Бой
Открыв дверь спальни, можно сразу увидеть огромный шар защитного заклинания. Верхний край достаёт потолок, нижний уходит в пол. Призматическая Сфера, семь слоёв защиты, каждый по своему противостоит нападению и наказывает вторгнувшегося. Сильнейшее заклинание, снимающееся легко и просто. Сравнительно легко и сравнительно просто.
Каждый — красный. Останавливает все немагические атаки метательным оружием. Бьёт огнём. Читаю со свитка Конус Холода, 5 круг. Не моё, совсем не моё, я всё же огневик.
Охотник — оранжевый. Останавливает магические дистантные атаки. Поражает кислотой. Порыв Ветра, 2 круг. Сдувает птичек, уносит туман, и… убирает второй слой преграды.
Желает — жёлтый. Не пропускает газы, яды и препятствует окаменению. Наносит удары электричеством. Сильный слой. Наверное, самый опасный из стихийных. Против него помогает Дезинтеграция, 6 круг.
Знать — зелёный. Защищает от любого дыхательного оружия. Яд. Мгновенное, летальное действие. Проход Сквозь Стену, 5 круг. Прекрасное воровское заклинание.
Где — голубой. Останавливает ментальные атаки и ворожбу защищаемого места. Превращает в камень. Снятие смеху подобно — Магическая Стрела, простейшее заклинание 1 круга. Только крайне ленивый волшебник его не знает.
Сидит — синий. Не пропускает любые заклинания. Вызывает безумие. Опять со свитка, читаю Дневной Свет. Я Тень, любой свет не ко мне.
Фазан — фиолетовый, самый сильный и коварный слой. Обладает защитными свойствами всех предыдущих оболочек, разрушает все объекты, снимает все эффекты, существ переносит на другой, случайный План. Рассевание Магии, 3 круг.
Всё! Сфера убрана, королевская троица бросается в бой. А я, чуть не рассмеявшись от облегчения, наблюдаю за схваткой. Какой Костяной Король?! Где Костяной Рыцарь? Всего-навсего Могильный Гуль! Сильный, опасный, но далеко не высшая нежить, обычный безмозглый монстр.
Безмозглый, он может и безмозглый, но сразу бросился на слабейшую в партии, на Лауру. Та приняла его на шпагу, но он успевает ударить девушку огромной, когтистой лапой. В это время, с одной стороны, в него вонзился широкий наконечник протазана, а с другой, рубанул короткий, однако тяжёлый клинок. Гуль, протяжно взвыл, раз успел отмахнуться, а затем упал на пол. Края ран, задетые отравленными клинками, прямо на глазах оплывают слизью, очень похожей на гной.
Лаура, ничего не замечая, по моему, даже крепко зажмурившись, тыкала шпагой в поверженного врага, причитая: "На! На! На!" Её доспех рассечён ударом когтей. Три параллельных прорехи, причём в средней виднеется сосок очаровательной девичьей груди. Лагоз обнял дочь и гладит, как маленькую, по голове, пока девчонка ревёт в полный голос, иногда даже немного подвывая.
Нагрудник кольчуги принца Торана пробит точно напротив сердца. И он пальцем машинально трогает рваные края дыры. Его клинок ещё немного шипит и пенится там, где яд смешался с ихором монстра.
— Стах! Позови… — приказал принц, продолжая прижимать дочку к груди.
Я выглянул за дверь и приглашающе махнул рукой. В дверь вбежали оба монаха с молотами наперевес, за ними влетел Его Преосвященство с аспергиллиумом в руке.
Аспергиллиум довольно специфическое оружие, помесь палицы с брызгалкой. В отсек, расположенный в рукояти, заливается святая вода и при ударе оружие ещё и окропляет место удара. С учётом того, что оно сделано из специфических материалов, благословлено и зачаровано в Храме, такая дубинушка ну очень эффективна против некоторых тварюшек, которых не берёт ни магия, ни даже магическое оружие. Правда, стоит дороже иного храма.
Его Преосвященство сразу понял ситуацию, аспергиллиум в руке сменился огромным клетчатым платком, который был вручён Лауре. Та громко и совсем не аристократично высморкалась, откуда-то достала зеркальце, критически осмотрела себя. Ойкнула, заметив прореху на груди, прикрыла её ладонью, отвернулась от мужчин и стала быстро приводить себя в порядок.
— Боги закончили путь грешника, — вздохнул священник. — Не скажу, что к себе прибрали, но мучения закончили. Ваши Королевские Высочества идите в покои, а к утру я извещу народ о кончине вашего отца. Примите сию весть с должной печалью и смирением.
Оба брата синхронно хлопнули меня по разным плечам и удалились вместе с принцессой. А молотобоец спросил:
— Что ЭТО было?
Нежить почти совсем растеклась в зловонную лужу, в которой опознать что-либо было проблематично.
— Могильный Гуль, — пояснил я. — Уже обернувшийся, но ещё не отожравшийся. И так бы забили. Знал бы, Некробой не тратил бы.
— Не дали боги беде свершиться, — загнусавил монах.
Второй его перебил профессиональным вопросом:
— Доспехи на двоих порваны, но крови нет. Заражения не будет?
— Нет. Заклинание защитило.
— Барон Тихий? — спросил Его Преосвященство, как будто только узнав меня. — Как же! Наслышан о богоугодных делах ваших. Священнослужителя приютили, новый приход у себя в баронстве организовали. Благое дело, благое. Сорок ваших грехов лично отмолю за то и за сегодняшнее дело. А вот для братии нашей, коия молитвами и слабыми силами своими защищает прихожан от нечисти всякой, нельзя ли испросить средство, коее столь нежити прискорбно?
