Глава 1

Темнота. Он видел лишь ее незримую черноту. Он слышал лишь ее безмолвную тишину. В его жизни осталась лишь темнота и удары его сердца. Ровно шестьдесят ударов в минуту он отсчитывал, чтобы не сойти с ума и не потеряться в этом мраке, наступившемболее восьмидесяти шести миллионов ударов назад.

Он очень устал держаться. Постоянное присутствие в этой темноте порой вызывало что-то вроде иллюзий. Иногда он чувствовал, словно что-то присутствовало совсем рядом с ним и сильно жаждало поглотить его. Или же наоборот, ему казалось, что рядом с ним присутствует еще кто-то другой и пытается уберечь его. А порой он ощущал присутствие их двоих, хотя этого не могло быть, ведь он был заточен в одиночестве. Эти ощущения пугали его, заставляя думать, что он начинает сходить с ума.

Это чувство пришло к нему практически сразу после его заточения, и тогда узник стал в конце каждого дня проговаривать вслух количество ударов и свое имя. Он знал, что не услышит свой голос и эти слова, но вибрация, идущая по телу давала ему надежду еще на один день.

— Восемьдесят шесть миллионов четыреста тысяч… Меня зовут Грей.

* * *

— Сколько вы говорите он провел в этой камере? — спросил лысый мужчина в костюме у надзирателя тюрьмы.

— Два года, восемь месяцев и двадцать шесть дней — усмехнувшись ответил тот, сплюнув себе под ноги, — упорный парень.

— Ничего не понимаю, — закрыв смотровое отверстие камеры сказал лысый и направился в сторону выхода вдоль коридора, полного криков с просьбами о помощи, помиловании и освобождении, — я должен как можно быстрее допросить его. Это беспрецедентный случай! Мы не имеем права держать тут гражданина человеческого общества. Почему вы так долго тянули и не вызывали меня?

— Знаете что, — надзиратель воспринял эти слова, как упрек себе, — это вопрос не ко мне, мое дело маленькое.

Лысый не стал переубеждать своего спутника в том, что он себе надумал и просто выйдя с этажа камер-карцеров направился за управляющим тюрьмой в его кабинет. После долгого разговора на повышенных тонах с управляющим, лысому все-таки удалось выбить согласие на допрос юноши и перевода его из карцера в обычную одиночную камеру.

* * *

— Здравствуй, Грей, меня зовут мистер Харрис, но если хочешь, можешь называть меня Рик.

Грей — молодой, исхудавший, если не истощенный, парень лет двадцати, сидел прикованный металлическими наручниками к столу и рассматривал с нескрываемой неприязнью сидевшего перед ним очередного выскочку в костюме. Этот был лысый с короткой ухоженной бородкой, одет в темно-синий брючный костюм, с черным галстуком.

— Сколько тебе лет, Грей? — мистер в костюме изобразил самую милую-притворную улыбку, которую только видел свет, но видя, что собеседник молчит убрал ее и стал серьезен, — пойми, я хочу помочь тебе, я хочу вытащить тебя отсюда.

Грей молча продолжал разглядывать человека перед ним.

— Хорошо, — Рик Харрис пролистал дело, лежавшее перед ним, — видимо ты не хочешь отвечать на вопросы, на которые уже давал ответы, но на новые ты ответишь?

Грей нехотя, как-то странно кивнул, будто ему это далось с большим трудом.

— Отлично, — отложив дело в сторону и погладив лысину, продолжил мужчина, — почему ты оказался в карцере?

— Потому что более двух недель за мной не было зафиксировано ни одной магической активности, — смотря куда-то сквозь мужчину в костюме проговорил Грей.

— Но по какой же причине тебя держали там так долго?

— По той же, что и запрятали меня сюда, — Грей сфокусировал взгляд на собеседнике, перестав смотреть сквозь него, от чего тот слегка поежился.

— Ты не хочешь поделиться со мной? — мистер Харрис слегка придвинулся ближе.

— Все здесь, — взглядом указал Грей на свое дело, — я уже все сказал более двух лет назад и все равно оказался там.

У Харриса пробежали мурашки от этого «там». Казалось, что юноша, с которым он разговаривал, побывал на том свете, а не просто в тюремной камере. Во всяком случае выглядел парень совсем плохо: темные спутанные отросшие волосы, почти атрофированные мышцы, он даже голову держал с какими-то усилиями, взгляд, редко фокусирующийся на каких-то вещах, устремленный куда-то в даль, а порой Грей начинал шептать цифры, как это делал в камере, по рассказам часовых.

— Ты знаешь, сколько ты пробыл в карцере?

— Два года, восемь месяцев, двадцать шесть дней, четырнадцать часов, тридцать восемь минут и сорок две секунды.

— Ты вел себя, не как обычные заключенные.

— Вы хотите сказать, что я не кричал, не звал на помощь, не умолял выпустить меня? — снова посмотрев в глаза Харрису спросил Грей, — потому что они хотели этого, те, кто упек меня сюда.

— Расскажи мне, как проходил твой день в карцере?

— День? — странно улыбнувшись и смотря куда-то в сторону переспросил Грей, — Каждый «день» был такой же темный, как и утро, и вечер, и ночь. Шлем, что надели на меня, посадив в карцер, плотно облегал, даже сдавливал голову, глаза, уши и нос, так, что я ничего не видел, не слышал и не чувствовал запаха. Он всегда был на мне, все время, что я пробыл в карцере. Дважды в день приходил дежурный охранник и совал мне в рот трубку. Высасывая странную тягучую консистенцию, похожую на слизь, я завтракал и обедал. Вкуса я абсолютно не чувствовал, что даже к лучшему, ведь я могу представить, что подмешивали туда тюремщики. Порой после моей «царской» трапезы меня начинало долго и мучительно выворачивать наизнанку. Вам когда-нибудь приходилось ходить под себя, потому что уже не было сил терпеть, мистер Харрис? Мне приходилось делать это ежедневно. Примерно раз в неделю мне все же меняли мою смирительную рубашку, в которой я был подвешен, но иногда, шутки ради меня вначале на час-другой подвешивали вверх ногами, чтобы мои нечистоты стекали вниз по моему телу и лицу. Сняв смирительную рубашку, меня окатывали водой, разминали атрофирующиеся мышцы пинками, одевали другую смирительную рубашку и снова подвешивали. Затем, в зависимости от дежурившего охранника, я получал пару дополнительных ударов, либо меня кололи чем-то острым, но так, чтобы не было очень сильной кровопотери. В остальное время, чтобы не сойти с ума, я считал удары своего сердца, единственное, что я мог ощущать в подвешенном состоянии.

Рик Харрис какое-то время сидел опешив и с раскрытым ртом, но затем сглотнув продолжил расспросы:

— А что ты почувствовал, когда с тебя полностью сняли оковы и шлем который закрывал глаза, уши и нос?

Грей вспомнил, как в тот день почувствовал движение рядом с собой, он едва успел удивиться, что «еду» принесли не по расписанию, как почувствовал, что резкими движениями его опускают вниз. Ему даже казалось, что он слышит звон цепей, но он не мог их слышать, это могли быть только воспоминания звуков перед заточением. Вот его положили на пол, сняли цепи и смирительную рубашку, а затем сняли шлем. Глаза и уши пронзила резкая боль от нахлынувшей информации, и если глаза он мог зажмурить, то уши зажать ему помешали не слушавшиеся, практически атрофированные руки.

— Я почувствовал ужасную боль, но я был рад ей, как был рад той боли, что приносили с собой надзиратели, ведь тогда я чувствовал, что я еще жив, что я существую и еще не растворился во тьме.

— Могу представить, — сочувственно ответил Харрис, решив поддержать юношу.

— Можешь представить? Да до сегодняшнего дня ты даже понятия не имел, как здесь обращаются с заключенными — зло рассмеялся Грей, от чего Харрис только сжался и промямлил извинения, — ты думаешь я один здесь такой? Да здесь сотни обычных людей, которых не сегодня, так завтра пытками заставят признаться, что они маги, которыми они не являются. И вот я их понимаю, иногда действительно было проще сознаться, чем терпеть эти муки. Так что можешь не изображать здесь сочувствующего альтруиста, а просто написать еще одну статью о том, какие упертые маги нынче пошли, как с десяток «помощников»-журналистов до тебя!

Окончательно утратив интерес к своему собеседнику, Грей отвел взгляд и больше не смотрел на Рика Харриса, лишь односложно отвечая на задаваемые вопросы.

— Все будет хорошо, Грей, — хлопнув юношу по плечу перед уходом сказал Рик Харрис, — я верю, что ты не маг, и я вытащу тебя отсюда.

* * *

— Господин управляющий, — положив дело на стол, обратился Харрис, — этот мальчик не маг! Тут даже не нужно быть специалистом, чтобы быть уверенным, что это так. Поэтому до окончания апелляции его пребывание в ваших ужасных карцерах неприемлемо.

— Да вы хоть знаете, кто свидетельствует против него? — взъярился и в миг покраснел управляющий Руквуд, мужчина средних лет, высокий и мощный словно бык.

— Меня это не волнует, — Рик был непреклонен не смотря на то, что он был явно другой весовой категории нежели его собеседник, — или вы переводите его окончательно, до завершения разбирательств, в общие камеры, или, я обещаю вам, об этом инциденте будет известно не только верховному правительству, но и всей общественности. Как вы думаете они отреагируют на то, что невинный провел в карцере с надетым на него шлемом Винстонсона практически три года? Вы сами прекрасно знаете — ни один маг не способен так долго не использовать магию.

— Но..

— Вы смотрели хоть раз, что показывали сканеры и датчики все это время? — спрашивал Рик Харрис, тыкая пальцем в дело на столе.

— Я..

— Ничего! Они на протяжении всего этого времени ничего не показали! А вы не хуже меня осведомлены, что в городе почти на каждой улице стоит по сканеру, которые следят за возмущениями в пространстве, возникающими, если маг использует свои способности. Такие датчики покрывают абсолютно весь Соммет. Город полностью под их незримым оком, но ни одного возмущения никогда не было зафиксировано в близи с этим парнем, даже во время его предполагаемого преступления и во время поимки. Ежегодно каждый человек обязан проходить сканирование в медицинских центрах, чтобы подтвердить то, что он не маг. И этот парень их всегда проходил, без каких бы то ни было последствий, и всегда вовремя. После поимки датчики и сканеры его окружают со всех сторон, а вы, я более чем уверен, пытали его в присутствии этих датчиков, но все безрезультатно, ни малейшего возмущения в пространстве. Я еще раз повторю свой вопрос — как отреагирует общественность, когда узнает, что здесь твориться с простыми людьми?

Управляющий Руквуд еще какое-то время с сомнением посматривал на Харриса, но в итоге сказал:

— Хорошо, никаких карцеров до окончания разбирательств.

* * *

Грей медленно жевал черствую горбушку хлеба, погрузившись в свои мысли. С того дня, как его выпустили из карцера прошла неделя. Каждый день теперь начинался и заканчивался, как у остальных заключенных. Подъем, скудный завтрак в своих камерах, затем прогулка по тюремному дворику, обед в столовой, исправительные работы, ужин и сон. Все свое свободное время Грей старался посвятить физическим упражнениям, чтобы хоть как-то восстановить форму, но благодаря местной кормежке этот процесс шел намного медленней.

Правда в расписание Грея также входили постоянные допросы и проверки на магическую принадлежность различными приборами, поэтому его дни были несколько разнообразнее, в отличии от многих других заключенных. На него снова и снова сыпалиодинаковыми вопросами, теми же, что ему задавали до того, как посадили в карцер, но удовлетворяющего их ответа тюремщики так и не получали.

В этой тюрьме, названной Обскурит, сидели те, кого подозревали в том, что они могут быть магами, а также простые преступники, грабившие, убивавшие и насиловавшие в прошлом. И привозили сюда всех без разбора — мужчин, женщин, детей, стариков. Если против тебя свидетельствовали минимум пять человек и говорили, что ты маг, предъявляя скудные доказательства — тебя без вопросов отправляли сюда, и ты уже никогда не выходил за эти черные стены. Многие невиновные сначала не теряли надежды, что их оправдают, но по прошествии нескольких дней тут, они были готовы признаться в чем угодно, лишь бы их забрали от неконтролируемых охраной уголовников.

Если же кто-то из новоприбывших оказывался крепким орешком и не проявлял магических способностей, их просто-напросто сажали в карцер и надевали на голову шлем Винстонсона. Вначале, когда он оказывался надетым на голову, не чувствовалось какого-то дискомфорта и даже была возможность слышать, как охрана уходит, закрывая за собой дверь. Но затем шлем начинал сжиматься. Его мягкая, но плотная структура будто обволакивала всю верхнюю часть головы, оставляя лишь рот не поглощенным собой. И тогда ты отправлялся в полную тьму. Маги, сумевшие до этого момента чудом сдержать свои способности в панике теряли контроль. Обычные же люди просто сходили с ума, находясь в камере без единого звука, запаха и намека на свет. Почему вдруг неделю назад появился человек из министерства и Грея выпустили из этого ада оставалось для него загадкой.

Но не только карцер старался свести с ума, сами стены и вся атмосфера Обскурита были пропитаны страхом, болью, угнетенностью. Черные обшарпанные стены, низкие потолки, редкие светильники с еще более редкими свечами в них, грязь и мусор под ногами, которые специально не убирали годами, чтобы люди, находящиеся здесь, почувствовали, что к ним относятся хуже, чем к животным. Повсюду в стенах были проделаны зрачки для наблюдения за заключенными, и, казалось, что за тобой следят ежесекундно: в узкой камере-чулане; в темном, давящем коридоре; в давно не видевшей уборки, полной тараканов и другой живности столовой; в пропахшей нечистотами уборной; и конечно в покрытой ржавчиной и плесенью душевой. Тут и там были развешаны плакаты с изображениями правителя Вортисмана, читающего нотации всем заключенным, поливающего грязью магов, обвиняющего их в преступлениях, призывающего признаться и выдать преступников. Один из таких плакатов висел прямо у входа в столовую, гласивший «Каждый виновный будет отравлен ядом, который он же сам и распространяет».

— Можно я присяду? — спросил щуплый мальчик с подносом в руках.

Грей глянул на мальчишку, на поднос с едой, который тот держал и ничего не ответив, продолжил жевать горбушку, запивая ее похлебкой, отдающей тухлой рыбой. За всю неделю рядом с Греем никто не осмеливался сесть, все заключенные его побаивались и шептались за спиной.

Парнишка, не дождавшись ответа, все же сел за стол, хоть и на самый край с противоположной стороны. Он весь трясся, постоянно оглядываясь на Грея и по сторонам. На его лице красовалось несколько свежих синяков, а губа была разбита, от чего парнишка морщился каждый раз, когда подносил ложку ко рту.

— Эй, мелюзга! — Грей поднял глаза и увидел, что вокруг мальчика встали пятеро бритоголовых уголовников, покрытых татуировками с ног до головы, — не много ли тебе навалили пожрать?

Двое из заключенных сели по обе стороны от парнишки и тот, заикаясь и извиняясь пододвинул поднос к ним. Довольные, они передали главарю их небольшой банды тарелку, который тут же начал приговаривать чужой обед, брызгая похлебкой и кидая крошкамичерствого хлеба в чуть не плачущего паренька, которого с обеих сторон пихали и толкали бритоголовые. От увиденной картины Грей хмыкнул, но, ничего не сказав, продолжил свой обед.

— Ты чего там звуки издаешь, чучело? — огрызнулся в сторону Грея один из банды, видимо главный, — Думаешь выпустили из карцера, после пары дней, и теперь самый важный здесь?

— Нет, что ты! Просто забавно на вас смотреть и размышлять, — помешивая горбушкой бурду в тарелке ответил Грей, — посадили вас сюда потому что воровали карманные деньги у дошкольников? А нееет, — Грей почувствовал злобу, закипающую в уголовниках и азарт просыпающийся у себя внутри, — отбирали соски у младенцев прямо из колясок? Уверен, даже памятная татуировка на этот счет у каждого присутствует, не так ли?

Двое сидевших резко опрокинули стол, что привлекло всеобщее внимание и, поднявшись, с остальными тремя уголовниками, стали обходить Грея с двух сторон.

— Вы испачкали мою обувь этой дивной плесневелой похлебкой, — изобразив расстроенное лицо сказал Грей.

— Ты нарвался парень. Твоя мамочка разве не говорила тебе, что нельзя грубить взрослым дядям, особенно когда их много? Или ее рот был всегда чем-то занят? — издеваясь спросил главарь.

Спустя мгновение он уже лежал с разбитым носом, а Грей, увернувшись от ударов со стороны двух уголовников, сделал кувырок вперед и слегка отбежав встал в боевую стойку.

— Завалите его, — простонал главарь, безуспешно зажимая без перебоя кровоточащий нос руками.

Четверо одновременно бросились на Грея, но он, уворачиваясь, блокируя и отводя удары, не уступал им. Сделав подсечку, Грей свалил одного из противников, затем перехватил руку другого, и заломал ее так, что уголовнику пришлось подставиться под удары подельников. Затем Грей крутанув руку противника до хруста оттолкнул его кричавшего от боли на начинающего подниматься, от чего они оба повалились. Двоих стоящих Грей вырубил перепрыгнув им за спину, ударив обоим под коленки и столкнув головами. Желающих снова напасть не нашлось и Грей направился к их главарю стоящему в углу столовой и усердно заливающему пол кровью из сломанного носа.

Он попытался отмахнуться от подошедшего Грея, но тот перехватил его руку и скрутил ее так, что от боли главарю бритоголовых пришлось встать на колени.

— Знаешь, а меня не два дня продержали в карцере. Хочешь узнать сколько? Хочешь?! — сильнее заламывая руку и впадая в ярость спросил Грей.

— Да, только отпусти… — жалобно простонал уголовник.

— Но за любую информацию нужно платить, — хищно улыбнувшись ответил ему Грей, — это были долгих два года, восемь месяцев и двадцать шесть дней, — ломая главарю пальцы после каждой цифры проговорил Грей и отпихнул его в сторону.

С презрением смотря, как ползает и скулит главарь бритоголовых, Грей с размаха наступил ему на колено от чего снова раздался хруст и вопль слизняка.

— Мама всегда учила меня хорошим манерам, а папа давать сдачи, так что извини меня, пожалуйста.

Позади что-то скрипнуло, и Грей повернулся. Один из уголовников, тот что остался невредим с широко раскрытыми глазами и обмоченными штанами отползал как можно дальше от своего обидчика, шепча что-то несуразное:

— Демон… Позади него стоит демон… Он нас всех убьет… Нет… Только не меня! Не смотри на меня! — уголовник махнул рукой и один из металлических подносов из-под еды только что стоявших на столе взмыл в воздух и полетел прямо в Грея, но тот просто отмахнулся не получив даже ушиба.

В столовой взвыла сирена и повсюду разнеслось сообщение: «Тревога! Обнаружена магическая активность! Всем оставаться на своих местах!». Трое охранников, до этого момента просто наблюдавшие за потасовкой подбежали к магу, выпустили в него по разряду электрошокера и уволокли из столовой под ошарашенные взгляды присутствующих и дикие умоляющие вопли задержанного.

* * *

— Ты понимаешь, что за эту драку тебя могли посадить обратно в карцер?

Грей со свежими кровоподтеками на косточках пальцев уже минут двадцать выслушивал разглагольствования Рика Харриса, и постепенно начинал терять терпение.

— Мистер Харрис, если у вас нет новостей по поводу моего пребывания в данном заведении, то я не вижу смысла в этом разговоре. Меня ждет еще несколько терапий электрошоком, звуковых камер, ледяных ванн и прочих пыток. А сейчас вы забираете мое личное свободное время. Забавно, что я употребил это слово в тюрьме.

— Грей, пойми, я делаю все, что в моих силах, но против тебя свидетельствовали влиятельные люди и поэтому тебе придется еще немного потерпеть.

— Я не маг! — разозлившись прикрикнул Грей, — за все это время, проведенное здесь меня бы уже, наверное, разорвало изнутри, или по какой причине маги не могут долго держать свое естество в тайне? Какого черта вы вообще помогаете мне? Тут достаточно менее безнадежных людей.

— Я… Я просто хочу помочь, вызволить тебя отсюда, разрешить эту несправедливость, — как-то неуверенно промямлил защитник, словно его застали врасплох.

— Что тебе нужно от меня? Какую выгоду ты получишь, если вытащишь меня? — с подозрением спросил юноша, но не получив ответа добавил, — тогда и я не буду больше отвечать на твои вопросы. Я хочу знать в какой лодке плыву и куда.

На этом их разговор и закончился. Грея выведи двое охранников и повели в камеру, а Рик Харрис заметно приунывший остался один в допросной камере.

Закрыв перед Греем решетку его камеры, охранники ушли. Заключенные в это время суток были предоставлены сами себе, кто-то дремал, кто-то читал местные книги состоявшей сплошь из антимагической пропаганды, кто-то переговаривался с соседями в других камерах. Грей же предпочитал уделить это время физическим упражнениям.

За два с лишним года пребывания в подвешенном состоянии в карцере, почти все мышцы атрофировались, и Грею заново приходилось учиться ходить, пользоваться столовыми приборами, даже держать голову. Было очень тяжело и больно по началу, спасало лишь то, что все время проведенное им во тьме, Грей старался напрягать и расслаблять те или иные мышцы, поэтому восстановление проходило заметно быстрее.

Отжимаясь, Грей услышал, как кто-то в соседней камере постукивает в стену, но не стал придавать этому значения. Затем стук усилился, стал более настойчивым и, наконец, донесся старческий голос из соседней камеры:

— Мальчик, ты ведь Грей, так? — не получив ответа старик все-таки продолжил, — Я видел, как ты вступился за того паренька. Это хорошо, что на свете, хоть и в столь темные времена, еще есть добрые люди.

— Ни за кого я не вступался, — Грей принялся ходить по маленькой камере, разминаясь перед новыми упражнениями, — эти идиоты сами спровоцировали меня, за что и поплатились.

— Ну что ж, если тебе больше нравится прикрываться тьмой, обрушившейся на тебя, прикрывайся, но такие поступки показывают, что она не поглотила тебя полностью.

Грей хотел ему что-нибудь возразить, но старик разразился долгим, булькающим кашлем. Наконец откашлявшись, старик тяжело дыша продолжил:

— Я здесь уже очень давно, Грей. Я как и ты — человек. Но ни меня, ни тебя отсюда не выпустят живыми. Ты не хуже меня знаешь и на собственной шкуре прочувствовал, как наш правитель боится ошибок. Особенно он боится, что люди увидят эти ошибки. И если ты выйдешь отсюда, то все сразу же узнают, что здесь сидел один невинный, а где один там и два, и десяток. Но ты все равно не унывай. Я хочу показать тебе кое-что, но смогу это сделать, к сожалению, только завтра, а сейчас мне нужно поспать, старый я уже совсем стал.

Потрясенный, Грей сел на свою койку. Он не мог понять, почему ему раньше не пришла эта мысль? В словах старика действительно был смысл, а значит Грею суждено сгнить в этом аду. Он никогда не думал о своем заточении в таком ключе, никогда не смотрел в будущее, просто разучился делать это за время пребывания во тьме карцера. Зачем же тогда этот Рик Харрис пытается что-то изменить, если это изначально нереально? Чего он все-таки хочет добиться, помогая Грею?

Охрана объявила отбой, и повсюду потух свет. Грей еще долго не мог заснуть вертя все эти мысли в голове, но в конце концов сон пришел к нему, дав небольшую передышку перед новым днем.

 

Глава 2

Рик уже и не помнил, когда в последний раз он так долго засиживался за работой. Он зажег новую свечу, затушил огарок старой и продолжил изучать судебные документы.

— Вам еще понадобятся свечи, мистер Харрис? — спросил подошедший старичок-архивариус.

— Спасибо, я почти закончил, — с трудом оторвавшись ответил Рик, — как жаль, что до вас еще не добралось такое новшество, как электричество.

— Я с вами полностью согласен. Ежедневно приходится очищать сотни документов от воска, а многие и вовсе переписывать заново, ездить по инстанциям, заверять. На дворе двадцать первый век, электричество открыли почти десять лет назад, а мы все как в средневековье.

Забрав огарок и отскоблив воск со стола, архивариус, бормоча жалобы себе под нос, побрел к следующему столу, где работал один из судей.

Рик, устало потер переносицу, и продолжил читать. Перед ним лежало дело Грея, его полная биография, генеалогическое древо, различные справки и другие документы. Из всего этого можно было сложить весьма непримечательную историю:

Грей Вулф родился девятнадцать лет назад. В шесть лет потерял обоих родителей в автокатастрофе, подстроенной магоподражателями. Был усыновлен, ходил в обычную школу, не выделялся никакими достижениями от своих сверстников. Ни единого подозрения на магическую активность. Но в один прекрасный день против него свидетельствуют и утверждают, что он маг. Вначале было только двое свидетелей, но через пару дней нашлись еще трое недостающих. Судя по показаниям каждый из них говорил практически слово в слово заученный текст, но других никаких доказательств не было предоставлено. Почему же был вынесен обвинительный приговор, если свидетели были явно подставные и кроме их слов в деле не было ничего, что могло указать на Грея, как на мага?

— Видимо дело в нем, — Рик вынул из общей папки фотографию одного из свидетелей.

Винс Гром, единственный сын председателя антимагического совета. По словам допрошенных он был не в очень дружеских отношениях с Греем, но прямых стычек ранее не наблюдалось.

— Неужели этот парнишка настолько зазнался, что подговорил кого-то свидетельствовать против своего недруга, да и что могло заставить его поступить так жестоко? Она? — Рик перевел взгляд на фотографию девушки, также лежащую в деле, — я окончательно вымотался и ничего не понимаю. Доказательств ноль, а парень заточен в черной башне. Неужели отец этого Винса Грома такой тугодум, что готов поверить любому слову своего ненаглядного сыночка? Нужно, нужно срочно придумать легальный способ вытащить Грея оттуда, это будет только в плюс. Но если что, еще есть возможность осуществить план Б. Лишь бы только паренек не натворил дел…

Выходя из здания архива Рик нахмурился, глядя на чадящие в небо трубы заводов на фоне восхода солнца, чей свет плохо пробивался сквозь свинцовые тучи. Эти трубы всегда вызывали у него чувство непонятного беспокойства. Так и сейчас, снова увидев их, он почувствовал холодок, пробежавший по спине, и поуютнее закутавшись в свой дорожный плащ отправился вниз по безлюдной улице.

* * *

— Признайся, и все закончится, — проговорил на ухо голос управляющего Руквуда, — неужели тебе не надоело упрямиться? Ты все равно за стены черной башни живым не выйдешь, я тебе обещаю.

Грей лежал на полу, прикованный к металлическому стулу с черным мешком на голове. Сразу после завтрака, его увели в допросную камеру и стали пытать током, но на этот раз разряды были намного мощнее. После первого разряда Грея скрутило так, что он невольно застонал, после второго весь завтрак вышел обратно и теперь мерзко стекал из мешка по шее, видимо с этим расчетом и был надет мешок.

— Да пошел ты, — тяжело дыша, задыхаясь от запаха рвоты и откашливаясь проговорил Грей.

Управляющий ничего не успел ответить, так как в дверь вошел охранник и сообщил, что Рик Харрис ждет в кабинете управляющего.

— Хорошо, сейчас буду, — недовольно ответил управляющий, — а с тобой мы еще побеседуем, гаденыш, — с этими словами он пнул Грея в живот и вышел из допросной.

