Тереза

Сильно повзрослевшая за один день девочка, ведь сегодня ей стукнуло уже целых одиннадцать лет, держала совет со своими самыми доверенными друзьями. Плюшевый мишка Стах и фарфоровая кукла Стеша сидели рядышком на кровати, а котёна Царапка лежала на коленях хозяйки.

— Если мы со Стахом поженимся, то у нас будут детишки. Это хорошо. С ними можно разговаривать, сколько хочешь, и они никогда не скажут "отстань дочка, я сейчас занята". А тебе, Стеша, будет с кем играть, когда я вырасту, и у меня будут взрослые дела. Но Стах может не захотеть жениться на мне. Вдруг он обиделся на тётю Несту. Это плохо. Ещё я могу совсем не выходить замуж и стать важной дамой, как тётя. Не знаю, хорошо это или плохо, но тогда у меня совсем не будет детишек, и мне придётся отдать графство, а потом и герцогство, кузенам. А я не хочу! Они задаваки и жадины! Оба! Ещё такие маленькие, а уже такие вредные! Одно слово — мальчишки! Стах! Ты тоже мальчик, но хороший.

Медведь был полностью согласен с хозяйкой. Как добросовестная игрушка он каждую ночь ложился в постель к девочке, никогда не роптал, если его путали с подушкой, даже терпел наглую Царапку, любящую лежать на нём. Но вот что делать, он посоветовать не мог. Конечно, его голова не была такой пустой, как у фарфоровой Стеши, однако овечья шерсть не самый лучший материал для размышлений, её мягкость скорее расслабляет и тянет ко сну. Но Тереза немного незаслуженно его похвалила:

— Стахушка, ты молодец, хорошо придумал, я тоже считаю, что ему надо написать письмо.

 

Илга и Анита

Две старые подружки и соперницы встретились, поругались чуть не до драки, вместе поревели над провалившимися надеждами, помирились, расцеловались, стали обсуждать былое и составлять новые планы.

— Из начальной полудюжины девчонок Инга сразу за отцовского помощника замуж выскочила. Свинка сразу за ней, к своему бычку сбежала. Мы с тобой друг друга из игры вывели. И кто остался? Самые страшненькие — Тинка, да Мимика. Обе нам не соперницы.

— Да… Дуры мы с тобой… Обе. Могли бы договориться. Одну из нас взял бы барон, она нашла бы ход в высший свет и помогла бы подруге хоть в щёлочку туда протиснуться.

— Представляешь, Мике разрешили три бала в год проводить. Она и один-то не сможет! Куда ей, кулёме…

— Повезло дурочке. Я никогда не думала, что у барона такой плохой вкус.

— Может её батя что-то из южных стран привёз?

— Думаешь, артефакт?

— Может и зелье. Вполне могли подкупить слугу. Тот барону в вино чего-нибудь подлил или подсыпал, вот и взыграло ретивое.

— Взыграть может и взыграло, но Микаэла не смогла бы воспользоваться этим. Не умеет она с парнями.

— Тогда почему её выбрал? Он про приданое даже не спросил.

— Откуда ты знаешь? Может шли тишком переговоры. Через того же Латера. Он барона за благодетеля считает, мог расстараться.

— Почему тогда к нашим отцам не пришёл?

— У нас приданое меньше.

— Да ты что?!

— Что-что! За Микой, пятьдесят тысяч талеров дали, понятно, скарб и дом, но к тому ещё магазин на Дворянской и сто акций. А в подарок мужу — сто тысяч серебром и участок пахотной земли, рядом с баронством.

— За мной только пятьдесят тысяч, дом и вещи. Если жених поторгуется, может на прожитие тысчонку-другую годового дохода добавят. Но это край. Сколько дадут мужу, даже и не знаю.

— Вот! За мной приблизительно столько же. И ведь нас с тобой в десятку самых богатых невест-простолюдинок зачислили. Ты "Дамский досуг" читала?

— Читала, конечно. Эх… Не хотела тебе говорить… Да, ладно! Граф Иснадор свободен.

— Он же умер!

— Умер. А титул по наследству племяннику перешёл. Его Величество уже утвердил прошение. И за счёт Казны приказал заложенный доход майората выкупить. Новый граф не совсем нищим будет.

— Но приданое жены ему пригодится… Ну, спасибо! Не забуду! Вместе охотимся?

— Вместе. Знай мою доброту.

— Тогда и я тебе кандидатурочку подскажу. Правда, он немного в возрасте, но богат и ищет молоденькую супругу…

 

Бумажки

— Нет, вот есть же люди, до чужого добра жадные!

Праведное негодование откупщика Федула Латера вызвала папка, обнаруженная в опечатанном сургучными печатями пакете.

— Пап, что там такое? — спросил отца старший сын и главный помощник.

— Его Высокоблагородие, барон Тихий прислал. Видать, как члену Госсовета ему доложили, а он, наш благодетель, мне переправил. Копают под нас, копают. И я знаю, кто из приказчиков расклад сдал. Посмотри сам, подумай хорошенько, а потом мне скажи виноватого. Тебе надо учиться ворогов находить. Ну, ничего! Я так дело поверну, не подкопаешься! Милостивец наш вовремя предупредил.

— Заплатить бы ему надо, пап.

— Не заплатить! Отблагодарить! Разницу понимаешь?! Такое высокое лицо никак обижать нельзя! Взятки чинушам совать будешь, — голос откупщика наполнился искренним почтением и приобрёл несколько елейные тона. — А такого человека только благодарить возможно!

* * *

В клубе два, давно знакомых, почтенных господина беседовали в маленьком кабинете.

— Эльрик, я всё понимаю, но всё-таки так-то оно слишком…

— Мой друг, я под постоянным прицелом. Мне никак нельзя оказаться смешным и близоруким рогоносцем. Тем паче, до коронации, пока не решился вопрос с утверждением министров.

— Сведения точные?

— Увы! Я проверил. Не сам, и людей не посылал следить. Расспросил её слуг.

— Ты их сильно прижал?

— Нет. Немного заплатил за рассказ.

— Хорошо. Я возьмусь за организацию дела, но должен знать твой источник.

— Барон Тихий. Причём ничего не попросил взамен. Благодарный мальчик, помнит, кто дал принцу первый отзыв о нём. Опять же, его отец подо мной служит. Я тоже добра не забываю… Как, впрочем, и зла.

— Государь в курсе?

— Нет. Барон не обременил его мелкими сплетнями.

* * *

— Граф, вы сегодня чрезвычайно рассеяны.

— Всплыли кое-какие грешки моей бурной молодости.

— Надеюсь, удалось решить дело деньгами?

— Решилось даже без денег. Некий крайне любезный молодой человек вернул мне, случайно попавшие ему в руки, бумаги.

— Просто так вернул?

— Вы удивитесь! Да! И даже не захотел обсудить форму моей благодарности. Сказал: "Какие могут быть счёты между дворянами?!"

— Он богат?

— Уж точно не беден. Мог бы попросить о какой-нибудь услуге, и, конечно, я не смог бы ему отказать, но…

— Могу спросить его имя?

— Хм… Пожалуй. Барон Тихий.

— Наш герой? Не ожидал. Вот действительно, не ожидал. И что мы теперь с ним делать будем?

— Что делать? Мы теперь его уважать будем. Мы будем его сильно уважать. Всей нашей славной компанией. Право слово, невзирая на молодость, он настоящий дворянин.

* * *

— Ваше Величество…

— Стах, разрешил же "милостью" величать.

— Виноват, Ваша Милость.

— Ты зачем доклад тет-а-тет попросил?

— Ваша Милость, вчера, после отставки из придворных Лауры, находясь в несколько нервическом состоянии, долго не мог…

— Уснуть. Дабы успокоиться, вышел погулять. Как же! Помню! Много покойников?

— Ваша Милость, все живы! Просто я прогуливаясь…

— Совершенно случайно нашёл бумажку. Сказал же — помню.

— Как вы разрешили…

— Давай, что у тебя?

— Вот, Ваша Милость.

— Угу… Так… А это… Вон оно как выходит! А я-то всё не понимал… И тут значит… Больше этим пока не занимайся. За ночную прогулку хвалю, и поверь, не забуду. Не ты, а охранители должны были это принести. Ладно, разберусь. Что ещё нагуляешь, докладывай. И не записывайся, заходи, если у меня никого нет. Прикажу, тебя будут пускать сразу.

 

Братья

— Никому из прежних верить нельзя! Никому! Всех менять надо! Срочно ближников ставить. И главу охранителей первым гнать. Я спрашиваю: "Почему не доложили?", а он мне на чистом глазу втирает: "Не хотел беспокоить Ваше Величество из-за крайней мелочности вопроса." А? Я сам должен решать — какой вопрос мелок, какой велик. Если б Тихий не принёс документы, я же согласился бы!

— А он откуда узнал?

— Какая разница? Узнал и узнал. Он сейчас весьма популярен в народе, вот кто-нибудь ему и подсунул донос. Если бы только одно это! Куда ни кинь, всюду клин. Ни охранители, ни Гильдия так и не разобралась, откуда пошло, что лич во Дворец приходил. Святая Мать по следам ходила, не нашла проход в катакомбы, откуда этот самый "лич", по словам очевидцев, появился. А откуда он пришёл?! Вдруг в следующий раз вновь тем же путём воспользуется?

— Может портал?

— Какой портал? Прошлый Верховный в порталах не был силён. Да и сейчас таких портальщиков, кроме Стаха, всего два-три человека! И те не в нашем королевстве. Тут всё проще и хуже. Неупокоенный был, причём сильный. Святая Мать не ошибается в таких вопросах. Но кто убил волшебников и священников? Нежить? Ой, вряд ли! Святые отцы бы её сразу почуяли и не подпустили к себе, драться бы начали. А ведь и волшебники были. Значит, их убил кто-то из тех знакомых, кому доверяли.

— Кроме охранителей кто-то этим занимается?

— Церковники. Их люди же пострадали. Да и считают своей прямой обязанностью нежить упокоить. Раньше или позже найдут. Кто-нибудь из верующих проболтается.

— Разве что проболтается… Может Тихого выяснить пошлёшь?

— Тихого… Тихий хорош, но во все дела его пихать не надо. Нельзя всё на одного навешивать. Надо чтобы те, кому положено работали. По хорошему, его ещё обучить положено. Я приказал, его уже начали тренировать. С Эдмундом поговорил, похоже, Стаху и там дело найдётся.

— Что такое? Стах уже помог герцогу, тот смог оппозицию к ногтю прижать. Или ещё кто против протектората козни строит?

— Там немного другое. А мой зятёк демонстративно Стаха не любит, потому сам просить ни о чём не может. Мне придётся приказать. Эх! Отец-отец! Кабы не ты, я бы ещё лет десять спокойной жизнью жил!