— А особливо ту чару, что так ладно от ударов когтей защищает, — вмешался первый слабосильный монах с двуручным молотом и в зачарованном полном стальном доспехе.
Второй слабосилок, с кулаками в голову ребёнка, закивал, поддерживая просьбу. Обложили. И отказать не могу — первосвященник лично на бой пришёл и, видать, лучших бойцов привёл. Грех отказывать тем, кто был готов стоять с тобой рядом до самой смерти.
— У меня не осталось Некробоя. Но если достанете ингредиенты, попробую сварить. А Каменная Кожа заклинание не столько сложное, сколько дорогое. Можно и про него поговорить, открою рецепт церкви, если имеются волшебники.
— Столь радостно на душе потеплело от слов ваших праведных! Есть добрые прихожане, найдут потребные вещества, найдут. Ой, — вдруг, спохватился священник. — чего это я! Мы и у себя в Храме имеем много всякого разного. Нам бывает оно не потребно, а храним, вдруг, кому на что сгодится. Книги разные. Вещи всякие, не божьи, но мажеские.
Государь
Дверь маленького зала, в котором собрались на совещание самые высшие сановники королевства, неожиданно распахнулась. Медленно, торжественно, сопровождая каждый свой шаг стуком посоха, вошёл, одетый в чёрное одеяние с обильным серебряным шитьём, герольд, семь раз ударил посохом о пол и провозгласил:
— Волею всемогущих богов, Его Величество король Хаора умер! Согласно завещанию Государя, по обычаям предков и законам королевства, Его Королевское Высочество, наследный принц Лагоз, получает в наследство корону! Да здравствует король!
Присутствующие давно были готовы к такому исходу, потому здравицы в честь нового Государя прозвучали искренне и сразу. Его Величество смиренно склонил голову и принял на себя тяжкий груз управления страной. Его Королевское Высочество принц Торан выразил поддержку брату, достал заранее подготовленную бумагу и предложил организовать Комиссию по траурным торжествам. Новый Государь первым своим Указом поставил во главе Комиссии генерал-аншефа, графа фон Лаунгера. Тот поблагодарил за великую честь, вытащил из кармана мундира список и зачитал просьбу включить в Комиссию всех названных вельмож. Его Величество милостиво соблаговолил утвердить состав.
Следующим Указом он обязал всех сидящих за столом стать членами его Государственного Совета. Никто из присутствующих не взял самоотвод, но каждый встал и в короткой речи поблагодарил Его Величество за доверие, а Его Преосвященство напомнил о необходимости коронации ровно через сорок дней. Как главе главного Храма страны и первосвященнику королевства ему пришлось взять на себя главенство Коронационной Комиссии. Список её членов, кстати оказавшийся под рукой, также был утверждён.
Прямо сразу, не выходя из зала, Его Величество изволил написать две-три записки и приказал их срочно доставить адресатам. Новое правление началось успешно.
Братья
Бой закончился глубокой ночью. Комнату во Дворце за мной оставили, после разговора со священнослужителями можно было бы и поспать, однако не дали. Призвали в переговорную комнату Зелёного Дворца. Там собрались оба принца и принцесса.
— Ну как святые отцы?
— Разбираются, наверное, Ваша Милость. Меня отправили восвояси почти сразу, как монахиня пришла.
— Святая Мать?
— Не могу знать, Ваша Милость. Лицо полностью закрыто капюшоном. Да и не видел я таких раньше.
— Она. Слепая, но слышит малейший шорох. Ходит одна, без поводыря, не хуже любого зрячего. Лучше неё никто не очистит место от эманаций зла.
— Ваша Милость, монахи у меня просили рецепты Каменной Кожи и Некробоя.
— Дай, коли не жалко. Не в обиду тебе будет сказано, Гильдия плохо проявила себя, а отец на неё очень полагался. Даже Церковь Всех Богов перестал ценить. А в государстве всё должно быть сбалансировано и стабильно. Нельзя отказываться от одного в пользу другого. Сейчас придётся заново настраивать тяги и противовесы… Ладно, с этим позже разберёмся… Ты, братец, будешь на связи между Двором и Гильдией.
— Ваша Милость, не справлюсь. Честно говорю, не скромничаю. Меня начальником канцелярии представительства поставили. Стыдно сказать, Ваша Милость! До сих пор не знаю, чем там занимаются!
— Да? А тебя хвалили. Ты думаешь, что сам по себе, а за тобой сто пар глаз доброжелателей смотрят, ждут, когда хоть чуть оступишься. Однако докладывают, ты прекрасно дело поставил. У подчинённых в авторитете, строг, но справедлив.
Тут вмешался принц Торан:
— Ты считаешь, я знаю, как ротой командовать? Или даже полком? Лагоз, он что, сумеет рассчитать бюджет сельской больницы? На то другие люди есть. Задача руководителя не подменять подчинённого, а дать ему посильную задачу и следить за исполнением. Ты молодой, думаешь, должен знать дела каждого письмоводителя? Ан, нет! Словом, дело решённое. У тебя два пути — первый, встать во фрунт и сказать "Так точно!". Но можешь наоборот, встать по стойке смирно и заявить "Будет сделано!". Нас любой вариант устроит.
— Так точно, Ваши Королевские Высочества!
— То-то! А то "не справлюсь"… Мы тебе помощником родственника поставим, Симона аус Хансала. Он бригадирского чину, для него это, с одной стороны, понижение, но старое место мы ему оставили. Пусть выслуга идёт, справится с гильдейскими делами — генералом будет, обещаю. Так и передай.
— Премного благодарен, Ваши Королевские Высочества.