Подошедшие двое охранников, подняли Грея, стянули мешок с головы и отвели в уборную, дав ему пять минут. Этого бы вполне хватило, чтобы разбить зеркало и перерезать себе вены, Грей слышал о таких инцидентах, пара из них была даже летальными. Но отбросив эти слабые мысли в сторону, Грей быстро умылся, руками зачесал назад неровно остриженные после выхода из карцера волосы, и вышел обратно.

Охранники дождавшись узника, надели на него наручники и приказали идти впереди них, приказывая куда и где повернуть. Шутки с ними были плохи. У каждого охранника при себе имелся шокер на несколько зарядов, однозарядный пистолет в кобуре и короткий меч за спиной, а строгая форма придавала им еще большую внушительность.

Сейчас было время исправительных работ, но Грея повели в другое крыло тюрьмы.

— Очередные пытки? — устало спросил Грей у охранников.

— Нет, кое-что получше, — со странной ухмылкой проговорил один, — мы ведем тебя в башню.

Глаза Грея тут же округлились, и он напрягся, но благодаря тому, что он шел впереди, охранники не заметили его секундного испуга. А бояться было чего, ведь башня в этой тюрьме ассоциировалась только с одним — карцеры, тьма, пустота.

— Хорош его подкалывать, — сказал второй охранник, — парень и так натерпелся. Мы ведем тебя в башню, но не на нижние карцерные этажи, а выше, туда, где находятся швейные мастерские.

Эти слова заметно успокоили Грея, но желание расквасить лицо первому охраннику все же сохранилось. И это желание почти исполнилось, когда поднимаясь по бесконечным лестницам черной башни, первый охранник споткнулся и полетел лицом вниз, но успел вовремя подставить руку, тем самым защитив лицо.

Мастерская находилась на двенадцатом этаже башни, под ней начинали размещаться этажи-карцеры, а над ней еще несколько цехов. В мастерской кипела работа, заключенные сидели за машинками и не переставая строчили и строчили.

Грея подвели к одному из свободных мест и бросив инструкцию по использованию станка с эскизами закроек тут же потеряли к нему интерес и разошлись по своим постам в цехе.

Не успел Грей толком вникнуть в то, как работать на этой машинке, как к нему подошел сгорбленный старичок с широкой лысиной.

— Ну наконец-то, — сказал он знакомым старческим голосом из соседней камеры и тут же продолжительно раскашлялся прежде, чем продолжить, — ой… я местный мастер, работы будешь сдавать на мой стол, он вооон там, — старичок указал направление слегка трясущимся пальцем, — сегодня осваивайся, наседать никто не будет, но и не сиди без дела, охране это не нравится. Самое главное, будь внимателен с заготовками, шей точно по разметкам, которые я сделал, ровно в том количестве, которое на них написано и смотри не халтурь!

Он еще долго болтал, рассказывая про значение заготовок, всей работы, что делают люди в этом цеху, про устройство станка, какой рычаг когда нажимать, зачем нужна ножная педаль, а Грей в это время рассматривал его, пытаясь вспомнить, где же он мог его раньше видеть.

Он был неприметным с первого взгляда старичком, среднего роста, но из-за своей сгорбленности казался много ниже. Оставшиеся седые волосы были аккуратно уложены, морщинистое лицо все время было в движении, как и его руки, но глаза напротив постоянно останавливались на неведомой точке и смотрели куда-то вдаль, будто ничего вокруг не существует и нет предмета, который мог бы стать предметом его интереса.

— Ну в целом это все, что я хотел тебе сказать, — закончив инструктаж, сказал старичок, — осваивайся. А если что-то понадобится, просто крикни «Николай, поди сюда» и я помогу, слух во всяком случае меня не подводит в отличии от зрения. И, кстати, меняй свою одежду почаще, пахнет от тебя непристойно плохо. Мы хоть и в тюрьме, но пара сменных роб у тебя должны же быть.

С этими словами Николай удалился вглубь цеха, постоянно кашляя и бормоча сам с собой, оставив Грея наедине со своей работой и мыслями.

* * *

Когда управляющий Руквуд вошел в свой кабинет, Рик Харрис уже сидел на стуле для посетителей и намеревался предоставить документы, найденные им прошлой ночью. Но управляющий оказался не в духе и практически с порога налетел на своего посетителя:

— Я так и знал, что ваше появление в моей тюрьме плохо отразится на мне, мистер Харрис. Но я и не подозревал, что в таком ключе.

— Что же произошло? — доброжелательно поинтересовался Рик, и тут же наткнулся на ледяной взгляд управляющего, который по какой-то неясной причине сегодня надел свою парадную форму из черной кожи, на которой красовались различные наградные нашивки.

— Не нужно строить мне тут улыбочек, мистер Харрис, — ядовито прошипел он, — Вчера ко мне домой, вы представляете, домой, приходили люди из антимагического совета и при моей семье выставили меня таким дураком, которых еще свет не видывал. Но причиной всему вы и ваш, чтоб его, подопечный.

Рик вопросительно посмотрел на управляющего отчего тот еще больше разбушевался:

— Аллан Гром лично передал мне привет, со словами, что если я не найду доказательств того, что наш общий знакомый — маг, то я сам отправлюсь в карцер.

— Но, прошу прощения, при чем тут я? — удивившись спросил Рик, разведя руками.

— Да потому что это вы разворошили это осиное гнездо! — брызжа слюной и краснея начал выкрикивать управляющий, — Откуда вам стало известно об этом заключенном? Кто предоставил вам такую информацию?!

— Вы же понимаете, что я не выдам вам своих информаторов, тем более видя, что за решеткой действительно сидит невиновный, — Рик собрал документы, которые хотел предоставить и встал, — я так понимаю, что разговора у нас больше не получится и мне придется обратиться прямиком в антимагический совет для подачи апелляции, к тому же доказательства на моей стороне.

— Подавайте ваши апелляции сколько хотите, этот парень сгниет здесь, как и сотни других до него, а быть может с ним произойдет несчастный случай, или еще что-то. Это же тюрьма как-никак, — злобно улыбнувшись сказал управляющий Руквуд.

— Только посмейте, и вы ответите за это.

— Выметайтесь отсюда и не смейте больше появляться без официального разрешения антимагического совета, — зло ответил ему управляющий, — иначе займете соседнюю, пока еще пустующую камеру рядом с вашим подопечным недомерком.

Рик гневно хлопнул дверью и быстрым шагом направился прочь из логова этого слизня, мысленно обращаясь к Грею, желая, чтобы он услышал его:

«Держись, парень, я обязательно найду способ вытащить тебя оттуда, главное не делай глупостей и будь осторожен»

* * *

На обед вновь была та же плесневелая похлебка, черствый хлеб и бурда отдающая рыбьим жиром, но называющаяся здесь чаем.

Сегодня Грей сидел не один, а с Николаем и парнишкой, которого днем раньше спас от уголовников. Николай без перебоя рассказывал пареньку о том, какая раньше была прекрасная жизнь, как он жил в своей деревне, как преехал в город, каким он был давным давно. Он так увлекся своими историями, что даже забыл про свой поднос с едой, и абсолютно не замечал, что паренек его совсем не слушал и был чем-то крайне встревожен. Грей, погруженный большей частью в свои мысли и подустав от радужных сказок о прошлом исходящих от Николая, как-то невзначай поинтересовался у младшего соседа по столу о настоящем, о том, что происходит сейчас в Соммете и мире. Парнишка вздрогнул от неожиданного для него вопроса, но все же кое что рассказал.

За последние два года облавы на магов заметно участились, аресты следовали за арестами и практически никого не отпускали обратно. Даже если ты не являлся магом, тебя обвиняли в магоподражательстве или в помощи магам. Почти на каждом углу теперь располагаются громкоговорители, по которым транслируют последние сводки происшествий, в которых виновны маги. Повсюду расклеены листовки с изображением правителя Вортисмана старика с горящими зелеными глазами, призывающего вступить в инквизиционные ряды. А небо над Сомметом окончательно заволокло тучами и город уже полгода не видел прямого солнечного света, только сквозь темные тучи, навечно поселившиеся на небе.

— Ай-яй-яй, куда все катится? — причитал старичок, — все как в древнем предсказании: в дни, когда тьма выплеснется из сердец людей, и закроет им глаза от света, огонь выберет сжечь ли все до тла или осветить дорогу в будущее.

— Что же это за предсказание такое? Что за огонь, что за тьма? Бред какой-то, — откликнулся обычно молчаливый Грей, вызвав у парнишки легкий приступ паники, заставивший его посмотреть по сторонам.

— А это, мальчик — правда истинная! Грядет великий бунт тех, кого слишком долго притесняли. И среди них будет тот, от кого будет зависеть дальнейшая судьба всех нас.

— Маги сами виноваты в том, что их стали ненавидеть. Не начни они несколько сотен лет назад ту бессмысленную войну, сейчас бы все жили мирно.

— Быть может ты прав, Грей, а быть может и нет, — Николай снова закашлялся и лишь через минуту продолжил, — После той войны маги очень сильно ослабли, все их лидеры погибли, как и многие и многие простые маги. Все их рукописи и книги были сожжены людьми после великой битвы. Инквизиции всевозможных мастей, расплодившиеся на тот момент, сжигали на костре кого не попадя. И в итоге маги, утерявшие своих лидеров, свои знания, теснимые всем миром, вовсе сжались и все их способности стали пылью по сравнению с тем, что могли маги, взбунтовавшиеся еще в средневековье. Нынешние маги хотят лишь того, чтобы их перестали преследовать и уничтожать, они совсем сдались. Но когда приходит момент наивысшего отчаяния, всегда появляются те, кто способен разжечь в людях уже, казалось бы, потухшее пламя. Отчаявшиеся готовы сами стать этими тлеющими угольками, они готовы сгореть в последней надежде на то, что это что-то изменит. К этому все и идет, уж послушайте старого Николая.

— Что-то ты уж очень много знаешь для простого мастера швейного цеха, — прищурившись сказал Грей, — почему тебя упрятали сюда?

— Просто я, в отличии от некоторых, открывал учебник истории и размышлял по поводу прочтенного, — хмыкнув ответил старичок, — а попал я сюда пять лет назад после облавы на одно селение неподалеку отсюда. Я был в пути и слег с легочной болезнью, сильным жаром и полной немощью, меня тогда просто бросили на дороге, боясь заразиться, а все проходившие мимо едва бросали на меня взгляд и безучастно шли дальше. Но одна молодая пара все же не осталась безразличной. Они привели меня в свой дом, выходили, но не успели до конца долечить — в дом ворвались и всех нас отправили сюда. Женщина оказалась слабенькой, но ворожеей, и ее казнили, мужчину запытали до полусмерти, а затем отправили в карцер, больше я его не видел. Меня тоже допрашивали, пытали, но в конце концов просто отправили в швейный цех, предупредив о том, что они не хотят слышать никаких вопросов.

— И как много здесь тех, кому посоветовали не задавать вопросы? — помешивая ложкой остывшую плесневелую бурду, поинтересовался Грей.

— Намного больше, чем ты себе можешь представить, — грустно ответил Николай обведя взглядом столовую, — большинство тех, кого сюда привозят, проходят через пытки, карцер, унизительные антимагические тесты и спустя две недели переводятся на режим обычного заключенного. Никто из магов не выдерживает дольше этого срока. Они, к их сожалению, не способны держать свою сущность и в итоге она проявляется. Всегда.

Остальное время обеда они провели молча. Странное, плохое предчувствие зародилось внутри Грея.

«Если никогда, или почти никогда, из этой тюрьмы никого не выпускали, то и меня им нет никакого резона выпускать, ведь так? И каким бы ни был пронырливым, изворотливым и толковым этот странный Рик Харрис и что бы он ни обещал, у него не получится этого сделать. Да и кто такой этот Рик Харрис, что так желает мне помочь и освободить? Здесь что-то не так. Быть может они таким образом хотят сломить меня, дав надежду на спасение, а затем забрав ее? Рик, можно ли тебе верить?»

«Нет, не верь ему. Он старый лжец.» — прошептало что-то прямо рядом с ухом, но обернувшись Грей не увидел никого, даже близко.

Надеясь, что ему это просто почудилось после трудного дня, Грей взял поднос и пошел на выход. Многие уже узнавали его и важно кивали, либо неуклюже махали, мечтая погреться в лучах славы местной знаменитости. Он ведь был единственным, кто сумел так долго продержаться в карцере, лишенный зрения, слуха и обоняния, и не сошел с ума. Но действительно ли ему удалось не сойти с ума, ведь слышать голоса никогда не было хорошим знаком.

Вернувшись в цех после обеда, Грей сразу сел за работу и постарался забыться, выкраивая шаблоны, данные ему Николаем. Голос никак не выходил из головы и казалось, что он постоянно что-то шепчет, а быть может так и было? Во всем этом напряжении Грей не заметил, как к нему подошел Николай и, когда тот поинтересовался успехами, Грей от неожиданности чуть не подскочил.

— Что-то ты какой-то не такой, с тобой все в порядке? — спросил старичок.

— Да, просто день не задался с самого утра.

— Хорошо, — Николай огляделся по сторонам и стал говорить полушепотом, — помнишь, я обещал тебе вчера кое-что показать? Сразу предупреждаю, если нас поймают, будет мягко говоря плохо. Но если ты все равно согласен, то…

Немного пораздумав, Грей кивнул, понимая, что любопытство победило подозрения возможной подставы.

— Тогда в следующий раз, когда я пройду мимо тебя, ты без вопросов и какого-либо шума поднимаешься и идешь за мной.

Не дождавшись ответа, Николай продолжил свой обход цеха, время от времени громко кашляя. С этого момента, время стало ползти невозможно медленно. Казалось прошли часы прежде чем Николай снова появился и прошел мимо Грея.

Ни мгновения не колеблясь, Грей встал из-за своего станка и направился вслед за стариком. Они прошли мимо других станков и свернули налево, в подсобку Николая, где царил неизменный хаос. Затем они вышли через другую дверь в подсобке, которая привела их на пожарную лестницу. Подниматься пришлось так долго, что под конец ноги еле держали Грея, а Николай казался ни капли не уставшим.

«Неужели я так ослаб за эти годы в карцере?» — подумал Грей, но больше он ничего подумать не успел. Николай остановился перед железной дверью с большим, во всю ширину двери, засовом, и попросил Грея открыть ее. Грей повиновался, и они оказались на крыше черной башни. От увиденного не могло не захватить дух. С такой высоты был виден практически весь город.

— Охранники совсем расслабились в последнее время и при смене караула можно незаметно пробраться буквально в любой уголок черной башни. Они привыкли к тому, что в этой части тюрьмы все заключенные в основном подавлены и сломлены, не то что в секторе, где сидят настоящие преступники, — Николай подошел к огромной клетке, занимавшей почти четверть площади крыши, — Меня также обязали присматривать за этими чудесными воронами, принадлежащими тюрьме.

Вороны сидели на удивление смирно, сонно поглядывая на своих гостей, время от времени переступая с лапки на лапку на своих стойках, а кто-то из них и вовсе не обращая внимания на посетителей дремал, укрыв голову крылом.

— Ты это хотел показать мне?

— И это тоже. Но не думаешь же ты, что я настолько обезумел к старости, чтобы рисковать нашими жизнями, чтобы провести тебя на крышу, во время смены караулов, чтобы показать этот птичник? Если ты отодвинешь вон те несколько мешков в углу, — указав направление, сказал Николай, — то узнаешь истинную цену нашего риска.

Поборов подозрение, вспыхнувшее где-то внутри, Грей отворил клеть и вошел внутрь. Подойдя к указанным мешкам, он стал передвигать их в сторону, что оказалось не так и легко, так как они оказались наполнены чем-то тяжелым. Но в итоге, кажется найдя то, что нужно Грей вызволил из заточения рюкзак.

— Это?

— Открой, — улыбнувшись, сказал старичок.

Открыв рюкзак, Грей вначале ничего не понял, увидев там лишь сложенную ткань, но Николай поспешил объяснить:

— Это парашют. Я делал его для себя, но сейчас понимаю, что мне осталось жить совсем немного. Те заготовки, что ты сегодня доделал — это последние части, которые я пришью на днях и закончу свою многогодовую тайную работу.

— Но почему ты отдаешь его мне?

— Ты еще так молод, мой мальчик, — качая головой сказал Николай, — но внутри ты прекрасно понимаешь, что на свободе тебе больше не бывать. И мы оба знаем, что это не то место, где ты должен быть. Через три дня я закончу парашют, и ты сможешь воспользоваться, как только решишься.

— Зачем ты вообще помогаешь мне? И еще этот взявшийся из ниоткуда человек из министерства, что во мне такого, чего нет в других?

Старик грустно улыбнулся:

— Мы, просто видим в тебе то, что ты еще не успел разглядеть и что ты инстинктивно стараешься скрыть, защитить, но это обязательно случится. Скоро ты прозреешь. Не здесь, не в этом царстве тьмы, а там, — старик указал своим морщинистым пальцем вдаль, — Поэтому не нужно думать, переживать о старом Николае или ком-то еще, у кого нет шансов покинуть эти стены. Ты должен думать сейчас о себе, и о том, чтобы люди за пределами черной башни узнали, что на самом деле здесь творится. Обещай мне, — Николай посмотрел прямо в глаза Грею, — обещай, что эта башня когда-нибудь обрушится, и все невинные будут на свободе, тогда я смогу уйти с миром в душе.

Столько боли читалось на лице этого умирающего старика, столько мольбы было в его уставших глазах.

— Обещаю, — сказал пораженный Грей, — обещаю.

 

Глава 3

Этой ночью Грей не смог выспаться как полагается. Его мучали сны о древних рыцарях, магах, замках и забытых королевствах. Он видел сражения, унесшие несчитанное количество жизней, видел, как на кострах сжигали виновных и невинных, видел, как зло укоренялось в сердцах людей. Затем ему снился дремучий, темный лес, который заполонили сотни и тысячи злых порабощенных неведомой силой духов, жаждущих любой ценой сорвать с себя эти незримые оковы, готовых служить ради этого, готовых убивать радидостижения своей цели. К тому же, всю ночь его донимали голоса, но он не мог понять откуда они исходят, из его снов или откуда-то из соседнего угла камеры. Эти голоса звали его, о чем-то спорили и если бы могли, то возможно и подрались.

Утро и обычный распорядок дня не принесли успокоения. Снова электрошок, снова тошнотворная еда, снова сильная рука управляющего Руквуда натренированным движением окунает и держит голову Грея в ведре с ледяной водой, снова тюрьма. Лишь мысль о возможном побеге согревала Грея изнутри.

Рик Харрис больше не появлялся ни в этот день, ни в последующие, а на допросах управляющий Руквуд все чаще смеялся, повторяя, что Грею никто больше не поможет и ему остается только признаться, чтобы по-мужски принять свою участь.

«Нужно только немного подождать. Еще один день и все». Эти слова Грей повторял себе снова и снова, но Николай не давал окончательного ответа о завершении парашюта и сам стал появляться все реже и реже, объясняя это обострившейся болезнью.

Тем не менее ничто не способно было изменить привычный распорядок жизни в Обскурите и сегодня, как всегда это бывает по воскресениям, управляющий Руквуд выступал со своим словом перед заключенными во внутреннем дворе на фоне черной башни — символа тюрьмы. Он призывал находящихся перед ним осознать и признать свои преступления, искупить их пользой для общества, которое содержит заключенных здесь и прочее, и прочее. Он всегда любил, когда его слушают, а еще больше любил, когда людей заставляют его слушать. Дальше по традиции он делал обход, облаченный в свою вычищенную до блеска парадную форму, подчеркивающую мощь его тела, силу и власть над находящимися в заточении.

В это воскресенье стоял пасмурный, душный летний день. Во внутреннем дворе все изнывали от жары, но вынуждены были слушать напыщенные речи управляющего. Николай почувствовал себя плохо и ему, одному из немногих позволили не присутствовать на этом утреннике самодовольства. Грей не раз успел позавидовать старику, буквально наощупь чувствуя влажный и душный воздух.

Закончив с официальной частью, управляющий, от доброты своей необъятной души, отпустил всех подышать свежим воздухом, не смотря на то, что каждый яро желал оказаться в холодных стенах тюрьмы, и направился на обход по территории. Даже не имея под руками необходимый инструментарий, он нашел способ как устроить пытку заключенным.

Грей нашел себе уединенное место в стороне на лавочке и присел, чтобы еще раз хорошо обдумать свой план побега. То, что это необходимо совершить обсуждению больше не подлежало. Рик Харрис как сквозь землю провалился, а пытки с каждым разом становились все невыносимее и Грей просто боялся однажды сорваться и напасть на пытавших его, за что, естественно, его снова отправили бы в карцер, в этот раз уже бессрочно.

Рядом, на скамейку, по обыкновению приземлился паренек, которого Грей спас от уголовников почти месяц назад.

«Странно, а я ведь так и не поинтересовался, как его зовут, вот только нужно ли это узнавать в последние дни?»

Не успел Грей что-либо решить, как к ним подошли пятеро заключенных, все как на подбор высокие, лысые, крепкие, очень похожие на тех, с которыми Грей подрался в столовой:

— Эй, это ты Грей? — начал один из них.

— Я, — чувствуя неладное ответил он.

— Мы пришли передать тебе привет от наших друзей, — у двоих из лысых в руках появились заточки, и они все разом, оттолкнув в сторону мешавшегося паренька, набросились на Грея.

За все те дни, что Грея выпустили из карцера, он успел окрепнуть, но недостаточно, чтобы сравниться по массе с напавшими на него противниками. Любому из них он уступал чуть ли не в два раза по весу, зато в скорости давал фору любому. Отводя мощные и смертоносные удары в сторону, Грей перекатывался и наносил свои, хоть не такие сильные, но точные и чувствительные удары руками и ногами.

На этот раз с ним дрались не дилетанты, а подготовленные люди, но им было не угнаться за Греем.

«Быстрее, быстрее, быстрее!» внутри себя твердил он, и казалось это действовало, он уворачивался, практически одновременно ударял и снова уворачивался, крутясь словно юла. За начавшимся представлением собрались понаблюдать все, кому не лень, в том числе и управляющий, стоявший позади остальных и явно переживающий за здоровяков.

Получив ощутимый удар кулаком в лицо, Грей оступился, и один из лысых схватил его и заломив руки за спину попытался удержать парня, но Грей, подпрыгнув и перевернувшись через себя заехал ему в кувырке ногой в ухо от чего здоровяк рухнул. Остальные ничуть не опешив продолжили наступление. На мгновение зазевавшись Грей упустил одного из противников из виду и тот зашел ему за спину с заточкой.

— Сзади! — пронзительно взвизгнул парнишка, недавно спасенный Греем, указав на подлеца и здоровяк с заточкой повалился на землю в частых конвульсиях, а по всему внутреннему двору разнеслась сирена, возвещающая о магической активности.

Тут же, как из-под земли возник управляющий Руквуд и четверо охранников с мечами на изготовку.

— Этих двух живо в карцер, — указывая на Грея и парнишку сказал управляющий.

— Что? При чем здесь я? — вырвалось у изумленного Грея.

— Я лично видел, как вы оба использовали магию, — ехидно улыбаясь сказал управляющий и повторил, — видел при свидетелях.

На глазах у перепуганных заключенных их скрутили и повели с внутреннего двора.

— Но я же делал все, как вы просили, управляющий, — плача начал восклицать паренек рядом с молчаливым Греем, — прошу, не нужно вести меня в карцер! Я не хочу быть магом! Пожалуйста, отпустите меня! Я не хочу быть таким!

Но его только двинули эфесом меча по голове, и он обмяк на руках охранников. Коридорами и переходами Грея и парнишку привели к одной из лестниц черной башни и начали подъем.

Неужели, оказавшись так близко к свободе, все мечты разрушатся? Ведь на этот раз его точно никогда не выпустят, и он навсегда останется во тьме. А возможно в этот раз вслед за карцером последует казнь, но вначале его хорошенько помучают. Можно попробовать бежать, но что из этого выйдет? Бессмысленное трепыхание рыбы на льду. Но быть может рискнуть? А если работа Николая не окончена?

Пока Грей решался, парнишка, незаметно для всех очнувшись, каким-то чудом освободил одну руку от одного охранника, и затем до крови укусил другого, чем заставил себя отпустить. Он отпрыгнул на одну ступеньку выше, взмахнул руками и по охранникам, конвоировавших их, пробежали мелкие желтовато-белые всполохи и они, как подкошенные, попадали на ступеньки лестницы, мелко сотрясаясь, гримасничая и закатывая глаза под вновь взвывшую сирену.

— Нам нужно бежать, — оглядываясь сказал парнишка, потирая окровавленный ушиб на голове.

Не задавая лишних вопросов, Грей двинулся вверх по лестнице, переступив через тела охранников. Они довольно быстро и незаметно, добрались до пустого швейного цеха. Во время воскресной речи управляющего, вся охрана стягивалась во внутренний двор, поэтому там никто не оказал беглецам сопротивления. Этот напыщенный индюк жертвовал безопасностью ради того, чтобы его речи выглядели более помпезно и теперь он поплатился за это.

Грей с пареньком остановились перевести дыхание. Сигнала тревоги извещавшем о побеге не звучало, значит их еще не хватились, а вторую магическую сирену видимо восприняли, как простой сбой или быть может еще не нашли место применения магии. С точностью у магических датчиков, к счастью, с самого их создания были проблемы.

— Долго ты сдерживался, — прошептал Грей, скорее от нервов, чем от необходимости поговорить.

— Нет, я не сдерживался, — грустно произнес паренек, — Руквуд практически сразу узнал, что я маг и что я использую электричество. Но это случилось после того случая в общей столовой, из-за которого я стал больше стараться держаться с тобой, надеясь быть в безопасности. Он пообещал мне, что если я буду выполнять все, что он прикажет, то не станет трогать меня. И он заставлял меня пытать тебя, пока ты сидел с мешком на голове, так как мои заряды могут быть мощнее их шокеров, заставлял следить за тобой, докладывать буквально о каждом шаге.

— Но почему тогда ты помогаешь мне сейчас? Ты прекрасно знаешь отношение Руквуда ко мне, и если бы ты посодействовал охране, он возможно действительно взял бы тебя под свое крыло.

— Я просто хотел отплатить тебе добром на добро. Хотя нет, кого я обманываю, — парень отвел глаза в сторону, явно стыдясь чего-то, — на самом деле, однажды, следя за тобой, я видел, как ты пробрался на крышу черной башни и что-то делал в клетке с воронами. После я проверил ее и нашел там парашют. Я осмотрел его и сразу понял, что ты задумал, и то, что он сможет выдержать нас двоих.

— Но он еще может быть не закончен…

— Когда я его осматривал, он уже был готов, — паренек умоляюще посмотрел на Грея, — пожалуйста, возьми меня с собой.

— Тогда чего мы ждем? — обрадованно ответил Грей, — Я тоже уверен, что парашют выдержит нас двоих, не зря же он сделан из заготовок для воздухоплавательных кораблей. Бежим пока сирены не… — и они зазвучали.

Быстро добежав до другого конца цеха и пробежав каморку Николая, они оказались на лестнице на крышу. Снизу слышались быстрые шаги не одних десятков ног, и беглецы, что есть сил побежали наверх. На одном из пролетов на них выскочило двое охранников, одного вырубил Грей, точным ударом ребром ладони в сонную артерию, второго паренек, еще одним разрядном тока. Не теряя больше ни секунды, они пробежали оставшееся расстояние и вывалились на крышу чуть живые, чем перепугали ворон, и те подняли оглушительный гвалт.

Из последних сил Грей распахнул клетку с галдящими птицами, добрался до рюкзака, в котором находился ключ к спасению и уже выбегал из тайника, где был спрятан парашют, как услышал выстрел от которого птицы разом замолкли.

