За припавшим пылью за день стеклом небоскреба растянулся Крайтан. Город был огромен и красив. Красивым его делал закат солнца. Звезда заставляла его краснеть, как мальчика, которого целует в щечку старшая сестра и улыбаться яркими бликами окна высоток. Внизу все начинала заливать река серой мглы. Ночь, словно пряталась где-то глубоко в земле и сейчас она начинала украдкой подниматься наверх. Поглощать собой огромный мегаполис.

Спиной к этим окнам сидел Валерий Петрович. В его кабинете за столом, было, еще пять человек, включая начальника избирательного штаба Аркадия Андреевича. Все внимательно слушали то, что говорил Аркадий. А Аркадий любил говорить много и с пристрастием, дабы пускать пыль в лицо начальству. Один Петрович был мысленно отвлечен от этого разговора. Перед ним лежала открытая папка с документами, куда он и утопил свой взгляд.

— После моей речи — появитесь вы, Валерий Петрович, — на выдохе произнес начальник избирательного штаба, — Наши «крикуны» [Крикуны (диверсанты) — своеобразные тихари — прим. автора] заводят публику. Затем вы произносите речь. Вновь «крикуны» заводят публику. Затем должна быть песня….

При этих словах на столе Валерия Петровича включился коммутатор в телефоне. Кандидат, оторвавшись от погружения в свои мысли, быстро нажал на кнопку. Приятный женский голос произнес: «Валерий Петрович, к вам пришел начальник охраны. Говорит срочное дело…»

— Пусть зайдет, — резко перебил Валера.

— Дело в том, что он немножко не в форме….

Петрович призадумался.

— Хорошо. Пусть ждет — я сейчас выйду, — ответил кандидат и отключил связь.

Валерий Петрович важно поднялся с места. При этом была абсолютная тишина, нарушили которую только слова хозяина кабинета:

— Господа, продолжайте обсуждение митинга. Я сейчас вернусь.

Мария наклонилась над панелью управления к расположенным склоном к ней окнам. За окнами внизу в мини ангаре с цистернами, где находились мутанты, было сумрачно. Но она всматривалась в окна внизу на противоположной стене за цистернами. Там горел яркий свет, и хорошо было видно, что за этими окнами на столе лежала светловолосая женщина. Это была Анастасия. Она лежала на спине и была привязана к столу по рукам и ногам толстыми жгутами.

— Ну, что, Игорек? Думаю, подруга созрела для диалога и для «анализов», — сказала Маша, как обычно приказным тоном, не оборачиваясь.

— Может, не стоит? Валерий Петрович не давал такого распоряжения, — неуверенно ответил парень.

— Валерий Петрович, так или иначе «позаботится» о ней, а мы можем вдобавок и уродов испытать, — отрезала она еще более настойчиво, отвернувшись от окна к Игорю.

Игорь стоял напротив нее в военном камуфляжном костюме.

— Мария Николаевна, я нести ответственности за этот шаг не буду, — ответил он, набравшись смелости.

Девушка, шагнула ему навстречу, оттолкнувшись своими на вид нежными ручками от панели с приборами. Она хищно смотрела на парня своими черными до бесконечности глазками и, изящно переставляя ногу за ногу, подошла к нему. Маша провела ладонью Игорю по щеке, опустившись к груди, и шепнула на ухо пухленькими губками:

— Вы все мужики — чуть, что не хотите брать на себя ответственности….

Она зашла ему за спину и прошлась ногтиками по его военной футболке.

— Не бойся, Валера ничего не узнает. А если и узнает, то еще и спасибо скажет.

Девушка говорила совсем другим — приятным тоном. И так уверенно и спокойно, что Игорю захотелось тот час же заточить ее в свои объятия. Он молчал, ничего не говоря. Не осознавая этого, парень наслаждался такой хоть и платонической, но приятной для него близостью Марии.

— Ты, что стесняешься?

— Ладно, хорошо, — согласился парень, разрываемый соблазном.

— У-у-у, какой мужчина, — подлила масла в огонь Маша.

Она тут же ухватила Игоря за руку и направилась к двери на железный помост, увлекая его за собой. Парень подумал в тот момент, что, наверное, так даже лучше. Они спустились с помоста по металлической лестнице с поручнями, и попали в помещение с клетками-цистернами.

Проходя мимо крайней к большим воротам клетке, Маша и Игорь услышали за ее толстыми стенами царапание по металлу. Оно было выразительно слышно на фоне загадочного шума каких-то больших приборов, скрывающихся в темноте ангара.

— Голодные, — произнес Игорь.

— Ничего сейчас мы их чуток подкормим, — цинично отозвалась Мария.

Дверь с большими стеклянными вставками с негромким шипением скользнула в сторону, пропуская их в рабочую часть лаборатории, где лежала на столе Анастасия. Когда дверь закрылась — шум из ангара почти исчез. О нем напоминал лишь негромкий низкочастотный звук. Игорь пошел дальше — в другую комнату. Там он позвал своего напарника Алексея. А Маша не спеша подошла к Насте. Она включила медицинскую бестеневую лампу над столом с пленницей и осмотрела ее с ног до головы. На ней были обтягивающие (на вид как брезент) белые штаны и кофейные туфельки. А сверху обтягивающая упругую грудь белая майка. Ее волосы молочным водопадом свисали со стола.

«Красивая», — подумала Маша.

— Эх, дорогуша, знала бы, во что ты вляпалась, — с иронией сказала Мария.

Анастасия, щурясь от света, повернула к ней голову. В голубых глазах застыл страх от безысходности ситуации. Вместе с ним там была и затаенная злоба, которая рвалась наружу. Она напрягла конечности, но крепкие ремни прочно держали ее привязанной к железному хирургическому столу.

— …Хорошие же вы руководители. Кричите о демократии, правопорядке, а сами наживаетесь на наркоторговле. Не удивительно, почему вы так печетесь о наркотиках…

— Конечно. Ведь окажись контроль в наших руках — мы сами будем устанавливать цены и правила на черном рынке… Но, милая, не тебе об этом рассуждать, — перебила Настю Маша, — Жила бы ты себе спокойненько, воротила свои делишки в своем отделе…. А теперь, кто знает, найдут ли тебя вообще когда-нибудь?