— Ладно тебе. За полгода-год выстроишь под себя систему, потом будешь сидеть спокойно, как паук в паутине, изредка высовываясь, жирных мух пососать.

 

Разговоры

— Я с мамочкой хочу поговорить.

— О Стахе?

— Ага. Я так жалею, что не видела, как он голову отрубил!

— Я тоже. А Лаура — дура. Зачем она такого рыцаря от себя отставила? Он для неё всё делал, драгоценности дарил, на дуэлях сражался, а она только землями откупается. Надо было его поцеловать в губы! Как во взрослых книжках дамы своих кавалеров целуют. Я у мамы подглядела. И на рисунке мужчина женщину к себе прижимал.

— Молчи уже! Маленькая ещё про поцелуи рассуждать. В губы целоваться неприлично. А в щёчку неинтересно — как будто с родственником целуешься. Но Лаурка точно глупая. Вышла бы себе замуж за Эдмунда, а Стаха оставила своим придворным. Раз он свободен, если попросить в защитники, как думаешь, дадут?

— Давай, на двоих попросим? Поноем, может и дадут.

* * *

— …Одно только плохо — Эдмунд очень ревнив. По его настоянию, пришлось Стаха от себя удалить. Знаешь, как мне жалко? Он всегда был такой деликатный и щедрый.

— Понятно, жалко. Он теперь тебе больше ничего подарить не сможет, а то твой совсем взбесится. Эдмунд сам-то тебе что подарил?

— Так… колечко… не очень дорогое, но миленькое. Может быть, когда в герцогстве дела поправятся, будет щедрее.

— Возможно. Слушай, я тут придумала, как ты сможешь с бароном спокойно видеться.

— Как?

— Смотри — прошлый раз он с моей сестрёнкой толком и не поговорил, а про то, что ему невесту показывают, даже не понял. Ты придумай какой-нибудь повод для встречи. Своему честно скажешь — сестру подруги пристраиваешь. Она на тебя рассчитывает. Герцог, может, сам помогать нам в сватовстве будет.

— Разве через Мариану попробовать?

* * *

— Дочка, хоть и не хочется у тебя отнимать мечту, но скажу — нет, с бароном Тихим наша семья родниться не будет.

— Папулечка, но почему? Стах же совсем свободен! Он даже от принцессы отставлен!

— Приказано барона Тихого пускать к Государю в любое время, когда тот не занят с другими людьми. От Лауры барона отставили, а он хоть бы для приличия обиду показал. Отставили и славно, дел меньше. Ближник Лагоза он! Не будет нам в делах помогать, а тогда зачем такой зять в семье нужен? Чтобы про наши дела сразу королю докладывал? Да ещё графство ему за это жаловать! Нет! Даже не думай!

— Папуль, я против твоей воли не пойду, но подумай ещё раз, а?

— Малышка, у тебя детская влюблённость, но для величия герцогства нам придётся поискать другого.

* * *

— Судно почти готово к отплытию. Ты уверен, что это хорошая идея? Быть может, всё же подождём до коронации?

— Ты — как хочешь, а я рисковать не буду. Велел составить доклад про этих… мстителей. Даже если развоплотить тело, дух переносится в другое тело. Очень, знаешь ли, красочно описано, как дохлая крыса прокусила человеку артерию на шее. Не! Мне этого не хочется. Собственно, нужно уехать в Колонии максимум на полгода. Предлог шикарный — подготовка приезда вице-короля. Уж точно орденок, а то и чин воспоследует. Дело важное, видное, реальное.

— Тут соглашусь. Кроме того, можно и для собственного кармана расстараться. Подряды на строительство дворца, казарм и прочего через нас пойдут. Местные благодарность нам сами заносить будут.

— Вот-вот. Можно ещё поставки через купцов организовать. За процент.

— Я в деле.

* * *

— Для возрождения нашему мессиру необходима энергия. Я рассчитал — жертвы одного простеца не хватит, двух-трёх десятков тоже, а гекатомбу мы организовать не можем. Малое дитя или девственница нам совсем не помогут, в данном случае, невинные жертвы скорее навредят. Но есть одна возможность — распутница. Желательно, несколько. Чем они распущенней, старее и страшнее, тем больше энергии сможем из них выкачать.

— Так это же великолепно! Что может быть легче, чем найти дюжину старых портовых шлюх?!

— Есть нюансы. Мы не умеем мертвить жертву по всем правилам — она должна страдать ДОЛГО!

— Хм… Если дело только в этом, то справимся. Трое из нас ассистировали, когда надо было проводить ритуалы создания филактерии. Справимся.

— Ещё одно. Лучше бы приносить жертвы недалеко от хранилища, чтобы энергия полнее его напитывала и не рассеивалась по пути.

* * *

— Ваше Величество! Как ваша верная подданная молю о помощи и снисхождении, снисхождении и помощи.

— Неста, в Гильдии опять что-то случилось? Проблемы со сторонниками прежнего Верховного?

— Ваше Величество, оппозиция есть, мешает и строит коварные планы, но речь не о ней.

— Так о чём же?

— Барон Тихий, Ваше Величество. Я смиренно признаю, что поступила нехорошо. Увлёкшись сиюминутной политической выгодой, я пожертвовала счастьем своей маленькой племянницы…

— Да, я в курсе. Стах пришёл в некое недоумение, прознав о таком абцуге. Мне говорили, он был обнадёжен вашей семьёй? Но, впрочем, не сильно расстроился. Ему показали младшую Заозерскую. Милое дитя. Такая резвушка и умница. Приданое у неё достойное. Две серебряные шахты и портовый городок, перевалочный пункт колониальных грузов, весьма хороший аргумент для сватовства.

— Ваше Величество, вы сыплете мне соль на рану!

 

Ланина

Ланину в детстве звали по всякому — ублюдкой, шавкой, курвиной дочкой, приют не слишком доброе место. Однажды, когда ей стукнуло 13 лет, на работном дворе, где от приюта они шили грубые рогожные мешки, девочке хотел задрать юбку местный сторож. Вся её злость выплеснулась в одном порыве. Обожжённый любитель молоденьких девочек сдох в страшных муках, сарай быстро потушили, а девочку отвели в полицию. Оттуда её, зарёванную и дрожащую от страха, забрала строгая женщина в форменном платье. А со следующего дня началась дрессировка в армейской школе магии. Четыре дальнейших года прошли в непрерывных физических упражнениях, медитациях, изучении уставов, наставлений и инструкций. Хорошо хоть секли лишь за реальные провинности, кормили от пуза и одевали в красивую форму. Затем был выпуск, бал с выпускниками военно-магического юнкерского училища и слишком много сладкого красного вина.

Утром она проснулась в объятиях парня, причём, даже не помня его имени. Ночью только что произведённый офицер сделал с ней то, чего не смог добиться тот сторож. Главное, кроме себя самой, винить ей было некого. Пока она прикидывала, как быть и что говорить, когда парень проснётся, в комнату ворвалась его злющая тётка. Грандиозный скандал закончился в Храме, где она, еле сдерживая слёзы, стояла, держась за руку, с совершенно незнакомым ей человеком. Впрочем, однокурсницы завидовали — стать конкубиной парня из, пусть мелкого и провинциального ответвления, но большого дворянского рода волшебников, для простолюдинки редкое везение. К тому же она из приютских, не знающих родства. Хотя родня мужа сразу оценила магический потенциал и решила, что девочка бастард какого-нибудь великосветского шалопая и ведьмы-простолюдинки.

Чтобы служить вместе, надо быть супругами, потому ей пришлось согласиться. Хорошо это или плохо, она не поняла сразу, всё произошло очень быстро. Однако Ланине пообещали начальный карьерный пинок, за, как минимум, год исполнения супружеских обязанностей. Молодожёны уехали в дальний гарнизон, и уже через квартал она почувствовала себя непорожней. Супруг был доволен первенцем и в положенный срок сделал её женой. Начальство было не против.

Годами текла совместная служба по разным гарнизонам, с редкими повышениями в чинах. Муж поднимался по карьерной лестнице быстрее, он же был дворянином и не вынашивал двоих детей. Она стала опытной волшебницей. Ей подкинули в стажёрки выпускницу её же магической школы, юную и наивную, не знающую жизни, симпатичную дурочку. Потом случился бой, в котором Ланина попала под Огненную Плеть. Затем госпиталь, причём столичный.

У армейских волшебников не слишком много денег в запасе, однако семья мужа помогла. Та самая скандальная тётка, которая заставила их сойтись, привела целителя. После его визита плечо перестало болеть, а рука стала нормально двигаться. Шрамы остались… А что шрамы? Дети скоро привыкли и перестали пугаться правой половины лица мамы. Муж заявил, что ему плевать — за пятнадцать лет он видел жену ещё и не в таком виде, особенно после того банкета… Ну, по поводу награждения… когда она пила на спор с подругами. Однако Ланина в душе, не показывая никому, переживала своё уродство. Любой обративший внимание на ожог, всё равно с брезгливостью или сочувствием, получал отповедь на затверженном с детства матерно-приютском языке. После ранения служба продолжилась, а несколько времени назад их с мужем отозвали в столицу.

Трудно представить, но её прикомандировали письмоводителем в группу статистики, а мужа в канцелярию при ответственном за связь между Гильдией и Двором, причём со стороны Двора. Пять огненных волшебников, все ветераны, все награждённые боевыми наградами, все с опытом реальных схваток, одним росчерком пера стали чиновниками, под началом двух придворных, тоже боевиков, причём магистров Огня. Все прикомандированные, кроме неё, были дворянами. Все, кроме неё, урождённые аус Хансалы из разных ветвей рода. Желания не спрашивали, отказ не предусматривался. Сам глава рода, один из магистров, занял должность с понижением и стал лишь товарищем главы канцелярии. Однако любая должность при Дворе давала столько преимуществ для рода, что разом окупала любые личные неудобства. Хотя про какие неудобства могут говорить гарнизонные волшебники? Жалование стало выше, дом для проживания род дал. Радоваться надо!

Их начальник, по слухам, был тот ещё типус. Молодой, но неоднократно награждённый и тяжело раненный в бою. Необученный, однако уже магистр. Про его выходку, когда во главе егерей он захватил позиции вражеских пороховых метателей, разрушил укрепления и, на сладкое, увёз сами бомбарды, писали газеты.

Когда прикомандированные построились для представления, зашёл мальчик в придворном мундире, с боевыми наградами, даже солдатская "Храбрость" висела на шее. Лицо перечёркивал шрам, а глаза были такие… В общем, парень из настоящих. Такой в бою отсиживаться за спинами рядовых не будет. Сопровождала начальника Диваза, главная по магической обороне Дворцовой крепости. Весьма известная среди боевых волшебников штучка. Экстравагантная, безбашенная и к тому же близкая подруга главы рода аус Хансалов. Он вдовец, она потеряла мужа на войне. Оба магистры Огня. Могли бы стать хорошей семейной парой, да видать не судьба. Жизнь, вообще крайне сложная штука, а тут ещё храмовые заморочки со вторым браком… Так они и не решились, хотя бы попытаться, узаконить свои отношения. Наверное, встречались, но без огласки.