У входа на крышу стоял тяжело дышащий охранник, оказавшийся самым быстрым, и в руках держал дымящийся однозарядный пистолет, а перед ним, спиной к Грею стоял парнишка, чьего имени он так и не узнал. Парнишка держась левой рукой за окровавленный живот из последних сил поднял правую руку и в охранника влетела ослепительно-белая молния, увлекшая его обратно на лестницу откуда тот только что появился, сталкивая с другими подбегавшими охранниками.

Юный маг опустился на колени и повернул голову к Грею:

— Беги, — лишь сумел сказать он, прежде чем его глаза закатились, и он упал.

И Грей побежал, слыша, как выкрикивая ругательства поднимаются упавшие охранники и продолжают погоню. На ходу затянув все лямки рюкзака, как показывал Николай, Грей подбежал к самому краю крыши и, оттолкнувшись, прыгнул. Дыхание тут же захватило и казалось вся жизнь промелькнула перед глазами, но ничего толком разобрать не получилось и Грей дернул за тесемку, раскрывающую парашют.

Словами нельзя было передать его радость, когда он увидел у себя над головой полотно, раздутое воздухом, составленное из множества кусочков ткани. Под ним простирался весь город и, казалось, теперь Грей был волен идти куда захочет, но счастье оказалось недолгим.

Отлетев на некоторое расстояние от башни и оглянувшись, он увидел, как с десяток охранников выбежали на крышу и целились в него из оружия. Прогремела первая канонада выстрелов. Пули просвистели мимо, и охранники принялись перезаряжаться. Черезполминуты прогремела вторая канонада. Снова пули лишь просвистели, не причинив беглецу вреда.

Отлетая все дальше и дальше от башни в сторону других городских строений, Грей, наконец, оказался вне досягаемости для стреляющих. И уже практически ликуя услышал страшный треск над собой. Подняв голову, Грей увидел, что, видимо, одна из пуль задела парашют и ткань стала рваться по одному из швов.

Через мгновение ткань надорвавшись еще больше выпустила воздух и Грей стремглав полетел вниз.

Вот так и закончится моя история, даже не начавшись? Я так долго боролся, чтобы все так нелепо оборвалось? А быть может уже достаточно борьбы?

Он закрыл глаза и летел, не чувствуя под собой дна, его просто не будет, он просто будет лететь так бесконечно. Перед глазами всплывали разные образы людей, родителей, так давно его покинувших, тех, кто предавал его, тех, кто помогал ему.

«Почему ты бездействуешь? Ты погибнешь» — сказал уже казалось забытый голос, где-то рядом.

— И пусть, — ответил ему Грей, — я устал бежать, скрываться и лгать.

«Ты не можешь так просто уйти, ты не можешь сдаться, не будь слабаком! Ты в шаге от свободы! Дерись!» — прокричал голос внутри и одновременно совсем рядом с ним.

— Быть может ты и прав. Попробую еще разок, — тяжело вздохнул и ответил голосу Грей, почувствовав уже почти забытое чувство покалывания в кончиках пальцев правой руки.

Он поднял руку к почти разорвавшемуся пополам парашюту, и струя огня сорвавшаяся с его руки, наполнила горячим воздухом пространство под полотном, моментально раздувшееся и подхватившее юношу.

Падение постепенно замедлилось и в какой-то момент окончательно остановилось. Силы стремительно стали покидать Грея, и он не сумев больше поддерживать магическое пламя погасил его. А затем пришла резкая боль, пронзившая все тело — словно отдача от заклинания, чего раньше никогда не случалось. Налетевший сильный ветер принялся относить Грея все дальше от черной башни, с которой по нему бессмысленно продолжали стрелять, медленно перезаряжая ружья. Беглеца относило все дальше к окраинам города, и далее в сторону леса.

Теплый воздух в его непроизвольно сделанном воздушном шаре практически полностью закончился, когда Грей пролетал над лиственницами, что росли в начале леса. Он ухватился за верхушку дерева, останавливая свой полет. Ткань парашюта выпустив остатки теплого воздуха повисла на верхушках деревьев и стропы, словно паутинки, тут же запутались в ветвях. Освободившись от рюкзака, Грей медленно, из последних сил слез с дерева и направился в глубь чащи, сам не понимая зачем. Ноги не слушались его, но Грей упрямо шел дальше до тех пор, пока силы все-таки не оставили его и он, облокотившись на ствол одного из вековых деревьев не погрузился во тьму.

Воспоминания.

Тьма сменилась чередой меняющихся картинок: мокрая дорога; дом, где он провел детство; до боли знакомые лица родителей; огонь. Грей плакал в тот день последний раз в своей жизни. Ему тогда было всего восемь. Тогда у него еще была семья. Тогда у него еще было место, которое он мог называть домом.

Дом его семьи находился на окраине города, в малонаселенном районе. Двухэтажный, деревянный, небольшой, но очень уютный домик с маленьким садиком, был настоящей семейной крепостью, где все тревоги, неудачи и печали отходили на второй план.

Тот осенний вечер был самым обычным, ничем не отличавшимся от других. Грей играл с солдатиками, расставляя конницу стройными рядами, мама готовила ужин, поглядывая за сыном, каждый раз умиляясь с каким серьезным выражением он приказывает игрушкам перестроиться тем или иным образом, а папа вот-вот должен был вернуться с работы, на которой он иногда мог задержаться до поздна.

Солнце почти село и мама начала зажигать свечи по всему дому.

— Мам, а можно я тебе помогу, — подбежав, спросил маленький Грей и уже начал поднимать руку к ближайшей свече.

— Солнышко, — мягко перехватив его руку и поцеловав ее, сказала мама, — мы же договаривались, что так делать нельзя, помнишь?

Грей, слегка расстроившись, кивнул.

Взрослый Грей стоял в стороне безмолвным признаком и наблюдал всю эту картину со стороны. Тогда он не видел ту грусть, что отразилась на лице матери, зато сейчас видел ее отчётливо.

Родители уже тогда знали, кем станет их сын, но, к его счастью, они не испугались его сущности, они боялись за его судьбу. Многие же узнав о том, что их родственник или друг оказался магом, буквально впадали в панику, сообщали в полицию, антимагический комитет, либо даже расправлялись с ним сами, за это законом человек не наказывался, а некоторых даже поощряли. Но больше всего люди боялись заразиться от «прокаженного» магией, боялись того, что они и сами могут стать такими. Кто-то считал, что можно этим заразиться, как от простуды, кто-то, что достаточно и прикосновения. Глупцы.

Правда же такова, что магом нельзя стать, им можно только родиться. Но инициация происходит у всех в разное время и по-разному. Порой новорожденные при первом же крике заставляли левитировать мебель по палате или неожиданно повсюду начинали нагреваться или охлаждаться предметы. Но у большинства необычные свойства начинали проявляться позже, в основном в детстве, но были и те, у кого это время могло растянуться вплоть до старости.

А у кого-то, как у Грея намёки на способности появлялись еще до полной инициации, и никакие сенсоры не могли уловить эти мельчайшие волны магии, даже при прямом сканировании. Рядом с маленьким мальчиком загорались предметы, которые и должны гореть в быту: свечи, дрова в камине, фитиль в масляной лампе, главное было только коснуться их.

Полная инициация у мага являлась яркой вспышкой, обычно связанной с сильной эмоцией. Многие считают, что чем сильнее эмоция, тем сильнее в дальнейшем будут способности мага.

— Мама, а то, что свечи зажигаются рядом со мной, это плохо?

— Нет сынок, это дар. Но очень многие боятся людей с таким даром из-за того, что однажды этим даром воспользовались в очень злых целях. Поэтому пообещай мне, что никогда-никогда не будешь им пользоваться.

— Хорошо, — с уверенностью сказал Грей, еще не подозревая, что лжёт.

Папа задерживался, и мама усадила маленького Грея ужинать, а сама села напротив, с легкой улыбкой наблюдая, как малыш улетает за обе щеки не замечая постепенно повышавшегося напряжения.

Снаружи наконец послышался шум отцовского мобиля, и через минуту в дом вбежал он сам.

— Милая, мы должны срочно уехать отсюда.

Мама словно ждала чего-то подобного и без лишних слов убежала в спальню, находящуюся на втором этаже дома, вернувшись оттуда настолько быстро, что стало понятно — она приготовила все необходимые вещи заранее. Три большие сумки уже стояли перед входной дверью, а в четвертую отец складывал какие-то папки и документы со своего стола.

— Солнышко, иди сюда, — позвала Грея мама, — на улице прохладно, нужно одеть курточку.

— Мы идем гулять? — ничего не понимая, и начиная беспокоиться, спросил мальчик.

— Почти. Мы едем в путешествие, — с улыбкой ответила мама, но в глазах мелькал страх, — как в той сказке, что я тебе недавно читала, помнишь?

Казалось, после возвращения отца прошла всего минута, а они уже выбегали из дома. Маленького Грея мама посадила на заднее сидение и, положив вещи в багажное отделение мобиля, села рядом с ним и обняла его. Папа в это время механическим ключом заводил мотор.

Дальше воспоминания снова замелькали: вот отец завёл свой мобиль; теперь они едут по дороге, через темноту, вокруг лишь деревья; еще скачок и теперь за ними кто-то гонится, стреляя из ружей по колесам; авария, мобиль переворачивается; кто-то с силой стиснув маленького Грея за плечо, тянет его в сторону леса; крик матери; выстрел в сторону отца; мальчик пытается вырваться, но удар по голове заставляет его сомкнуть глаза.

Очнулся Грей привязанный к деревянному столбу в какой-то пещере. Вокруг, среди десятков факелов вбитых в стены и пол, стояли люди в длинных мантиях с капюшонами и пели на непонятном для мальчика языке. Их было около двух десятков, и все они раскачивались в такт своей жуткой молитве.

— Свершилось! — вперед вышел один из них и откинул капюшон, под которым скрывалась маленькая голова сектанта с близко посаженными, быстро бегающими глазами, крючковатым носом и тонкой линией рта, — Дитя огня теперь с нами! — он поднял руки к потолку пещеры, закопченному от пламени факелов, и рукава на его мантии сползли до локтей, открыв глубокие фигурные шрамы на руках, в том числе и совсем свежие.

Остальные люди в капюшонах также пооткидывали капюшоны назад и возвели руки к потолку. У каждого из них, руки были в подобных шрамах, но узоры у каждого были разные.

— Отпустите ребенка, он ни в чем не виновен! — вскричал женский голос, и только сейчас Грей увидел левее от себя каменный алтарь, к которому цепями была прикована его мать. Внутренние части оков были покрыты шипами и при каждом рывке впивались в запястья и лодыжки, но она не отступала и все равно пыталась вырваться.

— Сегодня дитя откроет нам врата к силе, которой мы жаждали так долго! — не обращая никакого внимания на крики прикованной продолжил сектант, остальные с жаром повторяли его слова, чуть не прыгая от счастья, кто-то даже плакал, — Первая жертва уже принесена!

Проследив за движением руки сектанта Грей увидел справа от себя тело мужчины, распятого вверх ногами. По его обнаженному телу еще стекала кровь в каменную чащу, уже практически наполненную до краев. Лицо, полностью покрытое уже запекшейся кровью было практически не узнать.

— Папа… — тихо вырвалось у Грея, внутри что-то сжалось и слезы подступили к глазам, сердце стало биться вдвое чаще, — папа!

Но он уже не отвечал, сколько бы Грей его ни звал, ему ответил помешанный:

— Не плачь, дитя! Это жертва для благого дела! Тебе пора преобразиться в того, кем ты был рожден. А в замен, за те минуты радости, которые ты испытаешь во время возвышения, ты подаришь нам силу, которой достоин каждый из моих братьев, но мать природа жестоко и несправедливо обошлась с нами лишив нас этого блага!

Остальные люди в мантиях радостно подхватили слова своего названного брата. Кто-то из них начал вырезать у себя на руках новые узоры, напоминающие пламя, кто-то рухнул в молитвенном экстазе, кто-то стал протягивать свои кинжалы лысому, но он, будто не замечая их, подошел к матери Грея и вынул из-за пояса свой кинжал, отличавшийся от остальных. Стальной, с изогнутым волной лезвием, и ярко красным глазом-щелкой на рукояти, кинжал, обхваченный обеими руками сектанта, занесся вверх.

— Да будет принесена вторая жертва!

— Солнышко, не смотри! — успела выкрикнуть она.

Но Грей не мог закрыть глаза, он видел каждый наносимый удар, видел, как с каждым разом лезвие становится краснее и краснее. Он ничего не мог сделать и слезы сами текли из глаз. После каждого нового взмаха внутри у Грея что-то обрывалось, в какой-то момент ему даже показалось, что он падает в черную-пречерную бездну, на дне которой затаилось нечто.

После тринадцатого удара в пещере воцарилось гробовое молчание. Сектант застыл с занесенным над головой кинжалом и будто не замечал, как с острия на его лицо капает кровь. Остальные люди в капюшонах с благоговением смотрели на предводителя магоподражателей.

Время для Грея будто замедлило ход, он все смотрел на алтарь, как по нему стекает кровь, перекрашивая серый камень в темно-алый. Внутри он не чувствовал ничего, он будто сам умер, и теперь не было ни страха, ни боли — ничего.

Переведя взгляд на начавшееся движение, Грей мертвыми, полными безразличия глазами, увидел приближавшегося предводителя сектантов, он говорил что-то про третью жертву и сердце дитя огня. Но мальчик не слышал его, он просто наблюдал за надвигавшейся фигурой.

— Дитя, какое чувство сейчас тобой движет? — спросил магоподражатель, подойдя, и взяв лицо Грея окровавленной рукой так, чтобы заглянуть ему в глаза, — Страх, боль, отчаяние?

И лишь тогда Грей почувствовал это впервые зарождающееся в нем чувство, одновременно ощущая испепеляющий огонь, разгорающийся внутри:

— Ненависть, — тихо и четко сказал он, глядя прямо в отвратительно-бегающие глазки сектанта, желая, чтобы они выгорели дотла, принеся ему как можно больше страданий.

Убийца со страхом отпрянул, смотря на свою руку, которой он только что держал лицо Грея. По ней на местах шрамов начали бегать язычки пламени, сначала маленькие, но с каждым мгновением становящиеся все больше и больше. Сектант попытался сбить их другой рукой, но пламя только перекинулось на вторую руку.

«Погрузись в это чувство полностью, я помогу» — сказал голос.

Но Грей сам уже не мог и не хотел останавливаться. Он чувствовал страх остальных находящихся в пещере фанатиков, панику горящего сектанта, но они еще не разбегались, они надеялись получить то, зачем они пришли сюда — силу Грея. И они ее получили.

Каждая клетка маленького мальчика в тот момент ненавидела.

«Они отняли у тебя все, что было для тебя так дорого. Все что было для тебя святым. Семью.» — продолжал голос — «Они должны гореть!»

Оглушительный утробный крик ненависти сорвался с губ Грея. Огонь, который бушевал у него в душе выплеснулся наружу, поглощая пытающихся убежать в панике людей. Факелы вспыхивали в сотню раз ярче и выплескивали фонтаны пламени на сектантов. По всей пещере метался огненный ураган, раскаляя пещеру до красна. Кто-то, успевший выбежать наружу из пещеры все равно вспыхивал, как спичка и с воплями валился на землю, пытаясь сбить пламя. Никто из них не ушел живым.

Веревки, связывающие Грея перегорели, и мальчик спустился на землю. Слезы испарились, видимо навсегда, от царившего в пещере жара, потому что подойдя к телу матери, он не смог больше плакать.

Она с отцом никак не пострадали от огня, видимо Грей инстинктивно пытался защитить их. Мальчик опустился на колени перед телом и обнял ее.

— Ты… должен выжить, Грей, — еле слышно из последний сил прошептала мама, — не дай людям причинить тебе вред… но и не используй свой дар во вред… пообещай мне…

— Я обещаю… обещаю.

Спустя несколько часов в пещеру приехали люди в форме, некоторые от увиденного отходили в сторону и их выворачивало наизнанку. Грея несколько раз просканировали и, не заметив ничего подозрительного, усадили в полицейский мобиль и укрыли пледом.

Мальчик, сидя в мобиле еще долго наблюдал, как люди суетились, выносили тела, что-то записывали, сканировали. Он пообещал, что он выживет и теперь понимал, что единственным способом осуществить обещанное для мага — это было сокрытие своих способностей.

«Что ж, значит так и будет. Никто не узнает, что я маг, даже я должен забыть об этом. Но лишь до определенного срока, чтобы потом все изменить, сделать так, чтобы люди перестали охотиться за магами, а маги перестали бежать и бояться. Но смогу ли я это сделать? Я ведь теперь совсем один…» — думал Грей.

«Ты не один» — прошептал голос.

«Ты не один» — повторило эхо.

* * *

Грей очнулся от воспоминаний, чувствуя ужасную слабость во всем теле. Он не совсем понимал где находится. Это была комната, где слегка пахло плесенью и сыростью. Какие бы усилия Грей не старался приложить у него ничего не получалось разглядеть, образы сразу распадались.

Он попытался приподняться, но теплый урчащий комок придавил его и не давал подняться.

— О мой, мальчик, ты пришел в себя, — сказал старческий женский голос, — ты еще очень слаб, вот держи, — губ Грея коснулась миска с теплым, травянистым, слегка сладковатым отваром, — поспи еще немного, ты еще не все вспомнил, а это очень важно. Впереди трудный путь и не менее трудный выбор.

Грей ничего не понял из слов этой старушки, но сопротивляться нахлынувшей дремоте больше не мог. Он закрыл глаза и снова погрузился во тьму, но теперь его сопровождали легкое урчание на груди и тихая, до боли знакомая колыбельная, которую стала напевать старушка.

Новая волна воспоминаний обрушилась на него, намного большая, чем первая, грозившая унести его с собой, при малейшем неверном действии.

 

Глава 4

Документы, документы, документы. Сплошные бумажки, чернила, заметки и кляксы. Рик Харрис связан со всем этим в силу специфики своей профессии, но в работе частного детектива ему это нравилось меньше всего. Больше всего ему нравились моменты нахождения зацепок, улик, правды и лжи, особенно, если это происходило при общении, а не в перебирании бумажек.

Жаль, что все это лишь театральное представление, такая жизнь ему вполне пришлась бы по душе. Но сейчас все должны думать, что он Рик Харрис — частный детектив, который представляется человеком из правительства, имеет очень реалистичные документы, удостоверяющие личность, имеющий связи и поэтому вставлять палки ему в колеса — плохая затея. Но о том, что он совсем другой человек никто не должен знать, даже он должен забыть об этом на какое-то время.

Одно расследование зацепилось за второе и уже оно привело его к мальчику, запертому в черной башне. Рик не мог поверить, что Грей оказался магом, причем настолько сильным, что он оказался способным на то, чтобы управлять настоящей стихией, а не просто ее отголоском. И каким образом ему удалось так долго сдерживать эти силы? Его пытали, морили голодом и даже заточили в черной башне на два с лишним года в карцере, но ни один из датчиков не сообщил о присутствии хоть малейшего намека на магию в этом парне.

Сейчас Рик Харрис, под покровом ночи рылся в архиве центральной больницы, чтобы найти более подробную историю обследований Грея.

— Нужна зацепка, хоть какая-нибудь, или я окажусь в тупике, — бормотал себе под нос частный детектив, — как меня угораздило во все это впутаться? Получил простейшее дело по нахождению пропавшей родственницы, которое пролило свет на махинации одного из членов антимагического комитета и одним из живых примеров этого был этот мальчишка, способный одновременно и быть магом и не использовать свои способности. Мне нужно найти его. Может он сможет помочь мне самому? Нет, — оборвал он сам себя, — я Рик Харрис, частный детектив и мне нужно разобраться со всеми своими делами.

Уже практически отчаявшись, Рик буквально чудом отыскал нужную карточку с подписью «Пациент Грей Вулф». Пролистав тоненькую тетрадочку от корки до корки, Рик в отчаянии кинул ее на пол. Ничего. Абсолютно стандартная карта пациента. Простуды, прививки, осмотры, ничего выдающегося из норм, ежегодное сканирование на выявление магии всегда отрицательно, и все заверено лечащим врачом. Стоп…

В момент Рик поднял с пола документ и лихорадочно начал листать. «Подпись лечащего врача: Вулф Марта». Вот оно! Детектив полез правой рукой во внутренний карман, вытащил оттуда потертую записную книжку и открыл на нужной странице: «Родители: Серж и Марта Вулф».

— Неужели это они? Почему я сразу не проверил?

В этот момент в голове у Рика Харриса перед глазами мелькали заголовки газет и фотографии молодой пары научных исследователей. Благодаря им мир получил электричество, впервые появились на свет антимагические сканеры способные засекать магическую активность. Еще ходили слухи, что эта пара изобрела сыворотку, сковывающую магические силы у магов, но подтверждений этому не было представлено. После их гибели ученые так и не смогли существенно продвинуться вперед в подобных исследованиях. Быть может потому, что у них не было того, что было у Марты и Сержа?

«Грей, надеюсь мы с тобой еще сможем повидаться… Чувствую ты ключ ко многим закрытым дверям» — думал про себя Рик, заметая следы своего присутствия.

Идя по ночной аллее с украденной амбулаторной карточкой за пазухой, Рик продолжал размышлять о том, какими будут дальнейшие действия Грея, куда он направится, где скроется. Правительство повсюду усилило посты охраны, участились досмотры и задержания по подозрению в использовании магии и пособничеству магам. Но нигде нет ни слова о недавнем побеге. Возможно таким образом они пытаются избежать в народе лишней шумихи и надеются найти сбежавшего тайно. Почему они так боятся показать свои, даже мельчайшие ошибки? Или правитель впал в старческий маразм и считает, что из-за мельчайшей «течи» люди почувствуют его слабость и простое недовольство тут же произрастет в нечто большее? Но такими действиями он только больше подрывает доверие граждан и так уже практически истончившееся из-за участившихся рейдов, казней, ограничений и ущемлений.

Слишком много вопросов. Смогу ли я найти ответы на все? И с чего начать?

Рик на ходу снова вытащил свою записную книжку, пролистнул несколько страниц и остановился на той, к которой скрепкой была прикреплена вырезанная из давнишней газеты фотография. На ней были изображены родители Грея, находящиеся в своей лаборатории, среди множества полусобранных устройств, сложенных в стопки книг, исписанных мелом досок, а позади них стоял какой-то человек.

«Ассистент! — догадался Рик, — Нужно его найти, он может знать какие-то подробности. Как хорошо, что я не выбрасываю записи, которые на первый взгляд мне кажутся бесполезными».

Слегка приободренный этой новой нитью, Рик зашагал дальше, даже не подозревая, что за ним следят.

Воспоминания (продолжение).

«Иди против ветра» — услышал он голос старушки, прежде чем тьма уступила воспоминаниям.

Теперь ему было семнадцать. Многое успело произойти в жизни Грея с той ночи в огне. Главным событием было то, что его усыновили хорошие знакомые родителей, но не сразу. Еще где-то месяц после тех событий мальчик находился под полным контролем с тучей развешанных повсюду датчиков и сканеров, проверяющих, не маг ли он.

Но это было давно, сейчас Грей лежал на крыше пятиэтажного дома и снова разглядывал свою руку. Он вытянул ее к небу и еще раз убедился, что сила все еще с ним, рука от кончиков пальцев до кисти была в огне, а вокруг огня мгновенно появился, невидимый для всех, включая его самого, барьер, не дающий сканерам и датчикам вычислить нарушителя магического спокойствия, даже если он использует магию у них под «носом».

Этому барьеру ему помогла научиться мама, когда только стала подозревать, что ее сыну уготована не легкая судьба. Она придумала сказку, в которой маленький маг прятался от монстров, чуящих его способности. Сначала Грею помогал какой-то амулет, который однажды мама достала из музыкальной шкатулки, мелодия которой служила малышу колыбельной. Когда у Грея стало получаться самому создавать и достаточно долго поддерживать барьер, мама забрала у него амулет, сказав, что он пригодится другим беззащитным магам, которым еще предстоит научиться создавать такой же барьер.

Но это было давно, теперь это происходило всегда автоматически, как защитная реакция организма, ведь когда нужно выжить, ты либо приспосабливаешься, либо погибаешь. Грею пришлось выбрать первый вариант, чтобы его не настиг второй. Повертев рукой и посмотрев за действием огня, он сжал руку в кулак и заставил огонь потухнуть. Тот не заставил себя ждать и тотчас погас, а вслед за ним распался и барьер.

«Здесь становится прохладно, нужно спускаться обратно» — подумал Грей.

Он жил в квартире, находившейся на третьем этаже с приемными родителями, но они никогда не требовали, чтобы он называл их папа и мама, поэтому он звал их Миа и Роман. Ровно через месяц после произошедшего в пещере, они пришли за Греем и забрали его с собой, назвавшись лучшими друзьями его родителей, хотя он не помнил, чтобы когда-то видел их раньше. Они сказали, что родители Грея оказали им одну неоценимую услугу и взамен попросили позаботиться об их единственном сыне, если с ними что-то случится. Маленькому Грею было все равно, и он подтвердил их слова, не желая больше находиться под прицелом сканеров, и с тех пор он поселился у них.

Грей никогда не создавал проблем своим новым родителям, он рос тихим мальчиком, который больше любил проводить время за книгой в своем укромном уголке, чем со сверстниками. Он редко бывал весел, практически никто не видел его резвящимся, как другие дети, но тем не менее эта его не по годам приобретенная спокойность и ясность завораживала и окружающие не могли не проявить к нему каких-либо чувств. Кто-то чувствовал в нем теплоту и старался похвалить его прилежный характер при родителях, кто-то не мог понять почему ребенок ведет себя так спокойно и шептались за спиной. Маленький Грей не старался выделиться среди сверстников и по большей части они его уважали, иногда правда подшучивая над его, как они называли, «старческой серьезностью». Но Грей никогда не держал на них обиды, он никогда ее не помнил и это еще больше притягивало сверстников к нему. Тем не менее у него никогда не было большого количества друзей. Он общался со всеми, но никогда не просился в чью-то компанию, по большей части оставаясь одиночкой.

Провернув ключ в нижней замочной скважине, Грей вошел в небольшую двухкомнатную квартиру, где все было продумано до мелочей, в холодильнике всегда было много еды, в самой квартире никогда не было видно ни пылинки, а хозяева этой квартиры всегда старались, чтобы Грей чувствовал себя, как дома.

Войдя в квартиру, Грей услышал, как часы заканчивают бить двенадцать ночи, наступил его не любимый день в году — его день рождения. Сегодня ему исполняется семнадцать. Миа и Роман уже спали в своей спальне, и Грею ничего не оставалось, как пойти к себе.

Странно видеть сон во сне, но как только Грей в своих воспоминаниях прислонился головой к подушке, перед ним всплыли тысячи мелькающих картинок-воспоминаний, произошедших за эти девять лет.

Вот ему десять, Роман записывает его на занятия по рукопашному бою и сам занимается с ним. Всплывают обрывки фраз: «Зачем это мне?», «Все может пригодиться в жизни, Грей, особенно знания о том, как защитить свою жизнь».

Теперь ему восемь, мрачный маленький мальчик заходит в класс новой школы, все его дружно приветствуют, там он находит своих лучших друзей — Лекса, Дина и Анта, сейчас он видит лишь их очертания и не может вспомнить, как они выглядят.

