Глава 1

— Ты проснешься когда-нибудь или нет, Артур? — Элен стояла с пустым ведром в руках, которое еще минуту назад было полным, — я уже не знаю как долго пытаюсь тебя разбудить!

Вытирая лицо и растирая глаза, стараясь прийти в себя, я сел на кровати.

— Все уже вышли в поле, тебя устали ждать, сказали, чтобы ты догонял, твой плуг они по доброте душевной повезли с собой. Быстрее завтракай, — сказала она, отставив ведро и протянув кувшин молока и большой ломоть хлеба, — а я пока запрягу лошадь.

Элен быстро вышла из дома и направилась в хлев, а я все никак не мог прийти в себя. Впервые я так крепко уснул, что меня не могли добудиться, обычно я просыпался уже от первых криков петухов.

— Папка! — в комнату вбежало маленькое чудо, — Мы с мамой тебя будили-будили, а потом я устала…

— Да, дочка, сегодня я что-то очень крепко спал.

— А что тебе снилось?

А действительно, что мне снилось?

— Не помню, солнышко. Помню только, как ты меня звала. Наверное, это когда будила, — улыбнулся я и принялся за трапезу, увидев, что жена уже направляется обратно.

Быстро позавтракав и попрощавшись с семьей, я, оседлав лошадь, поскакал в поле, где все пахари уже принялись за работу.

День ожидался такой же обычный, как и все предыдущие в моей жизни, продолжавшейся уже двадцать пять лет, но какая-то тревожная мысль не выходила из головы, что-то непонятное было будто совсем рядом, но я этого не видел, словно зная что-то важное, я это случайно позабыл.

В полдень, сев обедать в тени деревьев со всеми остальными рабочими и крестьянами, мы услышали, как глашатай бьет в колокол, созывая всех на срочное собрание.

У дома старосты собралась вся деревня.

— Сегодня прилетел почтовый ворон из столицы, — прогремел староста, — Началась война! Маги нападают на королевство! Король собирает войско, поэтому с каждой семьи по одному мужчине от семнадцати лет обязаны явиться на сборы.

— А лук и стрелы тоже выдадут? — обрадовано выкрикнул из толпы какой-то юнец.

Ответ его матери о том, что он еще слишком мал, чтобы воевать заглушил общий гомон, плач женщин, вопросы, выкрикиваемые из толпы и тогда я, впервые в жизни, поймал по-настоящему испуганный взгляд Элен, молящий сказать ей, что это шутка.

* * *

— Вы уверены, что мы поступаем правильно, развязывая эту войну?

— Абсолютно. Простых людей давно пора поставить на место. Мы — маги не второсортные прихвостни, мы должны стоять у власти!

Шаги двух людей в мантиях гулко отдавались в одном из внутренних дворов аббатства.

— Но почему вы так уверены? Как мы сможем компенсировать наше меньшинство? И… куда мы направляемся? — взволнованно тараторил высокий, худой маг, с небольшой проседью в волосах.

Второй маг, полный, с черными, как смоль волосами и короткой бородой, посмотрел на своего спутника снизу вверх, на мгновение прикинув, на сколько он ниже, на голову или все же на полголовы, и улыбнувшись ответил:

— Вы действительно оправдываете звание мага воды, дорогой мой друг, столько вопросов сразу! Вода не любит ждать, так вы говорите в своем ордене?

— Прошу прощения, Вильгельм, но пожалуйста, не смейтесь за это надо мной, — слегка опустив голову, сказал водный маг, — я просто взволнован, поэтому тороплю события.

— Не стоит извиняться, мой друг, все в порядке. Итак, если позволите, я отвечу на ваши вопросы, — он снова посмотрел на своего спутника и, дождавшись утвердительного кивка, проведя пухлыми пальцами по волосам, продолжил, — Ответ на первые два ваших вопроса, дорогой мой Оливер, один. Эта война была спланирована уже очень давно, но лишь единицы были посвящены в эту тайну. Во-первых нам нужно было время, чтобы во главе орденов встали нужные люди, которые смогли бы правильно направить простых магов, а во-вторых, нам нужно было много времени на подготовку нашего козыря.

— Какого же? — не вытерпел ожидания водный маг.

— Это специально отобранный и обученный человек, которого готовили пять мастеров магии, каждый из которых знает только свой обрывок заклинания. И это заклинание обладает неописуемой смертоносностью! Но что самое удивительное, это то, что данное заклинание действует только на простых людей! Ха!

— Так значит… — Оливер даже приостановился от удивления, — значит заклинание Танатос — это не сказки?

— Я рад, что вы осведомлены об этом, мой друг, — Вильгельм с улыбкой потянул своего спутника за рукав мантии, расписанной волнами и водоворотами, чем привел его в чувство, и они продолжили свой путь, — это сохраняет нам время, которое ушло бы на объяснения, а время для нас сейчас очень дорого, — он оглянулся на Оливера, и, прочитав на его лице некое замешательство спросил, — вас что-то беспокоит, мой друг?

— На сколько я знаю, человек, читающий его должен быть в неведении о предназначении этих чар. И по окончании действия, это заклинание забирает у произносящего… жизнь, это так?

— Да, вы правы, это цена, которую необходимо заплатить, чтобы остальные маги по справедливости заняли то место, которое им предназначалось свыше. И если потребуется, я принесу не одну и не десяток таких жертв, лишь бы эти людишки и особенно их король оказались на заслуженном месте — у меня в ногах. Но сейчас не об этом, — они подошли к башне, находящейся на краю аббатства и Вильгельм принялся возиться со связкой ключей перед массивной деревянной дверью, — мы пришли к вашему третьему вопросу — куда мы с вами направлялись.

— Я уже ничему не удивлюсь, — на выдохе произнес Оливер, наблюдая, как Вильгельм проворачивает ключ в дверном замке.

Маги вошли внутрь башни, но там была кромешная тьма, и Оливер даже умудрился споткнуться.

— Осторожнее, мой друг. Сейчас здесь станет светлее, — с этими словами Вильгельм, стоявший на пороге, резко взметнул руки к небу, по которым пробежали язычки пламени, а затем в воздухе возник миниатюрный шарик огня, который стал подниматься по спирали вверх, зажигая факелы, прикрепленные к стене.

— И конечно нам придется подняться на самую вершину башни? — задал риторический вопрос водный маг, глядя, как из тьмы стала проявляться каменная винтовая лестница.

— Вы как всегда проницательны, магистр Оливер, — ответил ему улыбающийся огненный маг.

— Меня всегда завораживала огненная магия. Ваши движения отточено строги, а взмахи напоминают взмах крыльев феникса.

— Благодарю, друг мой, вы меня смутили. Никто еще не отзывался так лестно при мне о моей же стихии, — в его глазах действительно горели огоньки гордости, — но и плата за это высока. В отличии от других магических элементов, огонь не существует свободно, его необходимо создать и за это создание маги огня платят своей жизненной силой. Поэтому никто не видел дряхлых старцев из нашего ордена, так как до преклонных лет никто просто не доживал. Но мы отвлеклись от нашего разговора, — Вильгельм первый начал подъем по лестнице, тем самым призывая своего спутника следовать за ним, — это место особенное для нашего ордена. В этой башне живет великий маг, чьи способности не ограничиваются стихиями, да-да, он владеет намного более обширными способностями, чем мы с вами и другие маги. Я даже не знаю, есть ли предел у его способностей.

— Не хотите ли вы сказать, что в этой башне находится…

— Верно, сам Мерлин! Несколько лет назад он появился, именно появился, соткался из воздуха, у наших ворот и попросил приюта для себя. Он поведал нам о своих странствиях, о том, что он повидал, с кем сражался плечом к плечу, но теперь старость берет свое и он хочет спокойно дожить свой век среди адептов магии. Он же, после того, как у нас зародился план приведения магии к мировому величию, читал пророчества, которые сбывались и еще сбудутся. Он предрек нам победу в этой войне! Мы победим, Оливер! — от нахлынувшего возбуждения Вильгельм практически бежал по лестнице, — Также он просил привести тебя к нему, когда ты прибудешь для обсуждения плана войны. Причем о том, что прибудешь именно ты, Мерлин сказал еще до того, как орден водной магии избрал тебя магистром.

Они остановились перед дверью с резными рисунками, у которой заканчивалась лестница.

— Войдите, — прозвучало из-за двери.

* * *

Нехорошее предчувствие не давало уснуть. Будто назойливый комар с невыносимым писком летал у меня в голове, только это «насекомое» было очень маленькое, и писк находился на грани слышимости, что еще больше заставляло думать о нем, прислушиваться к ощущениям. Хотя может быть я просто надумал все это? И где-то в палатке действительно летает комар?

Прошло три дня с того момента как мы получили известие о начале войны с магами, и сегодня вечером я, вместе с еще парой десятков мужчин из нашей и соседних деревень, прибыли во временный лагерь, где собирались новобранцы.

Проводы были тяжелыми. Все женщины деревни узнав, что уходящие будут воевать против магов, принялись рыдать и отказывались отпускать кого бы то ни было из дому. Элен была среди них и она, как и другие женщины пыталась остановить меня. Было больно смотреть на это и видеть, как наша дочка не понимая всего происходящего вокруг, но видя, как плачет ее мать принималась повторять за ней.

— Артур, не смей туда идти, я тебя не отпущу! Тебя там убьют! Это не просто какие-то кочевники или другие воины. Это маги, которые владеют стихиями, вы ведь даже подойти к ним не успеете, как они сметут вас! Прошу тебя…

— Элен, я должен, — я в спешке пытался собрать все необходимое, так как времени нам дали лишь до вечера, а от жены помощи никакой не было, только наоборот, — понимаешь? Король призвал нас, и мы должны… обязаны выступить против врагов нашего короля, нашей страны, нашего дома.

— Но наш дом здесь, в мирной деревушке, нас это не коснется… — как-то неуверенно пыталась парировать Элен, но понимая, что уговаривать мужа бессмысленно устало присела рядом с тюком в который он складывал вещи, — Наши отцы также ушли на войну много лет назад и не вернулись… Я так боюсь за тебя…

Я подошел к ней, обнял и прошептал на ухо:

— Не волнуйся, я вернусь, обещаю…

Это было три дня назад, но такое ощущение, что прошла уже вечность. Дом был так далеко и каждый день я буду все дальше и дальше. Но я вернусь, я обещал!

Поняв, что сейчас заснуть не получится, я поднялся и осторожно, стараясь ни на кого не наступить, вышел из палатки. Снаружи меня встретил прохладный ночной ветерок, пасмурное небо и свет костра у которого сидели и травили байки часовые. Взглянув в мою сторону и тут же потеряв интерес, они продолжили общение.

Палаточный городок, когда я увидел его в первый раз, показался мне, привыкшему к своей маленькой деревне, небывалых размеров. Насчитав около сотни палаток, но затем сбившись, я плюнул на это дело и пошел дальше. В каждой палатке располагалось по четыре — пять человек, и днем, когда я с другими крестьянами прибыли сюда, перед нами предстал настоящий людской муравейник!

Подойдя к бочке с водой, я умыл лицо, обтер шею и уперев руки в края бочки бессмысленно стал всматриваться в свое отражение. С поверхности воды на меня смотрел молодой крестьянин со светло-русыми слегка курчавыми волосами, немного взъерошенными на правой стороне макушки. По его короткой бороде стекали капли воды, временами пробегавшие по шраму, слегка нарушающему линию нижней губы, и затем отправлялись в полет, растворяясь в туго натянутой поверхности природного зеркала, заключенного в обод бочки.

То там, то здесь в лагере раздавался храп солдат и новобранцев, сводивший меня с ума. Как они могут спокойно спать, зная, куда мы направляемся?

Встряхнув головой, я осмотрел ближайшие окрестности. В паре десятков шагов от нашей палатки начинался лес. Как раз туда я и направился, убегая от раздражающих звуков.

Медленно шагая между деревьями, я прикасался руками к их стволам, уходивших на дюжину метров ввысь. Мне нужно было побыть одному, подумать, чтобы собраться с мыслями и набраться мужества на дальнейшее путешествие, и это место оказалось как раз кстати. Под ногами трещали ломающиеся мелкие сухие ветки. Здесь так тихо и мирно, даже не верится, что мы направляемся на войну, которая начинала разгораться. Зачем вообще люди начинают все эти воины? Наверное, это все влияние больших городов. Мы же никогда не нападаем деревней на деревню, чтобы забрать чьи-то земли для посевов.

Тяжело вздохнув, я прислонился к стволу массивной лиственницы. Как там мои? Элен, наверное, уложила дочку спать и вышивает под светом лучины. Она никогда не ложилась рано, с легкой улыбкой подумал я и прикрыл глаза, представляя, мечтая снова оказаться рядом, прикоснуться, поцеловать. Как же я хочу, чтобы это все поскорее закончилось, хоть еще ничего и не начиналось…

Открыв глаза, я заметил, что в противоположной стороне от лагеря, откуда я пришел, между деревьями едва виднеется какое-то свечение. Волна страха прокатилась по моему телу, в голове промелькнули какие-то обрывки из когда-то снившихся кошмаров, вспомнились страшные легенды, что рассказывали торговцы, проезжавшие через нашу деревушку. Сердце стало биться так громко, что казалось его можно услышать издалека, ноги с руками слегка налились свинцом, но почему-то у меня не появилось мысли бежать, мне наоборот захотелось узнать, что же является источником этого света.

Заставить себя оттаять было не просто, однако каждый следующий шаг давался легче предыдущего, чувство страха сменил азарт. Медленно ступая, стараясь не шуметь, я двигался между деревьями, порой плотно прижимаясь к ним и выглядывая из-за стволов и спустя минуту вышел на небольшую полянку, где с неба на меня смотрела полная луна.

«Видимо ее свет, стараясь пробиться сквозь кроны и стволы многочисленных деревьев, принял такую причудливую форму. А я то уже себе напридумывал!» — подумал я и даже улыбнулся своей нелепой трусости. Но тут произошло то, что заставило меня буквально подпрыгнуть от неожиданности.

— Здравствуй, Артур! Я ждал тебя.

Резко повернувшись, я увидел, что в паре метров от того места, где я вышел на поляну стоял старец с длинной седой бородой, в серых одеждах, опираясь на высокую палку из светлого необработанного дерева.

— Т..Ты кто? — не смог сдержать дрожь в голосе я, от чего старец коротко рассмеялся.

— Не стоит меня бояться, юноша, я всего лишь старик, который решил прогуляться в темном лесу под луной.

— Но ты сказал, что ждал меня.

— Да? — старец недоуменно посмотрел на меня, — вот незадача, проболтался сам того не подозревая, — он тяжело вздохнул, — старость не радость, знаешь ли. Стоит только дать себе небольшую слабину и полет твоих мыслей может быть пресечен любой незначительной мелочью, или же можешь сболтнуть то, чего не желаешь. Да, незадача-незадача…

— Так кто ты? — я начинал терять терпение, но одновременно чувствовал какую-то опасность и поэтому поглядывал по сторонам, ища взглядом возможные ловушки или еще людей в тени.

— Сегодня прекрасная ночь, не так ли? — старец, опираясь на свою палку, проследовал от деревьев к центру поляны, явно игнорируя мои вопросы и не опасаясь, что я могу навредить ему, — Лунные лилии сегодня пахнут просто удивительно!

Ничего не понимая, я продолжал разглядывать странного, если не сказать чудаковатого старца.

— Чудесный цветок — лунная лилия, — тем временем продолжал он, — Распускается лишь в полнолуние в это время года. Я помню, примерно в твоем возрасте пытался произвести впечатление на одну даму и нарвал целый букет этих цветов. Прокрался к ней под окна, разложил в форме ее имени и красивым, каллиграфическим почерком подписался веткой на земле, а на следующий день получил от нее пощечину. Оказалось, что на рассвете эти цветы увядают, и от них начинает исходить вонь, похуже, чем от тухлого мяса, — рассмеялся старец.

— Прекрати морочить мне голову! — не выдержал я, — Какие еще лунные лилии? Кто ты вообще и откуда взялся? Отвечай, иначе я отведу тебя в лагерь, где тебя допросят!

Старец с легкой улыбкой посмотрел на меня:

— Ох уж эта молодость, горячность, но ты прав, прости, я до сих пор не сказал, зачем же я тебя ждал и не представился, вот я болван, — снова коротко рассмеялся он, — Я — Мерлин, а взялся я вон оттуда, — старец указал своей палкой на то место, где я его впервые заметил, — соткался из воздуха, как это называет один мой знакомый.

— Ты маг?.. — страх вернулся, мысли превратились в какую-то чехарду: «нужно бежать, сообщить, что маги уже рядом, что все в опасности», думал я, инстинктивно делая шаг назад к деревьям.

— Маг, чародей, волшебник, как тебе будет удобно, — продолжал улыбаться он, — но я повторюсь, повторюсь ведь? Тебе не стоит бояться меня.

Бежать… Нужно бежать, иначе мне конец… И никто не придаст значение тому, что потерялся новобранец, просто типографская ошибка, не было его никогда…

— Артур, — маг, убрав с лица улыбку, устало посмотрел на меня, видя мою наступающую панику, — я думал, ты окажешься чуть умнее. Если бы я захотел тебя убить, то даже не стал бы затевать этот разговор, не стал бы расчищать ночное небо, чтобы лунный свет привлек тебя. Я бы просто — пуф, — старец сделал движение пальцами, показывая, будто у него что-то разорвалось в руке, — и все. Но мне нужно с тобой поговорить. Это очень важный разговор.

— Но почему тебе понадобилось говорить именно со мной? — я сглотнул желчный ком страха, вставший в горле — В том лагере, откуда я пришел, уверен, есть люди с более высокими званиями, намного влиятельнее и более способные, чем я, и те, кто знает, что нужно сделать для выполнения задачи.

— Почему ты, а не кто-то из них? Потому что в них нет королевской крови, — и не обращая внимания на недоумение на моем лице он продолжил, — Но дело даже не в том, что в твоих жилах течет кровь королей. Ты не представляешь насколько весомая фигура именно ты, Артур, и никто не представляет, что очень даже хорошо, — старец опираясь на свой посох не спеша направился в мою сторону, — такие люди, как ты, рождаются не каждое столетие и имеют необычайно редкий дар — изменять ход течения событий. Скоро в твоей жизни появится момент, в котором ты должен будешь принять решение, от которого кардинально изменится не только твоя жизнь, но и жизнь всего мира. Все пойдут именно той дорогой, которую укажешь ты, Артур, поэтому, — старец снова добродушно заулыбался, — лучше не ошибаться, так как исправить уже ничего не получится, — он ободряюще похлопал Артура по плечу, — с королем я тоже имел беседу, он знает, что среди новоприбывших будет тот, кто сможет остановить эту войну и, кто подарит ему то, что не было дано свыше. Конечно, и он мне оказал услугу в ответ на это мое пророчество, но это совсем не важно, — маг отпустил мое плечо и медленно отправился дальше в сторону леса, а я засеменил за ним.

— Но постой, как я могу быть королевской крови? Я же простой крестьянин.

— Твой отец, король Утер, правивший до правления нынешнего монарха, в молодости воспылал страстью к прекрасной Игрейне. К несчастью она уже была замужем, а твой отец был сосватан другой. Но это не остановило тогда еще юного Утера и получив от меня некоторую помощь он добился своего и провел ночь с возлюбленной. Но их тайна оказалась раскрыта и вспыхнула война, в которой Игрейна стала вдовой, а по завершению сражений Утер женился на ней. Их союз был создан по любви, и это никому не понравилось в королевском дворе. Через пять лет король скоропостижно скончался от неизвестной болезни, как и некоторые из его приближенных. Я в те годы много путешествовал и почти не был при дворе, поэтому ничем не мог помочь своему хорошему другу. Лекари рассказали мне, что это был новый вид лихорадки никому не известный до этого случая, но я сразу понял, что это был яд. Войдя в покои Игрейны, чтобы предупредить ее об опасности, я обнаружил лишь пустую опочивальню, она уже бежала вместе с тобой. Долгое время мой дар провидения показывал мне все что угодно, но только не то, что я хотел. Но спустя несколько лет, во сне я увидел тебя, уже подростком. Я сразу узнал тебя, ведь ты всегда был очень похож на свою мать, жаль, что она не долго прожила на этом свете. И с тех пор я приглядывал за тобой, ожидая подходящего момента, чтобы рассказать тебе о твоей миссии, — Мерлин остановился перед начинающейся чащей и задумчиво погладил одно из деревьев, словно оно было ему до боли знакомо, — будь внимателен как никогда, Артур, сейчас любое твое решение и действие может все изменить. Сегодня я тайно внес изменения на карте в маршрут следования войск к столице, так, чтобы вы оказались рядом с хранилищем древнего артефакта, который ты обязан будешь доставить с собой в столицу и передать королю. Не волнуйся, ты почувствуешь, что это то самое место. Я буду приглядывать за тобой, но в итоге мы все пойдем тем путем, который для нас выберешь ты и свернуть с него будет уже невозможно.

От невероятности рассказа Мерлина у меня разболелась голова и я прикрыл лицо ладонями:

— Даже если это так, что это за артефакт? Он действительно поможет остановить войну? И почему… — я поднял голову, но старец испарился, словно его и не было на этой поляне, — … ты помогаешь нам? — уже в пустоту договорил я, глядя на белоснежно-белый цветок, распустившийся на том самом месте, где еще мгновение назад стоял Мерлин.

 

Глава 2

Течение воды — одна из тех вещей, которая всегда действовала на меня умиротворяюще. Вот и сейчас, сидя на берегу бурной реки, я пребывал в легкой задумчивости, и мысли мои были об одном — о красоте пейзажа.

Какая же необычная стихия — вода. Без нее ничто не может существовать, но если воды становится слишком много, она может и убить. Казалось, ты смотришь на недвижимую водную гладь, но всего от одного малейшего прикосновения она приходит в движение и, не успеешь оглянуться, превращается в разрушительную силу.

Вода, кристально чистая, неслась вдаль, будто за ней кто-то гонится. Хотя нет, скорее она гналась за кем-то. Камни, местами выглядывающие на поверхность, были отшлифованы годами и годами течения, и солнце отражалось в них.

Прошло пять дней с тех пор, как я повстречался с магом Мерлином в лесу. На следующее утро всем было приказано выдвинуться в сторону столицы в обход главного тракта, для объединения с основными войсками. Я даже представить себе не мог, что я — простой крестьянин из глухой деревушки смогу увидеть эти величавые здания, замки и даже, возможно, краем глаза, самого короля! О том, что мы с ним, возможно, в близком родстве я старался не думать, списывая это на старческий бред Мерлина.

Все эти дни, что мы провели в пути, шли дожди, которые размыли дороги и превратили их в кашу, по которой идти было крайне тяжело. На привалах мы не расслаблялись и нам проводили ускоренный курс обучения военного дела. Под самодельными навесами нам показывали, как обращаться с оружием, учили маскироваться под окружение, объясняли слабые стороны магов, которые, как оказалось все-таки существуют. Казалось, что дождь никогда не закончится, но вот, наконец, появилось долгожданное солнце, красивейший пейзаж, вечность бегущей воды.

За всеми этими мыслями я не заметил, как проголодался. Поднявшись и сладко потянувшись, я подставил лицо солнцу, а затем снова перевел взгляд на реку. Она все также бурлила, бежала, гоня свои воды вдаль по течению. Какая-то деталь привлекла меня в движении реки, будто в том месте она двигалась не совсем правильно, и, присмотревшись, я увидел маленькие водовороты, что мне показалось необычным для такого быстрого течения, но не настолько, чтобы придавать этому значения.

Оглядев на прощание берег реки, усыпанный нежившимися под долгожданными лучами солнца солдатами, я улыбнулся и направился на место привала.

Вяленое мясо, сухари и вода. Довольно скудная трапеза, но зато утоляющая голод. Сидя под широко раскинувшим ветви кедром, и, медленно жуя свой поздний завтрак, я обводил поляну взглядом. Было решено остановиться на сутки, до завтрашнего утра, поэтому все, расположившись, стали заниматься своими делами. Одни ушли поохотиться, другие разошлись в поисках хвороста и дров для костра, на котором после заката будет готовиться похлебка и, возможно, дичь, при удачном походе первых, а третьи просто отдыхали.

— Доброе утро, Артур, — кто-то, подойдя сзади, похлопал меня по плечу. Обернувшись, я узнал одного из младших офицеров, который обучал нас владению мечом. Это был высокий, подтянутый, с короткой городской стрижкой и небольшой бородой, парень по имени Ричард.

— Здравствуй, — не успев полностью прожевать, я поспешил поприветствовать его, от чего поперхнулся и закашлялся, чем рассмешил Ричарда.

— Ну что ты, как перед святым подорвался кланяться и здороваться, — улыбаясь и постукивая меня по спине произнес он, — ты ведь из крестьян? — я кивнул, все еще продолжая изредка кашлять, ища глазами, куда я отставил воду, — То-то оно и видно, но мы теперь на равных — я протягиваю руку, ты пожимаешь, а не бросаешься в ноги, хорошо? И к тому же, я не рыцарь какой-то, а простой солдат, хоть и капитан, — я снова кивнул, вытирая рукавом губы, уже совсем придя в себя, — Да, я хотел сказать, что после полудня тренировки не будет, меня уговорили смастерить удочки и порыбачить, — он снова улыбнулся и, стало видно, что он только рад был этой затее, да и не сильно его видимо уговаривали, — жду не дождусь когда смогу вернуться к себе домой, подняться еще до рассвета, и с сыном отправиться на рыбалку, — он мечтательно закатил глаза, — но тренировка будет, ближе к вечеру, так что не увиливай.

— Обязательно буду, Ричард, вот только, — слегка замявшись, продолжил я, — можно вопрос? — Ричард утвердительно кивнул, — Прошло совсем немного времени, но мне кажется, что у меня начинает получаться сражаться на мечах, хотя может я и заблуждаюсь, — я издал смешок, как бы показывая, что легкомысленно к этому отношусь, но на самом деле мне хотелось, чтобы он подтвердил мои надежды.

— Скажу даже больше, мне кажется у тебя талант, Артур. Нет, честно, — продолжил он, увидев мой удивленный взгляд, — конечно, еще рано делать какие-либо выводы, ведь обучение только началось, да и условия, мягко говоря, кошмарные, но в твоих движениях читается что-то такое, хмм, не могу объяснить, просто вижу это. Были у меня такие ученики, из аристократов, которых с самого детства обучали фехтованию, стрельбе из лука и много чему еще, но даже спустя месяцы тренировок из них ничего путного не выходило. А в тебе что-то есть, по глазам вижу, когда ты берешь меч в руки, ты словно из крестьянина превращаешься в рыцаря, еще не умеющего сражаться, хе-хе, но рыцаря, — со стороны реки кто-то окликнул Ричарда, — ну все, я побежал, вечером жду на тренировку.

— Удачно порыбачить, — успел крикнуть я ему вслед и вернулся к своей трапезе.

Неужели у меня действительно есть какие-то способности в военном деле? Если это так, то все просто замечательно! Закончится война, возможно, я даже получу какую-нибудь награду за проявленную доблесть, и тогда я останусь на службе у короля и смогу позволить себе жить не в лачуге, в далекой, забытой почти всеми деревушке, а в хорошем доме. Уже вижу, как этому радуется Элен, как по лужайке бегает наша дочурка, с заплетенными в волосы ленточкой, и задорно смеется. А быть может, после войны, за особые заслуги перед престолом меня назовут рыцарем? В мирное время я бы мог участвовать в турнирах на своем гнедом, породистом коне, получая награду за наградой после побед над своими противниками. И уж тогда точно не пришлось бы думать о том, что в этом году может не уродиться урожай и всю зиму придется голодать.

Замечтавшись, я не заметил, как что-то в лагере изменилось. Все суетились и куда-то быстро собирались. Один из солдат в панике пробежал мимо меня. Споткнувшись, он упал в грязевую лужу, но, как будто не заметив этого, быстро поднялся и побежал дальше. Спустя мгновение оттуда же, откуда прибежал первый солдат, появился еще один, и, выбежав, на середину нашего лагеря закричал:

— Маги! Они нашли нас! Это маги воды!

Больше он не стал задерживаться ни на мгновение, и со всех ног побежал в сторону леса. После этого сообщения паники в лагере прибавилось в разы. Более опытные солдаты пытались как-то организовать сбор и остановить бегство, но большинством здесь являлись простые крестьяне и рабочие, которые впервые взяли в руки меч от силы только неделю назад. Поэтому, попытавшись остановить панику и потерпев фиаско, командующие начали предпринимать меры для организованного отступления.

В мгновение ока небо заволокло тучами, и хлынул ледяной ливень. И тогда я понял, маги нашли нас уже давно, и среди них были достаточно сильные и могущественные чародеи, способные разогнать тучи и снова призвать дождь. Эта отличная погодка, была лишь хорошо продуманным ходом, чтобы заставить нас расслабиться, разойтись, а затем резкой переменой погоды сбить с толку, напугать, и это у них превосходно получилось.

Люди метались мимо меня, поскальзывались в грязевой жиже, падали, но тут же поднимались и продолжали бежать дальше, а я не мог заставить себя пошевелиться, словно прирос к дереву.

И тут я увидел две фигуры, спокойно идущие от реки. Это были мужчина и женщина, облаченные в черные мантии с вышитыми на них темно-синими волнистыми линиями, а на груди, с правой стороны, на мантиях у каждого был изображен какой-то незнакомый мне герб, но разглядеть его с такого расстояния не удалось. Лица их были наполовину скрыты капюшонами, что позволяло видеть лишь их не перестающие проговаривать заклинания губы.

Найдя в себе силы, я как можно незаметнее старался передвинуться на другую сторону дерева, за которым я сидел, не успев окончить свой обед. Ливень, который начался буквально только что, уже вымочил меня до нитки и я, стуча зубами от холода, перемешавшегося со страхом, медленно все-таки сумел переместиться. Все, что нам рассказывали о том, как защититься, мигом вылетело из головы и приходилось рассчитывать только на свои инстинкты.

Как ни странно, моя затея удалась, маги прошагали совсем недалеко от места моего укрытия, но не заметили меня. Казалось, они вообще ни на что толком не обращают внимания. Навстречу им выскочили двое солдат, которые, то ли в силу своей глупости, то ли из-за того, что от страха тронулись умом, решили напасть на них. Движения магов были настолько плавными, что казалось, будто эти двое одно целое и они словно перетекали друг в друга и обратно. Голоса магов мелодично проговаривали заклинания, которые больше походили на напевы, но никак не на смертоносные чары.

Смерть первого незадачливого солдата была быстрой, он поскользнулся на мгновенно заледеневшей луже и, лицом упал прямиком на выросший из земли ледяной сталагмит. Второму пришлось помучаться, так как вокруг его головы образовалась сфера из воды, которую он тщетно пытался сорвать, упав на землю и мельтеша руками. Но у него ничего не вышло, и через минуту он уже перестал дергаться, жуткое бульканье затихло, и водяная сфера распалась.

Словно ничего не произошло, маги отправились дальше и, пройдя поляну, на которой был расположен наш лагерь, скрылись в зарослях. Но страх мой не прошел, а даже наоброт усилился, потому что они ушли ровно в том направлении, в котором убежало большинство солдат и новобранцев.

* * *

— …Et vita decidet statim, — проговорил Мерлин, — запомнила?

— Да, великий маг, — молодая рыжая девушка сидела в покоях Мерлина и внимательно следила за каждым его словом, как губка, впитывая их, порой даже не понимая значений.

— На сегодня все, юная леди. Вашей голове нужно отдохнуть до завтра, чтобы с новыми силами запоминать и запоминать, — маг приветливо поклонился ей.

— Но, великий маг, я совсем не устала, я готова продолжить.

Мерлин с интересом посмотрел на девушку, сидящую перед ним. Рыжие волосы, аккуратно убранные в хвост, зеленые, как два изумруда, глаза, опрятное платье с фамильным гербом. Больше всего его заинтересовали глаза волшебницы, в которых читались жажда, нетерпение и, к прискорбию великого мага, ненависть. Но именно поэтому она и являлась идеальным кандидатом для миссии уготованной ей магами.

Также его привлек забавный зверек, который бегал вокруг девушки — маленький бельчонок с хвостом из огненных язычков. Этот зверек — ее дух-хранитель, был виден только Мерлину.

Каждый маг имеет своего покровителя, который всегда следует за ним, дает силы, предупреждают об опасности. По этому зверьку, если хорошенько присмотреться, можно определить и характер хозяина, и то, насколько силен может быть маг. Раньше этих духов могли видеть практически все маги, знания были открытыми для всех, но после первой и, к счастью, последней войны между магами, магию было решено поделить на элементы и соответствующие знания стали принадлежать соответствующему элементу. Сейчас же эту белку-непоседу смогут увидеть и определить, что у этой девушки весьма высокий потенциал, лишь пара-тройка высших магов эфира. Ведь телесные духи-хранители, а тем более в виде живых существ, что говорит о большой силе мага, в последнее время встречаются все реже и реже.

— Магия не терпит спешки, юная Беатрисс. Уверяю, мы с вами идем и так самым кратчайшим путем, — сказал он с мягкой улыбкой, и слегка прикрыв глаза, — и наши приготовления закончатся ровно к тому сроку, когда все маги будут готовы к главному бою, раньше они просто не сумеют собрать все силы, поэтому нам нет нужды спешить еще больше.

— Прошу прощения за мою дерзость, великий маг, — девушка встала и сделала извиняющийся реверанс, преисполненный грацией, но было видно, что она раздражена, а дух-бельчонок как смог попытался скопировать хозяйку в поклоне, — моя молодость и воспоминания иногда заставляют меня поступать неучтиво.

— Молодость, — старец мечтательно закрыл глаза, — это было так давно, что даже, кажется, будто этого и не было. Однажды, когда я был примерно вашего возраста, и изучал основы основ магического искусства, мне стало жутко лень идти к своему наставнику на очередное занятие. Это был ясный летний день, солнце грело, птицы выдавали самые замысловатые трели, ну вы сами знаете какими прекрасными бывают летние деньки. И понятное дело, что ни о каких алхимических реакциях, ломательноязычных заклинаниях я и думать не хотел. Я сбежал на реку к крестьянской ребятне, мы бегали, плескались, было так хорошо почувствовать себя на свободе. А потом туда пришел мой наставник, — Мерлин хихикнул.

— И что же случилось?

— Вас никогда не превращали в выдру, юная леди? — серьезно спросил он, и, увидев озадаченное лицо девушки, добавил, уже улыбаясь, — непередаваемое ощущение, особенно мне запомнились третьи сутки, когда на той реке объявились охотники.

— Но как? Разве маги могут делать что-то подобное? Я думала, маги способны только управлять стихиями, ну и небольшой частью эфира.

— Сейчас да. Настоящие Великие маги ушли, не оставив своих секретов. Я возможно последний хранитель этих знаний, но никто из ныне живущих уже не способен на такое, во всяком случае, я не встречал их, да и я не такой великий, как меня все почему-то называют, — улыбнулся сам себе маг, — а раньше: раз, взмах пальцев и ты кувыркаешься в воде в образе выдры.

— Как это ужасно!

— Вовсе нет, вовсе нет, милая Беатрисс. Хотя, конечно, тогда я натерпелся страху, зато сейчас я это вспоминаю со смехом, но и главное, есть что вспомнить.

— У меня тоже, есть что вспомнить, — грустно произнесла девушка со злым огоньком в глазах.

— Поэтому вы так сильно желаете изучить это заклинание? — маг пристально посмотрел на Беатрисс.

— Да, великий маг, — ответила она, отведя глаза в сторону.

— Люди сами творят свою судьбу, моя дорогая. Порой принимаются верные решения, порой не очень, и все эти решения, каждое, даже самое незначительное, рисует именно наш портрет. Поэтому не стоит горевать из-за своих ошибок, лучше стоит задуматься о том, какое решение принять дальше.

— Получается, маги в прошлом совершили ошибку, разделив магию на фрагменты?

— Возможно, ведь теперь они сами ограничили себя рамками и хочу заметить не широкими, но это не относится к нашему с вами заклинанию, вы же знаете, что оно делает?

— Нет, не знаю, великий маг. Магистр Вильгельм пообещал, что это заклинание поможет магам одержать победу в сражении, даже не смотря на малочисленность, что оно причинит боль тем, кто причинил боль мне, также он пообещал, что мне вернут принадлежащий по праву наследия замок и земли, что были отняты, большего мне и не нужно.

— У вас все получится, юная леди, я уверен в этом, вы очень способны, скажу даже больше, кроме вас это заклинание не сумел бы сотворить никто. Но сейчас, — Мерлин сделал приглашающий жест, — вам необходимо отдохнуть, а завтра мы продолжим ваше обучение.

— Благодарю вас, великий маг, — девушка еще раз изящно поклонилась и вышла из покоев мага сопровождаемая своим духом-хранителем.

Как только дверь за девушкой закрылась, Мерлин нахмурился.

Бедная девочка не знала истинной сущности заклинания, которому ее обучают, и это было ужасно, но, к сожалению, необходимо. Один из Первых магов забавы ради создал это заклинание и наложил на него множество ограничений. Этот Первый даже представить себе не мог, что все эти казалось бы нестыкующиеся события, которые должны были сделать заклинание невыполнимым, однажды, произойдут и этот день настанет. И этот шуточный эксперимент был записан и, как ни странно, сохранился по сей день.

Мерлин прошелся вдоль книжного шкафа, ведя пальцами по иссохшим и истрепанным корешкам фолиантов. Найдя нужную, он вытащил ее и, задумавшись, остановил взгляд на заглавии. На темно-коричневом кожном переплете каллиграфическим почерком ярко-красными буквами было выведено: «Магия крови». С минуту посмотрев на нее, маг вложил книгу обратно. Один вопрос волновал его, но в этой книге не было ответа, и ни в одной другой написанной человеком. Есть вопросы, на которые никто не сможет дать точного ответа. Мерлин не знал, что же произойдет с душой юной Беатрисс, последней из своего рода, после того, как с ее уст сорвутся последние слова заклинания, и она погибнет в пылу сражения? Предположений было множество, но узнает это лишь она одна, когда настанет час ее встречи с Тьмой, которая полностью поглотит ее.

За окном, из-за верхушек деревьев, взошла луна и осветила землю своим «кричащим» ликом и, отражавшийся свет луны в озере, разрезал его на две части. Мерлину очень нравился этот вид из его покоев, но он понимал, что в скором времени ему придется с ним распрощаться, возможно, навсегда. Затем конечно в мире найдется еще не один такой же красивый пейзаж, но он будет уже другим, а не этим, который останется только в воспоминаниях. Все в какое-то время превратится в воспоминания, будь то событие, прекрасный вид из окна или человек. И, не сразу, конечно, а постепенно истончится и испарится, исчезнет, потому что ничего вечного и бесконечного нет, все смертно, просто у каждого есть свой срок.

— Видимо старость берет свое, — грустно улыбнувшись, сказал сам себе маг, — начинаю предаваться меланхолии на пустом месте.

Пора было заканчивать сегодняшний день и, поэтому, Мерлин по обыкновению сел за письменный стол и принялся записывать свои мысли в дневник. Он знал, чем закончится сегодняшняя ночь, но другого пути нет. Именно для этого приехал магистр Оливер, это его предназначение. Он, казалось бы незначительная, но необходимая частичка мозаики заклинания. Закончив, он задул свечи, последний раз взглянул в окно, где луна все так же проливала свой холодный свет, лишь слегка прикрываясь подошедшим к ней облаками, и отправился в спальню, надеясь, что он все делает правильно. Теперь от него уже ничего не зависело, все нити сплетены так, чтобы привести Артура к тому моменту, где он примет решение.

Дверь, с легким скрипом затворилась за магом. Какое-то время еще были слышны шаги и ночные приготовления, затем все стихло, и покои Мерлина погрузились в ночной сон вместе со своим хозяином. Спало абсолютно все, кроме дневника.

Маленькая книжечка, словно ждала, когда все стихнет и сейчас едва заметно начала подрагивать. Затем, сквозь закрытые страницы, начала просачиваться темная жидкость. Медленно, капелька за капелькой она вытекала из дневника и скапливалась на углу стола. Лужица, которая с каждой секундой становилась все больше и больше, со стороны была похожа на ртуть, и как только последняя капля перетекла из дневника в лужицу, вся эта ртутная масса пришла в движение. Растягиваясь как густой мед, она медленно и бесшумно стекла на пол и затем, не оставляя никаких следов за собой, пересекла всю комнату, медленно, растягиваясь поднялась по стене и перелилась за окно.

Теперь в покоях мага стало совершенно тихо и спокойно, а окружающая обстановка только способствовала крепкому сну: мягкий, пробивающийся сквозь облака свет луны, легкий теплый ветерок, шелест деревьев и плеск воды вдалеке. Лишь единожды была нарушена эта идиллия тишины, когда откуда-то из глубин замка раздался душераздирающий вопль, которому грустно подвыл одинокий волк в лесу.

— Лишь бы ты не ошибся, Артур — пробормотал во сне волшебник.

 

Глава 3

Нужно что-то делать, нужно двигаться, уходить отсюда, но страх приковал меня к этому дереву вплоть до вечерних сумерек, заставляя делать огромные усилия даже для того, чтобы вздохнуть.

Неожиданно я вновь услышал шаги. Они исходили с реки, откуда пришли водные маги. Сердце забилось еще быстрее, хотя, казалось, оно бьется и так с максимальной скоростью, и, когда из-за дерева резко появилось лицо мужчины, я на мгновение почувствовал, как биение оборвалось, но тут же я узнал его лицо, и на душе сразу стало легче.

— Здесь есть выживший! — крикнул он.

Это был Роберт, здоровяк из рыбацкой деревни, которая находилась по соседству с моей. Как ни странно, но лично познакомились мы с ним только когда вступили в отряд новобранцев, а до этого времени просто знали о существовании друг друга, но никогда не общались.

Он с легкостью взял меня в охапку своими могучими руками, вытащил из моего сомнительного убежища и помог добраться до навеса, который установили те, кто пришел с реки. Их было двенадцать, но на реку уходило несколько больше людей, насколько я запомнил. Среди вернувшихся было только трое солдат, среди них оказался и Ричард, с которым я разговаривал с утра. У него была сильно рассечена бровь, но настроен он был решительно. Остальные — такие же, как я — зеленые новобранцы, и что можно было сделать таким отрядом, я даже ума не мог приложить.

— Артур, рад тебя видеть живым, — серьезно кивнул Ричард, от задорного огонька в глазах и заядлого рыбака не осталось и следа, передо мной стоял истинный полководец, — Роб, больше никого не удалось найти?

— Нет, сэр, в лагере пусто.

— Я же просил прекратить эти обращения, я такой же солдат, как и ты. Не важно, — движением руки он пресек извинения Роберта, — сейчас важнее то, что нам необходимо предпринять дальше. Как я успел заметить, у магов не было основным заданием уничтожение отряда. Нас скорее пытались напугать, разбить на части, заставить запаниковать и разбежаться. Когда мы развернули снасти на реке и принялись рыбачить, маги выпрыгнули из воды и, пока мы были в замешательстве, обрушили на нас огромную волну, которая вбила нас в ближайшие деревья. Некоторых, к сожалению, смыло в реку и унесло течением, надеюсь, они тоже выжили. Но, что странно, они не стали никого добивать, хотя это не составило бы никакого труда, а просто направились дальше. Мне кажется, они здесь по другой причине, и наше присутствие для них, словно появление мошек, которые не в силах помешать их планам. А что произошло в лагере, Артур?

— Я сидел под деревом и почти задремал, когда началась паника, кто-то из солдат пытался сгруппировать людей, но все равно все разбежались. Затем со стороны реки пришли двое магов. Двое солдат, — я указал на тела в стороне, — попытались их остановить, а дальше маги ушли туда же, куда убежало большинство, — договаривая последние слова, я указал направление, в котором ушли маги.

— Ясно, значит северо-восток, — задумчиво проговорил Ричард, — наши охотники отправились на северо-запад, к холму, я считаю нам нужно отправиться за ними и, соединившись, продолжить путь к столице, пойдем вдоль реки и подберем выживших, если такие будут. Надеюсь, маги не изменят свои планы и не станут догонять остальных новобранцев и солдат. Тогда мы сможем встретиться на одной из основных дорог к столице. Если никто не против, нам нужно выдвигаться, сейчас не стоит медлить, — он обвел нас взглядом, но никто возражать не стал, всеми владел страх, никто не хотел остаться один, — отлично, в путь.

Идти было трудно. Дождь продолжал лить с небес и, глядя вверх невозможно было увидеть хоть какой-нибудь просвет, который мог бы дать надежду на то, что солнце выглядеть хотя бы ненадолго.

— Нам еще повезло, что эта местность не болотистая, как в наших родных местах, да Артур? — Роберт, передвигался с меньшим трудом, в отличии от остальных благодаря своей не дюжей силе, и пытался нас как-то взбодрить разговорами, — У нас бы мы давно увязли где-нибудь и скорее всего насовсем.

— Не каркай, Роб, — огрызнулся один из новобранцев, шедших с нами. Это был Бриан, худой мужичок, с крысиного вида лицом, с жиденькими волосами, которые не по возрасту рано стали покидать его голову, открывая ее неровности. И, как это часто бывает, характер у него был не приятнее внешности. Я даже слышал, что он хотел отправить на войну вместо себя своего калеку-отца, но ему это не удалось.

— Бри, не волнуйся, мой отец был охотником и часто брал меня с собой в леса, поэтому я сразу могу оценить что, где и как, — Роберт был не возмутим, как скала, он все так же медленно и уверенно, шел вперед и всем было спокойнее, что с нами рядом есть такая мощь, — так что, я тебя заверяю, болот здесь нет, единственное, что из опасного нас здесь может подстерегать это…

Но Роберт не успел договорить, так как всю округу огласил душераздирающий взвизг Бриана. В одно мгновение все вооружились и повернулись в сторону кричавшего, готовые принять бой. Первым засмеялся Роберт, показывая пальцем на висевшего вверх ногами Бриана, затем не удержались и остальные.

— Ты… просто… идиот, — сквозь смех выдавил из себя Роберт, — Только ты мог попасть в эту простецкую ловушку для оленей!

— Хватит ржать, как кони, снимите меня уже!

— Успокойтесь, — громким шёпотом осадил нас Ричард, — мы не на прогулке.

Пришлось сделать небольшую остановку, чтобы снять нашего незадачливого спутника с дерева, Ричард все это время задумчиво оглядывал дорогу и округу и когда мы закончили спасательные работы сказал:

— Мне кажется, наши ребята могут быть уже где-то рядом, звериные ловушки явно их рук дело, и, я не думаю, что они далеко ушли бы от них, а значит, рядом может быть и враг. Поэтому дальше идем предельно тихо, все ясно?

Мы все поняли без лишних объяснений, молча кивнули и продолжили путь. Вскоре начался подъем. Ноги иногда проскальзывали, но никто не сдавался, все шли в молчаливой решимости найти охотников, которые даже не были в курсе того, что произошло на реке и в лагере. Один только Бриан злословил каждый раз, когда его ноги проскальзывали по грязи.

Вскоре мы услышали голоса и стали держать путь на них. Чем ближе мы подходили, тем понятнее становилось, что наши охотники точно ни о чем не подозревают. Смех и громкие разговоры издалека выдавали их местоположение, и ко всему этому еще прибавился дивный запах жареной дичи.

Когда мы вышли из-за деревьев к месту их привала, охотники, сидевшие вокруг костра, встретили нас радостными возгласами, но затем, разглядев нас, приутихли.

— Что с вами случилось? — первым решился задать вопрос сослуживец Ричарда, молодой парень крепкого телосложения, по имени Эдвард.

— На лагерь напали. Это были маги воды. Видели только двух, но возможно их больше, — не вдаваясь в детали, пояснил Ричард, — основная часть в панике разбежалась, поэтому мы решили в первую очередь найти вас, чтобы оповестить и уже вместе двинуться дальше.

— Значит, они уже начали действовать, и так быстро нас нашли, я не ожидал…

— Я думаю, они здесь ищут что-то другое, а мы оказались не в то время, не в том месте, — Ричард устало прикрыл глаза ладонью и не заметил, как между собой переглянулись охотники, — В любом случае…

— Ричард, постой, — Эдвард поднялся со своего места, отряхнулся и, подойдя ближе к Ричарду, сказал — мне, кажется, мы нашли то, зачем могли прийти маги. Чуть восточнее отсюда мы видели небольшой проход в холме, который уходит вниз. Но у него слишком ровные стены. Я думаю их не могла сделать рука человека, это больше похоже на магию. И еще по краям, в камне, выдавлены какие-то странные знаки, похожие на старинные руны. В общем, нам показалось это место жутким, и мы прошли мимо, стараясь даже не упоминать о нем больше, а то вдруг что.

— Значит восточнее? — раздался насмешливый голос откуда-то из леса, — Спасибо, тебе, солдат, ты упростил нам поиски. Жаль, что вы увидели лишнее, придется немного изменить планы и убить вас несколько раньше.

Мы тщетно завертели головами, пытаясь разглядеть хоть кого-то между деревьями.

— А ну покажись, трусливый магишко! — рявкнул Роберт.

— Но-но, зачем же так неучтиво? А вдруг ты говоришь с магистром одного из магических орденов? И быть может твое более примерное поведение сумеет сохранить тебе жизнь? — голос явно насмехался, и постоянно перемещался, из-за чего невозможно было понять, где находится его обладатель, — Я ведь также могу приказать убить вас быстро и безболезненно, а могу и приказать доставить много неприятных ощущений.

— Нашел кого пугать! — Роб демонстративно слегка подбросил меч в руке, крепче перехватив его.

Кроме Роберта мало кто еще выглядел также браво, но все же достали свое оружие и стали перегруппировываться у костра, ожидая нападения с любой стороны.

— Изабелла, они в твоем распоряжении, но будь осторожна, среди них есть смелые, — издевательски хихикнул голос.

— Слушаюсь, мастер, — произнес монотонный женский голос и спустя мгновение из-за деревьев с разных сторон вышли четыре мага.

Они, как и маги воды, напавшие на наш лагерь, были облачены в такие же черные мантии с неизвестными гербами на груди, только рисунок на мантиях был немного другим — за место темно-синих волнистых линий, мантию пересекали светло-голубые дуги.

— Если вы не будете сопротивляться, все закончится быстро и безболезненно, уверяю вас, — словно извиняясь произнесла девушка-маг, к которой обращался голос.

— Черта с два! — прикрикнул на нее Роберт, от чего она слегка вздрогнула, — Ребята, в бой! РА-А-А!

Казалось это была самоубийственная идея, но крик Роберта подействовал на нас воодушевляюще. Мы все почувствовали, что сил стало в несколько раз больше, уже не чувствовалась усталость от перехода через размокший лес, ушел страх, появился боевой азарт, а маги словно наоборот оробели от такого неожиданного поворота событий.

Под общий боевой клич, мы разделились и двинулись в бой, только лучники остались стоять на месте привала и уже стали выпускать первые стрелы, которые ударялись о воздушные преграды магов и разлетались в щепки. Я, Ричард и еще двое новобранцев подбежали к одному из магов и вступили в бой.

Мне никогда не приходилось драться в настоящей битве и тем более против мага. Казалось, сам воздух был против нас. Он становился то ужасно плотным, что мешало сильно и быстро размахнуться мечом, то невообразимым образом отводил направленное острие меча в сторону. Один из лучников, как мне показалось, особенно метко выпустил стрелу в мага, с которым мы бились, но колдун отпрыгнув на несколько метров назад, провернулся вокруг своей оси и создал едва заметную воздушную преграду. В этот раз стрела не разбилась о нее, а сделала круг по этой сфере и вылетела обратно точно в шею одного из новобранцев, сражавшихся рядом со мной. Молодой парень, с которым я даже не успел толком познакомиться с жутким хрипом рухнул, и забился в конвульсиях, захлебываясь собственной кровью. Маг, тем временем воспользовавшись моментом, пока я отвлекся, произвел пару быстрых пасов руками и мне в грудь ударил мощный поток шквального ветра и отбросил в ряды лучников. Приземлившись, я сбил двоих из них, еще двое удержали равновесие и продолжили стрельбу.

Приподнявшись на одно колено, я огляделся и увидел, что потери понесли только мы, трое человек безжизненно лежали на земле. Но и маги заметно начали уставать. Возможно мы и смогли бы перенять инициативу, но тут я заметил, что из леса вышли еще две фигуры в черных мантиях.

— Ричард! Здесь водные маги, которые были в лагере, — что было сил крикнул я.

Быстро оценив печальность ситуации, он приказал всем отступать. Необходимо было добраться с этой полянки до ближайших деревьев, тогда дальше уже было бы проще избегать атаки магов. Сильнее стиснув меч в руке, я резко бросился на того мага, с которым сражался. Что-то внутри меня загорелось и придало сил для этого рывка, оказавшись плечом к плечу с Ричардом, я стал повторять его выпады и, наконец, увернувшись от еще одного выпущенного в меня вихря сумел задеть мага своим мечом, от чего ему пришлось отступить и у нас появился шанс на спасение.

— Бежим! — крикнул Ричард, и все, не раздумывая, рванулись за ним, — петляем, чтобы не задело!

То слева, то справа взметалась земля от воздушных хлыстов, обрушиваемых на нас. Я услышал вскрик, но оборачиваться было слишком опасно, поэтому я, не останавливаясь и меняя направление, бежал за Ричардом.

Когда мы вбежали в лес и стали петлять между деревьев, я почувствовал себя почти в безопасности, и уже было расслабился, как в полуметре от меня в дерево влетела ледяная стрела, что заставило меня поднажать.

Нам все же удалось оторваться от преследователей, и, по знаку Ричарда, мы свалились на землю, еле переводя дыхание. Легкие горели, в боку, казалось, застряло незримое копье, дышать было крайне тяжело. Слегка отдышавшись, Ричард попросил всех выживших собраться и высказал дальнейший план действий:

— Нужно возвращаться к остальному отряду, но как планировалось изначально, мы не сможем вернуться к реке напрямую, сами понимаете почему. Поэтому придется двинуться в восточном направлении.

— Но, туда же и направляются все маги, это самоубийство! — пискляво воскликнул Бриан.

— Ты видишь более простой способ выбраться отсюда? — спросил Ричард, — можешь конечно отправиться на север, но там начинаются пологие холмы, на которые при такой слякоти не влезть, — продолжил он, не услышав ответа, — Никто не говорил, что это будет простая война, и что все мы останемся целы. Нужно выдвигаться, не думаю, что эти ребята любят отпускать живыми свои игрушки.

Дальнейший свой путь мы продолжили в напряженной тишине. С полянки выбрались только я, Ричард, Роберт, Бриан, охотник Эдвард и ещё один лучник с новобранцем, чьих имён я не знал. Оружие все держали наготове и постоянно вертели головами, скорее надеясь не увидеть что-то подозрительное, чем наоборот.

— Вот здесь мы обнаружили тот проход, — указал Эдвард левее, — надеюсь мы не туда направляемся?

Увидев исписанную древними рунами каменную, идеально отшлифованную арку в холме, я уже не мог оторвать взгляда от нее. Символы переливались иссиня-черными красками, поблескивая и как будто мерцая. Что-то словно затягивало меня внутрь, звало, манило, буквально заставляло войти в арку и увидеть то, что скрывается за ней, в глубине пещеры. Мне моментально вспомнился разговор с Мерлином, он говорил, что в походе я что-то найду, может быть он имел ввиду это?

— Нет, — голос Ричарда вырвал меня из раздумий, — хоть мне и интересно, что здесь ищут маги, но намного важнее выбраться отсюда живыми. Идем.

Но не успели мы пройти и сотни шагов, как со всех сторон на нас обрушился каменный град. Один из камней влетел мне в голову и рассек правую бровь, от чего на короткое время я потерял способность четко ориентироваться в пространстве. Роберт попытался защититься мечом, но через минуту другой камень расколол его меч, и Роберту пришлось отбросить эфес, ставший бесполезным.

— У нас нет другого выхода, отходим к проходу! — скомандовал Ричард.

Проход был узковат, но мы умудрились, не толкаясь, быстро вбежать внутрь, но тут нас ждал сюрприз — сразу после арки в паре метров от входа начинался спуск, который оказался очень крутым. От неожиданности все начинали спотыкаться на этом переходе и дальше спускались в зависимости от удачи, либо на коленях или спине, либо вовсе лицом вниз.

Я бежал одним из последних, поэтому, когда я съехал вниз, то в проходе никого не было, и Роберт, быстро подхватив меня, оттащил в сторону, так как позади спускался последний из нас — Бриан. Он оказался единственным, кто проехал весь путь лицом вниз, поэтому оно у него было все в ссадинах и грязи. Оттолкнув руку Роберта, он грязно выругался и принялся вытираться рукавом.

— Медлить нельзя, — тем временем начал Ричард, — нужно двигаться дальше, вглубь, хоть это и маловероятно, но возможно там есть другой выход. В любом случае, в замкнутом пространстве у нас больше шансов выжить, чем снаружи, но их слишком много, нужно, чтобы они растянулись. Вперед!

Толком не отдышавшись мы снова двинулись бегом. Каждая частичка тела болела и требовала отдыха. Осмотревшись, я увидел, что почти все в отряде двигались из последних сил, только Роберт выглядел несокрушимой скалой, которой все было нипочем.

Проход и спуск привели нас в длинную часть пещеры, стены которой были неестественно ровные. Через равные промежутки из стен росли пучки светящихся грибков, благодаря которым внутри можно было ориентироваться. Время от времени пещера поворачивала, кое-где на стенах виднелись словно вчера выдавленные иссиня-черные руны и сделанные рисунки магических обрядов, которые нам не было времени рассматривать. Наконец мы остановились, и, как я понял, глядя через спины сослуживцев, остановка произошла из-за развилки.

Эдвард шел первым и поэтому взял на себя решение выбора пути. Он направился в левое ответвление пещеры, но стоило ему шагнуть в проход, как каменная стена тут же опустилась за его спиной и из-за нее до нас донесся душераздирающие крики охотника.

Нервно переглянувшись, мы двинулись по дороге, которая шла прямо и вправо, надеясь, что больше не набредем на ловушки, которые здесь расставили неизвестные создатели этой пещеры. У меня снова появилось «тянущее» чувство, как перед аркой на поверхности, и я очень пожалел, что не почувствовал его раньше, ведь я мог спасти Эдварда от ужасной участи.

Долго петляя коридор привел нас на широкое открытое пространство. Мы оказались в практически идеально круглой части пещеры. Неровным был лишь потолок находящийся очень высоко. Светящихся грибов здесь больше не было, но было даже светлее, благодаря нескольким широким прорехам в потолке, через которые снаружи пробивался солнечный свет.

Пересекая этот явно рукотворный зал мы обратили внимание на небольшое озерцо в самом центре. Когда мы только вошли оно было спокойно, но чем дальше мы пробирались, тем сильнее и сильнее откуда-то со дна стали подниматься пузыри.

Я почувствовал неладное, когда стал видеть сначала мелькающие огоньки, а за тем и вовсе смутные образы.

— Яд, — Бриан первым понял, что происходит, — идиоты, задержите дыхание и быстрее проходим дальше.

Не обратив внимания на его обращение к нам, мы так и поступили, но новобранец, чьего имени я не знал видимо слишком глубоко вдохнул призрачный газ, проходя рядом с озерцом и перестал отличать реальность от иллюзий:

— Русалки! Они зовут меня! Ох, какие похотливые, я таких люблю! — он подошел к озеру, окунул голову в воду и тут же несколько щупалец обвившись вокруг его тела в один миг утащили парня на дно.

Вся пещера походила на набор комнат-испытаний, после круглого зала мы прошли треугольный, квадратный и зал в виде звезды. В первых двух нам пришлось пройти через качающиеся маятники-лезвия и сразиться с непонятным существом, которое словно состояло из грязи. В последнем нас ждала загадка, к решению которой мы, к счастью пришли очень быстро. В четырех из пяти углов комнаты находились рычажки с изображением фигур. Вспомнив порядок комнат, мы в том же порядке нажали на рычажки и пятый угол разойдясь в стороны открыл нам проход наружу.