Анастасия отвернулась в сторону и произнесла:

— Неужели вы все такие сволочи?

При этих словах Мария схватила Порикову за волосы так, что бы взглянуть ей в лицо.

— Послушай, сука, не зли меня! — злостно прошипела Мария.

Она приподняла одной рукой голову застонавшей девушки к окнам в ангар, а другой указала на цистерны за ними.

— Видишь эти цистерны?

— А-а-ай! А-а-ай!

— Когда тебя спрашивают отвечать надо! Видишь их?

— А-а-ай! Да, да вижу!

— Так вот у тебя есть два пути. Первый — ты остаешься здесь до конца выборов, и потом мы, возможно, тебя отпустим. А второй — ты идешь на корм тем, кто сидит сейчас в этих клетках.

Маша отпустила Настины косы. Та, скривив лицо, тихонько зарыдала.

— Ну, а теперь, когда мы выяснили этот момент, расскажи мне все, что ты знаешь об этом человеке.

Мария достала из кармана клетчатого пиджака пару фотографий. Одну, на которой был изображен Павел, будучи еще школьником, она поднесла к лицу Анастасии.

— Это фото из твоей сумочки. Давай, колись, милая.

— Я знаю о нем только то, что ты со своей компанией предположительно погубила его.

— Блин, это был несчастный случай, — спокойно оправдалась Маша, — такой может и с тобой произойти…. Знаешь, мы предполагаем, — она достала дамскую сигарету, — что он устроил мокруху в клубе «Леденец» и беспределы в городе прошлой ночью. Но так как он мертв — это может быть кто-то совсем другой.

Маша поднесла другое фото. Там был запечатлен взрослый Павел. Он стоял в полумраке и направлял в кого-то пистолет.

— Может, что-то добавишь? Этот преступник много людей, между прочим, зверски людей убил, — Ерофеева сделала акцент на слове преступник, а затем, с таким же акцентом, произнесла, — Ты же мент — должна помочь поймать зверя!

— А разве вы не звери?! Вы разве не убиваете, прикрываясь законом….

Маша оборвала речь Пориковой сильной пощечиной. Щека девушки моментально начала краснеть. От этого садистка Мария довольно улыбнулась и схватила ее вновь за волосы.

— Я спрашиваю — ты отвечаешь и останешься жива. После выборов можешь гнать все, что тебе вздумается!

На этом моменте в комнату зашли из соседнего помещения Игорь и закутанный в медицинский халат Алексей. У последнего в руках был большой шприц. Мария, при виде шприца, приготовленного для Насти, вновь довольно улыбнулась, но тут же собрала губы в бантик и произнесла:

— Подождите, мальчики, — мы еще не закончили беседу.

Порикова, наблюдавшая всю эту картину, задрожала. На лицо медленно накатывалась тень испуга.

— Хорошо. Мы будем в соседней комнате, — спокойно произнес Алексей.

Парни вернулись назад.

— Так вот. Как я и говорила….- продолжила Маша.

Но Настя ее не слушала. Увиденное ею в последний момент, переключило девушку на страшные мысли. Она вспомнила, как в одиннадцать лет ей удаляли аппендикс. Те же чувства, что были тогда перед операцией, давящим камнем легли ей на сердце и черной рекой потекли в голову.

— Э-э-э, дорогуша, куда? Мы еще не закончили базар, — говоря это, Мария стала шлепать Порикову пощечинами.

«Да будь ты проклята со своим базаром!» — собрав остатки своей злости, подумала Настя. Она поняла надо хитрить, тянуть время. «В ее отделе через пару дней заметят ее отсутствие и начнут искать ее — придут на помощь. А если нет? А если не придут? Кто высунется против Обвального?!! Нет, нет придут. Ее коллеги обязательно ее выручат», — метались воспаленные мысли у нее в голове.

— Хорошо, слушай еще, — оправилась Порикова.

— Замечательно — ты наконец-то одуплилась.

— Я его видела. Он пытался со мной познакомиться….

— О! Во как. Хочет трахаться — это нам на руку. Я люблю таких лошить. Продолжай.

— Его, тоже зовут Павел. По крайней мере, он так мне представился.

— Да, а что за дело о нем ты ведешь? Насколько я поняла — оно не связано с мокрухой в клубе.

— Занимаюсь я им потому, что в прокуратуру поступило заявление о нанесении им телесных повреждений Зощенко Анне Константиновне….

— От Ани? — растерянно выпалила Маша.

— Да, — от твоей школьной подруги, — воспользовалась моментом Настя, что б хоть как-то ужалить свою мучительницу.

Мария застыла в растерянности.

— Сначала Славика дом, потом Анька, затем Макс…. С-с-сука, б-б-бл… — прошептала Маша.

— Больше о нем я ничего не знаю, — отрезала Порикова.

— А когда были нанесены эти телесные повреждения?

— Позавчера ночью.

— Странно…. Что ж, — Маша сильно задумалась. — Живи… пока. Мы с тобой еще пообщаемся, — сказала Мария и направилась в комнату, где были охотники.

Ерофееву начали атаковать тревожные мысли. Больше всего ее волновал такой факт: как могла прийти к ней Аня, если это было на следующий день после нападения, — а на ней ни единой царапинки!

Валерий Петрович был один в своем кабинете. Перед ним стояла начатая бутылка дорогого коньяка, заполненный наполовину бокал и пепельница с дымящейся в ней сигаретой. Валерий смотрел на пустые кресла перед собой. Он ожидал своего сына, Машу и Валентина, которые вот-вот должны были прийти. Мысли кандидата целиком были сконцентрированы на предстоящем разговоре и на загадочной проблеме, внезапно появившейся на его пути.

Невольно Петрович стал вспоминать прошлое. Особенно ему вспоминался момент, когда после снятия обвинений с Юры на выходе из зала суда он сказал отцу погибшего парня: «Я не виноват, что ты и твой сын родились лохами…». После этого отец Паши кинулся с ним драться, но охрана быстро положила того на пол. Хотя Валера и не знал, наверняка, связаны ли последние события с ним или нет, но его все не покидала мысль о мести неведомого ему родственника семьи Топоренковых.

