Заметка

Одним махом четверым набивахом. (Столичные Сплетни, 28 травеня, 443 года)

Вчера в кофейном заведении "Жёлтая Роза" приключился безобразный скандал. Студенты 2-ого курса Королевского Университета барон З. и дворяне К., С., Н. отмечали абсентом покупку партии "Жемчужной пыли". В момент прояснения они решили помериться силами с присутствующим там гимназистом, дворянином Т., которому нанесли ущерб в размере оторванной пуговицы. Когда с помощью нашатыря полицейский фельдшер привёл напавших в сознание, они разглядели на гимназисте, ранее не замеченные ими, золотое оружие и солдатскую звезду "За храбрость".

С позволения сказать, вояка С. был увезён в больницу для лечения треснувшей коленной чашечки, а также чтобы срезать с разбитых пальцев, противно писать, кастет. Фи! Фи! И ещё не раз ФИ! У барона З. отпечаток удара на лбу и два, без сомненья украсивших его, бланша под глазами. После пропущенных ударов оба оставшихся нападающих обрыгали (не знаю, как благороднее описать сие действо) пол, тем и прославились в битве.

Из достоверных источников стало известно, что Т. был лишь часкак вышедши из госпиталя, где оправлялся после тяжкого ранения, случившегося в бою. Только по сей причине ему пришлось встать из-за стола, чтобы остановить четверых пьяных… (подставьте эпитет сами, нас цензура не пропустит). Иначе он бы набил физиономии, не отрываясь от кофея, до коего оказался большой охотник. Опрошенный полицейский рассказал, что Т. отказался обнажать наградной клинок, ибо не для пьяной драки Государь ему оный пожаловал.

Неуважаемые господа К., С., Н. и барон З., как залечите битые морд… (зачеркните, ошибся) лица, нападайте сразу на младенца в колыбели. Оно безопасней.

 

Ранний завтрак

Традиционно завтрак главы рода аус Хансалов начинался ровно в шесть часов. Его Высокородие Симон аус Хансал, армейский волшебник, магистр Гильдии Волшебников и глава рода, ночами почти не спал, потому вставал ранёхонько и завтракал по расписанию. Родне для аудиенции приходилось подстраиваться и вставать ещё раньше, чтобы вовремя добраться до его городского поместья. Обычно только за кофеем начинали обсуждать дела. Густав, представитель боковой ветви, хоть и был старым полковым волшебником, участником многих битв, кавалером боевого ордена, однако с начала трапезы откровенно нервничал, утирая обширную лысину льняной салфеткой. На него поглядывал Симон, пока, наконец, не выдержал и приказал:

— Говори, что у тебя случилось? Мнёшься, будто целка перед первым разом.

— Хи-хи! Так, ничего такого. Мелочь, можно сказать.

— Давай к делу! Не тяни! Из-за мелочи не стал бы маяться.

— Сын у Эрны гимназию заканчивает. Вроде даже неплохо, и из Гильдии написали — испытание прошёл.

— Одарённый? Ну вот, а ты дочь отрезал.

— Пишут, что ему подтвердили шестой круг. Кажется, родовое у него пробудилось. По нашей и отцовской линии. Огонь и Жизнь. — Густав высказал новость и замолк в ожидании.

— Мелочь значит? Сколько ему? Семнадцать?

— Вроде ещё нет. Вроде скоро будет.

— "Вроде". "Кажется". "Ничего такого". У самого внук в шестнадцать без пяти минут магистр, а он ни в чём не уверен. Ах да! Не внук он тебе. Ты ж его мать от семьи отлучил. Бездарная и за твоего собутыльника замуж не пошла. "Дети тоже бездарными будут". Ты тут помню распинался: "Сухая ветка! Отрезать, чтобы соки не тянула". Молодец! Всё правильно сделал! И что теперь?

— Хочу ему письмо с приглашением в гости послать и сто дукатов в подарок.

— А как не приедет? Ты внука когда последний раз видел? Год назад? Нет? Пять лет? Десять? Может, никогда? На зубок хотя бы талер подарил? Если он хоть сколько в наш род пошёл, в нужник твои дукаты спустит и письмом подотрётся. Кстати, и верно поступит. Корхилл, срочно в Гильдию. Узнай, кто испытывал, и сам с ними поговори. Делай что хочешь, но снимок его ауры посмотри. Густав. Сейчас же поднимаешь связи, ищешь подходы к дочери и её мужу. Узнай всё: как живут, чем дышат, что едят на ужин и сколько раз гадят в сортире. Ната, ты у нас самая молодая мама. Пусть твой сын поищет общих знакомых с… Дьявол! Даже не знаю, как его зовут!

 

Суд Чести

— Итак, господа, объявляю обсуждение законченным и прошу отдать свой голос за одно из предложений. Первое — просить всех участников скандала покинуть стены нашего Университета. Второе — просить дворянина Сентоса покинуть Университет, по причине использования оружия, которое пристало лишь ворам и убийцам, но никак не дворянину. Остальным замешанным рекомендовать защитить свою Честь в дуэли с оскорблённым ими гимназистом. Третье и последнее предложение — всем участникам происшествия предложить на дуэли дать удовлетворение юноше. Господа, дело серьёзное, потому голосуем не тайно, а гласно, желательно поясняя остальным членам Суда Чести свою позицию. Секретарь нашего собрания запишет ваши мнения в протокол. Итак, прошу по очереди высказываться.

— Первое. Всех вон из Университета. Мне противно видеть их битые морды.

— Третье. Надо дать ребятам шанс закончить дело с Честью. Без сомнения, они поступили дурно. Но пятно на репутации не должно лежать всю жизнь.

— Первое. Четверым студиозам не справиться с всего одним гимназистом. Просто позор! Пьянчуги замарали Честь студентов Университета! Что теперь люди будут говорить про нас?

— Второе. Сентоса вон. Подлое оружие — подлый человек. Остальным стоит дать шанс. Если смотреть по действиям, против клинка и сам гимназист не возражал. Барона он просто вырубил, а Сентоса покалечил.

— Третье. Думаю, как дворянин, он согласится получить удовлетворение за свою обиду.

— Второе. За клинок любой может схватиться в пылу боя. Я никого не оправдываю, но они были пьяны и всё такое. Однако носить с собой кастет — это что-то запредельно грязное, не для благородных людей.

— Ни одно решение не набрало большинства голосов. По регламенту, как председатель, я в этом случае должен единолично вынести решение. Так как большинство, четверо из шести, согласились дать шанс некоторым провинившимся, первое предложение отклоняю. Так как большинство, тоже четверо из шести, отказали в шансе оправдаться Сентосу, третье предложение я тоже отклоняю. Мое решение — принять второе предложение. Если Сентос захочет оправдаться, пусть ищет секунданта вне наших рядов.

— Да, логично.

— Граф, мы не зря выбрали тебя председателем. Даже я признаю справедливость твоего решения.

— Согласен, но вдруг гимназист не пожелает дать удовлетворения? Поймите меня правильно, я не сказал слово "испугается". Человек он не робкий, раз против четверых пошёл. Опять же, золотое оружие, солдатская звезда. Репутация его не пострадает, а вот Университет будет дурно выглядеть.