Оказавшись на свежем воздухе, мы все вздохнули с облегчением, но радость наша была не долгой. Мы оказались на открытой площадке, окруженной со всех сторон пологими каменными холмами. На земле, в центре, лежала большая каменная плита, на которой были снова выдавлены старинные руны, но ниже было расшифровано послание неизвестных.

— «Достойным будь могущества и власти», — вслух прочитал я.

За плитой из каменного холма торчал меч, вмурованный в него почти до эфеса. Он мгновенно зачаровал меня своей красотой. Серебристая гарда обе стороны которой были похожи на когти хищной птицы вызывала восхищение и трепет. Часть виднеющегосяклинка была белая, словно слоновая кость, а на металле виднелись выдавленные руны. Длинная рукоять эфеса была обтянута темно-коричневой, словно чешуйчатой кожей, по которой взбиралась алая спираль. И, наконец, эфес венчался таким же, как гарда серебристым навершием, в которое были вплавлены пять разноцветных драгоценных камей. Вид этого таинственного оружия вселил в меня некую надежду на то, что еще не все потеряно.

Роберт подошел к мечу, оглядел со всех сторон:

— Такое ощущение, что он часть скалы. Не вижу никаких признаков того, что его вонзили, выглядит, будто он растет отсюда.

Крепко взявшись обеими руками, он потянул меч на себя, но ничего не произошло, меч оставался неподвижен. Затем он попытался упереться ногой в стену, тем самым помогая себе, но, сколько он ни надрывался и не кряхтел, у него ничего не выходило. Но тем не менее он не оставил попыток и продолжал пытаться вытащить меч из стены.

К нам выбежал лучник, который вернулся в предыдущий зал для разведки:

— Маги уже идут по коридору сюда, — быстрым шепотом произнес он.

Другого выхода отсюда не было, но Ричард видимо и не думал сдаваться без боя. Он сделал пару знаков рукой, указывая какие позиции необходимо занять и сам встал с мечом на изготовку.

Неожиданно раздался жуткий треск, и Роберт рухнул на землю с мечом в руках, острие которого продолжало быть заточено, теперь уже в огромном булыжнике, отколовшемся от каменного холма и рухнувшим между ног здоровяка.

— Да, нам это очень поможет, — сказал Роберт, в сердцах пнув булыжник и отойдя к остальным, готовясь сражаться голыми руками.

Тем временем шаги в коридоре стали слышнее и пол под ногами задрожал.

— Черт, среди них маги земли! — выкрикнул Бриан, но тут же провалился по шею в землю, а затем, в след за ним один за другим остальные оказались в таком же положении, только я умудрился каким-то неведомым образом отойти из зоны поражения и затем отбежал к самой стене, где стоял меч в камне.

Из двери вышли четверо магов — девушка-маг воздуха, которая совсем недавно сражалась с нами, еще один маг воздуха, которого до этого мы еще не видели, один из магов воды, которые напали на лагерь и, по всей видимости маг земли, его выдавали желтые прямые линии на мантии.

— Что ж, вот мы снова встретились, — начал маг воздуха, и я сразу вспомнил этот насмешливый тон, это был обладатель голоса, который приказал другим магам его ордена расправиться с нами в лесу, — забавно наблюдать за головешками, торчащими из земли и пытающимися выбраться, — он потыкал носком сапога в щеку Ричарда, — мне нравится ваша магия, — он обратился к магу земли, — жаль только случаются такие небольшие помарки, как эта, — он указал на меня пальцем.

— Прошу прощения, — слегка склонился земной маг.

— О, не стоит извинений, вас просто ждет небольшой разговор с Изабеллой после нашего возвращения в лагерь.

Возможно, мне показалось, но маг земли судорожно вздохнул, а Изабелла грустно отвела взгляд.

— В моем подчинении должны быть только сильнейшие и лучшие маги. Слабости, глупости и неудачи я не потерплю, — маг встряхнул пышной седой шевелюрой и обратился к нам, — Я рад, что вы выполнили большую часть работы, деактивировали все ловушки и извлекли меч из стены, хоть и не знаю, как вам это удалось. Но это не важно, главное, что он стал перевозим. Тем не менее, хоть вы и не сможете помешать нам, мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь еще узнал о том, что здесь хранилось и что нам удалось это забрать.

Он кивнул магу воды, после чего тот молниеносно произвел пару пассов руками, и из фляги, что была прикреплена к поясу мага выплеснулась струя воды прямо мне в лицо, но не растеклась по нему, а обвилась вокруг, и принялась душить, поднимаясь выше, будто заполняя невидимую емкость, сомкнувшуюся на моей голове. Я пытался стащить ее, но пальцы проскальзывали сквозь воду. Отступая и чувствуя, что начинаю захлебываться, я ногой споткнулся о камень, в который был вмурован меч и инстинктивно, чтобы не упасть, схватился за эфес меча. Мгновенно водная тюрьма спала, и я, вцепившись обеими руками в меч, как в своего спасителя, присел на корточки и принялся откашливаться.

— Что случилось? — строго спросил маг воздуха.

— Н-незнаю… — ошеломленно ответил водный маг.

— Вокруг одни слабаки, даже не могут свою стихию держать в руках, — огрызнулся первый и, сделав взмах рукой, отправил в меня небольшой вихрь, который ударился о невидимую преграду в метре от меня и распался, приведя противника в ужас, — как он научился им пользоваться?

Слегка отдышавшись, я приподнялся, и, чувствуя в руке приятный холодок металла на эфесе, стал поднимать руку с мечом вверх. И тот, словно не чувствуя преград, с легкостью вышел из камня, блеснув истосковавшимся по свободе клинком.

Дальнейшие события произошли так быстро, что запомнились лишь фрагментами. Вот маг воздуха произносит несколько фраз на непонятном мне языке, одновременно я вижу, как у девушки-мага испуганно начинают округляться глаза. Мгновенно проделанные пасы руками выпускают в меня небольшой смерч, в котором проглядывается сотня маленьких прозрачных кинжалов сотканных из воздуха. Я поднимаю меч, защищаясь им, но понимая, что никуда не успею отбежать, я закрываю глаза, готовясь к смерти и… ничего не происходит.

Открыв глаза, я увидел лишь окровавленную девушку-мага, поднявшую голову вверх с широко открытым ртом в болевом спазме и закатившую глаза. Остальных магов и след простыл.

Меч вдруг показался мне невероятно тяжелым, и чтобы не бросать его, я вставил меч обратно в камень, словно это были его ножны. Чувствуя ужасную усталость, но превозмогая ее, я подошел к девушке-магу и успел подхватить в тот момент, когда она начала падать. Медленно опустив девушку на землю, я осмотрел ее, она вся была в мелких и глубоких обильно кровоточащих порезах.

— Что… что произошло? — начиная приходить в себя спросил я, не смея отвести взгляда от умирающей в сторону.

Магия перестала сковывать моих спутников, и они по одному, помогая друг другу стали выбираться из своих «тюрем».

— Ты каким-то образом отразил атаку мага воздуха обратно в него, — начал рассказывать Роберт, присев рядом и дружественно похлопав по плечу, — тогда он в панике снова взмахнул руками и оказался на месте этой девушки, а она там, где только что был он. Вся сила удара пришлась на нее, земельного тоже слегка зацепило, но он успел убежать вслед за воздушным и водным. Бедняжка, — взглянув поближе на девушку произнес он, — хоть и билась против нас, но такая молодая и уже за руку здоровается со Смертью…

— Мама… Папа… — сорвалось с губ умирающей, чей взгляд быть устремлен куда-то бессмысленно вверх, — простите меня…

Сделав последний судорожный вздох, она широко открыла глаза, будто получив еще один порез, и больше не подавала никаких признаков жизни.

— Покойся с миром, Изабелла, — сказал я и закрыл ей глаза.

— Нам нужно выдвигаться, — положив руку мне на плечо произнес Ричард, — пусть сейчас они и разбежались в страхе, но они все равно вернутся сюда, но уже с подкреплением.

Я кивнул, соглашаясь с ним, но поднимаясь, почувствовал себя дурно и, потеряв равновесие, провалился в обволакивающую темноту.

* * *

Магистр Вильгельм сидел за своим рабочим столом и заканчивал писать благодарственное письмо, как дверь в его покои распахнулась, и в нее вбежал взъерошенный послушник:

— Это ужасно! Магистр Оливер мертв!

— Заткнись, болван! — магистр огненного ордена мельком выглянул в окно и прикрыл его, — Кто тебе сказал об этом?

— Да просто услышал, как шептались другие маги — неуверенно произнес послушник.

Магистр Вильгельм нервно заходил по комнате, затем резко остановился и застыл:

— Как твое имя? — резко зыркнув на послушника спросил магистр.

— На-найджел, — с перепугу начал заикаться тот.

— Отлично, Найджел, мне нужна будет твоя помощь, — магистр снова начал расхаживать по комнате, — во-первых, нужно, чтобы эти слухи прекратили распространяться, доведи до всех, что магистр Оливер срочно был вызван к себе в орден, и сейчас находится в пути. Во-вторых составь мне список тех, кто распространяет эти слухи и тех, кто не прекратит этого делать. А в-третьих, — магистр подошел к своему столу, взял пергамент и что-то начал писать на нем, закончив, он вручил бумагу послушнику, — это передай алхимику, а когда необходимое снадобье будет готово, принесешь его мне. И никому ни слова о нашем разговоре, ясно? — послушник часто закивал, — Если выполнишь все точно, как я сказал, то я возьму тебя лично под свое покровительство.

— Спасибо магистр! — его буквально распирало от счастья, что он оказался в нужное время в нужном месте.

— Это все, можешь идти, Найджел, но помни, никому ни слова, это главное условие.

— Я все понял, магистр! — быстро поклонившись послушник направился к двери, и уже прикоснувшись к ручке обернулся и спросил — Но все-таки, магистр, что произошло?

— Ты обо всем узнаешь, как только закончишь с моим поручением.

— Хорошо, магистр, я вас не подведу, — еще раз поклонившись, Найджел выбежал из покоев огненного магистра.

«Черт, как же все-таки другие узнали о случившемся? Ведь труп нашел лично я, а на обследовании было лишь пара самых близких подчиненных и срочно вызванный маг эфира. Никому нельзя верить, даже тем, кого кормишь с руки».

Вильгельм снова принялся расхаживать по комнате, размышляя, лишь на секунду остановившись от того, что его сильно передернуло, от воспоминаний картины, показанной ему магом эфира при помощи восстановительных иллюзий.

Это было ужасно. Магистр Оливер спокойно сидел и читал дневник, невольно шевеля губами, как неожиданно, чернила выбрызнулись на него и начали прожигать лицо, затекая в рот, уши, нос и глаза, обволакивая собой язык, хрящи и ткани, с жутким шипением растворяя их, оставляя в замен только синеватый дымок, тут же испарявшийся в воздухе. Одного из подчиненных даже стошнило от увиденного, что неудивительно.

И все это после того, как Оливер вызвался проследить за Мерлином, используя один из своих любимых изящных приемов шпионажа — перетекающие магические чернила, которые сам изобрел. При впитывании в бумагу эти чернила запоминали свое расположение и по команде магистра Оливера могли переместиться в другое место и там также показать написанный текст. А что самое примечательное, записи в первоисточнике также никуда не исчезали, поэтому заметить что-либо было невозможно. Но Мерлин оказался хитрее и магистр Вильгельм теперь точно знал, что старец не доверяет другим магам, что могло означать, что он играет двойную игру.

Вильгельм выглянул в окно — во внутреннем дворе, сидя на лужайке Мерлин обучал Беатрисс заклинанию, но тут же почувствовав, что находится под чьим-то наблюдением, поднял голову и приветливо помахал рукой. Беатрисс, отвлекшись тоже поприветствовала магистра, и ему ничего не оставалось, как выдавить из себя улыбку и помахать в ответ. Закрыв окно, он вернулся за свой стол и, разглядывая рабочий беспорядок, продолжил размышлять.

«Этот старикашка определенно что-то замышляет для своей выгоды. Слишком много чудесных совпадений произошло за последнее время, а чудес не бывает, хоть некоторые принимают магию за чудо, но это не так. Нельзя ему позволить использовать меня, даже сама мысль об этом мне противна. Я слишком много лет был безмолвным слугой. Теперь же, я не намерен терпеть подобных унижений.

Надеюсь, что хотя бы Найджел не подведет. Такие дураки, как он, бывают очень полезны под рукой. Сейчас главное, чтобы Мерлин не заподозрил чего-то неладное и закончил обучение девчонки, а для этого нужно, чтобы болтовня поутихла. Нам нельзя проиграть эту войну»

 

Глава 4

Голова невыносимо гудела, глаза налились свинцом и никак не хотели открываться, а еще эта неизвестно откуда взявшаяся качка сводила с ума и вызывала приступы тошноты. Я постарался произнести хоть что-то, но получилось только невнятное мычание.

— Эй, он, кажется, очнулся! — крикнул кто-то, идущий рядом.

«Привал!» — передалось по цепочке куда-то вдаль, после чего качка, наконец, окончилась и меня опустили. Я, едва разлепляя глаза, пытался сориентироваться, но не мог даже разобрать, кто стоит передо мной.

— Расступитесь, расступитесь! — прокряхтел чей-то старческий голос, приближаясь ко мне, — я лекарь, а вы что столпились? Расступитесь!

Опустившись рядом со мной, смуглый, морщинистый старичок, что-то нашептывая себе под нос, принялся рыться в своей сумке, гремя содержимым. Наконец, выудив необходимую склянку, он с громким щелчком откупорил ее и поднес к моему носу. Запах был такой, что я даже слегка подскочил, лишь бы оказаться как можно дальше, зато в голове все сразу прояснилось.

— Тише — тише, не так уж и мерзостно оно пахнет, — проворчал старичок, принюхиваясь к склянке, — всего-то семь видов помета перебродившие с тройкой пахучих трав, ну и еще один занимательный ингредиент, но он вам еще меньше пришелся бы по вкусу, — все на него посмотрели, сморщив носы, и он отрывисто засмеялся.

— Артур ты в порядке? — спросил один из новобранцев, если не ошибаюсь, раньше мы с ним ни разу не общались.

— Да в порядке он, в порядке, — проворчал целитель, — что с ним станется? Молодой организм, израсходовал много сил и всего-то! — окружившие нас солдаты посмотрели на меня и перевели недоверчивый взгляд на старичка, — Но если вы настаиваете, тогда соорудите нам палатку и разведите отдельный костер, я сделаю несколько отваров специально для него, ведь вы теперь герой, так господин Артур?

— Какой еще герой? — округлив глаза, переспросил я.

Но старичок-лекарь, не ответив, взял меня за руку и потянул в сторону от столпившихся зевак. По пути он раздавал указания, аргументируя это тем, что так я поправлюсь быстрее и снова смогу быть со всеми в строю. На мое удивление это действовало и, солдаты с новобранцами разбегались в рассыпную с полученными указаниями, некоторые из которых мне даже казались излишними.

Наблюдая за тем, как старичок говорит, отдает указания, задумывается перед тем, как что-то сказать, я стал склоняться к мысли, что когда-то я его уже видел. Короткий седой ежик волос на голове, обвязанный черной лентой на линии лба. Морщинистое, гладко выбритое лицо, темно-зеленый халат. Нет, наверное, показалось.

Практически затолкав меня в палатку, собранную за рекордное время и которая была больше обычной раза в два, лекарь скрылся из виду, оставив меня одного со своими мыслями.

Так я и просидел до его возвращения на мягкой овечьей шкуре, устилавшей пол палатки, пытаясь припомнить произошедшее, но воспоминания путались и всплывали только какие-то совсем непонятные образы.

— Вот, держи, — вернувшись, старичок протянул мне миску с вкусно пахнущим отваром, в котором плавал приличного размера кусок мяса, — обязательно съешь все до конца, это восстановит твои силы, а пока ты ешь, мы продолжим наш разговор.

— Продолжим? — заставлять есть меня не пришлось, так как, только взяв миску в руки, я понял, что зверски голоден.

— Да, тот самый разговор, который мы начали некоторое время назад, на ночной лесной поляне, — сказал лекарь, наблюдая за тем, как я, обжигая пальцы, пытаюсь откусить сразу половину куска мяса.

— Не понимаю о чем ты, — уже с набитым ртом, произнес я.

Тогда он сделал пару взмахов, что-то быстро проговорил и слегка помассировал себе лицо. Секунду ничего не происходило, а затем волосы на голове стали удлиняться, начала расти борода, смуглое лицо стало осветляться и морщины стали не такими глубокими и, наконец, глаза изменили цвет с карего на голубой.

— Но… Как же..

— Ты что, забыл? Я же маг, — с улыбкой подмигнул мне Мерлин, — и не самый слабый из ныне живущих, знаешь ли. Как ты себя чувствуешь, Артур?

— Я вроде в порядке, — продолжая удивленно таращиться на старца, промолвил я.

— Ты кушай, кушай, — маг слегка подтолкнул миску, которую я держал, ближе ко мне, — я действительно старался, и все это приготовлено без какой бы то ни было магии, а для меня это серьезное достижение.

Первоначальный шок от увиденного прошел и чувство голода, вернувшееся ко мне, заставило прислушаться к словам чародея.

— Молодец, а я пока присяду и расскажу тебе, как остановить войну, развязанную магами, — крякнув, маг уселся на мешок, стоявший в углу палатки, — Это будет не просто, хоть ты и нашел меч, оставленный Первыми магами. Для начала тебе необходимо будет встретиться с королем.

— С королем? — замерев от удивления с пустой миской в руках, чуть ли не выкрикнул я.

— Не перебивай, все вопросы после, — маг наигранно сурово зыркнул на меня, — а то я снова что-нибудь важное забуду сказать. Итак, да, ты встретишься с королем. После недавних событий, произошедших в пещере, он особенно сильно хочет с тобой увидеться. Передай ему найденный тобой меч, он сможет правильно распорядиться им. Но, до встречи с королем, ни в коем случае не вынимай меч из камня.

— Расскажи мне об этом мече, — вопросительно посмотрев на мага попросил я, и, отставив пустую миску в сторону, добавил, — пожалуйста.

— Рад, что ты оказался любознательным, Артур, но должен признаться — это длинная история, поэтому располагайся поудобнее, — улыбнувшись и погладив свою длинную белоснежную бороду Мерлин начал рассказ:

— Очень давно, когда вся земля еще была единым целым континентом, в этом мире жила процветающая цивилизация магов. Первые — так их называли во всех древних забытых писаниях. Им были подвластны не только пять стихий, мой мальчик, которыми могут управлять нынешние маги. Они могли изменять окружающее пространство так, как им хотелось, могли сотворить что угодно из ничего и превратить обратно в ничто. Они были практически всесильны, неподвластными для них являлись лишь ход времени и всевидение, или прорицание, как его еще называют. Конечно Первые могли увидеть будущее или прошлое, но лишь как отдельные фрагменты и не по желанию мага, а случайно, и случалось это довольно-таки редко. Особенно невозможность обладания всевидением огорчала их. Они стремились развить это в себе, увидеть все «театральное представление» целиком, но снова и снова получали лишь обрывки несвязных сцен.

Рядом с Первыми жили также и обычные люди, которые поклонялись им, как богам и преподносили им всевозможные дары. Первые пытались убедить людей, что они не боги, а такие же смертные, хоть и наделенные особыми способностями. Но видя чудеса, которые могли творить Первые, люди не могли их приравнять к себе и продолжали боготворить. В конце концов, маги перестали предпринимать попытки переубедить людей и стали принимать все это как должное. Не одну сотню лет они жили в мире и процветании, люди поклонялись Первым, а те, в свою очередь, помогали людям своей магией. Но, со временем, среди магов появились считающие, что простые люди — это низшие существа, которых можно использовать как скот. Они действительно поверили, что являются богами. Кто-то из них даже решил, что для достижения всевидения, магам необходимы людские дары, но не простые дары с полей или поделки местных жителей, а сами люди, принесенные в жертву. Услышав это, Первые изгнали горстку отступников.

Шли времена, и Первые начали забывать о случившемся, продолжая жить обычной жизнью, в то время как отступники, затаясь, копили свою ненависть и силы. Однажды они вернулись, и объявили, что Первые преграждают им путь к цели, которую указали предки — путь к просветлению и всевидению. Отступники приказали Первым отдать им всех людей в свое распоряжение будь то жертвоприношения или иные цели, иначе, они обещали, что не оставят в живых ни одного мага, который будет стоять у них на пути. Но Первые не уступили. Так началась первая война магов, которая состояла из одного сражения.

Сражение длилось шесть дней, каждый из которых был похож на ад, снизошедший на землю. Ни на секунду не затихало сражение, происходящее сразу по всему континенту, и каждое мгновение мир висел на волоске от гибели. Звезды падали с небес, неописуемой силы вихри проносились тут и там, деревья поднимались и шли в бой, земля ходила ходуном, крошилась, разрывалась, и наружу выбрызгивались потоки магмы, из которой рождались неописуемой мощи големы и тут же шли в бой. Горы вырастали, разрушались и снова вырастали. Пространство искажалось, менялось и даже взрывалось по одной только прихоти Первых и Отступников.

Из рук магов вырывались лучи света, прожигающие все и вся. От одного щелчка их пальцев, прямо из воздуха появлялись диковинные животные и существа, помогающие волшебникам в битве. Люди тоже участвовали в сражении, но не с одной стороны, как ты мог бы подумать, нет. Часть людей билась вместе с Отступниками, слепо следуя приказам, продолжая считать их своими богами.

Не стихающее сражение шло день за днем, но никто не мог одержать победу. Силы сторон оказались равны. И тогда Отступники, объединив свои усилия, создали Тьму. Не ту, что приходит с наступлением ночи, а истинную Тьму. Они соединили всю ту злобу, что они копили, всю ненависть и зависть, что сжигали их годами изнутри, всю свою черную сущность с материей этого мира, и Тьма покрыла все.

Тьма оказалась разумной и отказалась подчиняться кому бы то ни было, даже своим создателям. Она скрыла ото всех солнце и наступил ужасный холод. Все вокруг начало увядать, люди задыхаться, а на магов, оказавшихся более устойчивыми к происходящему, с обеих сторон стали набрасываться тени — порождения Тьмы. Мертвые поднимались и нападали на всех без разбора, будь то бывший соратник или противник. Каждый новый погибший, тут же вставал и бросался на еще живых, которых становилось все меньше и меньше. Лишь объединившись, Первые и Отступники сумели совладать с Тьмой. Для этого магам пришлось заключить ее в людей, в каждого по крупице, потому что уничтожить эту сущность было невозможно.

На рассвете седьмого дня, оставшиеся в живых Отступники ушли в добровольную ссылку, понимая какой непростительный поступок они совершили и какое ужасное зло они привнесли в этот мир.

Увидев последствия произошедшего сражения, Первые ужаснулись. Некогда единый континент раскололся на несколько частей, и ничто из окружения нельзя было узнать. В людях проснулась жажда большего, жадность, ненависть, похоть, зависть. Люди не сталиокончательно плохими, но они изменились, ведь Тьма поселилась внутри их сердец, отравляя их, питаясь их внутренним светом. Она была заключена в каждом, но постепенно научилась перемещаться от человека к человеку, становясь где-то сильнее, а где-то слабее. И самое страшное произойдет, если она найдет человека способного подарить ей выход.

Маги не стали ничего менять в окружающем мире, оставив сотворенное, как память об ужасах, которые могут принести их способности. После увиденного, Первые хотели вовсе отказаться от своих магических сил, или как-то уничтожить источник магии, но их ждало новое разочарование. Они узнали, что в силах это сделать, но для достижения цели им пришлось бы вызволить Тьму из ее темниц, так как она теперь являлась неотъемлемой частью этого самого источника магической силы.

Первые не решились вновь подвергать мир такому риску, поэтому они разделились на пять групп, названных позже орденами. Для каждой группы был выбран свой элемент — огонь, вода, воздух, земля и эфир. И с тех пор каждая из групп могла обучать адептов только магии своего элемента в строгих границах. Изучение нескольких видов магии или их совмещение одним магом назвали невозможным и постоянно предупреждали об этом всех учеников.

Тогда же Первые решили создать меч, способный подавлять магические способности. Каждый из Первых приложил усилия для создания этого артефакта, а затем они заточили его в построенном ими тайнике, расположенном в месте, через которое протекает одна из линий жизненной энергии, которая дает магам способность использовать магию. Этот тайник мог быть открыт лишь одним из Первых или в случае новой угрозы разрушения мира он открывался сам. С тех пор уже сотни, а быть может и тысячи лет, меч, созданный Первыми, сдерживал жизненную энергию, дарующую магам их способности, не давая свободно, как Первым, пользоваться ей, создавая иллюзию ограничения способностей, которой на самом деле нет.

Мерлин закончил свой рассказ, снова погладил свою бороду, видимо ожидая моей реакции.

— Очень интересная история, я никогда не слышал ее, но… — я посмотрел на мага, — у меня теперь стало только больше вопросов.

— Задавай их, мой мальчик, задавай.

— Расскажи мне, что это за линия жизненной энергии, которую сдерживает меч Первых?

Мерлин улыбнулся, поудобнее уселся на мешке и стал отвечать:

— Весь наш мир, словно клубок, опутывает множество невидимых нитей или линий, каждая из которых выполняет свою роль и несет в себе большую силу. Их нельзя увидеть, но они крайне важны, потому что они вселяют жизнь во все живое и не только. И вот Первые нашли ту ниточку, тот ручеек энергии, который дает магам возможность быть магами. Первые считали, что есть люди, которые более чувствительны к восприятию этой энергии и способны улавливать ее вне зависимости от расстояния до нее и пропускать через себя, тем самым получая магические способности.

— То есть, если меч сейчас не в том тайнике, то ход жизненной энергии восстановлен? Маги снова обрели силы? Тогда, получается, мы только даем им козыри в руки!

— Не стоит переживать по этому поводу, Артур. За свою уже достаточно долгую жизнь я успел понять и не раз пронаблюдать, что все люди — заложники своих собственных тюрем. Сказав себе однажды «Я не могу», они запоминают этот момент и проводят линию, разворачиваются и идут в другом направлении, пока снова не сталкиваются с подобной ситуацией, где снова проводят линию. В итоге они оказываются внутри своей личной, возможно даже достаточно просторной, но тюрьмы. А теперь представь, что людям уже на протяжении многих сотен лет утверждали, что они и никто до них, и никто после них не способен открыть дверь своей темницы, хоть она и не заперта, а просто прикрыта. Так что, мой мальчик, еще не скоро появится человек, который сумеет хотя бы просто подойти к ней, не говоря уже о большем.

Артур задумался не в силах переварить столько образов сразу, и решил задать вопрос по проще:

— Получается ты и есть один из этих Первых, раз знаешь в таких подробностях эту историю? Но ты же говорил, что они не были бессмертными, сколько тебе лет?

Мерлин улыбнулся:

— Сколько вопросов! Нет, я не один из Первых. Все они уже умерли, хоть и жили намного дольше обычных людей. Я один из учеников их учеников. Когда Первые разделились на ордены, они оставили особое знание для хранителей мира, которое и позволяет мне быть чуть более разносторонним в магии. Так что я не настолько стар, как тебе могло представиться, — он добродушно рассмеялся, — А теперь мне пора, уж прости, мой мальчик, — прокряхтев, Мерлин поднялся с мешка, на котором он сидел, — но не думай унывать, мы еще с тобой увидимся.

С этими словами он вышел из палатки. Я поднялся вслед за ним и хотел спросить, когда же мы увидимся снова. На самом деле мне хотелось еще многое у него узнать, в том числе зачем он помогает нам, если тоже должен будет лишиться своих сил. Но отодвинув полог палатки, я увидел только суетящихся тут и там солдат. Мерлин снова испарился, словно его и не было.

* * *

— Как это вы упустили меч?! Вы представляете, что это значит?! — обстановка в кабинете магистра Вильгельма накалилась почти в прямом смысле слова, потому что глава огненного ордена готов был уже испепелить троих стоящих перед ним магов.

— Магистр, мы не могли противостоять им, — начал маг воздуха, — один из них каким-то образом сумел извлечь меч из камня и использовать его против нас. Это было страшно, осознавать, что магия ушла из тебя, чувствовать себя беспомощным.

— Что-о?! — Вильгельм хлопнул руками по столу от чего несколько чистых пергаментов, лежащих у обитого золотыми пластинами края стола, вспыхнули, и подмастерье Найджел принялся их тушить, — Так вы еще и меч его хозяину преподнесли в подарок?! Кретины! Вон из моих покоев! И чтобы я вас никогда больше не видел!

Маги смиренно поклонились и быстро вышли за дверь.

— Ну что за идиоты… — магистр устало плюхнулся в свое кресло и прикрыл глаза ладонью.

— М-магистр, — подмастерье едва не трясся от страха побеспокоить его, — смею в-вам напомнить, что магистр Рудольф ждет вашей аудиенции.

Вильгельм поднял глаза и кивком показал, что он готов принимать магистра ордена эфира. Новоиспеченный подмастерье тут же выбежал за дверь.

Еще никогда дела не были так плохи, как сейчас. Вильгельм уже начинал жалеть об объявленной войне, но отступать нельзя, маги больше не будут придворными шутами и чернорабочими. Королю стало скучно — маги устраивайте представление, королю не нравится погода — маги исполняйте каприз. Хватит! Вильгельм резко смахнул со стола пепел, оставшийся от горелой бумаги, и принялся ждать гостя, надеясь хотя бы от него получить благие вести.

Спустя пару минут, в дверь постучали и в покои магистра огненного ордена, вошел старейший из всех ныне живущих магов. Найджел, поддерживая его под руку, помог ему дойти и присесть напротив магистра Вильгельма, который почтительно привстал, приветствуя своего гостя.

— Рад видеть вас в добром здравии, магистр Рудольф, — слегка поклонившись, произнес огненный маг, и, повернувшись к своему подмастерью, добавил, — ты можешь быть свободен, никого ко мне не впускать.

Найджел быстро поклонился двум магистрам и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

— Не буду отнимать у вас много времени, Вильгельм, — старейший маг пожевал губами и слегка трясущимися от старости руками достал из внутреннего кармана мантии овальный медальон, с инкрустированным в центр зеленым камнем, — вот то, что вы просили отыскать. Не скромничая скажу вам, это было не просто, но все же мы сумели его найти.

Глаза магистра Вильгельма загорелись от радости, и, приняв медальон, он принялся рассматривать его со всех сторон, бережно поворачивая, словно в руках у него была очень хрупкая и бесценная вещь.

— Это… Это просто прекрасно, магистр Рудольф! Я вам так благодарен!

— Не стоит, — магистр ордена эфира сложил руки на груди, и было видно, что он горд и доволен собой, — но прошу, помните о нашем уговоре — в дальнейшем орден эфира не имеет никакого отношения к этой войне. Мы не бойцы и у нас нет желания сражаться с кем бы то ни было.

— Конечно, магистр, никаких претензий к вам не будет, ни до начала сражений, ни после, — Вильгельм, не отрываясь, продолжал рассматривать принесенную ему реликвию, — вы уже сделали для нас очень много.

— Я рад, что наш орден оказался полезен союзу магов, но в дальнейшем мы принимаем нейтралитет в этой войне. Тем не менее, я надеюсь на вашу победу, магистр огня.

— Благодаря вам, эта победа уже не за горами, — он протянул своему гостю руку для рукопожатия и тот с легкой улыбкой пожал ее.

После следующих пяти минут разговора, которые были скорее вежливой необходимостью, чем желанием магов пообщаться, магистр Рудольф поднялся, и, откланявшись, вышел из покоев магистра огненного ордена, где за дверью стоял подмастерье, переводя дыхание и боясь зайти внутрь. Он никогда еще не видел магистра таким разъяренным, как сегодня, и боялся, что может попасть под горячую руку. Но сейчас он пришел с выполненным поручением, поэтому все должно быть хорошо. Найджел, низко поклонился выходящему магистру Рудольфу, предложил ему помощь, но получив отказ, повернулся к резной двери из красного дерева, глубоко вздохнул, и, войдя в покои магистра Вильгельма, остановился как вкопанный, не веря своим глазам. Магистр сидел в своем кресле и с умилением разглядывал какую-то безделушку в руках. Еще совсем недавно он буквально рвал и метал, а сейчас выглядел словно ребенок, играющий с любимой игрушкой.

— Магистр, вы просили принести это снадобье, когда оно будет готово, — Найджел подошел и поставил на край стола бутыль с розовато-прозрачной жидкостью.

Вильгельм отложил в сторону медальон и с интересом поднес к глазам бутыль с зельем, которое взболтал, проверил на свет и удовлетворенно поставил обратно на стол.

После уже двух хороших новостей, магистр огненного ордена пришел в себя от вести об упущенном мече, но ему все же необходимо было с кем-то поговорить, с кем-то, кто не пырнет кинжалом в спину, во всяком случае в ближайшем будущем. И Найджел сейчас подходил на эту роль больше других, сейчас он молод, наивен, боготворит Вильгельма за то, что тот сделал его своим подмастерьем. Поэтому Вильгельм жестом пригласил юношу присесть для разговора, от чего тот засиял, и мгновенно исполнил просьбу.

— Найджел, я очень рад, что среди адептов нашего ордена нашелся такой исполнительный и преданный маг, как ты, и я могу с тобой говорить откровенно, ведь так?

— Конечно магистр! Я всецело верен вам и вас не подведу! — подмастерье оживленно заерзал в кресле, излучая радость от того, что его выделили среди других и оказали такую честь, как доверие.

— Отлично, я хотел бы, чтобы ты, общаясь с другими магами ордена, поддерживал в них огонь веры в то, что мы делаем правое дело, что мы хотим не просто свергнуть короля и получить власть, но и получить свободу. А для этого тебе нужно знать немного больше, чем остальным, — магистр потянулся за медальоном и приподнял его за позолоченную цепочку, — эту вещицу сделали одни из тех неизвестных, что и тот меч, способный на время блокировать магические способности, которым завладел наш враг. Только этот медальон является так сказать противоядием мечу, не позволяя ему блокировать твои способности.

— Это просто превосходно, магистр! Значит, вы наденете его на себя и поведете нас в бой?

— Не совсем так, ведь даже если я надену его на себя, то я не смогу одолеть все королевское войско с теми магами, кто не попадет под действие меча. Открою тебе страшную тайну, нам не удалось бы победить, даже если бы у противника не было этого антимагического меча. Магов слишком мало, к тому же некоторые все-таки остались верны королю, кто-то из страха за себя и за своих родных, а кто-то из-за своей дурости.

— Но… как же тогда мы сможем победить, магистр? — казалось Найджел начал терять надежду, — магов ведь действительно не так много, как королевских подданных.

— Ты же не думаешь, что маги стали бы развязывать войну, не будь они уверены в своей победе? Уже многие десятилетия маги тайно хотели свергнуть монархию, перестать быть слугами и по праву занять то место, которое мы должны занимать — верховное. Но число магов никогда не позволяло на это надеяться, пока однажды один странствующий маг земли случайно не обнаружил подземный древний храм, вход в который уже давно был стерт с лица земли и завален. Внутри этого храма он обнаружил древнюю плиту, на которой говорилось о заклинании Танатос, что оно способно уничтожить целую армию противника. Под этой плитой он нашел записи, которые передал главам орденов. Они приняли решение сохранить эту находку в тайне, но разделили записи между орденами для хранения, хотя первопричиной было недоверие друг к другу. С тех пор прошло очень много лет. Для всех тех магов, кто когда-то что-то слышал об этом заклинании, все эти слухи превратились в легенду. Писания, связанные с заклинанием, перестали свято хранить и, поэтому, когда на тайном совете маги вспомнили о Танатосе и было принято использовать его в войне за нашу свободу, то оказалось, что лишь в двух орденах, ордене воздуха и ордене эфира сохранились части этого заклинания и описания ритуала, связанного с ним. Со временем маги сумели отыскать части, принадлежащие водному ордену и ордену земли, но часть, принадлежащая нашему ордену, была бесследно утеряна. И когда надежда уже было пропала, на пороге нашего ордена появился Мерлин. Старец поведал нам о своих странствиях и рассказал, что ему было видение о победе магов в нашей войне благодаря заклинанию Танатос и поэтому он пришел помочь. Каково было наше изумление, когда он продемонстрировал недостающие части писаний. Сразу скажу, что магистр ордена эфира проверил писания и подтвердил, что они подлинные, тут старый колдун нас не обманул, это уж точно.

Магистр Вильгельм сладко потянулся и продолжил, поудобнее расположившись в своем кресле:

— Теперь нам оставалось найти мага способного прочитать это заклинание и выполнить каждую мелочь, связанную с ритуалом. И тогда очень кстати мы нашли юную Беатрисс, — при звуке ее имени Найджел отвел взгляд в сторону и слегка покраснел, — бедная девочка чудом выжила после резни, устроенной в ее фамильном поместье, которое король отдал одному из своих ближайших подчиненных. Ее отца обвинили в измене, не знаю, правдивы ли были обвинения или нет, но отдавать приказ на истребление всей его семьи это уж слишком. Во время побега, Беатрисс обнаружила у себя магические способности, которые и помогли ей бежать. Как ты видишь тут еще одна странность, ведь человек получает магический дар при рождении или в раннем детстве, здесь же мы видим некое исключение из правил. И, тем не менее, она не является слабенькой колдуньей. Должен признаться, если она в дальнейшем пожелает развить свои способности, она вполне может стать на ровне со мной и другими сильнейшими магами нашего ордена. Мы приютили ее и, оценив ее способности, рассказали о ритуале Танатос. Беатрисс ни мгновения не раздумывала и согласилась помочь, тем самым она хотела отомстить за свою семью. Поэтому этот медальон я отдам Беатрисс перед сражением, чтобы хозяин меча не сумел остановить заклинание и забрать у нее ее магический дар.

— Это великолепный план, магистр! Вы просто гений! — юный подмастерье весь сиял от восхищения.

— Спасибо за эту оценку, Найджел, но этот план составлял не я один, а все главы орденов. Но самое главное, помни, я рассказал тебе все это не для того, чтобы ты болтал об этом на каждом углу. Ты должен вселись в простых магов мысль, что у нас есть план и этот план не имеет изъянов, и он обязательно приведет нас к победе.

— Я понял вас, магистр, — часто закивав головой пролепетал Найджел, — я вас не подведу.

Поблагодарив своего подмастерья, Вильгельм дал ему еще несколько указаний и остался наедине со своими мыслями. Магистр ничуть не пожалел, что позволил себе эту слабость и высказал свои планы кому-то еще в виде этого преданного юнца, у которого даже в мыслях еще нет получить какую-то выгоду из своего положения. Но ему совсем необязательно знать, что Вильгельм больше не доверяет Мерлину, что принесенное Найджелом зелье — это запасной план на случай предательства старика, и тем более ему необязательно знать, что юная Беатрисс должна будет умереть во время ритуала Танатос. Хорошо было бы, если бы среди магов было побольше таких дурачков, как Найджел, которых достаточно было бы накормить ложкой меда, и они в ответ готовы были отдать за тебя жизнь.

* * *

Крупные капли воды срывались с лица старого мага и падали в бронзовую чашу для умывания. Каждая капля, упав, искажала его отражение, в которое он не отрываясь смотрел, погрузившись в свои мысли. Вот вода перестала искривляться и застыла, позволив старцу в очередной раз наблюдать свое увядание. Почти полностью лысая голова, за исключением небольшого обрамления из седых волос по бокам и на затылке, глубокие морщины, кустистые брови, старческие пятна.

Он ждал своего давнего знакомого, который обещал прийти на их последнюю встречу в этой жизни. И его ожидания были удовлетворены — в отражении воды позади него появился человек.

— Мерлин! — не скрывая радости старец повернулся и увидел у входа в свою походную палатку улыбающегося мага.

— Здравствуй, Рудольф, — маг подошел и дружески обнял старого знакомого, — рад снова тебя видеть.

— А ты ни капельки не изменился с нашей прошлой встречи, не то что я, старая развалина…

— Ты всегда любил жаловаться, — хмыкнув и присев рядом сказал Мерлин, — тем не менее, ты прожил дольше многих, и добился таких высот! Только подумать, магистр ордена эфира! Когда я впервые познакомился с тобой, ты был прыщавым юнцом, у которого из-за нервной тряски толком не выходило ни одно заклинание.

— Хе-хе, да, было время… — грустно подытожил магистр Рудольф и резко перешел к делу, — я сделал все, как ты просил, старый друг, медальон у Вильгельма, он передаст его девушке перед битвой.

— Спасибо, ты мне… нет, нам всем, очень помог. В очередной раз. Теперь все детали на своих местах, главное, чтобы механизм заработал верно. А для этого нужно, чтобы мальчик не оплошал в нужный момент.

— Думаешь он справится? — старец пожевал губами, как он обычно делал, раздумывая над чем-то.

— Мне остается только верить, — грустно вздохнул Мерлин, — так непривычно, когда от другого человека зависит твоя судьба и ты ничего не можешь сделать. Но он способный, и в нем чувствуется кровь королей, истинных королей.

— Если это так, тогда у нас есть шанс победить Тьму, — магистр Рудольф снова повернулся к своему отражению, — я видел ее, Мерлин, видел в глазах магистра Вильгельма. Ты был прав, Тьма добралась и до магов. Она глубоко засела в сердцах многих из них, и ты верно выбрал Беатрисс, она идеальный Источник. С виду она светская девушка с хорошими манерами, но внутри нее сейчас кипит зло. И Тьма с каждой минутой вливается в нее с большей силой, чувствуя возможный выход.

— Не переживай, Рудольф, Тьма не победит, я обещаю. Твои потомки будут жить в более светлом будущем.

— Спасибо Мерлин за эти слова, за то, что пришел попрощаться и…

— Да? — чародей вопросительно посмотрел на старца.

— Мне страшно… — на глаза магистра Рудольфа накатились слезы, — я всегда знал день, когда я умру, и мне было спокойно, зная, что у меня полно времени до глубокой старости, но оно так быстро пролетело и сейчас я боюсь уходить, не зная, что там, за гранью…

Мерлин приобнял старца и утешающе похлопал его по плечу.

— Мерлин, — придя в себя произнес Рудольф, — я хочу, чтобы ты знал. Твоя тайна умрет вместе со мной. И все те истории о Первых и Тьме тоже. Я не рассказал об этом ни одной живой душе.

— Я никогда в тебе не сомневался. Ты всегда был отличным другом и соратником, но нам пора идти. Надеюсь мы скоро встретимся.

Мерлин поднялся, поцеловал старика в давно облысевшую макушку и вышел из походной палатки.

— Прощай… — в тишину проговорил магистр Рудольф, ложась в свою постель и закрывая глаза в последний раз.

 

Глава 5

Наш отряд приближался к своей цели — уже сегодня, до заката мы будем в столице. Чем меньше расстояния оставалось пройти, тем лучше становились дороги, богаче выглядели поселения, это действовало на всех воодушевляюще, поэтому отряд только увеличивал скорость.

Я шел среди простых крестьян, хотя мне выделили лошадь и предлагали ехать впереди с командирами взводов. Но в этой компании я чувствовал себя куда уютнее.

— Вот никак не могу понять, Артур, почему ты не вытащишь меч из камня и не понесешь его сам, — наигранно обиженным тоном спросил громила-Роберт, таща за спиной миниатюрную повозку, на которой находились камень с воткнутым в него мечем.

— Прости, Роб, я не могу его снова вытащить, в прошлый раз это потребовало от меня слишком много сил, — пришлось соврать мне, — если тебе тяжело, давай я потащу тележку.

— Вот еще! Да я три такие тележки тащить могу и не вспотею!

— А, по-моему, от тебя уже несет так, словно ты тащишь за собой весь подземный храм за собой, — проговорил себе под нос Бриан, еле волоча ноги. Ему этот длительный поход давался труднее остальных, так как в своей деревне он прослыл жутким лентяем.

— Можно подумать от тебя пахнет полевыми цветами, Бри, особенно после того, как ты свалился в кучу медвежьего дерьма! — удачно парировал Роберт, после чего все вокруг захохотали, вспоминая этот случай, а Бриан, зло посмотрев на смеющихся, специально отстал, чтобы идти подальше.

Дождливые дни сменились солнечными, и сегодняшнее утро оказалось самым жарким за последнее время, поэтому жажда стала мучать намного чаще. Я догнал одного из мулов тащившего позади себя низкую тележку с двумя бочками воды, зачерпнул чаркой в одной из них и принялся пить на ходу. Вода уже нагрелась и была не такой приятной, как хотелось бы, но жажду все равно утоляла. Зачерпнув второй раз, что остальным категорически запретили бы сделать, я направился вперед, догоняя повозку с клеткой, в которой сидел пойманный маг земли. Это был тот самый маг, что заключил почти всех из нас в землю в пещере, которую Бриан прозвал подземным храмом и где мы нашли таинственный меч.

Его звали Ноа, он был невысоким, крепким, с недавно обритой головой, на которой только-только начали снова прорастать волосы. Его лицо было словно вытесано из камня, все черты были резкими и прямыми. Он был молчалив и всем своим видом он напоминал недвижимый монумент. Ноа никогда ни с кем не разговаривал, хоть даже желающих почти не было. Он не проронил ни слова, даже тогда, когда его избивали пятеро солдат, после того как поймали. Единственный на кого он реагировал — это был Артур.

— Привет, Ноа, — подойдя, произнес я, на что маг просто открыл глаза, других он и этим не удостоил бы, — я принес тебе воды, жуткая жара.

Руки у мага земли были связаны за спиной, и поэтому мне пришлось на ходу поить его, просунув чарку сквозь прутья клетки.

— Спасибо, — глухо сказал Ноа, после того, как выпил все, что не расплескалось из-за движения.

— Как твоя нога, болит? — я кивком указал на перевязанную вытянутую ногу мага, он сломал ее, споткнувшись о камень, когда выбегал из подземной пещеры вслед за другими магами.

— Да, — также односложно, как и всегда, ответил пленник, но тут неожиданно он решил покончить со своей неразговорчивостью и продолжил под удивленными взглядами шедших рядом, — это был знак, что я использую свой дар не для тех целей. Маг земли спотыкается о камень, где это видано? Да так, что ломает себе ногу!

— Ты сегодня необычайно разговорчив, — удивленно подметил я.

— Все эти дни я читал молитвы для упокоения души Изабелл, — грустно произнес он, — поэтому не мог достойно отвечать тебе.

— Изабелл… — воспоминания больно кольнули, — прости, она погибла из-за меня. Вы были близки?

— Не ты причина ее смерти, а маги, что вынудили ее участвовать в нападениях. У неё был необычайно сильный магический дар, но она не хотела использовать его для войны и насилия. Тогла верховный совет магов бросил ее родителей в темницу и приказал ей выполнять все, что они потребуют, иначе совет казнил бы их не моргнув и глазом. Она была доброй, особенно ко мне, неуклюжему Ноа, — грустная улыбка скользнула по его лицу.

— Но почему ты выполнял их приказы, если знал, что они так жестоки?

— Я не знал об этом до самого последнего момента. Однажды я увидел, как Изабелл плачет в одиночестве. Она долго не говорила причины, но мое упорство победило, и она рассказала мне свою историю. После этого у меня было желание уйти, ведь мне нечего терять, как Изабелле — я сирота. Но я решил остаться, чтобы защитить ее… и не сумел, — он опустил голову, тщетно пытаясь скрыть подступившие слезы.

— Ты правильно поступил, Ноа, пусть это и заставило тебя сражаться против нас. Я уверен, король, выслушав твою историю, помилует тебя и вместе мы остановим бунт.

Плененный маг поднял голову, грустно улыбнулся и сказал:

— Если бы нашим королем был человек, похожий на тебя, Артур, то никакого бунта скорее всего и не было бы.

Я не успел ему что-либо ответить, потому что откуда-то спереди раздались звуки труб, но звучали они не тревожно, как при нападении, а наоборот торжественно.

Навстречу отряду на вороных жеребцах скакали три рыцаря со своими оруженосцами, которые и трубили об их приближении. Все в качественно сделанных блестящих доспехах, на груди у каждого рыцаря был красочно выгравирован герб их рода.

— По приказу короля, с сего момента мы являемся почетным караулом сэра Артура! — прокричал один из рыцарей, подняв забрало своего шлема, в макушку которого были вдеты три длинных пышных пера — два красных и белый посередине.

«Какой сэр? — подумал я про себя, — я же простой крестьянин». Но в этот раз мне пришлось подчиниться, сесть на коня и проследовать вперед, чтобы шествовать во главе отряда.

* * *

— Сэр Артур прибыл, ваше Величество! — четко выговаривая слова, громко произнес чопорный паж.

— Так впустите его, — недовольно проворчал король, ему никогда не нравился этот мальчишка, но пажа лучше его, пока что, не нашлось.

Массивные деревянные двери, окованные черным железом, открылись передо мной, и я вошел в тронный зал, настолько просторный, что здесь могло спокойно пировать около сотни людей, а то и больше. За место окон на одной из стен были вставлены витражиразмером от пола до потолка, изображающие святых, рыцарей и предыдущих королей. Эти витражи смотрели на восток и, наверное, по утрам здесь было особенно красиво. На противоположной стене были развешаны гербы самых знатных домов и под гербами стояли доспехи, сделанные мастерами этих домов. С потолка свисали три гигантские люстры, причудливо изгибающие свои прутья в разные стороны, на концах которых были установлены свечи. И, наконец, напротив двери, в которую я вошел, прямиком на троне восседал король, рядом с которым стояло четверо стражей, облаченных в тяжелую броню и белые плащи, держащих длинные до блеска отполированные копья, смотрящие остриями вверх и широкие щиты с изображением короны. Король тут же приподнялся, чтобы поприветствовать своего почетного гостя и взмахом руки приказал страже оставить нас. Стражники, дважды ударив себя кулаком в грудь и поклонившись, быстро разошлись.

Я, уже переодетый в более-менее приличную одежду, одолженную у кого-то из придворных короля, прошел по ярко-красному мягкому ковру, обшитому золотой нитью, в центр зала, где, на полу мозаикой была выложена золотая корона, преклонил колено перед королем и смиренно опустил голову, как мне показали за пару минут до аудиенции.

— Встань с колен, юноша, это мне стоит преклоняться перед тобой, ведь ты наш спаситель.

Я послушно поднялся и посмотрел на короля, медленно приближающегося ко мне. Он был уже не молод, седина и морщины давно обосновались на его лице. Длинные волосы спадали ниже плеч и казались слегка засаленными, в глазах читалась усталость, но король пытался не показывать этого.

— Благодаря мечу, найденному тобой, мы сможем легко победить неразумных магов. Поведай, откуда ты родом, Артур, и мы увековечим в песнях твой родной край.

— Из Филдфореста, ваше величество, деревеньки, что за Ривервудом.

Доброжелательный взгляд короля мгновенно исчез и он, отшатнувшись, с недоумением посмотрел на меня:

— Так ты не знатного происхождения? Но… Мерлин же сказал мне, что…

— Прошу прощения, ваше величество, — старый маг соткался прямо из воздуха позади короля, подошел чуть ближе, опираясь на свой посох, и склонил голову в приветствующем жесте, — мне пришлось слукавить, чтобы ваши предрассудки не возобладали над вами, и вы оказали помощь Артуру в нашем общем деле.

— Ты смеешься надо мной, колдун? — король не был напуган неожиданным появлением Мерлина, из-за этого складывалось ощущение, что он уже привык к подобным вещам, — я не доверю этому оборванцу-крестьянину такую реликвию! И тем более не позволю вести моих людей на поле боя! Это неслыханно!

— Ваше величество, Артур — не простой крестьянин, он единственный, кто может спасти вас от переворота. Да, он не родился в семье лорда или рыцаря, но все первые люди раньше были равны. И вы, и я, и Артур их потомки. Не относитесь к Артуру пренебрежительно только из-за его происхождения.

— Ты смеешь мне указывать?! — лицо короля налилось краской от ярости, — Вон! Оба! Я не хочу вас видеть! И забудь о нашем уговоре, Мерлин, ни о каком приемнике и речи быть не может! — тыкая в мою сторону пальцем, но глядя на Мерлина, вскричал король и в конце добавил, — Аудиенция окончена!

Король гневно посмотрел на меня и, махнув полами своей мантии, развернулся и первый вышел из тронного зала, в дверь, находившуюся за королевским троном.

Я стоял в полном недоумении, не зная, что теперь делать. Мерлин, проводив взглядом короля, повернулся ко мне, развел руками и направился к выходу из тронного зала.

— Ему потребуется время, чтобы свыкнуться с этим. Главное не обижайся на него и не принимай это близко к сердцу, в детстве этого человека произошел такой случай, который заставляет его пренебрежительно относиться к любому, кто не владеет знатным происхождением. Когда он был еще ребенком, и когда еще даже не мечтал стать королем, но уже был сыном лорда, тогда он отличался исключительным эгоизмом. И, однажды, когда он вместе с отцом был в пути, одной из их остановок был небольшой поселок, но с очень хорошим постоялым двором для путешествующих. Хозяин постоялого двора был человек необычайной доброты, но строг, у него ни разу никого не выгоняли из оплаченных комнат, даже если приезжал знатный лорд. Так получилось и в этот раз, поэтому пока отец осматривал свободные покои, тогда еще юный король отправился осматривать окрестности, и со скуки ли, или из-за переполнявшей его детской жестокости, на заднем дворе начал «учить летать» цыплят. Он ловил их, ставил на один край деревянной дощечки, под которую был предусмотрительно подложен камень, и с силой прыгал на другой край, от чего цыплята по одному отправлялись на крышу постоялого двора, а кто-то из них и дальше. Хозяин постоялого двора увидел это и не смотря на родство с лордом поучил уму разуму мальчика розгами. Когда малец хныча прибежал жаловаться отцу-лорду, то тот к всеобщему удивлению одарил отпрыска дополнительной оплеухой, узнав о причине наказания и после длительного разговора наедине мальчик стал как шелковый. Но с тех пор он люто невзлюбил простой народ, считая, что все они в тайне мечтают навредить ему, лишь бы только нашелся повод, а также его практически перестали видеть с отцом, так как мальчик затаил на него обиду. Вот такая история, а сейчас, следуй за мной, пора тебе узнать все, что на тебя взвалится в ближайшее время.

— То есть я все-таки не сын предыдущего короля, раз ты не стал поправлять меня на аудиенции — хмыкнул Артур, последовав за магом — ты просто хотел, чтобы я был увереннее в себе, так?

— Нет, мой принц, — Мерлин специально сделал акцент на этих словах, — я не стал раскрывать твоего истинного происхождения королю, потому что иначе он не отпустил бы тебя, а заточил в темнице. Он очень боялся твоего отца, именно поэтому когда-то орудием убийства был выбран яд.

Мы вышли из тронного зала и проследовали по белоснежному коридору, уставленному дорогими расписанными вазами, картинами и гобеленами, ведущему в одну из башен дворца.

— Сам не понимаю почему, — продолжил Мерлин с легким смешком, — но, где бы я ни останавливался, мне выделяют покои в самой верхней точке здания, вот и сейчас мне придется передвигать мои старые усталые кости на самый верх западной башни. Но я обещал тебе поведать не о своих старческих ворчливых мыслях, а несколько об ином, — мы начали подъем по винтовой лестнице башни, и я был внимателен, как никогда, — Как ты уже понял, наш король имеет некоторую неприязнь к людям не светского происхождения, что порой подрывает доверие самих людей к нему. Но не смотря на все это — ты единственный, кто может поднять тот меч из камня, и ты единственный, кто сможет привести короля к победе.

— Но почему именно я могу это сделать? Почему меч не подчиняется кому-то еще?

Чародей лишь пожал плечами:

— Он выбрал тебя, другого объяснения дать я, к сожалению, не могу.

Добравшись до самого верха башни, мы вошли в покои Мерлина, которые, к моему удивлению не были заперты. Это была просторная комната, уставленная книгами. Повсюду лежали исписанные свитки — на письменном столе, на опрятно заправленной кровати, кресле, и даже на подоконнике, на который, через витражное окно, пробивались лучи заката. Волшебник дождался, пока я осмотрюсь и продолжил:

— Маги уже очень скоро соберут все свои силы и нападут. Они хотят сделать это одним рывком, как волна обрушивается на песчаный берег. Твой меч необыкновенен, но и он не всесилен, и не сумеет отнять силы у всех магов сразу. Он сможет защитить только тебя и тех, кто окажется рядом с тобой от любой магической атаки, — Мерлин принялся расхаживать по комнате, перебирая пальцами свою длинную седую бороду, — И у тебя будет особенная задача — уничтожить их главное оружие.

— Что же это? — непроизвольно вырвалось у меня от напряжения, хоть мне и не хотелось прерывать речи старого волшебника.

— К сожалению, это не что, а кто, Артур. Маги обучили юную, но очень способную колдунью самому разрушительному заклинанию, которое было создано магами, когда бы то ни было. Первые, как я уже говорил, жили дольше обычных людей, и их стремление к открытиям никогда не остывало, будь то новые земли или магическая формула. И вот один из Первых, которому в будущем суждено было стать Отступником, одним из требовавших приносить в жертву людей, создал заклинание под названием Танатос. Оно является первым из набросков того ритуала, который послужил порождение Тьмы. Танатос в силах призвать часть той Тьмы, что была заключена в людях и обрушить свою мощь в тех целях, в каких потребует призыватель. Это заклинание может стать настолько смертоносным, что Первые приказали своему собрату уничтожить свои записи, чтобы никто и никогда не сумел ими воспользоваться. Но тот маг не послушал Первых, ему было жаль, что его труды пропадут бесследно и, поэтому он возвел храм, в котором, под защитой каменных големов и магических ловушек оставил описание всего ритуала, а затем укрыл этот храм под землей.

Прошли многие годы, Первые ушли из этого мира, магия, охраняющая смертоносное знание ослабла и, однажды, один странствующий маг земли обнаружил спрятанные записи. Маги сразу поняли силу этого заклинания и испугались находке, поэтому разделили записи на пять частей и передали каждому из орденов для хранения. Они, конечно, могли уничтожить эти записи, но не посмели так поступить с устрашающим, но, по их мнению, произведением искусства.

А сейчас, не видя другого способа победить, маги собрали все записи воедино и обучили юную девушку этому заклинанию. Тебе придется убить ее, Артур, как бы это ни бесчестно звучало, потому что сейчас она единственная, кто может использовать это заклинание. Только так мы сможем остановить магов. Эта девушка ключ к их победе, и так уж сложилось, что потеряв ее, они не смогут найти замену. Ты меня понимаешь?

— Да… понимаю..

Я испытывал страх, который пришел ко мне с пониманием того, что вскоре предстоит выйти на поле боя, убивать и пытаться выжить самому. У меня слегка закружилась голова, и я присел в деревянное кресло, обтянутое тканью и набитое чем-то мягким.

— Ты должен быть сильным, Артур, лишь только ты можешь спасти всех от того, что произошло во время первой войны магов. Если ты не выполнишь миссию, возложенную на тебя, тогда прольются реки и даже моря крови. Но даже это не самое худшее, потому что теперь это заклинание вполне может окончательно высвободить Тьму и тогда она довершит начатое века назад. Мы не должны допустить этого.

Мерлин говорил верно, я это прекрасно понимал, но все мое нутро не могло принять того, что я смогу совершить что-то значимое. Мне хотелось все взять и убежать обратно в свою глухую деревушку, где нет таких проблем, где меня ждет семья. Но если Мерлин прав, и маги повторят ошибку прошлого, то тогда все будет стерто с лица земли. И мне некуда будет возвращаться, и не к кому.

— Хорошо, — я еще никогда не чувствовал себя таким усталым, даже в дни, когда мы с отрядом шли долгие часы через болота и грязь, даже когда от восхода и до заката я работал в поле, — я сделаю это… Но как я найду эту девушку в пылу сражения?

