это замечание, "Я ошибся", которое Баек повторил мне несколько раз, ярко отразилось в моей памяти. Баек сказал, что в этом разговоре они решили все недомолвки и вновь помирились. Благодаря этому объяснению Баека я принял приглашение на Эранос, когда оно пришло во второй раз [146] .

Шолем указывает, что для швейцарцев термин используемый Юнгом, "ошибся" [slipped up] часто применяется в случае потери опоры на опасном горном пути; поэтому читатель может прояснить для себя степень, в которой эта история отражает принятие Юнгом ответственности за его слова и действия.

ЮНГ ИГНОРИРОВАЛ ЕВРЕЙСКИЕ МИСТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОБСТВЕННОЙ МЫСЛИ?

Вопрос писем Юнга и его отношения к нацизму в течение первых лет нацистского режима далее осложнен невозможностью доступа к ним, но в это время Юнг также подавил еврейские мистические основы его собственной мысли. Мы уже видели в главе 2, как Юнг обратился к алхимии как основе своей психологии, но при первом подтверждении огромного воздействия каббалы на алхимические идеи, он счел их весьма привлекательными. Здесь, как и обещал, я более тщательно исследую доказательства возможного подавления Юнгом еврейской мистической основы его взглядов.

Как мы видели в письме Преподобному Эрастусу Эвансу, написанному 17-ого февраля 1954, Юнг описывает свою первую встречу с каббалистическими символами швират ха-келим (Сокрушения сосудов) итиккун ха-олам(Восстановления мира). Юнг говорит, что он впервые столкнулся с этими каббалистическими понятиями в 1954. На этом сложно настаивать, потому что редакторы Юнга указывают на то, что он ссылается на эти каббалистические доктрины в главе 2Ответа Иову, который был впервые издан в 1952. Там Юнг пишет о "новом факте",

доселе неслыханном в мире прецеденте, состоя­щего в том, что какой-то смертный благодаря своему морально­му поведению, сам того не желая и о том не ведая, вознесся выше небес и оттуда смог разглядеть даже изнанку Яхве — без­донный мир «скорлуп».(то есть разбитых сосудов), которые он объясняет как "намек на идею, найденную позже в каббалистической философии ".

Сам Юнг отмечает, что ссылка на "скорлупу" - ссылка на позднюю (то есть лурианскую) каббалистическую философию. Он позже добавляет, что Бог "выслал Адама и Еву, которых он создал как образы маскулинной сущности и его женской эманации в мир за пределами рая, мир неопределенности 'скорлуп'. В других местахОтвета Иову, Юнг выражает наиболее существенные лурианские идеи. Например, Юнг предлагает идею, что человек может быть помощником Бога в завершении творения (идея, на которую Юнг указывает в своем письме Эвансу, у нее есть сильное сходство с лурианским понятиемтиккун), и, "Даже если кто-то и не знает, он имеет влияние на Бога"(параллель к понятию каббалистической магии), и объявляет, что миры рождаются в результате божественного брака (hierosgamos) Бога и его женского проявления, - каббалистическая идея, четко прослеживаемая в Зоаре, которая была передана алхимии через каббалу.

Следует допустить, что некоторые из идей Юнга пришли к нему независимо от какого-либо знания каббалистических источников, трудно полностью поверить, что он нашел "подтверждение" своей теодицеи после первой случайной встречи с понятиемтиккунв 1954, если только учесть, что он был, как говорят, хорошо знаком сKabbalahDenudata(латинский перевод каббалистических источников), цитатами из работ Гершома Шолема, и, как мы убедимся позже, свидетельствами очевидно сложного понимания каббалистических символов в своих видениях 1944. Единственная возможность такого явления состоит в том, что теодицея Юнга вОтвете Иовуи других работах являются, по крайней мере, частично результатом "cryptomnesia", переделкой старых идей, которые Юнг испытал как свои собственное, потому что он забыл их источник. Однако, также возможно, есть более сознательная причина, нежели cryptomnesia, и возможно, в случае с Юнгом, она выражалась в том, что в течение 1930-ых Юнг видел возможность отличить его "христианскую/западную" психологию от "еврейской" психологии Фрейда.

Как мы убедились, Эрих Нойманн, перебравшийся к тому времени в Палестину, написал Юнгу в 1935 о своих опасениях, что его погружение в юнгианскую психологию граничит с "опасностью предательства [его] собственных еврейских корней". Юнг ответил ему, что "у аналитической психологии есть свои корни в христианском средневековье, и в конечном счете в греческой философии со связующим звеном – алхимией".Юнг тем не менее упомянул, что каббала была важным духовным ядром алхимии, но только после Второй мировой войны он открыто признал эту важную связь. "Прямо или косвенно", - пишет Юнг в Mysterium, - "каббала [the Cabala - правописание Юнга] ассимилировалась в алхимию". Мы убедились ранее, что Юнг знал, что к концу шестнадцатого века алхимики начали делать прямые отсылки к Зоару, что много алхимиков, включая Кунрада и Дорна, часто прибегали к использованию каббалистических символов, что труды Рейхлина (DeArte Cabbalistica, 1517) и Мирандолы сделали каббалу доступной для нееврейских алхимиков, что Парацельс ввел в оборот новый аркан «сапфир» в алхимию из каббалы, что двое алхимиков (Кнорр и Кунрад), наиболее часто цитируемые Юнгом, написали трактаты по каббале, а другие (например, Дорн и Луллий) находились под влиянием каббалистических идей. Учитывая требование Юнга извлечь психологическое и духовное золото из алхимической псевдонауки, трудно предположить, что он не знал, что при этом, по крайней мере частично, воссоздавал аспекты каббалы.

Трудно точно установить, насколько хорошо Юнг был знаком с каббалой до своего письма Эвансу в 1954 году. Как мы увидим далее, в его более позднем толковании каббалистических видений 1944 года просматривается довольно глубокое знание каббалистических текстов. Вернер Энгель связывает это знание с Зигмундом Хевайцем, которого он описывает как "юнгианского еврея, глубоко увлекшего Цюрих изучением каббалы". Он утверждает, что Юнг, не без помощи со стороны Хевайца, "занялся интенсивным изучением, чтобы углубить свое знание иудаизма и каббалы, включая писания Исака Лурии". Сам Хевайц сказал Майденбауму, что после статьи в Zentralblatt 1934 года, Юнг изменил свою точку зрения. Тогда, Юнг

"не знал почти ничего об Иудаизме, но в более поздние годы очень интересовался каббалой, и покупал книги [по теме].... Я помирил его с [Гершомом] Шолемом, и именно я помог ему с каббалистическими текстами" [164] .

Джеймс Кирш, который мог общаться с Юнгом в 1930-ых, написал, что Юнг прочитал весь трактат Кнорра фон РозенротаKabbalahDenudata(Разоблаченная каббала), латинский перевод каббалистических текстов на три тысячи страниц. В то время как Кирш не указывает, когда именно это прочтение имело место, следует отметить, что Юнг цитирует текст Кнорра вПсихологии и Алхимии, работе, которая была изначально написана в течение 1930-ых и закончена в 1943.