Раздался звонок мобильного телефона. Блатная мелодия весело просила хозяина поднять трубку. Валерий Петрович, посмотрев, кто звонит, ответил хриплым раздраженным голосом:

— Да, Аркаша, чего тебе?

В трубке послышалось:

— Валерий Петрович, все представители нашего блока уже собрались на агитационный митинг под зданием мэрии….

— Молодцы. Волайте себе на здоровье.

— Было бы неплохо, если бы вы появились на митинге….

— Аркаша, не долби мне сегодня мозги. У меня есть дела и важнее. Сами разберетесь….

— Понял. Извините, Валерий Петрович. До свид….

Валера отключил телефон, так и не дав закончить фразу своему подопечному. Он взял бокал и сделал большой глоток, раздув при этом щеки. Затем кандидат почесал внутреннюю сторону правого предплечья.

Раздался стук в дверь. Лакированная дверь, блеснув, открылась. В конференц-зал вошли Юра и Валентин. Юра казался невозмутимым, а вот Валет напоминал человека, болеющего гриппом. Помимо этого у него был пластырь на нижней губе, и торчали ватные тампоны из носа. Его лицо сейчас особенно пестрило заостренными чертами: подбородок почти напоминал зубило. Петрович взглядом удава сопроводил их посадку за стол. Не успели они сесть, как к ним зашла Маша. Она, как всегда изящно, присела за стол, развернув стул к Валере и заложив ногу за ногу. Мария кинула взгляд на Валентина. Она хотела, что-то сказать, но, удерживая смех, воздержалась.

Между ними повисла пауза, которую никто не осмеливался нарушить.

— Валет, — очень серьезным тоном обратился Валерий Петрович к подчиненному, — расскажи еще раз, что произошло. Не спеша, со всеми деталями.

Валентин, тяжело дыша, гнусавым голосом начал рассказ:

— Все было нормально. Приехали на кладбище. Я сразу пацанов отправил искать могилу, а сам пошел со сторожем добазариваться, что б левых не пускал….- он отдышался, — Только от сторожа вышел — слышу пальба. Я туда — на кладбище. Прибегаю, а там куча трупов — пацаны, малолетки. Только Руслана нет. Слышу его крик — я туда. Смотрю — лежит живой, но орет какую-то хрень про мертвецов…. Я пасу, но негде никого. Потом кто-то меня повалил на землю. И говорит мне: «Передай Валерию Петровичу, что я прейду вечерком к нему со своей социальной программой….»

На этом месте Юра «крякнул», сдерживая смех.

Его отец услыхал это и мигом сильно шлепнул обеими ладонями по столу так, что подпрыгнул бокал, и зазвенела бутылка с пепельницей. Хлопок прокатился по комнате, заставив всех вздрогнуть.

— Ты сейчас нахуй пойдеш! — вызверился на сына Валера.

Тот обиженно опустил голову, стиснув зубы.

— Продолжай, — на одном дыхании сказал Петрович Валентину и сделал глоток коньяка.

Валентин продолжил.

— А потом он ушел.

— Ты его рассмотрел? — строго спросил кандидат.

— Н-н-нет, — виновато ответил Сырновец.

Валерий Петрович растер морщинистый лоб и спросил:

— А что с этими малолетками? От куда они там взялись?

— Я без понятия. По ходу сатанисты, какие-то.

Валера достал из внутреннего кармана Пашину фотографию, сделанную в клубе, и кинул ее Валентину.

— Этого видел?

Валентин всмотрелся в фото.

— Нет, не видел, — отрезал он.

Петрович откинулся назад в кресло. Он посмотрел пренебрежительным взглядом на каждого сидящего в конференц-зале. Не миновала этой участи даже Мария.

— Сынок, а что наш доблестный мент — ОБЛОМовец думает по этому поводу?

— Думает, что, судя по его поведению, — это просто какой-то псих, который решил по-своему позабавиться, — быстро ответил парень, даже не вдумавшись в вопрос отца.

— Молодец Юра — хороший мальчик, — спокойно произнес Валера и резко добавил, — Что порошком размутился? [Размутился — раздобыл — прим. автора]

Юра молчал, отвернувшись от пронзительного взгляда отца.

— Значит так, блин, — решительно продолжил кандидат, — ты сегодня осваиваешь новую машину и попробуй только в камотозы [Комотозы — это б. м/\ънеап м 5у4щ78кзщдвждчьмюаааааааьт — прим. автора] уйти! Понял?!

— Понял, — скорей отрезал Юра.

Петрович нахмурился и, почесав правое предплечье, продолжил.

— Мне тут неслабое видео от мусаров попало. Давайте-ка, посмотрим, — разгорячено вымолвил Обвальный, — Машенька, моя девочка, пойди, включи дивидишник.

Маша, улыбнувшись, встала и подошла с грацией модели к плазменному телевизору у окна. Она включила аппаратуру и отошла в сторону. Экран залился синим морем. Звука тоже не было. Все терпеливо ждали. Совсем неожиданно появилось изображение и звук. С динамиков доносилась музыка в стиле R'n'B, а на экране был зал с танцующими людьми.

— Обратите внимание на большой экран в зале, — вставил Валерий Петрович.

На экране, занимавшем почти всю стену за сценой с чернокожим ди-джеем, показывался клип: белокурая певица пела что-то в компании темнокожих парней. Среди этой компании в клипе из-за рамок экрана появился парень в темном одеянии. Он никак не вписывался в клип и даже не танцевал. Все узнали парня с фотографий. Парень, посмотрев с экрана сквозь затемненные очки, перешагнул на сцену к ди-джею в реальный мир. При этом за его очками что-то мигнуло. Маша, стоящая ближе всех к телевизору и не видевшая до сих пор этого видео, невольно вздрогнула. Валет прошептал вопрос, который обречен, был остаться без ответа:

— Это, что внатуре? [В натуре — в самом деле — прим. автора]

Один Юра с безразличием наблюдал за происходящим на экране.

— Дальше вы знаете. Машенька, выключи, пожалуйста, — сказал Валера.