— Условием выполнения заклинания Танатос является то, что маг, читающий его должен находиться на возвышенности, но замок короля и весь этот город построен на равнине, поэтому магам придется соорудить какую-то передвигающуюся платформу. Также я знаю, что девушку привезут со стороны реки, то есть она будет находиться на левом атакующем фланге. Но это еще не все, — Мерлин открыл один из ящиков своего письменного стола и достал оттуда маленькую закупоренную бутылочку с синей жидкостью, — У девушки будет медальон, который не даст твоему мечу лишить ее магических сил и не позволит, чтобы ее ранили. Также на нее будет наложено заклинание щита, тоже очень мощное. Это зелье, — он прикоснулся к бутылочке, — разрушит этот щит, если брызнуть прямо на него. Держи и не потеряй, разбить не бойся, флакон заговоренный, но от потерь я его заколдовать, к сожалению, не могу.

Маг протянул бутылочку, которую я принял со словами благодарности и, рассмотрев, положил во внутренний карман.

— Я вижу, ты еще хочешь о чем-то спросить, — улыбнувшись, спросил Мерлин.

— Меня сейчас мучают два вопроса, — получив доброжелательный кивок от мага, я продолжил, — при первой нашей встрече я задал вопрос, но так и не получил на него ответа. Почему ты помогаешь королю, а не магам?

— Хм… Во-первых, я хочу извиниться, что оставил тогда тебя на той поляне без ответа, а, во-вторых, отвечу на твой вопрос — у магов есть весомые причины устроить переворот и свергнуть нынешнего правителя, но то, как они это собираются сделать — недопустимо. Для того, чтобы заклинание подействовало, нужны человеческие жертвы, очень много человеческих жертв и чем больше, тем лучше. Именно поэтому маги, объявив войну старались до грядущей битвы никого не убивать без особой необходимости. Но они не представляют какие последствия могут случиться, если использовать заклинание Танатос. Это заклинание буквально призывает саму смерть, которая должна будет прийти когда-то в будущем. Если воин должен был умереть от старости, то он мгновенно покрывается морщинами, волосы седеют, выпадают зубы, а затем еще секунда и его прах разлетается по ветру. Если же его судьба умереть от перерезанного горла при ограблении, то на его шее появляется глубокий порез и он моментально начинает истекать и захлебываться своей кровью. Произнесенное, это заклинание уже невозможно будет остановить, оно не ограничится воинами, рыцарями и королем, оно обойдет весь мир, пока не уничтожит всех людей, оставив только магов. Так считают маги, толкуя на свой манер записи, оставленные неизвестным Первым. Но это не так. Это заклинание призовет саму Тьму, которая не пощадит абсолютно никого. К счастью, я не единственный маг, остающийся на стороне короля и мне помогли подделать утерянную часть заклинания, так, что оно теперь подействует в наших интересах, но только если ты выполнишь задачу, возложенную на тебя, иначе я даже не знаю что может произойти. Кто-то из помогаюших действительно остался верен монарху, кто-то просто не верит в победу магов и рассчитывает, что ему достанется более знатный титул по окончании этой войны, но главное, что сейчас они наши союзники, которые помогают добыть сведения, о действиях противника. Я ведь верно рассуждаю? — задал волшебник риторический вопрос и продолжил, — Какой же второй вопрос тебя мучает?

— На аудиенции, точнее в самом ее конце король говорил о каком-то вашем уговоре и указал на меня, — я вопросительно посмотрел на Мерлина.

Солнце почти село, поэтому маг поднялся и начал прикосновениями зажигать свечи, расставленные по комнате, одновременно отвечая на вопрос.

— В тот день, когда маги объявили войну, я пришел к королю, и в неформальной обстановке мы заключили договор. Я рассказал ему о том, что собираются сделать маги и то, что есть человек, который сможет все это предотвратить. Я пообещал, что помогу тебе добраться в целости и сохранности, и что ты добудешь меч, а он в свою очередь сделает тебя своим наследником, так как своих ему не было дано свыше.

Я на мгновение потерял дар речи, но собравшись с мыслями сказал:

— Меня? Но зачем? Я же простой крестьянин, я не тот, кем ты меня считаешь…

— Тихо, тихо, — спокойно проговорил Мерлин, снова усевшись напротив меня за письменный стол, — Король стареет. В последнее время его все чаще стали посещать болезни. И, к сожалению, или к счастью, у него нет наследников ни после первого брака, ни после второго, а ближайшая родня ушла за пределы этого света. Поэтому королю нужен наследник, но он боится, что как только назовет чье-то имя, то его тут же отравят или зарежут в постели.

— Но… какая тебе от этого польза, Мерлин? — в голове у меня все перемешалось, все встало вверх тормашками, но я хотел узнать всю правду.

— Я тоже очень стар, как видишь, и мне хотелось бы, чтобы страна осталась в надежных руках, когда я уйду, а ты будешь отличным королем. Когда придет время, в тебе проснется кровь отцов, мой мальчик. И тогда, благодаря тебе расцветет все вокруг, ты будешь первым королем, который спокойно будет заходить в хижины к простым людям, а простые люди будут без страха приходить к тебе в тронный зал. Я бы хотел, чтобы мои наследники жили в таком мире, а я, будучи в своем рассвете сил нагулял парочку, а может тройку таковых, — хихикнул старец и прибавил, — король со временем поймет, что ты тот самый наследник, о котором он так долго просил небеса.

Спускаясь вниз по винтовой лестнице, уходя от Мерлина, я пытался унять чехарду мыслей и образов в своей голове. Я и думать никогда не смел о таком. Многие в простонародье мечтали быть лордами, рыцарями, хотя бы их оруженосцами или стюардами, но о том, чтобы стать королем мечтать вряд ли кто осмеливался, это было бы больше, чем невозможно.

Мерлин вроде ответил на все мои вопросы, во всяком случае на основные, но меня почему-то не покидало чувство, что он что-то не договаривает.

За всеми этими мыслями я не заметил, как вышел из башни, а затем и из замка. Очнулся я только на мощеной дороге, идущей от железной решетки ворот и упирающейся в центральную площадь города, где перед сооруженным на скорую руку помостом собралась толпа людей.

Подойдя ближе, я разглядел стоящего на помосте мускулистого мужчину с черным мешком на голове с прорезями для глаз и рта, догадаться было не трудно — это палач. На другом краю помоста стоял разодетый, будто раздутый изнутри человек, радостно и торжественно читающий что-то со свитка, который он держал в руках. Подойдя ближе и, остановившись на небольшом возвышении, я услышал лишь окончание речи раздутого:

— … за все ваши преступления, именем Короля вы приговариваетесь к смерти через отсечение головы! Смею заметить, очень гуманное решение, не смотря на то, кем осужденный является.

Когда я перевел взгляд на осужденного, у меня внутри все сжалось и похолодело. Я знал, что от этого человека они не дождутся ни слова, ни тем более мольбы о пощаде. Ноа, даже стоя на коленях, не был сломлен, даже несмотря на то, что его лицо было в кровоподтеках и, кажется, челюсть была сдвинута правее обычного. Увидев меня позади толпы, он на мгновение остановил на мне свой взгляд, коротко кивнул и, закрыв глаза, положил голову на плаху.

— Нет… — тихо вырвалось у меня, но это ничего не могло остановить, ни занесенный окровавленный топор палача, ни резкий удар, после едва уловимого свиста металла в воздухе, ни радостные крики людей, ни кровь толчками вытекающую из безжизненного тела мага земли.

 

Глава 6

Все прибывающие и прибывающие солдаты с новобранцами разбили лагерь в указанном месте, рядом со стенами города. Внутрь столицы пускали лишь капитанов и главнокомандующих, остальным указывали путь обратно, говоря, что город и так переполнен.

Огонь одного из общих костров весело потрескивал, его искры быстро взлетали, пытаясь подняться как можно выше к вечернему небу, постепенно покрывавшемуся звездным полотном. Но ни он, ни подбадривания друзей не могли привести меня в себя и заставить выкинуть из головы увиденную картину.

Быть может, заметив мое настроение, а быть может, потому что не только мне одному было жаль мага земли, Ричард, который по обыкновению разделял еду и кров с обычными солдатами и сидевший по левую руку от меня, затянул грустную песню о погибшем товарище. В этой песне бравый солдат храбро сражается плечом к плечу с другими бойцами и ценой своей жизни спасает друзей. В последнем куплете пелось о том, как он, умирая, попросил передать свой меч маленькому сыну и посмертное жалование любимой крестьянке-жене.

Элен… Как вы там? Я очень скучаю… И надеюсь, что скоро вернусь к вам. Я обещал.

Еще пара бойцов стали подпевать Ричарду, создавая мелодию. Теперь они пели о выросшем сыне того погибшего отца, который стал великим полководцем и разгромил врага. «А моя дочка вырастет и, если верить Мерлину, в будущем будет самой настоящей принцессой». «Папка!» — вспомнился громкий и родной голосок, от чего я невольно улыбнулся.

— Только не говорите, что вы тут устроили панихиду по тому камнеголовому? — подойдя к костру и пиная землю ногами, ядовито спросил Бриан.

— Заткнись, Бри! Иначе я накидаю тебе в штаны свежих, горячих углей, — зло посмотрев на него, произнес Роб, — хоть он и был магом, он был неплохим парнем.

— Я не понимаю, — ни к кому не обращаясь начал я, — почему они его так быстро казнили? Мы даже не успели еще полностью разбить лагерь, а они повели его на плаху! Он, как и, возможно, многие другие маги выступают против нас не по своей воле. Ноа не мог этого не сказать судьям, если бы ему задали такой вопрос, да и был ли суд?

Ричард ободряюще похлопал меня по плечу:

— Сейчас война, Артур, все нервничают, даже король. Быть может поэтому они и приняли столь скороспешное решение. Всем свойственно ошибаться, даже судьям, мы уже ничего не можем сделать, как бы это ни печально не было, прошлого не воротишь.

— А по-моему, они вынесли верный вердикт, его заслуживают все маги, — крысиные черты лица Бриана в свете костра были еще более выразительны и от этого, его слова казались мне еще более омерзительными.

Роб уже хотел сказать что-то в адрес Бриана, но тут послышался топот копыт, и все обернувшиеся на этот звук увидели, что к ним приближается юноша, скачущий на белой лошади, разодетый в дорогие одежды, с красным беретом, надетом слегка набок, в который было вдето длинное белое перо.

Остановившись в центре лагеря, юноша, развернув длинный свиток, принялся громко и четко читать. Это было послание короля, в котором говорилось, что завтра, на рассвете, любой человек знатного происхождения мог прийти на центральную площадь города и попробовать свои силы, чтобы вытащить волшебный меч из камня. Герой, сумевший сделать это, признавался наследником короля и мессией, который остановит бунт магов. Остальные приглашались быть свидетелями триумфа героя.

— Но это же меч Артура, — слышалось со всех сторон после отбытия гонца, и вопросительные взгляды устремлялись ко мне самому.

— Видимо у короля другие планы на счет нашей находки, — я пожал плечами и подкинул сухих веток в пламя общего костра, показавшееся мне в тот момент намного занимательнее всего остального.

Солдаты еще долго обсуждали эту новость и украдкой поглядывали на меня, думая, что я не замечаю их взглядов. В конце концов, мне это надоело, и я отправился спать.

* * *

Этот сон был еще более необычным, чем все предыдущие, ранее снившиеся мне. В этом сне я плыл бесплотным духом через необычный город невероятно гигантских размеров. Повсюду было слишком много людей, чтобы успеть разглядеть каждого. Среди них не было оборванцев, людей в лохмотьях и все они куда-то спешили, словно муравьи. Дома в этом городе были такой высоты, что приходилось задирать голову, чтобы увидеть, где они заканчиваются и от этого с непривычки кружилась голова. По невероятно ровным дорогам города, похожим на черные реки, непрерывным потоком сами по себе ехали блестящие железные кареты. Снова посмотрев вверх и заслонившись ладонью от ярко светящего солнца, я широко раскрыл глаза от удивления, увидев там летящую по небу, огромную железную птицу. Как ни странно, всем этим чудесам никто не был удивлен, кроме меня.

Но не успел я прийти в себя от того, что только что увидел, как яркий свет полностью поглотил город, забрав все шумы, оставив меня в одиночестве и в полной растерянности. Позади я услышал сдавленные рыдания и повернувшись увидел Элен, закрывающую руками свое лицо. Мне хотелось спросить, почему она плачет, но она, резко прекратив рыдания, медленно подняла голову и посмотрев на меня мертвым, ничего не видящим взглядом тихо прошептала «Ты же обещал… Обещал…». Она, не переставая, шептала это, но, когда я протянул к ней руку, она стала выкрикивать эти слова, вонзая ногти себе в лицо, сдирая кожу.

«Элен…» — в ужасе произнес я, но она уже исчезла, и передо мной вновь появился тот же город. Я узнал его лишь по очертаниям, но все остальное было совершенно другим. Солнце больше не светило в этом городе, и все небо застилали свинцовые тучи. По улице также ходили люди, но их было заметно меньше, теперь среди них чаще попадались неухоженные и растрепанные, многие кашляли и почти все нервно оглядывались, чего не наблюдалось за людьми в первом городе. Идеально ровные дороги первого города, здесь оказались обычными, неровными и мощеными крупными камнями, с частыми ямами и ухабами. По ним изредка ездили громоздкие самодвижущиеся повозки, изрыгая плотные клубы черного дыма. Дома тоже были высокими, но не настолько, чтобы задирать голову, да и вообще на небо смотреть не хотелось совсем. На одном из домов я увидел надпись: «ПРОСНИСЬ!», сделанную черной краской размером в три последних этажа, от чего мне стало не по себе, и я, отвернувшись, продолжил осматривать окружение. Вдалеке я заметил здания, к которым примыкали высокие колонны, из которых равномерно поднимались клубы дыма точно такого же цвета, как облака, закрывающие солнце. Атмосфера этого города угнетала и давила.

Мной стало одолевать странное чувство беспокойства. Увидев черную башню вдали, я понял, что это и есть источник моей тревоги. Стоило только подумать и через мгновение я очутился на просторной площади рядом с ней.

Огромный черный монолит башни возвышался надо мной и всем городом. По бокам к башне примыкали здания с решетками на окнах, высотой с обычные городские дома, и они были такие же черные и монолитные, как башня. Уходя вдаль, эти здания образовывали собой замкнутую фигуру, величиной в несколько кварталов.

«Будто город внутри города» — подумалось мне и, моргнув я оказался внутри этой самой черной башни, в узком коридоре, перед металлической дверью с множеством засовов и замков. Разглядывая эту дверь, я понял, что башня и здания, прилегающие к ней — это тюрьма, но почему она находится посреди города, словно выставленная на показ, и для кого она? Вдруг, засовы и замки один за другим стали раскрываться, и дверь, с невероятным огромным усилием, отворилась сама по себе, впуская меня внутрь.

Дверь скрывала за собой камеру без окон и каких-либо щелей, поэтому внутри было очень душно. На обшарпанных стенах проступали капельки влаги, и местами, казалось, будто на них виднелись следы, оставленные человеческими ногтями. Но не этот жуткий вид камеры приковал мое внимание. Внутри камеры, со стены свисал человек, закованный в цепи. Они будто змеи опутывали его, а их концы были плотно вмурованы в безжизненную стену так, что человек висел не вертикально, а под углом к земле. Сам неизвестный был одет в одежду из плотной ткани с множеством ремней и застежек. Рукава были очень длинными. Они были обвязаны вокруг туловища юноши и связаны узлом за спиной, плотно стягивая руки крест-накрест.

Я понял, что это юноша, взглянув на его еще совсем молодое лицо, точнее ту часть, что не была закрыта странным узким эластичным шлемом, плотно закрывающим глаза и уши, из-под которого пробивались длинные спутавшиеся волосы. Шлем не позволял ему видеть и слышать, но юноша приподнял голову и повернул ее в мою сторону. Парень состроил пренебрежительную гримасу — он был разочарован. Тьма окутывала юношу, клубилась вокруг него, медленно впивая в него свои темные коготки. А затем Тьма начала разрастаться, молниеносно заполняя собой все. Она промелькнула мимо меня и понеслась к выходу, в сторону города, и тогда, юноша, неожиданно, что есть силы закричал: «Проснись! Маги наступают!».

* * *

Я очнулся от мощной оплеухи по лицу, и еще несколько мгновений не понимал, почему Роб трясет меня за плечи из стороны в сторону.

— Что случилось, — растеряно и сонно произнес я, чувствуя, как горят мои щеки, видимо эта оплеуха была не первой.

— Ты! — гневно ткнув в меня пальцем, выкрикнул Роб, — Еще раз меня так напугаешь, я тебя лично на тот свет отправлю! Как клещ вцепился в свой сон, да так, что я уж было подумал, что ты умер.

— Роб, у нас нет времени, — сказал кто-то за пределами палатки, и только тогда я стал различать крики людей, ржание лошадей, разносившиеся по лагерю.

Дальнейшей встряски и слов не понадобилось — я подскочил и принялся одевать солдатские кожаные доспехи с простецкими металлическими вставками. Одевшись, я перекинул через плечо лук и колчан со стрелами, которые раздали заранее всем бойцам отряда и выскочил наружу. Заслонившись рукой от рассветных лучей, я снова растерялся, пытаясь понять, где сейчас Ричард и остальные.

— Ты чего застыл? — Роб хлопнул своей ручищей меня по плечу.

— Где все? И что случилось?

— Королю дали неверную информацию, маги начали наступление раньше назначенного срока, они уже на подходе к городу. Ричард повел людей на наши позиции, левый фланг, ты не забыл? Остался только я, чтобы привести тебя в чувства, нам сейчас очень понадобится каждый меч, особенно твой.

— Не переживай, мой меч будет в строю, и я постараюсь хорошо проявить себя в своем первом сражении, — сказал я, нервно улыбнувшись, и похлопав по привязанному к поясу мечу, выданному вместе с луком и стрелами.

— Ты не понял меня, — Роб удержал меня за плечо, — нам понадобится твой меч.

Подобрав свое снаряжение, Роб побежал на боевые позиции, и прежде чем скрыться из виду повернулся и указал на меня и в сторону города. Я понял, медлить было нельзя, поэтому тоже пустился бежать, но в противоположную Роберту сторону, не обращая внимания на окрики. Когда я вбежал на центральную площадь, где-то вдали затрубили в боевые рога и почти сразу же послышались голоса сотен людей — сражение началось.

Меч, как и было сказано в послании короля, располагался на том самом помосте, где совсем недавно казнили мага Ноа, но, к моему удивлению, там было достаточно людно. Там толпились горожане, в основном это были женщины, дети и старики, а сам меч охраняло трое стражников.

Какой-то лорд в отполированных доспехах пытался вытащить меч, таща обеими руками и упираясь в камень ногами. Его лицо раскраснелось от напряжения, руки скользили по серебристой гарде за которую он тянул, но лорд и не думал сдаваться. Рядом спокойно ожидали своей очереди еще несколько титулованных особ в полной боевой амуниции.

— Почему вы не на поле битвы? — вырвалось у меня, а затем я узнал в этих лордах главнокомандующих обороны, — Кто командует людьми?

— Это почему ты не на поле боя, солдат? — прогремел один из них, — если сейчас же не вернешься в строй, ты будешь казнен прямо на месте!

«Будь смелым и решительным, — проговорил я сам себе, — твои друзья и братья по оружию сейчас проливают свою кровь, и только ты можешь уменьшить количество жертв, верь Мерлину».

— Я не могу идти в бой без своего меча, — я указал на помост.

Лорды рассмеялись, а затем один из них, белокурый и казавшийся самым молодым, выхватив из ножен свой меч, направился ко мне, расталкивая народ, попадавшийся ему на пути:

— Да как ты смеешь?! Деревенщина!

Я обнажил свой меч и собрался защищаться, хоть и понимал плачевность ситуации, но, неожиданно, белокурый рыцарь остановился как вкопанный и в ужасе стал пятиться назад. Оглянувшись, я увидел позади себя Мерлина и понял, что тот только что появился прямо из ниоткуда. Он был серьезен, как никогда, седые брови сдвинуты, лоб нахмурен, даже глаза перестали источать тот веселый огонек, что всегда был виден.

— Торопись, — сказал мне волшебник и стукнул своим посохом в землю, от чего все, кто находился на помосте, слетели с него.

Отбросив ненужную жестянку в сторону, я побежал к своему настоящему мечу, пока еще покоящемуся в камне. Люди расступались передо мной, со страхом переводя взгляды с меня на Мерлина и обратно. Уже протягивая руку к эфесу меча, я на мгновение засомневался в своем успехе, но отбросил в сторону ненужные мысли и решительным движением высвободил меч из заточения. Белый металл сверкнул в солнечных лучах и вокруг стал разрастаться одобрительный ропот, но времени упиваться этим моментом не было, нужно было спешить.

— Постой, — окликнул меня Мерлин, поднявшись на помост, — я могу переместить тебя за стены города к месту сражения, если, конечно, ты позволишь, — волшебник взглядом указал на меч в моих руках, и я просто коротко кивнул, — для этого мне придется потратить очень много сил, поэтому больше я ничем уже помочь не смогу. Надеюсь, сегодня мой дух-хранитель в настроении. Удачи, мой принц.

Под радостный рев толпы, маг проделал несколько пассов руками, после чего я сразу же появился чуть позади своего отряда, закрывающего щитами лучников, под командованием Ричарда, в сторону лагеря магов.

Магов было заметно меньше простых воинов, защищающих город, но преимущество в числе пока что никак не помогало. В бойцов летели огненные шары, земля сдвигалась, мешая передвигаться, ледяные стрелы били ничуть не хуже настоящих, ветер, постоянно меняя свое направление, мешал лучникам попасть в цель. Лишь катапульты, установленные на стенах, время от времени попадали по назначению, но не могли серьезно ранить, так как у них на пути вырастали каменные стены, сдерживающие удары, а огненные снаряды затухали еще в воздухе. Маги медленно, но уверенно наступали.

Пробравшись вперед, я оказался рядом с Ричардом, чем его заметно обрадовал, особенно, когда тот заметил белоснежный меч в моей руке.

— Я рад, что ты с нами, но у меня плохие новости, Артур. Маги пришли не одни, среди них много воинов-наемников, нам придется сражаться с закаленными в битвах бойцами, — Ричард, с грустью, осмотрел свой отряд, состоящий из совсем «зеленых» новобранцев и добавил, — но это еще не все. Я не вижу помоста с ведьмой.

«Неужели Мерлин ошибся?» — подумал я, оглядывая магов и наемников, подошедших уже достаточно близко. Но мои дальнейшие мысли прервал звук боевых рогов, сигналящих наступление.

Издав боевой клич, Ричард побежал, ведя нас вперед. Две волны людей столкнулись, и началось сражение. Вокруг меня поднялся непередаваемый шум, сотканный из лязга металла о металл, криков яростных и молящих, смеха и плача. Тут и там на поле боя разрывались магические огненные шары, воздушные вихри влетали в строй бойцов, разбрасывая их в стороны, но мне и другим бойцам из моего отряда везло больше — мы находились под защитой меча. Остальных, как могли, со стен защищали маги, оставшиеся верными королю.

Уроки Ричарда не прошли даром, и я удачно парировал и наносил удары по врагу, иногда даже казалось, что меч направляет руку своего хозяина, помогая мне в сражении.

Наемники были безжалостны и свирепы. Некоторые из них одновременно бились сразу против трех защитников города и выходили победителями, но только не против Ричарда. В этом сражении он преобразился до неузнаваемости — он будто стал шире в плечах, его голос перекрикивал весь ад сражения, наемники теряли долю своей свирепости, только завидев его, а солдаты наоборот набирались храбрости и с новыми силами шли в бой.

Убив очередного наемника, с помощью одного из новобранцев, перед этим чудом уклонившись от его боевого топора, я увидел, что на нас движется настоящий огненный торнадо. Казалось, сам воздух горит внутри этого вихря. Маги воздуха и огня, соединив свои стихии, решили пожертвовать наемниками, чтобы выжечь всех, кто находился рядом со мной, включая и меня.

— Артур! — выкрикнул кто-то из бойцов, указывая на приближающуюся смерть. Значит и он почувствовал, что от такой сильной магической атаки меч сможет в лучшем случае уберечь только своего хозяина.

Но я уже знал, что делать, осознание этого само пришло ко мне. Расталкивая и отмахиваясь мечом от наиболее глупых наемников, я побежал вперед, навстречу огненному вихрю, и, выбежав из толпы, высоко поднял меч, направляя острие в сторону центра торнадо. На мгновение меч загорелся внутренним светом и заставил смерч остановиться в нескольких десятках метров от меня. Я чувствовал сильный жар, исходящий от пылающей стихии, но продолжал терпеть и стоять, пока меч снова не засветился, на этот раз сильнее, заставляя вихрь вращаться в обратном направлении и возвращаться в сторону магов, создавших его.

Резкая боль пронзила мое левое плечо и, опустив глаза, я увидел, что оттуда торчит ледяная стрела, величиной с небольшой прут. Видимо, мечу пришлось снять свой невидимый щит с меня, чтобы отправить этот смерч вспять. Подняв глаза, я увидел, что огненный торнадо все-таки достал до магов, прежде чем он исчез, а также то, что в меня летит несколько десятков ледяных стрел, от которых я никак не успею увернуться и защиты от меча, способной спасти меня, не чувствовалось.

Большая тень набросилась на меня, как-то знакомо сгребла в охапку и повалила, накрыв собой, и тут же послышался звук стрел, втыкающихся в землю и плоть. Тень охнула и осела, придавив меня своим внушительным весом, от чего стало трудно дышать. Подбежавшие солдаты и, к удивлению, некоторые из наемников помогли высвободить меня из-под тени. Пока меня вытаскивали, я почувствовал, что меч снова меня защищает и тогда стрела, что ранила меня превратилась в воду и стекла вниз, а другие пущенные в нас ледяные снаряды разбились о вновь появившуюся невидимую преграду.

При помощи солдат я перевернул человека, так молниеносно заслонившего меня, и, к своему ужасу, узнал в нем Роба. Он еще был жив и тяжело дышал. Изо рта у него тонкой струйкой сочилась кровь. Увидев меня живым, он выдавил из себя улыбку:

— Я все-таки догнал тебя, король Артур, — он скривился от боли, но все равно продолжил веселым тоном, — милорд соблаговолит пожаловать мне лорда за спасение его жизни?

— Роберт, пожалуйста, не говори, держись… — паника начала овладевать мной, — Лекарь! Лекаря сюда!

— Успокойся, Артур, это всего пара царапин, мне совсем не больно, — нагло врал Роб, — лучше послушай сюда. Пока я бежал сюда, я увидел, как девушку, рыжую такую, вывозят на передвигающемся помосте восточнее центральных ворот. Они соврали Мерлину, но ты еще можешь успеть спасти всех… Почти всех… Я рад, что смог послужить тебе, мой король…

Роб, последний раз тяжело выдохнул и закрыл глаза. Казалось, что время в этом месте текло совсем по-другому, будто битва, кружившаяся вокруг нас, замедлила свое течение настолько, что практически остановилась. Быть может это такая особая магия смерти, и она дает время проститься с товарищем? На этот вопрос, наверное, никто не смог бы дать ответ, кроме Роба, теперь.

Крепче стиснув свой меч и сморгнув наступающие на глаза слезы, я повернулся к остальным бойцам:

— Мне нужно прорваться к центральным воротам, Ричард, выдели нескольких, самых быстрых.

Командир отряда удивленно взглянул на меня, полного сил и решимости, но затем оглядев выживших в сражении, выкрикнул:

— Сэм, Дориан, Бриан, идете с Артуром и выполняете все, что он прикажет!

— Артур, — положив руку мне на плечо сказал один из наемников, с длинной гривой черных волос, вытатуированными рунами на лице и шрамом на левой скуле, — мы больше не намерены проливать кровь за этих предателей, прошу простить нас и принять в свой отряд.

Оглядев своих спутников, я кивнул и скомандовал следовать за собой.

Наемники не подвели и, пробегая, рядом со сражающимися бойцами, один, иногда двое оставались, чтобы остановить своих собратьев и повернуть их против магов. Благодаря тому, что отбиваться в ближнем бою не приходилось, я отклонял и возвращал пущенные магами снаряды и вихри с особой свирепостью, придавая им большую скорость, чем ту, с которой они летели в защитников города.

Наконец, добравшись до центральных ворот, я увидел девушку на помосте, про которую говорил Роб. Да и пропустить ее было сложно, ведь она стояла на платформе, около двух метров в высоту, находившейся немного в стороне от сражения, и вокруг девушки сиял овальный защитный магический купол, по которому иногда пробегали радужные переливы. К этому времени со мной остались солдаты, отправленные Ричардом и трое наемников.

Уже у самого помоста путь нам преградили двое ассасинов в масках. Эти безмолвные убийцы были не простыми наемниками, они, получив свое задание, выполняли его до конца, несмотря ни на что. В два быстрых прыжка они оказались среди нас и вступили в бой, крутясь как волчки одновременно используя мечи и кинжалы, да так искусно, что даже семеро для них казались простой целью.

Через две минуты после нападения убийц, Сэм и Дориан вместе с одним из наемников были мертвы. Я и Бриан каким-то чудом еле успевали парировать удары противника, даже не пытаясь атаковать.

«Мы обречены» — промелькнуло у меня в голове, и по спине пробежал холодок. Перед глазами у меня предстал Роб, улыбающийся перед смертью и внутри вспыхнула боевая ярость. С громким криком я набросился на ассасина, вкладывая в каждый удар все силы. Не ожидая такого напора, человек в маске пошатнулся и Бриан, поймав этот момент, швырнул в него свой клинок, угодив прямиком в горло. Но не успели мы обрадоваться этой победе, как на нас слева напал второй убийца, разделавшийся с наемниками.

Бриан, получив кулаком в лицо, отлетел в сторону, и мне пришлось биться один на один. Мастерство ассасина во много раз было выше, и после трех ударов он выбил меч у меня из рук, приставив кинжал к горлу. Повернув голову в поисках помощи от Бриана, я увидел лишь его спину, удаляющуюся от места сражения.

Вздохнув последний раз, я приготовился к смерти, но тут раздался глухой хлюпающий звук и ассасин осел на землю. Один из наемников, тот самый, что недавно разговаривал со мной, сейчас стоя на коленях, держался за окровавленный бок и тяжело дышал, а из головы убийцы торчал боевой топор.

— Вперед, мальчик, задай этим маговским крысам, — с этими словами он упал лицом вниз.

Подобрав свой меч, я добрался до помоста. Руки и ноги ужасно гудели, а рана в плече пульсировала с еще большей силой, но сдаваться было рано, цель была у меня перед глазами.

Девушка с огненно-рыжими волосами стояла, окруженная прозрачной поблескивающей пеленой, и читала заклинание. Словно исполняя древний танец, она производила пассы руками, передвигалась и возводила голову к небу.

Поднявшись на платформу, я, вынув из-за пазухи данное Мерлином зелье, выплеснул его вперед, и замахнулся мечом. «Прости меня» за секунду до удара подумал я, и как только увидел, что щит пропал сделал выпад, но не донес меч буквально пару сантиметров до шеи моей цели.

Передо мной стояла и улыбалась белокурая Элен, а рыжей девушки как след простыл. Элен была такая усталая и беззащитная. Наверное, я даже не заметил, как выполнил свое задание, и магия меча исполнила мое заветное желание. Забыв обо всем, я отбросил мечв сторону и впился в нежные, любимые губы.

— Исчезни, — получив пощечину услышал я, и открыв глаза увидел, что передо мной снова стоит рыжеволосая колдунья, в чьих глазах я прочитал неописуемый ужас, — Что ты наделал?…

Все звуки исчезли, и задрожала земля, не давая возможности устоять на месте. Из ниоткуда послышался жуткий не то гул, не то рев, будто сотни демонов разом взревели вырвавшись на охоту. А затем был лишь свет…

* * *

Вокруг было лишь неестественно белое вибрирующее пространство. Я ничего не видел, но чувствовал, что куда-то перемещаюсь, и даже не просто перемещаюсь, а мчусь. Я ничего и никого не видел, но постепенно стал ощущать, что я здесь не один. Где-то рядом была та рыжеволосая девушка, маги, солдаты, наемники, горожане, лорды, придворные и сам король. Все они неслись, как и я, но куда?

Я почувствовал, как после битвы разрушился замок, как летело время, как на поле битвы пришли люди и посадили столько саженцев деревьев, сколько было погибших в сражении. Я чувствовал каждого мчащегося вместе со мной в неизвестность человека и одного не человека. Эта сущность, темная и непонятная, яростно металась, словно пыталась вырваться из клетки, одной, второй, третьей, тысячной.

На поле битвы уже вырос целый лес, а мы все мчались не веря, что когда-нибудь остановимся. Все это время могло уложиться в миг, но казалось вечностью.

Первой пропала рыжеволосая Беатрисс и, кажется, в этот же момент я перестал чувствовать эту непонятную сущность, по крайней мере большую ее часть. А затем один за одним стали пропадать все остальные.

Лес, выросший на поле битвы, уже сменил поколение своих деревьев лиственных и хвойных, а я все мчался в даль. Или же стоял на месте?

Я остался один, совсем один в этой бесконечной белизне.

* * *

Белые хлопья медленно опускаются с неба, словно тысячи и тысячи маленьких таящих звездочек решило окончить свой век и растаять, долетев до какого-нибудь источника тепла. Не отрывая взгляда, ты смотришь в ночное небо, которое будто в движении из-за этого снегопада, лежишь и не двигаешься, но все равно, будто медленно плывешь куда-то вверх. А быть может действительно плывешь? Но в эти мгновения не хочется двигать головой, чтобы проверить, не хочется разрушить этот миг бесконечности, не хочется прервать эту магию. Странно, что для полного спокойствия нужно так мало, тишина и снежная безмятежность, медленно опускающаяся, парящая, тающая на моих губах, лице.

«Я выжил! Но как?»

Я поднялся, отряхнулся и заметил, что одет совсем не в то, в чем он был на боле боя. На мне была легкая куртка и штаны камуфляжного цвета, за место лука, который мне так и не понадобился, я нашел пистолет.

Неожиданно голову пронзила сильная боль, перед глазами все потемнело и зазвенело в ушах. Когда эта волна боли прошла, и пелена спала с глаз, я увидел на снегу капли крови и, проведя тыльной стороной ладони у себя под носом, понял, что она моя.

«Откуда я знаю название этого странного оружия? Где я? Почему это место кажется мне таким знакомым?»

Холодный ветер не позволял больше раздумывать и стоять на месте, пришлось двигаться, чтобы не замерзнуть. Не зная куда направиться, я почему-то решил двинуться против ветра и после долгого перехода оказался среди необыкновенно высоких деревьев — лес начинался из ниоткуда и уходил в никуда.

Странное чувство тревоги начало одолевать меня, но необходимо было хоть как-то спрятаться от ветра, уже буквально проморозившего меня до костей. И тут воспоминание об одном далеком сне, снившемся мне в последний мирный день моей жизни, поставиловсе на свои места и холодок страха пробежал по спине, одновременно сжав в тиски желудок.

Позади меня раздался какой-то шорох и резко обернувшись, я увидел, что со всех сторон ко мне движутся тени, безмолвно, но неумолимо. В страхе я оступился и, споткнувшись о корни вековых деревьев, упал, подвернув ногу. Поднявшись, я, хромая, побежал в глубь леса, пока не достиг поляны, заснеженной и пустой.

— Но здесь же должен быть домик, — в отчаянии произнес я.

— В этот раз тебе никто не поможет, — пропел нежный женский голос, и обернувшись, я увидел ту самую рыжеволосую колдунью, которую должен был убить на помосте, — Бедняжка Артур, совсем замерз, но ничего, ты поспи и все снова будет хорошо.

Красивые черты девушки стали меняться, улыбка превратилась в хищный оскал, кожа стала мертвецки серой, глаза заплыли черной тьмой, но все это почему-то не пугало меня.

— Идем со мной, — коснувшись своим длинным когтем моей щеки и оставив там кровоточащий порез, проскрипел монстр, — мы ждем тебя уже так долго.

Тело больше не повиновалось мне, холод впился в сердце, заставляя его биться все медленнее и медленнее. Я чувствовал, как жизнь по капле уходит из моего тела, и я шел за плывущим передо мной монстром, шаг за шагом приближаясь к стене теней-рабов, жаждущих обрести покой.

Страха больше не было, было только очень холодно.

Прости, Элен, я не сдержу обещания… Я не вернусь…

 

Глава 1

Темнота. Он видел лишь ее незримую черноту. Он слышал лишь ее безмолвную тишину. В его жизни осталась лишь темнота и удары его сердца. Ровно шестьдесят ударов в минуту он отсчитывал, чтобы не сойти с ума и не потеряться в этом мраке, наступившемболее восьмидесяти шести миллионов ударов назад.

Он очень устал держаться. Постоянное присутствие в этой темноте порой вызывало что-то вроде иллюзий. Иногда он чувствовал, словно что-то присутствовало совсем рядом с ним и сильно жаждало поглотить его. Или же наоборот, ему казалось, что рядом с ним присутствует еще кто-то другой и пытается уберечь его. А порой он ощущал присутствие их двоих, хотя этого не могло быть, ведь он был заточен в одиночестве. Эти ощущения пугали его, заставляя думать, что он начинает сходить с ума.

Это чувство пришло к нему практически сразу после его заточения, и тогда узник стал в конце каждого дня проговаривать вслух количество ударов и свое имя. Он знал, что не услышит свой голос и эти слова, но вибрация, идущая по телу давала ему надежду еще на один день.

— Восемьдесят шесть миллионов четыреста тысяч… Меня зовут Грей.

* * *

— Сколько вы говорите он провел в этой камере? — спросил лысый мужчина в костюме у надзирателя тюрьмы.

— Два года, восемь месяцев и двадцать шесть дней — усмехнувшись ответил тот, сплюнув себе под ноги, — упорный парень.

— Ничего не понимаю, — закрыв смотровое отверстие камеры сказал лысый и направился в сторону выхода вдоль коридора, полного криков с просьбами о помощи, помиловании и освобождении, — я должен как можно быстрее допросить его. Это беспрецедентный случай! Мы не имеем права держать тут гражданина человеческого общества. Почему вы так долго тянули и не вызывали меня?

— Знаете что, — надзиратель воспринял эти слова, как упрек себе, — это вопрос не ко мне, мое дело маленькое.

Лысый не стал переубеждать своего спутника в том, что он себе надумал и просто выйдя с этажа камер-карцеров направился за управляющим тюрьмой в его кабинет. После долгого разговора на повышенных тонах с управляющим, лысому все-таки удалось выбить согласие на допрос юноши и перевода его из карцера в обычную одиночную камеру.

* * *

— Здравствуй, Грей, меня зовут мистер Харрис, но если хочешь, можешь называть меня Рик.

Грей — молодой, исхудавший, если не истощенный, парень лет двадцати, сидел прикованный металлическими наручниками к столу и рассматривал с нескрываемой неприязнью сидевшего перед ним очередного выскочку в костюме. Этот был лысый с короткой ухоженной бородкой, одет в темно-синий брючный костюм, с черным галстуком.

— Сколько тебе лет, Грей? — мистер в костюме изобразил самую милую-притворную улыбку, которую только видел свет, но видя, что собеседник молчит убрал ее и стал серьезен, — пойми, я хочу помочь тебе, я хочу вытащить тебя отсюда.

Грей молча продолжал разглядывать человека перед ним.

— Хорошо, — Рик Харрис пролистал дело, лежавшее перед ним, — видимо ты не хочешь отвечать на вопросы, на которые уже давал ответы, но на новые ты ответишь?

Грей нехотя, как-то странно кивнул, будто ему это далось с большим трудом.

— Отлично, — отложив дело в сторону и погладив лысину, продолжил мужчина, — почему ты оказался в карцере?

— Потому что более двух недель за мной не было зафиксировано ни одной магической активности, — смотря куда-то сквозь мужчину в костюме проговорил Грей.

— Но по какой же причине тебя держали там так долго?

— По той же, что и запрятали меня сюда, — Грей сфокусировал взгляд на собеседнике, перестав смотреть сквозь него, от чего тот слегка поежился.

— Ты не хочешь поделиться со мной? — мистер Харрис слегка придвинулся ближе.

— Все здесь, — взглядом указал Грей на свое дело, — я уже все сказал более двух лет назад и все равно оказался там.

У Харриса пробежали мурашки от этого «там». Казалось, что юноша, с которым он разговаривал, побывал на том свете, а не просто в тюремной камере. Во всяком случае выглядел парень совсем плохо: темные спутанные отросшие волосы, почти атрофированные мышцы, он даже голову держал с какими-то усилиями, взгляд, редко фокусирующийся на каких-то вещах, устремленный куда-то в даль, а порой Грей начинал шептать цифры, как это делал в камере, по рассказам часовых.

— Ты знаешь, сколько ты пробыл в карцере?

— Два года, восемь месяцев, двадцать шесть дней, четырнадцать часов, тридцать восемь минут и сорок две секунды.

— Ты вел себя, не как обычные заключенные.

— Вы хотите сказать, что я не кричал, не звал на помощь, не умолял выпустить меня? — снова посмотрев в глаза Харрису спросил Грей, — потому что они хотели этого, те, кто упек меня сюда.

— Расскажи мне, как проходил твой день в карцере?

— День? — странно улыбнувшись и смотря куда-то в сторону переспросил Грей, — Каждый «день» был такой же темный, как и утро, и вечер, и ночь. Шлем, что надели на меня, посадив в карцер, плотно облегал, даже сдавливал голову, глаза, уши и нос, так, что я ничего не видел, не слышал и не чувствовал запаха. Он всегда был на мне, все время, что я пробыл в карцере. Дважды в день приходил дежурный охранник и совал мне в рот трубку. Высасывая странную тягучую консистенцию, похожую на слизь, я завтракал и обедал. Вкуса я абсолютно не чувствовал, что даже к лучшему, ведь я могу представить, что подмешивали туда тюремщики. Порой после моей «царской» трапезы меня начинало долго и мучительно выворачивать наизнанку. Вам когда-нибудь приходилось ходить под себя, потому что уже не было сил терпеть, мистер Харрис? Мне приходилось делать это ежедневно. Примерно раз в неделю мне все же меняли мою смирительную рубашку, в которой я был подвешен, но иногда, шутки ради меня вначале на час-другой подвешивали вверх ногами, чтобы мои нечистоты стекали вниз по моему телу и лицу. Сняв смирительную рубашку, меня окатывали водой, разминали атрофирующиеся мышцы пинками, одевали другую смирительную рубашку и снова подвешивали. Затем, в зависимости от дежурившего охранника, я получал пару дополнительных ударов, либо меня кололи чем-то острым, но так, чтобы не было очень сильной кровопотери. В остальное время, чтобы не сойти с ума, я считал удары своего сердца, единственное, что я мог ощущать в подвешенном состоянии.

Рик Харрис какое-то время сидел опешив и с раскрытым ртом, но затем сглотнув продолжил расспросы:

— А что ты почувствовал, когда с тебя полностью сняли оковы и шлем который закрывал глаза, уши и нос?

Грей вспомнил, как в тот день почувствовал движение рядом с собой, он едва успел удивиться, что «еду» принесли не по расписанию, как почувствовал, что резкими движениями его опускают вниз. Ему даже казалось, что он слышит звон цепей, но он не мог их слышать, это могли быть только воспоминания звуков перед заточением. Вот его положили на пол, сняли цепи и смирительную рубашку, а затем сняли шлем. Глаза и уши пронзила резкая боль от нахлынувшей информации, и если глаза он мог зажмурить, то уши зажать ему помешали не слушавшиеся, практически атрофированные руки.

— Я почувствовал ужасную боль, но я был рад ей, как был рад той боли, что приносили с собой надзиратели, ведь тогда я чувствовал, что я еще жив, что я существую и еще не растворился во тьме.

— Могу представить, — сочувственно ответил Харрис, решив поддержать юношу.

— Можешь представить? Да до сегодняшнего дня ты даже понятия не имел, как здесь обращаются с заключенными — зло рассмеялся Грей, от чего Харрис только сжался и промямлил извинения, — ты думаешь я один здесь такой? Да здесь сотни обычных людей, которых не сегодня, так завтра пытками заставят признаться, что они маги, которыми они не являются. И вот я их понимаю, иногда действительно было проще сознаться, чем терпеть эти муки. Так что можешь не изображать здесь сочувствующего альтруиста, а просто написать еще одну статью о том, какие упертые маги нынче пошли, как с десяток «помощников»-журналистов до тебя!

Окончательно утратив интерес к своему собеседнику, Грей отвел взгляд и больше не смотрел на Рика Харриса, лишь односложно отвечая на задаваемые вопросы.

— Все будет хорошо, Грей, — хлопнув юношу по плечу перед уходом сказал Рик Харрис, — я верю, что ты не маг, и я вытащу тебя отсюда.

* * *

— Господин управляющий, — положив дело на стол, обратился Харрис, — этот мальчик не маг! Тут даже не нужно быть специалистом, чтобы быть уверенным, что это так. Поэтому до окончания апелляции его пребывание в ваших ужасных карцерах неприемлемо.

— Да вы хоть знаете, кто свидетельствует против него? — взъярился и в миг покраснел управляющий Руквуд, мужчина средних лет, высокий и мощный словно бык.

— Меня это не волнует, — Рик был непреклонен не смотря на то, что он был явно другой весовой категории нежели его собеседник, — или вы переводите его окончательно, до завершения разбирательств, в общие камеры, или, я обещаю вам, об этом инциденте будет известно не только верховному правительству, но и всей общественности. Как вы думаете они отреагируют на то, что невинный провел в карцере с надетым на него шлемом Винстонсона практически три года? Вы сами прекрасно знаете — ни один маг не способен так долго не использовать магию.

— Но..

— Вы смотрели хоть раз, что показывали сканеры и датчики все это время? — спрашивал Рик Харрис, тыкая пальцем в дело на столе.

— Я..

— Ничего! Они на протяжении всего этого времени ничего не показали! А вы не хуже меня осведомлены, что в городе почти на каждой улице стоит по сканеру, которые следят за возмущениями в пространстве, возникающими, если маг использует свои способности. Такие датчики покрывают абсолютно весь Соммет. Город полностью под их незримым оком, но ни одного возмущения никогда не было зафиксировано в близи с этим парнем, даже во время его предполагаемого преступления и во время поимки. Ежегодно каждый человек обязан проходить сканирование в медицинских центрах, чтобы подтвердить то, что он не маг. И этот парень их всегда проходил, без каких бы то ни было последствий, и всегда вовремя. После поимки датчики и сканеры его окружают со всех сторон, а вы, я более чем уверен, пытали его в присутствии этих датчиков, но все безрезультатно, ни малейшего возмущения в пространстве. Я еще раз повторю свой вопрос — как отреагирует общественность, когда узнает, что здесь твориться с простыми людьми?

Управляющий Руквуд еще какое-то время с сомнением посматривал на Харриса, но в итоге сказал:

— Хорошо, никаких карцеров до окончания разбирательств.

* * *

Грей медленно жевал черствую горбушку хлеба, погрузившись в свои мысли. С того дня, как его выпустили из карцера прошла неделя. Каждый день теперь начинался и заканчивался, как у остальных заключенных. Подъем, скудный завтрак в своих камерах, затем прогулка по тюремному дворику, обед в столовой, исправительные работы, ужин и сон. Все свое свободное время Грей старался посвятить физическим упражнениям, чтобы хоть как-то восстановить форму, но благодаря местной кормежке этот процесс шел намного медленней.

Правда в расписание Грея также входили постоянные допросы и проверки на магическую принадлежность различными приборами, поэтому его дни были несколько разнообразнее, в отличии от многих других заключенных. На него снова и снова сыпалиодинаковыми вопросами, теми же, что ему задавали до того, как посадили в карцер, но удовлетворяющего их ответа тюремщики так и не получали.

В этой тюрьме, названной Обскурит, сидели те, кого подозревали в том, что они могут быть магами, а также простые преступники, грабившие, убивавшие и насиловавшие в прошлом. И привозили сюда всех без разбора — мужчин, женщин, детей, стариков. Если против тебя свидетельствовали минимум пять человек и говорили, что ты маг, предъявляя скудные доказательства — тебя без вопросов отправляли сюда, и ты уже никогда не выходил за эти черные стены. Многие невиновные сначала не теряли надежды, что их оправдают, но по прошествии нескольких дней тут, они были готовы признаться в чем угодно, лишь бы их забрали от неконтролируемых охраной уголовников.

Если же кто-то из новоприбывших оказывался крепким орешком и не проявлял магических способностей, их просто-напросто сажали в карцер и надевали на голову шлем Винстонсона. Вначале, когда он оказывался надетым на голову, не чувствовалось какого-то дискомфорта и даже была возможность слышать, как охрана уходит, закрывая за собой дверь. Но затем шлем начинал сжиматься. Его мягкая, но плотная структура будто обволакивала всю верхнюю часть головы, оставляя лишь рот не поглощенным собой. И тогда ты отправлялся в полную тьму. Маги, сумевшие до этого момента чудом сдержать свои способности в панике теряли контроль. Обычные же люди просто сходили с ума, находясь в камере без единого звука, запаха и намека на свет. Почему вдруг неделю назад появился человек из министерства и Грея выпустили из этого ада оставалось для него загадкой.

Но не только карцер старался свести с ума, сами стены и вся атмосфера Обскурита были пропитаны страхом, болью, угнетенностью. Черные обшарпанные стены, низкие потолки, редкие светильники с еще более редкими свечами в них, грязь и мусор под ногами, которые специально не убирали годами, чтобы люди, находящиеся здесь, почувствовали, что к ним относятся хуже, чем к животным. Повсюду в стенах были проделаны зрачки для наблюдения за заключенными, и, казалось, что за тобой следят ежесекундно: в узкой камере-чулане; в темном, давящем коридоре; в давно не видевшей уборки, полной тараканов и другой живности столовой; в пропахшей нечистотами уборной; и конечно в покрытой ржавчиной и плесенью душевой. Тут и там были развешаны плакаты с изображениями правителя Вортисмана, читающего нотации всем заключенным, поливающего грязью магов, обвиняющего их в преступлениях, призывающего признаться и выдать преступников. Один из таких плакатов висел прямо у входа в столовую, гласивший «Каждый виновный будет отравлен ядом, который он же сам и распространяет».

— Можно я присяду? — спросил щуплый мальчик с подносом в руках.

Грей глянул на мальчишку, на поднос с едой, который тот держал и ничего не ответив, продолжил жевать горбушку, запивая ее похлебкой, отдающей тухлой рыбой. За всю неделю рядом с Греем никто не осмеливался сесть, все заключенные его побаивались и шептались за спиной.

Парнишка, не дождавшись ответа, все же сел за стол, хоть и на самый край с противоположной стороны. Он весь трясся, постоянно оглядываясь на Грея и по сторонам. На его лице красовалось несколько свежих синяков, а губа была разбита, от чего парнишка морщился каждый раз, когда подносил ложку ко рту.

— Эй, мелюзга! — Грей поднял глаза и увидел, что вокруг мальчика встали пятеро бритоголовых уголовников, покрытых татуировками с ног до головы, — не много ли тебе навалили пожрать?

Двое из заключенных сели по обе стороны от парнишки и тот, заикаясь и извиняясь пододвинул поднос к ним. Довольные, они передали главарю их небольшой банды тарелку, который тут же начал приговаривать чужой обед, брызгая похлебкой и кидая крошкамичерствого хлеба в чуть не плачущего паренька, которого с обеих сторон пихали и толкали бритоголовые. От увиденной картины Грей хмыкнул, но, ничего не сказав, продолжил свой обед.

— Ты чего там звуки издаешь, чучело? — огрызнулся в сторону Грея один из банды, видимо главный, — Думаешь выпустили из карцера, после пары дней, и теперь самый важный здесь?

— Нет, что ты! Просто забавно на вас смотреть и размышлять, — помешивая горбушкой бурду в тарелке ответил Грей, — посадили вас сюда потому что воровали карманные деньги у дошкольников? А нееет, — Грей почувствовал злобу, закипающую в уголовниках и азарт просыпающийся у себя внутри, — отбирали соски у младенцев прямо из колясок? Уверен, даже памятная татуировка на этот счет у каждого присутствует, не так ли?

Двое сидевших резко опрокинули стол, что привлекло всеобщее внимание и, поднявшись, с остальными тремя уголовниками, стали обходить Грея с двух сторон.

— Вы испачкали мою обувь этой дивной плесневелой похлебкой, — изобразив расстроенное лицо сказал Грей.

— Ты нарвался парень. Твоя мамочка разве не говорила тебе, что нельзя грубить взрослым дядям, особенно когда их много? Или ее рот был всегда чем-то занят? — издеваясь спросил главарь.

Спустя мгновение он уже лежал с разбитым носом, а Грей, увернувшись от ударов со стороны двух уголовников, сделал кувырок вперед и слегка отбежав встал в боевую стойку.

— Завалите его, — простонал главарь, безуспешно зажимая без перебоя кровоточащий нос руками.

Четверо одновременно бросились на Грея, но он, уворачиваясь, блокируя и отводя удары, не уступал им. Сделав подсечку, Грей свалил одного из противников, затем перехватил руку другого, и заломал ее так, что уголовнику пришлось подставиться под удары подельников. Затем Грей крутанув руку противника до хруста оттолкнул его кричавшего от боли на начинающего подниматься, от чего они оба повалились. Двоих стоящих Грей вырубил перепрыгнув им за спину, ударив обоим под коленки и столкнув головами. Желающих снова напасть не нашлось и Грей направился к их главарю стоящему в углу столовой и усердно заливающему пол кровью из сломанного носа.

Он попытался отмахнуться от подошедшего Грея, но тот перехватил его руку и скрутил ее так, что от боли главарю бритоголовых пришлось встать на колени.

— Знаешь, а меня не два дня продержали в карцере. Хочешь узнать сколько? Хочешь?! — сильнее заламывая руку и впадая в ярость спросил Грей.

— Да, только отпусти… — жалобно простонал уголовник.

— Но за любую информацию нужно платить, — хищно улыбнувшись ответил ему Грей, — это были долгих два года, восемь месяцев и двадцать шесть дней, — ломая главарю пальцы после каждой цифры проговорил Грей и отпихнул его в сторону.

С презрением смотря, как ползает и скулит главарь бритоголовых, Грей с размаха наступил ему на колено от чего снова раздался хруст и вопль слизняка.

— Мама всегда учила меня хорошим манерам, а папа давать сдачи, так что извини меня, пожалуйста.

Позади что-то скрипнуло, и Грей повернулся. Один из уголовников, тот что остался невредим с широко раскрытыми глазами и обмоченными штанами отползал как можно дальше от своего обидчика, шепча что-то несуразное:

— Демон… Позади него стоит демон… Он нас всех убьет… Нет… Только не меня! Не смотри на меня! — уголовник махнул рукой и один из металлических подносов из-под еды только что стоявших на столе взмыл в воздух и полетел прямо в Грея, но тот просто отмахнулся не получив даже ушиба.

В столовой взвыла сирена и повсюду разнеслось сообщение: «Тревога! Обнаружена магическая активность! Всем оставаться на своих местах!». Трое охранников, до этого момента просто наблюдавшие за потасовкой подбежали к магу, выпустили в него по разряду электрошокера и уволокли из столовой под ошарашенные взгляды присутствующих и дикие умоляющие вопли задержанного.

* * *

— Ты понимаешь, что за эту драку тебя могли посадить обратно в карцер?

Грей со свежими кровоподтеками на косточках пальцев уже минут двадцать выслушивал разглагольствования Рика Харриса, и постепенно начинал терять терпение.

— Мистер Харрис, если у вас нет новостей по поводу моего пребывания в данном заведении, то я не вижу смысла в этом разговоре. Меня ждет еще несколько терапий электрошоком, звуковых камер, ледяных ванн и прочих пыток. А сейчас вы забираете мое личное свободное время. Забавно, что я употребил это слово в тюрьме.

— Грей, пойми, я делаю все, что в моих силах, но против тебя свидетельствовали влиятельные люди и поэтому тебе придется еще немного потерпеть.

— Я не маг! — разозлившись прикрикнул Грей, — за все это время, проведенное здесь меня бы уже, наверное, разорвало изнутри, или по какой причине маги не могут долго держать свое естество в тайне? Какого черта вы вообще помогаете мне? Тут достаточно менее безнадежных людей.

— Я… Я просто хочу помочь, вызволить тебя отсюда, разрешить эту несправедливость, — как-то неуверенно промямлил защитник, словно его застали врасплох.

— Что тебе нужно от меня? Какую выгоду ты получишь, если вытащишь меня? — с подозрением спросил юноша, но не получив ответа добавил, — тогда и я не буду больше отвечать на твои вопросы. Я хочу знать в какой лодке плыву и куда.

На этом их разговор и закончился. Грея выведи двое охранников и повели в камеру, а Рик Харрис заметно приунывший остался один в допросной камере.

Закрыв перед Греем решетку его камеры, охранники ушли. Заключенные в это время суток были предоставлены сами себе, кто-то дремал, кто-то читал местные книги состоявшей сплошь из антимагической пропаганды, кто-то переговаривался с соседями в других камерах. Грей же предпочитал уделить это время физическим упражнениям.

За два с лишним года пребывания в подвешенном состоянии в карцере, почти все мышцы атрофировались, и Грею заново приходилось учиться ходить, пользоваться столовыми приборами, даже держать голову. Было очень тяжело и больно по началу, спасало лишь то, что все время проведенное им во тьме, Грей старался напрягать и расслаблять те или иные мышцы, поэтому восстановление проходило заметно быстрее.

Отжимаясь, Грей услышал, как кто-то в соседней камере постукивает в стену, но не стал придавать этому значения. Затем стук усилился, стал более настойчивым и, наконец, донесся старческий голос из соседней камеры:

— Мальчик, ты ведь Грей, так? — не получив ответа старик все-таки продолжил, — Я видел, как ты вступился за того паренька. Это хорошо, что на свете, хоть и в столь темные времена, еще есть добрые люди.

— Ни за кого я не вступался, — Грей принялся ходить по маленькой камере, разминаясь перед новыми упражнениями, — эти идиоты сами спровоцировали меня, за что и поплатились.

— Ну что ж, если тебе больше нравится прикрываться тьмой, обрушившейся на тебя, прикрывайся, но такие поступки показывают, что она не поглотила тебя полностью.

Грей хотел ему что-нибудь возразить, но старик разразился долгим, булькающим кашлем. Наконец откашлявшись, старик тяжело дыша продолжил:

— Я здесь уже очень давно, Грей. Я как и ты — человек. Но ни меня, ни тебя отсюда не выпустят живыми. Ты не хуже меня знаешь и на собственной шкуре прочувствовал, как наш правитель боится ошибок. Особенно он боится, что люди увидят эти ошибки. И если ты выйдешь отсюда, то все сразу же узнают, что здесь сидел один невинный, а где один там и два, и десяток. Но ты все равно не унывай. Я хочу показать тебе кое-что, но смогу это сделать, к сожалению, только завтра, а сейчас мне нужно поспать, старый я уже совсем стал.

Потрясенный, Грей сел на свою койку. Он не мог понять, почему ему раньше не пришла эта мысль? В словах старика действительно был смысл, а значит Грею суждено сгнить в этом аду. Он никогда не думал о своем заточении в таком ключе, никогда не смотрел в будущее, просто разучился делать это за время пребывания во тьме карцера. Зачем же тогда этот Рик Харрис пытается что-то изменить, если это изначально нереально? Чего он все-таки хочет добиться, помогая Грею?

Охрана объявила отбой, и повсюду потух свет. Грей еще долго не мог заснуть вертя все эти мысли в голове, но в конце концов сон пришел к нему, дав небольшую передышку перед новым днем.

 

Глава 2

Рик уже и не помнил, когда в последний раз он так долго засиживался за работой. Он зажег новую свечу, затушил огарок старой и продолжил изучать судебные документы.

— Вам еще понадобятся свечи, мистер Харрис? — спросил подошедший старичок-архивариус.