— Господа, давайте не будем решать за юношу. Если он человек Чести, значит к мнению нашего Собрания прислушается. И не будем тянуть, сегодня же пошлём письмо.

 

Дневник

Не успела за Фридой закрыться дверь, как мама налила себе большую чашку крепкого, ароматного чая и поднесла было к губам, но вдруг решила совместить приятное с необходимым. Метнулась в комнату дочери. Открыла шкаф, достала красивую резную шкатулку и отпёрла своим ключом. Зачем дочке знать, что записанные мелкие секретики всегда и сразу читает мама? Пусть у девочки будет иллюзия, что её ключ единственный. Однако на своём месте дневник не обнаружился.

Женщина улыбнулась. Дочка его перепрятала? Ах-ах! Какие мы таинственные! Но предсказуемые… Две минуты поисков — и дневник нашёлся лежащим в наволочке кроватной подушечки-думочки.

Тетрадь открылась, но тут же с негодованием она была отброшена. Все страницы дневника оказались тщательно залиты чернилами. Только на самой последней было написано чётким почерком: "Нашла? Тогда знай — я тебя ненавижу!"

 

Экзамен — Математика

После завтрака оделся в наглаженную форму. Вечером мама долго не ложилась спать, раскочегарила утюг и стала приводить в порядок сначала мою, а потом и папину одежду. Утром накормила, одела, обцеловала, и мы с отцом ушли. Я во всём новом, с орденом на шее и кинжалом у пояса. Самописку с собой не взял, хоть она и удобная. У нас в гимназии пару раз те, кто побогаче, пытались ими писать, но классный надзиратель сразу такое дело прекратил. Сказал, что барство, вольнодумство и излишество. Ещё вечером из поясного кошеля вытряхнул золото, однако оставил серебро и медь. Утром заставил батю взять дукат и двадцать талеров, на всякий случай. Подарки родителям отдам с окончанием гимназии. Они столько хорошего для меня сделали. Но про ренту и деньги купца я им потом скажу.

По пути в школу вновь встретил Роби и Марги, мы часто вместе ходим. Сразу ощутил бремя славы. Роби начал просить показать кинжал-часы-орден, рассказать, где взял и как ему можно тоже. Лучше прямо сейчас, а он никому не расскажет. Марги ничего не говорила, только стала использовать меня в качестве мишени для стрельбы глазами. Даже на шрам якобы не обратила внимания. Еле отбился, ну прямо как дети. Хотя они и есть дети. Это я — взрослый в теле юноши.

Сегодня мы сдаём последний выпускной экзамен. На этот раз Математику. Только сел за свою парту, подошла Фрида, стала извиняться за родительницу. Пришлось напомнить, что я обещал никаких дел с её семьёй не иметь. Ушла, сильно расстроившись. Вообще, моё прибытие вызвало в школе переполох. В дверь постоянно заглядывали младшеклассники и лишь надзиратель, степенно стоящий у входа, отпугивал любопытных детишек. Со звонком зашла экзаменационная комиссия. Генерал, увидев мои награды, поинтересовался:

— По какому полку представлен к ордену?

Я вскочил, сразу встав в стойку "Смирно". Мне не сложно, а уважение выказать надо.

— По Горно-Егерскому принца Лагоза Лейб-Гвардейскому Полку, Ваше Превосходительство.

— А! Горлохваты! То-то ты маршируешь ловко. Садись.

Сел, но чинное течение экзамена сразу было прервано зашедшим школьным инспектором со служителем, одетым в дворцовую ливрею.

— Прошу прощения, — деликатно извинился инспектор. — Просят камер-юнкера Тихого, — и пропустил вперёд ливрейного.

Тот зорко оглядел класс, подошёл ко мне, изящно поклонился и весомо сообщил:

— Ваше Благородие, Его Величество требуют во дворец. Экипаж уже подан.

Такой, понимаешь, тонкий намёк, что срочно. Дескать, нечего рассиживаться, сам Государь ждёт.

У всех присутствующих челюсти вновь на полу. Я вскакиваю и вопрошаю у директора:

— Виноват! Служба! Разрешите идти?!

Тут все — директор, инспектор, учителя, генерал — стали уверять, что я здесь совсем-совсем не нужен. Действительно, зачем на письменном экзамене ученик? Я собрался за минуту и порадовался, что глаза не лазеры. Иначе, во мне прожгли бы дыры. Когда шёл к выходу, ребята из класса отчаянно завидовали, а девочки… девочки так смотрели! Директор оставил за себя инспектора и проводил меня до самого выхода. Уважаю. Настоящий профессионал. Сразу почувствовал, куда ветер дует. Сказал, на субботнее торжество по случаю выпуска могу прийти "по возможности" и "не в ущерб службе". Из Министерства пришло указание — оценки получу такие, как в табеле за год, а раз у меня там "отлично", то так же будет в Аттестате.

 

Аудиенция

По прибытии во Дворец с час ждал вызова, сидя на удобной скамеечке в дежурном помещении. Когда позвали наверх, то проводили не в тронный зал, а в небольшой кабинет. Прошло не более минуты-двух, затем вошёл Его Величество. Низко кланяюсь. Теперь без разрешения руку целовать невместно, я уже не недоросль, а камер-юнкер. За Государем шагнул генерал-аншеф граф Орнер фон Лаунгер, разных Орденов Кавалер и личный друг Государя. Про воинские победы генерал-аншефа складывают легенды. Кому-то в коридоре повелительно махнули рукой, и тот остался за захлопнувшейся дверью.

— Здравствуй, малыш, — поздоровался Государь.

— Здравия желаю, Ваше Величество! — стою как каменный и ем глазами начальство.

— Не тянись уж слишком, вижу, выправка хороша. Что за внучку вступился, ты молодец. Что никому не сказал про то, другой раз молодец. Газетёнкам только дай наше имя потрепать в грязных статейках. Потому за это дело наградить тебя как положено не могу. Однако и должным быть не желаю. У тебя есть какая мечта? Проси, исполню.

Э, нет! Это мы уже вчера проходили. Фигушки я чего попрошу.

— Ваше Величество, достиг всего, о чём мог желать. Получил награды, службу и аудиенцию первейших людей королевства. Крайний предел мечтаний достигнут.

— Может пойдёшь ко мне служить?

— Виноват, Ваше Величество. Мой долг служить вам на любом посту. Однако, со всем моим смиренным почтением, скажу — перейти к Вашему Величеству никак не могу. Только вчера принял службу у Его Королевского Высочества принца Лагоза и не могу отказаться от неё, при всём моём к Вашему Величеству почитании.

— А коли титулярным камергером поманю? Согласишься?

Ого! Чин восьмого класса! Хочу-хочу-хочу!!!

— Ваше Величество, ещё раз прошу Вашего Высочайшего прощения. Это было бы совсем неправильно, бросать своего господина, ради другой службы, пусть куда как более великой и почётной. Примите моё самое искреннее раскаянье. Но я не могу отказать своему господину, хотя буду верен вам всегда.

За отказ могу сейчас получить по шее так, что вылечу со службы со страшным свистом. Государь переглянулся с аншефом.

— Ну что сказать… Жаль, раньше сына тебя под свою руку не принял. Зато вижу, умеет он себе людей подбирать. Верность — как беременность. Или она есть, или её нет. Нельзя быть верным наполовину. Ответил ты достойно, служи моему сыну, как мне бы служил.