Девушка подчинилась своему благодетелю и выключила видеозапись, когда Павел говорил: «Можете называть меня Читер. И я тот, кого…» Затем присела к остальным за стол. Все видели, что Валерий Петрович хочет что-то сказать. Обычно, когда он закладывал пальцы одной руки в другую, происходило именно так.

— Вот, что, дорогие мои, я вам скажу. Когда я начинал, будучи, таким как Юрка, я пользовался кулаками, ножом и любимой мною удавкой. Через какое-то время у меня появился огнестрел…. Мне казалось, что я стал непобедим…. А сейчас посмотрите — новые технологии берут верх…. Я считаю, что кто-то хочет нас убрать. Кто, — пока неизвестно, но человек этот, если конечно не целая команда, обладает сильными технологиями, а поэтому он не из бедных. Этим человеком вполне может быть мой оппонент на кресло мэра — Ксенонов. Мы ведь тоже планируем убрать его в случае нехватки голосов…. У кого-нибудь есть свои соображения на этот счет?

— Дорогой, мне лично кажется, что это какой-то обарзевший родственник Топоренковых, — высказалась Мария.

— Дорогая все Топоренки на том свете, а их дальние родственники навряд ли такое провернуть могли, так как они еще беднее покойных. И потом его внешность это может быть всего лишь маска, что б мы повысаживались. Мои конкуренты все-таки могли пронюхать о прошлом.

— Ну, не знаю, — она надула губки.

— Короче так — раз «Вася» пообещал прийти, — значит нужно быть готовым к этому. Юрка, Валет поднимайте братву. Сними всех наших с базаров, дискотек, ресторанов, подпольных фабрик…. Пусть пацаны кидают все. Пошли за ними автобусы — чем, скорее тем лучше. Обеспечь их оружием…. Да, и собак что б ни кормили на ночь — пусть вокруг небоскреба круги наматывают.

Юра одобрительно кивнул и спросил:

— «Красную бригаду» тоже поднимать?

На что получил словесную пощечину:

— Я же сказал — снять ВСЕХ!

— Тебе лучше знать…. Тогда я пошел… отец.

Валерий Петрович был настолько увлечен мыслями о своей безопасности, что даже не заметил грубого тона сына. Юра воспользовался возможностью и вышел за дверь.

— А если пальба начнется — мусора приедут, а у нас мини армия, что тогда? — озабоченно выдавил Валентин.

— Ай, нечего бояться, — только помогут, — отмахнулся Петрович, — Главное, чтоб в здание не совались. Да, кстати о здании, — вспомнил Петрович и, повысив тон, продолжил, — Из здания всех левых до утра убрать. Я хочу, что бы все телики, компьютерные мониторы и все что имеет экран, было в моем небоскребе отключено. Отключить все нахрен! Оставьте только посты охраны. Маша — ты в ответе за это.

— Что?

— Да, да. Пошевелишь немного своей попкой. Организуешь людей для этого. Давай.

Мария, фыркнув, вышла из конференц-зала, хлопнув дверью.

В помещении остались только Валерий Петрович и Валентин. Кандидат обратился спокойным голосом к пострадавшему наемнику:

— Валет, ты в состоянии помочь, как начальник охраны с организацией всего этого геморроя в здании?

— Да, в состоянии….

— Тебе лучше сейчас особо не светится. Мусора наверняка поинтересуются у меня, что мои пацаны на кладбище делали. Перед выборами «такое» — сам понимаешь?

— Понимаю.

— А сейчас давай делом займемся….

— Хорошо, Валерий Петрович.

— Да, кстати, как Руслан? — остановил Обвальный своего подчиненного, когда тот вставал.

— Плохо, Валерий Петрович. Когда я в больничку его доставил, — он еле живой был — все бредил какую-то херню.

— Ладно. Ступай.

Валентин обернулся к двери и, не спеша, вышел.

Оставшись в гордом одиночестве и почесав в очередной раз предплечье, Валера, взял мобильный телефон. Он, глядя на него и потирая большим пальцем пластик мобильного, сильно задумался. Петрович думал о том стоит или нет обращаться к своему знакомому генералу. Решившись и бубня себе под нос «Читер, Читер…», он набрал номер.

— О, привет, чем обязан звонку такого занятого человека? — послышалось в трубке.

— Здоров, Сахно. Помощь мне твоя нужна.

— Что, какие-то проблемы с установкой?

— Нет. С этим, вроде, все в порядке. Ей у меня сын занимается — хочу, что б балбес был хоть чем-то полезным занят.

— Ну, тогда я слушаю.

— Мне нужен военный вертолет и команда твоих лучших спецов — для личной охраны. Чем, скорее — тем лучше.

— Без проблем. Любой каприз за ваши деньги….

Маша шла по коридору. Ей навстречу, в сторону лифтов, торопились наперевес с вещами сотрудники компании. Они спешили покинуть здание в связи с объявленной эвакуацией для рабочего персонала. Среди этих людей, пошатываясь, навстречу Маше плелся Юра. Достигнув девушки, он резко схватил ее за талию и сказал, глядя ей прямо в глаза:

— Машенька, я так тебя хочу. Давай, как когда-то…

Мария бросила на парня короткий, но очень пренебрежительный взгляд.

— Что, опять обнюхался придурок!

Она без особых усилий вырвалась из Юриных объятий, говоря:

— Я тебе не шлюха с большой дороги!

Парень вновь попытался ее обнять, но Маша сильно толкнула его на идущего мимо сотрудника.

— На… пошел! Ясна! — злобно крикнула она своему бывшему ухажеру и подалась далее по коридору.

Юра, после того, как отстранился от прохожего, с яростью посмотрел вслед желанного тела. Он злобно сопел, раздувая ноздри, но нечего не мог поделать — Маша была для него не досягаема.

Юра пошел прочь, размышляя по дороге: «Ничего страшного. Недолго ты еще будешь моим папочкой прикрываться…. Никто не вечен. А кого трахнуть я себе сейчас найду. О! Эта мусорша — Порикова — прикована к столу и совсем одна…. А телка она тоже классная. Решено: я устрою ей последний секс в ее жизни. Она еще и благодарна мне будет…. Точно! Вот только пойду заначку из этого нового робота разнюхаю и все».