— Не тянись. Меня тоже разрешаю Милостью звать. Мы с тобой вместе в лицо смерти глядели. После такого, можешь попроще быть. Что целыми благодаря тебе остались, помним. Сразу отблагодарить не сможем, но должными быть не любим.
— Стах, мне страшно. Я боюсь, не усну. Мысли всякие. Почему дедушка в монстра обратился?
— Божественное проклятие не усиливает, а принижает. Костяного Короля, который веками может править своим государством, можно как угодно называть, но не проклятым. Если по рангу смотреть, он выше магистра, ближе по силе к архимагу. Недобрые боги могут даровать за большие заслуги такую мощь. А вот гуль, у которого отняли душу и разум, он точно проклят. Даже если могильный, один из самых сильных гулей.
— Спасибо, братец, растолковал. То есть, получается, боги дали нам испытание по силам. Тяжёлое, но справиться мы могли. Без тебя дочка и брат, скорее всего, погибли бы, но в результате мы бы победили. А с личем что делать будем?
— Ваша Милость, найдём. Да и не так он страшен в ближайшей перспективе. Пока возродится, пока в силу войдёт. Высшая нежить живёт долго, если не развоплотят. У них ход мыслей совсем идёт по другому, чем у живых. Был описан случай, когда могучий боец с нежитью объявил охоту на вампира, тот посмеялся и уснул на полста лет. Когда проснулся, боец уже умер. Вампира, правда, его потомок упокоил, но ход мысли нежити понятен.
— Так нам что, полста лет ждать?
— Никак нет, Ваша Милость. Думаю, надо искать место, где лич пребывать собирался. Это не вампир, которому только гроб и нужен. Лич обычно старается свою силу нарастить, исследования проводит, старые могильники ищет. Ему пристанище нужно. И не абы какое. Что при жизни любил, то и после смерти будет хотеть вокруг себя видеть. Сподвижники ему интересны. У нас обычай своих мёртвых сжигать, причём одарённых особенно, значит слуг набрать ему тяжко, армии нежити вовсе не будет. Выход — или призыв существ с иных Планов, или пока живые сторонники. Ну и маленький источник тел — река и море, утопленники. Нежить из них слабая, хотя сильнее зомби. Однако нападают только вблизи воды, да и поднимать их, особенно в солёной воде, задача крайне сложная. Можно, конечно, ещё что придумать, но высшую нежить ожидать не приходится, а низшую даже крестьяне дубьём забивают. Да, с потерями, однако забивают.
— Спасибо, просветил. Ты думаешь, в катакомбах прячется?
— Ваша Милость, в городе про все дома полицейские могут рассказать, а в катакомбах места полно. Однако шансов много. Тут другие вопросы имеются. Первый вопрос, почему дали ритуал провести? Ведь два жреца и трое волшебников погибло, но нежить же победили. Значит, до боя ритуал был проведён. Как так случилось? Другой вопрос — когда дела пошли плохо, почему лич не сбежал в сферу? Тот, кто поставил, проходит сквозь преграду свободно. Третий — почему решили, что именно лич был? Его видел кто-то из оставшихся в живых? Кто? По каким признакам определил?
— Хорошие вопросы задаёшь, дружок. Вот тебе и первое дело к Гильдии. Завтра озадачь помощника, пусть спросит. Сам будешь для другого дела потребен. Рассчитывай так, что до коронации из Дворца без приказа ни шагу. Что нужно, решай здесь. Что потребно, тебе выдадут. Пока дела не наладятся, будешь нашим последним рубежом обороны. Про секретность молчу, ты сам всё понимаешь.
Совещание
Лёг уже перед рассветом. Причём помещение мне выделили другое. Была комната 24, последняя в списке, дали покои с номером 1. Никого из них не выселили, они в резерве были. Четыре комнаты. Одна, правда, совсем маленькая, для личного слуги. Собственный, извините, сортир, совмещённый с ванной. Стены с резными дубовыми панелями. Кровать с балдахином. В кабинете стол с креслом, книжные шкафы и кожаный диван. Вся мебель списана из королевских покоев, но очень достойного вида. Обалдеть, в общем. Тут сразу понятно, что мой статус при Дворе резко поменялся. Единственно, служитель вежливо намекнул, что женщины сюда тоже категорически не допускаются.
Все мои мундиры уже здесь, необходимые вещи тоже. Покои, скорее квартира, номер один очень понравились Кидору, и он, пользуясь своим статусом личного камердинера, уже обживает маленькую комнатушку.
Утром не пришлось бежать в общий буфет, камердинер подал завтрак в моих покоях. Понятно, меню то же самое, что и у всех, но знаете ли статусно. С одной стороны, мне это не нужно, с другой, завистники быстро найдутся, а с третьей, приятно. Как там? Огонь, вода и медные трубы? Хм… Огонь, наверное, был, когда я принца из заведения мадам Розы вытаскивал. Честно говоря, я дом и сжёг Огненной Стеной, но никого это не колышет. Вода, точно была. Где моя крепость стоит? Вот! Теперь пошли медные трубы, самое сложное испытание. Надо и его пережить.
Слуга доставил из дома коробки с кремами. Сразу после завтрака я отложил государеву долю, от казны же ингредиенты выдали, долю обер-цалмейстера, подарки Лауре, маме, Силестрии и несколько в запас, на всякий случай.
Затем меня вызвали на совещание. В зале собрались высшие сановники королевства, оба принца и… я. Понятно, я оказался на последних ролях, сидел на дальнем краю стола. Мой статус был обозначен: "Сядь, посиди. Может по магии чего пояснить сможешь." Угу. Сел, сижу. Ловлю несколько охреневших взглядов. Вы знаете? Я их понимаю. Тут не просто все, кроме меня, генералы, здесь главные руководители страны собрались. Приглашённых отвечать на вопросы по любой теме не сажают за стол. Чай, не рассыплются, они и постоять могут. А тут я, титулярный камергер, за краешком стола приземлился. Очень оно удивительно людям.