На этот раз перед ним всплывает картинка, где ему шестнадцать, а еще точнее — это вчерашний день. Вокруг красота парка и ни одной посторонней души, он целует девушку с длинными каштановыми волосами и карими глазами, а затем дарит ей сотканный из огня бутон розы, зависший в паре сантиметрах над его ладонью. Она сначала пугается, но затем, понимая чего от нее хочет молодой человек, с восхищением тянет руку к цветку на его ладони, но тот мгновенно превращается в миниатюрного огненного котенка, который тут же задорно убегает прочь. Она переводит взгляд на Грея, их взгляды встречаются и ему кажется, что он никогда не видел ничего прекраснее. Ее зовут…

«Как тебя зовут?», «Лана-Рей», им двенадцать и Грей в тот день впервые подрался с мальчишкой, на два года старше его, по имени Винс Гром, который дергал новенькую кареглазую девочку за каштановые косы и обзывал ее ведьмой. Роман в тот день сильно отругал Грея и пригрозил, что запретит ходить на тренировки, если он и впредь будет пользоваться преимуществом, чтобы покрасоваться.

Ему снова шестнадцать, он со своими лучшими друзьями и общими знакомыми устроили пьяную вечеринку в одном из заброшенных зданий рядом с парком, но все их веселье прекращается, когда к ним вламывается местная банда. В тот день разнимать их приехала полиция, но Грей не помнил, чтобы его лучшие друзья дрались с ним плечом к плечу, но быть может он просто не заметил этого в пылу драки? Да это и не важно, ведь уже через неделю они, освобожденные из-под домашних арестов прогуливались по их любимому торговому центру и смеясь вспоминали ту переделку, где друзья рассказывали о событиях с их точки зрения.

Одиннадцать лет. Грею приснился кошмар и он идет в комнату к Мие и Роману. Открыв дверь, он видит, что они не спят. Миа плачет, а Роман обнимает ее. Он задает вопрос и видит ответ — фотография маленькой девочки. Они говорят, что она уехала далеко и не сможет вернуться, но он слишком хорошо знает, что такое смерть.

Ему четырнадцать лет… девять… и снова восемь и огонь… тринадцать… шестнадцать… огонь… десять… огонь… пятнадцать… огонь… огонь… весь мир в огне… оранжево-красные языки пламени темнеют, затем вовсе чернеют, а затем из недр черного пламени появляется оскалившаяся пасть неведомого монстра.

Грей проснулся и резко сел на кровати. Ему буквально за мгновение до пробуждения успел присниться кошмар, в котором его отражение пытается вырваться из зеркала, и в ярости колотит руками покрытыми черным пламенем по преграде с той стороны. Снова этот сон.

Заправив по обыкновению постель, он отправился на кухню, где у плиты, что-то напевая кудесничала Миа, а за столом, читая утреннюю газету и покачиваясь на стуле сидел Роман. Увидев Грея оба, отложив свои дела, принялись поздравлять именинника. Это было одновременно приятно и немного грустно. Они делали это искренне, но все же было заметно, что Грея должны поздравлять другие, а они другую.

Миа и Роман казались такими разными, но Грей никогда не видел их ссорившимися или ругающимися. От них всегда исходило семейное тепло, которое ободряло Грея. Миа была женщиной невысокого роста с пышными формами, но не слишком полной. Ее русые волосы доходившие до мочек ушей всегда были аккуратно уложены, а светлые серо-зеленые глаза, с прорезавшимися в уголках морщинками, были едва подведены. Иногда, о чем-то задумавшись, Миа могла не одну минуту просидеть не моргая и смотря в одну точку, будто уходя на время из этого мира. Но в остальное время она всегда была улыбающаяся, шутливая и быстрая. Роман на ее фоне выглядел гигантом, ведь он был высоким, подтянутым мужчиной и ничто не могло указать на то, что ему сорок лет, лишь его густые черные волосы, которые едва тронули седина и небольшие залысины по бокам. В отличии от Мии, Роман никогда не делал резких движений, наоборот, он все делал медленно и размеренно, но только не на тренировках по рукопашному бою, там он становился совсем другим человеком, свирепым и опасным.

Покончив с объятиями и поздравлениями они вернулись к своим делам, а Грей сел за стол на свое место, где уже стояла чашка горячего шоколада для него.

— Я только что прочитал потрясающую новость, — вернувшись к выпуску утренней газеты сказал Роман, — сегодня открывается первая ветка подземной железной дороги, которая частично будет работать от электричества! Вот технологии до чего дошли! Пока что она будет состоять из четырех станций, но это уже что-то!

— Нужно обязательно будет сходить на этих выходных, — сказала Миа, раскладывая шкворчащий омлет с ветчиной и зеленым луком по тарелкам, — Всегда любила поезда, стук колес, путешествия, а тут еще и на электричестве, и под землей! Отказов слышать не намерена!

Грей невольно улыбнулся и принялся за свой завтрак, витая где-то в своих мыслях.

— Можешь кстати кого-нибудь пригласить с нами, девушку например, — Грей поперхнулся, и Миа резко повернувшись к Роману затараторила, — я же говорила, что не зря у него такой мечтательный взгляд, он даже не стал возражать против своего не любимого омлета, а ты еще говоришь оставить его в покое.

— Грей, — оторвав глаза от газеты, и с хитрым прищуром сказал Роман, — не говори этой женщине ничего, иначе ты навлечешь на себя страаашное проклятие!

Под шуточные перебранки, Грей быстро доел свой завтрак и направился к себе в комнату, сел перед своей сумкой-почтальонкой и стал собираться в школу.

«Интересно, как Миа и Роман отреагируют, если узнают, что я маг? Я не верю, что они прогонят меня из дома, или сообщат в антимагический комитет. Они всегда так хорошо ко мне относились. Сегодня вечером признаюсь, они не испугаются, они поймут. Они почти как мама с папой, они… семья».

Одевшись и попрощавшись с Мией, пообещавшей устроить вечером сюрприз по случаю дня рождения, Грей и Роман наперегонки побежали вниз по лестнице, отпихивая друг друга, обгоняя и задерживая. Грей на секунду раньше Романа выбежал из дверей парадной и весело пожав руку побежденному отправился в одну сторону, а Роман в другую.

Утро, как и почти все предыдущие было такое же бесцветное и унылое. Солнце все реже появлялось из-за серых туч, которые были плодами технологий человека. Заводы, транспорт, дома — все чадило в когда-то синее небо. Особенно старались заводы, где по слухам производили специальное оружие против магов. И так было не только в этом городе, так происходило практически повсюду.

Холодный осенний ветер заставил поежиться Грея, стоя на остановке в ожидании пассажирского мобиля. На удивление, сегодня он не заставил себя долго ждать и, стоило о нем только подумать, как из-за угла, выпуская черные кольца дыма из безобразной трубы на крыше, показался темно-оранжевый «кирпич» с номером нужного маршрута. «Кирпич» жутко гремел, и в нем неприятно пахло пережженным топливом, но более быстрого способа добраться в школу, увы, не было.

На следующей остановке внутрь зашла полная женщина с внушительной сумочкой на плече. Войдя, она сразу заприметила свободное место, возле которого стоял Грей. Не обращая ни на кого внимания, она устремилась к своей цели, распихивая всех на своем пути. Почти добравшись до своего «законного» места, она с усилием пихнула якобы мешающего Грея локтем и отпустила в его сторону какое-то ругательство.

«Как давно этот город стал таким гнилисто-злым? Ведь эта женщина, не из ряда вон выходящая личность — она в прямом смысле лицо этого города. Что здесь изменилось? Или просто раньше я не замечал всего этого, потому что был мал, и я видел этот мир только в светлых тонах? Она ведь считает меня обычным человеком, и получается она относится так к «своим», что же она должна испытывать к тем, кто владеет магией? Как же это грустно, и это не изменить…»

С этими не радостными мыслями Грей вышел на своей станции и, не глядя по сторонам, направился через дворы самой короткой дорогой к школе. Пройдя несколько домов, он увидел, что перед ним идет Лана-Рей. Она жила совсем недалеко от школы, в одном из тех домов, что Грей прошел ранее. Их разделяло где-то десять шагов, но Грей не решался подойти, потому что не знал с чего можно начать разговор. Он просто шагал и смотрел на нее, как она шла, как ее длинные каштановые волосы развевались на ветру, как она поправляет сумку на плече.

«Еще вчера я целовал ее, а сейчас боюсь подойти и сказать хотя бы «Привет!», вот же дурак..»

Вдруг она резко поскользнулась, но Грей, в два небольших прыжка преодолев расстояние, разделяющее их, успел подхватить ее. Их глаза встретились, ее карие, излучавшие в эту секунду страх и его серые, улыбающиеся и любующиеся этой испуганной красотой.

— Привет, — все же сказал он, продолжая улыбаться.

Грей помог Лане подняться на ноги, и они отправились дальше вместе. Уже подойдя к школе и совсем отойдя от испуга, Лана хитро улыбаясь сказала:

— У меня для тебя сегодня заготовлен сюрприз, но это только наедине!

— Сегодня у меня просто день сюрпризов, — улыбаясь и радуясь тому, что Лана помнит про его день рождения, сказал Грей.

— Вечером, после занятий, договорились? — и не ожидая ответа, она побежала по ступенькам крыльца внутрь, оставив Грея улыбаться самому себе в потоке прибывающих учеников.

Было трудно дождаться назначенного срока. Грей то и дело ловил себя на том, что его взгляд устремлен на Лану-Рей, крутившую пальцем свои локоны и мысли никак не могли сфокусироваться на учебе. Он никак не мог поверить своему счастью, ведь вокруг Ланы всегда крутилось так много поклонников, но она выбрала именно Грея.

Наконец, прозвенел звонок с последнего урока. В тот день было много занятий, поэтому на улице уже стемнело.

— А вот и я! — улыбаясь, подошла Лана и увернувшись от поцелуя Грея сказала, — не спеши, всему свое время, ты ведь не забыл про сюрприз?

Она взяла его руку и повела за собой. Грей, поглаживая большим пальцем ее кисть послушно шел следом. Идти пришлось не далеко, потайным местом оказалась школьная пристройка, или, как ее называли «старая школа», где раньше тоже размещались кабинеты. Сейчас же там просто хранили ненужный хлам в виде сломанных стульев, парт, разбитых окон, старых книг, тетрадей и учебников.

— Вот мы и на месте, — она отошла на пару шагов, — но мне понадобится твоя помощь для сюрприза.

— Конечно! Какая?

— Здесь очень темно, не мог бы ты добавить немного света, — игриво улыбаясь попросила она, — мне очень понравился тот цветок и котенок тоже. Только закрой глаза и не подсматривай!

Грей тоже улыбнулся и, закрыв глаза, сосредоточился. Теплая волна прошла от груди до кончиков пальцев правой руки, левую руку он занес над правой, и, прежде чем появилась мельчайшая искорка, он мысленно оградил эту область невидимым барьером, чтобы не взбунтовались датчики, один из которых, как он знал находится рядом со зданием школы. Он продолжал стоять с закрытыми глазами, но ясно видел, как прямо над правой ладонью появился огненный язычок, который все разрастался и разрастался. Затем от этого язычка стали отделяться маленькие сферы, постепенно превращаясь в миниатюрные, округлые бутончики роз и разлетаясь в разные части помещения. Каждый из двадцати двух бутончиков Грей контролировал и ограждал невидимым барьером. Он никогда не делал ничего подобного и это было настолько трудно, что у него даже выступил пот на лбу. Но очень сильное теплое чувство подогревало его изнутри и он чувствовал, что может сделать гораздо больше.

— А почему их двадцать два? — шурша в сумке спросила Лана-Рей.

— Это вчерашняя дата, — все также с закрытыми глазами произнес Грей, — это день, когда мы с тобой первый раз…

Он случайно открыл глаза и горько пожалел об этом. Среди парящих огненных роз, что он с таким трудом и старанием сотворял, стояла Лана с магическим датчиком в руках и в панике щелкала рубильнички, но шкала оставалась неподвижной.

Свет моментально погас и Лана подняла испуганный взгляд на Грея, до сих пор не верящего в происходящее. Она начала пятиться назад, все так же держа прибор перед собой, будто защищаясь от Грея, который и не думал что-либо предпринимать:

— Винс! На помощь!

Одна из ветхих дверей отлетела в сторону и на Грея вылетела черная тень. Все, что он успел сделать — это закрыться руками, но это не спасло его от разряда шокера. Грей рухнул, как подкошенный, сотрясаясь в мелких конвульсиях.

— Ты в порядке? — Винс подошел к Лане-Рей, поцеловал ее в макушку, — Успела что-нибудь зафиксировать, крошка?

— Нет, я ничего не понимаю. По всей комнате летали эти отвратительные медузы, но датчик даже не шелохнулся.

— Это не важно, если ты видела, я тоже скажу, что видел.

— Но нужно пять человек, либо зафиксированный факт магической активности, это закон, Винс.

— Не переживай, я расскажу, что этот выродок использовал против меня магию, пока я защищал тебя, но местный датчик не сработал, как это порой бывает. Папаша взбесится, особенно если ты все это подтвердишь и скажешь, что он пытался тебя изнасиловать, и нам не потребуются ни лишние свидетели, ни доказательства.

Грей слегка придя в себя, начал подниматься и встав на четвереньки получил удар ногой в живот от Винса, из-за чего весь воздух вышел из легких с громким хрипом и парень снова рухнул, уже на спину.

Послышались еще чьи-то шаги, а затем и голоса:

— Эй! Что здесь происходит?

Повернув голову, Грей увидел своих лучших друзей — невысокого, мускулистого с черной шевелюрой волос одноухого от рождения Дина; неприметного, с прыщами на лбу и короткой стрижкой Лекса; и великана под два метра ростом кучерявого Анта. Ему стало легче от мысли, что они сейчас вытянут его из этой заварушки и все пройдет, как страшный сон.

— Эта мразь — маг! — вскричал Винс Гром.

— Это правда? — ошеломленно спросили ребята, повернувшись в сторону Грея.

— Нет… — с хрипом выдавил он, снова начав подниматься, поражаясь, почему они спрашивают это.

— Лжешь! — Винс подскочил к нему и новый, более длительный разряд прошел по всему телу Грея, — ты силой притащил сюда Лану, а затем напал на меня, признайся своим дружкам!

— Винс, отвали от него — неуверенно произнес кто-то из парней, видя, как Грея после второго разряда не могло перестать трясти.

Но Винс лишь повернулся к ним, угрожая шокером:

— Еще шаг и будешь валяться рядом. Если понадобится, вы будете свидетелями против него, а сейчас проваливайте, тогда ни один человек не пострадает, — зло прошипел Винс, сделав ударение на слове «человек».

Парни немного помявшись, и к удивлению Грея, развернулись и ушли.

«Почему? Чего вы испугались? Шокера или проблем от его папаши? Да вы без труда его бы скрутили! Я бы против армии пошел ради вас!..»

Новый разряд шокера прервал мысли Грея. Его тело изогнуло дугой и он почти потерял контроль над огнем внутри, но вовремя сдержался и его лишь вырвало на ботинок Винса, от чего тот двинул ногой Грею в лицо и по нему потекла теплая кровь. На удивление это помогло взять себя в руки.

Попытавшись выпустить еще один разряд в Грея, Винс выругался:

— Чертов шокер сдох! А папа обещал, минимум пять разрядов.

— Он также обещал, что эта штука будет работать, — крутя в руках датчик обиженно вставила Лана.

— Заткнись! Тебя не спрашивали. Ты вообще уверена, что он хоть немного маг? — еще пару раз пнув Грея под ребра, Винс сплюнул на него, — Не важно, я все равно уже скажу отцу, что ты маг, так что за тобой скоро явятся. Жди, ублюдок.

— Хотели просто подшутить над ним, а он оказался магом, надо будет подружкам рассказать, — хихикнула предательница.

— Да еще и слизняком он полным оказался, — Винс подошел к Лане и облапал ее за бедра, — как он мог себе только вообразить, что такая красотка может на него просто взглянуть? Это же сразу похоже на розыгрыш, я до последнего был уверен, что он не купится. Пошли отсюда.

Грей брел, прихрамывая по вечерним темным переулкам и до сих пор не мог поверить во все произошедшее. Он доверял им, открылся, всегда был готов помочь, выручить, спасти.

«Как они могли? Как могла она совершить такую подлость? Мы столько лет дружили, я столько раз был рядом с ней, когда был нужен, я доверил ей самую сокровенную тайну. А делал ли кто-нибудь из них что-то для меня?..»

«Нет» — сказал голос где-то рядом.

— Нет, — хорошо подумав, вслух подтвердит Грей.

Остановившись недалеко от парадной своего дома, он постарался оттереть засохшую кровь с лица, но это оказалось бесполезной затеей, он только еще больше размазал ее по лицу, поэтому было решено появиться в таком ужасном виде перед Мией и Романом.

Поднимаясь по лестнице Грей не заметил ничего странного, но дверь в квартиру почему-то была приоткрыта. Внутри горел свет и слышался какой-то шум. Зайдя в квартиру и пройдя пару шагов, Грей получил удар под колено и рухнул. Кто-то навалился на него и, скрутив руки, поволок на кухню, где на коленях с черными мешками на головах стояли Миа и Роман.

— Мы поймали мальчишку, — сказал кто-то за спиной, от чего Роман дернулся, но его удержали.

— Именем антимагического комитета, вы, Миа и Роман Гуардар, осуждаетесь за укрывательство и пособничество магу. Мера пресечения — смертная казнь. Привести приговор в исполнение.

Это все произошло в считанные секунды, Грей даже не смог что-либо сообразить. Двое людей в форме зашли за спину Мии и Романа и поднесли к их головам оружие. Миа лишь успела выкрикнуть «Мы тебя любим, Грей» и хором грянуло два выстрела, от чего все помещение заполнилось дымом. Сразу вслед за этим на голову Грея надели черный мешок, и взяв под руки куда-то повели.

После всего случившегося он просто потерял волю и беспрекословно шел со своими невольниками, все повторяя и повторяя про себя:

«Этого не может быть… Это все сон..»

Но это был не сон. Его привезли в черную башню — тюрьму для магов. С ходу начались бесконечные допросы, пытки и снова допросы. Грею не давали спать, обливали холодной водой, били током, а он, не зная зачем, держался. Временами ему хотелось умереть, но он не показывал своих слабостей тюремщикам.

— Подпиши эту бумагу и твоим мучениям придет конец! — брызжа слюной кричал управляющий тюрьмой Руквуд.

— Сколько раз вам повторять — я не маг, а вы убили невиновных людей.

И снова все пытки по кругу, не оставляющие живого места на теле. Чтобы держаться, Грей представлял себе родителей, Мию и Романа, вспоминал последние слова, что они говорили перед смертью. Но этого не хватало. Он знал, что теперь совсем один.

— В карцер его! Мне надоело с ним нянчиться, — кричал Руквуд, где-то на задворках памяти.

Вот его руки связывают за спиной, одев в смирительную рубашку. Его заковывают в цепи и подвешивают в карцере. Грей видит, как тюремщик подносит к его лицу шлем Винстонсона, которым его пугали на протяжении не одной недели, который окунет его в самые глубины тьмы.

«Ты должен все забыть. Ничего не было. Ничего нет».

Шлем приближается.

«Ты должен все забыть, чтобы запомнить лишь самую важную вещь».

Шлем натянули на голову и он начинает прилегать все плотнее и плотнее, закрывая глаза от малейшего проблеска света, уши от мельчайшего звука, и блокируя все запахи для носа, тем самым затягивая разум во тьму.

«Запомни — тебя зовут Грей, и ты не маг».

Тьма обступила его, и ничего не было кроме нее. Начала подступать паника, но Грей вспомнил слова, что слышал только что, которые прозвучали словно откуда-то со стороны и взял себя в руки. Переведя дыхание и замедлив сердцебиение, Грей отдался потоку тьмы и полностью окунулся в нее с головой, чувствуя лишь слабую вибрацию ударов своего сердца.

«Мне придется тебя покинуть на какое-то время» — сказал на прощание голос, перед тем, как Грей впал в своего рода транс, — «Ты не будешь чувствовать моего присутствия, но я всегда буду рядом. Ты должен выжить».

«Меня зовут Грей, я не маг, я должен выжить… Любой ценой… Раз… два… три… четыре…»

 

Глава 5

Широко открыв глаза и глубоко вздохнув, словно вынырнув из глубокого омута, Грей сел на постели. В голове еще мелькали образы из воспоминаний и его недавнего побега, но он уже пришел в себя и стал осматриваться.

Он лежал в нише какого-то плохо освещенного помещения, похожего на пещеру, вокруг слегка пахло сыростью, а с низкого потолка, свисали десятки маленьких сталактитов. Но большую часть помещения Грей не мог разглядеть, так как справа от его матраса, являющимся его постелью, стояло что-то на подобии ширмы из-за которой пробивался тусклый свет.

Грей осмотрел себя. Его освободили от тюремной одежды, а в замен пока что выделили только широкие черные штаны на завязках. Он никогда не обращал внимания, пока находился в черной башне, но заметил теперь — все его тело и руки было в синяках, ссадинах и шрамах, больших и маленьких, а что было на спине оценить не представлялось возможности, но картина скорее всего должна быть еще хуже. Грей попытался приподняться, чтобы отодвинуть ширму, но, из-за резкого головокружения, рука схватила воздух и юношаповалился на пол. На шум прибежал какой-то молодой парень, помог лечь обратно и попросив не двигаться, убежал. Он вернулся через пару минут, ведя под руку полностью седую старушку и неся в другой руке дымящуюся и аппетитно пахнущую глубокую чашку.

— Здравствуй, мой мальчик, — улыбнулась старушка, присев рядом, — ты наконец проснулся. Как раз вовремя, ведь только что подоспел мой мясной отвар, а тебе нужно набираться сил.

После этих слов паренек протянул горячую чашку Грею и шепнул что-то на ухо старушке, получив одобрение в виде кивка, он тут же убежал, успев бросить на гостя любопытствующий взгляд.

— Где я? — с подозрением посмотрев на старуху спросил Грей, помешивая ложкой отвар, в котором было все что угодно, но мясо не попадалось.

— Не переживай, это безопасное место, что-то вроде прибежища для магов. Но об этом позже, сейчас в первую очередь ешь, быть может на вид выглядит не очень, но еще никто не ругал мою стряпню. Только осторожно — пока что очень горячо.

— Спасибо, — Грей принялся есть, долго дуя на каждую ложку похлебки, на что старушка улыбнулась от умиления.

В это время из-за ширмы медленной важной поступью вышел черный кот. Он сел напротив Грея и уставился на него своими большими желтыми глазами.

— Ты опоздал, — сказала коту старушка, даже не поворачивая головы в его сторону, — но он проснулся совсем недавно. И не переживай, он в полном порядке.

Кот оглянулся на нее, затем потянулся, зевнул и снова ушел за ширму.

— Он все время был с тобой, пока ты был без сознания, — продолжила старушка с необычным воодушевлением, — следил за каждым нашим действием и даже шипел, если кто-то без нужды беспокоил тебя.

— И что с того? — не отрываясь от похлебки, которая действительно оказалась очень вкусной, спросил Грей.

— Мы считаем его нашим хранителем, — не обратив внимания на грубость сказала старушка, — Много лет назад, когда ты был еще совсем маленьким, правитель Вортисман издал указ о том, что все маги должны покинуть города и перебраться в специально построенные для них деревушки. Указ гласил, что все маги, которые добровольно выполнят его условия, не будут преследоваться и смогут жить спокойно. Кто-то сразу, а кто-то немного погодя, чтобы проверить правдивость указа, покинули города и поселились там. Кто-то пришел один, кто-то со всей семьей, многие члены которой не были магами. И все было хорошо, но не долго. Около двух лет назад повсюду начались самые жестокие преследования магов со времен средневековой инквизиции. Вначале, то тут, то там стали происходить таинственные поджоги. Они происходили хаотично, то в городах, то в деревнях, где жили маги. Затем в местах, где устраивались пожары, стали находить жертв ритуальных убийств. Во всем конечно обвинили магов. Правитель Вортисман объявил, что маги начали собирать силы для новой попытки переворота, подобного тому, который произошел много веков назад. Для этого, по его словам, маги стали искать среди простых людей тех, кто хотел бы получить те же силы, что подвластны магам, и все происходящие огненные ритуалы — способ получения этих сил. Магов возненавидели с новой силой, хоть и не было предоставлено ни одного правдоподобного доказательства их виновности. И тогда правитель нарушил изданный им указ, приказав стереть всех магов с лица земли, как неблагодарный скот, пошедший против щедрого хозяина. Мы все потеряли свой недавно обретенный дом и нам пришлось искать новое укрытие. Вот тогда нам и повстречался этот черный кот, он привел нас сюда и тем самым спас. После того, как мы обосновались здесь, он всегда появлялся, словно проверяя, все ли у нас в порядке, но он никогда ни с кем не сближался, даже не давал себя гладить, за исключением одной маленькой девочки, с которой ты еще познакомишься, и тем более не приходил к кому-нибудьспать, даже если человек был болен. Но, как только тебя принесли сюда, он пришел и лег к тебе на грудь, свернулся калачиком и заурчал. У всех глаза на лоб повылезали, — смеясь описывала ситуацию она.

— Он же просто кот.

— Ты, наверное, встречался с суеверием, что черные коты приносят неудачу, — серьезно продолжила старушка, — Я же знаю одну древнюю легенду, в которой рассказывается, что давным-давно на земле жил великий воин-герой, который погиб, чтобы спасти своего друга, но после смерти его душа не нашла покоя. Этот герой сумел высвободить часть своей души из тьмы забвения и заключил ее в черного кота, и с тех пор он странствует по миру, помогая нуждающимся найти верный путь. И, кстати, благодаря этому коту был найден ты, а теперь он оберегает тебя, Грей, и оберегает не просто так. Все в это верят.

Грей с подозрением оторвался от миски с похлебкой:

— Откуда вы знаете меня? Я не называл своего имени.

— Твои родители тайно помогали нам строить ту деревню, где мы жили. Это было за долго до того, как она была разрушена людьми Вортисмана, — старушка выудила старую истрепанную черно-белую фотокарточку из кармана и протянула Грею, — ты очень похож на них, и поэтому я тебя сразу узнала.

Лица родителей начинали стираться из его памяти и Грей боялся, что когда-то они совсем забудутся, но сейчас он снова видел их, улыбающихся, стоящих среди еще десятка других людей, в числе которых была и старушка, сидящая рядом с ним.

Из-за ширмы снова появился парень, который привел старушку и на этот раз Грей сумел разглядеть его получше. Ему было лет семнадцать, он был высокий, широкоплечий, с растрепанными русыми волосами, и измазанным в копоти носом, а также на левой щеке у него было три неглубокие царапины:

— Бабуль, Роза сказала, что Лили проснулась и просила подойти к ним, как ты освободишься, — тихо произнес он, затем перевел взгляд на Грея, тут же потупив его, и удалился.

— У вас здесь все такие странные? — доев, поинтересовался Грей.

— На твоем месте я бы поблагодарила его, — улыбнувшись сказала старушка, — это он принес тебя сюда.

— Принес?

— Да. Ночью, кот пришел к нему и принялся будить, но Коул всегда спит очень крепко и нашему хранителю пришлось расцарапать ему лицо, чтобы добудиться. Затем он показал дорогу полусонному мальчику туда, где без сознания в оборванной и подпаленной тюремной одежде лежал ты. Просто чудо, что он нашел тебя прежде, чем кто бы то ни было еще. И я не имею ввиду надзорных Вортисмана, в том лесу обитают опасности пострашнее человека или хищников. И застенчивость мальчика вполне понятна. Коул очень восхищается тобой, ведь ты сумел сбежать из черной башни, этого жуткого места, где погибли его родители.

— Это не моя заслуга, — отведя глаза в сторону сказал Грей.