— Спасибо, я почти закончил, — с трудом оторвавшись ответил Рик, — как жаль, что до вас еще не добралось такое новшество, как электричество.

— Я с вами полностью согласен. Ежедневно приходится очищать сотни документов от воска, а многие и вовсе переписывать заново, ездить по инстанциям, заверять. На дворе двадцать первый век, электричество открыли почти десять лет назад, а мы все как в средневековье.

Забрав огарок и отскоблив воск со стола, архивариус, бормоча жалобы себе под нос, побрел к следующему столу, где работал один из судей.

Рик, устало потер переносицу, и продолжил читать. Перед ним лежало дело Грея, его полная биография, генеалогическое древо, различные справки и другие документы. Из всего этого можно было сложить весьма непримечательную историю:

Грей Вулф родился девятнадцать лет назад. В шесть лет потерял обоих родителей в автокатастрофе, подстроенной магоподражателями. Был усыновлен, ходил в обычную школу, не выделялся никакими достижениями от своих сверстников. Ни единого подозрения на магическую активность. Но в один прекрасный день против него свидетельствуют и утверждают, что он маг. Вначале было только двое свидетелей, но через пару дней нашлись еще трое недостающих. Судя по показаниям каждый из них говорил практически слово в слово заученный текст, но других никаких доказательств не было предоставлено. Почему же был вынесен обвинительный приговор, если свидетели были явно подставные и кроме их слов в деле не было ничего, что могло указать на Грея, как на мага?

— Видимо дело в нем, — Рик вынул из общей папки фотографию одного из свидетелей.

Винс Гром, единственный сын председателя антимагического совета. По словам допрошенных он был не в очень дружеских отношениях с Греем, но прямых стычек ранее не наблюдалось.

— Неужели этот парнишка настолько зазнался, что подговорил кого-то свидетельствовать против своего недруга, да и что могло заставить его поступить так жестоко? Она? — Рик перевел взгляд на фотографию девушки, также лежащую в деле, — я окончательно вымотался и ничего не понимаю. Доказательств ноль, а парень заточен в черной башне. Неужели отец этого Винса Грома такой тугодум, что готов поверить любому слову своего ненаглядного сыночка? Нужно, нужно срочно придумать легальный способ вытащить Грея оттуда, это будет только в плюс. Но если что, еще есть возможность осуществить план Б. Лишь бы только паренек не натворил дел…

Выходя из здания архива Рик нахмурился, глядя на чадящие в небо трубы заводов на фоне восхода солнца, чей свет плохо пробивался сквозь свинцовые тучи. Эти трубы всегда вызывали у него чувство непонятного беспокойства. Так и сейчас, снова увидев их, он почувствовал холодок, пробежавший по спине, и поуютнее закутавшись в свой дорожный плащ отправился вниз по безлюдной улице.

* * *

— Признайся, и все закончится, — проговорил на ухо голос управляющего Руквуда, — неужели тебе не надоело упрямиться? Ты все равно за стены черной башни живым не выйдешь, я тебе обещаю.

Грей лежал на полу, прикованный к металлическому стулу с черным мешком на голове. Сразу после завтрака, его увели в допросную камеру и стали пытать током, но на этот раз разряды были намного мощнее. После первого разряда Грея скрутило так, что он невольно застонал, после второго весь завтрак вышел обратно и теперь мерзко стекал из мешка по шее, видимо с этим расчетом и был надет мешок.

— Да пошел ты, — тяжело дыша, задыхаясь от запаха рвоты и откашливаясь проговорил Грей.

Управляющий ничего не успел ответить, так как в дверь вошел охранник и сообщил, что Рик Харрис ждет в кабинете управляющего.

— Хорошо, сейчас буду, — недовольно ответил управляющий, — а с тобой мы еще побеседуем, гаденыш, — с этими словами он пнул Грея в живот и вышел из допросной.

Подошедшие двое охранников, подняли Грея, стянули мешок с головы и отвели в уборную, дав ему пять минут. Этого бы вполне хватило, чтобы разбить зеркало и перерезать себе вены, Грей слышал о таких инцидентах, пара из них была даже летальными. Но отбросив эти слабые мысли в сторону, Грей быстро умылся, руками зачесал назад неровно остриженные после выхода из карцера волосы, и вышел обратно.

Охранники дождавшись узника, надели на него наручники и приказали идти впереди них, приказывая куда и где повернуть. Шутки с ними были плохи. У каждого охранника при себе имелся шокер на несколько зарядов, однозарядный пистолет в кобуре и короткий меч за спиной, а строгая форма придавала им еще большую внушительность.

Сейчас было время исправительных работ, но Грея повели в другое крыло тюрьмы.

— Очередные пытки? — устало спросил Грей у охранников.

— Нет, кое-что получше, — со странной ухмылкой проговорил один, — мы ведем тебя в башню.

Глаза Грея тут же округлились, и он напрягся, но благодаря тому, что он шел впереди, охранники не заметили его секундного испуга. А бояться было чего, ведь башня в этой тюрьме ассоциировалась только с одним — карцеры, тьма, пустота.

— Хорош его подкалывать, — сказал второй охранник, — парень и так натерпелся. Мы ведем тебя в башню, но не на нижние карцерные этажи, а выше, туда, где находятся швейные мастерские.

Эти слова заметно успокоили Грея, но желание расквасить лицо первому охраннику все же сохранилось. И это желание почти исполнилось, когда поднимаясь по бесконечным лестницам черной башни, первый охранник споткнулся и полетел лицом вниз, но успел вовремя подставить руку, тем самым защитив лицо.

Мастерская находилась на двенадцатом этаже башни, под ней начинали размещаться этажи-карцеры, а над ней еще несколько цехов. В мастерской кипела работа, заключенные сидели за машинками и не переставая строчили и строчили.

Грея подвели к одному из свободных мест и бросив инструкцию по использованию станка с эскизами закроек тут же потеряли к нему интерес и разошлись по своим постам в цехе.

Не успел Грей толком вникнуть в то, как работать на этой машинке, как к нему подошел сгорбленный старичок с широкой лысиной.

— Ну наконец-то, — сказал он знакомым старческим голосом из соседней камеры и тут же продолжительно раскашлялся прежде, чем продолжить, — ой… я местный мастер, работы будешь сдавать на мой стол, он вооон там, — старичок указал направление слегка трясущимся пальцем, — сегодня осваивайся, наседать никто не будет, но и не сиди без дела, охране это не нравится. Самое главное, будь внимателен с заготовками, шей точно по разметкам, которые я сделал, ровно в том количестве, которое на них написано и смотри не халтурь!

Он еще долго болтал, рассказывая про значение заготовок, всей работы, что делают люди в этом цеху, про устройство станка, какой рычаг когда нажимать, зачем нужна ножная педаль, а Грей в это время рассматривал его, пытаясь вспомнить, где же он мог его раньше видеть.

Он был неприметным с первого взгляда старичком, среднего роста, но из-за своей сгорбленности казался много ниже. Оставшиеся седые волосы были аккуратно уложены, морщинистое лицо все время было в движении, как и его руки, но глаза напротив постоянно останавливались на неведомой точке и смотрели куда-то вдаль, будто ничего вокруг не существует и нет предмета, который мог бы стать предметом его интереса.

— Ну в целом это все, что я хотел тебе сказать, — закончив инструктаж, сказал старичок, — осваивайся. А если что-то понадобится, просто крикни «Николай, поди сюда» и я помогу, слух во всяком случае меня не подводит в отличии от зрения. И, кстати, меняй свою одежду почаще, пахнет от тебя непристойно плохо. Мы хоть и в тюрьме, но пара сменных роб у тебя должны же быть.

С этими словами Николай удалился вглубь цеха, постоянно кашляя и бормоча сам с собой, оставив Грея наедине со своей работой и мыслями.

* * *

Когда управляющий Руквуд вошел в свой кабинет, Рик Харрис уже сидел на стуле для посетителей и намеревался предоставить документы, найденные им прошлой ночью. Но управляющий оказался не в духе и практически с порога налетел на своего посетителя:

— Я так и знал, что ваше появление в моей тюрьме плохо отразится на мне, мистер Харрис. Но я и не подозревал, что в таком ключе.

— Что же произошло? — доброжелательно поинтересовался Рик, и тут же наткнулся на ледяной взгляд управляющего, который по какой-то неясной причине сегодня надел свою парадную форму из черной кожи, на которой красовались различные наградные нашивки.

— Не нужно строить мне тут улыбочек, мистер Харрис, — ядовито прошипел он, — Вчера ко мне домой, вы представляете, домой, приходили люди из антимагического совета и при моей семье выставили меня таким дураком, которых еще свет не видывал. Но причиной всему вы и ваш, чтоб его, подопечный.

Рик вопросительно посмотрел на управляющего отчего тот еще больше разбушевался:

— Аллан Гром лично передал мне привет, со словами, что если я не найду доказательств того, что наш общий знакомый — маг, то я сам отправлюсь в карцер.

— Но, прошу прощения, при чем тут я? — удивившись спросил Рик, разведя руками.

— Да потому что это вы разворошили это осиное гнездо! — брызжа слюной и краснея начал выкрикивать управляющий, — Откуда вам стало известно об этом заключенном? Кто предоставил вам такую информацию?!

— Вы же понимаете, что я не выдам вам своих информаторов, тем более видя, что за решеткой действительно сидит невиновный, — Рик собрал документы, которые хотел предоставить и встал, — я так понимаю, что разговора у нас больше не получится и мне придется обратиться прямиком в антимагический совет для подачи апелляции, к тому же доказательства на моей стороне.

— Подавайте ваши апелляции сколько хотите, этот парень сгниет здесь, как и сотни других до него, а быть может с ним произойдет несчастный случай, или еще что-то. Это же тюрьма как-никак, — злобно улыбнувшись сказал управляющий Руквуд.

— Только посмейте, и вы ответите за это.

— Выметайтесь отсюда и не смейте больше появляться без официального разрешения антимагического совета, — зло ответил ему управляющий, — иначе займете соседнюю, пока еще пустующую камеру рядом с вашим подопечным недомерком.

Рик гневно хлопнул дверью и быстрым шагом направился прочь из логова этого слизня, мысленно обращаясь к Грею, желая, чтобы он услышал его:

«Держись, парень, я обязательно найду способ вытащить тебя оттуда, главное не делай глупостей и будь осторожен»

* * *

На обед вновь была та же плесневелая похлебка, черствый хлеб и бурда отдающая рыбьим жиром, но называющаяся здесь чаем.

Сегодня Грей сидел не один, а с Николаем и парнишкой, которого днем раньше спас от уголовников. Николай без перебоя рассказывал пареньку о том, какая раньше была прекрасная жизнь, как он жил в своей деревне, как преехал в город, каким он был давным давно. Он так увлекся своими историями, что даже забыл про свой поднос с едой, и абсолютно не замечал, что паренек его совсем не слушал и был чем-то крайне встревожен. Грей, погруженный большей частью в свои мысли и подустав от радужных сказок о прошлом исходящих от Николая, как-то невзначай поинтересовался у младшего соседа по столу о настоящем, о том, что происходит сейчас в Соммете и мире. Парнишка вздрогнул от неожиданного для него вопроса, но все же кое что рассказал.

За последние два года облавы на магов заметно участились, аресты следовали за арестами и практически никого не отпускали обратно. Даже если ты не являлся магом, тебя обвиняли в магоподражательстве или в помощи магам. Почти на каждом углу теперь располагаются громкоговорители, по которым транслируют последние сводки происшествий, в которых виновны маги. Повсюду расклеены листовки с изображением правителя Вортисмана старика с горящими зелеными глазами, призывающего вступить в инквизиционные ряды. А небо над Сомметом окончательно заволокло тучами и город уже полгода не видел прямого солнечного света, только сквозь темные тучи, навечно поселившиеся на небе.

— Ай-яй-яй, куда все катится? — причитал старичок, — все как в древнем предсказании: в дни, когда тьма выплеснется из сердец людей, и закроет им глаза от света, огонь выберет сжечь ли все до тла или осветить дорогу в будущее.

— Что же это за предсказание такое? Что за огонь, что за тьма? Бред какой-то, — откликнулся обычно молчаливый Грей, вызвав у парнишки легкий приступ паники, заставивший его посмотреть по сторонам.

— А это, мальчик — правда истинная! Грядет великий бунт тех, кого слишком долго притесняли. И среди них будет тот, от кого будет зависеть дальнейшая судьба всех нас.

— Маги сами виноваты в том, что их стали ненавидеть. Не начни они несколько сотен лет назад ту бессмысленную войну, сейчас бы все жили мирно.

— Быть может ты прав, Грей, а быть может и нет, — Николай снова закашлялся и лишь через минуту продолжил, — После той войны маги очень сильно ослабли, все их лидеры погибли, как и многие и многие простые маги. Все их рукописи и книги были сожжены людьми после великой битвы. Инквизиции всевозможных мастей, расплодившиеся на тот момент, сжигали на костре кого не попадя. И в итоге маги, утерявшие своих лидеров, свои знания, теснимые всем миром, вовсе сжались и все их способности стали пылью по сравнению с тем, что могли маги, взбунтовавшиеся еще в средневековье. Нынешние маги хотят лишь того, чтобы их перестали преследовать и уничтожать, они совсем сдались. Но когда приходит момент наивысшего отчаяния, всегда появляются те, кто способен разжечь в людях уже, казалось бы, потухшее пламя. Отчаявшиеся готовы сами стать этими тлеющими угольками, они готовы сгореть в последней надежде на то, что это что-то изменит. К этому все и идет, уж послушайте старого Николая.

— Что-то ты уж очень много знаешь для простого мастера швейного цеха, — прищурившись сказал Грей, — почему тебя упрятали сюда?

— Просто я, в отличии от некоторых, открывал учебник истории и размышлял по поводу прочтенного, — хмыкнув ответил старичок, — а попал я сюда пять лет назад после облавы на одно селение неподалеку отсюда. Я был в пути и слег с легочной болезнью, сильным жаром и полной немощью, меня тогда просто бросили на дороге, боясь заразиться, а все проходившие мимо едва бросали на меня взгляд и безучастно шли дальше. Но одна молодая пара все же не осталась безразличной. Они привели меня в свой дом, выходили, но не успели до конца долечить — в дом ворвались и всех нас отправили сюда. Женщина оказалась слабенькой, но ворожеей, и ее казнили, мужчину запытали до полусмерти, а затем отправили в карцер, больше я его не видел. Меня тоже допрашивали, пытали, но в конце концов просто отправили в швейный цех, предупредив о том, что они не хотят слышать никаких вопросов.

— И как много здесь тех, кому посоветовали не задавать вопросы? — помешивая ложкой остывшую плесневелую бурду, поинтересовался Грей.

— Намного больше, чем ты себе можешь представить, — грустно ответил Николай обведя взглядом столовую, — большинство тех, кого сюда привозят, проходят через пытки, карцер, унизительные антимагические тесты и спустя две недели переводятся на режим обычного заключенного. Никто из магов не выдерживает дольше этого срока. Они, к их сожалению, не способны держать свою сущность и в итоге она проявляется. Всегда.

Остальное время обеда они провели молча. Странное, плохое предчувствие зародилось внутри Грея.

«Если никогда, или почти никогда, из этой тюрьмы никого не выпускали, то и меня им нет никакого резона выпускать, ведь так? И каким бы ни был пронырливым, изворотливым и толковым этот странный Рик Харрис и что бы он ни обещал, у него не получится этого сделать. Да и кто такой этот Рик Харрис, что так желает мне помочь и освободить? Здесь что-то не так. Быть может они таким образом хотят сломить меня, дав надежду на спасение, а затем забрав ее? Рик, можно ли тебе верить?»

«Нет, не верь ему. Он старый лжец.» — прошептало что-то прямо рядом с ухом, но обернувшись Грей не увидел никого, даже близко.

Надеясь, что ему это просто почудилось после трудного дня, Грей взял поднос и пошел на выход. Многие уже узнавали его и важно кивали, либо неуклюже махали, мечтая погреться в лучах славы местной знаменитости. Он ведь был единственным, кто сумел так долго продержаться в карцере, лишенный зрения, слуха и обоняния, и не сошел с ума. Но действительно ли ему удалось не сойти с ума, ведь слышать голоса никогда не было хорошим знаком.

Вернувшись в цех после обеда, Грей сразу сел за работу и постарался забыться, выкраивая шаблоны, данные ему Николаем. Голос никак не выходил из головы и казалось, что он постоянно что-то шепчет, а быть может так и было? Во всем этом напряжении Грей не заметил, как к нему подошел Николай и, когда тот поинтересовался успехами, Грей от неожиданности чуть не подскочил.

— Что-то ты какой-то не такой, с тобой все в порядке? — спросил старичок.

— Да, просто день не задался с самого утра.

— Хорошо, — Николай огляделся по сторонам и стал говорить полушепотом, — помнишь, я обещал тебе вчера кое-что показать? Сразу предупреждаю, если нас поймают, будет мягко говоря плохо. Но если ты все равно согласен, то…

Немного пораздумав, Грей кивнул, понимая, что любопытство победило подозрения возможной подставы.

— Тогда в следующий раз, когда я пройду мимо тебя, ты без вопросов и какого-либо шума поднимаешься и идешь за мной.

Не дождавшись ответа, Николай продолжил свой обход цеха, время от времени громко кашляя. С этого момента, время стало ползти невозможно медленно. Казалось прошли часы прежде чем Николай снова появился и прошел мимо Грея.

Ни мгновения не колеблясь, Грей встал из-за своего станка и направился вслед за стариком. Они прошли мимо других станков и свернули налево, в подсобку Николая, где царил неизменный хаос. Затем они вышли через другую дверь в подсобке, которая привела их на пожарную лестницу. Подниматься пришлось так долго, что под конец ноги еле держали Грея, а Николай казался ни капли не уставшим.

«Неужели я так ослаб за эти годы в карцере?» — подумал Грей, но больше он ничего подумать не успел. Николай остановился перед железной дверью с большим, во всю ширину двери, засовом, и попросил Грея открыть ее. Грей повиновался, и они оказались на крыше черной башни. От увиденного не могло не захватить дух. С такой высоты был виден практически весь город.

— Охранники совсем расслабились в последнее время и при смене караула можно незаметно пробраться буквально в любой уголок черной башни. Они привыкли к тому, что в этой части тюрьмы все заключенные в основном подавлены и сломлены, не то что в секторе, где сидят настоящие преступники, — Николай подошел к огромной клетке, занимавшей почти четверть площади крыши, — Меня также обязали присматривать за этими чудесными воронами, принадлежащими тюрьме.

Вороны сидели на удивление смирно, сонно поглядывая на своих гостей, время от времени переступая с лапки на лапку на своих стойках, а кто-то из них и вовсе не обращая внимания на посетителей дремал, укрыв голову крылом.

— Ты это хотел показать мне?

— И это тоже. Но не думаешь же ты, что я настолько обезумел к старости, чтобы рисковать нашими жизнями, чтобы провести тебя на крышу, во время смены караулов, чтобы показать этот птичник? Если ты отодвинешь вон те несколько мешков в углу, — указав направление, сказал Николай, — то узнаешь истинную цену нашего риска.

Поборов подозрение, вспыхнувшее где-то внутри, Грей отворил клеть и вошел внутрь. Подойдя к указанным мешкам, он стал передвигать их в сторону, что оказалось не так и легко, так как они оказались наполнены чем-то тяжелым. Но в итоге, кажется найдя то, что нужно Грей вызволил из заточения рюкзак.

— Это?

— Открой, — улыбнувшись, сказал старичок.

Открыв рюкзак, Грей вначале ничего не понял, увидев там лишь сложенную ткань, но Николай поспешил объяснить:

— Это парашют. Я делал его для себя, но сейчас понимаю, что мне осталось жить совсем немного. Те заготовки, что ты сегодня доделал — это последние части, которые я пришью на днях и закончу свою многогодовую тайную работу.

— Но почему ты отдаешь его мне?

— Ты еще так молод, мой мальчик, — качая головой сказал Николай, — но внутри ты прекрасно понимаешь, что на свободе тебе больше не бывать. И мы оба знаем, что это не то место, где ты должен быть. Через три дня я закончу парашют, и ты сможешь воспользоваться, как только решишься.

— Зачем ты вообще помогаешь мне? И еще этот взявшийся из ниоткуда человек из министерства, что во мне такого, чего нет в других?

Старик грустно улыбнулся:

— Мы, просто видим в тебе то, что ты еще не успел разглядеть и что ты инстинктивно стараешься скрыть, защитить, но это обязательно случится. Скоро ты прозреешь. Не здесь, не в этом царстве тьмы, а там, — старик указал своим морщинистым пальцем вдаль, — Поэтому не нужно думать, переживать о старом Николае или ком-то еще, у кого нет шансов покинуть эти стены. Ты должен думать сейчас о себе, и о том, чтобы люди за пределами черной башни узнали, что на самом деле здесь творится. Обещай мне, — Николай посмотрел прямо в глаза Грею, — обещай, что эта башня когда-нибудь обрушится, и все невинные будут на свободе, тогда я смогу уйти с миром в душе.

Столько боли читалось на лице этого умирающего старика, столько мольбы было в его уставших глазах.

— Обещаю, — сказал пораженный Грей, — обещаю.

 

Глава 3

Этой ночью Грей не смог выспаться как полагается. Его мучали сны о древних рыцарях, магах, замках и забытых королевствах. Он видел сражения, унесшие несчитанное количество жизней, видел, как на кострах сжигали виновных и невинных, видел, как зло укоренялось в сердцах людей. Затем ему снился дремучий, темный лес, который заполонили сотни и тысячи злых порабощенных неведомой силой духов, жаждущих любой ценой сорвать с себя эти незримые оковы, готовых служить ради этого, готовых убивать радидостижения своей цели. К тому же, всю ночь его донимали голоса, но он не мог понять откуда они исходят, из его снов или откуда-то из соседнего угла камеры. Эти голоса звали его, о чем-то спорили и если бы могли, то возможно и подрались.

Утро и обычный распорядок дня не принесли успокоения. Снова электрошок, снова тошнотворная еда, снова сильная рука управляющего Руквуда натренированным движением окунает и держит голову Грея в ведре с ледяной водой, снова тюрьма. Лишь мысль о возможном побеге согревала Грея изнутри.

Рик Харрис больше не появлялся ни в этот день, ни в последующие, а на допросах управляющий Руквуд все чаще смеялся, повторяя, что Грею никто больше не поможет и ему остается только признаться, чтобы по-мужски принять свою участь.

«Нужно только немного подождать. Еще один день и все». Эти слова Грей повторял себе снова и снова, но Николай не давал окончательного ответа о завершении парашюта и сам стал появляться все реже и реже, объясняя это обострившейся болезнью.

Тем не менее ничто не способно было изменить привычный распорядок жизни в Обскурите и сегодня, как всегда это бывает по воскресениям, управляющий Руквуд выступал со своим словом перед заключенными во внутреннем дворе на фоне черной башни — символа тюрьмы. Он призывал находящихся перед ним осознать и признать свои преступления, искупить их пользой для общества, которое содержит заключенных здесь и прочее, и прочее. Он всегда любил, когда его слушают, а еще больше любил, когда людей заставляют его слушать. Дальше по традиции он делал обход, облаченный в свою вычищенную до блеска парадную форму, подчеркивающую мощь его тела, силу и власть над находящимися в заточении.

В это воскресенье стоял пасмурный, душный летний день. Во внутреннем дворе все изнывали от жары, но вынуждены были слушать напыщенные речи управляющего. Николай почувствовал себя плохо и ему, одному из немногих позволили не присутствовать на этом утреннике самодовольства. Грей не раз успел позавидовать старику, буквально наощупь чувствуя влажный и душный воздух.

Закончив с официальной частью, управляющий, от доброты своей необъятной души, отпустил всех подышать свежим воздухом, не смотря на то, что каждый яро желал оказаться в холодных стенах тюрьмы, и направился на обход по территории. Даже не имея под руками необходимый инструментарий, он нашел способ как устроить пытку заключенным.

Грей нашел себе уединенное место в стороне на лавочке и присел, чтобы еще раз хорошо обдумать свой план побега. То, что это необходимо совершить обсуждению больше не подлежало. Рик Харрис как сквозь землю провалился, а пытки с каждым разом становились все невыносимее и Грей просто боялся однажды сорваться и напасть на пытавших его, за что, естественно, его снова отправили бы в карцер, в этот раз уже бессрочно.

Рядом, на скамейку, по обыкновению приземлился паренек, которого Грей спас от уголовников почти месяц назад.

«Странно, а я ведь так и не поинтересовался, как его зовут, вот только нужно ли это узнавать в последние дни?»

Не успел Грей что-либо решить, как к ним подошли пятеро заключенных, все как на подбор высокие, лысые, крепкие, очень похожие на тех, с которыми Грей подрался в столовой:

— Эй, это ты Грей? — начал один из них.

— Я, — чувствуя неладное ответил он.

— Мы пришли передать тебе привет от наших друзей, — у двоих из лысых в руках появились заточки, и они все разом, оттолкнув в сторону мешавшегося паренька, набросились на Грея.

За все те дни, что Грея выпустили из карцера, он успел окрепнуть, но недостаточно, чтобы сравниться по массе с напавшими на него противниками. Любому из них он уступал чуть ли не в два раза по весу, зато в скорости давал фору любому. Отводя мощные и смертоносные удары в сторону, Грей перекатывался и наносил свои, хоть не такие сильные, но точные и чувствительные удары руками и ногами.

На этот раз с ним дрались не дилетанты, а подготовленные люди, но им было не угнаться за Греем.

«Быстрее, быстрее, быстрее!» внутри себя твердил он, и казалось это действовало, он уворачивался, практически одновременно ударял и снова уворачивался, крутясь словно юла. За начавшимся представлением собрались понаблюдать все, кому не лень, в том числе и управляющий, стоявший позади остальных и явно переживающий за здоровяков.

Получив ощутимый удар кулаком в лицо, Грей оступился, и один из лысых схватил его и заломив руки за спину попытался удержать парня, но Грей, подпрыгнув и перевернувшись через себя заехал ему в кувырке ногой в ухо от чего здоровяк рухнул. Остальные ничуть не опешив продолжили наступление. На мгновение зазевавшись Грей упустил одного из противников из виду и тот зашел ему за спину с заточкой.

— Сзади! — пронзительно взвизгнул парнишка, недавно спасенный Греем, указав на подлеца и здоровяк с заточкой повалился на землю в частых конвульсиях, а по всему внутреннему двору разнеслась сирена, возвещающая о магической активности.

Тут же, как из-под земли возник управляющий Руквуд и четверо охранников с мечами на изготовку.

— Этих двух живо в карцер, — указывая на Грея и парнишку сказал управляющий.

— Что? При чем здесь я? — вырвалось у изумленного Грея.

— Я лично видел, как вы оба использовали магию, — ехидно улыбаясь сказал управляющий и повторил, — видел при свидетелях.

На глазах у перепуганных заключенных их скрутили и повели с внутреннего двора.

— Но я же делал все, как вы просили, управляющий, — плача начал восклицать паренек рядом с молчаливым Греем, — прошу, не нужно вести меня в карцер! Я не хочу быть магом! Пожалуйста, отпустите меня! Я не хочу быть таким!

Но его только двинули эфесом меча по голове, и он обмяк на руках охранников. Коридорами и переходами Грея и парнишку привели к одной из лестниц черной башни и начали подъем.

Неужели, оказавшись так близко к свободе, все мечты разрушатся? Ведь на этот раз его точно никогда не выпустят, и он навсегда останется во тьме. А возможно в этот раз вслед за карцером последует казнь, но вначале его хорошенько помучают. Можно попробовать бежать, но что из этого выйдет? Бессмысленное трепыхание рыбы на льду. Но быть может рискнуть? А если работа Николая не окончена?

Пока Грей решался, парнишка, незаметно для всех очнувшись, каким-то чудом освободил одну руку от одного охранника, и затем до крови укусил другого, чем заставил себя отпустить. Он отпрыгнул на одну ступеньку выше, взмахнул руками и по охранникам, конвоировавших их, пробежали мелкие желтовато-белые всполохи и они, как подкошенные, попадали на ступеньки лестницы, мелко сотрясаясь, гримасничая и закатывая глаза под вновь взвывшую сирену.

— Нам нужно бежать, — оглядываясь сказал парнишка, потирая окровавленный ушиб на голове.

Не задавая лишних вопросов, Грей двинулся вверх по лестнице, переступив через тела охранников. Они довольно быстро и незаметно, добрались до пустого швейного цеха. Во время воскресной речи управляющего, вся охрана стягивалась во внутренний двор, поэтому там никто не оказал беглецам сопротивления. Этот напыщенный индюк жертвовал безопасностью ради того, чтобы его речи выглядели более помпезно и теперь он поплатился за это.

Грей с пареньком остановились перевести дыхание. Сигнала тревоги извещавшем о побеге не звучало, значит их еще не хватились, а вторую магическую сирену видимо восприняли, как простой сбой или быть может еще не нашли место применения магии. С точностью у магических датчиков, к счастью, с самого их создания были проблемы.

— Долго ты сдерживался, — прошептал Грей, скорее от нервов, чем от необходимости поговорить.

— Нет, я не сдерживался, — грустно произнес паренек, — Руквуд практически сразу узнал, что я маг и что я использую электричество. Но это случилось после того случая в общей столовой, из-за которого я стал больше стараться держаться с тобой, надеясь быть в безопасности. Он пообещал мне, что если я буду выполнять все, что он прикажет, то не станет трогать меня. И он заставлял меня пытать тебя, пока ты сидел с мешком на голове, так как мои заряды могут быть мощнее их шокеров, заставлял следить за тобой, докладывать буквально о каждом шаге.

— Но почему тогда ты помогаешь мне сейчас? Ты прекрасно знаешь отношение Руквуда ко мне, и если бы ты посодействовал охране, он возможно действительно взял бы тебя под свое крыло.

— Я просто хотел отплатить тебе добром на добро. Хотя нет, кого я обманываю, — парень отвел глаза в сторону, явно стыдясь чего-то, — на самом деле, однажды, следя за тобой, я видел, как ты пробрался на крышу черной башни и что-то делал в клетке с воронами. После я проверил ее и нашел там парашют. Я осмотрел его и сразу понял, что ты задумал, и то, что он сможет выдержать нас двоих.

— Но он еще может быть не закончен…

— Когда я его осматривал, он уже был готов, — паренек умоляюще посмотрел на Грея, — пожалуйста, возьми меня с собой.

— Тогда чего мы ждем? — обрадованно ответил Грей, — Я тоже уверен, что парашют выдержит нас двоих, не зря же он сделан из заготовок для воздухоплавательных кораблей. Бежим пока сирены не… — и они зазвучали.

Быстро добежав до другого конца цеха и пробежав каморку Николая, они оказались на лестнице на крышу. Снизу слышались быстрые шаги не одних десятков ног, и беглецы, что есть сил побежали наверх. На одном из пролетов на них выскочило двое охранников, одного вырубил Грей, точным ударом ребром ладони в сонную артерию, второго паренек, еще одним разрядном тока. Не теряя больше ни секунды, они пробежали оставшееся расстояние и вывалились на крышу чуть живые, чем перепугали ворон, и те подняли оглушительный гвалт.

Из последних сил Грей распахнул клетку с галдящими птицами, добрался до рюкзака, в котором находился ключ к спасению и уже выбегал из тайника, где был спрятан парашют, как услышал выстрел от которого птицы разом замолкли.

У входа на крышу стоял тяжело дышащий охранник, оказавшийся самым быстрым, и в руках держал дымящийся однозарядный пистолет, а перед ним, спиной к Грею стоял парнишка, чьего имени он так и не узнал. Парнишка держась левой рукой за окровавленный живот из последних сил поднял правую руку и в охранника влетела ослепительно-белая молния, увлекшая его обратно на лестницу откуда тот только что появился, сталкивая с другими подбегавшими охранниками.

Юный маг опустился на колени и повернул голову к Грею:

— Беги, — лишь сумел сказать он, прежде чем его глаза закатились, и он упал.

И Грей побежал, слыша, как выкрикивая ругательства поднимаются упавшие охранники и продолжают погоню. На ходу затянув все лямки рюкзака, как показывал Николай, Грей подбежал к самому краю крыши и, оттолкнувшись, прыгнул. Дыхание тут же захватило и казалось вся жизнь промелькнула перед глазами, но ничего толком разобрать не получилось и Грей дернул за тесемку, раскрывающую парашют.

Словами нельзя было передать его радость, когда он увидел у себя над головой полотно, раздутое воздухом, составленное из множества кусочков ткани. Под ним простирался весь город и, казалось, теперь Грей был волен идти куда захочет, но счастье оказалось недолгим.

Отлетев на некоторое расстояние от башни и оглянувшись, он увидел, как с десяток охранников выбежали на крышу и целились в него из оружия. Прогремела первая канонада выстрелов. Пули просвистели мимо, и охранники принялись перезаряжаться. Черезполминуты прогремела вторая канонада. Снова пули лишь просвистели, не причинив беглецу вреда.

Отлетая все дальше и дальше от башни в сторону других городских строений, Грей, наконец, оказался вне досягаемости для стреляющих. И уже практически ликуя услышал страшный треск над собой. Подняв голову, Грей увидел, что, видимо, одна из пуль задела парашют и ткань стала рваться по одному из швов.

Через мгновение ткань надорвавшись еще больше выпустила воздух и Грей стремглав полетел вниз.

Вот так и закончится моя история, даже не начавшись? Я так долго боролся, чтобы все так нелепо оборвалось? А быть может уже достаточно борьбы?

Он закрыл глаза и летел, не чувствуя под собой дна, его просто не будет, он просто будет лететь так бесконечно. Перед глазами всплывали разные образы людей, родителей, так давно его покинувших, тех, кто предавал его, тех, кто помогал ему.

«Почему ты бездействуешь? Ты погибнешь» — сказал уже казалось забытый голос, где-то рядом.

— И пусть, — ответил ему Грей, — я устал бежать, скрываться и лгать.

«Ты не можешь так просто уйти, ты не можешь сдаться, не будь слабаком! Ты в шаге от свободы! Дерись!» — прокричал голос внутри и одновременно совсем рядом с ним.

— Быть может ты и прав. Попробую еще разок, — тяжело вздохнул и ответил голосу Грей, почувствовав уже почти забытое чувство покалывания в кончиках пальцев правой руки.

Он поднял руку к почти разорвавшемуся пополам парашюту, и струя огня сорвавшаяся с его руки, наполнила горячим воздухом пространство под полотном, моментально раздувшееся и подхватившее юношу.

Падение постепенно замедлилось и в какой-то момент окончательно остановилось. Силы стремительно стали покидать Грея, и он не сумев больше поддерживать магическое пламя погасил его. А затем пришла резкая боль, пронзившая все тело — словно отдача от заклинания, чего раньше никогда не случалось. Налетевший сильный ветер принялся относить Грея все дальше от черной башни, с которой по нему бессмысленно продолжали стрелять, медленно перезаряжая ружья. Беглеца относило все дальше к окраинам города, и далее в сторону леса.

Теплый воздух в его непроизвольно сделанном воздушном шаре практически полностью закончился, когда Грей пролетал над лиственницами, что росли в начале леса. Он ухватился за верхушку дерева, останавливая свой полет. Ткань парашюта выпустив остатки теплого воздуха повисла на верхушках деревьев и стропы, словно паутинки, тут же запутались в ветвях. Освободившись от рюкзака, Грей медленно, из последних сил слез с дерева и направился в глубь чащи, сам не понимая зачем. Ноги не слушались его, но Грей упрямо шел дальше до тех пор, пока силы все-таки не оставили его и он, облокотившись на ствол одного из вековых деревьев не погрузился во тьму.

Воспоминания.

Тьма сменилась чередой меняющихся картинок: мокрая дорога; дом, где он провел детство; до боли знакомые лица родителей; огонь. Грей плакал в тот день последний раз в своей жизни. Ему тогда было всего восемь. Тогда у него еще была семья. Тогда у него еще было место, которое он мог называть домом.

Дом его семьи находился на окраине города, в малонаселенном районе. Двухэтажный, деревянный, небольшой, но очень уютный домик с маленьким садиком, был настоящей семейной крепостью, где все тревоги, неудачи и печали отходили на второй план.

Тот осенний вечер был самым обычным, ничем не отличавшимся от других. Грей играл с солдатиками, расставляя конницу стройными рядами, мама готовила ужин, поглядывая за сыном, каждый раз умиляясь с каким серьезным выражением он приказывает игрушкам перестроиться тем или иным образом, а папа вот-вот должен был вернуться с работы, на которой он иногда мог задержаться до поздна.

Солнце почти село и мама начала зажигать свечи по всему дому.

— Мам, а можно я тебе помогу, — подбежав, спросил маленький Грей и уже начал поднимать руку к ближайшей свече.

— Солнышко, — мягко перехватив его руку и поцеловав ее, сказала мама, — мы же договаривались, что так делать нельзя, помнишь?

Грей, слегка расстроившись, кивнул.

Взрослый Грей стоял в стороне безмолвным признаком и наблюдал всю эту картину со стороны. Тогда он не видел ту грусть, что отразилась на лице матери, зато сейчас видел ее отчётливо.

Родители уже тогда знали, кем станет их сын, но, к его счастью, они не испугались его сущности, они боялись за его судьбу. Многие же узнав о том, что их родственник или друг оказался магом, буквально впадали в панику, сообщали в полицию, антимагический комитет, либо даже расправлялись с ним сами, за это законом человек не наказывался, а некоторых даже поощряли. Но больше всего люди боялись заразиться от «прокаженного» магией, боялись того, что они и сами могут стать такими. Кто-то считал, что можно этим заразиться, как от простуды, кто-то, что достаточно и прикосновения. Глупцы.

Правда же такова, что магом нельзя стать, им можно только родиться. Но инициация происходит у всех в разное время и по-разному. Порой новорожденные при первом же крике заставляли левитировать мебель по палате или неожиданно повсюду начинали нагреваться или охлаждаться предметы. Но у большинства необычные свойства начинали проявляться позже, в основном в детстве, но были и те, у кого это время могло растянуться вплоть до старости.

А у кого-то, как у Грея намёки на способности появлялись еще до полной инициации, и никакие сенсоры не могли уловить эти мельчайшие волны магии, даже при прямом сканировании. Рядом с маленьким мальчиком загорались предметы, которые и должны гореть в быту: свечи, дрова в камине, фитиль в масляной лампе, главное было только коснуться их.

Полная инициация у мага являлась яркой вспышкой, обычно связанной с сильной эмоцией. Многие считают, что чем сильнее эмоция, тем сильнее в дальнейшем будут способности мага.

— Мама, а то, что свечи зажигаются рядом со мной, это плохо?

— Нет сынок, это дар. Но очень многие боятся людей с таким даром из-за того, что однажды этим даром воспользовались в очень злых целях. Поэтому пообещай мне, что никогда-никогда не будешь им пользоваться.

— Хорошо, — с уверенностью сказал Грей, еще не подозревая, что лжёт.

Папа задерживался, и мама усадила маленького Грея ужинать, а сама села напротив, с легкой улыбкой наблюдая, как малыш улетает за обе щеки не замечая постепенно повышавшегося напряжения.

Снаружи наконец послышался шум отцовского мобиля, и через минуту в дом вбежал он сам.

— Милая, мы должны срочно уехать отсюда.

Мама словно ждала чего-то подобного и без лишних слов убежала в спальню, находящуюся на втором этаже дома, вернувшись оттуда настолько быстро, что стало понятно — она приготовила все необходимые вещи заранее. Три большие сумки уже стояли перед входной дверью, а в четвертую отец складывал какие-то папки и документы со своего стола.

— Солнышко, иди сюда, — позвала Грея мама, — на улице прохладно, нужно одеть курточку.

— Мы идем гулять? — ничего не понимая, и начиная беспокоиться, спросил мальчик.

— Почти. Мы едем в путешествие, — с улыбкой ответила мама, но в глазах мелькал страх, — как в той сказке, что я тебе недавно читала, помнишь?

Казалось, после возвращения отца прошла всего минута, а они уже выбегали из дома. Маленького Грея мама посадила на заднее сидение и, положив вещи в багажное отделение мобиля, села рядом с ним и обняла его. Папа в это время механическим ключом заводил мотор.

Дальше воспоминания снова замелькали: вот отец завёл свой мобиль; теперь они едут по дороге, через темноту, вокруг лишь деревья; еще скачок и теперь за ними кто-то гонится, стреляя из ружей по колесам; авария, мобиль переворачивается; кто-то с силой стиснув маленького Грея за плечо, тянет его в сторону леса; крик матери; выстрел в сторону отца; мальчик пытается вырваться, но удар по голове заставляет его сомкнуть глаза.

Очнулся Грей привязанный к деревянному столбу в какой-то пещере. Вокруг, среди десятков факелов вбитых в стены и пол, стояли люди в длинных мантиях с капюшонами и пели на непонятном для мальчика языке. Их было около двух десятков, и все они раскачивались в такт своей жуткой молитве.

— Свершилось! — вперед вышел один из них и откинул капюшон, под которым скрывалась маленькая голова сектанта с близко посаженными, быстро бегающими глазами, крючковатым носом и тонкой линией рта, — Дитя огня теперь с нами! — он поднял руки к потолку пещеры, закопченному от пламени факелов, и рукава на его мантии сползли до локтей, открыв глубокие фигурные шрамы на руках, в том числе и совсем свежие.

Остальные люди в капюшонах также пооткидывали капюшоны назад и возвели руки к потолку. У каждого из них, руки были в подобных шрамах, но узоры у каждого были разные.

— Отпустите ребенка, он ни в чем не виновен! — вскричал женский голос, и только сейчас Грей увидел левее от себя каменный алтарь, к которому цепями была прикована его мать. Внутренние части оков были покрыты шипами и при каждом рывке впивались в запястья и лодыжки, но она не отступала и все равно пыталась вырваться.

— Сегодня дитя откроет нам врата к силе, которой мы жаждали так долго! — не обращая никакого внимания на крики прикованной продолжил сектант, остальные с жаром повторяли его слова, чуть не прыгая от счастья, кто-то даже плакал, — Первая жертва уже принесена!

Проследив за движением руки сектанта Грей увидел справа от себя тело мужчины, распятого вверх ногами. По его обнаженному телу еще стекала кровь в каменную чащу, уже практически наполненную до краев. Лицо, полностью покрытое уже запекшейся кровью было практически не узнать.

— Папа… — тихо вырвалось у Грея, внутри что-то сжалось и слезы подступили к глазам, сердце стало биться вдвое чаще, — папа!

Но он уже не отвечал, сколько бы Грей его ни звал, ему ответил помешанный:

— Не плачь, дитя! Это жертва для благого дела! Тебе пора преобразиться в того, кем ты был рожден. А в замен, за те минуты радости, которые ты испытаешь во время возвышения, ты подаришь нам силу, которой достоин каждый из моих братьев, но мать природа жестоко и несправедливо обошлась с нами лишив нас этого блага!

Остальные люди в мантиях радостно подхватили слова своего названного брата. Кто-то из них начал вырезать у себя на руках новые узоры, напоминающие пламя, кто-то рухнул в молитвенном экстазе, кто-то стал протягивать свои кинжалы лысому, но он, будто не замечая их, подошел к матери Грея и вынул из-за пояса свой кинжал, отличавшийся от остальных. Стальной, с изогнутым волной лезвием, и ярко красным глазом-щелкой на рукояти, кинжал, обхваченный обеими руками сектанта, занесся вверх.

— Да будет принесена вторая жертва!

— Солнышко, не смотри! — успела выкрикнуть она.

Но Грей не мог закрыть глаза, он видел каждый наносимый удар, видел, как с каждым разом лезвие становится краснее и краснее. Он ничего не мог сделать и слезы сами текли из глаз. После каждого нового взмаха внутри у Грея что-то обрывалось, в какой-то момент ему даже показалось, что он падает в черную-пречерную бездну, на дне которой затаилось нечто.

После тринадцатого удара в пещере воцарилось гробовое молчание. Сектант застыл с занесенным над головой кинжалом и будто не замечал, как с острия на его лицо капает кровь. Остальные люди в капюшонах с благоговением смотрели на предводителя магоподражателей.

Время для Грея будто замедлило ход, он все смотрел на алтарь, как по нему стекает кровь, перекрашивая серый камень в темно-алый. Внутри он не чувствовал ничего, он будто сам умер, и теперь не было ни страха, ни боли — ничего.

Переведя взгляд на начавшееся движение, Грей мертвыми, полными безразличия глазами, увидел приближавшегося предводителя сектантов, он говорил что-то про третью жертву и сердце дитя огня. Но мальчик не слышал его, он просто наблюдал за надвигавшейся фигурой.

— Дитя, какое чувство сейчас тобой движет? — спросил магоподражатель, подойдя, и взяв лицо Грея окровавленной рукой так, чтобы заглянуть ему в глаза, — Страх, боль, отчаяние?

И лишь тогда Грей почувствовал это впервые зарождающееся в нем чувство, одновременно ощущая испепеляющий огонь, разгорающийся внутри:

— Ненависть, — тихо и четко сказал он, глядя прямо в отвратительно-бегающие глазки сектанта, желая, чтобы они выгорели дотла, принеся ему как можно больше страданий.

Убийца со страхом отпрянул, смотря на свою руку, которой он только что держал лицо Грея. По ней на местах шрамов начали бегать язычки пламени, сначала маленькие, но с каждым мгновением становящиеся все больше и больше. Сектант попытался сбить их другой рукой, но пламя только перекинулось на вторую руку.

«Погрузись в это чувство полностью, я помогу» — сказал голос.

Но Грей сам уже не мог и не хотел останавливаться. Он чувствовал страх остальных находящихся в пещере фанатиков, панику горящего сектанта, но они еще не разбегались, они надеялись получить то, зачем они пришли сюда — силу Грея. И они ее получили.

Каждая клетка маленького мальчика в тот момент ненавидела.

«Они отняли у тебя все, что было для тебя так дорого. Все что было для тебя святым. Семью.» — продолжал голос — «Они должны гореть!»

Оглушительный утробный крик ненависти сорвался с губ Грея. Огонь, который бушевал у него в душе выплеснулся наружу, поглощая пытающихся убежать в панике людей. Факелы вспыхивали в сотню раз ярче и выплескивали фонтаны пламени на сектантов. По всей пещере метался огненный ураган, раскаляя пещеру до красна. Кто-то, успевший выбежать наружу из пещеры все равно вспыхивал, как спичка и с воплями валился на землю, пытаясь сбить пламя. Никто из них не ушел живым.

Веревки, связывающие Грея перегорели, и мальчик спустился на землю. Слезы испарились, видимо навсегда, от царившего в пещере жара, потому что подойдя к телу матери, он не смог больше плакать.

Она с отцом никак не пострадали от огня, видимо Грей инстинктивно пытался защитить их. Мальчик опустился на колени перед телом и обнял ее.

— Ты… должен выжить, Грей, — еле слышно из последний сил прошептала мама, — не дай людям причинить тебе вред… но и не используй свой дар во вред… пообещай мне…

— Я обещаю… обещаю.

Спустя несколько часов в пещеру приехали люди в форме, некоторые от увиденного отходили в сторону и их выворачивало наизнанку. Грея несколько раз просканировали и, не заметив ничего подозрительного, усадили в полицейский мобиль и укрыли пледом.

Мальчик, сидя в мобиле еще долго наблюдал, как люди суетились, выносили тела, что-то записывали, сканировали. Он пообещал, что он выживет и теперь понимал, что единственным способом осуществить обещанное для мага — это было сокрытие своих способностей.

«Что ж, значит так и будет. Никто не узнает, что я маг, даже я должен забыть об этом. Но лишь до определенного срока, чтобы потом все изменить, сделать так, чтобы люди перестали охотиться за магами, а маги перестали бежать и бояться. Но смогу ли я это сделать? Я ведь теперь совсем один…» — думал Грей.

«Ты не один» — прошептал голос.

«Ты не один» — повторило эхо.

* * *

Грей очнулся от воспоминаний, чувствуя ужасную слабость во всем теле. Он не совсем понимал где находится. Это была комната, где слегка пахло плесенью и сыростью. Какие бы усилия Грей не старался приложить у него ничего не получалось разглядеть, образы сразу распадались.

Он попытался приподняться, но теплый урчащий комок придавил его и не давал подняться.

— О мой, мальчик, ты пришел в себя, — сказал старческий женский голос, — ты еще очень слаб, вот держи, — губ Грея коснулась миска с теплым, травянистым, слегка сладковатым отваром, — поспи еще немного, ты еще не все вспомнил, а это очень важно. Впереди трудный путь и не менее трудный выбор.

Грей ничего не понял из слов этой старушки, но сопротивляться нахлынувшей дремоте больше не мог. Он закрыл глаза и снова погрузился во тьму, но теперь его сопровождали легкое урчание на груди и тихая, до боли знакомая колыбельная, которую стала напевать старушка.

Новая волна воспоминаний обрушилась на него, намного большая, чем первая, грозившая унести его с собой, при малейшем неверном действии.

 

Глава 4

Документы, документы, документы. Сплошные бумажки, чернила, заметки и кляксы. Рик Харрис связан со всем этим в силу специфики своей профессии, но в работе частного детектива ему это нравилось меньше всего. Больше всего ему нравились моменты нахождения зацепок, улик, правды и лжи, особенно, если это происходило при общении, а не в перебирании бумажек.

Жаль, что все это лишь театральное представление, такая жизнь ему вполне пришлась бы по душе. Но сейчас все должны думать, что он Рик Харрис — частный детектив, который представляется человеком из правительства, имеет очень реалистичные документы, удостоверяющие личность, имеющий связи и поэтому вставлять палки ему в колеса — плохая затея. Но о том, что он совсем другой человек никто не должен знать, даже он должен забыть об этом на какое-то время.

Одно расследование зацепилось за второе и уже оно привело его к мальчику, запертому в черной башне. Рик не мог поверить, что Грей оказался магом, причем настолько сильным, что он оказался способным на то, чтобы управлять настоящей стихией, а не просто ее отголоском. И каким образом ему удалось так долго сдерживать эти силы? Его пытали, морили голодом и даже заточили в черной башне на два с лишним года в карцере, но ни один из датчиков не сообщил о присутствии хоть малейшего намека на магию в этом парне.

Сейчас Рик Харрис, под покровом ночи рылся в архиве центральной больницы, чтобы найти более подробную историю обследований Грея.

— Нужна зацепка, хоть какая-нибудь, или я окажусь в тупике, — бормотал себе под нос частный детектив, — как меня угораздило во все это впутаться? Получил простейшее дело по нахождению пропавшей родственницы, которое пролило свет на махинации одного из членов антимагического комитета и одним из живых примеров этого был этот мальчишка, способный одновременно и быть магом и не использовать свои способности. Мне нужно найти его. Может он сможет помочь мне самому? Нет, — оборвал он сам себя, — я Рик Харрис, частный детектив и мне нужно разобраться со всеми своими делами.

Уже практически отчаявшись, Рик буквально чудом отыскал нужную карточку с подписью «Пациент Грей Вулф». Пролистав тоненькую тетрадочку от корки до корки, Рик в отчаянии кинул ее на пол. Ничего. Абсолютно стандартная карта пациента. Простуды, прививки, осмотры, ничего выдающегося из норм, ежегодное сканирование на выявление магии всегда отрицательно, и все заверено лечащим врачом. Стоп…

В момент Рик поднял с пола документ и лихорадочно начал листать. «Подпись лечащего врача: Вулф Марта». Вот оно! Детектив полез правой рукой во внутренний карман, вытащил оттуда потертую записную книжку и открыл на нужной странице: «Родители: Серж и Марта Вулф».

— Неужели это они? Почему я сразу не проверил?

В этот момент в голове у Рика Харриса перед глазами мелькали заголовки газет и фотографии молодой пары научных исследователей. Благодаря им мир получил электричество, впервые появились на свет антимагические сканеры способные засекать магическую активность. Еще ходили слухи, что эта пара изобрела сыворотку, сковывающую магические силы у магов, но подтверждений этому не было представлено. После их гибели ученые так и не смогли существенно продвинуться вперед в подобных исследованиях. Быть может потому, что у них не было того, что было у Марты и Сержа?

«Грей, надеюсь мы с тобой еще сможем повидаться… Чувствую ты ключ ко многим закрытым дверям» — думал про себя Рик, заметая следы своего присутствия.

Идя по ночной аллее с украденной амбулаторной карточкой за пазухой, Рик продолжал размышлять о том, какими будут дальнейшие действия Грея, куда он направится, где скроется. Правительство повсюду усилило посты охраны, участились досмотры и задержания по подозрению в использовании магии и пособничеству магам. Но нигде нет ни слова о недавнем побеге. Возможно таким образом они пытаются избежать в народе лишней шумихи и надеются найти сбежавшего тайно. Почему они так боятся показать свои, даже мельчайшие ошибки? Или правитель впал в старческий маразм и считает, что из-за мельчайшей «течи» люди почувствуют его слабость и простое недовольство тут же произрастет в нечто большее? Но такими действиями он только больше подрывает доверие граждан и так уже практически истончившееся из-за участившихся рейдов, казней, ограничений и ущемлений.

Слишком много вопросов. Смогу ли я найти ответы на все? И с чего начать?

Рик на ходу снова вытащил свою записную книжку, пролистнул несколько страниц и остановился на той, к которой скрепкой была прикреплена вырезанная из давнишней газеты фотография. На ней были изображены родители Грея, находящиеся в своей лаборатории, среди множества полусобранных устройств, сложенных в стопки книг, исписанных мелом досок, а позади них стоял какой-то человек.

«Ассистент! — догадался Рик, — Нужно его найти, он может знать какие-то подробности. Как хорошо, что я не выбрасываю записи, которые на первый взгляд мне кажутся бесполезными».

Слегка приободренный этой новой нитью, Рик зашагал дальше, даже не подозревая, что за ним следят.

Воспоминания (продолжение).

«Иди против ветра» — услышал он голос старушки, прежде чем тьма уступила воспоминаниям.

Теперь ему было семнадцать. Многое успело произойти в жизни Грея с той ночи в огне. Главным событием было то, что его усыновили хорошие знакомые родителей, но не сразу. Еще где-то месяц после тех событий мальчик находился под полным контролем с тучей развешанных повсюду датчиков и сканеров, проверяющих, не маг ли он.

Но это было давно, сейчас Грей лежал на крыше пятиэтажного дома и снова разглядывал свою руку. Он вытянул ее к небу и еще раз убедился, что сила все еще с ним, рука от кончиков пальцев до кисти была в огне, а вокруг огня мгновенно появился, невидимый для всех, включая его самого, барьер, не дающий сканерам и датчикам вычислить нарушителя магического спокойствия, даже если он использует магию у них под «носом».

Этому барьеру ему помогла научиться мама, когда только стала подозревать, что ее сыну уготована не легкая судьба. Она придумала сказку, в которой маленький маг прятался от монстров, чуящих его способности. Сначала Грею помогал какой-то амулет, который однажды мама достала из музыкальной шкатулки, мелодия которой служила малышу колыбельной. Когда у Грея стало получаться самому создавать и достаточно долго поддерживать барьер, мама забрала у него амулет, сказав, что он пригодится другим беззащитным магам, которым еще предстоит научиться создавать такой же барьер.

Но это было давно, теперь это происходило всегда автоматически, как защитная реакция организма, ведь когда нужно выжить, ты либо приспосабливаешься, либо погибаешь. Грею пришлось выбрать первый вариант, чтобы его не настиг второй. Повертев рукой и посмотрев за действием огня, он сжал руку в кулак и заставил огонь потухнуть. Тот не заставил себя ждать и тотчас погас, а вслед за ним распался и барьер.

«Здесь становится прохладно, нужно спускаться обратно» — подумал Грей.

Он жил в квартире, находившейся на третьем этаже с приемными родителями, но они никогда не требовали, чтобы он называл их папа и мама, поэтому он звал их Миа и Роман. Ровно через месяц после произошедшего в пещере, они пришли за Греем и забрали его с собой, назвавшись лучшими друзьями его родителей, хотя он не помнил, чтобы когда-то видел их раньше. Они сказали, что родители Грея оказали им одну неоценимую услугу и взамен попросили позаботиться об их единственном сыне, если с ними что-то случится. Маленькому Грею было все равно, и он подтвердил их слова, не желая больше находиться под прицелом сканеров, и с тех пор он поселился у них.

Грей никогда не создавал проблем своим новым родителям, он рос тихим мальчиком, который больше любил проводить время за книгой в своем укромном уголке, чем со сверстниками. Он редко бывал весел, практически никто не видел его резвящимся, как другие дети, но тем не менее эта его не по годам приобретенная спокойность и ясность завораживала и окружающие не могли не проявить к нему каких-либо чувств. Кто-то чувствовал в нем теплоту и старался похвалить его прилежный характер при родителях, кто-то не мог понять почему ребенок ведет себя так спокойно и шептались за спиной. Маленький Грей не старался выделиться среди сверстников и по большей части они его уважали, иногда правда подшучивая над его, как они называли, «старческой серьезностью». Но Грей никогда не держал на них обиды, он никогда ее не помнил и это еще больше притягивало сверстников к нему. Тем не менее у него никогда не было большого количества друзей. Он общался со всеми, но никогда не просился в чью-то компанию, по большей части оставаясь одиночкой.

Провернув ключ в нижней замочной скважине, Грей вошел в небольшую двухкомнатную квартиру, где все было продумано до мелочей, в холодильнике всегда было много еды, в самой квартире никогда не было видно ни пылинки, а хозяева этой квартиры всегда старались, чтобы Грей чувствовал себя, как дома.

Войдя в квартиру, Грей услышал, как часы заканчивают бить двенадцать ночи, наступил его не любимый день в году — его день рождения. Сегодня ему исполняется семнадцать. Миа и Роман уже спали в своей спальне, и Грею ничего не оставалось, как пойти к себе.

Странно видеть сон во сне, но как только Грей в своих воспоминаниях прислонился головой к подушке, перед ним всплыли тысячи мелькающих картинок-воспоминаний, произошедших за эти девять лет.

Вот ему десять, Роман записывает его на занятия по рукопашному бою и сам занимается с ним. Всплывают обрывки фраз: «Зачем это мне?», «Все может пригодиться в жизни, Грей, особенно знания о том, как защитить свою жизнь».

Теперь ему восемь, мрачный маленький мальчик заходит в класс новой школы, все его дружно приветствуют, там он находит своих лучших друзей — Лекса, Дина и Анта, сейчас он видит лишь их очертания и не может вспомнить, как они выглядят.

На этот раз перед ним всплывает картинка, где ему шестнадцать, а еще точнее — это вчерашний день. Вокруг красота парка и ни одной посторонней души, он целует девушку с длинными каштановыми волосами и карими глазами, а затем дарит ей сотканный из огня бутон розы, зависший в паре сантиметрах над его ладонью. Она сначала пугается, но затем, понимая чего от нее хочет молодой человек, с восхищением тянет руку к цветку на его ладони, но тот мгновенно превращается в миниатюрного огненного котенка, который тут же задорно убегает прочь. Она переводит взгляд на Грея, их взгляды встречаются и ему кажется, что он никогда не видел ничего прекраснее. Ее зовут…

«Как тебя зовут?», «Лана-Рей», им двенадцать и Грей в тот день впервые подрался с мальчишкой, на два года старше его, по имени Винс Гром, который дергал новенькую кареглазую девочку за каштановые косы и обзывал ее ведьмой. Роман в тот день сильно отругал Грея и пригрозил, что запретит ходить на тренировки, если он и впредь будет пользоваться преимуществом, чтобы покрасоваться.

Ему снова шестнадцать, он со своими лучшими друзьями и общими знакомыми устроили пьяную вечеринку в одном из заброшенных зданий рядом с парком, но все их веселье прекращается, когда к ним вламывается местная банда. В тот день разнимать их приехала полиция, но Грей не помнил, чтобы его лучшие друзья дрались с ним плечом к плечу, но быть может он просто не заметил этого в пылу драки? Да это и не важно, ведь уже через неделю они, освобожденные из-под домашних арестов прогуливались по их любимому торговому центру и смеясь вспоминали ту переделку, где друзья рассказывали о событиях с их точки зрения.