Первой, как младшую по чину из присутствующих, представили её:

— Ланина аус Хансал, гарнизонная волшебница, 2-ого ранга.

Она вытянулась во фрунт, и тут с ужасом увидела, как парень с каким-то непонятным интересом разглядывает её шрам.

— Нравится? — не сдержавшись, спросила Ланина, но тут же замолчала, увидев тяжёлый кулак Симона.

— А? Да… наверное… В принципе, попробовать можно, но не уверен, что мне удастся восстановить хрящевые ткани уха… — несколько загадочно ответил мальчик.

— Стах, это не пациентка, — начал было Симон.

— Да какая разница! Для своих сделаю, что смогу. У остальных что? Тоже шрамы?

Оказалось, начальник магистр не только по Школе Огня, но и Жизни. Хоть молодой, но уже заработавший крепкую репутацию среди дворцовых. Рассказывали про приращённые после ампутации пальцы, про бесследное убирание шрамов, оставшихся после оспенных язв, про пациенток из первых лиц.

Если кто-то считает, что есть женщины, которым наплевать на свой внешний вид, то он весьма плохо знает жизнь. Ланина, хоть и старалась казаться равнодушной, но каждый день ловила слухи — когда начнётся лечение. Фани, её начальница, глава статистиков и ещё сильнее обожжённая женщина, рассказывала новости. Барон был постоянно занят — то выкрадывал себе простолюдинку в конкубины, то на его башню нападали, то вылетал из придворных принцессы. Однако наконец дождались дня, когда начальник взял первого пациента, с самыми слабыми ожогами. Причём не на лице, а лишь на туловище.

Может кто-то скажет, что оно неприлично, но боевые волшебники столько всего видели, что голым торсом их не испугаешь. На следующий день телеса Стейсберра разглядывала вся семья. На месте огромного шрама была ровная кожа без малейших следов былых повреждений. Единственно, она была белёсая, однако барон обещал, что после недолгого пребывания на солнце цвет сравняется. Ещё один шрам, уже не от огненного заклинания, а от арбалетного болта был так же убран.

На следующий день настала очередь Ланины. Само лечение она не помнила. Целитель усыпил её раньше, чем пациентка успела задать вопрос. Проснувшись утром в палате, женщина услышала разговор фельдшера и санитара.

— Как барон себя тратит! И на что? Руки-ноги работают? Довольно! Зачем ещё шрамы сводить?

— Женщины, они такие бабы! У них красота на первом месте.

— Не знаю… Его Высокоблагородию так тяжко лечение даётся… Стоять не мог, час лежал, пока оклемался. Не стоит оно того! Раны лечить — нужно, а красота дело пустое.

Влезать в разговор Ланина не стала, но запомнила. Не только с лица, со всего тела были убраны шрамы. Вторые роды прошли непросто и после них на животе образовались некрасивые растяжки. Так вот, их не стало тоже. И живот, и груди были, как будто подтянуты. Глядя на себя в зеркало, бывшая приютская шавка, прошедшая огонь и воду боевая волшебница, битая-перебитая жизнью циничная стерва шмыгала носом и еле сдерживала слёзы. А придя домой, увидев восторженные взгляды родных и услышав слова младшенького: "Мамочка, ты у нас такая красавица!", не выдержала и первый раз за всю семейную жизнь разрыдалась на груди мужа.

 

Дела житейские

После того, как принцесса отставила меня от себя, многие придворные выразили сочувствие. Причём, неважно то, что они говорили при Дворе, но по салонам пошли шепотки. Принцессу критиковали. Понятно, жених. Понятно, ревнует. А ты обязана своих людей защищать! Кинула кусок, как подачку верному псу, а потом прогнала от себя. И ведь того не подумала — кто ей служить после такого будет? Барон всю свою карьеру на неё поставил. Он, ладно. Его Государь за верность под себя взял, но другие сильно задумались. Что они должны теперь перед герцогом выслуживаться, чтобы их не прогнали? Так у него своих придворных хватает. Не будем показывать пальцами, но три молоденькие девицы из тех, кого прочили во фрейлины Лауры, как-то перестали проситься в её свиту. Выяснилось, что здоровье у них хрупкое, родители вдруг испугались отпускать чадушек в холодную северную страну. Между прочим, из лучших фамилий они, потому даже недовольства Государя не забоялись.

В мамашу пошла принцесса, не в Его Величество. Тот, в бытность принцем, своих придворных и деньгами баловал, и чинами не задерживал, и всегда защищал. Те, понятно, за него на любое дело пойдут. А за Лауру кто вступится? Если по первому слову… даже не мужа — жениха!.. рыцаря от себя прогнала. Помните, как он её защищать бросился? То-то! Она лишь слово сказала, и барон сразу голову обидчика представил. Свою преданность сюзерену показал, а всем пришлым остроумцам роток заткнул. Понятно, Эдмунду крыть нечем, вот он и окрысился.

Весь высший свет, и не только он, но и полусвет, совместно осудили молодых. А у них редко совпадают мнения.

С вновь подаренной землёй тоже так себе оказалось. Прирезали вроде и много, но всё больше неудобье, пахоты почитай и нет. Дали безлюдную долину, куда третий сток от моего озера идёт. Дорога туда всего одна, и та заросшая. Люди не живут, почва там сплошные корни. В основном, заросшие кустами склоны с горными козлами на них. Козлы и есть основное богатство долины. Надо будет с крестьянами поговорить, может они посоветуют что-нибудь про использование новой территории. Мне же за долину со следующего года налог платить. Пусть не так много, как с пахотных земель, однако для кармана ощутимо.

Второй кус прирезали в продолжение моего дубового леса. На этом участке рос вырубленный лет тридцать назад, а затем вновь засаженный лес. Посадили саженцы, привезённые из колоний. Надо выяснить, какие конкретно.

С другой стороны реки тесть на моё имя прикупил приличное владение. Хозяйского дома там нет, виноградников нет, однако с пахотой славно — больше шестисот десятин пшеничных полей. Арендаторы в двух деревеньках были не слишком довольны сменой землевладельца, наслышаны про моё решение на просьбу селян, однако кто ж их спрашивать будет. Прежнему владельцу, между прочим, герцогу, понадобились деньги, потому он и продал поместье. На что? Неприличный вопрос. Однако продавец изрядно дорожился и продавал несколько лет, пока наконец сговорился с отцом моей маленькой Зайки. Честно сказать, участок весьма доходен. Пшеница всегда в цене, а если вести правильное трёхполье, то и урожаи будут хорошие. Мой эконом уже предложил брать налоги только натурой и скупать у крестьян урожай сразу после молотьбы. Местного управляющего хвалил, тот прославился, как великолепный селекционер пшеницы.

Про подаренное заграничное поместье эконом говорил осторожно. Земля там суглинок, а климат холоднее, чем у нас. Арендаторы растят корнеплоды, в основном, свёклу, репу и брюкву. Есть посадки сахарной свёклы, но сахар из неё скорее экзотика. Тростниковый дешевле, однако есть любители кленового, пальмового и, единственного не из Колоний, свекольного. По доходности поместье не сравнится с любым моим, включая Дубки, но для тех мест получаемая прибыль считается приличной. Выращенные овощи охотно покупают на месте. Чаще местные перекупщики, реже импортёры. Управляющий опытен. Наверное, можно немного оптимизировать продажи, но радикального увеличения доходов ждать не приходится. При поместье есть дом с шестью господскими комнатами, но они крайне скудно обставлены, по причине редкого приезда хозяев. До ближайшего портала половина дня пешего хода. Предложение единственное — ничего не менять, но брать доход натурой.

Вывоз порталами брюквы или репы, да даже сахарной свёклы, не выгоден от слова совсем, однако река Гремячая судоходна и протекает недалече от Зримако, так называется моё новое поместье. Можно раз в год, после урожая, загрузить барку собственным товаром, хоть тем же мясом или пшеницей. И дня через три или четыре судно прибудет в те края. Обратно та же барка вернётся гружёная овощами, сданными арендаторами в налог.

Налор, мой тесть, приехал в гости, вместе с женой и двумя сыновьями, братьями моей маленькой, привёз бумаги на свои свадебные подарки — деньги в банке, купчую на землю, дарственную на склад в порту. Он-то как раз и разбогател на водных перевозках, не на речных, правда, а на морских, однако помочь согласился. Купец меня очень зауважал после подаренного ордена и присланного приглашения в делегацию простолюдинов на коронацию Государя.

Тестя крайне заинтересовало разрешение Его Величество на три рейса за год в Колонии. Пояснил мне, что вообще-то никто туда ходить не запрещает. Но полностью на свой страх и риск. Вольным торговцем быть вроде прибыльно, но сильно хлопотно и рискованно. Не во все порты пускают. Или пустят, а товар там весь уже скупили, и на обратный путь взять с собой нечего. Перед местными чинушами шапку ломаешь. Им чуть что не по нраву, сразу тиранить начинают. Раз ты купец, то любой власть имущий норовит слупить с тебя деньгу, как лыко с липки дерёт крестьянин себе на обувку.

А вот с официальным караваном дело другое — идёшь под защитой, тебя пускают в самые сладкие порты, по прибытии туда налоги собирают смешные, товар выбираешь первым. Одно слово — благодать. У торгового дома судно есть и не одно, для такого дела можно самое большое взять. И что туда везти ясно, и что оттуда понятно. Есть только один вопрос — кто этим заниматься будет? Тут я поясняю:

— Государь сказал, что тесть для меня всё организует.

Налор аж со стула вскочил, разволновался весь, спрашивает:

— Сам Самодержец так сказал? Честь-то какая! Его Величество обо мне слышал?! Ну, спасибо! Я уж обязательно расстараюсь!

Человека я придержал, объяснил, что "за так" дела погано делаются. Прибыль предложил делить исполу. Тогда братья вмешались в разговор. Мика тоже словечко вставила, неспроста она купеческая дочка. В общем, принял я родню в компаньоны. Договорились, что мою долю из положенных в банк свадебных выдам, и разрешение учитывается в общем размере доли. Тесть корабль выделит, лучший. Деньгами, ясное дело, тоже вкладывается. Братья садятся на подаренный склад и по очереди будут в рейс ходить. Моя конкубиночка финансово немного поучаствует. Вклад и долю каждого обговорили и на бумагу, для памяти, прописали. Такая у нас семейная идиллия случилась, что тёща не удержалась и на радостях меня расцеловала. Хотя раньше робела очень.