Кроме своего знания латинских переводов, Юнг скорее всего был знаком с немецкими и/или французскими переводами Зоара, немецким текстом Э. БихоффаDieElementederKabbalah(и то и другое процитировано в его довоенных работах по алхимии), и немецкими трудами Гершома Шолема, который к концу 1930-ых начал детализировать доктрины каббалы широкой европейской аудитории. Кроме того, Юнг был знаком с каббалистическими символами и идеями посредством прочтения алхимических текстов шестнадцатого и семнадцатого веков, которые были проникнуты каббалистикой.

При этом утверждение о том, что Юнг занимался интенсивным изучением Иудаизма и каббалы до Второй мировой войны противоречит утверждению Михи Нойманна о том, что его отец, Эрих Нойманн безуспешно просил Юнга предпринять такие исследования. Миха Нойманн пишет:

"Даже притом, что Юнг обещал моему отцу, что он изучит Иудаизм, он так и не сдержал своего обещания" [167] .

В 1935 Эрих Нойман написал, что Юнг испытывает недостаток "в знании и понимании Иудаизма". Ученица и секретарь Юнга Анила Яффе упоминала о том, что ранние заявления Юнга о еврейском мышлении

"возникали из-за недостаточного понимания Иудаизма и еврейской культуры, которая едва ли может быть понятна сегодня" [169] .

Я не могу знать, сознательно ли Юнг проигнорировал еврейские мистические основы некоторых своих идей. Учитывая общепризнанные попытки Юнга отличить его психологию от "еврейской психологии Фрейда", и возможно такое различие предоставило ему повод для отрицания или подавления любого из еврейских источников. Далее мы сможем убедиться, что если Юнг сознательно или бессознательно проигнорировал или подавил еврейские мистические источники некоторых своихидей, его каббалистические видения во время урара в 1944 можно толковать (в юнгианских терминах) как сильную компенсацию этого подавления, а также как ответную реакцию на его антисемитские заявления и чувства.

АМБИВАЛЕНТНОСТЬ ЮНГА И ЕГО ЗАВИСИМОСТЬ ОТ КОНТЕКСТА ВЕРОВАНИЙ

Портрет Юнга, который вырисовывается в ходе исследования его антисемитизма, получается запутывающим и часто противоречивым. Касательно своего отношения к национал-социализму Юнг оказался способен к созданию диаметрально противоположных реакций двух людей, которые говорили с ним в одно время и в одном месте. Как мы видели, Роберт Хиллайер в 1949 сообщил, что в 1936 "Юнг… ловко завел разговор о Гитлере, развивая эту тему с тревожной теплотой, и пришел к заключению, что выигрышное положение Альпийской Швейцарии и новый порядок Гитлера в Германии представляют собой единственную надежду Европы". Однако, Аллен В. Даллес, приближенный президента Кеннеди, который позже стал директором ЦРУ, написал в 1950:

Я встретился в первый раз с доктором Юнгом в 1936, когда он был здесь в связи с Трехсотлетием Гарварда. Тогда у меня был долгий разговор с ним о том, что происходило в Германии и Италии, и я не помню ничего, что сказал Юнг, кроме его глубокого антинацистского и антифашистского чувства [172] .

Очевидная двойственность Юнга относительно таких проблем как антисемитизм и гитлеризм, его "демагогия" на тему, имеет ли его психология метафизический характер в противоположность эмпирическому переносу, вера его учеников, что было письменное и "устное" юнгианское учение, и тот факт, что он смог предстать перед Фрейдом как лояльный психоаналитик, не демонстрируя своих корней в национальной мистике, могла бы быть обрисована до мелочей в контексте великого ума, противостоящего врожденным противоречиям человеческой души. Я рассмотрю две возможности, первое, - то, что Юнг показал нормальную "контекстную зависимость" своей личности и поведения, а второе, - потенциально патологическое отчуждение в индивидуальности Юнга, которое могло быть описано термином "раскол" или даже "диссоциация" (разобщение).

Уолт Уитман в своей "Песни Меня" написал:

"Я противоречу сам себе? Очень хорошо, когда я противоречу себе, я являюсь массой, я содержу в себе множество". [173]

Возможность объяснить противоречия в человеческих отношениях, верованиях и утверждениях предоставляется человеческим опытом и такими как Уитман (а также и сам Юнг), кто считал, что Самость есть ничто иное, как единство противоположных идей, верований и эмоций. То, что Юнг мог быть антисемитом в некоторых контекстах и был потрясен обвинением его в антисемитизма в других, следует не только из теории Юнга противоречия и амбивалентности самости, но и из недавнего исследования теории зависимости личности от контекста традиционных верований и отношений. Согласно "теории дискурса" личная несогласованность в разговоре и даже в верованиях - ожидаемый результат привлечения в дискурс переменных контекстов с различными зрителями, в различных случаях. Далее, теория Фестингера («когнитивный диссонанс») и Берна ("теория самовосприятия") предполагают, что на поведение огромное влияние оказывает контекст верования ( комментарий Юнга: "когда я нахожусь в Германии, то сам в это верю; я все понимаю и знаю, что иначе и быть не может. Никто не в силах сопротивляться.").

То, что зависимость точки зрения от контекста имеет место быть, автор достоверно убедился в формулировке идей и ходе написания этой самой книги. Когда я представил, чтообращаюсь к аудитории евреев, я писал и полагал, что Юнг был явным антисемитом. Однако, когда я представил, что обращаюсь к аудитории психологов, и особенно юнгианцев, я писал и полагал, что Юнг был сбит с толку спецификой времени, и обвинения его в сочувствии нацизму или антисемитизме были и раздуты и происходили лишь от недоразумения, что Юнг не выступал в защиту тех вещей, которые он ясно намеревался просто описать. Я не думаю, что такие изменения верований и точки зрения могут быть объяснены просто как "игра на аудиторию" (хотя время от времени это возможно), а скорее отражают тот факт, что мысли и верования обусловлены, по крайней мере частично, реальной и предполагаемой аудиторией и контекстом, доказательством влияния предполагаемых "остальных" на тенденции интеллектуальной жизни. Юнг, как и многие другие, пойманные на грани между радикально различающимися друг с другом "остальными" в период до Второй мировой войной, вполне естественно говорил и верил во множество очевидно противоречащих друг другу понятий и идей.

ЮНГ И ДИССОЦИАЦИЯ

Идея о том, что в характере Юнга присутствовали разобщающие тенденции, была бы просто спекулятивной, если не учесть того факта, что он в своей автобиографии, описывает множество событий, которые и в его время и сегодня можно счесть чрезвычайно "диссоциативными", и недавняя публикацияКрасной Книгипоказывает, что он с готовностью вступил в очевидно разобщающие диалоги со своими личностями и образами. ВВоспоминаниях, Сновидениях, Размышлениях, Юнг связывает это с тем, что в ранней юности он развивал понятие, что он был "фактически двумя разными людьми". Первого он называл "Личность № 1," он был

…"школьником, который не мог освоить алгебру и был совсем не уверен в себе". Личность № 2 "был важным, обладал большой властью, был человеком, с которым не стоит шутить, это был старик, который жил в восемнадцатом веке, носил скрепленную пряжкой обувь и белый парик" [178] .