Одиннадцать лет. Грею приснился кошмар и он идет в комнату к Мие и Роману. Открыв дверь, он видит, что они не спят. Миа плачет, а Роман обнимает ее. Он задает вопрос и видит ответ — фотография маленькой девочки. Они говорят, что она уехала далеко и не сможет вернуться, но он слишком хорошо знает, что такое смерть.

Ему четырнадцать лет… девять… и снова восемь и огонь… тринадцать… шестнадцать… огонь… десять… огонь… пятнадцать… огонь… огонь… весь мир в огне… оранжево-красные языки пламени темнеют, затем вовсе чернеют, а затем из недр черного пламени появляется оскалившаяся пасть неведомого монстра.

Грей проснулся и резко сел на кровати. Ему буквально за мгновение до пробуждения успел присниться кошмар, в котором его отражение пытается вырваться из зеркала, и в ярости колотит руками покрытыми черным пламенем по преграде с той стороны. Снова этот сон.

Заправив по обыкновению постель, он отправился на кухню, где у плиты, что-то напевая кудесничала Миа, а за столом, читая утреннюю газету и покачиваясь на стуле сидел Роман. Увидев Грея оба, отложив свои дела, принялись поздравлять именинника. Это было одновременно приятно и немного грустно. Они делали это искренне, но все же было заметно, что Грея должны поздравлять другие, а они другую.

Миа и Роман казались такими разными, но Грей никогда не видел их ссорившимися или ругающимися. От них всегда исходило семейное тепло, которое ободряло Грея. Миа была женщиной невысокого роста с пышными формами, но не слишком полной. Ее русые волосы доходившие до мочек ушей всегда были аккуратно уложены, а светлые серо-зеленые глаза, с прорезавшимися в уголках морщинками, были едва подведены. Иногда, о чем-то задумавшись, Миа могла не одну минуту просидеть не моргая и смотря в одну точку, будто уходя на время из этого мира. Но в остальное время она всегда была улыбающаяся, шутливая и быстрая. Роман на ее фоне выглядел гигантом, ведь он был высоким, подтянутым мужчиной и ничто не могло указать на то, что ему сорок лет, лишь его густые черные волосы, которые едва тронули седина и небольшие залысины по бокам. В отличии от Мии, Роман никогда не делал резких движений, наоборот, он все делал медленно и размеренно, но только не на тренировках по рукопашному бою, там он становился совсем другим человеком, свирепым и опасным.

Покончив с объятиями и поздравлениями они вернулись к своим делам, а Грей сел за стол на свое место, где уже стояла чашка горячего шоколада для него.

— Я только что прочитал потрясающую новость, — вернувшись к выпуску утренней газеты сказал Роман, — сегодня открывается первая ветка подземной железной дороги, которая частично будет работать от электричества! Вот технологии до чего дошли! Пока что она будет состоять из четырех станций, но это уже что-то!

— Нужно обязательно будет сходить на этих выходных, — сказала Миа, раскладывая шкворчащий омлет с ветчиной и зеленым луком по тарелкам, — Всегда любила поезда, стук колес, путешествия, а тут еще и на электричестве, и под землей! Отказов слышать не намерена!

Грей невольно улыбнулся и принялся за свой завтрак, витая где-то в своих мыслях.

— Можешь кстати кого-нибудь пригласить с нами, девушку например, — Грей поперхнулся, и Миа резко повернувшись к Роману затараторила, — я же говорила, что не зря у него такой мечтательный взгляд, он даже не стал возражать против своего не любимого омлета, а ты еще говоришь оставить его в покое.

— Грей, — оторвав глаза от газеты, и с хитрым прищуром сказал Роман, — не говори этой женщине ничего, иначе ты навлечешь на себя страаашное проклятие!

Под шуточные перебранки, Грей быстро доел свой завтрак и направился к себе в комнату, сел перед своей сумкой-почтальонкой и стал собираться в школу.

«Интересно, как Миа и Роман отреагируют, если узнают, что я маг? Я не верю, что они прогонят меня из дома, или сообщат в антимагический комитет. Они всегда так хорошо ко мне относились. Сегодня вечером признаюсь, они не испугаются, они поймут. Они почти как мама с папой, они… семья».

Одевшись и попрощавшись с Мией, пообещавшей устроить вечером сюрприз по случаю дня рождения, Грей и Роман наперегонки побежали вниз по лестнице, отпихивая друг друга, обгоняя и задерживая. Грей на секунду раньше Романа выбежал из дверей парадной и весело пожав руку побежденному отправился в одну сторону, а Роман в другую.

Утро, как и почти все предыдущие было такое же бесцветное и унылое. Солнце все реже появлялось из-за серых туч, которые были плодами технологий человека. Заводы, транспорт, дома — все чадило в когда-то синее небо. Особенно старались заводы, где по слухам производили специальное оружие против магов. И так было не только в этом городе, так происходило практически повсюду.

Холодный осенний ветер заставил поежиться Грея, стоя на остановке в ожидании пассажирского мобиля. На удивление, сегодня он не заставил себя долго ждать и, стоило о нем только подумать, как из-за угла, выпуская черные кольца дыма из безобразной трубы на крыше, показался темно-оранжевый «кирпич» с номером нужного маршрута. «Кирпич» жутко гремел, и в нем неприятно пахло пережженным топливом, но более быстрого способа добраться в школу, увы, не было.

На следующей остановке внутрь зашла полная женщина с внушительной сумочкой на плече. Войдя, она сразу заприметила свободное место, возле которого стоял Грей. Не обращая ни на кого внимания, она устремилась к своей цели, распихивая всех на своем пути. Почти добравшись до своего «законного» места, она с усилием пихнула якобы мешающего Грея локтем и отпустила в его сторону какое-то ругательство.

«Как давно этот город стал таким гнилисто-злым? Ведь эта женщина, не из ряда вон выходящая личность — она в прямом смысле лицо этого города. Что здесь изменилось? Или просто раньше я не замечал всего этого, потому что был мал, и я видел этот мир только в светлых тонах? Она ведь считает меня обычным человеком, и получается она относится так к «своим», что же она должна испытывать к тем, кто владеет магией? Как же это грустно, и это не изменить…»

С этими не радостными мыслями Грей вышел на своей станции и, не глядя по сторонам, направился через дворы самой короткой дорогой к школе. Пройдя несколько домов, он увидел, что перед ним идет Лана-Рей. Она жила совсем недалеко от школы, в одном из тех домов, что Грей прошел ранее. Их разделяло где-то десять шагов, но Грей не решался подойти, потому что не знал с чего можно начать разговор. Он просто шагал и смотрел на нее, как она шла, как ее длинные каштановые волосы развевались на ветру, как она поправляет сумку на плече.

«Еще вчера я целовал ее, а сейчас боюсь подойти и сказать хотя бы «Привет!», вот же дурак..»

Вдруг она резко поскользнулась, но Грей, в два небольших прыжка преодолев расстояние, разделяющее их, успел подхватить ее. Их глаза встретились, ее карие, излучавшие в эту секунду страх и его серые, улыбающиеся и любующиеся этой испуганной красотой.

— Привет, — все же сказал он, продолжая улыбаться.

Грей помог Лане подняться на ноги, и они отправились дальше вместе. Уже подойдя к школе и совсем отойдя от испуга, Лана хитро улыбаясь сказала:

— У меня для тебя сегодня заготовлен сюрприз, но это только наедине!

— Сегодня у меня просто день сюрпризов, — улыбаясь и радуясь тому, что Лана помнит про его день рождения, сказал Грей.

— Вечером, после занятий, договорились? — и не ожидая ответа, она побежала по ступенькам крыльца внутрь, оставив Грея улыбаться самому себе в потоке прибывающих учеников.

Было трудно дождаться назначенного срока. Грей то и дело ловил себя на том, что его взгляд устремлен на Лану-Рей, крутившую пальцем свои локоны и мысли никак не могли сфокусироваться на учебе. Он никак не мог поверить своему счастью, ведь вокруг Ланы всегда крутилось так много поклонников, но она выбрала именно Грея.

Наконец, прозвенел звонок с последнего урока. В тот день было много занятий, поэтому на улице уже стемнело.

— А вот и я! — улыбаясь, подошла Лана и увернувшись от поцелуя Грея сказала, — не спеши, всему свое время, ты ведь не забыл про сюрприз?

Она взяла его руку и повела за собой. Грей, поглаживая большим пальцем ее кисть послушно шел следом. Идти пришлось не далеко, потайным местом оказалась школьная пристройка, или, как ее называли «старая школа», где раньше тоже размещались кабинеты. Сейчас же там просто хранили ненужный хлам в виде сломанных стульев, парт, разбитых окон, старых книг, тетрадей и учебников.

— Вот мы и на месте, — она отошла на пару шагов, — но мне понадобится твоя помощь для сюрприза.

— Конечно! Какая?

— Здесь очень темно, не мог бы ты добавить немного света, — игриво улыбаясь попросила она, — мне очень понравился тот цветок и котенок тоже. Только закрой глаза и не подсматривай!

Грей тоже улыбнулся и, закрыв глаза, сосредоточился. Теплая волна прошла от груди до кончиков пальцев правой руки, левую руку он занес над правой, и, прежде чем появилась мельчайшая искорка, он мысленно оградил эту область невидимым барьером, чтобы не взбунтовались датчики, один из которых, как он знал находится рядом со зданием школы. Он продолжал стоять с закрытыми глазами, но ясно видел, как прямо над правой ладонью появился огненный язычок, который все разрастался и разрастался. Затем от этого язычка стали отделяться маленькие сферы, постепенно превращаясь в миниатюрные, округлые бутончики роз и разлетаясь в разные части помещения. Каждый из двадцати двух бутончиков Грей контролировал и ограждал невидимым барьером. Он никогда не делал ничего подобного и это было настолько трудно, что у него даже выступил пот на лбу. Но очень сильное теплое чувство подогревало его изнутри и он чувствовал, что может сделать гораздо больше.

— А почему их двадцать два? — шурша в сумке спросила Лана-Рей.

— Это вчерашняя дата, — все также с закрытыми глазами произнес Грей, — это день, когда мы с тобой первый раз…

Он случайно открыл глаза и горько пожалел об этом. Среди парящих огненных роз, что он с таким трудом и старанием сотворял, стояла Лана с магическим датчиком в руках и в панике щелкала рубильнички, но шкала оставалась неподвижной.

Свет моментально погас и Лана подняла испуганный взгляд на Грея, до сих пор не верящего в происходящее. Она начала пятиться назад, все так же держа прибор перед собой, будто защищаясь от Грея, который и не думал что-либо предпринимать:

— Винс! На помощь!

Одна из ветхих дверей отлетела в сторону и на Грея вылетела черная тень. Все, что он успел сделать — это закрыться руками, но это не спасло его от разряда шокера. Грей рухнул, как подкошенный, сотрясаясь в мелких конвульсиях.

— Ты в порядке? — Винс подошел к Лане-Рей, поцеловал ее в макушку, — Успела что-нибудь зафиксировать, крошка?

— Нет, я ничего не понимаю. По всей комнате летали эти отвратительные медузы, но датчик даже не шелохнулся.

— Это не важно, если ты видела, я тоже скажу, что видел.

— Но нужно пять человек, либо зафиксированный факт магической активности, это закон, Винс.

— Не переживай, я расскажу, что этот выродок использовал против меня магию, пока я защищал тебя, но местный датчик не сработал, как это порой бывает. Папаша взбесится, особенно если ты все это подтвердишь и скажешь, что он пытался тебя изнасиловать, и нам не потребуются ни лишние свидетели, ни доказательства.

Грей слегка придя в себя, начал подниматься и встав на четвереньки получил удар ногой в живот от Винса, из-за чего весь воздух вышел из легких с громким хрипом и парень снова рухнул, уже на спину.

Послышались еще чьи-то шаги, а затем и голоса:

— Эй! Что здесь происходит?

Повернув голову, Грей увидел своих лучших друзей — невысокого, мускулистого с черной шевелюрой волос одноухого от рождения Дина; неприметного, с прыщами на лбу и короткой стрижкой Лекса; и великана под два метра ростом кучерявого Анта. Ему стало легче от мысли, что они сейчас вытянут его из этой заварушки и все пройдет, как страшный сон.

— Эта мразь — маг! — вскричал Винс Гром.

— Это правда? — ошеломленно спросили ребята, повернувшись в сторону Грея.

— Нет… — с хрипом выдавил он, снова начав подниматься, поражаясь, почему они спрашивают это.

— Лжешь! — Винс подскочил к нему и новый, более длительный разряд прошел по всему телу Грея, — ты силой притащил сюда Лану, а затем напал на меня, признайся своим дружкам!

— Винс, отвали от него — неуверенно произнес кто-то из парней, видя, как Грея после второго разряда не могло перестать трясти.

Но Винс лишь повернулся к ним, угрожая шокером:

— Еще шаг и будешь валяться рядом. Если понадобится, вы будете свидетелями против него, а сейчас проваливайте, тогда ни один человек не пострадает, — зло прошипел Винс, сделав ударение на слове «человек».

Парни немного помявшись, и к удивлению Грея, развернулись и ушли.

«Почему? Чего вы испугались? Шокера или проблем от его папаши? Да вы без труда его бы скрутили! Я бы против армии пошел ради вас!..»

Новый разряд шокера прервал мысли Грея. Его тело изогнуло дугой и он почти потерял контроль над огнем внутри, но вовремя сдержался и его лишь вырвало на ботинок Винса, от чего тот двинул ногой Грею в лицо и по нему потекла теплая кровь. На удивление это помогло взять себя в руки.

Попытавшись выпустить еще один разряд в Грея, Винс выругался:

— Чертов шокер сдох! А папа обещал, минимум пять разрядов.

— Он также обещал, что эта штука будет работать, — крутя в руках датчик обиженно вставила Лана.

— Заткнись! Тебя не спрашивали. Ты вообще уверена, что он хоть немного маг? — еще пару раз пнув Грея под ребра, Винс сплюнул на него, — Не важно, я все равно уже скажу отцу, что ты маг, так что за тобой скоро явятся. Жди, ублюдок.

— Хотели просто подшутить над ним, а он оказался магом, надо будет подружкам рассказать, — хихикнула предательница.

— Да еще и слизняком он полным оказался, — Винс подошел к Лане и облапал ее за бедра, — как он мог себе только вообразить, что такая красотка может на него просто взглянуть? Это же сразу похоже на розыгрыш, я до последнего был уверен, что он не купится. Пошли отсюда.

Грей брел, прихрамывая по вечерним темным переулкам и до сих пор не мог поверить во все произошедшее. Он доверял им, открылся, всегда был готов помочь, выручить, спасти.

«Как они могли? Как могла она совершить такую подлость? Мы столько лет дружили, я столько раз был рядом с ней, когда был нужен, я доверил ей самую сокровенную тайну. А делал ли кто-нибудь из них что-то для меня?..»

«Нет» — сказал голос где-то рядом.

— Нет, — хорошо подумав, вслух подтвердит Грей.

Остановившись недалеко от парадной своего дома, он постарался оттереть засохшую кровь с лица, но это оказалось бесполезной затеей, он только еще больше размазал ее по лицу, поэтому было решено появиться в таком ужасном виде перед Мией и Романом.

Поднимаясь по лестнице Грей не заметил ничего странного, но дверь в квартиру почему-то была приоткрыта. Внутри горел свет и слышался какой-то шум. Зайдя в квартиру и пройдя пару шагов, Грей получил удар под колено и рухнул. Кто-то навалился на него и, скрутив руки, поволок на кухню, где на коленях с черными мешками на головах стояли Миа и Роман.

— Мы поймали мальчишку, — сказал кто-то за спиной, от чего Роман дернулся, но его удержали.

— Именем антимагического комитета, вы, Миа и Роман Гуардар, осуждаетесь за укрывательство и пособничество магу. Мера пресечения — смертная казнь. Привести приговор в исполнение.

Это все произошло в считанные секунды, Грей даже не смог что-либо сообразить. Двое людей в форме зашли за спину Мии и Романа и поднесли к их головам оружие. Миа лишь успела выкрикнуть «Мы тебя любим, Грей» и хором грянуло два выстрела, от чего все помещение заполнилось дымом. Сразу вслед за этим на голову Грея надели черный мешок, и взяв под руки куда-то повели.

После всего случившегося он просто потерял волю и беспрекословно шел со своими невольниками, все повторяя и повторяя про себя:

«Этого не может быть… Это все сон..»

Но это был не сон. Его привезли в черную башню — тюрьму для магов. С ходу начались бесконечные допросы, пытки и снова допросы. Грею не давали спать, обливали холодной водой, били током, а он, не зная зачем, держался. Временами ему хотелось умереть, но он не показывал своих слабостей тюремщикам.

— Подпиши эту бумагу и твоим мучениям придет конец! — брызжа слюной кричал управляющий тюрьмой Руквуд.

— Сколько раз вам повторять — я не маг, а вы убили невиновных людей.

И снова все пытки по кругу, не оставляющие живого места на теле. Чтобы держаться, Грей представлял себе родителей, Мию и Романа, вспоминал последние слова, что они говорили перед смертью. Но этого не хватало. Он знал, что теперь совсем один.

— В карцер его! Мне надоело с ним нянчиться, — кричал Руквуд, где-то на задворках памяти.

Вот его руки связывают за спиной, одев в смирительную рубашку. Его заковывают в цепи и подвешивают в карцере. Грей видит, как тюремщик подносит к его лицу шлем Винстонсона, которым его пугали на протяжении не одной недели, который окунет его в самые глубины тьмы.

«Ты должен все забыть. Ничего не было. Ничего нет».

Шлем приближается.

«Ты должен все забыть, чтобы запомнить лишь самую важную вещь».

Шлем натянули на голову и он начинает прилегать все плотнее и плотнее, закрывая глаза от малейшего проблеска света, уши от мельчайшего звука, и блокируя все запахи для носа, тем самым затягивая разум во тьму.

«Запомни — тебя зовут Грей, и ты не маг».

Тьма обступила его, и ничего не было кроме нее. Начала подступать паника, но Грей вспомнил слова, что слышал только что, которые прозвучали словно откуда-то со стороны и взял себя в руки. Переведя дыхание и замедлив сердцебиение, Грей отдался потоку тьмы и полностью окунулся в нее с головой, чувствуя лишь слабую вибрацию ударов своего сердца.

«Мне придется тебя покинуть на какое-то время» — сказал на прощание голос, перед тем, как Грей впал в своего рода транс, — «Ты не будешь чувствовать моего присутствия, но я всегда буду рядом. Ты должен выжить».

«Меня зовут Грей, я не маг, я должен выжить… Любой ценой… Раз… два… три… четыре…»

 

Глава 5

Широко открыв глаза и глубоко вздохнув, словно вынырнув из глубокого омута, Грей сел на постели. В голове еще мелькали образы из воспоминаний и его недавнего побега, но он уже пришел в себя и стал осматриваться.

Он лежал в нише какого-то плохо освещенного помещения, похожего на пещеру, вокруг слегка пахло сыростью, а с низкого потолка, свисали десятки маленьких сталактитов. Но большую часть помещения Грей не мог разглядеть, так как справа от его матраса, являющимся его постелью, стояло что-то на подобии ширмы из-за которой пробивался тусклый свет.

Грей осмотрел себя. Его освободили от тюремной одежды, а в замен пока что выделили только широкие черные штаны на завязках. Он никогда не обращал внимания, пока находился в черной башне, но заметил теперь — все его тело и руки было в синяках, ссадинах и шрамах, больших и маленьких, а что было на спине оценить не представлялось возможности, но картина скорее всего должна быть еще хуже. Грей попытался приподняться, чтобы отодвинуть ширму, но, из-за резкого головокружения, рука схватила воздух и юношаповалился на пол. На шум прибежал какой-то молодой парень, помог лечь обратно и попросив не двигаться, убежал. Он вернулся через пару минут, ведя под руку полностью седую старушку и неся в другой руке дымящуюся и аппетитно пахнущую глубокую чашку.

— Здравствуй, мой мальчик, — улыбнулась старушка, присев рядом, — ты наконец проснулся. Как раз вовремя, ведь только что подоспел мой мясной отвар, а тебе нужно набираться сил.

После этих слов паренек протянул горячую чашку Грею и шепнул что-то на ухо старушке, получив одобрение в виде кивка, он тут же убежал, успев бросить на гостя любопытствующий взгляд.

— Где я? — с подозрением посмотрев на старуху спросил Грей, помешивая ложкой отвар, в котором было все что угодно, но мясо не попадалось.

— Не переживай, это безопасное место, что-то вроде прибежища для магов. Но об этом позже, сейчас в первую очередь ешь, быть может на вид выглядит не очень, но еще никто не ругал мою стряпню. Только осторожно — пока что очень горячо.

— Спасибо, — Грей принялся есть, долго дуя на каждую ложку похлебки, на что старушка улыбнулась от умиления.

В это время из-за ширмы медленной важной поступью вышел черный кот. Он сел напротив Грея и уставился на него своими большими желтыми глазами.

— Ты опоздал, — сказала коту старушка, даже не поворачивая головы в его сторону, — но он проснулся совсем недавно. И не переживай, он в полном порядке.

Кот оглянулся на нее, затем потянулся, зевнул и снова ушел за ширму.

— Он все время был с тобой, пока ты был без сознания, — продолжила старушка с необычным воодушевлением, — следил за каждым нашим действием и даже шипел, если кто-то без нужды беспокоил тебя.

— И что с того? — не отрываясь от похлебки, которая действительно оказалась очень вкусной, спросил Грей.

— Мы считаем его нашим хранителем, — не обратив внимания на грубость сказала старушка, — Много лет назад, когда ты был еще совсем маленьким, правитель Вортисман издал указ о том, что все маги должны покинуть города и перебраться в специально построенные для них деревушки. Указ гласил, что все маги, которые добровольно выполнят его условия, не будут преследоваться и смогут жить спокойно. Кто-то сразу, а кто-то немного погодя, чтобы проверить правдивость указа, покинули города и поселились там. Кто-то пришел один, кто-то со всей семьей, многие члены которой не были магами. И все было хорошо, но не долго. Около двух лет назад повсюду начались самые жестокие преследования магов со времен средневековой инквизиции. Вначале, то тут, то там стали происходить таинственные поджоги. Они происходили хаотично, то в городах, то в деревнях, где жили маги. Затем в местах, где устраивались пожары, стали находить жертв ритуальных убийств. Во всем конечно обвинили магов. Правитель Вортисман объявил, что маги начали собирать силы для новой попытки переворота, подобного тому, который произошел много веков назад. Для этого, по его словам, маги стали искать среди простых людей тех, кто хотел бы получить те же силы, что подвластны магам, и все происходящие огненные ритуалы — способ получения этих сил. Магов возненавидели с новой силой, хоть и не было предоставлено ни одного правдоподобного доказательства их виновности. И тогда правитель нарушил изданный им указ, приказав стереть всех магов с лица земли, как неблагодарный скот, пошедший против щедрого хозяина. Мы все потеряли свой недавно обретенный дом и нам пришлось искать новое укрытие. Вот тогда нам и повстречался этот черный кот, он привел нас сюда и тем самым спас. После того, как мы обосновались здесь, он всегда появлялся, словно проверяя, все ли у нас в порядке, но он никогда ни с кем не сближался, даже не давал себя гладить, за исключением одной маленькой девочки, с которой ты еще познакомишься, и тем более не приходил к кому-нибудьспать, даже если человек был болен. Но, как только тебя принесли сюда, он пришел и лег к тебе на грудь, свернулся калачиком и заурчал. У всех глаза на лоб повылезали, — смеясь описывала ситуацию она.

— Он же просто кот.

— Ты, наверное, встречался с суеверием, что черные коты приносят неудачу, — серьезно продолжила старушка, — Я же знаю одну древнюю легенду, в которой рассказывается, что давным-давно на земле жил великий воин-герой, который погиб, чтобы спасти своего друга, но после смерти его душа не нашла покоя. Этот герой сумел высвободить часть своей души из тьмы забвения и заключил ее в черного кота, и с тех пор он странствует по миру, помогая нуждающимся найти верный путь. И, кстати, благодаря этому коту был найден ты, а теперь он оберегает тебя, Грей, и оберегает не просто так. Все в это верят.

Грей с подозрением оторвался от миски с похлебкой:

— Откуда вы знаете меня? Я не называл своего имени.

— Твои родители тайно помогали нам строить ту деревню, где мы жили. Это было за долго до того, как она была разрушена людьми Вортисмана, — старушка выудила старую истрепанную черно-белую фотокарточку из кармана и протянула Грею, — ты очень похож на них, и поэтому я тебя сразу узнала.

Лица родителей начинали стираться из его памяти и Грей боялся, что когда-то они совсем забудутся, но сейчас он снова видел их, улыбающихся, стоящих среди еще десятка других людей, в числе которых была и старушка, сидящая рядом с ним.

Из-за ширмы снова появился парень, который привел старушку и на этот раз Грей сумел разглядеть его получше. Ему было лет семнадцать, он был высокий, широкоплечий, с растрепанными русыми волосами, и измазанным в копоти носом, а также на левой щеке у него было три неглубокие царапины:

— Бабуль, Роза сказала, что Лили проснулась и просила подойти к ним, как ты освободишься, — тихо произнес он, затем перевел взгляд на Грея, тут же потупив его, и удалился.

— У вас здесь все такие странные? — доев, поинтересовался Грей.

— На твоем месте я бы поблагодарила его, — улыбнувшись сказала старушка, — это он принес тебя сюда.

— Принес?

— Да. Ночью, кот пришел к нему и принялся будить, но Коул всегда спит очень крепко и нашему хранителю пришлось расцарапать ему лицо, чтобы добудиться. Затем он показал дорогу полусонному мальчику туда, где без сознания в оборванной и подпаленной тюремной одежде лежал ты. Просто чудо, что он нашел тебя прежде, чем кто бы то ни было еще. И я не имею ввиду надзорных Вортисмана, в том лесу обитают опасности пострашнее человека или хищников. И застенчивость мальчика вполне понятна. Коул очень восхищается тобой, ведь ты сумел сбежать из черной башни, этого жуткого места, где погибли его родители.

— Это не моя заслуга, — отведя глаза в сторону сказал Грей.

— Главное, что ты теперь свободен и можешь рассказать людям правду.

— Что толку от этой правды, если я маг? Что с того, что бедного несчастного мага немного попытали в черной башне? Нас все равно не перестанут бояться и ненавидеть.

— Многое изменилось за те годы, что ты был в заточении. Людям нужно знать, что там творят с «виновными» и не виновными. Поверь мне.

Старушка поднялась, забрала пустую чашку у Грея и предложила ему пойти с ней, чтобы размяться, познакомиться с другими жителями убежища и раздобыть подходящую одежду. Грей согласился, чувствуя, как все тело болит от долгого пребывания в горизонтальном положении и поднявшись, все еще чувствуя легкую слабость, отправился вслед за старушкой.

За ширмой скрывалась просто умопомрачительных размеров карстовая пещера с множеством сталактитов и сталагмитов растущих тут и там. В центре пещеры располагалось глубокое озеро, откуда шло слабое синее сияние, освещающее пещеру. А вокруг озера, ближе к стенам пещеры, стояло множество самодельных навесов и палаток. Рядом с некоторыми горели костерки и жители что-то готовили, поднимая глаза и улыбаясь, как только видели идущего рядом со старушкой Грея. Это был настоящий пещерный городок: тут бегали дети, работали столяры, портные, повара, жизнь шла своим чередом, но все же чувствовалось напряжение и тревога в лицах жителей.

— Самое удивительное, — сказала старушка, видя с каким интересом Грей рассматривает убежище, — что вся эта красота находится прямиком под тем самым серым, бессолнечным городом, где стоит черная башня.

— Не может быть! Соммет!

— Верно. Эта пещера находится очень глубоко под столицей и имеет множество ответвлений. По одному из них мы пришли сюда, когда была сожжена наша деревня, это далеко за городом. Другие либо давно завалены и превратились в тупики, либо настолько длинные, что никто из нас до сих пор не знает куда они ведут, возможно тоже на поверхность. Но есть один особенный проход, который мы старательно замаскировали, потому что он неким образом сообщается с городом. Тебе еще об этом расскажут, намного подробнее, чем плохо соображающая старуха вроде меня. Благодаря этому проходу у нас есть возможность получать новости и пропитание сверху, хотя большую часть мы добываем сами в лесу и реке, находящихся недалеко от входа, а еще с фермы, которую сумели развести совсем недавно.

— Но как же вас до сих пор не обнаружили?

— Как мне объяснила молодежь, до сюда просто не достают магические сканеры, — пожала плечами старушка, — большая глубина и камень ограждают нас от этой напасти. Мы пришли.

Старушка указала на палатку, рядом с которой в самодельном кресле-качалке сидела маленькая рыжеволосая девочка, а рядом у костра что-то готовила молодая девушка с длинными заплетенными в косу, такими же, как у девочки, рыжими волосами.

— Здравствуй, Роза, — поздоровалась старушка.

Услышав свое имя, девушка подняла грустные серо-голубые глаза, но увидев кто к ней пожаловал, на ее лице появилась легкая улыбка.

— Здравствуй, бабушка, здравствуйте, Грей — сказала она и поклонилась ему, чем сильно удивила юношу.

Девочка же осталась безучастна, даже когда старушка нежно погладила ее по голове, она лишь смотрела куда-то в сторону невидящим взглядом с полуоткрытым ртом и непрерывно перебирала пальцами.

— Роза, принеси пожалуйста воды, нужно будет заварить некоторые травы для Лили. Вон кстати Коул у озера, он тебе поможет. А я доготовлю здесь.

Роза послушно отошла за водой и тут же из-за крупного сталагмита вышел маленький хранитель деревни. Лили при виде кота слегка оживилась, улыбнулась и протянула свою маленькую рахитную ручку к нему. Кот не заставил себя ждать, легко запрыгнул на ручку кресла-качалки и затем не спеша перешел на колени к девочке, которая принялась неуклюже поглаживать его.

— Они тоже маги? — спросил Грей, прислонившись к холодной стене пещеры и наблюдая, как старушка помешивает варево в чугунке, начинающее закипать и добавляет туда новые ингредиенты.

— Лили — да, а Роза — нет, — односложно ответила старушка, погруженная в процесс.

Грей перевел взгляд на Лили. Девочке было скорее всего около восьми лет, но с первого взгляда ей невозможно было дать и пяти. Она явно была чем-то больна: колени перевязаны, все тело находилось в постоянном движении. Девочка, словно почувствовав взгляд юноши на себе, неожиданно повернулась в его сторону и улыбнулась, хотя смотрела она куда-то сквозь него. Не выдержав этот взгляд, Грей повернул голову в сторону озера и увидел, что Роза возвращается, и ей помогает Коул, неся наполненное доверху ведро воды. Грей просидевший в полной тьме в карцере такое долгое время, ничего не видящий и не слышащий, еще после своего освобождения стал замечать, что он видит и слышит намного лучше, чем раньше. И сейчас ему представилась еще одна возможность в этом убедиться, невольно услышав разговор Розы и парня:

— Ты почему не выделил нашему гостю никакой рубашки, Коул? — спрашивает Роза у парня.

— Я не нашел ничего подходящего, ты же видела какой он худой. Я словно бык по сравнению с ним, хорошо хоть штаны оказались на завязках и смогли подойти.

— Да, — печально вздохнула девушка, — ему сильно досталось. Ты видел сколько у него шрамов по всему телу?

— Это все свиньи из черной башни, — зло скрежетнув зубами ответил Коул, — Ненавижу людей!

Роза резко повернулась в его сторону и сощурила глаза. Только после этого до парня дошло, что он сказал:

— Прости, Роззи, я не это имел ввиду, ты же знаешь.

— Знаю, но не стоит так говорить. Не все люди плохие, но и не все маги хорошие, вспомни хотя бы о Фениксе?

— И не говори, он уже весь Соммет на уши поставил своими поджогами. Жаль, что он палит всех без разбора. Я вообще не понимаю, чего он хочет и почему его никак не поймают.

Подойдя, Роза первым делом бросает обеспокоенный взгляд на сестру, но видя, что она играет с котом сначала удивляется, а затем расслабляется и позволяет себе улыбнуться. Коул ставит ведро, и тут же убегает едва поймав на себе взгляд Грея.

— Можно вас попросить присмотреть за Лили, — обращается Роза к Грею, начиная помогать старушке, — она может неожиданно захотеть куда-то пойти, но… — Роза грустно смотрит на тоненькие палочки ног своей сестры.

Грей молча отошел от стены и подошел к маленькой девочке с котом. Сейчас она выглядит почти, как нормальный ребенок, но все-таки черты лица искажены неизвестной болезнью. Он садится рядом с креслом-качалкой на землю, подобрав ноги под себя и тут девочка словно впервые по настоящему замечает его. Она смотрит на Грея не отрывая своих зеленых, слегка воспаленных глаз, улыбается и поднимает в его сторону свою ручку. Через мгновение он чувствует, как невидимая маленькая рука прикасается к его щеке, а затем проводит по его неровно остриженным во время заключения, кое-где с небольшой проседью, волосам. И Грей на мгновение начинает видеть мир глазами маленькой девочки. Он видит себя в образе израненного рыцаря, сильного и благородного, видит кота, лежащего и согревающего, одновременно хищного и добродушного, самого преданного друга. В голове промелькивает мысль о Розе, какая она замечательная, красивая и добрая, затем образы старушки, Коула и еще с десяток человек и все предстают только в радужных оттенках. Эта девочка любит всех, понимает Грей, она видит все, даже самые малейшие достоинства человека, видит добро в сердце других и стремится подарить еще больше.

— Лили, — останавливает ее Роза, — солнышко, мы же договаривались так не делать, — она мягко опускает руку девочки, и та словно вспомнив о важном деле снова принимается гладить кота, — извините ее, она не может контролировать свои способности и может общаться только так, но с непривычки это пугает.

— Нет, все в порядке. — все еще пораженный увиденным ответил Грей, понимая, что еще никогда не ощущал таких светлых, кристально чистых чувств, совсем позабыв, что такое дружба и любовь.

Тем временем вернулся Коул и принес свою самую маленькую рубашку, которая все равно мешковато висела на Грее и сообщил, что мага ждет у себя их лидер по имени Форт.

 

Глава 6

— Рад видеть тебя живым и здоровым.

Высокий, светловолосый мужчина крепко и дружественно пожал обеими руками руку Грея и вернулся за свой стол. Лидер беженцев Форт принимал своего гостя в той части пещеры, которую здесь называли штабом. Выглядел этот штаб не сильно внушающе: одна стена, сложенная из неровных каменных блоков, отгораживающая штаб от всей остальной пещеры; старая дверь, принесенная откуда-то с поверхности; внутри несколько самодельных деревянных столов, сколоченных на скорую руку и не очень умело; сидения у некоторых из столов заменяли валуны; а также большой круглый стол, на котором были разложены различные бумаги, планы и чертежи. Стол был тоже самодельный, но было видно, что его делали более аккуратно, прикладывая намного больше усилий.

— Не буду долго тянуть и сразу перейду к делу, так как у нас очень мало времени, — Форт посерьезнел и было видно, как напряглись мышцы на его руках, покрытых татуировками в виде спиралей, медленно поднимающихся от кистей до локтей и выше под рукава потертой утепленной футболки, — мы, те, кто укрылись в этой пещере, в ближайшее время планируем устроить мятеж.

Сказав это, он сложил руки домиком и подпер ими свой квадратный подбородок покрытый щетиной, ожидая реакции собеседника.

— И что же он будет из себя представлять? Все оставшиеся маги выйдут на главную площадь, выскажут свое недовольство и правительство подпишет мирный пакт? Я ожидал более серьезный разговор.

Грей махнул рукой и направился к выходу, но ответ Форта заставил его остановиться:

— А ты ожидал, что я предложу тебе тихо и мирно дожить свои дни в этом убежище? Что предложу тебе норку, где испуганный мальчишка будет в безопасности? — Форт поднялся и оперся руками на стол, — С легкой руки Вортисмана, убили обе твои семьи, четырех очень близких тебе людей, и ты собираешься оставить его в покое, даже не выслушав наш замысел?

— Одну семью. Родителей убили магоподражатели, — невольно стал оправдываться Грей, чувствуя, как обвинения в его сторону разожгли злобу внутри, но одновременно он понимал, что Форт говорит правду.

— Я читал дело о гибели твоих родителей, когда работал в полиции, и там, если честно, очень много нестыковок, но сейчас не об этом. Я хотел тебе рассказать о том, что мы планируем убить правителя Вортисмана, во время его ежегодного посещения черной башни.

— Но это же чистое самоубийство! В башне и так всегда много охраны, а по приезду Вортисмана, вся охрана удваивается. Да и не думаете же вы, что вам просто так откроют двери внутрь черной башни? Ведь он именно туда и побежит только как почует неладное, а эта тюрьма — неприступная крепость.

— Бедный, испуганный мальчик, — улыбнувшись покачал головой Форт, в глазах которого горели огоньки, — они все-таки умеют ломать людей в своих карцерах. В тебе говорит страх, который ты прячешь как можно глубже, я это вижу, и делаешь это ты потому что ты сильный, как и твои родители когда-то. Любой другой не смог бы повторить и десятой части того, что ты сделал. Я вижу, ты слишком устал бороться со своим страхом, и он постепенно начинает брать верх. Это нормально, ты и это сможешь перебороть. Сейчас ты среди друзей, или если не любишь это слово, то среди людей, желающих помочь тебе.

— Я… я просто не вижу смысла в ваших бессмысленных смертях, — ответил спокойнее Грей, пораженный, как человек совсем не знающий его, докопался до самых скрытых глубин его души.

— Во-первых, — посерьезнев начал перечислять лидер тайного сопротивления, — любая жертва, принесенная во имя великой цели не бессмысленна. Во-вторых, нас не так мало, как многие считают, не армия конечно, но и не кучка оборванцев. Отправления Вортисмана и ему подобных устали не только маги, но и многие из людей. И в-третьих — план разрабатывался не один год и начал приводиться в действие тоже уже давно, — он поднялся, подошел к большому столу и ткнул указательным пальцем в карту, — здесь проходит одно из ответвлений нашей пещеры, а тут, — Форт перевел палец немного восточнее, — проходят стоковые воды от черной башни. Параллельно им был построен всем известный туннель, по которому ездят полуэлектрические поезда. Нам повезло, что в команде строителей оказался наш человек, так как изначальный план строительства предполагал, что туннель будет проложен через ответвление нашей пещеры и это бы несомненно раскрыло бы наше убежище и все было бы потеряно. Снова… Но к счастью Рик убедил строителей сделать небольшой крюк, напугав их возможными обвалами.

— Рик? — переспросил Грей.

— Да, Рик Харрис, — спокойно повторил Форт имя человека, от чего Грей удивленно поднял брови, но промолчал, — отличный парень, жаль только он куда-то пропал, я давно его не видел, надеюсь с ним все в порядке. Так вот, Рик предостерег строителей о возможных несчастных случаях, если они продолжат работать в том же направлении. И его, естественно, никто не послушал. Но благодаря нашей помощи и паре-тройке несчастных случаев с обвалами, мы получили желаемый крюк подземной железной дороги. Теперь тут, — Форт вновь указал на карту, — туннель проходит практически вплотную с ответвлением пещеры, а тут, — он перевел палец ниже по туннелю, — очень близко со сточными водами черной башни. Пришлось конечно попотеть, чтобы незаметно сделать два прохода, но зато теперь у нас есть путь, который приведет нас прямо внутрь черной башни, где каждый освобожденный будет считаться новым бойцом в нашем строю. И теперь, я хочу попросить у тебя помощи, и почту за честь, сражаться плечом к плечу с тобой, Грей.

— У меня есть один вопрос, прежде чем я приму решение, — после секундного молчания, слегка пораженный словам Форта ответил бывший узник, — ты маг?

— Нет, — грустно улыбнулся Форт, — я простой человек, который потерял все и теперь мечтает отомстить. Но отомстить не с целью самоудовлетворения. Я хочу, чтобы этот мир стал лучше, чище, светлее, быть может даже не для меня, а для всех остальных. И я точно уверен, что этого не произойдет при диктатуре Вортисмана.

Беседа Форта и Грея продлилась еще больше двух часов, в которой Грей узнал о тех ужасах, что стали твориться в последние годы, о том, как в черную башню стали заточать не только магов, но и тех, кто был неугоден правительству Вортисмана. Форт рассказал о том, как его беременную жену отправили туда во время зачистки, после большого пожара в центре, устроенном магоподражателями, она просто оказалась не в то время и не в том месте. Кому-то просто на просто показалось, что она использовала магию во время всеобщей суматохи. Через месяц Форт получил конверт, в котором было фамильное ожерелье его жены и известие о ее смерти. Оказалось, что среди живших в пещере не мало простых людей, потерявших своих близких, либо прячущихся из-за неоправданных обвинений. На поверхности тоже есть те, кто помогает живущим под землей. Люди и маги устали бояться друг друга, устали ждать, что не сегодня, так завтра дверь распахнется, и их заточат в черной башне Обскурита. Медленно, но верно маги и люди начали объединяться.

— До приезда Вортисмана осталось совсем немного, чуть больше недели, но мы не получили обратной связи от одной нашей группы, находящейся на поверхности, — Форт показал место на городской карте, — Алиса, сильный маг, держит в этом здании свой бар, где маги, живущие в городе и не желающие по разным причинам уходить в пещеры, могут спокойно отдохнуть. Твои родители передали нам очень занятную вещицу, позволяющую глушить в той области магические сканеры. Я не знаю, почему Алиса не отправила гонца обратно, но у меня плохие предчувствия. Мне сейчас совершенно некого отправить туда, чтобы не оторвать от подготовки к наступлению, поэтому прошу тебя помочь в этом, Грей. Свяжись с Алисой, нам нужны все, кто способен и желает сражаться.

* * *

За окном ресторанчика «Мария» шел противный моросящий дождь, точно соответствующий настроению частного детектива. Ни одна зацепка не привела к желаемому результату. Ассистент Марты и Сержа словно в воду канул. Единственное, что удалось раздобыть Рику о нем — это имя и адрес десятилетней давности, но Вильям, или Вилли, как называла его старушка-мать, которую он запрятал в дом престарелых, как оказалось там давно не живет. Слова соседей о давней пропаже Вильяма, подтвердили слои пыли, осевшей на мебели и полу комнат.

Квартира Вильяма выглядела так, словно хозяин находится в соседней комнате и сейчас выйдет. На журнальном столике лежала газета, открытая на странице с кроссвордом, разгаданным лишь на треть, рядом лежала ручка-перо и открытая баночка уже не один год назад засохших чернил. Все записи были аккуратно сложены в ящичках рабочего стола, а сверху были разложены те, с которыми хозяин работал до того, как «вышел в другую комнату». К слову, в другой комнате, служившей спальней, предусмотрительно была наполовину приоткрыта форточка, видимо, чтобы проветрить комнату перед сном в уже разобранной кровати.

— Тяжелый денек, Рик? — дружелюбно поинтересовавшись и подсев к нему за столик, спросила хозяйка заведения.

— Не то слово, Мари, я на грани отчаяния. Даже твой чудесный яблочный пирог не помогает.

Рик измученно улыбнулся и поднял взгляд. Ему всегда нравилось это заведение из-за атмосферы, которую создавала его хозяйка одним только своим присутствием. Когда она была на рабочем месте, этот ресторанчик становился буквально вторым домом для его посетителей, одним из самых уютных и светлых уголков этого серого города. И действительно, где еще встретишь хозяйку собственного ресторанчика, разносящую заказы и отпускающую официанток пораньше к своим семьям? Белокурая Мари, знала буквально каждого, кто хоть раз побывал у нее в заведении и всегда оказывала самый радушный прием, не смотря на то, что на ее долю выпало много испытаний, о которых она никогда не распространялась, либо отшучивалась.

— У тебя такой милый щенячий взгляд, когда ты грустишь, что прямо так бы и взяла не думая замуж, вот только если бы не твоя эта лысина, — ответила она и громко рассмеялась, своим неповторимым заразительным смехом, который знал каждый завсегдатай этого ресторанчика, — вот держи добавку своего любимого пирога, если ты не лукавишь, — сказала она, протянув тарелку с которой подошла, — я смотрю, у тебя, помимо меня, появились поклонницы?

— Ты это про кого? — спросил Рик, осмотревшись по сторонам, уже слегка отойдя от своего уныния, благодаря Мари.

— Позади меня, через два столика сидит девушка, — посерьезневшим голосом продолжила она, — уже в который раз приходит вслед за тобой. Она всегда садится так, чтобы видеть тебя, заказывает стакан молока, и уходит спустя пару минут, как уходишь ты, едва притронувшись к своему заказу. И кто теперь из нас частный детектив, а, Рикки?

— Теряю хватку, ма шери, не иначе.

— Она не скрывается и явно хочет, чтобы ты ее заметил. Что-то здесь не чисто, я нутром чувствую, поэтому решила предупредить, — Мари слегка замялась, прежде чем окончить фразу, — по-дружески.

С этими словами она поднялась и с улыбкой погладив Рика по лысине, направилась к другому столику, где сидела молодая пара, являющаяся еще одними из постоянных посетителей ресторанчика Мари.

Почуяв новую тайну, Рик, словно обретя второе дыхание, быстро доел яблочный пирог, в два больших глотка осушил чашку кофе, оставил деньги с двойными чаевыми на столе и направился к неизвестной, следившей за ним.

Это была молодая девушка, облаченная в черную мантию, облегающую ее стройную фигуру. Длинные волосы, цвета белого песка, были сплетены в тугую косу и перекинуты через правое плечо, открывая тонкую шею на которой висел круглый медальон, в центре которого были выгравированы руки сложенные в молитве и связанные терновой веткой. Большие голубые глаза девушки были устремлены в полупустой стакан молока, который она вертела в руках, облаченных в длинные белоснежные перчатки.

— Я рада, что Мари указала вам на меня, я давно искала встречи с вами, — безучастно сказала девушка медленно проговаривая слова, когда Рик подошел к ее столику и хотел уже открыть рот, чтобы приветствовать незнакомку.

— И почему же тогда вы сами не подошли ко мне, — Рик присел напротив и улыбнулся как можно обаятельнее, — я вроде не кусаюсь.

— Я не могла, — односложно ответила девушка, все также разглядывая пенку, образовавшуюся на поверхности молока, — как забавно, если верить гаданиям, то меня ждет большое счастье, буквально в ближайший месяц, но ведь это не так. Глупые, глупые суеверия.

— Не совсем вас понимаю, но давайте начнем с самого начала, — Рик протянул руку для приветствия, — меня зовут…

— Я знаю кто ты, — резко перейдя с уважительного «вы» и пронзив его взглядом полного холодного безразличия, медленно проговорила девушка, — ты тот, кто выдает себя за Рика Харриса, частного детектива, лысого мужчину, с аккуратной бородкой, постоянно ходящего в идеально отглаженном костюме.

— Э… Это хорошо, — опешив ответил он, — если вы так хорошо знаете меня, то не расскажете о себе? Что привело вас сюда и почему вы не могли подойти ко мне первой?

— Я Иррен — служительница культа Грешников. Видящая. Единственный маг не преследуемый законом. Многие слышали обо мне, но не многие видели, ведь я редко покидаю наш храм, помогая грешным душам найти покой. Кто-то называет меня предсказательницей, но это не так, я лишь вижу грань дозволенного, самую поверхность водной глади. Но кое-то, не слишком многое, я могу разглядеть лучше, поэтому знаю наперед о встрече, событии и человеке. Знаю, но не могу вмешаться, иначе все изменится, а спокойная водная гладь пойдет волнениями, как будто от брошенного камня, и я еще долгое время не смогу видеть, что суждено. Поэтому ты сам должен был подойти ко мне и пожелать разговора.

— И вы что-то хотите от меня?

— Пустяк, — снова односложно ответила Иррен и протянула сложенный листок бумаги, — когда найдете того мальчика, что ищете, попросите его посетить мой храм, ему нужно поговорить со мной. Иначе он не сможет и минуты выстоять против своего врага.

— Вортисманом?

— У этого мальчика есть враги куда опаснее нашего правителя.

С этими словами девушка поднялась и вышла не попрощавшись, оставив Рика сидеть в недоумении с запиской в руках. Тяжело вздохнув, он развернул записку и прочитал адрес, написанный в ней каллиграфическим почерком, а также имя «Вильям, которого ты не нашел».

 

Глава 7

Город изменился. Грей видел это во всем, что ему попадалось на глаза. В первую очередь это просматривалось в людях, многие из которых выглядели болезненно. Кто-то из них через каждую минуту кашлял, кто-то старался незаметно почесать свою сыпь, а кто-то и вовсе пытался прикрывать странного вида пятна на коже. Солнце уже давно не выходило из-за плотных облаков и даже в полдень весь город был словно в сумерках. Количество постов охраны увеличилось в несколько раз и если бы не Коул, который знал все безопасные закоулки, их бы уже не один раз остановили для проверки документов, а что случилось бы с ними дальше и так ясно.

Город устал. Все, включая бездомных животных, словно из последних сил плелись по своим делам. Дома и те казалось находятся на последнем издыхании, и хоть они не выглядели обветшалыми или разваливающимися, от них все равно исходило некоенапряжение.

Город боялся. Никто не прогуливался беззаботно и не общался друг с другом. Окружающие боялись даже взгляд остановить на ком-то дольше, чем на мгновение. Лишь один странного вида тип ненадолго привлек внимание Грея. Он, в отличии от других, остановившись, долго всматривался в Грея, явно не замечая присутствия Коула рядом, но затем нервно осмотревшись быстро скрылся в ближайшем закоулке. Быть может его так привлек внешний вид Грея? Хотя это вряд ли, ведь он выглядел сейчас так же мрачно, как и все окружение. Форт постарался и раздобыл для мага черные широкие штаны, темный потертый джемпер и также потертую кожаную куртку с тканевым капюшоном, что удачно хорошо скрывало лицо.

Долго петляя и останавливаясь при выходе из-за каждой тени домов, Коул наконец указал на переулок, в конце которого находилось место, куда они направлялись. Если бы не указания спутника, Грей никогда бы не обратил внимания на невзрачную подвальную лесенку, ведущую к тайному прибежищу магов в городе.

Подойдя к ничем не примечательной железной двери, Грей уже было потянулся к ручке, но неожиданно на его кисти сомкнулись пять здоровенных пальцев охранника, словно соткавшегося из тени.

— Ты куда это намылился, парень? — спросил коротко стриженный усатый громила с широким лбом, откинув капюшон с лица Грея, а позади него появился второй охранник, буквально копия первого, за исключением усов.

— Рон, Шон, — умиротворяюще начал Коул, — мы же свои, зачем так грубо? Разве вы меня не узнали?

— Докажите, — не отпуская руки Грея, упрямо глядя на пришедших, потребовал охранник.

— И так каждый раз, я уже устал с ними спорить, — Коул провел пальцем в воздухе линию, напротив дверного замка, после чего внутри что-то провернулось, трижды щелкнуло и дверь открылась, — продемонстрируй им часть способностей, таковы правила. Здесь уже безопасно, сканеры нас не засекут.

— Не вижу необходимости тратить силы понапрасну, — чувствуя закипающую злость, процедил Грей.

— Докажи, — точно таким же тоном, как и прежде, повторил охранник, начав сильнее сжимать руку.

Грей посмотрел ему за спину на второго охранника, улыбающемуся самому себе, затем перевел взгляд на преграждавшего путь:

— Только если ты так настаиваешь, — Грей лишь провел большим пальцем по кончикам среднего и указательного пальцев, словно отправляя в полет маленькую искорку, как тут же охранник, отпустив его руку, в панике принялся тушить свои драгоценные усы, что вызвало дикий хохот его брата-близнеца.

— Ох, ну и дубина, — громыхая смехом проговорил второй, махнув парням рукой, указывая что можно входить, — это же Грей, тот, что сбежал из черной башни, к нам ни раз наведывались с его портретом.

— Зачем ты так жестоко с ним? — спросил Коул, когда они проходили по узкому коридору-проходу от одной железной двери до другой, уже непосредственно ведущей в бар, — он хоть и может показаться грубым, на самом деле не такой. Они с братом очень много помогали выжившим в той бойне, что устроили люди в нашей деревне, зря ты так.

— Ему повезло, что он вообще жив остался, — чувствуя легкую пульсирующую боль в голове, пробурчал Грей, разминая левую кисть в которую так же пришла отдача от заклинания, — после черной башни, я разучился контролировать свою силу. Я не чувствую где находится ее край, как это было раньше.

«И это пугает» — уже про себя добавил маг.

Вторая железная дверь скрывала просторное подвальное помещение, внутри которого играла живая музыка. Справа от входа располагалась барная стойка, за которой выпивало несколько одиночных постояльцев, временами перебрасываясь фразами с двумя барменами. Большую часть подвала занимали деревянные столики, за которыми сидели небольшие компании по два — четыре человека.

Этот бар мог бы показаться самым обычным, если бы не одно «но» — всюду присутствовала магия. Бармены разливали напитки даже не прикасаясь к посуде, один из постояльцев помогал им, подбрасывая искры, и тем самым зажигая сверхгорячительные коктейли. То тут, то там, маги сидящие за столиками, демонстрировали свои способности, по приятельски подтрунивали друг друга, в общем веселились. Кто-то из них заставлял прохладительный напиток другого вскипеть, кто-то шуточно бил приятеля зарядами по мощности похожими на статическое электричество, другие двигали предметы, или маскировались под окружение.

Грей и Коул заняли один из свободных столиков, находящийся недалеко от небольшой сцены, заказали напитки, закуски и принялись ждать. Не прошло и десяти минут, как появилась девушка, с которой они должны были встретиться, но произошло это весьма необычно.

— А сейчас! На сцене! Неподражаемая! Повелительница воды Алиса! — вскричал голос ведущего, взявшегося неизвестно откуда и весь бар взорвался криками, аплодисментами и свистом.

Зазвучала быстрая мелодия, в которой перепевали друг друга несколько духовых инструментов и на сцену выплыла девушка с пышной иссиня-черной шевелюрой, от чего мужская часть зала казалось совсем потеряла рассудок. Она была облачена в восточный наряд, из легкой чуть ли не невесомой бирюзовой ткани, которая при движении становилась слегка прозрачной, а ее лицо, ниже носа, скрывала полоска такой же, но более плотной ткани. Девушка танцевала, показывала акробатические номера и заигрывала с публикой, от чего мужчины млели, а девушки сидели слегка насупившись, но тоже не могли не проявить иногда восхищения.

Кульминацией номера стало появление в воздухе пяти, медленно растущих сфер воды, которыми девушка начала жонглировать, время от времени бросая по одной сфере в зал, от чего девушки весело визжали, а парни хохотали, как мальчишки. Когда в нескольких сантиметрах от ладони девушки зависла последняя сфера, она обвела зал взглядом и встретилась глазами с Греем.

— Ребята! Я смотрю у нас пополнение! — теперь все взгляды были прикованы к нему, — Поднимайся сюда, покажи-ка, что ты у нас умеешь, — с этими словами девушка протянула руку, приглашая Грея на сцену.

Грей помедлил всего пару секунд, но уже кто-то слегка стал подталкивать в плечо и ему пришлось уступить. Он поднялся на сцену, игнорируя протянутую руку, но девушка этого как будто не заметила и радостно спросила, протянув ему водяную сферу:

— Что продемонстрируешь?

— Я не могу… — сквозь зубы, оглядываясь на зал проговорил Грей.

— Не стесняйся, тут все свои. Ведь так, ребята?

Зал утвердительно взревел и стал подбадривать Грея криками «Давай!», «Вперед!» и «Магию!»

«Забудь о страхе, Грей» — промелькнул голос в голове, — «Просто наконец отпусти его».

Сосредоточившись и направив указательный палец в сторону сферы, Грей, изо всех сил сдерживая бурю внутри себя, попытался воздействовать на воду перед собой. К его удивлению у него это получилось не спалив девушку. Вода тут же вскипела и весь зал радостно засвистел и зааплодировал.

— Да этот парень горяч! Не так ли, ребята? — зал снова радостно взревел, и Грей был отправлен обратно на свое место, где к нему пришла новая порция отдачи. Кисть правой руки стало нестерпимо ломить, а указательный палец пылал, словно он только что прикоснулся им к раскаленному металлу.

— С тобой все в порядке? — увидев бормочущего себе под нос проклятия Грея, спросил Коул.

— Сойдет, — буркнул Грей и, увидев пустую сцену, завертел головой, — где Алиса?

— Она сделала еще пару трюков с водяными хлыстами и ушла за сцену. Скоро должна выйти к нам.

Коул не прогадал и вскоре девушка, переодевшись, но продолжая скрывать свое лицо от носа и ниже тряпичной темной маской, сидела с ними.

— Что за увольня ты с собой притащил, — недовольно покосившись на Грея спросила она у Коула, — мало того, что в зале он сидит с самой наикислейшей миной, так еще и мое шоу чуть не убил, своим нежеланием вскипятить две капли воды. Зря только старалась хорошее дело сделать, развеять, развеселить его. Лучше бы позвала того здоровяка, — повернувшись и мило хлопая глазами Алиса помахала одному из парней за барной стойкой.

— Ты слишком высокого мнения о себе, звездочка, — пытаясь забыть о пульсирующей боли, опередил Грей открывшего было рот парня.

— Что?!

— Перестань, Алиса, — умиротворяюще заговорил Коул, — это Грей, о нем тебе должен был рассказать связной, посланный Фортом.

— О связном и об этом, — кивнув на Грея, — впервые слышу, — девушка недовольно сложила руки на груди и тут у нее на лице промелькнул панический испуг, заставивший ее выругаться.

Алиса поднялась и уже глубоко вдохнула, чтобы предупредить всех присутствующих о возможной опасности, как из тени в углу материализовался один из охранников-близнецов, тот, которому Грей подпалил усы:

— Алиса, скорее уводи всех отсюда! — тяжело дыша и зажимая порез на шее прокричал он, — люди Вортисмана здесь.

И тут прозвучал голос снаружи, усиленный рупором:

— Всем оставаться на своих местах! По приказу правителя Вортисмана, все находящиеся в этом баре арестованы, до выяснения обстоятельств!

Затем послышались частые тяжелые удары в первую железную дверь, которую принялись выламывать ручным тараном.

— Коул, быстро дверь, — не совсем понятно для Грея выпалила девушка, но парень понял ее и так. Спотыкаясь, но довольно быстро подбежав к металлической двери, Коул прикрыл глаза и принялся медленно разводить руки перед ней, от чего внутри время от времени что-то щелкало и клацало.

Затем парень повернулся к барной стойке, и сложив ладони в форме треугольника, стал поворачивать их против часовой стрелки. Под тихие щелчки и легкий скрип задвижек, часть барной стойки и пола под ней стали раздвигаться в стороны, открывая узкий проход куда-то вниз.

— Слушай меня внимательно, — подбежав к барной стойке, Алиса схватила за руку одного из барменов, — пойдешь первым, последним пойдет твой напарник, спускаетесь как можно быстрее. Когда упрешься в каменную стену, постучишь трижды, затем досчитаешь до десяти и постучишь еще четыре раза, вам откроют. Как только внутрь войдет второй бармен, скажешь, что это последний, ребята на той стороне знают, что делать дальше. Ты все запомнил, Том?

— Д-да. Спуститься, постучать три, досчитать до десяти, постучать четыре, Майк последний.

— Отлично, а теперь быстро вниз! Ребята, все спускайтесь за Томом! Майк, ты замыкающий! Мы с Коулом вас прикроем и возьмем на себя погоню! — прокричала Алиса.

Люди, не создавая паники, словно уже проделывали подобную эвакуацию не один десяток раз, поднялись и направились единым потоком к спасительному выходу, и тогда таран начал биться во вторую дверь.

— Я задвинул все возможные засовы, но это не сможет сдержать их достаточно долго. Они ворвутся раньше, чем последний спустится вниз и мы успеем замаскировать проход, — обеспокоенно сказал Коул, нервно осматривая бар, в надежде найти решение.