Со всех сторон сплошная выгода — сам ничего не делаю, а с каждого рейса мне причитается. Тесть лишнюю денежку заработает. Малышке немного перепадёт. Оба шурина пристроены. Можно было бы и больше себе заграбастать, а то и всё, тесть же предложил организовать процесс. Однако так нечестно, да и сколько раз он захочет за меня впрягаться? А когда свою выгоду чуешь, то за прибыль радеть не в пример душевней.

Кидор мне почти приготовил городскую усадьбу, нанял персонал и, для скорости благоустройства, временных работников. Журнал с расходами подсовывал чуть не через день, но я смотрел мельком. Надо или нанимать специального счетовода для контроля домоправителя, или делать закупки самому, или верить на слово. Я выбрал третий вариант.

Однажды Кидор, слегка запинаясь, попросил:

— Ваша Милость, как вы мне разрешили… тогда… в башне… Словом, одна купчиха просится на лечение.

— Оспа?

— Нет. Молодой поклонник. Очень она хочет ему нравиться. Грозилась хорошо отблагодарить. Просит хоть немного убрать второй подбородок, уменьшить талию и чуть-чуть поднять грудь. Прослышала, что ходят слухи про некую герцогиню, которая похожим образом лечилась у вас. После того лечения, до самого приезда мужа в герцогской спальне всякую ночь караулил новый офицер. — Машинально оглянувшись, шёпотом добавил. — И простолюдины из рядовых служителей бывали. Ей главное, чтобы мужчина был молод, телом гладок, мягок и дебел, а волосом чёрен.

— А что муж? Не знает?

— Некоторые сказывали, что они друг другу свободу дали. Муж всё больше по пастушкам шалит. Завёл у себя хозяйство, кудрявых овечек, зелёненький лужок, сена стожок. Ему приискивают совсем молоденьких простолюдинок. С косами, в веночках… Сорочки вышитые… ну… лапти там… Она овечек пасёт, а герцог в креслах, на краю луга, сидит. Смакует вино и за пастушкой наблюдает. Как распалится, её в стогу валяет. Когда одна надоедает, другую заводит. А отставленной на приданое золота даёт, а родителям ферму в аренду за талер в год. Причём требует, чтобы непременно овцы в хозяйстве были. Проказник он, хоть уже и в немалых летах.

— Ладно. Раз обещал — устраивай встречу.

— Благодарствую. Ещё одна… актрисочка… прима… тоже желает подмолодиться. Её граф Исвир содержит. Даже золотой урыльник подарил, а уж драгоценностей у неё не счесть. Боится надоесть покровителю, ведь тогда потеряет главные роли, а подарки непонятно, будет ли кто дарить. Граф её за большую известность полюбил, потому и от прежнего милого друга отбил… думает, что отбил. Уж очень актриска просит. Сулит шкатулку с цацками и шубу. А шуба больно хороша! Из северной лисы — мех густой, почти весь белый, только к кончикам волосков сереет. Одета лишь дважды. В самый раз была бы Чернышечке. Ей ношеное брать не зазорно, и Микаэле не обидно. А как негритяночка шубку оденет, да в город выйдет, сразу разговоры пойдут. Вам по статусу положено кого-нибудь иметь, а такая краля любой актрисочке фору даст.

Пришлось принимать этих пациенток на дому. Кидор сообщил, что желающих много, но надо держать марку и других пока не брать. Тогда ценить будут выше, и благодарить щедрее.

Во дворце у меня тоже желающих полечиться много. Всех своих подчинённых из аус Хансалов привёл в порядок. Симон специально что ли взял двух женщин с сильно обожжёнными лицами. Причём раны боевые. И им хорошо — сразу симпатичными стали, и мне практика. Монашков, из боевых братьев, троих принял. С ними ничего такого, Бертиоз лучше бы справился, но попросили именно меня. Кстати, лейб-медик выговорил мне, что понапрасну трачу силы. С его точки зрения выглаживание шрамов и прочие подобные кунштюки "с дамочками" полезны лишь для развития контроля, а раз у меня с ним хорошо, то и нечего ерундой заниматься, телеса править.

Ему хорошо говорить, а меня Силестрия сразу после ухода от Лауры к себе призвала, с мужем познакомила. Тот старше жены лет на десять — пятнадцать, но держится бодрячком. При мне, за разговором, зашедшую фрейлину герцогини вскользь по бедру погладил. Та ничего, лишь отстранилась. Видать, дело обычное. Ему убрал морщины вокруг глаз и вообще на лице. За то получил в подарок красивый берилл, размером чуть не в куриное яйцо. На другой день, Её Светлость представила меня супруге одного из государей. Просила, что обычно — поправить лицо, шею и грудь. В подарок получил добрую щепоть Пыльцы Фей в пузырьке из цельного сапфира. Весьма редкий и дорогой компонент, особенно полезен для творения заклинаний Трансмутации. Эффект — вплоть до удвоения результата сотворённых чар. Незаменим для многих зелий, особенно связанных со Школой Растений. Потом пришёл черёд особ попроще. В день одну, иногда двух принимал, не более. Ссылался на ограниченность сил. Лукавил, силы оставались, да и амулет помогал, но полностью раскрывать свои возможности не хочется.

В покоях Жёлтого Дворца уже почти не осталось вещей герцогини, её Двор полностью переехал в Клубничный павильон, а после коронации этот дворец надолго опустеет. Влияние Силестрии уменьшается, так она знакомством со мною козырнула. Да я не против, связи это наше всё, а при Дворе особенно.

На очередном большом приёме Государь спросил меня:

— Стах, что-то ты почти один, из моих придворных, не подал прошение о переводе от Зелёного Двора к Белому. Не желаешь что ли?

— Ваше Величество, — отвечаю ему, — служить Короне мой долг на любом месте. Однако я не хочу менять цвета, дозвольте оставаться "зелёным".

Среди придворных прошёл лёгкий, как шелест листьев, ропот — я отказался от почти прямого предложения Государя перейти к королевскому двору. Менять цвета не слишком почётно, однако быть поближе к трону, захотели почти все наши.

— Ну что ж… Была бы честь предложена. Дозволяю остаться при Зелёном Дворе, с сохранением всех выплат и привилегий. А как ты самый старший по чину из троих оставшихся, к тому же камергер, сиречь ключник, хоть пока и титулярный, то по самой должности тебе положено ведать состоянием покоев, будешь надзирать за состоянием Зелёного Дворца и оставшихся служителей при нём. Назначаю тебя смотрителем.

И после такого решения перешёл к рассмотрению кадров Белого Двора. Все прошения о переводе разом удовлетворил. Всех попросившихся в отставку от любого Двора отставил. Далее взял, да и выгнал придворного прежнего Двора. Причём, сам сказал о нём:

— Из вовсе мне негожих, а скорее даже вредных для службы, отставляю, без предоставления иного места службы, камер-юнкера Захария Побединского. Сам видел, что служит он дурно, ни разу не пришёл вовремя на свой пост в моей приёмной, манкировал делами, даже позволял себе носить мундир не по форме. За почти девять лет службы не выслужил следующий чин, не получил награды, не женился, в конце концов. Пустой человек, мне такой не надобен.

Эта пощёчина всему роду Побединских не может остаться без последствий для другой его родни. Ладно бы тихо, кулуарно, а то так, перед всеми… Пятно надолго останется. Тем паче, самого отставляемого на приём не пригласили, Государь не счёл нужным лично своё решение ему сказать. Не достоин, пусть служители ему доведут.

Захарий не враг, он не злой, не корыстный, не вредный, просто "пустой человек", никчемушник. Про него все знают — Захарий любит сразиться в картишки, поволочиться за замужней красоткой, выпить в компании приятелей и актрисочек, но таких много. Однако любой офицер после вчерашней попойки не опоздает на построение, а придёт чистый, наглаженный и прилизанный. Любой чиновник не пропустит присутственные часы. Так что тогда говорить про придворного? Ему всякое лыко в строку, про всякий чих в два журнала пишут, в гоф-маршальский и в камер-фурьерский. Прежний Государь за заслуги отца сына держал, а нынешний припомнил все свои прежние обиды, теперь нашёл время посчитаться.

Много неугодных отставили, но намекнули самим попроситься, дабы соблюсти приличия и сохранить лицо. Побединский не понял намёков или решил "обойдётся", однако вот не обошлось.

Мне досталась новая должность, но где взять столько времени? Канцелярия представительства Зеленоземья осталась, связь с Гильдией за мной, Коронационная Комиссия никуда не делась. И это только официальные места! У Государя почитай каждый день приём имею, хоть четверть часа, да ушло, а с ожиданием и осмыслением не меньше часа. Диваза меня по часу в день по полигону с девицей гоняет. Партнёршу Симон и Диваза вместе привели, она тоже из аус Хансалов. Это ещё хорошо, что знанием теории я блеснул, а то на час больше бы занимался. Что ещё? Про лечение говорил… Зелья для церковников и кремы для придворных, свитки, найденный компромат, разговоры с управителем моего имущества, гарнизон в башне… На семью тоже время нужно! Мать, отец скоро забудут, как я выгляжу. Конкубиночка моя тоже время требует!

А неожиданные вызовы? Сижу дома, работаю, никого не трогаю, архив разбираю. Вдруг срочный вызов во Дворец. Что такое?! Что случилось?! Приводят в курительную Белого Дворца, там все государи собрались, с "коктейлем камер-юнкера" экспериментируют. Его Милость тут мне и поручает:

— Стахушка, ну-ка изобрази нашим гостям что-нибудь эдакое… с напитками…

И что мне делать? Не хряпаться же с размаху мордой в грязь? Вспоминаю, как тут неправильно абсент пьют. Приказываю мундшенку, и тот приносит потребное. Я провожу мастер-класс на тему: "Как правильно употреблять абсент".

Высокий стакан, понятно, совершенно прозрачный. Наверх кладу плоское серебряное ситечко. Вообще, оно предназначено для того, чтобы зёрнышки в чарку не попадали, когда фруктовый пунш разливаешь, но для моих целей тоже сгодится. На ситечко кладу кусок сахара. Правильного, коричневого, ноздреватого, тростникового. Через сахар наливаю в стакан крепчайший зелёный абсент. Здесь его пока не испортили, здесь он настаивается на настоящей горькой полыни. Сахар пропитывается алкоголем, и я его поджигаю с помощью длинной кедровой щепки. Спирт горит, сахар плавится и капает в абсент, дело не очень быстрое, но завораживающее. Запах плывёт… такой… особый… специфический. Как сахар прогорел, убираю ситечко и быстро вливаю в сосуд ледяную воду, в три раза больше, чем было налито абсента.

