— Последние сообщения с линии фронта и данные воздушной разведки позволяют определить направления главных ударов противника. Их три. Здесь, здесь и здесь, — Хойя указала места на карте. — В этих пунктах сосредоточены основные силы курумцев, прошли наиболее ожесточенные сражения, и противник сумел захватить приграничные селения.

— Наступления вдоль железных дорог? — удивилась Лейя.

— Не вдоль, а по, — уточнила Хойя. — Остроумная идея. Войска грузятся в эшелоны и на большой скорости движутся к столице. Перехватить их сложно. Наши силы сконцентрированы на линиях обороны, и мы не успеем их перебросить.

— Но это глупо! — пожала плечами Лейя. — Мы обесточим линии электропередач и снимем с них провода. Они не смогут передвигаться в поездах.

— Я кое-что покажу. Съемка воздушных разведчиков.

Хойя щелкнула пультом. На экране проектора показалась картинка. Снимали с высоты. По железнодорожным путям катили странные монстры. Их окутывал пар. Из труб на огромных цистернах валил дым. Монстры тащили вагоны и железнодорожные платформы.

— Что это? — удивилась Лейя.

— Неизвестные нам локомотивы. Они не используют электрическую энергию.

— Откуда они у курумцев?

— От меня.

Я встал. Члены Совета обороны уставились на меня, мне стало неуютно.

— В плену от меня требовали сведений о моторах. Избегая пыток, я рассказал паровозах. Не думал, что этим воспользуются. Это древняя конструкция, ее давно не применяют.

— Курумцам пригодилась, — сказала Хойя.

— И что делать? — Лейя посмотрела на меня. — Как их остановить?

— Позвольте?

Я подошел к карте и взял у Хойи световую указку.

— От линии границы вглубь страны ведут три железные дороги. Здесь и здесь над реками мосты. Мы взорвем их. На восстановление уйдет не менее месяца. Хватит времени подтянуть силы и возвести линию обороны.

— Но здесь мостов нет, — Хойя забрала указку и провела по карте световым пятном. — А это прямой путь к столице. Можно доехать за день.

— Я взорву эшелоны и устрою завал на путях. Они будут разбирать его долго.

— Приходилось это делать? — спросила Лейя.

— Нет, — сказал я. — Но я знаю как.

Это правда. В партизанском отряде дед был подрывником. Я помню его рассказы.

— Что нужно?

— Составы с платформами для машин и вагонами для людей, чтобы перебросить мобильные группы по железной дороге. Это быстрей, чем своим ходом. Эшелоны должны мчаться без остановок. Необходим документ, предписывающий военным частям и гражданской администрации оказывать нам содействие вплоть до полного подчинения. Остальное сделаем сами.

— Успеете?

— Если выедем сегодня. За ночь будем на месте. А пока пусть железнодорожники разбирают пути. Нужно задержать курумцев на сутки.

Лейя посмотрела на Хойю.

— Распоряжусь, — кивнула та. — Все нужное грон получит.

— Разрешите выполнять?

— Иди! — сказала Лейя. — Но пока формируют составы и готовят документы, заскочи на телевидение. Нужно обратиться к народу.

— Мне?!

— Милашке. У них там возникла идея. Хотят напомнить о прошедшей войне. Твою роль в фильме не забыли.

Что ж, приказы не обсуждают.

— Понял, дому! — поклонился я. Развернулся и вышел.

Из приемной я позвонил Клейе и отдал распоряжения.

— Кто возглавит группы? — спросила она.

— Одну — я. Остальные…

Я замолчал, перебирая в памяти кандидатуры. Кого выбрать? Кого-то из обормотов или строевых офицеров? У первых отличные знания оружия. У вторых — опыт командования.

— Разрешите мне возглавить одну из групп, домин!

Голос Клейи буквально умолял.

— Разрешаю, — сказал я. — Заместителем возьмешь Кима. На нем минирование моста, на тебе организация и ответственность за операцию. Командира третьей группы подбери сама. Принцип тот же. Минеры и стрелки из лучших, командир — грамотный и ответственный.

— Поняла, домин! — доложила она и добавила: — Благодарю.

Вот люди! Благодарят за право идти в бой. Я вздохнул и отправился в телестудию. Там меня встретила директор.

— В связи с началом войны у нас появилась идея обратиться к людям посредством известных киногероев, — объясняла она, пока мы шли по коридору. — Чтобы призыв встать на защиту Родины не выглядел казенно. Мы переодеваем актеров, и они говорят в камеру. Вам нужен текст?

— Нет, — сказал я.