— Главное, что ты теперь свободен и можешь рассказать людям правду.

— Что толку от этой правды, если я маг? Что с того, что бедного несчастного мага немного попытали в черной башне? Нас все равно не перестанут бояться и ненавидеть.

— Многое изменилось за те годы, что ты был в заточении. Людям нужно знать, что там творят с «виновными» и не виновными. Поверь мне.

Старушка поднялась, забрала пустую чашку у Грея и предложила ему пойти с ней, чтобы размяться, познакомиться с другими жителями убежища и раздобыть подходящую одежду. Грей согласился, чувствуя, как все тело болит от долгого пребывания в горизонтальном положении и поднявшись, все еще чувствуя легкую слабость, отправился вслед за старушкой.

За ширмой скрывалась просто умопомрачительных размеров карстовая пещера с множеством сталактитов и сталагмитов растущих тут и там. В центре пещеры располагалось глубокое озеро, откуда шло слабое синее сияние, освещающее пещеру. А вокруг озера, ближе к стенам пещеры, стояло множество самодельных навесов и палаток. Рядом с некоторыми горели костерки и жители что-то готовили, поднимая глаза и улыбаясь, как только видели идущего рядом со старушкой Грея. Это был настоящий пещерный городок: тут бегали дети, работали столяры, портные, повара, жизнь шла своим чередом, но все же чувствовалось напряжение и тревога в лицах жителей.

— Самое удивительное, — сказала старушка, видя с каким интересом Грей рассматривает убежище, — что вся эта красота находится прямиком под тем самым серым, бессолнечным городом, где стоит черная башня.

— Не может быть! Соммет!

— Верно. Эта пещера находится очень глубоко под столицей и имеет множество ответвлений. По одному из них мы пришли сюда, когда была сожжена наша деревня, это далеко за городом. Другие либо давно завалены и превратились в тупики, либо настолько длинные, что никто из нас до сих пор не знает куда они ведут, возможно тоже на поверхность. Но есть один особенный проход, который мы старательно замаскировали, потому что он неким образом сообщается с городом. Тебе еще об этом расскажут, намного подробнее, чем плохо соображающая старуха вроде меня. Благодаря этому проходу у нас есть возможность получать новости и пропитание сверху, хотя большую часть мы добываем сами в лесу и реке, находящихся недалеко от входа, а еще с фермы, которую сумели развести совсем недавно.

— Но как же вас до сих пор не обнаружили?

— Как мне объяснила молодежь, до сюда просто не достают магические сканеры, — пожала плечами старушка, — большая глубина и камень ограждают нас от этой напасти. Мы пришли.

Старушка указала на палатку, рядом с которой в самодельном кресле-качалке сидела маленькая рыжеволосая девочка, а рядом у костра что-то готовила молодая девушка с длинными заплетенными в косу, такими же, как у девочки, рыжими волосами.

— Здравствуй, Роза, — поздоровалась старушка.

Услышав свое имя, девушка подняла грустные серо-голубые глаза, но увидев кто к ней пожаловал, на ее лице появилась легкая улыбка.

— Здравствуй, бабушка, здравствуйте, Грей — сказала она и поклонилась ему, чем сильно удивила юношу.

Девочка же осталась безучастна, даже когда старушка нежно погладила ее по голове, она лишь смотрела куда-то в сторону невидящим взглядом с полуоткрытым ртом и непрерывно перебирала пальцами.

— Роза, принеси пожалуйста воды, нужно будет заварить некоторые травы для Лили. Вон кстати Коул у озера, он тебе поможет. А я доготовлю здесь.

Роза послушно отошла за водой и тут же из-за крупного сталагмита вышел маленький хранитель деревни. Лили при виде кота слегка оживилась, улыбнулась и протянула свою маленькую рахитную ручку к нему. Кот не заставил себя ждать, легко запрыгнул на ручку кресла-качалки и затем не спеша перешел на колени к девочке, которая принялась неуклюже поглаживать его.

— Они тоже маги? — спросил Грей, прислонившись к холодной стене пещеры и наблюдая, как старушка помешивает варево в чугунке, начинающее закипать и добавляет туда новые ингредиенты.

— Лили — да, а Роза — нет, — односложно ответила старушка, погруженная в процесс.

Грей перевел взгляд на Лили. Девочке было скорее всего около восьми лет, но с первого взгляда ей невозможно было дать и пяти. Она явно была чем-то больна: колени перевязаны, все тело находилось в постоянном движении. Девочка, словно почувствовав взгляд юноши на себе, неожиданно повернулась в его сторону и улыбнулась, хотя смотрела она куда-то сквозь него. Не выдержав этот взгляд, Грей повернул голову в сторону озера и увидел, что Роза возвращается, и ей помогает Коул, неся наполненное доверху ведро воды. Грей просидевший в полной тьме в карцере такое долгое время, ничего не видящий и не слышащий, еще после своего освобождения стал замечать, что он видит и слышит намного лучше, чем раньше. И сейчас ему представилась еще одна возможность в этом убедиться, невольно услышав разговор Розы и парня:

— Ты почему не выделил нашему гостю никакой рубашки, Коул? — спрашивает Роза у парня.

— Я не нашел ничего подходящего, ты же видела какой он худой. Я словно бык по сравнению с ним, хорошо хоть штаны оказались на завязках и смогли подойти.

— Да, — печально вздохнула девушка, — ему сильно досталось. Ты видел сколько у него шрамов по всему телу?

— Это все свиньи из черной башни, — зло скрежетнув зубами ответил Коул, — Ненавижу людей!

Роза резко повернулась в его сторону и сощурила глаза. Только после этого до парня дошло, что он сказал:

— Прости, Роззи, я не это имел ввиду, ты же знаешь.

— Знаю, но не стоит так говорить. Не все люди плохие, но и не все маги хорошие, вспомни хотя бы о Фениксе?

— И не говори, он уже весь Соммет на уши поставил своими поджогами. Жаль, что он палит всех без разбора. Я вообще не понимаю, чего он хочет и почему его никак не поймают.

Подойдя, Роза первым делом бросает обеспокоенный взгляд на сестру, но видя, что она играет с котом сначала удивляется, а затем расслабляется и позволяет себе улыбнуться. Коул ставит ведро, и тут же убегает едва поймав на себе взгляд Грея.

— Можно вас попросить присмотреть за Лили, — обращается Роза к Грею, начиная помогать старушке, — она может неожиданно захотеть куда-то пойти, но… — Роза грустно смотрит на тоненькие палочки ног своей сестры.

Грей молча отошел от стены и подошел к маленькой девочке с котом. Сейчас она выглядит почти, как нормальный ребенок, но все-таки черты лица искажены неизвестной болезнью. Он садится рядом с креслом-качалкой на землю, подобрав ноги под себя и тут девочка словно впервые по настоящему замечает его. Она смотрит на Грея не отрывая своих зеленых, слегка воспаленных глаз, улыбается и поднимает в его сторону свою ручку. Через мгновение он чувствует, как невидимая маленькая рука прикасается к его щеке, а затем проводит по его неровно остриженным во время заключения, кое-где с небольшой проседью, волосам. И Грей на мгновение начинает видеть мир глазами маленькой девочки. Он видит себя в образе израненного рыцаря, сильного и благородного, видит кота, лежащего и согревающего, одновременно хищного и добродушного, самого преданного друга. В голове промелькивает мысль о Розе, какая она замечательная, красивая и добрая, затем образы старушки, Коула и еще с десяток человек и все предстают только в радужных оттенках. Эта девочка любит всех, понимает Грей, она видит все, даже самые малейшие достоинства человека, видит добро в сердце других и стремится подарить еще больше.

— Лили, — останавливает ее Роза, — солнышко, мы же договаривались так не делать, — она мягко опускает руку девочки, и та словно вспомнив о важном деле снова принимается гладить кота, — извините ее, она не может контролировать свои способности и может общаться только так, но с непривычки это пугает.

— Нет, все в порядке. — все еще пораженный увиденным ответил Грей, понимая, что еще никогда не ощущал таких светлых, кристально чистых чувств, совсем позабыв, что такое дружба и любовь.

Тем временем вернулся Коул и принес свою самую маленькую рубашку, которая все равно мешковато висела на Грее и сообщил, что мага ждет у себя их лидер по имени Форт.

 

Глава 6

— Рад видеть тебя живым и здоровым.

Высокий, светловолосый мужчина крепко и дружественно пожал обеими руками руку Грея и вернулся за свой стол. Лидер беженцев Форт принимал своего гостя в той части пещеры, которую здесь называли штабом. Выглядел этот штаб не сильно внушающе: одна стена, сложенная из неровных каменных блоков, отгораживающая штаб от всей остальной пещеры; старая дверь, принесенная откуда-то с поверхности; внутри несколько самодельных деревянных столов, сколоченных на скорую руку и не очень умело; сидения у некоторых из столов заменяли валуны; а также большой круглый стол, на котором были разложены различные бумаги, планы и чертежи. Стол был тоже самодельный, но было видно, что его делали более аккуратно, прикладывая намного больше усилий.

— Не буду долго тянуть и сразу перейду к делу, так как у нас очень мало времени, — Форт посерьезнел и было видно, как напряглись мышцы на его руках, покрытых татуировками в виде спиралей, медленно поднимающихся от кистей до локтей и выше под рукава потертой утепленной футболки, — мы, те, кто укрылись в этой пещере, в ближайшее время планируем устроить мятеж.

Сказав это, он сложил руки домиком и подпер ими свой квадратный подбородок покрытый щетиной, ожидая реакции собеседника.

— И что же он будет из себя представлять? Все оставшиеся маги выйдут на главную площадь, выскажут свое недовольство и правительство подпишет мирный пакт? Я ожидал более серьезный разговор.

Грей махнул рукой и направился к выходу, но ответ Форта заставил его остановиться:

— А ты ожидал, что я предложу тебе тихо и мирно дожить свои дни в этом убежище? Что предложу тебе норку, где испуганный мальчишка будет в безопасности? — Форт поднялся и оперся руками на стол, — С легкой руки Вортисмана, убили обе твои семьи, четырех очень близких тебе людей, и ты собираешься оставить его в покое, даже не выслушав наш замысел?

— Одну семью. Родителей убили магоподражатели, — невольно стал оправдываться Грей, чувствуя, как обвинения в его сторону разожгли злобу внутри, но одновременно он понимал, что Форт говорит правду.

— Я читал дело о гибели твоих родителей, когда работал в полиции, и там, если честно, очень много нестыковок, но сейчас не об этом. Я хотел тебе рассказать о том, что мы планируем убить правителя Вортисмана, во время его ежегодного посещения черной башни.

— Но это же чистое самоубийство! В башне и так всегда много охраны, а по приезду Вортисмана, вся охрана удваивается. Да и не думаете же вы, что вам просто так откроют двери внутрь черной башни? Ведь он именно туда и побежит только как почует неладное, а эта тюрьма — неприступная крепость.

— Бедный, испуганный мальчик, — улыбнувшись покачал головой Форт, в глазах которого горели огоньки, — они все-таки умеют ломать людей в своих карцерах. В тебе говорит страх, который ты прячешь как можно глубже, я это вижу, и делаешь это ты потому что ты сильный, как и твои родители когда-то. Любой другой не смог бы повторить и десятой части того, что ты сделал. Я вижу, ты слишком устал бороться со своим страхом, и он постепенно начинает брать верх. Это нормально, ты и это сможешь перебороть. Сейчас ты среди друзей, или если не любишь это слово, то среди людей, желающих помочь тебе.

— Я… я просто не вижу смысла в ваших бессмысленных смертях, — ответил спокойнее Грей, пораженный, как человек совсем не знающий его, докопался до самых скрытых глубин его души.

— Во-первых, — посерьезнев начал перечислять лидер тайного сопротивления, — любая жертва, принесенная во имя великой цели не бессмысленна. Во-вторых, нас не так мало, как многие считают, не армия конечно, но и не кучка оборванцев. Отправления Вортисмана и ему подобных устали не только маги, но и многие из людей. И в-третьих — план разрабатывался не один год и начал приводиться в действие тоже уже давно, — он поднялся, подошел к большому столу и ткнул указательным пальцем в карту, — здесь проходит одно из ответвлений нашей пещеры, а тут, — Форт перевел палец немного восточнее, — проходят стоковые воды от черной башни. Параллельно им был построен всем известный туннель, по которому ездят полуэлектрические поезда. Нам повезло, что в команде строителей оказался наш человек, так как изначальный план строительства предполагал, что туннель будет проложен через ответвление нашей пещеры и это бы несомненно раскрыло бы наше убежище и все было бы потеряно. Снова… Но к счастью Рик убедил строителей сделать небольшой крюк, напугав их возможными обвалами.

— Рик? — переспросил Грей.

— Да, Рик Харрис, — спокойно повторил Форт имя человека, от чего Грей удивленно поднял брови, но промолчал, — отличный парень, жаль только он куда-то пропал, я давно его не видел, надеюсь с ним все в порядке. Так вот, Рик предостерег строителей о возможных несчастных случаях, если они продолжат работать в том же направлении. И его, естественно, никто не послушал. Но благодаря нашей помощи и паре-тройке несчастных случаев с обвалами, мы получили желаемый крюк подземной железной дороги. Теперь тут, — Форт вновь указал на карту, — туннель проходит практически вплотную с ответвлением пещеры, а тут, — он перевел палец ниже по туннелю, — очень близко со сточными водами черной башни. Пришлось конечно попотеть, чтобы незаметно сделать два прохода, но зато теперь у нас есть путь, который приведет нас прямо внутрь черной башни, где каждый освобожденный будет считаться новым бойцом в нашем строю. И теперь, я хочу попросить у тебя помощи, и почту за честь, сражаться плечом к плечу с тобой, Грей.

— У меня есть один вопрос, прежде чем я приму решение, — после секундного молчания, слегка пораженный словам Форта ответил бывший узник, — ты маг?

— Нет, — грустно улыбнулся Форт, — я простой человек, который потерял все и теперь мечтает отомстить. Но отомстить не с целью самоудовлетворения. Я хочу, чтобы этот мир стал лучше, чище, светлее, быть может даже не для меня, а для всех остальных. И я точно уверен, что этого не произойдет при диктатуре Вортисмана.

Беседа Форта и Грея продлилась еще больше двух часов, в которой Грей узнал о тех ужасах, что стали твориться в последние годы, о том, как в черную башню стали заточать не только магов, но и тех, кто был неугоден правительству Вортисмана. Форт рассказал о том, как его беременную жену отправили туда во время зачистки, после большого пожара в центре, устроенном магоподражателями, она просто оказалась не в то время и не в том месте. Кому-то просто на просто показалось, что она использовала магию во время всеобщей суматохи. Через месяц Форт получил конверт, в котором было фамильное ожерелье его жены и известие о ее смерти. Оказалось, что среди живших в пещере не мало простых людей, потерявших своих близких, либо прячущихся из-за неоправданных обвинений. На поверхности тоже есть те, кто помогает живущим под землей. Люди и маги устали бояться друг друга, устали ждать, что не сегодня, так завтра дверь распахнется, и их заточат в черной башне Обскурита. Медленно, но верно маги и люди начали объединяться.

— До приезда Вортисмана осталось совсем немного, чуть больше недели, но мы не получили обратной связи от одной нашей группы, находящейся на поверхности, — Форт показал место на городской карте, — Алиса, сильный маг, держит в этом здании свой бар, где маги, живущие в городе и не желающие по разным причинам уходить в пещеры, могут спокойно отдохнуть. Твои родители передали нам очень занятную вещицу, позволяющую глушить в той области магические сканеры. Я не знаю, почему Алиса не отправила гонца обратно, но у меня плохие предчувствия. Мне сейчас совершенно некого отправить туда, чтобы не оторвать от подготовки к наступлению, поэтому прошу тебя помочь в этом, Грей. Свяжись с Алисой, нам нужны все, кто способен и желает сражаться.

* * *

За окном ресторанчика «Мария» шел противный моросящий дождь, точно соответствующий настроению частного детектива. Ни одна зацепка не привела к желаемому результату. Ассистент Марты и Сержа словно в воду канул. Единственное, что удалось раздобыть Рику о нем — это имя и адрес десятилетней давности, но Вильям, или Вилли, как называла его старушка-мать, которую он запрятал в дом престарелых, как оказалось там давно не живет. Слова соседей о давней пропаже Вильяма, подтвердили слои пыли, осевшей на мебели и полу комнат.

Квартира Вильяма выглядела так, словно хозяин находится в соседней комнате и сейчас выйдет. На журнальном столике лежала газета, открытая на странице с кроссвордом, разгаданным лишь на треть, рядом лежала ручка-перо и открытая баночка уже не один год назад засохших чернил. Все записи были аккуратно сложены в ящичках рабочего стола, а сверху были разложены те, с которыми хозяин работал до того, как «вышел в другую комнату». К слову, в другой комнате, служившей спальней, предусмотрительно была наполовину приоткрыта форточка, видимо, чтобы проветрить комнату перед сном в уже разобранной кровати.

— Тяжелый денек, Рик? — дружелюбно поинтересовавшись и подсев к нему за столик, спросила хозяйка заведения.

— Не то слово, Мари, я на грани отчаяния. Даже твой чудесный яблочный пирог не помогает.

Рик измученно улыбнулся и поднял взгляд. Ему всегда нравилось это заведение из-за атмосферы, которую создавала его хозяйка одним только своим присутствием. Когда она была на рабочем месте, этот ресторанчик становился буквально вторым домом для его посетителей, одним из самых уютных и светлых уголков этого серого города. И действительно, где еще встретишь хозяйку собственного ресторанчика, разносящую заказы и отпускающую официанток пораньше к своим семьям? Белокурая Мари, знала буквально каждого, кто хоть раз побывал у нее в заведении и всегда оказывала самый радушный прием, не смотря на то, что на ее долю выпало много испытаний, о которых она никогда не распространялась, либо отшучивалась.

— У тебя такой милый щенячий взгляд, когда ты грустишь, что прямо так бы и взяла не думая замуж, вот только если бы не твоя эта лысина, — ответила она и громко рассмеялась, своим неповторимым заразительным смехом, который знал каждый завсегдатай этого ресторанчика, — вот держи добавку своего любимого пирога, если ты не лукавишь, — сказала она, протянув тарелку с которой подошла, — я смотрю, у тебя, помимо меня, появились поклонницы?

— Ты это про кого? — спросил Рик, осмотревшись по сторонам, уже слегка отойдя от своего уныния, благодаря Мари.

— Позади меня, через два столика сидит девушка, — посерьезневшим голосом продолжила она, — уже в который раз приходит вслед за тобой. Она всегда садится так, чтобы видеть тебя, заказывает стакан молока, и уходит спустя пару минут, как уходишь ты, едва притронувшись к своему заказу. И кто теперь из нас частный детектив, а, Рикки?

— Теряю хватку, ма шери, не иначе.

— Она не скрывается и явно хочет, чтобы ты ее заметил. Что-то здесь не чисто, я нутром чувствую, поэтому решила предупредить, — Мари слегка замялась, прежде чем окончить фразу, — по-дружески.

С этими словами она поднялась и с улыбкой погладив Рика по лысине, направилась к другому столику, где сидела молодая пара, являющаяся еще одними из постоянных посетителей ресторанчика Мари.

Почуяв новую тайну, Рик, словно обретя второе дыхание, быстро доел яблочный пирог, в два больших глотка осушил чашку кофе, оставил деньги с двойными чаевыми на столе и направился к неизвестной, следившей за ним.

Это была молодая девушка, облаченная в черную мантию, облегающую ее стройную фигуру. Длинные волосы, цвета белого песка, были сплетены в тугую косу и перекинуты через правое плечо, открывая тонкую шею на которой висел круглый медальон, в центре которого были выгравированы руки сложенные в молитве и связанные терновой веткой. Большие голубые глаза девушки были устремлены в полупустой стакан молока, который она вертела в руках, облаченных в длинные белоснежные перчатки.

— Я рада, что Мари указала вам на меня, я давно искала встречи с вами, — безучастно сказала девушка медленно проговаривая слова, когда Рик подошел к ее столику и хотел уже открыть рот, чтобы приветствовать незнакомку.

— И почему же тогда вы сами не подошли ко мне, — Рик присел напротив и улыбнулся как можно обаятельнее, — я вроде не кусаюсь.

— Я не могла, — односложно ответила девушка, все также разглядывая пенку, образовавшуюся на поверхности молока, — как забавно, если верить гаданиям, то меня ждет большое счастье, буквально в ближайший месяц, но ведь это не так. Глупые, глупые суеверия.

— Не совсем вас понимаю, но давайте начнем с самого начала, — Рик протянул руку для приветствия, — меня зовут…

— Я знаю кто ты, — резко перейдя с уважительного «вы» и пронзив его взглядом полного холодного безразличия, медленно проговорила девушка, — ты тот, кто выдает себя за Рика Харриса, частного детектива, лысого мужчину, с аккуратной бородкой, постоянно ходящего в идеально отглаженном костюме.

— Э… Это хорошо, — опешив ответил он, — если вы так хорошо знаете меня, то не расскажете о себе? Что привело вас сюда и почему вы не могли подойти ко мне первой?

— Я Иррен — служительница культа Грешников. Видящая. Единственный маг не преследуемый законом. Многие слышали обо мне, но не многие видели, ведь я редко покидаю наш храм, помогая грешным душам найти покой. Кто-то называет меня предсказательницей, но это не так, я лишь вижу грань дозволенного, самую поверхность водной глади. Но кое-то, не слишком многое, я могу разглядеть лучше, поэтому знаю наперед о встрече, событии и человеке. Знаю, но не могу вмешаться, иначе все изменится, а спокойная водная гладь пойдет волнениями, как будто от брошенного камня, и я еще долгое время не смогу видеть, что суждено. Поэтому ты сам должен был подойти ко мне и пожелать разговора.

— И вы что-то хотите от меня?

— Пустяк, — снова односложно ответила Иррен и протянула сложенный листок бумаги, — когда найдете того мальчика, что ищете, попросите его посетить мой храм, ему нужно поговорить со мной. Иначе он не сможет и минуты выстоять против своего врага.

— Вортисманом?

— У этого мальчика есть враги куда опаснее нашего правителя.

С этими словами девушка поднялась и вышла не попрощавшись, оставив Рика сидеть в недоумении с запиской в руках. Тяжело вздохнув, он развернул записку и прочитал адрес, написанный в ней каллиграфическим почерком, а также имя «Вильям, которого ты не нашел».

 

Глава 7

Город изменился. Грей видел это во всем, что ему попадалось на глаза. В первую очередь это просматривалось в людях, многие из которых выглядели болезненно. Кто-то из них через каждую минуту кашлял, кто-то старался незаметно почесать свою сыпь, а кто-то и вовсе пытался прикрывать странного вида пятна на коже. Солнце уже давно не выходило из-за плотных облаков и даже в полдень весь город был словно в сумерках. Количество постов охраны увеличилось в несколько раз и если бы не Коул, который знал все безопасные закоулки, их бы уже не один раз остановили для проверки документов, а что случилось бы с ними дальше и так ясно.

Город устал. Все, включая бездомных животных, словно из последних сил плелись по своим делам. Дома и те казалось находятся на последнем издыхании, и хоть они не выглядели обветшалыми или разваливающимися, от них все равно исходило некоенапряжение.

Город боялся. Никто не прогуливался беззаботно и не общался друг с другом. Окружающие боялись даже взгляд остановить на ком-то дольше, чем на мгновение. Лишь один странного вида тип ненадолго привлек внимание Грея. Он, в отличии от других, остановившись, долго всматривался в Грея, явно не замечая присутствия Коула рядом, но затем нервно осмотревшись быстро скрылся в ближайшем закоулке. Быть может его так привлек внешний вид Грея? Хотя это вряд ли, ведь он выглядел сейчас так же мрачно, как и все окружение. Форт постарался и раздобыл для мага черные широкие штаны, темный потертый джемпер и также потертую кожаную куртку с тканевым капюшоном, что удачно хорошо скрывало лицо.

Долго петляя и останавливаясь при выходе из-за каждой тени домов, Коул наконец указал на переулок, в конце которого находилось место, куда они направлялись. Если бы не указания спутника, Грей никогда бы не обратил внимания на невзрачную подвальную лесенку, ведущую к тайному прибежищу магов в городе.

Подойдя к ничем не примечательной железной двери, Грей уже было потянулся к ручке, но неожиданно на его кисти сомкнулись пять здоровенных пальцев охранника, словно соткавшегося из тени.

— Ты куда это намылился, парень? — спросил коротко стриженный усатый громила с широким лбом, откинув капюшон с лица Грея, а позади него появился второй охранник, буквально копия первого, за исключением усов.

— Рон, Шон, — умиротворяюще начал Коул, — мы же свои, зачем так грубо? Разве вы меня не узнали?

— Докажите, — не отпуская руки Грея, упрямо глядя на пришедших, потребовал охранник.

— И так каждый раз, я уже устал с ними спорить, — Коул провел пальцем в воздухе линию, напротив дверного замка, после чего внутри что-то провернулось, трижды щелкнуло и дверь открылась, — продемонстрируй им часть способностей, таковы правила. Здесь уже безопасно, сканеры нас не засекут.

— Не вижу необходимости тратить силы понапрасну, — чувствуя закипающую злость, процедил Грей.

— Докажи, — точно таким же тоном, как и прежде, повторил охранник, начав сильнее сжимать руку.

Грей посмотрел ему за спину на второго охранника, улыбающемуся самому себе, затем перевел взгляд на преграждавшего путь:

— Только если ты так настаиваешь, — Грей лишь провел большим пальцем по кончикам среднего и указательного пальцев, словно отправляя в полет маленькую искорку, как тут же охранник, отпустив его руку, в панике принялся тушить свои драгоценные усы, что вызвало дикий хохот его брата-близнеца.

— Ох, ну и дубина, — громыхая смехом проговорил второй, махнув парням рукой, указывая что можно входить, — это же Грей, тот, что сбежал из черной башни, к нам ни раз наведывались с его портретом.

— Зачем ты так жестоко с ним? — спросил Коул, когда они проходили по узкому коридору-проходу от одной железной двери до другой, уже непосредственно ведущей в бар, — он хоть и может показаться грубым, на самом деле не такой. Они с братом очень много помогали выжившим в той бойне, что устроили люди в нашей деревне, зря ты так.

— Ему повезло, что он вообще жив остался, — чувствуя легкую пульсирующую боль в голове, пробурчал Грей, разминая левую кисть в которую так же пришла отдача от заклинания, — после черной башни, я разучился контролировать свою силу. Я не чувствую где находится ее край, как это было раньше.

«И это пугает» — уже про себя добавил маг.

Вторая железная дверь скрывала просторное подвальное помещение, внутри которого играла живая музыка. Справа от входа располагалась барная стойка, за которой выпивало несколько одиночных постояльцев, временами перебрасываясь фразами с двумя барменами. Большую часть подвала занимали деревянные столики, за которыми сидели небольшие компании по два — четыре человека.

Этот бар мог бы показаться самым обычным, если бы не одно «но» — всюду присутствовала магия. Бармены разливали напитки даже не прикасаясь к посуде, один из постояльцев помогал им, подбрасывая искры, и тем самым зажигая сверхгорячительные коктейли. То тут, то там, маги сидящие за столиками, демонстрировали свои способности, по приятельски подтрунивали друг друга, в общем веселились. Кто-то из них заставлял прохладительный напиток другого вскипеть, кто-то шуточно бил приятеля зарядами по мощности похожими на статическое электричество, другие двигали предметы, или маскировались под окружение.