Сижу, приготовился внимательно слушать. Не так, как на первом приёме, когда стоял, глазел, а потом спросили по делу, даже вспомнить ничего толкового не смог. Впрочем, почти сразу после начала совещания вошёл герольд.
Судя по реакции, кое-кто был уже в курсе смерти Государя, а остальные давно этого ждали. После торжественного объявления о кончине и провозглашения моего принца королём, Его Милость принял королевство под свою руку. Его брат, принц Торан, высказал полную и безоговорочную поддержку новому Государю, достал заранее заготовленную бумагу и предложил создать Комиссию по траурным торжествам. Новый король поддержал это предложение и попросил генерал-аншефа, как старого друга и давнего соратника покойного, возглавить комиссию.
Фон Лаунгер не отказался. Совершенно случайно, у него с собой оказался список членов этой самой комиссии. Неожиданно, да? Ещё более неожиданным оказалось то, что последним среди комиссионеров оказался я, как ответственный за ведение протокола заседаний, а заодно и открывающий траурное шествие выносом Штандарта Хаора. Обычно, для сего брали кого-нибудь из молодых офицеров гвардии, но кто-то слышал, что я хорошо марширую. Что касается протокола, я его не должен вести, я обязан устроить так, чтобы он вёлся. Затем читать написанное, убедиться в достаточно полном и правильном изложении, но убрать лишнюю "воду". После этого, окончательный вариант подписывается мною и рассылается по положенному списку.
Если говорить совсем грубо, я не могу запретить выступать на заседании по любому вопросу, но в протоколе отсечь лишнее, не относящееся к делу, просто обязан. Могу или вычеркнуть, или отметить "ничего не было сказано, по существу рассматриваемой темы", даже список участников, в части тех, чьи выступления не вошли в протокол, могу корректировать. И лишь после рассылки, прочитав, мне можно предъявить претензию, написать дополнения, прогнать с должности ответственного, но в анналах останется именно мой вариант протокола.
После формирования комиссии, Его Величество милостиво соблаговолил из всех сидящих за столом сформировать Государственный Совет. Из всех! СИДЯЩИХ! Я тоже сижу! Каждый вставал, получал назначение, благодарил за великую честь, обещал справиться.
Его Преосвященство, когда до него дошла очередь, витиевато напомнил, что ровно через сорок дней необходимо провести коронацию. Тут же получил назначение председателем Коронационной Комиссии. Тоже совершенно случайно, у него нашлась бумажка с титулами, фамилиями и именами участников комиссии. И вновь там оказался я. Как верный прихожанин и самый молодой из достойных, должен буду держать подушку с регалиями. Не корону, понятно, нет! Её священнослужитель держит. Мне досталось держать дворянские регалии — королевский перстень, цепь Первого Дворянина королевства и Скипетр Власти. Эти символы вручаются самыми последними и считаются такими… домашними что ли. Их от дворянства всего королевства в знак верности дарят. Все присутствующие какую-нибудь роль на предстоящей коронации получили.
Затем продолжили наделять должностями следующих сановников. Когда до меня дело дошло, Государь изволил сказать: "Хм… Ну… Ладно… Всех, так всех, слово сказано… Будешь… э… по магии, в общем… найдётся и тебе что-нибудь. А чтобы зря не зевал на совещаниях и не манкировал приходом, тоже протоколами займись. Может, научишься чему-нибудь. Когда в возраст войдёшь, настоящее дело получишь." Охренеть! Я член Госсовета! Ведь сказать кому, не поверит. Но коли поверит, с дерьмом сожрёт от зависти.
Родители, конечно, с ума сойдут от беспокойства. Такая карьера, если случается лет за тридцать, считается чрезвычайно успешной. Что говорю! Член Госсовета — высший пик любой карьеры.
Когда всё закончилось, Государь сказал:
— Тихий, ты на приём просился? Зайди, дружок.
Оно, конечно, зайти обязательно зайду, только я не просился на приём, однако сразу отзываюсь:
— Ваше Величество, я по поводу кремов приказа просить хотел. Что с ними делать?
— А! Да! Помню. Жена как раз вчера спрашивала. Малышам нужно. Приноси через четверть часа, решу, что с ними делать.
С этими словами Государь удалился. Я тоже, сделав общий поклон, вышел. Быстрый спринт к себе в комнату за коробками, и вновь оказываюсь в знакомой приёмной, Его Милость не сменил кабинет. Возможно, завтра или послезавтра, скорее после коронации, он переселится в Белый Дворец, но сейчас мы встретимся в знакомой комнате.
В приёмной было непривычно много народу. Двое дежурных, наряд из троих гвардейцев и больше полудюжины посетителей. Стоило мне войти, как дежурный расплылся в улыбке:
— С возвращением, барон. Государь вас ожидает.
Ранбранды
— Чёрт-чёрт-чёрт…
— Я смысл понял. Неста, однако, думаю, жене захочется больших подробностей.
— Да, конечно. Тётя, если у тебя нет цензурных слов, то скажи, какими можешь — что случилось?
— Вернулся Тихий, поговорил с принцами. Через пару часов снял сферу. Не спрашивайте как, не знаю. Мне не позволили присутствовать при этом. Утром две новости — смерть Государя и назначение Тихого на связь Гильдии с Дворцом.
— Что снял сферу… Неожиданно, но даже неплохо. Обе другие новости были ожидаемы, мы давно знали о них. Тётя, ты про что?
— Про Тихого. Ответственный за протокол в Комиссии по траурным мероприятиям. Мало? Ещё — держатель дворянских регалий на Коронации. Хотите больше? Извольте — Член Государственного Совета!