Уф! Обошлось! Не прогневался на отказ, хотя я сильно струхнул.

— Сын тебе поместье подарил?

— Так точно, Ваше Величество!

— Значит и мне надо что-нибудь подарить. Возьми папку на столе.

Беру картонную папку канцелярского образца и с поклоном подаю Государю. Тот поясняет:

— Себе возьми. Служи хорошо, и дальше больше будет.

— Премного благодарен, Ваше Величество!

Интересно, что он мне пожаловал?

— Нанервничался? Пойдём с нами, кофею выпьем.

Такой знак благоволения долго помнится, горжусь. Кроме нас троих за столом были ещё флигель-адъютант и титулярный камергер, а также личный секретарь Его Величества, в чине коллежского советника. Я сидел тихо, как мышка, молчал и делал как все. Хоть явных несуразностей не натворю. Лучше тихариться и не отсвечивать, чем показаться невеждой. Как закончили, меня отпустили. Обратно уезжал в той же карете. Уже было сел, как подошёл служитель и вручил шкатулку красного дерева. "За преданность велено отдать", — пояснил он.

 

Министерство Двора

Отвезли меня в Министерство Двора. В придворную службу, в отличие от военной или статской, записывают только по Высочайшему соизволению, и оно уже лежит у обер-гофмейстера. Тот заставил прождать аудиенции всего ничего, каких-нибудь полчаса, только-только чтобы бы указать на моё место. Сам приём длился минуту. Я зашёл, поклонился, на меня посмотрел старик в вызолоченном мундире и отправил из кабинета. Визит нужен лишь для соблюдения ритуала. Далее за меня взялся камер-фурьер, ведающий персоналом. В отличие от нашего мира, здесь получение чина не даёт права на дворянство. Он не дворянин и не придворный, а лишь "при Высочайшем Дворе дворцовый служитель", однако VI класс — это тебе не пёс чихнул, считай, армейский полковник.

Кадровик проинформировал о жаловании. Как камер-юнкеру, мне положено 105 дукатов в год или столько же талеров в месяц. Кроме того, велено поставить на должность гоф-медика. Это приносит ещё 150 дукатов. Как у нас в армии, платят за звание и за должность. По обычаю, придворным жалование выдают по третям года. Встаю на службу в травень, то есть в девятый месяц, значит должен получить за последнюю треть года полностью.

Ещё положены столовые, квартирные, проездные и деньги на прислугу. Тут я сам должен решить, брать их или нет. Если возьму столовые, то меня не будут кормить во дворце. Разве что с первыми лицами за стол сяду, тогда не обнесут во избежание конфуза. Отказываюсь. Брать во дворец булку с колбасой — это что-то из заоблачно скупердяйского. Квартирные могу потратить на содержание своего дома или вместо них получить малую комнатушку при Дворце. Даже не вопрос! Обронить в разговоре "я сегодня у себя ночевал, не смог уехать из Дворца" дорогого стоит. Проездные. Это деньги на содержание выезда. Вот сегодня за мной карету послали, а получив деньги, буду обязан сам добираться. Отказываюсь, лошадей у нас дома нет, пусть коляску посылают. С прислугой тоже понятно. Или у меня есть слуга, или, пока я во Дворце, мне прислуживает дворцовый персонал. Правда, без особого фанатизма. Могут почистить, подстирнуть, подшить, комнату убрать. Слуги у меня нет, и нанимать не собираюсь. Тоже отказываюсь, обойдусь дворцовыми. Получается, ничего не взял, камер-фурьер остался весьма доволен. Оказывается, эти деньги пойдут на выплаты внештатным служителям, иначе с чего бы им мне помогать. Высокочтимый намекнул, что я был прав, не пожадничав.

Так как я только выпустился, мне положено на обмундирование 35 дукатов единовременного пособия. На первоначальное обзаведение 50 дукатов. На вступление в должность 10 дукатов. Раз написано, что был ранен, ещё 7 дукатов на лечение. За мой орден — 20 разово и 3 ежегодно. Коли приписан к Зелёному Дворцу, дополнительно полагается ежегодное пособие придворным из личных средств Его Королевского Высочества в размере половины оклада. Не месячного, годового! Правда, только по чину, без должности. Всего к выдаче насчиталось 260 дукатов и 6 талеров.

Опытный финансист увидел, что у меня чуть глаза на лоб не полезли от такой суммы, снисходительно хмыкнул и просветил про расходы. Придворные мундиры строят только из лучших тканей. Пуговицы положены из золочёного серебра. На мундире их двенадцать на груди, по три на рукавах, две сзади на поясе и две на шлицах. Сколько будет стоить? Камер-юнкерское шитье, конечно дешевле камергерского, но один воротник весит не менее полуфунта. Про шляпы и шинели пока не говорим, однако установлено семь форм одежды: парадная, праздничная, выходная, повседневная, особая, дорожная и летняя. Можно, конечно, исхитриться и комбинировать, но лучше иметь каждый набор наособицу. Плюс обувь, ремни, кокарды и прочее, и прочее, и прочее. Опять же, в знак принадлежности к Зелёному Двору, перстенёк с зелёным камешком надо надеть. Пусть с малюсеньким, но изумрудиком. А другие расходы? Букеты дамам, подарки на праздники, выезды в свет денег стоят.

Увидев, что загрузил меня по полной программе, опытный дворцовый сразу и приободрил. Сказал, здесь иной раз такие наградные получают, что впору сразу в отставку. А коли совсем тяжко придётся, можно проситься хоть в военные, хоть в статские на хорошее место. Или ОНИ сами просят службу принять, когда надёжный человек нужен. Здесь, рядом с источником, да не напиться, это вовсе дураком должно быть. Дальше пошёл рассказ что принято и что не принято делать. Кто обладает реальной властью, а кто только пыжится. Почему нельзя давать служителям чаевые, а вот за вовремя сказанное словечко отблагодарят стократно. Кроме обязанностей гоф-медика, которых, по малолетству, никто с меня спрашивать не будет, раз в неделю буду дежурить при Его Королевском Высочестве. Эта служба основная. Закончился разговор запиской казначею и рекомендацией не прокутить всё жалованье разом.

И что мне теперь делать? Хорошо, что кучер коляски пожалел и опекать начал.

— Денежную записку получили? — поинтересовался он.

— Получил.

— Тогда скорее едем в казначейство. У вас ещё полно дел.

 

Аптека

Дукат весит ровно драхму. Восемь дукатов — унцию, Девяносто шесть — фунт. Мешочек с моими деньгами весит чуть больше двух с половиной фунтов. Вроде не много, а ведь это заработок отца года за три. С такими деньжищами я сел в коляску и покатил к портному на примерку.

Запас раскроенных мундиров под любой размер есть. Осталась только их вышить и стачать в единое целое. Словом, начать и кончить. Хотя вышивальщицы не на пяльцах иголкой работают, а вполне себе на швейных машинках, но вышить надо воротники, обшлага и карманные клапаны на всех мундирах. На парадном, праздничном и выходном к этому добавляется вышивка по швам, фалдам и на груди. Сапожник закончит работу завтра, завтра же придут головные уборы и вещи от белошвейки. Ладно носовые платки, оказывается, даже кальсоны без вышитой личной монограммы носить не комильфо. Хоть белье готовое, но метку вышивают на каждом предмете. Сроки жёсткие, однако к первому числу буду снаряжён по всей форме. Во всяком случае, так обещали.