Грей и Коул заняли один из свободных столиков, находящийся недалеко от небольшой сцены, заказали напитки, закуски и принялись ждать. Не прошло и десяти минут, как появилась девушка, с которой они должны были встретиться, но произошло это весьма необычно.

— А сейчас! На сцене! Неподражаемая! Повелительница воды Алиса! — вскричал голос ведущего, взявшегося неизвестно откуда и весь бар взорвался криками, аплодисментами и свистом.

Зазвучала быстрая мелодия, в которой перепевали друг друга несколько духовых инструментов и на сцену выплыла девушка с пышной иссиня-черной шевелюрой, от чего мужская часть зала казалось совсем потеряла рассудок. Она была облачена в восточный наряд, из легкой чуть ли не невесомой бирюзовой ткани, которая при движении становилась слегка прозрачной, а ее лицо, ниже носа, скрывала полоска такой же, но более плотной ткани. Девушка танцевала, показывала акробатические номера и заигрывала с публикой, от чего мужчины млели, а девушки сидели слегка насупившись, но тоже не могли не проявить иногда восхищения.

Кульминацией номера стало появление в воздухе пяти, медленно растущих сфер воды, которыми девушка начала жонглировать, время от времени бросая по одной сфере в зал, от чего девушки весело визжали, а парни хохотали, как мальчишки. Когда в нескольких сантиметрах от ладони девушки зависла последняя сфера, она обвела зал взглядом и встретилась глазами с Греем.

— Ребята! Я смотрю у нас пополнение! — теперь все взгляды были прикованы к нему, — Поднимайся сюда, покажи-ка, что ты у нас умеешь, — с этими словами девушка протянула руку, приглашая Грея на сцену.

Грей помедлил всего пару секунд, но уже кто-то слегка стал подталкивать в плечо и ему пришлось уступить. Он поднялся на сцену, игнорируя протянутую руку, но девушка этого как будто не заметила и радостно спросила, протянув ему водяную сферу:

— Что продемонстрируешь?

— Я не могу… — сквозь зубы, оглядываясь на зал проговорил Грей.

— Не стесняйся, тут все свои. Ведь так, ребята?

Зал утвердительно взревел и стал подбадривать Грея криками «Давай!», «Вперед!» и «Магию!»

«Забудь о страхе, Грей» — промелькнул голос в голове, — «Просто наконец отпусти его».

Сосредоточившись и направив указательный палец в сторону сферы, Грей, изо всех сил сдерживая бурю внутри себя, попытался воздействовать на воду перед собой. К его удивлению у него это получилось не спалив девушку. Вода тут же вскипела и весь зал радостно засвистел и зааплодировал.

— Да этот парень горяч! Не так ли, ребята? — зал снова радостно взревел, и Грей был отправлен обратно на свое место, где к нему пришла новая порция отдачи. Кисть правой руки стало нестерпимо ломить, а указательный палец пылал, словно он только что прикоснулся им к раскаленному металлу.

— С тобой все в порядке? — увидев бормочущего себе под нос проклятия Грея, спросил Коул.

— Сойдет, — буркнул Грей и, увидев пустую сцену, завертел головой, — где Алиса?

— Она сделала еще пару трюков с водяными хлыстами и ушла за сцену. Скоро должна выйти к нам.

Коул не прогадал и вскоре девушка, переодевшись, но продолжая скрывать свое лицо от носа и ниже тряпичной темной маской, сидела с ними.

— Что за увольня ты с собой притащил, — недовольно покосившись на Грея спросила она у Коула, — мало того, что в зале он сидит с самой наикислейшей миной, так еще и мое шоу чуть не убил, своим нежеланием вскипятить две капли воды. Зря только старалась хорошее дело сделать, развеять, развеселить его. Лучше бы позвала того здоровяка, — повернувшись и мило хлопая глазами Алиса помахала одному из парней за барной стойкой.

— Ты слишком высокого мнения о себе, звездочка, — пытаясь забыть о пульсирующей боли, опередил Грей открывшего было рот парня.

— Что?!

— Перестань, Алиса, — умиротворяюще заговорил Коул, — это Грей, о нем тебе должен был рассказать связной, посланный Фортом.

— О связном и об этом, — кивнув на Грея, — впервые слышу, — девушка недовольно сложила руки на груди и тут у нее на лице промелькнул панический испуг, заставивший ее выругаться.

Алиса поднялась и уже глубоко вдохнула, чтобы предупредить всех присутствующих о возможной опасности, как из тени в углу материализовался один из охранников-близнецов, тот, которому Грей подпалил усы:

— Алиса, скорее уводи всех отсюда! — тяжело дыша и зажимая порез на шее прокричал он, — люди Вортисмана здесь.

И тут прозвучал голос снаружи, усиленный рупором:

— Всем оставаться на своих местах! По приказу правителя Вортисмана, все находящиеся в этом баре арестованы, до выяснения обстоятельств!

Затем послышались частые тяжелые удары в первую железную дверь, которую принялись выламывать ручным тараном.

— Коул, быстро дверь, — не совсем понятно для Грея выпалила девушка, но парень понял ее и так. Спотыкаясь, но довольно быстро подбежав к металлической двери, Коул прикрыл глаза и принялся медленно разводить руки перед ней, от чего внутри время от времени что-то щелкало и клацало.

Затем парень повернулся к барной стойке, и сложив ладони в форме треугольника, стал поворачивать их против часовой стрелки. Под тихие щелчки и легкий скрип задвижек, часть барной стойки и пола под ней стали раздвигаться в стороны, открывая узкий проход куда-то вниз.

— Слушай меня внимательно, — подбежав к барной стойке, Алиса схватила за руку одного из барменов, — пойдешь первым, последним пойдет твой напарник, спускаетесь как можно быстрее. Когда упрешься в каменную стену, постучишь трижды, затем досчитаешь до десяти и постучишь еще четыре раза, вам откроют. Как только внутрь войдет второй бармен, скажешь, что это последний, ребята на той стороне знают, что делать дальше. Ты все запомнил, Том?

— Д-да. Спуститься, постучать три, досчитать до десяти, постучать четыре, Майк последний.

— Отлично, а теперь быстро вниз! Ребята, все спускайтесь за Томом! Майк, ты замыкающий! Мы с Коулом вас прикроем и возьмем на себя погоню! — прокричала Алиса.

Люди, не создавая паники, словно уже проделывали подобную эвакуацию не один десяток раз, поднялись и направились единым потоком к спасительному выходу, и тогда таран начал биться во вторую дверь.

— Я задвинул все возможные засовы, но это не сможет сдержать их достаточно долго. Они ворвутся раньше, чем последний спустится вниз и мы успеем замаскировать проход, — обеспокоенно сказал Коул, нервно осматривая бар, в надежде найти решение.

— Ты сможешь быстро создать большой объем воды? — спросил Грей у Алисы.

— Смогу, но какой в этом толк? — хаотично пытаясь придумать план, ответила девушка.

— Просто начинай создавать. У меня есть идея.

«Будет больно» — предупреждающе шепнул голос.

— Я знаю, — ответил ему маг, уже представляя и заранее опасаясь отдачи.

Грей запрыгнул на сцену, чтобы вокруг было больше свободного пространства, широко взмахнул руками, описал ими в воздухе круг и вытянул вперед правую руку, придерживая ее левой рукой. Из ладони и с пальцев правой руки сорвался непрерывный поток пламени направленный в дверь. Спустя несколько секунд дверь раскраснелась, а с той стороны послышались ругательства обжегшихся.

— Водой в дверь, — прервав поток огня прохрипел Грей, у которого перед глазами начинали бегать черные круги, но заметив, что Алиса вместо действий стоит, выпучив на него глаза, нашел силы, чтобы прикрикнуть, — Живо!

Грей успел увидеть, как девушка спохватилась и махнув руками обрушила большой сгусток воды, который она образовала за это время, на дверь, благодаря чему металл прочно спаялся. Пар горячими клубами заволок все пространство бара. А затем пришла отдача, в виде мощного удара в поддых который практически повалил Грея на пол, но Коул успел подхватить его, снял со сцены и куда-то потащил.

Не разбирая дороги и еле волоча ногами, Грей, стараясь не мешать снова вытаскивать его из переделки, шел, опираясь на парня.

«Мне противно смотреть на тебя, трус» — прошипел голос с неизвестными до этого нотками — «почувствовал отдачу и стал бояться ее, вот она и приходит теперь каждый раз».

— Тебе не понять… я боюсь не ее…

— Ты что-то сказал? — переспросил запыхавшийся Коул, продолжая тащить Грея.

— Не важно, — находясь на грани сознания ответил он.

Выйдя на свежий воздух, Грей почувствовал себя несколько лучше, но все же решил не геройствовать и позволил дальше тянуть его. С трудом ворочая головой в поисках погони, он убедился, что их пока что не заметили, но и Алисы также не было по близости. Коул свернул в какой-то узкий переулок, прислонил Грея к стене, помог ему присесть и осмотревшись по сторонам присел рядом.

— Грей, что с тобой случилось?

— Отдача, — не охотливо ответил тот, борясь с подступившей тошнотой.

— Что это такое?

— Я сам точно не знаю. Она появилась в день моего побега. Раньше я свободно мог пользоваться магией, как ты или кто-то другой, а теперь чем сильнее заклинание, тем хуже мне становится.

— Но даже с этой отдачей ты фору дашь любому магу, — хмыкнул Коул, — а как ты раньше не попадался, используя магию?

И Грей, пользуясь передышкой, сам не зная зачем, рассказал парню о том, что с рождения мог создавать барьер, позволяющий быть невидимым для магических сенсоров. И рассказав свой небольшой секрет хоть кому-то, ему стало немного легче.

С той стороны, откуда они пришли послышались быстрые шаги, и парни, замолчав, напряглись, но это оказалась догнавшая их Алиса.

— Ты где так долго? — поднявшись спросил Коул.

— Я не могла оставить им это, — Алиса потрясла какой-то коробочкой у Коула перед носом, — и бар я им оставить не могла, поэтому пришлось добавить огонька. Но тем не менее, нам нужно уходить отсюда, и как можно скорее. На городском плане у этого здания нет черного хода, через который мы выбежали, но не думаю, что они слишком тупы для того, чтобы долго считать нас запертыми в горящей мышеловке. Перед тем, как устроить пожар, я активировала механизм закрытия потайной двери, так что ребята точно успеют скрыться и сейчас уже на полпути в пещеры. Вот уж какой их ждет сюрприз на выходе, когда увидят, как мы хорошо расположились прямо под носом у Вортисмана — слегка улыбнувшись сказала Алиса.

— Добраться до пещер незамеченными у нас самих вряд ли теперь получится, поэтому нам нужно где-то скрыться. Люди Вортисмана могут с минуты на минуту найти черный ход из бара, и устроят облаву в городе, — сказал Коул нервно почесывая в затылке и оглядывая переулки.

— В паре кварталов отсюда проходит ежегодная ярмарка! — вспомнила Алиса. — Мы точно сможем на время скрыться в толпе, выгадаем подходящий момент и выберемся из города. Грей, ты можешь идти? — неожиданно с участием спросила она.

— Да, вполне, — принимая руку помощи от Коула, ответил Грей, заметив, что парень снова где-то сумел измазать лицо, — идем.

* * *

Вечнозеленая улица не отличалась по количеству зелени от любой другой в Соммете и могла спокойно претендовать на звание Вечносерой. Когда Рик Харрис подходил к указанному в записке дому, на город медленно, но верно стали опускаться сумерки и то тут, то там на крыльцо дома выходил дежурный и зажигал фигурную керосиновую лампу.

Квартира под номером 23 находилась на третьем этаже трехэтажного многоквартирного дома и, видимо, по старой привычке, ее хозяин дверь не запирал. Противный скрип не смазанных петель дважды сопроводил движение двери и Рик оказался внутри.

Внутри квартира полностью отличалась от той, в которой Рик побывал совсем недавно. Если по первой можно было сказать, что в ней жил солидный холостой мужчина, любящий делать все по часам, то данная квартира могла лишь указать на неадекватность своего хозяина.

Исписанные стены, перевернутая и сложенная странным образом мебель, зашторенные изорванными покрывалами окна, явно надкусанные огарки свечей, странный затхлый запах, все это словно кричало и своим видом пыталось прогнать незваного гостя.

— Вильям, вы дома? — позвал Рик, но ответом ему была лишь зловещая тишина.

Частный детектив проследовал внутрь по скрипящему паркету, стараясь не споткнуться о разбросанные повсюду бутылки, консервные банки и прочий мусор. Это было трудно сделать не отвлекаясь от исписанных стен.

Все надписи были написаны словно разными почерками и казалось, что это делал не один человек. Где-то они были сделаны мелом, где-то углем, а некоторые выглядели так, словно их часами выскребывали ногтями или же вовсе писали кровью. Со всех уголков жилища психопата на Рика смотрели эти надписи среди которых чаще всего попадались «Светлячки», «Предатель» и «Прости».

Во всем этом хаосе не было ни единой надежды что бы то ни было найти, если только кого-нибудь заинтересовали бы скомканные газеты, порванные пустые листы или сложенные шаткими башенками религиозные книги.

Но пройдя через гостиную, детектива привлекла дверь в спальню, на которой свежей черной краской было написано «Ангел». Отворив ее, Рик удивился не меньше того, когда вошел в эту квартиру. Спальня была полностью пуста, белоснежные, ровно выкрашенные стены придавали ей еще больший объем и эта комната казалась больше всей квартиры вместе взятой, а на полу все той же черной краской был нарисован юноша-ангел с черными крыльями, держащий в правой руке меч. Черная краска местами снова оказалась свежей.

«Спустившийся ангел с небес принесет с собой правосудие в правой руке и тайное знание в левой» — вспомнилась ему цитата из древней книги и только тогда Рик заметил на левой руке ангела исписанный, на удивление ровным, но мелким почерком, лист бумаги.

«Если ты читаешь эту записку, значит со мной что-то случилось, а быть может не случилось, и ты просто нашел ее. Но я не могу больше спокойно жить, не написав о том, что творится у меня внутри. Хотя бы ради того, чтобы эти мысли покинули мою голову, чтобы эти чувства испарились и больше не терзали мою душу.

Всего три года назад, я, как ни в чем ни бывало, делал покупки во время ежегодной ярмарки. Переходя от прилавка к прилавку, я брел погруженный в свои мысли, как сейчас помню, они были о том, что одного моего знакомого сцапали за подпольную пропаганду равенства между магами и людьми.

И тут я увидел его… Я не мог поверить своим глазам — между торговых рядов шел мальчик-ангел с белыми, практически белоснежными крыльями! Он шел позади другого мальчика, точь-в-точь похожего на него, который шел с друзьями и что-то оживленно обсуждал. Словно услышав, что я думаю о нем, ангел приостановился и повернулся в мою сторону. Мне показалось, что он был печален, но встретившись со мной взглядом, ангел слегка улыбнулся и помахал мне рукой, после чего вновь направился дальше, вслед за мальчиком.

Эта встреча потрясла меня до глубин души. Я никак не мог забыть этот грустный взгляд, эти белые крылья. Почему его видел только я? Ведь никто больше не оглядывался, не разевал рот. А после, я заметил некую странность — я стал замечать какие-то неясные искорки, летающие рядом с некоторыми людьми, но таких людей я встречал очень редко. Я даже обратился к врачу (естественно я ни слова не произнес об ангеле, иначе меня тут же упекли бы в психушку, или куда похуже), но он сослался на мое переутомление и выписал какой-то лечебный отвар, который мне ничуть не помог.

Я ни раз прогуливался по городу, порой даже без нужды, снова и снова приходил на место проведения ярмарки, просто надеясь снова увидеть того ангела. И вот, уже совсем отчаявшись повстречать его, я без цели брел по безлюдным улицам в сторону своего дома. Мне навстречу из-за поворота вышли трое, и когда я поднял взгляд на них, я обомлел. Первым шел юноша одетый в осеннюю черную куртку и надвинутым на лицо капюшоном, а позади него шел тот самый ангел. Я сразу же узнал его, не смотря на то, что он очень сильно изменился. Он повзрослел, крылья изменили окрас с белого на серо-черный, в глазах не было больше грусти, в них сквозила лишь ненависть. И его мимолетный взгляд, полоснувший по мне, заставил меня почувствовать такую безысходность, что мне стало нехорошо и к горлу подкатил кислый ком, к счастью не сумевший прорваться наружу.

Пришел в себя я только когда оказался дома. Я не мог сдержать слез, и всхлипывая, я опустился на колени, закрыв лицо руками. Что с ним произошло? Что заставило его стать таким? Неужели наш мир настолько прогнил, что такие светлые существа, как этот ангел вынуждены пасть, покрыться ненавистью, чтобы выжить? Быть может и я как-то причастен к этому ужасу? Нет… не может этого быть…

Завтра новый день, надеюсь он принесет мне спокойствие и я постепенно забуду, что я видел, и эта записка поможет мне.»

Продолжение было написано другими чернилами, более неразборчивым почерком:

«Я не только не могу забыть его взгляд, но теперь я не могу спать. Эти надписи смотрят на меня. Это я их сделал? Я не помню… Что стало с моим домом? Кто все это сотворил? Не мог же это быть я…

Мне нужно вновь увидеть его и попросить прощения… Я вспомнил его… Все эти годы я бежал от себя, от своей памяти, стараясь забыть, что я натворил, но теперь… Теперь, я точно знаю, что тоже причастен к этому… Но я не знал, что они собираются сделать… Подозревал, да, но не знал… Как я мог?.. Прости меня… Прости меня, Грей…»

 

Глава 8

Уже практически стемнело, когда трое магов, скрывшихся от преследователей, оказались в районе проведения ярмарки. По сравнению с остальным городом, это место выглядело островком надежды для всех жителей. Повсюду были расставлены фонари и фонарики различных форм. Там были и миниатюрные экземпляры, и фонарики с размерами сопоставимыми с двумя ростами человека. В одних цветных палатках торговцы продавали различные сладости, мед, свежевыпеченный хлеб, мясо домашнего копчения, рыбу, сыр, масло и много-много еще каких аппетитных яств. В других палатках продавали лечебные травы, масла, а также сувениры ручной работы. И конечно на этой ярмарке не обошлось без палаток в которых располагались аттракционы для посетителей, где разыгрывались самодельные игрушки и вкусности.

Хоть и было темно, в основном из-за вечных туч на небосклоне, время еще было не позднее и многие были на ярмарке со всей семьей. Грей, Алиса и Коул, абсолютно не привлекая к себе внимания, пробирались между счастливых взрослых и детей, многие из которых впервые за долгое время забыли о всех своих страхах и проблемах.

Среди этого маленького царства счастья и улыбок, одна из палаток отчего-то показалась Грею особенной. Это была синяя палатка, местами уже достаточно потрепанная. Она была полностью обвешана плюшевыми медвежатами. Среди них были бурые, черные, белые, пушистые, короткошерстные, с глазами бусинками, с глазами пуговицами, с цветами, книгами, конфетами в руках, или просто протягивающие свои лапки, требуя объятий. Хозяйкой этой палатки была пожилая женщина в косынке. Она сидела и раскачивалась в кресле-качалке, вышивая узор на еще одном медвежонке.

— Мама, смотри, какие красивые медведики, — подойдя к палатке пролепетал маленький мальчик взяв в руки самого понравившегося ему. Но мама мальчика лишь переложила медвежонка обратно и сказав, что у них нет на него денег, потянула заметно расстроившегося, но не капризничающего мальчика дальше.

Пожилая хозяйка палатки окликнув мальчика, подозвала его обратно и вручила того самого медвежонка:

— Будь счастлив, — сказала она, проводив его грустным взглядом.

Казалось ничто не может омрачить такую картину, но тут Грей, повернув голову налево, чтобы осмотреть еще одну торговую аллею, которую они проходили, увидел девушку, из-за которой в голове вспыхнули почти забытые, темные воспоминания.

Лана-Рей беззаботно пыталась выиграть плюшевую игрушку в одном из аттракционов, выбивая мячиками бутылки с постамента в паре метров от нее. Сбив последним броском две оставшиеся бутылки, и получив желанный приз, она весело подпрыгивая развернулась и встретилась глазами с Греем. Мгновение за мгновением ее лицо менялось от радости к интересу, от интереса к испугу, от испуга к паническому страху.

Коул почуяв неладное прикрыл собой Грея и подтолкнул его вперед:

— Кто это?

— Воспоминание, — скрипя зубами ответил ему Грей.

Спустя минуту все трое вышли к центру ярмарки, находящейся на небольшой городской площади с давно неработающим фонтаном.

— Нам нужно добраться до тех домов, — Алиса указала на север, — там есть один из спусков к городскому подземному водостоку, через который мы сможем вернуться домой.

Дом. «Есть ли он у меня?» — подумал Грей, и невольно представил себе пылающие остовы родительского дома. Ему показалось, что он чувствует запах дыма. Но как оказалось, где-то действительно начался пожар.

Только что веселящаяся вереница людей мгновенно превратилась в паникующую толпу. Со всех сторон вокруг площади вспыхивали палатки, люди сломя голову бежали в никуда, выбегая из одного вспыхнувшего пожара и вбегая в новый. Недавний детский смех превратился в жалобный плач, который в толпе бегущих пытались расслышать родители потерявшегося.

На площади начинало собираться все больше и больше народу, понимая, что это самое безопасное место. Но когда последние из тех, кто не попрятался за целыми прилавками, оказались на площади, со всех сторон стали появляться люди в балахонах с надвинутыми на лицо красными капюшонами. Они шли медленно, стягивая кольцо вокруг площади, держа в руках факелы и напевая какие-то ритуальные слова.

— Люди! Возрадуйтесь! — из кольца, окружившего площадь, вышел красноволосый молодой парень, у которого кисть правой руки была объята огнем, — Сегодня вы воссоединитесь с Пламенем Феникса, а эти замечательные магоподражатели, станут еще на один шаг ближе к своей цели!

Сомкнувшие кольцо фанатики радостно принялись скандировать «Феникс!», от чего люди на площади еще больше затряслись от страха, а матери крепче прижали к себе плачущих детей. Грей буквально почувствовал, как напряглась Алиса, сжав кулаки до хруста в пальцах.

— Но мы готовы будем отложить этот праздничный момент, если вы поможете нам, — продолжил вещать красноволосый, еще больше взъерошивая свои волосы левой рукой, — отдайте нам одного единственного мага, что прячется среди вас! Мы точно знаем, что он здесь! Так было предсказано! Нам нужен маг по имени Грей!

Толпа зашепталась и принялась оглядываться в поисках спасения, пытаясь взглядом уловить тот единственный шанс на спасение, который они даже не знали, как выглядит.

— Он там, у фонтана, — прозвучал ненавистно-знакомый девичий голос со стороны прилавков, находящихся за оцеплением, — тот, что рядом с девкой в маске!

Толпа начала расходиться в стороны, и Грей откинув капюшон вышел вперед.

— Как же я не люблю, когда она оказывается права, — себе под нос пробурчал Феникс и дальше обратился к Грею, — Ты не бежишь? Что за чудо! А я очень наслышан о скорости твоего бега, особенно после побега из черной башни. Ты бежишь и бежишь, и бежишь…

Фанатики дружно засмеялись, показывая пальцем на Грея и крича в его сторону бессмысленные оскорбления.

— Но сегодня ты пересечешь финишную черту, — Феникс принял от одного из магоподражателей меч, — я не понимаю, почему моя королева так много говорит о тебе, и так боится тебя. Я докажу ей, что есть только один истинный маг огня и это я — Феникс!

— Твой противник не он, а я, тварь! — начала выходить вперед Алиса, больше не сдерживая себя. — Ты ответишь за все, что ты натворил!

— Верные слуги огня! Не дайте этой невежественной вмешаться! Это мой бой.

С этими словами Феникс, поцеловав висевший на шее надколотый амулет, бросился в сторону своей цели, заставив меч вспыхнуть красным огнем. Грею оставалось только отступать, едва успевая уворачиваться от выпадов. А Алисе с пришедшей к ней на выручку Коулу пришлось отбиваться от магоподражателей, которые набросились на них с ритуальными кинжалами.

«Ты должен пересилить это. Используй магию, иначе тебе конец» — прошептал голос.

Улучшив момент, Грей так и поступил. В очередной раз увернувшись от удара, он метнул в противника огненный шар, затем с другой руки, затем еще и еще. Теперь уже Фениксу пришлось уворачиваться от летящих в него раскаленных магических шаров.

— Почему до сих пор не сработали сирены? — отпрыгнув чуть дальше, задал риторический вопрос Феникс, — Ты уже столько раз использовал магию, что невозможно было не заметить нас.

Но Грей не планировал давать своему противнику много болтать и сосредоточившись, резко развел руки в стороны, расплескав между собой и Фениксом жидкое пламя, оставив лишь несколько нетронутых островков земли, чтобы можно было предугадать, куда направится оппонент.

— Ты думаешь я настолько глуп? — посмотрев на пылающую землю усмехнулся красноволосый маг, — Я конечно не так быстр, но тоже способен на дальний бой.

Прошептав что-то себе под нос, Феникс приподнял левую руку, на которой начал образовываться огненный шар и хитро улыбнулся. Лишь только тогда Грей понял, что Феникс смотрит на Алису, которая сейчас находилась левее за спиной Грея и все это время, вместе с Коулом, в рукопашную дралась с несколькими фанатиками, двое из которых уже лежало на земле.

Резким движением Феникс отправил магический шар в девушку, которая не могла видеть опасности. Тело Грея сработало само по себе и за мгновение до попадания, он оказался возле Алисы, не успевая использовать магию или оттолкнуть ее. Поэтому Грей лишь успел заслонить себя рукой от неминуемой гибели. Но, к его удивлению, и к удивлению соперника, огненный шар разбился об огненную преграду, возникшую в воздухе перед Греем.

— Огненный щит? — Не веря своим глазам воскликнул Феникс, — да еще настолько плотный, что оказался способен остановить мою магию? Поэтому тебя не чуют сканеры? Потому что ты скрываешь себя щитами? Жалкий трус! Да я сожгу и тебя, и твоих дружков-магов, и всех этих людишек! И никакой щит не устоит перед мощью пламени Феникса!

— Ты псих! — выкрикнул Грей, видя, как нездорово начинают блестеть глаза у Феникса и не зная, чего ждать на сей раз.

— Нееет, я освободитель! Разве ты не видишь, как их тела горят? Одинокие, полные тоски, умирающие от ожидания! Как ты не видишь, что их тела жаждут огня? Моего огня!

Руки Феникса начали воспламеняться, и он запрокинул голову назад, медленно распевая слова заклинания. Магоподражатели, почуяв неладное, зашевелились и кое-кто даже ринулся наутек.

«Он действительно собирается сжечь всех, кто находится на площади, — обеспокоенно прошептал голос, — и что-то мне подсказывает, что даже если ты еще раз повторишь тот трюк со щитом, то ты не сможешь спасти даже себя. Тебе придется использовать всю свою силу, без ограничений. Грей, тебе придется снять барьер».

— Я не могу, — в страхе ответил Грей, наблюдая, как вокруг Феникса разрастается огненная спираль, — я никогда его не убирал.

«Тогда оглянись».

Грей повиновался, и оглянувшись, он увидел, как отчаявшиеся матери прижимают к себе детей не желая прощаться с ними. Как люди, забыв о панике просто смотрят на разрастающийся огонь, готовый вот-вот поглотить их. Даже самоуверенная Алиса опустила руки и печально подняв глаза, смотрела на вихрь поднимающийся в небо, а Коул просто следил за Греем, зажимая кровоточащий порез на руке и всем своим видом прощаясь с ним. Среди оказавшихся позади Грея, была и та женщина из палатки с медвежатами. Она с каким-то особенным страхом смотрела на Феникса и прижимала к себе старого потрепанного медвежонка, покрытого тут и там заплатками.