— Ты сможешь быстро создать большой объем воды? — спросил Грей у Алисы.

— Смогу, но какой в этом толк? — хаотично пытаясь придумать план, ответила девушка.

— Просто начинай создавать. У меня есть идея.

«Будет больно» — предупреждающе шепнул голос.

— Я знаю, — ответил ему маг, уже представляя и заранее опасаясь отдачи.

Грей запрыгнул на сцену, чтобы вокруг было больше свободного пространства, широко взмахнул руками, описал ими в воздухе круг и вытянул вперед правую руку, придерживая ее левой рукой. Из ладони и с пальцев правой руки сорвался непрерывный поток пламени направленный в дверь. Спустя несколько секунд дверь раскраснелась, а с той стороны послышались ругательства обжегшихся.

— Водой в дверь, — прервав поток огня прохрипел Грей, у которого перед глазами начинали бегать черные круги, но заметив, что Алиса вместо действий стоит, выпучив на него глаза, нашел силы, чтобы прикрикнуть, — Живо!

Грей успел увидеть, как девушка спохватилась и махнув руками обрушила большой сгусток воды, который она образовала за это время, на дверь, благодаря чему металл прочно спаялся. Пар горячими клубами заволок все пространство бара. А затем пришла отдача, в виде мощного удара в поддых который практически повалил Грея на пол, но Коул успел подхватить его, снял со сцены и куда-то потащил.

Не разбирая дороги и еле волоча ногами, Грей, стараясь не мешать снова вытаскивать его из переделки, шел, опираясь на парня.

«Мне противно смотреть на тебя, трус» — прошипел голос с неизвестными до этого нотками — «почувствовал отдачу и стал бояться ее, вот она и приходит теперь каждый раз».

— Тебе не понять… я боюсь не ее…

— Ты что-то сказал? — переспросил запыхавшийся Коул, продолжая тащить Грея.

— Не важно, — находясь на грани сознания ответил он.

Выйдя на свежий воздух, Грей почувствовал себя несколько лучше, но все же решил не геройствовать и позволил дальше тянуть его. С трудом ворочая головой в поисках погони, он убедился, что их пока что не заметили, но и Алисы также не было по близости. Коул свернул в какой-то узкий переулок, прислонил Грея к стене, помог ему присесть и осмотревшись по сторонам присел рядом.

— Грей, что с тобой случилось?

— Отдача, — не охотливо ответил тот, борясь с подступившей тошнотой.

— Что это такое?

— Я сам точно не знаю. Она появилась в день моего побега. Раньше я свободно мог пользоваться магией, как ты или кто-то другой, а теперь чем сильнее заклинание, тем хуже мне становится.

— Но даже с этой отдачей ты фору дашь любому магу, — хмыкнул Коул, — а как ты раньше не попадался, используя магию?

И Грей, пользуясь передышкой, сам не зная зачем, рассказал парню о том, что с рождения мог создавать барьер, позволяющий быть невидимым для магических сенсоров. И рассказав свой небольшой секрет хоть кому-то, ему стало немного легче.

С той стороны, откуда они пришли послышались быстрые шаги, и парни, замолчав, напряглись, но это оказалась догнавшая их Алиса.

— Ты где так долго? — поднявшись спросил Коул.

— Я не могла оставить им это, — Алиса потрясла какой-то коробочкой у Коула перед носом, — и бар я им оставить не могла, поэтому пришлось добавить огонька. Но тем не менее, нам нужно уходить отсюда, и как можно скорее. На городском плане у этого здания нет черного хода, через который мы выбежали, но не думаю, что они слишком тупы для того, чтобы долго считать нас запертыми в горящей мышеловке. Перед тем, как устроить пожар, я активировала механизм закрытия потайной двери, так что ребята точно успеют скрыться и сейчас уже на полпути в пещеры. Вот уж какой их ждет сюрприз на выходе, когда увидят, как мы хорошо расположились прямо под носом у Вортисмана — слегка улыбнувшись сказала Алиса.

— Добраться до пещер незамеченными у нас самих вряд ли теперь получится, поэтому нам нужно где-то скрыться. Люди Вортисмана могут с минуты на минуту найти черный ход из бара, и устроят облаву в городе, — сказал Коул нервно почесывая в затылке и оглядывая переулки.

— В паре кварталов отсюда проходит ежегодная ярмарка! — вспомнила Алиса. — Мы точно сможем на время скрыться в толпе, выгадаем подходящий момент и выберемся из города. Грей, ты можешь идти? — неожиданно с участием спросила она.

— Да, вполне, — принимая руку помощи от Коула, ответил Грей, заметив, что парень снова где-то сумел измазать лицо, — идем.

* * *

Вечнозеленая улица не отличалась по количеству зелени от любой другой в Соммете и могла спокойно претендовать на звание Вечносерой. Когда Рик Харрис подходил к указанному в записке дому, на город медленно, но верно стали опускаться сумерки и то тут, то там на крыльцо дома выходил дежурный и зажигал фигурную керосиновую лампу.

Квартира под номером 23 находилась на третьем этаже трехэтажного многоквартирного дома и, видимо, по старой привычке, ее хозяин дверь не запирал. Противный скрип не смазанных петель дважды сопроводил движение двери и Рик оказался внутри.

Внутри квартира полностью отличалась от той, в которой Рик побывал совсем недавно. Если по первой можно было сказать, что в ней жил солидный холостой мужчина, любящий делать все по часам, то данная квартира могла лишь указать на неадекватность своего хозяина.

Исписанные стены, перевернутая и сложенная странным образом мебель, зашторенные изорванными покрывалами окна, явно надкусанные огарки свечей, странный затхлый запах, все это словно кричало и своим видом пыталось прогнать незваного гостя.

— Вильям, вы дома? — позвал Рик, но ответом ему была лишь зловещая тишина.

Частный детектив проследовал внутрь по скрипящему паркету, стараясь не споткнуться о разбросанные повсюду бутылки, консервные банки и прочий мусор. Это было трудно сделать не отвлекаясь от исписанных стен.

Все надписи были написаны словно разными почерками и казалось, что это делал не один человек. Где-то они были сделаны мелом, где-то углем, а некоторые выглядели так, словно их часами выскребывали ногтями или же вовсе писали кровью. Со всех уголков жилища психопата на Рика смотрели эти надписи среди которых чаще всего попадались «Светлячки», «Предатель» и «Прости».

Во всем этом хаосе не было ни единой надежды что бы то ни было найти, если только кого-нибудь заинтересовали бы скомканные газеты, порванные пустые листы или сложенные шаткими башенками религиозные книги.

Но пройдя через гостиную, детектива привлекла дверь в спальню, на которой свежей черной краской было написано «Ангел». Отворив ее, Рик удивился не меньше того, когда вошел в эту квартиру. Спальня была полностью пуста, белоснежные, ровно выкрашенные стены придавали ей еще больший объем и эта комната казалась больше всей квартиры вместе взятой, а на полу все той же черной краской был нарисован юноша-ангел с черными крыльями, держащий в правой руке меч. Черная краска местами снова оказалась свежей.

«Спустившийся ангел с небес принесет с собой правосудие в правой руке и тайное знание в левой» — вспомнилась ему цитата из древней книги и только тогда Рик заметил на левой руке ангела исписанный, на удивление ровным, но мелким почерком, лист бумаги.

«Если ты читаешь эту записку, значит со мной что-то случилось, а быть может не случилось, и ты просто нашел ее. Но я не могу больше спокойно жить, не написав о том, что творится у меня внутри. Хотя бы ради того, чтобы эти мысли покинули мою голову, чтобы эти чувства испарились и больше не терзали мою душу.

Всего три года назад, я, как ни в чем ни бывало, делал покупки во время ежегодной ярмарки. Переходя от прилавка к прилавку, я брел погруженный в свои мысли, как сейчас помню, они были о том, что одного моего знакомого сцапали за подпольную пропаганду равенства между магами и людьми.

И тут я увидел его… Я не мог поверить своим глазам — между торговых рядов шел мальчик-ангел с белыми, практически белоснежными крыльями! Он шел позади другого мальчика, точь-в-точь похожего на него, который шел с друзьями и что-то оживленно обсуждал. Словно услышав, что я думаю о нем, ангел приостановился и повернулся в мою сторону. Мне показалось, что он был печален, но встретившись со мной взглядом, ангел слегка улыбнулся и помахал мне рукой, после чего вновь направился дальше, вслед за мальчиком.

Эта встреча потрясла меня до глубин души. Я никак не мог забыть этот грустный взгляд, эти белые крылья. Почему его видел только я? Ведь никто больше не оглядывался, не разевал рот. А после, я заметил некую странность — я стал замечать какие-то неясные искорки, летающие рядом с некоторыми людьми, но таких людей я встречал очень редко. Я даже обратился к врачу (естественно я ни слова не произнес об ангеле, иначе меня тут же упекли бы в психушку, или куда похуже), но он сослался на мое переутомление и выписал какой-то лечебный отвар, который мне ничуть не помог.

Я ни раз прогуливался по городу, порой даже без нужды, снова и снова приходил на место проведения ярмарки, просто надеясь снова увидеть того ангела. И вот, уже совсем отчаявшись повстречать его, я без цели брел по безлюдным улицам в сторону своего дома. Мне навстречу из-за поворота вышли трое, и когда я поднял взгляд на них, я обомлел. Первым шел юноша одетый в осеннюю черную куртку и надвинутым на лицо капюшоном, а позади него шел тот самый ангел. Я сразу же узнал его, не смотря на то, что он очень сильно изменился. Он повзрослел, крылья изменили окрас с белого на серо-черный, в глазах не было больше грусти, в них сквозила лишь ненависть. И его мимолетный взгляд, полоснувший по мне, заставил меня почувствовать такую безысходность, что мне стало нехорошо и к горлу подкатил кислый ком, к счастью не сумевший прорваться наружу.

Пришел в себя я только когда оказался дома. Я не мог сдержать слез, и всхлипывая, я опустился на колени, закрыв лицо руками. Что с ним произошло? Что заставило его стать таким? Неужели наш мир настолько прогнил, что такие светлые существа, как этот ангел вынуждены пасть, покрыться ненавистью, чтобы выжить? Быть может и я как-то причастен к этому ужасу? Нет… не может этого быть…

Завтра новый день, надеюсь он принесет мне спокойствие и я постепенно забуду, что я видел, и эта записка поможет мне.»

Продолжение было написано другими чернилами, более неразборчивым почерком:

«Я не только не могу забыть его взгляд, но теперь я не могу спать. Эти надписи смотрят на меня. Это я их сделал? Я не помню… Что стало с моим домом? Кто все это сотворил? Не мог же это быть я…

Мне нужно вновь увидеть его и попросить прощения… Я вспомнил его… Все эти годы я бежал от себя, от своей памяти, стараясь забыть, что я натворил, но теперь… Теперь, я точно знаю, что тоже причастен к этому… Но я не знал, что они собираются сделать… Подозревал, да, но не знал… Как я мог?.. Прости меня… Прости меня, Грей…»

 

Глава 8

Уже практически стемнело, когда трое магов, скрывшихся от преследователей, оказались в районе проведения ярмарки. По сравнению с остальным городом, это место выглядело островком надежды для всех жителей. Повсюду были расставлены фонари и фонарики различных форм. Там были и миниатюрные экземпляры, и фонарики с размерами сопоставимыми с двумя ростами человека. В одних цветных палатках торговцы продавали различные сладости, мед, свежевыпеченный хлеб, мясо домашнего копчения, рыбу, сыр, масло и много-много еще каких аппетитных яств. В других палатках продавали лечебные травы, масла, а также сувениры ручной работы. И конечно на этой ярмарке не обошлось без палаток в которых располагались аттракционы для посетителей, где разыгрывались самодельные игрушки и вкусности.

Хоть и было темно, в основном из-за вечных туч на небосклоне, время еще было не позднее и многие были на ярмарке со всей семьей. Грей, Алиса и Коул, абсолютно не привлекая к себе внимания, пробирались между счастливых взрослых и детей, многие из которых впервые за долгое время забыли о всех своих страхах и проблемах.

Среди этого маленького царства счастья и улыбок, одна из палаток отчего-то показалась Грею особенной. Это была синяя палатка, местами уже достаточно потрепанная. Она была полностью обвешана плюшевыми медвежатами. Среди них были бурые, черные, белые, пушистые, короткошерстные, с глазами бусинками, с глазами пуговицами, с цветами, книгами, конфетами в руках, или просто протягивающие свои лапки, требуя объятий. Хозяйкой этой палатки была пожилая женщина в косынке. Она сидела и раскачивалась в кресле-качалке, вышивая узор на еще одном медвежонке.

— Мама, смотри, какие красивые медведики, — подойдя к палатке пролепетал маленький мальчик взяв в руки самого понравившегося ему. Но мама мальчика лишь переложила медвежонка обратно и сказав, что у них нет на него денег, потянула заметно расстроившегося, но не капризничающего мальчика дальше.

Пожилая хозяйка палатки окликнув мальчика, подозвала его обратно и вручила того самого медвежонка:

— Будь счастлив, — сказала она, проводив его грустным взглядом.

Казалось ничто не может омрачить такую картину, но тут Грей, повернув голову налево, чтобы осмотреть еще одну торговую аллею, которую они проходили, увидел девушку, из-за которой в голове вспыхнули почти забытые, темные воспоминания.

Лана-Рей беззаботно пыталась выиграть плюшевую игрушку в одном из аттракционов, выбивая мячиками бутылки с постамента в паре метров от нее. Сбив последним броском две оставшиеся бутылки, и получив желанный приз, она весело подпрыгивая развернулась и встретилась глазами с Греем. Мгновение за мгновением ее лицо менялось от радости к интересу, от интереса к испугу, от испуга к паническому страху.

Коул почуяв неладное прикрыл собой Грея и подтолкнул его вперед:

— Кто это?

— Воспоминание, — скрипя зубами ответил ему Грей.

Спустя минуту все трое вышли к центру ярмарки, находящейся на небольшой городской площади с давно неработающим фонтаном.

— Нам нужно добраться до тех домов, — Алиса указала на север, — там есть один из спусков к городскому подземному водостоку, через который мы сможем вернуться домой.

Дом. «Есть ли он у меня?» — подумал Грей, и невольно представил себе пылающие остовы родительского дома. Ему показалось, что он чувствует запах дыма. Но как оказалось, где-то действительно начался пожар.

Только что веселящаяся вереница людей мгновенно превратилась в паникующую толпу. Со всех сторон вокруг площади вспыхивали палатки, люди сломя голову бежали в никуда, выбегая из одного вспыхнувшего пожара и вбегая в новый. Недавний детский смех превратился в жалобный плач, который в толпе бегущих пытались расслышать родители потерявшегося.

На площади начинало собираться все больше и больше народу, понимая, что это самое безопасное место. Но когда последние из тех, кто не попрятался за целыми прилавками, оказались на площади, со всех сторон стали появляться люди в балахонах с надвинутыми на лицо красными капюшонами. Они шли медленно, стягивая кольцо вокруг площади, держа в руках факелы и напевая какие-то ритуальные слова.

— Люди! Возрадуйтесь! — из кольца, окружившего площадь, вышел красноволосый молодой парень, у которого кисть правой руки была объята огнем, — Сегодня вы воссоединитесь с Пламенем Феникса, а эти замечательные магоподражатели, станут еще на один шаг ближе к своей цели!

Сомкнувшие кольцо фанатики радостно принялись скандировать «Феникс!», от чего люди на площади еще больше затряслись от страха, а матери крепче прижали к себе плачущих детей. Грей буквально почувствовал, как напряглась Алиса, сжав кулаки до хруста в пальцах.

— Но мы готовы будем отложить этот праздничный момент, если вы поможете нам, — продолжил вещать красноволосый, еще больше взъерошивая свои волосы левой рукой, — отдайте нам одного единственного мага, что прячется среди вас! Мы точно знаем, что он здесь! Так было предсказано! Нам нужен маг по имени Грей!

Толпа зашепталась и принялась оглядываться в поисках спасения, пытаясь взглядом уловить тот единственный шанс на спасение, который они даже не знали, как выглядит.

— Он там, у фонтана, — прозвучал ненавистно-знакомый девичий голос со стороны прилавков, находящихся за оцеплением, — тот, что рядом с девкой в маске!

Толпа начала расходиться в стороны, и Грей откинув капюшон вышел вперед.

— Как же я не люблю, когда она оказывается права, — себе под нос пробурчал Феникс и дальше обратился к Грею, — Ты не бежишь? Что за чудо! А я очень наслышан о скорости твоего бега, особенно после побега из черной башни. Ты бежишь и бежишь, и бежишь…

Фанатики дружно засмеялись, показывая пальцем на Грея и крича в его сторону бессмысленные оскорбления.

— Но сегодня ты пересечешь финишную черту, — Феникс принял от одного из магоподражателей меч, — я не понимаю, почему моя королева так много говорит о тебе, и так боится тебя. Я докажу ей, что есть только один истинный маг огня и это я — Феникс!

— Твой противник не он, а я, тварь! — начала выходить вперед Алиса, больше не сдерживая себя. — Ты ответишь за все, что ты натворил!

— Верные слуги огня! Не дайте этой невежественной вмешаться! Это мой бой.

С этими словами Феникс, поцеловав висевший на шее надколотый амулет, бросился в сторону своей цели, заставив меч вспыхнуть красным огнем. Грею оставалось только отступать, едва успевая уворачиваться от выпадов. А Алисе с пришедшей к ней на выручку Коулу пришлось отбиваться от магоподражателей, которые набросились на них с ритуальными кинжалами.

«Ты должен пересилить это. Используй магию, иначе тебе конец» — прошептал голос.

Улучшив момент, Грей так и поступил. В очередной раз увернувшись от удара, он метнул в противника огненный шар, затем с другой руки, затем еще и еще. Теперь уже Фениксу пришлось уворачиваться от летящих в него раскаленных магических шаров.

— Почему до сих пор не сработали сирены? — отпрыгнув чуть дальше, задал риторический вопрос Феникс, — Ты уже столько раз использовал магию, что невозможно было не заметить нас.

Но Грей не планировал давать своему противнику много болтать и сосредоточившись, резко развел руки в стороны, расплескав между собой и Фениксом жидкое пламя, оставив лишь несколько нетронутых островков земли, чтобы можно было предугадать, куда направится оппонент.

— Ты думаешь я настолько глуп? — посмотрев на пылающую землю усмехнулся красноволосый маг, — Я конечно не так быстр, но тоже способен на дальний бой.

Прошептав что-то себе под нос, Феникс приподнял левую руку, на которой начал образовываться огненный шар и хитро улыбнулся. Лишь только тогда Грей понял, что Феникс смотрит на Алису, которая сейчас находилась левее за спиной Грея и все это время, вместе с Коулом, в рукопашную дралась с несколькими фанатиками, двое из которых уже лежало на земле.

Резким движением Феникс отправил магический шар в девушку, которая не могла видеть опасности. Тело Грея сработало само по себе и за мгновение до попадания, он оказался возле Алисы, не успевая использовать магию или оттолкнуть ее. Поэтому Грей лишь успел заслонить себя рукой от неминуемой гибели. Но, к его удивлению, и к удивлению соперника, огненный шар разбился об огненную преграду, возникшую в воздухе перед Греем.

— Огненный щит? — Не веря своим глазам воскликнул Феникс, — да еще настолько плотный, что оказался способен остановить мою магию? Поэтому тебя не чуют сканеры? Потому что ты скрываешь себя щитами? Жалкий трус! Да я сожгу и тебя, и твоих дружков-магов, и всех этих людишек! И никакой щит не устоит перед мощью пламени Феникса!

— Ты псих! — выкрикнул Грей, видя, как нездорово начинают блестеть глаза у Феникса и не зная, чего ждать на сей раз.

— Нееет, я освободитель! Разве ты не видишь, как их тела горят? Одинокие, полные тоски, умирающие от ожидания! Как ты не видишь, что их тела жаждут огня? Моего огня!

Руки Феникса начали воспламеняться, и он запрокинул голову назад, медленно распевая слова заклинания. Магоподражатели, почуяв неладное, зашевелились и кое-кто даже ринулся наутек.

«Он действительно собирается сжечь всех, кто находится на площади, — обеспокоенно прошептал голос, — и что-то мне подсказывает, что даже если ты еще раз повторишь тот трюк со щитом, то ты не сможешь спасти даже себя. Тебе придется использовать всю свою силу, без ограничений. Грей, тебе придется снять барьер».

— Я не могу, — в страхе ответил Грей, наблюдая, как вокруг Феникса разрастается огненная спираль, — я никогда его не убирал.

«Тогда оглянись».

Грей повиновался, и оглянувшись, он увидел, как отчаявшиеся матери прижимают к себе детей не желая прощаться с ними. Как люди, забыв о панике просто смотрят на разрастающийся огонь, готовый вот-вот поглотить их. Даже самоуверенная Алиса опустила руки и печально подняв глаза, смотрела на вихрь поднимающийся в небо, а Коул просто следил за Греем, зажимая кровоточащий порез на руке и всем своим видом прощаясь с ним. Среди оказавшихся позади Грея, была и та женщина из палатки с медвежатами. Она с каким-то особенным страхом смотрела на Феникса и прижимала к себе старого потрепанного медвежонка, покрытого тут и там заплатками.

Грей закрыл глаза и будто наяву услышал слова из своего детства:

«Сынок, никогда не снимай этот барьер укрывающий тебя от беды, хорошо?»

«Хорошо»

«Ты обещаешь?»

«Да, мама»

— Все быстро ко мне! — глубоко вздохнув и открыв глаза прогремел Грей на всю площадь, — Алиса, Коул, хватайте детей и вставайте как можно плотнее ко мне!

Ребятам не пришлось повторять дважды, а вот люди, смирившиеся со своей участью не сразу поняли, что у них появился шанс на спасение. Но в итоге, увидев, что один за одним дети, женщины и мужчины в плотную жмутся друг к другу, остальные тоже инстинктивно подрывались и подбегали как можно ближе к Грею. Среди поверивших в Грея оказались и несколько магоподражателей, которые прося прощения, умоляли не выталкивать их из образовавшегося круга.

— Я не гарантирую, что у меня получится, — сказал Грей, подняв правую руку к небу, — но я не сдамся.

Взвыла сирена, извещающая о том, что поблизости используется магия, и одновременно в воздухе над жмущимися друг к другу и к Грею людьми вспыхнул гигантский огненный шар, который через мгновение принялся вращаться. От него во все стороны начала растекаться сферическая прозрачная ало-золотая преграда, по которой пробегали редкие язычки пламени.

— Я не понимаю, почему звучит сирена? — полезла за пазуху Алиса, стоящая вплотную к Грею, и достала оттуда маленькую коробочку, которую забрала из бара, — этот талисман всегда скрывал использование магии.

Открыв коробочку, которая оказалась музыкальной шкатулкой, она обнаружила там расколотый на несколько частей осколок какого-то амулета. Грей, услышав музыку из шкатулки, сразу узнал мелодию колыбельной, что в детстве ему пела мама, ставя на прикроватной тумбочке точно такую же музыкальную шкатулку. Он не помнил слов, но эти воспоминания придали ему еще больше сил и уверенности в себе, от чего купол стал опускаться быстрее, а стенки купола становились заметно прочнее.

Оставшиеся за пределами площади люди, что прятались за прилавками и в палатках, увидев творящееся чудо ринулись в спасительную зону. Среди них была одна девушка, вначале остававшаяся среди немногих, не желающих присоединяться к людям под куполом. Она до последнего не решалась ринуться за всеми. Наконец, одумавшись, она побежала к куполу, но было слишком поздно, он достиг земли.

— Грей, пожалуйста впусти, — стуча в стенки купола кричала Лана-Рей, наблюдая, как такие же опоздавшие, как она, успешно проходили сквозь барьер внутрь.

— Нет, — спокойно ответил он, смотря на надвигающуюся стену огня, которую пустил в ход Феникс и наблюдая за тем, как девушка пытается пройти вслед за кем-то подбегая то к одному, то к другому краю купола, но неизменно натыкаясь на преграду, — можешь не пытаться, это бессмысленно, ты не попадешь внутрь.

— Я умоляю тебя, не поступай так со мной, — начала упрашивать девушка, продолжая отчаянно стучать ладонями и кулаками по стенам купола, но так же безрезультатно, как и прежде, — Ты ведь любишь меня! И я… Я тоже поняла, что я ошибалась, я готова принять тебя такого, какой ты есть!

Грей перевел на нее взгляд, полный презрения:

— Я любил тебя, до того, как ты убила мою семью.

Находящиеся под куполом не успели услышать слова проклятий, которые были готовы сорваться с губ Ланы-Рей, они лишь услышали ее вопль и увидели, как стена огня врезалась в золотую стену преграды.

Купол загудел и стал вибрировать, но держался. Грей закрыл глаза и, продолжая держать поднятую кверху руку, сосредоточился только на защите, отгоняя прочь другие мысли. Люди радостно вздохнули, увидев, что огонь не в силах проникнуть внутрь, хоть и продолжал пылать на площади и волнами накатывать на преграду со всех сторон. Еще через минуту, люди уже практически расслабились, не смотря на бушующую стихию, и начали высказывать свои первые эмоции, как произошло еще одно событие, заставившее их ахнуть:

— Грей, — не в силах оторвать от него свой взгляд прошептала Алиса, — ты светишься!

Маг, подняв голову к вершине купола, открыл глаза, ставшие черными словно смола и с них скатилась такая же черная слеза. Приложив большое усилие, Грей произнес:

— Нет… Я горю…

И только тогда Алиса заметила, что по всему телу Грея то тут, то там образовывались сначала небольшие, но быстро разрастающиеся пузыри ожогов. Он защищал людей внутри не только куполом, но и самим собой. Не успела Алиса что-либо сказать Грею, чтобы он образумился, как его лицо перекосила гримаса гнева и, издав нечеловеческий рык, он заставил купол завращаться.

Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, золотая полусфера вращалась вокруг своей оси, заставляя пламя снаружи наматываться на себя. И когда вращение достигло своего пика стенки резко разлетелись в стороны унося пламя с собой.

Выжившим предстала ужасающая картина. Некогда заставленная палатками площадь, теперь оказалась абсолютно пустынной, лишь только неработающий и обугленный фонтан стоял на своем прежнем месте. Вся площадь была покрыта пеплом вперемешку с прахом, среди которого стоял тяжело дышащий, но не сраженный красноволосый Феникс. Одежда на парне местами подтлела, а глаза его злобно уставились на уцелевших.

— Этого не может быть!

Грей не мог ему ответить, едва стоя на ногах только благодаря обступившим его, чувствуя себя в адовом пекле.

— Ты не уйдешь отсюда живым! Я убью тебя, ради моей королевы, во что бы то ни стало! — Феникс взмахнул рукой, но вместо огненного шара образовалась лишь искорка, тогда он выругался и подхватив свой меч с земли, начал разбег, перехватив его за лезвие посередине, как копье.

Грею оставалось лишь наблюдать как медленно капает кровь Феникса из пореза на руке от меча, как он швыряет свое оружие прямиком в сердце противнику, и как спина одного из спасенных заслонила Грея от смерти, пожертвовав своей жизнью.

Это был Рик Харрис, оказавшийся среди спасенных и, наконец, нашедший то, что искал. Он повернулся и хотел было что-то сказать, но силы покинули его, и он лишь сумел улыбнуться, глядя на оставшегося в живых Грея. А затем он рухнул на землю, унеся с собой свой секрет.

В этот момент силы окончательно покинули Грея, он больше не мог сдерживать боль, покрывшую все его тело. Тихо простонав, он повалился на землю вслед за Риком, не надеясь уже когда-либо подняться.

— Грей, держись, не теряй сознание — с двух сторон к нему бросились Коул и Алиса, слегка приподняв его, вызвав тем самым новый стон боли, от которой Грей провалился в небытие.

— Нет! Нет-нет-нет-нет… — запричитала Алиса, — после всех чудес, что ты сотворил, ты не можешь просто так нас оставить!

Но Грей больше не открывал глаз, как бы Алиса с Коулом его не упрашивали. Люди, собравшиеся вокруг опустили глаза и молча наблюдали трагедию.

— Спой ему колыбельную, — сказала маленькая девочка Алисе, и поставив рядом с Греем музыкальную шкатулку, открыла ее, — так делала моя мама, когда не проснулся папа, а потом братик.

Алиса не пела уже несколько лет, со дня смерти своего любимого, когда случился пожар, вызванный Фениксом с его магоподражателями, на одном из ее выступлений. В тот день смогла выжить только она одна, благодаря своей силе, спасшей ее против воли. Но сейчас слова колыбельной сами пробились из нее:

Пока Алиса пела, пошел легкий дождь, остужая раскаленную магическим огнем землю и скрывая слезы тех, кто оплакивал Грея.

 

Глава 9

Он открыл глаза, и увидел лишь каменный потолок, показавшийся ему до невозможности знакомым.

— Алиса, смотри, он очнулся, — услышал Грей радостный шепот Коула.

Что-то шевельнулось под головой Грея, и он увидел улыбающиеся глаза Алисы, чье лицо неизменно скрывала маска. Оказалось, что голова Грея лежит у нее на коленях, а девушка охраняла его сон, время от времени проводя рукой по волосам.

— Что произошло? — не наблюдая на себе ожогов и шрамов от них, спросил он.

— Это было невероятно! — начал шептать Коул, так как у Алисы на глаза навернулись слезы, и она не могла ничего сказать, — Ты умер, точнее все уже так посчитали, и Алиса стала петь тебе песню. Я никогда не думал, что кто-то может так красиво петь. Неожиданно пошел легкий дождь и твои раны стали заживать сами по себе!

— Эй вы, тихо там! — донеслось до них.

— Но у нас проблемы, — шепотом продолжил за него Грей.

— Да, — погрустнев, совсем тихо ответил Коул, — как только прекратился Алисин дождик, на площади появились люди Вортисмана и обстреляли всех дротиками. Оружие блокирующее магические способности оказалось не мифом. Нас с Алисой сильно скрутило от сыворотки, на простых людей это никак не подействовало. Но и многих из них забрали с нами, потому что они попытались вступиться за тебя.

— Так где мы?

— В черной башне, — смотря в сторону прошептала Алиса.

Глаза Грея округлились, и он чуть было не вскочил, но силы к нему еще только начали возвращаться и сделать это ему не удалось.

— Сегодня в черную башню прибывает Вортисман и на площади правосудия будет проведена прилюдная казнь, — продолжил еле слышно говорить Коул, облокотившись на стену камеры, — в этом году будет что-то поистине масштабное. Все камеры забиты под завязку, даже нас троих определили в одиночную. И шансов сбежать нет. Охрану утроили, даже за охранниками следят еще одни охранники, а еще всем по расписанию вкалывают противомагическую сыворотку.

В доказательство этому Коул провел пальцем линию в воздухе напротив замка железной двери, но заветных щелчков не раздалось.

— А как же Форт и его план?

— Никакого нападения не будет, Грей, — продолжая проводить рукой по его волосам ответила Алиса, тем самым стараясь успокоить то ли его, то ли себя, — мы слышали разговор двух охранников, они болтали о том, что были найдены пещеры и многих схватили. Кто-то из наших проговорился, раскрыв местоположение сопротивления, и за день до мятежа, что хотел устроить Форт, на наши пещеры совершили налет, после которого практически никто не сбежал. Большинство либо мертво, либо здесь. Это конец.

Грей попытался использовать свои силы, но у него также ничего не вышло. Даже максимально сосредоточившись он не смог создать ни искорки. Свой барьер он также не чувствовал.

— Мне казалось, что у тебя меньше седины, когда только увидела тебя. Да и откуда она у тебя вообще? — стараясь сменить тему на более отвлеченную спросила девушка, продолжая проводить руками по волосам Грея.

— Маги могут управлять и усиливать природу, над которой они подвластны. Моя первостихия — это огонь, и я могу создавать его из ничего. Но так быть не может, ведь за создание чего-то, чего нет изначально в природе, всегда нужно платить. Плачу и я. Своей жизненной силой.

— Не может быть! — от удивления подняла брови Алиса, — Но даже если это так, то почему ты используешь именно огонь, если можешь управлять воздухом и еще чем-то, я не совсем разглядела.

Грей вопросительно посмотрел на нее, действительно не понимая, о чем она говорит.

— Помимо способностей магии воды, я могу видеть, какой элемент, стихию или природу используют другие маги. Вот, к примеру, ты, когда создавал огонь в баре и дрался с Фениксом использовал не только огненную стихию, но и воздух, а также еще что-то, что было не разглядеть, пока ты не создал тот купол, спасший нас. Я не совсем поняла, что это, но это было как будто… пространство?

— Никогда ничего подобного не умел, — воспротивился Грей, — для того, чтобы что-то создать, мне нужно это увидеть в голове, и представлял я всегда только огонь. Не знаю, как другие маги что-то колдуют, но у меня это получается только так.

— Но и отдачу ты тоже никогда не представлял, ты говорил она появилась сама, в этот раз она тоже была? — поддерживая Алису спросил Коул.

— Нет, отдача появлялась только из-за того, что я всегда боялся своих сил и пытался их сдерживать. Я понял это только сейчас. Тогда, на площади, я решил, что если не буду биться в полную силу, то погибну в любом случае, от отдачи или от атак Феникса. И я почувствовал себя как никогда свободным, впервые не сдерживая себя, свои силы, свои способности. Я словно впервые поплыл по течению, а не против него.

Их разговор прервали шестеро охранников, вошедших так быстро, словно они все это время стояли за дверью. Они ворвались и скрутили пленников, после чего внутрь зашел управляющий тюрьмы Руквуд с тремя шприцами на металлическом подносе и мерзкой улыбкой на лице.

— Обед, детишки! — пропел он, — вам нужно хорошо подкрепиться перед казнью, а эта чудесная сыворотка лучше всякого, даже самого плотного обеда.

Руквуд напевая что-то веселое и праздничное себе под нос, вколол содержимое шприцов Коулу и Алисе, от чего те рухнули на пол с дикими болями и конвульсиями, безмолвно то открывая, то закрывая рот и глаза.

— Как же я люблю свою работу, — он подошел пританцовывая к Грею, которого держали двое охранников, — а особенно люблю, когда ко мне возвращаются старые знакомые.

Руквуд покрутил шприц перед глазами у Грея, подводя иголку практически вплотную к зрачку вновь заключенного:

— Ты даже не представляешь из чего сделано это чудо! Больше того, ты просто не поверишь, если я скажу. А я все-таки скажу, но только тебе и только по секрету. Эта сыворотка из твоей собственной крови, магическое отродие, — он плюнул Грею в лицо, — а сделали ее твои же родители, мечтающие избавиться от такой ошибки природы, как ты.

Он вколол Грею сыворотку и по его телу пробежал неприятный холодок, но этим все и закончилось.

— Мразь, — ударив Грея кулаком в висок, рявкнул управляющий Руквуд, — даже тут все удовольствие испортил. Главное, что сыворотка держит твои способности под контролем, а намучиться ты еще успеешь. Ты будешь лицезреть, как у тебя на глазах будут умирать один за одним лидеры несостоявшегося восстания, простые маги, и люди их защищавшие. Это я тебе обещаю.

Еще раз сильно ударив Грея, на сей раз в живот, он приказал охранникам выйти и проследовал вслед за ними.

Чувствуя легкий озноб, разбегающийся по всему телу, Грей сел на полу, сложив ноги и осмотрелся. Перед ним двое магов корчились в муках, не в силах совладать с препаратом, бегущим по их венам, причиняющим боль, сковывающим их способности. Он осмотрел плохо освещенные стены, местами облупившиеся и влажные. Предыдущие пленники пытались оставить какие-то сообщения на них, но сумели едва процарапать лишь пару букв тут и там. В этих камерах никого долго не держали, понял маг.

Сложив руки и закрыв глаза, Грей стал представлять вокруг себя щит из пламени, который кружился бы вокруг него. Не то, чтобы он думал, что это сработает, но сдаваться он не планировал.

— Я тебя сейчас не слышу, — ничего не почувствовав и поняв, что он потерпел поражение, обратился Грей к голосу, сопровождавшему его всегда с самого детства, — но уверен, что ты точно слышишь меня. Я не сдамся, слышишь? До последнего вздоха я буду биться. Но сейчас мне как никогда нужна твоя помощь. Ты должен помочь мне побороть эту дрянь у нас в крови.

С этими словами, он мысленно потянулся к телам ребят, которые уже не так отчаянно пытались избавиться от боли, представил, что по их жилам течет жидкий огонь и стал ускорять его.

* * *

— Граждане Соммета! Сегодня вы присутствуете на поистине памятном событии! — вещал с центра площади перед черной башней невысокий пожилой и полностью седой мужчина в парадной темно-фиолетовой мантии с вшитыми в нее различными самоцветами, — Сегодня будет положен конец магическому террору! Сегодня, лидеры тех, кто держал честный народ в страхе, получат по заслугам!

Толпа, согнанная на площадь, хило зааплодировала. Лишь среди стражей черной башни и телохранителей Вортисмана нашлись те, кто отреагировал радостными криками на начало речи лидера. Стражи черной башни, во главе с управляющим Руквудом, бурно аплодировали, а телохранители, одетые с ног до головы в тяжелую металлическую броню, синхронно стучали кулаками в массивные железные щиты.

Грей, Алиса и Коул были привязаны к стоящим вертикально бревнам, под которыми было сложено бесчисленное количество поленьев. Они находились позади всех на большой высоте, чтобы их было видно отовсюду, и чтобы они видели все происходящее.

Пленных разделили на три группы. Первыми были маги, либо подозревавшиеся в том, что они являются магами. Первую группу поделили по десять человек, выстроили друг за другом и держали по левую сторону площади, где их было решено повесить. Вторыми были простые люди, всячески помогавшие и жившие в пещерах с магами. Их держали по правую сторону площади у стены, составленной из больших каменных плит, где их было решено расстрелять. Третьими были так называемые лидеры сопротивления, привязанные к бревнам, их было решено сжечь на кострах, на фоне черной башни, прямиком напротив толпы людей, которые устало смотрели за происходящим.

— Сегодня мы возобновим традиции предков по сожжению ведьм, колдунов, еретиков и предателей рода людского, — заканчивал свою речь Вортисман в окружении телохранителей, которые в своих доспехах с задвинутыми забралами, выглядели одинаковыми безлицыми статуями, — те, кто сегодня будет казнен — прямая угроза всему человечеству. Все они несут в себе семена тьмы и порока. И как бы они не молили о пощаде, как бы невинно они не выглядели, не верьте им, бросайте в таких камни! — он развел руки в стороны, — Да будет исполнен приговор!

Первый десяток магов подвели к виселицам и стали накидывать петли на шеи. Среди них были как мужчины, как и женщины, у многих из них на теле присутствовали синяки, ссадины и порезы. Все это время их пытали и измывались в карцерах. Никто из них не молил о пощаде на постаменте, они лишь повернули головы в сторону тех, кто был привязан к высоким бревнам и должен будет сожжен. Их взгляд не нес в себе укор, они лишь прощались.

Одновременно открылось десять дверей под ногами магов, и те, у кого не сломались шеи от рывка, затрепыхались на петлях, быстро задыхаясь. Грей стиснул зубы в беспомощной злобе. Его план провалился, магические способности не вернулись ни к нему, ни к кому-то из ребят. Ему оставалось лишь смотреть, как у него на глазах погибают те, кто поверил в него, кто надеялся на свободу, а получил лишь смерть.

Унеся тела, палачи вывели второй десяток магов, среди которых в этот раз присутствовали двое стариков и подросток. Словно в страшном сне вся процедура повторилась вновь.

Грею казалось, что они смотрят именно на него, и от этого бессильная злоба только закипала в нем. Но веревки, обвивающие все тело и туго связанные не в одном десятке мест, не давали возможности даже пошевелиться, оставалась только возможность крутить головой. Ему было бы проще, если бы маги на виселице кричали обвинения и оскорбления в его адрес, но они уходили молча прощаясь. Когда на помост вышла третья десятка смертников Алиса опустила голову и тихо заплакала, больше не в силах смотреть, как погибают ее друзья, знакомые и просто ни в чем не повинные люди.

На четвертый десяток магов, из привязанных к столбам, первым среагировал Коул. Он был не в силах сдержать негодование. По всей толпе, согнанной на площадь, тоже пробежал шумок, люди показывали пальцами, присматривались и не верили своим глазам. Шум голосов разрастался, но даже сквозь него, Грей и остальные услышали истошный вопль Розы. Она только сейчас увидела, что к девяти магам на виселицу под руки несут не умевшую ходить маленькую Лили.

Алиса открыла заплаканные глаза и, увидев творящееся, не смогла смолчать:

— Вортисман, ты монстр! — но видя лишь приторную улыбку правителя она накинулась на палачей, — Отпустите ребенка! Ей нет даже десяти!

Но палачи не обращая внимания продолжали свое дело, опуская веревку петли намного ниже остальных.

— Ее кровь будет на ваших руках, — Алиса обвела взглядом всех, кто был на площади, — разве вы не видите, что она невинна?

— Порок и тьма сокрылись под маской этой невинности, — ответил ей Вортисман, — сегодня она сделает все, чтобы оказаться на свободе, а завтра начнет отравлять жизнь добропорядочным гражданам, получив желаемое прощение. Больше не будет жалости маговским выродкам! Мы должны вырвать это зло с корнем, как бы оно не старалось уверить нас в своей беспомощности!

Люди в толпе были насквозь пропитаны страхом и не могли ничего сделать, они лишь смотрели на виселицу и на девочку, которая не понимала, что происходит. Она просто улыбалась окружающим ее и чудом стояла на почти подкашивающихся ножках. За секунду до того, как дверца виселицы под ней открылась, единственный луч света, за последние несколько лет пробившийся сквозь темные облака, осветил Лили, и она осмысленно посмотрела на Грея.

Он снова почувствовал ее невидимое прикосновение, что несло те свет, доброту и любовь, сквозь призму которых видела этот прогнивший мир маленькая Лили. В своем последнем видении она лишь показала самое сокровенное — свою мечту, которая выглядела до невозможности просто, и также до невозможности невыполнимой. В своей мечте она, смеясь, бежала босоногая по высокой ярко-зеленой траве широкого поля, убегая и уворачиваясь от Розы, которая, распустив волосы, играла с сестренкой в догонялки. Легкий теплый ветерок весело развевал их волосы и шевелил зелень вокруг. А в тени огромного единственного дерева на всем этом поле, сидели их родители. Мама раскладывала заранее приготовленные еду и напитки для пикника, а папа, прикрыв глаза, с блаженной улыбкой, играл красивую быструю мелодию на самодельной дудочке, которая то замедлялась, то вновь ускорялась, бегая вместе с девочками и разносясь по просторному, освещенному ярким летним солнцем полю.

«Прощайте, Грей, Алиса и все. Не плачьте по мне. Моя смерть только придаст вам сил и снимет эти невидимые оковы с вашего магического дара. Вы поймете. Вы почувствуете. Я только прошу, берегите Розу. Я вас люблю» услышали все маги, прежде чем это солнечное видение оборвалось вместе с рывком веревки на шее Лили.

С этим рывком также что-то оборвалось внутри Грея. Он почувствовал, как из мира ушло истинное добро во плоти. Он увидел, как исчез, теперь уже навсегда, луч солнечного света, забрав с собой дух Лили. Ему казалось, что вокруг исчез весь звук, будто он оглох. Он видел, как убиваясь и плача навзрыд безмолвно кричит Роза, как люди в толпе поднимали озлобленные взгляды на беззвучно аплодирующего и улыбающегося своей приторной улыбкой Вортисмана, как радостно что-то скандировала стража черной башни вместе с их начальником. Он слышал лишь свое, все учащающееся, сердцебиение, разгорающийся со все большей и большей силой огонь внутри, и поднимающийся откуда-то из нутра нечеловеческий рык, который не замедлил сорваться с губ мага, начавшего гореть.

— Кто раньше времени зажег костер? — поднявшись со своего места обеспокоенно воскликнул Вортисман.

— Прости, но это был я! — не своим голосом рыкнул Грей из пламени. Освободившись от перегоревших веревок и окончательно почувствовав, что сыворотка, сковавшая его магические способности больше не действует, Грей направил целый огненный поток в сторону ненавистного старика.

Стража черной башни вместе с управляющим Руквудом резво разбежалась в стороны, оставшись невредимыми. А вот телохранители выполнили свой долг. Половина из двадцати телохранителей Вортисмана, заслонили его собой, образовав непроницаемую металлическую стену из щитов.

Прервав огненный поток и увидев сплавившихся друг с другом рыцарей, Грей просто направился вслед убегающему Вортисману.

— Убить их всех! — проверещал старик, уходя под прикрытием остальных телохранителей в сторону черной башни, огибая не загоревшиеся костры.

И только тогда стражи смогли успокоить панику в своих рядах и начать выполнять приказы. Часть из них принялась стрелять в задержанных магов и людей из однозарядных ружей и пистолетов. Другая часть во главе с Руквудом отправились сопровождать Вортисмана. Третьи направились в сторону привязанных на кострищах, чтобы выполнить волю правителя.

Грей практически собрался уже испепелить бежавших к нему навстречу стражей, которые на ходу удобнее перехватывали свои мечи и однозарядные пистолеты, как из ниоткуда по направлению к стражам промчался снежный вихрь.

— Мы с ними справимся, — крикнула Алиса и со злостью добавила, — испепели Вортисмана!

Маг послушал ее и двинулся вслед за убегавшим правителем. Сила, очнувшаяся ото сна, бурлила в нем, одновременно окрыляя и давя своей мощью. Ему казалось, что он идет медленнее обычного и все вокруг тоже двигалось не так быстро, как всегда. Словно в замедленном действии не выдержала толпа и побежала с кулаками на стражей, опешивших от такого поворота событий. Разъярившаяся Алиса, также полностью сбросив с себя сети антимагической сыворотки, разведя руки, управляла небольшой снежной бурей, которая переносилась от точки к точке, оставляя после себя обмороженных, либо сильно израненных, летающими в этой буре ледяными осколками, стражей. Коул с Фортом тоже, освободившись от веревок, не отставали, и раздобыв мечи, встали на защиту безоружных.

«Будь осторожен с этой силой, — прошелестел знакомый голос, — это уже не простые элементы, эти силы граничат с тьмой, погрузившись в которую ты можешь не вернуться»

Вортисман скрылся за воротами башни, оставив перед ними заметно трясущихся Руквуда и тюремщиков, которые, взяв меч в одну руку и однозарядный пистолет в другую, начали окружать подошедшего к ним Грея.

— Сдавайся, нас большинство, — попытался запугать его Руквуд, на что Грей только рассмеялся.

Обнажив два своих меча, Руквуд активировал на них электрический генератор, и по эфесам мечей принялись время от времени пробегать маленькие белые молнии.

— Новые технологии в действии? — насмехался Грей — Ты думаешь это меня остановит? Лучше отойдите и не мешайте, обещаю, я никого трогать не стану, вас рассудит народ.

— Ты не пройдешь, выродок, — оскалился Руквуд, — и, кстати, о новых технологиях, — он кивнул на свои мечи, — это еще одно изобретение твоих родителей, как сыворотка сковывающая магические способности и как много других изобретений, придуманных имичтобы можно было проще убить тебя и тебе подобных!

С этими словами Руквуд скрестил мечи и провел одним о другой в сторону Грея. Маг еле успел увернуться от вылетевшей молнии, попавшей в незадачливого стража, стоявшего позади него. Как по беззвучной команде, стражи напали на мага со всех сторон, размахивая мечами и производя редкие выстрелы. Грей, словно живая юла, крутился, уворачиваясь от атак, перепрыгивая врагов и отклоняя их выпады, ища момент, чтобы использовать огонь. Теперь он почувствовал, то, о чем ему говорила Алиса. Он чувствовал, как воздух помогает ему, поддерживает во время прыжков и движений, направляет в более безопасном направлении, слегка отводит лезвия мечей и едва сбивает пули с их начальной траектории.

Стражи, возможно и смогли бы переломить ход боя, если бы не их однозарядные пистолеты. Выстрелив однажды, им приходилось отступать, и достаточно долго перезаряжать оружие для нового выстрела. Этим Грей и воспользовался, он подлавливал отвлекшихся стражей и резким метким выпадом руки, отправлял в них тонкие огненные стрелы, поражавшие врагов наповал, либо раня, но заставляя гореть.

Видя, что стражи не справляются, в бой вступил сам Руквуд, размахивая своими искрящимися мечами, с которых в Грея сыпались молния за молнией, одна из которых все-таки слегка задела его левую руку и она на время отнялась. Грей выпустил в Руквуда огненный шар и слегка отступил, но тот скрестив мечи с легкостью отбил магический выпад.

— Замечательные мечи, просто отличные! — засмеялся Руквуд, — Вот до каких чудес прогресса доходит человек, когда его целью становится избавить землю от таких тварей, как ты! Как же они ненавидели тебя, раз создали такую красоту.

— Ты бредишь, — держась за левую руку и разминая ее, сказал Грей, пользуясь временной передышкой.

— Так ли? — видя, что попал по больному месту, издеваясь спросил Руквуд, — Ты просто был их подопытным кроликом! Мы совсем недавно нашли их записи, и там ясно было сказано, что почти все их изобретения построены на основе наблюдений и испытаний проведенных над тобой в детстве! Антимагическая сыворотка создана из твоей крови. Сканеры, что расставлены по всему городу, тоже настроены на волны, что распространяются в пространстве при использовании магами их сил, и за основу были взяты наблюдения за тобой! Ха, да даже эти замечательные мечи сделаны благодаря тому, что твои родители использовали тебя! Но все испортили глупые магоподражатели, они хотели завладеть «Дитем Огня», или о чем там еще они бредят. И ведь почти сумели добиться своего, когда твои родители ехали в безопасное место. И как бы ты думал куда? В черную башню! В свою лабораторию, специально оборудованную Вортисманом для них!

Руквуд злобно рассмеялся, увидев замешательство в глазах Грея.

— Они были бы счастливы, если бы узнали, что ты, их неудачное отродие в итоге погибнешь от одного из их последних изобретений.

С этими словами Руквуд вынул из-за пазухи странного вида пистолет и выстрелил в Грея шесть раз подряд. Шесть раз тело Грея всколыхнулось, и он осел на колени, склонив голову, под дружный смех Руквуда и стражей, что окружали его. Они опустили мечи и весело пародировали то, как дергался и падал на колени маг, жали друг другу руки, радовались победе и обсуждали, как и каким образом убьют еще и еще, всех магов, не жалея ни женщин, ни стариков, ни детей.

— Стойте, — подойдя ближе к Грею, сказал управляющий черной башни, — а где же кровь?

— Так вот же она, — подняв голову и посмотрев на него глазами, в которых нельзя было разглядеть ни зрачков, ни белков, лишь одну только тьму, ответил загробным голосом Грей.

Пять пуль, вылетевших из разных точек пространства, поразили точно в головы оставшихся в живых стражей, не дав им даже вскрикнуть от неожиданности, а шестая влетела в колено Руквуда, раздробив его.

Управляющий рухнул на спину сжимая раненую ногу, из которой, быстро пропитывая штанину, текла темно-алая кровь. Он в страхе пытался начать пятиться, но не мог отвести взгляда от медленно поднимающегося Грея. Маг расставил руки в стороны и казалось, что на ноги его поднимает невидимая сила.

— Нет! Нет-нет-нет, это не может быть правдой! Предсказательница Вортисмана ведь сказала, что я без проблем одолею тебя, если вступлю в бой! — опомнившись Руквуд, проливая слезы, пополз в сторону запертых ворот черной башни, оставляя за собой кровавый след, — пожалуйста, не надо, не убивай меня! Я только выполнял приказы нашего правителя!

— И как бы они не молили о пощаде, как бы невинно они не выглядели, не верьте им, бросайте в таких камни! — повторил фразу Вортисмана Грей и от стен черной башни стали отделяться куски, размером с его кулак и один за одним влетать в Руквуда, калеча его руки, ноги и тело до тех пор, пока он не перестал двигаться и кричать.

«Что ты делаешь? Эта сила убьет тебя, ты не сможешь ей управлять!»

— Они хотели истребить нас, заставить от страха сжаться в углу и перебить там. Но все изменилось. Теперь настала их очередь бояться.

Одним мановением руки ворота черной башни распахнулись во внутрь, хотя всегда открывались наружу. Ноги сами вели Грея по опустевшим двору и лестничным перелетам черной башни к Вортисману, который стоял на крыше башни нервно ожидая воздушный шар, вылетевший на его спасение.

— Ты не ведаешь, что творишь, мальчишка, — увидев вышедшего на крышу мага, прокричал Вортисман под гомон воронов в их клетке, — я делал все на благо рода людского, дабы изгнать тьму навеки из этого мира!

— Нет, старик, ты не изгонял ее, ты ее призвал!

С рук Грея сорвались огненные плети, извивающиеся будто живые, пытающиеся достать до правителя. Словно щупальца сотен медуз, они желали опутать свою цель, обжечь и испепелить. Но и в этот раз телохранители не дали пострадать Вортисману. Рыцари в начищенных тяжелых доспехах в мгновение ока оказались рядом со стариком, словно их броня ничего не весила и, к удивлению Грея, выставив руки вперед, образовали водную преграду, о которую издавая громкое шипение тухли окончания огненных плетей.

Также молниеносно маги в доспехах обступили Грея со всех сторон и обрушили на него потоки сразу нескольких элементов. Вода, огонь, ветер и земля врезались в миниатюрный купол, который успел образовать Грей для своей защиты. Потоки были неоднородные и держать купол было невыносимо трудно, даже с новообретенными силами. Вода превращалась в ледяные осколки, а затем обратно в тугие струи, прорезающие буквально все на своем пути. Потоки огня, то густели до состояния магмы, то переходили в пламя. Песчаные вихри, сменялись каменным дождем, а пересекаясь с молниями от непостоянного воздушного потока превращались в вихрь из осколков разноцветного стекла.

— Ты не справишься, мальчишка, — вздохнув с облегчением, спокойно подытожил ситуацию Вортисман, — эти маги знали свое дело еще задолго до твоего рождения, они видят твои слабые стороны, а сами их не имеют.

Грей не в силах был как-либо огрызнуться, хотя пару ласковых он давно приготовил за пазухой.

— Бедный мальчик, — продолжал старик, облокотившись на край крыши, наблюдая за красками творящихся заклинаний и спокойно ожидая, когда подойдет подмога, — с самого рождения тебя использовали все, кому не лень. Ты был подопытным кроликом у родителей, приемные родители держали тебя только для того, чтобы получать деньги за то, что приютили сироту, родители которого были выдающимися учеными. Даже лучшие друзья и любимая тобой девушка использовали тебя, чтобы развлечься, посмотреть на диковинную зверушку, а затем, предав, оставили одного в черной башне.

— Заткнись, — не выдержал Грей и сквозь барьер проскочило несколько осколков стекла, оцарапав ему лицо.

— У тебя было достаточно времени, чтобы подумать обо всем этом в карцере черной башни, но даже выйдя оттуда ты пошел на поводу у сопляка, который доносил на тебя ради того, чтобы его освободили.

— Но как раз там мне помог бежать Николай и пытался помочь Рик Харрис, — выпалил Грей, чудом удержав барьер без ущерба для себя.

— Рик Харрис тоже преследовал свои цели, он желал прославиться, ведь если бы общественность узнала в каких условиях содержат невинного человека, да еще единственного сына тех, кто столько сделал для людей, то, возможно, современная власть пошатнулась бы. И все бы стали боготворить его, как единственного защитника бедного и несчастного мальчика, дважды потерявшего семью. А о том Николае я в первый раз слышу. Ах, да! — наигранно хлопнул себя по лбу Вортисман, — мне же рассказывал Руквуд, что ты бредил каким-то стариком после выхода из карцера. Так что единственный кто тебе помогал — это твое собственное воображение. Правда забавно? А затем были твои дружки-маги, тут и говорить нечего, они просто хотят выжить и тоннами готовы были вешать тебе на уши свои слезливые истории. Особенно про эту мелюзгу Лили, — подернувшись от отвращения продолжал старик, — и умерла она не такой святой, как все полагали. Мне много интересного про нее рассказал Руквуд, когда я разрешил ему забрать ее в свои покои в ночь перед казнью.

— Что? — не понимающе переспросил Грей, продолжая сдерживать натиск магов в доспехах, который будто слегка ослаб для того, чтобы маг мог выслушать все, что ему выскажет Вортисман.

— Я сам не поверил, когда Руквуд меня попросил об этом, — заговорщически прошептал Вортисман, — оказывается этому здоровяку всегда нравились маленькие девочки. И я просто не смог отказать одному из своих самых верных псов, тем более в такой маленькой пикантности.

Все вокруг Грея остановилось. Он просто не мог поверить, что мир может быть настолько отвратным, что люди могут быть такими омерзительными, буквально монстрами во плоти. Ему одновременно захотелось заплакать и…

«Убивать…» — сказал голос, но не тот, что всегда был рядом с ним. Этот голос был зловещий, низкий и хриплый.

Купол защищавший Грея моментально распался, оттолкнув незримой волной окружавших его магов. Затем сотни маленьких теней-полос начали выползать из-под его ног, разбегаясь во все стороны. Маги в доспехах бессмысленно взмахивали руками, но ни одно заклинание не долетало по цели, все чары хаотично отлетали в стороны. Тени, призванные гневом Грея, стали обретать форму маленьких рук с тысячью пальцев. Они подползли к магам и стали опутывать их, взбираясь выше по доспехам, впиваясь в них, проминая их и вламываясь внутрь.

Вокруг Грея воздух начал густеть и подергиваться темной пеленой, откуда, словно мазут стала толчками вытекать черная субстанция. От переполнявшей его силы, Грей не смог сдержать смех, который прозвучал поистине зловеще. Он буквально видел, что произойдет уже совсем скоро, как тени разорвут сначала магов в доспехах, а затем примутся за Вортисмана, но старик почему-то просто стоял и хищно улыбаясь наблюдал за происходящим, не смотря на то, что к нему неминуемо подбиралась черная жидкая тьма.

Руки-тени, проникая внутрь доспехов начали выворачивать наружу их содержимое. Вокруг поднялся нестерпимый смрад гниющих тел. С одного из магов в доспехах слетел шлем, под которым оказалось лицо мертвеца с позеленевшей кожей, многочисленными черными трупными пятнами, с белыми глазницами и редкими волосами на голове. Мертвец бессмысленно открыл рот и туда вползло несколько рук-теней, принявшихся разрывать его изнутри своими бесчисленными острыми, как бритва, пальцами, вырывая и разбрасывая повсюду куски плоти. Разорванные останки магов-мертвецов вспыхивали алым пламенем и прогорев оставляли после себя только копоть.

Грей медленно ступал по черной жиже, которая нежно растекалась вокруг него и хищно набрасывалась на останки ходячих мертвецов в доспехах, и быстрыми рывками приближалась к Вортисману.

— Неужели я вижу это своими глазами? — удивленно и радостно лепетал старик, — Это ты! Тот самый! Значит девчонка не соврала, и ты наконец найден!

Но тут черная субстанция резко выплеснула из себя длинную струю, прямиком в рот Вортисману и с силой начала заливаться внутрь, проталкивая себя внутрь вместе с зубами старика, с хрустом в его горле.

Грей подойдя, молча наблюдал за этим действием, чувствуя только ненависть переполняющую его, которая материализуясь растекалась черной материей по земле. Ему было все равно что скрывалось за словами старика и про какую девчонку он обмолвился, ему просто хотелось, чтобы Вортисман страдал как никто и никогда. Грей увидел, как глаза старика сменили цвет с зеленого на карие, как из его глаз покатились слезы. Черная жижа перестала вливаться в него, но все увеличивалась в объеме на крыше и уже начала переваливать через край, стекая вниз по башне.

Кожа Вортисмана начала менять цвет, сначала на желтый, затем на зеленовато-коричневый. Субстанция внутри принося невероятные страдания заставляла гнить его тело изнутри.