Апофеоз. При контакте двух жидкостей, в стакане происходит взрыв цвета. Изумрудный абсент разлетается по всему стакану и меняет свой оттенок с изумрудного, через белёсо-седой зелёный в травянистый, чуть мутноватый цвет полыни. Красота и гармония хаоса. Это нельзя описать, это надо самому посмотреть, а затем сразу, залпом, выпить. Что государи и сделали. Потом потребовали повторить. И ещё раз. И ещё…

Одним словом, домой я вернулся с орденом, снятым Эдмундом с собственной груди, при том, он ещё похвастался:

— Бывший рыцарь моей невесты! Славный молодец! Правильно я его от Лаурочки убрал!

Его Милость сунул мне свой портсигар, почти такой же, как передал моему отцу. Муж серой незнакомки отдарился перстнем с цитрином, тоже стянул с пальца. Супруг Силестрии, по всем признакам, давно потерял тему разговора, только сидел и милостиво улыбался, но повинуясь стадному чувству, отдал свои золотые часы с цепочкой. Ещё один гость был в сильной задумчивости и уже ни на что не реагировал. Мундшенк смотрит на меня, как студент первокурсник технического ВУЗа на встреченных в коридоре Томаса Эдисона, Николу Тесла и Ивана Кулибина в одном лице. Вот понравился напиток людям!

 

Разговоры

— Что-то ты, братец, упустил ветер. Всё тянул, ждал неведомо чего, вот паруса твоего корабля и повисли. Штиль! Государь утвердил штаты, а тебя среди беляков нет, остался в зелёнке. Хе-хе! Будешь сидеть в пустом Дворце, вместе с бароном Тихим караулить, чтобы мыши мебель не погрызли.

— Ваше Высокоблагородие, вы же знаете, моё поместье всего сорок десятин, не хватает на прожитие, а у меня дочь на выданье. Каждый грошик откладываю, а ведь в Зелёном Дворце, половину годового оклада по чину выдают. Не могу позволить себе от такого отказаться.

— Хм… Думаешь, вам оставят выплату?

— Так Государь сказал: "с сохранением всех выплат и привилегий". Кроме того, выслуга у меня подходит, надеюсь на новый чин.

— Чин-то откуда? Его без места не дают!

— Так вы, Ваше Высокоблагородие, уходите, а здесь из придворных только трое остаются — я по камер-цалмейстерской части, Листрович — по гоф-фурьерской, над служителями командовать, и над нами барон Тихий. Получается, я на вашем месте буду. И жалование по должности выше, и на повышение чина могу надеяться. А у меня дочь на выданье, каждый грошик откладываю на приданое.

— Это что же получается… Я-то с понижением в должности иду…

— Зато, Ваше Высокоблагородие, к Белому Двору приписаны, там места на ранг выше занимают, чем наши. Государя лицезреть будете. Над вами сам обер-цалмейстер стоять будет.

— Это да, только ради того… Постой! Так если Тихий смотреть над дворцом поставлен, то должность у него генеральская что ли?!

— По всему, не ниже бригадирской, Ваше Высокоблагородие. Коли дворец отдадут наследнику, то полного камергера.

— А я то…

* * *

— Нет, вот Тихий молод, но востёр! Лишь только несколько заседаний с нами просидел, а уже догадался до такой ловкой штуки! Не стал локтями за должность толкаться, вроде всех пропустил, а сам такую интригу провёл! Смотрителем Зелёного Дворца стал! Каков, а?!

— Зачем ему в толпе толкаться? Он свободный доступ к королевскому уху имеет. К примеру, на этой неделе чуть не три раза с Его Величеством беседовал, даже кофей пил.

— А как государям наливал, слышали?

— Глухой и то слышал. Орденок от жениха своей бывшей госпожи получил. Вроде как извинение за отставку.

— И личный государев портсигар. Меня аж завидки берут! И часы с перстеньком… Только один из самодержцев не отдарился, в задумчивости был.

— Отдарился. Не слышали разве? Утром другого дня барону шкатулку со своей парсуной послал. Золотую с эмалью.

— Ох! Честь-то какая! Теперь Тихому самое правильное — по дипломатической части идти. Пятью государями обласкан!

— Да уж! Но отдам Стаху должное, другим дорогу не перебегает, куски из чужих ртов не вырывает, со старшими уважителен, нам всем уже по второму разу крема прислал. И не хапает не по чину, чем пожалуют, тем и рад.

— Главное, в политику не лезет. Молчит на заседаниях. Смотрит в рот докладчику, а со своим мнением не выступает. Даже когда принц Торан его спросил, барон ответил: "Виноват! По младости ничего не понимаю. Глуп и туп."

— Да! Такой дурак, что уж дальше ехать некуда, дурнее не бывает. Если для наследника выберут Зелёный Дворец, то сразу удачу оседлает. А коли предпочтут Синий, то подождёт следующего королевского дитятю. Марианна может ещё и не одного родит. Словом, дурак Тихий, тихой сапой в полные камергеры непременно выйдет. Пусть остальные за крошки бьются, он себе тёплое местечко уже организовал.

— Умён, ибо всем показывает, что глуп! Умника давно бы съели, а Тихий толком и врагов не смог себе завести. Скоро, от такой глупости, может графом стать.

— Это вы про герцога Ранбранда намекаете? Что их дочь вновь свободна?

— Не только, не только… Из свиты иностранного государя его приметили. Сами понимаете, своих дочек всем надо пристраивать, на меня кое-кто уже выходил, интересовался подробностями.

— А что? Не слишком богат, но бедным не назовёшь. Да и какие его годы? И ведь уже государев ближник. Магистр Огня и Жизни. Целитель, наконец. Правда, шрам на лице.

— Шрам ерунда. Многим женщинам даже нравится, вроде даже непременно положено такое герою.

* * *

— От Его Милости шестнадцать дукатов за головы прислали…

— А вот ежели бы ты, Яронин, меня бы послушал и дозор у пристани утвердил, мы бы все двадцать, а то и двадцать два взяли!

— Да ладно тебе! И так неплохо вышло.

— Неплохо! А было бы совсем хорошо! Стыдно сказать — дорожным стражникам золото, считай, подарили!

— Не ворчи. И денег получили, и никто из ворогов не ушёл. Сказывали, барон доволен был. Говорил: "Расстарались отставнички!"

— Барон, да! Барон — голова! Он всё дело до тонкостей знает. И к солдатикам добёр. А всё почему? Потому как сам с бойцами кровь проливал. Сам в атаку ходил, сам ранен был. За то его и Государь жалует. Слыхали? Лесок к баронству приписали!

— И долинку.

— И долинку… А там земелька совсем свободна, хоть сейчас деревню ставь.

— Деревня нам без надобности, а вот мельничку я бы поставил. Прошлый год мы в поиск ходили, в тех местах был. У стока из озера место есть как раз под мельницу.

— Зерно возить далеко.

— Это если по дороге. А коли по бережку, то совсем близко. Всех делов-то только спуск-подъём телег организовать.

— Пробить дорогу самое дорогое будет. У тебя денег не хватит, разве Его Милость захочет. Но ему зачем? Людишки поднимать землю разве найдутся. Семей двадцать бы найти.

— Сиволапых? Можно, конечно. Однако сомневаюсь я. Зачем нам они?

— А если по полкам клич кинуть, отставников собрать? Нам барон до четвёртого года послабление дал. Но тут земли освоенные. Я тут думаю — коли первые два года налог совсем брать не будет, а потом ещё три половину, ведь поднимем неудобье.

 

Задание

Боевые действия против недругов Эдмунда закончились полной победой союзных сил. Государи, сыто рыгнув, стали оглядываться по сторонам, искать новых ворогов. Что интересно, нашли. Левобережье, местность триста лет назад захваченная пришельцами с Запада, и с тех пор стенающая под гнётом захватчиков. Честно говоря, не особо стенающая, да и захватчиков уже захватили новые. Нам эта узенькая полоска земли между горами и морем все эти годы была не нужна от слова "совсем", но кое у кого разыгрался аппетит. Если основную тяжесть закончившейся кампании несли наши войска, то сейчас освободителями захотели быть те армии, которые подключились на последнем этапе.

Левобережье на полноценное государство не тянет, там свободные земли, под контролем четырёх вольных городов, перемежающиеся мелкими баронствами. Слава богам, с нами не граничит, а вот со свежезавоёванными землями вполне.

Кстати, принц Торан получил знак свыше. Боги намекнули, что в Колониях ему делать нечего. Сильно заранее туда должны были отправиться корабли со всем необходимым для обустройства вице-королевского Двора. Собственно, корабль, с гордым именем "Морской Змей", даже отплыл. Двое вельмож из старого Белого Двора возглавили экспедицию, но почти сразу что-то пошло не так.

Три дня "Змей" летел под всеми парусами и уже был готов нырнуть в жаркие объятия муссона, как вдруг обнаружилось, что вся вода на корабле затухла. И это было только начало — в бочках с солониной кишели черви, а сухари покрылись густой зелёной плесенью. Общее мнение моряков было одно — надо срочно идти в ближайший порт. Капитан объяснил высокопоставленным пассажирам, что нет никаких шансов добраться до места назначения. Без срочного пополнения запасов все умрут от жажды, ведь даже вино превратилось в затхлый уксус.

В сумерках, сразу после смены курса, крышку люка грузового трюма одним ударом выбило чудовище. Вахтенные описывают его, как человеческую фигуру в отрепьях, когда-то бывших женским платьем. Не то очень храбрый, скорее очень глупый, вахтенный офицер выхватил кортик и преградил дорогу монстру, однако был отброшен одним небрежным ударом. Сила удара оказалась такой, что человек не удержался на палубе и вылетел за борт. Чудовище же сноровисто пробежало к кормовой надстройке, где разместились пассажиры. Не затруднив себя взломом дубовой двери, страшилище разбило окно каюты и запрыгнуло внутрь.

Пока разбуженные члены команды, сопровождающие пассажиров, солдаты и слуги кое-как вооружались, занимая оборону, командир конвоя, с мечом наизготовку, заглянул в надстройку. Оба вельможи были уже растерзаны, их головы монстр просто оторвал от тел. Молодой коллежский секретарь лежал без памяти, вырубленный сильным ударом, а двое слуг дрожали, прячась друг за друга. Твари не было. По рассказу слуг, насытившись убийствами, тварь осыпалась чёрным пеплом. От неё не осталось даже лоскута одежды. Неизвестно, смог бы корабль добраться до гавани, но ему встретилось купеческое судно. Получив свежую воду и провизию, "Морской Змей" вернулся с ужасной вестью в столицу.

После такого явственного знака придворные начали уговаривать принца не искушать богов, смириться с их волей и принять титул великого герцога, вместе с завоёванными землями. Торан не испугался, нет! Но он, в свою очередь, тоже увидел предзнаменование в случившемся и спросил совета в Храме. Его Преосвященство не благословил основание вице-королевства ни в этом, ни в следующем году. Рекомендовал дождаться лучшей поры.