С теми мыслями парень и скрылся за дверью лестничного пролета.

Мария достала мобильный телефон и, открыв дверь в свой кабинет, набрала номер. Через пару гудков послышался женский голос:

— Але, да я слушаю.

— Кристи, привет. Послушай, тебя ведь денюшка интересует?

— Да, интересует. А, что нужно? — как всегда холодно ответила Кристина.

— Вот и отлично, что интересует. Подъезжай в центр будешь с Сезанной обеспечивать мою охрану. С ней я уже договорилась.

— А с чем это связано?

— Та… у нас тут какая-то паранойя твориться. Сюда столько мужичья с рынков и ресторанов в охрану стянули, что мне не хочется быть единственной женщиной среди них. Я хочу себя более уверенно чувствовать.

— Ладно, буду, — послышался холодный ответ.

— Вот и хорошо, моя умничка. Я тебя жду.

Занятые своим трудом в комфортно освещенных офисах сотрудники компании совсем не ожидали услышать под конец рабочего дня из громкоговорителей: «Внимание убедительная просьба сохранить данные и завершить роботу. Затем покиньте здание, отметившись у своих супервайзеров. Сохраняйте спокойствие. Тревога связана с проведением ремонтно-эксплуатационных работ».

Несмотря на мягкий женский тон из громкоговорителя, рабочая обстановка резко сменилась подобием паники на тонущем корабле. Все спешно стали завершать свою работу, а некоторые и вовсе бросать дела незаконченными. Кто-то поверил словам из громкоговорителя, а кто-то нет. Значительная часть людей стали рисовать в уме заминированные террористами опоры здания или подобные этой сцены со страшным финалом и многочисленными жертвами, так словно видели себя со стороны в программе новостей.

Коридоры вскоре стали переполнены и заглушены тревожными разговорами о террористической атаке. Каждый хотел как можно скорее убраться из здания. Но, не смотря на это люди, все-таки держали себя в руках и организованной толпой продвигались к лифтам и лестницам.

Некоторые этому даже были рады — такой скоропостижный уход с работы безо всяких объяснительных и по уважительной просьбе.

Линда протянула руку навстречу ветру. Он защекотал, выступающие из перчаток, кончики пальцев. Женщина довольно запищала, разглядывая проплывающий под ней сумеречный Крайтан, свесившись корпусом за пределы вертолета. Но Линду не пугало такое созерцание города, а наоборот придавало адреналина и уверенности в себе. Женщине казалось в такие минуты, что она всесильна. Она во всеоружии, она не одна, она надо всеми!

Шестеро сотрудников за ее спиной весело уставились на ее оттопыренный зад, выделяющийся из-под очертаний камуфляжного костюма, заточенного под бронежилет. Но вот машина слегка накренилась, облетая очередной небоскреб, и объект разглядывания прикрылся прикладом автомата Обокан.

Пилот, умело, маневрируя над крышами домов, вел вертолет с бойцами элитного подразделения «ДИД» к центру города, где их, сверкая огнями, уже ждал небоскреб «Черное Золото».

За ними летел еще один вертолет. Он словно преследовал своего собрата.

У подножья высотки к огромным железным воротам в виде жалюзей подъехало два длинных желтых автобуса. Большие колеса перестали вращаться, заставив дернуться транспорт. Тут же с шипением открылись двери автобусов. Из них, матерясь и толкаясь, спрыгивали с высокой подножки мускулистые мужчины бандитского вида. Все они были, тепло одеты, так как на улице похолодало еще больше. Ворота впереди стали подниматься, открывая въезд в большой подземный гараж. Кто-то кричал от туда: «Сюда! Сюда! Заходите внутрь!»

Толпа неохотно начала продвигаться в середину, стуча каблуками подошв. Автобусы, снова взревев моторами, дали задний ход. Они отъезжали назад на стоянку под открытым небом, которая находилась в парке перед небоскребом компании «Черное Золото». Их крыши светились желтыми пятнами под включенными в сумерках фонарями. Над всей этой суматохой, высоко в небе с проступающими сквозь темнеющую пелену неба звездами, к крыше небоскреба подлетали вертолеты. У подножья высотки они выглядели маленькими серыми стрекозами, которые пряталась за массивной крышей.

На экране было видно, как на фоне серого неба подлетают вертолеты. На другом мониторе — изображение подземного гаража с заходящей внутрь «братвой». На следующем парк перед зданием. Это были многочисленные мониторы центрального поста наблюдения «Черного Золота». Пост находился на последнем этаже в отдельном помещении. На этом же этаже был красивый и обширный холл и собственно пентхаус.

Два инженера службы безопасности, разместившись в удобных креслах с широкими спинками, усердно вели вахту, морщась перед мониторами. Один из них с улыбкой обратился к коллеге:

— Игнат, посмотри крышу, там Петрович армию себе заказал.

— О.К.- лаконично ответил Игнат, снимая пиджак и вешая его себе на спинку стула.

После он уселся и переключил один из ближайших экранов к нему на крышу.

Валерий Петрович стоял, сложив руки на поясе, и смотрел на садящиеся в десятках метров от него вертолеты. Машины, громыхая лопастями, шли на посадку. За стеклом кабин был различим пилот в больших наушниках. Его выдавали светящиеся приборы перед ним. Вертолеты были небольшими, но современными и вместительными.

Полы пиджака кандидата и штанины сильно трепались под порывами ветра, поднимаемыми машинами. За его спиной стоял Валентин и пару человек из охраны в темных костюмах. Все выдыхали пар. С наступлением ночи стало еще холоднее. И потому каждый думал о том, как бы быстрее убраться с, обдуваемой всеми ветрами, крыши под бескрайним небом в центре огромного мегаполиса. Все — кроме Валерия Петровича. Он с надеждой смотрел как садящийся, на забавно мигающую огнями с желтыми полосками посадочную площадку, вертолет касается ее своими ползунками. Кандидат заметил торчащий из машины пулемет с тянущейся к стволу патронной лентой из подвешенной рядом железной коробки и слегка улыбнулся. Его надежды не обманулись. Из салона вышло семь крепких солдат в полной военной экипировке с автоматами, перекинутыми за спину — за массивный бронежилет. Один из солдат был в черной косынке с черепами и имел на груди желтый значок «Хочешь похудеть? Спроси меня как». Он больше всех выделялся из толпы. При виде его Валера немного снизил результат своих ожиданий, но в целом оставался доволен.