— Конечно, — кивнула она. — Вы ведь сценарист и поэт. Что-нибудь другое?

— Рик.

— Будете петь? — удивилась она.

— Не про любовь, — успокоил я.

— Хорошо, — согласилась она. — Все равно запись. Не пойдет — вырежем.

Мы вошли в студию. Костюмеры принесли мне форму прошлой войны. Подумав, я отказался.

— Как же так? — удивилась режиссер.

— Прошло десять лет. Милашка повзрослел и сделал карьеру, — сказал я. — Теперь он грон. Это неплохо говорит о стране, ведь так, дому?

— Пожалуй! — согласилась она.

Принесли рик. Мне напудрили лицо и поставили перед камерой.

— Начали! — скомандовала режиссер.

— Здравствуйте, друзья! Надеюсь, вы узнали меня. Я — Милашка, воевавший с врагом десять лет назад. Как видите, не погиб. Герои не умирают, они остаются с нами навсегда. Почему я здесь? На страну обрушилась беда. У нас снова война и тот же враг. Цели, которые он преследует, не изменились. Они хотят сделать нас рабами. Непокорных убить, остальных принудить работать похлебку. Олигархи Курума заплыли жиром. Их дома полны золота и драгоценных камней. Но им мало. Они готовы морить нас голодом, забрать у наших детей кусок хлеба, чтобы купить еще камень или золотой слиток. И я спрашиваю вас: мы позволим это?

Я сделал паузу. В студии было тихо. Все смотрели на меня.

— Сегодня я отправляюсь на войну. Обещаю, что буду бить их так, что они забудут дорогу к нам. В этот раз они не отделаются перемирием. Мы придем в их города. Вытащим олигархов из их богатых домов и развесим на фонарях. Такой будет кара. Они ответят за все! За погибших мужчин и женщин! За слезы детей и матерей! Смерть врагу! Они не пройдут!

Я вскинул кулак над плечом. Затем опустил руку на струны.

Я не пел эту песню со времени премьеры фильма. Не хотел. Это не песенка о любви, а боевой марш. Их не исполняют для развлечения.

По щеке режиссера сбежала слеза. Промокнула платком глаза директор телестудии. Есть у этой песни такое свойство — ее нельзя слушать равнодушно. Мне было не просто перевести слова, найти нужный эквивалент. Но, наверное, получилось, раз так слушают.

Я закончил петь и снял рик с плеча. Протянул его режиссеру.

— Домин Влад, — сказала она. — С вашего разрешения мы наложим ваш голос на мелодию, которую исполнит оркестр. Не возражаете?

— Нет, — кивнул я. — А сейчас, извините, спешу. Вечером отправляюсь на фронт.

— Вы вправду уезжаете? — удивилась директор.

— Вы думали: врал? — рассердился я. — Сейчас война. Людям нужно говорить правду.

— Но вы актер!

— Был. Позвольте представиться! Командир тучима особого назначения из мобильного резерва Государственного Совета Обороны Влад Хома. Честь имею!

Я козырнул и вышел. Из студии я заехал в Военный Совет за документами и отправился товарную станцию. Наши составы формировались здесь. На платформе я застал скандал. Тетка в мундире арха орала на Клейю.

— Это мои эшелоны! Не позволю забрать!

Клея стояла навытяжку. Выглядела она непреклонно. За ней выстроились наши офицеры. Рядом с теткой, в свою очередь, сгрудились ее подчиненные. Конфликт грозил перейти в горячую стадию.

— Дому арх! — окликнул я. — Позвольте объяснить.

Генеральша повернулась ко мне. Лицо у нее было багровым.

— Я грон Влад. Это мои подчиненные. Мы выполняем приказ главы государства. Вот он, — я протянул листок. — Все организации страны обязаны оказывать нам содействие. Я могу подчинить себе воинскую часть, если будет необходимость.

— У меня такой же приказ, — не смутилась генеральша. — Мой тучим направляется навстречу врагу.

— Мои группы — то же. И мы очень спешим.

— Подождешь! — ухмыльнулась тетка. — Сначала мои девочки.

— Вы отказываетесь выполнять приказ?

— Послушай меня, вонючий мурим! — генеральша сгребла меня за грудки. — Не знаю, почему на тебе мундир и откуда эта бумага, но, не думаю, что за подвиги. Много вас развелось, красавчиков. Лезете во все дырки. Лизать начальство легко, сначала научитесь воевать!

— Как вы смеете! — крикнула Клейя. — Домин грон командует тучимом!