Словами первосвященника принц решил не пренебрегать. Тем более, в последнее время они приобрели солидный вес, особенно после разгрома вампирского гнезда. Это не афишировалось, но в деле есть и моя заслуга — братья-монахи вошли в подземелье в полдень со свитками Каменной Кожи и Некробоем. Наконечники арбалетных болтов и копий были обмазаны им. Схватка закончилась полной победой. Но мне предъявили разорванные кольчуги, пробитые латы и сплющенные шлемы. Церковникам битва обошлась дорого по деньгам, однако без потерь бойцов. За то мне обещали прощение богами всех, совершённых вольно или невольно, грехов до момента уничтожения старшего вампира. Не то что я уж очень грешен, но как-то на душе стало приятно. Опять же, могу обратиться с просьбой в любой Храм или монастырь не только нашей епархии, но и других, заграничных.

А грешить-то придётся. Что там говорить! Сразу пришлось начать грешить. По крупному. Смертоубийством. Государь меня вызвал к себе в кабинет. Он уже в Белый Дворец почти полностью перебрался. Так там кабинетов было несколько и почти все полностью защищены от подслушивания. Показывает мне портрет из белой колоды. Командует:

— Такой тебе известен? Известен! Ликвидировать!

— Так точно, Ваша Милость!

— Не спросишь за что?

— Ваша Милость, у вас же нет привычки объяснять наконечникам стрел причину охоты на уток? Или рогатине, зачем нужно убить медведя? Я кинжал, мне достаточно знать цель, причина пусть вас волнует.

— Погоди, торопыга, — остановил меня крайне довольный Лагоз. — Вот тебе папка, прочти её здесь. Там есть план дома, где живёт цель. Расписание и маршруты патрулей, посты часовых и прочее. Ему сегодня пришло два миллиона талеров ценными бумагами на организацию бунта во время коронации. Быть может там есть списки заговорщиков или письма от заграничных корреспондентов. Словом, если сможешь раздобыть что-нибудь, буду тебе благодарен. Прощу тебе всё, что можешь сделать, кроме неудачи. Понял?

— Так точно, Ваша Милость! Понял!

— Главное — смерть главаря заговорщиков, потом ценные бумаги, потом списки и письма. Важность именно в таком порядке. Видеть тебя не должны ни в коем случае. Умри, но не давай подозрений. На меня не должны подумать ни в коем разе. Срок — чем быстрее, тем лучше, но дня три у тебя точно есть, дальше деньги уйдут исполнителям, сложнее будет ликвидировать крамолу.

Видать, что-то важное случилось, первый раз мне такое дело поручают. Причём без Торана, один на один. Проштудировал папку, записывать было запрещено, пришлось запомнить потребное.

Этой же ночью решил действовать. Дом, скорее дворец, мятежного герцога стоял посреди парка, за каменной оградой. С наступлением темноты туда спускали сторожевых псов, а по коридорам ежечасно начинали делать обход дома патрули, пять стационарных постов охраны, один из них перед дверью в спальню. Солидная охрана… для неопытного воришки. Я же ещё днём в своей аптеке переоделся в костюм полувоенного покроя и на извозчике проехал мимо нужного городского поместья. У питейного заведения высадился, там выпил стакан недурного муската, спокойным шагом вышел на улицу и на другом извозчике вернулся. Переоделся в наряд шиноби. Ниндзято брать не стал, уж больно о нём много говорили, зато прихватил воровские инструменты. Сумерек ждать не стал. Рискну! Kal Ort Por! И я в парке. Невидимость на себя и бегу к чёрному ходу.

Дверь открыта! Понятно, ещё день, а не вечер, но распахнутая настежь дверь оно как-то не очень правильно, хотя для проветривания в жару полезно. Сразу за дверью пост, на нём вальяжный часовой любезничает с пробегавшей мимо молоденькой служанкой. "Ой! Зачем вы мне это говорите! Я не такая! У меня жених есть!" Под аккомпанемент любезных разговоров просачиваюсь в общий коридор. У лестницы второй пост, но часового пока нет, ещё день. И у спальни часового нет, говорю же — день ещё! В комнате большой шкаф, трюмо, столик, банкетки. Массивные драпировки на огромной кровати с балдахином. Забираюсь на балдахин. Пыльно, можно только лежать — потолок близко, но довольно удобно.

Лежу. Отдыхаю. Жду. Как начало темнеть пришла служанка, раскрыла постель, проверила ночную посудину, ушла. Хорошо, что не спрятался под кроватью, увидеть меня не смогла бы, я в невидимости, но соседство с горшком… Когда совсем стемнело, заходят двое, камердинер и мой клиент. Первый переодевает второго ко сну и ворчит:

— Когда ж оно прекратится? Ворьё, кругом одно ворьё в стражниках. Только пить, жрать и служанок щупать могут! Ваша светлость, доколе такое терпеть нам?

— Погоди, уже скоро.

— Скоро? А коли прознают? Нам что в опалу уезжать?

Под такие разговоры человека разоблачили полностью, включая исподнее. Утопили в объёмной ночной рубахе. Перстни с пальцев, цепь с шеи и браслет с руки положили в шкатулку. Слуга запер её и отдал ключ хозяину.

— Ваша светлость, желаю вам спокойно почивать.

— Иди, старый, иди отсюда.

Дверь за камердинером была заперта на тяжёлый засов. Плотно задёрнутые шторы на окнах проверены на предмет стоящих за ними.

— Опала! Скажет тоже… Тут думаешь, как голову не потерять, а он "опала".

Под такое ворчание, клиент вытащил из ящичка трюмо ключ, сел на банкетку, снял подушку с другой, сунул туда ключ, повернул, что-то щёлкнуло и банкетка раскрылась. А вот и тайник.

Чтобы не планировал мой король, обыскивать весь дом я не собирался. Спальню — да. Кабинет — возможно. Но если нашёлся тайник, то надо спешить пока его не закрыли. Оно мне надо — разбираться с сигнализацией? Вы видели, как шиноби метают сюрикены? Так вот я их метать не буду. Одним попаданием человека не убить. Яд дорог и опасен, можно самому порезаться, а главное, цель шум поднять успеет. Я уж лучше по-простому, ножом. Может не так зрелищно, однако куда как надёжней. И попасть куда надо значительно легче.

Пока герцог доставал бумаги, я соскользнул с балдахина, левой рукой заткнул рот, а правой ударил стилетом в ухо. Действительно значительно надёжней и проще. Из невидимости, правда, меня вышибло. Не страшно, пока меня никто не видит. В тайнике две большие книги, из сшитых облигаций на предъявителя. Сто листов по десять тысяч талеров в книге, а книжек две. Нормально! Второе задание выполнил. Других бумаг в тайнике нет, а есть кожаный мешочек вроде кисета. Там у нас… камешки! Драгоценные, разные. Дорогие, наверное. Писем и списков нет, и искать их не буду. Хватит испытывать удачу.

Ухожу в тень. Я такой плоский, двумерный, что чуть приоткрытая форточка для меня, как распахнутые настежь ворота. По стене спускаюсь на землю. Далее по дорожке к забору. Встреченная собака недоумённо принюхивается, однако молчит. А вот и улица. Kal Ort Por! Вот и аптека. Я почему в доме не творил чары? Вдруг сигнализация сработает. Невидимость и Уход в Тень не заклинания, а способности Теней, их не засекают, а чары используешь на свой страх и риск. Переодеваюсь, беру лихача и еду во Дворец.

И ранее в подвале жильцов было немного, а нынче вовсе я один. Если моего камердинера не считать. Балег укладывает меня спать. А я лежу и думаю — говорить про камешки или нет? В принципе, можно и про два серебряных лимона промолчать, но столько денег точно искать будут. По-моему, честно — Лагозу деньги, мне камни. С этой мыслью засыпаю. А просыпаюсь утром, слуга меня будит:

— Ваша Милость, Его Величество вас к себе изволят требовать. Велено "скоренько" и "пусть не прихорашивается".

У Балега уже всё готово. Пять, может десять, минут на туалет, брызганье воды в лицо, причёску и одевание. Обе найденные книги положил в портфель, портфель взял с собой. Я на доклад почти всегда с ним хожу. Далее чуть не бегом, служитель отвёл меня в приёмную, однако там пришлось с четверть часа обождать. Зато дежурный успел рассказать — Государю, впервые после родов, лекарь разрешил почивать в покоях жены. Его Величество утром вышел в отличном расположении духа и потребовал меня к себе. Прямо не было сказано, но общее мнение выразили такое — сегодня мне из Дворца без награды никак уйти не удастся, ведь я же излечил Марианну после рождения двойняшек. Придворные гадают — чем именно наградят целителя? Большинство считает, что случатся "Заслуги" на шею. Однако некоторые голосуют за поместье.

Вроде никому ничего не говорил, а весь Двор знает про лечение до мельчайших подробностей. Вплоть до того, на сколько дырочек туже стал застёгиваться ремешок, держащий нижние юбки. Служительницы разболтали? Или сама Мариана подругам похвасталась? Не знаю…

Только Его величество зашёл в приёмную, мы склонились в поклоне, и я услышал милостивые слова:

— А! Тихий! Уже здесь! Ну-ка пойдём, пошепчемся! Мариана просила тебе кое-что приказать.

Отмахнувшись от доклада дежурного, Государь завел меня в кабинет.

— Здесь не подслушают, — пояснил он и спросил, — мне уже доложили о герцоге. Ты что? Опять ночью уснуть не мог?

— Так точно, Ваша Милость! Совершенно случайно, нашёл бумажку… две. Прикажете подать для ознакомления?

— Что с тобой поделаешь? Давай. "За заслуги перед Короной", первую ступень уже нагулял, посмотрим, что ещё за бумажки заслужишь.

Две книги с переплетёнными десятитысячными казначейскими билетами привели короля в восторг.

— Эх! Вот на таком соблазне истинная цена людей сразу и выясняется! Тут не все мои старые ближники выдержали бы такое искушение, себе бы оставили… Верный ты! Верный… Должен буду! Сильно должен. Из-за похорон, коронации и прочего в казне полное расстройство, и откуда деньги брать не ясно. А тут два миллиона! Ты, Стахушка, даже не представляешь, какое облегчение мне сейчас устроил… Деньги только после нового года должны прийти, ан у меня уже есть! Без главного зачинщика, мятежники переругаются, каждый первым стать захочет. А без аванса наёмники воевать не пойдут, бунта не будет. И что лишек денег у меня появился, мы с тобой никому не скажем. Пусть до поры лежат в моём личном шкафчике. Ясно?

— Так точно, Ваша Милость!

— Мятежников сейчас трогать не следует, ещё с предыдущими не разобрались, однако для памяти список составим. Они сейчас в Казначействе будут справки наводить, но ничего не узнают и переругаются между собой. До коронации выхода не найдут. Других бумаг не видел?