— Здравствуйте. Я старший лейтенант Владислав Кириленко, — произнес, чуть крича из-за работающего двигателя вертолетов, первый подошедший мужчина, протягивая правую руку и глядя в глаза Петровичу.

Валера при рукопожатии осмотрел своего гостя. Лицо с легкой щетиной и нависающий над массивным лбом берет, плюс грубая взрыхленная кожа лейтенанта создавали впечатление, что он им мог пробивать стены.

— Что это за пугало в косынке вы привезли? — спросил кандидат вместо приветствия.

— А это, — проронил Владислав, полуобернувшись, — сержант Маркович — отличный боец.

— Ладно…. Прошу за мной. Сейчас я вас введу в курс дела, — отрезал Валера и дал знак своим людям уходить.

Петрович повернулся и пошел в сторону большой будки на крыше, в которой была широкая дверь внутрь небоскреба. Его охрана и военные направились за ним. Лейтенант Кириленко на ходу обернулся к идущему за ним сержанту Марковичу и, стиснув зубы, постучал пальцем ему по голове. А после крикнул подоспевшей части отделения из второго вертолета:

— Линда!

— Да лейтенант, — гордо ответила подошедшая женщина.

— Будешь на ходу из вертушки высовываться — за бумажки посажу!

Владислав, не дождавшись ответа, отвернулся и пошел за кандидатом. Линда, молча, посмотрела ему вслед.

Десяток людей выглядели на крыше издалека, как маленькие насекомые, ползающие по гигантской светящейся скале в ночной мгле.

Жанна Ивановна — директор отделения банка, который находился на десятом этаже компании Валерия Петровича, стояла у коричневых дверей большого лифта. На ней были красивые очки и деловой костюм. Волосы были собраны спицами в прическу в стиле «гейша». За ее спиной стояла толпа ее сотрудников. В ожидании лифта люди шептались или молча, топтались на месте, опустив головы. Темой для разговора, была срочная эвакуация из здания.

Лифт опускался сверху, о чем свидетельствовали убывающие цифры. И, наконец, долгожданный всеми звук — звоночек, как в микроволновке. Двери лифта, не спеша, раздвинулись, и все ахнули от увиденного. В кабине лифта все пространство занимал большой механизм, похожий на темно-серый подводный батискаф. Раздалось жужжание моторов. Верхняя часть робота, независимо от нижней, развернулась к изумленным работникам банка. Все, снова громко охнув, попятились назад. Их глаза со страхом были устремлены на железного зверя.

— Поедите на другом лифте! — послышался приказной тон Юры из невидимого динамика.

Спустя пару секунд двери лифта затянулись. Жанна Ивановна, подкатив под лоб серые глаза, подогнула колени и упала на красный ковер.

Настя приподняла голову. От лежки на железном столе вот уже часов пять подряд начал болеть затылок. Копчик тоже болел. Повернуть корпус из-за жмущих руки и ноги ремней было почти невозможно. Оторваться от стола, наболевшим местом, можно было только на расстояние в пару сантиметров, и то удерживать тело было сложно постоянным усилием мышц. От этого Порикова постоянно барахталась на столе. Уже часа два она была в комнате одна. Жуткие мысли о будущем постоянно терзали ее. Больше всего ее беспокоил факт взятия у нее полного шприца крови. Следовательнице казалось, что над ней начнут ставить опыты, мучить, пытать. Все эти догадки словно, не дающий ночью заснуть, рой комаров мучили девушку.

Но ход Настиных мыслей оборвало то, что она увидела за окном в ангаре. Там на круглой боковой поверхности цистерны в окне размером с кирпич что-то жадно на нее смотрело из темноты. Черный силуэт головы опускался вверх вниз, словно искал выход наружу из клетки. Девушка точно знала, что внимание это адресовано именно ей. Живя в большом городе, она давно научилась ловить на себе взгляды…. Но то, что Порикова сейчас видела — это был не голодный мужской взгляд и не завистливый женский. Она уже знала, что она заготовленная заранее жертва для этого существа в клетке. Насте захотелось от этого громко закричать: «Помогите!» Но она знала, что все равно ее никто не услышит.

Внезапно дверь у нее за головой спряталась в стену. Попивая из маленькой пластиковой чашки кофе, в комнату вошел в белом халате Алексей. Из нагрудного кармана у него торчал какой-то прибор похожий на пульт. Мужчина молча направился к дверям в ангар.

— Стойте! Подождите, пожалуйста, — остановила его Порикова.

Алексей повернулся к девушке и спокойно спросил:

— Чего тебе?

— Не могли бы вы подложить что-нибудь мягкое под голову?

На его лице появилась легкая ухмылка. Мол — зачем тебе покойнице это надо?

— Ладно. Это можно.

Алексей взял со стола напротив окон мягкий валик и подложил девушке под затылок. В этот момент она бросила на него жалостливый взгляд и спросила, кивнув на окна:

— Они убьют меня, ведь, правда?

Мужчина резко отвернулся от рванувшего в его душу волной сострадания взгляда голубых глаз. Ему стало вдруг жалко девушку, но он не в силах был, что-либо изменить.

— Правда, — тихонько ответил он, — Единственное, чем я могу утешить, так это тем, что твари выделяют много слюны, в которой содержится сильный обезболивающий компонент. Если не будете сильно дергаться, то почти ничего не почувствуете.

Услышав это, девушка громко зарыдала. Алексей не в силах больше находиться рядом с ней вышел из комнаты в ангар. Его поглотил полумрак и гул насосов.

Происходящее на площади выглядело так словно небоскреб «Черное Золото» превращался в хорошо укрепленную крепость. В парке среди деревьев спешно ставились агитационные палатки, куда, пряча под полами одежды оружие, в последующем ютились братки. Ближе к периметру парка прохаживались патрули в охранной форме с собаками.