Затем поехал устраиваться на квартиру. Дворец состоит из основных пяти зданий, соединённых переходами и зданиями поменьше. Их называют Королевский или Белый Дворец и четыре цветных для детей Государя. Синий отведён для Его Королевского Высочества принца Торана. Зелёный наш. Жёлтый Её Светлости Силестрии, жены Великого Герцога Зеленодольского и дочери Его Величества. Здесь она живёт когда изволит пребывать в столице. Красный свободен, у Государя только три отпрыска.

В Зелёном Дворце моя комната номер 24, с кроватью, сундуком, шкафом, огромным комодом, бюро, мягким креслом и парой стульев. Мебель старинная, красивая, списанная когда-то из королевских покоев. Ещё получил номерную бляху, по которой будут пускать во Дворец и кормить в местной столовой. Жилой отсек расположен в подвале, поэтому всегда освещён мягким магическим светом. Женщины сюда категорически не допускаются. Удобства общие с соседями. Здесь квартируют мелкие сошки, штаб- и обер-офицеры. Для генеральских чинов во Дворце квартир нет, да и наших занято лишь с дюжину. Так что места хватает. Рассказали, что в Синем Дворце, вечном сопернике Зелёного, наоборот всё забито. Принц Торан занимается военными делами, потому к его Двору стекаются офицеры со всех провинций, вот и живут по два-три квартиранта в комнате. Кстати, ежегодным пособием, как нас наш принц, Торан своих придворных не балует.

Показали комнатку дежурного рядом с кабинетом Его Милости. Именно там в восемь утра понедельника начнётся мой первый трудовой день.

На выходе из дворца меня поймал Никол и вручил очередную, казённого вида, папку. Я уже привык к тому, что в них находится что-нибудь нужное и приятное. К хорошему вообще быстро привыкаешь. В папке лежала выписка из приговора суда. "В возмещение ущерба…" " основываясь на статье 436 Уложения о Наказаниях, пункты 2а и 9…" "выморочное имущество…" и так далее. Словом, в компенсацию ущерба получаю дом. Печать на выписке не Уголовного Суда, а Тайного Трибунала. На минуточку, отменить его решение может только Государь именным указом.

В дополнение к папке мне был представлен судейский, Робур Вольф. Чин плёвый, 14 класс, регистратишка из простолюдинов, и лет ему уже сильно за сорок. Но не дурак, иначе с самого низу не пробился бы, тем паче в столице. Он должен выступить моим ходатаем и помочь вступить во владение. Я расписался в доверенности, для оплаты издержек отдал всё серебро, которое было с собой, и пообещал до конца рабочего дня появиться в присутствии.

Пока есть время, заехал в дядину аптеку, второй ключ у меня остался. Центр города, угол Дворцовой и Большой Дорожной, самое торговое место. Только многие о том знают. На Дорожной ещё три аптеки стоят и на Дворцовой две. Дядя еле концы с концами сводил, даже наркотой приторговывал, легальной конечно. Кокаин от зубной боли, героин от кашля, гашиш от нервического расстройства. А что? Действительно помогает, только злоупотреблять не надо.

Сам домик небольшой, в два этажа. На первом аптека, состоящая из лаборатории и крошечного торгового зальчика. Ну ещё кухня с плитой и титаном. На втором этаже квартира. Три небольшие, но уютные комнаты — столовая, кабинет и спальня. Туалет и умывальня не в счёт. В подвале жильё для прислуги и кладовка. В свете только присуждённой квартиры, надо думать, что делать с домами. Наверное, один дом стоит продать.

Женщины сюда пока не заходили, вещи не разбирали. Я тоже намереваюсь не шкафы трясти. Мне что в голову пришло? Принц хороший человек, а по причёске заметно, что волосы зачёсывает "из резерва главного командования". Лысеет и похоже переживает на сию тему. А я помню зелье для роста волос. В прошлой жизни в одном из комплитников по ДнД вычитал, и в этой знаю рецепт, даже могу сварить зелье. Потратил полчаса и пару заклинаний, зато получил унцию эликсира.

Вторая причина моего прихода — это дядин тайник. Не думаю, что его нашла полиция.

Старая часть столицы застроена давно. Материал домов — известняковые блоки, которые выпиливались в близлежащих каменоломнях. Под всем городом идут километры заброшенных подземных штолен. Каждый подрядчик копал на своём участке, в результате образовался лабиринт со множеством выходов. Город рос, окраины накрыли заброшенные каменоломни, и входы в них были замурованы.

Время от времени под землю лезли отчаянные головы в поисках… трудно сказать чего. Наверное, приключений. Но десятки километров искусственных туннелей, пересекавшихся с естественными пещерами, всё же довольно безопасны. Слухи о великих некромантах, спрятавших могильники с несметными сокровищами и охраняющими их немёртвыми стражами, конечно, были. Однако обвалы, падения в трещины и подземные колодцы сильнее угрожали авантюристам. Крысы, слизни и пауки встречались в катакомбах, а вот сокровищ туда как-то не завезли.

Погуляв и насладившись красотами подземного мира, грязные и уставшие приключенцы находили себе иное занятие. Однако некоторые возвращались, пристроившись профессиональными гидами, а иногда спасателями застрявших туристов. Они даже оборудовали живописные места вроде "логово людоеда", "стоянка разбойников", "приют контрабандистов". После двух-трёхчасовой экскурсии, со множеством сложностей, безумных опасностей и испытаний характера, гордых покорителей Подземья выводили на берег моря в четверти часа ходьбы от живописного кабачка "Одноглазый пират". Большинству желающих пощекотать нервы этого хватало. Однако хоть раз в год, какую-нибудь неорганизованную партию приходилось вытаскивать из каменной ловушки. Некоторые и вовсе пропадали без следа. "Десятки километров туннелей" сказано не для красного словца.

Так вот, в дядином доме был никому не известный вход в катакомбы. В лаборатории шкаф маскировал дверь в чулан с люком и сундуком, где Вилдрек хранил свои "сокровища чародея", точнее трофеи, привезённые с фронта.

Огромный сундук был только наполовину полон. Или наполовину пуст? Как со стаканом, это вопрос скорее философский. Я оптимист, значит, наверное, всё же полон. Сверху лежала большая кожаная папка со старыми дядиными документами. Диплом, офицерский патент, свидетельство из Гильдии, купчая на дом и прочие бумаги, скопившиеся за долгие годы. В маленькой шкатулке нашёлся орден "Золотая Пентаграмма", награда за тот самый бой, погоны секунд-магистра Третьего Пехотного Полка и несколько знаков отличий. В зашитом в парусину тючке сохранился отрез хорошего сукна на штатский костюм-тройку, видать купец за что-то отблагодарил. Других дядиных вещей здесь не нашлось.