— Испугался, Ваша Милость, много стражи в доме было. Кроме спальни, более нигде не искал.

— И того, что принёс, довольно. Не надо чтобы на нас с тобой подозрения падали. Пусть друг друга и слуг подозревают. Да! Мариана тебя хвалила, наградить просила. Орден тебе повешу, считай, за неё тоже. Деньгами наградить не могу, многие предполагают недостаток в казне, задумаются, откуда лишнее взялось. На коронацию награды раздавать буду, тогда тебе хороший кус к баронству прирежу. Не из Лауркиного герцогства, а с другой стороны реки дам.

— Премного благодарен, Ваша Милость! Но может не надо… мне хватает.

— Я сам знаю, что надо, а от чего отказаться следует. Ты у меня может ещё графом будешь. А то и герцогом. Неста приходила, просила вас помирить. Девчонка без жениха осталась, так Верховная вновь на тебя глаз положила. Я намекнул, что графство в приданое хорошо, но меньше, чем на полного графа для тебя не соглашусь. Титул "из вежливости" пусть Ранбранды кому другому сулят. Когда ты у Лаурки был, тебе малявку Заозёрских показали. Тебе она как?

— Виноват, Ваша Милость! Не обратил внимания.

— Вот во всём ты хорош, а свою выгоду не отслеживаешь. Хоть поинтересоваться должен был. Ещё один из придворных мужа Силестрии про тебя справки наводит. В Синедолье я тебя точно не отдам, однако помни для случая.

— Ваша Милость!..

— Молчи, коли ничего не понимаешь. Я тебе про конкубину только сказал, ты, толком не разобрав, сразу нашёл себе. Считай, случайно нормальная попалась, но нельзя же так! Приказ приказом, однако себя забывать не след. С женой так делать запрещаю, от неё после свадьбы уже не откажешься. В благодарность за службу сам тебе невесту найду. Не бойся, твоё слово решающим будет. Неволить не стану, но обещаю построить самую приличную партию. Подбор кандидаток Марианочке поручу. Женщинам сватовство одно из самых интересных занятий. Потом прикину и из её списка покажу лучших. Ты выберешь, которая понравится. Небось, её родители не откажут, я сам у тебя сватом буду!

И что можно сказать на такое? Поблагодарить и только. Надеюсь, лишь на то, что на службе до 23 лет жениться нельзя.

Вышел из кабинета с орденом. Вместо солдатской "Храбрости" Государь повесил мне на шею 1-ю, высшую, ступень "За заслуги перед Короной". Это главнейший придворный орден, и он всегда носится на шее, все остальные ордена ниже его и носятся на бантах, на груди. Есть, конечно, ещё иностранные ордена на шею, но их вместо нашего тоже не одевают — умаление будет. Сам орден красив — шесть тупых лучей, а в центре круг с короной. Понятно, сделан из золота. Корона прорисована алмазной пылью, по краям лучей идёт кайма из мелких бриллиантиков, на острие каждого луча камешек более крупный. От верхнего луча отходит петелька под ленту, для ношения на шее. Копии этого ордена делать запрещено, с любой формой носится только оригинал.

Орден не слишком редкий, почти все высшие сановники такой имеют. Однако есть нюанс — они сановники, в генеральских чинах, класса 4-ого и выше, а я всего-навсего титуляшка-камергер. Тут волей-неволей задумаешься — может избыток королевских милостей специально напоказ мне даётся? Может от других придворных меня оттолкнуть хотят? Ведь тогда я буду держаться при Дворе лишь волей Государя, других зацепок у меня не будет. Понятно, жену Лагоз мне подберёт тоже из своих союзников, тогда я ещё сильнее буду к нему привязан. Но что могу сделать, чтобы с людьми нормальные отношения поддержать?

Самое главное — я целитель. С точки зрения Бертиоза — так себе, кое-что получается и только, трачу силы на баловство, украшательство и потакание женским капризам. Однако я занял нишу пластических хирургов, которых здесь нет и с ростом практики, буквально с каждым новым пациентом, у меня растёт контроль и нарабатывается опыт. То что я вначале делал с огромным напряжением и растратой сил, теперь творится небрежным жестом.

Второй важный фактор — Церковь. Её боевое ответвление уж точно. Монахи в доспехах, да и сам первосвященник, при встрече осеняют меня благословением. Знаете, похоже, оно работает! Многие дела идут проще и легче. Те же свитки для церковных нужд пишу на треть быстрее, чем аналогичные для других целей. Зелья требуют меньше внимания и работают сильнее. Яд для нежити сварил почти на одном дыхании. Хотя помощники из священнослужителей повторяли за мной все действия, но у них получилось никчёмная бурда.

У придворных отношение ко мне может и настороженное, зато придворные служители, даже высокопоставленные ценят. А надо было всего-то не скупердяйничать при закупках, да не брать "благодарность" за лечение.

В гвардии и в армии я популярен — награды, лихость в женитьбе на Мики, соревнования по бутылболу, коктейли и большое количество статей в газетах сделали меня довольно известным. Среди влиятельных простолюдинов имею хорошие завязки. Федул, откупщик, считает меня своим благодетелем. Налор, отец моей маленькой конкубиночки, уважает. А они в десятке богатейших простецов страны.

С Гильдией отношения хуже. Неста меня кинула и такое невместно прощать. Однако в случае примирения и женитьбы на маленькой Терезочке, отношение будет совершенно противоположное. Но и сейчас, раз я на связи между Гильдией и Двором пакости делать не будут, забоятся. Так что пока основное слабое место — Белый Двор, в других людей почитай и не осталось. Однако и там явно гадить побоятся. Ближнику Государя оно может весьма череповато выйти. На крайний случай, есть баронство.

 

Разговор

— Господа, это катастрофа! Все средства, которые мы смогли собрать на борьбу за правое дело, пропали! Деньги, камни — всё!

— Как всё?! Я вытащил из колье моей жены бриллианты, я заложил поместье, а вы говорите "всё пропало"?!

— Не только вы! Я тоже вложил все свои деньги, я тоже отдал все камни из родовой казны. И нас таких не двое, не трое и даже не десяток. И все мы хотим знать — кто нам вернёт вложенные средства? Кто ответит за пропажу? Как дальше будет действовать наш союз? Причём слов "не знаю" мы не примем.

— Господа, я прошу не горячиться. Наши люди сейчас отслеживают ситуацию. Любой обратившийся в Казначейство с десятитысячной бумагой будет остановлен и допрошен.

— Не считайте нас идиотами! До коронации осталось меньше двух недель. Вы сможете вернуть похищенное и заплатить аванс наёмникам в этот срок?

— Нет.

— Спасибо за честность. Вы сможете без денег поднять восстание?

— Нет.

— Ещё раз благодарю за правду. Тогда быть может у вас есть подозреваемые?

— Да, подозреваемые имеются, и главный из них герцог Смагд.

— Неужели? Ему не понравилось, что убили его наследника, и он, совершенно неожиданно, решил отомстить? Я говорил, что есть дела, а есть делишки. Зачем было размениваться на мелочи и надеяться, что никто не узнает заказчика убийства?

— Тактически было правильно помешать слиянию двух герцогств…

— А стратегически полностью провалить главное дело! Вы хоть разобрались, как смогли осуществить убийство в закрытой комнате?

— Магия. У Смагдов на службе три магистра.

— Постойте, господа! Я прошу вернуться к обсуждению главных вопросов — что делать с восстанием? И кто вернёт деньги?

— И что в своём герцогстве сможет сделать Смагд, получив такую сумму?

— А вот я совсем не уверен в его вине. Я имею своего человека в том окружении…

— Господа, давайте поговорим о возврате…

— Мы именно этим и занимаемся. Кто кроме Смагдов мог устроить акцию? Ранбранды?

— Нет. Ранбрандам не за что мстить, их девчонка даже не успела обручиться. Именно для того, чтобы серьёзно с ними не ссориться, так поспешили со смертью наследника.

— Король?

— Он всегда на виду, любое его трепыхание сразу становится известным. Подозревать мог, а что-то сделать… Охранители будут ему подчиняться только после коронации.

— Тогда поправьте меня, господа, если я буду не прав — в день, когда пришли деньги, герцога убили, а средства пропали. Вина Смагдов притянута за уши — наверное, убить бы они могли, но почему именно тогда? В спальню проникли волшебники, но герцога зарезали, как будто воры, да сигнализация смолчала. А вот если охотились не за герцогом, а за деньгами…

— О получении облигаций мало кто знал. Только банкиры, у которых выкупили бумаги, посольские, передавшие их герцогу, и доверенные люди.

— Вот я про то и говорю! Не там ищете! Я тоже кое-что выяснил. Вы нам вещаете про магию, про убийство в запертой изнутри комнате? А я слышал, что в спальне была приоткрыта форточка!

— В неё смог бы влезть только ребёнок…

— Или карлик. Но я не верю в убийцу-лилипута. Зато один человек показал мне, как через открытую форточку, проволочной петлёй можно открыть шпингалет на раме. И, что интереснее, закрыть его! Не нужна никакая магия, любой ловкий человек может сделать это. Второй этаж, окно заранее открыто, и визитёр ждёт в комнате. Вы почему-то нам забыли сказать про следы в пыли на крыше навеса балдахина, а ведь убийца там прятался…

— Вы право…

— Не прерывайте! Мы хотим послушать столь замечательный рассказ.

— Очень хотим! Эта версия интересней и правдоподобней вашей.

— Продолжайте, мы вас очень просим!

— Да собственно всё! Герцог пришёл и стал готовиться почивать. Когда слуга оставил помещение, убийца спрыгнул с навеса и сделал своё дело. Затем подал знак сообщнику, чтобы тот подставил лесенку… Хотя можно и одному, просто спрыгнуть. Встав на наличник, убийца проволокой запер шпингалет, но форточку смог лишь прихлопнуть. Спустился в парк и скрылся. Почему его никто не видел? Тут я скорее поверю в подкупленных слуг, чем в заклинания волшебников.

— И в вину некоторых из доверенных… Не Смагдов.

 

Ритуал

— Ваше Преосвященство, слава Богам, ну и благодаря свиткам с Каменной Кожей, потерь нет.

— Совсем нет?

— Совсем, Ваше Преосвященство. Барона нам сами Боги послали. Сейчас не ко времени, но хочу напомнить, что и иностранные епархии интересуются этими рецептами.

— Сам говоришь, не ко времени этот разговор, решим на Совете. Про дело говори.

— Как нам стало известно, к главе портовых проституток, Шёлковой Беадит, пришёл заказ на вечеринку с дюжиной её подопечных. Причём просили самых старых, можно больных и, желательно, увечных. Цену давали тройную от приличных публичных домов. Беадит, конечно, сразу нашла желающих заработать, но потребовала всю сумму авансом. Им заплатили. Она заподозрила нечистое дело и, как верная прихожанка, пришла в Храм доложить о странном заказе своему духовнику. Тот благословил её отправить среди старух Сладкую Сиси, та раньше немного подрабатывала убийствами, но была ранена, завязала и пошла в шлюхи. Тоже верная прихожанка и не раз помогала Церкви в разных делах.