— С-спасибо… — еле слышно просипел старик, — Даже это лучше, чем чувствовать ее в своей голове…

Наконец, почернев, тело Вортисмана стало опадать, превращаясь в точно такую же черную субстанцию, соединяясь с ней, продолжая свое движение, ища новые жертвы.

«Грей, что ты делаешь? Остановись! Эта дрянь поглотит всех!»

— Я не знаю с чего началась эта война, но это не имеет значения, — со скукой в глазах и голосе ответил Грей, подойдя к краю крыши и наблюдая, как черная субстанция резкими хаотичными рывками добиралась до площади, — Среди нас не осталось невинных, и я не могу больше расплачиваться по счетам один. Души и сердца этих людей больше не желают видеть свет и добро, они алчут лишь тьмы и гниения. Они их получат. Уже сегодня.

Голос снова и снова пытался образумить Грея, но тот не обращая внимания, лишь наблюдал, как тьма все быстрее и быстрее растекается по земле, пытаясь догнать убегающих от нее людей и магов.

Но тут, буквально из ниоткуда в три прыжка на краю крыши перед Греем оказался тот самый черный кот, которого маг видел в пещерах. Тьма обтекала то место, где уселся зверек, словно боясь его, не смея прикоснуться к нему.

— Я не могу остановить эту тьму, — отвечая на упрек в глазах кота произнес Грей, — я слишком долго сдерживал ее в себе, а те, кто сейчас внизу, слишком долго пользовались этим и только продолжали подпитывать ее. Я не в силах остановить это, да и не хочу. Я устал, как и этот мир.

Кот лишь отвернулся и устремил свой взгляд вниз. Проследив за его взглядом, Грей увидел, как далеко внизу Алиса, прикрывая отступающих, пытается сопротивляться сотням рукам-теней, что играючи разбивали ее ледяные и водные преграды.

«Быть может им можно дать еще шанс? Смотри, среди них есть те, кто готов на самопожертвование, они все еще готовы отдавать последнее, чтобы помочь нуждающимся. Вспомни женщину, что ты видел и спас на ярмарке. Она подарила игрушку ребенку, хотя это был ее хлеб. Вспомни Коула, что принес тебя в пещеры на своих плечах и то, сколько раз он помогал тебе подняться и идти дальше. Уверяю, он делал это, лишь желая показать тебе, что ты больше не одинок и что у тебя теперь есть на кого положиться. Вспомни старушку, что накормила тебя, в твой первый день в пещерах. Она отдала тебе свою порцию, но ничего никому не сказала. Она так же помогла тебе не затеряться в твоих кошмарах, благодаря своей способности медиума. Все они это делали не из корысти, а от чистого сердца. И, наконец, посмотри, что сейчас делает Алиса. Она вкладывает последние силы, только чтобы остальные успели спастись. Вспомни, как она совсем недавно спасла тебя и что пела» — говорил голос, словно переводя мысли кота.

Где-то на задворках памяти Грей услышал дуэт двух женских голосов. Мамин, звучащий словно из другой жизни, убаюкивающий малыша перед сном, и Алисы, спасший его совсем недавно от вечного забытья:

«Твоя мама когда-то спасла Алису от расправы, что ей грозила в черной башне, и пела ей твою колыбельную, потому что только эта мелодия успокаивала ее, давала надежду маленькой девочке, что где-то есть человек, который спасет всех, объединит и избавит от творящегося ада. Да, они обе увидели в тебе огонь, что поведет заблудших в правильном направлении. Ты сможешь совладать с этой тьмой и усмирить ее, ради них. Я верю в тебя. Они верят в тебя»

Грей упал на колени в черную жижу и всмотрелся в нее. На первый взгляд это была однородная черная субстанция, но Грей видел в ней клыки, когти, щупальца, оскалы, хищные улыбки, яростные взгляды и многие другие чудовищные образы. Он вспомнил моменты из детства, о том, как о нем заботились родители. Неужели это было иллюзией? Он вспоминал, как в камере Алиса гладила его по волосам. Неужели это было ложью?

— Гори, — погрузив руку в черную жидкость произнес маг, решив найти ответы на все вопросы прежде, чем подводить черту.

И тьма вспыхнула, вся разом, издавая жуткое пищание, корчась и извиваясь. Вместе с ней вспыхнула черная башня, превратившаяся в маяк освещающий город в постепенно приближавшихся вечерних сумерках.

* * *

— Грей! — Алиса подбежала к вышедшему из пламени магу, но тот рукой остановил ее, не дав приблизиться к нему.

— Я должен уйти, — ни на кого не глядя ответил он, — Вортисмана больше нет, и вы можете начать жить новой жизнью.

Он шел через толпу удивленных людей, которые переводили взгляды с него на разрушающуюся черную башню, на кота, что медленно шествовал рядом с магом и обратно на Грея.

Кто-то накинул на Грея плащ, от которого тот не отказался, лишь благодарно кивнул и проследовал дальше, прочь из города.

Сейчас, пройдя через собственную тьму и смирившись с ней, маг желал лишь одиночества. Он не мог смотреть в глаза тем, кто чуть было не погиб самой страшной смертью и даже не подозревал, что ее причиной мог стать он, тот, в честь кого сегодня они будут поднимать бокалы и петь песни.

Выйдя из города, Грей остановился, глядя в сторону леса, что располагался севернее. Он чувствовал зло, давным-давно проснувшееся и затаившееся там, чувствовал его родство с той тьмой, что догорала на площади и в черной башне. Эта тьма не исчезла и не сгорела, она вновь возвращалась внутрь мага, отравляя разум, шепча угрозы, соблазняя. Грей чувствовал взгляд, что был до сих пор никем не замечен, который был устремлен на него из-за деревьев. Он чувствовал, что скоро в мире снова станет неспокойно.

Глава 10.

— Моя королева, Вортисман пал, — преклонив колено, с трепетом в голосе произнес юноша с красными волосами, — Люди и маги Соммета, объединившись, празднуют на улицах города и ломают магические сканеры. Магоподражатели погибли, либо схвачены. Я… провалил ваше задание, у меня нет оправданий и мне нет прощения. Если вам угодно, можете отослать меня прочь или казнить. Я все приму от вас.

Из-за вековых деревьев к молодому человеку, паря в нескольких сантиметрах над землей, выплыла прекрасная рыжеволосая девушка в белоснежном, развивающемся словно в невесомости, платье.

— Не печалься, мой дорогой Феникс, все это часть моего плана. Вортисман был лишь моей безвольной марионеткой. Все нынешние жертвы были нужны лишь для того, чтобы как можно дольше потянуть время, усыпить бдительность, произвести необходимыеобряды и узнать на что способны наши враги, вот для чего были эти поражения, — она нежно провела ладонью по его волосам, слегка взъерошив их.

— Но как же Грей? — обеспокоенно спросил юноша, — он обрел такие способности, что в один момент мне показалось, что он без труда может разрушить весь этот мир, только если бы у него появилось такое желание.

— Не тревожься мой верный мальчик, Грею не под силу управлять Тьмой. Та сила, что он продемонстрировал в черной башне не его. Он может лишь сдерживать ее в себе, но и это не на долго. Грей даже не подозревает, что благодаря ему я начинаю пробуждаться от векового сна и этот процесс уже не остановить.

— Даже если это так, он все равно во много раз стал сильнее меня! Как мне его одолеть? — Феникс чуть не плакал от обиды, — Почему Тьма не выбрала меня? Почему не меня, вашего верного слугу, который готов пожертвовать жизнью ради вас, готового разорвать любого, на кого вы укажете?

— Тьма не выбирала его, этот маг сам выбрал ее.

— Как? Как это сделать? Я тоже выбираю ее, ее силу, ее мощь, ее смертоносность.

— Ты не в силах этого сделать, — с легкой улыбкой произнесла, та, кого Феникс называл королевой, — Я расскажу тебе. Тьма была создана очень и очень давно, при помощи древней магии. Но, создав Тьму, маги не сумели совладать с ее силой и попытались уничтожить. Потерпев крах и в этой затее, единственное, что они смогли сделать, чтобы выжить — это заключить Тьму в простых людях. Долгие годы Тьма была поделена на тысячи и тысячи частей, не в силах одолеть сковывающие ее чары. Со временем чары ослабли, и Тьма смогла поселиться и в магах тоже, подпитываясь ими, набирая силу. Но этого оказалось не достаточно для того, чтобы Тьма обрела свободу, так как маги стали во много раз слабее их предшественников. Уже не надеясь вырваться из своих темниц, Тьма начала стравливать людей и магов, путая их мысли, взывая к их низменным чувствам, соблазняя силой и могуществом. И тогда открылась интересная особенность. Чем больше умирало магов, тем сильнее становились маги, оставшиеся в живых. Поэтому и случилась война, которая положила начало преследованию магов. Во время сражения погибло множество людей и магов, а я была проклята и навеки заключена в этом лесу. В момент моего проклятия Тьма обратилась ко мне и пообещала помочь, в обмен на помощь ей. Она сказала, что для того, чтобы окончательно вырваться из своего заточения, ей нужен маг, в которого она не могла бы вселиться, но который сам бы пожелал этого. Таких людей с каждым годом становилось все меньше и меньше, ведь их сердца черствели, добродетель в них просыпалась все реже и реже. Грей и был одним из тех немногих не запятнанных Тьмой. Но этот мир сам отравил его, заставил быть ближе к Тьме и в итоге впустить ее в свое сердце, чтобы выжить.

— И что же теперь? — с нетерпением в голосе спросил Феникс, молитвенно глядя на свою королеву.

— Теперь он должен умереть, но в особенный момент. И у тебя будет оружие против него.

С этими словами девушка, слегка отойдя от Феникса, развела руки в стороны и повсюду из-за деревьев медленно, издавая неясные завывания и стоны, стали появляться мертвецы. Это были изуродованные ликом смерти рыцари, простые солдаты, в тяжелой и легкой броне, лучники, наемники с кинжалами, а также маги в древних мантиях.

Но один мертвец отличался от остальных. Его кожа практически не поменяла оттенок, став просто бледной, в волосах не было проплешин, а одежда соответствовала камуфляжу современных солдат. Лишь только глаза выдавали его — полностью белые, без зрачков из которых словно слезы то и дело тек беловато-желтый гной. Он волок за собой по земле белоснежный меч, оставляя им глубокие борозды.

— Это твоя новая армия, Феникс. Армия, которая приведет нас к победе над этими жалкими людишками и теми недоучками, кто смеет называть себя магами. А это, — сказала ведьма, грациозно подплыв и обняв со спины бледного, выделяющегося из толпы мертвеца, — Артур — не коронованный король.

— Э-лен? — с надеждой и грустью хриплым голосом переспросил мертвец.

* * *

Молодой маг сидел на вершине холма и наблюдал за унылым пейзажем вокруг. Город, впервые за долгое время переставший выпускать в небо черные клубы дыма отсюда казался безжизненным, как и лес, располагавшийся вблизи него.

Грею еще в детстве рассказывали сказку о сражении людей и магов. Как маги прибегли к ужасному заклинанию из-за чего погибли многие тысячи людей и был разрушен прекрасный средневековый город, некогда бывший столицей развивающейся цивилизации. На месте битвы, люди в память о произошедшем посадили саженцы деревьев количеством равным количеству погибших. Прошли века и на том самом месте вырос настоящий дремучий лес, именуемый в народе Темным. Ходили легенды, что факел зажженный в этом лесу не светит дальше вытянутой руки и что в этом лесу бродят души погибших в той далекой битве.

Когда-то это действительно было лишь страшными сказками, но сейчас Грей ощущал, что это вполне могло быть правдой. Он чувствовал страшную опасность, злобу и тьму, исходящую оттуда. И одновременно мага тянула туда, прямиком в Темный лес, та страшная сила, что пробудилась в нем, жаждущая вырваться на свободу.

После соприкосновения с Тьмой, Грею открылись новые знания. Он увидел историю человечества, словно со стороны. Его разум промчался через столетия, мельком захватив обрывки происходящего. Грей видел Первых, сражающихся с себе подобными; битву магов и людей; инквизицию, что сжигала на кострах магов и тех, кого они такими посчитали; кареглазого юного Вортисмана пытавшегося примирить две враждующие стороны; зеленоглазого мужчину, которого называли правителем Вортисманом, закладывающим первый камень в строительство черной башни.

Все эти обрывки истории были для полуседого юноши словно откровения, которые помогали лучше понять происходящее, лучше понять природу магии, лучше понять самого себя. Ему не хватало лишь того, кто смог бы связать эти обрывки и помочь разобраться в ощущениях, начинавших сводить его с ума.

Позади Грея зашевелились кусты, но на звук среагировал лишь кот, сидевший рядом и тоже наблюдавший за происходящим. Через минуту на вершину холма выбрался уставший человек, испачканный в грязи, но довольный, что достиг своей цели.

— Наконец я тебя нашел, Грей, — произнес Рик Харрис, вытирая испарину выступившую на лысине, после долгого подъема.

— Я не ждал тебя так скоро, — ничуть не удивившись чудесному воскрешению детектива, ответил Грей, — можешь больше не претворяться, я знаю кто ты на самом деле, Мерлин.

Человек словно впал в оцепенение от услышанного, но затем у него на глаза навернулись слезы, лысина поросла длинными седыми волосами, бородка превратилась в седую старческую бороду, лицо изрезали морщины, рост остался прежним, но старик пребывавший в отчаянии долгие столетия сгорбился и казался ниже своей прежней личности. Наконец окончательно приняв свой истинный облик старик упал на колени перед Греем и сложил руки в мольбе не скрывая слез:

— Прошу, не прогоняй меня прочь. Только ты можешь помочь мне.

— Я не в силах сделать этого, даже, если бы ты заслужил прощения от каждого, кто сейчас покоится во мраке этого леса, — также не глядя на старика, ответил ему Грей.

— Как раз только ты и в силах, — продолжил Мерлин, также стоя на коленях не понимая к кому ему лучше обращаться к Грею, безучастно глядящему в сторону леса, словно не замечая старика, или же к черному коту, который наоборот навострил уши, — Первые начали возрождаться и ты один из них. Тебе нужно лишь научиться брать под контроль свои способности, и ты сможешь намного больше, чем уже сумел. Я даже не уверен, что когда-либо видел мага с большим потенциалом и с более сильным духом хранителем, чем у тебя.

— Дух хранитель? — маг едва приподнял голову, заинтересовавшись, но продолжая смотреть куда-то в пустоту.

— Да, ты не видишь, но, как я понял, слышишь его, что еще более необыкновенно, даже для Первых.

— Ты же понимаешь, что просто так ты не получишь моей помощи, — сурово ответил ему Грей.

— Я готов сделать, что попросишь, — заволновался и заелозил на земле Мерлин, — я обучу тебя, расскажу все тайны этого мира, какие только знаю, помогу получить практически безграничные возможности или чего ты хочешь? Клянусь, я приложу все усилия, только прошу, помоги мне избавиться от бессмертия. Помоги мне умереть…

Юноша повернул голову к старцу, умоляющего о помощи:

— Ты уверен?

— Да! Конечно, да! Я…

— Я спросил не у тебя, — прервал юноша Мерлина.

На безмолвный вопрос в глазах старца ответил черный кот, который уркнув, подошел к нему, и, сев рядом с ним устремил свои желтые глаза на Грея.

— Хорошо, — на этот раз обращаясь именно к бессмертному, сказал Грей, — если ты поможешь мне одолеть то зло, что скрывается в том лесу, и что не одну сотню лет отравляет этот мир, я выполню твою просьбу. Но предупреждаю, — продолжил маг, прервав хвалебные и благодарственные возгласы старца, — сейчас у меня нет таких сил, и они вряд ли появятся.

— Не сомневайся, ты станешь намного сильнее меня, Грей, — лепетал перемазанный в грязи старец, не зная кого первого ему броситься обнимать, кота или юношу, снова будто потерявшего к нему интерес, — Ты — Первый, я давно это почувствовал, еще когда обнаружил тебя в черной башне!

— Нет, учитель, ты не прав, я не Первый. Я — Последний.

— Значит, — с трясущимися губами прошептал Мерлин, словно кто-то мог их услышать и узнать страшную тайну, — ты тоже это видел?

— Да.

 

Глава 1

Он снова со всех ног бежал сквозь тьму леса, не разбирая дороги, то и дело натыкаясь на высокий кустарник, спотыкаясь о корни древних деревьев. Это был лишь сон, это стало понятно сразу, но все казалось настолько реалистичным, что он не мог перебороть свой страх. Его красные волосы спутались, в них застряли десятки маленьких веточек, листочков и если бы получилось их расчесать, то с головы можно было бы собрать целую горсть земли. За ним гнался монстр, не знающий усталости и пощады, то и дело выкрикивающий имя своей жертвы, зовущий и манящий лживо-нежным голосом.

— Тедди, малыш, где ты спрятался?

В детстве он был замкнутым ребенком, особенно это стало проявляться, после того, как от них с матерью ушел отец. Мальчик часто забирался в какой-нибудь укромный уголок и тихо играл там, всегда один, а мать по возвращению из леса всегда начинала искать его, переводя это в игру. Она была знаменитой на всю округу знахаркой и в теплое время года большую часть времени проводила в лесу, собирая целебные травы, ягоды, кору деревьев и многие другие будущие ингредиенты своих отваров и примочек.

Но после ухода отца, она изменилась. Игры в поиски практически прекратились, и порой она стала с каким-то непередаваемым подозрением следить за мальчиком. Особенно часто ее внимание было обращено на красные, вечно торчащие в разные стороны волосы малыша, которые ему достались от отца.

От этого напряжения, которое буквально все больше и больше растекалось по дому, маленькому Тедди начали сниться кошмары, один страшнее другого. И в одну из ночей, он проснулся от того, что его куда-то тащат и повсюду пахнет гарью и дымом. В доме, по неясной для Тедди причине случился пожар, и его мать наскоро одевшись и одев малыша, вывела его из горящего дома и направилась с ним в лес.

Они шли долго, пробираясь все глубже и глубже во тьму чащи. Тедди стало страшно и он захныкал, но мать одернула его и продолжила дальше вести за собой.

— Жди меня здесь, — сказала она, оставив его у ели, раскинувшей во все стороны свои пушистые ветви и оглянувшись добавила, — ты такой же, как твой отец.

Тедди видел ее тогда в последний раз.

Мальчик долго стоял, прислушиваясь к шороху ночного леса, и за каждым звуком и движением ветвей ему чудились угрожающие тени и фигуры. Тедди сразу понял, что мать не вернется за ним, поэтому и не стал звать ее, не стал бежать в ту сторону, куда она ушла, он просто остался там, где стоял, не зная на что надеяться.

— Здравствуй, малыш, — услышал Тедди и, оглянувшись, увидел, как из-за деревьев выплывает прекрасная рыжеволосая девушка, нежно улыбаясь ему, — ты потерялся?

— Нет, — обрадовавшись разрушившемуся одиночеству, ответил Тедди, — я не потерялся, просто мама оставила меня здесь. А вы кто?

— Меня зовут Беатрисс, и я королева этого сказочного леса, — звонко рассмеявшись ответила девушка, — а как зовут тебя?

Она подплыла к нему в плотную и провела рукой по его взъерошенным волосам:

— Хотя это не важно, — ее прикосновения были холодными, но приятными, — я буду звать тебя Фениксом, как тебе?

— Мне нравится, — улыбнулся мальчик, — а можно я буду вашим рыцарем и защитником.

— Конечно, когда подрастешь. А сейчас, — она протянула ему свою руку, — сейчас я защищу тебя от зла, которое могут принести тебе люди, ведь ты особенный. Пойдем.

Феникс взял свою королеву за руку и направился с ней еще глубже во мрак леса.

Но это были лишь давние воспоминания, которые так часто посещали его, особенно во время кошмаров. Юноша продолжал бежать от монстра, надеясь, что сегодня кошмар закончится не так как обычно, но чуда не случилось и он вновь остановился на краю обрыва. Бежать было не куда и развернувшись он увидел, как из леса, ему на встречу выходит его мать с горящими красным огнем глазами, с искривленными чертами лица, с заостренными зубами и змеиным языком.

— Как ты выжил, гаденыш? — пискляво проверещал монстр, — Не нужно было слушать суеверий и не отводить в лес, а оставить гореть в доме, который ты же и поджег своей дрянной магией. Тогда бы ты точно воссоединился со своим папашей, которого сожгли на костре из-за того, что его поймали за колдовством!

Резко подлетев, монстр сильным ударом толкнул юношу в пропасть и он отправился в бесконечный полет, который прервался наяву, от того, что юноша резко дернулся.

— Тебе снова снился плохой сон? — с сочувствием спросила девушка парившая рядом с Фениском.

— Да, моя королева, — неохотно признался он, — снова один и тот же сон, и я ничего не могу поделать.

— Не переживай, малыш Тедди, я уверена, скоро эти кошмары закончатся, когда мы одержим верх над людьми и освободимся.

— Прошу, не называйте меня так, я ненавижу свое имя, и я уже давно не малыш, — он с надеждой посмотрел в ее изумрудные глаза, — вы останетесь со мной, когда все закончится, вы ведь не бросите меня?

— Конечно нет, дорогой мой Феникс, — очаровательно улыбнувшись произнесла Беатрисс, — я буду твоей, как только ты снимешь с меня проклятие и освободишь из тюрьмы этого жуткого леса.

— Все так и будет, моя королева, — оживился юноша, — я выжгу всех, кто воспротивится вам, я сделаю так, что весь мир будет у ваших ног, я стану вашим солнцем, что озарит ваш путь! Лишь бы хватило сил…

— Не вешай нос, мой рыцарь, протяни руки, — Феникс повиновался и Беатрисс своими руками помогла ему сложить их «лодочкой», — у тебя будет сила. Время пришло.

Резким движением девушка чем-то кольнула себе палец и выдавила из него на ладони юноши четыре густые черные капли.

— Что вы делаете! — пораженный воскликнул Феникс.

— Выпей. И не смотри, что тут так мало, количество не главное. Важно лишь то, что это даст тебе силы сравнимые с силой Грея, и позволит нам быть вместе даже на расстоянии.

Феникс не задумываясь выпил кровь своей возлюбленной до чиста и поднял на нее свои глаза, полностью заплывшие чернотой Тьмы.

— Молодец, — улыбнулась Беатрисс, — а теперь тебе пора, твоя армия готова выступить и ждет твоих приказов.

* * *

Заклинания давались с большим трудом, каждый новый пас нес за собой целую процессию невидимых глазу подготовительных манипуляций. Грей должен был быть сосредоточен, одновременно расслаблен, контролировать свои эмоции и в то же время отпустить свой разум в расслабленный полет, но Тьма мешала на каждом шагу.

После событий у черной башни прошло достаточно много времени, лето сменила осень и даже она практически подошла к концу, но маг никак не мог полностью усмирить Тьму, что была заточена в нем. А она, почувствовав однажды вкус свободы, больше не хотела оставаться в своей темнице, норовясь буквально каждый миг вновь вырваться наружу.

С каждым днем Грей становился сильнее и искуснее в магии, занимаясь с Мерлином вдали от города и людей, но и Тьма крепчала, подпитываясь изнутри его силами. Это порой очень злило мага и это еще сильнее подпитывало монстра внутри, который уже не раз практически вырывался, улучшив момент во время приступов гнева, что стали порой посещать Грея.

— Глубоко вдохни, на секунду задержи дыхание, прикрой глаза и медленно выдохни, — в который раз с беспокойством советовал Мерлин, наблюдая за страданиями стоящего на четвереньках юноши, обхватившего голову руками.

— Я знаю, знаю, — тяжело и быстро дыша сквозь зубы процедил в ответ Грей.

Перед его глазами сейчас был пылающий мир, который крошился на мелкие кусочки от его ненависти. Это было одновременно и страшным и красивым зрелищем. Грей не знал откуда берется эта беспочвенная злость, обращенная абсолютно ко всему. Точнее знал, но не понимал почему не может укротить свои чувства.

К стоящему на четвереньках магу тихо подкрался черный кот, плавно обходя то тут то там начинающую трескаться и проминаться землю.

— Отойди, я могу задеть тебя, — проговорил Грей, вспоминая, как уже один раз в подобной ситуации чуть не попал в кота огненным шаром. Но кот даже не подумал послушаться, а наоборот, приблизившись, облокотился на ногу Грея и заурчал, — глупое животное, — прошептал маг, но, к удивлению, заметил, что приступ стал слабеть.

Наконец Тьма отступила и Грею стало намного легче, но он продолжил стоять на четвереньках, наслаждаясь прохладой земли:

— Мое обучение закончено, — утвердительно произнес он.

— Но ты еще не до конца научился пользоваться потоками энергии и до сих пор отчасти используешь свою жизненную силу, это очень опасно — поднявшись попытался воспротивиться Мерлин.

— Тьма уже начала наступление на Соммет. Я видел армию, видел Феникса, видел ее, — Грей многозначительно посмотрел на старца, когда произносил последнюю часть фразы, — нам больше нельзя бездействовать.

— Хорошо, но будь готов, что среди людей тебе будет еще сложнее, сейчас в мире не осталось тех, в ком не поселилась эта тварь.

Меньше чем через час два мага и кот отправились в путь. Они долго шли молча, и тишину нарушали только звуки ломающихся под ногами веток, да хруст засохших и слегка заиндевевших с утра листьев.

— Ты рассказал мне о Первых, — нарушил тишину Грей, обращаясь к Мерлину, — об Артуре и о войне с магами, которая завершилась не так, как ты планировал, но совершенно упустил рассказ о себе.

— Это очень длинная история, — попытался увильнуть тот.

— Как раз успеешь закончить к моменту, когда мы подойдем к Соммету.

— Что же ты конкретно хочешь услышать, — вздохнув спросил старик.

— Правду, — оглянувшись, и посмотрев прямо в глаза Мерлину, ответил Грей.

— Что ж, тут ты прав, мальчик мой, — начал он свой рассказ и с опаской посмотрел на Грея, так как знал, что тот не любил, когда Мерлин его так называл, но юный маг невозмутимо шел вперед и слушал, — я действительно много лгал в своей жизни, а если брать в учет, сколько я прожил, то получается я лгал непростительно много.

Я родился больше десяти тысяч лет назад, точнее сказать не смогу, я просто уже очень давно перестал считать. Я родился в семье простых рабочих, и чуть ли не с младенчества работал на ровне с остальными, пока во мне не проснулись силы. В тот год была очень лютая и продолжительная зима, и, видимо, из-за этого на наше селение напала стая саблезубых тигров. Они растерзали многих, в том числе и мою семью. И меня бы растерзали, но они вымерли. Все до единого. Со всей планеты. Позже Первые объяснили мне этот невероятный всплеск, моим паническим страхом, который я испытывал, но даже они были поражены масштабом катастрофы, которую я сотворил. Меня никто не осуждал, ведь это был просто инстинкт, но, порой мне все же казалось, что другие маги смотрят искоса в мою сторону. И не удивительно, ведь был истреблен целый вид, ради жизни одного.

— Но если Первые были такие всесильные, как ты говоришь, почему им было вновь не возродить саблезубых тигров? Они ведь могли создавать живых существ?

— Могли, но они не были живыми в том смысле, в котором все представляют. Да, они дышали, пили и ели, но выполняли все по команде и абсолютно не были самостоятельными, и если бы о ком-то из них забыли, то они бы просто стояли на том самом месте, где их оставили, и умерли бы от истощения. Созданные существа не имели ни чувств, ни инстинктов. Они существовали, но не жили. Так что как бы Первые не хотели возродить погибший вид, у них это никогда не получилось бы. Созданные саблезубые тигры никогда не отправились бы на охоту, не продолжили род, даже не произнесли бы ни звука по своей воле, ведь этой воли у них не было.

Я был очень рад, когда Первые забрали меня к себе. Даже стыдно признаться на сколько сильно, ведь я был так рад, что почти не горевал по своим близким. У меня оказался высокий потенциал по сравнению с многими другими магами, которые десятилетиями оттачивали свое мастерство. Особенно мне хорошо удавалось владеть природными стихиями и трансформациями своего тела. Но мне всегда было мало того, что у меня было. Развив свои таланты до возможных пределов, я стал искать способы, чтобы завладеть еще большими силами. Так, экспериментируя, я создал заклинание Танатос, но Первые, поняв, на что оно способно, тут же отняли у меня все записи и скрыли их как можно дальше, ведь уничтожить их не представлялось возможным. Танатос был моим случайным плодом, поэтому я не придал этому поступку особенного значения и не сопротивлялся воле Первых. Но когда они запретили мне работать над открытием всевидения, к которому многие из нас так стремились, я озлобился на них, и вместе с другими отступниками покинул их.

Прошли годы, прежде чем мы поняли, что нам не хватит того количества материала, которое мы имели, чтобы провести необходимые обряды, и тогда мы пришли требовать от Первых предоставить нам его.

— Человеческие жертвы, — утвердительно произнес Грей.

— Да, — не таясь продолжил старец, — человеческие жертвы. Но, как ты знаешь, Первые не уступили нам и началась самая ужаснейшая война, которую видел этот мир. Отступники не могли победить в этой войне, хотя бы просто потому, что нас было меньше, но наше высокомерие и вера в свои таланты затмили наш разум. Мы считали себя высшими существами, самыми сильными, самыми могущественными, лучшими среди других магов, и это было нашей ошибкой. Мы бились до последнего, не веря в свое поражение, даже когда оно стало совсем очевидно. И тогда, — Мерлин тяжело вздохнул прежде чем продолжить, — и тогда, когда я понял, что нам не одержать победу, я использовал слегка измененное заклинание Танатос и создал Тьму.

— Что?!

— Я вложил в эту сущность всю злость, что тогда испытывал на Первых, все отчаяние, желание забрать с собой на тот свет всех вокруг, — не в силах остановить свою исповедь продолжал Мерлин, — и лишь когда она вырвалась наружу я понял, что сотворил. Тогда все границы стерлись, не стало ни своих, ни чужих, ни людей, ни магов, в мире остались только мы и Оно.

Все живое практически вымерло, но мы успели найти решение. Все выжившие приложили усилия для того, чтобы запечатать эту тварь. Люди и маги приносились в жертву, подпитывая своей жизненной энергией тех, кто создавал сковывающие чары.

У нас получилось. Тьму разорвало на части мощнейшим взрывом и запечатало в сердцах людей. Я находился слишком близко к эпицентру и меня зацепило взрывом, но я не погиб, а наоборот, стал бессмертен.

Сразу, как только Тьма была запечатана и больше не представляла угрозы, я просто ушел и стал отшельником. Все были слишком заняты восстановлением мира, чтобы обращать на меня внимание. Прошло не одно десятилетие моего одиночества, пока я не понял, что больше не старею. Тогда я даже воспринял это как добрый знак. Это сподвигло меня вернуться в мир, но лишь в виде тени, никогда не открывая себя. Я был свидетелем смены столетий, того, как из жизни ушли Первые, запретив своим магам-преемникам использовать какую бы то ни было магию, кроме стихийных элементов. Я видел, как рождались и гибли империи, как развивалось человечество. Но получив бессмертие, я постепенно утратил тот вкус к жизни, что есть у смертных. Не было больше рисков чего-то не успеть, поэтому я удовлетворил все свои потребности сполна и более. Мне перестали быть интересны наука, магия, хитросплетения человеческих интриг, даже любовные утехи в итоге стали поперек горла. Когда у меня осталось последнее желание, на свете не осталось никого, кто мог бы мне помочь с этим. Я не мог умереть, как ни старался. Единственным лучом надежды для меня стал Артур и все те обстоятельства, что сложились вокруг него. Мне пришлось отдать ему в руки выбор будущего для человечества и меня. Но он с треском провалился из-за своей чертовой сентиментальности! И где мы все сейчас? — старик в сердцах плюнул куда-то в сторону — Инквизиция, костры, виселицы, четвертовальные столбы — вот что выбрал он. Вокруг умирали тысячи, да что там тысячи, вокруг умирали все, кроме меня. Кто-то в мучениях, кто-то от старости, а я лишь смотрел за всем этим, хоть и мог бы многое исправить.

Именно тогда от меня отвернулся мой дух-хранитель. Прекрасный белый единорог больше не хотел иметь со мной ничего общего, и я окончательно стал никем. При мне остались лишь искорки тех возможностей, какими я обладал ранее. Я стал притворщиком, одевающим на себя маски других, и давно потерявшим свое истинное лицо.

Но встретив тебя, я вновь обрел надежду, потерянную многие столетия назад. Когда в тот день мне открыли окошко в двери камеры, в которой тебя держали и я заглянул внутрь, я не поверил своим глазам, точнее глазам Рика Харриса, чью маску я тогда носил. Мне пришлось даже несколько раз моргнуть и изменить глаза Рика на свои, чтобы убедиться, что твой дух-хранитель не мираж. И как же я был раздосадован, когда мой план побега пошел не так, как задумывался.

— Да, я прекрасно помню, ты просто ушел, оставив меня самого выпутываться из разворошенного осиного гнезда, — пробурчал Грей, продолжая идти чуть быстрее, завидев окрестности города, — я спасся благодаря Николаю, старику, что сидел в соседней камере, он так и не увидел свободы..

— Также, как никто не видел самого Николая, — непонятно продолжил Мерлин, — Потому что он был иллюзией, созданной мной, чтобы вести тебя в верном направлении.

— Не может быть!

— Тебя ни разу не удивило, то, что старик не ест, с ним никто ни разу не разговаривал, или то, что он даже двери не открывал, а лишь указывал тебе на них? Хоть это и было из корыстных целей, но это я вытащил тебя оттуда.

— Спасибо…

— Не понял, — действительно опешил бессмертный маг из-за столь резкой перемены в Грее.

— Я очень жалел, что не мог поблагодарить Николая за то, что он вытащил меня из того ада. А после того, как Вортисман рассказал мне, что он был плодом моего воображения, я вообще не знал что думать.

— То есть ты не осуждаешь меня за то, что я натворил? — с надеждой спросил Мерлин.

— Я сам чуть было не уничтожил этот мир, позволив Тьме вырваться наружу, так что я не тот, кто может осуждать тебя.

Маги и кот уже почти подошли к городу и проходили по одному из близлежащих поселков. К общему удивлению на улочках было непривычно тихо и безлюдно, точнее не было вообще никого. Кое-где странники заметили оставленные открытыми на распашку двери, выбитые окна и как будто следы борьбы, но нигде не было ни оружия, ни тел, ни следов крови, чтобы доказать, что здесь действительно кто-то сражался.

— Странно, — резюмировал Грей.

— Тьма наступает, — подтвердил его опасения Мерлин.

 

Глава 2

Каждую ночь мертвецы выходили из леса и нападали на все живое, что попадалось им на пути, будь то домашний скот, птицы, звери или люди. Они нападали совершенно бесшумно, и утаскивали своих жертв с собой, живых или мертвых, практически не оставляя за собой следов.

Сначала начали пропадать те, кто уходил на охоту или собирательство в Темный лес. Затем, в одну ночь разом исчезли все жители деревушки, находившейся неподалеку от злополучного леса, а затем мертвецы стали приходить повсюду.

Выжившие в страхе бежали из своих домов, и весть о бессмертной нежити из леса достаточно быстро донеслась до Соммета. Жители деревень в спешке собрали самое необходимое и приютились в городе, а о тех, кто не пожелал оставить свой дом, больше ничего не слышали.

Какое-то время людям казалось, что они в безопасности за стенами города, но вскоре ожившие, ходячие, полусгнившие трупы были замечены и там. Каждую новую ночь нападения становились все масштабнее и беспощаднее. Мертвецы сумели найти подземные ходы и бывшим участникам сопротивления пришлось покинуть свою старую базу, подняться наружу и завалить все известные ходы, ведущие туда, надеясь, что это хоть немного сможет остановить волну нечисти.

Алиса и Коул обосновались на западной заставе, где появлялось больше всего мертвецы. Они оба забыли, что такое сон, стараясь не дать новому противнику уничтожить жителей города. Ночью они сражались плечом к плечу со смельчаками, которые не побоялись встретиться лицом к лицу с нежитью, а днем расходились, чтобы подготовиться к следующей ночи.

Коул с еще парой десятков людей и магов устанавливали баррикады и ловушки там, откуда в прошлый раз появлялись мертвецы, чтобы хоть как-то сдерживать их поток. Алиса же адаптировала свою магию воды для лечения пострадавших, которых с каждым днем становилось все больше.

— Тебе нужны еще бинты, девочка моя? — пробегая мимо поинтересовалась у Алисы хозяйка ресторанчика «Мария», которая с радушием позволила переоборудовать свое заведение под лазарет, от чего отказались многие другие владельцы недвижимости по соседству.

— Благодарю, Мари, у меня есть все необходимое, я почти закончила здесь, — устало ответила ей Алиса.

Мари коротко и серьезно кивнула, сделав усилие над собой, чтобы не попросить девушку отправиться на боковую, хоть на пару часов, но все же пересилив себя, она покатила дальше тележку с выстиранными до белизны бинтами и тряпьем, зная, что Алиса лишь устало улыбнется, согласится отдохнуть, и все равно продолжит свою работу.

Со всеми самыми сложными ранениями на сегодня было покончено, и сейчас перед молодой целительницей лежала старушка с открытым переломом, которая то проваливалась в сон, то очнувшись вновь начинала причитать:

— И что изменил этот простофиля Грей, скажите мне? Все стало только хуже! Мертвяки повставали из земли и губят честной народ! А все из-за его паршивой магии, помяните мое слово! Ох, помяните мое слово! От этих магов одни только беды!

— И один из этих магов сейчас тебя спасает, — недовольно проговорила вновь подошедшая Мари, — ну-ка Алиса, отойди, я вправлю кости нашей подопечной по старинке. Что? Маги уже не такие плохие? — так же строго поинтересовалась она увидев, как заелозила старуха, — И думать не смей обижать девочку! Она тратит на тебя свои последние силы не смотря на то что ты отказалась принять нас в своем особняке, заперлась в нем, отказалась оказывать помощь и просто напросто оступилась в своем же «дворце». На вот, займись лучше делом, — она поставила рядом со старухой целую кипу чистого тряпья, — нужно все ровно сложить. Приду, проверю.

На этом пациентка замолчала и больше не проронив ни слова принялась выполнять поручение, лишь время от времени косо посматривая на людей вокруг.

— Ты очень изменилась, — подметила Мари, обращаясь к Алисе во время стирки бинтов, что проходила несколько позже на заднем дворе.

— Всего-то сменила стрижку, — попыталась отшутиться собеседница проведя ладонью по растрепанным коротким темным волосам и по привычке поправив тканевую маску, скрывающую лицо.

— Ты знаешь о чем я, — ополаскивая тряпье в жестяном тазу продолжила Мари, — я помню, как ты не раз заходила в мой тогда еще ресторанчик, слышала, что о тебе говорили люди. Ты была бойкой, задорной девушкой, иногда сорвиголовой и всеобщей любимицей. Но что с тобой случилось сейчас? Тебя оскорбляли прямым текстом, а ты словно в омут нырнула.

— Вы не видели этого, — отрешенно болтая руками в холодной порозовевшей воде ответила девушка, — раньше и я этого не замечала. До встречи с той… тварью. Она… Оно полностью состояло из такой черной, бесконечной всепоглощающей ненависти, что просто невозможно выразить словами. Но не это самое ужасное.

— А что же, солнышко? — с участием поинтересовалась Мари.

— В тот день я почувствовала с ней некое родство, словно крошечная часть меня состояла из той же тьмы, что и эта темная сущность. Но не только в себе я заметила эту червоточину, по капельке этой тьмы живет в каждом из нас. А затем… — глаза Алисы смотрели в одну точку, которая находилась где-то далеко, где-то в прошлом, — затем я увидела Грея на вершине черной башни и Тьму переполнявшую его изнутри. Он все это время сдерживал ее, и продолжает сдерживать, не пускает в этот мир, тем самым незримо спасая нас. А кто-то, как моя последняя пациентка не желает удержать в себе даже крупицу. И она не единственная, таких людей становится все больше. Этот мир прогнил, Мари, и я просто не вижу у него будущего.

— Но что же тогда остановило Грея? Что заставило Тьму отступить? Не знаешь? — Алиса отрицательно покачала головой. — А я скажу тебе. Это был сам Грей. Мальчик увидел тебя, защищающую людей, готовую пожертвовать всем ради этого. И даже не смотря на то, что он устал, увидев все это, он решил не сдаваться, не затушил свое пламя надежды, не позволил Тьме погасить его. А это значит он не сбросил нас со счетов, он верит в нас, он верит в тебя и в тех, кто способен противостоять Тьме, что обитает внутри нас. После этого ты не можешь сдаться, ты просто не имеешь на это права. Грей отдает все силы, чтобы спасти мир, который сотворил с ним такое, а значит еще не все потеряно, и мы должны стоять до последнего. Быть может тогда, мы сможем изменить все к лучшему, в том числе и самих себя.

С минуту они сидели молча, и слышен был только звук отжимаемых бинтов и тряпья.

— Я давно хотела у тебя узнать, — продолжила Мари, — почему ты носишь эту маску? Я слышала о твоем несчастии. Потерять любимого человека всегда ужасно, тем более по причине поджога. И я всегда думала, что ты скрываешь под ней ожоги, оставшиеся после того пожара. Но на днях, когда ты задремала от усталости прямо у постели одного из больных, она у тебя почти полностью съехала, и я не увидела под ней ничего, что нужно было бы скрывать. У тебя прекрасное личико.

— В тот день, перед моим выступлением, Тин рассмешил меня и в шутку сказал, что мечтает, чтобы я улыбалась только ему. Я подыграла ему, и, прикрыв лицо частью длинного рукава пообещала, что так и будет.

— И теперь ты считаешь предательством, если просто улыбнешься кому-то, кто становится для тебя по-настоящему дорог, например, Грею?

— Смеркается, — поднявшись и отряхнувшись, сказала Алиса, — мне пора к укреплениям.

— Отдохни хоть сегодня, — Мари поняла, что задела слишком личные чувства девушки и сделала вид, что не заметила перемены темы разговора, — ребята справятся, ты и сама это понимаешь. В таком состоянии ты только подвергаешь себя лишней опасности. Что ты там хочешь увидеть нового?

— Как и всегда, — решила признаться девушка, — я хочу увидеть, как он возвращается.

Мари понимающе проводила взглядом юную колдунью и вернулась к своим повседневным делам, не беспокоясь, что кто-то из нежити сможет пробиться внутрь и навредить горожанам.

Баррикады, ловушки, засада, Коул с синяками под глазами от постоянного недосыпа, вечно мрачный Рон, задумчиво поглаживающий шрам на шее, чей брат близнец пропал после облавы на бар, где они были охранниками — все это стало чуть ли не родной картиной для Алисы в последнее время. После свержения режима Вортисмана многие сумели вновь встретить и обнять своих близких и родных, но Рон не был в числе тех счастливчиков. Его брат Шон не нашелся ни в камерах черной башни, ни на плантациях, куда в тайне угоняли плененных и использовали как рабов, а то и хуже. В личных покоях приближенных бывшего правителя, кто любил разнообразить свое постельное «меню», выбирая из камер понравившихся им заключенных, он также не был найден. А еще колдунье не давали покоя мысли о Розе, которая перестала общаться практически со всеми после гибели маленькой Лили. Единственной с кем общалась Роза была полусумасшедшая, вечно растрепанная женщина, которая постоянно шила плюшевых медвежат. Она прибилась к группе после большого пожара, который совсем недавно устроил Феникс на ярмарке, и с тех пор почти каждый получил своего Теддика. Себе женщина не оставляла ни одной игрушки, кроме одной — изрядно потрепанного временем медвежонка в синих штанишках и рыжим хохолком.

Последний луч солнца скрылся за горизонтом, а значит скоро появятся они — полусгнившие мертвецы, оживленные Тьмой, кто-то в доспехах, кто-то в робах, кто-то с оружием, а кто-то и сам был оружием, умеющим отправлять в защитников города огненные шары, ледяные стрелы и другие смертоносные магические снаряды.

Алиса услышала позывной сигнал, значит кто-то заметил движение. Идут. Хромая, плетясь, еле перебирая ногами, хрипя, скуля, шипя и издавая нечеловеческие стоны эти твари из ночи в ночь пытались проникнуть в город. Но стражи так же упрямо отстаивали город, свой дом, как мертвые твари пытались его уничтожить.

«Двое. В переулке» — жестами объяснил Алисе один из ее отряда.

Чтобы не тратить все силы в первые же минуты ночи, девушка решила не прибегать к магии, и медленно, практически беззвучно вынула из ножен длинный узкий меч и удобнее перехватила его двумя руками. Отсчитав пять ударов сердца, Алиса глубоко вдохнула и рванула в переулок одновременно собираясь молниеносно нанести колющий удар мечом, целясь в голову, и только чудо остановило ее меч в миллиметрах от серых глаз путника.

— Грей… — шепотом, не веря своим глазам прошептала Алиса, совершенно не замечая его спутника.

— Сегодня мертвецы не побеспокоят город, — спокойно, словно не замечая острия меча перед своим лицом, оповестил всех маг.

* * *

Шел пятый день, как Грей и Мерлин вернулись в город. Ночные нашествия мертвецов так и не возобновились, и горожане, не зная, как благодарить их спасителя потихоньку начали возвращаться к обыденной жизни.

За это время юный маг успел узнать, что происходило в Соммете после битвы у черной башни. После смерти Вортисмана в городе в ходе народного голосования образовался Совет Десяти, ставший новой властью. Маги перестали быть вне закона и спокойно вышли из подполья. Также было принято решение закрыть заводы, что производили антимагическое оружие, а само оружие уничтожить. Но когда люди пришли к заводам, то оказалось, что там ничего не производится, они просто коптили небо, без перерыва выпуская все новые и новые черные клубы в небо, закрывая солнце. Заводы были закрыты, трубы больше не чадили, но темные тучи все равно не желали покидать свое устоявшееся место на небе. Жизнь начинала налаживаться, но затем короткую мирную передышку прервали воскресшие мертвецы, которые из ночи в ночь стали без разбора нападать на все живое.

— Сосредоточься, у тебя получится.

По своему возвращению Грей собрал всех магов, чтобы начать тренировать их перед неминуемой войной, объясняя им необходимые тонкости и магические премудрости, в которые его посвятил Мерлин.

— Твоя первостихия — это воздух, Коул. То, что ты можешь взаимодействовать с механизмами это наглядно показывает. Все шестеренки движутся по твоей воле, а за движение в магии в первую очередь отвечает воздух. Попробуй еще раз.

Грей встал позади парня, наблюдая, как тот пытается сдвинуть шахматного ферзя, стоящего на краю стола. Коул издалека тянулся к фигурке рукой, стараясь передвинуть ее хоть на миллиметр, но безуспешно.

— Еще! Представь, что фигура движется по столу, также, как ты представляешь, что открывается замок запертой двери.

На лице Коула от напряжения выступила испарина, он уже готов был сдаться, как вдруг фигурка шевельнулась.

— Мне показалось?! — с надеждой в голосе воскликнул Коул.

— Нет, но хвалить пока еще рано, практикуйся дальше.

Коул кивнул Грею и с удвоенным старанием продолжил тренироваться, пытаясь вновь повторить свой успех.

— Ты сжульничал, — проговорил черный кот голосом невидимого хранителя Грея, незаметно подкравшись к нему, — это не мальчик сдвинул фигурку, а ты.

— У него огромный потенциал, ты это прекрасно знаешь, а он почти потерял надежду, я не мог этого допустить, — мысленно ответил ему маг, зная, что будет услышан, — посмотри теперь.

Фигурка на столе на сей раз пришла в движение благодаря стараниям самого Коула и медленно, прерывисто передвинулась от края к центру стола.

— Я это сделал! — радостно подпрыгнув, воскликнул он, — Я понял в чем секрет!

Другие маги обступили Коула и принялись оживленно поздравлять его и спрашивать совета, на чем им нужно сосредоточиться, чтобы тоже добиться успеха.

— Ему, как и многим другим просто не хватало веры в себя.

— Я рад, что ты пришел к этому, Грей. У тебя был тяжелый путь, а впереди еще более тернистый и извилистый, но я уверен, мир в надежных руках. Мое предназначение выполнено, и я должен идти.

— Подожди, я уже давно хотел узнать, кто ты такой и почему помогал нам все это время?

— Это не имеет значения, но если ты желаешь, я расскажу. Когда-то очень давно меня звали Робертом и я жил в рыбацкой деревушке. Но затем разгорелась война между людьми и магами. Я погиб в том последнем ужасном сражении, о котором до сих пор слагают легенды. Пожертвовав собой, я спас человека по имени Артур, который в будущем стал бы великим королем. Но моя душа не нашла покой, возможно потому что в итоге Артур тоже был пленен Тьмой. И я поклялся помогать всеми силами тем, кто борется с этим монстром. Мое желание оказалось настолько сильно, что оно материализовало меня, и с тех пор я в пути.

— Спасибо, что вывел нас из тьмы. Мы сделаем все, чтобы твои старания не пропали даром. Жаль, что ты не останешься.

— Грей, — черный кот взобрался на плечо к магу, — надери этой Тьме зад.

Прощаясь, кот ткнулся мордой в щеку юноше и, спрыгнув на землю, не оглядываясь потрусил вдаль, а Грей развернувшись отправился в противоположную сторону.

— Постой, — донеслось позади, а затем две сильные руки обхватили его за плечи и развернули в обратном направлении, — куда ты направился без слов благодарности?

Глаза Коула сияли и он часто дышал, не то от волнения, не то от того, что он потратил много сил во время практики.

— Не стоит, здесь нет моей заслуги, я лишь указал направление, в котором нужно идти. Тренируйся и достигнешь больших высот, станешь сильнее меня не только физически, но и в магическом искусстве. Но проверим это позже, мне нужно отлучиться и переговорить с одним человеком по просьбе Мерлина.

Но Коул, не слушая, потянул Грея за собой, принявшись оживленно рассказывая про свою новую гордость. Ею оказался сконструированный и собранный самим Коулом мобиль.

— Я давно начал работу над ним, но в последнее время никак не мог найти времени, чтобы закончить его, он тебе нравится? — но не дождавшись ответа Коул вертясь вокруг своего творения тут же продолжил тараторить дальше, — Мне как раз хватило этих дней передышки и теперь он на ходу, быстр, как никто! И! Почти не дымит, как остальные мобили, представляешь? Вихрь донесет нас в мгновение ока, куда только пожелаешь.

— А я думала, когда ты наконец приведешь Грея, чтобы похвастаться, — раздался позади голос Алисы, — и ты снова умудрился испачкать лицо.

— Я не мог показать Вихря ему, пока он не был завершен, — чуть отвернувшись в сторону парень старался незаметно вытереть лицо, — мне было бы стыдно показать неработающие наброски.

— Меня ты не стеснялся, — загадочно улыбнувшись ответила Алиса, — И так, куда вы без меня собрались?

Грей в двух словах рассказал о просьбе Мерлина встретиться с некой Иррен в храме грешников, о том, что старый маг питает надежды, что девушка сможет помочь в борьбе с Тьмой при помощи своего дара предвидения.

— Тогда чего же мы ждем? — Коул щелкнул пальцами и мотор машины хищно зарычал.

* * *

Звук органа всегда успокаивал ее и помогал провалиться в своего рода забытье, в котором не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Мрачная и властная мелодия тянула ее за собой, на доли мгновений возвращая утраченные чувства, даря взамен их фантомы, но и их было достаточно, чтобы почувствовать себя живой. Чтобы почувствовать хоть что-то.

— Иррен!

Девушка молча и резко прервала мелодию, словно и не играла ее вовсе, но эхо еще оставалось живо, продолжая разлетаться по храму, пока она натягивала свои белоснежные перчатки.

— Ты психопатка! — выпалил красноволосый юноша, отодвинув шторку, за которой скрывалась небольшая комнатка с органной кафедрой, белые клавиши которого были пропитаны кровью, — что это?

Феникс бесцеремонно подошел ближе и присмотрелся к пульту органа. К каждой клавише снизу были прибиты маленькие, словно иголочки, гвозди, многие из которых поблескивали свежей кровью.

— Фу, какая гадость! Ты действительно бесчувственная? Во всех смыслах?

— Ты знаешь мой ответ, Феникс, я не пойду с тобой, — не обращая на него внимания, холодно ответила девушка, — И тащить меня силой у тебя тоже смысла нет, мой дар может быть использован лишь добровольно и здесь не во мне дело, таков закон Неведомого и тебе это прекрасно известно. И убить ты меня не посмеешь, я вам очень нужна и тебе это больно сознавать.

— Тебя хочет видеть сама Королева! — мигом взъярился маг и повсюду до потолка вспыхнули еле горевшие до этого свечи.

— Твоя же сила и погубит тебя, — меланхолично ответила девушка, наблюдая, как свечи коптят белоснежный потолок храма, — Тьма сделала тебя значительно сильнее, но в ней же теперь твоя главная слабость. Мне больше нечего сказать.

Феникс зло посмотрел на Иррен, и в сердцах сплюнув на пол развернулся и направился прочь.

 

Глава 3

Вихрь действительно оказался очень быстрым. Руки Коула постоянно мелькали, крутя руль, сдвигая рычажки и делая незначительные магические пассы, приводя внутренние механизмы в действие. Троица буквально летела через полупустой город, истосковавшийся по спокойствию и солнцу.

Храм грешников, стоявший на холме, практически на окраине Соммета становился все ближе и ближе. Сначала можно было лишь догадываться, что за монумент установлен перед его входом, но приближаясь Грей четко сумел разглядеть фигуру Неведомого со сложенными в молитве руками, плотно связанными терновыми ветвями.

Внутри храма играла спокойная органная музыка, заставляя почувствовать умиротворение каждого вошедшего. Редкие верующие расположились у алтарей-фонтанчиков с изображением Неведомого и совершенно не обращали внимания на происходящее вокруг, погруженные в свои молитвы.

— Приветствую вас, дорогие гости, — едва слышно произнесла подошедшая худощавая бледная беловолосая девушка сверкая белоснежной улыбкой, — Я Иррен. Очень рада, что Мерлин не забыл о моей просьбе, не смотря на то, что с последней нашей встречи произошло большое множество событий.

— Я рад, что вы рады, но, к сожалению, у нас мало времени, — глядя в холодные не улыбающиеся голубые глаза девушки ответил Грей, — нам нужна помощь против Тьмы, уверен подробностей рассказывать нет необходимости.

— Действительно, такой необходимости нет, — убрав улыбку с лица и больше не показав ни единой эмоции продолжила Иррен, — я видела в водяной ряби и прошлое, и, в том числе, будущее. Но если прошлое едино и изменить его невозможно, то с будущим так не бывает. И одно из моих видений вам никак не понравится.

— Ты ведь можешь помочь нам сделать так, чтобы оно не сбылось? — спросила Алиса.

— Конечно могу, — улыбнувшись одними только губами и продолжая смотреть на Грея ответила Иррен, словно вопрос исходил от него, — я чувствую Тьму в тебе. Ее тяжкий груз давит на тебя, заставляя порой совершать необдуманные поступки. И ты хочешь избавиться от этого бремени, тут даже не нужно быть ясновидящей, чтобы увидеть это. Я могу помочь сбросить это проклятие с тебя. Но сначала прошу за мной.

Иррен, жестом показав направление своим гостям, направилась в центр храма, где стояла широкая, диаметром около полутора метров, чаша, наполненная кристально чистой водой. Пальцем тонкой руки, облаченной в длинную белоснежную перчатку, она коснулась натянутой водной поверхности, по которой тут же побежала частая крошечная рябь.

— Что вы видите?

Трое обошли чашу с разных сторон и устремили взгляды на воду. Примерно с полминуты ничего не происходило.

— Я кажется что-то… — испуганно начала Алиса, подняв взгляд на Иррен.

— Правильно, — улыбнувшись ответила она, и нажала на какую-то потайную кнопку на чаше от чего у троицы пол ушел из-под ног, и они провалились вниз не успев даже вскрикнуть.

Прокатившись по длинной пологой трубе и рухнув рядом друг с другом троица оказалась в каком-то темном подвальном помещении. Эхо еще не успело замолчать, как Грей вскочив на ноги, резко развел руки в стороны и с его пальцев слетело десять небольших, но ярких огоньков, осветивших просторный подвал, где друзья оказались.

Картина, открывшаяся их взору, ни капли не обрадовала их. Все подвальное пространство было покрыто какой-то непонятной розовато-красной субстанцией, пузырящейся то тут, то там. От каждого шага это нечто начинало едва шевелиться и издавать непонятные звуки, похожие на отдаленные не то стоны, не то вопли.

— Будьте осторожны, вы же видите, что делаете ему больно, — прозвучал голос Ирен, но самой девушки нигде не было видно, — он был очень неразговорчивым, даже имя свое не хотел говорить. Представься своим друзьям, а то они не узнают тебя в твоем новом обличии.

— Шо-о-он! — простонала комната.

— Что?! Шон?! — Алиса принялась хаотично вертеть головой, стараясь охватить взглядом весь подвал и Грею вспомнились братья близнецы охранники, что когда-то не хотели пускать его в бар к Алисе.

— Не может быть! — воскликнул Коул, переступив с ноги на ногу и надавив на образовавшийся пузырь, что вызвало новую порцию стонов у бедняги Шона.

— Как бы вам не было прискорбно, но может быть и даже есть, — меланхолично продолжила Иррен. С этими словами на одной из стен появилось измученное лицо Шона, полной копии своего брата близнеца Рона. Его глаза были полностью белыми, даже без намека на зрачки. Шон плакал и там, где текли слезы тут же появлялись волдыри и гноящиеся язвы, что вызывало у него новые болезненные стоны.

Грей встряхнул в воздухе рукой и та мгновенно воспламенилась.

— Не стоит, — откуда-то из тени кошачьей походкой вышла Иррен, — это только причинит ему еще больше страданий, но не сможет убить. Только моя смерть может разрушить эти прекрасные чары.

— Ты слишком много болтаешь, — Грей на мгновение исчез из виду и появился уже за спиной Иррен, переместившись в пространстве. Еще момент и лезвие кинжала прошло у девушки между ребер прямиком в сердце. Иррен лишь резко сдавленно вздохнула и плотоядно улыбнувшись упала без чувств.

— Зато ты слишком предсказуемо поступаешь, — хором сказали еще три Иррен, вышедших с разных сторон из тени, — просто чудесная способность была у этого мага, мне очень нравится.

— Это иллюзия? — приготовившись к схватке спросил Грей.

— Нет, — Алиса тоже стояла на изготовку, — она каким-то образом дублировала себя. Они все настоящие.

— Превосходно! — веселились обескураженности пленников девушки, — а сейчас тот увалень наступит на гноящийся сгусток, — Коул оступился и наступив на перламутрово-желтый нарост на полу и чертыхнувшись еле устоял на ногах, поскользнувшись на брызнувшем оттуда гное.

— Великолепно! — почти смеясь продолжили они под истошный вой стен, — все идет в точности, как я видела! Я сумела поймать необходимую нить будущего! Но боюсь сегодня кому-то придется умереть, чтобы Тьма наконец смогла освободиться!

— Это будешь ты, — три ледяные спицы-стрелы сорвалось с рук Алисы и угодили всем трем Иррен точно в шею, убив их.

Около минуты трое магов стояли, готовые к нападению в любую секунду, но все равно появление еще двух копий Иррен застал их врасплох. Две беловолосые девушки появились из теней за спинами у Коула и Алисы, и схватили их, прижав им к горлу стальные кинжалы.

— Да, именно это ты и должна была сказать и сделать, — произнесла Иррен, которая держала Алису.

Два из десяти освещавших подвальный зал огонька рванулись к своим целям и пройдя насквозь через глазницы обеих копий предсказательницы, остановились и продолжили проливать свет на отвратительно колышущиеся стены и пол подвала.

Только Грей хотел задать риторический вопрос по поводу оставшегося количества колдуний, как инстинкт заставил его отпрыгнуть в сторону, а на его место с кинжалом в руках откуда-то с потолка спрыгнула еще одна Иррен.