В сумрачной комнате с закрытыми толстыми шторами окнами двое мужчин внимательно следили за происходящим на площади у небоскреба нефтяной компании. Они постоянно проверяли и настраивали резкость камер скрытно выставленных в окна. В комнате еще работал телевизор, на котором шпионы просматривали «живую» запись.

— Сань, слышь — вертолеты заснять не удалось: охрана как раз мимо проходила. Спалился бы на раз два, — сказал мужчина у окна.

— Ну и пес с ними! И так Ксенонову будет, о чем подумать, — ответил Александр.

— Нужно сообщить нашим.

— Точно.

В большом подземном гараже было много людей. Люди эти собрались перед грузовой машиной в очередь. Им выдавали автоматы Калашникова, пистолеты, патроны для них и простенькие бронежилеты, два стоящих в фургоне бритоголовых мужика. Большинство мужчин были в спортивных костюмах или джинсах и кожаных куртках. Стрижки соответственно короткие.

Двое мужчин, уже вышедших из очереди, ругались из-за того, кому достанется новый Калашников. Поначалу они просто матерились друг на друга, а потом начали толкаться.

— Вот болваны! Они бы еще за фантик от жвачки подрались, — пробубнил Валерий Петрович и плюнул в сторону.

Он стоял, облокотившись на перила, рядом с курящим Валентином на мосту из железных решеток, который нависал над процессией выдачи оружия, и, естественно видел всех внизу.

— Да, блин, зажрались пацаны на своих пригретых местах. Не серьезной херней страдают — вроде мы их в «войнушки» позвали поиграть, — подчеркнул Валентин и спросил, — Как быть с несколькими РПГ?

— Как-как? Не давать? А то и яйца себе поджарят — удоды бацылоголовые!

Они замолчали, продолжая наблюдать, как раздается амуниция.

— А, что там наша постоянная охрана? — оборвал молчание тоном еле слышимым в шумном гараже Валера.

— На постах стоят. С псами дуют по периметру вокруг здания. Пока ничего необычного, — вздыхая, ответил Валет.

— Вот и хорошо. Пацанов почти вооружили, телеки вырубили, моя охрана уже прилетела, — пускай сука только сунется! — воскликнул Петрович.

— Да, бля, что бы до вас добраться, Валерий Петрович, потребуется целая армия, — улыбаясь, сказал Валентин.

Валера одобрительно улыбнулся начальнику охраны, что делал крайне редко и то лишь тогда, когда ему говорили что-то приятное. Он почесал правое предплечье и, задернув рукав пиджака с рубашкой, показал своему собеседнику голую руку.

— Смотри, Валет, какая-то тварь меня укусила этой ночью. Я только сегодня после обеда заметил, как чесаться начало.

И в правду, на предплечье у Петровича была маленькая ранка, как раз на месте прохождения вены.

— Как точно цапнула зараза. И где ж это оно вас? — старался показать обеспокоенность здоровьем своего шефа Валентин.

— Да, черт его знает. Ездишь сейчас с этими выборами везде. Да и последние дела как-то совсем о себе забыть заставили.

Владимир Иванович Ксенонов вышел из спальни в красном халате, который еле сходился у него на животе, в большую комнату к троим незваным гостям. Это были его однопартийцы из избирательного штаба. Облаченные в деловые костюмы они нервно топтались на месте. За спиной у Владимира закрылась дверь, пряча голую черноволосую красавицу на кровати.

— Послушайте если это не что-то важное, тогда я вас сейчас видеть совсем не желаю, — резко начал Владимир Иванович вместо приветствия.

— Нам доложили наши ребята из конспиративной квартиры, что Обвальный подтягивает к своему небоскребу братву со всех контролируемых им точек, — так же резко ответил один из гостей.

— Обвальный….- удивленно произнес Владимир.

— Мы предполагаем, что он планирует начать устраивать провокации или даже собирается фальсифицировать выборы!

— Черт! Во — сука, — выругался Ксенонов и нервно стал щелкать пальцами, — мало мне было проблем за вчерашнюю ночь, так и сегодняшняя дерьмовой будет.

— Нужно срочно предпринимать какие-то меры, — с волнением сказал один из однопартийцев.

— Меры, меры. Дочь моя где? — громко рявкнул Владимир Иванович, заходив взад вперед.

Его коллеги, недоумевая, переглянулись между собой.

— Ах, да, — поправил он сам себя, — я сам ее прозвоню…. А вы собирайте всех. Поднять на ноги всю нашу братву. Пусть пасут Обвального с его небоскребом, центральные улицы, мэрию, памятники…. Короче пусть пасут все, где можно устроить какие-либо митинги и демонстрации.

Маша шла своей обычной походкой по длинному красному ковру вдоль светлого коридора с расставленными у стен вазонами и блестящими табличками у дверей. Этаж, по которому она шла, все сотрудники компании «Черное Золото» называли директорским. Здесь были кабинеты директоров разных подразделений компании, включая ее кабинет, Юрин и Валерия Петровича. В коридоре было пусто и тихо. Только звук каблуков, мнущих ковер, сопровождал ее грациозное движение.

Маша вышла в просторный холл с мягкими диванами, который нежно освещался вмонтированными в потолок лампами. Она подошла к двери у больших окон с красивой табличкой «Обвальный Валерий Петрович — генеральный директор ЗАТ Черное Золото». Она на секунду остановилась у двери.

Ее женственная фигура, как огонек смотрелась за стеклами холодных окон. Это был девяносто первый этаж. И потому за этими самыми окнами почти всегда свистел ветер. А теперь этот ветер был особенно сильным и холодным. Он подхватывал маленькие снежинки и нес их мимо. Но, несмотря на непогоду, девушка была легонько одета: утопающие под голубенькой юбкой чулки, беленькая кофточка с расстегнутыми верхними пуговками и красные туфли. Здание защищало это, казалось, хрупкое создание от холодов и непогоды.

Маша, стоя у двери, посмотрела себе за спину — никого. Эта искусственная тишина ее пугала. Пугала потому, что она собиралась сделать очень рискованное дело… Убедившись, что за ней никто не шел, и рядом никого не было, Мария открыла дверь, все так же глядя себе за спину. Когда она обернулось, то перед ней резко возникла рыжеволосая женщина в сером костюме. От неожиданности обе вскрикнули.