В дерюге завёрнуты пожитки бывшего владельца сундука. Старую одежду и прочую рухлядь, видимо, давно утилизировали, осталось только самое ценное. Потёртый кошель хранил 70 гиней. По весу гинея равна двум дукатам. Поменять на наши деньги можно по цене золота, но многие купцы с удовольствием берут иностранные монеты. В другом мешочке лежала пара колец с самоцветами, позеленевший медный кулон с прядью рыжих волос, старые серебряные часы и массивная бронзовая цепь с нагрудником. На нагруднике выбита надпись: "Старший крепостной огнемастер Джой Лысый". Простолюдин поднявшийся до помошника начальника большой крепости. Так я расшифровал этот титул. У нас магистр, у них мастер. Огнемастер — стихия огня. Уважаю Вилдрека, простой волшебник выстоял против матерого магистра-огневика! Понятно, сложили того другие, но дядя держал щит пока они дошли. А вот это интересно! Книга Заклинаний, заполненная почти на три четверти. Ещё личный дневник с какими-то магометрическими расчётами, институтские магические учебники, несколько тетрадок с конспектами. Будет время, надо почитать, может найду что-нибудь полезное.

В сундуке остался один не снятый покров. Сдёргиваю тяжёлое покрывало из гобелена и передо мной открывается сокровище! Спасибо, покровитель! Такого рояля я не ожидал! Полное снаряжение ниндзя, как в лучших американских боевиках. Перво-наперво ниндзято. Не какая-нибудь японская подделка, а настоящий голливудский оригинал. Затемнённый прямой клинок с характерным скосом обуха, долами и заточкой. Лезвие предназначено не только для колющих, но и для режущих ударов. Широкая, массивная цуба может служить ступенькой. Естественно, ножны оплетены тонким чёрным шёлковым шнуром. Рукоять подходит под двуручный хват. Мало того, хвостовик рукояти прищёлкивается к стальному набалдашнику ножен. Так меч, лёгким движением руки, превращается в короткую нагинату. Ну и естественно, как положено в Голливуде, в рукояти спрятан вылетающий клинок. Зачем? Во-первых, это красиво… В любом нинзюковском фильме такое приспособление обязательно.

Ещё из оружия дали полдюжины танто разных размеров с канонической формой лезвия, которую придумали американцы. Нашлись шесть кунаев, точь-в-точь как в нарутовских аниме. Конечно, имеются нунчаки. Без них не обходится ни одна приличная драка в кино. Кошель с парой дюжин метательных звёздочек-сюрикенов завершает вооружение.

Далее лежит самый тяжёлый саквояж с полным набором "мечта взломщика". Никакого экзотического барахла, исключительно воровской инструмент.

Последний мешок с походным комплектом медика-ирьенина. Невзирая на лечебные заклинания, аптечка и хирургические инструменты всегда будут кстати.

В лакированном ларце тушь, кисточки, бумага и принадлежности для письма. Ура! Я умею рисовать магические печати! Смогу в маленький листок упаковать всё своё барахло! Но лучше сейчас не экспериментировать.

В холщовой котомке походный костюм. Оно, конечно, здорово… но это ни разу ни одеяние средневекового ниндзя, ни наряд шиноби из Наруто. Скорее комбинезон из американского блокбастера или корейской компьютерной игры. Удобный, со множеством карманов, но совсем не японский. Вместо носков с тапочками таби, положили мягкие полусапожки с тонкой, рельефной подошвой без традиционного раздельного большого пальца. Вместо маски капюшон с сеткой, закрывающей лицо. Всё окрашено в мышино-серый цвет. Поверх костюма одеваются ремни разгрузочной системы, а на них крепятся ножны и подсумки под любое возможное снаряжение. Пуговиц нет, молний нет, слава богам, липучек тоже нет — они шумные. Крепёж на пряжках и завязочках. Обидно. В "НеПомнюКакой Нинзя" карманы магнитиками закрывались.

А вот жилет тюнина зажали, хотя на последней игре мастер сказал, что нам его дадут. Эх… где сейчас мастер и где я… Не раскисаем! Всё нормально! Жизнь продолжается, пусть в другом мире.

Чем хороша улица Дворянская, так это магазинами. Есть любые, на любой вкус. Хотелось бы сказать "на любой кошелёк", но врать не буду. Обычно цены здесь в диапазоне от "дороговато" до "совсем охренели". Зато найти можно всё и ещё немного. Ближайший магазин с крупной надписью на вывеске "Гимнастические товары" и мелкой припиской "для господ офицеров, атлетов и акробатов" открыл мне свои двери. Продавец, бывший цирковой силач, служил скорее рекламной афишей, но почувствовав денежного клиента показал каталоги и послал за хозяином.

Оборудование маленького тренировочного зала не вызвало ни малейшего затруднения. Нашлось всё — от гимнастической одежды до паласов, сплетённых из рисовой соломы. От станка для тренировки ударов клинком до чего-то похожего на макивару. Про различные спортивные снаряды даже спрашивать не стоило. Дороговато, но через неделю заказ доставят.

 

Жильё

В судейском присутствии меня ожидал Вольф с уже готовыми документами на владение домом. Раньше им владел какой-то Ториан Зенн, ходатай. Осталось только зайти в Городскую Управу для регистрации бумаг и получения свидетельства на собственность. От выданных денег осталось меньше десяти талеров. Их, вместе с росписью трат, мне вернул ходатай. Чиновникам 14 класса за чин платят всего 18 талеров в месяц, плюс совсем немного за должность, иногда ещё чуть-чуть наградных. Отец раза в три больше получает, и то нам еле хватает на жизнь. Так что я отказался от сдачи, а наоборот сунул своему поверенному дополнительный дукат. Тот просто рассыпался в благодарностях, пообещал завтра же решить мои дела в Управе и поехал со мной в новый дом.

Тот находился почти рядом со зданием суда, десять минут ходьбы неспешным шагом из двери в дверь. Фасад в пять окон двухэтажного каменного здания упирается в Писарский переулок. Особняк больше, чем дядин с аптекой, но лавку в нём не откроешь, потому ценой он пониже. В доме восемь господских комнат, если не считать гардеробную и туалет с ванной. Да! Здесь есть настоящая, огромная, латунная ванна! И к ней колонка для подогрева воды.

В подвале живёт прислуга, отставной солдат и его жена. Они вдвоём выполняют любые работы по дому: от приготовления еды и штопки носков, до уборки двора и стирки одежды. Готовы продолжать свою работу за 20 талеров ещё месяц, с проживанием и своими харчами, но с условием, что я не запрещаю им работать на других хозяев и искать новое место. Спрашиваю о причине ухода.

— Вы, молодой господин, долго домом владеть не будете. Зачем он вам? Это место для судейских. Вам предложат денег, вы продадите дом, а нас с женой сразу погонят. Лучше мы сами себе найдём другое пристанище.

— Может я его не продам. Сам жить буду.

— И таким разом нам место не шибко интересно. Я больше зарабатывал, бегая по поручениям мэтра. Иной раз к таким душегубцам заносило, что упаси боги. Зато благодарили они знатно. Дело прошлое, вам скажу. Псы… ну… полицейские… тоже иной раз серебришко давали, чтобы узнать кому и куда я письмо носил. А вы молодой ещё, честный. Никто за вас не заплатит. Кому вы, извиняйте конечно, нужны?