— Как это так?!
— А вот так! Просто сидел за столом, когда новый Государь объявил всех присутствующих членами Госсовета. Потом не захотел взять своё слово назад. Случайность. Все дружно, хором в это верят.
— Ошеломляющая новость. Но старичьё из бывшего Белого Двора, конечно, против?
— Старичьё он купил с потрохами своим кремом от геморроя им и для красоты их любовницам, жёнам, дочерям. Канцлер, обер-цалмейстер и генерал-аншеф за него. Его Преосвященство лично… Сам! Вписал в число участников Коронации. У него тоже геморрой что ли? Мнения принца Торана попытались спросить — рявкнул: "Пусть будет в Совете хоть один честный человек, кроме меня! Хоть молод и глуп, зато верен." Кого-то Тихий вместе с Лагозом вывел, тем неудобно. Остальные, знаете ли, спорить не стали. Да и смысла нет перечить Государю. Подставить при случае подставят, а просто так отношения портить — зачем?
— Тётя, а ведь из-за тебя сорвалась помолвка!
Мнение
— Мальчишку в Государственный Совет! Как такое вообще возможно! Молоко на губах… Это что такое?
— От барона Тихого, Ваше Высокопревосходительство. Крема.
— Какие ещё крема? А… понял… А здесь что? Крема! Скажет тоже… крема… Мне не нужно, у меня геморроя нет! Но, ладно, не выбрасывать же… Вот я и говорю — молодой ещё Тихий. Коли не будет лезть в политику, пускай посидит на заседаниях, послушает, как умные люди вопросы решают… Это тот самый Жемчужный? Сразу видать хорошую работу! Тут тебе не дундуки из Гильдии, этот наш, из исконных дворян. Коли что делает, так о-го-го! Не слышали, зелье от облысения поставил настаиваться?
— Ваше Высокопревосходительство, служитель… краем уха… при докладе…
— Ну-ну?
— Ускоренную формулу Тихий вывел. Чуть не зимой будет.
— Дело! Это Жемчужный, а это Горная Лаванда…
Тереза
Во время вечернего чая хмурая Тереза, сидящая с котёнком на руках, вдруг спросила:
— Я так и умру старой девой, да?
— Что ты такое говоришь?! — взвилась мама.
— Мне Стах нравился — вы его прогнали, решили наследник герцогства лучше. Теперь он вдруг утонул.
— И что?!
— Мама, он в ванной утонул. А наша семейная стихия — Вода. И кому из вас мой новый жених не понравился? — предупреждая следующую реплику, девочка заявила: — Я знаю, что это не ты, папа. Твоя стихия — Огонь.
Заявление девочки ошеломило семью. Мама неуверенно возразила:
— Малышка, это никому из нас не нужно. Говорят, он был сильно выпивши…
— Малый Элементаль? — вслух подумал папа. — Минимум 4-й круг, но он глуп, как пробка. Марид? Тот утопит любого простеца, однако бесплатно работать не будет. И ванна мелковата для него.
— Милый! Неста не могла! Даже не думай! Зачем ей это надо?
— Зачем? Я могу назвать минимум три причины, но действительно было бы проще сделать иначе. Хотя… Сфера Удержания создаётся щелчком пальцев, проще некуда. Терезочка, у тебя не было видения?
— Нет. Я просто так спросила. Женихов среди наследников герцогств больше не осталось. В Гильдии все сильно ниже рангом. Значит, придётся оставаться старой девой. Когда я умру бездетной, — тут девочка горестно всхлипнула, — герцогство достанется кому-то из моих двоюродных братишек. Я буду играть с их детишками и сама выберу наследника.
Слёзы набухли в уголках глаз, но Тереза стойко держалась. Лишь вернувшись в детскую, она смахнула влагу и сказала мишке:
— Мама заставит тётю ответить за разрыв со Стахом. А кто по настоящему виноват, я им никогда не скажу.
Разговоры
— Тихий всем членам Государственного Совета послал по три лавандового и по баночке жемчужного. А мне ещё дополнительно передал, на что, ещё при покойном Государе, я ему реагенты давал. Правильный мальчик, слово держит, с ним можно иметь дело.
— Да! Малыш боевой. Мне тут служители нашептали… Его камердинер им похвастал. Барон оказался таким проказником! Служанку себе выписал. Из гарема. Негритяночку! Нетронутую. Сама чёрная, только зубы, да белки глаз и видно. Ой, шалун! Правильно Его Милость говорил — гадкий мальчишка. Он ведь принцу двух простолюдиночек из молоденьких гимназисточек смог представить. Такие были, понимаешь, невинные красотулечки!
— Ходок! Хорошо хоть за девками о делах не забывает. Пока какая-нибудь не окрутила, самое время погулять. Вот я помню в бытность мою… Хи-хи! До сих пор жена не знает!
— Эх, молодость-молодость!
* * *
— Представляете? Так рада была, так рада, даже когда благодарила, до крови укусила! Я одну лаванду жене, другую ей.
— А жемчуг с третьей лавандой кому? Небось, той, из оперетки?
— Жирно такое актриске будет! Золотой брошью с каменьями обойдётся! Я в запас припрятал. Пригодится. А вы как?
— Как-как! У меня дома жена, да внучка на выданье. Тут посторонних не задаришь, домашние женщины не поймут. Я вот думаю, надо бы на заседании… при случае, конечно… к слову… ещё попросить. Я ему послал чего, отдарился.
— И я о том же думал. Барон молодой, но деликатный. Не откажет. Обер-цалмейстер ещё при прежнем государе подсуетился — дал, что для зелья потребно. Так Тихий ему, канцлеру и аншефу по несколько коробок наварил. Думаю, нам тоже никак не откажет.