— Помню её. Сам грехи отпускал. Опытная женщина и крепкая в вере. Не за деньги на нас работала. Точнее, не только за деньги.

— Именно она. Мы, конечно, ничего такого не предполагали, но на всякий случай попросили братьев быть готовыми. Когда шлюх собрали и отвезли в некий особняк, то всего через полчаса пришёл сигнал от Сиси. Я не стал звать полицию, дал приказ братьям войти. Особняк был пуст, но мы нашли проход в катакомбы. К тому времени, брат-дознаватель почувствовал начало чернейшего ритуала. Братья-воины запросили подмогу и, как она подошла, начали штурм.

— Еретики или чернокнижники?

— Ваше Преосвященство, чернокнижники. Шестерых удалось обезвредить, живых среди них нет, но все из Гильдии. Трое, быть может, четверо сбежали. Братья даже не ранены. Три шлюхи… Ну… Во имя Богов и для гарантии… Добили их, словом. Всё едино, после такого они долго бы не прожили, а рисковать братья не стали. В гептагонах их пытали.

— Правильно. Не понятно, кто в них вселиться мог, или как они себя вести бы начали.

— Да, Ваше Преосвященство, и внешним видом страшны стали, добрых прихожан бы смущали. Я приказал по ним панихиду с водосвятием отслужить.

— И вели вечером ещё за упокой отчитать.

— Слушаюсь. Сладкая и прочие были связаны, испуганы и побиты, но живы.

— Хм… Они ритуал видели?

— Нет. Ждали своей очереди в другом проходе.

— Как наши жертв добили, могли видеть?

— Тоже нет.

— Тогда отпускай их. Сиси выдай дукатов десять. Хватит ей.

 

Найджел

— Найджел, у меня серьёзнейшая проблема.

— Да, я слышал. Ритуал?

— Он самый. Его Величество негодует. Церковь требует найти чернокнижников. На эту тему, завтра собирается Совет. Боюсь, мне там придётся солоно.

— Всё обойдётся. Магистры пошумят, пошумят и успокоятся. Личности погибших установлены?

— Да. Все гильдейские, не из магистров, конечно. Однако и по силе, и по опыту достойные волшебники.

— Под кем ходят?

— Ходили… Из свиты старого Верховного.

— Сбежавшие от облавы тоже?

— Похоже. Думаю, если не дураки, то их уже нет в королевстве.

— Скорее всего. Церковники взбесятся. Зато у Тихого с Храмом сейчас просто идиллия. Вот кто мог бы сгладить все шероховатости. Только захочет ли?

— Хватит, а? Знаю, зря тебя не послушалась, но сейчас всё что можно уже сделала.

— Значит, делай что нельзя. Тереза пока не козырь. Через аус Хансалов ты тоже подход зарубила. Думай, что предложить.

— Графство?

— Не уверен. Очень не уверен. Зачем оно ему?

— Как зачем?! Хотя… Тогда что? Деньги?

— Неста, ещё несколько месяцев назад мальчик был никем, и звали его никак. Сейчас у него есть всё — титул, земли, служба, деньги. Но реально Стаху ничего этого не нужно. До такого масштаба ему ещё расти и расти. Я узнавал — он почти не занимается хозяйством. Делами службы рулят его заместители. Он даже управителей деньгами нашёл. Тихий по-умному предпочёл передать бразды управления специалистам, а сам занимается тем, что у него получается. Деньги, земли, даже титул пока для него абстрактные величины. Жена через шесть лет — тоже. Подумай, что сейчас, в настоящий момент, может заинтересовать… не барона Тихого, не придворного камергера, а молодого парня и волшебника.

 

Служба

Почти сразу после моего торжественного выхода со звездой на шее, мне пришлось озаботиться перевешиванием наград на парадном мундире. Орден "За храбрость" перешёл с ленты на бант и устроился первым среди солдатских наград, сразу за "Золотой Пентаграммой". "Заслуги" 2-й ступени снялись. Орден носится лишь один, высшей степени. Третьей наградой висит солдатская медаль "За штурм", четвёртой — школьная "Преуспевшему в учении". Над этими наградами расположилась плашка, носимая за золотое оружие. Чуть выше печени прикреплён знак ордена "Золотой Саламандры", я же рыцарь-волшебник. Камергерский ключ, справа от верхней пуговицы мундира, ещё старый Государь велел носить, новый не отменил приказа. Два иностранных ордена. "Яхонтовый Кречет" пристроен почти около правого плеча. "Защитник" Эдмунда ниже ряда с нашими наградами. Это единственный орден, сделанный из железа, а не из драгоценных материалов.

Поверх всего этого великолепия, как магистру мне положено носить золотую бляху на массивной, золотой же, цепи. Словом, мой парадный мундир по блеску наград сравним с формой среднего генерала. Хотя у тех больше орденов за отличие в боевых кампаниях. К сожалению, на сей раз такая награда меня миновала. Есть жёсткое правило "одно дело — одна награда" или "за одну вину два раза не наказывают". За вылазку я получил медаль "За штурм"? Получил! Всё, теперь о кампании мне будет напоминать только ленточка на рукаве. Кстати, она будет второй. Первая — за участие в похоронах.

На простых, не парадных мундирах наградные планки вышиты, а иностранные ордена не носятся. Однако в свете награждения придётся при параде походить, пока планки в соответствие не приведут. Хотя Балег со служителями быстро такое дело организует.

В полдень знакомый поделился слухами. Например, что церковники предотвратили в катакомбах крайне злой ритуал. Причём проводили его члены Гильдии! Срочно вызванная Верховная Магистр пообещала Его Величеству "найти и прекратить".

Кстати, Симон прислал записку, подтвердил вызов Несты к Его Величеству и слухи о ритуале. Вечером мы с ним будем присутствовать на Совете Магистров, мне надо не забыть взять жетон для голосования. В принципе, можно начинать сколачивать свою фракцию, но зачем? Всё что нам надо мы можем получить не из Гильдии, а из Дворца. Например, вчера из Управления Крепостей доставили резервный амулет и гримуар с командами управления крепостью. Причём подлинник, не рукописный список. Для Военного Министерства я ничего не значу, но и там не захотели противиться приказу члена Государственого Совета.

Ещё опытный человек советует, с целью укрепления политических позиций в Гильдии, мне с парой боевиков, из прикомандированных ко Двору "письмоводителей", сходить на место проведения ритуала, осмотреться. Найти что-нибудь новое, может и не найду, но свою деловитость гильдейским, да и дворцовым покажу. А если вдруг что-то накопаю, то можно пририсовать себе большой плюс к репутации.

Вы знаете, кто из волшебников самый бесполезный для боя в подземье? Аус Хансалы и прочие адепты Школы Огня. Что бы не писали в литературе, но под землёй надо дышать, а огненные заклинания выжигают кислород, да и взрывы крайне неполезны в смысле обвалов. Мне бы для вылазки больше пригодился волшебник, владеющий Школой Земли. Однако среди моих подчинённых таких нет. Брать аус Хансалов с собой в качестве обузы не хочется, а ведь придётся, иначе меня просто не поймут. Ладно, что-нибудь придумаю, куда-нибудь их определю, а сам обернусь тенью и прогуляюсь по окрестным катакомбам. В темноте я вижу прекрасно, заклинания поиска у меня есть, найти следы деятельности чернокнижников шансы есть и неплохие.

Доложил придворный и о крупной победе охранителей. Оказывается, к ним пришёл кто-то обиженный из заговорщиков. Рассказал об убийстве герцога и краже огромной суммы денег ближайшими сподвижниками покойного. О случившимся, по такому случаю, расколе в движении. А главное, о намечающемся выступлении. Непримиримые решили лично нанести удар, денег на оплату наёмников же не осталось. Охранители запросили поддержки, дождались момента и разом арестовали виновных. Ну… тех, кто не погиб при захвате. Доносчик получил прощение, а для прокома и в награду ему дали имение размером в двести десятин. Пусть не в собственность, а в управление, но тоже весьма не дурно. И вот именно сейчас Государь будет принимать доклад охранителей о предпринятых мерах. Говорят, что завтра собирается решить судьбу заговорщиков, арестованных ещё при прошлом Государе. Его высокопоставленные гости собираются поучаствовать своими советами в выработке решения. Многие из глав первейших семейств просятся на приём, чтобы просить за родных. Хотя второй заговор сильно осложнил позиции просителей, они всё же надеются на лучшее.

Последняя новость — Её Светлость великая герцогиня Силестрия сейчас поговорила с Его Величеством и, после беседы, решила передать шефство над Женским Лейб-Гвардейским полком супруге Его Величества Мариане. Решила, что невместно ей при новой государыне иметь собственный полк. Правда, есть некоторые основания предполагать получение герцогиней определённой суммы, которая и подвигла шеф-полковницу на такое, безусловно правильное и крайне своевременное, решение.

Да… Много событий при Дворе происходят без моего участия. Мне не следует переоценивать свою роль в местных политических раскладах. Я награждён, обласкан и ценим. Неоднократно оказывал услуги королевской фамилии и лично Государю. Как пластический хирург уже заработал кое-какую репутацию. За моими алхимическими наработками женщины просто охотятся. Если бы продавал крема, то озолотился бы. Но я их предпочитаю дарить и получаю значительно больше, чем просто деньги. Впрочем, с финансами у меня полный порядок. Как говорят? "Курочка по зёрнышку клюёт, тем и сыта бывает." Так и я… по зёрнышку наклевал — крепость, баронство, заграничное поместье. Это помимо городской усадьбы и двух домов в столице. Денег хватает, хотя траты на обустройство башни и усадьбы весьма велики. Не страшно — скоро новый урожай, будут ещё поступления. Опять же, жалование получу…

Однако переоценивать себя не стоит. Например, моё влияние на Государя чуть выше, чем никакое. Он не спрашивает моих советов, а если быть откровенным, то я и посоветовать ему ничего не могу. Нет опыта политической, внутридворцовой борьбы. Да и просто молодой я. Придворные это знают и потому не пытаются привлечь в различные коалиции и альянсы. Что хорошо, кстати. Слишком много дел я переложил на исполнителей. От канцелярии Зеленоземья и связи Двора с Гильдией, до управления поместьями и организации рейса корабля в Колонии — всё отдано на откуп. Я стараюсь по всякому, материально в первую очередь, заинтересовать своих людей, но результаты моей деятельности слишком сильно зависят от посторонних.

Впрочем, я ещё молод, у меня всё впереди. Постепенно разберусь и выучусь всему необходимому. Главное, с семьёй всё в порядке.