Позиция кристально ясна и понятна. И слуга на мне заработать не сможет, да и мне самому такой прохиндей не нужен.

Мой многоопытный проводник Вольф, в благодарность за полученное вознаграждение, рассказал совершенно необходимые вещи, которые надо сделать. Первым делом, полиция. Городовой следит за порядком на улице, но если его попросить присмотреть за домом, то он не откажет. Особенно если к просьбе добавить маленький, кругленький, блестящий дукат. Золотой — это не так много, он будет отнесён в околоток и честно поделён между своими. Правда, после этого городовой раз в неделю будет заходить, справляться "не беспокоит ли что в округе?". При разговоре полезно давать ещё два-три талера. На большие праздники приходить с поздравлениями будет старший унтер. В ответ его стоит поблагодарить дукатом, тот тоже в общую копилку околотка идёт. Расход не так велик, но воры каким-то образом знают, куда им путь заказан и обходят стороной такие жилища.

Зачем спрашивать совет, если ему не следовать? Решил не откладывать вопрос безопасности, и мы быстро нашли местного городового. Волф меня представил, как домовладельца и камер-юнкера. Полицейский самым любезным образом согласился присматривать за домом, а при прощании даже встал во фрунт и стал величать меня Благородием. Дукат, кстати, взял, не отказался. Заявил, что слесаря, сменить замки в доме, он сам пригонит. Заодно пообещал турнуть слугу. Не очень надёжный он. Уж, больно много с ворьём якшался. Если нужна прислуга, лучше всего обратиться к Русане, которая отыщет надёжных людей. По поводу дров, воды и прочих хозяйственных надобностей есть Терн. А вот откушать, во всём околотке нет лучше заведении, чем "Молоток судьи". Ну как такому славному гиду не дать дукат? Тогда-то меня и начали кликать "Вашим Благородием".

Когда возвращался к ожидающей у дома коляске, от соседней кондитерской лавки меня окликнул отставной унтер-офицер в чистом фартуке поверх армейской формы.

— Гимназист! — окликнул он меня. — По какому полку представлен к ордену?

— По Горно-Егерьскому принца Лагоза Лейб-Гвардейскому Полку, господин унтер-офицер.

Пока в гимназической форме и без документов, по званию я ниже рядового. "Ваше Благородие" только для знающих о моём производстве.

— Надо же, а я из Второго Горно-Стрелкового.

Он завёл меня в лавку, свернул огромный бумажный кулёк и по горсти, без веса, накидал в него разных дорогих конфет, сунул в руки и сверху добавил красивую жестянку чая, привезённого из Колоний.

— Отдай дома маме, герой. И скажи от меня спасибо за то, что вырастила такого сына.

Приятно было, даже не могу сказать как.

 

Дом

Дома меня уже заждались родители и сразу выплеснули ушат новостей. Парадная форма была очень своевременно отглажена. Отца прямо с работы дёрнули в Министерство, где его принял лично министр. Вручил орден "За Заслуги перед Короной", третьей ступени, поздравил новым чином, должностью товарища столоначальника и отрядил в Ревизионное Управление. Там папе начальник Департамента сказал пару хороших, добрых слов и переправил на место работы. Столоначальник Стола Медицинских, Аптекарских и Прочих Лекарских Справ встретил как родного. Уже давно надворный советник, он вынужден сидеть на месте до приискания преемника, а его ждала служба начальником отделения, которого, в свою очередь, ждал Департамент Коронных Шахт… В общем, приход папы двинул вверх пару-тройку человек и они, предвкушая скорое повышение, хоть не в чине, так в должности, радостно приняли перспективного сотрудника. Кстати пришёлся дукат. Он был выдан служителю, которого послали за необходимым, чтобы в узком кругу обмыть столь приятное знакомство. Кабинет отца крошечный, но это пока в дела не войдёт и не примет стол сам. Форму надо будет строить заново полностью. Цвета, подбор, шитье у ревизионных своё, совершенно отличное от Медицинской Экспедиции, поэтому был дан отпуск на обустройство до первого числа.

Жалование вместо 60 дукатов в год стало 75. Понятно, за смены не платят, но за должность положено целых 60 дукатов. На слугу жирно будет, небось не придворный, а столовые, квартирные и проездные в Министерстве как раз с товарища столоначальника, дают. Общим счётом, в месяц 45 талеров довольствия возьми и имей довольный вид. Дают вперёд по третям года, а не как в больнице, помесячно за отработанное. На вступление в должность 10 дукатов тоже дали. На обзаведение не положено, чай не первый чин получает, но начальники не звери, понимают сколько расходов при переходе в Министерство. Выписали 50 дукатов вспомоществования. Пожизненно за орден положено 6 дукатов в год, да разово наградных дали 30. Получилось к выдаче почти 160 дукатов. Столько денег за раз отец никогда домой не приносил. Родители стали рассчитывать, как такую кучу деньжищ проживать будем. Решили постоянную прислугу взять. Кухарку, горничную и мужика на хозяйство точно, а вот заводить ли кучера с выездом надо подумать. Экипаж с парой лошадей не дёшев. Конюшня-то при доме есть, но стоит пустая.

Я про свои доходы рассказал, но про подношение купца не упомянул. Пусть на чёрный день лежит. Когда сунул маме на обновление гардероба сорок дукатов, она деньги брать не хотела, однако настоял. Что они меня тискают постоянно?! Отец говорит: "Совсем ты у меня взрослый стал". И смущаясь рассказал, как министр, вручая ему орден, произнёс: "За воспитание сына Его Королевское Высочество пожаловал. Следующую ступень сами заслуживать будете."

Кулёк с конфетами и жестянку чая я передал маме и сказал, что велел передать отставной унтер-офицер. Мама прониклась, потом вдруг решила, что ребёнок весь день ходил голодный. Рассказал, где и что кушал. Узнав, как я пил кофей с Его Величеством, папа опять схватился за сердце, а мама снова заплакала. Не понимаю, что с ней. За все прошлые годы ни разу не видел её плачущей. Потребовали полного отчёта. Интересовало всё. От того какие глаза у моих одноклассников были, до оттенка обоев в Государевом кабинете. В разговоре вспомнил о пожаловании.

В шкатулке оказался ключ. Небольшой, с ладонь величиной, на узкой зелёной муаровой ленте, завязанной бантом. Сам золотой, увенчан королевской короной, в центре головки изумруд в окружении мелких бриллиантиков. На бородке ещё три прямоугольных бриллианта. "Камергерский!" — ахнул отец. Камер-юнкерам ключа не положено. Титулярные камергеры носят золотой, но без короны и камней. А вот полные камергеры… Может и не зря от синицы титулярного камергера отказался, если на журавля полного камергера так сладко намекают.