— Конечно, не откажет!
* * *
— Ну вот какой из титулярного камергера член Госсовета? Это он всё своими кремами, да лысиноубирателями добился! И этими… коктейлями камер-юнкера… Гадость! Такая гадость!
— Тут ты не прав! Знаешь ли, я в клубе пробовал. Свежо и оригинально. Даже при Дворе ими не брезгуют, про салоны и не говорю. Очень ничего!
— Да! Ничего! Ничего такого, чтобы в Государственный Совет вводить! Идиотизм! Полный идиотизм!
— Ты того! Говори, да не заговаривайся! Ты кого идиотом называешь, а? Кто Тихого на должность поставил? Государь! Значит, по-твоему, Его Величество кто?..
— Ты меня не понял! Я в положительном смысле этого слова… Совсем не то, что ты подумал вначале.
— Смотри у меня! Сам знаешь — двое виноватых в разговоре. Один болтает, другой слушает. А прав из них тот, кто самым первым охранителям доложит.
* * *
— Лаурочка, душечка! Так мы приедем к тебе завтра? Ну, давай приедем! Не жмись! Сестрёнка вся извелась, хочет героя увидеть.
— Даже не знаю…
— Зая, давай! А я тебе сплетню про твоего рыцаря расскажу!
— Какую?
— Он послал иноземному шаху зелье, а тот ему отдарился чернокожей принцессой! В полон из дикого племени людоедов взяли и в гареме воспитывали для случая. Вот Тихому её и подарили. Наложниц-то у нас нет — обозвали личной служанкой.
— Врёшь, поди?!
— Врать-то мне зачем? Все служители только про это говорят. Тихий только её… только с ней ночь провёл, подарил шкатулку золотых вещиц и сундук с приданым.
— Это он мог… Он, да… щедрый. Как вообще можно с такой! С чернокожей людоедкой! Не понимаю я этих мужчин! Не понимаю!
— А чего их понимать? Кобели!
* * *
— Мамочка! Ты говорила с папулечкой про Тихого? Ранбранды свою дочь за голоса продали, мой герой стал совсем свободен.
— Мы с отцом обсуждали твои слова. Ты точно всё решила? Не передумаешь? А то дело сложное, придётся многим в глаза лезть. К Его Величеству надо обращаться, Дворянскому собранию ранний брак династическими соображениями обосновывать. Дорого это и весьма непросто.
— Зато Стах уже Член Государственного Совета. Представляешь, как он папочке помочь в его делах сможет?
— Не только, малышка. Не только. Но отдавать ему графство в нашем герцогстве стоит только под конкретные и очень серьёзные обязательства, даже скорее обеты, с его стороны. Давай, мы сначала тебя с ним познакомим, а только потом продолжим разговор.
— Мамулечка! Давай! Когда?!
— Надо так, чтобы вы не только случайно встретились, но ещё и успели поговорить.
* * *
— Тихий вернулся и опять на гимнастике будет в одних штанах скакать.
— И что? Ты опять за ним станешь подсматривать? Узнает Лаурка, что ты за её рыцарем подглядываешь, она тебе задаст!
— Не узнает! Кто ей скажет?
— Кто-кто… Кто-нибудь из тех же служителей, что тебя смотреть водит.
— Побоятся! Я прогневаюсь!
— Подумаешь! Тебе всего 12 лет! Кто тебя серьёзно воспринимает?
— Воспримут! Куда денутся?! Лаурка замуж выйдет и уедет, а я здесь останусь. Тогда они у меня попляшут! Или лучше сделаю…
— Как?
— Мала ещё, такими вещами интересоваться!
— Ну скажи! Интересно же! Мне ведь целых десять лет!
— Я к тёте Мариане ходила маленьких смотреть. К ней каждый день мама Тихого приезжает, с малышами сидеть. Я подслушала, завтра они барона позовут. И тут я такая… невзначай приду.
— Ты хитренькая!
* * *
— Между прочим, мальчик уж слишком независим. И это плохо — нет на него рычагов давления, кроме отца с матерью. Да и через них не так чтоб очень — уж совсем сильно не надавишь, кровником магистру я точно становиться не хочу.
— Земли у него тоже захватывать бесполезно, чтобы отбить ему и полк, и два дадут. А вот башню атаковать вполне возможно.
— Там только волшебники нормально жить могут. Да и то… Сыро, холодно, ветрено. Зачем ему башня?
— Не скажите! Освободить майорат — дело принципа. Сначало захватим, потом поможем с освобождением. Если правильно разыграть, то будем с ним лучшими друзьями. А он останется должен.
— Гарнизон дорогу к башне перекрывает. Обойти не получится. Если штурмовать — сигнал успеют подать, по мосту не пройдёшь, он весь простреливается метателями.
— В баронство наёмники пройдут через городской портал, дойдут почти до форта, откроют временный портал и через него сразу рванут на мост, поближе к башне. Пока часовые очухаются, наши уже подойдут к лестницам. Дальше дело за воинами. надо захватить этаж с метателями, сразу проще будет — любую подмогу отстрелят.
— Волшебники нужны. Портал открыть, по этажам ездить, с метателями разбираться. Бойцов надо человек с полста, чтобы продержались, пока будем делать вид, что атакуем. Дороговато выходит!
— Да. Дороговато. Но из армейских брать нельзя. Как ни приказывай, рано или поздно хоть кто-нибудь, да проболтается. А наёмники на то и наёмники, чтобы лишние вопросы не задавать.
— Лагоз если узнает, озвереет. Головы нам точно не сносить.
— Так мы же для общего блага стараемся. Сбить спесь с мальчишки, дорогого стоит.
