Как известно, Маяковский чувствовал себя «заводом, вырабатывающим счастье». Отдавая должное реальному масштабу сопоставления, лично я чувствую себя небольшой фабрикой, вырабатывающей юмор. Дело нехитрое, но для бесперебойного выпуска продукции нужны темы, сюжеты, персонажи, остроты и прочие детали. О мыслях уже не говорю!
И вот — с завтрашнего дня моя фабрика переходит на хозрасчет. Очень волнуюсь! Ведь раньше как было? В конце года еду в министерство юмора выбивать фонды. Если поговорить со знающими людьми, они вам скажут: юмора у нас в любом министерстве — полным-полно. Но в министерстве юмора его, как ни странно, не хватает. Тем более съезжаются тысячи таких, как я. И всем нужно одно и то же. Например, свежие шутки. И начинается... «Ой, а чего это они у вас такие бородатенькие?» — «Зато проверенные. Берете? Не берете? Отойдите. Следующий!» Берем...
Но самая большая драка — из-за персонажей. Всем нужны самогонщики, несуны, прогульщики и прочие фигуры, любимые в редакциях юмористических изданий. На всех не хватает. Если опоздал — берешь что осталось. Милиционера, допустим. Или комсомольского работника. Или международного обозревателя. Но это абсолютно не ходовой товар! Юмореска про обозревателя валяется у меня на складе готовой продукции пятнадцать лет — не могу найти потребителя. То же самое — рассказ об отечественном мафиози. Клянусь, вещь сделана на совесть. Одного золота сколько ушло. Оно там всюду: и в тайнике под паркетом, и у жены в ушах, и у самого мафиози на груди. Буквально сверкающее произведение! И — никому не надо.
О мыслях уже не говорю! Сколько работает моя фабрика, не помню, чтоб выбил в министерстве хоть сколько-нибудь стоящую мысль. Так и говорят: «Мыслей у нас нету». А начнешь нервничать, требовать — еще и поиздеваются: «Ладно. Только для вас. Есть тут у нас одна заветная мыслишка... Ликвидировать вас, юмористов. чтоб не мешали работать. Берете?»
В общем, привозишь на фабрику всякие неликвиды. А какая из них продукция — вы потом видите сами. Поэтому, прежде чем ругать нас, поинтересуйтесь: а из чего мы это свинчиваем?
Впрочем, все это с завтрашнего дня — в прошлом! Никаких министерских фондов. Выходи на прямые связи с поставщиками, бери что хочешь, и делай что можешь. Предлагай кому угодно. Замечательно! Но я волнуюсь. Что значит: бери что хочешь и не спрашивай. Я не привык. Я привык как раз спрашивать: «Это можно взять? Спасибо. А это? Благодарю. А это? Нельзя, а почему? Оно очень важное? Понял. А над этим можно пошутить? Больное место? Уяснил. А по этому поводу нельзя ли пройтись? Легонько, по касательной... Нельзя? Почему? Этого повода у нас нет? Да как же, я сам сталкивался. Вечером как-то... Ошибся в темноте? Они там трамвай ждали? А я понял, что... А я понял так... Ну, извините. Извините меня, дурака. Все. Больше не буду».
А теперь, значит, все можно. Хорошо! Но боязно. Может, лучше по-старому? Выдадут тебе несуна, к нему пару хохмочек замшелых — и запускай конвейер... Нет! Надоело. Хочется рискнуть. Выбить юмор не из министерства — из жизни. Мысли извлечь из себя самого — вдруг они там есть? Выйти на прямую связь с самым богатым поставщиком шуток — с народом. Хочется выпускать полновесный юмор, который читатели оплатят полновесным смехом. А издатели... Но как платят за юмор издатели — это отдельный разговор. И тоже очень смешной!