В картонной папке со стола королевского кабинета нашлись документы на владение, с планами ещё одного имения. Юмористы они, наши венценосные особы. Один Тихому Тихий Уголок дарит, другой наоборот Гремячий Поток. Малюсенькая такая лощинка в предгорье. Речушка с водопадом, из-за чего владение так и назвали. По реестру 620 десятин пахотной земли, но пшеницу здесь не выращивают. Как, впрочем, и рожь, овёс, гречиху… Какие там ещё зерновые есть? Скотину тоже почитай не держат, разве нескольких тягловых лошадей имеется. Мне подарили царство садов. Из-за особенностей микроклимата и обилия воды остальное здесь выращивать не по-хозяйски. С доходом весьма недурно выходит, за прошлый год случилось, больше чем от Тихого Уголка и Дубков вместе взятых. Господского дома нет, зато есть винокуренный завод. Как понимаю, там гонят самогонку в промышленном масштабе. Основной доход от неё идёт. Вторая статья — сушёные фрукты. Винные сорта винограда у меня не держат, конкуренция большая, зато написано, что изюм слаще колониального.

Дом, полученный от суда, родители захотели осмотреть. Думают, что мне стоит туда переехать. С моим чином прилично одному, без родителей, жить.

В разгар разговоров про мои пожалования, к дому подъехала коляска. Из неё выскочил слуга в ливрее и постучал в дверь. Мама побледнела. Я её понимаю, на слуге цвета и герб рода аус Хансалов. Вестник довольно небрежно поклонился и протянул шкатулку:

— От деда вашего, Густава аус Хансала, приглашение на воскресный обед и подарок, — провозгласил курьер и значимо выделил, — сто дукатов!

— Не знаю такого. А от незнакомцев подарков не принимаю, не нищий, чай. Поди прочь, любезный.

Таким афронтом я напрочь порвал шаблон гонца. Как можно отказаться от больших денег?! Практически вытолкнутый на улицу, он постоял у крыльца, затем посидел в коляске и только потом уехал. Мать прижалась ко мне и сказала только одно слово: "Спасибо!". Отец просто пожал руку. Сегодня они получили компенсацию за прошлые годы обид.

 

Август

— Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать, — горка монет на столе росла. — Тридцать серебряных талеров. Получи и распишись.

— Я даже не знаю…

— Положено. Ты думаешь, тебе дали за то, что ты что-то новое нам сообщил? Нет. Нужно платить за труды. Ты, почитай весь день, трудился, вспоминал где-что-когда было, бумаги писал. А всякий труд он непременно должен быть оплачен.

— Ну, если положено…

— Опять же, можешь гордится — сам, лично, помимо отца, первые деньги заработал. Может не столь велика сумма, но и не так мала. Достойна для молодого человека. Ты вот к нам пришёл, про дела нехорошие повинился, и мы к тебе со всей душой. Держи. Я тебе справку от лекаря выхлопотал. Написано — пациент писал сочинение в состоянии сильного нервического расстройства от переутомления при подготовке к экзамену. Приложишь к прошению в Министерство и получишь разрешение на пересдачу.

— Премного благодарен, Ваше Благородие. Я как в кружок пойду, если что новое узнаю…

— А вот этого не надо! Знакомым скажешь, что папа за справку и за прошение заплатил. В кружок ни ногой. Обиделся ты на них. Пусть сами за тобой побегают, поуговаривают вернуться. Дескать, как болтать — все болтали, а как до дела — только ты решился правду в сочинении прописать. И непременно жалуйся, что отец много денег потратил. Ладушки?

— Ладно. А с надзором что?

— Снять никак нельзя. Твои бывшие приятели заподозрят. Походи пока, поотмечайся. Как экзамены сдашь, глядишь и первый чин получишь, и девица тобой вновь заинтересуется. Четырнадцатый класс, Городской Секретарь, а? При администрации порта? Хочется?

— Очень даже!

— Ну, коли будешь стараться получишь, а пока лети домой, голубь ты наш сизокрылый.

Дверь за юношей закрылась, но охранитель продолжил доброжелательно улыбаться.

— Лети отсюда… крысёныш поганый…

Вошедший в комнату коллега спросил:

— Ну как?

— Сдал всё. Что видел, что слышал, даже что думал. Как серебро зазвенело, глазки заблестели, ладошки запотели, чуть слюна не закапала. И как будто не понял, что за предательство заплатили. Отколь такая жадность? Из богатых чай!

— Ерунда или есть что серьёзное?

— Есть, как не быть. Я его внимание на девку перевёл, чтобы того, кто нас интересует не заподозрил. Так он сам рассказал. Фигурант к ним часто приходил и все разы приводил простолюдинок якобы с Учительских Курсов. Развратничали. Ну знаешь: "Любовь должна быть свободна!" Так ведь он не только к гимназистам этих лялей водил. Теперь имена девок знаем, ниточку потянем, покопаем.

— Про Тихого что сказал?

— То же, что и другие. Ботаник, толстячок, все вечера и выходные проводит в дядюшкиной аптеке. Никогда не дрался. Не то что против Короны, против учителей ни разу слова не сказал. Пытались приманить его в кружок. Как же, дворянин! Лестно заманить такого. Так Тихий даже не понял, про что разговор. Сказал, на учёбу всё время уходит, заниматься дополнительно возможностей нет.

— Толстячок! Ну ладно торс, рубаху он не снимал, что, кулаки его не видели? Но драться такому никак нельзя, с его подготовкой убьёт кого ненароком.

— Да… Дядюшка у него был матёрый зверь. Старой закалки боец. Нам бы такого инструктора найти. Смотри, как племяша подготовил. И ведь никто даже не знал.

— Думаю, среди отставников много таких по своим гнёздам сидит. Вопрос — как их вытащить?

— Не! Болтунов много. Тех, кто что-то умеет много. А вот учителей почитай нет. Вроде пьяница, мизантроп, к тому же еле концы с концами сводил. Аптека денег не приносила, держал её только для форсу, жил на пенсион. Но вот поди ж ты! Такого парня выдрессировал!

— Да, паренёк неплох. Наши телохранители скинулись, ему корзину роз послали. Сам понимаешь, чуть не успел бы, головы полетели бы. А так ничего, отругали, наградные за месяц сняли и только. Как говорят, из всякого свинства можно получить кусок ветчины. Вот и тут может объект хоть иногда головой думать начнёт. Она сбежала из дамской комнаты, теперь в смену добавили двух женщин. На всякий случай, одна дворянка, другая простолюдинка. Никуда больше одну не отпустят.

— Пускай платят телохранителям наградные ежемесячно, но легавым быть куда спокойнее.

 

Марги

Стах Тихий приносил всё больше и больше дивидендов. Сегодня на Марги вышла девочка из Второй Гимназии, подарила целый дукат за рассказ о парне и адрес его жительства. Глупенькая дурочка! То, что она сама рассказала, стоило значительно дороже.

Заведение "Жёлтая Роза" для любителей выпить кофе и съесть мороженное, но цены там такие, что их может себе позволить только избранная публика. Разок-другой засветившись там, можно считать себя причисленным к золотой молодёжи. А Тихий там не только держался как завсегдатай, но и был представлен ПРИНЦЕССЕ!

Это делает недействительными старые расклады. Все простолюдинки идут от Тихого лесом, грустно похрюкивая в пути. Губерласки сильно пожалеют о своём поведении, а вот кое-кто… не будем показывать пальцами на семейство аус Хансалов, в лице мелкого Лекра, сможет оценить такую информацию.

 

Фрида

— Потребовал к себе Его Величество?! Более чем странно!

— Папа, не забудь про орден и золотой кинжал. Опять же камер-юнкером его величали.

— Просто не знаю, что и думать. Завтра наведу справки.