— Эй, ты, что здесь делаешь? — раздраженно спросила Маша, оправившись моментально от испуга.

— Я-я-я — секр-р-ретарша В-валерия Петровича… — ответила женщина дрожащим голосом.

— А поняла… Ты, что не в курсе? Здание эвакуировано и к тому же рабочий день закончился. Тебя уже давно здесь не должно быть!

— Да, да. Я уже ухожу…

— Поторопись, — приказным тоном сказала Мария.

— До свидания, Мария Николаевна.

— До свиданья.

Секретарша выпорхнула в холл. Маша моментально закрыла за ней дверь. Она с облегчением вздохнула и двинулась через приемную к двери непосредственно кабинета Валерия Петровича. Оказавшись перед дверью, она обернулась к углу помещения, в котором находилась камера. На камере горела красная лампочка, и она была повернута своим черным глазом прямо на нее.

За маленькими окнами поста наблюдения победным шествием наступала ночь, а в помещении свою арию играли кулера компьютеров и поскрипывание жестких дисков.

Игнат заметил (после звукового сигнала) на одном из мониторов Марию у входа в кабинет директора их компании. Девушка расстегивала на себе кофточку. Когда она справилась с задачей, то сняла ее и бросила на рядом стоящий стол секретарши. Секьюрити изумленно уставился на полуголую Машу. Черный бюстгальтер подчеркивал красивую упругую грудь. Охранник окликнул своего товарища и показал ему пальцем на монитор. Тот, став за спиной у первого, довольно уставился на экран. Но девушка бросила холодный взгляд прямо на них и, сунув в рот средний палец, затем высунула его от туда и, поднеся над головой, показала им. От чего обоих накрыла волна застенчивой растерянности.

— Вот, сучка! А, Веталь, — пробормотал Игнат.

— Везет же Петровичу, — с огорчением произнес Виталий.

Девушка повернулась к двери в кабинет Валерия Петровича. Прокрутив пару раз своим ключом в дверном замке, синхронно с попой, она открыла ее. Затем Маша снова бросила укоризненный взгляд инженерам и, подняв со стола кофточку, накинула ее на камеру. Обзор закрыла ткань.

— Да, я б ее….- проронил Виталий.

— Да, я б тоже, — перебил его Игнат, — че делать будем? Кабинет Петровича, однако.

— Ты помнишь, как третья смена испортила сюрприз? И где они теперь работают?

— Да, уж помню….

— В общем, так: возьмем к сведенью, но тревожить никого не будем, — выдал резюме Виталий, поглаживая ладонями рубашку на груди.

Маша оказалась в просторном кабинете. Свет она не включала. Ей было достаточно того света, который попадал из-за окон от звезд и налившегося круглой тарелкой диска луны. Кроме того, она прекрасно знала, что и где в кабинете ее мужа, так как десятки раз приходилось бывать здесь. Вот она прошла мимо старинной кушетки, большого стола. Неприятные воспоминания возникли в голове у девушки. Мария всегда представляла, что на месте Валерия Петровича кто-то другой — совсем на него не похожий. Но она не старалась не придавать значения этим воспоминаниям, так как уже давно приучила себя отдаваться ради денег и положения.

Но за последние два дня Ерофеева решилась сделать то, что уже давно вынашивала в своей голове. За столько лет продвижения по лестнице статуса вверх ей уже надоело торговать своим телом и быть предметом плотской утехи. Маше хотелось быть абсолютно независимой и властной женщиной, которая может сама распоряжаться своей жизнью как хочется ей, а не ее благодетелям. При этом Ерофеева решилась на довольно опасную двойную игру.

По началу ее план был довольно прост и расчетлив. Она, узнав о свойствах мутантов, попросту смешала кровь Ксенонова Владимира и Валерия Петровича. Кровь у Обвального она взяла очень просто — подсыпав ему в шампанское снотворное. Дальше все было обычным делом техники. Все что ей нужно было — это подождать пока Валерий Петрович проиграет выборы и выпустит на свободу запрограммированного на убийство мутанта. Мутант убьет ее мужа. Далее все будет еще проще: Юра Обвальный помирает от передозировки наркотиков; адвокаты передают ей как супруге Обвального все его имущество.

Все бы хорошо, но где гарантия, что Петрович не выиграет выборы и мутант таки сделает свое черное дело?

Все радикально поменяло появление Читера. Мария не сомневалась, что этот наемный, как ей казалось убийца, таки убьет Обвального, а если и не убьет, то нанесет сильный урон положению главы нефтяной компании. Что началось уже с клуба Леденец. А рас так, то можно и переметнуться на другую сторону, прихватив попутно с собой весомый компромат. Компроматом являлась удавка и пистолет. Так как удавкой и пистолетом, которые прихватила Маша, Валерий Петрович начинал свою карьеру. А с подачи Ксенонова ему таки придется не сладко. И дорога к мэрии точно будет закрыта. Скорее всего, что Обвальный, если уцелеет, и Ксенонов потом сами себя и потопят в борьбе за негласную власть в Крайтане. Выходит, что как бы дальше не складывались события — Мария выйдет сухой из воды, да еще и с обеспеченным и независимым будущим.

С размышлениями о своем будущем Маша подошла к стене с картиной в рамке. Она отодвинула в сторону картину, на манер маленькой дверцы. За ней был сейф. Девушка набрала код на десятизначном циферблате и отворила толстую дверцу. Мария залезла внутрь рукой и достала от туда небольшую коробку. Девушка открыла ее, предварительно взяв обеими руками. В коробке лежала удавка и старый пистолет.

Удостоверившись в наличии содержимого, Ерофеева закрыла коробку и поставила ее на стол. Затем она задрала юбку, где за резинкой чулка был спрятан целлофановый пакет. Маша сунула в пакет коробку. После достала из-под дивана заранее припрятанную коробку — копию той, которую вытащила из сейфа. В коробке также был пистолет и удавка. Но вещи в подмене не имели никакой значимости, в отличие от оригинала. Копию положила в сейф. После чего захлопнула дверцу и тихонько сказала себе под нос, отослав металлу сейфа поцелуй на пальце:

— Милый, — я решила подать на развод.