Коул прокричал что-то вроде «не убивай ее», но Грей уже обнажил свой меч и проткнул им приземлившуюся рядом девушку. Шон в очередной раз взвыл от боли и все вновь затихло.

— А парнишка оказался глазастым, не зря он отлично разбирается в механизмах — словно не замечая меча пронизывающего ее, спокойно сказала Иррен, — О, не переживай, это смертельный удар, достаточно вынуть меч и я истеку кровью, просто я совершенно не чувствую боли. Но не обольщайся, лучше оглянись.

Грей обвел взглядом подвальный зал, стены которого продолжали колыхаться и едва вздыматься, словно комната пыталась вдохнуть, но у нее ничего не получалось. Алиса недоуменно смотрит по сторонам, а Коул, он почему-то грустен и встревожен одновременно. Вокруг Грея и Иррен лежат шесть ее бездыханных копий. Вокруг. Грей все понял.

— Гексаграмма для призыва, — Мерлин поведал ему однажды о подобных давно забытых формах магии, но откуда о них могла узнать Иррен?

— Тьма возродится, Грей. Она поглотит этот мир, всю его гниющую суть и наконец наступит долгожданное спокойствие для всех. Не будет больше ни предательств, ни унижений, ни страданий, ни боли. Хотя от последнего я бы не отказалась. Как бы люди не сторонились боли, без нее невозможно почувствовать себя живым. Не пытайся вынести меня из круга это не развеет чары, ты выиграешь от силы лишь пару секунд, так что нам пора прощаться.

Маг зло сверлил взглядом бесчувственную, словно кукла девушку, но не мог понять правду ли она говорит или нет. Он оглянулся на товарищей, но они лишь грустно покачали головами. Коул видел идеально правильно расположенные тела, принесенные в жертву и время от времени проявляющиеся на стенах, среди розовато-красной субстанции, руны. Алиса же видела поднимающийся вихрь из магической силы, готовый в любой момент вырваться наружу, чтобы сотворить что-то поистине масштабное и ужасное.

Грей в сердцах рванул меч на себя, не в силах исправить свою ошибку от чего Иррен неожиданно вскрикнула и осела на колени, прижимая руки к окровавленному животу, откуда толчками вытекала кровь:

— Это… Боль?.. — у нее на глазах выступили слезы — Этого никак не могло произойти, но мне больно… — она посмотрела на Грея с необычайной теплотой и признанием, — Спасибо…

Свет в глазах Иррен погас, но тело осталось стоять в том же положении. Розовато-красное вещество принялись темнеть, вибрировать, неописуемо выть и, наконец, замолкнув, сползаться к девушке, обволакивая ее словно кокон. На одной из стен обнаружилась дверь и трио магов незамедлительно побежали к ней, предчувствуя беду.

Дверь оказалась не заперта и скрывала за собой крутую каменную, очень древнюю лестницу, которая вела в основной зал почти опустевшего храма. Алиса прокричала прихожанам предупреждение об опасности, но ее крик был заглушен гулким и низким взрывом, произошедшем где-то в подвалах, откуда они только что выбежали. За взрывом последовал второй, еще более мощный и вслед за ним, разрушая пол и сводчатый потолок в небо устремился поток черной энергии, густой и осязаемый.

Крыша начала обрушаться, погребая под собой не успевших вовремя выбежать наружу. Грей образовал магический щит, который не позволял падающим булыжникам ранить его или спутников. Но неожиданно пол под ногами резко вздыбился и разбросал магов в разные стороны.

Из прорехи нескончаемой волной полезла нежить, полуразложенные трупы людей, собак и лошадей.

— Бегите к выходу! — крикнул Грей, одной рукой создав щит вокруг Алисы и Коула, которые после взрыва приземлились рядом друг с другом, а второй рукой низверг на выползающих тварей поток испепеляющего пламени.

— Берегись! — воскликнула Алиса, не в силах остановить падающий прямиком на Грея каменный валун.

Маг уже не успел бы среагировать не подвергнув опасности жизни своих союзников, поэтому решил хотя бы помочь им спастись из пробудившегося ада, усилив их барьер. Но смерть не настигла Грея. Валун на мгновение замер в воздухе и затем отлетел в сторону разлома откуда вырывалась нежить, и, упав, закупорил его. Это дало магам временную передышку и возможность выбраться наружу.

Небо и так ежедневно серое стало еще темнее, и каждую минуту становилось все темнее, не смотря на то, что было чуть больше полудня. Храм окончательно разрушился, оставив на своем прежнем месте лишь пару остовов и непрерывно извергающийся черный фонтан.

У подножия развалин смиренно ждал мобиль, сконструированный Коулом, который призывно зарычал когда маги еще только выбегали наружу. Вихрь дернулся, но никуда не поехал. Как оказалось внутрь мобиля в панике пробрался один из спасшихся прихожан храма и теперь пытался сбежать отсюда как можно дальше.

— Живо назад, — скомандовал Грей и мужичок, показавшийся ему смутно знакомым, трусливо повиновался.

Место водителя занял Коул и только тогда Грей заметил, что у парня из носа буквально хлещет кровь.

— Ты впорядке? — спросил маг, на что Коул лишь напряженно улыбнулся и отмахнулся от предложений его подменить. Вихрь заревел в полную силу и помчал четверых своих пассажиров в сторону ресторанчика «Мария».

 

Глава 4

Вихрь мчался по улицам Соммета, петляя и сворачивая в узкие проулки, где ухитрялся проехать только благодаря мастерству Коула. Прямого пути для возвращения больше не существовало. По всему городу то тут то там стала выползать нежить. Местами земля вздыбилась на несколько метров в высоту и из все новых и новых разломов выползали жаждущие смерти твари.

Сначала это были разрозненные группы медленно передвигающихся трупов, почти не представлявших опасности, но затем среди них появились мертвецы с мечами в руках, затем лучники, а затем и вовсе конница со стрелками и мертвецами-магами, умело запускавшими свои снаряды в цель.

Коул свернул в очередной переулок, но он оказался сплошь забит озлобленными мертвецами. Секунда, и пронесшийся огненный ком созданный Греем расчистил дорогу. За следующим поворотом троицу и их незадачливого пассажира поджидала толпа поменьше, с ними разделалась Алиса, смыв их канализационными нечистотами, после чего она смутилась и извинилась за запах.

Попутчик, щуплый мужичок, лишь сдавленно повизгивал на резких поворотах и во время ярких вспышек. Весь путь он держал в руках какую-то истрепанную книжечку с выцветшей розой на обложке и нервно поглаживал ее.

— Вот черт! Тупик! — после очередного поворота выкрикнул Коул, увидев впереди земляной пик высотой в четыре метра, выросший во время нашествия.

— Ускорься! — крикнул ему Грей и увидев удивление в его глазах добавил, — Поверь мне.

Парень хищно улыбнулся магу и вжав педаль в пол, с боевым криком направился на таран препятствия. Грей к ужасу незваного пассажира спокойно уселся и закрыл глаза. До земляного холма оставалось не больше пяти корпусов мобиля. Четыре, а маг все бездействовал. Три, два…

Расслабленная рука Грея поднялась так, словно ее кто-то невидимый резко потянул за рукав вверх. Раскрытая ладонь была направлена на дорогу прямо перед Вихрем, затем она плавно начала подаваться в сторону и за ней стала появляться дорога, которая слегка забравшись на пик повернула налево, позволив мобилю на огромной скорости развернуться по одному из домов, и снова соединилась с улочкой.

Коул издал победный вопль, что вызвало улыбки у его спутников. Но радость оказалась не долговечной. Из-за угла на них выбежало пятеро всадников на полуразложившихся лошадях. Трое лучников и два мага атаковали практически одновременно и Коул едва успел среагировать, вывернув руль в сторону. Теперь вслед Вихрю сыпались стрелы и летели огненные шары.

До ресторанчика «Мария», куда они направлялись, оставалось совсем недалеко. Грей и остальные уже обдумывали, как они будут противостоять новому натиску Тьмы, как помогут выжившим и смогут ли помочь? Но внезапно один из огненных шаров все же достиг своей цели, попав в колесо мобиля. Никто из магов не успел на это среагировать. Вихрь резко вывернул в сторону, точно на еще один вырастающий из земли холмик. Мобиль подлетел, перескочив через одноэтажный домик и накренившись рухнул на землю и покатился многократно переворачиваясь.

Грей очнулся снаружи, на пустой улочке. В паре метров от него слабо дымился Вихрь. Поднявшись и слегка прихрамывая маг подбежал к искореженному мобилю. На заднем сидении Грей обнаружил только Алису без сознания, которую он не смог привести в чувство. Попутчик же улизнул также внезапно, как и появился, оставив после себя лишь маленькую книжку, которую он всю дорогу прижимал к себе.

Спереди послышался стон Коула. Грей перелез на пассажирское сидение и ему открылась страшная картина. Одна из балок, являющихся каркасом мобиля при переворотах сломалась и вонзилась Коулу прямиком в живот.

— Приехали, — слабо пошутил заметно побледневший Коул, — за тем поворотом ресторанчик «Мария», где готовят лучший в мире яблочный пирог.

— Алиса! Очнись! — просил Грей, боясь тормошить девушку, увидев сильный ушиб у нее на голове.

— Не говори ей, что я был в сознании, — тонкая алая струйка скользнула с губ Коула, — скажи, что я умер сразу, иначе она не сможет сражаться дальше и будет винить во всем только себя.

— Молчи, никто не умрет — стараясь что-нибудь придумать сказал Грей проклиная все вокруг за то, что у него нет способностей Алисы.

— Тебе нужно уходить, бери Алису и выбирайтесь, долго здесь оставаться нельзя, я уже слышу, как они приближаются, — голос Коула все продолжал слабеть.

— Я не могу тебя бросить здесь, — Грей сосредоточился на ране товарища. Мерлин объяснял, как можно творить чары, которые никогда раньше не умел применить. И он постарался представить, как рана заживляется, как останавливается кровотечение, как..

Теплая и липкая от крови, но одновременно ледяная ладонь Коула коснулась щеки Грея. Голос и глаза умирающего подрагивали, но он все же находил силы для своих слов:

— Ты принес в мою жизнь свет и надежду, как и многим другим отчаявшимся магам и людям. Это очень дорогого стоит. Прошу, главное не останавливайся, ты победишь Тьму, я верю. И ты спасешь всех, но не меня. Береги Алису, Розу, и… себя, — на какую-то долю мига Коул потерял сознание, но буквально тут же его глаза широко открылись, — Ничего не бойся на своем пути. Ты не умрешь, также, как не умру и я. Я просто растворюсь. В тебе, Алисе, земле, небе и звездах. Я стану всем, — к удивлению Грея по щекам Коула потекли слезы радости, — Какое же облегчение — знать это.

Голова Коула безвольно откинулась на подголовник сидения и его взгляд устремился куда-то далеко, намного дальше чем простираются границы этого мира.

Грей почувствовал странный, ничем не объяснимый подъем сил, который заставил мага постыдиться этого чувства. Он закрыл товарищу глаза перебрался назад к Алисе, зачем-то положил за пазуху книжку с розой на обложке, и взяв девушку на руки быстрым шагом направился к ресторанчику «Мария». Тьма вокруг продолжала сгущаться, но вся нежить как будто притаилась и попряталась. Вокруг чувствовались чары. Это Мерлин создавал невидимый барьер, сквозь который не могло пройти ни одно неживое существо.

Мари, увидев Алису отвела ребят в отдельную комнату, затем тут же куда-то испарилась и вернулась с коричневым пузырьком, вдохнув запах которого, девушка тут же пришла в себя.

— Что произошло? — она слишком быстро пыталась крутить головой и из-за этого ее стало мутить, — Где Коул?

Грею не пришлось ничего говорить, колдунья сама все поняла по его лицу и кровавому следу на щеке от руки ее лучшего друга. Она облокотилась на подушку, заботливо принесенную Мари для нее и закрыв глаза, поднесла руки к вискам. По ее щекам медленно стекали слезы, теряясь в тканевой маске, которую она почему-то никогда не снимала, а от рук исходила еле заметная рябь.

— Больше никаких расслаблений, — резко смахнув с лица слезы и поднявшись произнесла Алиса и обратилась к Грею, — я соберу все силы, а ты пока передохни немного, впереди трудный бой.

— Но, ты же…

— Никаких но! — прикрикнула она и на глазах у нее снова выступили слезы, — От небольшого сотрясения еще никто не умирал, тем более я его практически вылечила.

Девушка вышла, зачем-то громко хлопнув дверью и оставила Грея наедине со своими мыслями и странной книжкой, случайно оброненной прихожанином храма Неведомого. Но случайно ли он ее обронил? Ведь этот человек всю дорогу так крепко прижимал ее к себе, что казалось будто он скорее сам погибнет, нежели расстанется с этим предметом.

Маг небрежно пролистал страницы книжки, которые были местами помяты, местами истрепаны, а некоторые и вовсе отсутствовали. Большая часть страниц была написана приятным крупным ровным почерком, но затем сменился на неразборчивый кривой забор символов. Это видимо был чей-то дневник, скорее всего написанный двумя разными людьми. Грей перелистнул все страницы обратно, чтобы узнать кому он принадлежал, но на корке книги были лишь две буквы «М. В.» написанные в готическом стиле. Первые несколько страниц были вырваны словно от дневника пытались избавиться, оставив от себя лишь едва торчащие из каптала, крепко склеенного с корешком, неровные кусочки страниц. Поэтому первая запись носила название…

«Запись N 143»

Эксперимент провалился. Очередной образец погиб. Я уже сбилась со счета который именно. Сыворотка оказалась близка к идеалу, но до сих пор не подавляет волю образца. Вортисман требует положительных результатов. Нужна новая формула.

«Запись N 144»

Работа над сывороткой продолжаются. Сегодня у меня появилась безумная идея, но ее приберегу на потом. Пока еще слишком рано для подобных решений.

«Запись N 145»

Неожиданный гость. Снова. В этот раз им оказался неразговорчивый мальчик с взъерошенными красными волосами. Сколько не пыталась не смогла узнать его имени и откуда у него на шее красивый, но расколовшийся надвое амулет. Феникс, так он себя назвал, попросил тайно приютить его ненадолго. Мальчик как-то странно посмотрел на меня, когда я поинтересовалась, знает ли его мама, где он гуляет. Мне почему-то кажется, что он маг. Придется доложить Вортисману, если он как-либо проявит себя.

«Запись N 146»

Мальчик исчез так же таинственно, как и появился. Надеюсь он случайно не заметил то, над чем мы работаем, но в саму лабораторию он вряд ли бы сумел проникнуть сам. Единственное, что доказывает недавнее присутствие мальчика у нас в гостях — это вторая часть его амулета. Видимо он оставил ее как благодарность.

«Запись N 147»

Я подарила половинку амулета своему сыну. Сентиментальная дура! Когда я подносила амулет к нему, мне показалось, что он слегка завибрировал, но я не обратила на это внимания. В начале все было нормально, Грей радовался подарку и вечер прошел как обычно. А ночью мой малыш пришел в нашу комнату и попросил погасить огонечки, летающие в его комнате.

Да… Это случилось и с нами. Зайдя в его комнату, я увидела порхающие повсюду огоньки. Грей рассказал, что ночью ему снилась страшная женщина, одетая во все черное. Из-за нее все вокруг становилось темным, и свет становился все тусклее и тусклее. Он испугался этого, не зная что может произойти в этой темноте, которая все приближалась и…

Далее несколько страниц снова были вырваны, но теперь не было сомнений, кому принадлежал этот дневник — Марте Вулф, матери Грея. Теперь он не мог оторваться от строк, написанных десятилетие назад.

«Запись N 183»

Мои предположения подтвердились. Грей — маг. Но медальон, как оказалось, не виноват в этом. Проверила это на себе и попросила поучаствовать в эксперименте Сержа. Никаких изменений ни у меня, ни у него не наблюдается. Значит, мой подарок и изменения, произошедшие с моим сыном просто совпадение. Но почему медальон тогда вибрировал? И как мне смириться с тем, что мой сын маг?

«Запись N 184»

Нашла зависимость. Медальон вибрирует, когда оказывается в непосредственной близости с магом. Интересно. Нужно исследовать. Взяла образец крови у Грея. Первые анализы не выявили никаких дефектов или отличий от крови простого человека, как и во всех остальных случаях с другими магами. Может они не настолько уж сильно отличаются от простых людей, и не представляют такой опасности, как нас пытаются убедить? Не может же мой сын… быть чудовищем, жаждущим насилия. Спросила Сержа, не стоит ли нам известить Вортисмана о том, что мы узнали кем является наш сын. Он посмотрел на меня таким взглядом, что я впервые почувствовала себя эгоистичной тупицей…

«Запись N 185»

Сегодня самый чудесный день рождения в моей жизни! Мои мальчики поджидали меня дома, и как только я закрыла за собой дверь, они вышли меня встретить. Серж держал в руках торт, который, как оказалось, они испекли самостоятельно. В центре торта была вставлена свечка, но она не горела. Грей же что-то нес, вытянув руки вперед и сжимал это в своих ладошках. Когда он их разжал, оттуда вылетела крохотная желто-оранжевая бабочка, которая подлетела к свечке на торте, села на фитиль и превратилась в огонек. Это было прекрасно! Я видела с каким выражением лица мой малыш творил магию, как светились его глаза. Он просто не может быть злом… Скорее зло это мы — те, кто пытался уничтожить ни в чем не повинных… Мне стыдно за свою предыдущую запись. Теперь я четко поняла, что просто обязана защитить нашего сына от угрозы, которая его может поджидать за стенами нашего дома.

И снова вырванные страницы. На сей раз намного больше. Затем несколько записей состояли сплошь из формул, рисунков химических реакций, сделанных тем же почерком.

«Запись N 283»

Усталость… Не физическая, а моральная. Хуже нее, наверное, нет ничего. Сегодня провалился еще один эксперимент. Еще один неудавшийся эксперимент, еще одна потерянная жизнь. Это была девочка, которой завтра должно было исполниться четырнадцать. Я уже было понадеялась, что из-за такого события случится какое-нибудь волшебство, но она умерла, как и многие-многие другие до нее…

Опыты на людях… это низко и отвратительно. Когда я только начинала работать, я не считала магов за людей, без единой лишней мысли полностью доверяя расклеенным повсюду листовкам, проводимым агитациям. Но это было до того, пока Грей не показал мне своим примером правду, на которую нам закрывали глаза лживыми фактами, теориями, примерами. Была бы моя воля, я бы все это бросила сию же секунду, но не могу. Почему?

Страх… Я боюсь за свою семью, особенно за малыша Грея. Мы с Сержем стали слишком ценными сотрудниками нашей лаборатории, чтобы отпускать нас просто так. Я уже не одну сотню раз прокляла свою любознательность и страсть к экспериментам (не на живых существах, естественно). Пытаясь найти зависимость между таинственным медальоном и магами, я изобрела (не без помощи Сержа, конечно) устройство, способное на расстоянии определить факт использования магии. Оно не обладает высокой точностью, но если расставить несколько таких устройств на каком-то расстоянии друг от друга, то зная радиус их действия и количество сработавших устройств, можно определить местоположение мага с очень большой точностью, вплоть до 15–30 метров.

Когда я поняла, ЧТО я изобрела, то хотела уничтожить это устройство (это, наверное, главное проклятие всех ученых, мы сначала изобретаем, и только потом осознаем, что это такое на самом деле). Но несколько месяцев назад, Вортисман приставил к нам человека по имени Вильям, который стал нашим лаборантом (к слову совершенно ненужным). Он иногда оказывался полезным, но я все чаще замечаю на себе его взгляды, и он все чаще начинает совать нос не в свое дело. Вильям случайно увидев сканеры в действиитут же доложил об этом в антимагический совет и мы теперь вынуждены будем усовершенствовать их и пустить на потоковое производство.

Скоро наши магические сканеры окажутся повсюду, и магам станет прятаться еще сложнее, если это вообще станет возможно.

Что мы наделали?..

«Запись N 284»

Не знаю хорошо это или нет, но Грей проявляет поразительный талант к магии. Его способности, к моему удивлению, не ограничиваются одним стихийным элементом, как у всех остальных магов (хотя их способности, если честно, нельзя назвать даже отблеском стихийных элементов).

Об этом я узнала совершенно случайно. Вчера мне пришлось взять почти доделанный магический сканер домой, чтобы закончить его в спокойной обстановке, потому что сроки на их сдачу приближаются к концу. В процессе работы я решила проверить, чем занят мой притихший сын. Как же я была поражена тем, что войдя к нему в комнату, я обнаружила его тихо играющим с маленьким щенком, сотканным из огненных лепестков, но завидев меня щенок тут же испарился. Я постаралась почти не удивляться и просто спросила, чем это он занят. Грей ответил, что хочет сделать папе сюрприз, и попросил не рассказывать о том, что я сейчас видела. Вернувший почти бегом в рабочий кабинет, я обнаружила включенный и работающий сканер (каким я его оставила выходя), который абсолютно не воспринимал творящейся в соседней комнате магии.

Теперь у меня появилась надежда, что мы сможем уберечь нашего сына. Главное помочь ему развить свои способности.

«Запись N 285»

Хоть это и следующая по порядку запись, времени после предыдущей прошло достаточно много. Наверное, следовало указывать даты своих записей, но уже поздно что-либо менять в формате написания. Тем более эта записная книжка должна была быть не более, чем местом для черновых записей, формул и расчетов, а дневником она уже стала спонтанно.

За это время произошло много значимых событий.

Наше с Сержем изобретение — магический сканер назвали прорывом в науке (даже странно, что никто так не радовался, когда мы изобрели первые в мире электрические генераторы) и тут же приказали изготовить как можно больше единиц. На сегодня, они рассеяны практически по всему городу и успешно извещают о магической активности, помогая более эффективно отлавливать «преступников».

Другим, можно сказать странным, если не подозрительным, событием стало то, что правитель Вортисман предложил всем магам и их родственникам, кто не желает быть преследуемым по закону, добровольно покинуть город и поселиться на специально отведенной для них территории недалеко от города. Нас с Сержем попросили (если быть точной, то опять же приказали) возглавить группу помощи, что так же странно. Это может означать, что либо нам стали меньше доверять, либо у Вортисмана есть какие-то недобрые планы на счет добровольно мигрировавших.

«Запись N 286»

Меня не было в лаборатории несколько недель и по возвращении я обнаружила свой дневник, лежащим на столе. В голове пробежали сразу две мысли. «Неужели я забыла его убрать?» и «Надеюсь Вильям (наш лаборант) его не читал».

Выяснить ответ на второй вопрос не представлялось возможным, так как Вильям отсутствовал, что меня даже несколько порадовало и взбодрило.

За эти недели было проделано много работы по обустройству магов-мигрантов. К всеобщему удивлению желающих переселиться из города было не очень много. По моим расчетам магов в Соммете должно быть намного больше. Но это и не удивительно, я бы тоже не стала доверять правителю Вортисману после многих годов притеснения магов. Даже скорее не притеснения, а истребления. А теперь, неожиданно, происходит столь щедрый жест с его стороны. Это очень подозрительно, но у многих просто нет иного выхода.

А кто-то наоборот не может попасть в эту якобы райскую обитель для магов, как бы он не хотел.

Наши с Сержем друзья Миа и Роман совсем недавно узнали, что такое горечь расставания с очень близким человеком. Их дочь, Амели, оказалась магом и они, каким-то чудом умудрялись скрыть этот факт от властей, не смотря на то, что магических сканеров в городе все прибавляется. Амели должны были отправить в черную башню и в дальнейшем она тем или иным способом попала бы в нашу лабораторию, став еще одной подопытной. Но нам с Сержем удалось сделать так, что девочку отправили в лагерь мигрантов под новым именем. Алиса (так теперь звали девочку) была теперь в относительной безопасности, но Мие и Роману больше нельзя было видеться с ней, для них она должна была умереть.

Миа и Роман были безутешны, но очень благодарны нам, за то, что их дочь, хоть и вдали от них, но будет в безопасности. Они буквально требовали сказать им, что они могут сделать для нас, чтобы отплатить за нашу помощь. Мы с Сержем долгое время пытались успокоить их и сказать, что они ничем нам не обязаны, но в итоге, благодаря их настойчивости мы проговорились на счет Грея и попросили их оберегать нашего сына, если с нами что-то случится.

Что это было? Секундная слабость или предчувствие?

На этих словах дневник обрывался. Возобновлялся он через несколько страниц совершенно другим, кривым и уродливым почерком, который разобрать было практически невозможно. Из того, что сумел разобрать, Грей понял, что это были каракули лаборанта его родителей, который всячески сокрушался по поводу своего предательства. Он расписывал, как тайно примкнул к магоподражателям, как узнал и рассказал о Грее этим безумным фанатикам, как сожалеет о свершившемся, но ничего не может изменить. Последний десяток страниц был исписан фразой «Прости меня, Грей».

После прочитанного у мага словно камень упал с плеч. Теперь он знал правду о своих родителях, о том, что Вортисман, а точнее сущность, что захватила его тело и разум лгала обо всем. Теперь Грей мог идти дальше, больше не оглядываясь и не сомневаясь.

— Нам пора. Все в сборе, — сказала незаметно появившаяся в дверях Алиса, поправляя свою маску скрывающую нижнюю часть лица, — Тьма сгущается.

 

Глава 5

Алиса постаралась на славу. За столь короткое время, она собрала целую роту магов и вдвое больше добровольцев, вооруженных до зубов. У каждого при себе были как минимум один меч и один многострельный пистолет — последняя, во многих смыслах, разработка ученых Вортисмана. У многих в глазах виднелся неприкрытый ужас от происходящего вокруг, но это и не было удивительно. День, благодаря ритуалу Иррен, постепенно становился ночью, замогильные стоны раздавались буквально отовсюду, но сами мертвецы пока что где-то затаились, словно ожидая команды к нападению. Увидев Грея, все собравшиеся устремили взгляды на него и тут же все разговоры резко оборвались и воцарилась практически звенящая тишина.

— Они ждут твоего слова.

Грей повернулся на голос и увидел до неузнаваемости преобразившуюся хозяйку ресторанчика. Мари, как и многие другие, теперь была по военному одета, на поясе в кобуре висел многострельный пистолет, а в руках она держала длинный кинжал и беззаботно ковырялась им в ногтях.

— Моего чего?

— Ты — наш негласный лидер. Все прекрасно понимают, что больше никто не способен остановить то, что сейчас пытается уничтожить всех нас. И они просто хотят почувствовать, что ты с ними, что ты так же готов, как и они. Просто скажи нам, что ты думаешь, Грей.

Маг обвел взглядом толпу, жаждущую его слова и нервно сглотнул, впервые осознав весь груз ответственности, что он уже давно нес на своих плечах.

— Я не могу обещать вам, что все мы переживем эту длинную и страшную ночь. Я могу пообещать лишь то, что я ни за что не сдамся в этой битве, до последнего буду защищать вас и биться за вас, за жизнь в нашем мире. Эта тварь, что сумела подчинить себе и натравить на нас мертвецов не остановится не перед чем. Но я верю, что если мы не разомкнем наш строй, мы отправим всю эту нечисть обратно в ад!

К удивлению Грея толпа вскинув кулаки к небу одобрительно взревела.

— Каждый из вас, — подхватила слово Алиса, — вне зависимости маг он или нет, может намного больше, чем ему кажется. Сегодня у нас у всех есть возможность это доказать. И тогда, даже если мы падем в битве против Тьмы, мы останемся путеводным светом для тех, кто еще жив!

Толпа взревела второй раз.

— А всем, кто вернется, обед за счет заведения! — задорно смеясь выкрикнула Мари, что окончательно придало всем соответствующее настроение.

В ходе быстрого совещания, было принято решение рассредоточиться вокруг ресторанчика и оборонять ближайшие к нему окрестности. Все время, пока защитники занимали свои позиции, перепуганные жители города, покинув свои жилища постоянно пребывали, словно чувствуя, что именно здесь они смогут найти последнее убежище. Кто-то, пройдя кольцо обороны, без сил падал и забивался в, как им казалось, укромные уголки. Кто-то хватал оставшееся оружие, подручные инструменты и присоединялся к образовавшемуся сопротивлению. Но все равно, как оказалось, этого было слишком мало.

Мертвецы появились неожиданно, и на сей раз среди них не было медлительных особей. Огромная, бесконечная волна нечисти, буквально выплеснулась со всех улиц, проулков и даже из-под земли. Бой мгновенно вскипел по всему образовавшемуся периметру вокруг ресторанчика. Повсюду вспыхивали огни, вздыбливалась земля, свистел ветер, грохотали ружья, ревели мертвецы, кричали люди. Все это сливалось в единую смертоносную канонаду.

Ряды армии Тьмы заметно пополнились. Среди полуразложившихся средневековых магов, рыцарей на конях и без, и простых воинов, были бывшие жители Соммета и окрестностей, все те, кто пропал без вести за последние месяцы. Они бежали в первых рядах, бездумно бросаясь на людей с голыми руками, стараясь разорвать их, тем самым пугая и сбивая с толку защитников, когда они видели своих родных и знакомых по ту сторону баррикад.

Сначала кольцо обороны было растянуто на несколько кварталов вокруг ресторанчика, но оно ежеминутно неминуемо сужалось. Грей буквально творил чудеса испепеляя, замораживая, превращая в пыль наступающую нежить. Он мелькал повсюду, перемещаясь в пространстве, помогая то в одной, то в другой точке кольца обороны. Многие, видя его в бою, вдохновлялись и с новыми силами продолжали сражаться. Но мертвецов все равно было в разы больше.

В какой-то момент Грей почувствовал, что Тьма опять готова вырваться наружу и ему пришлось приостановиться, чтобы слегка отдышаться и создать новые «прутья» в клетке, которой он сдерживал Тьму внутри.

Тут и там погибали люди, маги. Он видел, как отчаянно сражается Алиса, то атакуя врага, то стараясь исцелить раненых в секунды передышек. Даже Мерлин вышел на помощь, хоть магические силы полностью к нему так и не вернулись, и он мог разве только отвлекать противника. Совсем недалеко от Мерлина лихо билась Мари, потеряв свой кинжал, но подобрав чей-то оброненный меч. И делала она это, абсолютно не обращая внимания на кровоточащий бок.

В какой-то момент, Грей глядя на сражавшихся, стал замечать неясные тени рядом с ними. Эти тени присутствовали рядом не только с живыми, но и с павшими бойцами, а также рядом с мертвецами. Маг даже не заметил, как время вокруг него сначала замедлило ход, а затем и вовсе остановилось, после чего на него обрушился целый океан чужих воспоминаний.

Он словно стоял посреди бурной реки времени, имеющей тысячи течений, бравших начало от всех присутствующих, и проходящих сквозь него. Он видел жизнь давно умерших магов и воинов, видел радости и утраты, что произошли в жизни Алисы, Мари, Мерлина и всех остальных. Им всем пришлось столько потерять, а предстоит еще больше. Столько боли и страха пережил каждый, кто был сейчас здесь, и кто не дошел до этого поля битвы. А все из-за нее…

Первые пару мгновений никто не понял, что произошло и просто продолжали стоять, тяжело переводя дыхание. Мертвецы вдруг просто замерли в тех позах, в которых они были секунду назад и не двигались дальше, даже те, кто завис в воздухе.

— Браво, браво, браво, Грей — мелодраматично хлопая в ладоши сказал Феникс, медленно выходя откуда-то из толпы застывших мертвецов, — это практически иллюстрация к древнему манускрипту по некромантии, в котором говорится «Отдели прошлое от настоящего, мертвое от живого и познаешь азы Смерти».

— Не смей меня цитировать, щенок, — огрызнулся изрядно запыхавшийся Мерлин, вытаскивая из-под ребер отколовшийся заржавевший наконечник меча.

Феникс лишь повернул голову в его сторону, и на старика со спины набросилась его же тень, пронзая его снова и снова множеством темных игл, длиной в руку.

— Это ты не смей мне указывать, древняя реликвия, — он вновь повернулся к Грею и тень Мерлина оставила его в покое, — я рад, что ты приобрел новые силы, Грей. Благодаря этому наше сражение будет несколько интереснее, что не может не радовать. Моя королева хотела, чтобы я представил тебе ее давнего друга, если ты все-таки найдешь силы, чтобы переломить ход сражения. Хоть я и хотел лично прикончить тебя, к сожалению, это предстоит сделать ему. Но я не откажу себе в удовольствии понаблюдать за этим.

Красноволосый маг сделал движение, похожее на то, как наездники натягивают поводья и мертвецы, снова придя в движение, медленным неуверенным шагом отступили, встав полукругом.

На образовавшуюся площадку медленно раскачиваясь вышел один из мертвецов. По внешнему виду от остальных он отличался тем, что был похож просто на сильно бледного человека. Но его выдавали глаза — молочно-белые с сочащимся белесым гноем.

Он был одет, как современный солдат, но держал в руке длинный белоснежный меч, который острием волочил по земле. Его меч был не такой как у всех остальных воинов. Издалека были видны руны, выгравированные на острие, а разноцветные драгоценные камни, инкрустированные в рукоять, даже в сгущавшихся сумерках они поблескивали и переливались. В этом мече определенно чувствовалась какая-то потаенная сила.

— Артур, будь другом, убей этого никчемного мага, — наигранно-вежливо попросил Феникс у мертвеца, — это он мешает тебе встретиться с твоей Элен.

Мертвец вдруг слегка оживился, приподнял голову и вопросительно округлив глаза посмотрел на красноволосого приспешника Тьмы. Артур, запинаясь и хрипя повторил имя, произнесенное Фениксом, получил от него утвердительный кивок, и словно преобразившись, подняв меч над головой быстрым и уверенным шагом направился в сторону Грея.

Маг взмахнул рукой, чтобы испепелить надвигающуюся на него нежить, но ничего не произошло, и Грей, удивившись, еле сумел увернуться от рубящего удара мечом. Попытки создать какое-нибудь заклинание снова и снова заканчивались провалом под звучный смех Феникса.

— А это даже забавно, смотреть как «великий» Грей, сдержавший Тьму, не может наколдовать ни искринки. Но вот незадача, я-то все еще могу!

Грей продолжая уворачиваться от ударов Артура, выгадал момент и выхватил из ножен свой меч, который, к счастью, его заставили взять. Вспоминая на ходу из детства уроки боя на мечах, он оборонялся от неожиданно увесистых ударов мечом и от магических атак Феникса. В него летели огненные шары, земля меняла под ногами свою структуру превращаясь то в песок, то в грязь, то вовсе замерзала. Но скоро Фениксу надоела и эта его забава.

— Ты словно знаешь о моих намерениях и в самый последний момент ускользаешь от моих атак, а что на счет твоих друзей?

Глаза Феникса заполнились Тьмой, он вытянул вперед руки и сильно растопырил пальцы, словно хотел взять широкодиапазонный аккорд на невидимом музыкальном инструменте.

Пространство перед Фениксом подернулось, и прямо из ниоткуда появился целый сонм маленьких черных существ, похожих на осьминогов. Они неуклюже, но очень быстро, передвигая своими щупальцами, буквально в мгновение добежали до защитников города, и вцепились им в лица. Кто-то все же успел среагировать и прикрыть лицо руками, но это и было целью существ. Те, кто не успел заслониться от этих монстров, инстинктивно схватились за их склизкие тельца и тут же оказывались в вязкой ловушке. Маленькие твари, перекинувшись с лиц на руки, невиданной силой заламывали их за спину и склеивали воедино, не давая никому и шанса вырваться из этих тисков. Затем, резким рывком черные существа заставляли своих жертв опуститься, либо упасть на землю, и, пропустив свои щупальца в землю, больше не позволяли встать своим жертвам.

— А сможешь ли ты и дальше быть хладнокровным и сосредоточенным, видя, как каждую минуту, пока ты сражаешься, будут погибать твои товарищи? — изменившимся голосом прохрипел Феникс, и сложив пальцы в виде пистолета, сделал движение, будто он сделал выстрел. Секунду ничего не происходило, но затем один из плененных вскрикнул и упал замертво, — Вот первый из них. И это всего-то от крупицы тьмы в сердце. А что будет с теми, у кого ее больше? Например, вот у него.

Феникс проделывал этот свой трюк снова и снова, каждый раз забавляясь выражениям лиц умирающих, пародируя их. Грей готов был разорваться, лишь бы прекратить эту бойню, но Артур не давал ему ни секунды на отдых и раздумия. Он с поразительной точностью угадывал все самые опасные и изощренные выпады мага, и успевал в промежутках наносить не менее опасные удары сам.

«Быстрее! Быстрее!» подгонял себя Грей, надеясь, что его противник не сможет соревноваться в скорости с живым человеком. Но Артур в той же степени увеличивал свою скорость атаки. «Еще быстрее!». Все объекты вокруг ушли далеко на задний план, перед глазами Грея остались только его противник и оружие, которым они бились. «Еще немного!».

— Если ты не остановишься, то можешь навсегда застрять во временной яме, — спокойно сказал голос.

Грей сначала не понял, про что говорит его невидимый спутник, которого он так давно не слышал, но затем, не снижая скорости, он увидел. Все вокруг, и люди, и маги, и мертвецы, и Феникс застыли с недоумением на лицах. Двигались только Грей и Артур. Они, высекая искры и скрежет из-под своих мечей, бились на запредельной скорости, которая была недоступна простому глазу, и всем казалось, что противники просто застыли на одном месте.

— Этот меч, что держит твой противник, способен блокировать внешние проявления магии, но не ту ее часть, что ты сумел развить внутри себя, — пояснил голос, — но будь осторожен, ты тратишь слишком много жизненной энергии на это.

На какую-то долю секунды, Грей сумел увидеть все поле боя со стороны. Себя, полностью поседевшего, замерших вокруг людей и мертвецов, Феникса с перекошенной от злобы физиономией, Артура, пораженного проклятием Тьмы, его меч, и даже микротрещины на нем, которые образовались за столетия. У Грея не было времени обдумывать возникшую идею, он уже начинал чувствовать то, о чем его предупредил голос. Пространство вокруг сражающихся постепенно сгущалось и стало практически осязаемым, еще немного и оно поглотит их, а возможно и всех вокруг.

Тысяча ударов в секунду направилась Греем в одну точку на мече противника. Незримые оковы времени и пространства стали все сильнее и сильнее стягиваться. Вот их уже можно пощупать рукой при желании. Еще секунда, понимал Грей, и он превратится в живую, смертоносную для любопытных статую. Для всех вокруг его движение визуально остановится навсегда, но на самом деле он будет двигаться вечно, не в силах прекратить этот бой.

«Ну что ж, если это конец, то во всяком случае я сделал все, что было в моих силах» подумал Грей перед финальным рывком.

Голова мертвеца, обломок волшебного меча и Грей поочередно упали на землю. В самый последний момент меч Артура не выдержал натиска и сломавшись ровно в том месте, чтобы позволить обезглавленному телу по инерции лишь только провести лезвием по горлу мага, не разрезая его.

Буря образов ворвалась в голову Грея и сбила его с ног. Он увидел Первых, войну магов, пробуждение Тьмы, создание меча. Он слышал мысли древних магов. Он чувствовал их волю, желания, ту надежду, что они питали по отношению к простым людям, почитавшим их как богов. Они хотели, чтобы этот мир жил и процветал. У этого мира могло быть такое будущее, но оно было отнято.

— Как?! — не верил своим глазам Феникс. Он в сердцах сорвал надколотый медальон, что все это время висел у него на шее и отбросил его в сторону, — даже с этой безделушкой мне приходилось прикладывать силы, чтобы противостоять мечу этого жмурика, а ты… ты!

Красноволосый направил свой «пистолет» на Грея, но ему преградила путь неизвестно откуда взявшаяся растрепанная женщина, держа в руках плюшевого медвежонка в синих штанишках и рыжим хохолком.

— Тедди, прошу, не делай этого, — сказала женщина со слезами на глазах, — я же знаю, ты хороший мальчик… я же знаю…

Женщина вытянула перед собой медвежонка и направилась прямиком к Фениксу под недоумевающими взглядами.

— Мама?.. — неуверенно вырвалось у него.

— Да… это я, сынок… — плача, но не утирая слез приближалась она, боясь, что это может оказаться миражом, — Я не знала что делать… хотела спасти… но в лесу…

Частые всхлипывания мешали ей сказать то, что гложило ее не один год. Как она испугалась того, что ее сын Тедди оказался магом. Как она решила отвести его в лес и оставить там. Как в последний момент поняла, что он для нее все равно является самым дорогим человеком на свете. Тогда она приняла решение повернуть назад, и всеми силами скрывать дар своего сына, но путь преградил призрак. Рыжеволосая девушка с зелеными глазами подплыла к ней, затем поднялся настолько густой туман, что женщина не видела абсолютно ничего. Туман рассеялся также неожиданно, как и появился, только теперь женщина стояла посреди леса совершенно одна, держа за лапу плюшевого медведя своего сына.

— Я не хотела… Я искала…

Она подошла к Фениксу совсем близко и трясущимися руками обняла его и разрыдалась в голос. Красноволосый маг какое-то время был в полном недоумении. Наконец, он приобнял свою мать обеими руками, и прошептал ей:

— Ложь.

Женщина, охнув и выронив медвежонка отшатнулась от Феникса. Она схватилась за левый бок, откуда у нее торчало черное лезвие, сотканное из Тьмы и, с удивлением, посмотрела на сына.

— Прости… меня, — были ее последними словами, прежде чем она замертво упала перед ним.

— Вы думали пронять меня этой фальшивой сценой с раскаянием? — взъярился Феникс — Вы наивно полагали, что я поверю во всю эту ложь и предам мою королеву? Встану на «истинный» путь? Вы просто дураки! Я — Феникс! Я — СОЛНЦЕ!

Он поднял руки к небу, где тут же в нескольких метрах от земли образовалась ровная огненная ярко-желтая сфера, которая очень быстро начала увеличиваться. Температура резко повышалась, и через минуту повсюду стало жарко и душно, как в знойный летний день. Растущая звезда, на удивление, не несла с собой практически ни капли света, лишь только нестерпимый жар. Сфера успела поменять свой цвет на оранжевый, прежде чем Тьма, затаившаяся в людях, стала толчками выходить из них и, поднимаясь в небо, исчезать внутри только что созданной, растущей звезды. Безвольно стоявшие мертвецы рассыпались в пыль, которая тоже была притянута звездой, и исчезла в ее недрах. С каждой новой полученной крупицей мрака, цвет сферы мрачнел, приобретая вначале серые оттенки, а затем и вовсе почернев. Одним из последних Тьма покинула самого Феникса, выходя долгим, тягучим, маслянистым потоком из глаз, ушей и рта.

Помимо всего прочего, черная звезда как будто вбирала в себя остатки света, и разглядеть что-либо даже на расстоянии вытянутой руки стало очень сложно.

— Ты не сможешь меня больше удерживать, — смеялся голос Тьмы внутри Грея, — а если и получится, тебя затянет вместе со мной. Ты сгоришь, а я наконец сольюсь воедино и получу всю свою утраченную мощь!

— Подавись!

Собрав всю накопившуюся злобу, Грей, широко разведя руки в стороны, с криком выпустил из всего себя гигантский черный огненный поток, направив его точно в центр черной звезды. Сфера жадно впитывала каждую каплю темного пламени, продолжая увеличиваться в размерах.

Наконец, исторгнув из себя всю Тьму, маг без сил осел на землю, но его успели подхватить несколько пар рук. Грей обернулся и увидел среди поддержавших Алису, уставшую, в синяках, но в целом невредимую.

— Как ты? — с необычным участием спросила она.

— Хорошо, как никогда, — ответил маг, ни капли не соврав. Теперь, избавившись от Тьмы, ему стало необычно легко и спокойно, даже не смотря на начинающийся конец света.

— Что нам теперь делать? — с опаской поглядывая вокруг, на все сгущающуюся темноту, спросила девушка.

— Не знаю, — честно и спокойно ответил ей Грей.

Черная сфера, перестав увеличиваться, начала пульсировать, издавая пугающий утробный стук, словно гигантское сердце. Каждый его новый удар пробуждал внутри людей их потаенные страхи, подавляя волю, отбирая надежду.

— Ты просто умница, Феникс. Мое возвращение теперь перестало быть страшной сказкой, — послышался голос неизвестно откуда взявшейся рыжей ведьмы из леса.

Феникс стоял перед своей королевой на коленях, словно молился ей, а она кружилась вокруг него, вальсируя с несуществующим партнером. Ведьма то и дело, кружась, мимолетно прикасалась к красноволосому магу, восхваляя его, что доставляло ему неземное удовольствие.

— Моя королева, — не выдержав, подскочив и поймав ее в объятия нежно произнес Феникс, — теперь я заслужил ваш поцелуй?

— Конечно, мой рыцарь, — затрепетав, как невинная овечка откликнулась она.

Ее острый, как заточенный нож ноготь скользнул по шее Феникса, нарисовав на нем красную линию из которой толчками начала бить ярко-алая кровь. Маг в изумлении схватился за горло, инстинктивно пытаясь остановить кровотечение. Он до последнего вздоха не верил, что его королева могла так поступить. Не верил даже глядя, как этот окровавленный монстр смеется ему в глаза.

 

Глава 6

Когда ведьма оттолкнула от себя охладевающий труп Феникса, Грей вновь почувствовал странный прилив сил, и к нему пришло осознание этого феномена. После каждой новой смерти мага, он, и другие оставшиеся в живых маги становились сильнее, только он чувствовал это намного сильнее других. Беатрисс, в чьем теле, после неудавшегося заклинания, была заключена большая часть Тьмы, тоже являлась колдуньей. Поэтому противостояние между людьми и магами, продолжающееся многие столетия было Тьме только на руку. А набрав достаточно сил, она получила возможность вмешаться и различными способами подливать масло в, казалось, уже затухающий огонь вражды. Но даже когда Тьма сумела завладеть разумом Вортисмана, она не могла спокойно передвигаться при солнечном свете, поэтому благодаря ее приспешникам, были построены заводы, чей дым и гарь скрыли солнце за тучами. Но тогда Грей сумел остановить ее, не дав казнить всех магов. Или даже это было частью плана?

Ведьма, чье тело, разум и душа уже давно стали продолжением Тьмы, встала под черной пульсирующей сферой, которая тут же замерла. Послышался звук трескающейся скорлупы, и из появившихся трещин, на девушку полились реки кипящего мазута. Она радостно обмазывалась им, втирая в кожу, словно человек давно не мывшийся, и наконец попавший под теплые, расслабляющие струи в душе. Ее кожа потемнела, глаза налились кровью, зубы превратились в клыки. Но на этом метаморфозы с телом ведьмы не прекратились: на лбу, пробив кожу выросли два закругленных рога, тело взбугрилось от проступивших мышц, прорвавших одежду, а вторая пара рук выросла из боков, окончательно разорвавших одеяния ведьмы.

Закончив преображение, монстр стоял тяжело дыша, являя всем свою плотоядную улыбку:

— А сейчас, вы встретитесь со своей Тьмой лицом к лицу. С Тьмой, что поглотит ваш свет!

Грей ослеп. Точнее он так подумал, как и многие другие, но на самом деле, на мир опустилась непроглядная тьма. Маг слышал, как тут и там вскрикивают люди, чувствовал, как что-то неведомое проносится рядом с ним и своими когтями разрывает людей на части.

— Ты слышишь их крики? — гремел голос Тьмы, обращаясь к Грею, — Ты слышишь их боль? Да-а, ты слышишь, но ничего не можешь поделать. Я убью их всех. Я поглощу их свет, а затем я сделаю тоже самое и с тобой, но перед этим тебе придется узнать, что значит страдать.

Маг только сейчас понял, что его все еще поддерживают те, кто не дал ему упасть несколько минут назад, и их количество то уменьшалось, то становилось прежним. Даже сквозь тьму, Грей почувствовал, что все выжившие образовали собой сеть, держась за плечи соседей, смиренно ожидая конца. Когда кто-то из звеньев погибал, через секунду сеть соединялась вновь. И все они замыкались на Грее.

Яркая вспышка озарила все вокруг, заставив всех зажмуриться, прикрыть глаза и отступить на несколько шагов назад. Слегка привыкнув, люди все же сумели открыть глаза и увидели юношу, державшего в левой руке сгусток ярчайшего белого света, разгоняющий тьму вокруг. По началу его никто не мог узнать, ведь этот кто-то стоял так величаво, но одновременно просто, был выше всех на голову, но вроде и не выше остальных.

— Ты хотела получить наш свет? Тот священный огонь, что горит в душе у каждого из нас? Так возьми же его!

Свет в руке Грея загорелся еще ярче, от чего монстр издал звенящий вопль и попытался скрыться, но свет был для него слишком ярок и его тело мгновенно покрылось волдырями, а затем и вовсе воспламенилось. Горящий монстр в несколько прыжков пересек улицу, и слабо завывая скрылся в тени домов.

Тьма развеялась, вновь сменившись на привычные для всех сумерки.

Ошарашенные защитники города, побывавшие только что на волоске от смерти, не сразу поняли, что Грей, вновь отведший от них угрозу, упал без сил. Первой спохватилась Алиса. Подбежав к нему, она не смогла скрыть своей тревоги:

— Грей! Твоя рука!

— Легко отделался, — сдавленно усмехнулся юноша, прижимая к себе полуобоженную, полуокровавленную культю левой руки.

Не проронив больше ни слова Алиса принялась колдовать над рукой мага, стараясь излечить ее. Уже через пару минут Грей почувствовал прилив сил и боль в руке практически не чувствовалась.

— Спасибо…

— Молчи и не трать силы, — дрожащим голосом резко ответила ему девушка, стараясь скрыть слезы от обступивших их со всех сторон людей, радующихся спасению и благодарящих Грея.

Рядом с ними на землю бесцеремонно плюхнулся Мерлин:

— Я извиняюсь, что нарушил вашу идиллию, голубки, — не обращая внимания на испепеляющий взгляд Алисы начал он, — но главная проблема остается нерешенной — я все еще жив и не чувствую, что бессмертие покинуло меня.

— Грей только что одолел Тьму, дай нам небольшую передышку, и мы что-нибудь придумаем, — сказал кто-то из стоящих рядом и остальные воодушевленно закивали головами.

— Вторая по важности проблема тоже не решена, — почесав бороду ответил старец, — Тьма еще жива.

— Но мы все видели, как монстр пылал! Он не мог выжить! — удивленно воскликнул кто-то еще.

Мерлин лишь отмахнулся и многозначительно посмотрел на Грея, но не успел тот сказать и слова в ответ, как из тени, что образовалась от собравшихся людей выскочил рогатый израненный монстр, и схватив Алису также мгновенно исчез в другой тени.

— Ты знаешь, где найти меня, мальчишка, — прогремел жуткий голос.

Быстро поднявшись и схватив обломок меча, лежавший рядом с телом поверженного Артура, маг повернулся к Мерлину:

— Мне нужна твоя помощь.

— Да что я могу сделать, — устало ответил старец, даже не подумав подняться, — ты прекрасно знаешь, что мой дух-хранитель отвернулся от меня, так что проку от меня не будет никакого. Я разве что пару иллюзий сотворить смогу и только.

— Если ты хочешь избавиться от бессмертия, то должен быть там. Но времени у нас мало. Если Тьма убьет Алису или меня, этого будет достаточно, чтобы она обрела мощь, способную поглотить наш мир. Только ее жажда мести, спасает нас от гибели.

— Ты это видел? Ты обрел всевидение? — порыв надежды подхватил старца, и он без лишних слов быстро направился за магом, опираясь на свой посох.

— Нет, — честно ответил Грей, собирая силы для первого прыжка, — я видел только образы. Их было несколько. Несколько вариантов будущего. В одном из них я победил Тьму этим обломком меча и там присутствовал ты. Я посчитал, что лучше не пренебрегать ни одним из факторов. Ты готов?

Пространство исказилось и Грей с Мерлином оказались на совершенно другой улице города. Затем пространство исказилось еще раз, и маги оказались рядом с заброшенным высоким храмом. Еще одно искажение, и храм оказался далеко позади.

Сначала время между каждым из прыжков составляло около десяти секунд, но затем прыжки стали происходить все чаще, а окружение вокруг менялось словно фотографии на слайд-шоу.

— Ты снова используешь свою жизненную силу, — покачал головой старец, наблюдая за скачками в пространстве, — Я же предупреждал тебя во время обучения, что тебе еще рано использовать такие мощные чары. Ты и сам должен был это понять, когда лишился руки. Чем ты пожертвуешь на этот раз?

— Через сто семь прыжков мы окажемся в логове ведьмы. К этому времени я потеряю часть своего зрения. Примерно половину, если повезет.

Мерлин с интересом посмотрел на юношу, спокойно жертвующим собой. Этот момент напомнил ему один давний, если не сказать древний случай, о котором он уже совершенно было позабыл. Тогда он был на месте Грея, а позади него стоял его учитель.

«— Мерлин! — прозвучал голос учителя где-то далеко на задворках памяти — Если что-то пойдет не так — ты можешь погибнуть!

— Но если у меня получится, учитель, то мир станет чуточку лучше»

Воспоминания старца прервал последний скачок, который произошел с негромким хлопком, и маги очутились где-то в Темном лесу.

Гигантские многовековые деревья нависали над магами, закрывая собой небо над головой, от чего в этой части леса всегда царила ночь. Искореженные стволы словно следили за незваными гостями и угрожающе пошатывали голыми ветвями.

— Не правда ли иронично, мой старый друг?

Тьма в облике колдуньи Беатрисс появилась из-за деревьев. Она медленно плыла по земле, не отрываясь смотря на Мерлина. Все ее монстроподобные черты исчезли, и сейчас перед магами стояла та рыжеволосая девушка, которая когда-то еще не была обременена проклятием.

— Ты это помнишь также хорошо, как и я? Именно здесь произошло первое масштабное сражение между магами и людьми. И именно здесь меня заточили в это чертово тело. И все из-за тебя!

Невидимая сила подхватила Мерлина и впечатала в массивный ствол дерева с такой силой, что раздался треск старческих костей. Но не успел старец упасть, как десятки корней и ветвей впились в его тело, намертво приковав к стволу.

— Но затем появился ты, — обратилась Тьма к Грею, не обращая внимания на крики боли исходящие от старика, — ты открылся мне, попросил о помощи, сам не подозревая об этом сделал меня сильнее, но потом зачем-то решил помешать. Предать. Убить. Ты возомнил себя мной? Высшим существом? Мальчишка, что осмелился пойти против меня, той, что дала ему всю его силу, будет страдать!

Из-под земли вырвались корни, сковав ноги Грея, а с рук ведьмы сорвалась черная молния. Маг не успевал вырваться из ловушки и ему оставалось только ответить своим заклинанием. Грей взмахнул здоровой рукой, в которой он держал обломок меча, и с его острия вылетел белоснежный разряд. Две молнии столкнулись в воздухе и с громогласным грохотом отскочили в разные стороны, никого не задев.

— Где Алиса? — обрезав корни мечом выкрикнул Грей.

— Неужели тебе стал дорог кто-то из этих смертных? Один из тех, кто причинил тебе боль, кто пытался использовать и затем выкинуть, как ненужный мусор. Ты все это забыл?

— Не сравнивай людей и свои порождения! Мир не идеален, но пока в нем остаются те, кто способен противостоять тебе в своем сердце, он имеет право на существование.

Грей ринулся в атаку. Отражая и нанося магические удары, он совершенно не слышал, что ему пытался крикнуть Мерлин. Старик безуспешно кричал, пока корни не заполнили его рот, заставив замолчать, а Грей и Тьма все продолжали плясать в магическом танце. Черные волны врезались в невидимые барьеры, электрические разряды пролетали в миллиметрах от цели, сам воздух взрывался стараясь ранить, но все было тщетно. Грей перемещался, искажая пространство, каждый раз атакуя с новых точек. Наконец поймав момент, он переместился вплотную к Тьме и проткнул ее обломком меча. За мгновение до этого он послал в меч магический импульс, чтобы активировать чары древней реликвии.

Лицо рыжеволосой девушки выражало удивление, точь-в-точь как в видении, которое недавно предстало перед Греем. Маг уже готов был вздохнуть с облегчением, видя, как жизнь меркнет в глазах Тьмы, но затем черты девушки стали меняться. Всего через пару секунд перед ним стояла Алиса.

— Нет… — не веря своим глазам вырвалось у Грея.

Он отбросил обломок меча и поймал оседающую колдунью. Грей приложил правую ладонь к ране, зажав ее и сосредоточившись принялся ее затягивать, используя все силы, что были у него.

Тьма в облике ведьмы радостно приплясывая и смеясь выбежала из-за тени деревьев, сняла чары с Мерлина и подбежав к Грею потрепала его по макушке:

— Ты проиграл, мальчишка. Рану от этого меча не залечить, и ты прекрасно об этом знаешь. Ты такой же как, Феникс, и даже как Вортисман. Вы все видите только то, что хотите видеть, но ни у кого из вас не хватает ума присмотреться. Поэтому вас было так легко использовать. Тебя победила моя иллюзия. Великого Грея победили при помощи детского трюка! Бедняжка Алиса защищалась как могла, но даже новые силы не помогли ей докричаться до тебя.

Пока Тьма в очередной раз залилась истерическим смехом, Мерлин подкрался к обломку древнего меча и поднял его с земли.

— Это бессмысленно, старик, — тихо сказал Грей, опуская на землю похолодевшую Алису, — все твои двадцать семь возможных попыток обречены на неудачу.

Мерлин удивленно оглянулся на Грея, вокруг которого колыхался воздух, словно от сильно нагретого предмета.

— Всевидение! — воскликнул старец.

— Да, — с печалью в голосе ответил Грей, — а также бессмертие и мощь, которая превосходит даже Первых. Я могу все, кроме одного, остановить Тьму. Все до единой попытки обречены на поражение. Все.

— Но… Как же… — теряясь промямлил Мерлин, обреченно наблюдая за тем, как Грей меланхолично поглаживает по голове единорога — духа хранителя старца. Когда Мерлин осознал, что ему только что сказал Грей он впал в отчаяние и отбросив в сторону ненужный обломок меча принялся рвать на себе волосы, крича непристойности. Он терзал свое тело, нанося себе увечья, громко крича и рыдая, но все это было бессмысленно. Его волосы ту же отрастали, царапины заживали, кости срастались.

— Ты уверен, что мы обречены?

Вопрос задал голос, знакомый Грею очень давно. Он оглянулся и впервые увидел своего духа хранителя. Перед магом стояла точная его копия, отличало их только наличие широких черных крыльев у духа-хранителя.

— Уверен. Все шансы были упущены благодаря Иррен. Ее способности были очень близки к всевидению, а мы были слишком недальнозорки.

— И теперь нас ждет вечное пребывание во тьме? — жалобливо, сквозь рыдания спросил Мерлин, указывая, как тьма снова начала сгущаться, и, получив утвердительный кивок от Грея грязно выругался и буквально взвыл — чертов Артур, если бы не его ошибка, всего этого ни за что не произошло!

— Ты зря его ругаешь, — поигрывая в воздухе разноцветными магическими сферами ответил Грей, казавшийся полностью безразличным ко всему, — во всех возможных реальностях Артур совершает свою ошибку, также, как во всех реальностях ты создаешь Тьму.

— Не может быть… — Мерлина словно окатили ведром холодной воды, настолько он был сам не свой, — но я тогда четко видел. Видел мир без Тьмы, мир, в котором Артур выжил. Неужели я был так слеп? И принял обычную фантазию за снизошедшее на меня предсказание?

Грей задумался и точно такое же выражение появилось на лице его духа хранителя.

— Я тоже так думаю, Грей, — наконец нарушил молчание ангел, — я согласен.

Маг поднял вверх левую руку, которая все еще была не цела. Он словно попытался что-то схватить культей, и она тут же стала прежней. Затем Грей развел руки в сторону, его дух-хранитель встал спиной к его спине и повторил жест за магом. Пространство вокруг них зазвенело и покрылось мелкой рябью.

— Что ты задумал? — прикрывшись рукой от налетевшего шквалистого ветра спросил Мерлин.

— Исполнить обещание.