Признание Юнга в том, что он ощущал себя фактически жившим в восемнадцатом столетии и полагал, что определенные объекты с тех времен сохранились до сих пор, в возрасте одиннадцати лет он обычно "писал дату 1786 вместо 1886" и был преисполнен " необъяснимым чувством ностальгии", каждый раз, когда это происходило. В то время как сам Юнг сказал, что "действие и противодействие между личностями № 1 и № 2 прошло через всю мою жизнь, но она не имеет никакого отношения к 'расколу' или диссоциации в обычном медицинском смысле».

Несколько лет спустя, после того, как Юнг впал в глубокую депрессию, последовавшую после его раскола с Фрейдом, он, как отражено в Красной Книге, начал переживать яркие сновидения и видения в состоянии бодрствования, включая явление еврейского пророка Илии и греческого языческого провидца Филемона. Об этих фигурах Юнг пишет, что они являют себя сами и живут своей собственной жизнью. Юнг вел беседы с Филемоном, и видение, ответило ему теми словами, о которых Юнг "сознательно не думал". Юнг поясняет:

"Поскольку я заметил ясно, что именно он говорил, а не я" [180] .

"Время от времени", пишет Юнг, Филемон

"казался мне довольно реальным.... Я шел с ним по саду, поднимаясь и спускаясь, и для меня он был тем, кого индийцы называют гуру" [181] .

Юнг создал свой собственный гностический миф, "Семь Наставлений Мертвым", он назвал это "парапсихологическим" (и визионерским) опытом, который произошел однажды вечером в 1916, во время которого "весь дом был полон духов.... [которые] выкрикнули хором:

Мы возвратились из Иерусалима, где мы не нашли то, что искали [183] … '

"Наставления" Юнга написаны в стиле древнего пророчества и приписаны гностику Василиду и только "расшифрованны Карлом Густавом Юнгом", распространялись много лет среди его учеников, но не были изданы вплоть до смерти Юнга. Эти проповеди дали выражение многим темам, к которым Юнг возвратился в течение своей карьеры, таким как "совпадение противоположностей" и безличная природа многих психических процессов, и они были очевидно написаны в диссациативном состоянии. Можно сказать, что в отличии психиатрических больных, диссоциация Юнга была контролируемой и направляемой.

Безусловно, Юнг выступал на стороне методов (таких как активное воображение и трансформации своего я), которые вовлекали диссациативные процессы, но утверждение о том, что видения Юнга стали результатом диссациативного бреда, было бы явно односторонним упрощением. Однако, даже если мы не готовы мириться с тем, что Юнг был весьма необычным человеком, и его поведение время от времени было противоречивым, а предпочитаем скорее считать его оппортунистом, который сознательно говорил разным людям то, что те хотели услышать, гипотеза диссоциации не объясняет определенных аспектов поведения Юнга. Это могло быть потому, что Юнг отделял одно от другого, он мог быть духовно благосклонным к таким еврейским ученикам как Нойманн и Кирш, но в то же время сочувствовать антисемитам и давать одобрительные замечания о господстве Гитлера над Германией.

Опять же, говорить о том, что Юнг был "диссоциативным", вовсе не значит утверждать, что у него была патология. Недавний интерес к диссоциации сосредоточился на ее патологических проявлениях (многие из которых имеют место быть), но пренебрегал ее творческим и интуитивным потенциалом. (В отличие от того, что в девятнадцатом веке диагноз "истерия" был едва ли не предпосылкой креативности и гениальности). Разделяя аспекты своей индивидуальности, Юнг, возможно, смог получить способность проникновения в суть элементов человеческогопсихэ, которые неразличимы, потому что более или менее объединены между собой в "нормальном" человеческом разуме. Далее, как пророкам и мистикам древних времен, диссациативные видения Юнга могли дать ему и другим вдохновение, а с ним и понимание духовных аспектов человеческих переживаний. Однако, за свою диссоциацию ему пришлось платить большую цену— она поставила под угрозу его моральное ви дение. То, что Юнг в старости достиг определенной интеграции, целостности и мудрости - очевидно, и то, что эта интеграция/целостность [integration/integrity] была достигнута человеком, который сам по себе был диссоциативным, просто замечательно, и я верю в глубину его достижения. Все же есть одна область, которую он был не в состоянии полностью объединить в "senex" или "мудрого старика", - это его двойственное отношение к евреям и его удручающие суждения и поведение до начала Второй мировой войны. Для многих, и даже для сочувствующих юнгианской психологии, это остается серьезным препятствием полного принятия Юнга и его работ.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЮНГА К "ГНОСТИЦИЗМУ"

Упоминание о "Семи Наставлениях" возвращает нас к нашей ранней дискуссии (глава 1) о попытках определенных критиков (Бубер, Фридман) и поклонников (Альтизер) Юнга повесить ярлык "гностический" на всю его психологию. Как отмечено ранее, Юнг в "Семи наставлениях" выступал за отход от мирской сферы "creatura" в пользу "внутренней звезды", которая находится и в человеческой душе и вне физической вселенной. Мы также видели, как Юнг идентифицировал материальный мир с сознанием и эго, а "внутреннюю звезду" с гностической Плеромой и разумом бессознательного. Наконец, Роберт Сегал утверждал, что, так как гностицизм выступает за побег из материального мира, он может в юнгианских терминах быть понят как выступление за погружение в бессознательное и отказ от разумного сознания и эго. В этом смысле гностицизм является абсолютно противоположным зрелой мысли Юнга, где он настаивает на процессе индивидуации, который вовлекает осознание бессознательного.

Тем не менее, здесь мы должны рассмотреть возможность того, что в течение нацистской эры Юнг был очарован гностическим мифом, как и тогда, когда он сочинилSeptemSermonesadMortuos, и возлагал надежды на вождя, Гитлера, который ведо м бессознательным. Как мы видели ранее (например в его интервью Никербокеру), Юнг был временно одурманен архетипической властью нацистского движения:

"Никто не в силах сопротивляться…Ваш мозг не имеет никакого значения".

По крайней мере, ясно, что Юнг был одурманен харизматической властью вождя, которого ведет не голос разума, а голос бессознательного.

Раннее двойственное отношение Юнга к разуму четко отражено вКрасной Книге, где он заявляет:

Мир согласуется не только с разумом, но и с неразумностью [188] .

Мы распространяем яд и паралич вокруг нас, желая обучать весь мир вокруг нас разуму.

Когда я собираюсь нечто понять и познать, я оставляю свой так называемый разум дома [190] .