Грей закрыл глаза и будто наяву услышал слова из своего детства:

«Сынок, никогда не снимай этот барьер укрывающий тебя от беды, хорошо?»

«Хорошо»

«Ты обещаешь?»

«Да, мама»

— Все быстро ко мне! — глубоко вздохнув и открыв глаза прогремел Грей на всю площадь, — Алиса, Коул, хватайте детей и вставайте как можно плотнее ко мне!

Ребятам не пришлось повторять дважды, а вот люди, смирившиеся со своей участью не сразу поняли, что у них появился шанс на спасение. Но в итоге, увидев, что один за одним дети, женщины и мужчины в плотную жмутся друг к другу, остальные тоже инстинктивно подрывались и подбегали как можно ближе к Грею. Среди поверивших в Грея оказались и несколько магоподражателей, которые прося прощения, умоляли не выталкивать их из образовавшегося круга.

— Я не гарантирую, что у меня получится, — сказал Грей, подняв правую руку к небу, — но я не сдамся.

Взвыла сирена, извещающая о том, что поблизости используется магия, и одновременно в воздухе над жмущимися друг к другу и к Грею людьми вспыхнул гигантский огненный шар, который через мгновение принялся вращаться. От него во все стороны начала растекаться сферическая прозрачная ало-золотая преграда, по которой пробегали редкие язычки пламени.

— Я не понимаю, почему звучит сирена? — полезла за пазуху Алиса, стоящая вплотную к Грею, и достала оттуда маленькую коробочку, которую забрала из бара, — этот талисман всегда скрывал использование магии.

Открыв коробочку, которая оказалась музыкальной шкатулкой, она обнаружила там расколотый на несколько частей осколок какого-то амулета. Грей, услышав музыку из шкатулки, сразу узнал мелодию колыбельной, что в детстве ему пела мама, ставя на прикроватной тумбочке точно такую же музыкальную шкатулку. Он не помнил слов, но эти воспоминания придали ему еще больше сил и уверенности в себе, от чего купол стал опускаться быстрее, а стенки купола становились заметно прочнее.

Оставшиеся за пределами площади люди, что прятались за прилавками и в палатках, увидев творящееся чудо ринулись в спасительную зону. Среди них была одна девушка, вначале остававшаяся среди немногих, не желающих присоединяться к людям под куполом. Она до последнего не решалась ринуться за всеми. Наконец, одумавшись, она побежала к куполу, но было слишком поздно, он достиг земли.

— Грей, пожалуйста впусти, — стуча в стенки купола кричала Лана-Рей, наблюдая, как такие же опоздавшие, как она, успешно проходили сквозь барьер внутрь.

— Нет, — спокойно ответил он, смотря на надвигающуюся стену огня, которую пустил в ход Феникс и наблюдая за тем, как девушка пытается пройти вслед за кем-то подбегая то к одному, то к другому краю купола, но неизменно натыкаясь на преграду, — можешь не пытаться, это бессмысленно, ты не попадешь внутрь.

— Я умоляю тебя, не поступай так со мной, — начала упрашивать девушка, продолжая отчаянно стучать ладонями и кулаками по стенам купола, но так же безрезультатно, как и прежде, — Ты ведь любишь меня! И я… Я тоже поняла, что я ошибалась, я готова принять тебя такого, какой ты есть!

Грей перевел на нее взгляд, полный презрения:

— Я любил тебя, до того, как ты убила мою семью.

Находящиеся под куполом не успели услышать слова проклятий, которые были готовы сорваться с губ Ланы-Рей, они лишь услышали ее вопль и увидели, как стена огня врезалась в золотую стену преграды.

Купол загудел и стал вибрировать, но держался. Грей закрыл глаза и, продолжая держать поднятую кверху руку, сосредоточился только на защите, отгоняя прочь другие мысли. Люди радостно вздохнули, увидев, что огонь не в силах проникнуть внутрь, хоть и продолжал пылать на площади и волнами накатывать на преграду со всех сторон. Еще через минуту, люди уже практически расслабились, не смотря на бушующую стихию, и начали высказывать свои первые эмоции, как произошло еще одно событие, заставившее их ахнуть:

— Грей, — не в силах оторвать от него свой взгляд прошептала Алиса, — ты светишься!

Маг, подняв голову к вершине купола, открыл глаза, ставшие черными словно смола и с них скатилась такая же черная слеза. Приложив большое усилие, Грей произнес:

— Нет… Я горю…

И только тогда Алиса заметила, что по всему телу Грея то тут, то там образовывались сначала небольшие, но быстро разрастающиеся пузыри ожогов. Он защищал людей внутри не только куполом, но и самим собой. Не успела Алиса что-либо сказать Грею, чтобы он образумился, как его лицо перекосила гримаса гнева и, издав нечеловеческий рык, он заставил купол завращаться.

Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, золотая полусфера вращалась вокруг своей оси, заставляя пламя снаружи наматываться на себя. И когда вращение достигло своего пика стенки резко разлетелись в стороны унося пламя с собой.

Выжившим предстала ужасающая картина. Некогда заставленная палатками площадь, теперь оказалась абсолютно пустынной, лишь только неработающий и обугленный фонтан стоял на своем прежнем месте. Вся площадь была покрыта пеплом вперемешку с прахом, среди которого стоял тяжело дышащий, но не сраженный красноволосый Феникс. Одежда на парне местами подтлела, а глаза его злобно уставились на уцелевших.

— Этого не может быть!

Грей не мог ему ответить, едва стоя на ногах только благодаря обступившим его, чувствуя себя в адовом пекле.

— Ты не уйдешь отсюда живым! Я убью тебя, ради моей королевы, во что бы то ни стало! — Феникс взмахнул рукой, но вместо огненного шара образовалась лишь искорка, тогда он выругался и подхватив свой меч с земли, начал разбег, перехватив его за лезвие посередине, как копье.

Грею оставалось лишь наблюдать как медленно капает кровь Феникса из пореза на руке от меча, как он швыряет свое оружие прямиком в сердце противнику, и как спина одного из спасенных заслонила Грея от смерти, пожертвовав своей жизнью.

Это был Рик Харрис, оказавшийся среди спасенных и, наконец, нашедший то, что искал. Он повернулся и хотел было что-то сказать, но силы покинули его, и он лишь сумел улыбнуться, глядя на оставшегося в живых Грея. А затем он рухнул на землю, унеся с собой свой секрет.

В этот момент силы окончательно покинули Грея, он больше не мог сдерживать боль, покрывшую все его тело. Тихо простонав, он повалился на землю вслед за Риком, не надеясь уже когда-либо подняться.

— Грей, держись, не теряй сознание — с двух сторон к нему бросились Коул и Алиса, слегка приподняв его, вызвав тем самым новый стон боли, от которой Грей провалился в небытие.

— Нет! Нет-нет-нет-нет… — запричитала Алиса, — после всех чудес, что ты сотворил, ты не можешь просто так нас оставить!

Но Грей больше не открывал глаз, как бы Алиса с Коулом его не упрашивали. Люди, собравшиеся вокруг опустили глаза и молча наблюдали трагедию.

— Спой ему колыбельную, — сказала маленькая девочка Алисе, и поставив рядом с Греем музыкальную шкатулку, открыла ее, — так делала моя мама, когда не проснулся папа, а потом братик.

Алиса не пела уже несколько лет, со дня смерти своего любимого, когда случился пожар, вызванный Фениксом с его магоподражателями, на одном из ее выступлений. В тот день смогла выжить только она одна, благодаря своей силе, спасшей ее против воли. Но сейчас слова колыбельной сами пробились из нее:

Пока Алиса пела, пошел легкий дождь, остужая раскаленную магическим огнем землю и скрывая слезы тех, кто оплакивал Грея.

 

Глава 9

Он открыл глаза, и увидел лишь каменный потолок, показавшийся ему до невозможности знакомым.

— Алиса, смотри, он очнулся, — услышал Грей радостный шепот Коула.

Что-то шевельнулось под головой Грея, и он увидел улыбающиеся глаза Алисы, чье лицо неизменно скрывала маска. Оказалось, что голова Грея лежит у нее на коленях, а девушка охраняла его сон, время от времени проводя рукой по волосам.

— Что произошло? — не наблюдая на себе ожогов и шрамов от них, спросил он.

— Это было невероятно! — начал шептать Коул, так как у Алисы на глаза навернулись слезы, и она не могла ничего сказать, — Ты умер, точнее все уже так посчитали, и Алиса стала петь тебе песню. Я никогда не думал, что кто-то может так красиво петь. Неожиданно пошел легкий дождь и твои раны стали заживать сами по себе!

— Эй вы, тихо там! — донеслось до них.

— Но у нас проблемы, — шепотом продолжил за него Грей.

— Да, — погрустнев, совсем тихо ответил Коул, — как только прекратился Алисин дождик, на площади появились люди Вортисмана и обстреляли всех дротиками. Оружие блокирующее магические способности оказалось не мифом. Нас с Алисой сильно скрутило от сыворотки, на простых людей это никак не подействовало. Но и многих из них забрали с нами, потому что они попытались вступиться за тебя.

— Так где мы?

— В черной башне, — смотря в сторону прошептала Алиса.

Глаза Грея округлились, и он чуть было не вскочил, но силы к нему еще только начали возвращаться и сделать это ему не удалось.

— Сегодня в черную башню прибывает Вортисман и на площади правосудия будет проведена прилюдная казнь, — продолжил еле слышно говорить Коул, облокотившись на стену камеры, — в этом году будет что-то поистине масштабное. Все камеры забиты под завязку, даже нас троих определили в одиночную. И шансов сбежать нет. Охрану утроили, даже за охранниками следят еще одни охранники, а еще всем по расписанию вкалывают противомагическую сыворотку.

В доказательство этому Коул провел пальцем линию в воздухе напротив замка железной двери, но заветных щелчков не раздалось.

— А как же Форт и его план?

— Никакого нападения не будет, Грей, — продолжая проводить рукой по его волосам ответила Алиса, тем самым стараясь успокоить то ли его, то ли себя, — мы слышали разговор двух охранников, они болтали о том, что были найдены пещеры и многих схватили. Кто-то из наших проговорился, раскрыв местоположение сопротивления, и за день до мятежа, что хотел устроить Форт, на наши пещеры совершили налет, после которого практически никто не сбежал. Большинство либо мертво, либо здесь. Это конец.

Грей попытался использовать свои силы, но у него также ничего не вышло. Даже максимально сосредоточившись он не смог создать ни искорки. Свой барьер он также не чувствовал.

— Мне казалось, что у тебя меньше седины, когда только увидела тебя. Да и откуда она у тебя вообще? — стараясь сменить тему на более отвлеченную спросила девушка, продолжая проводить руками по волосам Грея.

— Маги могут управлять и усиливать природу, над которой они подвластны. Моя первостихия — это огонь, и я могу создавать его из ничего. Но так быть не может, ведь за создание чего-то, чего нет изначально в природе, всегда нужно платить. Плачу и я. Своей жизненной силой.

— Не может быть! — от удивления подняла брови Алиса, — Но даже если это так, то почему ты используешь именно огонь, если можешь управлять воздухом и еще чем-то, я не совсем разглядела.

Грей вопросительно посмотрел на нее, действительно не понимая, о чем она говорит.

— Помимо способностей магии воды, я могу видеть, какой элемент, стихию или природу используют другие маги. Вот, к примеру, ты, когда создавал огонь в баре и дрался с Фениксом использовал не только огненную стихию, но и воздух, а также еще что-то, что было не разглядеть, пока ты не создал тот купол, спасший нас. Я не совсем поняла, что это, но это было как будто… пространство?

— Никогда ничего подобного не умел, — воспротивился Грей, — для того, чтобы что-то создать, мне нужно это увидеть в голове, и представлял я всегда только огонь. Не знаю, как другие маги что-то колдуют, но у меня это получается только так.

— Но и отдачу ты тоже никогда не представлял, ты говорил она появилась сама, в этот раз она тоже была? — поддерживая Алису спросил Коул.

— Нет, отдача появлялась только из-за того, что я всегда боялся своих сил и пытался их сдерживать. Я понял это только сейчас. Тогда, на площади, я решил, что если не буду биться в полную силу, то погибну в любом случае, от отдачи или от атак Феникса. И я почувствовал себя как никогда свободным, впервые не сдерживая себя, свои силы, свои способности. Я словно впервые поплыл по течению, а не против него.

Их разговор прервали шестеро охранников, вошедших так быстро, словно они все это время стояли за дверью. Они ворвались и скрутили пленников, после чего внутрь зашел управляющий тюрьмы Руквуд с тремя шприцами на металлическом подносе и мерзкой улыбкой на лице.

— Обед, детишки! — пропел он, — вам нужно хорошо подкрепиться перед казнью, а эта чудесная сыворотка лучше всякого, даже самого плотного обеда.

Руквуд напевая что-то веселое и праздничное себе под нос, вколол содержимое шприцов Коулу и Алисе, от чего те рухнули на пол с дикими болями и конвульсиями, безмолвно то открывая, то закрывая рот и глаза.

— Как же я люблю свою работу, — он подошел пританцовывая к Грею, которого держали двое охранников, — а особенно люблю, когда ко мне возвращаются старые знакомые.

Руквуд покрутил шприц перед глазами у Грея, подводя иголку практически вплотную к зрачку вновь заключенного:

— Ты даже не представляешь из чего сделано это чудо! Больше того, ты просто не поверишь, если я скажу. А я все-таки скажу, но только тебе и только по секрету. Эта сыворотка из твоей собственной крови, магическое отродие, — он плюнул Грею в лицо, — а сделали ее твои же родители, мечтающие избавиться от такой ошибки природы, как ты.

Он вколол Грею сыворотку и по его телу пробежал неприятный холодок, но этим все и закончилось.

— Мразь, — ударив Грея кулаком в висок, рявкнул управляющий Руквуд, — даже тут все удовольствие испортил. Главное, что сыворотка держит твои способности под контролем, а намучиться ты еще успеешь. Ты будешь лицезреть, как у тебя на глазах будут умирать один за одним лидеры несостоявшегося восстания, простые маги, и люди их защищавшие. Это я тебе обещаю.

Еще раз сильно ударив Грея, на сей раз в живот, он приказал охранникам выйти и проследовал вслед за ними.

Чувствуя легкий озноб, разбегающийся по всему телу, Грей сел на полу, сложив ноги и осмотрелся. Перед ним двое магов корчились в муках, не в силах совладать с препаратом, бегущим по их венам, причиняющим боль, сковывающим их способности. Он осмотрел плохо освещенные стены, местами облупившиеся и влажные. Предыдущие пленники пытались оставить какие-то сообщения на них, но сумели едва процарапать лишь пару букв тут и там. В этих камерах никого долго не держали, понял маг.

Сложив руки и закрыв глаза, Грей стал представлять вокруг себя щит из пламени, который кружился бы вокруг него. Не то, чтобы он думал, что это сработает, но сдаваться он не планировал.

— Я тебя сейчас не слышу, — ничего не почувствовав и поняв, что он потерпел поражение, обратился Грей к голосу, сопровождавшему его всегда с самого детства, — но уверен, что ты точно слышишь меня. Я не сдамся, слышишь? До последнего вздоха я буду биться. Но сейчас мне как никогда нужна твоя помощь. Ты должен помочь мне побороть эту дрянь у нас в крови.

С этими словами, он мысленно потянулся к телам ребят, которые уже не так отчаянно пытались избавиться от боли, представил, что по их жилам течет жидкий огонь и стал ускорять его.

* * *

— Граждане Соммета! Сегодня вы присутствуете на поистине памятном событии! — вещал с центра площади перед черной башней невысокий пожилой и полностью седой мужчина в парадной темно-фиолетовой мантии с вшитыми в нее различными самоцветами, — Сегодня будет положен конец магическому террору! Сегодня, лидеры тех, кто держал честный народ в страхе, получат по заслугам!

Толпа, согнанная на площадь, хило зааплодировала. Лишь среди стражей черной башни и телохранителей Вортисмана нашлись те, кто отреагировал радостными криками на начало речи лидера. Стражи черной башни, во главе с управляющим Руквудом, бурно аплодировали, а телохранители, одетые с ног до головы в тяжелую металлическую броню, синхронно стучали кулаками в массивные железные щиты.

Грей, Алиса и Коул были привязаны к стоящим вертикально бревнам, под которыми было сложено бесчисленное количество поленьев. Они находились позади всех на большой высоте, чтобы их было видно отовсюду, и чтобы они видели все происходящее.

Пленных разделили на три группы. Первыми были маги, либо подозревавшиеся в том, что они являются магами. Первую группу поделили по десять человек, выстроили друг за другом и держали по левую сторону площади, где их было решено повесить. Вторыми были простые люди, всячески помогавшие и жившие в пещерах с магами. Их держали по правую сторону площади у стены, составленной из больших каменных плит, где их было решено расстрелять. Третьими были так называемые лидеры сопротивления, привязанные к бревнам, их было решено сжечь на кострах, на фоне черной башни, прямиком напротив толпы людей, которые устало смотрели за происходящим.

— Сегодня мы возобновим традиции предков по сожжению ведьм, колдунов, еретиков и предателей рода людского, — заканчивал свою речь Вортисман в окружении телохранителей, которые в своих доспехах с задвинутыми забралами, выглядели одинаковыми безлицыми статуями, — те, кто сегодня будет казнен — прямая угроза всему человечеству. Все они несут в себе семена тьмы и порока. И как бы они не молили о пощаде, как бы невинно они не выглядели, не верьте им, бросайте в таких камни! — он развел руки в стороны, — Да будет исполнен приговор!

Первый десяток магов подвели к виселицам и стали накидывать петли на шеи. Среди них были как мужчины, как и женщины, у многих из них на теле присутствовали синяки, ссадины и порезы. Все это время их пытали и измывались в карцерах. Никто из них не молил о пощаде на постаменте, они лишь повернули головы в сторону тех, кто был привязан к высоким бревнам и должен будет сожжен. Их взгляд не нес в себе укор, они лишь прощались.

Одновременно открылось десять дверей под ногами магов, и те, у кого не сломались шеи от рывка, затрепыхались на петлях, быстро задыхаясь. Грей стиснул зубы в беспомощной злобе. Его план провалился, магические способности не вернулись ни к нему, ни к кому-то из ребят. Ему оставалось лишь смотреть, как у него на глазах погибают те, кто поверил в него, кто надеялся на свободу, а получил лишь смерть.

Унеся тела, палачи вывели второй десяток магов, среди которых в этот раз присутствовали двое стариков и подросток. Словно в страшном сне вся процедура повторилась вновь.

Грею казалось, что они смотрят именно на него, и от этого бессильная злоба только закипала в нем. Но веревки, обвивающие все тело и туго связанные не в одном десятке мест, не давали возможности даже пошевелиться, оставалась только возможность крутить головой. Ему было бы проще, если бы маги на виселице кричали обвинения и оскорбления в его адрес, но они уходили молча прощаясь. Когда на помост вышла третья десятка смертников Алиса опустила голову и тихо заплакала, больше не в силах смотреть, как погибают ее друзья, знакомые и просто ни в чем не повинные люди.

На четвертый десяток магов, из привязанных к столбам, первым среагировал Коул. Он был не в силах сдержать негодование. По всей толпе, согнанной на площадь, тоже пробежал шумок, люди показывали пальцами, присматривались и не верили своим глазам. Шум голосов разрастался, но даже сквозь него, Грей и остальные услышали истошный вопль Розы. Она только сейчас увидела, что к девяти магам на виселицу под руки несут не умевшую ходить маленькую Лили.

Алиса открыла заплаканные глаза и, увидев творящееся, не смогла смолчать:

— Вортисман, ты монстр! — но видя лишь приторную улыбку правителя она накинулась на палачей, — Отпустите ребенка! Ей нет даже десяти!

Но палачи не обращая внимания продолжали свое дело, опуская веревку петли намного ниже остальных.

— Ее кровь будет на ваших руках, — Алиса обвела взглядом всех, кто был на площади, — разве вы не видите, что она невинна?

— Порок и тьма сокрылись под маской этой невинности, — ответил ей Вортисман, — сегодня она сделает все, чтобы оказаться на свободе, а завтра начнет отравлять жизнь добропорядочным гражданам, получив желаемое прощение. Больше не будет жалости маговским выродкам! Мы должны вырвать это зло с корнем, как бы оно не старалось уверить нас в своей беспомощности!

Люди в толпе были насквозь пропитаны страхом и не могли ничего сделать, они лишь смотрели на виселицу и на девочку, которая не понимала, что происходит. Она просто улыбалась окружающим ее и чудом стояла на почти подкашивающихся ножках. За секунду до того, как дверца виселицы под ней открылась, единственный луч света, за последние несколько лет пробившийся сквозь темные облака, осветил Лили, и она осмысленно посмотрела на Грея.

Он снова почувствовал ее невидимое прикосновение, что несло те свет, доброту и любовь, сквозь призму которых видела этот прогнивший мир маленькая Лили. В своем последнем видении она лишь показала самое сокровенное — свою мечту, которая выглядела до невозможности просто, и также до невозможности невыполнимой. В своей мечте она, смеясь, бежала босоногая по высокой ярко-зеленой траве широкого поля, убегая и уворачиваясь от Розы, которая, распустив волосы, играла с сестренкой в догонялки. Легкий теплый ветерок весело развевал их волосы и шевелил зелень вокруг. А в тени огромного единственного дерева на всем этом поле, сидели их родители. Мама раскладывала заранее приготовленные еду и напитки для пикника, а папа, прикрыв глаза, с блаженной улыбкой, играл красивую быструю мелодию на самодельной дудочке, которая то замедлялась, то вновь ускорялась, бегая вместе с девочками и разносясь по просторному, освещенному ярким летним солнцем полю.

«Прощайте, Грей, Алиса и все. Не плачьте по мне. Моя смерть только придаст вам сил и снимет эти невидимые оковы с вашего магического дара. Вы поймете. Вы почувствуете. Я только прошу, берегите Розу. Я вас люблю» услышали все маги, прежде чем это солнечное видение оборвалось вместе с рывком веревки на шее Лили.

С этим рывком также что-то оборвалось внутри Грея. Он почувствовал, как из мира ушло истинное добро во плоти. Он увидел, как исчез, теперь уже навсегда, луч солнечного света, забрав с собой дух Лили. Ему казалось, что вокруг исчез весь звук, будто он оглох. Он видел, как убиваясь и плача навзрыд безмолвно кричит Роза, как люди в толпе поднимали озлобленные взгляды на беззвучно аплодирующего и улыбающегося своей приторной улыбкой Вортисмана, как радостно что-то скандировала стража черной башни вместе с их начальником. Он слышал лишь свое, все учащающееся, сердцебиение, разгорающийся со все большей и большей силой огонь внутри, и поднимающийся откуда-то из нутра нечеловеческий рык, который не замедлил сорваться с губ мага, начавшего гореть.

— Кто раньше времени зажег костер? — поднявшись со своего места обеспокоенно воскликнул Вортисман.

— Прости, но это был я! — не своим голосом рыкнул Грей из пламени. Освободившись от перегоревших веревок и окончательно почувствовав, что сыворотка, сковавшая его магические способности больше не действует, Грей направил целый огненный поток в сторону ненавистного старика.

Стража черной башни вместе с управляющим Руквудом резво разбежалась в стороны, оставшись невредимыми. А вот телохранители выполнили свой долг. Половина из двадцати телохранителей Вортисмана, заслонили его собой, образовав непроницаемую металлическую стену из щитов.

Прервав огненный поток и увидев сплавившихся друг с другом рыцарей, Грей просто направился вслед убегающему Вортисману.

— Убить их всех! — проверещал старик, уходя под прикрытием остальных телохранителей в сторону черной башни, огибая не загоревшиеся костры.

И только тогда стражи смогли успокоить панику в своих рядах и начать выполнять приказы. Часть из них принялась стрелять в задержанных магов и людей из однозарядных ружей и пистолетов. Другая часть во главе с Руквудом отправились сопровождать Вортисмана. Третьи направились в сторону привязанных на кострищах, чтобы выполнить волю правителя.

Грей практически собрался уже испепелить бежавших к нему навстречу стражей, которые на ходу удобнее перехватывали свои мечи и однозарядные пистолеты, как из ниоткуда по направлению к стражам промчался снежный вихрь.

— Мы с ними справимся, — крикнула Алиса и со злостью добавила, — испепели Вортисмана!

Маг послушал ее и двинулся вслед за убегавшим правителем. Сила, очнувшаяся ото сна, бурлила в нем, одновременно окрыляя и давя своей мощью. Ему казалось, что он идет медленнее обычного и все вокруг тоже двигалось не так быстро, как всегда. Словно в замедленном действии не выдержала толпа и побежала с кулаками на стражей, опешивших от такого поворота событий. Разъярившаяся Алиса, также полностью сбросив с себя сети антимагической сыворотки, разведя руки, управляла небольшой снежной бурей, которая переносилась от точки к точке, оставляя после себя обмороженных, либо сильно израненных, летающими в этой буре ледяными осколками, стражей. Коул с Фортом тоже, освободившись от веревок, не отставали, и раздобыв мечи, встали на защиту безоружных.

«Будь осторожен с этой силой, — прошелестел знакомый голос, — это уже не простые элементы, эти силы граничат с тьмой, погрузившись в которую ты можешь не вернуться»

Вортисман скрылся за воротами башни, оставив перед ними заметно трясущихся Руквуда и тюремщиков, которые, взяв меч в одну руку и однозарядный пистолет в другую, начали окружать подошедшего к ним Грея.

— Сдавайся, нас большинство, — попытался запугать его Руквуд, на что Грей только рассмеялся.

Обнажив два своих меча, Руквуд активировал на них электрический генератор, и по эфесам мечей принялись время от времени пробегать маленькие белые молнии.

— Новые технологии в действии? — насмехался Грей — Ты думаешь это меня остановит? Лучше отойдите и не мешайте, обещаю, я никого трогать не стану, вас рассудит народ.

— Ты не пройдешь, выродок, — оскалился Руквуд, — и, кстати, о новых технологиях, — он кивнул на свои мечи, — это еще одно изобретение твоих родителей, как сыворотка сковывающая магические способности и как много других изобретений, придуманных имичтобы можно было проще убить тебя и тебе подобных!

С этими словами Руквуд скрестил мечи и провел одним о другой в сторону Грея. Маг еле успел увернуться от вылетевшей молнии, попавшей в незадачливого стража, стоявшего позади него. Как по беззвучной команде, стражи напали на мага со всех сторон, размахивая мечами и производя редкие выстрелы. Грей, словно живая юла, крутился, уворачиваясь от атак, перепрыгивая врагов и отклоняя их выпады, ища момент, чтобы использовать огонь. Теперь он почувствовал, то, о чем ему говорила Алиса. Он чувствовал, как воздух помогает ему, поддерживает во время прыжков и движений, направляет в более безопасном направлении, слегка отводит лезвия мечей и едва сбивает пули с их начальной траектории.

Стражи, возможно и смогли бы переломить ход боя, если бы не их однозарядные пистолеты. Выстрелив однажды, им приходилось отступать, и достаточно долго перезаряжать оружие для нового выстрела. Этим Грей и воспользовался, он подлавливал отвлекшихся стражей и резким метким выпадом руки, отправлял в них тонкие огненные стрелы, поражавшие врагов наповал, либо раня, но заставляя гореть.

Видя, что стражи не справляются, в бой вступил сам Руквуд, размахивая своими искрящимися мечами, с которых в Грея сыпались молния за молнией, одна из которых все-таки слегка задела его левую руку и она на время отнялась. Грей выпустил в Руквуда огненный шар и слегка отступил, но тот скрестив мечи с легкостью отбил магический выпад.