— Я волшебников пришлю. С тебя наёмники.
— Ладно, договорились.
* * *
— Тут кое-кто на меня вышел. Хотят башню у Тихого захватить. Денег дают, просят пару волшебников, портал открыть, чтобы форт обойти. Ну и дальше чего помочь.
— А ковену оно надо? Наш глава возродится или нет, не понятно. Без него нас всего двенадцать волшебников — нет полной силы.
— И что? Там дел-то на одну ночь. И в самой крепости у меня человечек имеется. Знакомец хороший. Попрошу помочь, не откажет.
— Разве что знакомец… Не откажет точно?
— С чего ему отказывать? Золотишко-то он любит. И довольно безопасно — после дела помалкивать будет, дескать, он тут ни при чём, всё наёмники виноваты.
— Завтра поезжай к нему. Договорись, чтобы помог нашим. Заказчикам про него молчи. Не обязательно им про нашу кухню знать, ну и лишний козырь в рукаве не помешает.
Служба
События неслись стремительно. После объявления воли покойного Государя, Его Милость в новом статусе, принял меня первым. Кстати, список посетителей, сразу после принятия Его Величеством короны, на следующий день пропечатали во всех газетах. Государь милостиво расспросил про зелья, похвалил. Его брат пристроил мне на грудь медаль "За штурм", подарил знаки различия секунд-майора и чуть-чуть поругал за дурную лихость. Затем меня оставили в кабинете и по очереди принимали следующих посетителей, большую часть из них тоже оставляли.
Когда кабинет забился так, что негде было яблоку упасть, всех присутствующих пригласили на кофей. Там, под разговор, Государь вдруг попросил канцлера:
— Карл, как у самого старшего, из присутствующих здесь, для показа того, что верные люди моего покойного отца и мне не чужды, прошу вашего разрешения, носить алмаз, не дожидаясь коронации.
Конечно, разрешение было получено, а присутствующие придворные прошлого Белого Двора расплылись в горделивых улыбках. Его Величество достал из кармашка перстень:
— Сей алмаз мне подарил барон Тихий на рождение первого сына и провозглашение меня наследником. Тогда носить перстень мне было не по чину, но сейчас он пригодился.
Все присутствующие ОЧЕНЬ внимательно посмотрели на меня, а Государь снял свой изумруд, надел на палец алмаз и продолжил:
— Хм… Неплохо смотрится! Ведь, правда?! А я Тихому так и не отдарился за перстень… Что бы такого ему… Да вот, почему бы и не старое кольцо?
И тут же, подозвал меня к себе и отдал снятый изумруд! Такая честь! Я, понятно, тут же старый перстень заменил на новый. Ладно размер камня! Ведь тот мне принц дарил, а этот Государь!
Чуть позже, после кофея, состоялся разговор с братьями в пробковой комнате. Они оба, по очереди, чуть поднатаскали меня в отношениях с членами совета, рассказали, кто что любит и, наоборот, ненавидит. Каждому из них мне было велено послать по одному жемчужному и по три лавандовых зелья.
Ещё братья мне поставили задачу — завести ребёнка, лучше мальчика, лучше от конкубины. Для поддержания репутации, крайне желательно от простолюдинки. Богатой, понятно. Про Черныша они уже слышали, но бастард от служанки ими даже не рассматривался. Пришлось рассказать о бесплодности девушки. Реакция была положительной, типа — тогда ничего, можно. Играй мальчик в свою игрушечку, оно полезно.
Для того, чтобы свить семейное гнездышко, мне подарили городскую усадебку. Ту самую, от которой отказались родители Эммы. Судя по обрывкам фраз, много денег им не дали из принципа. Не оценили подарок? Не надо! А за пару ночей и того довольно, девкам в весёлом доме меньше платят. Судя по всему, Его Милость до крайности обидела доля в 5 %, в которую оценили благосклонность наследника. Семьям Цейдлеров и Железняка, видать, это аукнется ещё не раз.
Про лича мне велели временно забыть. Не до него пока. Появится — позовут, а сейчас те, кому положено следы ищут. Кстати, откуда пришло мнение, что во Дворец проник именно лич, не выяснили. Как проник? Откуда? Почему не задержали? Ответы на эти и ещё множество других вопросов сейчас задают охранители. Пока официальная позиция — нападение волшебника. Или магистра, или волшебника с доступом к артефактам и свиткам. И выпуклая деталь — проникший, возможно, был знаком с охраняющими, потому те и не подняли тревогу. Ничего так версия?
После инструктажа от братьев, но до заседания Госсовета, успел отправить его членам зелья. Обер-цалмейстеру я отнёс положенное сам. Был ласково принят, напоен чаем, расспрошен о делах домашних. Тут на огонёк забежали двое, знакомые по колоде старого Белого Двора. Очень душевно с ними поговорили.
Вечером, на первом заседании, я выступил и попросил, чтобы моим голосом на заседаниях распоряжался председательствующий. Обосновал тем, что молод, глуп и недостоин что-либо говорить в столь представительном собрании. Заявление было принято крайне благосклонно. Совет постановил, что я буду сидеть и слушать, при необходимости скажут, что делать, а пока буду контролировать ситуацию с протоколами, повесткой дня и прочими оргвопросами. Впрочем, кабинет в здании Госсовета мне выделили. Точнее, дали оставшийся нераспределённым после других, те долго ругались между собой по поводу помещений.
Моё место будет не в конце общего стола, а рядом с Председателем Государственного Совета, Его Королевским Высочеством, принцем Тораном, и около дополнительного столика. Во-первых, туда приносят документы, я их буду брать и разносить по членам Госсовета. Во-вторых, если у председателя будет задание, он, не повышая голос, сможет отдать приказ. А третье и главное, Их Милости сказали раньше, в пробковой комнате — в случае любых эксцессов, я обязан буду увести принца в безопасное место. Что-то мне кажется, что это основной аргумент моего назначения.