Мы можем сказать, что в течение своей карьеры гностические тенденции Юнга пребывали в конфликте с его более рациональной эго-идентификацией, наукой и рациональным разумом. Действительно, для многих его поклонников значительная часть привлекательности Юнга обусловлена его доступом к (коллективному) бессознательному, что очевидно в таких работах как "SeptemSermonesadMortuos" иВоспоминания, Сновидения, Размышления.Этот прямой доступ к бессознательному, как отметил сам Юнг, секрет привлекательности пророка, мистика, шамана и знахаря. Даже привлекательность (и гениальность) такой фигуры как Исаак Лурия опирается на подобный доступ к бессознательному разуму.

На самом деле можно сказать, что, если бы не основа в сугубо мирском, рациональном, и этическом сознании религиозной практики, каббала была бы уязвима для таких "гностических тенденций" точно так же, как и сам гностицизм. То, как можно собрать мистическое бессознательное, не будучи проглоченным им, было дилеммой Юнга, дилеммой, которая вынудила его "ошибиться" во времена нацизма. Однако, эта дилемма не заканчивается Юнгом и нацистами, а продолжается сегодня для каждого, кто открыт для духовной ценности иррационального, бессознательного разума.

МОТИВАЦИЯ ЮНГА НАПИСАТЬ «ОТВЕТ ИОВУ»

Будет полезно рассмотреть Ответ Иову в контексте размышления Юнга о его собственном поведении в течение нацистской эры. Тони Вульф утверждала, что Ответ Иову был написан Юнгом как ответ на

"муки очень многих невинных людей в течение нацистского времени и попытка ответить за все необоснованные страдания" [191] .

В то время как это конечно же разумное побуждение для того, что Юнг взялся за эту работу, могло случиться так, что у Юнга также был и личный мотив написать Ответ, и мы могли бы задать более конкретный вопрос. Почему Юнг на этом этапе своей карьеры написал книгу о Боге, его добре и зле — в частности о Яхве, еврейском Боге Ветхого Завета?

Чтобы обратиться к этому вопросу, я в настоящий момент прибегну к одной из самых ранних работ Юнга,Wandlungenund Symboleder Libido(Метаморфозы и символы либидо), которая была впервые издана в 1912, когда Юнг многое переоценивал в жизни, и в то же самое время он писал Ответ Иову. В этой работе Юнг ссылается на рассказ Анатоля Франса Le Jardind 'Epicure [192] , в котором набожный аббат Эжже одержим попыткой доказать, что злодей Иуда, который предал Сына Божьего, был избран Богом как инструмент для завершения искупления, и поэтому будет спасен в противоположность вечному проклятью.

Юнг спрашивает,

"Почему наш набожный аббат должен волноваться о древней легенде Иуды?" и его ответ , - потому что "сомнения и надежды аббата очевидно касаются исторической цели Иуды, но в действительности вращаются вокруг его собственной индивидуальности, которая искала путь к свободе через решение проблемы Иуды. " [193]

Действительно, мы узнаем, что аббат вскоре предал Католическую церковь, став сведенборгианцем.

В этом же констекте мы можем спросить: Почему Юнг так усиленно доказывал, что даже Бог, еврейский Бог, содержит в себе радикальное зло, и что это зло необходимо для искупления в мире? Идя по следу этой мысли, мы могли бы ответить, что он был обеспокоен проявлением теневых элементов, которые он нашел в себе — в частности тенью людей, символизируемых Иовом, людей Ветхого Завета, евреев. Тем самым, как сказала Тони Вульф, это был не только ответ Юнга на "муки очень многих невинных людей", но также, возможно, и неосознанный ответ на зло, с которым он боролся в своей собственной душе.

Юнг пишет:

"Бог хочет стать человеком, аморальное хочет стать исключительно хорошим, бессознательное хочет стать сознательно ответственным" [194] .

Безусловно, вОтвете ИовуЮнг говорит о Боге и индивидуальности, которую Бог пытается отразить в сознании. Отчасти похоже на лурианскую/гегелианскую концепцию развития Бога, Юнг говорит, что Бог, бытие, или Абсолют имеет

"потребность в сознательном отражении, чтобы существовать в реальности. Существование реально лишь тогда, когда оно кем-то осознается. Именно поэтому Создатель нуждается в сознательном человеке даже притом, что чисто бессознательно он хотел бы воспрепятствовать тому, чтобы он пришел в сознание. " [195] .

Юнг далее говорит о Боге,ip so facto индивидуальности, как о преодолении "постепенного пробуждения невыразимой тоски по чему-то, что заставило бы его ощутить себя".

Я полагаю, что мы можем толковать эту борьбу за сознание двумя способами: универсальным, в котором борьба – это Бог и человечество, и более определенным, в котором борьба - сам Юнг. В этом смысле борьба Юнга с его собственными усилиями сознательного пробуждения отношения к евреям становится человеческими поисками, и в теологических терминах, божественным поиском,exemplum [196] .

В Ответе Иову говорится о человеке, который предстал перед Богом в последнем испытании. Иов прошел это испытание. Мы можем спросить, прошел ли Юнг свое собственное? Мы можем также рассмотреть вопрос, отчего получается, что Юнг в свои поздние годы начал сочувствовать еврейской мистической традиции. Я полагаю, что ответ на этот вопрос может снова быть составлен из определенных комментариев о Боге в Ответе Иову, "наиболее очевидно еврейской" работе Юнга. Там, Юнг интерпретирует человеческое воплощение Бога в Христе как искупление собственных грехов Бога.

"Яхве должен стать человеком, потому что он сотворил человека неправильно" [197] .

Уходя все глубже в еврейскую/каббалистическую психологию, развивая тесные связи с еврейскими учениками в поздние годы жизни, и наконец, пережив себя в образе Раввина Симон Бен Йохая после сердечного приступа в 1944, Юнг, можно сказать, следовал своему собственному принципу: Юнг должен стать евреем, потому что он сотворил евреев неправильно. Яхве и Иов объединяются в одной индивидуальности – в Христе. В некотором смысле подобное "совпадение противоположностей", если можно так выразиться, произошло между Юнгом и евреями.

Примечательно, что Юнг в итоге пришел к заключению, что не только Фрейд, но и его собственные психологические теории были предварены еврейскими мистиками. Как мы видели, в ответ на письмо от г-жи Эдит Шредер, Юнг написал, что для того, чтобы постичь происхождение теорий Фрейда, нужно было бы исследовать хасидизм и каббалу; а в интервью 1955 по случаю его восьмидесятого дня рождения, Юнг озвучил потрясающую претензию к своей собственной мысли, отмечая, что "хасидский раввин Дов Бэр из Межерича, которого они называли Великий Маггид..., предварил всю [его] психологию еще в восемнадцатом столетии.". Тот самый Юнг, который использовал эпитет "еврейская психология" как удручающее и авантюристическое средство нападения на Фрейда, добавляя фразы о ее вреде во времена нацистского режима в 1930-ых, в итоге не только включает "еврейскую психологию" в свою, но и объявляет о том, что она предварила ее полноту.