— Дорогой, я с директором говорила. Вчера этот выскочка де Вимент аудиенцию Тихому давал. Велено оценки за пропущенные экзамены по годовым выставить. Золотую медаль мальчику обещали.

— Что ты говоришь! Рядом со мной такие дела творятся, а я ни сном, ни духом.

— А вы на него так…

— Только не начинай снова! Папа решит вопрос. Да, дорогой?

— Он сказал…

— Фрида, мы слышали, что он сказал. Ты нам раз двадцать его слова повторила, сложно было бы не запомнить. И завтра оденься понаряднее. Первой не подходи, но так… невзначай… иногда… посматривай. Камер-юнкер в шестнадцать может всякого заинтересовать.

 

Тина

— У тебя чутье, девочка. Вся в меня. Юноша действительно весьма интересный. Позавчера по личному приказу Его Величества ему послали наградной кинжал. Вчера дали камер-юнкера. Только сейчас сообщили, что сегодня был принят Его Величеством и даже, как записано в дежурном журнале, был приглашён на кофей.

— Ого! За что именно так жалуют, пап?

— Не ясно. Явно за какое-то дело лично для королевской семьи. Но какое никому не известно.

— Что про его звезду слышно?

— Пока ничего. К списку солдатских наград доступ затруднён. Учёт в полках ведут и выше подают только общей сводкой вместе с годовым отчётом.

— Раз камер-юнкер, то будет вхож на самый верх. Надо пробовать.

— Можно. Но как ты сможешь привлечь его внимание?

— Папа, поверь! Ты не хочешь знать, как Инга это сделает.

 

Инга

— Камер-юнкер! Он же вхож к самому Государю! Чин девятого класса! Да сразу после гимназии! Да… Такое знакомство полезно. Наверняка, Его Благородие изволит видеть многих генералов. С графьями и баронами знается. Ты дурёха, на тебя надежды нет. Тут пронырливая особа нужна. Скажи Тиночке, если она сведёт тебя с Его Благородием, ей будет подарок.

— А мне?

— Тебе тоже.

— Золотая булавка?

— Посмотрим. А уж если я сделаюсь коммерции советником, она другой подарок получит.

— Причём здесь она?!

— Ты тоже не оплошай, брильянтовый гарнитур, который из заклада не выкупили, тебе отдам. Камер-юнкеру авансом перстень с изумрудом подарю, и кое-что его начальников умаслить. Чай, сразу к генералу не подкатишь… Кребер двадцать тысяч дукатов на благотворительность потратил пока получил… Эх! Как же чин получить хочется! Я уж развернусь…

 

Тина и Инга

— Снимай.

— Я боюсь!

— Чего боишься? Никто не увидит. Снимай!

— Тин, а вдруг кто-нибудь узнает?

— Инга! Последний раз говорю! Снимай, давай! Или я пошлю свои и буду сама.

— Ладно. Только мы никому не расскажем, да? А то так стыдно…

— Бери карандаш и пиши.

— Что писать? Имя?

— Чем меньше напишешь, тем больше он додумает. И никаких соплей. А остальное сама решай.

— Ты такая решительная…

— А как ты хочешь привлечь его внимание? Нас тут таких богатых простолюдинок… Чтобы выделиться и заманить на разговор, нужны нестандартные решения! Или выходи замуж за купчишку и начинай рожать каждый год по младенцу, пока сама не станешь как колода? Адрес точный?

— Да. Я с девчонкой из их гимназии разговаривала. Там только и обсуждают, как его с экзамена во Дворец вызвали.

 

Родители Терезы

— Дорогая, ты знаешь, я в Гильдию заезжал. Просто ради любопытства спросил про юношу… Тихого… Мне даже копию ауры показали. Не положено, конечно, но не отказали. Впечатляет. Восьмой круг заклинаний уже может пользовать.

— Да? Сколько ему? Шестнадцать? И это практически без обучения? Перспективный мальчик. Очень!

— Ты знаешь, там с меня денег не берут, а одалживаться я не люблю, для приличия заплатил вроде как за прогноз.

— Какой прогноз?

— Ну… Генеалогический, по родовому древу… С Терезочкой… Только из любопытства… Нам мезальянс не нужен.

— Действительно, он дочке не пара. И что?

— Рождение неодарённых детей практически совсем невозможно. Вероятность же появления волшебников 86 из 100, причём уровня магистра 49 из 100.

— Забавно. Хорошо, что он нам не интересен в таком плане. Может мы на завтра его к чаю пригласим?

 

Ночь

Как в песне поётся? "И снова седая ночь, и только ей доверяю я. Знаешь седая ночь ты все мои тайны." Это про нас, про теней. Сегодняшняя темнота ласково приняла меня в свои объятья. Спать не хочется совсем, наоборот подъем сил и энергии. Закат в четверть одиннадцатого, завтрашний восход без четверти четыре, специально по календарю смотрел. Ночь совсем короткая. И так бездарно её терять? Ну уж нет! Надо проверить, какие возможности я получил.

Переодеваюсь в вещи из дядиного сундука. Перетекаю в состояние тени. Я бесплотен, эфемерен, неуловим. Узкая щель между порогом и дверью — достаточное расстояние для того, чтобы просочиться наружу. Пол, стена или потолок — всё равно, для меня-двумерного любые поверхности годятся для передвижения. Однако неудобно и непрактично передвигаться по улице в таком виде. Обзор маленький, зрение автоматом переключается в режим темновидения, и в довершение прочих неудобств кто-нибудь наступить на тебя может. Вроде не больно, казалось бы, какая разница, однако морально противно, когда по тебе ходят.

Возвращаюсь в нормальное состояние, накидываю невидимость — это тоже моя способность, и начинаю неспешную прогулку. Народу мало, меня никто не замечает. Хотя один дворовый собакевич явно унюхал запах, но не увидел его источник, потому сейчас испытывает душевный раздрай.

Нужно ещё кое-что попробовать. Прыжки по теням. Исчезаю из одной тени, появляюсь в другой. Расстояние до 100 ярдов. Одно ограничение — должен видеть куда перемещаюсь. Быстро, эффектно и эффективно.

Незаметно оказался в районе Предречья. Небогатый, хотя и не нищий, район. Здесь живут простолюдины-чиновники в невысоких чинах, купцы, торгующие мелким оптом, и прочий приличный люд. В очередной прыжок оказался рядом с троицей мужиков самого ненадёжного вида. Тихо ругаются на какого-то Штымпа. Дескать, послал их на промысел, а сам в кабаке завис. Главное, место пустое. Гусей нет, жира не натопишь. Но вдруг встрепенулись, на улицу свернул припозднившийся чиновник. Оживились уголовнички, обрадовались. Один тесак достал, другой кистень, третий обтянутую кожей дубинку.

Я что? Я стою, смотрю. Может они здесь просто так гуляют? Уж на что я кистени не люблю, но ведь держать в руках их не запрещено. А как мужики на прохожего наезжать стали, вступился. Почему-то, я сильно не люблю гоп-стопщиков.

Разобрался с ситуацией и ушёл телепортом к себе в комнату. Раз в день могу, значит стоит опробовать. А как только первый луч восходящего солнца показался над горизонтом, лёг подремать.