— Я тоже! — огрызнулась тетка. — Только я заслужила эту должность многолетней службой. Воевала. А где был он? Я эту мордашку в кино видела. Наверное, едет петь и танцевать. Фронту нужны бронеходы, а не актеры. Вот так!

Она выпустила мой мундир и оттолкнула меня.

— Все сказали, дому? — спросил я.

— Да! — усмехнулась она.

Я достал клач и мазнул по значку. Хойя ответила сразу.

— В чем дело, Влад?

Я включил громкую связь, чтобы ее слышали.

— Моим группам не позволяют погрузиться в эшелоны, дому Хойя. Здесь какая-то арх заявляет, что поедут ее бронеходы.

— Ты показал ей приказ?

— Да, дому. Она отказалась его выполнять.

— Она рядом?

— Да.

— Дай ей клач.

— Вас! — я протянул аппарат генеральше. — На связи председатель Военного Совета Хойя Пур.

Тетка взяла клач, как гадюку. Поднесла к уху.

— Командир тучима бронеходов, арх Лойя Слиж.

— Немедленно предоставить эшелоны грону! Вам ясно, арх?

— Да, дому. Но у меня приказ выбыть на фронт как можно скорее.

— Его отдали утром. Обстановка изменилась. Теперь важнее отправить к фронту других.

— Могу узнать, почему?

— Грон и его люди в состоянии остановить врага. Как — государственный секрет. Приказ исполнить немедленно! До связи, арх!

Хойя смолкла. Я взял клач из рук тетки и повернулся к Клейе.

— Приступайте к погрузке!

Она махнула рукой колонне грузовиков. Зарычали моторы. Один за другим машины стали подниматься на платформы. Офицеры разбежались контролировать погрузку. Мы с Клейей остались. Генеральша со своими офицерами отошла в сторону. Они мрачно наблюдали за нами. Я подозвал командиров групп и стал проводить инструктаж. Он не затянулся. Технологию подрыва мостов мы отработали. Я предполагал, что это придется делать, поэтому ввел в программу. Поэтому сейчас приказал соблюдать правила и напрасно не рисковать. Минеров должны прикрывать расчеты противобронеходных ружей. Их задача не позволить противнику помешать закладке взрывчатки.

— После подрыва всем немедленно уходить! — приказал я. — Никакого геройства! — я посмотрел на Зайку. Та сделала вид, что не при делах. — Успеем повоевать.

— Поняли, домин! — доложили командиры.

— По эшелонам!

Первым ушел состав с группой Клейи. Им ехать далее всего. Дав прощальный гудок, в путь отправилась и вторая группа. Моя уезжала последней. Нам ближе всех.

Репродукторы на столбах транслировали музыку. Время от времени передачу прерывал выпуск новостей. Они были краткими и малоинформативными. Ожесточенные бои на линии границы… Враг несет огромные потери… Расчет Цаи Крум уничтожил свыше тридцати бронеходов, сам при этом уцелев. Пограничницы в порядке отступили на вторую линию обороны…

С началом новостей, работа на станции замирала. Люди жадно вслушивались в голос дикторши, затем возвращались к погрузке. Мы завершали, как из репродуктора донеслось:

— А сейчас передаем марш бронеходов. Исполняет автор музыки и слов Влад Хома и оркестр государственного телевидения.

От неожиданности я замер. Быстро они! В следующий миг из репродукторов полилась музыка, и зазвучал мой голос.

Погрузка замерла. Минеры и стрелки застыли у машин. Я заметил, как в отдалении подобралась группа Нойи.

Я завершил петь, но музыка не прекратилась. Мощно вступили духовые, и марш, уже сам по себе, поплыл над притихшей станцией. Дирижер гениально угадал тему музыки. В фильме «Белорусский вокзал» марш наложили на кадры встречи фронтовиков в Москве. Получился трогательный сплав, который заставлял зрителей плакать. Здесь марш звал на бой — лютый и беспощадный. Он пробуждал ярость, а не слезы.

Музыка стихла. Я вздохнул и жестом приказал подчиненным продолжить погрузку.

— Домин грон?

Я обернулся. Передо мной стояла поставленная мной на место генеральша. За ее спиной толпились офицеры.

— Извините меня, домин, я была не права. Думала, вы едете петь. Хотя, если такие песни… — голос ее дрогнул. — Этот марш заменит мне орх. Теперь вижу, что вы едете воевать. Хочу попросить: не рискуйте зря! — офицеры за ее спиной закивали. — Автор такой песни должен уцелеть. Благодарю! — она вскинула руку к кепи, и офицеры повторили ее жест. — Удачи вам, грон!