Wolfgang Giegerich's "Response to Sanford Drob,"The Journal of Jungian Theory and Practice7/1 (2005): 55-68, and my "Response to Beebe and Giegerich,"ibid.,pp. 61-64.

A. Maidenbaum and S. A. Martin, eds.,Lingering Shadows: Jungians, Freu­dians, and Anti-Semitism(Boston: Shambhala, 1992); A. Maidenbaum, ed.,Jung and the Shadow of Anti-Semitism(Berwick, ME: Nicolas-Hays, 2002).

C. G.Jung. "The Tavistock Lectures." inThe Symbolic Life, CW18,p. 164.

СG. Jung Speaking,ed.W.McGuire and R. F. С Hull (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1977), p. 118.

C. G. Jung Biographical Archives, Irene Champernowne Interview, December 19, 1969, as cited by Richard Noll,The Aryan Christ: The Secret Life of Carl Jung(New York: Random House, 1997), p. 274.

См. работу Ричарда Нолла «Тайная жизнь Юнга».

Stephen A. Martin, "Introduction," in Maidenbaum,Jung and the Shadow of Anti-Semitism,p. xxv.

C. G. Jung Speaking,p. 150.

Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows;and F. McLynn,Carl Gustav Jung(New York: St. Martin's Press, 1996), chap. 18, "The Shadow of the Nazis," pp. 334-367.

Sigmund Freud,The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud,ed. and trans. James Strachey (London: Hogarth, 1957),

See, for example, Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows;and Maidenbaum,Jung and the Shadow of Anti-Semitism.

Freud to Abraham, May 3, 1908, in^4Psycho-Analytic Dialogue: The Letters of Sigmund Freud and Karl Abraham, 1907-1926(New York: Basic Books, 1965).

Freud to Abraham, Dec. 6, 1908, inibid.

См. Fritz Wittels,Sigmund Freud: His Personality, His Teaching, and His School(New York: Dodd, Mead, 1924), p. 140. Согласно Виттельсу, Фрейд сказал своим еврейским коллегам что, так как они - евреи, они "не способны привлечь выгодных друзей для нового учения. " С другой стороны, швейцарец, как не еврей, "спасет меня и всех вас".

Идиш – язык германской группы, на котором говорят около четырех миллионов евреев по всему миру. Само слово "идиш" означает "еврейский" и изначально является сокращением от "yidish daytsh" или "еврейский немецкий". Язык возник в центральной Европе в 9-12-м веках как смесь германских диалектов, много позаимствовал из иврита и арамейского, а также из романских языков.

Слово Goy – гой – нееврей (множественное число goyim – гойим) означает нации, то есть народы, живущие за пределами Израиля и само по себе не несет уничижительного значения, - прим. перев.

Freud to Ferenczi, July 28, 1912. Cited in Peter Gay,A Godless Jew: Freud, Atheism and the Making of Psychoanalysis(New Haven: Yale University Press, 1987), p. 120.

Freud,Standard Edition,14:43

Cited in Martin, "Introduction," in Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows,p. v.

C. G. Jung,Letters,1:162

C. G. Jung, "Some Thoughts on Psychology,"The Zofingia Lectures,Sup­plementary Vol. A toThe Collected Works of C. G. Jung,trans. Jan Van Heurck (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1983), p. 35.

McLynn,Carl Gustav Jung(New York: St. Martin's Press, 1996), p. 362. Маклинн утверждает, что "Юнг на самом деле не был антисемитом, но он пытался оградить себя от Фрейда, чтобы тот не мог повлиять на его ум и вторгнуться в его мысли; почти всегда, когда Юнг говорит 'еврей', он имеет в виду Фрейда и когда он говорит 'евреи' имеет в виду фрейдистов". С другой стороны, Маклинн указывает на то, что выбор Юнгом 1930-ых как подходящего времени для того, чтобы сосредоточиться на "Еврейском вопросе" "похож на худший вид оппортунизма, по меньшей мере" (p. 363).

Редукционизм (от лат. reductio), - методологический принцип, согласно которому сложные явления могут быть полностью объяснены на основе законов, свойственных более простым (напр., биологические явления - с помощью физических и химических законов; социологические - с помощью биологических и т. п.). Редукционизм абсолютизирует принцип редукции (сведения) сложного к более простому, игнорируя специфику более высоких уровней организации, - прим.перев.

Jung,Letters,1:172.

Там же.,2:46.

Там же.,2:43.

John Kerr,A Most Dangerous Method(New York: Knopf, 1993), p. 133.

Там же.,p. 134. Интересно, что Шпильрейн, которая лечилась и училась у Юнга закончила как фрейдистский аналитик. У Шпильрейн были сновидения о рождении от Юнга ребенка - Зигфрида, Арийско-еврейского героя (M. V. Adams, "My Siegfried Problem—and Ours: Jungians, Freudians, Anti-Semitism, and the Psychol­ogy of Knowledge," in Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows,pp. 240-259, p. 245), and she conceived of the child as symbolic of a union between Jung's and Freud's theories (p. 246). See also Kerr,A Most Danger­ous Method,pp. 161-l65ff., re: Sabina Spielrein's "Siegfried Complex."

Jung, "The Role of the Unconscious," inCivilization In Transition,CW10, pp. 3-28, pp. 12-15.

Там же, п.14

Там же

Там же

Там же

Jung,Red Book,p. 260.

Jung,Psychological Types, CW6,p. 236

Jung, "The Relations between the Ego and the Unconscious," inTwo Essays on Analytical Psychology, CW7,p. 152, note.

"Журнал по психотерапии и смежным областям", который издавался под редакцией Юнга с 1933 по 1939, - прим.перев.

Deirdre Bair,Jung: A Biography(Boston: Little, Brown and Company, 2003), pp. 448-449. Бэр получил доступ к письмам от Юнга Владимиру Розенбауму, так же как и к мемуарам Розенбаума о его встрече с Юнгом. Розенбаум был поверенным и мужем одного из пациентов Юнга. Юнг знал Розенбаума и выказал ему расположение посредством их совместного присутствия на конференциях Эранос в течение 1930-ых. Юнг консультировался с Розенбаумом в 1934 и попросил, чтобы он пересмотрел предложенные Герингом уставы членства в Медицинском Обществе, которое Юнг недавно возглавил. Юнг просил Розенбаума переписать текст неоднозначным языком, чтобы он оставлял узкие лазейки, которые разрешили бы еврейским психотерапевтам оставаться членами недавно организованного международного общества, и таким образом поддерживать свое профессиональное положение. Розенбаум скептически относя к затее, но к его удивлению Юнг смог Юнг смог заставить "нацистов проглотить уставы, написанные евреем. " Юнг был благодарен Розенбауму, но в 1937, когда Розенбаум был заключен в тюрьму и затем освобожден швейцарскими властями за то, что он хотел незаконно направить деньги сопротивлению в Испании Франко, Юнг уступил давлению других членов Психологического клуба, которые хотели, чтобы Розенбаум ушел и никогда не посещал конференции. Разведенный, лишенный звания адвоката и бедный Розенбаум говорит, что нуждался в том, чтобы Юнг черство сказал ему: "Даже смертельно раненое животное знает, когда уйти, чтобы умереть в одиночестве". Аccount provided to Bair by Christa Robin­son, personal friend of Rosenbaum, keeper of his archive, and President of the Eranos Foundation).