Здание Госсовета не в Крепости, охраняется значительно хуже, шансы достать первых лиц там значительно выше. Так что туда и оттуда я еду или в одной карете с принцем, или в следующей. А в здании нахожусь или рядом, или в пределах видимости.
По-моему, перемудрили Их Милости. Зачем меня было включать в Госсовет? Это высшая точка любой карьеры, теперь всякое, даже самое почётное, назначение для меня будет понижением. Число завистников сразу зашкалило, и самое главное, что завидовать будут просто так, от чистого сердца, ведь подсидеть никак не смогут.
После заседания вернулся в свою квартиру во Дворце. Кидор сразу обрадовал накопившимися делами — сразу два посетителя просят моей аудиенции.
Первый ожидающий вызова — Феофил. Унижено, просит принять обещанный его отцом, ещё до моего отъезда в башню, ларец. Ну да, был разговор. Он мне даёт алмазы для Государя, а я обещал орден и упоминание о нём самом Его Величеству. Однако старый король умер, а… Понял! Федул хочет попасть на коронацию в делегации от простолюдинов. Орден ему в этом поможет, а мне, пожалуй, придётся Его Милости рассказать о верноподданном. Из дальнейшего разговора оказалось, я всё правильно оценил — и про орден, и про присутствие на коронации. Договорились, что орден "Почётный Гражданин" откупщик получит завтра, а про место в делегации я подумаю. Феофил рассыпался в благодарностях и, помимо ларца для предназначенного для Государя, оставил шкатулку для меня. Там лежит скромный подарок, и казначейские бумаги на обещанные пять тысяч, за покровительство.
Вторым был посыльный от Народного Собрания. Простолюдины скинулись и, в честь славной победы, мне хотят подарить мой же бюст. Смиренно просят посетить торжество по поводу вручения подарка. Причём с Дворцовой Канцелярией вопрос согласован, приём назначен на воскресенье. Его Величество передал, что не против. Раз он не против, значит и мне не пристало капризничать и нужно соглашаться. Посыльный поблагодарил за согласие и ушёл оставив на столе три папки.
Я в них заглянул, но не понял — там оказались досье с портретами трёх девушек. Одну, Тину Железняк, я знаю. Кто остальные, не ведомо. Зачем принесли досье тоже. Хорошо камердинер просветил — одобренные кандидатки в подруги. Нет! Никто меня не принуждает. Однако Государь лично ознакомился, одобрил этих простолюдинок и выразил надежду, что одна из них, быть может, мне понравится.
Ещё мама прислала ответную записку на мою, с вестью о приезде. Женщинам сюда нельзя, даже родительницам, отец ко Двору не представлен, а меня в город не отпускают, приходится общаться письмами. В записке мама предупредила, что завтра будет вызов к… хм… почти королеве Мариане. Почти — потому что принц стал королём, пусть без коронации, но его родственники изменят статус лишь после обряда.
Затем докладывал Кидор. Завтра он должен отлучиться — принять новый дом и к нему набрать прислугу. Для моей новой должности прилично будет обойтись полутора дюжиной людей. Он предполагает, если случится на то моя воля, стать домоправителем, а с камердинерством справится Балег. Ему пора, обучен неплохо, единственно женить парня надо, на таком месте пристойней быть женатому, ведь и я тоже вскорости хоть конкубину, но заведу.
Я поинтересовался, хватит ли денег? Слуга успокоил — члену Госсовета положено и на слуг, и на два экипажа четвернёю, и на содержание дома. Тут экономить никак нельзя — умаление достоинства будет. Люди не поймут. А деньги что? Деньги — пыль. Их и заработать можно. На самый худой конец, со всеми новыми тратами, с новой прислугой и вовсе без поступлений, даже без доходов баронства, года два продержимся.
Понятно, если кое-кто мотать не будет. Некоторые, которые не чета мне, за два года графство по клубам прокутили. Моего баронства и на три месяца может не хватить, особенно если сразу со штосса начинать знакомство с господами. А вот актрисочку завести можно, возможно даже парочку потянем. Хотя, конечно, лучше Чернышкой обойтись. Экономней, да и гигиеничнее. С театральными никогда не знаешь — скольким и каким до того они внимание оказывали.
Пришлось поверить мнению специалиста. Получив добро на приём новых людей, Кидор намекнул, что жалование старым, проверенным слугам обязательно должно подняться, ибо и должности их теперь станут выше, и младшие слуги появятся в подчинении. У тех весомый резон перед глазами будет, пример — за что они уважать служащих дольше обязаны, да и просто положено. Согласился и на это.
Последним, но весьма приятным делом была инспекция ларца. Расстарался Федул, ничего не скажешь — полный парный комплект бальных украшений из бриллиантов для господина и его дамы. Для НЕГО украшений немного, лишь кольцо, браслет и подвеска, соответственно камней мало, но они крупные. Для НЕЁ кроме кольца, браслета и подвески, туда вложены серьги, брошь и огромное, переливающееся колье. Бриллианты на женских вещах мельче, но их очень много. Однако то кольцо, которое я подарил Его Милости, может и проще, но бриллиант в нём крупнее. В шкатулке лежал просто гарнитур — колье, серьги и кольцо. Капризничать не буду, вещи великолепные, но классом пониже, даже на мой не искушённый взгляд оно понятно. Хотя бумаги казначейства, ценой в пять тысяч дукатов, примиряют меня с таким положением вещей. Слуга завтра же обещал их обналичить.