— И вам, арх! — отдал честь я…

* * *

На нужную станцию мы прибыли на рассвете. Поезд шел без остановок, и я хорошо выспался. Состав загнали на запасную ветку. Спрыгнув на землю, я направился к зданию станции. Мне требовался комендант. Для разгрузки машин нужны пандусы.

На станции было многолюдно. У перрона стоял поезд, в который садились люди. Они тащили сумки и баулы. Хныкали сонные дети. Эвакуация была одной из предложенных мной мер. Все шло организованно. Никто не кричал, не носился по перрону в поисках потерявшихся детей. Никто не рыдал и не проклинал власть. Лица у людей были хмурыми, но сосредоточенными. У вагонов стояли проводники и военные в форме. Они помогали беженцам при посадке несли вещи и детей.

«Молодец! — подумал я о коменданте. — Организовал четко».

Самого коменданта, вернее, комендантшу я нашел в кабинете на втором этаже станции. Немолодая женщина в кителе железнодорожника сидела за столом и о чем-то спорила с офицершей в форме бронеходчицы. Она подняла на меня красные от недосыпания глаза. Бронеходчица обернулась.

— Влад?

— Тая? Кап Тая Нур, командир орха бронеходов?

— Узнал, — улыбнулась она. — Помнишь съемки и как ты рассказывал нам смешные истории? Эх, были времена! — вздохнула она. — Что занесло тебя в эту глушь? Почему на тебе мундир да еще с нашивками грона?

— Я командир тучима особого назначения.

— Да ну? — не поверила она.

Я достал из кармана свой приказ и протянул ей. Тая взяла и принялась читать. Комендантша встала и заглянула ей через плечо.

— Что это означает? — спросила Тая, вернув мне бумагу.

— Я должен остановить наступление курумцев. Их эшелон движется к этой станции. Возможно, уже в пути.

— Нет, домин, — сказала комендант. — Они еще у границы. Мы следим через воздушный разведчик. Им сейчас не до нас. Вчера мы разобрали пути, их не быстро восстановить. Курумцы будут здесь к середине дня, вряд ли, раньше.

«Толковая», — оценил я.

— Успеете с эвакуацией?

— Надеюсь, домин. Мало подвижного состава. Этот последний. Других мне не обещали, а людей много.

— Давайте так. Вы отправите состав и поможете разгрузить мой. Там большей частью платформы, но сейчас тепло. Если не гнать электровоз, беженцы не простынут. Отвезете их на ближайшую станцию и вернете состав. Пусть так курсирует, пока разберемся с врагом.

— Как ты это сделаешь? — заинтересовалась Тая.

— Хочешь нам помочь?

— С удовольствием! — сказала она. — У меня приказ защищать станцию до тех пор, пока не вывезут людей. Но курумцев не видно. Я им бы врезала!

Она сжала кулак.

— Поступаешь в мое распоряжение.

— Поняла, грон! — улыбнулась она.

— Что требуется от меня? — спросила комендант. На ее лице читалось желание поучаствовать.

— Укажите участок дороги, где путь идет под уклон. И желательно поворачивает.

— Есть такой, — сказала она, задумавшись на мгновение. — В десяти мергах отсюда.

— Там есть, где укрыться? Курумцы наверняка вышлют беспилотник. Не нужно, чтоб они знали о засаде.

— Дорога идет через лес.

— Замечательно! — сказал я…

У нужного места мы оказались к полудню. Сначала разгружали машины, затем ползли по грунтовой дороге. Следом топали бронеходы. Я боялся опоздать, но этого не случилось. Высланный беспилотник транслировал картинку пустых путей. Комендант оказалась права. Наконец, выделенный нам проводник, дал команду остановиться.

— Это там, — указал рукой.

— Всем ждать! — объявил я по радиосвязи и полез из кабины.

Через пять минут мы были у железнодорожных путей. Комендант не подвела. Дорога спускалась с полого холма и, достигнув низины, сворачивала в обход озеро. Вдоль путей стоял лес. Стволы хвойных деревьев отливали медью. Пахло смолой. Красивые здесь места! Взять бы удочки, сесть на берегу…

Я отогнал эти мысли. Указал сопровождавшим меня минерам на участок насыпи.

— Закладывайте взрывчатку.

Они кивнули и побежали к путям, на ходу снимая рюкзаки.

— Ружья вытащить из кузовов и установить на опушке, — приказал я командиру стрелков. — Замаскировать. Огонь по команде.

— Поняла, грон! — доложила командир и убежала выполнять.

— А что делать нам? — поинтересовалась Тая.