SeeBair, Jung,pp. 459-460

Jung,CW10, pp. 533-534.

"An interview on Radio Berlin,"С. СJung Speaking,p. 64

p. 65.

Jay Sherry, "The Case of Jungs Alleged Anti-Semitism," in Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows,p. 121.

SeeBair, Jung,pp. 447ff.

Jung, "The State of Psychotherapy Today,"CW\0,p. 165.

Adolf Hitler,Mein Kampf,trans. Ralph Mannheim (1927; Boston: Hough-ton Mifflin, 1999).

Jung, "The State of Psychotherapy Today," CW10, p. 166.

Там же

Юнг, судя по всему, считал иудаизм иллюстрацией того, что Ницше описал как "аполоническое" сознание, и как таковой считал его культурой, которая потеряла свой дух и живучесть, особенно по сравнению с немецким дионисийским сознанием. Позже, после его открытия еврейской мистики, ему стало ясно, что нельзя было просто приравнять "еврейскую" с "аполонической" психологией.

Jung, "A Rejoinder to Dr. Bally,"CW\0,pp. 535-544. Bally's article had been published in theNeue Ziircher Zeitung.Нужно отметить, что не только Балли, но и другие, включая Вильгельма Айха, Альфреда Адлера и Томаса Манна, увидели разрушительный аспект писем Юнга того периода. Манн, например, написал в своем дневнике, что Юнг не будет объявлять свое "присоединение" открыто, а позже, что "восставшее поведение Юнга" заставило его "размышлять над двусмысленностью человеческих и интеллектуальных явлений."

(H. Kesten,The Thomas Mann Diaries 1918-1939[New York: Harry N. Abrams, 1982], pp. 201, 235).

Полные слова Юнга: "Мой уважаемый критик, кажется, забыл, что первое правило психотерапии состоит в том, чтобы говорить в мельчайших деталях обо всех вещах, которые являются самыми щекотливыми и опасными, и поэтому самыми недооцененными. Еврейская проблема - регулярный комплекс, гноящаяся рана, и никакой ответственный врач не должен держать в секрете методы решения этой проблемы". (CW10, § 1024). Относительно того, почему Юнг поднял проблему в данный момент, он напоминает, что говорил об этом с 1913 и завершает заявлением: "Если меня решили эксплуатировать в политических целях, я не могу ничего сделать, чтобы этому препятствовать" (§ 1034).

Quoted in Andrew Samuels, Sonu Shamdasani, Gottfried Heuer, and Matthias Von Der Tann, "New Material Concerning Jung, Anti-Semitism, and the Nazis,"Journal of Analytical Psychology38 (1993): 464.

Евгеника - учение о наследственном здоровье человека и путях улучшения его наследственных свойств, о возможных методах активного влияния на эволюцию человечества в целях дальнейшего совершенствования его природы, об условиях и законах наследования одаренности и таланта, о возможном ограничении передачи наследственных болезней будущим поколениям, - прим.перев.

Ганс Дикман сказал, что это - единственное место в его письмах, где Юнг говорит как антисемит. H. Dieckmann, "C. G. Jung's Analytical Psy­chology and the Zeitgeist of the First Half of the Twentieth Century," in Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows,pp. 167-175, p. 168. Моя точка зрения - это одно из многих антисемитских заявлений Юнга.

Jung to W. M. Kranefeldt, February 9, 1934; cited by M. Vannoy Adams and J. Sherry, "Significant Words and Events," in Maidenbaum and Mar­tin,Lingering Shadows,pp. 349-396. (Portion of a letter originally pub­lished by I. A. Stargard Auction House, Marburg, Germany, Catalog No. 608; reprinted inInternational Review of Psycho-Analysis4 [1977]: 377.)

James Kirsch, "Jung's Transference on Freud: The Jewish Element,"Ameri­can Imago41/1 (Spring 1984): 72.

Richard Stein, "Jung's 'Mana Personality' and the Nazi Era," in Maiden­baum and Martin,Lingering Shadows,pp. 89-116, p. 109.

Jung to B. Cohen, March 26, 1935, Adams and Sherry, "Significant Words and Events," pp. 372-373.

Jung to A. Pupato, March 2, 1934,ibid,pp. 371-372.

Jung to James Kirsch, May 26, 1934,ibid.,pp. 374-375.

Там же, п.375

См. Schneur Zalman,Likutei-Amarim-Tanya,bilingual edi­tion (Brooklyn: Kehot, 1981).

Jung to Abraham Aaron Roback, Septemper 29, 1936, Adams and Sherry, "Significant Words and Events," p. 379; Jung,Letters,1:224.

Letter to E. Beit von Speyer, April 13,1934, Adams and Sherry, "Significant Words and Events," p. 373.

Jung, "Wotan,"CW 10,pp. 179-193, p. 186.

Jung to Gerhard Adler, June 9, 1934, Adams and Sherry, "Significant Words and Events," p. 376.

Jung to С. Е. Benda, June 18, 1934,ibid.,p. 376

Quoted by M. Adams and J. Sherry,ibid.,p. 378

Erich Neumann to Jung, May 19, 1935; quoted and discussed in Micha Neumann, "On the Relationship between Erich Neumann and C. G. Jung and the Question of Anti-Semitism," in Maidenbaum and Martin,Linger­ing Shadows,pp. 273-289, p. 279.

Erich Neumann to Jung, October 19, 1935,ibid.,p. 280.

Jung to Erich Neumann, December 19, 1938,ibid.,p. 283.

Bait,Jung,pp. 459-460

Биограф Юнга Деирдр Бэр пишет, что, хотя Юнг зарабатывал достаточно денег, чтобы помочь евреям уехать из Германии, "до настоящего времени нет ни одного письменного доказательства, чтобы утверждать, что это [то есть, история, рассказанная Ханной и Маккалли о попытке помочь Фрейду] фактически произошло, а если и так, никакие доказательства не говорят о причастности Юнга " (p. 458; note, p. 798).).

Robert McCully, "Remarks on the Last Contact between Freud and Jung,"Quadrant20/2 (1987), as quoted in Adams and Sherry, "Significant Words and Events," in Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows,pp. 381-382.