— Замечательные мечи, просто отличные! — засмеялся Руквуд, — Вот до каких чудес прогресса доходит человек, когда его целью становится избавить землю от таких тварей, как ты! Как же они ненавидели тебя, раз создали такую красоту.

— Ты бредишь, — держась за левую руку и разминая ее, сказал Грей, пользуясь временной передышкой.

— Так ли? — видя, что попал по больному месту, издеваясь спросил Руквуд, — Ты просто был их подопытным кроликом! Мы совсем недавно нашли их записи, и там ясно было сказано, что почти все их изобретения построены на основе наблюдений и испытаний проведенных над тобой в детстве! Антимагическая сыворотка создана из твоей крови. Сканеры, что расставлены по всему городу, тоже настроены на волны, что распространяются в пространстве при использовании магами их сил, и за основу были взяты наблюдения за тобой! Ха, да даже эти замечательные мечи сделаны благодаря тому, что твои родители использовали тебя! Но все испортили глупые магоподражатели, они хотели завладеть «Дитем Огня», или о чем там еще они бредят. И ведь почти сумели добиться своего, когда твои родители ехали в безопасное место. И как бы ты думал куда? В черную башню! В свою лабораторию, специально оборудованную Вортисманом для них!

Руквуд злобно рассмеялся, увидев замешательство в глазах Грея.

— Они были бы счастливы, если бы узнали, что ты, их неудачное отродие в итоге погибнешь от одного из их последних изобретений.

С этими словами Руквуд вынул из-за пазухи странного вида пистолет и выстрелил в Грея шесть раз подряд. Шесть раз тело Грея всколыхнулось, и он осел на колени, склонив голову, под дружный смех Руквуда и стражей, что окружали его. Они опустили мечи и весело пародировали то, как дергался и падал на колени маг, жали друг другу руки, радовались победе и обсуждали, как и каким образом убьют еще и еще, всех магов, не жалея ни женщин, ни стариков, ни детей.

— Стойте, — подойдя ближе к Грею, сказал управляющий черной башни, — а где же кровь?

— Так вот же она, — подняв голову и посмотрев на него глазами, в которых нельзя было разглядеть ни зрачков, ни белков, лишь одну только тьму, ответил загробным голосом Грей.

Пять пуль, вылетевших из разных точек пространства, поразили точно в головы оставшихся в живых стражей, не дав им даже вскрикнуть от неожиданности, а шестая влетела в колено Руквуда, раздробив его.

Управляющий рухнул на спину сжимая раненую ногу, из которой, быстро пропитывая штанину, текла темно-алая кровь. Он в страхе пытался начать пятиться, но не мог отвести взгляда от медленно поднимающегося Грея. Маг расставил руки в стороны и казалось, что на ноги его поднимает невидимая сила.

— Нет! Нет-нет-нет, это не может быть правдой! Предсказательница Вортисмана ведь сказала, что я без проблем одолею тебя, если вступлю в бой! — опомнившись Руквуд, проливая слезы, пополз в сторону запертых ворот черной башни, оставляя за собой кровавый след, — пожалуйста, не надо, не убивай меня! Я только выполнял приказы нашего правителя!

— И как бы они не молили о пощаде, как бы невинно они не выглядели, не верьте им, бросайте в таких камни! — повторил фразу Вортисмана Грей и от стен черной башни стали отделяться куски, размером с его кулак и один за одним влетать в Руквуда, калеча его руки, ноги и тело до тех пор, пока он не перестал двигаться и кричать.

«Что ты делаешь? Эта сила убьет тебя, ты не сможешь ей управлять!»

— Они хотели истребить нас, заставить от страха сжаться в углу и перебить там. Но все изменилось. Теперь настала их очередь бояться.

Одним мановением руки ворота черной башни распахнулись во внутрь, хотя всегда открывались наружу. Ноги сами вели Грея по опустевшим двору и лестничным перелетам черной башни к Вортисману, который стоял на крыше башни нервно ожидая воздушный шар, вылетевший на его спасение.

— Ты не ведаешь, что творишь, мальчишка, — увидев вышедшего на крышу мага, прокричал Вортисман под гомон воронов в их клетке, — я делал все на благо рода людского, дабы изгнать тьму навеки из этого мира!

— Нет, старик, ты не изгонял ее, ты ее призвал!

С рук Грея сорвались огненные плети, извивающиеся будто живые, пытающиеся достать до правителя. Словно щупальца сотен медуз, они желали опутать свою цель, обжечь и испепелить. Но и в этот раз телохранители не дали пострадать Вортисману. Рыцари в начищенных тяжелых доспехах в мгновение ока оказались рядом со стариком, словно их броня ничего не весила и, к удивлению Грея, выставив руки вперед, образовали водную преграду, о которую издавая громкое шипение тухли окончания огненных плетей.

Также молниеносно маги в доспехах обступили Грея со всех сторон и обрушили на него потоки сразу нескольких элементов. Вода, огонь, ветер и земля врезались в миниатюрный купол, который успел образовать Грей для своей защиты. Потоки были неоднородные и держать купол было невыносимо трудно, даже с новообретенными силами. Вода превращалась в ледяные осколки, а затем обратно в тугие струи, прорезающие буквально все на своем пути. Потоки огня, то густели до состояния магмы, то переходили в пламя. Песчаные вихри, сменялись каменным дождем, а пересекаясь с молниями от непостоянного воздушного потока превращались в вихрь из осколков разноцветного стекла.

— Ты не справишься, мальчишка, — вздохнув с облегчением, спокойно подытожил ситуацию Вортисман, — эти маги знали свое дело еще задолго до твоего рождения, они видят твои слабые стороны, а сами их не имеют.

Грей не в силах был как-либо огрызнуться, хотя пару ласковых он давно приготовил за пазухой.

— Бедный мальчик, — продолжал старик, облокотившись на край крыши, наблюдая за красками творящихся заклинаний и спокойно ожидая, когда подойдет подмога, — с самого рождения тебя использовали все, кому не лень. Ты был подопытным кроликом у родителей, приемные родители держали тебя только для того, чтобы получать деньги за то, что приютили сироту, родители которого были выдающимися учеными. Даже лучшие друзья и любимая тобой девушка использовали тебя, чтобы развлечься, посмотреть на диковинную зверушку, а затем, предав, оставили одного в черной башне.

— Заткнись, — не выдержал Грей и сквозь барьер проскочило несколько осколков стекла, оцарапав ему лицо.

— У тебя было достаточно времени, чтобы подумать обо всем этом в карцере черной башни, но даже выйдя оттуда ты пошел на поводу у сопляка, который доносил на тебя ради того, чтобы его освободили.

— Но как раз там мне помог бежать Николай и пытался помочь Рик Харрис, — выпалил Грей, чудом удержав барьер без ущерба для себя.

— Рик Харрис тоже преследовал свои цели, он желал прославиться, ведь если бы общественность узнала в каких условиях содержат невинного человека, да еще единственного сына тех, кто столько сделал для людей, то, возможно, современная власть пошатнулась бы. И все бы стали боготворить его, как единственного защитника бедного и несчастного мальчика, дважды потерявшего семью. А о том Николае я в первый раз слышу. Ах, да! — наигранно хлопнул себя по лбу Вортисман, — мне же рассказывал Руквуд, что ты бредил каким-то стариком после выхода из карцера. Так что единственный кто тебе помогал — это твое собственное воображение. Правда забавно? А затем были твои дружки-маги, тут и говорить нечего, они просто хотят выжить и тоннами готовы были вешать тебе на уши свои слезливые истории. Особенно про эту мелюзгу Лили, — подернувшись от отвращения продолжал старик, — и умерла она не такой святой, как все полагали. Мне много интересного про нее рассказал Руквуд, когда я разрешил ему забрать ее в свои покои в ночь перед казнью.

— Что? — не понимающе переспросил Грей, продолжая сдерживать натиск магов в доспехах, который будто слегка ослаб для того, чтобы маг мог выслушать все, что ему выскажет Вортисман.

— Я сам не поверил, когда Руквуд меня попросил об этом, — заговорщически прошептал Вортисман, — оказывается этому здоровяку всегда нравились маленькие девочки. И я просто не смог отказать одному из своих самых верных псов, тем более в такой маленькой пикантности.

Все вокруг Грея остановилось. Он просто не мог поверить, что мир может быть настолько отвратным, что люди могут быть такими омерзительными, буквально монстрами во плоти. Ему одновременно захотелось заплакать и…

«Убивать…» — сказал голос, но не тот, что всегда был рядом с ним. Этот голос был зловещий, низкий и хриплый.

Купол защищавший Грея моментально распался, оттолкнув незримой волной окружавших его магов. Затем сотни маленьких теней-полос начали выползать из-под его ног, разбегаясь во все стороны. Маги в доспехах бессмысленно взмахивали руками, но ни одно заклинание не долетало по цели, все чары хаотично отлетали в стороны. Тени, призванные гневом Грея, стали обретать форму маленьких рук с тысячью пальцев. Они подползли к магам и стали опутывать их, взбираясь выше по доспехам, впиваясь в них, проминая их и вламываясь внутрь.

Вокруг Грея воздух начал густеть и подергиваться темной пеленой, откуда, словно мазут стала толчками вытекать черная субстанция. От переполнявшей его силы, Грей не смог сдержать смех, который прозвучал поистине зловеще. Он буквально видел, что произойдет уже совсем скоро, как тени разорвут сначала магов в доспехах, а затем примутся за Вортисмана, но старик почему-то просто стоял и хищно улыбаясь наблюдал за происходящим, не смотря на то, что к нему неминуемо подбиралась черная жидкая тьма.

Руки-тени, проникая внутрь доспехов начали выворачивать наружу их содержимое. Вокруг поднялся нестерпимый смрад гниющих тел. С одного из магов в доспехах слетел шлем, под которым оказалось лицо мертвеца с позеленевшей кожей, многочисленными черными трупными пятнами, с белыми глазницами и редкими волосами на голове. Мертвец бессмысленно открыл рот и туда вползло несколько рук-теней, принявшихся разрывать его изнутри своими бесчисленными острыми, как бритва, пальцами, вырывая и разбрасывая повсюду куски плоти. Разорванные останки магов-мертвецов вспыхивали алым пламенем и прогорев оставляли после себя только копоть.

Грей медленно ступал по черной жиже, которая нежно растекалась вокруг него и хищно набрасывалась на останки ходячих мертвецов в доспехах, и быстрыми рывками приближалась к Вортисману.

— Неужели я вижу это своими глазами? — удивленно и радостно лепетал старик, — Это ты! Тот самый! Значит девчонка не соврала, и ты наконец найден!

Но тут черная субстанция резко выплеснула из себя длинную струю, прямиком в рот Вортисману и с силой начала заливаться внутрь, проталкивая себя внутрь вместе с зубами старика, с хрустом в его горле.

Грей подойдя, молча наблюдал за этим действием, чувствуя только ненависть переполняющую его, которая материализуясь растекалась черной материей по земле. Ему было все равно что скрывалось за словами старика и про какую девчонку он обмолвился, ему просто хотелось, чтобы Вортисман страдал как никто и никогда. Грей увидел, как глаза старика сменили цвет с зеленого на карие, как из его глаз покатились слезы. Черная жижа перестала вливаться в него, но все увеличивалась в объеме на крыше и уже начала переваливать через край, стекая вниз по башне.

Кожа Вортисмана начала менять цвет, сначала на желтый, затем на зеленовато-коричневый. Субстанция внутри принося невероятные страдания заставляла гнить его тело изнутри.

— С-спасибо… — еле слышно просипел старик, — Даже это лучше, чем чувствовать ее в своей голове…

Наконец, почернев, тело Вортисмана стало опадать, превращаясь в точно такую же черную субстанцию, соединяясь с ней, продолжая свое движение, ища новые жертвы.

«Грей, что ты делаешь? Остановись! Эта дрянь поглотит всех!»

— Я не знаю с чего началась эта война, но это не имеет значения, — со скукой в глазах и голосе ответил Грей, подойдя к краю крыши и наблюдая, как черная субстанция резкими хаотичными рывками добиралась до площади, — Среди нас не осталось невинных, и я не могу больше расплачиваться по счетам один. Души и сердца этих людей больше не желают видеть свет и добро, они алчут лишь тьмы и гниения. Они их получат. Уже сегодня.

Голос снова и снова пытался образумить Грея, но тот не обращая внимания, лишь наблюдал, как тьма все быстрее и быстрее растекается по земле, пытаясь догнать убегающих от нее людей и магов.

Но тут, буквально из ниоткуда в три прыжка на краю крыши перед Греем оказался тот самый черный кот, которого маг видел в пещерах. Тьма обтекала то место, где уселся зверек, словно боясь его, не смея прикоснуться к нему.

— Я не могу остановить эту тьму, — отвечая на упрек в глазах кота произнес Грей, — я слишком долго сдерживал ее в себе, а те, кто сейчас внизу, слишком долго пользовались этим и только продолжали подпитывать ее. Я не в силах остановить это, да и не хочу. Я устал, как и этот мир.

Кот лишь отвернулся и устремил свой взгляд вниз. Проследив за его взглядом, Грей увидел, как далеко внизу Алиса, прикрывая отступающих, пытается сопротивляться сотням рукам-теней, что играючи разбивали ее ледяные и водные преграды.

«Быть может им можно дать еще шанс? Смотри, среди них есть те, кто готов на самопожертвование, они все еще готовы отдавать последнее, чтобы помочь нуждающимся. Вспомни женщину, что ты видел и спас на ярмарке. Она подарила игрушку ребенку, хотя это был ее хлеб. Вспомни Коула, что принес тебя в пещеры на своих плечах и то, сколько раз он помогал тебе подняться и идти дальше. Уверяю, он делал это, лишь желая показать тебе, что ты больше не одинок и что у тебя теперь есть на кого положиться. Вспомни старушку, что накормила тебя, в твой первый день в пещерах. Она отдала тебе свою порцию, но ничего никому не сказала. Она так же помогла тебе не затеряться в твоих кошмарах, благодаря своей способности медиума. Все они это делали не из корысти, а от чистого сердца. И, наконец, посмотри, что сейчас делает Алиса. Она вкладывает последние силы, только чтобы остальные успели спастись. Вспомни, как она совсем недавно спасла тебя и что пела» — говорил голос, словно переводя мысли кота.

Где-то на задворках памяти Грей услышал дуэт двух женских голосов. Мамин, звучащий словно из другой жизни, убаюкивающий малыша перед сном, и Алисы, спасший его совсем недавно от вечного забытья:

«Твоя мама когда-то спасла Алису от расправы, что ей грозила в черной башне, и пела ей твою колыбельную, потому что только эта мелодия успокаивала ее, давала надежду маленькой девочке, что где-то есть человек, который спасет всех, объединит и избавит от творящегося ада. Да, они обе увидели в тебе огонь, что поведет заблудших в правильном направлении. Ты сможешь совладать с этой тьмой и усмирить ее, ради них. Я верю в тебя. Они верят в тебя»

Грей упал на колени в черную жижу и всмотрелся в нее. На первый взгляд это была однородная черная субстанция, но Грей видел в ней клыки, когти, щупальца, оскалы, хищные улыбки, яростные взгляды и многие другие чудовищные образы. Он вспомнил моменты из детства, о том, как о нем заботились родители. Неужели это было иллюзией? Он вспоминал, как в камере Алиса гладила его по волосам. Неужели это было ложью?

— Гори, — погрузив руку в черную жидкость произнес маг, решив найти ответы на все вопросы прежде, чем подводить черту.

И тьма вспыхнула, вся разом, издавая жуткое пищание, корчась и извиваясь. Вместе с ней вспыхнула черная башня, превратившаяся в маяк освещающий город в постепенно приближавшихся вечерних сумерках.

* * *

— Грей! — Алиса подбежала к вышедшему из пламени магу, но тот рукой остановил ее, не дав приблизиться к нему.

— Я должен уйти, — ни на кого не глядя ответил он, — Вортисмана больше нет, и вы можете начать жить новой жизнью.

Он шел через толпу удивленных людей, которые переводили взгляды с него на разрушающуюся черную башню, на кота, что медленно шествовал рядом с магом и обратно на Грея.

Кто-то накинул на Грея плащ, от которого тот не отказался, лишь благодарно кивнул и проследовал дальше, прочь из города.

Сейчас, пройдя через собственную тьму и смирившись с ней, маг желал лишь одиночества. Он не мог смотреть в глаза тем, кто чуть было не погиб самой страшной смертью и даже не подозревал, что ее причиной мог стать он, тот, в честь кого сегодня они будут поднимать бокалы и петь песни.

Выйдя из города, Грей остановился, глядя в сторону леса, что располагался севернее. Он чувствовал зло, давным-давно проснувшееся и затаившееся там, чувствовал его родство с той тьмой, что догорала на площади и в черной башне. Эта тьма не исчезла и не сгорела, она вновь возвращалась внутрь мага, отравляя разум, шепча угрозы, соблазняя. Грей чувствовал взгляд, что был до сих пор никем не замечен, который был устремлен на него из-за деревьев. Он чувствовал, что скоро в мире снова станет неспокойно.

Глава 10.

— Моя королева, Вортисман пал, — преклонив колено, с трепетом в голосе произнес юноша с красными волосами, — Люди и маги Соммета, объединившись, празднуют на улицах города и ломают магические сканеры. Магоподражатели погибли, либо схвачены. Я… провалил ваше задание, у меня нет оправданий и мне нет прощения. Если вам угодно, можете отослать меня прочь или казнить. Я все приму от вас.

Из-за вековых деревьев к молодому человеку, паря в нескольких сантиметрах над землей, выплыла прекрасная рыжеволосая девушка в белоснежном, развивающемся словно в невесомости, платье.

— Не печалься, мой дорогой Феникс, все это часть моего плана. Вортисман был лишь моей безвольной марионеткой. Все нынешние жертвы были нужны лишь для того, чтобы как можно дольше потянуть время, усыпить бдительность, произвести необходимыеобряды и узнать на что способны наши враги, вот для чего были эти поражения, — она нежно провела ладонью по его волосам, слегка взъерошив их.

— Но как же Грей? — обеспокоенно спросил юноша, — он обрел такие способности, что в один момент мне показалось, что он без труда может разрушить весь этот мир, только если бы у него появилось такое желание.

— Не тревожься мой верный мальчик, Грею не под силу управлять Тьмой. Та сила, что он продемонстрировал в черной башне не его. Он может лишь сдерживать ее в себе, но и это не на долго. Грей даже не подозревает, что благодаря ему я начинаю пробуждаться от векового сна и этот процесс уже не остановить.

— Даже если это так, он все равно во много раз стал сильнее меня! Как мне его одолеть? — Феникс чуть не плакал от обиды, — Почему Тьма не выбрала меня? Почему не меня, вашего верного слугу, который готов пожертвовать жизнью ради вас, готового разорвать любого, на кого вы укажете?

— Тьма не выбирала его, этот маг сам выбрал ее.

— Как? Как это сделать? Я тоже выбираю ее, ее силу, ее мощь, ее смертоносность.

— Ты не в силах этого сделать, — с легкой улыбкой произнесла, та, кого Феникс называл королевой, — Я расскажу тебе. Тьма была создана очень и очень давно, при помощи древней магии. Но, создав Тьму, маги не сумели совладать с ее силой и попытались уничтожить. Потерпев крах и в этой затее, единственное, что они смогли сделать, чтобы выжить — это заключить Тьму в простых людях. Долгие годы Тьма была поделена на тысячи и тысячи частей, не в силах одолеть сковывающие ее чары. Со временем чары ослабли, и Тьма смогла поселиться и в магах тоже, подпитываясь ими, набирая силу. Но этого оказалось не достаточно для того, чтобы Тьма обрела свободу, так как маги стали во много раз слабее их предшественников. Уже не надеясь вырваться из своих темниц, Тьма начала стравливать людей и магов, путая их мысли, взывая к их низменным чувствам, соблазняя силой и могуществом. И тогда открылась интересная особенность. Чем больше умирало магов, тем сильнее становились маги, оставшиеся в живых. Поэтому и случилась война, которая положила начало преследованию магов. Во время сражения погибло множество людей и магов, а я была проклята и навеки заключена в этом лесу. В момент моего проклятия Тьма обратилась ко мне и пообещала помочь, в обмен на помощь ей. Она сказала, что для того, чтобы окончательно вырваться из своего заточения, ей нужен маг, в которого она не могла бы вселиться, но который сам бы пожелал этого. Таких людей с каждым годом становилось все меньше и меньше, ведь их сердца черствели, добродетель в них просыпалась все реже и реже. Грей и был одним из тех немногих не запятнанных Тьмой. Но этот мир сам отравил его, заставил быть ближе к Тьме и в итоге впустить ее в свое сердце, чтобы выжить.

— И что же теперь? — с нетерпением в голосе спросил Феникс, молитвенно глядя на свою королеву.

— Теперь он должен умереть, но в особенный момент. И у тебя будет оружие против него.

С этими словами девушка, слегка отойдя от Феникса, развела руки в стороны и повсюду из-за деревьев медленно, издавая неясные завывания и стоны, стали появляться мертвецы. Это были изуродованные ликом смерти рыцари, простые солдаты, в тяжелой и легкой броне, лучники, наемники с кинжалами, а также маги в древних мантиях.

Но один мертвец отличался от остальных. Его кожа практически не поменяла оттенок, став просто бледной, в волосах не было проплешин, а одежда соответствовала камуфляжу современных солдат. Лишь только глаза выдавали его — полностью белые, без зрачков из которых словно слезы то и дело тек беловато-желтый гной. Он волок за собой по земле белоснежный меч, оставляя им глубокие борозды.

— Это твоя новая армия, Феникс. Армия, которая приведет нас к победе над этими жалкими людишками и теми недоучками, кто смеет называть себя магами. А это, — сказала ведьма, грациозно подплыв и обняв со спины бледного, выделяющегося из толпы мертвеца, — Артур — не коронованный король.

— Э-лен? — с надеждой и грустью хриплым голосом переспросил мертвец.

* * *

Молодой маг сидел на вершине холма и наблюдал за унылым пейзажем вокруг. Город, впервые за долгое время переставший выпускать в небо черные клубы дыма отсюда казался безжизненным, как и лес, располагавшийся вблизи него.

Грею еще в детстве рассказывали сказку о сражении людей и магов. Как маги прибегли к ужасному заклинанию из-за чего погибли многие тысячи людей и был разрушен прекрасный средневековый город, некогда бывший столицей развивающейся цивилизации. На месте битвы, люди в память о произошедшем посадили саженцы деревьев количеством равным количеству погибших. Прошли века и на том самом месте вырос настоящий дремучий лес, именуемый в народе Темным. Ходили легенды, что факел зажженный в этом лесу не светит дальше вытянутой руки и что в этом лесу бродят души погибших в той далекой битве.

Когда-то это действительно было лишь страшными сказками, но сейчас Грей ощущал, что это вполне могло быть правдой. Он чувствовал страшную опасность, злобу и тьму, исходящую оттуда. И одновременно мага тянула туда, прямиком в Темный лес, та страшная сила, что пробудилась в нем, жаждущая вырваться на свободу.

После соприкосновения с Тьмой, Грею открылись новые знания. Он увидел историю человечества, словно со стороны. Его разум промчался через столетия, мельком захватив обрывки происходящего. Грей видел Первых, сражающихся с себе подобными; битву магов и людей; инквизицию, что сжигала на кострах магов и тех, кого они такими посчитали; кареглазого юного Вортисмана пытавшегося примирить две враждующие стороны; зеленоглазого мужчину, которого называли правителем Вортисманом, закладывающим первый камень в строительство черной башни.

Все эти обрывки истории были для полуседого юноши словно откровения, которые помогали лучше понять происходящее, лучше понять природу магии, лучше понять самого себя. Ему не хватало лишь того, кто смог бы связать эти обрывки и помочь разобраться в ощущениях, начинавших сводить его с ума.

Позади Грея зашевелились кусты, но на звук среагировал лишь кот, сидевший рядом и тоже наблюдавший за происходящим. Через минуту на вершину холма выбрался уставший человек, испачканный в грязи, но довольный, что достиг своей цели.

— Наконец я тебя нашел, Грей, — произнес Рик Харрис, вытирая испарину выступившую на лысине, после долгого подъема.

— Я не ждал тебя так скоро, — ничуть не удивившись чудесному воскрешению детектива, ответил Грей, — можешь больше не претворяться, я знаю кто ты на самом деле, Мерлин.

Человек словно впал в оцепенение от услышанного, но затем у него на глаза навернулись слезы, лысина поросла длинными седыми волосами, бородка превратилась в седую старческую бороду, лицо изрезали морщины, рост остался прежним, но старик пребывавший в отчаянии долгие столетия сгорбился и казался ниже своей прежней личности. Наконец окончательно приняв свой истинный облик старик упал на колени перед Греем и сложил руки в мольбе не скрывая слез:

— Прошу, не прогоняй меня прочь. Только ты можешь помочь мне.

— Я не в силах сделать этого, даже, если бы ты заслужил прощения от каждого, кто сейчас покоится во мраке этого леса, — также не глядя на старика, ответил ему Грей.

— Как раз только ты и в силах, — продолжил Мерлин, также стоя на коленях не понимая к кому ему лучше обращаться к Грею, безучастно глядящему в сторону леса, словно не замечая старика, или же к черному коту, который наоборот навострил уши, — Первые начали возрождаться и ты один из них. Тебе нужно лишь научиться брать под контроль свои способности, и ты сможешь намного больше, чем уже сумел. Я даже не уверен, что когда-либо видел мага с большим потенциалом и с более сильным духом хранителем, чем у тебя.

— Дух хранитель? — маг едва приподнял голову, заинтересовавшись, но продолжая смотреть куда-то в пустоту.

— Да, ты не видишь, но, как я понял, слышишь его, что еще более необыкновенно, даже для Первых.

— Ты же понимаешь, что просто так ты не получишь моей помощи, — сурово ответил ему Грей.

— Я готов сделать, что попросишь, — заволновался и заелозил на земле Мерлин, — я обучу тебя, расскажу все тайны этого мира, какие только знаю, помогу получить практически безграничные возможности или чего ты хочешь? Клянусь, я приложу все усилия, только прошу, помоги мне избавиться от бессмертия. Помоги мне умереть…

Юноша повернул голову к старцу, умоляющего о помощи:

— Ты уверен?

— Да! Конечно, да! Я…

— Я спросил не у тебя, — прервал юноша Мерлина.

На безмолвный вопрос в глазах старца ответил черный кот, который уркнув, подошел к нему, и, сев рядом с ним устремил свои желтые глаза на Грея.

— Хорошо, — на этот раз обращаясь именно к бессмертному, сказал Грей, — если ты поможешь мне одолеть то зло, что скрывается в том лесу, и что не одну сотню лет отравляет этот мир, я выполню твою просьбу. Но предупреждаю, — продолжил маг, прервав хвалебные и благодарственные возгласы старца, — сейчас у меня нет таких сил, и они вряд ли появятся.

— Не сомневайся, ты станешь намного сильнее меня, Грей, — лепетал перемазанный в грязи старец, не зная кого первого ему броситься обнимать, кота или юношу, снова будто потерявшего к нему интерес, — Ты — Первый, я давно это почувствовал, еще когда обнаружил тебя в черной башне!

— Нет, учитель, ты не прав, я не Первый. Я — Последний.

— Значит, — с трясущимися губами прошептал Мерлин, словно кто-то мог их услышать и узнать страшную тайну, — ты тоже это видел?

— Да.