— Встать за спинами стрелков и ждать команды. Поезд сойдет с рельсов, вагоны и платформы упадут здесь, — я указал рукой. — Но часть останется на путях. Бронеходы врага могут вступить в бой. Их нужно подавить.

— Бронеходы не возят с пилотами, — сказала Тая. — Те едут в вагонах. Правила безопасности.

— На войне все может быть, — сказал я, но порадовался. Бронеходная угроза была слабым местом плана. Если враг бросится толпой, нам сдобровать. Это нельзя было сбрасывать со счетов, потому я и взял с собой орх Таи.

Через двадцать минут все было готово. От заряда под рельсом к опушке тянулся шнур. Застыли ружья, вытянув длинные стволы ружья на станках. За их расчетами маячили бронеходы. Пятнистая раскраска делала их незаметными в лесу. Приятно командовать частью, где все знают, что делать.

Я подошел к оператору беспилотника.

— Кого-нибудь видно?

— Нет, домин! — сообщил худощавый пацан в мешковатой форме. — Пока никого.

— Сообщишь! — приказал я и прилег на траву.

Засада притихла. Я вспоминал, все ли сделал. Выходило, что все, но сомнения грызли. Я никогда ранее не командовал людьми в бою. Моя ошибка обойдется дорого…

— Домин грон! — окликнул меня оператор беспилотника. — Эшелон!

Я метнулся к нему. На экран военного клача дрон транслировал картинку. Паровоз, пыхтя дымом, тащил по дороге состав. Три пассажирских вагона сразу за паровозом, платформы с бронеходами. Одна, две, три… пятнадцать. Больше сотни машин, орх.

— Приготовиться! — крикнул я. — До взрыва не шевелиться.

Предупреждение оказалось не лишним. Из-за холма выскользнул беспилотник. Он летел над дорогой, проверяя целостность пути. Грамотно едут. Беспилотник промчался мимо засады и скрылся за поворотом. Не заметил…

На вершине холма показался паровоз. Перед собой он толкал платформу. «Знают о фугасах? Откуда?» Поезд приблизился, и я разглядел на платформе рельсы и шпалы. Все ясно. Материал для восстановления разобранных путей, заодно защита паровоза, если не успеет остановиться. Неглупый у нас противник.

— Рвешь под локомотивом! — шепнул я минеру.

Он кивнул и придвинул взрывную машинку. Несколько раз крутанул ручку генератора. В заряде у нас три детонатора — на всякий пожарный.

— Жми!

Минер вдавил кнопку. От взрыва заложило в ушах. Паровоз встал на дыбы и повалился на бок. Вагоны налезали на него и, оборвав сцепки, кувыркаясь, катились с насыпи. За ними последовали платформы с бронеходами. Они переворачивались, высыпая груз. Бронеходы, кувыркались летели вниз. Теперь это не машины. Даже танк, перевернувшись на башню, выбывает из строя, и его нужно ремонтировать. А ведь танк — прочная конструкция, бронеход нежнее. «Нечеловеческая сила, в одной давильне всех калеча, нечеловеческая сила земное сбросила с земли…» — вспомнилось мне.

По ушам бил грохот и скрежет. Наконец все стихло. Я посмотрел на своих бойцов. Глаза у всех были по блюдцу, рты открыты. Такое они видели впервые, хотя и я — тоже. Но я хоть знал, чего ждать.

— Всем оставаться на местах! Тая, выдвигайтесь к эшелону! Проверьте, есть ли живые.

— Нет там никого! — раздалось в наушнике. — В такой мясорубке не уцелеть.

— И все же проверь! — не отступил я.

Тая отдала команду. Три бронехода вышли из леса и двинулись вдоль путей. Они грозно шевелили манипуляторами, готовые бить молниями. Но они не пригодились — Тая оказалась права. Возможно, кто-то и стонал сейчас под обломками, но искать и вытаскивать раненых желания не было. Эти люди ехали нас убивать. У нас война, если кто забыл, а моя группа не МЧС.

— И зачем мы были нужны? — спросила Тая, когда бронеходы вернулись. — Я собиралась воевать.

— Еще успеешь! — сказал я и накаркал. Оператор беспилотника взволнованно доложил:

— Еще эшелон! Идет следом. Будет через десять минут.

Я метнулся к нему. Беспилотник передавал картинку. Паровоз, бодро пыхтя дымом, тащил по путям такой же состав. Оператор — молодец, продолжил наблюдение и после взрыва. А вот его начальник — осел. Не подумал.

— Тревога! — закричал я. — Хватаем оружие и выдвигаемся к вершине холма. — Мухой, мать вашу!..