Много историй, большинство из них, вероятно, выдуманные, рассказывают о встрече Юнга с Гитлером и другими членами нацистской иерархии. Например, Филип Вили, который принимал Юнга на выходные в Мадисоне, Коннектикут, в октябре 1937, рассказал, что Юнг сказал ему, что Йозеф Геббельс, нацистский министра пропаганды, пригласил Юнга в Берлин, чтобы осмотреть Геббельса вместе с Гитлером, Герингом и Гиммлером, чтобы составить мнение о состоянии их психики. Вили говорит, что Юнг ответил :"мне достаточно посмотреть на то, что они делают, чтобы увидеть, что они сумасшедшие". Вили сказал биографу Юнга Уильяму Макгуайру, что Юнг рассказал ему эту историю с просьбой соблюдать строжайшую тайну и что он, Вили, прежде никогда не доверял ее никому. Макгуайр не смог подтвердить эту историю тем или иным образом. BairJung,p. 424; Philip Wylie to William McGuire, December 24, 1966, Wylie archives, Princeton University.

M. Neumann, "On the Relationship between Erich Neumann and C. G. Jung," in Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows,p. 278.

Jung, "The Tavistock Lectures," Lecture V,CW18,pp. 135-182, p. 164.

p. 164.

Jung,Letters,1:219.

Jung, "Wotan," CW10, pp. 185-186.

pp. 189-190

p.185, §388

C. G. Jung Speaking,ed. McGuire and Hull, p. 118.

pp.119-120.

Там же

M. Neumann, "On the Relationship Between Erich Neumann and C. G. Jung," p. 274.

СG. Jung Speaking,p. 120.

Там же

Там же

Там же

Там же

E. A. Bennett,Meetings with Jung, 1946-61(Zurich: Daimon Verlag, 1955), p. 14.

СG. Jung Speakingpp. 181-182.

Barbara Hannah,Jung, His Life and Work: A Biographical Memoir(New York: G. P. Putnam's sons, 1976), p. 265.

p. 269

Bair, p. 484

This episode is recounted in detail inBait, Jung,pp. 486-493. See also, Joan Dulles Buresch-Talley, "The C. G. Jung and Allen Dulles Correspon­dence," in Maidenbaum,Jung and the Shadow of Anti-Semitism.

Paul Roazen, "Jung and Anti-Semitism," in Maidenbaum and Martin,Lin­gering Shadows,pp. 211-221, pp. 218-219.

Aryeh Maidenbaum, "Lingering Shadows: A Personal Perspective," in Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows,pp. 291-300, p. 297.

Jung, "After the Catastrophe,"CW\0,pp. 194-217. According to Richard Stein ("Jung's 'Mana Personality' and the Nazi Era," in Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows,pp. 90-116), если Вы читаете все эссе, очевидно, что "катастрофа" в "После катастрофы" относится к духовномуl крушению Германии, а не к мрачной судьбе европейских Евреев (p. 105). Штейн продолжает: "Я знаю о его письмах, где он поднимает вопрос Холокоста подробно."

Jung, "After the Catastrophe,"CW10,pp. 194-195.

p.202

Там же

C. G. Jung Speaking,ed. McGuire and Hull, p. 117. lOO.Jung, "After the Catastrophe,"CW10,pp. 203-204.\0l.Ibid,pp. 215-216.

Jung, "The Tavistock Lectures,"CW18,p. 164.

Та же

Jung, "Epilogue to 'Essays on Contemporary Events,'"CW10,p. 236.

Там же.

Там же

Jung, "The Fight with the Shadow," radio talk on a British Broadcasting Program, 1946, inCW10,pp. 218-226, p. 223.

Jung, "Epilogue to 'Essays on Contemporary Events,'"CW10, p.236.

Взято из Jay Sherry, "Bibliographic Survey," in Maidenbaum and Martin,Lingering Shadows, p.399.

Там же

Взято из Bair,/««g, p. 423; see alsoC. G. Jung Speaking,"The Psychology of Dictatorship," pp. 91-93.

Winston Churchill,Great Contemporaries(New York: W. W. Norton, 1991); quoted inBait, Jung,р. 453

C. G. Jung, Interview with Carol Baumann, 1949, reprinted inC. G. Jung Speaking,pp. 192-200.

Там же, pp. 193-194

Richard Noll,The Jung Cult: Origins of a Charismatic Movement(Princeton, NJ: Princeton University Press, 1994), p. 103

Anthony Stevens, "Critical Nonce: A Review of Richard Noll'sJung CultandAryan Christ," Journal of'Analytical Psychology42 (1997): 671-689.

См., C. G. Jung,Nietzsche'sZarathustra, ed. James L. Jarrett (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1991).

Noll,The Jung Cult,p. 73.U7. Ibid., p.48.]\8.Ibid.,p.94.l\9.Ibid, p.95.\20.Ibid.,p. 86.

Т.е. приверженности способу рассмотрения многообразия явлений мира в свете единой основы, - прим.перев.

Там же, п.89

C. G. Jung, "Seven Sermons to the Dead," in Robert Segal, ed.,The Gnostic Jung(Princeton, NJ: Princeton University Press, 1992), pp. 181-193.

Noll,The Jung Cult,p. 90.

Ibid, p.65.I25.1bid.,p.95. I26.1bid.,p.97.

Zeev Sternhell,The Founding Myths ofIsrael(Princeton, NJ: Princeton Uni­versity Press, 1997).

Noll,The Jung Cult,p. 21

Ibid.,p. 274; Noll,The Aryan Christ,p. 277.

Noll,The Jung Cult,p. 135

Noll,The Aryan Christ,p. 273.

C. G. Jung Biographical Archives, Jolande Jacobi Interview, December 26, 1969; Noll,The Aryan Christ,p. 274.

Там же.

See, esp., Zeev Sternhell,The Founding Myths of Israel.

C. G. Jung Biographical Archives, Michael Fordham Interview, February 1969; Noll,The Aryan Christ,p. 275.

.C. G. Jung Biographical Archives, Irene Champernowne Interview, December 19, 1969; Noll,'The Aryan Christ,p. 274.

C. G. Jung Biographical Archives, Cornelia Brunner Interview, January 8, 1970; Noll,The Aryan Christ,p. 275.

Различные мнения по этому поводу приводят Maidenbuam, Martin,Lingering Shad­ows,and Maidenbaum,Jungandthe Shadow of Anti-Semitism.

James Kirsch, "Carl Gustav Jung and thejews: The Real Story," in Maiden­baum and Martin,Lingering Shadoivs,pp. 52-87..

Там же

Там же

Там же

Там же

Там же

Там же

Там же

Gershom Scholem to Aniela Jaffe, May 7, 1963; Aniela Jaffe,From the Life and Work ofC. G. Jung,trans. R. F. C. Hull and Murray Stein (Einsiedeln, Switzerland: Daimon Verlag, 1989), pp. 97-98. Also quoted in Adams and Sherry, "Significant Words and Events," pp. 395-396.

slip(сущ.) – пр. зн. скольжение, сдвиг, скос, перен. – ошибка, следовательно slipped up – пр. зн. - выскользнул; соскользнул; поскользнулся; перен. – ошибся, - прим.перев.

C. G. Jung,Answer to Job(New York: Meridian, 1960), pp. 48, 73; note 7, p. 206.

p.48

Ibid., p.206, note 7. An editor's note in the English edition explains that the "shards" refer to Luria's doctrine of the "breaking of the vessels" through which "the powers of evil assumed a separate and real existence."

Jung,Answer to Job,p. 53.

Jung,Letters,2:157.

Jung,Answer to Job,p. 64.149.Ibid, p.74.

James Kirsch, "Carl Gustav Jung and thejews: The Real Story," p. 68.

InMysterium Coniunctionis {CW14), a work that Jung began in 1941 and completed in 1954, there are at least nine separate references to the works of Gershom Scholem,

Интересно, почти пятьюдесятью годами ранее, в эссе 1905 года под заголовком "Cryptomnesia", сам Юнг утверждал, что очень много творческой работы произведено в этой манера (Юнг, "Cryptomnesia," CW\), и в его собственной докторской диссертации он продемонстрировал, что Ницше в «так говорил Заратустра» незаконно заимствовал идеи из эссе, которые он прочитал в своей юности. См. Richard Noll,The Aryan Christ,p. 51.

Neumann to Jung, October 19, 1935, quoted in M. Neumann, "On the Relationship between Erich Neumann and C. G. Jung," p. 280.

Jung,Letters,1:206

Sanford Drob, "Towards a Kabbalistic Psychology: C. G. Jung and the Jewish Foundations of Alchemy,"Journal ofJungian Thought and Practice5/2 (2003): 77-100.

Jung,Mysterium Coniunctionis, CW14, p. 24, cf. p. 384.

p. 24.

p. 410. See also Johann Reuchlin,On the An of the Kabbalah [DeArteCabalistica),trans. M. and S. Goodman (Lincoln, NE: University of Nebraska Press, 1983).

Werner H. Engcl, "Thoughts and Memories of C. G. Jung," in Maiden-baum and Martin,lingering Shadows,pp. 261-272, p. 267.

A. Maidenbaum, "The Shadows Still Linger," inMaidcnbau-m, Jung and the Shadow of Anti-Semitism, p.211. В то время как замечания Хевайца предполагают, что Юнг ознакомился с еврейской мистикой в его "более поздние годы", мы должны отметить, что в ноябре 1937 Юнг написал письмо профессору М. Х. Герингу, который был редактором Zentralblatt Psychotherapie в Берлине (который являлся подконтрольным Юнгу), и это письмо предполагает, по крайней мере, некоторое знакомство с предметом. В этом письме Юнг очень критически настроен по отношению к книге, которая заявила, что евреи высококомпетентны в мистике. (цитата Engel, "Thoughts and Memories of C. G. Jung," p. 267).

Kirsch, "Carl Gustav Jung and the Jews," p. 68, states that Jung read the whole of Knorr von Rosenroth'sKabbalah Denudata,but he does not indi­cate when such reading took place.

Тем не менее, Юнг не дает ссылок на каббалистические источники до окончания Второй мировой войны.

M. Neumann, "On the Relationship between Erich Neumann and С. С. ]ung," p. 274.

p.280.

fe,From the Life and Work ofСG. Jung, p.87.

Эта идея предложена Стивом Мартином во введении, Maidenbaum and Martin,LingeringShadows,p.10.

Цитата Jay Sherry, "Bibliographic Survey," p. 399.

Allen W. Dulles, Letter to Paul Mellon of the Bollingen Foundation, Febru­ary 17, 1950; quoted in Joan Dulles Buresch-Talley, "The С .G. Jung and Allen Dulles Correspondence," p. 45.

См. Более подробно, Wood and Kroger,Doing Discourse Analysis(Thousand Oaks, CA: Sage, 2000); Potter and Weatherall,Discourse and Social Psychol­ogy(Thousand Oaks, CA: Sage, 1987); and Weiss and Wodak,Critical Dis­course Analysis(New York: Palgrave MacMillan, 2002), исследуется антисемитский дискурс в историческом контексте.

Для многих патологичая диссоциативность как правило - ответ на травму детства. Хотя травма не абсолютно необходимое условие для патологической диссоциативности, есть действительно события, которые можно считать травмирующими в жизнеописании Юнга. Обсуждения диссоциативности Юнга, так же как и его взглядов на диссоциацию, см. Brian R. Skea, "Trauma,

Transference and Transformation: A Study of Jung's Treatment of His Cousin, Helene (A Jungian Perspective on the Dissociability of the Self and on the Psychotherapy of the Dissociative Disorders)," paper presented in a public lecture at the C. G. Jung Education Center, Pittsburgh, PA, on Febru­ary 3, 1995.Downloaded from (http://www.cgjungpage.org/index.php? option=com_content&task=view&id=802&Itemid=40), "The Jung Page," May 24, 2009.

Сам Юнг отрицал, что эти диалоги были поэзией или литературным произведением (см. Sonu Shamdasani, "Введение," Красная Книга, p. 213), и предполагал, что с психиатрической точки зрения эти диалоги были безумием или начинающимся психозом(RedBook,p. 360).

C. G. Jung,Memories, Dreams, Reflections,recorded and edited by Aniela Jaffe (New York: Random House, 1961), p. 33.

d,p. 34.

Ibid.У семьи Юнга была легенда, что дедушка Юнга, также звавшийся Карлом Густавом Юнгом, был незаконным сыном Гете и обвинения Нолла предполагали, что Юнг, возможно, считал себя перевоплощением великого немца poet (seeNoll,JungCult,p. 20, andTheAryanChrist,p. 18).

Jung,Memories, Dreams, Reflections,p. 183.

Там же

Миф о Филемоне, духовном спутнике, изложен в Красной Книге.

Jung,Memories, Dreams, Reflections,pp. 190-191.

See Mark S. Micale,Approaching Hysteria: Disease and Its Interpretations(Princeton, NJ: Princeton University Press, 1995).

Jung,Answer to Job,p. 198.

Jung. "The Tavistock Lectures,"CWlS,p.164

СG. Jung Speaking,p. 120.

Jung,Red Book,p.314.184.Ibid., p.280

p.313

Tony Woolf, "The Meaning of Suffering in the Book of Job and in Jung'sAnswer to Job," Harvest: Journal for Jungian Studies44/2 (1998):

Jung,Symbols of Transformation, CW5,§ 44, p. 31.

Jung,Answer to Job, p.124.

Сад Эпикура

In fairness to Jung, Werner Engel points out that"Attsgerucht,"which is translated as "slipped up," is better understood as "lost my footing," which to Jung, a Swiss mountain climber, is a potentially fatal event. Engel, "Thoughts and Memories of C. G. Jung," p. 269.

Jung,Answer to Job,p. 132.

Там же

Поучительным примером, лат.

Jung,Answer to Job,p. 88

Jung,Letters,2:358-359.

"An Eightieth Birthday Interview,"СG. Jung Speaking,pp. 271-272.